Теперь Петя Деев только успевал поворачиваться. Заказы на установки, агрегаты, приборы, датчики, блоки электронного оборудования посыпались от «молчунов», как из рога изобилия.

Но Петя не был бы Петей, если б каждый его вояж на тот или иной завод не заканчивался тем, что каждый его заказ пускали вне очереди, а провожали его, как самого желанного заказчика, крепко жали руку на прощанье, просили не забывать и наведываться.

А за генератором шарового сверхплотного пульсирующего магнито-плазменного поля ему пришлось съездить в Германию в одну из престижных фирм, специализирующихся на электронике.

В большом зале становилось тесновато от новых уникальных установок.

Эксперименты шли полным ходом.

И Петя потребовал, чтобы результаты каждого эксперимента фиксировались самым подробным образом, подшивались в специальную папку. Каждый вечер он забирал папки к себе в кабинет, закрывался на ключ. Чем он там занимался, можно было только догадываться.

Случалось, приходя утром в лабораторию, «молчуны» убеждались, что Петя всю ночь провел в своем кабинете. Он появлялся заспанный, но, как всегда, улыбающийся.

Желая освободиться от писанины, Костя и Дмитрий решились поручить ее Алевтине.

Утром Петя встретил «молчунов» в коридоре и попросил их зайти к нему в кабинет. Там, взяв со стола папку, он вежливо поинтересовался:

— Вы что, вчера заложили?

— То есть? — не понял Дима.

— Такую запись, — тот швырнул им папку через стол, — можно сделать, только набравшись до чертиков. Извольте убедиться.

Не желая ставить под удар Алевтину, Костя заново переписал вчерашние протоколы.

А пока он переписывал, Алевтина преспокойненько устроилась за соседним столом и старательно разглядывала себя в зеркальце, разглаживая намусоленным пальцем брови, поправляя на висках прическу, облизывая свои жемчужные зубки.

Да, увы, вместе с Алевтиной в лаборатории поселилось непредвиденное «молчунами» испытание. По утрам их словно кто-то стал подгонять на работу. Конечно, они и прежде не залеживались в постелях, но по дороге в лабораторию успевали обстоятельно обсудить предстоящую серию экспериментов. Теперь же главным стимулом спешки стало желание поскорее увидеть Алевтину, заглянуть в ее обаятельное личико с распахнутыми синими глазами, полюбоваться на ее царственную воздушную походку.

А о том, чтобы потолковать с девушкой о своих чувствах, не могло быть и речи. Уж слишком прочно припаяло их друг к другу общей мечтой, единой выбранной в жизни дорогой. Каждый из них вполне отдавал себе отчет, какую обиду нанесет другу и единомышленнику попыткой склонить симпатии Алевтины на свою сторону. Рухнет все начатое ими дело…

Но ведь сердцу не прикажешь. «Молчуны» ловили себя на том, что частенько прячут друг от друга глаза. А потом случилось и того хуже — проворочавшись полночи без сна, они, не сговариваясь, покинули постели, включили в комнате свет, сели к столу и молча расставили фигуры.

И, как уже случалось не раз, именно здесь, над шахматной доской, к ним пришло окончательное решение.

— Дима, — предложил Константин, — давай сделаем так: доведем нашу машину до ходовых испытаний, а потом попросим Алевтину самой решить нашу судьбу.

Дмитрию потребовалось четыре хода, прежде чем он ответил:

— Ты, как всегда, прав, Костик. Конечно же, Алевтина должна сама сделать выбор.

И у обоих как-то сразу полегчало на душе. Утром они впервые проспали и почти на полтора часа опоздали на работу.

— Чтоб это было в первый и последний раз, — сурово предупредил их Петр.