ГЛАВА ПЕРВАЯ

Передвигаясь в космическом пространстве с субсветовой скоростью, чужой звездолет снизился над западным полушарием Земли и незамеченный вошел в воздушное пространство. Его появление не отметили на своих экранах операторы НОРАД в Колорадо-Спрингс, сибирского радарного комплекса в Аблаково и на всех других станциях слежения. Защитное светоотражающее покрытие могло проскользнуть мимо геосинхронных спутников незамеченным для космических телескопов. Только легкая вспышка зафиксировала момент его вхождения в атмосферу Земли на сверхзвуковой скорости. Это ярко-красным светом сверкнули и тут же снова потемнели рефлекторы теплоты. Впрочем, вспышка оказалась такой незначительной, что зафиксировать ее было нелегко, а те, кому и удалось подобное, приняли ее за странствующий метеорит, сгоревший при вхождении в верхние слои атмосферы.

Над Карибским морем звездолет снизился и повернул к джунглям Белиза. Он со свистом несся над самой водой, вспенивая ее возникающим воздушным вихрем и постепенно набирая высоту по мере приближения к побережью Центральной Америки. Незамеченным он пролетел над Гватемалой и повернул на норд-вест' через Мексику к юго-западной границе Соединенных Штатов, где река Колорадо стекает в Калифорнийский залив. Он пронесся над пустыней Мохаве, еще больше раскаляя пески. Конечной целью в полете был Лос-Анджелес.

Шел 1995 — й год. Надвигалось бесконечное, знойное, душное лето. Наступала пора охоты.

Микроавтобус телевизионных новостей, визжа тормозами остановился у тротуара перед заграждениями из полицейских машин. В тог самый момент, когда водитель нажал на тормоза, совсем рядом загремели взрывы, взвыла сирена, послышались автоматные очереди. Машина еще не остановилась, а Тони Поуп, распахнув дверцу, уже выскакивал наружу дав знак двум другим членам своей группы, чтобы не мешкали.

За заграждением вдруг громыхнуло так сильно, что Поуп выругался. Одна из полицейских машин загорелась, пламя перекинулось на стоявший рядом «Мерседес» последней модели; сидевшие в нем пассажиры вывалились наружу. Укрывшись за соседним фургончиком из службы по доставке товаров, они открыли из автоматов непрерывную пальбу по полицейским, пригнувшимся за своими машинами.

Команда Поупа сломя голову ринулась вытаскивать из машины видеоаппаратуру, сам он, жуя сигарету, попытался оценить обстановку. Посреди мостовой в двух шагах от горящего «Мерседеса», лежали на боку два полицейских мотоцикла — их стекла и фары были разбиты, рули погнуты и бензобаки изрешечены пулями. Оба их хозяина лежали скорчившись на земле, даже на расстоянии было видно, они истекают кровью. Судя по всему, подумал он, долго им не протянуть. Один из раненых пошевелился, другой сделал попытку отползти, но сил у него не хватило.

За заграждением один из полицейских в костюмах для обезвреживания взрывных устройств сделал попытку добраться до раненых, прикрываясь от пуль щитом. Увидев его, один из бандитов выскочил из-за фургончика и выстрелил из гранатомета. Взрывной волной полицейского со щитом подняло в воздух и отшвырнуло в сторону, упав на асфальт, он остался лежать без движения.

Закурив сигарету, Поуп оглянулся на своих спутников и выругался — они продолжали выгружать аппаратуру, телеантенна, похожая на большую и широкую тарелку все еще не была установлена. Первоклассный получился бы кадр мелькнуло у него, будь мы немного пооперативнее. Если бы не эти пробки на улицах, черт бы их побрал! На месте происшествия суетились уже пять или шесть телевизионных групп, включая японцев, кажется, они всюду поспевают первыми, и аппаратуры у них раз в десять больше, чем у других. Поуп давно хотел выяснить, как им это удается. Наверное, подкупают полицейских диспетчеров, и те, вызывая наряд полиции, сначала звонят им. Затянувшись, Поуп с отвращением выдохнул дым.

Он взглянул на расположившихся поблизости репортеров из конкурирующих телевизионных каналов и его губы тронула кривая усмешка. Примерно за квартал от места перестрелки несколько съемочных групп выбирали позиции, наводя объективы миникамер на линию огня. Одетый во все черное, Майк Бакула с седьмого канала стоял, повернувшись к камере на три четверти профиля и с серьезным видом наговаривал текст:

— Сегодня, на пятьдесят девятый день сорокаградусной жары, в изнывающем от небывалой засухи Лос-Анджелесе произошла еще одна стычка между заправилами наркобизнеса и городской полицией…

Немного подальше Билл Лемье с четвертого канала комментировал события так, будто, он ведет репортаж об уличных боях в Латинской Америке. Он работал там собственным корреспондентом, затем телекомпания отозвала его, и он занялся репортажами о насилии, с каждым днем усиливающемся на улицах Лос-Анджелеса.

Взгляд его серых глаз за линзами очков не отрывался от объектива камеры, своей обычной скороговоркой он рассказывал ведущему в студии:

— Дважды за сегодняшний день мы попадаем в зону боевых действий, Дейв. — Камера показала раненых и лежащие рядом с ними мотоциклы, Лемье слегка повернулся. — Двое полисменов убиты, вокруг жуткая стрельба, пули так и свищут. Похоже, полиция утратила контроль над ситуацией. Не могу поверить, что я в Лос-Анджелесе, Дейв, — все это мне напоминает о прошлогодней попытке кровавого государственного переворота в столице Колумбии Боготе. Еще полчаса назад все выглядело как обычное дорожное происшествие, но сейчас это настоящая перестрелка.

Давай-давай, напомни нам о своих заслугах в качестве зарубежного корреспондента, а то ведь мы уже стали забывать о них, подумал Поуп. Тебя послушать, так ни один из нас недостоин лизать твои туфли, ведь ты передавал репортажи из горячих точек в Рио и Буэнос-Айресе. Тоже мне герой. Не скрывая презрения Поуп отвернулся и увидел Брюса Миллера из новостей кабельного телевидения, как всегда комментирующего происходящее в чересчур мелодраматичном ключе.

— Не прошло и двух-трех минут, — уныло вещал он в микрофон, — когда улицу потряс мощный взрыв. Скорее всего, это была граната, но я не уверен… Еще один полицейский погиб при попытке спасти раненых.

Все репортеры говорили, прижимая микрофоны к губам, чтобы звукооператоры не записали на пленку голоса стоявших тут же других журналистов. Вездесущий «человек с улицы», Билл Луэллин с девятого канала обрабатывал какого-то явно чокнутого латиноамериканца, потной, голой груди которого было тесно под замасленным передником.

— Мы нашли свидетеля, — объявил Луэллин, вдохновляясь и подавая свое сообщение как что-то необыкновенное. Он повернулся от камеры к объекту интервью.

— Рядом со мной — Хуан Белтран, владелец заведения под названием «Кукурузный хлеб Хуана». Когда началась стрельба, вы оказались в самом ее центре. Расскажите — что произошло!

«В самом центре? — подумал, затягиваясь сигаретой, Поуп. Ну зачем же так явно пудрить людям мозги?»

— О, моя прекрасная передвижная закусочная! — простонал Хуан, заламывая руки. — Она была моим единственным богатством. Ее разнесло в щепки! А моя микроволновая печь, моя скороварка для толченной кукурузы с мясом, моя… — повернувшись в сторону, откуда стрельба, он не выдержал и, грозя кулаком, заорал во все горло: — Ну, попадись вы мне, мудаки хреновы!

Луэллин безуспешно пытался прикрыть микрофон рукой. Поуп усмехнулся. Так ему и надо, будет знать, как вылезать в прямой эфир с этим чертовым кукурузником! Боже мой, да ведь эти парни — сущие дилетанты. С первого дня, когда Тони Поуп появился в Лос-Анджелесе, все они старались не отстать от него, подражая его крутому, твердому, победному стилю. Что ж, такого, как Поуп, «мастера боевой уличной журналистики» надо поискать, сейчас он продемонстрирует жалким пискунам настоящую работу. Тони взял у звукооператора микрофон и встал в характерную для него позу — четверть оборота к камере.

— Тони Поуп — в прямом эфире на месте события и в вашем доме! — заговорил он, устремляя в камеру свой нагловатый и самоуверенный взгляд. Этот взгляд всегда приковывал к себе внимание зрителей своей властностью и уверенностью! — Это сцена из Дантова «Ада», — продолжал он, повернувшись в сторону перестрелки. — Изматывающая жара, огонь и дым, крики умирающих — воротилы наркобизнеса терроризируют Лос-Анджелес, открыв настоящую войну за господство на улицах. Кто же, черт побери, в городе хозяин? Только не полиция! Уступая в этой войне и по численности, и по вооруженности, она не справится с ситуацией. Не пора ли, наконец, мэру, который отсиживается на летнем ранчо у озера Тахо, ввести военное положение, поднять национальную гвардию и положить конец кровопролитию?

Ну, уж теперь-то этот подонок не вытерпит, вытащит свой зад из озера и примчится. Просто сообщать новости — этого мало, нужно их создавать, — с удовлетворением подумал Поуп. Услышав завывание полицейской сирены, он развернул камер;,' так, чтобы в камере оказалась стремительно несущаяся по тротуару патрульная машина. Ока задела оказавшийся на пути его микроавтобус. — Хэрриган! — наливаясь яростью, отметил про себя Поуп. — Он зацепил меня специально!

Оки просто не выносили друг друга. Для «бесстрашного уличного репортера» Тони Поупа детектив лейтенант Майк Хэрриган был просто паршивый неандерталец, «фараон», фашист, для которого придраться к представителю массовой информации доставляет больше радости, чем арестовать выслеженного преступника. Майк Хзрриган, выросший в Лос-Анджелесе, терпеть не мог всякого вздора, вроде болтовни Тони Поупа, для него тот был никчемным выскочкой и зазнайкой, как впрочем, и все другие репортеры.

Остановив машину, Хэрриган, огромный и мощный негр в пропотевшей униформе, вышел и направился к заграждению.

Поуп направил на него камеру, быстро прикидывая в уме, как спортивный комментатор, описывающий ход матча, только на этот раз игра шла не на жизнь, а на смерть. Поуп не любил Хэрригана, больше того, он его ненавидел, но, именно по этому, к сожалению, недооценивал. Там, где тот появлялся, всегда что-нибудь происходило. Особенно, если там же оказывался Тони Поуп, которому доставляло патологическое удовольствие провоцировать детектива.

Лейтенанту Майку Хэрригану на вид было уже под сорок, он действительно задел автобус Поупа не случайно, но, шагая к заграждению из полицейских машин, он уже не думал о «мастере боевой уличной журналистики». Для Хэрригана Тони Поуп был чем-то вроде назойливого комара, которого следовало прихлопнуть, чтобы не пищал над ухом. Но на свете есть дела поважнее. Например, жизнь его товарищей.

За одной из машин Хэрриган увидел Леону Кэнтрелл и Дэнни Арчулету. Они стояли, пригнувшись, с пистолетами в руках. Кэнтрелл, молодая красивая брюнетка, умная и энергичная, прекрасно зарекомендовала себя. У нее была репутация прекрасного полицейского — крутого и надежного. А Дэнни Арчулету Хэрриган знал очень давно — они были друзья детства, вместе выросли и вместе поступили в полицию, а последние пятнадцать лет работали в паре. Кэнтрелл и Арчулета держали на мушках своих пистолетов грузовик на другой стороне улицы. Присев рядом с ними, Хэрриган резким движением руки ослабил галстук и расстегнул еще одну пуговицу на промокшей от пота рубашке. Арчулета кивком приветствовал его.

— Не испытывай мое терпение, Дэнни, сынок, — буркнул Хэрриган, толкнув друга в бок.

— Плохо дело, Майк! Двое патрульных на мотоциклах остановили «Мерседес», сопровождавший грузовик с наркотиками. В нем находились вооруженные до зубов десять молодчиков из колумбийской банды «Эль Скорпио».

— Там их штаб-квартира, они пытаются туда прорваться, — добавила Леона, кивнув на соседнее здание. — Мы мешаем им проскочить, но наши двое раненых, кажется, истекают кровью. И мы ничем не можем им помочь…

Хэрриган осторожно выглянул из-за капота машины. То, что для двух лежащих на асфальте мотоциклистов дела складывались скверно, это еще мягко сказано, подумал он. Итак, что мы получим, если взять группу колумбийских гангстеров, обучить их тактике терроризма и постоянно снабжать их деньгами какой-нибудь межнациональной корпорации? А получим мы вот такую банду «скорпионов», неуправляемых психов, решивших прибрать к рукам всю торговлю наркотиками в Лос-Анджелесе и убирающих с дороги всех, кто им мешает. Включая и полицейских, но не только их. Судя по последнему сообщению из штаба, дело о перестрелке уже передано ФБР, поскольку «скорпионы» — проблема не только для Лос-Анджелеса, но и для многих других крупных городов страны. Но как всегда, когда от слов нужно переходить к действиям, агентов ФБР на месте не оказалось. Хэрриган мрачно покачал головой.

— Ну где же, черт меня побери, специальное снаряжение, которое нам сто лет уже как обещают? — бросил он.

— Застряло в той самой перестрелке в Сан-Педро, — махнул рукой Дэнни. — Ты слышал, эти негодяи сбили наш вертолет. Ну и бардак, я тебе скажу!

— Значит, пока оружие подвезут, мы будем сидеть, сложа руки, и наблюдать? — включился в разговор сержант Риджер. — Миллс и Джонсон долго не протянут, а без бронемашины к ним не подойти.

— Да, это так, согласился с ним Хэрриган. Если мы еще немного промедлим, бедняги истекут кровью или схлопочут еще по паре шальных пуль. Он повернулся и взял у одного из полицейских скорострельный карабин с рукояткой, как у пистолета.

— Хочу потолковать с этими пакостниками, — сказал он Дэнни, протягивая ему карабин. — Подам сигнал — прикрывай…

Дэнни кивнул, вгоняя патрон калибра двенадцать миллиметров в затвор ружья, предназначенного для разгона демонстрантов. Его ответ был коротким:

— Сделаем! Пригибаясь к мостовой, Хэрриган кинулся к своей машине и открыл багажник. Тот был доверху набит мешками с полицейским снаряжением на случай мятежа или военного нападения. Кроме того, там был небольшой арсенал из парочки скорострельных обрезов, автоматической винтовки калибра двести двадцать три миллиметра, снайперской винтовки калибра тридцать восемь миллиметров с телескопическим прицелом и прикладом, карабина калибра девять миллиметров со складывающимся прикладом и целого ассортимента пистолетов, включая и «смит-вессон» калибра тридцать восемь миллиметров, который Хэрриган использовал только как оборонительное оружие. Была у него здесь и более мощная артиллерия: массивный хромированный израильский «орел пустыни» калибра сорок четыре миллиметра, «глок-23» ка либра сорок миллиметров и небольшой «детоникс» калибра сорок пять миллиметров. В кобуре подмышкой он носил полуавтоматический кольт калибра сорок пять миллиметров. Обычный калибр полицейских револьверов — девять миллиметров, но Хэрригану всегда хотелось иметь под рукой максимум того, что можно было заполучить.

Выбрав короткоствольную штурмовую винтовку, он щелкнул затвором, проверяя ее. Арчулета тем временем уже закреплял на окнах машины пуленепробиваемые щиты, он сразу понял, что задумал Хэрриган. И не то чтобы ему от этого стало легче, просто Хэрриган всегда знает, что делает. Добраться до раненых можно только одним способом: поставить какой-нибудь заслон между ними и этими чертовыми колумбийцами. А тут, как назло под рукой, кроме автомашин ничего нет. Они работали довольно долго, а когда закончили, Арчулета кивнул Хэрригану. Тот сел в машину, просунув ствол винтовки между спинками своего и заднего сидений, чтобы оружие не соскользнуло, не закрывая дверцы, повернул ключ зажигания, выжал сцепление и, резко дав задний ход, поехал по тротуару, угрожая снова зацепить микроавтобус Тони Поупа.

Черт возьми, подумал Поуп, неужели снова заденет? Он попытался побыстрее убрать автобус с дороги, но машина Хэрригана все-таки задела его своей дверцей, от столкновения слетев с петель. Хэрриган, как ни в чем не бывало, продолжал ехать дальше. Миновав линию обороны полиции, он увеличил скорость и что-то крикнул раненым. Леона и Дэнни открыли огонь, их поддержали другие полицейские, что обеспечило прикрытие мчавшемуся по направлению к раненым Хэрригану.

Для глаз Хищника машина Хэрригана, проскочившая мимо полицейского заграждения, была всего лишь мерцающим расплывчатым пятном. Датчики боевого шлема, настроенные на инфракрасное видение, зарегистрировали тепло ее двигателя. Высвеченная на дисплее общая картина выглядела мешаниной размытых мерцающих тонов красного, желтого и оранжевого цвета, вся она пульсировала точками трепещущего яркого света, исходившего от человеческих тел и от вспышек выстрелов. Вылетавшие из стволов трассирующие пули по огненной дуге неслись к грузовичку, за которым укрылись люди. Хищнику это напоминало решетчатую конструкцию, где сражающиеся пользовались лазерами, а инфракрасный дисплей лишь усиливал жар от пламени. На входе поступало слишком много информации, надо было отфильтровать ее хотя бы частично.

Издавая непрерывное гудение, дисплей будто рванулся вперед, когда в ответ на телепатическую команду Хищника, сканер боевого шлема дал изображение четче. В фокусе появилась машина Хэрригана, началась обработка исходящих от нее тепловых излучений…

Дисплей, будто снова дернувшись вперед, сконцентрировал фокус и тем самым увеличил изображение. Датчики обработали металлический корпус автомобиля, теплоту, исходящую от двигателя, проникли в кабину и сосредоточились на находившейся там форме жизни. Изображение стало еще четче. Заполучив все необходимые данные и сравнив их с информацией, заложенной в банк памяти боевого шлема, на инфракрасном дисплее биосканеры высветили информацию о форме жизни в несущейся машине.

Невидимый для участников перестрелки благодаря своему светоотражающему камуфляжному скафандру, Хищник наблюдал за происходящим с крыши одного из ближайших домов. Он тихо урчал, щелкая челюстями, когда звук прорывался наружу. Его охватило восхитительное возбуждение. Предвосхищение. Трепетное ожидание охоты.

На протяжении многих тысячелетий род Хищника охотился во Вселенной. Это была воинственная раса, непревзойденная в своем мастерстве среди других форм жизни. Поколение за поколением они утверждали себя, выслеживая другие существа — дичь, как они называли их, зачастую — таких же хищников, подобных им самим. И не было для них большего удовольствия, чем смертельный танец охотника и его жертвы, завершающийся взятием трофея — черепа и позвоночника побежденного существа. С любовью и заботой очищенные и отполированные, эти трофеи служили не только украшением жилища охотника, но и показателем его совершенствования, мерилом определенного статуса в своей среде. И трудно было найти дичь более возбуждающую и непокорную, чем чувствующие формы жизни. В особенности — люди.

В определенном смысле люди сами походили на хищников. Двуногие, высокоразвитые, разумные и агрессивные — господствующий вид в их собственном мире, на планете, которую они именовали Землей. Они называли себя homo sapiens, что в переводе с одного из древних языков означало «человек разумный». Превыше всего они ценили этот свой разум, хотя, казалось, агрессивные инстинкты у них были развиты гораздо больше. На протяжении всей своей истории они постоянно враждовали друг с другом, изобретая различные замысловатые модели власти, а уж искусство ведения войны довели до высшей степени изящества.

Разумеется, это были примитивные, низшие существа, впрочем, это ничуть не делало их менее опасными. Следить за их развитием на протяжении многих веков было довольно интересно. Когда их обнаружили впервые, это были всего лишь полудикие племена, их разум и орудия труда находились на очень низком уровне. Однако как жестоко они дрались! Первые охотничьи экспедиции на третью от Солнца планету еще только начались, когда стали поступать сообщения, что от этого вида следует ждать многого. Века сменялись один за другим — и этот прогноз оправдался.

Они далеко ушли в своем развитии, эти человеческие существа. Их технология развивалась стремительно, техника все усложнялась — хотя, по сравнению с развитием науки на родной планете Хищника, все еще оставалась примитивной. Оружие, которое разработали люди, теперь уже представляло реальную угрозу, да и их амбиции возросли. К тому же совсем недавно одному из них удалось не только ускользнуть от охотника, но и победить его. Такого еще никогда не случалось. Дичь становилась умнее и гораздо опаснее. А значит, и охота представляла все больше и больше интереса.

Машина неслась к раненным, лежавшим на мостовой. Правой ногой вжимая педаль газа в пол, правой рукой держась за самый низ рулевого колеса, Хэрриган висел сбоку машины в дверном проеме, как индеец на мустанге. Все было рассчитано до секунды.

Увидев стремительно приближающуюся машину, «скорпионы» открыли бешенный огонь. Высовываясь из дверного проема, Хэрриган старался не потерять управление, в то время как пули пробивали ветровое стекло и осыпали его колючим стеклянным дождем, напоминавшим крошеный лед. Они прошили приборную доску, спинки сидений, стучали по корпусу машины сотнями молотков.

Хэрриган опустился еще ниже, до боли изогнув позвоночник, но руль не выпускал. Приблизившись к раненным, он резко потянулся и переключил передачу. Заскрежетал, протестуя, металл, машина притормозила, пошла юзом, виляя, как рыба хвостом, и остановилась рядом с лежащими на мостовой, прикрыв их от бандитов.

Из-за заграждения показались несколько полицейских. Они передвигались короткими перебежками и пригнувшись — от «скорпионов» их прикрывала только машина Хэрригана. Пока они оттаскивали раненных, Хэрриган выскочил из автомобиля и, оставаясь вне поля зрения стрелков, попытался приблизиться к почерневшему от копоти «Мерседесу». Он метнулся с винтовкой в руке к машине. Пули рядом застучали по мостовой.

Машина Хэрригана обеспечила прикрытие не только для его товарищей, но и для «скорпионов». Тут же выскочив из-за грузовика, они рванулись, отстреливаясь на ходу, к зданию своей штаб-квартиры.

Ситуация изменилась, и полицейские за заграждением зашевелились. Увидев, что колумбийцы мчатся к зданию, они сменили позицию и открыли сильный огонь. Пятеро боевиков проскочили-таки в дверь полуразрушенного здания, шестого у самого порога остановили пули — это Дэнни с Леоной выскочили из-за заграждения на мостовую, не переставая стрелять.

Хэрриган шаровой молнией перекатился на другую сторону «Мерседеса» и застал врасплох оставшихся четырех бандитов. Не успели они направить на него оружие, как он в упор расстрелял их всех.

Хищник не отводил глаз от Хэрригана. Сканер боевого шлема следил за передвижением будущей добычи, вводя информацию в псионический банк данных и анализируя ее с фотонной скоростью — это даст охотнику возможность измерить скорость реакции его будущей добычей.

Исполняя телепатический приказ, сканер увеличил изображение, и Хищник стал изучать обозначенные тепловой линией черты лица Хэрригана. Этот человек — искусный охотник, подумал Хищник, настоящий воин. Ну, что же, пусть показывает, какой он мастер, сначала на тех, за кем охотится…

Хэрриган вдруг почувствовал, как у него на голове поднимаются волосы, и быстро обернулся с винтовкой наизготовку — сзади никого не было. Он глубоко вздохнул. Держись, парень, сказал он себе, что-то у тебя нервы расшалились. Староват ты уже для подобных дел. Еще каких-то пять лет, и их будет ровно двадцать, вот сколько он уже в полиции. Господи, целая жизнь! Однако, если судить по тому, как у него идут дела сегодня, пять лет — это тоже целая жизнь. Сможешь столько продержаться — считай повезло. Еще пять лет этого дерьма! А что потом? Потом пусть служат эти молодые зайчата, пусть ведут войну, которой, похоже, нет конца и которую, кажется, им не выиграть.

Хэрриган временами задумывался в чем тут дело. Получалось, что все усилия полиции ровным счетом ничего не давали. Проклятая служба! Куда ни плюнешь, брызги все равно оказываются на тебе. Из-за этой службы он лишился жены и трех подружек, а скольких седых волос она ему стоила — не сосчитать. Из-за нее он постоянно в напряжении, весь издергался, превратился просто в психа. Более того, временами его буквально переполняла какая-то злость. Еще бы ей не возникать — если Хэрриган постоянно на работе, из работы состоят и его дни, и даже вечерами он не может от нее освободиться. Все эти годы он жил, дышал, ел и потел на этой чертовой работе, и время от времени задумывался: а что если раз и навсегда на нее плюнуть? Но вся закавыка в том, что кто-то должен ее делать. Кто-то не должен допустить, чтобы к власти в стране пришла мафия.

Многие полицейские считали себя солдатами, которых призвали на войну против преступности, но Хзрриган знал, что это не совсем так. На передовой ты всегда четко знаешь, где враг, здесь же, на улицах, ничего толком не ясно, пока не засвистят пули. А порой даже и тогда. В городских джунглях, думал Хэрриган, выручают не столько солдатская- выучка, сколько… охотничий инстинкт.

Да, именно так — охотничий инстинкт. Охота на диких зверей, в случае удачи — их поимка, если же нет — уничтожение. По сути дела, работа полицейских на улицах Лос-Анджелеса заключалась в охоте, они были охотниками, выслеживающими самую крупную и самую опасную дичь — своего собрата-человека.

Хищник услышал шум. Он взглянул вверх и увидел вертолет. Тепловые волны от двигателей закружились в водовороте под его винтами, и он стал похож на оранжево-красное приведение.

Сканер зарегистрировал появившийся новый объект, мгновенно проанализировал его данные, сравнив их с данными в памяти, и текст сбоку дисплея подтвердил, что это изобретенный человеком летательный аппарат, однажды уже встречавшийся — и именно в тот раз, когда добыча одержала верх над охотником.

Запись той экспедиции была доставлена на родину кораблем незадачливого охотника, в программу которого было вложено задание: в случае смерти пилота самостоятельное возвращение домой. Подобная мера предосторожности была жизненно необходима, чтобы сверхпередовой технологией не смогли овладеть другие формы жизни. Поэтому во избежании риска все охотники жили по суровому кодексу: в случае поражения — единственный выход — самоуничтожение. Таким был и кодекс жизни Хищника: убей или умри. Кодекс, который правил всей Вселенной: ешь или тебя съедят другие, бей или будут бить тебя.

То, что тогда произошло, было просто немыслимо — впервые один из них был побежден человеком. Запись экспедиции, автоматически введенная в память корабля компьютером боевого шлема, была изучена с особым вниманием. Гибель охотника говорила только об одном — эволюция человека достигла такой стадии, когда он становится по-настоящему опасной дичью. Что же, отныне люди будут считаться eiye более ценной добычей, а значит охота за ними будет еще более интересной.

Хищник трепетал в предвкушении охоты. Невидимый, он с плавной грациозностью взлетел, направляясь к полуразрушенному зданию штаб-квартиры колумбийских боевиков.

Хэрриган хмуро посмотрел на вертолет и зашвырнул ненужную теперь винтовку в изрешеченную пулями машину. Потом вытащил револьвер, и тут подбежали Дэнни Арчулета и Леона Кэнтрелл.

— Майк, ты в порядке? — быстро оглядев его, спросила его Леона.

— Я в порядке, — автоматически ответил Хэрриган, еще не в состоянии переключить свои мысли, поскольку понимал: схватка не закончена. — Пойдем, возьмем остальных.

Дэнни запыхался от бега.

— Майк, мы только что получил приказ Хайнеманна окружить здание и ждать.

— Ждать?! — гневно повторил Хэрриган. — Чего?

— Ждать какого-то особого приказа, — ответил Дэнни, он был расстроен не меньше. — Может, он поступит от ФБР — кто знает? — Он помолчал, успокаивая дыхание. — Черт, я явно не в форме. Эта жара меня доконает.

Хэрриган повернулся и взглянул на здание, в котором укрылись бандиты, сжал губы и покачал головой.

— Дай этим ублюдкам закрепиться там — и придется сровнять дом с землей, чтобы выковырять их оттуда.

Уже много месяцев полиция пыталась выйти на штаб-квартиру «скорпионов»: не жалела денег на информаторов, ее агенты прислушивались к разговорам на улицах, и вот место, где бандиты прятали наркотики и оружие, наконец обнаружено. И сделали это совершенно случайно двое патрульных на мотоциклах, остановивших «Мерседес» за превышение скорости или еще за какую-то мелочь.

В его работе так происходило довольно часто, если происходило вообще. И вот теперь, когда они прижали, загнали «скорпионов» в угол, ФБР хочет присвоить лавры, отдавая эти чертовы приказы. В общем-то, обычная ситуация, подумал Хэрриган. А что на уме у колумбийцев, один Бог знает, стоит ли удивляться, если в их арсенале окажутся все виды оружия — от пулеметов и гранат до ракет и базук. Дать им время подготовиться — и взрывай потом весь квартал, чтобы вышибить их оттуда. Дело еще обернется перестрелкой, которая будет продолжаться много часов, если не дней. Начнутся пожары, ведь старые жилые дома вспыхивают, как спичные коробки. И эти проклятые журналисты получат еще один повод, отсняв множество полных драматизма кадров, трезвонить о жестокости полиции.

Черт возьми! О чем думает этот Хайнеманн? О своей драгоценной заднице, о чем же еще! Он давно забыл, что значит работать на улице: засиделся в кабинете. Размяк. Фэбээровцам стоит только позвонить в серебряный колокольчик — и у Хайнеманна начинает течь слюна, как у собачки перед кормлением. Полиция же, проделав всю черную работу, должна сидеть в стороне и как можно тише, предоставив «скорпионам» возможность подготовиться к отражению нападения.

В своей штаб-квартире бандиты даром времени не теряли. Они суетились, как муравьи, на верхнем, пятом, этаже закопченного здания. Освещение на этаже было тусклым: свет проникал из слуховых окошек, расположенных почти над самым потолком. Разбитые окна были закрыты ставнями из толстого листового железа, в комнатах были настежь открыты стальные сейфы, полки которых ломились под завалами оружия и патронов. На полу выстроились ящики с боеприпасами и гранатами, здесь же были сложены упаковки с наркотиками, предназначенными для распространения по всему Лос-Анджелесу. Об отступлении тут не помышляли. «Скорпионы» знали, что путь к нему отрезан, и о том, чтобы сдаться, ни один из них старался не думать. В тюрьмах полно парней из местных банд, разгромленных ими во время войны за господство в городе. Лучше уж получить пулю в лоб здесь, чем рискнуть попасть за решетку, где быстро и безболезненно отдать богу душу не позволят.

«Скорпионы» слышали вой сирен на улице и шум вертолета над головой и понимали, что им остается стоять до конца. Они также знали, что вооружены достаточно, чтобы дать отпор небольшой армии. В отличие от полиции, которой приходилось думать о безопасности случайных прохожих на улице и жильцов ближайших домов, им не мешало ничего. Из этого здания их могла выкурить только хорошая бомба, но они знали, что на это полиция не пойдет. Предстояло жесткое противостояние, длительная перестрелка. Ну, а если уж суждено им сойти в могилу, то лучше прихватить с собой как можно больше «фараонов».

Боевики деловито доставали из стальных сейфов оружие и заряжали его. Вытащили пулемет, несколько гранатометов, короткоствольные винтовки. Заряжая все это впрок, они натягивали на себя бронежилеты, попутно нюхали кокаин, набираясь храбрости и решимости дорого продать свою жизнь.

— Идите же и получите, суки! — хрипло крикнул один из них. — «Эль Скорпио» готов!

Внезапно раздался оглушающий треск, одно из слуховых окошек взорвалось, рассыпавшись стеклянными осколками, комната наполнилась громким неприятным воем, от которого стыла в жилах кровь. Что-то огромное, не поддающееся определению влетело в разбитое окно и с глухим дребезжанием опустилось в центре комнаты.

«Скорпионы» резко повернулись, готовые отразить неожиданное нападение, но ничего не увидели. Абсолютно ничего. Они испуганно обменивались взглядами.

Внезапно они почувствовали, что на них что-то надвигается. В шевелящемся воздухе смутно угадывалась какая-то призрачная фигура. Она одновременно и присутствовала и отсутствовала, словно сам воздух в ком-кате загустел и превратился во что-то громадное и зловещее, преломляющее вокруг себя световые волны. Это нечто было совсем невидимым, но им был пропитан весь воздух. А от вибрирующего звука, который оно издавало, волосы у всех встали дыбом.

«Скорпионы» открыли беспорядочный огонь. Они не знали, во что стреляют, они не видели никакой цели, но их органы чувств зарегистрировали наводящее ужас постороннее присутствие. Нервы были натянуты до предела, сердце наполнял страх, в сознании билась лишь одна мысль: в их среду проникло что-то враждебное. Немедленно заявил о себе инстинкт самосохранения, что-то подсказало — нужно драться не на жизнь, а на смерть. И комната буквально взорвалась от пальбы, казалось, разверзлась сама преисподняя. Сотни пуль рикошетом отскакивали от кирпичных стен и стальных шкафов. Воздух перед стреляющими мерцал и шевелился подобно волнам зноя, пляшущим над поверхностью земли в пустыне.

И тут раздался крик.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

Хэрриган резко повернулся и взглянул на здание, в котором вдруг разразилась страшная пальба. Затем где-то на верхнем этаже ухнула граната. С окон слетели два стальных ставня и, описав дугу, хлопнулись на мостовую в нескольких футах от полицейского заграждения. И тут Хэрриган услышал крик. Так мог кричать только безумец. Решив, что «скорпионы» открыли по ним огонь из всех стволов, полицейские спешно укрылись за машинами. И тут только Хэрриган понял, что стрельба идет вовсе не по ним, а по кому-то внутри здания.

— Что за дьявольщина! — Он нахмурился и повернулся к сержанту Риджеру. — В здании есть кто-нибудь из твоих людей?

На мгновение опешив, Риджер быстро сосчитал своих.

— Нет, — ответил он.

— Пошли! — решительно сказал Хэрриган.

Дэнни с Леоной подошли к нему, проверяя свое оружие.

— Лейтенант! — запротестовал Риджер, вспомнив о приказе из управления. — Я не имею права никого посылать туда. Хайнеманн уже направляется сюда…

Хэрриган прервал его:

— Если Хайнеманн окажется здесь, пусть следует за мной.

Не дожидаясь ответа, он направился к зданию. В этом гнезде наверняка что-то происходит, возможно, внутри находится кто-то из полицейских, ведь Риджер мог этого и не знать… Может, какой-нибудь слишком самоуверенный новичок проскользнул за «скорпионами» внутрь. А если это так, если в здании находятся сотрудники полиции, то чтобы противостоять банде вооруженных до зубов и накачавшихся наркотиками бандитов, им наверняка нужна помощь, причем немедленно. К дьяволу этих фэбээровцев, подумал Хэрриган, к черту этого Хайнеманна. Хэрриган считал, что важнее товарища, который нуждается в помощи, на свете нет ничего.

Риджер изумленно уставился вслед Хэрригану, Арчулете и Кэнтрелл, заскрежетал зубами и, наконец, принял решение.

— Черт меня побери! — выругался он и сделал рукой знак стоявшим рядом с ним полицейским. — Следуем за ними!

Повторять не пришлось. В здании, где еще несколько минут назад, идет, казалось, третья мировая война, воцарилась зловещая тишина.

Оказавшись внутри, Хэрриган с кольтом в руке осторожно двинулся по грязному коридору к лестнице, ведущей на верхние этажи. От мусора, валявшегося под ногами, исходила противная вонь. Кое-где на почти голых бетонных стенах виднелись следы зеленой краски. Стояла невероятная духота.

Рубашка у Хэрригана была темной от пота и прилипла к телу, пот струился по лицу, он молча поднимался по лестнице. Арчулета и Кэнтрелл, настороженные, готовые выстрелить в любую секунду, следовали за ним. Кругом было тихо. Слишком тихо.

Хэрриган замедлил шаги, каждый нерв его был натянут, каждая мышца напряжена. Он стоял очень тихо, прислушиваясь к каждому звуку, к малейшему изменению в воздухе. Он чувствовал, что здесь что-то не так. Совсем, совсем не так. Улицы Лос-Анджелеса приучили его быть постоянно начеку, pro чувства обострились. Хэрриган снова ощутил, как волосы у него на голове зашевелились. Голос внутри него требовал, чтобы он убирался отсюда ко всем чертям — и как можно быстрее, однако сделать это не позволяла мысль о том, что его товарищи могли оказаться в беде. К тому же он дал себе слово разобраться, наконец, со «скорпионами» до конца, неважно, подоспеют фэбээровцы или нет.

Хэрриган повернулся к Арчулете и встретился с ним взглядом. Слова им были не нужны. Между ними уже давно установилась чуть ли не телепатическая связь. Арчулета приподнял бровь. Где? — словно прозвучал безмолвный вопрос. Хэрриган уловил слабый звук и повернулся налево, к двери. Он закусил нижнюю губу и кивнул.

Арчулета подал сигнал, и люди заняли позицию по обеим сторонам от двери, теперь они могли обеспечить ему прикрытие, если кто-то вдруг начнет стрелять по ним, как только дверь откроется. Медленно, осторожно, наклонившись как можно дальше в сторону, Арчулета взялся за ручку и повернул ее. Дверь была заперта. Он бросил взгляд на Хэрригана. Тот вскинул револьвер, сняв его с предохранителя. Он был готов уложить любого., кто окажет им сопротивление. Быстрым к сильным ударом ноги Арчулета выбил дверь и резко упал на пол, а Хэрриган перескочил через него и, держа на мушке дверной проем, быстро оглядел комнату.

Послышался вскрик и испуганное всхлипывание. Взору Хэрригана предстала кучка сбившихся в угол латиноамериканок. Вокруг швейных машин на столах лежали кипы недошитого нижнего белья. Подпольный цех с потогонной системой, незаконно использующий труд иностранцев, сделал вывод Хэрриган.

Однако его интересовали не эти женщины.

Арчулета встал рядом с Хэрриганом и если на его лице и было что-то написано, то его можно было выразить одним словом: облегчение. Но вдруг дверь за их спиной распахнулась, и из нее выскочил один из бандитов. Глаза его побелели от ужаса, он орал как оглашенный и палил вокруг из двух автоматических пистолетов. Он был весь в крови и выглядел безумным.

Его пуля сразила полисмена Зинка, тот скатился вниз по лестнице, остальные, спасаясь от пуль, попадали на пол. Колумбиец продолжал стрелять. Одна из пуль угодила в висевший на стене огнетушитель — он взорвался. В это время Леона Кэнтрелл разрядила в бандита свой револьвер, и того отбросило к стене. Но пули не причинили ему вреда — спас бронежилет. Одурманенный и охваченный паникой, вопя так, что у него вот-вот должны были лопнуть голосовые связки, он, как ни в чем не бывало, поднялся и снова двинулся по коридору, выскочил на лестницу и стал подниматься на крышу.

— Проверить комнату! — крикнул Хэрриган и бросился вслед за бандитом.

У себя за спиной он услышал, как кто-то из его людей вызывает по радио подкрепление:

— Ранен полицейский! Мы на пятом этаже! Повторяю, ранен полицейский! Необходимо подкрепление!

Колумбиец выбежал на крышу, даже не соображая, куда бежит, движимый единственным желанием убраться подальше, и не только от полиции, а словно от чего-то неописуемо ужасного, с которым он только что столкнулся. «Фараоны» — враги, у них оружие, стучало у него в голове, но они ничего по сравнению с той силой, той вещью, тем кошмаром, который проник к ним через слуховое окно и навсегда изменил его представление об окружающей действительности.

Боевик понятия не имел, что это такое. Его мозг оказался не в состоянии проанализировать, рационалистически обдумать и четко обосновать увиденное. Он вдруг отказал. Жизненный опыт этого человека не мог подсказать ему, в чем причина случившегося. У него просто сработал инстинкт «дерись или удирай». Однако драться с приведением было невозможно, оставалось только в страхе бежать.,

Подобно животному, в панике спасающемуся от лесного пожара, он сломя голову выскочил на крышу, не сознавая, что существо, от которого бежит, стоит всего в нескольких ярдах от него — на выступе шахты лифта. Взгляду светящихся желтых глаз за боевым шлемом парень представлялся мерцающим оранжево-красным маревом, приближающимся к краю крыши.

Хэрриган появился в дверном проеме и увидел бандита прямо перед собой. Колумбиец уставился на него безумным взглядом, его грудь вздымалась — он пытался отдышаться. Каждая мышца Хэрригана напряглась. По спине струился пот. Предсказать, что последует за этим, было невозможно. Хэрриган не выносил подобных ситуаций. Парень явно не в себе, и один Бог знает, от чего. Это уже не человек, а обезумевшее от наркотиков животное, способное на что угодно.

Инстинкт подсказывал Хэрригану — надо стрелять, но он не мог нажать на курок, даже зная, что этот «скорпион» первым по ним стрелял и ранил Зинка. У Хэрригана было преимущество внезапности, и хотя ему этого не хотелось, он обязан был попытаться взять его живым.

Колумбиец посмотрел на Хэрригана, вернее, мимо Хэрригана, на что-то у него за спиной, и глаза его буквально полезли из орбит. Он попятился и закричал:

— Нет! Нет! Убирайся!

Бандит вскинул руку с автоматическим пистолетом и Хэрриган, не колеблясь, разрядил в него кольт. Пули, словно перфоратор по бетону, застучали по бронежилету колумбийца, их удар был так силен, что он опрокинулся и полетел с крыши здания вниз. Его руки продолжали крепко сжимать оружие, и пока он падал, беспорядочные очереди белыми бороздами чертили небо. Тело бандита несколько раз перевернулось в воздухе и гулко упало на стойку передвижной закусочной «Кукурузный хлеб Ху-аиа».

Хэрриган прерывисто вздохнул, зарядил пистолет и посмотрел на солнце.

— Чертова жара!

Он, было, хотел подойти поближе к краю крыши, но ему снова показалось, будто к затылку прикоснулось что-то холодное. Он резко обернулся и вскинул кольт.

Вокруг никого не было.

Хэрриган замер. Его глаза дюйм за дюймом ощупывали крышу, но он ничего не видел, кроме пляшущих волн зноя. Ничего. И все же он точно знал — рядом кто-то был.

Хищник наблюдал за мерцающим красным силуэтом Хэрригана, застывшего перед ним в боевой стойке — с оружием в вытянутой руке.

Сканер шлема загудел сильнее, силуэт в поле зрения охотника увеличился. Хищник ощущал исходящее от этого человека… его острый, как лезвие бритвы, взгляд.

В фокусе появилось дуло пистолета, направленное прямо на него. Человек стоял твердо и был настроен решительно.

Создавалось впечатление, что противник видит его, но это, разумеется, было невозможно. Впрочем, вполне допустимо, что человек чувствовал затаившуюся рядом какую-то опасность. Он непонятным для Хищника образом ощущал его присутствие. Хищник сохранял полную неподвижность. Да, этот человек тоже охотник и воин, это несомненно, малейшее движение — и он мгновенно насторожится. Почувствовав угрозу, он начнет стрелять. Оружие в его руках вполне могло нанести скафандру серьезные повреждения, а пробив его, даже вызвать смерть.

Теперь людей опасно недооценивать. Это убедительно доказала запись той неудачной экспедиции. Люди, которых повстречал охотник, убедительно доказали, что убить их не просто, что охота на них — опасная игра, отчего, вероятно, предвкушение ее становилось еще слаще. Были взяты трофеи, великолепные, со вкусом, — все, кроме одного.

И этот один, как это ни казалось невероятным, одержал над охотником верх. Тот человек дрался, как загнанный зверь, дрался беспощадно. И победил. Наказанием за неудачу охотнику послужило его самоуничтожение. Тот, первый, был сверхчеловек, и вот сейчас здесь оказался еще один такой, обладающий огромным мастерством и обостренным восприятием. Да, эти существа в своем развитии и впрямь ушли далеко вперед. А из этого экземпляра получится со временем замечательный трофей,

Постепенно Хэрриган расслабился и опустил пистолет. Опять нервы шалят, подумал он. Я становлюсь психом. Просто я слишком стар для этой игры. Давненько уже хожу по краю, все испытываю судьбу. Может, пора все бросить и поселиться на какой-нибудь маленькой ферме, пока я еще со щитом. Он двинулся к лестнице, перестав обращать внимание на свои ощущения, забыв о присутствии враждебного существа, которое находилось в такой опасной близости…

С лестницы на крышу ворвался Дэнни Арчулета в сопровождении десятка полицейских в пуленепробиваемых жилетах, с револьверами и автоматическими винтовками. Он на мгновение задержался, чтобы отдышаться. Полицейские тут же образовали круг, держа под контролем всю крышу.

— Майк! Ты в порядке?

— Да, вроде все нормально, хотя… — задумчиво проговорил Хэрриган, испытывая непонятную тревогу. — Он что, теряет способность владеть своими чувствами и превращается в психа? Он мог поклясться, что там, у него за спиной, кто-то есть.

Хэрриган осторожно подошел к краю крыши и посмотрел вниз. Он с детства боялся высоты и стыдился в этом признаться. Арчулета встал рядом. У Дэнни с высотой все было о’кей. Арчулета рассеянно потрогал золотой медальон на шее, служивший ему талисманом, такая уж у него была привычка. Он делал это часто, особенно когда испытывал стресс. Увидев распростертое на стойке закусочной тело колумбийца, он хмыкнул.

— Мне надо спуститься! — нервно бросил Хэрриган.

Дэнни знал о том, что друг боится высоты, хотя больше никто не догадывался об этом. Хэрриган неторопливо отошел от края и повернулся к полицейским.

— Обыскать крышу, — его приказы были быстрыми и краткими. — Двигаться сверху вниз. Проверить каждый этаж. Возможно, остался кто-то еще. Опечатать здание. — Он повернулся к Арчулете. — Пошли.

Они спускались по лестнице, по-прежнему настороженные, готовые к встрече с кем-нибудь из оставшихся в здании бандитов.

На этаже, где на них напал колумбиец, они прошли через открытую дверь в комнату, откуда он выбежал. У двери с понурым видом стоял полицейский Андерсон, новобранец, а Леона Кэнтрелл осматривала комнату. Хэрриган с Арчулетой вошли и застыли на месте.

Комната напоминала бойню. Она вся была забрызгана кровью, а стены были испещрены пулями. Хэрригану и прежде доводилось видеть места, где совершались убийства, но подобного он не видел.

— Господи, — тихо пробормотал он.

Три тела лежали на полу в разных позах. Создавалось впечатление, что «скорпионов» убили, трупы разбросали. Леона, стоявшая опустив руку с револьвером, молча смотрела на одно из этих тел. Она словно оцепенела. Хэрриган подошел к ней и тоже посмотрел на труп. Боевик лежал на спине, лицо его было залито кровью, а грудь представляла сплошное кровавое месиво. Казалось, у него взорвалась грудная клетка, края огромной раны оплавились, будто их кто-то прижигал.

Арчулета принялся обходить комнату, осматривая следы от выстрелов, измеряя углы и траектории полета пуль, пытаясь представить, что же тут могло произойти.

— Черт! — выругался Хэрриган, глядя на труп.

Леона, выходя из оцепенения, вскинула на него глаза.

— Что все это значит, черт побери? — спросил Хэрриган.

— Их резали на куски, — ответила Леона. — Кто мог это сделать?

Она внимательно посмотрела на Хэрригана, который ходил по комнате, стараясь запомнить все детали, отмечая положение тел, обращая внимание на валявшиеся кругом гильзы, на сотни дырок от пуль в стенах. Он никак не мог понять, что же тут случилось, никак не мог уразуметь смысла происшедшего.

Эта бойня вообще казалась ему бессмысленной. И от чьей руки умерли эти люди?

— Возможно, их тут поджидали, — сказал он.

— Но кто? — спросила Леона. — Быть может, это банда с Ямайки? — Как и Хэрриган, она подумала о давнем соперничестве двух сильных группировок, занимающихся сбытом наркотиков в Лос-Анджелесе и в других городах страны.

— Это не в их стиле, — возразил Хэрриган, — и куда, к чертям собачим, они тогда подевались?

Вопрос был уместный. Если соперники проникли в штаб-квартиру «скорпионов» и устроили в нем засаду, значит, когда «скорпионы» вошли в здание после перестрелки на улице, те уже находились внутри. Как же им удалось так быстро перебить колумбийцев и выбраться? Их не видел ни один полицейский, а ведь все здание было окружено.

Хэрриган повернулся к Андерсену, который по-прежнему стоял у двери.

— Никого не впускай сюда, пока не прибудут эксперты! — приказал он. — Ни одного человека. — Он повернулся к Арчулете и Кэнтрелл. — Ну, ребята, встряхнитесь! Порядок вам известен. Тщательно обследуйте комнату. Мне нужно знать положение тел, кусков стекла, траекторию полета каждой пули — короче, абсолютно все.

Хэрриган не хотел, чтобы до прихода экспертов кто-нибудь заходил в комнату, но его детективы превосходно умели делать предварительный осмотр, ничего не нарушая и оставляя картину преступления в первозданном виде, а ему нужно было как можно скорее отыскать хоть какую-нибудь зацепку. Это была загадка, а загадок он не любил. Кто мог проникнуть сюда и убить трех «скорпионов»? И как же, черт побери, «кто-то» выбрался отсюда незамеченным? Все было невероятным и тем не менее это произошло на самом деле…

В дальнем конце помещения Арчулета изучал следы от пуль, пытаясь воссоздать картину перестрелки. Лицо его было напряжено и выражало недоумение. Он приблизился к полуоткрытой двери в маленькую комнату. Держа оружие наготове, распахнул дверь.

За ней оказалась грязная ванна со сломанным смесителем. Краска на стенах комнаты облупилась. На полу медленно расползалась лужица крови. Арчулета нахмурился. Откуда-то сверху упала большая капля. Это была кровь. Одновременно он услышал над головой какое-то едва уловимое колебание воздуха.

Вскинув оружие, Арчулета отступил и на секунду, всего лишь на секунду, почувствовал какое-то движение около слухового окошка, как будто на фоне закопченного стекла всколыхнулись волны зноя. Однако внимание его тут же переключилось на тело, висевшее вниз головой: труп был подвешен за пятку на оконной ручке. Вернее, пятка была просто насажена на ручку — ни дать ни взять говяжья туша, подвешенная на крючок.

Арчулету точно ветром сдуло.

— Майк! — позвал он хриплым голосом.

Хэрриган появился из-за его спины. Он увидел кровь на полу, и его взгляд проследовал за взглядом Арчулеты к телу, свисавшему со слухового окошка. Он молча смотрел на него.

Арчулета взял швабру и повернул труп. На груди оказалась такая же зияющая рана, как и на других телах. Хэрриган молча уставился на нее.

— Убили его там, — сказал Арчулета, кивнув в сторону комнаты. — А потом кто-то… — Он замолчал. — Футов двадцать, — проговорил он, прикидывая на глаз высоту. Арчулета оглядел крошечную комнату. — Ни лестницы, ни веревки. — Он покачал головой, раздумывая о том, сколько весит тело. — Наверное, футов сто шестьдесят, сто шестьдесят пять… — Он бросил взгляд на крупного и сильного Хэрригана. — Затащить его туда не смог бы даже ты.

В дверях у них за спиной появился сержант Риджер, увидев свисавший со слухового окна труп, он в ужасе попятился. Понадобилось время, прежде чем он обрел дар речи.

— Лейтенант, — сказал он тихо, — прибыл мистер Хайнеманн. — Риджер немного помолчал. Он хочет, чтобы мы все немедленно ушли отсюда.

— Сукин сын, — с раздражением проговорил Хэрриган, — приехал все-таки. И почему этот чертов Хайнеманн не сидит за своим столом, где ему место?

Они уже спускались по лестнице, оставив Андерсона стоять на страже у двери, когда под потолком ванной комнаты послышался тихий шорох. Висевшее тело просунули и втащили через слуховое окошко, как будто оно совершенно ничего не весило.

Помощник начальника полиции города ждал их внизу на улице. Сегодня он был в официальном синем мундире и стоял, властно скрестив руки на груди. По бокам от него находились его шофер Траск и телохранитель сержант Финк, а также еще два сотрудника — без свиты Хайнеманн никогда не выезжал. Он начал заниматься политикой не давно, это ему нравилось и казалось очень важным. Он примеривался на должность начальника полиции, а тот, в свою очередь, — на должность мэра. Мэр же столько нахапал, находясь на своем посту, что ему было просто уже на все наплевать, и в городе он почти не показывался, предпочитая проводить время за игорным столом в ранчо на озере Тахо. Хэрриган за это его особенно не винил. Лос-Анджелес, по его мнению, давно превратился в помойку. А сам Хэрриган был всего лишь членом команды мусорщиков.

Хэрриган направился было через улицу к машине Хайнеманна, но передумал и подошел к закусочной, где все еще лежало тело «скорпиона», упавшего с крыши. Лицо находилось в подносе с соусом. Он подошел, приподнял за волосы голову погибшего и посмотрел на лицо.

— Мне нужна фамилия этого психа, — бросил он Арчулете.

— Считай, она у тебя уже есть, Майк, — ответил Дэнни.

Хэрриган повернулся и направился через улицу к Хайнеманну. Раньше, думал он, я знал в лицо почти всю шпану в городе, но с недавних пор многое изменилось. Теперь страну наводнили зарубежные головорезы, они прибывают на самолетах, приземляющихся на посадочных площадках в пустыне Мохаве. Вооруженные до зубов, как террористы, они часто даже не говорят по-английски. Это самое настоящее вторжение, и мы проигрываем эту войну. Члены этих группировок круты и замкнуты, они строго соблюдают конспирацию, выйти на них практически невозможно. Половина осведомителей в городе бездействует — они просто не знают, с чего начать, а те, что знали, окончили свою жизнь на мусорных свалках: трупы были так изуродованы, что жители города долго не могли прийти в себя, а опомнившись, старались больше сидеть дома и держать язык за зубами.

Но, черт побери, ведь кто-то же должен знать хоть что-нибудь, продолжал размышлять Хэрриган. Он сделает все возможное, чтобы выйти на этих подонков — выяснить, кто они, а также кто посчитался с ними. И, самое главное, узнать, как они провернули такое дело под носом у полиции, и провернули его так, что никто ничего не видел.

Хэрриган подошел к Хайнеманну — в мундире при такой жаре тот имел жалкий вид. В свое время они были друзьями, но потом Хайнеманн пошел на повышение, и они постепенно отдалились друг от друга. Хайнеманн стал администратором и сменил приоритеты. Для Хэрригана они остались прежними, изменилась лишь тактика и его поведение.

Вот это сюрприз, Фил, — сказал Хэрриган, едва скрывая иронию. — Что это вдруг выгнало тебя из Дворца?

Хайнеманн оставил его слова без внимания и отвел Хэрригана в сторону.

Не знаю, с чего и начать, Майк, — заговорил он с серьезным видом — настоящий политик. — Честно говоря, я в недоумении. Тебе ведь сообщили, что это дело передано ФБР, однако ты не подчинился моему приказу не углубляться в задание. — Он глубоко вздохнул. — Я полагал, между нами давно установилось взаимопонимание. Я сжег за собой мосты, чтобы заполучить тебя сюда, и я хочу лишь одного — чтобы ты меня поддерживал. А ты, наоборот, подвел меня, и теперь из-за тебя могут возникнуть неприятности.

— Пусть наши проблемы останутся с нами, Фил, — с раздражением ответил Хэрриган, — но ведь ты должен понимать, тут идет самая настоящая война. Тут такое происходит, такая жестокость, что, честно говоря, у меня просто не было времени размышлять над каким-то приказом из Дворца.

— Не «каким-то паршивым приказом», а прямым приказом вышестоящей инстанции, лейтенант! — отрезал Хайнеманн, выходя из себя. — Вы нарушаете механизм управления…

Хэрриган не собирался выслушивать весь этот вздор. Он прервал Хайнеманна, уже не владея собой.

— Там произошло кровопролитие, которое можно было предотвратить, — заговорил он, повысив голос. Однако в разговор вмешался Арчулета.

— Ради бога, Майк! — произнес он. — Пожалуйста, не надо…

— Моя задача, господин заместитель начальника полиции, — бросил Хэрриган через Дэнни, — в отличие от вашей, заключается в том, чтобы предотвратить кровопролитие там, где оно может произойти. И без соответствующего разъяснения расстилаться я ни перед кем не собираюсь, тем более перед фэбээровцами.

Арчулета оттащил Хэрригана в сторону, но спорившие продолжали с ненавистью смотреть друг на друга. Внимание Хэрригана отвлек серебристый вертолет «джэт рейнджер», опустившийся посреди улицы. Агенты ФБР в обычной спортивной форме начали выбрасывать из него тяжелые чемоданы. Они направились к зданию штаб-квартиры колумбийцев, на плечах у них были парусиновые мешки с каким-то снаряжением. А как же с моим приказом никого не пускать, пока не приедут ребята из лаборатории и не осмотрят все как следует, подумал Хэрриган. Чертовы фэбээровцы все там затопчут! Значит о том, чтобы место преступления осталось в неприкосновенности, можно забыть. Хэрриган повернулся к заместителю начальника полиции.

— Черт побери, что это такое, Хайнеманн? — в сердцах спросил он.

Побагровев, Хайнеманн указал дрожащим пальцем в сторону.

— Немедленно убирайтесь отсюда! — произнес он. — Возвращайтесь обратно в свою клетку в Метро Дивижн, пока я не отдал вас под суд, — Он повернулся к своему шоферу:

— Поехали!

Проводив его ледяным взглядом, молча Хэрриган повернулся и направился к своей истерзанной машине. Арчулета недовольно покачал головой и подозвал Леону. Они сели в свою машину и последовали за Хэрриганом в полицейский участок Метро Дивижн.

«Клетка», как назвал ее Хайнеманн, представляла собой внушительную крепость из кирпича и стальной арматуры, с бетонными пилонами перед входом, защищавшими здание от взрывчатки, которую могли подложить в автомобиле, припаркованном рядом. Полиции пришлось учиться на горьком опыте, ибо в последние годы город стал зоной военного беспредела — именно поэтому Главное управление полиции Лос-Анджелеса однажды просто взлетело на воздух, когда грузовик, полный взрывчатки, буквально въехал в его центральный вход. Тогда погибло свыше ста человек. Результатом всего этого и стали коренные изменения в методах работы полиции — в городе нужна была тактика коммандос.

Внутри участок был точной копией полицейских участков больших городов, какими они сложились за много десятилетий подряд. Запущенность, теснота, стены, увешенные досками для бюллетений с фамилиями и фотографиями люден, находящихся в розыске, всевозможные объявления, памятные записки, циркуляры, плакаты. На одном из них, например, был изображен мертвый полицейский. Надпись на плакате гласила: «БЕРЕГИ СЕБЯ — НОСИ ПУЛЕНЕПРОБИВАЕМЫЙ ЖИЛЕТ: ЗАДНИЦА, КОТОРУЮ ТЫ СПАСЕШЬ, МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ТВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ». На другом плакате прелестный младенец в пеленках, держа дуло револьвера во рту, будто соску-пустышку, вопрошал: «ПАПОЧКА, ТЫ ВИДЕЛ, КАКАЯ У МЕНЯ ИГРУШКА?»

Хэрриган, Арчулета и Кэнтрелл миновали многолюдный вестибюль, передали свое личное оружие охранникам, проходя через детектор, определяющий наличие металла и взрывчатки, оказавшись на другой стороне, забрали его. Поднявшись по лестнице, они направились по коридору в инструктажную комнату, сплошь заставленную картотеками, компьютерами и тяжелыми металлическими столами, за которыми полицейские обычно писали свои рапорты. В помещении вентиляторы безуспешно гоняли теплый и душный воздух.

Как всегда, в инструктажной царило деловое оживление. Детективы сидели в рубашках с расстегнутыми воротниками, закатав рукава, и развязав галстуки. Рубашки потемнели от пота, он крупными бусинками выступал на их лицах. Полицейские забирали заявления у свидетелей и вели бесконечные опросы. Большинство кондиционеров не работало, а тем, что еще работали, поставленная задача явно была не по силам. В комнате было жарко, как в сауне.

Прежде чем войти в кабинет капитана, Хэрриган задержался, чтобы поговорить с Леоной Кэтрелл. Это дело с фэбээровцами никак не выходило у него из головы. Кто-то оказывает давление на Хайнеманна. Но почему? Что происходит?

— Леона, — сказал он, — кто-то запачкался в этом деле, и я хочу знать, кто именно.

Она поморщилась.

— Интересно, почему подобная работа всегда достается именно мне?

— Потому что у тебя нюх на такие дела, — ответил Хэрриган. — Свяжись в Главном управлении с отделом по борьбе с наркоманией. Выясни, с кем работают эти фэбээровцы.

— Слушаюсь и повинуюсь, — ответила Леона. — Как только схожу в дамскую комнату, сразу же и займусь этим делом.

Глядя поверх плеча Леоны, Хэрриган видел, как несколько полицейских затаскивают накачанного наркотиками парня, пытаясь протолкнуть его в дверной проем; тот размахивал руками, брыкался и что-то бормотал. Внезапно он с криком вырвался. На него тут же навалились и прижали к полу. Хэрриган только покачал головой и направился в кабинет.

— Леди, — говорил детектив Кливер в телефонную трубку, когда Хэрриган проходил мимо его стола, — если у вас засорился туалет, вызывайте водопроводчика, а не полицию.

Он положил трубку. За столом напротив Дон Томпсон задавал вопросы человеку сомнительного пола.

— Нормальный, «голубой» или бисексуал? — спрашивал он скучным голосом. Томпсон рассеянно кивнул Хэрригану. До отставки ему оставалось всего три года, и он не собирался попусту тратить себе нервы. Еще три года, и Томпсон отправится на северо-запад, где поселится в бревенчатой хижине в лесах Орегона, как можно дальше от больших городов и от людей. Хэрриган его понимал. Порой из-за этой проклятой работы можно возненавидеть весь свет.

— Дорогая, срок лицензии истек, — объяснял детектив Дворкин проститутке, стоявшей у его стола. Он ткнул пальцем в дату на лицензии.

— Фиг тебе! Я уплатила налог полгода назад. Скажи этому долбоебу, Шейла! — отвечала она, поворачиваясь к одной из своих подружек.

Дворкин кинул на проходившего мимо Хэрригана страдальческий взгляд. В полицию он пришел после армии: послушать его, так выходило, что в армии служить гораздо легче. Вероятно, он прав, подумал Хэрриган, проходя через инструктажную к кабинету капитана, расположенному в задней ее части. И каждый божий день ты видишь и слышишь здесь одно и то же, будто идешь вброд через одну и ту же яму с дерьмом. Абсолютно ничего не меняется!

У стола рядом с кабинетом капитана флиртовал с сержантом Черилл Грин молодой человек, которого Хэрриган в участке прежде не видел. Самоуверенный мальчишка, он стоял, наклонившись над столом и улыбался сержанту, не спуская глаз с ее полной груди, делая все возможное, чтобы помешать ей работать. Вот он вытащил листок бумаги из ее пишущей машинки, Грин в раздражении откинулась на спинку стула, а он сделал из листка кораблик и помахал перед ней.

— Выходит, — говорил он, — ты хочешь сказать мне, что, если бы подвернулся другой — хороший, ты бы пошла с ним?

Черилл невольно засмеялась и покачала головой.

— Я этого не говорила…

Хэрриган приблизился к двери, парень выронил свой кораблик и вздрогнул.

— Лейтенант Хэрриган?

— Да, это я, сынок. Отдыхай! — сказал Хэрриган, отстраняя его рукой. — Я сейчас…

В кабинет он вошел без стука.

Одна стена комнаты была заставлена рядами видеомониторов, они издавали приглушенный звук и были настроены на различные станции. Хэрриган скривился, увидев на одном из экранов Тони Поупа, ведущего очередной репортаж. Был здесь и полицейский канал, по которому сообщали самую последнюю информацию о происходящем в городе. На столе лениво шелестел бумагами большой электрический вентилятор. Капитан Пилгрим у окна склонился над кондиционером, пытаясь хоть немного вдохнуть прохлады. Огромный, напоминающий бульдога, этот человек пятидесяти лет страдал ожирением, а стоящая в городе жара совсем его доконала. Не успел Хэрриган и рта раскрыть, как Пилгрим набросился на него.

— Ну что мне с тобой делать? — прогудел он. — Хайнеманн так меня отшлепал, что с неделю мне не удастся посидеть на собственной заднице, можешь мне поверить.

Он повернулся и посмотрел на мониторы.

— Эту войну мы не выиграем, — сказал он с горькой отрешенностью, обращаясь не столько к Хэрригану, сколько к самому себе. — И как бы ты ни злился, — добавил он, снова поворачиваясь к Хэрригану, — придется тебе подчиниться.

Не успел тот ответить, как Пилгрим поднял телефонную трубку и нажал на кнопку селекторной связи.

— Черилл! Соедини меня с Салливеном из окружной прокуратуры, — приказал он. — И без всяких там штучек, будто он на совещании. Разыщи его! И где сводка сегодняшних операций?

Послушав, что отвечает Грин, Пилгрим бросил трубку и взял со стола лист бумаги. В раздражении он потряс им перед лицом Хэрригана.

— «Вступает в силу немедленно! — прочитал он. — Федеральная оперативная группа под командованием специального агента Питера Киза будет заниматься расследованием преступной деятельности по транспортировке и распределению недозволенных товаров». А тебе предстоит оказывать всяческое содействие, — добавил от себя капитан.

Но это же значит сделать из меня идиота, — с раздражением ответил Хэрриган.

— Черт тебя побери! — не выдержал Пилгрим. — Фэбээровцы обзвонили всех городских шишек. Мои руки связаны! И не упрекай меня. Ты же знаешь: мне осталось до пенсии два года. Всего два и для меня чересчур большая роскошь лишиться тебя. Хотя ты и относишься к патрульным машинам, словно они проходят по статье мелких накладных расходов. В этом месяце на твоем счету уже три, не так ли?

— Был плохой глушитель, а удары…

— Не перебивать меня! — отмахнулся Пилгрим. Он уселся за стол и повернул вентилятор так, чтобы воздух шел ему в лицо. Вошла сержант Чеоилл Грин и подала сводку о сегодняшних операциях. Хэрриган взглянул на нее оценивающе.

— Мистер Салливен на совещании, — сообщила она, искоса взглянув на Хэрригана, и поспешно вышла.

— Мерзавец! — сказал Пилгрим. — Завтра в девять у тебя баллистическая экспертиза, — сообщил он Хэрригану. — Но наши ребята выкрутятся. Чертовски трудная работенка, Майк. — Он вздохнул. — Ну, излагай, что тебе от меня нужно?

Хэрриган улыбнулся. В отличие от этого придурка Хайнеманна, к Пилгриму он испытывал теплое чувство и уважал его. Просто сейчас он крутится меж двух огней и пытается сделать невозможное: выровнять отношения между руководством управления полиции и рядовыми сотрудниками. И душой Пилгрим, как всегда, на стороне своих сослуживцев — искать для себя личной выгоды было не в его натуре.

— Я хотел удостовериться, что ты приедешь сегодня вечером к Рею, — сказал Хэрриган. — Будет небольшой сабантуйчик в честь Леоны. Ей сегодня стукнуло двадцать восемь.

— Прекрасно, я приду, — ответил Пилгрим.

Дверь за спиной Хэрригана открылась, повернувшись, он увидел высокого светловолосого парня в спортивном костюме. Пилгрим еще ничего не объяснил, а Хэрригану уже все было понятно. На лбу у парня было, что называется написано, откуда он.

— Лейтенант Майк Хэрриган — Питер Киз, специальный агент ФБР, — представил их друг другу Пилгрим.

Киз, как показалось Хэрригану, одарил его чересчур многообещающей улыбкой и протянул руку.

— Простите за то, что мы вмешались в вашу работу, — в его голосе слышались примиряющие нотки. — Мы не хотим задевать ваши чувства, мы лишь пытаемся каким-то образом охватить деятельность всех этих группировок в общенациональном масштабе. Жаль, не могу рассказать вам больше, но в операции задействовано много наших тайных агентов. Знаете, как оно бывает — всем нам приходится выполнять свою работу. Я уверен, мы поймем друг друга и будем действовать сообща.

Да ладно, подумал Хэрриган, давай, заливай, чего уж там. Пожав плечами, он сказал:

— Всегда рад сотрудничать с вами.

Кивнув Пилгриму, он вышел. Болтовни этой он не выносил, и неважно, искренним был Киз или нет. Главное, ФБР бесцеремонно влезает в его работу, затаптывает все следы своими грязными ботинками и еще задирает нос. Естественно, такая ситуация никому не понравится, в каких бы выражениях потом не пытались ее обставить.

Не успел он прикрыть за собой дверь, как молодой собеседник сержанта Грин кинулся к нему.

— Лейтенант, я новенький!..

— Я же тебе сказал, сынок, отдыхай! — ответил Хэрриган, прерывая его на полуслове. — Дойдет очередь и до тебя.

Ему не хотелось отвлекаться — слишком много надо было обдумать. Он направился в свой кабинет. Как всегда, он видел перед собой красочную картинку под названием «Контролируемый хаос»: на стенах — карта города с пестревшими разноцветными передвижными флажками, наклеенные где и как попало фотороботы и снимки находящихся в розыске; на столе и на картотечных шкафах — стопки бумаг. При этом в кабинете не было ни одной вещи, которая бы что-то говорила о характере и личности его владельца. Ни сувениров, ни фотографий близких — ничего такого, что придавало бы комнате какую-то индивидуальность. Это был кабинет детектива, который думал только о деле и который проводил в участке очень мало времени — видя в кабинете преступников не поймаешь.

Дэнни Арчулета поджидал Хэрригана, обмахиваясь куском картонки, которую он оторвал от коробки из-под пиццы. На столе лежал разобранный вентилятор — его Хэрриган тщетно пытался отремонтировать. Он лежал на столе уже неделю. Мастер из Хэрригана был никудышный, даже когда и выкраивалось время на починку. Все попытки выбить себе новый вентилятор завершились ничем, но покупать новый вентилятор в магазине он не хотел. Зачем, ведь его все равно тут же стянут.

Подойдя к старенькому кондиционеру у окна, Хэрриган подставил руку под слабую струйку воздуха. Чертова хреновина пищит, будто доживает последние дни, может, это и не так уж далеко от истины, кисло подумал он. Кондиционер издавал звук, какой издает приводной ремень вентилятора в автомобиле, — ремень, которому вот-вот придет конец.

Хэрриган сел на стол, вытащил из-под мышки тяжелый кольт и положил его перед собой. И лишь после этого взглянул на Арчулету.

— Ну, что скажешь, Дэнни, сынок?

— Пятеро «скорпионов» укрываются в здании своей штаб-квартиры, — заговорил Арчулета, как бы возвращаясь назад и беседуя с самим собой, — а через минуту из них делают шашлык. Причем на убитых нет ни одной пулевой раны… — он замолчал, ему не нравилось, что все в этом деле покрыто мраком. Арчулете оно осточертело не меньше, чем Хэрригану.

— И погибли они не из-за наркотиков и не из-за денег, — продолжил монолог друга Хэрриган. — Того и другого там было вагон и маленькая тележка. Как это объяснить?

Арчулета задумался.

— Помнишь типа, который занимался восточными единоборствами? — спросил он немного погодя. — Того, что свихнулся в баре на Саут-Мейн несколько лет назад?

Хэрриган кивнул.

— Помню. Убил восьмерых голыми руками, прежде чем попал в наши руки. Ты думаешь, это кто-нибудь обладающий таким же мастерством? Спец по ножу или сабле? Гангстер, убивающий членов враждебной группировки?

Арчулета покачал головой.

— Нет, профессионал так себя не ведет. Будь их больше одного, мы бы их наверняка увидели. Что же получается? Этот парень затаился- и до самой последней минуты себя не раскрывал, а зетам расправился с четырьмя вооруженными до зубов бандитами и каким-то неведомым нам образом проскочил мимо нас?

Хэрриган усмехнулся.

— А тот единственный, кто мог все рассказать, упал с крыши?

Он поморщился. И зачем он только стрелял по этому придурку! Но ведь он явно спятил — то ли от наркотиков, то ли от страха, а может, от того и другого вместе, он запросто мог пришить меня. Я был лишен выбора. Но этот парень все видел! Что бы там ни происходило, парень все видел! Это, я уверен, и напугало его до смерти.

— Тот мерзавец был там, — продолжал Хэрриган. — Мы опоздали на какую-то секунду и упустили его. — Он сделал глубокий вдох, потом медленно выпустил воздух. — Моя версия такова: мы имеем дело с очень опытным человеком. Маньяком, жаждущим мести. — Он посмотрел на Арчулету. — Может, покараулим ночку?

— Нет. Мы его не увидим. Он очень любит свою работу, — Арчулета скорчил гримасу. — Пожалуй, лучше всего взять его на довольствие и включить в платежную ведомость.

— А вдруг он решил расправиться с теми, кто там сейчас? — возразил Хэрриган. — Я отвечаю за эти улицы, Дэнни, сынок. И мне нужен этот парень!

Арчулета встал и выглянул в инструктажную. Он увидел там новенького, который все еще не оставил попыток заговорить Леону. Она, казалось, терпеливо слушала его, но было видно, что никаких шансов у парня не было.

— Я постараюсь разузнать все, что можно, — промолвил Арчулета. — Да, кстати, забыл тебе сказать. Прислали замену Феррису. Это некто Джерри Лэмберт. Патрульный полицейского участка Рэмпарт.

Хэрриган поднял глаза и взглянул на парня, который дважды пытался заговорить с ним.

— Этот самый? — удивившись, сказал он. — Я думал, пришел техник, чтобы отремонтировать кондиционер. — Хэрриган презрительно фыркнул. — Лэмберт. Да. Я слышал о нем. В первую же неделю своей работы он наткнулся на четверых громил, грабящих банк. Вместо того, чтобы позвать на помощь, мальчишка забирает всех четверых и получает благодарность в приказе от самого мэра. — Он поморщился. — Пижон. Мне таких не нужно.

— Говорят, парень не так уж и плох, — сказал Арчулета. — Разбирается в слежке и электронике, а уж это тебе точно нужно. Послушай, он же сам напросился, чтобы его взяли сюда!

— Плохой признак, — сказал Хэрриган, качая головой. — Уже по одному этому можно сказать, что он чокнутый.

Арчулета снова выглянул в инструктажную.

— Похоже, он кадрит Леону.

— Первая его большая ошибка, — в один голос сказали Хэрриган и Арчулета и улыбнулись друг другу.

В инструктажной Леона Кэнтрелл стояла, скрестив на груди руки, и слушала Джерри Лэмберта, который под-чевал ее, как он говорил, историей из собственной практики.

— …Ну, я сказал: «Леди, вы арестованы!», — вдохновенно рассказывал Лэмберт. — А она спрашивает: «Почему?» А я ей: «Потому что ваш муж мертв». А она мне не отвечает: «Я и прежде втыкала нож в этого кретина, но он еще ни разу не помер!».

Леона вежливо улыбнулась.

— Действительно смешно, — сказала она, подходя к Лэмберту поближе и кладя руку ему на плечо. — Знаешь, я о тебе слышала!

Она пододвинулась еще ближе и, резко наклонившись, опустила руку ниже его живота. Лэмберт охнул и зажмурился от боли.

— Не вздумай больше пробовать на мне свои старые штучки, а то навсегда распрощаешься со своими яйцами, понял?

Лэмберт еще раз охнул и быстро-быстро закивал, соглашаясь.

— Ну, я вижу, вы уже познакомились, — сказал Арч улета, подходя к ним. — Лэмберт, — обратился он к парню, — почему бы тебе не повидать лейтенанта?

Леона отпустила того, мило ему улыбнувшись. Лэмберт издал горлом странный звук, удивленно и даже со страхом уставившись на нее, потом попятился к двери в кабинет Хэрригана, постучал в нее и вошел.

Хэрриган встал, обошел вокруг стола, положил руку Лэмберту на плечо, тихонько подтолкнув его к стулу, а сам сел перед ним на край стола.

— Сейчас я произнесу речь, сынок, — заговорил он. — Другой речи у меня нет, и произношу я ее всего раз, так что будь внимателен.

Он подождал, чтобы удостовериться, что Лэмберт слушает.

— До сих пор в твоей молодой жизни были одни забавы и приключения, ну, из этих самых чертовых телесериалов — полицейские и воры, пироги и пышки. А теперь вокруг тебя одно дерьмо. Район Метро Дивижн приравнен к военной зоне, а у тебя, я знаю, репутация любителя пострелять, и это меня беспокоит. Мы смогли выстоять, потому что мы одно целое, одна команда, потому что мы думаем и действуем сообща.

— Лейтенант, я знаю, куда просился, — сказал Лэмберт. — Мне стоило таких трудов попасть к вам!

Хэрриган покачал головой.

— Именно это меня и пугает, сынок, — сказал он. — Ни один человек не станет проситься сюда просто так. Тут не место для тех, кто выкаблучивается, и мне не хотелось бы иметь рядом с собой человека, который что-то кому-то доказывает. — Он помолчал. — Пойми меня правильно, сынок, — Хэрриган, не желая, чтобы его приняли за твердолобого осла, давал Лэмберту время подумать. — Нам здесь нужны хорошие работники. Говорят, ты свое дело знаешь. Что ж, это неплохо. Но для нас прежде всего — чувство одной команды. Живи с этим чувством, и все будет нормально, все мы будем стоять за тебя. Но помни: дверь открывается в обе стороны. Так-то вот.

Он протянул Лэмберту руку. Тот схватил ее, но в улыбке его явно проглядывалась неуверенность.

— Добро пожаловать на войну, сынок, — мрачно проговорил Хэрриган.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Рамон Вега привык жить на широкую ногу, и такую жизнь ему обеспечивали наркотики. Его роскошный дом в привилегированном районе Банкер-Хилл был намного дороже любого из самых шикарных домов в Бел-Эйр или в Пасифик-Палисейдс, а он вложил еще несколько миллионов в его реконструкцию. Наверное, Лос-Анджелес был единственным городом в мире, где богатые люди покупали красивые, стоившие по нескольку миллионов долларов особняки, а потом сносили их и строили на этом месте новые, поскольку земля всегда была дороже любого сооружения на ней. Следуя этой традиции, Рамон Вега и приобрел роскошный дом, полностью затем его перестроив.

Фирма, занимающаяся дизайном интерьеров, которую он нанял за королевское вознаграждение, работала почти год, превращая особняк в такой дом, в котором, по представлению Рамона Веги, подобает жить человеку с таким положением, как у него. В результате новый дом, хотя и не отличался безупречным вкусом, зато явно поражал роскошью. Построенный на разных уровнях, ослепительно сверкающий, он представлял собой смесь архитектурных стилей храма индейцев майя и дворца арабского шейха. Высокие потолки поддерживались массивными колоннами, узорчатые полы были выстланы плитами из вулканического стекла и мрамора. Тяжелые двери были украшены инкрустированными бронзовыми панелями. Люстры, казалось, были заимствованы из какого-нибудь дворца прошлого века, а смесители в ванных отлиты из чистого золота и платины. Интерьеры резиденции Веги напоминали роскошные декорации из голливудских фильмов и, безусловно, были очень экстравагантны. Недоставало лишь залитого кровью каменного алтаря, за которым жрецы в капюшонах, держа в руках но и из вулканического стекла, читали бы нараспев ритуальные заклинания над предназначенной на заклание обнаженной жертвой.

Рамон Вега достиг в обществе определенного положения, если принять во внимание его бедное детство на улицах Боготы. На всем пути от жалкой комнатенки, где жила его семья, до этого дворца в Лос-Анджелесе он получал деньги от продажи кокаина, поэтому и испытывал чуть ли не подобострастное почтение к белому порошку, вознесшему его так высоко. Кокаин дал ему все, чего только он мог пожелать: власть, положение, деньги, женщин. Все самое лучшее.

Одевался он у самых дорогих портных, ездил в самых дорогих автомобилях. В любое время из его собственного гаража ему могли подать — естественно, с шофером — белую индивидуального исполнения модель «роллс-ройс-корниш» с откидывающимся верхом, черный «феррари тестаросса», или красный «ламбургини коунтак». Ювелиры на Родео-драйв заискивали перед ним, желая угодить ему всем, когда бы он ни появился. Одного его телефонного звонка было достаточно, чтобы в любом из лучших ресторанов города на любой вечер для него был заказан столик. Рамон Вега, в силу специфики своей профессии, не числился в списке достопочтенных граждан города, зато мог легко купить каждого, кто состоял в этом списке, так что он особенно не расстраивался.

Даже элита из Палм-Спрингс была не в состоянии позволить себе то, что мог позволить себе он. И Рамон Вега наслаждался на полную катушку.

Звуки сладостной мелодии наполняли комнату, в ритм с ней двигался в кровати Рамон, партнершей его была красивая девятнадцатилетняя девушка. Он не знал ее имени. Зачем? Какая разница? Он увидел и захотел ее, а когда красивый мужчина сидит в «ламборгини коунтак», и денег у него — куры не клюют, выбрать красивую девушку не проблема. Это занятие было сродни хождению по магазинам. А ходить по магазинам Рамон любил.

Его так увлекли ритмы любовного танца, что он не заметил момента, когда в его доме появился кто-то чужой, и насторожился, только услышав глухие удары с наружной стороны двери в спальню. Девушка, похоже, ничего не заметила, но Рамона жизнь научила с подозрением относиться ко всяким неожиданностям, особенно если они происходят поблизости, а тем более в собственном доме. Поэтому он тут же скатился с кровати и бросился к пистолету, лежавшему на тумбочке.

Девушка, все еще пребывающая в истоме, вяло запротестовала, но не успел Рамон коснуться рукоятки пистолета, как тяжелые инкрустированные двери распахнулись, и в комнату ворвались шестеро вооруженных людей. За их спиной лежал на полу в луже крови охранник.

Рамон быстро вскинул пистолет, но гости оказались проворнее. Они бросились на него и свалили на пол. Все произошло так быстро, что перепуганная девушка не успела понять, что вокруг нее происходит. Один из ворвавшихся ударил Рамона по лицу рукояткой револьвера. Второй, не дав ему прийти в себя, рванул его за волосы. Рамон вскрикнул. Третий подошел к кровати, где судорожно натягивая на себя простыню, сидела девушка. Он посмотрел на нее, потом оглянулся на Рамона, и его лицо медленно расплылось в улыбке, во рту у него сверкнул золотой зуб. Бандит потянулся к девушке.

Она в ужасе отпрянула, схватив ее, он притянул к себе. Оценивающе оглядев се и восхитившись юным потным телом, он оттолкнул и сделал знак четвертому из своих дружков. Тот закрыл двери спальни.

Золотой Зуб заставил Рамона смотреть, как он сам и пятеро других по очереди забавлялись с девушкой; Рамон не очень за нее переживал, но у него от страха подкашивались колени, когда он видел, как жестоко они с ней обращаются. Его просто затрясло при мысли о том, что будет, когда они закончат с ней и обратят свое внимание на него. Ждать ему пришлось недолго.

В поисках драгоценностей бандиты перевернули вверх дном спальню, а затем и остальные комнаты в доме. Никакие угрозы, протесты и просьбы на них не действовали. Именно это и напугало Рамона больше всего. Его непрошенные гости воспринимали все как шутку, не более, но Рамону Веге было не до смеха.

Он пытался лихорадочно отыскать какую-нибудь лазейку, которая бы позволила выжить, — он понимал, что это не обычная кража со взломом. То, что эти люди хорошо вооружены, что они ворвались в его дом, перебив охрану, и особенно то, что они с Ямайки, означало лишь одно — это люди Короля Уилли, а он, Рамон Вега, попал в страшный переплет. Король Уилли давно замышлял захватить его владения, только за последний год произошло немало кровавых стычек между «скорпионами» и бандитами Уилли. Рамон понимал, что если он не сумеет откупиться от этих людей, соблазнив их каким-нибудь заманчивым предложением, перед которым они просто окажутся не в состоянии устоять, он не жилец на этом свете.

Гости бросили его на пол, связали ноги и вздернули на одну из тяжелых люстр, и теперь он висел вниз головой, как гигантский марлин, весь в их власти. Поднимая его, они хохотали, потом решили устроить перекур, и комната наполнилась острым, тошнотворно сладким запахом марихуаны. Один из бандитов вышел и вернулся через несколько минут с большим парусиновым мешком, из которого вытащил несколько жестянок из-под кофе и коробку со свечами. Банки они расставили большим кругом и в каждую, сунули по свече. Затем выключили свет и зажгли свечи, тусклое мерцание которых отбрасывало на стены причудливые, пугающие тени. Рамона охватила паника. Его крики и мольбы, попытки привлечь их внимание, втянуть в разговор — все было напрасно. У изголовья кровати, прикрывшись простыней, всеми забытая, скорчилась девушка. Взгляд ее был неподвижен.

Прямо под головой Рамона Золотой Зуб поставил ведерко, затем достал из мешка какую-то банку. Рамон почувствовал, как по лицу у него струится пот. И вдруг в поле его зрения попала коричневая рука, сжимавшая окровавленную куриную лапку. Золотой Зуб принялся что-то выводить ею у него на груди. Рамона стала бить дрожь. Заикаясь, он умолял не убивать его, предлагая им деньги.

— Я заплачу вам, — кричал он, дергаясь и извиваясь всем телом, — Два миллиона. Наличными! Прямо сейчас…

Золотой Зуб, не обращая на него никакого внимания, вытащил огромный сверкающий нож. Глаза Рамона не отрывались от огромного, как бритва, лезвия.

— Тут дело не в деньгах, приятель, — сказал Золотой Зуб с сильным акцентом, выдававшем в нем жителя Ямайки. Он приблизил свое лицо вплотную к лицу Рамона и ухмыльнулся. — ‘Речь идет о власти. На улицах объявился новый Король. Это его послание твоим людям. Ты уходишь в историю, приятель.

До ушей Рамона донесся еще один голос с таким же акцентом.

— Это ужасно, приятель, ужасно.

Последовал тихий, неприятный смешок.

Рамон застонал.

— Но Король говорит, что убить тебя мало, приятель, — продолжал Золотой Зуб. Он снова ухмыльнулся и поднял банку, которую вытащил из мешка. — Ему нужна твоя душа. Магия вуду…

Золотой Зуб наклонился к Рамону и приставил нож к его груди, пятеро остальных захохотали. «Они же все чокнутые! — в отчаянии подумал Рамон. — Совершенно спятившие. Господи, выхода нет, — отрешенно подумал он. — Пресвятая дева, я покойник».

— Пожалуйста, не убивайте меня, пожалуйста… Я отдам вам все, что пожелаете…

— Это «все» ничего не значит, приятель, — пожимая плечами, ответил Золотой Зуб. — Мне все равно. Хочешь, расскажу, что я думаю? — Он наклонился очень близко, его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Рамона.

— На свете одно дерьмо, приятель, — сказал Золотой Зуб. — Одно дерьмо. Каюк тебе, приятель!

Он засмеялся, и Рамон почувствовал, как по спине пробежала дрожь. Он хотел закричать, но в это мгновение Золотой Зуб вонзил нож ему в горло. Брызнула кровь. Закрыв лицо руками, в ужасе закричала девушка.

Внезапно красный свет озарил комнату, и луч лазера остановился на груди одного из бандитов. Человек взглянул вниз, удивленный тем, что это за светящаяся точка так неожиданно появилась на его теле. В следующую секунду в его груди зияла кровавая дыра.

Все застыли. Золотой Зуб завопил от ужаса, выхватил из-за пояса пистолет и, не целясь, выстрелил в направлении, откуда, как ему казалось, произошло нападение. Двое других тут же бросились к своему оружию, и комната буквально содрогнулась от грохота.

Со стен и потолка дождем посыпались штукатурка, осколки электрических лампочек, щепки. Бандиты палили во все стороны, как стреляют по врагу, притаившемуся где-то за пределами видимости, солдаты в джунглях. Девушка съежилась у кровати на полу, прикрыла голову руками и тихо стонала*

Опомнившись, бандиты прекратили беспорядочную пальбу и стояли, напряженно прислушиваясь, оглядываясь по сторонам и пытаясь хоть что-то разглядеть в тусклом свете уцелевшей свечи. Они понятия не имели, откуда был сделан первый выстрел. Каждый думал только о том, что они проглядели кого-то из охраны, и теперь этот, оставшийся в живых, — а может, он и не один — где-то затаился, хотя казалось просто невероятным, чтобы кто-то мог выжить после такой сумасшедшей стрельбы. В комнате стало тихо.

И вдруг одного из бандитов сбило с ног. Создалось впечатление, что его отбросило выстрелом, однако выстрела не было. Послышался свистящий звук, и большая сетка из очень тонкой проволоки, пролетев через комнату, накрыла его и потащила назад. Самозакручивающиеся металлические штыри по краям сетки, с силой вошли в стену. Проволока натянулась, впиваясь бандиту в кожу, на его лице выступила кровь. Двинуться он не мог. Попавшийся в сеть из сверхпрочного сплава, он задыхался и раскрывал рот, как рыба.

Четверо других скорее почувствовали, чем заметили движение в тускло освещенной комнате. Что-то с невероятной скоростью. промчалось мимо, и один из них резко повернулся готовый выстрелить, но не увидел цели. Казалось, воздух заколебался, как будто кто-то — или что-то — находилось рядом. Можно было подумать, что на людей нападают их собственные тени.

Один из бандитов дико закричал, когда острое, как лезвие бритвы, копье со страшной силой пронзило ему грудь и пригвоздило к стене.

Снова почувствовалось какое-то движение. Двойное лезвие блестящего боевого ножа пронзило грудь еще одного бандита, и он грохнулся на пол.

Двое обезумевших людей не имели никакого понятия, что же происходит. Они снова открыли огонь — только теперь по тому месту, откуда невидимый нападавший несколькими секундами раньше нанес удар, но Хищника там уже не оказалось. Благодаря камуфляжному светоотражающему скафандру он был совершенно невидимым, и бандитам лишь чудилась некая расплывчатая форма, наподобие прозрачного приведения. Они быстро поворачивались и в ужасе озирались по сторонам, не в силах понять кто же это атакует их и безжалостно убивает.

Послышалось шипение, затем раздался резкий приглушенный звук, будто кулинарным молотком отбивают мясо, и в грудь еще одного из бандитов со страшной силой вонзилось копье, отчего он взлетел в воздух, как прыгун с шестом.

Золотой Зуб вдруг обнаружил, что в живых он остался один. Ему не верилось, что все произошло так быстро, ведь всего несколько минут назад их было шестеро. Пригнувшись, он поворачивался то в одну, то в другую сторону, лихорадочно пытаясь найти цель. Ему почудилось движение в углу комнаты, и палец мгновенно нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. Он посмотрел на пистолет и понял — кончились патроны. А с ними и его жизнь.

Он снова обвел взглядом комнату. Вдруг воздух перед ним будто замерцал, и Хищник, выключив систему защиты, стал видимым. Хриплое дыхание со свистом вырвалось из горла у застывшего от ужаса Золотого Зуба. Увиденное им могло присниться только в кошмарном сне. Пока он лихорадочно искал в карманах патроны, Хищник двинулся к нему. Сверкнуло лезвие ножа, раздался истошный крик, тут же захлебнувшийся в предсмертном хрипе, и в комнате снова воцарилась тишина.

Тони Поуп выскочил из микроавтобуса, не дожидаясь, пока водитель притормозит. Он огляделся. Рядом с парадным входом в особняк стояла патрульная машина, у ее открытой дверцы полицейский тихо говорил что-то в трубку радиотелефона. Неподалеку три телевизионные группы устанавливали видеоаппаратуру, и среди них снова эти чертовы японцы, отметил Поуп. Как они успевают на место происшествия раньше него? Почему он приезжает последним? Вполне возможно, что полицейских диспетчеров они подкупают.

Поуп увидел, как Джону Гэллиджесу с десятого канала протянули микрофон, и он поправил галстук.

— Ну, как я выгляжу? — спросил Гэллиджес одного из своих коллег. — Шикарно? О’кей, начнем первыми.

Он ухмыльнулся, заметив Поупа, поднял большой палец и начал свой треп.

— Джон Гэллиджес в прямом эфире на десятом канале. Сенсационное сообщение. Мы оказались первыми, кто прибыл на место происшествия.

Он сделал легкое ударение на числительном «первый» и, опустив руку под микрофон, чтобы она не попала в камеру, подал Поупу палец.

— Да пошел ты к дьяволу, — с раздражением пробормотал Поуп, пока его группа поспешно устанавливала видеоаппаратуру.

— Мы находимся на Сан-Педро-стрит, — тараторил Гэллиджес, — у дома предполагаемого кокаинового короля Рамона Веги…

Поуп с отвращением отвернулся и обратил внимание на Сэнди Дайерсинг с четвертого канала — она тоже уже травила свою баланду.

— Несколько секунд назад мы получили сообщение об убийстве по меньшей мере двадцати человек, — говорила она. — В данный момент еще не ясно, кто эти жертвы, но одна указывает на то, что все они входили в группировку так называемых «демонов», банду, известкую своими культовыми, в стиле вуду, расправами над соперниками…

Поуп вернулся к своему побитому автобусу, чтобы привести себя в порядок, пока его команда устанавливала видеоаппаратуру. Взяв лежавшую на переднем сиденье коробку, он открыл ее и начал быстро гримироваться. Его уже всерьез начинало задевать то, что эти болтуны постоянно его опережают. В микроавтобусе была установлена связь с полицейскими диспетчерами. А это значит: информацию он должен получить не позже, чем она доходит до остальных. А если дело не в том, что он не первый получает ее, а в том, что не вовремя прибывает ка месть происшествия? Может кто-то подкупил его водителя? Поуп подозрительно взглянул на Джазза, озабоченно возившегося с аппаратурой. Поуп не очень хорошо знал город, чтобы определить, достаточно ли быстро Джазз добирается в нужные места. Что ж, придется проверить — а вдруг он любит покружить? Этим опозданиям нужно положить конец. Пора и о репутации подумать.

Поуп уже заканчивал грим, когда послышался резкий визг тормозов, повернувшись, он увидел, что неподалеку остановилась машина Майка Хэрригана. Он вышел из нее со своим напарником, тут же к ним подъехали еще двое. Это была Леона Кэнтрелл и с ней какой-то новый «фараон», которого Поуп раньше не видел. Эта Кэнтрелл та еще штучка, подумал Поуп, но чертовски хороша. Однако у нее ничего не выудишь. Посмотрим, удастся ли что-нибудь узнать у Хэрригана. И он быстро направился к ним.

— … И тут док говорит: «Видите ли, мне понадобятся образцы семени, кала и мочи», — с упоением рассказывал Лэмберт Леоне. — А я в ответ: «Боже мой, док, но я оч-чень спешу! Нельзя ли мне просто оставить нижнее белье?»

Леона искоса взглянула на него с кислой миной.

— Очень смешно!

Поуп подбежал к Хэрригану и с ходу начал задавать вопросы:

— Лейтенант, что это — еще одна гангстерская разборка? Говорят, в здании может оказаться до полусотни трупов. А что вы скажете по поводу распространившегося слуха, будто полиция оказалась просто-напросто некомпетентной, пришлось даже вызывать спецподразделение ФБР, чтобы сделать за вас вашу работу? Люди имеют право знать, лейтенант, что здесь происходит.

— Господи, это — же Поуп! — воскликнула Леона, подходя к ним. — Этот паразит, должно быть, ночует в своем автобусе.

— Позвольте мне, — выступил вперед Лэмберт. — Связь с общественностью — моя специальность.

Леона окинула его презрительным взглядом.

— А есть ли на свете хоть что-нибудь, что не было бы твоей специальностью? — спросила она.

Хэрриган прошествовал мимо Поупа, даже не удостоив его взглядом, и тут к репортеру подошел Лэмберт.

— Тони! Рад встрече с вами!

— Кто вы такой, черт побери? — воззрился на него Поуп.

— Ваш самый большой поклонник, Тони, — зачастил Лэмберт, не давая репортеру вставить слово. Незаметно он заставил Поупа повернуть к автобусу. — Знаете, я ваши репортажи смотрю постоянно. Это же черт знает, как трогательно и всегда дьявольски неожиданно! «Нырнувшая в мусоропровод мать рожает крысу», «Домашний пес в микроволновой печи», «Сиамские близнецы-любовники», «Бракосочетание на ледовой арене». Люблю я ваше дерьмо, Тони, честное слово!

— Вы не имеете права! — вскричал Поуп, когда Лэмберт попытался увести его еще дальше от Хэрригана. — Я…

— Послушайте, Тони! — уже другим тоном проговорил Лэмберт, плотно прижав его к микроавтобусу. — Позвольте вам кое-что объяснить. Лично мне нравятся вот такие напористые, как вы, и даже несколько эксцентричные журналисты… Однако вон те ребята, что стоят там, они ведь не такие хипповые как я. И знаете…

— Это нарушение!… — снова взорвался Поуп, но Лэмберт не дал ему докончить.

— Не перебивайте меня, Тони, — он засмеялся. — Черт, да им ничего не стоит пальнуть вам ниже пояса со спины! На вашем месте, Тони, я поторопился бы ворошить мусор где-нибудь в другом месте. Надеюсь, вы меня понимаете? Уверен, что понимаете. Ну же, Тони, не разочаровывайте меня!

— О’кей, — сказал хмуро Поуп. — О’кей, я все понял. Мы сматываемся отсюда. Успокойтесь.

Он повернулся и дал знак своей команде сворачиваться. Лэмберт еще минуту понаблюдал за ним, с удовлетворением' кивнул головой и направился к Хэрригану, который стоял с Леоной и Дэнни у полицейской машины, припаркованной перед особняком.

— Тогда-то мы и приняли вызов, — рассказывал патрульный Шенберг. — Посмотрели все внутри. Господи, да там кровавая баня!

В машине раздался голос полицейского диспетчера:

— Приказ всем подразделениям, работающим на Сан-Педро-стрит и Пятой авеню! Предоставьте возможность вести расследование федеральным агентам! Всем подразделениям блокировать территорию между, Цветочной и Шестой авеню. В здание не входить, этим займутся агенты ФБР!

Хэрриган взглянул на Арчулету и остальных.

— Мы ничего не слышали, — кратко бросил он.

— Босс у нас ты, — с улыбкой ответил Арчулета.

— Идем! — сказал Хэрриган.

Лэмберт выхватил фонарик из колечка на ремне Шенберга.

— Он может вам понадобиться, — сказал он, протягивая его Хэрригану. — За фонарик отвечаю головой, — добавил Лэмберт, обращаясь к Шенбергу.

Они вошли в здание. В вестибюле на полу лежали тела двух охранников — оба были застрелены с близкого расстояния. Один, стоявший на посту у двери, был убит из винтовки; другой, вероятно, прибежал на звуки выстрелов, он лежал посреди вестибюля, грудь его была прошита автоматной очередью. В комнате для охраны в большой луже крови валялся под столом один из служащих. Вокруг него вспыхивали и гасли экраны мониторов. Он тоже был насквозь прошит из автомата — на поверхности стола были видны следы от пуль.

Прежде чем подняться наверх, Хэрриган быстро осмотрел трупы. Без сомнения, убийцы высадили дверь, перестреляли охранников и поднялись на лифте.

Электричество в доме было отключено. Хэрриган включил фонарик. За этим мафиози они следили много лет — с тех пор, как он открыл свою лавчонку в Лос-Анджелесе и быстро расправился с несколькими соперничающими группировками в городе, использовав для этой цели «скорпионов». Тогда полиция ничего не смогла доказать, и Рамон Вега суда избежал. Вот это-то и бесило. Всем было известно, чем он занимается. Все знали, что он главарь «скорпионов». Но то, о чем говорил весь город еще нужно было убедительно доказать на суде. Рамон Вега жил, как принц, в особняке, больше походившем на дворец из «Тысячи и одной ночи»; он общался с самыми известными людьми в городе.

Хэрриган и его спутники переступили порог спальни.

Впрочем, продолжал размышлять Хэрриган, всему приходит конец. И теперь уже Рамон Вега был подвешен за ноги к люстре в собственной спальне. У него было перерезано горло, огромная лужа крови залила роскошный ковер. Но он оказался не единственным мертвецом. Вокруг все было забрызгано кровью. Комната, иссеченная пулями, представляла собой жалкое зрелище. Как все это похоже на то, что случилось в штаб-квартире «скорпионов», подумал Хэрриган.

— Рамон Вега, король крэка, — сухо произнес он, будто прочел эпитафию. Хэрриган посветил фонариком в сторону трупа. Один из самых крупных наркодельцов в восточной части города. Сотни килограммов кокаина в неделю — и это еще по весьма скромным оценкам, снова подумал он.

Леона подошла к висящему телу и осмотрела символ, начертанный кровью у него на груди.

— Это вуду, — сказала она, — знак, характерный для жителей Ямайки. Они собирались вырвать его сердце. Это делается для устрашения врагов. — Леона обратилась к Хэрригану. — Это Король Уилли.

— Кто-кто? — спросил Лэмберт.

— Король Уилли, — ответил за Леону Арчулета. — Шаман одной из банд в нашем городе. Заправлял террористическими группировками на Ямайке, пока не стал слишком влиятельным. Вожди на Ямайке шагу не сделают без его одобрения. Теперь живет где-то у нас. Один из королей наркобизнеса.

Полицейские огляделись.

— Так кто же объяснит мне, что здесь все-таки произошло? — спросил Хэрриган.

Арчулета окликнул его с другого конца комнаты. Хэрриган посветил фонариком в его сторону, и луч света упал на обнаженную девушку, скорчившуюся на полу у кровати. Она вся была в крови, но, похоже, это была чужая кровь. Хэрриган посветил ей в лицо и увидел, что она без сознания. Казалось она ничего не видит — глаза ее будто подернулись пеленой. Девушка, видимо, находилась в состоянии кататонии. Губы у нее двигались — она еле слышно что-то повторяла. Леона наклонилась, немного послушала и нахмурилась.

— Чушь какая-то! Она твердит: «Е1 Diablo vino рог ellos» — «За ними пришел дьявол».

Хэрриган склонился над девушкой и всмотрелся в ее глаза. Что бы там ни произошло, она все видела. Почему же ее оставили в живых?

— Не знаю, каким чудом ты осталась цела, девочка, — нелепо сказал ей Хэрриган, — но, если ты выйдешь из этого состояния, ты мне все расскажешь, не так ли?

— Если все это дело рук бандитов с Ямайки, — проговорил Лэмберт, выражая вслух мысли Хэрриган, — зачем они оставили б живых свидетельницу?

Хзрриган повернулся и медленно посветил фонариком по комнате: разбитые светильники, поломанная мебель, повсюду битое стекло и иссеченные стены.

— Это не они, — спокойно произнес он.

— Наш дружок с оружейного склада? — спросил Арчулета, имея в виду штаб «скорпионов». Он вопросительно поднял брови.

Хэрриган мрачно кивнул.

— Да. Там все выглядело точно так лее. И было точно такое же ощущение, — подчеркнул он. — В городе маньяк.

Он внимательно оглядел разгромленную спальню. Бандиты ворвались к Веге, чтобы убить главаря «скорпионов». Это был последний шаг в их войне за сферу влияний, но тут, в свою очередь, кто-то порешил их. Кто же эхо? Да, задачка не из простых.

Хэрриган подошел к стене, разглядывая глубокий надрез на одной кз деревянных балок. Надрез был идеально ровный и чистый — несравнимо лучше любого надреза, произведенного электропилой. Инструмент, которым его сделал и прошел сквозь дерево, как нож сквозь масло. Хэрриган поиграл лучом фонарика, потом направил его вверх, к потолку. Сверкнуло что-то металлическое. Он повернулся к Арчулете, тот кивнул в ответ.

И вдруг всех осветил пронзивший тьму яркий луч света. Вздрогнув, они резко повернулись, и чей-то голос произнес:

— Лейтенант, можно вас на минуточку… конфиденциально?

Голос был знакомым. Свет слегка ослаб, и прищурившись Хэрриган рассмотрел стоявший в дверях силуэт, за ним толпились люди с большими чемоданами в руках.

Войдя, они принялись устанавливать осветительные приборы по всей комнате, а когда включили их, в лучах яркого света появился человек, чей голос показался Хэрригану знакомым. Это был сотрудник ФБР Питер Киз. Хэрриган кивнул своим спутникам, и они вышли.

— Мне говорили, что назойливость — одно из замечательных ваших качеств, — мягкая манера и мягкие нотки в голосе Киза могли заворожить кого угодно.

— Послушайте, — примирительно начал Хэрриган, — я знаю, что…,

Киз не дал ему договорить. От его приятных манер не осталась ни следа, в голосе появилась жестокость.

— Вы, вероятно, не умеете слушать, а, Хэрриган? У вас очень длинный нос, и вы уже сунули его слишком глубоко в мои дела. — Киз помолчал, потом, отделяя паузами каждого слово, отчеканил: — Ну, тогда, может быть, вы поймете следующее. Если вы еще раз окажетесь на моем пути, вы пополните список жертв несчастного случая. Надеюсь, я ясно…

Неожиданная вспышка света прервала его речь. Киз резко повернулся и увидел Тони Поупа, который со своей командой каким-то образом ухитрился проникнуть в особняк, минуя заслон полиции. '

— Гарбер! — крикнул Киз одному из своих людей, указывая на репортеров. — Всех вон! И разберитесь с камерой.

Не успел Поуп пошевельнуться, как двое агентов ФБР налетели на него, схватили видеокамеру и разбили ее о пол.

— Что вы делаете? — закричал Поуп. — Как журналист, я имею право находиться на месте события. Отпустите меня сейчас же!

Агенты решительно подталкивали его к двери. Заметив Хэрригана, Поуп резко рванулся в его сторону. Фэбээровцы немного замешкались, а потом бросились к репортеру. Сопротивляясь, Поуп мгновенно включил миниатюрную видеокамеру, которую спрятал в руке, и быстро заснял все, происходящее в комнате.

— Это сокрытие преступления, Хэрриган! — затем прокричал он. — Вы не имеете права не допускать сюда прессу!*

Агенты ФБР, наконец, вытолкали его за порог. Какое-то время Киз в бешенстве смотрел ему вслед, потом снова повернулся к Хэрригану. Через секунду или две он уже взял себя в руки.

— Я могу это устроить, Хэрриган, — продолжая прерванный разговор, сказал он ровным, бесцветным голосом. — Можете мне поверить. А теперь выкатывайтесь отсюда, и побыстрее!

Хэрриган встретил его ледяной взгляд. Он не любил, когда ему угрожают. И все же что-то в голосе Киза заставило его понять, что это не просто обычная угроза. Произнесенные Кизом слова, как это ни странно, подействовали на него. Да, они были сказаны буднично, без драматизации, но Хэрриган понял, что Киз мог исполнить свою угрозу.

— Кто же вы, черт бы вас побрал, такой, Киз? — спросил Хэрриган, спокойно глядя ему в глаза.

Парень по фамилии Гарбер подошел и стал рядом, готовый по приказу своего командира выпроводить полицейского.

Хэрриган окинул Гарбера взглядом с ног до головы и снова повернулся лицом к Кизу. Двое решительных мужчин стояли лицом к лицу и молча смотрели один на другого. Было достигнуто полное взаимопонимание. Хзр-риган знал теперь, что Киз не какой-то там рядовой федеральный агент. Как бы на так. Федеральные агенты не грозят офицерам полиции, что те могут бесследно исчезнуть. Киз тоже понял, что Хэрриган его раскусил. Коротко кивнув на прощание, детектив вышел из разгромленной спальни.

Хэрриган спустился по лестнице и вышел из особняка, еле сдерживаясь от гнева и напряжения. На улице оказалось полно народу. Врач судебной медицинской экспертизы, команда специалистов из полицейской лаборатории, множество сотрудников полиции — все толкались у входа. В дом их не пускали, и теперь никто не знал, что делать. Теперь вожжи в руках Киза, подумал Хзрриган.

Он увидел Леону и Лэмберта, они стояли и разговаривали у одной из патрульных машин. Все внимательно проследили глазами как оставшуюся в живых свидетельницу выносили на носилках и увезли на «скорой помощи». Однако Хэрригана почему-то не покидали сомнения, доедет ли девушка до больницы. Он отвел в сторону Джерри Лэмберта.

— Хочешь, чтобы я тобой гордился, сынок? — спросил он. — Пойди на любые ухищрения, на какие только способен, проследуй за ними и узнай, куда они отвезут ее. Меня найдешь у Рея. — Он помолчал, придать вес следующим словам: — Смотри, будь осторожней. Этим ребятам палец в рот не клади.

— Не беспокойтесь, лейтенант, — небрежно ответил Лэмберт. — Слежка — моя специальность.

Он сел в свою машину, подождал, пока отъедет машина «скорой помощи», и последовал за ней на приличном расстоянии. Хэрриган посмотрел ему вслед, гадая, не обмишулится ли парень. Он надеялся на положительный результат — ему нужны были кое-какие ответы. Хэрриган повернулся к Леоне.

— Ну, и как он?

Леона скорчила гримаску.

— Дерьмо — оно и есть дерьмо, — ответила она.

— А ты что-нибудь разузнала в управлении? — спросил Хэрриган.

Леона глубоко вздохнула.

— Киз и его веселые ребята разрабатывают операции в Тактическом Крыле. Тема запретная. Никто ничего не знает, включая начальника управления. — Она помолчала. — Жмуриков с военного склада, лишь только их доставили в морг, тут же конфисковали фэбээровцы. Ими будут заниматься их специалисты. Но вот что странно — в морг попало только три трупа.

— Что?! — Хэрриган нахмурился.

— Один из «скорпионов» пропал, — сказала Леона. — Никто не знает, что с ним случилось.

Озадаченный, Хэрриган перевел взгляд на Арчулету.

— Если он у фэбээровцев… — заговорил Дэнни и замолчал.

— Позвони Натану Колдуэллу в ФБР, в Вашингтон, — сказал Хэрриган. — Скажи, это личная просьба. Пусть что-нибудь разузнает о Кизе, пусть проверят его послужной список. — Размышляя, Хэрриган смотрел в даль отсутствующим взглядом. — Пожалуй, на сегодня это все, что мы можем сделать, — сказал он наконец. — Идем, — добавил он, обращаясь к Леоне, — я отвезу тебя.

Она бросила не него взгляд, полный притворного удивления.

— Майк, я польщена, — проговорила она. — Ты меня отвезешь? Это что-то новое.

— Дэнни, сынок! — позвал Хэрриган Арчулету, пропуская мимо ушей слова Леоны и отходя в сторону.

Арчулета подошел к нему.

— Нам надо быть очень осторожными, — тихо сказал ему Хэрриган. — Эти парни ведут себя странно. Но кто бы они ни были, у них благословение самого Папы.

Он задумчиво посмотрел на особняк.

— Они пробудут здесь добрых четыре часа, — продолжал Хэрриган. — Я отвезу Леону к Рею. Ты поторчи пока здесь, но постарайся, чтобы тебя не видели. Посмотри, что тут будет твориться. Я приеду сюда в час — надо еще раз повнимательней осмотреть спальню. Только постарайся уберечься, Дэнни, сынок! Опасность подстерегает сзади!

Арчулета улыбнулся и протянул Хэрригану двадцатидолларовый банкнот.

— Это от меня, — сказал он. — Закажешь всем выпивку от моего имени.

Хэрриган улыбнулся ему в ответ, прошел к своей машине, где уже сидела Леона и уехал. Арчулета помахал им, затем повернулся и посмотрел на особняк. Внезапно он оглянулся и нахмурился.

Дэнни озадаченно озирался по сторонам, пробегая глазами по силуэтам крыш.

Он даже прищурился, но ничего толком не разглядел. На мгновение его пронзило острое чувство, что за ним следят. Более того, это было ощущение, о котором образно говорят: «Кто-то перешагнул через мою могилу».

Он передернул плечами и тряхнул головой, пытаясь отделаться от этого чувства. Неужели он сходит с ума? Навязчивый страх постепенно овладел им. Направляясь к особняку, Дэнни вспомнил что подобное чувств у него возникло и раньше. И каждый раз при этом ему хотелось бросить все к чертям собачьим и уйти. А в голове продолжали звучать слова Хэрригана: «Будь осторожен, Дэнни, сынок! Опасность подстерегает сзади!»

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Таверна Рея была заурядным баром в рабочем районе. Когда-то бар процветал, он и сейчас оставался еще одним из самых модных в городе. Расположенный на перекрестке, он привлекал внимание простой неоновой вывеской: «Таверна Рея», а светящаяся стрелка указывала на вход в цокольный этаж здания. Это было излюбленное место полицейских, парковавших свои патрульные машины.

В помещении бара не было ни цветов, ни пальм, ни штурвальных колес, кусков????? или чего-нибудь другого на морскую тему, отсутствовали здесь аквариумы, а также эти идиотские современные эстампы. Длинный бар красного дерева, темные деревянные панели, начищенные бронзовые светильники, зеркало за стойкой и мерцающий бликами глобус создавали очень уютную обстановку. Автомат-проигрыватель с большим набором записей Фрэнка Синатры, мелодий Мела Торма и Тонни Беннета. На стенах развешаны фотографии полицейских на парадах и спортивных состязаниях, знамена полицейских участков и прочие трофеи. Заведение это считалось официальным «водопоем» Метро Дивнжн, а его владелец, Рей Драммонд, в прошлом служил в полиции.

Зал, переполненный свободными от дежурства полицейскими, гудел от бодрых выкриков бармена, шумных рассказов про войну, веселой болтовни друзей, угощающих друг друга. Особым успехом здесь пользовался стандартный полицейский коктейль — виски с пивом.

Над стойкой самодельный транспарант возвещал: «С днем рождения! Леоне стукнуло двадцать восемь». Транспарант был покрыт многочисленными подписями, а приклеенные долларовые бумажки образовали подобие традиционного ирландско-итальянского «денежного дерева».

Героиня праздника — Леона Кэнтрелл — вышла из дамской комнаты. Сегодня ей явно нездоровилось, в ее движениях не было обычной гибкости. Она подошла к своему мужу, Рику.

Небрежно одетый под хиппи, рослый, с копной темных волос и серьгой в ухе, Рик Кэнтрелл в свои тридцать с небольшим отличался грубоватой мужской красотой. У него было солидное дело по перепродаже мотоциклов. Они познакомились, когда Леона, только что пришедшая в полицию, остановила его за превышение скорости. В результате он узнал номер ее телефона.

Рик взял Леону за руку и заботливо проговорил:

— Ты сегодня неважно выглядишь, детка.

— Знаешь, паршиво чувствую себя всю неделю, — тихо ответила она. — Это все проклятая жара, наверное.

— Тебе надо выпить, — произнес с улыбкой Рик.

— Предпочту содовую, — сказала она.

— Содовую? — повторил он удивленно.

Леона не была трезвенницей. Она могла пить наравне с мужчинами.

Сержант Черилл Грин пробиралась к ним сквозь толпу.

— Леона, по-моему, тебе двадцать восемь было и в прошлом году, — пошутила она. Обе женщины рассмеялись, и Черилл крепко обняла подругу.

В углу для курящих Майк Хэрриган и капитан Пилгрим оживленно спорили у стойки.

— Черт меня побери, Майк! — говорил Пилгрим, — я пытаюсь спасти твою задниду. Я не меньше тебя зверею, если мне указывают, как надо работать, но здесь замешано ФБР.

— Знаешь, что, — хмурясь, ответил Хэрриган, — если Киз и его свита из ФБР, тогда я королева Англии. Я не думаю, что все эти убийства связаны с бандитами.

— Пожалуйста, будь разумным, Майк, — проговорил Пилгрим, качая головой.

— О чем ты? Не понимаю, — продолжал он. — Киз хочет сам его повязать, но действует, исходя только из своих собственных соображений. Спрашивается — что это за соображения? — Он замолчал, чтобы сделать глоток. У хватает сил, чтобы одержать верх над целым Управлением полиции и добиться своего. Представляешь, какие здесь ставки? Они намного выше, чем в борьбе с наркомафией. Спрашивается, кто стоит за этим Кизом?

— Не знаю, знаю только одно: не нужно нам ввязываться в это дело! — настаивал Пилгрим.

Он не понимал, чего добивается Хэрриган, однако, зная его много лет, чувствовал, что это неспроста.

Если все это дело было связано с высокими правительственными кругами, Пилгрим не хотел об этом знать. Имея такую должность, достигнув своего возраста и готовясь к уходу в отставку, он жил по правилу: «Не раскачивай лодку». Но как раз этим правилом пренебрегал Хэрриган. Пилгрим знал Хэрригана как отличного офицера, вот только, раскачивать лодку всегда было его любимым занятием. У Хэрригана уже произошел разрыв с Хайнеманном, а теперь он скрестил мечи с Кизом и скоро погрязнет а дерьме. Беда была в том, что он этого не осознал. Как сделать, думал Пилгрим, чтобы он это понял и проявлял впредь максимум осторожности?

— Мне надо выйти, — сказал Пилгрим, с тяжелым вздохом слезая со стула. — Ты подожди здесь. Я еще не закончил разговор.

По пути в туалет Пилгрим решил, что все его увещевания бесполезны. Если Хэрриган ухватился за что-то, его уже не оторвешь. Однако Киз, судя по всему, тоже крепкий орешек, п в кармане у него, говоря языком репортеров, небольшая ядерная бомба. В известных пределах Пилгрим сможет вступиться за Хэрригана, как делал это всегда, в прошлом, но сейчас он боялся получить сильную затрещину.

За годы службы сначала патрульным, потом в Управлении, особенно в Управлении, Пилгрим усвоил: нельзя безболезненно для себя задевать начальство. Если им что-то не понравится, сдача будет еще сильнее. Киз как раз и был одним из таких боссов. Если Хэрриган не уступит, он может оказаться в нокдауне. Покинул ринг живым только один из них.

Черт возьми, Майк, думал он, шагая по коридору, зачем ты лезешь во все это? Ответ был не утешительный: Хэрриган не отступит, пока не докопается до сути дела. Именно за это Пилгрим его и уважал. Теперь же все это очень беспокоило капитана полиции.

Улица около роскошного особняка Рамона Веги казалась безлюдной. Полицейские заслоны сняли, последний патрульный автомобиль покинул место своей стоянки. Дэнни Арчулета вышел из подъезда одного из домов. Примерно в квартале от места происшествия, последний раз затянулся и раздавил окурок каблуком. Часы показывали одиннадцать тридцать. До встречи с Майком оставалось полтора часа.

Арчулета наблюдал, как феодальные агенты, закончив работу в особняке, тащили к машинам свои многочисленные чемоданы с оборудованием. Обычно на место преступления выезжал только судебно-медицинский эксперт, самое большее — двое, причем вся их поклажа умещалась в маленьком чемоданчике. Фэбээровцы приволокли целую лабораторию и так чертовски долго возились. Почему? Что они искали?

Дэнни осмотрелся, быстро перешел на другую сторону улицы и приблизился ко входу в особняк. Держа в левой руке электрический фонарик, Дэнни тихо открыл дверь. Вестибюль был пустым. Он поднялся на лифте. Дверь в спальню Рамона Веги оказалась опечатанной. На плотном листке бумаги с желто-черной полосой было написано: «Правительственная печать — вход на место преступления без разрешения властей карается законом».

Осмотрев ленту,' Арчулета вытащил складной нож и нажал на кнопку. Выскочило лезвие. Этот предмет не входил в стандартный набор полицейского снаряжения, но для Дэнни оказался очень полезным. Ловким движением он просунул лезвие под печать, она легко отделилась. Из полицейских получились бы хорошие грабители, мелькнула шальная мысль.

Нажав на дверь рукой, он вошел внутрь, включил фонарик и осмотрелся. Федеральные агенты знали, что делали: помещение оказалось основательно вычищено. За исключением повреждений на стенах, не осталось никаких свидетельств того, что здесь недавно произошло. Все ценности были вывезены. Дэнни с ехидцей подумал — не иначе как вещественные доказательства! О’кей, эти старательные мальчики прочесали все частым гребнем. Однако посмотрим, может, что-нибудь все же осталось.

Он стал шарить лучом света по плиточному полу, разглядывая пятна запекшейся крови. Одно из них было смазано подошвой спортивной обуви. Дзнни опустился на колени. Другое пятно было тоже смазано, но не обувью. Он нахмурился и начал внимательно рассматривать его. Оно было величиной в две ладони, с одной стороны отчетливо проступал след от крупных пальцев. Арчулета тряхнул головой и вновь принялся изучать пятно. Без сомнения, сюда кто-то наступил. Но кто? Форма следа была странной. Объяснить ее он не мог. Немного дальше Дзнни нашел еще один такой отпечаток. Он выглядел наподобие трехпалой руки со стальными когтями. Дэнни оглядел выбоинки на полу. Но как могли когти повредить твердую поверхность плиток? Может, убийца был обут в специальные сапоги? Но зачем? Дэнни был озадачен. Наверняка фэбээровцы заметили следы, но как в таком случае они к ним отнеслись?

Водя лучом фонарика по стене, Арчулета исследовал странные отпечатки, которые почему-то вдруг перешли на стену. Луч поднимался все выше, наконец, достиг потолка и направился к опорной балке. На ней были отчетливо видны следы расщепления древесины. Сумасшествие какое-то, подумал Дзнни. Проклятье! Что за игры задумал играть с ними этот Киз? А может, это подстроенная им изысканная шутка? Нет, на ФБР это не похоже. С чувством юмора у них всегда было туго.

Луч фонарика наткнулся на что-то блестящее. На что-то подобное ему уже показывал Хэрриган, только тогда металл блеснул снизу балки. Дэнни улыбнулся: все-таки федеральные агенты нашли не все. Видимо, слишком спешили закончить свою работу.

Он подошел к тому участку стены, который пострадал от пуль больше других — из-под осыпавшейся штукатурки виднелись стойки и блоки. Дэнни просунул руку в проем и отодрал еще один кусок сухой штукатурки. Используя горизонтальные стойки, он стал осторожно подниматься вверх по стене, проверяя, выдержат ли они его вес. Так Дэнни добрался до стропил и, опираясь на них, стал дюйм за дюймом подбираться к тому месту, где обнаружил что-то блестящее. Воспользовавшись ножом, он выковырял из балки металлический предмет, похожий на наконечник копья. Ничего подобного он ранее не встречал. Предмет был сделан из металла, который до сих пор Дэнни еще не встречал. Какой-то легкий сплав, заточенный до остроты лезвия бритвы. Дэнни даже представить не мог, какому оружию могли принадлежать такие наконечники. Судя по размерам осколка, это было что-то необычное.

Захватив наконечник, Дзнни решил возвращаться, внезапно его нога скользнула по расщепленному дереву. Балансируя, чтобы сохранить равновесие, он схватился за балку. Переведя дух, Дэнни протянул руку к следующей балке, но прежде чем уцепиться за нее, он коснулся чего-то другого — невидимого. Дэнни притронулся к чему-то, покрытому чешуей. Непроизвольно отпрянув, он потерял равновесие и полетел вниз. Уже падая, он почувствовал, как что-то с невероятной силой схватило его за щиколотку и зажало словно тисками. Он понял, что в ногу вонзились когти, которые и не позволяют ему упасть. Он закричал от боли.

Извиваясь, как вытащенная из воды рыба, Дэнни потянулся к пистолету, судорожно выхватил его из кобуры, но не удержал. Оружие гулко ударилось о плиты пола. Дэнни взглянул вверх, чтобы посмотреть, кто же его схватил. Перед ним предстало материализующееся как бы из воздуха существо, облаченное в легкий гибкий скафандр.

От испуга у Дэнни перехватило дыхание. Чудовище было огромных размеров — семь-восемь футов высоты, на голове причудливый шлем, по бокам, на поясе и за плечами какое-то оружие и снаряжение. Вглядевшись, Дэнни рассмотрел на его плече не то маленькую пушку, не то башенку с лазером, сбоку висело складное копье. Большая часть туловища была в скафандре. Там, где броня отсутствовала, проглядывала чешуя, как у пресмыкающихся, но только радужного оттенка. На Дэнни не мигая смотрели глаза, испуская из-под забрала шлема зловещее желтое свечение.

Чудовище с легкостью держало его одной рукой, обхватив щиколотку тремя огромными пальцами с мощными когтями. Перед Дэнни был не человек. Это был монстр, чудовище из ночного кошмара.

— Господи! — только и смог воскликнуть он, не веря своим глазам. В следующее мгновение Дэнни услышал звук своего собственного голоса, донесшийся из-под шлема. Чудовище обладало способностью великолепно имитировать голос. — Господи!..

Резким рывком Дэнни был заброшен на балку.

Хэрриган сидел за коктейлем в таверне Рея. Рядом, небрежно облокотись на стойку, пристроился Джэрри Лэмберт. Незаметно для присутствующих он держал в руке миниатюрный монитор. Лэмберт почти вплотную придвинулся к Хэрригану, и тот мог видеть запись в черно-белом изображении. Носилки, на которых лежала девушка, погружали в вертолет, а в это время Киз и Гарбер, наблюдая, беседовали между собой, — Хэрриган отчетливо видел их лица.

— «Джэт рейнджер» без опознавательных знаков? — спросил Хэрриган про вертолет, уже догадываясь, какой будет ответ.

— Он самый, — кивнул Лэмберт. Ваш приятель Киз лично командовал представлением.

Толковый парень, подумал Хэрриган, выполнил все, как было приказано, и хорошо выполнил. Вначале Лэмберт не очень понравился ему, теперь его мнение изменилось. Тем временем молодой полицейский внимательно наблюдал за танцующими. Хэрриган проследил за его взглядом. Изрядно выпившая сержант Черилл Грин двигалась в такт музыке. Заметив Лэмберта, она улыбнулась, приглашая его присоединиться.

— Теперь, лейтенант, — сказал Лэмберт, — если позволите, я хотел бы заняться настоящей полицейской работой.

— О’кей, сынок. На сегодня ты свободен, а завтра тебя ждет другое дело: слежка за Кизом. Я хочу знать о нем все: что он делает, куда ходит. Быть может, нам повезет.

Лэмберт кивнул с улыбкой.

— Удача — это моя специальность, — сказал он и направился к Черилл.

Хэрриган усмехнулся и, взглянув на часы, опрокинул рюмку. Наступило время встречи с Дэнни.

На город опустилась ночь. Далеко внизу улицы Лос-Анджелеса обозначились красноватым свечением. Тепловые излучения от автомобильных двигателей оставляли при движении багровые траектории. Город мерцал, залитый огнями. Сплошные огни, движение, мерцание — все это шальной пульс человеческих джунглей, думал Хищник. Пристроившись на бетонном парапете небоскреба, он смотрел с высоты на это: на море из бетона и асфальта в поисках жертвы. В мощном прыжке он рванулся со своего насеста, крепкие руки с острыми когтями вонзились в стену противоположного здания. Без всякого усилия, словно белка, он взлетел на крышу. В одной руке он нес только что полученный, еще теплый трофей — череп и позвоночник Дэнни Арчулеты, которые он вырвал из окровавленного тела с легкостью рыбака, потрошащего скумбрию.

Хищник взбежал на купол часовой башни, венчающей здание, и стоял, оглядывая город — свое охотничье угодье. Высоко над собой он держал копье, в его жутком победном вопле, который он испустил, звучала радость от предстоящей охоты. Голубое сияние буквально клокотало вокруг копья, создавая мощное энергетическое поле. Над головой Хищника сверкнула молния и ударила в копье, засветившееся с новой силой. Раздался гром.

Хищник наслаждался. Он поднял свой трофей к небу. Скоро он сможет вернуться на свою планету и будет хвалиться победами. Возвращение будет таким же увлекательным, как и сама охота. Но оставался еще один — особенный — трофей, его надо было еще завоевать. Без него возвращение будет не таким сладким.

Это человеческое существо — воин, с которым он столкнулся на крыше, — совершенно особый экземпляр. Крупный. Сильный. Быстрый. Изобретательный. Ради такого стоило задержаться.

На этой планете дичи было предостаточно. Ее население, быстро размножаясь, увеличивалось с каждым годом. Да, здесь было полно дичи, но не вся дичь заслуживала внимания. Большая часть населения Земли казалась Хищнику чем-то вроде рабочих муравьев. Они не были сильными и агрессивными, к тому же рефлексы их были замедлены. Желания охотиться на них у Хищника не возникало. Какая это охота? Другое дело — воины.

Во время первой экспедиции на Землю, Хищник постоянно вспоминал об этом, люди находились еще на ранней стадии развития. Большинство из них были свирепыми и агрессивными, однако из-за своей примитивности они не были так привлекательны для охоты, как другие жизненные формы. Однако уже тогда некоторые из человеческих существ выделялись среди себе подобных: более сильные, более быстрые, с лучшей реакцией. Правда, внешне они не отличались в общей массе. Большой рост и развитая мускулатура не являлись надежным признаком.

По мере эволюции воины стали различаться намного легче. Они часто сражались друг с другом, поэтому охота на них приобретала особый интерес. С каждой экспедицией накапливались знания об обычных людях, их характерах. С превращением землян в развитую структуру воинов стало различать труднее.

С одним из таких воинов и столкнулся Хищник на крыше того здания. Инстинкт самосохранения у него был чрезвычайно развит. Несмотря на камуфляжный светоотражающий скафандр, воин почувствовал рядом с собой присутствие Хищника и ринулся в атаку.

Да, это замечательный экземпляр! Скорее, скорее заполучить его!

Было раннее утро, за исключением пришедших на похороны, на кладбище не было никого. Тони Поуп стоял недалеко от вырытой могилы, рядом с которой выстроился почетный караул. Оператор с видеокамерой в руках начал съемку.

Прозвучала команда, полицейские подняли винтовки, троекратно прогремел траурный залп — была отдана последняя честь Дэнни Арчулете. Поуп вышел из-под деревьев и встал, где посветлее. Оператор дал его крупным планом.

— Тони Поуп в прямом эфире и снова с вами, — заговорил он. — Я веду траурный репортаж о похоронах инспектора городской полиции детектива Арчулеты. Странная тишина охватила город, прекратились даже стычки между враждующими группировками королей наркобизнеса. — Тони помолчал, потом поднял руку и, подчеркивая взмахами руки каждое слово, произнес: — За всеми последними событиями стоит неизвестный маньяк-убийца. Линчеватель.

Ему нравился его текст. Полиция и федеральные агенты просто с ног сбились в попытке найти этого убийцу. Каждый хотел выделиться, каждому хотелось, чтобы его имя было упомянуто в связи с этим таинственным делом. Тони с удовлетворением продолжил свой репортаж. Слова будто отскакивали от него. Репортеры, наверняка, их подхватят.

Маньяк-убийца. Линчеватель, — повторил он, словно забивая шляпку гвоздя. — Теперь он принялся за полицейских. Кто следующий в его списке? — Тони сделал паузу. — Прохожий? — Еще пауза. — Вы сами? — Он слегка понизил голос. — Ваши любимые?

Поуп обернулся, чтобы привлечь внимание зрителей к похоронам. Тут он заметил приближающегося Майка Хэрригана, снимающего на ходу куртку и галстук. Рубашка ка нем была пропитана потом, лицо скорбное, взгляд жесткий. Поуп дал знак оператору следовать за ним и поспешил перехватить Хэрригана. Он почти бежал рядом с чернокожим гигантом, едва успевая за его широкими шагами.

Поуп, не теряя упорного желания получить интервью, засыпал полицейского вопросами.

— Почему убит детектив Арчулета? Обнаружил ли он что-нибудь? Установлена ли личность убийцы?

Хэрриган по-прежнему не замечал репортера.

— Ваше мнение о мотивах этих убийств? — настаивал Поуп. — Ходят слухи, что вас обвиняют в противоправных действиях. — Сосредоточив все внимание на Хэрри-гане, Поуп не заметил подстерегавшей его опасности, словно налетев на кирпичную стену, он оказался на земле. Репортера сбил с ног Пилгрим.

— Убирайся к черту! — заорал он на Поупа. — Даже на кладбище вы не можете оставить нас в покое, вьетесь, как стервятники. — Он поспешил вслед за Хэрриганом.

— Майк, извини!

Хэрриган остановился, он едва сдерживал гнев. Он и сам бы врезал Поупу, но не хотелось этого делать при родственниках Дэнни.

Хэрриган кивнул Пилгриму, и они направились к машинам. Пилгрим сел за руль своей машины и включил зажигание. Взглянув через плечо, он заметил микроавтобус Поупа.

Дав задний ход, он ударил в борт автобуса, осталась большая вмятина. Испытывая некоторое удовлетворение, он поехал вслед за Хэрриганом в Главное управление полиции.

Хэрриган едва не плакал. Господи, кто же убил Дэнни? Я поймаю этого подонка! Он ответит за все. Я прикончу его! И я обещаю тебе, Дэнни, сынок, что легко он не умрет.

Убийца взял череп Дзнни. И вырвал позвоночник. Господи! Какой же извращенный надо иметь разум, чтобы совершить подобное? Хэрриган сжал руль с такой силой, что заломило руки. Ужасная смерть. Но каково семье Дэнни узнать обо всем этом… Полиция пыталась замять подробности, но эти проклятые журналисты докопались. Такие же мерзавцы, как этот Тони Поуп…

Пятнадцать лет Хэрриган и Дэнни прослужили в полиции, а перед этим была неразлучная мальчишеская дружба. Они были как братья и много разного пережили, став полицейскими: перестрелки, засады, тупость своего руководства, прессинг городских властей, остроту общественного мнения. Они уже через столько прошли, что, казалось, стали неуязвимы… И вот теперь Дэнни не стало. Это казалось невероятным, это было так больно. Лучше бы я погиб, Дэнни, сынок, подумал с горечью Хэрриган. Лучше бы я.

Здание, где размещался офис Хайнеманна, резко отличались от дома, где был расположен полицейский участок Метро Дивижн. Оно больше походило на особняк для руководства какой-нибудь корпорации. Сам офис производил впечатление уютом и аккуратностью. Все вокруг было в приглушенных тонах, стены обиты темными деревянными панелями, полы покрыты толстыми коричневыми коврами. Элегантная мебель создавала впечатление солидности и порядка.

Хайнеманн сидел за массивным столом красного дерева и смотрел в какую-то папку. Хэрриган почувствовал, как в нем закипает раздражение. Рядом с Хайне-манном стоял лейтенант Симс, помощник по административной работе. Он с самодовольным презрением посмотрел на Хэрригана и Пилгрима, когда но и входили в кабинет. Хэрриган поймал этот взгляд и заставил отвести его в сторону.

— Склонен к насилию, — читал Хайнеманн, не поднимая глаз. — Подвержен навязчивым идеям. Практикует применение грубой физической силы…

…И десять благодарностей за отвагу, лучшая статистика арестов преступников в истории Управления, — вмешался Пилгрим, отказавшийся безучастно взирать на то, как чиновник распекает его офицера. Пилгрим догадался, куда клонит Хайнеманн: они хотят разделаться с Хэрриганом, и тут, конечно, не обошлось без ФБР. Если это так, отстоять чернокожего детектива будет очень трудно.

Хайнеманн закрыл папку и посмотрел на Хэрригана, старательно сохраняя спокойствие.

— Ваше положение, Хэрриган, зависит от моего вмешательства. Если о ваших действиях узнает руководство, оно обвинит вас в смерти детектива Арчулеты и на время отстранит от работы.

Дерьмо, подумал Пилгрим. Строит из себя умника. Шеф не захочет предпринимать действий, которые могут привести к нежелательной огласки. По крайней мере, пока у него есть надежда получить пост мэра. А мерзавец Хайнеманн не посмеет самостоятельно принять решение, если только его не подтолкнут к этому. Похоже, Хэрриган получит короткую передышку. Только бы Майк придержал свой темперамент!

— Могу вас уверить, — продолжал официальным тоном Хайнеманн, — что сумеем пресечь эти ваши ковбойские проделки и возмутительное игнорирование приказов. Ни один мой подчиненный не должен вмешиваться в действия оперативной группы ФБР, возглавляемой агентом Кизом. Ни один. — Он помолчал. — Вы свободны.

Они уже повернулись, чтобы выйти, когда Хайнеманн произнес:

— Майк!

Хэрриган остановился. Пилгрим напрягся. Что еще? Хайнеманн глубоко вздохнул, обошел стол, приблизился к Хэрригану, взял его за руку и отвел в сторону.

— Ты должен меня понять, Майк, — сказал он. — Я оказался под огнем. Управление обстреливают со всех сторон. Городской Совет, мэр, пресса. Могут полететь головы. Мы нуждаемся в помощи федеральной службы, Майк. Мы не сможем выиграть этот бой без них.

Хэрриган смотрел на него и молчал.

— Ты наш лучший детектив. Ты лучший детектив из всех, кого я знаю! — продолжал примирительно Хайнеманн. — И ты нужен мне с твоей командой, я вовсе не хочу, чтобы ты действовал в одиночку. Поверь, если мы будем держаться вместе, мы выиграем.

Хэрриган смотрел на Хайнеманна и не мог понять, как произошло, что хороший полицейский так быстро превратился в трусливого бюрократа, пытающегося лавировать между всеми и озабоченного только одним: как бы сохранить свое благополучие.

— Было время, Фил, — начал Хэрриган и не договорил. Хайнеманн предал своих лучших друзей, стал продажным политиком. Бесполезно ему напоминать, каким он был. Теперь он другой. Хэрриган повернулся и молча отворил дверь.

Думая каждый о своем, они спустились в холл. Пилгрим первым нарушил молчание.

— Они не отстранят нас! Это дело полиции. Мы найдем убийцу Дэнни!

Хэрриган не мог больше сдерживаться.

— Мы с ним вместе провели пятнадцать лет на этих проклятых улицах! Убийца должен быть наказан! Я доведу дело до конца!

Когда они вошли в лифт, Пилгрим сказал:

Если найдешь этого негодяя, всади в него пулю и от меня.

Пилгрим знал, что Хэрриган теперь не отступит, а Хэрриган верил, что Пилгрим сделает для него все, что в его силах, и даже больше.

В вестибюле они неожиданно увидели Киза, идущего к лестнице. Скорее бы убраться отсюда, подумал Пилгрим и поспешил покинуть здание.

В этот момент Хэрриган сгреб Киза в охапку и хорошенько двинул об стенку. Из папки, которую тот держал в руках, посыпались бумаги. Киз был явно напуган и крайне удивлен.

— Слушай, ты! — проговорил Хэрриган, еле сдерживая себя. — Мне наплевать на то, кто ты такой. Что ты все кружишься вокруг убитого? Теперь это мое личное дело!

— Вы понятия не имеете, против кого идете, — сказал Киз как можно спокойнее. — Я вас предупредил.

Хэрриган вновь шарахнул его о стену.

— Нет, — произнес он, — это ты не знаешь, против кого идешь. Это я тебя предупреждаю: убирайся с моего пути!

Хэрриган ушел, прежде чем фэбээровец опомнился. Он должен был уйти быстро. Останься он дольше — и могло случиться всякое.

Гарбер и еще один человек из команды Киза были свидетелями последних секунд столкновения. Гарбер посмотрел вопрошающим взглядом на шефа. Киз понимал, что Хэрриган поставил себя в уязвимое положение и его можно привлечь к ответственности. Однако на это требовалось время. Нужно было подать рапорт, собрать свидетельские показания. Времени у него не хватало. Слишком высока была ставка.

— Пусть убирается, — неохотно проговорил Киз. Когда Хэрриган проходил мимо мониторов, расположенных на посту охраны, он заметил Леону Кэнтрелл и Джерри Лэмберта. Должно быть, они видели все, что случилось. Глупо, подумал он, сердясь на себя. Очень глупо. Он подошел к ним и сказал:

— Забудьте это. Все прошло.

— Черт возьми, Майк, — воскликнула Леона, догоняя его. — Ты не имеешь права так поступать! Это касается не только тебя. Я тоже любила Дэнни!

К ним подошел Лэмберт.

— Помните, вы сказали мне, лейтенант, что смогли выстоять, потому что были одним целым, одной командой. И еще вы добавили: «Дверь открывается в обе стороны».

Лэмберт помолчал и добавил:

— Мы вам пригодимся, лейтенант.

Хэрриган смотрел на них и его ярость постепенно стихала.

— Хорошо, — сказал он мягко. — Согласен. Будем вместе. — Затем повернулся к Лэмберту, глубоко вздохнул и попросил: — Расскажи мне о Кизе.

— Я наблюдал за ним эти три дня, — доложил он.

— Круглые сутки, — перебила Леона, идя по другую сторону от Хэрригана.

Лэмберт усмехнулся.

— Команда у Киза отличная. Мне пришлось побывать и шофером, и плотником, и линейным мастером, и почтальоном, короче, использовать все свои возможности. Они разъезжают по всему городу.

— Причем, вся команда оснащена компактным снаряжением агентов федерального розыска, — добавила Леона,

— Я установил подслушивающие устройства, но их телефоны перекодированы, — сказал Лэмберт. — К оборудованию я не смог подобраться.

— Сегодня утрсм они внезапно пропали, — проговорила Леона.

— То есть вы потеряли их?

— Понимаете, они словно испарились, — извиняющимся тоном уточнил Лэмберт. — В самом конце Вернон-стрит.

— В конце Вернон-стрит, — повторил Хэрриган, пытаясь представить это место. — В районе скотобоен?

— Да, — кивнул Лэмберт.

Хэрриган нахмурился.

— Похоже, Киз нашел, что искал, — сказал он. — Или близок к этому, черт его подери!

Некоторое время они шли молча. Хэрриган стремительно прокручивал возможные варианты.

— Этот тип вытесняет торговцев наркотиками, — вслух рассуждал он. — А теперь и полицейских. — Он покачал головой. — Леона, я хочу встретиться с Королем Уилли. У нас с ним сейчас одна задача.

Леона могла установить связь с Уилли только через сеть осведомителей, и предстоящая встреча Хэрригана с ним ей не нравилась. О таинственном Короле Уилли известно было мало. Только то, что он бесчувственный и жестокий. Вероятно, он считал себя шаманом-священником или холдуном-врачевателем. Конечно, Леона могла дать ему знать о желании Хэрригана встретиться, но вот что из этого получится, предсказать было невозможно. Уилли во всем был противоположностью Рамону Веге, он старался быть в тени. Но когда объявлялся, после него всегда оставались трупы. Как правило, они были так обезображены, что даже бывалому детективу страшно было на них смотреть.

— А пока, — продолжал Хэрриган, — хотелось бы знать мнение патологоанатома по поводу смерти Дзнни. Я должен посетить морг.

— Визит к доктору Ирэн Эдвардс с ее командой потрошителей! — воскликнул Лэмберт, не скрывая своего отвращения. — У меня даже волосы стают дыбом. — Его передернуло.

Хэрриган открыл дверцу машины.

— Она великолепный специалист, парень, — заметил он. — Если хочешь знать, она одна раскрыла больше преступлений, чем все наши участки, вместе взятые. — И, помолчав, добавил: — Садись, поедешь со мной.

Волоча ноги, Лэмберт обошел машину и забрался на заднее сиденье.

Доктору Ирэн Эдвардс было немногим за пятьдесят. Главный патологоанатом Лос-Анджелеса обладала выразительной внешностью, прекрасной фигурой и деловой манерой общения. Лэмберт почувствовал себя в ее присутствии несколько неловко. Его удивляло, как могла женщина выбрать подобную профессию.

Доктор Эдвардс представила им пару рентгеновских снимков и дала пояснения.

— Смерть наступила в результате обширного вторжения в грудную полость острого оружия, — она говорила четко, по-деловому, — которое почти разделило грудную клетку надвое. Смерть наступила мгновенно, — добавила она, как бы специально для Хэрригана.

Лейтенант поблагодарил ее за информацию. По крайней мере, все произошло быстро, и Дэнни не страдал, подумал он.

— Детектив упал на пол с высоты около шести метров, — продолжала доктор Эдвардс, — на что указывают обширные кровоизлияния и переломы в левой части туловища. — Она помолчала. — Затем убийца извлек из тела позвоночник и череп. '"Мышцы, связки, хрящи, скрепляющие позвоночник к грудной клетке, были рассечены одним мощным движением какого-то инструмента, более эффективного, чем любой хирургический инструмент. Как рыбу разделал, — добавила она, не желая казаться бесчувственной, но не сумев иначе выразить то, что хотела сказать. — Я никогда не видела ничего подобного, — завершила она свой рассказ.

Доктор Эдвардс взглянула на Лэмберта, который с любопытством оглядывал оборудование.

— Пожалуйста, ничего не трогать, — сказала она, как говорит мать чересчур любознательному ребенку.

— Не беспокойтесь, — ответил тот.

— Как вы считаете, что это могло быть за оружие? — спросил Хэрриган.

— Очень острое, — сказала доктор Эдвардс, — длиной от тридцати до тридцати шести сантиметров. Острое как лезвие бритвы, причем с совершенно неизвестными свойствами.

Она подошла к холодильнику, вынула какую-то стеклянную пластинку и поместила ее в электронный микроскоп.

Хэрриган и Лэмберт подошли поближе. На экране появились изображения разной степени увеличения.

— Вот срез кости, взятой из оставшейся в теле части позвоночника. Увеличение в сто пятьдесят тысяч раз. Темно-серый оттенок на костной ткани — это осадок, оставленный оружием.

— Как след металла от пули? — спросил Лэмберт.

— Да. Но мне кажется, что этот след оставлен не самим орудием убийства, а своего рода смазкой, придающей невероятные режущие свойства этому орудию. —

Доктор Эдвардс продолжала смотреть на экран. — Но остальное противоречит анализам.

Хэрриган подумал, потом достал осколок странного металлического наконечника и отдал ей.

— Это мы нашли у Дэнни в зажатом кулаке, — сказал он. — Чтобы достать это, он взобрался на балку. — Лейтенант облизал губы, тяжело вздохнул и добавил. — Он отдал свою жизнь за этот кусочек металла.

Доктор Эдвардс приняла наконечник и стала с восхищением его рассматривать, потом прикинула его на вес.

— Он почти невесомый! — сказала она с удивлением.

— Но режет лучше стали, — заметил Хэрриган.

Доктор Эдвардс вынула стеклянную пластинку из микроскопа, нажала на какие-то клавиши и поместила наконечник на место пластинки.

— Удивительно! — промолвила она, глядя на экран, и нахмурилась. — Необъяснимо. Это не металл, а сложное кристаллическое вещество. Сходно оно по прочности с алмазом, но еще более твердое. И, кажется, у него тот же эффект смазки, как у оружия, поразившего вашего детектива. — Доктор Эдвардс показала на экран. — То, что вы видите, — это своего рода туман, вернее, напыление этого вещества. — В смятении она посмотрела на Хэрригана. — Ваша находка состоит из элементов, которых нет в периодической системе Менделеева.

— Не может быть! — воскликнул Лэмберт.

Она молча на него посмотрела.

Наступило неловкое молчание.

Периодическая система, твердил про себя Хэрриган, периодическая таблица. Она же объединяет все элементы в природе. Как доктор Эдвардс может говорить такое? Это же невозможно.

Он подумал о Кизе, который, наверное, работает на какую-то правительственную организацию. Центральное разведывательное управление? Управление национальной безопасности?

«Вы не знаете, с кем имеете дело», — сказал ему Киз.

Хэрриган подумал тогда, что он имеет в виду себя. А что если он имел в виду этого убийцу? А вдруг секретные органы подготовили кахого-то сверхробота, снабдив его экспериментальным оружиел*? Там все время ведутся разработки новых все более разрушительных средств: то генная инженерия вирусов для биологического оружия, то фотонные компьютеры, то сверхмощные лазеры, то усовершенствованные роботы — почти что люди…

Однажды он видел фильм под названием «Манчжурский кандидат», в котором коммунисты воздействовали на мозг пленного американского солдата, превратив его в управляемого убийцу. Это, конечно, выдумки. А что же на самом деле? Может, какой-то сверх секретный эксперимент не удался, и Киз получил задание обеспечить его прикрытие?

— Доктор, что вы можете сказать о других жертвах? — спросил Хэрриган.

— Федеральная команда имела в своем штате патологоанатомов, — ответила доктор Эдвардс. — Я судебный медицинский эксперт и главный патологоанатом города, но от моего участия полностью отказались.

Да, подумал Хэрриган, похоже на то, что Киз действительно выполняет массированное прикрытие. Поэтому он и отказался от участия Ирэн Эдвардс. Она слишком умна и у нее большие связи, вот почему ее держали на расстоянии. Что касается тела Дэнни, то здесь Киз не смог навязать свой контроль: ни семья Дэнни, ни Управление полиции не дали бы согласие на секретное вскрытие. Киз считал, что мы не до чего не докопаемся, размышлял Хэрриган. Но он недооценил доктора Эдвардс. Она порядочный человек и не любит, когда ей помыкают.

— Вы не смогли бы познакомиться с показаниями федеральных экспертов? — спросил Хэрриган. — Может быть, что-нибудь осталось в памяти компьютера?

— Попробую, — ответила она, — но это очень не просто.

— Спасибо, доктор, — сказал Хэрриган. — Будем поддерживать связь.

Он забрал осколок, и они покинули лабораторию. Подходя к автостоянке, Хэрриган остановился и еще раз осмотрел наконечник. Он был встревожен.

— Что же это такое на самом деле? — спросил Лэмберт.

— Не знаю, — задумчиво ответил Хэрриган, — но в магазине скобяных изделий такое не купишь.

— Это что-то военного образца? — не унимался Лэмберт.

Парень мыслит в правильном направлении. Правильная догадка, подумал Хэрриган. Это то, что они потеряли, или то, чем хотели завладеть, — Хэрриган имел в виду Киза. Конечно, нельзя исключить и то, что в этом могла быть замешана какая-то иностранная держава. Тогда понятно, почему федеральные агенты создавали такую плотную завесу секретности.

— Киз! — произнес он, размышляя вслух. — Все возвращается к Кизу. В нем все ответы.

Хэрриган и Лэмберт уже были рядом со своей машиной, когда перед ними остановился старый черный кадиллак. В нем сидели несколько рослых негров в расшитых бисером и одетых на голое тело кожанках. От них пахло марихуаной. Один из негров жестом пригласил Хэрригана сесть в их машину.

Лэмберт потянулся к револьверу, но Хэрриган предостерегающе поднял руку.

— Спокойно, сынок, все о’кей.

Действия Короля Уилли предугадать было трудно. Он не любил терять время. Если он приглашал на встречу, то, возможно, хотел продать какие-то сведения. Или, наоборот, хотел выкачать сведения из Хэрригана. В любом случае путь был только один.

Лэмберт многозначительно посмотрел на шефа.

— Вы уверены в том, что собираетесь сделать?

Хэрриган утвердительно кивнул.

— Найду тебя позднее, — сказал он, направляясь к кадиллаку.

Один из негров открыл заднюю дверцу, Хэрриган сел в машину, и она рванула с места.

Лейтенант покачал головой. Старый, съевший в своем деле не одну собаку, полицейский тайно едет на встречу с одним из заправил наркобизнеса, подумал он. Все идет наперекосяк. Но Хэрриган был полон решимости докопаться до самой сути. После смерти Дэнни он начал терять над собой контроль.

Киз имеет мощную поддержку федеральной власти, размышлял в это время Лэмберт, но он не хотел бы поменяться с ним местами, если на пути его встанет Хэрриган.

Лэмберт смотрел вслед исчезнувшему за поворотом кадиллаку. Он нервничал. Ему не нравилось, что Хэрриган остался один на один с такими головорезами. Это не риск. Это сумасшествие. Для бандитов. Для бандитов прикончить полицейского — пустяшное и приятное дело. Но Хэрриган бросил вызов, он вел игру самостоятельно, независимо от приказов своего руководства или угроз федеральных агентов. Капитан Пилгрим, конечно, поддержит его, но предстоят серьезные осложнения. Если Хайнеманн узнает о встрече с Королем Уилли, его хватит удар. Он не пощадит Хэрригана, если тот вернется живым.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ехали долго, до наступления темноты. Негры молчали и вели себя так, как будто кроме них в машине никого не было. Губастый парень с плечами и шеей штангиста, сидевший на первом сиденье, равнодушно глазел на дорогу, двое других по бокам Хэрригана сидели истуканами, изредка передавая друг другу перед самым его носом большую вонючую сигару. Они даже не обыскали его и не отобрали пистолета, словно это их не волновало. Хэрриган не мог понять, добрый это признак или дурной. Впрочем, если бы они захотели что-нибудь с ним сделать, то в тесном салоне кадиллака он все равно не смог бы ничего предпринять.

Удушливый дым от сигареты с марихуаной проникал в легкие и раздражал глаза. Несмотря на открытые окошки, в салоне машины было душно, как в парилке. Автокассетник наяривал рэгтайм Боба Марли. Громила впереди кивал в такт музыке. Хэрриган, пытаясь запомнить маршрут, вглядывался в проносившиеся мимо кварталы отнюдь не фешенебельного пригорода. Автомобиль свернул в какую-то темную аллею и затормозил. Один из сопровождавших открыл дверцу и вышел на обочину, показав Хэрригану, мол, приехали.

— Спасибо, что подбросили, — кашлянув, пробормотал лейтенант и выбрался наружу. Он наклонился к передней дверце:

— А знаете, парни, вы просто созданы для такой работенки!

Те даже ухом не повели, продолжая смотреть вперед. Все верно, подумал Хэрриган, они выполнили приказ. Он вглядывался в темноту. В конце аллеи, над крыльцом видневшегося дома, горел тусклый фонарь, больше ничего разглядеть было невозможно.

Неплохое местечко для прогулок, криво усмехнувшись подумал Хэрриган. Он осторожно двинулся вдоль аллеи, внимательно прислушиваясь и пытаясь уловить хоть какое-то движение. Не нравится мне все это, продолжал думать он, ощущая, что за ним наблюдают. Впрочем, это чувство ему было знакомо. Помнится, он испытал его на крыше, после того, как тот идиот колумбиец, свалился вниз. Затылок вновь обдало холодом, и Хэрриган резко обернулся. Кадиллак стоял на прежнем месте, дверцы были открыты, а его спутники спокойно сидели, слушая музыку и дымя сигаретами. Никто не предпринимал никаких угрожающих действий, автоматы мирно покоились у них на коленях и выглядели, как игрушечные.

Если это ловушка, размышлял Хэрриган, то место они выбрали отличное. Не надо дергаться, сказал он себе. Сделав глубокий вдох, он направился к дому. Дойдя до конца аллеи, Хэрриган остановился в неярком свете фонаря. Он уже взялся за ручку двери и хотел потянуть ее на себя, как сзади раздался такой громкий голос, что, казалось, он заполнил собой все вокруг.

— Мне передали, ты хочешь говорить со мной? — грохотало вокруг.

Хэрриган огляделся, стараясь определить, где скрыты динамики, усиливающие звук голоса.

— Мне нужна кое-какая информация, — ответил он.

Из тьмы медленно выступила дородная, раскачивающаяся фигура. Король Уилли, узнал Хэрриган. Он даже с виду выглядел истинным жрецом вуду — косая сажень в плечах, торс тяжелоатлета, горящие в темноте глаза, грубо вылепленная физиономия, черная косматая грива. К ремню Короля Уилли был прицеплен огромный метательный нож, а в руке он небрежно держал карабин калибра девять миллиметров. Бандит положил оружие на перевернутый деревянный ящик и впился в лицо Хэрригана тяжелым изучающим взглядом.

— Информация, значит, понадобилась? — переспросил он. Голос его и без динамиков гудел, как из бочки. — Верно, узнать желаешь, кто укокошил всех этих бедняг?

— Сначала он убивал ваших, а теперь принялся за моих, — сказал Хэрриган. — Я уверен, что вам известно, кто это. Я хочу его найти.

Король Уилли холодно усмехнулся:

— Я не знаю, кто он, но знаю где. На том свете.

Что за чертовщина? — подумал Хэрриган и настороженно посмотрел на своего собеседника.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что убийца — из потустороннегомира, парень, — пояснил Король Уилли, покачивая головой. — И он всех нас заберет к себе.

Идиот, порет всякую чушь, снова подумал Хэрриган, будто у меня есть время слушать весь этот бред.

Король Уилли вынул руку из кармана и разжал кулак, показывая пригоршню темно-коричневых полированных косточек. Он бросил хости на ящик и некоторое время занимался их созерцанием.

— Видишь? — он показал на фигуру из костей. — Везде одно и то же. — Потом мрачно посмотрел на Хэрригана и добавил угрюмо: —Нет на свете такого человека, которого нельзя остановить. Одного убийцу может убить другой убийца. Ты меня понимаешь, парень?

Хэрриган вздрогнул, услышав хриплый, зловещий смешок; по спине пробежали мурашки. Он начал понимать, почему Король Уилли обладает такой властью над своими людьми. Мощные токи, исходящие от него, были почти непреодолимы, взгляд завораживал. Впечатляющая внешность, помноженная на мистику, констатировал Хзрриган. Одного этого сатанинского смешка было достаточно, чтобы человек покрылся холодным потом.

— Эта тварь достанет и твоих, и моих людей. Она орудует из преисподней, — сказал Король Уилли. — Я чувствую ее, она везде. И нет такой силы, которая смогла бы ее остановить. Вот так-то, парень. Нельзя заглянуть в глаза демону, пока он за тобой не придет. Это страшно, парень, страшно по-настоящему.

Хэрриган безмолвно уставился на Короля Уилли, гадая, кто перед ним — псих, мошенник или человек, который действительно верит во всю эту галиматью? Эти жестокие и хитрые глаза обладали способностью гипнотизировать, но сейчас взгляд их был необычайно спокоен и, как показалось Хэрригану, правдив. Это был взгляд человека, способного видеть что-то такое, что недоступно другому.

Уилли действительно верил в то, о чем говорил.

— Здесь тебе больше нечего делать, — добавил он, давая понять, что разговор окончен. — Скоро придет и твое время. Готовься!

Хэрриган продолжал смотреть на него. Кажется, Король Уилли смирился с неизбежным. Теперь Хэрриган видел, что тот и в самом деле верит в сверхъестественные силы, в мир вуду — мир духов и колдовства. Может, он и правда сумасшедший. А может, просто морочит ему голову. Как бы то ни было, думал Хэрриган, здесь больше ничего не выяснишь. Если Уилли и знает что-нибудь, на сделку он не пойдет. Но, возможно, ему действительно ничего не известно или он слишком уж напуган.

Хэрриган кивнул и направился назад, спиной ощущая лежащий на ящике карабин. Кадиллак по-прежнему ждал у выезда на шоссе. Проклятье, сколько времени потратил впустую, злился Хэрриган, предусмотрительно держа руки опущенными. Надо же, убийца с того света! Должно быть, Уилли чересчур верит этой своей белиберде. Так как Рамон Вега вышел из игры, Уилли теперь полновластный хозяин Лос-Анджелеса. Как это сейчас некстати, думал Хэрриган. Ладно, с Королем Уилли разберемся, но придется отложить это до лучших времен, если, конечно, убийца не достанет его первым и не поможет тем самым полиции. Хзрриган уселся в машину, и они тронулись в обратный путь.

Король Уилли стоял под деревьями, всматриваясь в темноту, в бесконечность. Потом он собрал с ящика кости, бросил их снова, пристально разглядывая образованную ими фигуру. Вдруг он содрогнулся, поняв заложенный в ней смысл, и гримаса ужаса исказила его лицо.

Что-то — наверное, кусок черепицы, — скатилось с крыши, упало вниз и стукнулось о крышку металлического мусорного бака. Уилли выглянул наверх, но ничего не заметил. Он шагнул вперед, напряг зрение и, затаив дыхание, прислушался. Ему почудился шорох где-то на стене и показалось, будто он различает что-то неопределенной формы, какое-то колебание воздуха, словно движение самой ночной тьмы. Если бы Уилли был христианином, то наверняка бы перекрестился, но вместо этого он кинулся к ящику и схватил свой карабин.

Кто — то спрыгнул со стены и тяжело приземлился всего в нескольких шагах от Уилли.

Он снял карабин с предохранителя и прошил аллею широким веером пуль. Перезарядив карабин, он снова стал вслушиваться, озираясь вокруг.

Шорох раздался ближе. Уилли вновь начал стрелять, лихорадочно водя стволом из стороны в сторону. Латунные гильзы сыпались на землю, поблескивая каплями расплавленного металла. Затвор карабина дернулся и замер — пришло время снова перезаряжать оружие.

Уилли, хотя его глаза все еще были ослеплены вспышками, безрезультатно пытался что-нибудь разглядеть.

Кто бы это ни был, он не мог остаться в живых после того количества пуль, какое он в него выпустил. Однако, как ни казалось это невероятным, Уилли опять услышал шорох. Он приближался — вкрадчиво и зловеще.

Внезапно раздался треск, похожий на электрический разряд. Уилли посмотрел в сторону, откуда раздался треск — оттуда исходило странное искрящееся мерцание. Глаза Уилли чуть не вылезли из орбит, когда он увидел, как всполохи голубой энергии, отражаясь в воде, змеями вьются вокруг гигантской пары ног, ступивших в лужу на дорожке. Эти жуткие ноги даже отдаленно не напоминали человеческие, и отражение в луже казалось страшнее ночного кошмара, безумнее галлюцинаций, порожденных отравленным наркотиками мозгом.

Уилли бросил взгляд вверх — туда, где должна была находиться голова чудовища, но ничего не увидел, кроме сумятицы теней и воздушных вихрей. Беспросветная тьма словно еще сильней сгущалась вокруг определенно могучей и зловещей, но невидимой фигуры. В это страшное мгновение Уилли вспомнил собственные слова: «Нельзя заглянуть демону в глаза, пока он за тобой не придет».

С перекошенным в беззвучном крике ртом Уилли отшвырнул в сторону бесполезный карабин и потянулся к ножу, висевшему у пояса. Нащупав пальцами рукоятку, он вдруг понял бесполезность своих усилий. Демона победить было невозможно. Уилли бросился бежать. Секундой позже тьма под деревьями огласилась душераздирающим криком.

Мертвые глаза Короля Уилли застыли в немом удивлении. Своей трехпалой рукой Хищник поднял за волосы его отрубленную голову. Положив трофей на металлический стол, он принялся методично очищать его от мягких тканей. Он пользовался блестящими инструментами, похожими на хирургические, однако гораздо более совершенными. Быстрыми, ловкими движениями Хищник удалил мышцы, сухожилия и хрящи. Он действовал как охотник, свежующий добычу. После обработки перед Хищником предстал отполированный блестящий череп, украшенный благородной патиной. Он почти благоговейно взял его, рассматривая со всех сторон, — для него череп представлял долгожданную драгоценность. Второй рукой Хищник поднял скальп, любовно перебирая пальцами волосы. Существо, которому принадлежал этот скальп, сражалось до последнего даже перед лицом неизбежной гибели. Он решил поместить этот памятный трофей вместе с предыдущими.

Подойдя к стальной панели, Хищник нажал на кнопку, и панель скользнула в сторону, открыв ячейки с желеобразным веществом, в котором уже находились несколько человеческих черепов и позвоночников. Коллекция трофеев увеличивалась. Охота была удачной. Бережно, не торопясь, Хищник поместил новый экземпляр в густой слой защитного геля. Взяв со стола позвоночник, также предварительно очищенный, он опустил его в гель рядом с черепом. Как только трофеи обволокло прозрачной массой, поверхность ее тотчас разгладилась. Хищник довольно заурчал, стальная панель вернулась на прежнее место.

Добыча, которую было трудно завоевать, представляла особенную ценность. Для него сам процесс выслеживания дичи был богат яркими переживаниями и приносил массу приятных ощущений. Хищник всегда желал растянуть этот процесс, чтобы продлить удовольствие. А когда он будет делиться своими впечатлениями, на родной планете, воспоминания о такой охоте будут необыкновенно сладостными.

Со свистом сработал механизм, действующий на сжатом воздухе, тяжелая белая дверь передвижного командного пункта отъехала в сторону. На пороге трейлера стоял Киз. Перемигивающиеся красные огоньки индикаторов отражались на его лице. Киз вошел внутрь и спустился в узкое помещение, заставленное компьютерами и ярко светящимися видеомониторами. Операторы в белых комбинезонах сидели за ними или деловито сновали по командному пункту. Экраны некоторых мониторов показывали техникой, облаченных в черные скафандры, которые были предназначены для работы в идеально чистых помещениях. Техники устанавливали мощные инфракрасные прожекторы. На остальных мониторах светилось изображение каких-то залов, напоминающих товарные склады.

Киз бросил на экраны беглый взгляд и удовлетворенно кивнул. Он поднялся к столу, за которым, изучая распечатку, сидел Гарбер.

— Как идут дела? — осведомился Киз.

— Температура держится на отметке двадцать три градуса по Цельсию, — не оборачиваясь ответил он. — Хорошие новости. Распыление цезия закончено на восемьдесят семь процентов.

Один из операторов оторвал взгляд от монитора и обратился к собеседнику Киза:

— Мистер Гарбер, не хотите взглянуть? Тут что-то передают по каналу новостей.

Киз и Гарбер поспешили к видеомонитору. Передавали репортаж с места происшествия. Тони Поуп стоял на фоне фиолетовых полицейских мигалок перед въездом в какую-то аллею и что-то говорил в микрофон. Гарбер повернул регулятор громкости.

— …В ряду кошмарных убийств, — послышался голос репортера, — характерных для душевнобольного преступника, маньяка. Но вряд ли кто-нибудь уронит слезу над его последней жертвой. Это Король Уилли, один из самых кровожадных заправил наркобизнеса в нашем городе? Сегодня ранним утром на этих отвратительных задворках были найдены его обезглавленные останки с полностью вырванным из тела позвоночником. Как ни цинично это звучит, убитый был достоин подобного финала…

Киз отключил звук. Повернувшись, он посмотрел на другой монитор, на экране которого появилось и сразу исчезло нечеткое изображение полупрозрачного силуэта.

— Ну, что ж, мы готовы, — произнес он.

Киз ждал этого долго, с тех самых пор, как десять лет назад познакомился с Голландцем. Десятилетие вынужденного ожидания, но ожидания не напрасного. Теперь уже действительно скоро…

Майор Алан Шефер, по прозвищу «Голландец», командовал специальным боевым подразделением — отборным отрядом коммандос, в который направляли лучших солдат из отряда «Дельта». Группа специализировалась на проведении рискованных тайных операций в различных странах мира. Шефер, бывалый солдат, заслуженный ветеран Вьетнама, отправлялся вместе со своим отрядом на всевозможные задания и выполнял миссию по освобождению заложников. За все время подразделение не потеряло ни одного человека: оно считалось лучшим из лучших. Однажды команда Шефера была послана со спецзаданием в Южную Америку. Живым выбрался только он сам да юная партизанка.

Шефер рассказывал какие-то невероятные вещи. Якобы отряд столкнулся с неизвестной формой жизни — Хищником, — который охотился за людьми, словно за дичью. Одного за другим убивал он бойцов его подразделения, сдирал с них кожу и скальпировал. Череп и позвоночники он забрал в качестве охотничьих трофеев. Итак, в живых остался только он сам, да еще юная партизанка, которая была взята в плен. Шефер сражался с Хищником в одиночку и в конце концов ранил его. Смертельно или нет, Голландец не знал, ведь Хищник, как он прозвал его, был вооружен небольшим ядерным устройством, которым и взорвал с порядочным участком джунглей в придачу.

Как только Шефер понял, что у раненого Хищника есть что-то вроде бомбы, то помчался прочь как полоумный и продирался сквозь джунгли до полного изнеможения. Когда его нашли лесорубы, он не был похож на нормального человека. Майор стоял на краю выжженного участка леса. Невдалеке виднелась воронка от взрыва, и было непонятно, каким образом ему вообще удалось избежать смерти. Шефер был в глубочайшем шоке и не мог объяснить, что случилось с ним и его солдатами. В таком состоянии он пребывал в течение нескольких недель, до того самого дня, когда Киз приехал в госпиталь для беседы с ним. Как раз в тот день Голландец немного пришел в себя и поведал ему всю эту историю.

Можно было легко отмахнуться от бредовых фантазий Шефера, но они полностью подтверждались показаниями девушки. Кроме того, Киз затребовал его личное дело, из которого узнал, что тот никогда не был подвержен срывам и не склонен к психозам. Шефер был психически здоров, физически силен и всегда сохранял олимпийское спокойствие. Сломать такого было трудно. Шефер в буквальном смысле проходил через ад, а потом просто пожимал плечами, если кто-то заговаривал с ним об этом. Девушку и Шефера подвергли целой серии сложнейших экспериментов, в том числе проверили на детекторе лжи.

Эксперты тщательно обследовали выжженный участок леса и заключили, что здесь действительно произошло что-то такое, после чего осталось лишь обширное пепелище. Однако результаты замеров остаточной радиации противоречили здравому смыслу: размеры кратера и площадь поражения соответствовали мощности взрыва, эквивалентной взрыву от пяти до десяти тонн тротила. У партизан же атомных бомб, разумеется, не было. Кроме того, о таких маленьких атомных бомбах на Земле не знали. Самые маломощные были порядка килотонны, а перспективные разработки — не ниже полутора килотонн. На Земле не могло быть устройства, взорвавшегося тогда в джунглях.

После того как провалилось партизанское наступление, которое начал отражать еще отряд Шефера, на место происшествия выслали исследовательскую группу. В нескольких милях от эпицентра взрыва был обнаружен второй, гораздо меньший по размерам, пятачок сгоревших от ракетных двигателей джунглей. У партизан, естественно, космического корабля быть не могло.

Вскоре после этого Голландец исчез. Несмотря на болезнь, вызванную облучением, он, тем не менее, в один прекрасный день, выдернув у себя из руки капельницу, одолел несколько санитаров и охранников, пытавшихся его остановить, и сбежал. Со стоянки перед госпиталем он угнал машину. Больше о нем ничего не слышали.

Врачи авторитетно заявили, что полученная доза облучения смертельна, но Киз не очень то доверял их мнению. Он изучил личное дело Шефера, видел его и беседовал с ним. Возможно, кровяных телец у Шефера и недоставало, и в конце концов его могли доконать рак костного мозга или лейкемия, но Голландец был не из породы хлюпиков, покорно ожидающих смерть на больничной койке под круглосуточным надзором дюжины штатских бездельников. Шефер — крепкий орешек, думал Киз. Да и чем черт не шутит, сильный организм Шефера мог окончательно преодолеть недуг — такого запросто не скрутишь. Возможно, Голландец еще даст о себе знать…

Но как бы то ни было, а Шефер был абсолютно уверен: Хищник вернется. Вернется обязательно. Он оказался прав, и теперь настал его, Киза, черед. Десять лет, десять долгих лет ожидания и подготовки. Годы, потраченные на изучение разрозненных сообщений о странных летающих объектах, детальное рассмотрение каждого случая похищения людей, которое могло бы быть приписано инопланетянам; бесчисленные опросы домохозяек, свихнувшихся на почве мистики после того, как они оказывались свидетельницами падения метеозондов… Да уж, работенка оказалась не из легких, будь она неладна. А Военно-Воздушные Силы, будь они трижды неладны, ни в чем не желали помогать. Однако мало-помалу, не взирая на серию неудач и на нескончаемые ложные гипотезы, заводившие в тупик, кое-что начинало вырисовываться.

Эти первые результаты они получили благодаря, конечно, Шеферу, ибо тот рассказал, что надо искать и как это выглядит.

Теперь — ты мои! — думал Киз, напряженно следя по экрану монитора за работой техников. Скоро, совсем скоро Хищник превратится из охотника в добычу.

Место выглядело идиллически мирным — ритуальная площадка, на которой люди хранят в почве останки себе подобных и отмечают каждый участок каменными тотемами. Место, которое они, видимо, почитают священным.

Хищник внимательно осмотрел площадку, но особенного оживления не заметил. Невдалеке стояли два устройства для передвижения — автомобили, как называли их на Земле. Вблизи двое людей совершали обряд возложения образцов местной флоры на один из церимониальных участков. Странные обычаи у этих созданий! Кажется, они благоговеют перед собственной смертью. Это озадачивает. Они ведь сами из породы хищников, убивают себе подобных, правда, трофеев не берут, а вместо этого чествуют своих мертвецов, и не обязательно тех, кого сами убили. Уже несколько веков наблюдает Хищник за поведением этих существ и охотится на них, а как во многом еще предстоит разобраться!

Странный звук отвлек Хищника. В мерцающем зареве он увидел человеческого детеныша — мальчишку, который при себе имел оружие. Хищник напрягся: в банке данных не имелось никаких данных о детях с оружием в руках. Хищник притаился, наблюдая за приближением маленького человека. Внезапно ребенок остановился. Это незрелое существо было наделено великолепной наблюдательностью, оно, похоже, увидело его, несмотря на защитный светоотражающий экран, надежно защищавший Хищника.

И тут он все понял. Предмет, который нес ребенок, был вовсе не оружием, а просто его имитацией! Должно быть, люди так тренируют своих детей, подумал Хищник. Они снабжают их моделями, чтобы научить пользоваться настоящим оружием, когда те достигнут зрелости. Итак, ребенок не представлял для Хищника никакой опасности — он не мог причинить ему вреда, а для хорошего трофея был слишком мал. Возиться с ним не стоило.

Выключив лазерный прицел, Хищник с интересом рассматривал ребенка. Крошечное существо внизу замерло и во все глаза смотрело на него. Вот ребенок сделал какое-то движение и протянул Хищнику руку.

— Хочешь печенья? — спросил он.

— Энтони! Иди сюда! Я же сказала, чтобы ты не выходил из машины!

Шестилетний Энтони обернулся, посмотрел на мать, стоящую рядом с отцом возле грузовика, и снова задрал голову на гигантскую призрачную фигуру, почти невидимую, если не считать полуразмытый контур, сливающийся с деревьями, травой и небом. Потом взглянул на кусок печенья, который мусолил в руке. Наверное, приведения не любят печенья, подумал Энтони и снова посмотрел на странные, мерцающие очертания.

— Пока, — сказал он неуверенно и побежал к машине.

Энтони пытался рассказать родителям о приведении, которое стояло там, среди деревьев, но мать нетерпеливо втащила его в кабину, качая головой и ворча что-то вроде: «Насмотрелся мультиков по субботам».

Дверца захлопнулась, грузовик уехал, и Майк Хэрриган остался на кладбище один. Он глубоко задумался, опустившись на колени у могилы Дэнни Арчулеты, не замечая никого вокруг.

— Эх, Дэнни, Дэнни, здесь должен был бы лежать я, — промолвил он, не отрывая взгляда от усыпанного цветами холмика — Я, а не ты…

Он поставил среди цветов фотографию — молодой Майк Хэрриган и совсем юный Дэнни Арчулета, одетые в форму сотрудников управления полиции Лос-Анджелеса.

Со смертью Дэнни Хэрриган словно потерял часть самого себя. Они были связаны настоящей дружбой, крепче вряд ли что бывает на свете, и Майк испытывал острое чувство вины, поскольку Дэнни погиб, выполняя его задание.

Хэрриган поднялся с колон и еще немного постоял у могилы. Чувство утраты и безысходной тоски овладело им.

Внезапно он резко поднял голову, так как остро почувствовал присутсвтие кого-то постороннего. Хэрриган обернулся, внимательно осматриваясь. Его пристальный взгляд задержался на чем-то блестящем — солнечный зайчик мелькнул в низкой кроне деревьев. Медленно, очень осторожно Хэрриган двинулся к дереву; рука его потянулась к кобуре, а глаза не выпускали из поля зрения блестящий предмет. Приблизившись, он разглядел подвешенный за цепочку к нижней ветке дерева медальон. Хэрриган дотянулся до него рукой и снял с ветки.

— Дэнни! — только и выдохнул он.

Ощутив пробежавший по телу холодок, Хэрриган выхватил пистолет и снова осмотрелся. Вокруг все было спокойно, на кладбище царила полная тишина, даже птицы не пели. Только теплый ветерок шевелил листья на деревьях.

Внутри у Хэрригана все сжалось. Выходит, он не сумасшедший. Он подбросил ему медальон Дэнни, чтобы поиздеваться. Убийца как бы предупреждал: «Следующим будешь ты».

Ладно, посмотрим, кто кого возьмет, подумал Хэрриган, глядя на медальон. Ну, давай, выходи, я жду тебя!

Но вокруг по прежнему было тихо.

Тревожно озираясь, Хэрриган вернулся к своей машине. Его не покидало чувство, что убийцы поблизости уже нет, но он знал, что тот ему специально подсунул медальон Дэнни, как бы давая понять, что всегда найдет Хэрригана, когда ему будет нужно. Когда Хэрриган сел за руль и тронулся с места, его руки все еще дрожали от внутреннего напряжения. Интуиция подсказывала, что наступает критический момент и близится развязка. Пора связываться с Леоном и Джерри, решил он.

Проехав несколько кварталов, он остановился у телефонной будки и вышел из машины. После кондиционированной прохлады машинного салона, его обдало вязким зноем. Не иначе, как больше сотни градусов по Фаренгейту, подумал Хэрриган.

Ватага ребятишек плескалась в сильной струе воды, бившей из пожарного брандспойда. Сердце его защемило — он вспомнил собственное детство, они с Дэнни вот так же играли на улице и устраивали настоящий потоп, пока взрослые их не прогоняли. Хэрриган задумался о тех давних, прекрасных днях. Минувшее казалось ему счастливым и нереальным.

Войдя в будку, он бросил монету и набрал номер отдела медицинской экспертизы. Леона подняла трубку сразу же.

— О, Майк, ты же обещал позвонить три часа назад, — сказала она взволнованно. — Где ты пропадал?

— Нигде. Просто немного поразмышлял, — ответил Хэрриган. — Что новенького?

Он услышал голос Лэмберта, поднявшего, видимо, параллельную трубку:

— Ты еще не знаешь? Утром в Южном Адамсе найден труп Короля Уилли.

— Знаю, — ответил Хэрриган, — на улицах только об этом и говорят. — Он вытащил из кармана медальон.

— Убийца был на кладбище, — рассеянно сказал он, — недалеко от меня. Он где-то близко, совсем рядом.

Без сомнения, убийца был в Южном Адамсе во время и встречи с Королем Уилли, додумал Хэрриган. Убив его, он хотел продемонстрировать, что с такой же легкостью может расправиться с ним. Потом убийца пришел на кладбище и повесил медальон на видном месте. Господи, это смахивает на какую-то игру!

— Майк, убийца явно маньяк, — тревожно продолжала Леона. — Тебе следует быть очень осторожным.

— Нам всем следует проявлять осторожность, — ответил Хэрриган, кладя медальон обратно в карман. — Что слышно о Кизе?

— Пока никаких следов, — снова вступил в разговор Лэмберт.

— Твой знакомый из ФБР подтвердил, что поступило распоряжение форсировать расследование дел, связанных с наркобизнесом, — сообщила Леона. — По-видимому, Киз этим и занимается, но Колдуэлл не вдавался в подробности.

— Однако мы узнали еще об одной детали, — добавил Лэмберт. — Нечто занятное о брате Киза. Оказывается, он доктор философии, физик из Корнуолла. Окончив колледж, он был принят на работу в Стратегический Оборонный институт, затем, два года спустя, получил чин капитана военно-воздушной разведки. Более поздние сведения засекречены. Ты прав, — это выглядит так, словно кто-то прячет концы крупных махинаций.

— И Киза послали, чтобы образумить братца, — задумчиво произнес Хэрриган. — Логично. Все сходится. И все-таки…

— Майк, — прервала Леона, — это тупик. Так мы все сойдем с ума. Мы не справимся.

Хэрриган вздохнул и дотронулся до медальона.

— Мне наплевать, какие важные шишки замешаны в этом деле. Эта сволочь убила Дэнни, и я ее прикончу, — ' сказал он.

Боковым зрением Хэрриган уловил снаружи какое-то движение. Схватившись за пистолет, он оглянулся и тут же отшатнулся, оказавшись нос к носу с разинутой медвежьей пастью. Налитые кровью глаза зверя были всего в нескольких дюймах от застекленной будки. Хэрриган чуть не выстрелил, но тут же вздохнул облегченно: это рабочие выносили нз охотничьей лавки чучело огромного медведя и грузили в кузов автофургона.

— Майк! Ты еще тут? — услышал он в трубке голос Леоны.

— Фу-у, — облегченно произнес Хэрриган.

Господи, с досадой подумал он, я становлюсь психом.

— Кстати, что слышно от доктора Эдвардс? — Все, что могла, я проверила. Федеральные агенты полностью все вычистили. Удалось найти только обрывок отчета о проведении химического анализа нескольких образцов, взятых из особняка Веги. Образцы перемешаны с кусками дерева и, по-видимому, извлечены из стены или из балки. В образцах содержатся следы NH, N04 и бычий гемоглобин с добавкой диэтилстилбестрола.

Хэрриган вздохнул.

— Не могли бы вы перевести это на обычный язык?

— Аммиак, нитраты и кровь животного со следами DES, — пояснила она.

— DES, — сказал Лэмберт, — это стероиды.

— Да, — продолжала доктор Эдвардс, — их впрыскивают скоту для увеличения веса перед отправкой на бойню. Думаю, тот, кто убил детектива Арчулету, недавно побывал на бойне.

Хэрриган в своей бойне согласно кивнул.

Детали головоломки начинали складываться воедино. Киз находился как раз в районе бойни, когда Джерри упустил его, думал он. Фэбээровцы вырвались на несколько шагов вперед, но мы быстро их догоним.

— Вот что мы сделаем, — сказал Хэрриган Лэмберту. — Садитесь на метро, линия Лонг-Бич. Через час встречаемся на станции «Вернон-стрит».

— Опять это поганое метро, — проворчал Лэмберт. — Чем хуже машина?

— Ты еще не забыл, чему тебя учили? — спросил Хэрриган. — Тебя не должен увидеть никто из молодчиков Киза, а они могут оказаться поблизости. Выскользни с черного хода, убедись, что за тобой нет слежки, и ныряй в метро.

Он повесил трубку и вышел из будки. Какое-то время Хэрриган постоял еще на тротуаре у витрины охотничьей лавки, откуда недавно вынесли чучело медведя. В витрине был воссоздан уголок девственного леса, различные чучела живописно расположились среди деревьев, травы и мхов.

Все это были охотничьи трофеи.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Леона и Джерри спустились по черной лестнице и вышли из здания через запасный выход. Проверив, нет ли за ними хвоста, они быстро направились вниз по улице к метро. Лэмберт заметил, что его спутница явно не здорова. Тогда, ночью, в таверне у Рея, вид у нее тоже был совсем больной, подумал Джерри. Наверное, сказывается напряжение и работа сутками напролет, а может быть, и жара. Или у Леоны какие-то неприятности. В любом случае она, видимо, слишком горда и упряма, и сама поделиться с ним не захочет. Он колебался, спрашивать ее или нет, но в конце концов решил, что, раз уж они работают в паре, он непременно должен спросить.

— Боюсь, ты не захочешь об этом говорить, — неуверенно начал Лэмберт, — но выглядишь ты неважно.

Леона бросила на него свирепый взгляд и поспешно ответила:

— Есть немного. Эта неделя меня совсем доконает.

— Не обижайся, но я подумал, что сейчас ты могла бы немного отдохнуть, — сказал он. — Местечко, куда мы едем, далеко не райский уголок; от тамошнего смрада даже крысы дохнут. Боюсь, ты его не вынесешь. Послушай, мы наверняка никого там не найдем, так почему бы тебе не отправиться домой, не забраться в ванну и не освежиться немного? А мы, если что-нибудь обнаружим, позвоним тебе.

Леона улыбнулась.

— Спасибо, но это не дело — бросать товарища. И потому, я хочу увидеть все от начала до конца. Из-за Дэнни.

— О’кей. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Предупреждал, предупреждал, — проговорила она. — Пойдем.

Они скрылись в потоке пассажиров, движущемся ко входу в метро. Идти по следу маньяка-убийцы да при этом еще играть в прятки с федеральными агентами — такое любого выбьет из колеи. Теперь Джерри убедился, что Хэрригана не подвела интуиция. Киз со своими подручными, пропади они пропадом, кем бы они ни были, являлись частью тщательно продуманного плана прикрытия. Пожалуй, это единственное разумное объяснение всему этому. Видимо, кто-то здорово сел в лужу с какими-то сверхсекретными железяками. Судя по-всему, речь идет об опытных образцах оружия, сконструированного из нового, легкого и сверхпрочного сплава, вроде того, из которого был сделан найденный Дэнни наконечник. Возможно, убийца был одним из тех, кто получил доступ к секретным сведениям, а потом смылся, и теперь его хотят накрыть. За полной информацией следует обращаться в ЦРУ, думал Джерри. Или, быть может, виноват не кто-то один: может, это какая-то настолько засекреченная правительственная группа, что никто о ней даже не слышал? До Лэмберта доходили отголоски слухов о чем-то подобном. Говорили о тайном правительственном бюро по организации убийств, сведения о котором не зафиксированы ни в одном документе. Оно якобы финансировалось с тщательно законспирированных банковских счетов, и работали в нем агенты, имеющие карт бланш на любые действия. Да уж, что называется, потянули тигра за хвост! Но отступать некуда. Недаром Хэрриган страдает манией преследования. Того и гляди, доведет себя до нервного истощения.

Они вошли в метро, и, пока спускались по ступенькам к платформе, Лэмберт постоянно оглядывался через плечо. Был час пик, а в толчее и суматохе к ним запросто мог подобраться правительственный агент. Интересно, насколько далеко готов пойти Киз, чтобы обезопасить себя? Плевое дело — подкрасться в толпе и спихнуть человека с платформы под приближающийся поезд, подумал Джерри.

Лэмберт не заметил хвоста, однако его не покидало чувство, что кто-то за ними наблюдает. Интересно, у меня тоже мания преследования, или за нами действительно следят, — спрашивал он себя.

Взглянув на уличную толпу, Хищник с помощью сканера своего боевого шлема стал наблюдать за инфракрасными изображениями человеческих тел. Но изобилие потенциальных трофеев не трогало его — он сосредоточил внимание на двух воинах непосредственно впереди себя. Не понимая до конца всего комплекса людских взаимоотношений, он точно знал, что некоторые люди связаны семейными узами, другие — каким-то их подобием, скорее всего, это племенные группы, решил он.

Два человеческих существа, которых он выслеживал, несомненно принадлежали к племени воинов. Остальные в большинстве своем воинами не были. Хищник именовал их муравьями, находившихся в подчинении у воинов. Среди воинов, видимо, тоже существует иерархия, мало чем отличающаяся от структуры власти на родине Хищника. Иерархия на Земле совершенно не изменилась за прошедшие столетия. И воины всегда относились к самой способной, активной и агрессивной части человеческого общества — к его элите.

Племя же, к которому принадлежали те двое людей, за которыми наблюдал Хищник, несомненно, было одним из могущественнейших племен воинов. Их них получатся великолепные трофеи, с удовольствием подумал он, а самые денные — из их вождя. Но этот лакомый кусочек надо сохранить напоследок, а сначала заняться другими, тогда, глядишь, и вождь станет свирепее.

Племенная общность отличается единством и спаянностью. Каждый воин защищает другого так же яростно, как большинство остальных защищает своих детенышей. Далее обряд воздаяния ритуальных почестей, который недавно наблюдал Хищник, разработан у них более досконально, чем у других людей. В отличие от прочих человеческих племен, воины во время всяких ритуалов используют оружие; вероятно, они производят символическую атаку на врага, убившего их соплеменника. Это явная демонстрация силы, единства и решимости сразиться с противником. Убийство членов такого воинственного отряда вызовет бешеную ярость их вождя, обострит его инстинкты, и поединок с ним станет кульминацией охоты.

Большинство пассажиров, поднимавшихся по лестнице с платформы подземки, пребывало в блаженном неведении о том, что среди них находится Хищник. Время от времени, когда он невидимкой проходил мимо, тот или иной человек испытывал какое-то смутное, неприятное ощущение, будто предчувствовал что-то, замечая мерцание воздуха, раздвоение предметов или нечто необъяснимое, но очень пугающее. Чаще всего при этом люди хватались за бумажники и кошельки, подозрительно озирались по сторонам и продолжали, насколько могли быстрее, свой путь.

Когда Хищник задевал кого-то, немногие оборачивались посмотреть на невежу, но никого не увидев, только пожимали плечами. Кто-то при этом ощущал страх и беспокойство, ошибочно полагая, что его толкнул сосед сзади, но лишь отдельные из людей останавливались и напряженно вглядывались в неясное мерцание, едва различимые контуры, на мгновение нарушившие восприятие действительности. Они вздрагивали, словно от какого-то ужасного предчувствия, но, решив, что это просто галлюцинации, лишь ускоряли шаги.

Открылись двери поезда, остановившегося у платформы, пассажиры повалили к выходу, а Джерри и Леона протиснулись в вагон. Народу оказалось столько, что и яблоку, кажется, негде упасть.

— Не припомню, чтобы в этой проклятой душегубке хоть раз бывали свободные места, — бросил Лэмберт. — Надо было ехать в другом вагоне, там меньше народу, а лучше всего — в машине, — добавил он.

Поезд входил в туннель. Леона поманила Лэмберта, и они стали протискиваться в конец вагона, где было значительно просторнее. Они остановились у двери, ведущей в соседний вагон, и через стекло посмотрели в вагон. Несколько юнцов окружили испуганного человека лет тридцати, нервно прижимающего к коленям портфель, а их предводитель как раз вытаскивал из кармана большую четырехдюймовую отвертку с остро заточенным концом.

— Это скотство никогда не кончится, — жестко проговорила Леона, доставая револьвер.

Хищник спрыгнул на рельсы и устремился в туннель, состязаясь в скорости с разогнавшимся поездом. Вот он догнал последний вагон, его мощные когти впились в металл, и, найдя опору, он вскарабкался на буфер…

Нависнув над сидевшим пассажиром и поигрывая отверткой, хулиган ухмыльнулся и полоснул по портфелю.

— Ну, что у тебя там, признавайся! — презрительно бросил ся.

Судорожно сглотнув и не отводя от парня взгляда, человек открыл портфель и внезапно выхватил из него короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра.

Сжав побелевшими руками рукоятку, он стал водить стволом из стороны в сторону, направляя его то на одного, то на другого хулигана.

— Проваливайте отсюда! Оставьте меня в покое! — крикнул он срывающимся голосом.

Парень, хотя и отступил на шаг, но страха не выказал. Он только крепче сжал в руке отвертку и едва заметно кивнул дружкам. Те придвинулись ближе.

— А ну-ка, разуй глаза, папаша, — сказал один из них. — Напрашиваешься, чтоб тебе продырявили твою ослиную шкуру? — И он привычным движением достал здоровенный пистолет и приставил ко лбу пассажира. — Мой-то, небось, побольше твоего, — ухмыльнулся парень.

Вдруг хулиганы резко повернулись, услышав позади себя щелканье затворов: со всех сторон на них были направлены пистолеты других пассажиров.

— Ни с места! Полиция! — закричал Лэмберт, рванув дверь и врываясь в салон. Одной рукой он выставил вперед складной щит, а в другой держал оружие. Справа от него с револьвером в вытянутых руках стояла Леона.

Все застыли.

— Оружие на пол! Относится ко всем! — скомандовал Лэмберт.

— Бросайте и немедленно! — повторила Леона, держа предводителя юнцов под прицелом. — Или я стреляю!

Но все словно окаменели.

— Говорю тебе, подонок, брось перо! снова приказала она. — Повторяю абсолютно всем — оружие на пол!

Парень с напускным равнодушием первым бросил отвертку на пол, пассажиры также один за другим положили свои пистолеты.

— Вы все, повторяю, все арестованы! — объявил Лэмберт. — Вы имеете право не отвечать на вопросы…

Закончить он не успел. Раздался страшный скрежет вспарываемого металла, и часть крыши вагона сорвало прочь. Произошло короткое замыкание, и сноп искр брызнул в салон. Присев от неожиданности, Джерри и Леона внезапно увидели чей-то гигантский силуэт на фоне мелькающих туннельных огней.

Пассажиры мгновенно похватали свое оружие и открыли бешеный огонь по приближавшейся тени. Темный вагон озарился яркими вспышками выстрелов, но все затмила вспышка, испепелившая одного из стрелков. Буквально через секунду еще один взрыв уничтожил второго пассажира, а потом и третьего — оружие невидимого пришельца било с неумолимой точностью.

Грохот колес, скрежет металла, пальба и вопли смешались в единую безумную какофонию звуков. Предводитель юнцов рванулся к отвертке и метнул ее в темную массу, которая, казалось, уже заполнила собой весь вагон. В тусклом свете мелькавших огней Леона видела словно отдельные кадры фильма: парня что-то приподняло над полом, с силой швырнуло в стекло, и он со вспоротой грудной клеткой повис на раме окна.

— Джерри! — закричала Леона, вдруг с ужасом поняв, что потеряла Лэмберта в этом кромешном аду.

— Назад! — услышала она его голос и почувствовала, как ее хватают сзади за одежду и тащат. Лэмберт рванул ее к себе, обхватил рукой и, пятясь, начал отступать в другой конец вагона.

Кто-то из оставшихся в живых юнцов щелкнул лезвием большого складного ножа, но прежде чем он успел сделать еще одно движение, его с разорванной грудью отбросило назад, и он, врезавшись в Леону, сбил ее с ног. Упав, она почувствовала на лице чужую кровь.

Леона видела, как Лэмберт, вскочив на сиденье, побежал по нему к центру вагона, непрерывной пальбой пытаясь отвлечь убийцу на себя. Расстреляв патроны, он быстро перезарядил пистолет.

— Сюда, ублюдок! — закричал он. — Сейчас ты у меня попляшешь! Прямо здесь!

Что-то заметив, Джерри выстрелил в темноту. Мелькавшие огни обозначили неясную фигуру, образованную перемежавшимися полосками света и тьмы. Она надвигалась на Лэмберта. Он снова начал стрелять, но пули, высекая искры, рикошетом отскакивали от чего-то, напоминающего доспехи. ,

— Леона! — закричал Лэмберт, — немедленно уходи! Уходи отсюда!

Она наконец освободились от тела, придавившего ее к полу, и, отерев с лица кровь, поднялась на ноги.

— Бегите! — крикнула она пассажирам, сбившимся в кучу в углу салона. — Живо! В соседний вагон!

Уводя убийцу от Леоны, Лэмберт опять начал стрельбу, которая, как ему было уже ясно, не производила ровным счетом никакого эффекта. Он нащупал ручку двери в следующий вагон и повернул ее. Дверь не открылась. Джерри навалился, но, видимо, дверь заклинило. Отступать было некуда.

Истратив последний патрон, Лэмберт отбросил бесполезный пистолет и вдруг заметил на полу большую заточенную отвертку. Он схватил ее и с диким воплем прыгнул вперед.

— Пошевеливайтесь! — кричала в это время Леона в соседнем вагоне; с револьвером в руке она оттесняла людей как можно дальше от места убийства. Охваченные паникой, пассажиры метались из стороны в сторону, как стадо баранов. Окна светились огнями переполненной платформы, проносящейся мимо — поезд мчался, не сбавляя скорости. Леона с проклятием расталкивала кричащих в истерике людей, пытаясь добраться до стоп-крана.

— Полиция! — срывающимся голосом твердила она. — Прочь с дороги!

Наконец ей удалось дотянуться до рычага, и она рванула его вниз. Поезд резко затормозил, люди повалились друг на друга, и двери автоматически открылись.

— Выходите! Быстрее! — подгоняла Леона.

Никто не заставил повторять себе дважды. Люди спрыгивали на узкую пешеходную дорожку, перебегали на второй путь и бежали по туннелю к следующей станции, свет которой маячил ярдах в ста впереди. Прежде чем покинуть вагон, Леона удостоверилась, что в ием никого не осталось. Спрыгнув, она побежала вслед за остальными, как вдруг резко остановилась и оглянулась назад. Рыдания душили ее, слезы катились по щекам.

— Джерри! — только и смогла прошептать она.

Решение было принято мгновенно. Леона повернула назад и, взяв обеими руками револьвер, подошла к открытой двери вагона. В висках у нее стучало, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она увидела Джерри Лэмберта, слабо освещенного тусклыми лампочками, горящими на стенах туннеля. Страшно изувеченный, он свешивался с верхнего поручня.

— О, господи, только не это… — тихо простонала Леона, отказываясь верить своим глазам. Потом ее охватила страшная паника, и она бросилась бежать — прямо туда, где затаился Хищник.

От удара при столкновении с чем-то невидимым, но твердым, она чуть не потеряла сознание. Тут же сильные когтистые пальцы, сомкнувшись на ее горле, легко подняли ее. Леона дико закричала, извиваясь и молотя руками и ногами по воздуху. Невыносимый кошмар, призрак, зловеще мерцающий в темноте, лишил ее сознания.

Датчики боевого шлема тут же обследовали в инфракрасных лучах трепыхающееся человеческое тело и передали на дисплей изображение внутренних органов, показали лихорадочную работу сердца, расширение и сжатие легких. Кроме того, Хищник увидел еще и маленький голубой комочек в области живота, свидетельствующий о наличии внутри другого живого существа.

Хищник ослабил хватку, позволив Леоне коснуться ступнями земли, и отпустил ее совсем. Она повалилась на бок и осталась недвижима. Да, из нее получился бы прекрасный трофей, подумал Хищник. Она боец, какие редко встречаются. Но вскоре она принесет детеныша, а охотничья этика запрещает убивать беременных: так было решено на родине Хищника в целях сохранения поголовья дичи.

Хищник оставил существо неподвижно лежать на рельсах, повернулся и снова вошел в вагон, чтобы собрать богатый урожай трофеев.

Автомобиль Хэрригана яростно взвизгнул тормозами возле станции подземки, где уже скопилось с десяток патрульных полицейских машин и карет «скорой помощи», осветивших всю округу своими фиолетовыми мигалками. Хэрриган распахнул дверцу, выскочил из машины и помчался к станции, распихав по пути группу репортеров, среди которых был и Тони Поуп, задавший ему в спину вопросы о «линчевателе». Дорогу Хэрригану преградил Хайнеманн со свитой помощников.

— Это ужасно, Майк! — сказал он, лицо его исказилось гримасой боли. — У меня в голове не укладывается, как это так — вагон растерзанных людей… Я обязан сделать заявление для прессы… — Хайнеманн с опаской взглянул в сторону репортеров: он совершенно растерялся. — Помоги мне!

— Пусть твой дружок Киз все им объяснит, — зло посоветовал ему Хэрриган.

— Его нет нигде, — ответил Хайнеманн. — Целая оперативная группа во главе с ним исчезла, будто растворилась в воздухе. — Он схватил Хэрригана за руку и крепко сжал ее. — Что мне сказать им, Майк?

— Расскажи о нашей совместной дружной работе. Хэрриган стряхнул его руку и поспешил навстречу санитарам с носилками, появившимся у выхода со станции. На носилках лежала Леона Кэнтрелл.

— Как она? — озабоченно спросил Хэрриган.

— Ее жизнь вне опасности, но она в глубоком шоке, — ответил один из санитаров.

Над Леоной склонился врач со стетоскопом, соединенным с чувствительным датчиком, к которому по бокам были приделаны маленькие ручки. Он стал водить прибором по ее телу.

— Просматриваются сердечные тона эмбриона, — объявил врач. — Эта женщина беременна. Срочно везите ее в окружной госпиталь.

Санитары подхватили носилки и втолкнули их в стоящую рядом машину. Хэрриган дождался, пока они уедут, и торопливо спустился на станцию, запруженную полицейскими чинами, сотрудниками транспортной полиции, судебно-медицинскими экспертами и санитарами «скорой помощи».

Его взгляд остановился на подогнанном к платформе вагоне: часть крыши было содрана и сверху зияла огромная дыра. Местами металл был оплавлен, местами его рваные края указывали на взрыв; в разбитые окна были видны свисающие с поручней освежеванные трупы. Все вокруг было залито кровью. С минуту Хэрриган не мог прийти в себя. Он смотрел на этот вагон остекленевшим, исполненным невыразимого ужаса взглядом и не мог унять сотрясавшую его дрожь.

— Майк!

Хэрриган оглянулся. Перед ним стоял капитан Пилгрим. Мгновение они смотрели друг на друга. Еще не спросив, Хэрриган уже знал ответ.

— Джерри?

— Его нигде нет, — ответил Пилгрим.

К ним подошел полицейский.

— Вас вызывают из Главного управления, — сказал он и протянул Пилгриму трубку радиотелефона.

Хэрриган направился к вагону. Джэрри, где ты? Господи, где же он?

Хэрриган шел по платформе вдоль поезда} Спрыгнув на рельсы, он медленно двинулся в темную пустоту тоннеля. Когда глаза привыкли к темноте, он принялся внимательно осматривать все вокруг.

Его нога на чем-то поскользнулась. Хэрриган присел на корточки и провел пальцами по бетонному полу. Это была большая лужа крови. Сердце молотом застучало в груди. Он выпрямился и посмотрел вдаль, где скрывалась следующая станция подземки. Приблизительно в пятидесяти ярдах от себя он уловил какое-то движение. Хэрриган застыл.

При тусклом свете он едва различил очертания какой-то фигуры огромных размеров, склонившейся над чем-то лежащим на рельсах. Внезапно произошло какое-то движение, и череп вместе с позвоночником взлетел вверх. Чудовищный торжествующий вой сопровождаемый гулким эхом, наполнил тоннель и замолк где-то вдали. Тело, словно его пнули гигантской ногой, пролетело значительное расстояние и глухо шлепнулось невдалеке от Хэрригана. Он неистово вскрикнул и бросился вперед. Изувеченный до неузнаваемости, Джерри Лэмберт лежал посреди рельсов. Хэрриган знал, что это был именно он.

Хэрриган опрометью бросился вперед, туда, где скрылось чудовище. Одолев значительное расстояние, он выбежал на платформу и помчался по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Наверху он, тяжело дыша, остановился и стал внимательно осматриваться.

Множество автомобилей находились в этот час на улице, за несколько кварталов до Вернон-стрит все было запружено пожарными и патрульными машинами. Водители, попавшие в пробку, непрерывно сигналили, единственным доступным им способом изливая свою досаду и раздражение.

Внезапно справа от себя Хэрриган уловил колебание воздуха: какие-то вихри невероятным образом сгустились в едва различимый контур. Это почти невидимое глазу очертание с легкостью прыгнуло с тротуара на крышу стоявшей легковушки.

От удара крыша прогнулась, и обезумевший водитель, вжзв голову в плечи, только и смог выглянуть из окна.

Однако Хищник уже был на крыше следующей машины. Передвигаясь таким образом, он пересек улицу и двинулся дальше. Хэрриган слышал удары и вопли людей, видел, как продавливаются под страшной тяжестью крыши автомобилей, но не мог поверить своим глазам. Разум бунтовал против увиденного.

О, господи… Наверное, зрение зло шутит с ним! Или это причудливый атмосферный эффект, мираж, порожденный знойным маревом и выхлопами автомобилей, застрявших в гигантской пробке?.. Какая разница? Черт с ним, что это, но по его вине погибло столько людей. Хэрригана душила ярость, и он возобновил погоню.

Взлетев на капот, а с капота на кабину ближайшей машины, Хэрриган перепрыгивал с одного автомобиля на другой, не обращая внимания на угрозы и крики водителей. Он старался не упускать из вида удаляющуюся тень, эти скачущие пятна тумана.

Хэрриган достиг тротуара на противоположной стороне улицы. Владельцы легковушек честили его на чем свет стоит. Но он, не замечая этого, напряженно вглядывался вдаль, стараясь отыскать в жарком воздухе того, за кем гнался. Он никак не мог увидеть убийцу, но прослеживал его путь по проминающимся крышам, по сбитым с ног пешеходам, по визгу тормозов и оглушительным крикам людей. Хэрриган понял, что безнадежно отстает.

Ах ты, мразь! — прорычал он и бросился, сломя голову, назад, к станции подземки, где оставил свою машину.

Тони Поуп заметил его, когда он проталкивался через толпу репортеров, быстро преградил ему путь и сунул к лицу микрофон.

— Что, лейтенант, снова это чудовище, этот убийца-маньяк, линчеватель? Сколько было жертв? Опять зверства? Считаете ли вы, что это каннибал?.. — скороговоркой выпалил он.

Хэрриган развернулся и что есть силы двинул Поупа в челюсть. Тот рухнул на тротуар, как подкошенный. Словно танк, Хэрриган стал прокладывать себе дорогу в толпе, и те, кто оказался на его пути, кеглями валились в стороны. Добравшись до автомобиля, Хэрриган рванул дверцу, мгновенно оказался на сиденье и, повернув ключ зажигания, дал газ. Люди отпрянули в стороны, и машина, взвизгнув пробуксовывающими колесами, взяла с места бешеную скорость. Включив сирену и сбив полицейские заграждения, Хэрриган помчался вперед. Он вел свой автомобиль, как сумасшедший, виляя в потоке машин и уворачиваясь от встречных. На поворотах автомобиль заносило, и он едва удерживал его на двух колесах. Встретив какое-либо препятствие, он вылетал на тротуары, и пешеходы кидались врассыпную. Однако Хэрриган никого не задел — реакция у него было молниеносная. За считанные секунды он домчался до места, где в последний раз видел призрак, и понесся дальше. Когда он тормозил на полном ходу, резина покрышек дымилась и оставляла черные полосы на асфальте. Хэрриган искал взглядом покалеченные машины.

Ничего! Он не обнаружил ничего, кроме тех автомобилей с продавленными крышами, которые уже видел раньше. Дальше след терялся. Хэрриган обтер пот, струившийся по лицу, и задумался.

Кстати, как выглядел этот дьявол? Он успел заметить лишь призрачный силуэт, растворяющийся в воздухе — он то проявлялся, то исчезал, иногда будто бы слегка искрился, но, быть может, это просто показалось? Несомненно одно: очертания напоминали гигантскую человеческую фигуру, вернее, фигуру какого-то чудовищного мутанта.

Автоматически следя за дорогой, увеличивая и сбрасывая скорость, Хэрриган пытался найти хоть какое-то разумное объяснение увиденному. Могла это быть какая-нибудь новинка технологии вроде того наконечника, который был зажат в сведенных судорогой пальцах Дэнни?

Может, эти умники из Министерства обороны изобрели какую-то электронную защиту, позволяющую человеку сливаться с окружающей средой? Некий, доведенный до совершенства, маскировочный комбинезон? Неудивительно, что Киз и его подручные готовы рыть землю, чтобы заполучить его обратно. Господи, ну конечно же, как я раньше этого не понял! Какой-то маньяк завладел этой штуковиной и теперь терроризирует город, с особой жестокостью убивая всех вокруг себя.

Хэрриган нажал на тормоз, и машина остановилась. Он выскочил из нее и стал посреди улицы, настороженно озираясь по сторонам. Как бы то ни было, эта непостижимая маскировка не делает своего владельца абсолютно невидимым. Остаются какие-то колебания воздуха, слегка обозначающие его контуры.

Внезапно внимание Хэрригана привлекла стая голубей, взмывшая в небо, и он успел засечь неясное движение на фоне большого рекламного щита. Хэрриган бросился на сиденье и снова пустился в погоню.

Свернув в узкий переулок, автомобиль по пути зацепил мусорный бак. Вылетев на следующую улицу, Хэрриган резко остановился и в бессильной ярости замолотил кулаком по сиденью.

— Покажись, мерзавец! — стонал он.

Выжав педаль газа, он понесся вперед, как вдруг откуда-то сбоку, из переулка, прямо на него выскочил грузовик. Хэрриган с проклятьем повернул руль, но было слишком поздно: грузовик протаранил его машину. Хэрриган от удара потерял сознание.

Придя в себя и отряхнув с волос осколки лобового стекла, он начал осторожно ощупывать ребра, проверяя все ли цело. Не успел он открыть дверцу, как она распахнулась и он почувствовал, что его вытаскивают из кабины, бросают на мостовую и заламывают руки за спину. Щелкнули наручники. Еще не пришедший в себя столкновения с грузовиком, Хэрриган не протестовал и даже не сказал, что он офицер полиции. Кто-то набросил ему на голову куртку, потом его подняли с земли и бросили в кузов грузовика.

Хэрриган понял: это Киз!

Он попытался сесть, но его толкнули и придавили к полу. Из-за наброшенной на голову куртки он совершенно ничего не мог рассмотреть. Грузовик тронулся.

— Мерзавцы, выпустите меня. Я офицер полиции! — наконец завопил Хэрриган, но куртка заглушала его голос, и ответа не последовало.

Так и есть, поневоле смиряясь со своим положением, решил он, это работа Киза. Что им от меня надо? Они, кажется, абсолютно уверены в своих действиях — даже не потрудились отобрать пистолет. Впрочем, с заломленными за спину руками до кобуры ему все равно не дотянуться. Если бы у него появилась хотя бы малейшая возможность, он бы ею воспользовался…

Грузовик резко затормозил, и Хэрриган услышал, как хлопнула дверца кабины. Затем его подняли и опустили на землю. Чьи-то руки удерживали куртку на его голове и одновременно подталкивали в спину. Дорога пошла в гору, под ногами загромыхало железо.

Послышался легкий свистящий звук, и за Хэрриганом закрылась дверь. Его повели вниз, обыскали, вынули из кобуры кольт и сняли с головы куртку. Хэрриган зажмурился от яркого света.

Он находился внутри большого стального трейлера, превращенного в хорошо оснащенный командный пункт.

Операторы в белых комбинезонах сидели за компьютерами и мониторами, внимательно следя за их работой. Мерцали экраны, осциллографы, цифровые дисплеи, перемигивались сигнальные лампочки; кондиционер нагнетал в трейлере прохладный воздух. Все вокруг было похоже на небольшой космодром.

Человек в белом халате, накинутом поверх костюма, повернулся на вращающемся стуле. Это был Питер Киз. Он встал и подошел к Хэрригану.

— Итак, мы все еще суем наш чертов нос не в свое дело? — риторически осведомился он и кивнул одному из сопровождающих Хэрригана. Тот снял с него наручники. — Подойдите, лейтенант, вам это будет интересно, — продолжал Киз. — Разве я не предупреждал, что вы можете стать жертвой несчастного случая?

— Что это такое? — произнес Хзрриган, осматриваясь.

Киз покачал головой и поглядел на него с улыбкой.

— Сколько раз я говорил вам, Хэрриган, что вы просто не понимаете., с чем имеете дело?

Он кивком пригласил его к мониторам и что-то набрал на клавиатуре компьютера.

На экране появился и исчез кодовый номер, а затем Хэрриган увидел изображение странной, похожей на призрак, гмутно очерченной фигуры, имевшей сходство с человеком, но несколько искаженной формы, словно бы не полностью материализованной, газообразной, с появляющимися и исчезающими вокруг нее всполохами голубой энергии. Хэрриган ошеломленно уставился на экран, а Киз с улыбкой на губах внимательно наблюдал за его реакцией.

— Это ваш пресловутый убийца, лейтенант, — сказал он. — Не правда ли, великолепен?

Хэрриган смотрел, ничего не понимая.

— Его тело оставляет в воздухе очертания. Причины тому — молекулы запахов, — объяснил Киз. — Они-то его голубчика и выдают!

Гарбер, сидящий невдалеке, перед другим экраном, взглянул на них и усмехнулся.

Киз пробежался пальцами по клавишам, и на экране возникло другое изображение: на этот раз выжженный участок леса — эпицентр мощного ядерного взрыва. Люди с дозиметрами в руках бродили в противорадиационных белых комбинезонах или брали пробы грунта. Хэрриган наблюдал за ними, не понимая, какое это имеет отношение к призраку.

— Десять лет назад, — произнес Киз, — похожая тварь уничтожила отряд войск спецназначения в Южной Америке. В живых уцелел лишь его командир, но тварь и его чуть не прикончила. Этот человек рассказывал совершенно неправдоподобные вещи, и только благодаря ему мы начали кое-что понимать. — Киз на секунду остановился, внимательно глядя на монитор. При взрыве исчезли две сотни акров тропических джунглей. Замечательное и страшное оружие! Эта тварь взорвала себя, чтобы не достаться нам, но она проиграла, Хэрриган. Теперь ничто уже не помешает нам заполучить её. Вернее, другую подобную тварь.

Картинка на экране сменилась. Теперь на вопросы отвечала молоденькая девушка. Она была в сильном возбуждении, и голос ее дрожал:

— Оно легко передвигается по джунглям. Оно чрезвычайно сильное и быстрое. Его не видно. Оно охотится на людей, как на дичь…

Киз снова что-то набрал на клавиатуре, и на этот раз Хэрриган узнал человека, которого допрашивали. Это была девушка, находившаяся в особняке Рамона Веги, единственная из тех, кто остался в живых после того побоища. За кадром послышался голос Гарбера, задающего вопросы по-испански.

— El Diablo… Демон, — ответила она. Голос девушки звучал монотонно. — Он появился из ниоткуда. Он был везде… — Девушка заплакала. — Он убил всех!

Хэрриган, словно очнувшись, оторвался от монитора, посмотрел на Питера Киза. Он начал понимать, как ошибался на его счет, ошибался в своих предположениях об убийце, ошибался во всем…

Киз был прав — Хэрриган просто понятия не имел, с чем столкнулся. Но, с другой стороны, откуда он мог все знать? Или, хотя бы, даже предположить о столь неправдоподобном?

— Все равно лейтенант — спокойно кивнув, произнес Киз. — Проклятые инопланетяне! Они действительно существуют.

Склонившись над клавиатурой, он снова что-то набрал.

Вновь замелькали кадры — обрывки новостей из разных горячих точек, смонтированные вместе.

Уличные бои на Ближнем Востоке, партизанская война в джунглях Вьетнама и Камбоджи, Центральная и Южная Америка. Жара и конфликты. Конфликты схожи между собой, — сказал Киз. Он подумал немного. — Пожалуй, можно было бы назвать это приглашением на сафари. А дичь — это все мы.

— Но почему их никто не видит? — спросил Хэрриган, предугадывая ответ.

Поразительно надежная защита, великолепно разработанный камуфляж, — задумчиво отозвался Киз. — Они каким-то образом заставляют преломляться световые лучи, то есть, луч отталкивается и возвращается обратно, и у наблюдателя создается впечатление, что на месте предмета попросту ничего нет. Скорее бы поймать эту тварь!

От слов Киза Хэрриган поежился. Он начал кое-что понимать.

— Вы что — восхищаетесь этим убийцей? — недоверчиво спросил он.

— Не тем, что он вытворяет, лейтенант, но им самим. Тем, что благодаря ему у нас может начаться новая научно-технологическая эра, — ответил Киз.

Один из операторов оторвался от монитора:

— Мистер Гарбер, появилось кое-что новое.

Гарбер подошел к экрану, Киз и Хэрриган последовали за ним. На экране показался призрачный силуэт Хищника.

Гарбер быстро повернулся к своему пульту и заговорил в микрофон:

— Объект номер один на крыше бойни. Остановился. Осторожный, гад!

— На доскональное изучение этой особи нам понадобится две недели, — сказал Киз. — Каждые два дня он приходит сюда на кормежку — кажется говядина пришлась ему по вкусу..

Ах, да, вспомнил Хэрриган, район скотобойни. Вот где они сейчас находятся!

— Это все, что вы собирались мне показать? — спросил он.

— Ну, не совсем. Мы тут устроили маленькую ловушку для охотника…

Киз включил еще один монитор, на котором засветился внутренний вид передней секции трейлера, в которой пятеро одетых в черные скафандры людей заканчивали последний осмотр своего снаряжения.

— Мы пришли к убеждению, что он воспринимает все только в инфракрасном спектре, — добавил Киз.

— В инфракрасном? — переспросил Хэрриган.

— Его глаза, или что там у него вместо них, настроены на тепловое излучение, — пояснил Киз. — Он охотится, видя не нас, а лишь наши очертания.

— Стоит перекрыть тепловое излучение, и он — слепец, — добавил Гарбер, отвлекшись от своих экранов и индикаторов.

— Скафандры, которые вы видите на наших людях, поглощают все тепло, испускаемое телом человека, и он становится для этой твари невидимым.

Киз начал переодеваться. Его черный скафандр несколько отличался от других и отливал серебром.

— Мы распылили на бойне радиоактивное вещество, — продолжал свои объяснения Киз. — Кроме того, мы установили мощные ультрафиолетовые установки. Радиоактивная пыль будет прилипать к его телу, и он станет видимым для нас.

Снова взглянув на монитор, Хэрриган обратил внимание на непонятное оружие в руках одного из техников: длинноствольное ружье с прикрепленной к нему странной матово-черной емкостью, стенки которой были пронизаны трубочками и канавками. Другой техник начал заправлять емкость из большого цилиндрического сосуда с надписью «Жидкий азот».

— Азот? — нахмурился Хэрриган. — Вы собираетесь заморозить эту тварь, а не убить ее!

— Да, мы хотим поймать ее, — подтвердил Киз. — Нам необходимо предотвратить попытку самоуничтожения Хищника.

— Значит поймать… — процедил Хэрриган, думая обо всех жизнях, унесенных проклятой тварью, о своих друзьях и многих других людях, погибших неизвестно ради чего. Выходит, для Киза все это не имеет значения.

Люди в черных скафандрах накинули специальные капюшоны, надели защитные очки и взвалили на спину ранцы с компьютерами.

— Он перемещается, — доложил оператор у монитора.

— Все по местам! — скомандовал Киз. — Смотрите и запоминайте, лейтенант. Скоро то, что здесь происходит, станет достоянием истории.

Он накинул капюшон и вышел через воздушный шлюз, чтобы присоединиться к остальным членам отряда. Повернувшись к экрану, Хэрриган увидел, как открылась наружная дверь, и в ней появился Киз в серебристом скафандре. Он подозвал остальных, и те вышли из трейлера через боковую дверь.

— Объект в здании, — доложил оператор.

Хэрриган повернулся к другому монитору, чтобы посмотреть на Хищника. На экране мерцало изображение, передаваемое камерой, установленной внутри бойни.

Гарбер наклонился вперед, щелкнул переключателем и взял в руку микрофон:

— Он внутри. Пора!

Монитор, связанный с видеокамерой на крыше командного пункта, следил за передвижением отряда Киза, двигавшегося по направлению к бойне. Киз, отчетливо видимый в своем серебристом скафандре, нес ружье, заряженное жидким азотом, за ним следовали помощник, человек с миниатюрной видеокамерой, вмонтированной в шлем, и трое техников со стальной сетью и прочим снаряжением для поимки Хищника. Зрелище они собой представляли самое фантастическое и были похожи на отряд астронавтов, ступивших на неизведанную планету. Такого Хэрригану видеть еще не приходилось. Группа вошла в здание через раздвижные ворота, которые тут же закрылись за ними. А ведь им пришлось загерметизировать всю бойню целиком — только сейчас Хэрриган осознал размах операции.

Расследование, связанное с наркобизнесом в Лос-Анджелесе, этими деятелями использовалось как прикрытие. В действительности, ни Рамон Вега со своими голо-ворезами-колумбийцами, ни Король Уилли со своим культом вуду абсолютно их не интересовали. Преследуя свои собственные, цели они нагло вмешались в работу полиции, которая ни в малейшей степени их не касалась. Тут шла охота за крупной дичью, а все это расследование было им на руку лишь в том смысле, что позволило в полной мере воспользоваться помощью полиции Лос-Анжелеса, без помех разработать свою операцию и теперь вот начать охоту. Потому что это настоящая охота, а никакие не исследования.

Хэрриган размышлял о словах Киза, сказанных им перед тем, как его группа ушла на задание. Вся эта каша заварилась десять лет назад — тогда поток дурацких россказней затопил бульварные газетенки, раздувшие шумиху вокруг летающих тарелок, но постепенно интерес публики схлынул, а тем временем федеральные власти под шумок упрятали потерпевшие катастрофу инопланетные корабли в тщательно охраняемые ангары на военных базах, и сотрудники закрытых лабораторий взялись за изучение замороженных тел пришельцев. И вот чем теперь это обернулось.

С тех пор, как одной из этих тварей был уничтожен отряд коммандос, прошло десять лет, и у Киза было достаточно времени на подготовку. Исследования, ясное дело, велись за завесой строжайшей секретности, и то, что здесь показали Хэрригану, разумеется, только верхушка айсберга.

Работа наверняка проделана колоссальная: взять, к примеру, интенсивные допросы людей, уцелевших в огне различных конфликтов, вспыхивавших по всему свету в течение последнего десятилетия. А подробная разработка каждого сообщения об НЛО и появления инопланетян — историй, отвергавшихся общественным мнением, как бредни ненормальных или попытки людей с неустойчивой психикой привлечь к себе внимание? Трудно представить себе объем работы, которую, оказывается, все это время кто-то вел. Ведь перед лицом полученных фактов и неопровержимых доказательств ни одну такую историю уже нельзя было сбросить со счета.

Хэрриган удивился, поняв, как много, оказывается, знали Киз и его помощники, сколько всего они умудрились выяснить за эти десять лет и как долго хранили свои знания в секрете! Пожалуй, это самое важное открытие за последние века, размышлял Хэрриган, и Киз был прав, когда сказал, что это — новая страница в истории человечества.

Оказывается, мы не одиноки во Вселенной. Писатели-фантасты выдумали массу сюжетов об инопланетянах — тут тебе и мудрые, доброжелательные исследователи человеческой расы и добрые самаритяне, желающие поделиться с людьми передовой технологией и передать им послание мира; некоторые пришельцы собирались колонизировать Землю, потому что их собственное солнце взорвалось, и им негде стало жить — на худой конец, они рассчитывали покорить человечество, поскольку нуждались в рабах или новых источниках пропитания. Однако действительность оказалась гораздо тривиальнее и страшнее — пришельцам просто захотелось поохотиться в наших девственных угодьях, и мы представляем для них обыкновенную дичь. Трофеи, которые вешают на стену. Так поступает человек, когда укрепляет над камином рога оленя или набивает опилками шкуры животных.

Интересно, какие байки о невероятных размерах дичи они выдумывают там, у себя на родине, когда собираются компанией, чтобы выпить или как-нибудь иначе расслабиться?

«Он прыгнул на меня, и я сразил его с одного выстрела прямо в сердце! Посмотрите на него — он великолепен! Взгляните только на форму этого черепа! Рост шесть футов два дюйма, вес сто девяносто фунтов!»

Господи, ужаснулся Хэрриган, да если что-нибудь подобное выплывет на поверхность, для общества это может обернуться катастрофой! А знает ли обо всем этом кто-нибудь еще? Догадывается ли, подозревает о нависшей угрозе? Он, Хэрриган, знает о ней, но весь вопрос в том, позволит ли Киз ему уйти и унести с собой полученную здесь информацию? Как он тогда сказал? Я могу попасть в разряд жертв несчастного случая? «Я могу это устроить, Хэрриган, можете мне поверить».

А теперь он говорит, что им понадобились две недели на изучение этого существа. Две недели. За последние две недели были убиты Дэнни и Джерри. И Рамон Вега. И король Уилли. И те «скорпионы» в своем штабе. И ямайцы в особняке Веги. И пассажиры подземки, да и только ли они? А эти все знали и молчали. Знали десять лет и помалкивали, хотя один Бог ведает, сколько погибло за это время народа. Какая им разница — несколькими тысячами больше, несколькими — меньше!

Интересно, какую легенду они выдумали, чтобы заставить хозяев полностью освободить скотобойню, а потом разместить там свое оборудование и закрыть в нее доступ посторонним? И какую легенду они используют, когда наступит срок исчезнуть лейтенанту Майку Хэрри га ну? Впрочем, это сущая безделица для человека, наделенного таким могуществом, как Киз. А он весьма могущественный, ибо без мощной поддержки просто не смог бы десять лет хранить молчание и тайно заниматься своим делом.

Кстати говоря, размышлял Хэрриган, Кизу целых десять лет не с кем было словом перемолвиться, он общался только с членами своей команды, а это меняет дело. Он не имел права ни с кем ничего обсуждать, зато теперь у него есть я. Быть может, для этого он и привез меня сюда и позволяет за всем наблюдать. Кажется, он готов в лепешку расшибиться, лишь бы пустить пыль в глаза. Помнится, убийцы в старых детективах любили попозировать, подержать героя на мушке, выложить ему все от и до, похвастаться, какие они умные. Только в тех историях герой обычно всегда выходил сухим из воды. Неужели я нужен ему только в качестве зрителя? — спрашивал себя Хэрриган. С той лишь разницей, что в конце представления мне не дадут уйти.

— Мы на месте, — донесся из динамика голос Киза, — Включаю ультрафиолетовое освещение. Конец связи.

Хэрриган уставился на экран. Представление начиналось.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Хэрриган завороженно следил за Кизом и его помощниками, осторожно пробиравшимися в темноте. В помещении были установлены видеокамеры, и на мониторе появилось слегка размытое зеленоватое изображение. Когда они включили ультрафиолетовые лампы, стали видны очертания конвейерных лент, пил, разделочных столов и прочего оборудования, характерного для того места, где они находились. Это сюрреалистическое зрелище напомнило Хэрригану фильмы о водолазах, плывущих на большой глубине. Он заметил, что изображения на мониторах отличаются друг от друга. Происходило это потому, что шлемы техников, закрытые капюшонами, были снабжены видеокамерами. Дополнительные видеокамеры, установленные в стратегически важных местах здания, позволяли просматривать все пространство целиком. Гарбер и операторы, сидящие за пультом, словно режиссеры телевидения, попеременно включали то одру, то другую камеру и наблюдали не только за продвижением команды, но и за всем, что творилось вокруг.

Когда они начали взбираться по железной лестнице, Хэрриган услышал в наушниках тяжелое дыхание.

Наверно, ребята совсем запарились в своих теплоизолирующих скафандрах, — подумал он. — Если они совершенно не пропускают наружу тепло, то долго в них не протянуть.

Каждая минута была на счету. Радиоактивный порошок, который предварительно распылили на бойне, прилипал к скафандрам, от чего те немного поблескивали; мельчайшие частицы порошка все еще кружились в воздухе, и пространство мягко светилось лиловатым светом.

— Они поднимаются на второй этаж, — сказал помощник Гарбера.

Хэрриган перевел взгляд на другой экран.

— Цель по-прежнему движется по направлению ко второму лестничному пролету, — продолжил оператор.

— Да, прямо туда, — нервно откликнулся Гарбер. Он сидел на краешке стула, впившись взглядом в мониторы.

Тяжелые ботинки на мягкой подошве позволяли совершенно бесшумно взбираться по железной лестнице. Добравшись до последней перекладины, Киз ступил на второй этаж — воздух там буквально кишел фосфоресцирующими радиоактивными пылинками. Казалось, Киз плывет по сверкающему морю, где полным-полно крошечных багровых светлячков.

— Они его вот-вот увидят, — прошептал оператор и нервно облизнул губы.

— Сработало! — отозвался Гарбер.

На командном пункте царила тишина, нарушавшаяся лишь мерным жужжанием кондиционера. Все напряженно вглядывались в мониторы. Хэрриган, который тоже не отрывался от экрана, думал все время о том, что все цока складывается слишком удачно, и именно это казалось ему подозрительным — ведь слишком хитер и коварен был противник.

Пробившийся по бойне Хищник внезапно остановился. Чутье подсказало ему: что-то неладно. Он замер и стал напряженно прислушиваться. На дисплее появилось мерцающее изображение. Хищник увеличил его и, отсеивая посторонние шумы, попытался уловить нужные ему звуки. Повернув голову, он стал настороженно ждать…

Послышался металлический лязг. Хищник повернулся на звук. Раздались шаги. Шаги. Кто-то осторожно шел в его сторону, причем не один!

Хищник подкрался к перилам, прыгнул на них, словно кошка, и принялся внимательно вглядываться в пространство. Снизу продолжали доноситься звуки шагов, однако он не улавливал теплового излучения, которое должно было непременно исходить в этом случае. Он озадаченно повертел головой, датчики его боевого шлема изучали все вокруг, однако дисплей по-прежнему оставался темным. Звуки доносились откуда-то снизу, но почему он не видит, кто их издает? И все же здесь находится посторонний, он его слышит! Хищник очень тихо зарычал от восторга. Происходящее имело единственное объяснение: они научились маскироваться! Звуки шагов явственно доносились до его слуха, хотя люди двигались почти бесшумно. Однако они оставались невидимыми. Через мгновение он понял, как им удалось достичь этого.

Люди поумнели. Они сообразили, что подстерегавший их охотник чувствовал излучаемое ими тепло, и решили изолировать свое тело от внешней среды. Хищник довольно заурчал. С этими существами становится очень интересно! Охота делается все более захватывающей! Он переключил сканер, и дисплей подернулся рябью. Какое-то время Хищник выбирал нужный режим работы и, наконец, остановился на ультрафиолетовом излучении.

Вот они! Хищник различил шесть человеческих фигур, одетых во что-то толстое, что сковывало их движения. Они медленно и очень осторожно продвигались вперед. Ультрафиолетовые лучи, исходящие из ламп на шлемах, прорезали темноту.

Хищник отпрянул. Столь неожиданная изобретательность привела его в восхищение. Он вытянул руку: к ней прилипли крошечные, мерцающие пылинки, и рука четко обозначилась в темноте. Да, умные твари! — подумал он.

Его сородичи постоянно охотились на Земле. Это было рискованное и увлекательное занятие, и оно явно способствовало естественному отбору, ведь люди уже додумались до того, чтобы охотиться на него самого! Такого Хищник не ожидал. С какими чудесными трофеями можно будет вернуться домой! Он взвизгнул от удовольствия и приготовился к поединку.

— Стойте! — приказал Гарбер. — Он не двигается!

Пристально вглядываясь в экран и все больше хмурясь, он сосредоточил все свое внимание на силуэте Хищника, отступающего к стене.

— Воспроизведи схему, — отрывисто сказал Гарбер оператору.

Тот поспешно набрал на клавиатуре соответствующие команды, и на соседнем мониторе появилось трехмерное схематичное изображение здания. Оператор набрал еще несколько команд, и изображение переместилось на другой экран. На плане было обозначено расположение всех людей из отряда Киза. Хищник, стоявший на площадке третьего этажа, начал потихоньку пятиться. Казалось, он хочет подобраться к своим врагам с тыла.

— Что с ним? — спросил оператор. — Отходит подальше, словно…

— Он их увидел! — До Хэрригана, стоявшего сзади и смотрящего на монитор поверх плеча оператора, внезапно дошел смысл происходящего.

— Да, Киз влип! — проговорил он.

Гарбер метнул на него быстрый взгляд и снова повернулся к экрану. Он не верил своим глазам.

— Эта тварь заходит к ним за спину, — сказал оператор.

— Вели им сматываться, Гарбер! — закричал Хэрриган. — Они попадут в ловушку!

Гарбер в панике вытаращил глаза и уставился в монитор, не зная, что делать. Хэрриган метнулся к пульту и нажал на кнопку внутренней связи.

— Киз, он сзади вас! — закричал Хэрриган. — На площадке третьего этажа! Осторожней!

— Что? — донесся голос Киза. — Кто говорит? Что, черт побери, происходит?

— Он видит эти проклятые лучи! — воскликнул Хэрриган. — Выключите лампы! Выключите!

— Черт! — поняв, в чем дело, выругался Киз.

Изображение на мониторе задрожало. Хэрриган не выдержал и кинулся к задней двери.

— Остановите его! — заорал, придя в себя, Гарбер.

Двое операторов кинулись к Хэрригану, но справиться с ним было не так-то просто: одного он перекинул через себя, а когда тот быстро поднялся, сильно ударил его в челюсть, другому врезал как следует кулаком и локтем. Оба потеряли сознание и рухнули на пол трейлера.

Хэрриган, не оглядываясь, подбежал к двери и распахнул ее.

Гарберу некогда было им заниматься. Он уже оправился от шока и понимал, что группа Киза в смертельной опасности — Хищнику каким-то образом удалось увидеть их. Гарбер не знал, как именно, но было ясно, что ребят срочно надо выручать. Мгновенно все перевернулось с ног на голову, и охотники сами стали добычей.

— Хищник подбирается к вам справа! — предупредил Гарбер.

Он напряженно всматривался в экран, по лбу его тек пот. В любую минуту он готов был включить одну за другой камеры, чтобы получше разглядеть Хищника.

— Замыкайте круг, — услышал он голос Киза, который обращался к своим подчиненным. — Занимаем оборонительную позицию.

Его голос прозвучал очень спокойно и четко. Это немедленно повлияло на всех. Группа тут же предприняла тысячу раз отработанный маневр: они развернулись, встали широким кругом спинами друг к другу и достали оружие.

Гарбер совсем забыл о Хэрригане. Он неподвижно сидел за пультом и, не отрываясь, смотрел на монитор. Все их планы строились на том, чтобы застать Хищника врасплох. Но подобного не случилось. Гарбер уже не раз видел, на что способна эта тварь. Он застонал и схватился руками за голову. Он чувствовал свою беспомощность, но ни за что на свете не хотел бы оказаться на месте Киза.

Выскочив из трайлера, Хэрриган увидел свою разбитую машину — Она стояла всего в нескольких ярдах. Очевидно, один из тех, кто доставил его сюда, ехал на его автомобиле за грузовиком. Интересно, зачем они подогнали ее сюда, подумал он. Наверно, собирались дать по машине несколько автоматных очередей, а его, мертвого, усадить за руль. Да, это, пожалуй, самое простое. И доказывать ничего не нужно: еще один легавый стал жертвой наркомафии. В газетах опубликовали бы пару заметок, по телевизору показали бы передачу, которую, разумеется, вел бы этот чертов Тони Поуп. Полицейское управление устроило бы роскошные похороны, а расследование, естественно, ни к чему бы не привело.

— Чертовы ублюдки! — выругался Хэрриган, открывая багажник.

Наверно, стоило бросить их тут одних — пусть сами сражаются с этой подлой тварью, пусть она оскальпирует их и вырвет позвоночники, думал он. Но Хэрриган, несмотря на свою ярость, не мог так поступить — ведь он все-таки полицейский… И потом Хищник зверски убил Дэнни и Лэмберта. И Хэрриган понимал что, развязка, какая бы она ни была, должна произойти именно здесь и именно сейчас, иначе может случиться непоправимое.

Он достал из багажника бронежилет, надел его, а в специальное отделение вставил металлическую пластинку. Затем взял винтовку, проверил и зарядил ее. Достал гранатомет и прихватил на всякий случай револьвер тридцать восьмого калибра — его он закрепил над бедром, чуть повыше колена. Конечно, кольт сорок пятого калибра устроил бы его гораздо больше, но он остался в трейлере. Хэрриган отметил, что из машины исчезло крупнокалиберное оружие, а также девятимиллиметровый автоматический пистолет.

— Проклятое ворье! — вслух проговорил он. — Надеюсь, они хотя бы умеют обращаться с ним, сейчас придется стоять насмерть.

Хэрриган захлопнул багажник и побежал к зданию скотобойни, внутри которого отряд Киза, встав в круг, напряженно пытался уловить хоть какой-нибудь шорох. Ультрафиолетовые лампы прочерчивали темноту. Киз безуспешно пытался определить, где находится Хищник.

— Гарбер! Я его не вижу, — говорил он в микрофон. — Где Хищник?

Гарбер, по-прежнему не отрывавший взгляда от монитора, внезапно заметил на экране фиолетовое пятно. Оно кинулось на людей сверху, сверкая и рыча.

— Вот он! — в панике закричал Гарбер.

Слишком поздно! Один из техников обернулся, заметив за своей спиной большой серебристый силуэт, и тут же складное копье Хищника вонзилось ему в грудь и вышло в области позвоночника. Парень беспомощно повис на нем, как на вертеле.

Прильнувший к микрофону Гарбер услышал крики ужаса н автоматные очереди. Экран засветился вспышками выстрелов. Изображение мелькало, потому что человек, в шлем которого была вмонтирована миниатюрная видеокамера, вертел головой, пытаясь найти противника. В сумятице воплей и выстрелов картинка на экране вдруг резко накренилась. Камера упала на пол. Изображение застыло.

— О, Господи… — прошептал Гарбер.

В кругу осталось только четверо. В считанные секунды двое из них упали, и началась полная неразбериха. Киз и еще двое из его команды палили вслепую, а затем стали прорезать воздух струями жидкого азота. Внезапно пистолет Киза заклинило. Он выругался, пытаясь его исправить, как вдруг его помощник, стоявший позади него, дико вскрикнул. И тут же в наушниках шлема послышался оглушительный крик последнего из его группы, того, кто еще оставался в живых. Киз, словно в замедленном темпе, видел, как тело его товарища медленно соскользнуло с копья Хищника.

Просто невероятно, насколько быстро могла передвигаться эта тварь! Киз очнулся, рядом с ним кто-то зашевелился — один из его парней, оказывается, был жив. Держа в руке оружие, заряженное жидким азотом, он повернулся к Хищнику и выстрелил. Однако тот на долю секунды опередил его, и острое копье пробило шлем и вонзилось парню в голову. Товарищ Киза рухнул на пол, и струя ледяного азота ударилась в потолок. Она угодила в трубу водоразбрызгивающей системы и моментально заморозила ее. Через мгновение труба с пронзительным звуком лопнула, и в комнату хлынула вода. Одна за другой на скотобойне взорвались все разбрызгивающие установки, и начался настоящий потоп.

На экране мониторов в трейлере либо было пусто, либо виднелось лишь застывшее изображение. Из наушников доносился лишь шум воды. Гарбер словно окаменел.

— Никого не осталось, — медленно проговорил он, не в силах поверить в то, что произошло за считанные минуты.

Однако Киз был еще жив. Обливаясь потом в своем воздухонепроницаемом скафандре, обильно политом водой, он задыхался и испуганно ловил ртом воздух. При этом он судорожно пытался r/очинить заклинивший пистолет. Внезапно что-то очень тяжелое плюхнулось рядом, и Киз увидел Хищника: тот стоял всего в нескольких ярдах от него, весь в змейках голубых электрических разрядов. Дуло пушки, укрепленной у него на плече, медленно поворачивалось в сторону Киза…

— Нет! — воскликнул он и принялся, как сумасшедший, дергать затвор, с ужасом сознавая, что ему пришел конец.

В это мгновение здание потряс сильный взрыв, и дверь, ведущая на улицу, оказалась выбитой.

— Это я! Ты меня не искал?! — прорычал Хэрриган, стоя в облаке дыма и заряжая свой гранатомет.

Хищник повернулся и, перегнувшись через перила, поглядел на первый этаж. Однако Киз видел, что дуло пушки по-прежнему было нацелено на него. Он рванулся в сторону, поскользнулся в воде, но не смог удержаться и упал. Раздался взрыв, и облако мгновенно испарившейся воды поднялось в том месте, где он стоял всего секунду назад.

Хэрриган услышал взрыв и заметил светящийся силуэт Хищника, который, приняв его вызов, прыгнул со второго этажа. Чудовище попыталось замаскироваться, но хлеставшая вода явно ограничивала его возможности. Голубые молнии опоясывая его тело, потрескивали, шипели и ярко светились.

Хищник поднял руку. Другой рукой он нажимал на кнопки пульта управления, прикрепленного к предплечью. Голубые разряды энергии внезапно исчезли, и пришелец предстал перед Хэрриганом в своем истинном обличья.

Он был очень высок и во всем походил на человека, если не считать мощных звериных когтей на руках и ногах, а также переливчатой радужной чешуи, покрывавшей его тело. Грудь, живот и плечи Хищника были защищены чем-то вроде скафандра или панциря. Среди какого-то металлически поблескивавшего оружия, которым был увешан противник, Хэрриган разглядел наконечники, они, видимо, могли насаживаться по мере надобности на копье. Именно такйм был убит Дэнни. На плече у врага была укреплена пушка. На запястьях Хэрриган заметил широкие браслеты, усеянные кнопками, а на голове — шлем, наподобие космического, снабженный системой видеоизображения, какая бывает на военных вертолетах. На скафандре крепилась еще одна видеосистема с сеткой прицела. В руке Хищник сжимал металлическое копье, а за поясом у него сверкал страшный боевой нож с двумя лезвиями. Пришелец казался чем-то средним между человеком, рептилией и гигантским насекомым.

Все это в один миг промелькнуло перед глазами Хэрригана. Его восприятие обострилось до крайности. Хищник замер и осторожно оглянулся. Похоже, он не видел Хэрригана, хотя стоял всего в нескольких ярдах от него.

Хэрриган затаил дыхание, боясь пошевельнуться. Потом вспомнил — Киз говорил, что эта тварь видит только в инфракрасном спектре. Однако, судя по всему, он был способен воспринимать и иное излучение, ведь недаром он так молниеносно расправился с Кизом и его группой. Вероятно, защитный шлем позволял ему прекрасно адаптироваться в любых условиях. И все-таки вода, хлеставшая из поврежденной системы, — и это Хэрриган отчетливо видел, — мешала Хищнику. Очевидно, странные голубые змейки, эти разряды энергии, которые вились вокруг него совсем недавно, свидетельствовали о неполадках в системе защиты. Если Хищник определял местонахождение своих жертв по тепловому излучению, то вода препятствовала этому. Тогда у меня есть шанс, подумал Хэрриган. Надо попытаться извлечь из сложившихся обстоятельств максимальную пользу. Он осторожно двинулся вперед, стараясь, чтобы между ним и Хищником непременно лилась вода. Тварь повернула к нему голову…

Хищник чувствовал присутствие Хэрригана, но холодная вода и шум, с которым она вырывалась из труб, мешали ему определить, где находится его противник. Шум воды заглушал движение самого Хищника — только что Хзрриган видел его, но вдруг тот исчез. Если шлем позволяет этой твари улавливать самые разные излучения, то не исключено, что он может усиливать звуки, сравнивать их и отсеивать все ненужное, думал Хэрриган. Вполне возможно, пришельцы достигли такого уровня развития техники, который нам и не снился.

Хэрриган напрягся, стараясь уловить малейший шорох, его палец лежал на спусковом крючке гранатомета. Сзади раздался тихий всплеск. Хэрриган резко повернулся и, низко пригнувшись, прицелился в темноту. Однако все было тихо. Он медленно попятился, ища, где бы укрыться. Ему показалось, что справа от него что-то шевельнулось, но тут произошло нечто такое, от чего Хэрриган молниеносно упал на залитый водой пол. Копье, которым был вооружен противник, просвистело буквально в нескольких дюймах от его головы и воткнулось в крышку стального стола стола для разделки мясных туш.

Хэрриган обернулся и принялся стрелять, пока не израсходовал все патроны. Потом метнулся в сторону, на ходу перезаряжая оружие. Прищурившись, он вгляделся в густой каскад брызг, напряженно прислушался, а потом что есть силы бросился бежать.

Что-то ослепительно вспыхнуло, раздался взрыв. Снаряд из пушки Хищника пролетел в нескольких ярдах от Хэрригана и попал в стену за его спиной.

Господи, подумал Хэрриган, ну и силища у этой твари!

И вдруг из темноты до него донесся голос, от которого его бросило в дрожь. Это был голос покойника, Короля Уилли. Кто-то, мастерски подражая ему, насмешливо произнес:

— Нет на свете такого человека, которого нельзя остановить. Одного убийцу может убить другой убийца. Ты меня понимаешь, парень?

И Король Уилли расхохотался.

Скорчившись под длинной скамейкой, Хэрриган вглядывался в темноту. Он водил гранатометом из стороны в сторону, пытаясь определить, откуда раздался голос. Ему показалось, что он понял, и Хэрриган нажал на крючок. Ударившись о стену, граната взорвалась. Мрак, царивший на бойне, на миг рассеялся, и Хэрриган увидел Хищника, падавшего с груды стальных ящиков, на которые он было взгромоздился. Несколько ящиков загорелось.

Осколки гранаты ранили его. Он сорвал с плеча пушку и принялся палить в ответ. Хэрриган услышал, как враг его закричал: то ли от боли, то ли от ярости — понять этого Хэрриган не смог. Внезапно Хищник прекратил стрельбу, вытянул в сторону Хэрригана руку, и из браслета на его запястье вдруг высунулось еще одно дуло. Раздался выстрел.

Хэрриган каким-то чудом ухитрился дать короткий залп из гранатомета до того, как снаряд угодил ему в грудь, сбил с ног и отбросил назад примерно ярдов на двадцать. Гранатомет упал и откатился в темноту. Оглушенный, Хэрриган, пошатываясь, поднялся на ноги, с него ручьями текла вода. Он оглядел себя и увидел на груди дымящуюся рваную дыру: снаряд пробил бронежилет, металлическую пластинку и даже чуть не продырявил второй слой брони, который уже дымился и плавился, обжигая кожу. Хэрриган сорвал с себя бронежилет, отшвырнул его и посмотрел перед собой. Он очень вовремя сделал это, потому что впереди показался грозный силуэт Хищника, несшегося прямо на него.

Хэрриган отпрыгнул в сторону и покатился по полу. Двойное сверкающее лезвие боевого ножа промелькнуло возле его головы… Хэрриган кинулся бежать, он несся во весь дух, резко взмахивая руками и со свистом вдыхая воздух. Хищник мчался следом за ним, Хэрриган это отчетливо слышал. Но^ему казалось также, что тот бежит наугад. Продолжая нестись под водопадом ледяных брызг, Хэрриган с размахом налетел на какой-то предмет, находящийся на его пути. От толчка предмет отклонился, и Хэрриган упал, изо всех сил стараясь не потерять сознания. Перед его затуманенным взором возникла огромная говяжья туша, которая висела на крюке и раскачивалась. За ней виднелся длинный коридор со множеством туш, подвешенных в ряд на крючьях.

Хэрриган тряхнул головой, чтобы рассеять туман, и пополз на коленях по кровавым лужам, пытаясь спрятаться за мокрыми тушами. За его спиной раздался жуткий, пронзительный звук, похожий на шипение чудовищной цикады — это Хищник кромсал висевшие куски говядины, кидаясь на туши и сильными ударами отбрасывая их в сторону.

Хэрриган побежал дальше, пытаясь скрыться. Но враг неумолимо преследовал его, яростно полосуя туши. Бежать было уже некуда. Хэрриган ударился спиной о стену. Хищник оттолкнул последнюю тушу и, подняв руки над головой, приготовился схватить его.

Хэрриган нащупал у себя на боку короткоствольную винтовку, выхватил ее и, не прицеливаясь, выстрелил. Первые два раза он фактически промахнулся, и пули лишь слегка поцарапали Хищника. Зато оставшиеся заряды угодили ему в грудь и в плечи, а поскольку Хэрриган стрелял с очень близкого расстояния, то они в нескольких местах пробили защитный скафандр Хищника. Брызнула зеленая кровь, выстрелы сбили Хищника с ног, и он с громким стуком повалился на пол.

Хэрриган тоже не шевелился. Страх буквально сковал его мышцы. Он тяжело дышал и пытался придти в себя.

— Господи, — шептал он, и сердце его бешено билось в груди, словно зверек, рвущийся на волю. — Господи, этот мерзавец меня чуть не доконал!

Установки водоразбрызгивающей системы одна за другой начали выключаться: вся вода вылилась. Через две секунды на бойне установилась тишина, которую нарушал лишь звук падающих капель.

Сердце Хэрригана теперь билось ровнее.

Он откинулся к стене, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и с силой выдохнул воздух. Да, подумал он, а ведь я уже было решил, что настал мой последний час. Но нет, я выжил и теперь должен рассказать обо всем людям.

Хэрриган с трудом поднялся на ноги и осторожно приблизился к неподвижно лежавшему Хищнику. Он глядел на него со страхом и трепетом. Прицелившись ему в грудь, подошел ближе, но тот по-прежнему не двигался. Хэрриган с опаской ткнул Хищника в грудь винтовкой, но реакции не последовало, он снова пристально посмотрел на него и подумал о Дэнни. Вспомнив Лэмберта и то, что он увидел в подземке, Хэрриган захотел взглянуть на его скрытое шлемом лицо. Он должен увидеть его! Лицо убийцы.

Хэрриган присел, положил винтовку себе на колено. Осмотрев шлем, он попытался понять, как он снимается, с обеих сторон огромного шлема были ремешки. Хэрриган дотронулся до них и открепил от шлема. Ремешки упали, и из отверстий, шипя, вышел газ. Запах был омерзительный. Хэрриган уцепился за шлем под подбородком чудовища и потянул сильнее. Послышалось влажное хлюпанье, и шлем покатился по полу.

— Господи! — ахнул Хэрриган, взглянув в лицо Хищника. Отпрянув, он скривился от отвращения.

Змеиная, в крапинку, кожа была неприятного оттенка, глазные впадины оказались крохотными и очень глубокими, а вместо носа зияла дыра. На месте рта тоже виднелось углубление, в нем находилось что-то, напоминающее клешни с несколькими рядами мелких острых зубов. Хэрриган в жизни не видел ничего более мерзкого. Хищник оказался безобразнее самого безобразного чудовища. В ужасе Хэрриган смотрел на него, словно загипнотизированный. И вдруг… кожа Хищника сморщилась.

Не дав Хэрригану опомниться, Хищник взмахнул рукой, и его три стальных пальца сомкнулись на горле противника. Оружие выпало из рук Хэрригана.

Хищник притянул добычу к себе, и лицо Хэрригана оказалось всего в нескольких дюймах от зловонной пасти, которая широко раскрылась и продемонстрировала в своих недрах еще одну такую же пасть. Губы этой второй пасти, образованные складками кожи, непристойно кривились, и Хищник закричал, мастерски подражая голосу маленького ребенка:

— Хочешь печенья?

Затем Хэрриган с невероятной силой был отброшен назад. Все еще сжимая в руках шлем, он, пролетев по воздуху, ударился о стену, шлем выпал, угодив в металлический сток для крови, и с грохотом съехал вниз. Хэрриган, на долю секунды потерявший сознание, пришел в себя. Он увидел, как Хищник, поднявшись на одно колено, уставился на него желтыми глазами, в которых горела дикая злоба: он лишился шлема, и ему было трудно дышать.

Мгновение тварь с ненавистью глядела на Хэрригана, а потом перевела взгляд на раны на своей груди и на плече, из которых медленно текла густая зеленая кровь. Хищник, пошатываясь встал на ноги. Он по-прежнему, не отрываясь, смотрел на Хэрригана. Тот же глядел на винтовку, лежавшую так далеко от него. Проследив за его взглядом, Хищник нагнулся, поднял оружие и с силой ударил о стену, расколов его надвое.

Хэрриган в панике озирался по сторонам. К полу была привинчена железная лестница, по которой можно было взобраться наверх, но путь к ней лежал мимо этой твари, а тварь была вооружена. Хищник сделал шаг вперед. Хэрриган судорожно нащупал револьвер…

И тут в лицо Хищнику ударила сбоку струя. С жутким рычанием он повернулся. Хэрриган услышал возглас Киза:

— Теперь ты мой, черт бы тебя побрал, тварь поганая!

Фэбээровец был без шлема, в почерневшем, обугленном костюме, с окровавленным лицом и безумными глазами. Он наставил на Хищника ружье, стрелявшее жидким азотом.

— Уходи, Хэрриган! — воскликнул он. — Я сам его прикончу!

— Нет! — закричал Хэрриган, но Хищник уже кинулся в атаку.

Киз выстрелил. Струя холодного азота попала в грудь. Хищник зарычал, покачнулся и, хлопнув себя по бедру, вынул что-то такое, что сначала Хэрриган принял за часть его обмундирования. Это был металлический диск с блестящими краями. Едва его пальцы обхватили диск, раздался пронзительный звук, и края странного предмета раскалились докрасна. Не дав Кизу опомниться, Хищник метнул диск с дьявольской скоростью. Он взмыл в воздух, рассек несколько говяжьих туш, словно это были листы оберточной бумаги, долетел до Киза и, описав дугу, вернулся обратно в руки Хищника. Хэрриган увидел, что Киз сделал шаг вперед и с удивленным видом упал на колени. В следующую секунду половина его тела грохнулась на мокрый пол, подняв вокруг себя кучу брызг.

Хэрриган кинулся к лестнице и в мгновение ока оказался на втором этаже. Он мчался вперед, стараясь вспомнить план, который ему удалось увидеть на экране монитора в трейлере. Он понятия не имел, что там сейчас творится. Возможно, Гарбер вызвал подкрепление. А, может, он и его люди в панике разбежались, предпочитая не рисковать — ведь они могли разделить участь всех остальных. Но Хэрригану некогда было о них думать. Хищник убил своим дьявольским оружием Киза и сейчас гнался за ним. Впрочем, одна мысль придавала ему силы и не позволяла паниковать. Он, Хэрриган, пролил кровь этой твари! А если так, значит, Хищник тоже смертен! Но, чтобы победить его, нужна свобода маневра. Нельзя еще раз оказаться загнанным в одно помещение вместе с этой тварью. Хэрриган из последних сил поднялся на верхний, десятый этаж и начал взбираться по лестнице, ведущей на крышу. Путь к отступлению был отрезан. Надо встретить врага лицом к лицу!

Слыша за спиной дыхание Хищника, которого он несколько обогнал, Хэрриган вдруг с удивлением осознал, что больше не боится его. Страх куда-то улетучился. Теперь он просто боролся за свою жизнь и собирался вступить в последнюю схватку, из которой кто-то один выйдет победителем. Откинув люк и почувствовав, как свежий ветерок овевает лицо, Хэрриган увидел огни раскинувшегося вокруг города и внезапно почувствовал уверенность, что не умрет. Оглядевшись и заметив, что в одном месте крыша почти соединялась с крышей соседнего здания, Хэрриган побежал туда. Увидев возвышавшуюся над крышей шахту лифта, он подтянулся на руках и взобрался на нее. Затем достал из кобуры револьвер. В барабане осталось всего пять патронов. Только пять выстрелов. Как бы ему хотелось, чтобы это был не револьвер тридцать восьмого калибра, заряженный патронами, оставляющими небольшую дырочку, а «магнус» сорок четвертого калибра с его увесистыми пулями в медной оболочке или «касулл» четыреста пятьдесят четвертого калибра. Но у Хэрригана был лишь смит-вессон шестидесятой модели с коротким стволом — всего два с половиной дюйма. Придется обходиться тем, что есть. В памяти

Хэрригана всплыл голос инструктора по стрельбе. Много лет назад он учил курсантов академии:

— Прицел — это все!

Хэрриган глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь в руках. Затем поднял револьвер и приготовился к бою. Он взвел курок, чтобы легче сделать первый, самый важный выстрел. Губы пересохли, Хэрриган облизнул их и замер в ожидании.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Хищник в бешенстве ринулся за убегающим человеком. Это уже не охота, а настоящая битва. Теперь он был не просто ловким охотником, выслеживающим умного и опасного зверя. Нет, теперь речь шла о мести!

Люди проявили удивительную сообразительность, поняв вывод, что он определяет их местоположение по тепловому излучению, и придумали, как замаскироваться. Это привело Хищника в восторг, ибо придало охоте элемент новизны. Он с удовольствием наблюдал, какое смятение и ужас охватили их в тот момент, когда они поняли, что их хитрость разгадана. До сих пор жертвы не предпринимали попыток поймать его!

В донесении, которое тот незадачливый охотник отправил на родину, перечислялось, на что способны человеческие существа, когда они доведены до отчаяния. Однако сегодняшняя его дичь вела себя очень примитивно, все время оборонялась, и неудача Хищника объяснялась лишь тем, что он недооценил свою жертву и потерял бдительность. Раны, которые он получил, были нанесены из самого что ни на есть простого оружия, и если бы Хищник был начеку, то наверняка остался бы цел. Охота пошла бы по какому-то иному, новому сценарию, получила бы новое развитие, и он вписал бы новую, очень важную страницу в ее историю. Люди доказали свою способность приспосабливаться к разным обстоятельствам, искать слабые стороны охотника и даже переходить в наступление, пытаясь его схватить. Они достигли принципиально нового уровня сознания, их ум стал более изощренным.

Да, сегодняшняя охота была восхитительной, и донесение о ней станет самым важным из всех, когда-либо поступавших с этой планеты. Его будут внимательно изучать и горячо обсуждать там, на родине. Успешно справившись с неожиданным поворотом событий, разгадав природу нового способа защиты человеческих существ и быстро найдя способ борьбы с этим, он может снискать славу искусного охотника.

Хищник намеренно уничтожил людей, которые инстинктивно сбились в кучу, пытаясь атаковать его. Он поразил их быстрыми, точными ударами, рассчитывая отвезти домой не только их черепа и позвоночники, но и маскировочные скафандры. Это будут памятные, уникальные трофеи. Однако Хищника озадачила легкость, с которой он победил своих врагов. Он думал, что новый способ маскировки и неожиданно агрессивное поведение дичи означают появление более умелых противников, что эти люди гораздо способнее тех, с кем ему приходилось иметь дело. Однако оказалось, что справиться с ними проще простого. Но с появлением еще одного своего врага — главного охотничьего трофея — началась новая борьба, поскольку этот враг представлял собой серьезную угрозу, и ее следовало устранить.

Очевидно, долгое изучение людей сородичами Хищника, да и им самим, все-таки не дало о них исчерпывающих сведений. Казалось бы, модели поведения людей сохраняли свою неизменность на протяжении всего периода эволюции, и тем не менее, в отличие от других жизненных форм. поведение людей и социальные структуры человеческого общества сильно варьировались, и это затрудняло классификацию. Похоже, воины также подразделялись на группы: одни отличались большой агрессивностью, а другие, менее агрессивные, напоминали обычных муравьев, но только обладающих гораздо лучшими адаптационными свойствами. Это открытие удивило Хищника, но еще больше его поразило яростное нападение своего главного трофея.

Да, он недооценил ум этих существ. Те, кто умел лучше приспосабливаться к изменениям внешней среды, те, кого он сравнивал с муравьями, выступили вперед, якобы атакуя, а на самом деле, отвлекая охотника. Когда цель была достигнута, на Хищника внезапно напал самый агрессивный воин. Подобную тактику эти существа применяли впервые, прежде они никогда так себя не вели во время охоты. Хищник быстро оценил ситуацию и принял меры предосторожности, однако он не подозревал, насколько свирепы могут быть существа, на которых ведется охота. Он не думал, что уцелевший воин — его главный трофей — нападет на него.

Теперь, когда его ранили и сорвали с головы шлем, он задыхался от ярости и унижения. Все остальное перестало существовать для него. Главное — уничтожить воина, который пытается скрыться. Земной воздух был губителен для Хищника, который остался без шлема. Правда, у него имелся запасной баллон, но его надолго не хватит. Нужно вернуться на корабль, однако сначала следует разделаться с этим воином. Хищник даже в мыслях не мог признать себя побежденным.

Когда Хэрриган снова увидел эту тварь, то непроизвольно сжался. Спокойно, убеждал он себя, спокойно. Если рука слишком напрягается, можно промазать. А тут каждый выстрел на счету. Второй такой возможности скорее всего уже не будет.

Ступив на крышу, Хищник замер. Огляделся, ища противника, потом пошел в сторону Хэрригана. Двигался он с трудом и чуть ли не по инерции. Может, он ослабел от потери крови, а, может, просто задыхался, лишившись шлема. Впрочем, вполне может статься, сказывалось и то, и другое.

Хэрриган встрепенулся. Проклятая тварь уязвима! Ей больно и надо ранить ее еще сильнее! Отомстить за Дэнни, расквитаться за гибель Джерри. Он прицелился, но Хищник вдруг обернулся, словно почуяв противника. Поднеся к лицу какой-то баллон, он сделал глубокий вдох. Хэрриган начал стрелять. Первые три выстрела попали в скафандр, но четвертый угодил в цель, и из раны брызнула кровь.

Яростно вскрикнув, Хищник поднял руку, и Хэрриган увидел складное копье. Он едва успел отклониться. Раздался громкий треск, копье со свистом пронеслось мимо и воткнулось в бак для воды. Хэрриган, не колеблясь, выдернул копье. Затем спрятался за шахту и, пригнувшись как можно ниже, осторожно выглянул, прислушиваясь к каждому шороху. Он увидел, что Хищник смотрит совсем в другую сторону. Прекрасно сознавая, насколько остры чувства этой твари, Хэрриган понял, что у него в запасе несколько секунд, потом его заметят. Держа копье перед собой, он кинулся в атаку.

Почуяв его приближение, Хищник обернулся. Сверкнуло двойное лезвие ножа — копье отклонилось. Налетев на Хищника, Хэрриган смог оттолкнуть его назад, к краю крыши. Копье упало. Когтистые лапы обхватили руку Хэрригана, но, хотя силы были неравны, он продолжал теснить противника, рыча, словно разъяренный бык, в ярости толкая врага все ближе к краю крыши. Хищник потерял равновесие, споткнулся и очутился на самом краю. Хэрриган громко вскрикнул, почувствовав, как стальные когти впиваются в его тело: враг тащил его за собой. Другой рукой Хищник выхватил светящийся диск и попытался метнуть его в Хэрригана, но тот свободной рукой ударил по руке Хищника, и диск, едва не задев его головы, застрял в кирпиче стоявшей рядом трубы.

Хэрриган отчаянно сопротивлялся, цепляясь рукой за кромку крыши. Он старался отряхнуть вцепившегося в него Хищника, но острые когти все глубже впивались в тело. Хэрриган закричал. Он снова и снова пытался заставить врага разжать пальцы, а тот тем временем стремился схватить диск и пустить его в ход. Хищника качало, его зеленая кровь сочилась из ран, и тяжелые капли падали вниз на улицу. Одной рукой он держал Хэрригана, другой тянулся к диску. Баллон болтался на ремешке, и он не имел возможности поднести его к лицу. Хэрриган чувствовал, что враг слабеет. Лишившись шлема, он начал испытывать приступы удушья. Хэрриган ощущал, что пальцы его мало-помалу разжимаются.

— Ну, давай, гадина! — мысленно твердил Хэрриган, стиснув зубы от боли. — Подыхай скорей!

Хищник раскрывал пасть, словно рыба, вытащенная из воды. Насколько мог судить Хэрриган, он был уже на последнем издыхании. Если б только продержаться еще несколько минут, не свалиться через край, ведь падать придется с десятого этажа, да еще на железный забор, сплошь утыканный железными наконечниками.

Хищник смотрел на Хэрригана, не отрываясь, его глаза становились все безжизненней. Трудно было понять выражение взгляда этой твари. Вот из пасти хлынула зеленая кровь. Хищник зашевелил губами, как бы пытаясь что-то сказать.

— Ну, что тебе? — с трудом выдохнул Хэрриган.

И тот ответил голосом Золотого Зуба, убийцы Рамона Веги:

— Каюк тебе, парень!

Взмахнув правой рукой, он поднес ее к левой, стискивавшей предплечье Хэрригана. Затем разжал один палец на левой руке и нажал кнопку на браслете. Крышка откинулась, и Хэрриган увидел три маленьких экрачика. Хищник начал очень медленно набирать одним пальцем сигнальный код.

Хэрриган в недоумении следил за его действиями и вдруг вспомнил слова Киза о том, что пришельцы не хотят, чтобы люди добрались до их оружия.

— О, Господи! — прошептал он.

Хэрриган потянулся к диску, застрявшему в кирпичах. Казалось, еще чуть-чуть и диск будет у него в руках. Он из последних сил пытался дотянуться до него. А Хищник тем временем с трудом продолжал набирать код.

Хэрриган никак не мог дотянуться до диска. Поглядев на браслет, он увидел, что на одном из экранов зажглись какие-то странные значки. Раздался прерывистый писк.

Хэрриган, преодолевая дюйм за дюймом, продолжал приближаться к диску, его движениям мешали боль в руке и тяжесть Хищника, которую он всеми силами старался преодолеть. Наконец, его пальцы стиснули диск. Хэрриган потянул его на себя, пытаясь вытащить из трубы. Но диск застрял прочно. Он дернул еще раз, но диск не поддавался. Если б только завладеть им… Но как? И Хэрриган что было мочи нажал на него.

О, чудо! Диск ожил, края его ярко засветились. Он громко зашипел, и Хэрриган легко вытащил диск из стены. Подняв его над головой, он полоснул Хищника по руке, стараясь рассечь при этом панель управления на браслете.

Хэрриган был взвинчен до предела, ему, как когда-то и Кизу, вдруг показалось, что все происходит в замедленном темпе. Он, словно со стороны, увидел, как лезвие диска перерезало руку Хищника. Время замерло. Хэрриган вдруг почувствовал неожиданное облегчение и упал на крышу. Хищник рухнул вниз. Он отчаянно выбросил вперед оставшуюся руку, и двойное лезвие боевого ножа впилось в стену здания. Раздался металлический скрежет, брызнул сноп искр, нож оставил две глубокие ложбинки и на мгновение остался в камне. Хищник зацепился за них своими мощными когтями на ногах, стараясь смягчить падение.

Нож выскочил из стены. Хищника ударило о водосточную трубу, но, зацепившись когтями, он смог удержаться на ней. Через секунду от его тяжести одна из секций трубы сорвалась и вместе с ним полетела вниз. Отпихнув от себя трубу, Хищник с трудом смог зацепиться когтями ноги за оконный проем. Раздался треск, но, прежде чем рама вылетела, он успел схватиться рукой за подоконник и оказаться в комнате. Он спустился на пол, ощущая страшное жжение в покалеченной руке. Кровь лилась ручьями. Теперь Хищник помышлял не о мести, а лишь о бегстве. Задыхаясь, он встал и, едва удерживаясь на ногах, подумал только об одном: как бы добраться до корабля.

Напрягшись, Хэрриган пытался отцепить отрубленную руку Хищника от своей. С трудом он разжал пальцы и вытащил скрюченные когти. Крича от боли, он отбросил мерзкий обрубок подальше от себя. Отрезанная рука неистово извивалась, дергалась и стучала по крыше, словно обезглавленная змея. Хэрриган с отвращением поглядел на нее, потом подошел к краю крыши и посмотрел вниз.

У него сильно закружилась голова: он боялся высоты. За минуту до этого, борясь за свою жизнь, Хэрриган свешивался с крыши, совершенно не ощущая страха. А теперь страх овладел им с новой силой. Однако, нужно было выяснить, что случилось с его врагом, поэтому, стиснув кулаки, он посмотрел вниз на наконечники железной ограды, но никаких следов Хищника там не обнаружил. Потом ему попалась на глаза рухнувшая секция водосточной трубы, и он все понял.

— Черт! — выругался Хэрриган.

Недалеко от себя он заметил пожарную лестницу. Ему меньше всего хотелось спускаться по ней, но выбора не оставалось — эта тварь должна быть убита, иначе…

Хэрриган даже зажмурился, представив, что может произойти, если случится невероятное, и Хищник каким-то образом наберется сил, залижет свои раны и, разъяренный, начнет мстить всем вокруг.

Хэрриган посмотрел вниз и зажмурился. Привязав диск ремнем к спине, он схватился за пожарную лестницу-

— О, Господи! — пробормотал он, глубоко вздохнул и, не отрывая глаз от перекладин, начал спускаться. Осторожно нащупывая ногой железные прутья, Хэрриган медленно продвигался к торчащему концу водосточной трубы.

Шаркая шлепанцами, Рут Олбрайт, одетая в домашний халат, вышла из спальни и поморщилась: телевизор ревел так, что, казалось, сотрясаются стены. Херб, как всегда, включил его на полную громкость. Он был глух, как пень, но не признавал этого и даже думать не хотел о том, чтобы сходить к врачу. Он просто включал на полную катушку радио или телевизор, словно хотел, чтобы она тоже оглохла.

Рут услышала, как один из участников телевикторины сказал:

— За пятьсот очков я, пожалуй, выберу раздел истории.

Сейчас я тебе устрою историю, подумала она и, ухмыльнувшись, поглядела на кушетку, где растянулся в нижнем белье ее муж. Ты сам станешь историей, если не убавишь звук этого проклятого агрегата…

И тут, несмотря на сильный шум, Рут услышала грохот. Похоже, он доносился из ванной.

— Херб! — попыталась она перекричать телевизор. — В ванной кто-то есть!

Херб по-прежнему лежал к ней спиной и даже не пошевелился.

Проклятые наркоманы могут обчистить квартиру, а ему хоть бы хны! — подумала Рут. Меня могут убить в моей собственной постели, а он при этом будет сидеть и смотреть какую-нибудь идиотскую викторину или спать.

Грохот в ванной не прекращался. Казалось, разбилось зеркало.

— Херб! — завопила Рут. — Херб! Говорю тебе, в ванной кто-то есть!

Херб не подавал признаков жизни.

Глухая тетеря, подумала Рут. Даже если разразится Третья мировая война, ты ни черта не услышишь!

Рут вошла в кухню и взяла палку от метлы. Наверно, мерзавцы-наркоманы крадут у нее снотворное и прыскают краской в аэрозоли на кафельные плиты, оставляя какие-нибудь гадкие надписи.

Закрывшись в ванной, Хищник сбивал со стен кафель и сваливал его в раковину вместе с осколками зеркала. С трудом дотянувшись единственной рукой до прикрепленного к бедру мешка, он открыл его и вынул восьмидюймовый металлический стержень с рычажком на конце. Он повернул рычажок, и стержень превратился в маленькую тарелку с тремя крошечными выступами посередине.

Поставив тарелку на бачок унитаза, Хищник дотронулся до ее дна, и из трех выступов вырвалось голубое пламя. Он взял пригоршню битого кафеля и кинул в тарелку. Кафель моментально расплавился, образовав густую массу. Порывшись снова в походном мешке Хищник, выудил маленький пузырек, отколол горлышко и вылил его содержимое в желеобразную массу, которая тут же начала загустевать и менять цвет.

Хищник достал инструмент с плоским лезвием, подцепил горячую синюю массу и приложил ее к своему обрубку. Рана затянулась и покрылась чем-то вроде кожи. При соприкосновении с дымящимся снадобьем он завопил от боли.

Стоя в коридоре, Рут Олбрайт услышала крик Хищника и замерла в страхе, не понимая, что вытворяют проклятые наркоманы. Она поглядела на палку от метлы, которую держала в руке и палка вдруг показалась ей каким-то слишком уж жалким оружием…

Немного придя в себя, Хищник приложил целебную массу к ранам на груди и на плече. Пока раны затягивались, он корчился от боли. Затем откинул инструмент с плоским лезвием и вынул из мешка причудливо изогнутую трубку. Хищник нажал на маленькую кнопку, из трубки выскочила сверкающая игла. Зарычав, Хищник воткнул иглу себе в грудь и снова нажал на кнопку.

Хэрриган добрался до окна квартиры и заглянул в него. Он увидел светящийся экран и услышал громкие звуки телепередачи. Немного дальше виднелось окно с выбитой рамой. Подобраться к нему можно было только по карнизу.

— Черт! — ругнулся Хэрриган. Он боялся посмотреть вниз. — Придется пробираться — другого пути нет. Если ноги не соскользнут… А, может, мне повезет и я не упаду?

Хэрриган глубоко вздохнул и поставил ногу на карниз. Все плыло перед глазами, но он старался не смотреть вниз. Лишь бы карниз выдержал, подумал он.

— Прекрасно, Майк, — прошептал Хэрриган. — Ты уже можешь вместе с остальными полицейскими высаживаться на крышу небоскребов и сражаться с пришельцами внеземных цивилизаций.

Медленно и очень осторожно он начал пробираться к выбитому окну. '

Хищник взял свой баллон, поднес его к лицу и сделал глубокий вдох. Он понимал, что скоро баллон опустеет. Без шлема он избежит медленного, мучительного удушья, только если попадет на свой корабль. Хищник почувствовал, как вместе с живительным газом к нему возвращаются силы, а боль стихает. Нет, он не побежден! Он может добраться до корабля, отлежаться там, а уж тогда отомстит человеку, лишившему его руки! И не только ему! Как только он прилетит домой, ему вживят новую руку. Но он не может отправиться на родину без черепа и позвоночника своего врага. Если газа хватит, и он вернется на корабль, то залечит раны, наденет новый шлем и возвратится, чтобы закончить охоту. Однако, нельзя терять ни минуты. Надо срочно возвращаться на корабль!

Когда Рут Олбрайт подошла к ванной комнате, дверь с треском ломающейся пластмассы слетела с петель и придавила ее к стене.

Потом дверь медленно упала, и Оглушенная женщина заметила что-то громадное и черное, быстро пронесшееся по коридору.

Хэрриган пролез через окно в ванную и увидел, что в ней все перевернуто вверх дном. Кафель сбит со стены, а дверь — сорвана с петель. Он бросился в коридор и столкнулся с потрясенной, еле державшейся на ногах женщиной в домашнем халате и шлепанцах.

— Все в порядке, — успокоил ее Хэрриган. — Я из полиции.

Рут посмотрела в ванную и покачала головой:

— Моему красавцу, наверно, и на это наплевать!

С лестницы донесся взрыв. Хэрриган кинулся в пролом, оставшийся на месте входной двери и очутился на лестничной площадке. Испуганные жильцы выглядывали из квартир, но увидев окровавленного человека в изорванной одежде, закрыли двери на засовы. Хэрриган побежал к лифтам. Дверь одного из них была покорежена и выгнута наружу. Он заглянул в шахту и заметил на тросе зеленую, слегка поблескивавшую, кровь Хищника.

Господи, подумал Хэрриган, эта тварь ранена, без руки, истекает кровью, задыхается, и все же у нее хватает сил выбить металлическую дверь и спуститься вниз по тросу. А ведь еще совсем недавно казалось, что Хищник вот-вот отдаст концы. Неужели он каким-то чудом выкрутился? Однако, ничего не поделаешь. Теперь эта тварь истекает кровью, у нее нет одной руки, да и оружие почти все потеряно, а он, Хэрриган, завладел смертоносным диском и может пустить его в ход. Преимущество на его стороне… Только почему ему все время приходится спускаться?

Он вздохнул и полез в шахту. Когда Хэрриган схватился за трос, и тот закачался, у него сразу закружилась голова. Но он, сделав над собой усилие, начал медленно перебирать руками, спускаясь вниз. Ориентиром ему служили кровавые следы, которые Хищник оставил на тросе.

Внизу хлопнула дверь, и Хэрриган едва разглядел женщину с корзиной белья, которая подошла к лифту и нажала на кнопку.

— Нет! — закричал он, но кабина уже начала опускаться. Трос поехал вверх, впиваясь в руки Хэрригана.

Он чуть не сорвался, но все же удержался, обхватив трос ногами. Когда кабина оказалась у него над головой, он ухватился за петлю, свисавшую с ее низа, и понесся в темноту.

Лифт подъехал к первому этажу. Хэрриган отпустил петлю и прыгнул, слишком поздно заметив, что на дне шахты яма. Он угодил прямо в нее, едва успев ухватиться за край обеими руками. Кабина с глухим звуком остановилась в нескольких дюймах от его макушки. Хэрриган попытался нащупать ногой дно, но не смог. Тогда он опустился еще ниже, но, все равно, ноги болтались в воздухе. Он пошарил ногами, ища, на что можно было бы опереться. Пальцы скользили, а внизу был только воздух.

— Черт! — проговорил он, и в этот момент пальцы его все-таки соскользнули. Он упал футов этак с шести и приземлился на какую-то металлическую поверхность. Неподалеку слышался звук капающей воды. Хэрриган ничего не мог разглядеть в кромешной тьме. Он порылся в кармане и вытащил спички. Зажег одну и поднял над головой. Слабый свет озарил темноту лишь на несколько футов вокруг.

— Наверно, это канализация, — сказал он себе.

Хэрриган осторожно пошел вперед. Через некоторое время ему стало понятно, что он в туннеле. При тусклом свете спичек он разглядел стены и потолок. Впереди виднелись очертания какой-то арки, а дальше, ярдах в пятидесяти, он заметил слабое мерцание. Хэрриган нахмурился.

Спичка обожгла пальцы. Коробка была пуста, и Хэрриган отбросил ее. Он двинулся на свет, который, по мере его приближения, становился все ярче. Вдруг он ощутил неприятный запах, усиливающийся по мере приближения. Хэрриган принюхался.

— Метан!

Он опустил глаза и увидел, что ноги до колен окутаны дымом. До него дошло, что он находится совсем не в сточной трубе… Стены туннеля, казалось, были сделаны из органического вещества, их странная, словно лепная поверхность, напоминала раковину моллюска.

— Что это, черт побери? — пробормотал Хэрриган.

Он по-прежнему шел вперед. Свет стал очень ярким.

Облако газа доходило Хэрригану уже до пояса — запах был резкий.

— Кто тут? — нервно спросил он, хотя вовсе не был уверен в том, что ему ответят.

Внезапно послышался свист, и что-то летящее с бешеной скоростью ударилось в него, моментально его обволокло и потянуло назад. Он услышал скрежет: это самозакручивающиеся металлические штыри впились в стену рядом с ним. Тончайшая проволочная сеть, сделанная из какого-то неведомого ему сплава, натянулась, врезаясь в лицо.

Хэрриган схватил диск, нажал изо всех сил и, почувствовав, что диск ожил, полоснул им по сети сбоку от себя. Он разрезал сеть легко, без малейших усилий. Но едва только успел высвободиться, как на него налетел Хищник. Хэрриган увидел блеск двойного лезвия ножа и инстинктивно парировал удар диском. Сверкнула молния, Хэрригана сбило с ног, однако диск остался у него в руках. Хэрриган приподнялся, но Хищник вновь попытался достать его, и Хэрриган опять отбил диском его удар.

Тварь неумолимо теснила его назад, пытаясь исполосовать своими смертоносными лезвиями. Хэрриган, парируя диском удары, всякий раз падал навзничь, но мгновенно поднимался. Руки затекли, легкие саднило от газа. Пока что Хэрригану удавалось отбивать удары чудовища, но он чувствовал, что силы на исходе. Хищник снова взмахнул оружием. Хэрриган поднял диск. Двойное лезвие с неистовой силой обрушилось на него, чуть было не вывихнув плечо. Диск выпал из рук…

Хэрриган в упор посмотрел на врага. Тот стоял совсем рядом. Губы его зашевелились, и Хэрриган похолодел, услышав свой собственный голос:

— Только побереги себя, Дэнни, сынок! Опасность подстерегает сзади!

То, что имя Дэнни было издевательски произнесено Хищником, хотя и голосом Хэрригана, вызвало у него такой бешеный прилив ярости, что это придало ему сил. Хэрриган отскочил в сторону. Хищник кинулся вперед, собираясь нанести ему последний сокрушительный удар. На задымленный пол посыпался дождь искр. Двойное лезвие ножа врезалось в стену за спиной Хэрригана. Молниеносно нагнувшись, Хэрриган схватил диск, нажал на него и, почувствовав, как диск под его рукой оживает, с силой полоснул Хищника по пояснице.

Послышался чудовищный рев. Диск оставил глубокий разрез, и из раны хлынула зеленая кровь. Хэрриган вскочил на ноги, Хищник зашатался, упал на колени и схватился за края раны, словно пытаясь срастить порезанные ткани.

— Так тебе и надо, ублюдок! — задыхаясь, произнес Хэрриган, стоя над поверженным противником. — Теперь тебе крышка, красавчик!

Он обеими руками занес диск над головой, намереваясь прикончить Хищника, отомстить ему за Дэнни, за Джерри и Киза, за тех, ни в чем неповинных людей, что находились в подземке, и даже за Короля Уилли, Рамона Вегу и прочих субъектов, которые вполне заслуживали смерти, но не такой, какой они умерли, ведь эта тварь охотилась на них, как на дичь, уродовала их трупы, отрезала головы, вырывала черепа и позвоночники. Но внезапно послышавшийся звук за спиной Хэрригана заставил его вздрогнуть и опустить оружие. Он обернулся и увидел, что перед ним, словно призрак, из мглы материализовался еще один пришелец. Маскирующие устройства отключились, и за первой тварью появилась вторая, затем третья, четвертая, пятая…

Диск выпал из рук Хэрригана. Он попятился, не веря своим глазам.

Перед ним было целых десять чудовищ! Ноги его подкосились. Он упал на колени и очень отчетливо понял, что все кончено. Выхода нет. Надежды тоже.

— Мне очень жаль, Дэнни, — в отчаянии прошептал он. — Очень жаль, сынок, но я проиграл. Вчистую.

Хэрриган смотрел на приближающихся и ждал последнего удара. Однако они, не обратив на него внимания, подошли к своему умирающему сородичу. Один из них был крупнее и явно старше остальных. Его чешуйчатая кожа имела более темный оттенок, а на скафандре болтались бесчисленные трофеи, добытые во время охоты. Когда он подошел к Хищнику, тот поднял на него глаза и молча простер единственную руку. Этот жест выражал то ли мольбу, то ли смирение. Хищник запрокинул голову.

Вождь — а это мог быть только он — властно поднял свою руку. Сверкнуло двойное лезвие боевого ножа, и голова Хищника стукнулась о пол и исчезла в клубах дыма.

— Его наказали за неудачу, — оцепенев, прошептал Хэрриган.

Он ждал, когда предводитель приблизится к нему. Смотреть и ждать неизбежного — больше ему ничего не оставалось.

Вождь взмахнул рукой, но так и не нанес Хэрригану смертельного удара. Лезвие втянулось в рукоятку ножа. Пришелец долго стоял, не шевелясь и глядя в упор на Хэрригана. Потом пошарил у себя за спиной, достал какой-то предмет и бросил его Хэрригану. Тот машинально поймал его.

Онемев от изумления, Хэрриган уставился на подарок — старинный мушкет с фитильным замком, украшенный серебряными накладками. На серебре было выгравировано итальянское имя и дата — 1640 год.

Хэрриган в смятении посмотрел на пришельца, но тот, не обращая на него внимания, набирал на компьютере, вмонтированном в браслет, какую-то команду. Пол неожиданно затрясся, послышался звук, который постепенно перешел в пронзительный, оглушающий грохот.

Перед Хэрриганом открылась дверь.

Он недоверчиво покосился на нее, но колебался лишь секунду, а затем бросился в проем. Он упал на землю, однако моментально вскочил. Хэрриган понятия не имел, где находится. Впрочем, его это и не интересовало. Он знал только то, что каким-то чудом выжил.

Грохот нарастал, земля под ногами задрожала. Собрав последние силы, Хэрриган побежал прочь — ему было ясно, что звездолет вот-вот взлетит. Пробежав значительное расстояние, он почувствовал, что земля содрогнулась от страшного толчка. Увидев, как взлетает чужой звездолет, Хэрриган рухнул, словно подкошенный.

Космический корабль взмыл из своего укрытия в воздух, и в земле осталась огромная воронка, из которой взметнулся столб пламени.

Хэрриган лежал на земле под шквалом камней и пыли, затем с трудом встал: сперва на колени, а потом и на ноги. В руках он по-прежнему сжимал старинный мушкет. Хэрриган в недоумении смотрел на него, не понимая, что означает странный подарок. Что хотел сказать этим вождь инопланетян? Может, это старый, драгоценный трофей, добытый много веков назад во время охоты на человека, который оказался достойным противником? А может, мушкет следует рассматривать как вызов?

Обессиленный, Хэрриган шагал прочь от места взлета инопланетного звездолета. Он был похож на воскресшего из мертвых. Одежда висела на нем клочьями, он был весь в крови. Хэрриган поражался тому, что остался в живых. Он понял, что с этого момента его жизнь изменится, ибо изменилось его восприятие реальности. Он был на краю гибели и, заглянув в преисподнюю, ужаснулся. Однако, каким-то чудом все-таки уцелел.

В небе раздался рокот вертолетного винта. Задрав голову, Хэрриган разглядел серебристый «джэт рейнджер». Вертолет немного покружился над тем местом, откуда взлетел корабль, а потом пронесся над Хэрриганом, и, сделав круг, пошел на посадку. Хэрриган прикрыл ладонью глаза, защищая их от пыли. Вертолет сел, и из него выскочил Гарбер. Он приблизился к Хэрригану, и какое-то время они молча смотрели друг на друга. Потом их взгляды устремились на белую полоску, оставшуюся в небе от исчезнувшего корабля.

— Мы подобрались к ним так близко! — глухо вымолвил Гарбер и опять взглянул на небо.

Хэрриган, не отрываясь, продолжал смотреть в одном направлении. Корабль возвращался в далекий мир, на родину, где обитали эти существа… Потом он перевел взгляд на старинный мушкет, который держал в руках.

Это его трофей, и он будет напоминать ему о встрече, которую Хэрриган и так никогда не сможет забыть…

— Не беспокойся, Гарбер, — проговорил он очень уверенно, хотя много бы дал, чтобы его уверенность не оправдалась. — Тебе еще представится шанс!

Хэрриган отошел от Гарбера. Он уходил от него, от вертолета, от машин полиции и «скорой помощи», которые приближались с включенными сиренами. Хэрриган уходил от огромной воронки, оставленной в земле инопланетным звездолетом. С этой минуты он будет жить в постоянной опасности. Ему дали временную передышку, он это ясно сознавал. Они вернутся! И тогда… Он не знал, какой кошмар ждет его тогда… Лишь одна мысль утешала Хэрригана. Снова и снова он возвращался к ней, только она имела для него значение:

— Я с ним рассчитался, Дэнни! Я рассчитался с ним за тебя!