Ракетоплан "СССР-118" возвращался после полета на Луну, высадив там вторую экспедицию в составе шести человек. Рассекая плотную облачность своим остроносым веретенообразным телом, он завершал последний виток суживающсйся спирали над земным шаром. Высота быстро уменьшалась, на коротких крыльях вспыхивали голубые пульсирующие огоньки тормозных двигателей.

За управлением, в глубоких металлических креслах сидели Иван Нестерович Бурдин - главный конструктор "СССР-118", коренастый бритоголовый мужчина лет сорока с небольшим, и штурман Лобанов, лет на пятнадцать моложе, светлолицый, с твердо очерченным подбородком и серыми приветливыми глазами.

Неподвижные и сосредоточенные, конструктор и штурман не сводили глаз с контрольных приборов. Руки их лежали на шаровых наконечниках коротких рукояток:следовало быть готовыми в любое мгновение включить двигатель и при необходимости снова уйти из сферы притяжения Земли.

Наступала заключительная, самая ответственная часть перелета - посадка на Землю. Притяжение увеличивало скорость. Не будь тормозных двигателей, машина превратилась бы в падающий метеор, трение о воздух раскалило бы ее оболочку, и ракетоплан сгорел бы прежде, чем достиг поверхности Земли.

"СССР-118" миновал облачность. Внизу обозначилась рельефная линия Балтийского моря. Но сверкающая стеклом полоска воды быстро исчезла за горизонтом. Под крыльями машины потянулись лесные массивы, испещренные желтыми пятнами полей, шахматными квадратиками городов, голубыми змейками рек. Все это было уже свое, родное.

- Жерковск! - Лобанов кивком головы указал на пестрое пятнышко, вставшее на горизонте по носу машины.

Тормозные двигатели выплевывали теперь вперед длинные лохматые языки пламени. Ракетоплан резко сбавлял скорость. Снижение вскоре стало отвесным.

Пестрое пятнышко росло, обозначились улицы, заблестели стеклянные корпуса заводов и, наконец, среди зеленого поля показался серый квадрат ракетодрома.

Теперь машина снижалась хвостом вниз, выбрасывая из-под себя три огненных газовых струи - одну из основного сопла, две из крыльев. Через четверть часа ракетоплан коснулся бетонной площадки хвостом.

Вышедших из люка Бурдина и Лобанова окружили корреспонденты, работники ракетостроительного завода, сотрудники научных учреждений

- Все отлично, товарищи, - скупо улыбаясь, пояснил Бурдин. - Посадка на Луну, как и в прошлый раз, прошла без всяких осложнений. Механизмы работали безотказно. самочувствие у всех оставшихся на Луне отличное. Впрочем, мы непрерывно поддерживали связь с Землей, и вы знаете, как протекал перелет, а нового я вам ничего сообщить не могу. О личных впечатлениях лучше расспросите Игоря Никитича. - Бурдин с лукавой улыбкой взглянул на своего помощника. - У него они, кажется, даже зарифмованы.

- Иван Нестерович, - с укоризной произнес штурман, и щеки его покрылись румянцем.

Работники заводского ракетодрома приступили к осмотру двигателя, а Бурдин и Лобанов в сопровождении главного инженера, главного технолога, начальников групп поехали в заводоуправление. Там Бурдин коротко доложил о работе машины во время перелета. Более подробный отчет для министерства и Академии Наук ему предстояло сделать письменно.

После совещания ему подали машину. Иван Нестерович заторопился: он знал - жена Варя, преподаватель и завуч поселковой десятилетки, раньше времени примчалась домой, чтобы успеть приготовить традиционный мясной пирог. В квартире вместе с нею суетятся ее воспитанницы и воспитанники: одни помогают в кулинарии, другие расставляют цветы, да в таком изобилии, что потом на столе не остается места для пирога. И все поочередно каждые пять минут бегут к телефону, чтобы позвонить секретарю главного инженера и узнать, где сейчас конструктор Бурдин.

Выйдя из машины и подняв голову, Иван Нестерович увидел в окне своей квартиры полдюжины голов с косичками и бантами. Раздался дружный крик: "Приехал! Варвара Петровна, приехал!"

Не успел он еще ступить на площадку второго этажа, как дверь его квартиры распахнулась. Варя, уже полнеющая, темноглазая шатенка, выбежала к нему навстречу. Из-за ее спины, оттесняя девочек, выглядывали две вихрастые головы самых ярых последователей Бурдина - Вани Еремеева и Коли Ногицына.

Раскрывались двери и в других квартирах.

- С благополучным возвращением, Иван Нестерович!

- Здравствуйте, дядя Ваня!

- С успешным прибытием, Иван Нестерович!

- Спасибо, друзья, - ответил главный конструктор. - У меня все в порядке. Вечером соберемся, и я расскажу.

Бурдин пользовался не только известностью конструктора с мировым именем. Весь город знал его как человека до странности простого и удивительно доброго. Мальчишки-моделисты без всякого стеснения приходили к нему за консультацией, знакомые не стеснялись остановить его на улице и перехватить до получки сотню-другую рублей. Ивана Нестеровича приглашали на все школьные вечера. Все жители пятиэтажного корпуса, в котором жил Бурдин, считали его своим близким знакомым, и потому ни одна свадьба, ни одни именины, а то и просто праздничный вечер не проходили без его присутствия. Как бы ни был он занят, отказать в подобной просьбе казалось ему неприличным. Ведь приглашали от чистого сердца.

Обладая хорошей памятью, Иван Нестерович и сам останавливал на улице кого-нибудь из своих бесчисленных знакомых, чтобы поинтересоваться исходом дела, по поводу которого с ним когда-то советовались.

Ему ничего не стоило собрать на улице ребятишек и отправиться с ними в кино. Он обожал вечера самодеятельности и был непременным членом жюри.

В конечном счете его постоянно избирали депутатом в районный совет.

Он любил спорт. По роду своей деятельности конструктора и испытателя реактивных машин он должен был обладать хорошим .здоровьем и выносливостью. Однако в спорте успехи Бурдина известностью не пользовались. Конечно, здоровье было превосходным, но ранняя полнота лишала его необходимой подвижности. Это не мешало Ивану Нестеровичу "болеть" на легкоатлетических соревнованиях.

Еще одна известность сопутствовала славе Бурдина. О его любви к жене Варе ходило по городу немало всевозможных рассказов, слушая которые, мужчины снисходительно улыбались, а женщины приходили в восторг.

Едва Бурдин переступил порог квартиры, как молодежь стала собираться домой.

Перелет длился немногим более суток, но возвращение на Землю, а главное в этот город, где он чуть ли не каждого знал в лицо, Иван Нестерович переживал так, будто со дня вылета прошло много недель. Поселок, дом, все предметы в квартире казались обновленными, праздничными, а встреча с Варей походила на встречу молодоженов после годичной разлуки. Добрый час они сидели на диване обнявшись.

В кухне затрещал сигнализатор: в электрической духовке поспел мясной пирог - любимое блюдо Ивана Нестеровича.

После ужина Бурдину, конечно, снова пришлось рассказывать о полете на Луну. Путешествие в его рассказе выглядело не сложнее, чем рейс на пассажирском самолете из Жерковска в Москву. Трудно было понять, то ли он не хочет пугать Варю, то ли в самом деле не видел в своем путешествии ничего особенного.

Наконец он принялся за просмотр свежей почты. Писем приносили так много, что ему не всегда удавалось ответить на них. Письма приходили со всех концов страны. Писали и его юные поклонники, будущие штурманы или конструкторы ракетных кораблей. Им Бурдин отвечал в первую очередь: это росла смена. Писали люди пожилого и преклонного возраста, считавшие своим долгом выразить восторг по поводу его успехов.

Вскрыв один из конвертов, Иван Нестерович удивленно приподнял брови. Письмо начиналось с дружеского:

"Здравствуй, Ваня!" А дальше пошло нечто такое, что заставило Бурдина снова взглянуть на обратный адрес.

От Чернова. От какого Чернова? Да неужели от профессора, не менее известного, чем и конструктор Бурдин, от того, чьи замечательные труды стоят на книжных полках в библиотеке Бурдина, от того самого Алешки Чернова, вместе с которым он мечтал о покорении межпланетного пространства?

Иван Нестерович вспомнил, как еще учеником девятого класса он организовал у себя в школе кружок по изучению ракетной техники. Записались туда в основном его одноклассники, да кое-кто из параллельных классов. На одно из занятий юных реактивщиков пришел пятиклассник, худенький серьезный мальчик.

- Кто у вас главный? - спросил он далеко не робко.

- Я главный, - ответил Бурдин.

- Запишите меня.

Мальчик этот позднее стал душой кружка, а после того, как Бурдин закончил школу, возглавил кружок. Несмотря на разницу в возрасте, Бурдин и Чернов подружились. Они одинаково горячо мечтали побывать на Луне, на Марсе и еще значительно дальше, но пошли к своей мечте разными путями: Бурдин впоследствии стал конструктором ракетных кораблей, чтобы самому вырваться за пределы земного шара, Чернов избрал профессию радиоастронома. После окончания школы и посгупления в институт они ни разу не встречались, не переписывались и знали о делах друг друга только по газетным сообщениям да по печатным трудам.

"Здравствуй, Ваня! - писал Чернов. - Представляю, как ты удивишься, получив это письмо. Еще бы! Мы не виделись с тобой ровнехонько двадцать лет. Но... не буду пускаться в воспоминания, мы сделаем это при встрече, на которую я теперь сильно рассчитываю. Вот послушай, какое совершенно необычное обстоятельство заставило меня обратиться к тебе с предложением начать совместные действия..."

О появлении загадочного астероида Бурдин знал уже из газет, однако те подробности, которые сообщал Чернов, заставили его призадуматься.

- Вот оно как оборачивается, - произнес он негромко, но взволнованно. - Я-то считал, что мы с Алексеем штурмуем космос, находясь на разных флангах. Оказывается, мы всегда были рядом.

- Кто этот Алексей? - спросила Варя.

- Друг детства. Вместе в школе учились. - Иван Нестерович смотрел мимо жены. В его воображении рисовалась огромная металлическая глыба. Астероид пересек солнечную атмосферу. Никакой из применяемых в технике сплавов не выдержал бы такой тепловой нагрузки, даже жаростойкие сплавы двигателя "СССР-118". - Замечательно! И верится и не верится. Перекатовск... Шесть часов полета... - Бурдин положил руку на телефонную трубку. - Лечу! Если только Алексей не ошибается, дело пахнет порохом.

- Но тебе следует отдохнуть.

- А в вертолете и отдохну.

Аппарат плыл над грядой облаков. Его тень мчалась по лесам и полям, взбираясь на горы, ныряя в овраги. За шесть часов полета Иван Нестерович успел вздремнуть и как следует поразмыслить над тем, чем его обрадует Чернов в перекатовской обсерватории.

Но вот показались горы, по самые вершины сплошь покрытые лесом, который с вышины казался мохнатым ковром. Начался Урал. Внизу мелькнула широкая река. Вертолет пошел вдоль одного из ее - притоков. Среди лесов появился небольшой город, а в стороне от него поселок и площадь с какими-то странными сооружениями.

Пилот облюбовал небольшую поляну у самого поселка. Вертолет стал медленно снижаться.

Разыскать квартиру Чернова особенного труда не составило.

- Ваня? Ты! - обрадовался Алексей Поликарпович. - Очень хорошо, что не задержался. Признаться, я ожидал твой письменный ответ. Все-таки ты теперь звезда первой величины. Но... дай мне сначала взглянуть на тебя, товарищ знаменитый конструктор.

- Гляди, товарищ профессор. Только почему у тебя глаза заспанные? Мертвый час?

- Нет, нет, - Чернов отрицательно потряс головой. - Работать приходится по ночам. Днем астероид скрывается за горизонтом. Проходи же, Ваня, проходи. Очень рад видеть тебя.

- Да ты что, один живешь? - удивился Бурдин, разглядывая отлично обставленные комнаты.

- Один.

- Почему не женился?

Чернов развел руками:

- Да вот среди звезд блуждаю, а свои земные дела устроить и некогда. Ну, а ты как?

- Ничего, спасибо. Дочь в юридическом на втором курсе учится, сын в летной школе.

Алексей Поликарпович достал бутылку коньяка. Друзья сначала вспомнили школьные годы, перебрали общих товарищей и только после этого перешли к делу.

- Что ж, прежде всего мне придется повторить то, о чем я уже тебе написал, - сказал Чернов. - Астероид 117-03 - явление и удивительное и необычное. Он явно нарушает законы тяготения, а главное, что должно больше всего интересовать тебя как конструктора, выдерживает такие температуры, при которых обычный астероид обращается в газовое облако.

- Да уж не обнаружил ли ты межзвездный корабль? - усмехнулся Бурдин.

Намек конструктора уколол Чернова. Алексей Поликарпович резко поднялся из кресла и прошелся по кабинету.

- Нет, - ответил он, - это, разумеется, не корабль. Но тем не менее находка замечательная.

Проникнуть вглубь вещества, из которого состоял астероид, луч локатора оказался бессильным. Но только там, в самих атомах, могла содержаться разгадка, и, чтобы постичь ее, следовало доставить кусочек астероида на Землю, подвергнуть его тщательному анализу в лабораториях.

Астероид 117-03 заставил профессора вспомнить о школьном товарище.

Успешное окончание работы Чернова над гравитационной теорией и разгадка астероида 117-03 сплетались в одно целое.

- Хочешь взглянуть на снимки моей находки?

Не ожидая согласия, Алексей Поликарпович достал из стола пакет с фотографиями и сел рядом с Бурдиным. Иван Нестерович стал с интересом перебирать снимки, где на черном фоне среди белых точек звезд выделялось крупное овальное пятно. На одних снимках оно было четким, на других расплывчатым, в ореоле расходящихся лучей.

- И вечно у вас, астрономов, какие-нибудь загадки. - Беседа все более увлекала Бурдина. - Никак твой камешек не походит на мертвый комок материи. Это просто какой-то космический павлин. Покажи спектрограммы.

Большой письменный стол был вскоре завален фотографиями и бумажными лентами. Загадка астероида имела прямое отношение и к поискам Ивана Нестеровича, к созданию устойчивых атомных двигателей. Наблюдения Чернова заставляли предполагать, что в состав астероида входят жаропрочные сплавы с неизвестной структурой.

- Я должен видеть твою находку, - сказал Бурдин.

Алексей Поликарпович взглянул на часы.

- Четыре. В самый раз. Идем.

Они вышли на широкую асфальтированную площадь. Посреди нее на расстоянии пятисот метров друг от друга находились два гигантских сооружения - астрономические радиолокаторы. Каждый из них представлял собой огромную чашу - двухсотметровое параболическое зеркало, закрепленное на двух опорных бацпух - усеченных пирамидах. И чаши и башни были сплетены из ажурных алюминиевых конструкций особой прочности. Зеркало могло вращаться вокруг горизонтальной оси, а башни вместе с ним передвигались по кольцевому рельсовому пути. Управление локатором производилось из наблюдательного корпуса, расположенного в сосновом лесу поблизости от поля.

Зеркало астролокатора пускало в пространство радиолуч и принимало его отражение, а наблюдатели, изолированные от звездного неба светонепроницаемой крышей здания, могли следить за движением тел в космосе.

На краю площадки шла сборка третьего подобного сооружения. Постройка только началась, но уже можно было угадать его будущую величину. Третий локатор должен был по крайней мере вдвое превзойти размерами каждый из двух уже работающих.

Чернов и Бурдин остановились около ближнего локатора. С земли трудно было одним взглядом охватить всю его конструкцию.

- Высота двести восемьдесят метров, - пояснил Чернов. Но самое, замечательное здесь в зеркале. Несмотря на свои размеры, оно выполнено точно параболическим с отступлением не более, чем на три десятых миллиметра. Стоит только еще на пять сотых миллиметра исказить прогиб труб - и луч распылится в пространстве в непосредственной близости от Земли. Каково, а? Строителям пришлось изрядно поломать голову. А поворот всего сооружения совершается с колоссальной точностью. Если перевести на угол поворота, то это выразится в сотых долях секунды.

- Замечательно! - вырвалось у Бурдина. - Честное слово, замечательно! Кто же руководил проектированием вашей обсерватории?

- Я.

- Ты?!

- Да, я. Но ты посмотри вон туда. Там мы строим кое-что поинтереснее. Это сооружение представляет собой астролокатор, который позволит нам заглянуть на Уран, Нептун и, может быть, Плутон. За минуту он будет брать на себя семь миллионов киловатт-часов электроэнергии. За вечер наблюдений мы выпустим в пространство почти часовую энергию всех электростанций земного шара.

- Голова кругом идет, - Иван Нестерович посмотрел вверх, разглядывая зеркало астролокатора. - Значит, у вас своя атомная станция?

- О, да еще какая.

- На каких волнах вы работаете?

- На любых в пределах дециметрового, сантиметрового и миллиметрового диапазонов. Этим астролокатор принципиально отличается от любого радиолокатора. В противном случае мы не могли бы производить спектроскопию, то есть заглядывать вглубь вещества космических тел, находящихся от нас за миллионы километров. Если говорить о всех проблемах, которые нам пришлось решить... пожалуй, не хватит одного вечера. Хочешь побывать в локаторе?

- С удовольствием.

Чернов провел Бурдина в нижнюю часть правой башнитам находился машинный зал. Два продолговатых мотора, похожие на две небольшие цистерны, тускло отсвечивали черными поверхностями кожухов. Точно очнувшись, они вдруг принимались гудеть - и мимо стеклянной стены зала двигался поселок, лес и синее небо с редкими пятнами облаков.

- Это уже моя помощница орудует, - сказал Чернов. - Куда она там нацеливается? Пойдем, посмотрим астероид 117-03.

Они пересекли поле и углубились в лес. К наблюдательному корпусу вело асфальтированное шоссе. Пятиэтажное здание почти сплошь состояло из стекла, и только его торцевая часть, где находились экраны, не имела окон, заканчиваясь глухой стеной.

Чернов и Бурдин вошли в вестибюль. Дежурный поздоровался с профессором.

- Зал номер один открыт? - спросил Чернов.

- Открыт, Алексей Поликарпович. Там ваша ассистентка.

- Светлана Владимировна?

- Она, она. С утра не выходит. Только что пообедать сбегала.

Профессор и его спутник поднялись на третий этаж, прошли в конец коридора. Чернов открыл дверь, за нею была темнота. Иван Нестерович шагнул туда и невольно замер на месте. Ему показалось, что одной стены зала нет и через большое прямоугольное отверстие открывается странный, никогда не виданный им пейзаж: холмистая местность, покрытая красной и фиолетовой растительностью. Трудно было сказать, кустарник это или лесной массив. Пейзаж был виден как бы с орлиной высоты, и все же необычность природы производили сильное впечатление. В тени холмов лежал снег, но и там выделялись ярко-красные пятна растений.

- Что это? - спросил Иван Нестерович, невольно снижая голос до шепота.

- Марс.

Бурдин следом за Черновым прошел в глубину затемненного зала. Теперь конструктор различил длинный наклонный пульт с множеством приборов, кнопок, рычажков, лимбов. Короткая стеклянная трубка под колпачком освещала только небольшой участок панели. В конусе света лежал раскрытый журнал с записями. В кресле сидела девушка, она вглядывалась в лица вошедших.

- Как дела, "марсианка"? - спросил Чернов.

- Мне удалось сфотографировать цветы, они походят на наши подснежники и тоже выбиваются прямо из-под снега. Хотите, покажу?

- Позже, Светлана Владимировна. Сейчас мы хотим видеть астероид. Познакомьтесь с моим школьным товарищем.

- Подгорных.

- Бурдин.

- Иван Нестерович - главный конструктор знаменитых "СССР-118", - пояснил Чернов.

- Я слежу почти за каждым вашим полетом, - сказала Светлана. - И я очень рада познакомиться с вами.

- А я вот смотрю, и у вас успехи не меньше. Пока мы добрались до Луны, вы уже путешествуете по Марсу.

- Да, но одно другого не исключает, - заметил Чернов.

- Конечно, не исключает! - подхватила Светлана. - Побывать в космосе - совсем другое дело. Так, значит, переключаться?

- Придется.

Пейзаж исчез, вместо него на экране появилось звездное небо, такое же черное, каким его видел Иван Нестерович из кабины ракетоплана. Созвездия медленно проплывали вдоль экрана. Потом движение прекратилось. Бурдин не сразу обратил внимание на вспыхнувшую точку среди ярких звездных узоров. Но точка быстро росла. Вскоре она стала ярче, чем самая крупная звезда, и, наконец, превратилась в овальное пятнышко.

- Астероид? - спросил главный конструктор.

- Он, - ответил Чернов. - И это самая ценная моя находка. Размеры астероида ничтожны, не более двадцати восьми метров в диаметре. Увидеть такую пылинку смог только наш астролокатор. Да ты садись.

Бурдин сел рядом с профессором. Через его плечо Иван Нестерович поглядывал на ассистентку - уж очень ловко та орудовала управлением локатора. Девушка нажала сразу четыре кнопки (взяла аккорд!), повернула один лимб, другой, третий, перебросила рукоятку от себя, рукоятку на себя и замерла на месте. В конусе дежурного света остались только ее обнаженные до плеч руки, крепкие, с маленькими пальцами. Пальцы держали наготове автоматическую ручку. Вот замигала зеленая лампочка, и ручка побежала по странице журнала, фиксируя начальные показания приборов.

- Дециметровый диапазон на фотографирование, - сказал Чернов в микрофон.

- Локатор на дециметровом диапазоне, - ответил мужской голос из маленького рупора на пульте.

И Бурдин стал свидетелем того, как локатор доставляет наблюдателям сведения о телах, удаленных от Земли на миллионы километров, В темноте зала перещелкивались и перемигивались зелеными глазками лампочек смутно различимые ящики с аппаратами. За экраном что-то гудело с периодическими усилениями и ослаблениями звуков. Сбоку от пульта в маленькой кабине сидел дежурный радист и тоже наблюдал за десятками приборов.

Все здесь выглядело сложным и весьма необычным.

- Фотографирование закончено, - произнес мужской голос из рупора.

- Принесите снимки.

У пульта неизвестно с какой стороны появилась мужская фигура и протянула Чернову с десяток уже готовых отпечатков.

- Сантиметровый диапазон на спектрографию, - приказал Чернов.

Астероид продолжал сближаться с Землей. На фотографиях появились новые подробности: темные точки по всему желтому пятнышку.

Вскоре принесли и спектрограммы. Конструктор и профессор склонились над бумажными лентами с извилистыми, похожими на горную цепь линиями, всматривались в них, водили пальцами от одной пики к другой. Начался горячий спор о кристаллической структуре астероида 117-03.

Время перевалило за полночь. Пошел второй час, третий, четвертый, а мужчины все спорили, обсуждали, строили догадки. Только девушка не принимала участия в разговоре. Она успевала работать на счетной автоматической полупроводниковой машине, писать в журнале и управлять аппаратами. У пульта девушка чувствовала себя так же уверенно, как, и Иван Нестерович за управлением ракетоплана. Только почерк у нее был крупный, прямо-таки школьный. Даже с большого расстояния Бурдин мог свободно прочесть написанные ею колонки цифр и текст. На странице едва умещалось с десяток строк.

Светлана первая начала уставать. Она все чаще терла глаза, дольше вглядывалась в показания приборов, опасаясь сделать ошибку.

- На сегодня хватит, - заметив это, сказал Чернов. - Пойдемте на свежий воздух.

Втроем они вышли из зала. Бурдин зажмурился: взошедшее солнце глядело в стеклянную стену коридора. Оно поднялось над лесом, который отсюда, с пятого этажа, казался темнозеленым ковром с пятнами светлой зелени берез.

- Итак, - Бурдин повернулся к Чернову, - насколько я понимаю, ты пригласил меня к себе, чтобы решить вопрос о полете на астероид 117-03.

- Да, именно так. - Профессор улыбнулся. Глаза его испытующе смотрели в лицо конструктора. - Впрочем, не совсем точно. Размеры астероида 117-03 так малы, что даже при желании посадка на него невозможна. Задача стоит более простая: догнать астероид, взять образец его вещества и возвратиться обратно.

- Какое расстояние придется покрыть ракетоплану?

- Это будет зависеть от дня вылета.

Конструктор, покусывая губы, задумался. Началось освоение Луны. Перед жерковским заводом поставлена задача - срочно выпускать машины для систематических рейсов. Первенцем была машина "СССР-118". Разрешат ли отвлечь ее для погони за астероидом? Правда, изготовление ракетопланов идет и на Новосибирских верфях, но ведущая роль принадлежит конструкторскому бюро, которым руководит он, Бурдин. К тому же то, что предлагает Чернов, уходит за границы достигнутого. Одно дело - полет на Луну. Расстояние до земного спутника измеряется в триста шестьдесят тысяч километров, погоня же за астероидом потребует преодолеть путь в десятки, а может быть, и сотни миллионов километров. Разница не только физическая, но и принципиальная. Многое придется пересмотреть в управлении машиной, в работе двигателя.

- Трудно сказать, разрешат ли вообще погоню, - Бурдин посмотрел на туманную полоску горизонта, где зелень леса сливалась с синевой неба. - Уж очень быстро летит твой гость из Галактики. Сто девять километров... Ведь даже через неделю он будет...

- ...за орбитой Марса, - подсказала Светлана, - примерно сто пятнадцать миллионов километров от Земли.

- Ой, ой! Миллионы... Разумеется, мы сможем легко разогнать машину и до трехсот километров в секунду, но вы понимаете, друзья, что это значит? Мы только что научились плавать на поверхности космического океана, а вы предлагаете нам сразу же нырнуть на его дно. Даже полет на Марс - еще проблема. Когда мы летим на Луну, мы поддерживаем непрерывную связь с Землей. Наш полет идет со скоростью, не превышающей двенадцати километров в секунду. Нам легко удается избегать встречи с метеоритами. Но сто девять километров... - Бурдин прищурил глаза и заложил руки за спину. - Погоня за невидимой целью (ведь астероид будет невидим с борта ракетоплана)... отсутствие связи с Землей...

- Трудностей, разумеется, преуменьшать нельзя, - согласился Чернов.

Светлана опустила руки в карманы халата. Она поглядывала то на профессора, то на Бурдина, с волнением и любопытством ожидая, чем закончится разговор между двумя крупнейшими исследователями космического пространства.

- И все-таки, - помедлив, произнес Бурдин, - я полностью присоединяюсь к вашему замыслу. - Шагая вниз по лестнице, конструктор взял под руки профессора и девушку. - Астероид нужно догнать. Такой гость из Галактики может больше никогда не появиться.

- Вот именно, - вырвалось у Светланы.

- Только нам сразу же предстоит разрешить основную проблему, без чего не имеет смысла заводить разговор в правительстве: метеориты. Нужны более совершенные бортовые локаторы, чем те, которыми оснащен "СССР-118". За орбитой Марса целые потоки тысячетонных осколков, не говоря уже о более мелких астероидах. Впрочем, вы это знаете лучше меня. А

- Еще бы, - Чернов заговорщицки подмигнул Светлане, - нам ли не знать. - Пойдем-ка, мы тебе кое-что покажем.

Они спустились на первый этаж и вошли в светлый зал, стены которого были сплошь стеклянные. На паркетном полу двумя рядами стояли сложные аппараты. Размеры некоторых из них достигали десяти метров длины и столько же высоты. Электрическое устройство, скрытое под металлическими кожухами, дополнялось оптическими приспособлениями, множеством реле, контрольными приборами. Уже по одному внешнему виду установок Бурдин безошибочно заключил, что они потребляют солидное количество электроэнергии.

- Это наша гравитационная лаборатория, - пояснил Чернов.

- Кое-что о твоих работах я слышал. Значит, ты уже взялся за разрешение величайшей загадки природы?

- У природы много величайших загадок, но исследование сути сил тяготения - область еще нетронутая. Только сейчас ученые получили и теоретические и, - Чернов указал на аппарат, - практические возможности по-настоящему заняться проблемой тяготения. Я имею в виду наличие атомной энергии.

- Как далеко удалось тебе уйти?

- Если говорить о теоретической стороне, то нам, ученым, удалось кое-чего достигнуть.

- Алексей Поликарпович скромничает, - вмешалась в разговор Светлана. - Его гравитационная теория уже получила признание. Алексей Поликарпович разработал математический метод исследования составных частей электрона.

- Видишь ли, - с укоризной взглянув на ассистентку, продолжал Чернов, - я сторонник так называемой гидродинамической природы сил тяготения. Помнишь слова Ленина о неисчерпаемости электрона? Они начинают сбываться. Вчера мы предполагали, а сегодня уже убеждены, что электрон состоит из более мелких частиц - гравитонов. При движении электрона образуется электромагнитное поле, при движении гравитонов - гравитационное поле или поле сил тяготения.

- И об этом немножко слыхал, - Бурдин сдержанно улыбнулся. - Но разве вам удалось обнаружить гравитоны?

- Теоретически - да. А практически... - профессор расправил плечи, соединил руки за спиной, - ищем, исследуем, экспериментируем и рано или поздно найдем. Расчеты убедили нас в существовании гравитонов. Язык математики подсказывает нам и другое: как создается поле тяготения. Каждое тело излучает гравитоны. Если потоки встречные, тела притягиваются друг к другу. Я не могу на словах изложить механизм взаимодействия гравитонов, он и нам представляется недостаточно ясно, но главное, чего мне удалось достигнуть, это твердой уверенности в правоте догадок, уверенности в том, что путь выбран единственно верный.

Бурдин не перебивал профессора, лукаво рассматривая свои пальцы. Он узнавал Алешку Чернова, обычно немногословного, но в момент увлечения любившего поговорить, да еще в возвышенном тоне.

- А будущее гравитонов? - глаза Алексея Поликарповича заблестели, он улыбнулся Светлане. - Боюсь, что мне не хватит красноречия. Тут нужно быть хорошим мечтателем, чтобы рассказать, какой мир грядущего откроют гравитоны. Когда на службу человеку пришла электрическая энергия, он стал в тысячи раз сильнее, а труд его во столько же раз плодотворнее. Электрическая энергия позволила человеку овладеть атомной энергией и снова в тысячи раз умножить свои возможности. Без атомной энергии, например, не удалось бы создать и твоих ракетопланов. Но творческая мысль постоянно стремится вперед. Человечеству скоро потребуются источники более мощной энергии, нежели атомная. Это будет гравитационная энергия. Когда мы овладеем ею, мы сможем делать тела невесомыми. Представь, что невесомым стал твой ракетоплан.

- Это было бы замечательно! Для отрыва от Земли нам потребовалась бы ничтожно малая скорость.

- Но, кроме того, снабдив твою машину другим, гравитационным двигателем, в тысячу раз более мощным, чем твой сегодняшний, атомно-водородный, мы дали бы тебе возможность пересекать космическое пространство с любыми фантастическими скоростями, сравнимыми со скоростью света. Ты понимаешь меня? Станет возможным полет в другие солнечные системы.

- Н-да, - растерялся Бурдин, - со скоростью света... Действительно, фантазия у тебя того... Только как же тогда получается: земной шар, этакая громада, создает гравитационное поле, которое не может удержать мой ракетоплан. Нам требуется всего лишь одиннадцать километров в секунду, чтобы навсегда вырваться из сферы притяжения Земли.

- Но гравитационное поле Земли удерживает Луну, которая немножко побольше твоего ракетоплана. Если бы исчезло притяжение, Землю к Солнцу пришлось бы привязать стальным тросом толщиной в радиус земного шара. Гигантская сила! Только она... она рассредоточена. Чтобы воспользоваться атомной энергией, ее тоже прежде нужно было освободить! Сегодня мы еще не знаем, как будем управлять гравитационной энергией. Я могу только уверенно сказать: в руках человечества со временем будут невиданные мощности. Люди будут сдвигать не только горы, но и планеты! Да, да, они смогут указывать пути планетам, управлять их движением. Пройдем-ка в следующую комнату.

Они прошли вдоль рядов установок в конце зала. Там Чернов открыл небольшую дверь и пропустил Бурдина вперед. В комнате стояло десятка два чертежных досок.

- Что это, - заинтересовался Бурдин, - конструкторское бюро?

- Да, конечно. Мы здесь на месте меняем конструкцию аппарата. Здесь же решаются вопросы и по третьему локатору.

В бюро стояли стеклянные шкафы с папками, в которых хранились отпечатанные на синьках чертежи. Алексей Поликарпович вытащил из крайнего шкафа пухлую папку. Развернутый лист синьки занял весь стол.

- "Метеоритный сигнализатор", - прочел Бурдин на трафаретке чертежа. Потом его взгляд побежал по изображению сложного прибора. - Та-ак... Конический обзор... Радиус действия... Ого! Пятьсот тысяч километров. Мощь! Автор ты?

- Вдвоем, - Алексей Поликарпович взглядом показал на Светлану.

Конструктор поднял голову от чертежа. На этот раз он долго и пристально смотрел в лицо ассистентки. Ему все больше нравилась эта серьезная девушка. Он угадывал в ней человека техники, настоящего универсала: конструктора, экспериментатора, механика.

Расставаясь с Черновым и Светланой у вертолета, Бурдин протянул им сразу обе руки: одну профессору, другую - ассистентке.

- Присоединяюсь, - сказал он. - Вижу, у вас все продумано, все предусмотрено. Попробуем сообща доказать необходимость и возможность организации погони за астероидом.

Вертолет взмыл над поляной. Ветер, поднятый его винтом, придавил траву, разметал волосы Светланы. Придерживая платье, девушка смотрела, как быстро уменьшается машина. Ей, Светлане, еще никогда не приходилось подниматься над землей, хотя взгляд ее, вооруженный техникой, проникал в межзвездные глубины.