Англия. Индия. Италия. Китай. Турция. Эфиопия. Австралия

Сара выхватывает пистолет и целится туда, откуда слышится голос. Яго продолжает держать Тиёко на мушке. В глазах Такеды он различает грусть и облегчение. А еще – любопытство. Из-за северной группы камней на внешнем круге выходит Кристофер. Он держится спокойно и вызывающе. Сара замечает у него на шее черную веревку. Алопай ждет. Через 2,3 секунды на площадке появляется Ань Лю. Сара целится ему точно в лоб. И собирается нажать на спусковой крючок.

– Не стоит, – предупреждает ее Ан. – Веревка – бомба.

Если умру – парень тоже умрет. Биометрический датчик.

У меня тоже есть взрыватель. Делай, что я скажу, или он умрет. Голову потеряет. Взорвется. Поняла?

– Ты-то что здесь делаешь? – не выдерживает Яго. – Тиёко, он с тобой?

– Тиёко помогла мне в Китае, – объясняет Ань. – А теперь я помогу ей. Отдайте то, что ей нужно. Или парень умрет.

– Сара, прострели ему башку! – говорит Кристофер; его голос звенит от гнева. – Он блефует.

Ань натягивает веревку:

– Тихо. Не блефую. Не глупи.

Сара возвращает палец на спусковой крючок. Она знает Кристофера лучше, чем кто-либо на земле. Она видит, что он лжет – Ань действительно может убить его в любую секунду. Кристофер хочет, чтобы Сара его пристрелила, потому что боится того, что случится, если она отступит. Боится, что из-за него она проиграет. Взгляд Кристофера умоляет Сару не колебаться. К горлу Алопай подступает комок, она с трудом сглатывает.

Тиёко начинает громко хлопать, пытаясь привлечь внимание.

Ань смотрит в ее сторону. Такеда качает головой и жестом просит его успокоиться. «Жизнь не похожа на смерть», – мысленно произносит она, отчаянно желая, чтобы Ань ее услышал. Игрок Линии Шань понимает: Тиёко хочет, чтобы он остановился.

Но у него другие планы.

Никогда прежде Тиёко так не жалела о своей немоте.

Утренний сон Стоунхенджа нарушает выстрел; пуля пролетает в миллиметре от ее волос.

– Я сказал: не двигайся! – рычит Яго.

Тиёко замирает на месте.

– Сара, стреляй! – просит Кристофер; голос срывается, но он продолжает: – Он блефует.

– Нет.

– Стреляй!

Сара смотрит на Аня Лю. Диск лежит на камне позади нее. Монолит с кинжалом – по правую руку Ей нужно всего несколько секунд.

– Стреляй!

Ань прячется за Кристофером. Теперь Сара не уверена, что сможет в него попасть.

– Нет. Парень умрет, – напоминает Ань.

– Не двигайся! – кричит Сара.

Ань застывает. Теперь из-за Кристофера видна лишь часть его лица.

– Сара, он врет. Пристрели его.

– У меня кончились патроны.

– Да ладно! – улыбается Кристофер. – Ты же Сара Алопай. У тебя всегда есть патроны. Давай.

Сара чувствует, как в животе ворочается холодный комок. Она смотрит на Аня. Яго не сводит взгляд с Тиёко. Тиёко наблюдает за Анем. Глаза Аня перескакивают с одного Игрока на другого.

Кристофер неотрывно смотрит на Алопай. Кристофер Вандеркамп. Ее школьная любовь. Красивый, упрямый, безрассудный парень, который не должен находиться здесь.

Яго говорил, что любовь не делает ее слабой. Наоборот, она дает ей силу.

Делает Сару человеком.

Но это – Последняя Игра.

И Сара больше не может позволить себе оставаться человеком.

Она никогда уже не будет нормальной. Ей придется измениться.

Что-то обрести. От чего-то отказаться.

Она – Игрок, кахокийка, надежда своей Линии.

Она борется за свою семью.

За свое будущее.

За будущее человечества.

– Я люблю тебя, Кристофер, – тихо произносит она.

– И я люблю тебя, Сара, – кивает он.

– Отдай диск Тиёко, или он умрет! – вопит Ань.

– Я полюбила тебя с первой секунды. И буду любить всегда.

– И я. Всегда любил и всегда буду любить. А теперь избавься от этого придурка.

– Диск! – вопит Ань. – Или он умрет!

На лице Сары появляется нежная, грустная улыбка.

– Ты должен был послушать меня, Кристофер. Я не хотела, чтобы все так закончилось.

В глазах Кристофера – страх, смешанный со смирением.

– Знаю. Прости.

Улыбка Сары гаснет. Кристофер видит, как девушка, которую он любит, исчезает, уступая место кому-то другому. Жесткому, собранному, беспощадному бойцу. Этот человек не вызывает у него никаких чувств, кроме страха. Кристофер не хочет жить в мире, где Саре приходится носить эту маску. Алопай смотрит на него: в ее глазах – ни тени сомнения, рука с пистолетом не дрожит. Они всегда без труда угадывали мысли друг друга; для понимания им не нужны были слова. Поэтому для Кристофера не было никого ближе Сары, а для Сары – никого роднее Кристофера. И сейчас он точно знает, что она собирается делать. Она будет стрелять. Стрелять так, чтобы наверняка вывести Аня из Игры.

– Ты всегда говорила о выборе, Сара. О том, что только мы выбираем, кем нам быть и что делать. Но ты ошибалась. У тебя выбора не было. За тебя все решили еще до твоего рождения.

Сара смотрит на него.

– Поступай так, как считаешь нужным. Я прощаю тебя – и прошу прощения за то, что тебе приходится это делать, – голос Кристофера едва слышен. – Ты должна выиграть. Ради меня.

Сара кивает и тихо отвечает:

– Хорошо.

Кристофер закрывает глаза. Сара нажимает на спусковой крючок. Пуля вылетает из патронника, рассекает воздух и пробивает череп и мозг Кристофера Джеймса Вандеркампа, в одно мгновение лишая его жизни.

Но на этом она не останавливается. Следом за Кристофером пуля поражает Аня Лю точно в лоб. Его отбрасывает назад, и он остается лежать на земле с запрокинутой головой.

В следующую секунду веревка на шее Кристофера Вандеркампа взрывается, и выше груди парень превращается в кровавое марево. Нижняя половина его туловища валится на землю.

Ань говорил правду.

Время замедляется.

Для всех, кроме Сары.

Она бросается к алтарю, хватает диск и бежит к камню, на котором выгравирован кинжал. И накладывает артефакт на изображение, точно повторяя наскальную картину из альпийской пещеры. Вот только теперь не наследница My, а кахокийка призывает Ключ Земли. Сара прижимает диск к камню, но в следующий миг понимает, что в этом нет необходимости: сарсеновый монолит обволакивает артефакт, подобно ртути, и диск начинает вращаться. Камень выталкивает из его центра маленький шарик, который падает Саре на ладонь. Остальную часть диска сарсеновый блок поглощает, после чего окрестности сотрясает взрыв.

Тиёко бежит к Аню. Яго пытается держать ее на прицеле, но это не так-то просто: земля дрожит, воздух искрит от электричества, а небо, несмотря на близкий рассвет, стремительно темнеет. Игроки с трудом удерживаются на ногах.

Тиёко опускается на колени возле Аня и хватается за ближайший камень, чтобы не упасть.

Но камень тоже движется.

Вверх, прочь из земли.

Под ногами появляются трещины, но не где попало, как во время землетрясения, а четкими кругами, которые движутся друг в друге, словно шестеренки огромного механизма. Кажется, будто нечто сокрытое стремится вырваться на свободу, попутно разрывая древний Стоунхендж. Сара оказывается во внутреннем круге; она стоит на коленях, и рыдания сотрясают ее тело. Она добыла ключ. Ключ Земли. Первый из трех. И выиграла первый раунд Последней Игры. Первый раунд Игры, которая определит будущее всех, кого она знает и любит. Ее друзей, ее семьи. Теперь она может спасти их. Всех, кроме одного. Того, кого она любила больше всех. Кристофера. Сумасшедшего, упертого Кристофера. Он мертв. Лежит с простреленной головой. И стреляла Сара. Он бы все равно погиб, поэтому она решила облегчить его участь. Акт милосердия, акт любви. И хотя сердце ее разрывается на части, Сара знает, что Кристофер это понял. Она видела его лицо и слышала последние слова. «Ты должна выиграть. Ради меня». И она выиграет. Сара сжимает в руке Ключ Земли и сквозь слезы клянется исполнить предсмертное желание Кристофера. Ради него, ради их любви. Она выиграет. Камень поднимает Сару все выше, и она клянется своим сердцем, своей семьей и своей Линией, что вырвет победу у других Игроков. Яго, Тиёко и Ань остались во втором круге; земля под ними тоже поднимается, но не так высоко. Такеда пытается удержаться на ногах; она гладит лицо Аня, тщетно выискивая признаки жизни. На мгновение ей кажется, что она смогла уловить слабый пульс – последнее биение измученной души. Тиёко рада, что Ань пришел за ней, но не понимает почему? Почему все так вышло? Почему он не остановился? Почему не захотел играть на стороне жизни?

В это мгновение Тиёко ненавидит Последнюю Игру. За всю свою жизнь, наполненную изнурительными тренировками и смертью, отравленную ненавистью к собственному предназначению, она никого и ничто не ненавидела с такой ослепляющей яростью.

Тиёко улыбается и целует Аня в щеку. Земля трясется, словно в припадке. После смерти Ань наконец-то обрел покой.

Ни тика, ни судорог. Его тело и душа больше не мучаются.

И теперь они вместе.

«Жизнь не похожа на смерть», – снова думает Тиёко.

Ее губы приходят в движение. Она пытается говорить. Из глаз Такеды катятся слезы. «Я должна идти, – хочет сказать она. – Должна, любовь моя».

Тиёко встает и отворачивается от Аня. Земля все никак не успокоится; вырвавшееся из ее недр сооружение поражает своим величием. Такеда поднимает руки вверх и делает шаг в сторону Яго.

– Берегись! – кричит Тлалок, превратившийся в плохо различимое пятно футах в 20 от нее.

Тиёко оборачивается и задыхается от порыва холодного воздуха за секунду до того, как на нее обрушивается кусок скалы весом в 21 тонну, сокрушая тело японки ниже пояса.

Такеда падает рядом с Анем – древний камень его не коснулся.

Тиёко берет его за руку.

И умирает.

Яго смотрит на то, что осталось от Тиёко. В этот миг, несмотря на Игру, на то, что она нарушила свое слово и предала их, ему жаль наследницу My. Но времени на переживания нет. Нужно найти Сару.

Яго пытается разглядеть ее среди крутящихся шестеренок Стоунхенджа и видит Алопай в центральном круге. Стоящие подковой сарсеновые монолиты высятся над ней, словно прутья гигантской клетки.

Сара, пошатываясь, идет вперед; сердце бьется так, будто она пробежала гонку, слезы застилают взгляд. Она думает о Кристофере и о ключах, которые еще предстоит найти.

А земля вокруг выпускает на волю то, что тысячелетиями дремало в забвении, – древний, изначальный Стоунхендж, который был замаскирован скромным подобием, возведенным руками человека. Этот Стоунхендж построили не люди, а боги, Аннунаки, Люди с Неба, кем бы они ни были. Те же существа, которые создали и нас. И они использовали не камень, а металл, золото, стекло и другие неизвестные материалы и неведомые технологии. Сооружение Аннунаков продолжает расти, и монолиты, оставшиеся на нижнем уровне, начинают заваливаться, подобно многотонным костяшкам домино. Падая, каждый распахивает землю, поднимая тучи пыли, и в какой-то миг Сара замечает, что движение блоков подчинено определенной логике – они складываются в узор и указывают на высящийся в 256 футах от нее непотревоженный Пяточный камень.

За ним стелется по земле серая лента дороги, убегающей к зеленым холмам; эти холмы, Англия, Европа, да и весь мир еще не понимают, что ничто уже не будет прежним, что грядет необратимый хаос и люди никогда не узнают, почему он обрушился на землю, и не поверят, кто несет за него ответственность.

– Сара! – истошно кричит Яго, но его голос тонет в грохоте очередного взрыва. Волна отбрасывает Игроков на землю, и серое небо светлеет. У Сары звенит в ушах, перед глазами все плывет, но ей удается встать на ноги. Пяточного камня больше нет. На его месте – идеальная воронка диаметром 15 футов.

Вырвавшийся из земли Пяточный камень устремляется вверх, подобно ракете. Окутанный белым сиянием, он прорывает гряду облаков и мчится сквозь слои атмосферы.

Через несколько секунд он скрывается из виду.

Но свет остается. Стоунхендж, словно маяк, посылает сигналы в космос. Сара вспоминает луч света, вырвавшийся из вершины Большой белой пирамиды в Китае. Этот свет неудержимо влечет Сару. Он будто зовет ее. Звон в ушах усиливается, она почти ничего не слышит. Остановившись у границы света, Сара протягивает руку вперед.

Да.

Да.

Да.

Голос звучит у нее в голове.

Да.

Яго продолжает звать Сару, но она его не слышит. Во всем мире остался только голос, твердящий: да да да. Она падает на землю и тянется к свету. Наконец она прикасается к нему рукой; холодный, слепящий, он впивается в кожу и зовет еще громче: да да да. Сара вступает в круг света – да да да — и взмывает на 30 футов над землей. Ее глаза становятся белыми – ослепительно, устрашающе белыми – и она видит: Марка, чья гниющая плоть уже стала добычей падальщиков и червей.

Калу, чье наполовину сгоревшее тело лежит в заполненной золотом подземной комнате.

Элис, спящую рядом с пятнистой собакой.

Покрытого повязками Хиляля и ухаживающего за ним старика.

Эшлинг, идущую через лес: в руке у нее винтовка, она выслеживает оленя.

Байцахана, который раздраженно прилаживает к культе стальной крюк.

Маккавея, уставившегося в раскаленную сферу.

Яго, который смотрит на тело Кристофера и явно не может поверить своим глазам.

Мертвую Тиёко, одной рукой сжимающую руку Аня, а вытянутым пальцем другой рукой указывающую на 175°21′37″.

Шари – она что-то готовит на кухне, и маленькая девочка крутится у нее под ногами.

Кеплера 22b в окружении ему подобных – они улыбаются и аплодируют ей.

А еще Сара видит свет, бесконечный свет, движущийся сквозь безграничное космическое пространство.

Ключ Земли – у нее.

Она опередила остальных.

И если они хотят победить, им нужно забрать у нее Ключ.

Но она к этому готова.

Сара Алопай, дочь Короля Птиц и Небесной Королевы, 4240-й Игрок 233-й Линии будет ждать их.

Ключ – у нее в руке.

Кристофер – в ее сердце.

Она готова сразиться.

Ради него.

Ради него.

Она открывает глаза.

Свет медленно гаснет.

Она возвращается на Землю.

Сара Алопай.

Дочь Короля Птиц и Небесной Королевы.

Обладательница Ключа Земли.

Падает.