Шорохи, шелест, чьи-то голоса, кто-то что-то настойчиво говорил. Светало. Владислав открыл глаза. Мутная пелена перед глазами начала рассеиваться. Ужасно саднил подбородок. Он поднял руку, с трудом повернулся, сел и прикоснулся к губе. Поморщившись от боли, он прошелся языком по губам. Все на месте, но во рту солоно от крови. Пощупав челюсть, Владислав отдернул руку, когда наткнулся на огромную опухоль. Разбитая, опухшая челюсть тупо запульсировала, реагируя на прикосновение руки.

— Здорово она меня — подумал Владислав, отмечая про себя, что сейчас он не связан, и то хорошо. В голове начало проясняться. То что он принял за рассвет — было всего лишь навсего белым освещенным пластиковым потолком. Кто-то или что-то все еще шептало ему на ухо. С усилием заставив себя сосредоточиться, Владислав вдруг осознал, что его зовут.

— Кэп, кэп, очнись, скажи что-нибудь.

Сообразив наконец, что это голос Ворчуна, агент ответил:

— Все хорошо 007, я в порядке.

— Наконец-то, — радостно затараторил Ворчун. — Я уже думал, ты никогда не придешь в себя, зову тебя, зову… Кэп, они пытаются защитный барьер взломать. Кэп, я же не могу без человека внутри блокировку поставить! Кэп, помоги!… Они уже внутри! Кэп! — голос Ворчуна выдавал его паническое состояние. — Кэп, они разобьют меня, кэп! Помоги, они выключат меня!

— Стоп! — резко остановил его словоизлияния Владислав. — Не паникуй. Ты же машина, они не могут тебя убить, понимаешь?

— Я не машина, — взвизгнул Ворчун. — Я живой!

— Извини, я имел в виду, что ты можешь прикинуться машиной, — поправился Владислав. — Втяни свою камеру внутрь, то есть глаз я хотел сказать, отключи голосовой модуль и следи за обстановкой только через внешние сканеры. И главное, не бойся ничего, твой корпус выполнен из корабельной обшивки с многослойной криталовой броней и может успешно противостоять даже лучу бластера. Самое большое, что они могут сделать — отключить тебя от сети, но у тебя же есть аккумуляторы. — про корпус из корабельной обшивки он конечно бессовестно лгал, надеясь, что Ворчун этого не заметит.

— Ага, — жалобно пискнул Ворчун, — тебе бы так. Кэп, я боюсь.

То ли потому, что Владислав Раденко ему все еще не представился, то ли потому, что Ворчун начинал как борткомпьютер патрульного судна, но к агенту он все время обращался "кэп".

— Не переживай, я тоже только что был выключен, но как видишь, все еще живой, — попытался успокоить его Владислав, только сейчас начавший понимать, что сделало Ворчуна таким. Ведь он был живым, он чувствовал себя живым, и его чувства рождали у него также и чувство самосохранения. А его безжалостно выключали. Разъяренные его самостоятельным и независимым поведением, пилоты и техники отключали его от сети, выдергивали с проводами, с мясом его аккумуляторы, просто убивая его. Каково это снова и снова умирать, чувствуя как последний живой электрон оставляет твои провода, как гаснет сознание, как исчезает, уходит в небытие твое «я». а потом мучительно возрождаться, восстанавливая по крупинкам, по раскиданным битам свое эго. Он был живой, это не просто чувствующая машина, это живой организм, пусть и на электронно механической основе, но он был живой и тоже боялся умереть.

— Что там у тебя? — переходя на деловой тон поинтересовался Владислав.

Немного успокоенный компьютер отозвался сразу:

— Их двое, одного я только слышу, он снаружи, а другой здесь, и ведет себя как слон в посудной лавке. Он уже все здесь перевернул и пообрывал мне почти все сенсоры и сканеры. Судя по всему, что-то ищет.

— Не что-то, а кого-то, — поправил его агент.

— Они ищут какого-то Свена, и если я правильно понял, то это скорее всего и есть наш «друг» — пилот корабля-призрака. Похоже у него уже есть парочка-тройка личных врагов. Да, вот еще что, ты что-нибудь знаешь об этой "импульсной игрушке", что они оставили в ущелье?

— Еще бы, знаю, — живо отозвался Ворчун. — Эта бомба-убийца, разработанная во время первой галактической войны с муравьиными. С вооружения снята около ста лет назад. Находится под запретом. К особенностям относятся ее датчики движения избирательного действия. Проще говоря, она реагирует не на всякое движение, а только на движение определенной массы протоплазмы или механических тел. Выдает четыре импульса: инфракрасный — высокой интенсивности, отпугивая все живое и превращая смазку машин в клейкую массу. В этом режиме применяется для охраны определенных территорий или границ. Ультракороткий сверхчастотный режим уничтожает все взрывчатые вещества в зоне досягаемости, а живые тела, например бойца в боевом скафандре, превращает в вареные консервы. Жесткий гамма-импульс уничтожает все живое, не защищенное металлической броней, муравьев-рабочих, например.

И наконец, электро-магнитный импульс превращает всю бортэлектронику в кучу бесполезного металлолома.

В боевом положении генерирует все четыре импульса один за другим с интервалом в полсекунды. Через тридцать секунд второй заход и еще через минуту последний.

Всего ее хватает на десять включений, но радиоизотопные батареи позволят этой игрушке оставаться на боевом взводе до ста лет. После неудачного применения в системе три альфа, когда муравьиные значительно превосходившие людей по массе тела, вдруг сумели подойти к бомбам или точнее сказать, минам и перепрограммировать их, в результате чего люди понесли огромные потери в живой силе и технике от собственного оружия, бомбы сняли с вооружения, а космические минные поля окружили маяками, запретив там всякое движение. Как выяснилось, после заключения мира, муравьи использовали специально выведенных рабочих-техников размером с обычного земного муравья.

— Тогда каким образом и откуда они, я имею в виду этих бандюг, заполучили такие мины, — спросил Владислав. — И почему эти мины действуют?

— А они действуют? — спросил Ворчун, к которму уже вернулось самообладание и вместе с ним саркастический тон.

— Я допускаю с определенной долей вероятности, что они действуют, — парировал Раденко, — но ты можешь это лично проверить, если захочешь конечно. Так сказать эмперическим путем…

— Ну… тогда со всей долей вероятности, они сумели где-то раздобыть мины и заменить в них батареи. Операция трудоемкая и рискованная, но тем не менее выполнима, — спокойно ответил Ворчун.

— Час от часу не легче, — сказал Владислав. — Сначала этот «торговец» запрещенным товаром и на корабле, который дает фору сто очков лучшему патрульному судну, затем эти вооруженные до зубов бандиты, теперь еще мины столетней давности, первый живой электронный мозг. Я похоже не на отсталой закрытой планете на задворках галактики, а в центре событий периода "звездных войн", — агент хотел почесать подбородок, но отдернул руку, поморщившись от боли.

— Черт, — выругался он. — Серьезные ребята.

— Кэп! — встревоженно позвал вдруг Ворчун. — Кэп! Он, этот «робот» с биологической начинкой и металлоломом вместо мозгов, этот кретин отключил меня от сети. Кэп! — в голосе Ворчуна слышались панические нотки. — Кэп, если я буду поддерживать с тобой связь, моих аккумуляторов хватит всего на несколько дней.

— А если ты все отключишь и перейдешь в режим ожидания? — спросил Владислав.

— Тогда примерно на месяц…, возможно два — с неохотой сказал Ворчун.

— Ну так отключайся… — последние слова он произнес второпях, заметив, что в его сторону, с магнитным лассо в одной руке и бластером в другой, направляется мисс Джонс.

— Сам пойдешь или тебе помочь? — спросила она, поигрывая лассо.

Владислав вспомнил свое беспомощное состояние под тяжестью этой паутинки и, глядя на ее стальные мускулы, решил, что не испытывает желания получить еще один удар, будучи связанным.

— Куда идти? — спросил он спокойно, но весь подобравшись.

— К катеру, мой милый, к катеру, — ответила она, явно наслаждаясь своей властью над безоружным.

Подталкиваемый в спину трубкой излучателя, он покорно забрался в катер и уселся на кучу барахла, лежащего в грузовом отсеке.

Мисс Джонс, прежде чем сесть в кресло пилота, повернулась и почти не глядя швырнула в него лассо. Владислав дернулся в сторону и тут же замер, окутанный магнитно-силовыми путами. Джонс, усмехнувшись, отвернулась и, усевшись в кресло пилота, резко стартовала. Однако поднявшись, она сделала круг и вдруг один за другим сожгла два маленьких скоростных катера и глейдер планетарного агента, все еще стоявшие внизу, у подножия корабля.

Краем глаза Владислав заметил, как из пещеры выскочил ее спутник и с, удивительной быстротой, оценив ситуацию, поднял бластер. Блеснула вспышка и правый мотор захлебнулся, чтобы через секунду вспыхнуть пламенем пожара. Мисс Джонс, ругнувшись сквозь зубы, включила отстрел поврежденного двигателя и, заложив вираж, полоснула лазером по бегущей фигуре. Однако Дерик оказался далеко не так прост, как могло показаться. Вильнув как заяц в сторону, он увернулся от бегущей по земле черной полосы гари и нырнул в пещеру.

— Вот так-то лучше, — букнула Джонс, и выровняв полет грузового скуттера, дала газ.

— Да уж, друзья закадычные — усмехнулся Владислав. — Куда мы? — спросил он, оценивая ситуацию.

Когда Джонс бросала лассо, ему удалось, повернуться и слегка приподнять правую руку, спасая ее от энергетических пут. Теперь он проверил руку и убедившись, что она свободна, обдумывал, как ему воспользоваться своим преимуществом. У него были свободны ноги и одна рука, а мисс Джонс вынуждена была держать штурвал двумя руками. Машина, лишенная одного двигателя, постоянно рыскала и норовила завалиться набок.

— Здесь скоро будут твои дружки из патруля, а у меня совершенно нет желания отправляться на ксилловые рудники. Поэтому я оставила им кое-что, ну и «кость» бросила. Патруль, получив корабль, сделает галочку в отчете о задержании нарушителя с контрабандой на борту. «Нарушитель» попадает на ксиловые рудники, агент Владислав Раденко списан и награжден посмертно, сообщница считается погибшей вопреки показаниям ее сообщника, уж об этом я позаботилась. Все довольны, все смеются, а мы исчезаем в глубине материка. Твою жизнь я решила пока сохранить, но отнюдь не из моральных соображений. Пошарившись в твоей берлоге, мы выяснили кое-что. Например, твое имя, то, что ты никакого отношения к Свену, к этому гаденышу-торговцу не имеешь, а также твой статус здесь. Так что твои знания и твоя жизнь являются для меня своеобразной страховкой, мой агентик.

Постоянно называя Владислава ласково-уменьшительными словами, мисс Джонс произносила это таким тоном, что это звучало не только пошло, но и оскорбительно. Абсолютно уверенная в себе, она сидела даже не оборачиваясь.

— Ну а как же ты собираешься выбраться с этой планеты? — спросил агент, пытаясь свободной рукой отключить силовое поле, сковывающее тело. Он уже несколько минут манипулировал с маленьким ящичком у него на груди, который словно паучок, сидел в центре сплетенной им паутины.

— Как? — переспросила Джонс и тут же ответила. — Да очень просто. Сколько раз Свен был здесь — два раза, значит придет и в третий. А вот куда он сядет, это ты поможешь мне выяснить. После этого он перенесет небольшое хирургическое вмешательство, скажем так, лазерную терапию и решит обосноваться здесь навсегда в маленьком домике. С вашего разрешения агент, мы от имени планеты Акава выделим ему два квадратных метра под постоянное место жительства. — И она загоготала, довольная своей шуткой. — А я, в результате этого обмена, получу небольшой и быстроходный кораблик и оправлюсь по своим делам. Ну а ты, мой красавчик, подождешь на могилке торговца, твоих дружков из патруля, которые обязательно прилетят сюда, чтобы перемолоть косточки Свену. В каком состоянии ты их дождешся, будет зависеть от твоего поведения.

Владислав, уже оставивший попытки освободиться, одной рукой шарил в куче барахла, надеясь найти что-нибудь подходящее и вдруг его рука наткнулась на рукоятку бластера. Затаив дыхание и не веря своей удаче, он осторожно вытягивал оружие. Наконец, наставив бластер на мисс Джонс, агент — Владислав Раденко скомандовал:

— Все поиграли, хватит. Поворачивай назад!

— Не так быстро, мой герой, — ответила мисс Джонс, даже не повернув головы. — я же не такая дура, как ты возможно думаешь, чтобы положить рядом с тобой заряженное оружие, а то, что одна рука у тебя свободна, меня нисколько не тревожит, — сказала она, показав ему маленький дистанционный пульт. — И если мне что-то не понравится, я всегда могу сделать вот так, — она нажала кнопочку и агент скорчился от электрического разряда.

Вздохнув наконец, он отметил про себя, что его костюм хоть и выглядит металлическим, но электричество проводит плохо и поэтому он вместо того, чтобы потерять сознание, лишь скорчился от боли.

— Держи, — внезапно сказал он выпрямившись, и со всего маху швырнул ей в голову бластер, который все еще держал в руке.

Мисс Джонс, хоть и была захвачена врасплох, все же среагировала мгновенно. Она пригнулась и оружие, ударившись о лобовое стекло, отскочило упав на панель управления. Машина резко дернулась, а затем потеряла управление.

В результате удара отключился передний антиграв и скуттер, клюнув носом под действием силы притяжения и тяги двигателя, работающего на полную мощность, резво, словно пикирующий бомбардировщик, рванул вниз, к земле, заваливаясь на одно крыло. Мисс Джонс, быстро оценив ситуацию, выключила левый, единственный двигатель, что-бы замедлить падение машины. Изо всех сил навалившись на штурвал, она пыталась выровнять машину и первести наклонный полет в горизонтальный.

Частично ей это удалось, и скуттер упал почти плашмя.

* * *

Сегодня им повезло дважды. Пробив изрядную брешь в густом покрове леса, который весьма основательно затормозил падение неуправляемой машины, скуттер скользнул носом вниз и воткнулся в почти пересохшее болото где многометровый слой торфа, словно гигантская пуховая перина, смягчил падение. Тем не менее, удар был весьма ощутимым. Мисс Джонс ткнулась лбом в лобовое стекло и осталась неподвижна. Сверху на нее, вперемешку с вещами, упал Владислав. От удара у него потемнело в глазах, хотя сознание он не потерял. Едва придя в себя, он начал лихорадочно барахтаться, пытаясь достать свободной рукой ключ из кармана мисс Джонс. Наконец с пятой попытки ему это удалось, и он, сбросив силовые путы, поднялся на ноги. Колени его дрожали, руки едва слушались, во рту было солоно от крови, но он, преодолевая слабость, прикоснулся к сонной артерии женщины и облегченно вздохнул, когда почувствовал слабый пульс. Космическая пиратка была жива, хотя и без сознания.

— С галактической полицией вам все таки придется познакомиться поближе,… мисс. — буркнул он себе под нос.

Первым делом агент вытащил из висевшей у нее на поясе кобуры, бластер и сунул его себе за спину за пояс. Затем, с третьей попытки, выбив ногой искореженную дверь, которая и так едва держалась на одной петле, выбрался наружу. Скуттер лежал почти на самом краю болота и, пуская пузыри, медленно погружался в мутную жижу. Владислав Раденко снова забрался внутрь и взяв женщину под мышки, вытащил ее наружу. Положив раненую на сухое место, он вернулся к скуттеру, и забравшись внутрь принялся лихорадочно рыться в вещах, откладывая в сторону вещи первой необходимости. Пробравшись к выходу, он начал одну за другой выбрасывать вещи на берег. Мутная болотная жижа уже заливала салон, с каждой секундой увеличивая наклон корабля. Поскользнувшись, Владислав потерял равновесие, и брошенная им на берег аптечка, громко хлюпнув, ушла под воду. Чертыхнувшись, он вернулся в салон и стал рыться в оставшихся вещах, в надежде найти вторую. Так и не найдя ее, он принялся выбросывать на берег те вещи, которые он еще мог осилить.

Однако многометровый слой торфа под тяжестью грузового скуттера, все больше раздавался в стороны, оставляя последнему свободным путь в глубь болота. Скоро агент бросил попытки спасти остатки вещей. Он выпрыгнул наружу и по грудь в воде побел к берегу. Еще пять минут назад здесь было только по колено. Судя по всему, торф прогибался не только под разбитым скуттером, но и вокруг. Добредя почти до берега, где было уже по колено, Владислав принялся шарить руками в мутной воде и искать аптечку, упавшую где-то здесь. С тех пор, как он выскочил из своего убежища к пиратскому кораблю, чтобы попытаться связаться с патрулем и до этого момента прошло уже несколько часов, а он все еще был в том металлическом костюме с планеты металлогоидов. Поэтому Владислав чувствовал себя достаточно уверенно и не обращал внимания на то, что что-то тыкалось в его руки и ноги. Наконец, нащупав ящик аптечки, который лежал, наполовину зарывшись в ил, он ухватился за него обеими руками и, вытянув его из воды, выпрямился.

От скуттера над водой сейчас осталась только хвостовая часть, которая продолжала держаться на плаву только благодаря все еще функционирующему антиграву. Подумав о том, что было бы неплохо отсоединить антиграв и сделать из него этакие сани для транспортировки, Владислав повернул к берегу, решив попозже обмозговать эту возможность, но что-то весьма плотно обвило его ноги, не пуская на берег. После нескольких тщетных попыток агент сунул руку в воду и ощупал то, что мешало ему передвигаться. На ощупь это было что-то похожее на гибкие лианы, но явно живое, судя по тому, как эти плети подрагивали под его пальцами. Раскачав ящик аптечки двумя руками, он с размаху швырнул его на берег, а затем принялся распутывать свои ноги, в душе моля бога, чтобы его догадка была ошибкой. Наконец, высвободив ноги, он двинулся к берегу, решив, что пробираться к антиграву, пожалуй, не менее рискованно, чем падать вниз.

На берегу агент открыл ящик с аптечкой и выругался с досады. При падении скуттера ящик от удара разгерметизировался и теперь, после того, как он побывал в воде, вся чувствительная диагностическая аппаратура вышла из строя. Правда успокаивало то, что лекарственные препараты и перевязочные материалы лежали отдельно, герметично запакованные. Порывшись немного и выбрав необходимое, Владислав подошел ко все еще лежавшей без сознания женщине. Осмотрев ее и убедившись, что ничего не сломано, только разбит лоб и нос, да еще возможно сотрясение мозга, он обработал ей раны и перебинтовал голову, а затем вколол дозу снотворного.

Разобрав оставшиеся вещи, он разбил палатку, довольный предусмотрительностью, женщины, загрузившей в скуттер столько всего, затем наломал лапника, уложил раненую в эту импровизированную постель и занялся сортировкой остальных вещей. Отложив в сторону вещи, которые не пострадали от падения, он, окинув их взглядом, пришел к неутешительному выводу: все чувствительные приборы были практически неработоспособны. Не работал и переносной коммуникатор, второй, более мощный и хорошо защищенный, был, увы, на борту полузатопленного катера. Зато остался целым и невредимым компас. К великой радости Владислава обнаружилась целая коробка с батареями к бластеру. Второй, незаряженный бластер тоже был здесь в коробке, а третий, большой, мощный армейского типа, остался на разбитом пульте катера.

Небольшое количество продуктов, несколько комбинезонов, складной нож, котелок, моток веревки: вот, пожалуй и все. Больше всего Владислав Раденко обрадовался запасным батареям и комбинезонам. Отключив свой меч-робот, он наблюдал, как тонкая пленка металла, сворачиваясь, бежит назад ртутными каплями, собираясь в шарообразное утолщение у основания рукоятки, все еще закрепленной на запястье. Свободно вздохнув, агент рванул за ближайшее дерево. Вернувшись, он переоделся в комбинезон и снова надел свой пояс с пряжкой-аптечкой, а меч повесил сбоку. Немного подумав, выбрал из кучи барахла портупею и, отстегнув оттуда кобуру, повесил ее на пояс. Затем, зарядив второй бластер, сунул его в кобуру. Первый, предусмотрительно поставленный на предохранитель, уже торчал за поясом сзади. Потом, собрав немного сухих веток, он разжег костер и приготовил поесть. Пока варево булькало в котелке, он упаковал все что счел необходимым в рюкзак, достал компас и попытался сообразить, где они сейчас находятся. Уже смеркалось и притихший было после крушения лес стал потихоньку оживать, постепенно заполняясь звуками и шорохами. Какая-то птаха в погоне за стрекозой, во всяком случае Владислав назвал их стрекозами за отдаленное сходство, пролетела очень низко над водой и… пропала. В лучах заходящего солнца Владислав видел, как из воды выскочила струя воды, скорее напоминающая прозрачный, словно из стекла, жгут и обвившись вокруг бедной птахи, беззвучно ушла под воду вместе со своей жертвой.

Ложка выпала из руки Владислава. Худшие его опасения подтвердились. Гаргониды, чтоб вас… Владислав вскочил и кинулся собирать валежник, чтобы сложить костры по периметру поляны. В голове снова стало ясно как всегда в момент опасности.

— Лишь бы успеть до захода солнца собрать как можно больше дров, чтобы их хватило на ночь, — думал он, метаясь от дерева к дереву и перетаскивая собранный валежник на полянку. Потом побежал по кругу, поджигая бластером разложенные по периметру костры.

— По крайней мере, знаю теперь, где мы находимся, — продолжал он рассуждать про себя. — Но это же, черт возьми, добрых шесть тысяч километров! Далековато однако будет выбираться.

Уже почти завершив круг, он остановился, заметив в тени у палатки движение. Выхватив из ближайшего костра горящую ветку, Владислав поднял ее над головой и метнулся к палатке. Пламя осветило сгрудившихся почти у самого входа в палатку нескольких тварей. Гаргониды, эти существа, не имеющие постоянного тела, по странной прихоти эволюции представляли собой по сути дела лишь комочек мозга, окруженного особой менбраной, которая позволяла им принимать при наличии достаточного количества воды любые формы. Сама вода являлась в известном смысле их телом. Являясь в действительности извращенной создателем пиявкой, они были в известной степени разумны, если можно, конечно, назвать разумными пиявок, хотя почему бы и нет… В обычном своем виде они имели водяной шар вокруг мозга и множество отростков-жгутов. На не очень продолжительное время они могли даже выбираться на сушу и за их внешний вид, напоминающий медузу, исследователи дали им название «Гаргониды». Внутри мозга был маленький желудок, который по совместительству являлся еще и пищеводом и кишечником в одном лице. Роль сердечной мышцы выполняла наружная мембрана. Существовать они могли, питаясь веществами, растворенными в воде, но для размножения, тоесть для созревания очередного поколения икринок, им как и пиявкам или комарам нужна была кровь. В этот период гаргониды становились очень агрессивными и даже изобретательными. В сухой период они сморщивались, прикрытые мембраной, и в таком виде могли пережидать тяжелые времена, находясь в спячке до четырех лет. Однако в активном состоянии они боялись прямого солнца и огня.

Владислав кинулся к этим медузообразным, подняв в одной руке свой импровизированный факел, а другой вытаскивая бластер. Гаргониды находились сейчас между ним и палаткой и стрелять он не мог, но мог попытаться по крайней мере отогнать их огнем.

Мелко перебирая своими водянистыми ножками-щупальцами, они неохотно пятились от человека. Достигнув входа в палатку, он откинул полог рукой с зажатым в ней бластером, заглянул в палатку и, убедившись, что непрошенных гостей там еще не было, с облегчением вздохнул. Хлесткий удар по руке, сжимающей бластер, застал его врасплох. Онемевшая кисть выронила оружие. Обернувшись, Владислав увидел подкравшегося к нему гаргонида. По щупальцу, ударившему его, расплывалось кровавое пятно. Агент ткнул горящей веткой в гаргонида и, отогнав его, посмотрел на руку. За то короткое мгновение контакта с этим монстром, кисть руки была почти полностью обескровлена и теперь, с каждым ударом сердца вновь наполнялась кровью вызывая ужасную боль. На месте контакта красовался здоровенный синяк. Чувствуя, что рука начинает медленно отходить и вновь обретать чувствительность, Владислав швырнул горящую ветку в сторону гаргонидов. Упавшая ветка ярко вспыхнула, рассыпав сноп искр, но уже через мгновение зашипела, растоптанная сотнями маленьких водяных щупалец. Этого мгновения человеку было достаточно, чтобы разглядеть, сколько бестий топталось по ту сторону незамкнутого кольца горящих костров. Подняв с земли бластер непострадавшей рукой, он провел лучом по группе гаргонидов, все еще пытающихся пробраться к палатке. С громким шипением, поднимая облака пара, сгустки мозга падали на землю, но уже через несколько секунд снова поднимались на своих ножках-щупальцах и продолжали семенить в его сторону. К тому же все новые и новые добровольцы пытались пробраться через разрыв в круге огня.

Отскочив почти к самой палатке, Владислав поставил лучевое оружие на широкое рассеивание и несколько раз провел лучом бластера по заготовленным дровам, закрыв в кольце огня единственный проход. Однако те гаргониды, что уже пробрались за огненный круг, неумолимо надвигались на человека. Каким-то образом они могли общаться между собой и теперь стремились во что бы то ни стало тоже добраться до своей порции крови. Раз за разом они падали, срезанные лучом бластера, но уже через секунду-другую снова возрождались в клубах пара, правда каждый раз несколько уменьшаясь в размерах, часть воды испарялась а часть просто успевала впитаться в землю. Дожидаться когда температура воды поднимется настолько, что гаргониды не смогут сформировать новое тело, не сварившись при этом, агент не имел ни малейшего желания. Заметив, что некоторые создания начали объединяться в одно тело, увеличивая тем самым массу воды, он переложил бластер в правую руку, к которой частично вернулась чувствительность, и выдернув здоровой рукой второй бластер, снял его с предохранителя. Первым выстрелом он сбивал гаргонида с ног и, воспользовавшись той секундой, что требовалось бестии для формирования из воды своего нового тела, прицельным выстрелом второго бластера, установленного на боевое положение луча, добивал незащищенный водяным барьером мозг. Мозг вспухал пузырями и, лопнув, растекался зеленоватой жижей. Вскоре с пиявками внутри огненного круга было покончено. Человек выронил оружие и тяжело опустился на колени, затем завалившись набок, неуклюже сел. Чувствуя, что на него наваливается сонливость, он едва гнущимися руками, сорвал пояс и прижав к предплечью раненой руки анализатор, включил его. Укола аптечки онемевшие мускулы уже не чувствовали. Выронив из окаменевших пальцев пряжку, агент стал медленно падать на спину. Он еще видел толпы медузообразных, которые толпились на безопасном расстоянии от костров, но перед глазами все плыло. В глаза его пытались заглянуть звезды и две луны, но светочувствительные рецепторы уже ничего не чувствовали. Он тонул, он погружался в темноту, в бездонный колодец, где беззвучно открывали рты непонятные твари и тянули, тянули к нему свои руки-щупальца.