В современной западной научной фантастике литературное творчество Герберта Франке представляет собой незаурядное явление. В предисловии к первому сборнику его сочинений на русском языке нет необходимости подробно останавливаться на их научно-познавательных и литературно-художественных достоинствах: читатель, надо полагать, сам убедится в том, что этот западногерманский писатель блестяще владеет всеми жанрами и формами фантастики и затрагивает в ней самые настоятельные и значительные темы современности. Увлекательно построенный сюжет с неожиданными поворотами событий, тонкая и вместе с тем глубокая ирония автора, оригинальный и лаконичный стиль изложения — все это органически сочетается с насыщенностью его произведений достоверной информацией о новейших достижениях науки и техники. Но главное, чем подкупает и располагает к себе научная фантастика Герберта Франке, — это ее социальный пафос, направленный против милитаризма (в рассказах «Маневры», «Самоуничтожение», в радиопьесе «Сигналы из темного поля» и др.), против манипуляции сознанием и поведением людей в полицейском террористическом государстве (в романе «Игрек минус», в рассказах «Проект «Время»», «Координаторша» и т. д.), против духовного вырождения цивилизации (рассказ «Наследники Эйнштейна»), против злоупотребления достижениями науки и техники, против расхищения природных ресурсов и катастрофического загрязнения окружающей среды (сатирический рассказ «Анклавы» и многие другие). Этот социальный пафос отражает настроения широких кругов общественности на Западе, активно вовлеченных в демократические, пацифистские и экологические движения, которые приобрели в настоящее время огромный размах и играют всевозрастающую роль.

В своих научно-фантастических сочинениях Герберт Франке выступает в защиту таких непреходящих общечеловеческих ценностей, как свобода и достоинство личности, демократический образ правления, покоящийся на суверенном праве народов самим определять свой общественный строй, проникнутые гуманизмом нравственные нормы во взаимоотношениях между людьми, их право на мирную жизнь в условиях экологически незагрязненной среды, право на материальную обеспеченность и научное познание окружающего мира.

В сочинениях Франке, включенных в данный сборник, особенно в романе «Игрек минус», рассказах «Наследники Эйнштейна», «Маневры», «Самоуничтожение» и многих миниатюрах, а также в радиопьесе «Сигналы из темного поля» угроза этим социальным и моральным ценностям исходит отнюдь не от мнимой «коммунистической опасности» или мифических «враждебных человеку» инопланетян, как об этом нередко говорят (кстати, оба этих сюжета настойчиво насаждаются в обыденном сознании на Западе буржуазными средствами массовой информации, в том числе и с помощью политической фантастики!). Ее олицетворяет тоталитарное полицейское государство, безжалостно подавляющее не только свободу личности, но и малейшие проблески индивидуальности, ставящее под всеобъемлющий контроль не только поведение, но и мысли людей, обреченных на жалкое прозябание в условиях материальной скудости и катастрофического загрязнения окружающей среды, невежества, беспомощности и взаимного недоверия. И в это ретроградное состояние общество оказывается ввергнутым не в результате злонамеренного вмешательства извне, а в ходе постепенного естественного внутреннего преображения. Быть может, на первый, поверхностный, взгляд подобное тоталитарное государство предстает как фантасмагория, порожденная болезненным воображением автора или же являющаяся досужим плодом свободного полета фантазии в поисках увлекательных сюжетных хитросплетений. В действительности же, однако, речь идет не о мрачных предвосхищениях неотвратимого будущего человечества, а о своевременных предостережениях об опасных тенденциях в развитии, вернее деградации «западной цивилизации».

«Что же это за общество, описанное Г. Франке? Каким образом вообще оно может возникнуть?» — вправе спросить читатель. И на эти вопросы требуется дать серьезный и недвусмысленный ответ.

Грядущее тоталитарное общество, предстающее перед читателем со страниц научной фантастики этого крупного западногерманского писателя, с полным правом можно охарактеризовать как казарменный государственно-монополистический капитализм, доведенный до своего логического завершения. Достаточно вспомнить, что подавляющее большинство населения в романе «Игрек минус» отчуждено от средств производства; разделение общества на антагонистические классы приобретает в нем еще более жесткий, предопределенный от рождения кастовый характер; социальное неравенство между горсткой привилегированных (категории А и В) и массой обездоленных (обозначаемых остальными буквами латинского алфавита) становится во всех отношениях вопиющим, ибо они сосуществуют друг с другом не только в контрастирующих общественных условиях, но и в разной экологической среде; подавляющее большинство населения подвергается изощренной эксплуатации и получает вознаграждение за свой труд, порой совершенно бессмысленный, в виде определенного количества заработанных «пунктов», которые, кроме названия, ничем не отличаются от долларов или марок; люди лишены права на личную жизнь, влачат жалкое существование в условиях материальной скудости, невежества и загрязненной окружающей среды; от рождения до смерти они находятся во власти всеобъемлющей манипуляции их сознанием и поведением; малейшее недовольство, даже просто отклонение от регламентированного во всех деталях повседневного поведения в зародыше подавляется «стиранием личности» или ее физической ликвидацией. Нет необходимости воспроизводить во всех деталях отвратительные черты казарменного государственно-монополистического капитализма, который обличается Гербертом Франке, ибо они будут преследовать читателя на протяжении всего романа «Игрек минус», и дополняется новыми подробностями в рассказах «Наследники Эйнштейна», «Координаторша» и ряде других.

Этот роман справедливо можно рассматривать как творческий успех писателя не только по его социальному содержанию и идейной направленности, но и по литературно-художественным достоинствам. В частности, одна из его сюжетных линий, описывающая вовлечение Бенедикта Эрмана в мнимые заговоры против существующего строя, сохраняя всю свою оригинальность, по скрытой в ней иронии заставляет вспомнить о злоключениях Гэбриела Сайма в романе Честертона «Человек, который был Четвергом», где руководителем заговорщиков оказался шеф тайной полиции.

Казарменный государственно-монополистический капитализм отнюдь не является произвольной умозрительной конструкцией демократически настроенного писателя-фантаста. В свое время, более ста лет тому назад, Ф. Энгельс, имея в виду отдаленные последствия централизации собственности, заложенные в капиталистическом способе производства, писал: «Современное государство, какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист. Чем больше производительных сил возьмет оно в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем большее число граждан будет оно эксплуатировать… Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., 2-е изд., т. 20, с. 290). Научная фантастика Г. Франке, независимо от того, насколько это соответствовало намерениям автора, как раз и является изображением логического развития капитализма до его «крайности», его «высшей точки», когда он превращается в вопиющее отрицание всякого социально-экономического и научнотехнического прогресса человечества, когда единственным смыслом его существования является увековечение социальных привилегий и политического всевластия господствующего класса.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что хотя эта тенденция объективно присуща капитализму и особенно усилилась на его государственно-монополистической стадии развития в XX веке, ее, конечно, нельзя воспринимать фаталистически как неотвратимое будущее человечества. Ибо этой объективной тенденции противостоят другие столь же объективные противодействующие ей тенденции и в первую очередь освободительная борьба трудящихся масс, национально-освободительные и демократические движения. В этой связи уместно напомнить о той резкой критике, которой В. И. Ленин подверг апологетические и оппортунистические концепции «организованного капитализма», которыми многие социал-демократы пытались оправдать свое примирение с государственно-монополистическим капитализмом и отречение от социалистической революции. «Не подлежит сомнению, что развитие идет в направлении к одному-единственному тресту всемирному, поглощающему все без исключения предприятия и все без исключения государства. Но развитие идет к этому при таких обстоятельствах, такими темпами, при таких противоречиях, конфликтах и потрясениях — отнюдь не только экономических, но и политических, национальных и пр. и пр., — что непременно раньше, чем дело дойдет до одного всемирного треста, до «ультраимпериалистического» всемирного объединения национальных финансовых капиталов, империализм неизбежно должен будет лопнуть, капитализм превратится в свою противоположность» (В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 27, с. 98). Это научное предвидение В. И. Ленина получило свое подтверждение в победе социалистической революции в России, в образовании мировой социалистической системы, в крахе колониальных империй и резком обострении противоречий между империалистическими державами.

Тем не менее сама эта объективная тенденция к сращиванию монополистического капитала с буржуазным государством и объединению, даже слиянию национальных капиталов не только сохранилась, но и значительно усилилась после второй мировой войны в той части земного шара, которая пока остается под господством империализма. Эта тенденция дает о себе знать в капиталистической интеграции, примером которой может служить Европейское экономическое сообщество, в международной экспансии транснациональных корпораций, многие из которых по своей экономической мощи превосходят большинство независимых государств, в возросшей экономической роли буржуазных государств, перераспределяющих через свои бюджеты от одной трети до половины национального дохода преимущественно в пользу капиталистов. Совокупный капиталист, о котором писал Энгельс, стал в современную эпоху не отдаленной перспективой, а вполне реальной действительностью, с которой непосредственно сталкиваются и с которой борются широкие слои населения на Западе. В исторической перспективе казарменный государственномонополистический капитализм представляет столь же реальную угрозу социальному прогрессу человечества, как фашизм в 20-е годы, тем более что оба этих крайне реакционных воплощения империализма — по своей внутренней сущности социальные явления одного рода — взаимно переплетаются. Вот почему, кстати, не приходится удивляться тому, что описание грядущего тоталитарного строя в фантастике Франке вызывает у читателя ассоциации с гитлеровской Германией.

Марксисты всегда выступали против наивных упований на автоматический крах капитализма — будь то в результате исчерпания рынков сбыта, безысходного экономического кризиса или же вследствие расхищения природных ресурсов и катастрофического загрязнения окружающей среды. Для того чтобы предотвратить эволюцию государственно-монополистического капитализма к тоталитаризму, чтобы империализм, по выражению Ленина, «лопнул» и «превратился в свою противоположность», необходимым условием является борьба против него всех демократических и прогрессивных сил общества. А для этого необходимо, чтобы такая опасность была осознана самыми широкими слоями населения. Научно-фантастические романы-предостережения как раз и способствуют такому осознанию, ибо они находят доступ к умам и чувствам миллионов читателей, заставляя их не просто задумываться над историческим противоборством между силами реакции и социального прогресса в современном мире, но и активнее включаться в борьбу против социальной несправедливости. Роман Франке «Игрек минус», а также другие его научно-фантастические произведения воспринимают и продолжают эту демократическую традицию в мировой литературе, к которой относятся «Железная пята» Дж. Лондона, «Остров пингвинов» А. Франса, «Война с саламандрами» К. Чапека, «У нас это невозможно» С. Льюиса, «Калокаин» К. Бойе, «Мальвиль» Р. Мерля, «451 градус по Фаренгейту» Р. Ррэдбери и многие другие романы-предостережения. Такие произведения являются не апокалиптическим предсказанием мрачного будущего человечества, а своевременным предупреждением о таком будущем, которое уготовано массам государственно-монополистическим капитализмом.

Особую опасность государственно-монополистический тоталитаризм представляет собой именно сейчас, на пороге III тысячелетия, прежде всего потому, что он стремится воспользоваться и злоупотребить достижениями научно-технической революции, которые дают огромную власть над природой, включая и природу самого человека. Кроме того, тоталитаризм врастает в современную «западную цивилизацию» не только грубо и очевидно, но также исподволь и незаметно. Наконец он стремится предстать в глазах общественного мнения в привлекательной идеологической упаковке «технократического рая», якобы ниспосланного человечеству научнотехнической революцией. Воспроизведем одно из наиболее типичных изображений такого «технократического рая» в представлении идеологов государственно-монополистического капитализма.

…В 2500 г. миром будет управлять единое, стабильное мировое правительство. Правящий слой… будет состоять из профессиональных специалистов в области общественных наук и администраторов, ответственных только перед своим начальством и своими профессиональными ассоциациями. Выборы будут полностью заменены опросами общественного мнения, а последнее будет формироваться с помощью образования, печати и вещания, планируемых этим правительством с целью насаждения здравого, научного суждения о всех текущих социально-политических проблемах. Мировая экономика будет поделена между транснациональными монополистическими корпорациями, заправляющими отдельными отраслями производства. На всем земном шаре утвердится стандартная массовая культура. Подавляющее большинство людей, принадлежащих к одной профессии, будут говорить на одном и том же языке, читать одни и те же книги, посещать одинаковые школы, носить одинаковую одежду, жить в одинаковых домах… Все административные и иные решения будут исходить из целесообразности и эффективности. Никакой закон или решение суда не будут принимать во внимание естественные права личности или неподтвержденные моральные принципы. На каждого человека будет составлено исчерпывающее досье, содержащее его имя, адрес, фотографии, описание примет, образцы почерка, отпечатки пальцев и запись голоса, а также все сведения, собранные на службе и в полиции. «К 2200 г. все жители планеты будут обязаны сообщить правительству все сведения, необходимые для работы полиции, социальных исследований, евгенических реформ и других общественных целей. Кроме того, каждое лицо получит опознавательный номер, неизгладимо зафиксированный на его теле».

Это описание будущего общества заимствовано не из какого-то фантастического сочинения, а из солидного исследования видного американского футуоологе Б. П. Бэквита «Следующие 500 лет: научное предсказание главных социальных тенденций». Однако оно поразительно напоминает вмонтированные в роман «Игрек минус» выдержки из теоретических обоснований тоталитарного строя. Самым удивительным, впрочем, является то, что сам Бэквит свое «предвосхищение будущего» выдает за привлекательный социальный идеал, «Мои предсказания о жизни в Америке в 2500 г. могут показаться утопичными… — пишет он. Я убежден, что они реалистичны… Утопическими будут результаты. Но, впрочем, в глазах крестьянина из средневековой Европы современный американский город также выглядел бы утопией».

Аналогичные изображения грядущего «технократического рая» содержатся и в сочинениях других западных футурологов: Г. Кана, 3. Бжезинского, социального психолога Б. Ф. Скиннера, в некоторых докладах Римскому клубу. Так, в частности, в одном из последних докладов — «Микроэлектроника: на радость и на горе» — обстоятельное описание будущего предельно автоматизированного и компьютеризированного общества завершается следующим выводом: «Все это с сегодняшней точки зрения выглядит как утопия. Но мы должны иметь в виду… что изменение перспективы часто превращало утопию в реальность… То, что сейчас планируется, станет реальностью через 30 лет. Если мы учтем это, то должны будем прийти к выводу, что сейчас как раз время начать соответствующую подготовку».

Стремясь навязать широким слоям населения «технократический рай», идеологи государственно-монополистического капитализма соблазняют их своего рода «новым социальным контрактом» (по аналогии с теорией «общественного договора», выдвинутой буржуазными просветителями в XVII–XVIII вв.). Правда, в отличие от этой теории, апеллировавшей к суверенитету народа и проникнутой демократическими идеями, в «новый социальный контракт» вкладывается прямо противоположный смысл: в обмен на «гарантированный минимальный доход», а также на элементарное образование и социальное обеспечение народные массы призывают ограничить свободу личности и отказаться от целого ряда неотъемлемых прав человека, в том числе и от права родителей самим решать, сколько детей они собираются произвести на свет. О широком распространении идеи «нового социального контракта» на Западе свидетельствует то, чтю определенную дань ей платит даже такой буржуазнолиберальный реформист и филантроп, как Аурелио Печчеи в книге «Человеческие качества».

Очевидным достоинством научной фантастики Герберта Франке является яркое и убедительное обличение государственно-монополистического «технократического рая», который для подавляющего большинства населения окажется только «технократическим адом».

Особую тревогу демократически настроенных писателей, ученых и общественных деятелей на Западе вызывает то обстоятельство, что поборники государственномонополистического тоталитаризма обрели в новейших достижениях научно-технической революции могущественный арсенал для ограничения и даже ликвидации свободы личности, для изощренной манипуляции сознанием и поведением людей, для всеобъемлющего полицейского контроля, о котором не могли даже мечтать тираны и диктаторы в прошлом. Нескрываемое беспокойство за судьбу «западной цивилизации» из-за массовых злоупотреблений научными открытиями и техническими нововведениями во весь голос прозвучало и привлекло внимание широкой общественности в 1984 г., который был провозглашен буржуазными средствами массовой информации «годом Оруэлла», ибо к этому времени были приурочены мрачные предвосхищения торжествующего тоталитаризма в антиутопии писателя «1984 год».

По замыслу буржуазных идеологов и политических деятелей, многочисленные мероприятия, запланированные на протяжении этого года (книжные выставки, музейные экспозиции, научные симпозиумы, публикации в печати, посвященные творчеству этого английского писателя), должны были придать дополнительный импульс антикоммунистической пропаганде. И хотя они в чем-то достигли своей цели, однако в целом их замысел провалился. Больше того, широковещательный «год Оруэлла», подобно бумерангу, нанес болезненный удар по апологетам государственно-монополистического капитализма. Предостережения о том, что опасность тоталитаризма заложена в самой «западной цивилизации», исходили не только со стороны радикально настроенных и прогрессивных деятелей на Западе, но и со стороны многих либералов и даже консерваторов. Эти предостережения буквально наводнили мировую печать. Весьма красноречивой была, в частности, серия статей, опубликованных накануне 1984 г. в таком консервативном еженедельнике, как «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт», не говоря уже о либеральных и радикальных изданиях. В одной из статей, например, отмечалось, что современная техника позволяет получить такую информацию о личности, которая показалась бы немыслимой во времена Оруэлла, ибо компьютеры, регистрирующие благодаря кредитным карточкам каждую покупку человека, содержат в своей памяти не только данные о его кредитоспособности, но и регистрируют его местопребывание по минутам, не говоря уже о состоянии его здоровья и т. п. К сотням миллионов отпечатков пальцев присоединяются многие миллионы результатов испытаний на детекторах лжи. Миниатюрные радиопередатчики с микрофонами размером в спичечную головку можно заказать по почте всего за 25 долларов. Направленные микрофоны могут уловить разговор в толпе на улице. Лазерные лучи могут уловить голоса сквозь окна, регистрируя вибрацию стекол. В связи с таким вторжением в частную и деловую жизнь многими людьми овладела настоящая паранойя, ибо они нигде не чувствуют себя в безопасности и опасаются делиться своими мыслями. В ряде американских штатов шоферам, однажды уличенным в употреблении спиртного, вшивают в тело миниатюрный радиопередатчик, позволяющий полиции в любое время установить их местонахождение. Некоторые американцы, с основанием или без опасающиеся быть похищенными преступниками с целью шантажа и вымогательства, добровольно подвергают себя такой же операции вживления датчиков, чтобы их легче было обнаружить. «Многие исследователи и социальные критики, — продолжает автор статьи, — полагают, что наука находится на пороге совершенных методов подсознательного порабощения личности. Они ссылаются на изощренную рекламу, манипуляцию с генетическим кодом человека и такую экзотическую технику, как бомбардировка мозга микроволнами, которые воплощают в себе оруэлловский контроль над мыслями» (U. S. News and World Report, Dec. 26, 1983— Jan. 2, 1984, pp. 88–89). Уже сейчас в распоряжении рекламных агентств имеется такое средство вняуения, как «спрессованная во времени зрительная и речевая информация»: предварительно обработанная на компьютерах реклама проецируется затем на экраны телевизора с такой скоростью, которая позволяет ей запечатлеться в памяти человека, но не дает ему возможности осознать ее смысл. Не составляет большого труда умножить количество подобных примеров. Во всяком случае в сравнении с ними методы контроля над мыслями, всеобъемлющей манипуляции сознанием и поведением людей, описываемые Г. Франке, вовсе не выглядят такими уж фантастическими: они либо уже применяются, либо разрабатываются на Западе. В конгрессе США, в парламентах Англии, ФРГ и других стран под давлением встревоженной общественности уже внесен целый ряд законопроектов, пытающихся хоть как-то оградить свободу личности и частную жизнь граждан от посягательств государственных учреждений и монополистических корпораций. Однако гораздо легче проходят там иные законопроекты, под предлогом государственной безопасности они развязывают руки полиции и другим ведомствам.

Колоссальная техническая мощь, оказавшаяся в руках реакционных сил, направлена не только во внутрь, на подавление собственного населения, но и во вне, угрожая всему человечеству и проникая даже в космос. Несомненный интерес в этом отношении представляет радиопьеса Г. Франке «Сигналы из темного поля», которую можно рассматривать как своего рода пародию на популярные во время ее написания фантастические романы и фильмы о «звездных войнах» с враждебными земной цивилизации инопланетянами. В радиопьесе эта мнимая угроза оказывается непредвиденным последствием проникновения в космос самих землян. Подлинная же опасность земной цивилизации, в изображении автора, исходит от политической конфронтации на самой Земле. Эта пьеса приобретает в современных условиях особую актуальность в связи со зловещими планами перенести гонку вооружений в космос.

Многие социальные мыслители и общественные деятели на Западе склонны усматривать опасность тоталитаризма в стремительном развитии науки и техники, в неком безличном и анонимном «технологическом императиве», беспомощными жертвами которого якобы становятся не только широкие слои населения, но и сами капиталисты, вынужденные идти в ногу со временем, чтобы выжить. Таких взглядов придерживаются, например, представители франкфуртской школы в социальной философии, в частности, весьма популярный не только в ФРГ, но и за ее пределами социолог Юрген Хабермас.

Герберт Франке, однако, не разделяет подобных взглядов, которые снимают с государственно-монополистического капитализма ответственность за отрицательные последствия научно-технической революции. В его фантастике сами по себе компьютеры, роботы и манипуляторы отнюдь не являются носителями социального зла. Все зависит от того, в каких целях и кем они используются: для подавления свободы и достоинства личности господствующей технократической элитой или для борьбы с ней такими ее противниками, как Бенедикт Эрман в романе «Игрек минус». И именно с ним солидаризуется сам автор, вызывая симпатию к нему со стороны читателя. В рассказах Франке роботы в зависимости от их использования людьми выступают как в роли их безжалостных конкурентов, так и в роли доброжелательных и полезных помощников и сотрудников.

Научная фантастика Герберта Франке проникнута гуманистическим потенциалом и социальным оптимизмом, верой в высокие нравственные качества и интеллект человека, о чем с очевидностью свидетельствует интервью писателя, данное журналу «Иностранная литература» и воспроизведенное в послесловии Е. Брандиса к данному сборнику. При этом оптимизм Франке находит свое выражение не в банальном хэппи-энде, а в глубокой внутренней убежденности, что его предостережения о реальных опасностях, угрожающих «западной цивилизации», будут услышаны и восприняты общественностью и что демократические силы в конечном счете смогут преградить путь государственно-монополистическому тоталитаризму.