Пространство слегка дрогнуло и замерло вновь, как будто ничего не случилось. А ничего и не случилось. Всего лишь камень километров десяти в диаметре, что значился в астрономических каталогах местных обитателей как 1983 UH, на пару тысячных угловой секунды изменил свою орбиту.

Хотя, это здесь и сейчас — пара тысячных. А вот приблизившись к светилу, гигантская вращающаяся глыба с изменившейся орбитой влетит как раз в один из океанов голубой планеты. На скорости — как выражаются живые еще пока аборигены — двадцать пять километров в секунду. Ну, а затем…

— Ты что это задумал? — прошептало пространство сразу и одновременно всеми своими бесчисленными галактиками и звездными скоплениями.

— Они безнадежны… И они мне надоели, мама. — На сей раз пространство изъяснялось уже совсем другим голосом. Недовольным и очень обиженным детским дискантом. — Они упорно, не смотря ни на что, остаются животными. И никогда не станут нам ровней. Я ошибся, мама, я очень ошибся…

— Перестань, маленький, — улыбнулось пространство, — имей терпенье! Вспомни, сколько ты для них сделал. Сколько труда, любви и заботы вложил. Как берег и раздувал первые проблески разума в их головах. А как ты радовался их первым успехам! Ну, нельзя же вот так взять и все бросить! Кто ж так делает!… Дай им еще шанс.

— Ах, мама, вы всегда за них заступаетесь! Они у вас никогда не виноваты! Прямо, как будто это ваша игрушка, а не моя! Сколько у них уже было этих шансов!

— Они не игрушка, сынок, — едва слышно вздохнуло пространство, — совсем не игрушка… Да и ты уже не ребенок. Пора взрослеть, любовь моя…

Холодный блеск бесконечно далеких звезд освещал изломы 1983 UH, мало изменившиеся с момента творения. Пауза затягивалась.

— Хорошо, — проворчало, наконец, пространство, — я дам им еще шанс. Но это — последний!