Весь следующий месяц ушел на подготовку. В Когорате, несмотря на наступающую зиму, было организовано множество лагерей для сортировки беженцев, поток которых увеличивался с каждым днем. Все, кто мог носить оружие, отсортировывались, вооружались и отправлялись в уже существующие войска.

Женщины и дети распределялись между жителями Когората. За это время войска Когората и северян, подтянувшись, взяли в плотное кольцо все три главных города какуров. Для подкрепления демонстрационного эффекта прилетела сотня айоров. Начать было решено с Мартолла, сильнейшего из трех основных городов, уже подмявшего города-соперники и объединившего под своим началом весь Какур.

Выбрав сухой солнечный день, Владислав, облаченный в серебро рунера и с бластером на боку, внезапно опустился на площади перед ратушей, распугав людей и собак. Спрыгнув вниз из зависшего над мостовой скуттера, агент оказался лицом к лицу с десятком вооруженных стражников. Взлетела в воздух сеть — и, прежде чем Владислав успел среагировать, упала к его ногам, разрезанная тонким лучом бластера на несколько кусков. Та же участь постигла и стрелы. Лишь одна из десяти стрел все же ткнулась в грудь агента, но упала ему под ноги с затупившимся наконечником, не причинив вреда. Владислав бросил взгляд через плечо. Ворчун, высунув свой манипулятор через специально прорезанный для этого люк, помахал рукой, изобразив ОК.

Все это произвело должное впечатление. Солдаты, так и не решившиеся вступить с нежданным гостем в схватку, бросились врассыпную, как только он сделал шаг в их сторону. Подойдя ко дворцу, Владислав остановился и мысленно скомандовал Ворчуну передавать его слова. Он в ультимативной форме потребовал правителя города. Его голос, усиленный мощными динамиками, разнесся по площади, волной разбивая стекла во всех домах в радиусе нескольких сот метров. Скоро Тигай — этот "Грозный владыка Мартолла", как он сам себя любил называть, вышел — точнее, был вытолкнут — наружу своими приспешниками, у которых внезапно исчез страх перед «Владыкой». Белый как полотно, наместник стоял перед Владиславом с дрожащим подбородком, боясь даже сглотнуть слюну, которая текла из уголка его рта. Агент брезгливо поморщился и сказал — на этот раз вслух, чтобы люди видели, от кого исходит воля богов:

— Горе тебе, ничтожный! Как осмелился ты нарушить волю богов и соперничать с ними? Ты, ничтожный червь, навлек на свою голову гнев божий, и весь город должен испить чашу позора, боли и унижения.

Ворчун снова решил поэкспериментировать и повторял все слова, усиливая их мощными динамиками. Они грохотали в каждом уголке, в каждом закоулке города, вызывая суеверный страх у его жителей.

— Видел ли ты, кто стоит у стен городов твоих? — продолжал Владислав. — Кто парит в небе, следя за тем, чтобы ни одна душа из этого города не смогла спастись? Видел ли ты? — Владислав бесзастенчиво пользовался тем, что какуры еще не были в курсе, что люди и айоры находятся в союзе и панически боялись летунов, благо, что слава у айоров была далеко не самая добрая.

Тигай упал на колени и закрыв глаза, начал молиться.

— Я все сделаю, — твердил он. — Я все сделаю…

Сановники города, видя, что с правителем до сих пор ничего не случилось, немного осмелев, словно тараканы, начали выползать наружу из своих щелей.

— Не гневайся на нас, о сошедший с неба, — враз загалдели они, окружив гостя и опустившись перед ним на колени. — Пощади город наш, жен и детей наших, это он узурпировал власть. Смерть тирану!

Владислав резко поднял руку, и все разом смолкли, глядя на него, кто с испугом, а кто уже с подобострастием.

— Кто тут командует солдатами? — коротко и как можно более жестко бросил он.

Сановники загалдели, и один, самый проворный, уже вскочил и засеменил куда-то, приговаривая на ходу:

— Я позову его, сейчас.

— Не надо меня звать, — спокойный уверенный голос раздался за спиной Владислава. — Я здесь.

Владислав обернулся и увидел пожилого седоусого воина. Всем своим видом он излучал силу и уверенность.

— Я здесь, — повторил он, подходя ближе.

— Как смел ты стать приспешником этого червя? — Владислав не без удивления смотрел на человека, без страха глядящего ему в глаза.

— Я не служил тирану, не служу ему и сейчас, — ответил солдат. — Авар- эта подлая лиса, служил Тигаю, после того как меня услали на границу. Если бы я был в городе, то не допустил бы бесчестия. Где он сейчас — не знаю, но думаю, быстро найдется…

Владислав, уже немного мягче, обратился к служаке:

— Собери сюда старейшин города, если кто еще жив остался.

— Будет исполнено.

Старый солдат кивнул головой, и тут же несколько стражников, стоящих поодаль, убежали исполнять приказание. Вскоре четверо старейшин предстали перед Владиславом. Одетые в лохмотья, они все еще были закованы в кандалы. На вопрос, кто и как правит городом и где недостающие пятеро старейшин, Владислав получил ответ, что двое — Макор и Димат — были казнены по приказу Тигая. Шеклен, спасая "меч власти", бежал из города, и где он находится сейчас неизвестно… а двое переметнулись к узурпатору и сейчас находятся среди сановников Тигая. Их же самих Тигай приказал пытать и, хотя потом сохранил им жизнь, отобрал у них все нажитое.

— Так, — агент повернулся к узурпатору, который при виде гневной складки на переносице Владислава напустил под себя со страху.

Однако жалкий вид тирана не вызвал сочувствия у собравшихся на площади людей. Послышались крики и угрозы в адрес тирана.

— Где «дар», который ты использовать решил не по назначению? — в голосе Владислава послышались металлические нотки.

— В… в… в сокр…ровищнице, — заплетающимся языком промямлил сановник.

Владислав молча жег его взглядом. Через лазутчиков Свичара он знал, что Мортолл внезапно напал на Агул-Сату, и однорукий Кизон лишился не только «дара», но и головы. После этого власть Мартолла признали все города Какура.

— В… в…торой тоже там, — выдохнул тиран, видимо, окончательно понявший, что от богов ничего не скроешь и ему уже не выпутаться.

— Принесите их сюда, — скомандовал Владислав.

Один из приближенных Тигая мелкой рысцой побежал во дворец, позвякивая ключами. Военачальник кивнул своим людям, и двое стражников отправились следом.

Владислав снова приказал Ворчуну усилить его голос и повернулся к людям, все прибывающим и прибывающим на площадь.

— Жители города Мартолл! — он сделал паузу. — Жители Какура! Время тирана кончилось. Вы вольны сечас выбрать себе нового правителя или совет старейшин. Вы вольны решить, хотите вы войны или мира, милости богов или гнева их. Завтра в это же время, — он взглянул на башню, где были вмонтированы часы, — я вернусь за ответом.

Он подождал, когда скуттер спустится пониже, и, взяв из рук подошедших солдат два прибора, похожих на складную подзорную трубу, поднял их над головой.

— Пославшие меня решили, что вы еще недостаточно мудры, чтобы владеть ими, и забирают «дары» назад, — он шагнул в проем дверного люка.

Вечером лазутчики доложили, что в городе состоялось вече, которое переросло в форменное избиение сторонников Тигая. Был казнен и сам узурпатор. На следующий день в назначенный час Владислав опустился в центре города, чтобы узнать решение жителей. Ожидания его не обманули. Жители были рады избавиться от Тигая. Затянувшаяся война сначала с Агул-Сатой, а потом с Когоратом отрезвила многие горячие головы. Позорная гибель Авара, этого тигайского приспешника, командующего личной гвардией тирана и утопленного в собственном дерьме, тоже сказалась на настроении солдат, не доверявших больше Тигаю. И когда выяснилось, что новый военачальник, хоть и готов умереть за свой город, не собирается, однако, оказывать узурпатору поддержку, жители дружно решили вернуть в город общесвенно- общинное правление, избрав в дополнение к оставшимся четырем старейшинам еще пятерых. Двоих старейшин, запятнавших себя предательством, отдали на скорый суд вместе со всеми остальными прихлебателями тирана. Таким образом, Мартолл, а с ним и все остальные города Какура вошли в союз, замкнув линию обороны против «темных» государств. Большего «союзники» сделать не успели. Последний ряд городов, отделяющих союз от «темных» стран, пал под натиском зомби, и вскоре потоки беженцев иссякли. Когда захватчики начали широким потоком вливаться в города и села, круша и уничтожая все на своем пути, некоторые солдаты пытались организовать сопротивление, но один за другим падали, сраженные не чувствующими боли и сострадания зомби. Другие, сообразив, что оказывать сопротивление бесполезно, сдавались на милость победителей и через некоторое время, пройдя обряд вселения, сами превращались в таких же солдат с потухшим взглядом и ненавистью в сердце ко всему живому. Третьи уходили со своим оружием к границам Когората и вступали в ряды защитников последнего оплота. Своим исходом, именно беженцы, не желавшие превращаться в зомби, и спровоцировали резкое ослабление армий своих стран. От темных бежали и солдаты и потенциальные новобранцы, а «зомби» долго не жили, так что силы сторон скоро начали приобретать первые признаки стабилизации. Затягивание времени было «союзу» на руку.

Эстер целыми днями моталась на скуттере по краю пустыни, пытаясь найти заброшенный город, а Владислав разрабатывал все новые оборонительные сооружения. В месте, наиболее близком к пустыне Сюлкол, земля Когората дугой охватывала многокилометровую долину. Айоры, регулярно вступающие в стычки с тайлоками, делали разведку и докладывали Глуку обстановку. От него Владислав уже знал, что основной удар будет нанесен здесь. Из Стензера вести были тоже весьма неутешительные. Под натиском все новых и новых зомби, волнами перехлестывающих через горные перевалы, относительно небольшая армия Стензера и древлян с лесовиками, откатывалась все дальше и дальше в глубь страны, пока, наконец, Стензер не встал перед выбором: или всем погибнуть, или начать великий исход через хребты и горные перевалы, весьма неблагоприятные с наступлением зимы, в направлении Какура.

Мирные жители уже давно караван за караваном перебирались в соседнее государство. Владислав понимал, что такое скученное проживание очень скоро приведет к голоду и вспышкам всевозможных эпидемий, но все равно ничего не мог поделать. Отсылать людей еще дальше на север было бессмысленно. Люди, привыкшие к более теплому климату, изможденные, живущие впроголодь и не имеющие теплой одежды, были просто обречены.

Сейчас Владислав изучал возможность обороны от огромной массы зомби, копошащейся где-то в долине. Когда начнется следующий рывок и в каком месте, он не знал. Люди копали глубокие рвы и забивали колья. Потом застилали их тонкими ветвями и дерном. И так редкий подлесок, что здесь рос, был уже изведен на корню, и сейчас жерди и ветки подвозили на телегах отовсюду, где только можно было найти кустарник. Любая сломавшаяся телега или арба тотчас шла в дело.

Когда дерева стало не хватать, то вместо кольев стали сбрасывать во рвы ядовитых ящериц, водившихся здесь в изобилии. Этих сьюков Владислав назвал ящерицами лишь за отдаленное сходство с земными тварями. Только эти, в отличие от земных, были ядовиты, зубасты как змеи и весьма агрессивны. Поможет ли яд сьюков от «зомби», никто не знал…

Следующую линию обороны отодвинули на несколько сот метров вглубь территории, где каждый солдат выкопал по несколько неглубоких, до полуметра, ямок. Получилась полоса в три метра шириной и длиной в несколько десятков километров. Отступив вглубь еще на сотню метров, солдаты выкопали еще ряд лунок, сделав полосу шириной в добрый десяток метров.

Скоро прибыли и катапульты, которые стояли на вооружении Свичара. Когда-то они были предназначены для осады какурских городов, а сейчас люди плели сотни сетей и привязывали к их концам камни. По замыслу Владислава, катапульты, бросая камни с сетями, должны были наносить урон тайлокам. Катапульты сейчас срочно переделывались так, чтобы они могли стрелять почти отвесно вверх. Баллисты же, наоборот, по замыслу обороняющихся должны были наносить урон зомби. Для этого их тоже немного видоизменили. Теперь вместо одного толстого бревна на ложе укладывалось несколько копий. Владислав был приятно удивлен, когда прибыли обозы Святослава. Там находилось несколько сот чугунных пушек, стреляющих каменными ядрами. Похоже, что секрет пороха не был забыт, или же изобретен заново. Пушки были короткоствольными, что делало возможным стрельбу лишь на короткие дистанции. Владислав объяснил пушкарям, что, заменив каменные ядра на заряд камней или кусков железа между двумя пыжами, они многократно увеличат разрушительную силу каждого залпа.

* * *

Вскоре начали прибывать какурцы. Однажды вечером Эстер стрелой прилетела к Владиславу и от радости бросилась ему на шею.

— Я нашла! — Радостно выдохнула она. — Я, то есть мы с Ворчуном, нашли город! Или нет Ворчун, со мной нашел город.

— Где? — вставил наконец слово Владислав. — Покажи.

Пока они летели к пустыне, Ворчун с гордостью объяснял, как он модернизировал свои сканеры на поиск пустот под землей, и ему, наконец, удалось обнаружить целый подземный город. Приземлился скуттер в пустыне среди огромных песчаных барханов. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался однообразный пустынный ладшафт. Песок, скрипя под ногами, осыпался, цепляясь за ноги людей и не давая возможности свободно передвигаться. Нигде не было видно ничего похожего на город или пещеры. Ворчун тем не менее настаивал на том, что город был именно здесь. Он показал на своем дисплее объемную картинку лабиринтов, уходящих глубоко под землю. Несколько часов безуспешного поиска так и не дали никаких результатов. Владислав с Эстер облазили все близлежащие барханы, но безрезультатно.

— Похоже, город спрятан глубоко под землей, — Владислав забрался в скуттер. — Не можем же мы перекапывать полпустыни, чтобы обнаружить вход. Придется брать людей и возвращаться сюда еще раз.

Эстер выглядела разочарованной.

Они взлетели, направляясь назад. Агент бросил последний взгляд вниз — и вдруг ему показалось, что внизу что-то блеснуло металлическим блеском.

— Стоп! — Эстер тоже внимательно смотрела вниз. — Там что-то есть.

— Ага, ты тоже это видела? — Владислав снова бросил скуттер вниз.

Приземлившись, они выскочили наружу и огляделись. Солнце садилось, окрашивая барханы в алый цвет. Бордовые, почти черные тени барханов делали пейзаж фантастически красивым и неестественным. Оглядевшись, они снова ничего не нашли. Чертыхнувшись, Владислав повернулся к скуттеру и краем глаза заметил, что справа что-то блеснуло на склоне бархана. Он снова внимательно посмотрел в ту сторону, но ничего, кроме песка, в сгущающихся сумерках не заметил. Подошедшая Эстер внимательно наблюдала за его действиями. Владислав медленно поворачивал голову, уставившись вперед взглядом. Наконец он резко повернулся к соседнему бархану, подошел к нему и наклонился, что-то разглядывая. Девушка заглядывала через плечо.

— Что ты там нашел? — она с недоумением смотрела на бархан. — Я ничего не вижу.

— Не видишь? — Владислав оглянулся. — Смотри, — он протянул руку, и рука по локоть погрузилась в песок, не встречая сопротивления. — Как же я раньше не догадался! — Владислав светился от удовольствия. — Тут стоит защита, голографическая защита, понимаешь? — Он пошарил рукой.

Внезапно прямо из песка выскочил песчаный хорек и, пронзительно заверещав, удрал. Эстер отшатнулась от неожиданности, но Владислав взял ее за руку и шагнул прямо в бархан. Девушка автоматически задержала дыхание и зажмурилась, но ничего не произошло. Они очутились в небольшом, примерно двадцать метров в длинну и около трех с половиной метров шириной, туннеле, уходящем вглубь бархана.

Здесь не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. В последних лучах заходящего солнца недалеко у входа они разглядели нору песчаного хорька.

— Так вот откуда он выскочил, — догадалась Эстер.

В самом конце этого замаскированного туннеля, находилась дверь украшенная орнаментом похожим на многолучевую звезду.

— Странный рисунок, плохо видно, — Владислав попробовал надавить плечем. — И дверь закрыта, — он отступил на шаг и осмотрел дверь еще раз. — Странно. Если это та дверь, то где же «камень», а если он здесь, то почему с другой стороны?

— Ты хотел сказать наверное: Почему дверь закрыта, если мечи из «камня» вытащили? — Уточнила девушка.

— Можно и так, — согласился Владислав. — Если мечей там нет, чего охранять то? Хотя кто знает, что там за аппарат стоит, может эта штука может всю планету разнести, при неосторожном обращении. Эстер! Нужен фонарь, уже ничего не видно. Подождешь меня здесь или пойдем вместе к скуттеру?

— Нет, я с тобой, — Девушка передернула плечами. — Тут место какое-то жуткое.

Они вышли наружу и снова очутились в царстве черно-красных теней. От солнца остался лишь краешек диска над горизонтом. Барханы тонули в темноте, а скуттер, с Ворчуном на борту, поблескивал тусклым светом.

— Кэп, — вдруг подал голос Ворчун.

— Что такое? — спросил Владислав, возвращаясь с девушкой к катеру.

— В долине начинается движение…

— А ты откуда знаешь? — вмешалась в разговор Эстер.

Владислав оглянулся на спутницу и ответил за Ворчуна:

— Откуда он знает? Сканирует.

— Но… — начала было девушка.

— Все объяснения потом, прыгай в машину.

Уже оказавшись на борту, Владислав пояснил, что Ворчун, используя отраженный от облаков сигнал, смог заметить движение в долине и, как было условлено, сразу же сообщил об этом.

— Ты знаешь, — Эстер поежилась. — Около той двери я испытывала странное чувство, как тогда в Абакалсаре у хана Свичара. — Необъяснимое чувство тревоги, какое-то смутное беспокойство и даже страх.

— Да, это странно, но я тоже испытывал что-то похожее на дискомфорт, — откликнулся Владислав.

— А это я тогда в Абакалсаре постарался, — откликнулся Ворчун. — Узко направленный пучок низкочастотного излучения для усиления эффекта. Здорово получилось?

— Ах, так это ты был! — протянул Владислав. — Экспериментатор чертов, а я тогда сам чуть в окно не выпрыгнул.

— Да я че? — начал оправдываться Ворчун, но агент только улыбнулся: — Да нет, все нормально, твой эффект тогда хорошо сработал. Ты место запомнил, где мы только что дверь нашли?

— Конечно, запомнил, — гордо ответил Ворчун и, прикрыв заслонки камер, добавил: — По-моему, ты хочешь меня обидеть.

— Да нет, это я так, по привычке, — сказал Владислав. — Давай, докладывай своему капитану, где и что там шевелится.

— А что там шевелится? — начал Ворчун деловым тоном, показывая рукой-манипулятором, как и что шевелится. — Там все шевелится, по всему фронту идут, как муравьи… одеялом.

— Вот дает, — думал Владислав, глядя, как Ворчун сопровождает свои слова жестами манипулятора. — Уже и жестикулировать научился.

* * *

Еще с воздуха, подлетая к лагерю Свичара, Владислав заметил изменения в лагере. Все огни были потушены. Шатер еще стоял, а хан, в окружении приближенных верхом на коне, собирался отъезжать, но заметив скуттер, задрал голову и ждал, пока гость сядет. Снизившись, Раденко открыл дверь и спросил, точнее, крикнул, спрашивая о состоянии дел. Хан в ответ коротко бросил:

— Началось, — и тронул коня.

Владислав облетел всю линию обороны, чтобы составить приблизительное представление о состоянии оборонительных сооружений.

— Еще бы две-три недели на подготовку, — думал он, — и мы смогли бы сделать насыпи и укрепиться как следует. А сейчас приходится надеяться только на то, что уже сделано.

Войска Когората и союзников расположились на холмах, оставив свободной линию оборонительных сооружений. В нескольких местах, где долина языком вдавалась в Когорат, проходя между холмами, существовала наибольшая вероятность прорыва. Здесь Святослав расположил пехотные полки, поставив их позади нагромождений из телег. Сзади, немного в стороне, стояла конница, прикрывая проходы. Именно здесь, в трех из четырех проходов, он и расположил пушки. Четвертый проход охранялся баллистами и катапультами. Владислав поднялся немного выше и решил сделать небольшую вылазку вглубь долины. Эстер он высадил недалеко от ставки Святослава, попросив ее организовать подготовку глиняных горшков с маслом для катапульт. В горшок с узким горлышком заливали масло и, заткнув просмоленными тряпками, получали зажигательную бомбу. На самом деле, все уже было давно готово, но Владиславу нужен был предлог, чтобы высадить девушку. Каждый раз, как только тайлоки видели скуттер, они кидались на него со своими копьями, и каждый раз только включенное вовремя, силовое поле спасало скуттер. Но однажды, когда они залетели довольно далеко внутрь вражеской территории, автоматика вдруг неожиданно дала сбой и силовое поле исчезло. Ворчуну потребовались невероятные усилия и немалмя толика везения, чтобы удрать от крылатых бестий, постоянно уворачиваясь от их чертовски метких бросков.

Когда они отлетели на безопасное расстояние, силовое поле снова включилось, но рисковать с тех пор без особой нужды Владиславу не хотелось. Ворчун тоже не мог объяснить странный сбой техники. Сейчас, высадив девушку, Владислав решил еще раз сунуться вглубь долины. Две взошедшие луны скоро осветили копошащуюся массу человеческих тел. Вся эта пропитанная ненавистью масса протоплазмы сейчас двигалась на людей. Полосы пехоты время от времени перемежались конницей.

Владислав с удовлетворением отметил, что конных отрядов было всего шесть. Позади конницы шли хорошо обученные и вымуштрованные солдаты. Это насторожило Владислава. До сих пор союзники считали, что драться придется исключительно с зомби и тайлоками, а сейчас вдруг выяснилось, что у «темных», так их все стали называть с легкой руки Эстер, есть и конница, и регулярная армия. Вернувшись, Владислав застал всех ханов и Святослава на общем совещании. Был здесь и Алдан со Сталкуром — бородатым древлянином. Какуры тоже прислали своих воевод. Каждый из трех крупнейших городов Какура выставил свою собственную рать.

В огромном походном шатре стояли чадящие масляные светильники. Потрескивая, они бросали черные тени вперемежку с красными бликами по углам так, что казалось, будто бы тени живут самостоятельной жизнью. За наспех сколоченным столом сидели собравшиеся. Все разом повернулись к вошедшему.

— Приветствую вас, друзья, — Владислав окинул всех взглядом. Он только сейчас заметил среди сидящих Глука. — Так вот кто предупредил людей, — сообразил он.

Подойдя к столу, Владислав развернул карту.

— Зомби, — начал он, — движутся вот в этом направлении, — он ткнул пальцем, показывая на северный и северо-восточный проходы. — К утру они будут здесь. Через горы, я надеюсь, они не полезут, но на всякий случай я бы поставил здесь и здесь заслоны.

Ханы Свичара, не особо сильные в позиционной войне, согласно закивали головами. Для них это означало, что именно их легкая конница будет прикрывать тылы. С согласия великого хана они вскоре покинули ставку, торопясь к своим войскам. Многим из них предстояло скакать добрых тридцать километров.

— А теперь — вторая новость, — Владислав сделал паузу. — Следом за зомби, этими безмозглыми необученными новобранцами, идут регулярные армии. У них имеется и конница, по моим подсчетам, — тут агент слукавил (все подсчеты и количественные оценки делал Ворчун), - по моим подсчетам, у них имеется около миллиона зомби и еще примерно семьсот тысяч регулярной армии. У нас, за вычетом ста пятидесяти тысяч легкой кавалерии, которые встанут заслоном, остается триста восемьдесят тысяч пехоты, сто двадцать восемь тысяч тяжелой кавалерии, сто четырнадцать тысяч лучников и пращников. Ну, а остальные триста двадцать — необученные новобранцы. Итого, у нас получается без малого миллион сто тысяч, минус заслон… что-то около девятисот пятидесяти тысяч человек. На каждого нашего солдата примерно двое врагов. Что скажете?

Святослав наклонился над картой:

— Вот здесь и здесь надо поставить лучников. Мои пушкари стреляют дальше, и поэтому лучники будут стоять рядом до тех пор, пока до досягаемости их луков не докатится то, что уцелеет после первых залпов. Несколько пушек можно поставить здесь, на склонах холмов, и они будут обеспечивать защиту, пока перезаряжаются пушки внизу.

Владислав с интересом взглянул на Святослава:

— Вот тебе и глушь на задворках галактики, — подумал он. — В тактике боя разбирается, как заправский стратег.

— Ну а если здесь пойдет конница? Они же достигнут пушек прежде, чем вы успеете перезарядить их еще раз, да и со склонов посшибать пушки можно в два счета.

— Не беспокойся, это тоже продумано, — Святослав направился к выходу. — Надумаешь посмотреть, что за сюрпризы мы приготовили, приходи.

— Все высоты остались охранять люди Свичара из Когората, а моих я поставлю здесь, — начал объяснять Алдан, взглянув на Владислава.

Этот рано возмужавший мальчик тоже проявлял недюжинные способности в управлении войсками, хотя опыта ему явно не хватало. Сейчас он с надеждой взглянул на Раденко, ожидая похвалы.

— Молодец, здорово придумано — похвалил Владислав, — но ведь если солдаты или конница прорвутся к пушкам, те останутся беззащитными. Тут надо что-то такое придумать, чтобы пушки, пока они стрелять могут, оставались защищенными.

— А если копейщиков здесь поставить, точнее положить, пока пушки стреляют, — предложил юноша, — а когда враг будет слишком близко, они внезапно встанут и встретят неприятеля в копья.

— Великолепная идея! — одобрил агент. — Как это мне раньше в голову не пришло! Только, наверное, лучше тогда положить здесь арбалетчиков, и пусть они стреляют лежа, чтобы пушкам обзор не загораживать.

Когда все разошлись, Владислав повернулся к Свичару:

— Почему ты сегодня молчал весь вечер? — он пытливо вглядывался в его лицо, пытаясь прочитать ответ в глазах хана.

— Мы погибнем, — ответил вдруг Свичар. — Это я знаю наверняка, но все равно стоять будем до конца. И если уж придется умереть, я хочу унести с собой в могилу десяток-другой «темных». Ну а люди мои не дрогнут, они настоящие сыны степных волков.

Свичар проложил руку на рукоять меча. Казалось, «Повелевающий» ожил в колеблющемся свете факелов, и по его рунам пробежала легкая рябь. Владислав моргнул. Меч тускло поблескивал в красноватых отблесках огня.

— Мы устоим, — Владислав открыто посмотрел ему в глаза. — Выстоим, мы должны выстоять. Великий хан, я приглашаю тебя проехаться со мной на моей воздушной колеснице. Посмотрим, что там князь Святослав придумал.

Свичар, кряхтя, забрался на борт скуттера и, усевшись в кресле, с любопытством поглядывал по сторонам, кидая настороженные взгляды из-под нависших бровей. Изо всех сил хан пытался сохранить присущую ему невозмутимость.

— Кто это? — голос компьютера заставил хана подпрыгнуть в кресле.

Он с недоумением огляделся по сторонам, потом с немым вопросом поднял глаза на Владислава. Тот молча кивнул на Ворчуна, указав хану глазами, но видя, что гость не может ничего понять, пояснил:

— Это мой друг и помощник Ворчун. Ворчун, это мой друг, Великий хан Когората — Свичар.

Хан вздрогнул, когда увидел, как обе камеры-глаза Ворчуна развернулись к нему. Он сидел, вцепившись руками в подлокотники кресла, и молча смотрел на странное существо. Ворчун тоже молча выдвинул свои камеры на телескопических штангах и в упор уставился на хана. Свичар нервно моргнул, и компьютер, подражая ему, тоже моргнул, затем, немного погодя, моргнул еще пару раз.

Хан осторожно протянул руку к одной из камер. Ворчун, развернув один глаз, смотрел на руку, другим глазом продолжая изучать внешность хана. Свичар осторожно ткнул пальцем в линзу.

— Ау! — Возмутился Ворчун, шлепнув его своим манипулятором по руке. — Скажи ему, кэп! Он своим манипулятором мне глаз повредить хочет.

Хан, получив шлепок по руке, испуганно отдернул руку и посмотрел на Владислава.

— Стоп, стоп, стоп! — Агент протянул руку между Ворчуном и ханом. — Все, Ворчун, будем считать, что знакомство состоялось. Ворчун! — он сменил тон. — Ты должен его понять, он ведь еще никогда не видел борткомпьютера, и поэтому для него это что-то абсолютно неизвестное. Так что будь полюбезнее.

Владислав повернулся к гостю и сказал, пряча улыбку:

— Великий хан, прости пожалуйста, он еще никогда не видел настоящего хана и поэтому необычайно груб. Я думаю, вы станете друзьями, — он снова взглянул на Ворчуна. — Ну а сейчас у нас мало времени, нам надо лететь к Святославу. Ты знаешь, где это?

— Конечно, знаю, — надулся Ворчун, взлетая, — я туда уже не раз летал вместе с Эстер.

— То есть как — летал вместе с Эстер? — оторопело спросил Владислав. — Зачем?

— Ну, — протянул Ворчун, взлетая, — она мне не докладывала.

Глубокий вздох заставил Владислава повернуться. Великий хан сидел, зажмурив глаза. Он с такой силой вцепился в подлокотники кресла, что костяшки его пальцев побелели.

— Кэп, — позвал Ворчун, внимательно изучая внешность хана. — Кэп, а что, это третий вариант вашего вида?

— То есть как это? — не понял Владислав.

— Ну, — пояснил Бонд 007. - Эстер мне объясняла… Есть мужчина — ты, и женщина — она, а вот это, — он изобразил округлость живота, — третий вид?

— Э… — Владислав открыл рот.

— А я знаю, — вдруг обрадованно заявил Ворчун. — Это "она".

— То есть как? С чего ты взял? — Владислав растерянно взглянул на Великого хана.

Тот приоткрыл один глаз, затем второй… и теперь сердитым взглядом молча буравил камеру борткомпьютера, все еще беззастенчиво разглядывавшего Свичара в упор.

— Ну, Эстер мне рассказывала, что в период размножения у самок…

— У женщин, — поправил его Владислав.

— Что? — переспросил Ворчун, развернув оба глаза к нему.

— Я говорю, у женщин, — повторил агент. — У людей они называются женщинами, самки — это о животных…

— Ну ладно, — неожиданно легко согласился Ворчун. — У женщин в период размножения растут животы, этакая камера, где идет сборка нового индивидума, — он сделал короткую паузу. — Вот как у нее, — Ворчун махнул в сторону Свичара.

Хан, внимательно слушавший разговор, начал медленно наливаться краской.

— Ах ты, мерзкая тварь! — забасил он, хватаясь за эфес меча. — Недостойное порождение прихоти Всевышнего! Говорящий стол с глазами! Насмешка природы! Как ты, исчадие ада, смеешь так разговаривать со мной, Великим ханом Когората?! Я заставлю тебя кровью смыть нанесенное оскорбление!

Хан наполовину выдернул свой меч из ножен, но Владислав успел положить свою руку ему на плечо.

— Не горячись, Великий хан, — он попытался разрядить обстановку. — Ворчун еще ребенок, ему нет еще и двух лет, и он не знает, как ему следует вести себя со взрослыми. Кроме меня, Эстер да еще пары человек, он никого не знает. Будь великодушен, хан, прости его.

— Ребенок, говоришь? — Хан сердито взглянул на него и с силой вбросил меч в ножны. — Это что же за родители должны быть у этого "ребенка"?

— Велика воля Всевышнего, и мир велик, хан; а родители его — люди. И сотворили они его по воле Всевышнего, так же, как вот этот меч когда-то, — Владислав кивнул на меч, рукоятку которого все еще сжимал Свичар.

Сравнение с мечом "королевской власти", казалось, убедило хана. Он снова уселся поудобней и с интересом начал разглядывать пульт управления, рядом с которым был вмонтирован Ворчун. Решив, что гроза миновала, Владислав обратился к компьютеру.

— Ворчун, — он выдержал паузу, — и мужчины, и женщины бывают разными, и у них разные тела. У кого-то больше, у кого-то меньше. Вот у тебя, например, тоже было несколько тел, но ты так и остался Ворчуном, борткомпьютером ЭВМ Бонд 007. Но называть мужчину женщиной или наоборот считается у людей оскорблением, понятно?

— Понятно, — вздохнул Ворчун (он все больше и больше имитировал человеческую манеру разговора). - А как я должен их различать? По этим, как их там, по вторичным половым признакам?

— Именно по ним, — согласно кивнул Владислав.

— Но ведь такой живот…

— Живот, большой или маленький, — перебил его Владислав, — не является признаком ни первичным, ни вторичным, по которому ты бы мог делать определения. Но об этом позже, прилетели уже.

Скуттер легонько тряхнуло, и он замер, вцепившись стойками шасси в покатый склон холма. Владислав открыл дверь, выпрыгнул наружу — и тут же, поскользнувшись, грохнулся на спину. Чертыхнувшись, он поднялся на ноги. В проеме люка показалась грузная фигура Свичара. Хан легко спрыгнул вниз — и, прежде чем Владислав успел его предупредить, хряпнулся задом об лед. Налетевший ветер бросил им в лицо колючую смесь песчаной пыли и ледяных иголок.

Агент поежился и бросил взгляд в черное звездное небо. Все еще ничего не понимая, он притопнул ногой. Весь склон холма был покрыт толстой ледяной коркой. Навстречу им уже спешило несколько человек с факелами и мечами наголо. Подойдя поближе, они вложили оружие в ножны, поздоровались и повели гостей вверх по склону. Владислав обратил внимание на странные приспособления, прикрепленные к их ногам. Видя любопытные взгляды то и дело поскальзывающихся Владислава и Свичара, один бородач пояснил:

— Это у нас к ногам такие подковы с крючьями привязаны, чтобы на льду не падать.

— Но откуда здесь лед? — Владислав повертел головой.

Бородач развел руками:

— А мы тут неподалеку несколько колодцев выкопали, ну и решили склоны полить, благо, что подморозило нынче.

Когда они поднялись по склону холма на вершину, им открылся вид на лагерь защитников. У подножия холма цепочками горели костры, освещая лагерь Святослава. По вершинам холмов тянулась линия укреплений, сделанных из связанных в рогатки кольев.

Склон холма, обращенный к лагерю защитников, не был полит водой, и здесь можно было относительно уверенно стоять на ногах. Святослав вышел из своего шатра в полном боевом облачении. Его доспехи, в отличие от тускло поблескивающих панцирей ратников, были богато украшены позолотой. Приглядевшись к нему внимательней, Владислав разглядел тонкие керамические пластинки, приклеенные к металлу. Поймав его взгляд, князь улыбнувшись, пояснил:

— Это наши мастера-оружейники такие ладят. Ни меч, ни стрела не берут такой панцирь. А ты, я смотрю, совсем без доспехов. Холопко, — позвал он, слегка обернувшись.

На его зов, словно из-под земли, вырос огромный широкоплечий детина с веснушчатым носом.

— Холопко, — Святослав кивнул на Владислава, — ну-ка подбери гостю доспехи, чтобы впору были.

Детина молча кивнул и, переваливаясь с ноги на ногу, ушел в направлении телег, стоящих поодаль.

— Пойдемте, я вам наши укрепления покажу. — Великий князь жестом пригласил следовать за ним.

Ратники раздвинули рогатки, и князь с гостями прошли к пушкам, вкопанным в склон.

— Вот здесь, — пояснил князь Святослав, махнув вниз рукой, — самое слабое место. Если враги пойдут в гору, мы их скинем. Между холмами, стоят пушки с рогатками. Если туда ударят, мы их отсюда прикрывать будем, пока они пушки да камнеметы заряжают. Ну и лучникам да пращникам работы хватит.

— А пороха у вас в достатке? — поинтересовался Владислав.

— Да хватает, — Святослав ухмыльнулся. — Мои пушкари тут еще кое-что придумали.

Они подошли к камнемету, возле которого грудой лежали сваленные булыжники.

— Вот чего удумали, поглядите, — он подошел к уложенным штабелями глиняным кувшинам, каждый из которых был размером с голову.

Осторожно взяв один из них, Великий князь показал его агенту. Круглый, как шар, кувшин имел маленькое узкое горлышко, залитое воском. Из воска наружу торчала бумажная трубка с черной начинкой внутри.

— Что это? — Свичар, которому надоело быть безмолвным свидетелем, решил, наконец, принять участие в разговоре.

— Это трубка со спрессованным порохом, — охотно пояснил Святослав. — А внутри еще полкувшина этого зелья. Мои пушкари говорят, что это вроде пушки, которую бросать можно. Как думаете, стрельнет?

Раденко провел пальцем по ребристой поверхности кувшина, из которого наружу торчали осколки камней величиной с голубиное яйцо.

— Думаю стрельнет, да еще как…

Стоящий рядом бородач, дочерна перемазанный сажей, заулыбался, сверкнув при свете двух лун белозубой улыбкой.

— Вот, это он — главный пушкарь у меня, — князь похлопал его по плечу.

— Как это тебе в голову пришло — такую гранату смастерить? — поинтересовался Владислав.

— Дык горшок у меня, где я зелье хранил, как-то бухнул — наверное, искра от лучины попала, — так я насилу жив остался, а от избы, почитай, полкрыши снесло. Так я и подумал такую вот глиняную пушчонку смастерить из горшка. На задворках, значит, ее запалил; да на беду, гусей стадо остановилось недалече…

— Ну! — подстегнул заинтригованный Владислав смущенно замолчавшего рассказчика.

— А дальше, — продолжил за него Святослав, — от гусей мало что осталось, да и от бороды Степана тоже. Очень уж жинка на него сердита была.

Степан смущенно переминался с ноги на ногу. Заметив, что Владислав повернулся к нему, он, вдруг осмелев, спросил:

— Я вот чего тут думаю: а ежели пушку да поболе отлить, ну а вместо ядра каменного — целу избу железную, да с людьми, а?… Да чтоб до неба стреляла… — он рванул зипун на груди, словно его душило что-то. — К звездам бы полететь…

— Ну ты и голова, — улыбнулся Владислав. — Только и о том подумать надо, как ты обратно на землю спускаться будешь. Падать-то ой как больно…

Степан, сдвинув на лоб лохматую войлочную шапку, озадаченно почесал затылок и хмыкнул.

— Неплохо придумано, — Владислав снова повернулся к Святославу. — Ну а если все же прорвутся зомби?

— Ну тогда встретим их сами, — Святослав кончиком сапога начертил на земле полосу. — Это наши укрепления, — пояснил он. — Вот здесь и здесь им прорваться легче всего. Если через пушки да камнеметы пройдут, тут мы их и встретим. — Он чиркнул сапогом по земле еще раз. — Здесь мои ратники встанут да тяжелая конница еще.

— Ну что ж, — Владислав взглянул на Свичара. — Все готово, осталось только одержимых дождаться, они сейчас примерно в двадцати километрах отсюда. К утру, думаю, будут здесь. Если неделю продержимся, то зомби сами повымрут. Они не едят совсем, а без еды ни один человек долго не выдержит. Будь он хоть нормальный, хоть зомби…

Свичар кивнул головой:

— Встретим, а сейчас поспать людям надо пару часов.

Владислав огляделся и спросил князя:

— А где Эстер?

— Она там, в шатре у меня, — как-то сразу смутился Святослав. — Спит, наверное.

— Ты бы отправил ее подальше отсюда, — приказным тоном сказал Владислав. — Не ровен час, битва начнется, а женщине, сам понимаешь, тут не место.

— Отошлю я ее, но предлог надо бы какой-нибудь, — Великий князь обернулся. — Холопко! Где тебя черти носят?

Конопатый детина снова вырос как из-под земли.

— Тута я, князь, — он зевнул, открыв свой огромный рот. — И доспех я уже подобрал, вот…

Осмотрев протянутые доспехи, Святослав остался доволен.

— Вот, — он показал на них агенту, — не побрезгуй. Доспех хорош, в бою сгодится.

Владислав оглянулся на Свичара. Хан молча распахнул халат, показывая, что на его широкой груди тоже красовались доспехи северян.

— Доспех хорош, — погладил рукой холодные пластины Владислав. — Да только лучше бы отдать их вон Степану хотя бы.

— Ты, князь, за Степана не переживай, — успокоил его Святослав. — У пушкарей колонтарей в достатке имеется, да только они свои доспехи не надевают, пока пушки не заряжены для первого выстрела. Поверье такое у них. Ежели ты к своей пушке доверие имеешь, то и она промаху не даст, да и тебя защитит.