Сидя за кухонным столом у окна маленького дома с тремя спальнями, Билл Маккарти провел рукой по волосам. Над этим районом, где жил средний класс, спускались сумерки.

— Нужно к чертовой матери подстричь волосы, — объявил он.

— Конечно. — Кевин О'Ши сидел напротив него за столом и пил чай со льдом без сахара. — А то вы начинаете походить на хиппи, точно бродяга из шестидесятых.

— Вот это будет денек, — проворчал Маккарти.

О'Ши усмехнулся:

— Все, что вам скоро потребуется, — это пара расклешенных джинсов и выцветшая майка.

Верхняя пуговка на рубашке О'Ши была расстегнута, галстук приспущен, а темно-рыжие густые завитки волос взлохмачены. Во второй половине дня влажность достигла девяноста процентов, а температура подскочила почти до ста градусов. В маленьком доме, которым они пользовались для встреч, не было кондиционера.

— Что вы скажете о том, как выглядит Билл, Оливер?

Оливер сидел съежившись рядом с О'Ши.

— Вы меня слышали? — И О'Ши локтем толкнул в бок Оливера.

Оливер пробормотал что-то нечленораздельное, но так и не посмотрел на Билла. Он заметно помрачнел с утра. Мэйсон снова, как и накануне, замкнулся в себе. Эбби была мертва, и у него было зловещее предчувствие, что план, на который он рассчитывал, чтобы выбраться из ситуации со сделками на основе инсайдерской информации, давал трещины. Кто-то разрушал его броню. И исчезла его подпорка — запас кокаина кончился.

— Почему мы должны таскаться сюда? — буркнул Маккарти, заранее раздраженный необходимостью совершать долгую поездку обратно в город. — Господи, этот дохлый городишко, наверное, милях в пятидесяти от Уолл-стрит.

— В шестидесяти, — уточнил О'Ши. — И городишко вовсе не дохлый. Это очень милый городок. Мои родственники живут тут. — «Маккарти превращается в настоящего нудоту», — подумал О'Ши. — Мы встречаемся тут из соображений безопасности. — Они приехали сюда, в этот маленький городок под названием Милтон на берегу Гудзона, в штате Нью-Йорк, в разных машинах с профессиональными шоферами, тщательно следившими за тем, чтобы никто не ехал за ними. Федеральные правовые органы держали целую сеть домов в тихих уголках страны для подобных встреч. — Мы слишком далеко зашли, чтобы все взорвать из-за того, что кто-то случайно услышал то, чего не должен был слышать.

— Какого черта, кто мог нас слышать? — спросил Маккарти. — И к чему эти игры с ездой туда-сюда, это петляние, которым мы занимаемся по дороге? Господи, я думал, что вылечу из машины на одном из этих поворотов, которые в подражание цэрэушникам делал мой шофер.

— Ну так подавайте на меня в суд, — огрызнулся О'Ши. — Я считал все это необходимым, а как я говорю, так и делают. В этом автобусе водителем являюсь я. — Он взял со стола яблоко и откусил большой кусок. О'Ши проголодался. Последние несколько дней он ел только зеленый салат. Но похоже, диета не оказывала никакого влияния на его талию.

— Хорошо, но можем мы покончить с нашими делами? — спросил Маккарти. — Я хотел бы вернуться в город. В пятницу у меня самолет в Новый Орлеан, а я еще не уложил вещи.

— Вот как? — Радар О'Ши тотчас включился. — В Новый Орлеан?

— Да, нужно же мне какое-нибудь отдохновение на природе — вот я и еду в свой домик на реке.

О'Ши кивнул. Он-то первоначально считал, что Маккарти следует находиться в Нью-Йорке, учитывая то, что должно произойти. Но сейчас он передумал и решил, что, пожалуй, будет лучше, если Маккарти окажется вдали от того, что произойдет, чтобы люди, занимающиеся связью с общественностью, могли сами со всем справиться, а Маккарти не попал бы в незнакомые для него воды. У Маккарти было очень мало опыта общения с репортерами, так что, пожалуй, ему лучше отсутствовать — по крайней мере вначале. Но в какой-то момент он должен будет держать ответ. И О'Ши усмехнулся. На долю Маккарти выпадет лишь одно: вынести несколько нелицеприятных вопросов от пары репортеров. О'Ши знал, что Маккарти презирал прессу, но ответы в течение двух-трех часов на вопросы корреспондентов не такая уж большая цена за неплохую сделку, которую предложило ему правительство. Ведь по всем правилам именно он должен был полететь. Возможно, в конце концов так и произойдет.

— Оставьте номер телефона, Билл, — приказал О'Ши.

— Нет, не оставлю, — сказал Маккарти. — Если я вам понадоблюсь, можете позвонить моему помощнику в компании. Я не хочу, чтобы меня тревожили, пока я буду в Луизиане. Хочу от всего отрешиться. Полностью отдохнуть. Я возьму с собой мобильный телефон, но Кэрин Уокер — единственная, кому будет известен этот номер.

— О'кей, — медленно произнес О'Ши, закатывая глаза. Если Маккарти хочет упрямиться, пусть упрямится, черт с ним.

— А теперь расскажите мне, зачем мы тут собрались, — потребовал Маккарти с заметно усилившимся южным акцентом.

О'Ши глубоко вобрал в себя воздух.

— На будущей неделе я арестую Джея Уэста по обвинению в использовании инсайдерской информации при сделках, — пояснил он. В комнате воцарилась гробовая тишина — только жужжал стоявший на холодильнике маленький вентилятор. — При всех.

— Если вам повезет. — Оливер впервые с приезда открыл рот.

— Как это понимать? — спросил О'Ши, извлекая зернышко, застрявшее между верхними передними зубами.

— Сегодня утром Джей уехал.

— Я знаю, — сказал О'Ши. — Он отправился в Нью-Гэмпшир ознакомиться с какой-то компанией.

— «Турбо-Тек», — уточнил Оливер. — Но как вы узнали?

— У меня есть свои источники, — небрежно бросил О'Ши. — Он проведет там ночь и вернется завтра или в пятницу. А мы не двинем на него до будущей недели. Так что все в порядке.

Оливер отрицательно покачал головой:

— Джей не доехал до Нью-Гэмпшира. Он сказал Салли, что собирается встретиться с человеком по имени Джек Трэйнер, который работает в отделе маркетинга «Турбо-Тек», но, по словам Трэйнера, Джей там не появлялся. Я поручил моей секретарше позвонить этому человеку. Он понятия не имел, о чем она говорила. Джей даже не условливался с ним о встрече.

О'Ши выпятил нижнюю губу, делая вид, что глубоко задумался. Он не мог сказать Оливеру, что знает: Джей отправился в Глостер, так как это известие могло выбить Мэйлора из седла — тот ведь знал, каким именем прикрывается Салли. О'Ши раньше уже видел в людях признаки распада, и у Оливера они были налицо.

— Если Джей не вернется в пятницу утром, мы организуем поиск. Вы же знаете: я могу его найти. У меня есть для этого необходимые ресурсы.

— Но мы же хотели арестовать Джея в «Маккарти и Ллойде», чтобы было больше шума, — с тревогой произнес Маккарти, словно над задуманным им парадом начали сгущаться дождевые тучи. — Мне казалось, вы говорили, что кто-то из вашей конторы оповестит заранее средства массовой информации насчет ареста, с тем чтобы камеры находились у входных дверей в ожидании, когда вы выведете его в наручниках. Затем наши люди по связи с общественностью расскажут, как мы сотрудничали с вашей конторой, а ваши люди скажут, что Джей действовал в одиночку. И тогда «Маккарти и Ллойд» будет чистенькой. Такой ведь был план.

— Таким он и остается. — О'Ши посмотрел на Оливера, который снова погрузился в молчание и сидел сгорбившись в кресле. Казалось, будто он жалеет о том, что подставил Джея, хотя он таким образом спасал себя. А может быть, Оливер не хочет, чтобы его спасли, подумал О'Ши. И повернулся снова к Маккарти. — Но если нам придется арестовывать Джея в другом месте, мы это сделаем. Мы не можем допустить, чтобы он сбежал.

Маккарти откинулся на спинку кресла, так что оно встало на две ноги, и принялся покачиваться, уперевшись ногой в ножку стола.

— Я думал также, что мы подождем с арестом Джея, пока не будет объявлена перекупка «Белл кемикал» и «Саймонс». По крайней мере, подождем пару недель. — Маккарти закатал рукава рубашки. — Господи, ведь перекупка была объявлена всего вчера. Не слишком ли быстро хватать Джея на следующей неделе? Не заподозрят ли люди чего?

— Нет, — поспешил ответить О'Ши. — Мы заявим, что получили подсказку от неназванного источника из «Маккарти и Ллойда». Это вполне сгодится. Такое случается все время. Когда мы арестуем на будущей неделе Джея в «М. и Л.», в его квартире уже будет произведен обыск, и мы найдем компьютерную дискету с порочащими его доказательствами приобретения акций «Белл кемикал» и «Саймонс». Доказательствами, свидетельствующими о том, что он спланировал сделки на основе инсайдерской информации. — О'Ши похлопал себя по кармашку рубашки, подтверждая наличие в нем дискеты. — Дискета, которую мы обнаружим, будет точно такой же, какую мы добыли в квартире Джея и на которой содержатся записи его личных финансовых поступлений и расходов за прошлый год. Эта дискета будет служить доказательством того, что он напрямую связан со сделками на основе инсайдерской информации. Конечно, нам придется вставить на дискету весь материал по «Белл кемикал» и «Саймонс», но адвокат Джея не будет этого знать наверняка, как не будут знать и присяжные. — О'Ши хохотнул. — Кстати, прошлый год был у Джея довольно тяжелым, и у него не было поступлений, о которых можно было бы говорить. — О'Ши подтолкнул Оливера в бок. — Но я полагаю, вы это уже знали. Вы знали, что запах миллиона долларов заставит его сделать что угодно.

Оливер молчал, никак не отреагировав на локоть О'Ши.

— Эта дискета лежит у вас в кармашке? — недоверчиво спросил Маккарти.

— У меня несколько копий, — заверил его О'Ши, понимая беспокойство Маккарти.

— Но на оригинале должны быть отпечатки Джея.

— Поэтому она лежит у меня в конверте, а конверт — в пластиковом мешочке, — сказал О'Ши. — Это чтоб вы не волновались.

Маккарти немного успокоился. Именно это его и тревожило. Им пришлось изрядно потрудиться, чтобы добыть это чертово доказательство вины Джея, которое напрямую связало его с «Белл» и «Саймонс», когда О'Ши вставил туда необходимые доказательства.

— Все равно мне кажется рановато хватать Джея.

— Нет, — решительно заявил О'Ши. Действовать надо прямо сейчас. Он не хотел, чтобы Джей еще что-то раскопал. Этот малый — хитрая бестия, рано или поздно он может понять, что происходит. Он совсем не такой, как Оливер и Маккарти, которые слишком погружены в свое собственное эго, чтобы видеть картину в целом. — У нас полно доказательств, чтобы в деле не было ни одного слабого места. Сотрудники моей конторы, которые понятия не имеют, что происходит на самом деле, отправятся с обыском. Их будут сопровождать нью-йоркские полицейские. Дискета будет подложена в квартиру Джея через несколько минут после того, как он на будущей неделе отправится утром на работу в «Маккарти и Ллойд», и за несколько минут до появления властей. Ко времени ареста Джея в нашем распоряжении будут записи его разговоров с «Белл» и «Саймонс» с его домашнего телефона. — О'Ши улыбнулся. — Так что он наш.

— Отлично. — Маккарти тоже заулыбался.

— Угу, великолепно! — воскликнул Оливер. — Малый проведет двадцать лет в тюрьме. Его, по всей вероятности, несколько раз изнасилуют в камере, если мы отправим его в по-настоящему приятное местечко. Правда, какие мы ловкие, великолепные, самые выдающиеся мерзавцы на свете! — И Оливер изо всей силы ударил ладонью по столу, чуть не пролив ледяной чай О'Ши.

— А, черт! — О'Ши схватил свой стакан, не дав ему упасть.

— Какого черта, что с вами происходит, Оливер? — рявкнул Маккарти.

— Ничего, ни черта, — отрезал Оливер.

Маккарти глубоко вобрал в себя воздух и исподтишка кинул взгляд на О'Ши, потом на Оливера. Похоже, время для того, чтобы бросить бомбу, было не самое подходящее, но у него не было выбора. Утром ему позвонил из Вашингтона Эндрю Гибсон, чтобы удостовериться, что Маккарти выполнил его указание. Маккарти снова посмотрел на О'Ши.

Начальство О'Ши наверняка сказало ему насчет поставленных условий.

— Оливер, мы кое-что должны обсудить.

О'Ши сделал глоток чая со льдом.

— Вы хотите, чтобы я вышел, Билл?

— Ага, оставьте нас на секунду.

Оливер с любопытством поднял глаза и проследил за О'Ши, когда тот выходил в гостиную.

Маккарти вытащил носовой платок и вытер лоб. Он сильно потел. Он откладывал выполнение этой миссии сколько мог, но сейчас подошло время.

— В чем дело? — слабым голосом спросил Оливер. Он заметил, что Маккарти не по себе. — Говорите же.

Маккарти откашлялся и пальцем стал чертить круги по пластиковой крышке стола.

— Оливер, когда все кончится, — я хочу сказать: когда Джей будет арестован, — вам придется подать в отставку из «Маккарти и Ллойда». Или я уволю вас.

— Что?

— Так должно быть.

— Не понимаю. — Оливер почувствовал, что комната заходила ходуном. Вся его репутация — те лохмы, которые от нее остались, — была всецело связана с причастностью к фирме «Маккарти и Ллойд». Он был богом компании и без поклонения сотрудников был ничто. Он станет еще одним наемником на Уолл-стрит, зарабатывающим на жизнь, торгуя бумагами, — при условии, что ему удастся зацепиться за другую компанию, что, как он понимал, вовсе не обязательно. Другие компании будут знать, почему «Маккарти и Ллойд» отпустила его, и близко к нему не подойдут. — Пожалуйста, не надо со мной так поступать, Билл, — взмолился он.

— Не я поступаю так с вами, Оливер. И вы это знаете. — Маккарти снова вытер лоб. — Приказ пришел сверху, из сфер много выше О'Ши. — Маккарти кивнул в сторону гостиной. — Люди, которые устроили вам такой выход из положения, просто не могут допустить, чтобы вы оставались у «Маккарти и Ллойда». Это было бы слишком. Они уже некоторое время расследовали вашу деятельность и только благодаря мне согласились на такие условия. А иначе вам грозила бы большая беда.

— Но я считал, что буду работать для вас над отдельными проектами, а через полгода снова открою отдел арбитража, — возразил Оливер. Глаза его стали совсем безумными.

— Так это и предполагалось, но не получается. Власти предержащие считают ваши преступления слишком большими. Слишком много было случаев, когда вы действовали, исходя из инсайдерской информации. — Маккарти тягостно вздохнул и сделал вид, будто шокирован. — Я просто не мог поверить, когда О'Ши показал мне размах вашей деятельности. Я хочу сказать, за последние пять лет было, по крайней мере, пятьдесят сделок на основе инсайдерской информации. Случаи, когда ваш отдел покупал акции или приобретал опционы всего за несколько дней до объявления о перекупке той или иной компании. Так что ясно, почему это происходило, и дела эти, Оливер, дурно пахнут. — Маккарти печально покачал головой. — Это ужасно.

Оливер смотрел на Маккарти, и в нем, как нарыв, разрасталась ненависть. Потрясало его то, что Маккарти пытается изображать из себя этакого невинного стороннего человека. А Маккарти ведь все время знал, что происходило в отделе арбитража, и у Оливера были тому доказательства. Но если он представит эти доказательства властям, глава «Маккарти и Ллойда» прибегнет к стратегии выжженной земли, и он потеряет своего покровителя. Маккарти отрежет его от фирмы, как ненужный балласт в бурю, и убедит власти больше его не защищать. И ему придется сражаться одному против Маккарти и его влиятельных друзей в Вашингтоне, которым вовсе не хотелось, чтобы поступления от Маккарти на политические нужды прекратились и сгорели из-за такой ерунды, как заключение сделок на основе инсайдерской информации, что, как было известно Оливеру, многие в Вашингтоне считали преступлением, не требующим жертв. Черт подери, да все они, наверное, в то или иное время были к этому причастны. А он проиграет битву с Маккарти и сядет в тюрьму, тогда как Маккарти останется на свободе. А тюрьмы он, Оливер, не вынесет. Да он скорее спрыгнет с крыши, но не проведет ночи за решеткой.

Тем не менее, Оливер не мог удержаться и не нанести последнего удара. По натуре он был борцом и человеком, который не умел контролировать свои порывы.

— Билл, вы же все время знали, что происходило в отделе арбитража, — сухо произнес он. — Мы договорились об этом, когда пять лет назад я перешел от «Моргана» в «Маккарти и Ллойд». Вы сказали мне, что хотите, чтобы я создал группу. Вы дали мне инструкции, как это сделать. Вы сказали, что вам надо быстро набрать денег, что на вас давят партнеры.

Краска залила гладкие щеки Маккарти.

— Да поможет мне Бог уничтожить вас, Оливер. Если вы считаете, что дело обстоит худо сейчас, вы еще увидите, каково оно будет.

— Билл, у нас ведь была договоренность! — выкрикнул Оливер, не обращая внимания на предупреждение Маккарти. — Вы же говорили, что будете меня защищать.

— Этим я и занимаюсь, — прошипел Маккарти, с опаской бросив взгляд в сторону гостиной. О'Ши нигде не было видно, но здесь наверняка стояли подслушивающие устройства. Если Эндрю Гибсон услышит такое, придется черт знает как расплачиваться. Гибсон может рекомендовать президенту умыть руки и найти другого крупного донора — такое всегда возможно. — Я собираюсь дать вам на прощание очень неплохое выходное пособие, Оливер. Вы будете обеспечены.

— А я х…хочу остаться у «Маккарти и Ллойда», Билл. Я… я прошу вас, — заикаясь произнес Оливер.

— Это невозможно.

— Билл…

— Тогда пойдете в тюрьму, — произнес Маккарти сквозь сжатые зубы. — И сгниете там, вы меня понимаете? Я сам за этим прослежу. А со мной ничего не будет.

Оливер знал, что все, сказанное Маккарти, правда, и это взбесило его. Но он ничего не мог поделать. Он вынужден был подчиниться и терпеть, как теленок, связанный для родео. Он смотрел на Маккарти — в мозгу его все бурлило. А все-таки, может, есть другой выход. И он вспомнил о разговоре, который был у него в номере отеля «Плаза» с Тони Вогелом.

— Какое финансовое возмещение вы имеете в виду? — спокойно спросил он, изо всех сил стараясь держать под контролем свои эмоции. — Назовите мне цифру.

— Пять миллионов долларов.

— Это же нелепо! — И Оливер, снова озверев, изо всей силы ударил по столу. — Да я получил премию в пять миллионов за один прошлый год. А вы теперь хотите купить меня за эту сумму. Я хочу больше пяти миллионов.

— Мне плевать, что вы хотите, — рявкнул Маккарти. — Речь идет не о том, что вы хотите. Вы получите пять миллионов и все. Вспомните: у вас есть и другое с нами соглашение.

— По которому я еще какое-то время не смогу ничего получить, — сказал Оливер.

— Надеюсь, — буркнул Маккарти и перекрестился.

— Моих партнеров это не обрадует, — предупредил Оливер, заметив жест Маккарти. И снова подумал о Тони Вогеле.

— Ё-моё. Да они увязли в этом с головой. Им, как и вам, придется подождать своих акций, — с вызовом произнес Маккарти. — А если они окажут на меня нажим, то пойдут в тюрьму. Так им это и передайте, Оливер. Но не забудьте сказать, что я буду навещать их каждое воскресенье, когда они будут за решеткой. Потому что я такой славный малый. — И самодовольная улыбка тронула уголки его рта. — Я не желаю слышать ваши жалобы на бедность. Не пытайтесь сказать мне, что пяти миллионов долларов недостаточно, чтобы вести тот образ жизни, к которому вы привыкли. У вас полно денег. — Он помолчал. — Или следует сказать, что у Барбары и ее отца полно денег. Уж они позаботятся о вас.

Оливер кипел. Ему хотелось схватить биту и раскроить широкое лицо Маккарти, превратить его в кровавую пульпу.

Впервые в жизни он готов был убить. Он опустил руки под стол и крепко сжал кулаки, так что пальцы вот-вот сломаются. Через какое-то время он их разжал и, с трудом владея собой, откинулся на спинку кресла.

— Хорошо, — ровным тоном произнес он, несмотря на бушевавшую в нем бурю.

— Отлично. — Маккарти поднялся. Все прошло не так уж и плохо. — Будущая неделя будет вашей последней, Оливер. «Маккарти и Ллойд» объявит, что вы с Баллоком увольняетесь, через несколько часов после того, как Джея выведут в наручниках из здания.

— Как будет, так и будет.

Маккарти секунду поколебался, глядя вниз на Оливера. Этот человек заработал для него миллионы, сотни миллионов, но сострадания он не чувствовал. Оливер был просто пешкой, и настала пора принести в жертву пешку для защиты короля. Маккарти повернулся и прошел в гостиную. О'Ши сидел на диване и читал «Дейли ньюс».

— Я готов ехать, — объявил Маккарти.

О'Ши отбросил газету и поднялся.

— Как реагировал Оливер?

Утром он узнал от своего вашингтонского связного, что Оливеру не разрешат остаться у «Маккарти и Ллойда» после ареста Джея. О'Ши организовал этот звонок из Вашингтона, чтобы изменить планы и ускорить задержание Джея. Молодой человек подбирался слишком близко к тому, чего ему не следовало знать.

Маккарти усмехнулся:

— Как видите, я все еще жив.

«Потому что, к сожалению, хорошее происходит с плохими людьми», — подумал О'Ши.

— Ваша машина ждет у подъезда.

Маккарти повернулся к выходу.

— Билл! — окликнул его О'Ши.

— Да?

— Непременно вернитесь в Нью-Йорк к концу будущей недели. Крайний срок — в четверг. Вам придется выступить перед прессой.

— Угу, хорошо. — И Маккарти вышел из дома к ожидавшей его машине.

О'Ши проследил за ним в окно, затем прошел на кухню. Оливер сидел, упершись подбородком в стол.

— Выше голову, Оливер. Все устроится.

Оливер медленно поднялся и потер глаза.

— Да нет, не устроится, — тихо ответил он. — Меня выгнали.

О'Ши подошел к креслу рядом с Оливером и сел.

— Я знаю.

— Конечно, вы знаете, — с несчастным видом произнес тот. — Один только я в неведении. Этакая марионетка на ниточке.

— Могло быть и хуже.

— Ну-ка скажите как.

— Вас могли посадить в тюрьму.

Оливер почувствовал, что у него перехватило дыхание. Он пытался подавить желание сдаться. Перед его мысленным взором то и дело вспыхивало лицо Эбби. Как ни глупо, но он все время думал о том, что им следовало быть вместе. Он уткнулся лицом в руки. Господи, как ему нужен белый порошок!

О'Ши увидел, как остекленели глаза Оливера, и отвел от него взгляд. Хотя он презирал Маккарти за то, что тот бесчувственно относится к людям и думает только о себе, он одновременно проникся симпатией к Оливеру. Он не считал Оливера святым — отнюдь. Оливер был эгоистом, как и Маккарти, и, как и Маккарти, совершил за последние два-три года ряд вызывающих омерзение поступков. Но под яркой внешностью и развязным поведением скрывался уязвимый человек, угодивший в скверный переплет. Этот человек отчаянно хотел быть хорошим, но у него не было сил бороться с дурными влияниями и соблазнами, постоянно подстерегавшими его.

И Оливер испытывал сожаление. Сожаление о том, что подставил Джея Уэста, и сожаление о том, что случилось с Эбби. О'Ши научился распознавать это чувство за годы своего пребывания в конторе генерального прокурора США и сейчас видел следы его на лице Оливера. А вот Маккарти никакого сожаления не испытывал.

О'Ши уставился в кухонное окно. Детективы, расследовавшие смерть Эбби Купер, хотели побеседовать с Оливером, но из-за того, что происходило у «Маккарти и Ллойда», разговор с ним отложили. Следователь обнаружил в трупе Эбби семя, и детективы, как и О'Ши, были уверены, что это семя Оливера. О'Ши знал об их романе уже давно, задолго до того, как детективы отыскали в отеле «Плаза» горничную, которая видела, как Оливер и Эбби несколько раз входили в номер, в том числе и вечером на прошлой неделе — в тот последний вечер, когда Эбби Купер видели живой. По всей вероятности, в тот вечер Эбби настаивала на том, чтобы Оливер расстался с женой: детективы нашли и прочитали несколько ее писем, выброшенных Оливером. Он отказался выполнить требование Эбби, и она в припадке ярости пригрозила позвонить его жене и все ей рассказать. А потом вдруг исчезла, пока полиция не нашла ее задушенной на свалке в Бронксе.

У Оливера были мотив и возможность ее убить, и он теперь — главный подозреваемый. Детективы уверены, что он — преступник, хотя в лабораториях не было доказательств того, что семя, найденное в Эбби, принадлежит Оливеру, так как его не могли допросить и получить образец его семени. И детективам не терпелось взяться за него.

— А что будет с моими партнерами? — спросил Оливер — в глазах его читалось отчаяние. — С теми четырьмя людьми, которые сообщали мне о предстоящих перекупках последние пять лет.

— Я вызову поочередно каждого на Федеральную площадь в Нижнем Манхэттене и призову каждого молиться Богу.

— Что это значит?

— Я посажу их у себя в кабинете, не забыв положить на стол наручники, и скажу все, что знаю, о темной стороне их жизни. В течение доброго получаса я подробно опишу им, какое обвинение в совершении сделок на основе инсайдерской информации я могу им предъявить. Затем возьму наручники, несколько секунд поиграю с ними и продолжу. Изложу подробно все, что мне известно об их личной жизни. Расскажу им о женщинах, с которыми они обманывали своих жен, о налогах, которые не платили, и так далее. Словом, обычные вещи. И когда я буду уверен, что вижу страх перед Богом и дьяволом в их глазах, скажу, что это самый счастливый день в их жизни. По причинам, о которых им нет нужды знать, правительство не станет их преследовать, если они будут держать рот на замке. — О'Ши улыбнулся. — После этого люди обычно падают на пол в моем кабинете и восхваляют Господа, к какой бы вере они ни принадлежали. — Он увидел, каким озадаченным стало у Оливера лицо. — Что не так?

Оливер потряс головой:

— Мне непонятно, почему правительство идет на такую сделку. В эту группу входят очень известные брокерские дома. Это был бы такой подарок для вашего офиса. Неужели Маккарти действительно дал столько денег, что стал неприкасаемым?

— Да. И обещал дать много больше.

— Значит, все сводится к деньгам.

— Как всегда. И вы это знаете. — О'Ши взглянул на свои часы. — Послушайте, мне надо возвращаться в город.

— Кевин!

О'Ши поднял на него взгляд. Он услышал в голосе Оливера безнадежность.

— Вы ничего больше не знаете про то, как идет расследование убийства Эбби Купер? — Голос у Оливера сорвался.

О'Ши ответил не сразу. Да, собственно, ему и нечего было сказать.

— Нет.

Оливер кивнул и поднялся.

— О'кей, мне тоже пора.

О'Ши проводил Оливера до входной двери, шепнул ему что-то поощрительное и проследил, как он исчез в сгущавшихся сумерках.