Мы считаем чем-то вполне естественным, что с развитием цивилизации усложняются проблемы, связанные с жизненной средой человека, особенно перенаселением, ростом преступности, шумом и т. п.

На протяжении десятков лет здравоохранение и санитария занимались главным образом проблемами загрязнения воды и продуктов питания бактериями, вызывающими желудочно-кишечные заболевания. С созданием и внедрением санитарно-инженерных сооружений для фильтрации, хлорирования и т. д. опасность распространения заразных заболеваний через воду и продукты уменьшилась. И хотя, с одной стороны, проблемы биологического загрязнения отступают, с другой стороны, перед нами раскрывается целый спектр иных проблем, вызванных загрязнением среды главным образом факторами физического и химического характера. Радиоактивность и канцерогены сегодня доставляют нам гораздо больше забот, чем в прошлом возбудители тифа. Наше внимание все больше обращается от воды и продуктов питания к атмосфере как новому источнику болезней. Сегодня здравоохранение уже занимается профилактикой не только тифа, холеры и дизентерии, переносимых водой или продуктами, но и астмы, хронического бронхита и эмфиземы, которые связаны с загрязнением воздуха.

Только лет пятьдесят назад в озерах и реках Чехословакии появились первые признаки загрязнения бытовыми и промышленными отходами, а сегодня это превратилось в угрозу здоровью человека. Понадобились серьезные меры, чтобы наладить ликвидацию отходов и очистку вод в соответствии с потребностями растущего населения.

За прошедшее двадцатилетие мы стали свидетелями такого же явления и в отношении воздуха. Трудно сегодня найти в промышленно развитой стране такой крупный город, где не проявлялось бы загрязнение воздушной среды. Выражение «выйти на свежий воздух» в городах утратило свой смысл.

Исторически загрязнение воздуха — явление не новое. Естественные формы его, как, например, при извержении вулканов, были знакомы еще доисторическому человеку.

Начало загрязнения, вызванного самим человеком, наверное, датируется тем днем, когда обитатель пещеры развел первый костер. И хотя человек узнал, что огонь — бесценный источник энергии, дарящий тепло и пищу, время от времени он должен был выбегать из пещеры, чтобы прочистить легкие от дыма и чада своего примитивного очага.

Нам известны факты, свидетельствующие о загрязнении воздуха уже во вполне «исторические» времена. Так, в XII в. Рим, по свидетельству «варвара» из войска Фридриха Барбароссы, являл собою довольно неприглядное место. «Из прудов, пещер и окрестных свалок испаряются яды, и густой воздух наполнен моровой заразой и смертью», — писал он.

Сжигание «морского угля», как первоначально окрестили каменный уголь, привозимый в Лондон морем из Ньюкасла, вызвало в Англии XIII в. бурю жалоб. Последовали и первые законы по борьбе с дымом. Они проводились в жизнь предельно просто: их нарушение каралось смертью.

Уже в XVII в. лондонский воздух побудил известного естествоиспытателя Джона Эвелина написать свой знаменитый научный памфлет «Фумифугиум, или Неприятности от лондонского воздуха и дыма». В этом любопытном труде автор не только описывает источники загрязнения воздуха в Лондоне, но и дает интересные для того времени советы по их устранению. Так, он рекомендует перенести промышленные предприятия, загрязняющие воздух, в отдаленные области, производить посадку деревьев и кустарника таким образом, чтобы они создавали зеленые защитные пояса, и т. д.

Проблема борьбы с дымом и копотью получила в Англии свое продолжение в период промышленной революции, которую в этой стране большие запасы угля стимулировали еще в XVIII в. А уже в XIX в. в Лондоне было зарегистрировано несколько случаев значительного загрязнения воздуха. Их тогда еще мало кто считал катастрофическими, хотя они и уносили человеческие жизни. Любопытно, что еще в начале XIX в, английский врач Де Вё ввел понятие «смог», подразумевая под ним комбинацию дыма и тумана, которая стала причиной многих респираторных заболеваний среди его пациентов. В последние десятилетия широкое распространение получили новые виды производства и технологические процессы. Сюда входят и кислородно-конверторный процесс в металлургии, и ускоренный крекинг в нефтехимии, и производство полимеров, и ядерная энергетика. Токсичность сырья и вспомогательных продуктов во многих случаях изначально не была известна. А потому методы ликвидации возникающего загрязнения отставали от уровня технологии производства. Проблема загрязнения воздушной среды крупных промышленных центров и населенных пунктов продолжает усложняться.

От воздуха зависит все, что живет на поверхности Земли. Воздух нас окружает и проникает внутрь нас. Он предоставляет нам кислород, необходимый для физиологических процессов. Но в то же время он является «свалкой» для всех газов и газообразных отходов, производимых всеми живыми существами, включая человека.

В ненарушенной природной среде удерживается четкое равновесие между количеством углекислого газа, выдыхаемого живыми существами и выделяемого при разложении растений, и количеством углекислого газа, потребляемого в процессе фотосинтеза. Своей, деятельностью человек нарушает это равновесие. Лишь за 1951 г. было выпущено в атмосферу около 7 млрд. т углекислого газа, полученного путем сжигания каменного угля. Но и это гигантское количество составляет лишь тридцатую часть углекислого газа, выделяемого при дыхании и распаде животных и растительных остатков, и трехсотую часть всего углекислого газа, имеющегося в атмосфере. Определенная часть этого углекислого газа израсходовалась на разложение горных пород, на фотосинтез, растворилась в воде, но это не помешало его концентрации в атмосфере повыситься за последние 50 лет приблизительно на 10 %. Не предостережение ли это?! Ведь для выплавки 1 т чугуна надо сжечь 2 т кокса, для получения 1 т кокса надо обработать 2 т угля, а для добычи 2 т угля надо иметь 20 кВт-ч электроэнергии, причем для получения 1 кВт-ч расходуется более 0,5 кг угля либо такое же количество нефти или природного газа. Цикл бесконечен, и точно так же бесконечна неизбежность выпуска в воздух углекислого газа. А повышение его концентрации в нашей атмосфере вдвое (уже сейчас достигнуто 0,33 %) может иметь для человечества катастрофические последствия.

До сих пор сама природа сохраняла и выравнивала температуру земной поверхности. Количество солнечного тепла, которое Земля поглощает или отражает обратно в космос, в принципе зависит от количества радиации, задержанной уже по пути на Землю облаками и другими защитными слоями земной атмосферы. Разумеется, возникают колебания. В пустынях намного теплее, чем в арктических областях, но ветры и морские течения содействуют обмену теплого и холодного воздуха, выравнивая таким образом температурные экстремумы в различных частях нашей планеты.

Эта в принципе простая система усложняется вращением Земли и неравномерным распределением по ней океанов, гор, влажных тропических лесов и пустынь. Вот почему при прогнозе погоды необходимо учитывать громадное число переменных и неизвестных. И нет ничего удивительного в том, что предсказания метеорологов иногда не совпадают с действительностью.

Мы знаем, что около девяти десятых всего времени своего существования наша планета прожила без обледенелых полюсов. Но нам известно и о пяти или шести эпохах обледенения. — Специалисты считают, Что мы как раз переживаем конец одной из них. Когда-то ледники якобы достигали Средиземного моря. Так это или нет, но мы должны признать, что именно ледниковая эпоха оставила нам в наследство белые шапки в Альпах и других горах. Эти шапки имеют громадное значение для выравнивания температурных экстремумов на континентах. Если бы они растаяли, прекратился бы естественный обмен масс теплого и холодного воздуха и живущие возле пустынь страдали бы от жары так же, как мы от холода.

Подобную функцию в глобальном масштабе выполняют и ледовые шапки полюсов. Если бы они растаяли, вода залила бы приморские области, человечество потеряло бы миллионы гектаров плодородной земли. В то же время в воздухе образовалось бы такое количество водяных паров, что благодатное тепло не поступало бы к нам даже в таком количестве, каким довольствуется белый медведь.

Человек еще не в состоянии по-настоящему вторгаться в сложную, но очень деликатную систему тепловой регуляции на земном шаре. И наука отмечает, что мы начинаем такую способность приобретать, причем достаточно совсем немногого, чтобы возникли крайности. Если бы средняя температура на Земле понизилась или повысилась на 2–3 градуса, мы, возможно, вернулись бы в ледниковый период или в эпоху динозавров.

Однако что общего имеет со всем этим углекислый газ? А очень многое. Молекулы этого газа, который мы все больше и больше выбрасываем в атмосферу, обладают способностью задерживать тепловое излучение земной поверхности, нагретой Солнцем. Он выполняет как бы функцию крыши в теплице, которая не мешает теплу проникать внутрь, но и не выпускает его наружу. Или другой пример: оставив в жаркий летний день машину на солнцепеке, вы по дороге домой будете ощущать себя в ней, как в парной бане…

Увеличение доли углекислого газа в атмосфере пока сдерживается растительностью. Потребность в энергии, однако, постоянно растет, растут и требования к транспорту, а вместе с ними ширятся и связанные с этим негативные последствия. Так, например, увеличивается количество водяных паров, заносимых в стратосферу громадными авиалайнерами, возможность же рассеяния там очень мала. А не только углекислый газ, но и водяные пары могут отрицательно сказаться на сложных взаимоотношениях в природе.

По данным советского ученого профессора А. Ковды, в атмосферу за последние сто лет выпущено более 500 млрд. т углекислого газа, а также множество сернокислых солей и ядов, в том числе мышьяка.

По мнению ученых, серьезного внимания заслуживают исследования всех веществ, выделяемых в процессе сгорания. Действие одних из них имеет лишь местное значение: в опасных концентрациях дальше нескольких километров они не распространяются. Зато другие более стабильны и могут отравить целые области.

Окись углерода (угарный газ — СО) относится к первым из них. Ее выделение составляет около 2 % объема двуокиси углерода (CO2). Угарный газ возникает в процессе горения при недостатке кислорода. В атмосфере он, быстро рассеиваясь, превращается в двуокись углерода. Однако угарный газ становится опасным на больших перекрестках с интенсивным движением автомобилей, где необходимость остановки у светофора создает подходящие условия для его концентрации. На широких автострадах вредная концентрация образуется очень редко. И все же этот ядовитый газ каждую зиму приводит к значительному числу смертных случаев при неисправной системе отопления или неумелом пользовании им. Угарный газ действует на основной элемент крови человека — гемоглобин. Соединяясь с гемоглобином, он ограничивает и даже полностью блокирует снабжение тканей организма кислородом.

Ко второй группе относится двуокись серы (SO2), которую называют также сернистым газом. Этот газ распространяет свое вредное действие на большие расстояния. Возникает он при сжигании серы, которая входит в состав большинства видов топлива. Уголь обычно содержит от 0,5 до 5 % серы. В бензине и так называемых легких маслах ее относительно мало или почти нет. Тяжелые масла, сжигаемые на электростанциях и промышленных предприятиях, которые теперь иногда служат и для отопления жилых помещений, наоборот содержат 2–5 % серы. Электростанция, сжигающая в день 4 тыс. т угля с 3 %-ным содержанием серы, выпускает в воздух 240 т SO2, то есть 10 т в час!

В таком же соотношении выпускают в свои трубы SO2 печи и котельные жилых домов. Причем из-за низких труб газ распространяется вокруг жилых зон или же непосредственно в них. Большое количество SO2 выпускают в атмосферу нефтехимические предприятия, перерабатывающие нефть, производящие бензин и т. п. Лишь в Чехословакии заводы, отопительные сооружения и электростанции производят до 3 млн. т двуокиси серы в год. Этот ядовитый газ оказывает пагубное действие не только на человека и животных, поражая защитные устройства их дыхательной системы (реснитчатый эпителий), но и, будучи растворенным в дождевой воде, — на архитектурные сооружения, а также стальные и алюминиевые конструкции.

Часть окиси серы в атмосфере при определенных условиях, связанных с солнечным излучением и присутствием различных катализаторов, может окислиться в гигроскопическую трехокись серы, которая во влажном туманном воздухе больших городов превращается в капельки агрессивной серной кислоты. Возникают так называемые кислотные дожди, случаи которых учащаются. Так, если еще в начале 50-х годов на территории ФРГ отмечались главным образом химически нейтральные дожди, то в последние годы дождевая вода тут содержит значительную примесь кислот. Явление это можно наблюдать практически по всей Европе и не только над промышленными районами. Это лишний раз подтверждает, что загрязняющие вещества разносятся воздушными потоками на значительные расстояния.

Войны, которыми отмечена история, не только уносили с собой человеческие жизни и разоряли экономику, но и уничтожали исторические ценности. Сегодня черное дело войны по отношению к историческим и культурным памятникам продолжают ядовитые вещества и кислоты, содержащиеся в воздухе. Они «вгрызаются» в старинные дворцы, соборы и статуи Греции и Италии. Словно сахар, тает знаменитая мраморная Мадонна у Миланского собора, изваянная в XVII в. Пятна ржавчины стали появляться на не менее знаменитой железной колонне в Дели — впервые за шестнадцать веков ее существования! Подсчитано, что в США и Англии загрязнение воздуха приносит домовладельцам ежегодный убыток в 6 долларов на каждый квадратный метр штукатурки. В городах, где в воздухе содержится большое количество пепла, приходится чаще стирать рубашки, мыть автомашины, убирать жилища. Загрязненная среда отпугивает отдыхающих и туристов, в прямом смысле слова отравляет человека и его окружение…

К сожалению, установить точно, в какой концентрации окись серы становится опасной для человека, задача не из простых. Большую и очень переменчивую роль тут играют общая концентрация загрязнений и метеорологические факторы; не на последнем месте и индивидуальная восприимчивость к ядовитым веществам каждого человека. Известно немало случаев массового отравления, вызванного присутствием в воздухе окиси серы, хотя и тут нельзя исключить «соучастие» других факторов загрязнения — менее распространенных или же установленных.

Случаи массового отравления людей окисью серы, как правило, происходили при концентрации ее, не превышающей обычную, но при значительной температурной инверсии.

Температурная инверсия — особое метеорологическое явление, возникающее при спокойной атмосфере. При нем температура воздуха по мере удаления от поверхности Земли до высоты в несколько сотен метров постепенно повышается, а потом начинает резко падать. Слой воздуха, где такое повышение (инверсия) происходит, образует как бы своеобразный зонтик, под которым концентрируются ядовитые газы. Если такое состояние длится несколько дней (достаточно и трех), ситуация может стать опасной. Именно так произошло в декабре 1930 г» в Бельгии в долине реки Маас, когда к температурной инверсии добавился густой туман. Не стало в живых 60 человек, а признаки отравления были обнаружены еще у нескольких тысяч жителей этого района. То же самое случилось в 1948 г. в Доноре, промышленном центре штата Пенсильвания (США). За четыре дня от удушья погибло 17 человек, а признаки отравления были зафиксированы у 43 % жителей города.

Однако наибольший резонанс вызвали трагические события, происшедшие в декабре 1952 г. в Лондоне. Густой туман, державшийся четверо суток, и температурная инверсия способствовали тому, что за две недели в городе умерло на 4000 человек больше, чем за тот же отрезок времени в предыдущие годы.

Во всех случаях симптомы были примерно одинаковыми: раздражение в горле, кашель, затрудненное дыхание. В первую очередь гибли дети, старики и люди, страдающие сердечно-сосудистыми и легочными заболеваниями.

Немногим уступают окиси серы и окислы азота (NO и NO2). Их источником в городах являются двигатели и промышленные печи, газовые отходы которых могут содержать до 500 промилле этого вредного вещества. В дыме домашних печей его содержится лишь 15–50 промилле.

Физиологическое действие NO и NO2 похоже на действие угарного газа, но при одинаковой концентрации окись азота опаснее окиси углерода. В то же время в тех концентрациях, в каких окись азота обычно встречается в атмосфере городов, она не представляет большой опасности. Однако сказанное не умаляет роли окиси азота в отравлении воздуха и образовании так называемого белого смога.

Трагические события в долине реки Маас, в Лондоне и Доноре были вызваны «черным» смогом — комбинацией тумана и дыма. Но вот уже полвека известна и другая комбинация тумана и отходов, впервые зафиксированная в Лос-Анджелесе. В районе этого города существует специфическое отравление атмосферы. Около 60 дней в году оно принимает угрожающие формы. На город опускается сухой белый туман (термин «смог» в данном случае не совсем точен, но им теперь принято называть особого вида загрязнения воздуха). Природа его является предметом усиленного изучения. Дело в том, что Лос-Анджелес находится в котловине, западной своей стороной обращенной к Тихому океану. С остальных трех сторон котловина окружена высокими горами. Температурная инверсия на высоте 300–900 м не позволяет загрязненному городскому воздуху раствориться в атмосфере. Самые неблагоприятные условия создаются при теплой безветренной погоде, когда отравленный отходами воздух в течение нескольких дней скапливается над городом. При температурной инверсии массы отравленного воздуха опускаются к самой земле.

Отравление воздуха в Лос-Анджелесе вызвано несколькими факторами. Прежде всего выхлопными газами и испарениями пролитого бензина. Ни один из этих, казалось бы, качественно различных факторов нельзя недооценивать. Если двигатели автомашин в городе ежедневно производят 390 т окиси азота, то испарения бензина, пролившегося из баков и карбюраторов на заправочных станциях, «обогащают» воздух 1000 т углеводородов в день! Воздух отравляют и отходы предприятий нефтяной и нефтехимической промышленности, сжигание мазута в тепловых электростанциях, а также сжигание твердого мусора.

Специфические природные условия города, связанные с интенсивным солнечным излучением и несовершенной естественной вентиляцией, особенно проявляются при утренней температурной инверсии, которая в это время совпадает с часами «пик» на транспорте. Слой теплого воздуха сжимается до 30 м, так что выхлопные газы не могут рассеяться. Под интенсивным действием жарких солнечных лучей несгоревшие и частично окисленные углеводороды и окислы азота в результате фотохимических реакций образуют аэрозоли окисленных углеводородов, которые и получили название «белого» смога.

Однако действие фотохимических реакций на этом не кончается. В них участвуют олефины и алканы. Возникают такие неприятные раздражители глаз, как альдегиды и пероксиацилнитраты, или спирты и фенолы.

К типично смоговым вредным веществам относится и озон. Как известно, он является необходимым составным элементом атмосферы и поглощает подавляющую часть ультрафиолетового и солнечного излучения, избыток которого вызывает у человека тяжелые заболевания. В то же время повышенная концентрация озона в нижних слоях атмосферы очень опасна. Над Лос-Анджелесом, особенно по утрам, смоговая концентрация озона чрезвычайно велика. Это не удивительно: ведь в пути одновременно находится около 5 млн. автомашин. Нередко возникает «озоновая» паника. Из отравленных мест в первую очередь вывозятся дети, потому что если естественная концентрация озона (0,02 мг/л) оказывает на дыхательные органы благотворное влияние, то концентрация от 0,35 мг/л пагубно действует в первую очередь на детские легкие. Однако паника не содействует уменьшению концентрации озона. При концентрации 0,6 мг/л обесцвечиваются предметы, портятся ткани, даже лопаются камеры автомашин. Лабораторными опытами доказано, что в концентрации 10–15 мг/л озон убивает мелких млекопитающих за несколько часов.

Одно время считалось, что «фотохимический» смог типичен лишь для Лос-Анджелеса. Однако вскоре он объявился и в других городах США, например в Денвере (штат Колорадо). Узнали его и в Италии, Японии, Англии, Австрии. По мнению советских ученых, между концентрацией окислов и интенсивностью движения автотранспорта существует прямая зависимость. Это значит, что «белый» смог может возникать всюду, где имеются «смоготворящие» источники, и в первую очередь там, где велика концентрация автомашин. И действительно, фотохимические смоговые реакции возникают сегодня не только в Баку, но и в Праге. Под угрозой находится даже Братислава. Говоря о столице Словакии, нельзя забывать, что это типично транзитный город для многих автотуристов. Нельзя упускать из виду и растущее количество предприятий нефтехимической промышленности в непосредственной близости от него. Жители и гости молодого и прекрасного города над Дунаем не могут не почувствовать этого.

В атмосфере многих промышленных городов сегодня повышается количество и концентрация сильно пахнущих газов и испарений. Эти вещества, которые попадают в воздух с химических и нефтехимических заводов, предприятий по производству машинных масел, а также предприятий пищевой промышленности, животноводческих комплексов по откорму скота, обычно не считаются вредными для здоровья. Но внимание! Их до последнего времени не считали вредными главным образом потому, что они содержатся в воздухе в незначительных концентрациях и подвергаются химическому анализу лишь в редких случаях, несмотря на то что наука располагает уже ольфакто-метрическими приборами. Но вот что важно (а об этом часто забывают): сильно пахнущие вещества очень часто вызывают головную боль, состояние подавленности и т. д., что не способствует трудовой активности человека. Если мы хотим создать условия для всестороннего развития способностей человека, недооценивать этот фактор невозможно.

При сгорании и тлении твердых и жидких топлив в воздух попадают твердые частички и дым. Дым возникает оттого, что аэрозоли с частичками, не превышающими 5 мк, «повисают» в атмосфере. Если они содержат значительное количество углерода, то окрашивают воздух в темно-серый или черный цвет.

Дым сам по себе еще не ядовит. Хотя он и действует удушающе, но длительных вредных последствий на наше здоровье не оказывает. Однако из-за малых размеров частички дыма способны глубоко проникать в дыхательные органы человека; там же осаждаются и прилипшие к ним различные вещества. Так, частички дыма очень часто адсорбируют «ненасытные» углеводороды, которые оказывают канцерогенное действие.

Таким образом, дым домашних печей и промышленных предприятий может стать серьезным источником загрязнения воздуха, и недооценивать этого нельзя. Еще существует великое множество жилых домов с печным отоплением, но их доля в общем загрязнении воздуха городов до недавних пор мало принималась во внимание. А ведь в больших городах лепта домовых котельных в загрязнение воздуха составляет более 5 %. Лишь в городской черте Праги имеется 9 тыс. котельных и 270 тыс. жилищ, которые отапливаются углем.

Содержание в воздухе крупных частиц, называемых сажей или пеплом, в последние годы снизилось. Но, к сожалению, Чехословакия вместе с ГДР, ФРГ и США до сих пор удерживает в этом смысле мировое первенство. В Праге за последние 20 лет количество пыли, оседающей на квадратный километр, повысилось с 90 т в 1939 г. до 524 т сегодня. Это втрое больше допустимой нормы. В Братиславе в 1966 г. количество пыли, приходящейся на квадратный километр, за год достигало более 500 т, сегодня оно не уменьшилось. В промышленных районах эти показатели вчетверо больше и кое-где даже зарегистрированы случаи, когда они в 20–23 раза превышают максимум! При этом едва ли может служить утешением тот факт, что Чехословакия в этом смысле не одинока. Страдают не только Прага и Братислава, но и такие города, как Париж, Милан, Роттердам и особенно Нью-Йорк.

Зимой 1966 г. 16 млн. жителей этого города были вынуждены четыре дня дышать ядовитым, удушливым смогом, и, не подуй тогда милосердный ветер, катастрофа могла бы стоить жизни более чем 80 тыс. человек. В Голландии создана автоматическая система «Большой нос», которая в случае высокой концентрации ядовитых выхлопных газов самостоятельно перекрывает движение в городах. В Токио в 1969 г. к этой, мере вынуждены были прибегнуть в течение 154 дней!

Правительства промышленно развитых стран начали уделять вопросам охраны окружающей среды гораздо больше внимания, чем прежде. Так, принимаются меры в США, стране, где природная среда достигла наибольшего загрязнения. Правительство созвало чрезвычайную конференцию, участники которой предложили программу эффективной охраны среды. Рекомендовано со временем перейти в больших городах к такой организации городского транспорта, при которой постепенно исключался бы бензин и были бы упразднены автобусы. Функции массовых средств транспорта должны перейти исключительно к подземным и электрифицированным железным дорогам. В большие города следует допускать лишь автомашины с малым объемом цилиндров, исключив все двухтактные двигатели. Правительство обязано поддержать создание малых городов и ограничить рост крупных, иными словами, существующие ныне в США крупные города не должны разрастаться, а в небольших городах число жителей не следует сверхмерно увеличивать.

Конференция резко осудила теорию так называемой приспособляемости человека к среде. На основе изучения ситуации в Лос-Анджелесе биологи доказали, что жители городов даже в течение длительного времени не вырабатывают иммунитета к загрязнителям среды. Напротив, чувствительность человеческого организма к вредным веществам возрастает! Так, в Лос-Анджелесе содержание вредных веществ в атмосфере на протяжении нескольких лет остается неизменным, однако число заболеваний среди горожан неудержимо растет. Дети, родившиеся в лос-анджелесской котловине, особенно чувствительны к смогу, что проявляется в отсутствии аппетита, желудочных недомоганиях и пр. В школах Лос-Анджелеса учащимся при определенном состоянии атмосферы запрещены занятия спортом. Подобные наблюдения были сделаны и в Чикаго, где ежегодно из-за загрязнения атмосферы погибает более 3 тыс. жителей.

Воздух больших городов, бесспорно, нездоровый, и приспособление организма к нездоровым условиям неизбежно должно вызывать патологические последствия. Никакие нормы концентрации вредных веществ не находят здесь оправдания. Любая концентрация вредного вещества, действующая на человека продолжительное время, принципиально недопустима для здоровья. Хотя в Чехословакии мы не столкнулись еще со столь катастрофической, как в США, ситуацией, но и здесь во многих городах действие загрязнения уже очевидно: уменьшается рождаемость, отмечен рост астматических и раковых заболеваний. Поэтому в стране проводите я конкретные мероприятия. В Братиславе успешно работает единственный в мире международный исследовательский институт. Речь идет о Чехословацком исследовательском центре по изучению и охране окружающей среды, созданном с учетом программы ООН. Заслугой этого центра является действенная пропаганда того, что корень зла в вопросах охраны окружающей среды кроется в деятельности самого человека.

Воздух, особенно входящий в него кислород, является одним из элементов среды, излишков которого у нас нет. Он возник, так же как и обогащенная микроорганизмами почва, на определенной ступени развития нашей планеты, и, если бы прекратился процесс фотосинтеза растений, запас кислорода был бы очень быстро израсходован. Поэтому, расширяя площади зеленых насаждений, необходимо еще и создавать оборудование для задержания вредных веществ у самых их источников, для рециклирования воздуха непосредственно в двигателях средств транспорта. Такое оборудование очень дорого и, как правило, понижает эффективность вложенных средств. Отсюда та неохота, с которой подходят к его внедрению. То же самое можно сказать и об использовании отходов. Например, технологию производства цемента можно построить так, чтобы из отходов производить минеральные удобрения, а при сжигании угля получать вещество, подобное портланд-цементу и т. д. Таких примеров много…

Человечество и его цивилизация не могут существовать без здоровых, творчески мыслящих людей. Поэтому в деле охраны жизненной среды человека не может быть иного критерия, чем создание условий для здорового гармоничного развития жителей городов, где концентрируются человеческий ум и средства производства. Расходы при этом следует рассматривать не как потери, а как неизбежную составляющую разумной и перспективной экономической политики.