Когда Будду спросили, каким образом следует оценивать религиозные учения и духовных наставников, он ответил:

«Вы, кто следует за мной, слушайте внимательно. Держите глаза открытыми, искатели истины. Относитесь взвешенно к слухам, обычаям, молве. Не допускайте, чтобы авторитет какой бы то ни было личности из Писаний вводил вас в заблуждение. Логика и доводы, изощренные обоснования, одобрение уважаемого мнения, правдоподобность идей, почтение к лидеру который вас ведет, — на все это не следует особо полагаться. Только когда вы знаете и уверены, что знаете: что все это не на благо, что все это ошибочно, что все это контролируется интеллектом, что все это повлечет за собой утраты и огорчения, — только когда вы знаете, вы можете отвергнуть или принять это» (Dhammapada [«Дхаммапада», древний буддистский текст. — Прим. перев.], Lal, 1967, p. 17).

Основной целью дзэн-буддизма является подведение людей к непосредственному, личному пониманию Истины. Учение Будды отдает предпочтение опыту перед теологией и абстрактной философией. Дзэн — это школа буддизма, одна из его ветвей, которая уделяет особое внимание медитации и практике. Дзэнский философ Д. Т. Судзуки писал: «Основная идея дзэн — войти в контакт с внутренними функциями нашего существа и проделать это как можно более непосредственным образом, не прибегая ни к чему внешнему или привнесенному» (Suzuki, 1964, р. 44). В своем самом широком понимании дзэн предлагает практический, опытный подход к духовности, подходящий для всех религий.

«Помни: ты должен идти один; Будды лишь указывают путь»

Будда Шакьямуни.

 

Исторический экскурс.

Буддизм основывается на учении Сиддхартхи Гаутамы, Будды. Термин будда — это титул, а не имя собственное. Он означает «тот, кто пробужден», или тот, кто достиг определенного уровня понимания, тот, кто стал совершенным человеком. До Гаутамы было много других Будд, и, согласно буддистской доктрине, в будущем появятся новые Будды. Будда всегда утверждал, что он — только человек, чьи осознание, достижения и успехи являются результатом его чисто человеческих способностей. Но то, что он сумел стать полностью зрелым человеческим существом, — столь редкое достижение, что мы склонны смотреть на это как на нечто сверхчеловеческое или инспирированное свыше. Центральная установка буддизма заключается в том, что каждый индивид обладает этой природой Будды, способностью эволюционировать в совершенное человеческое существо и стать Буддой.

Жизнь Гаутамы зафиксирована в буддистской традиции, но имеется немного надежных свидетельств, подтверждающих конкретные даты и события. Его официальную биографию можно рассматривать как иносказание, прославляющее буддистские идеалы и принципы.

Принц Гаутама родился около 563 г. до н. э. в царстве Шакья в Северной Индии (в настоящее время территория Непала). В 16-летнем возрасте он женился на прекрасной принцессе, с которой стал жить в своем дворце, окруженный комфортом и роскошью. На исходе третьего десятка лет жизни Гаутама, сумев выскользнуть из своего напоминающего тюрьму дворца, неожиданно столкнулся с реальностью жизни и людскими страданиями. Сначала Гаутама повстречал старика, который был измучен жизнью, проведенной в трудах и нужде. Во время своей второй прогулки он заметил человека, страдавшего от тяжелой болезни. Во время третьей прогулки Гаутама увидел покойника, которого несли участники печальной похоронной процессии. Наконец, Гаутама встретил религиозного аскета, занятого традиционной индийской духовной практикой. Гаутама понял, что болезни, старость и смерть — это неминуемый финал любой жизни, даже самой счастливой и благополучной. Вопрос неизбежности человеческих страданий стал средоточием поисков Гаутамы. Он осознал, что его нынешний образ жизни не может дать ответ на то, почему люди страдают, и решил оставить свою семью и дворец, чтобы найти решение путем ментальной и физической практики.

«Землеустроители прокладывают каналы, лучники пускают стрелы, ремесленники вытачивают из дерева изделия, мудрецы создают себя» (Dhammapada, Lal, 1967).

В 29-летнем возрасте, вскоре после рождения его единственного сына, Гаутама покинул свое царство и в течение шести лет проходил обучение у целого ряда наставников, в том числе у двух известных йогов, предаваясь суровой аскетической практике. Наконец, ослабленный длительным постом, Гаутама понял, что умерщвление плоти неспособно привести к просветлению, после чего он принял немного пищи, с тем чтобы набраться сил и продолжить свой духовный поиск. Затем он сел под деревом бодхи и решил, что не будет есть и не покинет это место до тех пор, пока не достигнет просветления, даже если для этого придется умереть. Опыт Гаутамы лег в основу буддистской концепции Срединного пути: поиска безопасной и благотворной практики, избавленной от любых крайностей — потворства своим чувствам или самоистязания. После глубокой и длительной медитации у Гаутамы произошла полная внутренняя трансформация, которая изменила его взгляд на жизнь. Его подход к вопросам болезни, старости и смерти изменился, потому что изменился он сам. В возрасте 35 лет он стал Буддой.

Будда решил поделиться своими открытиями с другими людьми и в течение 45 лет проповедовал свое учение, переходя из одного индийского города в другой в сопровождении непрерывно возраставшей группы последователей. Он умер в 483 г. до н. э. в 80-летнем возрасте.

Буддизм процветал в Индии в течение многих веков и постепенно распространился по всей Азии. Но между 1000 и 1200 гг. н. э. буддистская религия в Индии практически вымерла из-за все большего ослабления индийского буддизма, возрождения индуизма и преследований со стороны мусульманских правителей. Сегодня число ее последователей в Индии снова растет.

В настоящее время внутри буддизма существуют две основные школы. Традиция Тхеравады, или Хинаяны, популярна главным образом в Юго-Восточной Азии, на Шри-Ланке, в Бирме и Таиланде. Школа Махаяны процветает прежде всего в Тибете, Китае, Корее и Японии. Школа Махаяны, которая начиналась как либеральное движение внутри буддизма Тхеравады, менее строга в интерпретации традиционных монастырских дисциплинарных правил, не требует от своих последователей отказа от мирской жизни и стремится к тому, чтобы приспособить к буддистским писаниям более поздние добавления. Махаянисты также придают большее значение состраданию, в отличие от свойственного Тхераваде упора на самодисциплину. Первоначально эти две великие традиции рассматривались в качестве альтернативных частных интерпретаций буддизма, и приверженцы обоих подходов жили вместе в одних и тех же монастырях, подчиняясь одним и тем же основополагающим правилам.

«Во всех проблемах человека повинна его неспособность контролировать и дисциплинировать свой ум» (Далай-лама).

Дзэн представляет собой одну из основных школ традиции Махаяны. Восходящий к самому Будде, дзэн, как считается, был принесен в Китай в VI в. Бодхидхармой, индийским буддистским монахом, который придавал первостепенное значение не религиозным ритуалам, а медитации и внутренней дисциплине. Под влиянием ряда великих китайских учителей дзэн постепенно превратился в независимую школу буддизма со своими собственными монастырями, монастырскими правилами и организацией. К 1000 г. дзэн стал в Китае второй по популярности буддистской школой.

В XII-XIII вв. два японских монаха, Эйсай (Eisai) и Догэн (Dogen), совершили путешествие в Китай с целью изучения буддизма. Вернувшись в Японию, они построили храмы, подготовили выдающихся учеников и основали две секты японского дзэн-буддизма: Сото (Soto) и Риндзай (Rinzai). Согласно Учителю Эйсаю (1141–1215), который ввел в Японии Риндзай-дзэн, просветление может быть достигнуто с помощью дзэнских «загадок», или коанов. Учитель Догэн (1200–1253), основатель японского Сото-дзэн, подчеркивал важность двух основных положений: 1) между повседневной практикой и просветлением не существует какого-либо барьера; 2) правильные повседневные действия — это и есть буддизм.

Подобно тому как большинство глав этой книги освещают деятельность какого-то конкретного теоретика, данная глава уделяет основное внимание конкретной буддистской школе — дзэн-буддизму, являющемуся одной из многочисленных буддистских традиций и школ. В настоящей главе буддистские понятия и психология излагаются с точки зрения Сото-дзэн.

В сущности, буддизм един. Различные учителя и школы лишь интерпретируют фундаментальные истины буддизма с целью приспособления их к собственной культуре и обществу. В разделе «Новые тенденции» (Recent Developments) мы описываем основные достижения двух других буддистских школ, получивших известность в США: Тхеравады и тибетского буддизма.

 

Основные понятия.

В основе буддистского мышления лежит концепция существования, характеризуемого непостоянством, отсутствием неуничтожимого «я», или души, и неудовлетворенностью или страданием, являющимися главными атрибутами этого мира. Из этих характеристик выводятся основные принципы буддизма: Четыре благородные истины и Восьмеричный путь. Дзэн-буддизм основывается на практике медитации как средстве непосредственного восприятия принципов и истин буддизма, или достижения «просветления». В буддизме постулируются два идеальных человеческих существа: архат и бодхисаттва.

Три характеристики существования.

Согласно буддизму, существованию присущи три основные характеристики: непостоянство, отсутствие «я» и неудовлетворенность.

Непостоянство (impermanence)

Все непрестанно меняется; все вещи характеризуются непостоянством. Ни один физический объект не существует вечно. И деревья, и здания, и солнце, и луна, и звезды конечны и, кроме того, находятся в движении в каждый момент времени.

«Время летит быстрее, чем стрела, и жизнь мимолетнее росы. Каким бы искусным человеком вы ни были, можете ли вы вернуть хотя бы один прожитый день?» (Dogen in: Kennett, 1976).

Непостоянны также мысли и идеи. Концепция непостоянства подразумевает, что не может быть какой-то конечной или неизменной истины. Можно говорить только о неком уровне понимания, соответствующем определенному времени и месту. Поскольку условия меняются, то, что кажется истинным в один момент времени, неизбежно становится ложным или негодным в другие моменты. Поэтому нельзя говорить, что буддизму присуща какая-то фиксированная доктрина. По-настоящему принять концепцию непостоянства — значит осознать, что никто никогда полностью не становится Буддой, что даже Будда, или истина, подвержен изменению и может развиваться дальше, или что все является вечно изменяющейся манифестацией одной и той же реальности, которая также есть Будда.

Буддисты указывают, что изначальная особенность вселенной — изменение. Однако человеческих существ отличает стойкая тенденция воспринимать мир статичным и видеть вещи, а не текучие и постоянно меняющиеся процессы. Хотя нам представляется, что отдельные аспекты жизни и природы изолированы друг от друга, в действительности эти элементы связаны между собой, взаимозависимы.

Возможно, лучшую иллюстрацию буддистской концепции взаимозависимости (interdependence) дает Тхить Ньят Хань (Thich Nhat Hanh), вьетнамский дзэнский учитель:

«Если вы — поэт, то ясно увидите в этом листе бумаги плывущее облако. Без облака не будет дождя; без дождя не вырастут деревья; а без деревьев мы не сможем изготовить бумагу. Облако необходимо для того, чтобы существовала бумага…

Если мы всмотримся в этот лист бумаги еще более внимательно, то сможем увидеть в нем солнечный свет. Без солнечного света не сможет вырасти лес. Ничто не сможет вырасти… А если мы будем всматриваться дальше, то сможем увидеть лесоруба, который валит дерево и доставляет его на фабрику, где оно превратится в бумагу. И мы увидим пшеницу Мы знаем, что лесоруб не сможет существовать, если не будет ежедневно есть хлеб, и, следовательно, пшеница, которая стала его буханкой хлеба, также в этом листе бумаги. В нем также отец и мать лесоруба…

Тем самым мы видим, что здесь, с этим листом бумаги все… Все сосуществует с этим листом бумаги… Вы не можете быть сами по себе… Этот лист бумаги может, поскольку в нем заключено все остальное» (Hanh, 1988, p. 3–4).

Понять, что все сосуществует и находится в постоянном движении, — значит, воспринять мир совершенно иным образом.

Отсутствие «я» (selflessness)

Некоторые религии учат, что «я», или душа, неизменно и неуничтожимо. Однако буддистская концепция непостоянства распространяется и на наше самое сокровенное «я».

Концепция отсутствия «я» гласит, что нет какой-то бессмертной души или вечного «я», которые присутствовали бы в каждом индивиде. Человек рассматривается как набор элементов, каждый из которых непостоянен и все время меняется. Согласно Будде, человек — это совокупность пяти основных факторов: тела, восприятия, ощущения, сознания и умственной деятельности (мыслей, намерений и т. д.). Термин «я» — это всего лишь удобное лингвистическое средство для наименования вечно меняющегося набора черт, которые характеризуют человека.

Другими словами, наше тело и наша личность состоят из подверженных смерти, постоянно меняющихся компонентов. Человек — это не более чем паттерн, образованный временным взаимодействием этих составных частей. Когда части погибают, то же самое происходит и с человеком. Никакая часть нас не пребывает вечно, хотя последствия наших мыслей и действий могут иметь продолжение во времени.

Обособленного «я» лишены не только человеческие существа, но и все прочие объекты, в том числе деревья, горы, растения и животные. Во-первых, они не могут существовать иначе как во взаимозависимости или сосуществуя со всеми вещами. Во-вторых, все вещи — это конгломераты, или временные, непостоянные совокупности каких-то частей.

Неудовлетворенность (dissatisfaction)

Неудовлетворенность, или страдание, — третья характеристика существования. Она включает в себя рождение, смерть, увядание, печаль, боль, горе, отчаяние и само существование. Причиной страдания является не окружающий нас мир, а мы сами. Оно заключено в ограниченном эго — относительном сознании — каждого индивида. Буддистское учение призвано помочь нам преодолеть наше чувство «я». Мы можем испытать чувство подлинной удовлетворенности собой и миром только посредством изменения самих себя.

Неверна такая интерпретация принципа неудовлетворенности, которая постулирует лишь то, что страдание является неизбежной частью существования. Будда учил, что источник страданий заключен внутри человека, и сделал оптимистичный вывод, что можно предпринять определенные шаги по избавлению людей от их изначальной неудовлетворенности.

Четыре благородные истины.

Гаутама пытался найти способ преодоления страдания и ограниченности, которые, как он видел, составляют неизбежную часть человеческой жизни. «Совершив то, что явилось, вероятно, наиболее значимым психологическим открытием всех времен, Будда осознал универсальность страдания, его причину, его преодолимость и путь к достижению такого освобождения» (Mosig, 1990, р. 53). Он сформулировал этот диагноз и рецепт в виде Четырех благородных истин.

«Мы — это то, о чем мы думаем, уже являясь тем, о чем мы думали раньше» (Dhammapada, Lal, 1967).

Существование неудовлетворенности

Первая Истина — это существование неудовлетворенности. Учитывая внутреннее состояние среднего человека, неудовлетворенность (или страдание) неизбежна.

Страсть (craving) как корень неудовлетворенности

Вторая Истина состоит в том, что неудовлетворенность является следствием страсти или желания. Большинство людей испытывают привязанность ко всему позитивному и приятному и отвращение ко всему негативному и причиняющему боль. Страсть порождает неустойчивое состояние ума, при котором настоящее никогда не приносит удовлетворения. Если наши желания не утолены, нами движет потребность изменить настоящее. Если мы удовлетворены, тогда мы начинаем бояться изменений, которые ведут к новым разочарованиям и неудовлетворенности. Поскольку все вещи преходящи, радость от исполнения желаний умеряется пониманием того, что наше удовольствие носит временный характер. Следовательно, мы постоянно желаем, чтобы положение вещей было иным, нежели то, каково оно в настоящий момент. Чем сильнее страсть, тем больше наша неудовлетворенность, поскольку мы знаем, что наслаждаться достигнутым мы будем недолго.

«Человек охвачен своими желаниями, подобно пауку, опутанному собственной паутиной» (Dhammapada, Lal, 1967).

Искоренение страсти

Третья Истина заключается в том, что искоренение страсти ведет к избавлению от страдания. Согласно буддистской доктрине, можно научиться принимать мир таким, каков он есть, не испытывая при этом чувства неудовлетворения из-за его недостатков. Искоренение страсти не означает уничтожения всех желаний. Если ваше благоденствие зависит от исполнения ваших хотений или если ваши желания управляют вами, тогда это нездоровые страсти и они должны быть укрощены. Другие желания — например, есть и спать — жизненно необходимы. Желания также способствуют повышению нашего осознания. Если все наши хотения будут немедленно удовлетворяться, мы можем легко скатиться в пассивное, бездумное состояние самодовольства. Приятие мира предполагает спокойное состояние наслаждения осуществленными желаниями без жалоб на те неизбежные периоды, когда сбываются не все наши мечты. Мы учимся признавать, что жизнь такова, какая она есть, и не может быть иной. Тем самым, действуя подобающим образом сегодня, мы сможем сделать ее лучше, не привязываясь при этом к достигнутым результатам.

Восьмеричный путь

Четвертая Истина предполагает, что существует способ искоренения страсти и неудовлетворенности: это Восьмеричный, или Срединный, путь. Большинство людей стремятся испытать как можно большее чувственное наслаждение. Другие, понявшие недостатки этого подхода, склоняются к другой крайности — умерщвлению плоти. Буддистский идеал — умеренность.

«Монахи, избегайте этих двух крайностей. Каких двух? Во-первых, низменного, вульгарного, постыдного и бесполезного потворства страстям и роскоши; во-вторых, мучительной, постыдной и бесполезной практики самоистязания и умерщвления плоти. Избирайте Срединный путь, рекомендованный Буддой, ибо он ведет к прозрению и покою, мудрости и просветлению» (Dhammapada, Lal, 1967, p. 22).

«Не продавайте вино заблуждения. Ведь нет вещей, относительно которых можно было бы заблуждаться. Если мы это поймем, мы уже просветлены» (Diamond Sutra in: Kennett, 1976).

Восьмеричный путь включает в себя правильную речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильную внимательность (mindfulness), правильное сосредоточение, правильное мышление и правильное понимание. Основной принцип состоит в том, что определенные способы мышления, действия и т. д., как правило, наносят ущерб другим людям и причиняют вред и служат помехой нам самим.

В буддистском учении и практике выделяют три неотъемлемые части: этичное поведение, дисциплину ума и мудрость. Восьмеричный путь разбивают согласно этим трем категориям.

Этичное поведение основывается на фундаментальном буддистском учении о вселенской любви и сострадании ко всем живым существам. К этичному поведению относят правильную речь, правильное действие и правильный образ жизни.

Правильная речь подразумевает воздержание от: лжи; сплетен, клеветы и любого разговора, который может способствовать разъединению и дисгармонии; резких, грубых или оскорбительных выражений; бесполезной и глупой болтовни. Вместо этого мы должны говорить правду и употреблять приветливые, приятные, корректные и приносящие пользу выражения. Мы должны обдумывать свои слова и выбирать такие, которые соответствуют данному времени и месту. Если мы не можем сказать ничего стоящего, тогда лучше всего хранить «благородное молчание».

Правильное действие подразумевает нравственное, честное и миролюбивое поведение. Чтобы достичь этого, мы должны воздерживаться от: уничтожения живых существ; воровства; бесчестных поступков; недозволенных сексуальных связей; употребления наркотиков или алкоголя (которые затуманивают сознание). Кроме того, мы должны способствовать тому, чтобы другие люди вели мирную и честную жизнь.

Мы будем вести правильный образ жизни, если перестанем поддерживать свое существование средствами, которые причиняют ущерб кому или чему бы то ни было, такими, как торговля оружием, алкогольными напитками, наркотиками или отравляющими веществами, убийство животных или мошенничество. Идеалом здесь является зарабатывание на жизнь честными, безупречными и не причиняющими никому вреда способами.

К категории дисциплины ума относят правильное усилие, правильную внимательность и правильное сосредоточение.

Правильное усилие связано с активной волевой деятельностью, используемой для: 1) предотвращения нездоровых состояний ума; 2) избавления от таких состояний, если они уже имеют место; 3) облегчения появления благотворных состояний ума и 4) развития и доведения до совершенства этих благотворных состояний, когда они уже имеют место.

Правильная внимательность подразумевает осознание и проявление внимания к: 1) функциям тела; 2) ощущениям или чувствам; 3) умственной деятельности и 4) конкретным идеям, мыслям и представлениям. В школах буддизма были разработаны разнообразные виды медитации, в том числе сосредоточение внимания на дыхании, ощущениях и умственной деятельности, которые способствуют правильной внимательности.

«Если нам кажется, что мы слышим, тогда мы перестаем слушать.

Если нам кажется, что мы видим, тогда мы перестаем смотреть.

Если нам кажется, что мы знаем, тогда мы перестаем искать (буддистская поговорка).»

Буддистская психология различает общую умственную деятельность и ее конкретные проявления. Наблюдая за своей умственной деятельностью, человек должен осознать, не предается ли его ум ненависти, заблуждению, похоти, праздности или любым другим негативным импульсам. Фокусируя свое внимание на конкретных идеях и представлениях, человек узнает, каким образом они появляются и исчезают, как они формируются, как они подавляются и т. д.

Правильное сосредоточение имеет отношение к развитию ментальной «мускулатуры», призванной облегчить достижение других аспектов пути.

Мудрость включает в себя правильное мышление и правильное понимание. Правильное мышление предполагает беспристрастность, любовь и ненасилие. Правильное понимание — это понимание мира таким, каков он есть, достигаемое усердной работой над Четырьмя благородными истинами. В буддистской психологии выделяют два уровня понимания. Первый — это знание, развитая память и способность схватить суть вопроса. Второй предполагает глубокое понимание, при котором вещи предстают в своей естественной форме, не искаженные наименованиями и ярлыками. Этот вид осознания возможен только в том случае, когда ум избавлен от всего его загрязняющего и полностью развит путем медитации.

«Для дзэнского монаха первичной предпосылкой совершенствования является практика сосредоточенного дзадзэн. Не задумываясь над тем, кто умен, а кто неразумен, кто мудр, а кто глуп, просто выполняйте дзадзэн. Тогда вы будете быстро прогрессировать» (Dogen in: Kennett, 1976).

Медитация.

Слово дзэн происходит от санскритского слова dhyana, означающего «медитация», которое превратилось в китайское ch'an (чань) и японское zen (дзэн). Медитация является в дзэн ключевой практикой. Существует два основных вида дзэнской медитации, или дзадзэн (zazen) (буквально «сидячий дзэн»). Человек может либо просто сидеть, предаваясь сосредоточенному осознанию, либо сфокусировать свое внимание на коане.

Медитация над коаном

Коан (koan) — это вопрос или задача, которые не могут быть разрешены путем одного лишь размышления или логики. Коаны используются в настоящее время в дзэнской школе Риндзай, с тем чтобы испытать учеников, заставить их выйти за границы мышления и помочь им установить контакт со своим более глубоким, просветленным умом.

Большое число коанов мы обнаруживаем в диалогах дзэнских учеников и наставников. Другие встречаются в вопросах, с помощью которых дзэнские наставники пытались стимулировать или пробудить понимание ученика. Коаны живо и непосредственно иллюстрируют какой-то аспект глубокого понимания буддизма дзэнским наставником. Как правило, они парадоксальны и лишены логики, вынуждая вопрошающего выходить за рамки ограничений, присущих тем категориям, с помощью которых он оценивал свой опыт до этого момента.

Один из самых известных коанов называется Му:

«Монах совершенно серьезно спросил Дзесю: «Обладает или нет собака природой Будды?» Дзесю произнес в ответ: «Му!»»

Монаху не давала покоя буддистская догма, гласящая, что все способные чувствовать существа обладают природой Будды. (В Китае в то время собаку считали нечистым животным, самым низким из всех, и монаха всерьез занимал вопрос, можно ли утверждать, что такое низкое создание обладает природой Будды.)

Ответ Дзесю можно истолковать как «Ничего!» или рассматривать всего лишь как восклицание. Это вовсе не утвердительный или отрицательный ответ. Дзесю сумел избежать ловушки, в которую он бы попал, если бы признал правомерным предположение монаха, что существует некая субстанция, называемая природой Будды, которой можно обладать. Му — это решительное отрицание дуалистического мышления, окно, сквозь которое ученик может смотреть на мир, заняв недуалистическую позицию Дзесю. Другой дзэнский наставник дает такой комментарий: «Тем самым становится понятно, что Му не имеет ничего общего с тем, существует или не существует природа Будды, — оно само является природой Будды» (Kapleau, 1965, р. 76).

«Все, что вам нужно сделать, — это отказаться от накопления знаний, уйти в себя и последить за собой. Если вы сумеете отбросить тело и мысли естественным образом, сознание Будды немедленно даст о себе знать» (Evening Service in: Kennett, 1976).

Медитируя над этим коаном, человек не должен предаваться интеллектуальным размышлениям над вопросом и ответом или над тем, что за ними скрывается. Цель коана — помочь дзэнским ученикам осознать их собственное неведение, побудить их выйти за рамки абстрактного теоретизирования и искать истину внутри себя. Изучение коана всегда происходит под руководством опытного наставника, который проводит с учеником регулярные беседы. Один дзэнский учитель дал следующие наставления ученикам, работавшим над коаном:

«Пусть каждый из вас станет сплошной массой сомнений и вопросов. Сосредоточьтесь на My и полностью проникнитесь им. Проникнуться My — значит достичь абсолютного единства с ним. Как же можно достичь этого единства? Цепко держась за My день и ночь!. Постоянно фокусируйте на нем свой ум. Не интерпретируйте My как небытие и не осмысляйте его в терминах существования или несуществования. Другими словами, вы не должны рассматривать My как какую-то проблему, подразумевающую существование или несуществование природы Будды. Тогда что же вам следует делать? Перестать размышлять и целиком сосредоточиться на My — одном только My!» (Kapleau, 1965, p. 79).

В дзэнской школе Сото ученикам говорят, что наиболее важный аспект обучения связан с их повседневной жизнью и что они должны научиться работать со своим личным коаном, загадкой повседневной жизни, какой она явлена каждому человеку.

Личный коан не имеет какого-то окончательного решения. С проблемой можно справиться, только изменив свою точку зрения — процесс, являющийся следствием изменения собственной личности. Проблема остается той же, меняется лишь отношение человека к ней и то, как он за нее берется. Человек так и не находит решения коана, но научается подходить к нему с более широких позиций. Например, Гаутама начал свой религиозный поиск в надежде разрешить коан болезни, старости и смерти. Эти проблемы остались даже после того, как он стал Буддой. Будда не обрел бессмертия и не остался вечно молодым; однако его новый уровень понимания вышел за рамки его прежней личной обеспокоенности этими вопросами.

«Как кузнец устраняет изъяны на серебряном изделии, так мудрый человек устраняет изъяны в себе, не торопясь, один за другим, осторожно» (Dhammapada, Lal, 1967).

У некоторых людей их личный коан вызывает чувство собственной неполноценности, ощущение, что им не хватает знаний или способностей. У других же их основной коан пробуждает чувство самодовольства, ощущение, что им не требуется делать никаких дальнейших шагов или самоанализа, ведущих к изменению личности.

«Обычное сидение»

Подход школы Сото к медитации можно рассматривать как «обычное сидение», не требующее размышления над коаном или иной задачей. Медитирующий старается сохранить состояние сосредоточенного осознания, пребывая в котором он не напряжен и не расслаблен, а полностью мобилизован. Это состояние напоминает ситуацию, когда человек сидит у края дороги и наблюдает за проезжающим транспортом. Медитирующий следит за проносящимися мыслями, не позволяя им себя увлечь и тем самым забывая о своем состоянии осознанного наблюдения.

Дзадзэн — это проявление веры в неисчерпаемость вселенной и в нашу собственную внутреннюю природу. «Те, кто лишен веры, не примут дзадзэн, как бы интенсивно их ни обучали. Если вы не доверяете этому безмолвию и неисчерпаемости существования, если вы не погружаетесь в это царство, как можете вы доверять себе?» (Katagiri, 1988, р. 43).

Если дзадзэн выполняется должным образом, он не должен сопровождаться видениями и родственными ощущениями. Как правило, эти ощущения являются результатом накопленного напряжения, вызванного неправильным положением тела при медитации или состояниями, напоминающими грезы, которые возникают на определенной стадии медитации. Считается, что эти маке, или иллюзии, никак не способствуют личностному росту человека. Они в лучшем случае отвлекают внимание, а в худшем — являются, источником гордыни, эготизма и заблуждений. Один дзэнский наставник сказал: «Если вы видите прекрасный образ бодхисаттвы, это не означает, что вам самому станет хоть сколько-нибудь проще стать таковым, подобно тому как, если вам снится, что вы миллионер, это не означает, что вы хоть немного разбогатеете, когда проснетесь» (Kapleau, 1965, р. 40–41).

Медитация — это важное упражнение по обретению внутреннего покоя и безмятежности, а также способности сосредоточиваться и оставаться невозмутимым. Практика дзадзэн подобна принятию душа. Она регулярно очищает ум, подобно тому как душ очищает тело. «Вам необходимо практиковать дзадзэн потому, что, если вы не будете этого делать, вещи начнут довлеть над вами и вы не сможете от них освободиться» (Katagiri, 1988, частная беседа с Йодзаном Мосигом). Человек сначала учится тому, как привести себя в состояние покоя и сосредоточенности в медитации, а затем переносит это ощущение невозмутимого осознания на свою деятельность. В конце концов ничто не сможет вывести опытного медитирующего из равновесия. Он научится подходить к проблемам и удовольствиям с этой невозмутимой позиции, сохраняя определенную отстраненность от происходящего. «Практика дзадзэн — это непосредственное проявление нашей истинной природы. Строго говоря, для любого человеческого существа нет иной практики, кроме этой, нет иного образа жизни, кроме этого» (Suzuki, 1970, р. 23).

«В буддистской медитации мы не добиваемся такого просветления, которое произойдет спустя пять или десять лет. Мы практикуем ради того, чтобы каждый момент нашей жизни стал настоящей жизнью. И, следовательно, когда мы медитируем, мы сидим ради сидения; мы не сидим ради чего-то иного. Если мы сидим в течение двадцати минут, эти двадцать минут должны принести нам радость, жизнь» (Hanh, 1988, р. 53).

Важно помнить, что практика медитации является самоцелью, а не просто техникой, позволяющей достичь чего-то. Чтобы воспринять эту главу как нечто большее, чем набор слов и идей, вы должны ощутить дзэн на собственном опыте. Для этого вы должны принять сидячее положение (как это описано в «Самонаблюдении: дзадзэн»). Важность непосредственного опыта такого рода просто нельзя преувеличить.

Для размышления. Дзадзэн

Попробуйте выполнить это упражнение, чтобы узнать кое-что о дзэн и о том, как функционирует ваш ум.

Во-первых, важно, чтобы вы приняли правильную сидячую позу. Вы должны сесть так, чтобы вам было удобно, чтобы ваша спина была прямой и чтобы вы не испытывали напряжения. «Прямая спина», согласно дзэнским наставникам, предполагает, что позвоночник должен быть изогнут естественным образом чуть ниже средней части спины.

Если хотите, можете сесть на стул. Найдите стул с как можно более плоским сиденьем. Можно также воспользоваться маленькой плоской подушкой. Сядьте на переднюю треть стула, прижав ступни к полу. Ваши голени должны находиться под более или менее прямым углом к полу.

Если вы собираетесь сидеть на полу, воспользуйтесь маленькой плоской подушкой, подложив ее под ягодицы (подушки для медитации часто продают в местных дзэнских центрах). Лучше сесть на коврик или одеяло, чем на голый пол. Садитесь на край подушки, опираясь на подушку только оконечностью нижней части позвоночника. Большинству длинноногих жителей Запада будет удобнее сидеть в бирманской позе, когда левая ступня упирается в то место, где правое бедро переходит в таз, а правая нога располагается прямо перед левой и параллельна ей. Обе ноги прижаты к полу, а колени опираются на него. Колени и копчик образуют треугольник.

Голову нужно держать прямо, не наклоняя ее ни вперед, ни назад. Подбородок втянут. Если ваша голова будет находиться в правильном положении, вы практически не почувствуете ее веса. Расположите кисть левой руки поверх кисти правой в районе паха, при этом большие пальцы слегка соприкасаются, а ладони смотрят вверх.

Сядьте перед стеной на достаточном расстоянии от нее (примерно 6 футов), с тем чтобы вам было удобно сфокусировать свой взгляд на стене. Опустите глаза, направив их на какое-нибудь подходящее место на стене. Не закрывайте их полностью.

Покачайтесь из стороны в сторону, вперед и назад, чтобы найти наиболее удобную прямую позу. Слегка приподнимите грудную клетку, чтобы уменьшить давление на нижнюю часть спины и позволить своему позвоночнику изогнуться естественным образом. Сделайте два-три медленных, глубоких вдоха, перед тем как начнете сосредоточиваться.

Теперь следует та часть, которую легче всего описать и сложнее всего выполнить. Просто сидите. Не пытайтесь что-либо делать. Но при этом не пытайтесь и ничего не делать. Просто сидите, сохраняя позитивный душевный настрой. Попробуйте выполнять это упражнение в течение, по крайней мере, пяти-десяти минут каждый день в продолжение недели. Оно позволит вам узнать кое-что о дзэн, а также о природе вашего ума.

Кеннетт дает более подробные инструкции, касающиеся умственной деятельности во время медитации:

«Не прилагайте сознательных попыток к тому, чтобы подумать о чем-то, и не прилагайте сознательных попыток к тому, чтобы ни о чем не думать; другими словами, мысли должны свободно проникать в вашу голову; вы можете либо поиграть с ними, либо просто сидеть и смотреть, как они проходят сквозь вашу голову и выходят из нее с противоположной стороны. Это все, что вам необходимо делать, — просто продолжайте сидеть; не волнуйтесь по поводу своих мыслей, не позволяйте им завладеть вами и не пытайтесь прогнать их — и то, и другое будет ошибкой…

Я часто привожу в пример ситуацию, когда кто-то сидит под мостом и наблюдает за проезжающим транспортом. Вы должны наблюдать за мыслями, которые снуют взад и вперед, но ни в коем случае не беспокоиться по их поводу.

---

Внимательность (mindfulness)

Дзэнский учитель Тхить Ньят Хань дал такое красноречивое описание практики внимательности в повседневной жизни:

«Вы должны практиковать медитацию, когда вы идете, стоите, лежите, сидите и работаете, в то время, когда вы моете руки, моете посуду, подметаете пол, пьете чай, беседуете с друзьями или делаете что бы то ни было еще. Во время мытья посуды вы можете думать об ожидающем вас чае и тем самым постараться закончить эту работу как можно быстрее, чтобы сесть и начать пить чай. Но это означает, что вы неспособны жить в то время, когда вы моете посуду. Когда вы моете посуду, мытье посуды должно быть самым важным делом в вашей жизни…

Когда человек моет посуду, он должен лишь мыть посуду, а это означает, что, когда человек моет посуду, он должен полностью осознавать тот факт, что он моет посуду. На первый взгляд, все это может показаться довольно глупым: зачем уделять так много внимания простой вещи? Но в этом вся суть. То, что я стою здесь и мою эти чашки, — дивная реальность. Я являюсь целиком и полностью самим собой, слежу за своим дыханием, сознаю свое присутствие и свои мысли и действия. Меня нельзя бездумно швырять, как бутылку, подбрасываемую в разные стороны волнами» (1976, р. 3–4, 23–24).

«Во время выполнения дзадзэн не игнорируйте появляющиеся мысли, но и не дорожите ими; лишь обшаривайте свой ум [или сердце] в поисках источника этих мыслей» (дзэнский учитель Бассуй).

Медитация и внимательность сопутствуют друг другу. Медитация позволяет нам привнести в свою повседневную жизнь внутреннюю невозмутимость и повышенное осознание. Внимательность подготавливает нас к сидячей медитации с невозмутимым осознанием.

Для размышления. Медитация и повседневная деятельность

Вы можете узнать кое-что об использовании медитативной установки в своей повседневной деятельности, если выполните это упражнение.

Медитацию можно рассматривать прежде всего как способ обретения невозмутимости и ощущения сосредоточенного осознания путем научения тому, как не поддаваться мыслям и эмоциям. Как только вы начнете понимать эту медитативную установку во время своего спокойного сидения, вы сможете перенести это чувство на свою внешнюю деятельность.

Начните с ежедневной медитативной деятельности в течение часа. Сначала посидите спокойно пять-пятнадцать минут, а затем скажите себе, что вы намерены продолжать самоосознание и оставаться наблюдателем собственных мыслей, эмоций и действий в продолжение следующего часа. Если что-то все-таки выведет вас из равновесия, прекратите наблюдение и попытайтесь вновь обрести ощущение невозмутимости и осознания. На первых порах постарайтесь выполнять это упражнение молча. Для большинства из нас разговор почти тотчас же становится отвлекающим фактором.

Легче всего начать со спокойного физического труда в течение часа — работы в саду, приготовления пищи и т. д. Интеллектуальная деятельность представляет большую трудность, а вести беседу еще сложнее. Начав переносить это упражнение на свою повседневную жизнь, вы сможете проследить, в какие моменты вы становитесь наиболее чувствительным и когда вас легче всего вывести из равновесия. Составьте перечень этих ситуаций и посмотрите, о чем он вам говорит.

---

Для размышления. Медитация во время ходьбы

Медитация не ограничивается сидением в покое. Следующее упражнение дает вам возможность попрактиковаться в медитативной внимательности, когда вы находитесь в движении.

Поводом для практики внимательности могут стать любые ваши физические действия. Ходьба — особенно хорошее упражнение для сохранения осознания в своей повседневной жизни.

Совершите прогулку медленным шагом в какой-нибудь естественной обстановке — в саду или вдоль реки. Дышите нормально и легко. Начните подстраивать дыхание под свои шаги. Затем увеличьте время выдоха на один шаг, не задерживая специально свое дыхание. Посмотрите, не становится ли более долгим при этом и ваш вдох.

После 10 циклов дыхания увеличьте время выдоха еще на один шаг. После 20 циклов дыхания вернитесь к нормальному дыханию. Через 5 минут вы сможете опять увеличить время вдоха и выдоха. Обязательно возвращайтесь к норме, если вы чувствуете хотя бы небольшую усталость. Смысл упражнения — сохранить свое осознание. Подойдет любой способ счета, так как счет вдохов и выдохов поддерживает вашу связь с настоящим (Adapted from: Hanh, 1976).

Просветление.

Как правило, термин просветление (enlightenment) вводит в заблуждение, так как можно подумать, что он предполагает некоторое состояние, в котором человек может пребывать постоянно; разумеется, такое представление явилось бы извращением буддистской концепции непостоянства. Другой буддистский термин, связанный с просветлением, — нирвана. Нирвана, состояние ума, при котором происходит угасание всех страстей и желаний, достигается посредством самодисциплины, медитации и осознания непостоянства мира и отсутствия «я».

В дзэн часто используют японское слово сатори, означающее буквально «интуитивное понимание». Еще один термин — кэнсе, который означает «всматриваться в свою собственную природу». Оба термина имеют отношение к непосредственному восприятию человеком истины буддистского учения. Это восприятие не статично; оно представляет собой эволюционирующее, вечно меняющееся, динамичное состояние бытия, во многом схожее с концепцией самореализации Маслоу.

«Просветление — это не какое-то приятное чувство или какое-то определенное состояние ума. Состояние ума, которое имеет место, когда вы сидите в правильной позе, — уже само по себе просветление» (Suzuki, 1970, р. 28).

Джон Дайдо Лури (John Daido Loori), американский дзэнский наставник, говорит, что история гадкого утенка из сказки Ханса Кристиана Андерсена являет собой хороший пример опыта кэнсе. Гадкий утенок страдал, потому что он отличался от других уток. Поняв, что он — прекрасный лебедь, он пришел в восторг. Однако в действительности ничего не изменилось. Он всегда был совершенным, прекрасным лебедем. Просто он осознал свою истинную природу и избавился от иллюзии своего несовершенства. Осознание совершенства нашей подлинной природы Будды — во многом схожий процесс.

«Просветление — это совершенный покой и гармония. Если вы полагаете, что просветление — это нечто, чем вы можете завладеть, тогда оно появляется прямо перед вами и вы стремитесь им завладеть; но чем больше мы стремимся им завладеть, тем больше просветление будет ускользать от нас. Мы прилагаем еще большие усилия и наконец становимся подобными неистовому, пронзительно кричащему воину. Затем мы истощаем свои силы… Но просветление — целиком за пределами просветления или непросветления. Это всего лишь совершенный покой и гармония» (Katagiri, 1988, р. 128).

Архат и бодхисаттва.

Традициям Тхеравады и Махаяны присущи различные концепции природы идеального человеческого существа. Идеал Тхеравады — архат, тот, кто полностью избавился от ограничивающей человека привязанности к семье, собственности и удобствам, чтобы стать совершенно независимым от этого мира. Архат буквально означает «тот, кто убил врага» или тот, кто преодолел все страсти в процессе интенсивных духовных упражнений. Архат, как правило удалившийся от мира монах, сумел избавиться от гордыни, себялюбия, ненависти и алчности, став мудрым и сострадательным.

Один буддистский текст описывает архата следующим образом:

«Он прилагал усилия, он бился и боролся, и наконец он понял, что этот круг «Рождения и Смерти»… пребывает в постоянном движении. Он отверг все условия существования, которые обусловлены совокупностью обстоятельств, поскольку они в силу своей природы обречены на порчу и разрушение, изменение и уничтожение. Он отказался от всего «загрязняющего» и обрел архатство… Золото и ком земли стали для него равнозначными. Небо и ладонь его руки стали в его понимании одним и тем же» (in: Conze, 1959 а, р. 94).

«Пусть другие обретают Просветление; я не вступлю в Нирвану, пока последняя травинка не обретет Буддовость» (Bodhisattva vow in: Conze, 1959 b).

Архат добивается нирваны, освобождения от страдания путем искоренения страсти. Человек, преобразившийся подобным образом, воспринимает нирвану как абсолютную истину или конечную реальность, состояние, выходящее за рамки этого мира вечно меняющихся феноменов.

Идеал Махаяны — бодхисаттва, буквально «просветление-существо». Бодхисаттва — это глубоко сострадательное существо, которое дало обет оставаться в мире до тех пор, пока все остальные не будут избавлены от страдания.

Правильно понимая принцип отсутствия «я», бодхисаттва осознает, что он является составной частью всех остальных наделенных чувствами существ и что, пока все существа не избавятся от страдания, он не сможет добиться полного освобождения. Бодхисаттва дает обет не вступать в нирвану, пока не обретет просветления каждое наделенное чувствами существо, каждая травинка.

«Столько существ, сколько их во вселенной… рожденных из яйца, рожденных из утробы, рожденных из влаги или рожденных чудесным образом; имеющих или не имеющих форму; наделенных восприятием, не наделенных восприятием или лишенных и восприятия, и невосприятия (насколько постижима какая бы то ни было мыслимая форма существ) — всех их я должен привести в нирвану» (Diamond Sutra in: Conze, 1959, p. 164).

Сострадание является величайшей добродетелью бодхисаттвы, результатом искреннего переживания страданий всех существ как своих собственных. С точки зрения Махаяны, эта установка равносильна просветлению. В опыте просветления преодолевается не мир, а себялюбивое эго.

Путь бодхисаттвы предполагает отказ от мира, но не от существ, его населяющих. Путь архата придает особое значение поиску внутреннего совершенства и отказу от мира, не акцентируя внимания на служении. Позиция архата заключается в следующем: те, кто желает помочь другим, должны сначала преобразиться сами. Человек, погрязший в заблуждении, неспособен помочь другим или научить их чему-то; следовательно, саморазвитием необходимо заняться в первую очередь.

Эти два идеала можно рассматривать, скорее, как взаимодополняющие, а не как противоречащие один другому. Модель архатства делает упор на самодисциплине, тогда как идеал бодхисаттвы подчеркивает важность служения другим; оба являются неотъемлемыми компонентами личностного роста и развития.

 

Динамика.

В дзэн психодуховный рост традиционно иллюстрируют с помощью серии картинок «В поисках быка». Этот набор содержательных образов дает яркие примеры состояний осознания, выходящих за рамки тех, которые обычно рассматривает западная психология.

Классические дзэнские тексты рассматривают также помехи на пути, в частности «три огня» — алчности, ненависти и заблуждения — и проблему гордыни или эготизма.

«Одно разумное слово, приносящее покой, лучше тысячи пустых речей» (Dhammapada, Lal, 1967).

Психологический рост.

Дзэнские учителя часто описывали развитие своих учеников с помощью названных картинок, которые являются ясным и наглядным примером дзэнского мышления. Один наставник перечислил основные ступени этой серии, давая советы продвинутому дзэнскому ученику:

«Если ты продолжишь выполнять дзадзэн, то достигнешь стадии поимки Быка, или четвертой ступени. В данный момент ты, так сказать, «не владеешь» своим осознанием. За стадией поимки Быка следует стадия его приручения, после чего на нем едут верхом, что соответствует состоянию осознания, при котором просветление и эго рассматриваются как тождественные друг другу. На следующей, седьмой ступени о Быке забывают; на восьмой ступени забывают и о Быке, и о себе; девятая ступень — ступень великого просветления, которое проницает все до самого основания и при котором человек более не отделяет просветление от непросветления. Последняя десятая ступень — ступень, на которой… человек находится, оставаясь самим собой, среди простых людей, помогая им, когда это возможно, избавленный от какой-либо привязанности к просветлению» (Kapleau, 1965, р. 231).

Бык — это символ природы Будды, а события вокруг поимки быка имеют отношение к духовному поиску и внутреннему развитию дзэнского ученика. Шпигельман и Миюки (Spiegelman & Miyuki, 1985), два психоаналитика-юнгианца, дают прекрасный, прочувствованный комментарий к этим картинкам в терминах процесса индивидуализации (см. рис. 17.1–17.10).

Рис. 17.1. Поиски Быка. На этой картинке показано начало духовного поиска. Человек теперь осознает свои духовные возможности и потенции. Став духовным искателем, он сосредоточился на обретении духовности. Сам поиск порождает новое препятствие — необходимость отыскать вне себя нечто, принадлежащее внутреннему миру. Те, кто ищет, должны в конце концов поверить, что они могут «найти» природу Будды внутри себя. Какуан, дзэнский учитель, первым нарисовавший эти картинки, прокомментировал каждую из них:

«В сущности, Бык не терялся, зачем же его искать? Повернувшись спиной к своей Истинной природе, человек неспособен ее увидеть. Из-за своей ущербности он потерял Быка из виду. Неожиданно он обнаруживает, что стоит перед лабиринтом перекрещивающихся дорог. Алчность до мирских благ и ужас перед потерями взвиваются языками обжигающего пламени, мысли о правильном и неправильном вонзаются, как кинжалы» (Kakuan in: Kapleau, 1965, p. 302).

Рис. 17. 2. Нахождение следов. Ищущий приступил к серьезному изучению Буддизма. Изучение различных священных текстов и жизнеописаний буддийских мудрецов приводит к интеллектуальному пониманию основных буддийских истин, однако, ученик еще не убедился в этих истинах на личном опыте. «Он еще неспособен отличить добро от зла, а истину от лжи. Он еще не вошел во врата, но уже видит то, что предположительно является следами Быка». (Хакуин из книги Капло, Kapleau, 1965, р. 303)

Рис. 17. 3. Первый взгляд на Быка. Вид Быка является для ищущего первым непосредственным опытом постижения своей собственной природы Будды. Встреча с Быком не результат изучения или абстрактного созерцания, — становится возможной благодаря непосредственному опыту.

Этот первый взгляд длится лишь мгновение; это осознание, которое приходит и уходит. Ученику требуется дальнейшая дисциплина (послушание), расширяющая и стабилизирующая (цементирующая) его опыт.

«Если он будет лишь внимательно вслушиваться в звуки повседневной жизни, к нему придет осознание, и в этот момент он увидит сам Источник. Его …ощущения и есть не что иное, как этот истинный Источник. В каждом деянии (форме жизнедеятельности) Источник проявляет себя. Он подобен соли в воде или связующему в красителе» (Хакуин из книги Капло, Kapleau, 1965, р. 304).

Рис. 17.4. Поимка быка. Теперь ученик дзэн должен убедиться в том, что буддийская самодисциплина пронизывает всю его повседневную жизнь. Цель ее состоит в распространении осознанности своей природы Будды на все формы жизнедеятельности и в проявлении этой осознанности при любых обстоятельствах. Бык здесь символизирует сырую (первичную) энергию и силу природы Будды. Вследствие огромного давления внешнего мира, Быка трудно удержать под контролем. Если строгая дисциплина сейчас будет прекращена, эта сила и энергия могут рассеяться.

«Сегодня он встретил Быка, который уже давно скакал по полям и наконец схватил его. Столь долго Бык наслаждался условиями своей жизни (своей свободой), что сломать его старые привычки нелегко. Он продолжает тосковать по благоухающей траве, он все еще упрям и необъезжен. Чтобы окончательно приручить его, человек должен использовать свой кнут» (Хакуин из книги Капло, Kapleau, 1965, р. 305).

Рис. 17. 5. Приручение Быка. Не требующая усилий близость или дружба наконец достигнута. Ощущение борьбы ушло. Это стадия строгого и безупречного послушания. В каждом действии, в каждой мысли начинает отражаться его истинное «я». Индивидуум без устали работает над тем, чтобы проявлять свой Буддизм постоянно, беспрерывно. Лишь поскольку следы иллюзии еще сохранились, существует различие между ищущим и Быком.

«Он должен крепко удерживать узду и не позволять Быку бродить самому по себе, особенно в мутные затоны, в которые тот удалится. При надлежащем обращении он станет чистым и кротким. Без привязи, он охотно последует за своим хозяином» (Хакуин из книги Капло, Kapleau, 1965, р. 306).

Рис. 17. 6. Поездка домой на Быке. Битва позади. Ученик становится мудрецом. Хотя Бык еще рассматривается как отделенный от него, взаимоотношения между человеком и Быком столь близки, что он может оседлать его без усилий, не нуждаясь в том, чтобы обращать хоть малейшее внимание на то, куда идет Бык. Жизнь становится простой, естественной и спонтанной. Формальная внешняя дисциплина более не является необходимой, после того как осознание своей природы Будды прочно заякорено. Послушание, которое ранее воспринималось как бремя, теперь радушно принимается как источник подлинной свободы и удовлетворения.

«"Приобретения" и "потери" больше не тревожат его. Он напевает простой мотив лесника и наигрывает простые песенки деревенских детей. Оседлав спину Быка, он безмятежно смотрит на облака в небе. Он не поворачивает головы [в сторону искушений]. И сколько не пытайся расстроить его, он остается невозмутимым» (Хакуин из книги Капло, Kapleau, 1965, р. 307).

Рис. 17. 7. Бык забыт, только собственное «я». Ищущий вернулся домой, и Бык забыт. Различия между религиозным и мирским исчезают, поскольку все рассматривается как обладающее природой Будды. Практика и послушание становятся неотличимыми от повседневной жизни. Находиться в состоянии медитации становится столь же естественным, как ходить и дышать, и оно больше не ассоциируется с какими-либо мотивами и отделенностью от цели. Все священно, нет больше различия между просветлением и невежеством.

«В Дхарме [Учении] нет двойственности. Бык и есть его Первоприрода: теперь он узнан. Когда кролик пойман, капкан больше не нужен, когда поймана рыба, сеть становится бесполезной. Подобно золоту, отделенному от шлаков, подобно луне, пробившейся сквозь облака, единственный луч сияющего света светит вечно» (Хакуин из книги Капло, Kapleau, 1965, р. 308).

Рис. 17. 8. Забыты и бык, и собственное «я». Этот образ описывает опыт пустоты, принципиальной ничтожности всего творения. Выход за рамки индивидуальной природы и природы Будды достигнут на предыдущей стадии, теперь достигнут выход за рамки самого просветления. Совершенная окружность, нарисованная одним мазком кисти мастером дзэн, оставлена незамкнутой. Поскольку круг не замкнут, возможен дальнейший рост. Процесс просветления может продолжаться без остановок или застоя.

«Все обманчивые чувства исчезли, и представления о святости тоже оставлены. Он не задерживается в состоянии «Будды» и быстро минует состояние «не-Будды». Даже тысячи глаз [Будд и патриархов] не различат в нем ни единого конкретного качества. И если сотни птиц станут рассыпать цветы у его комнаты, ему останется лишь стыдиться себя» (Хакуин из книги Капло, Kapleau, 1965, р. 309).

Рис. 17. 9. Возвращение к Источнику. Если восьмая стадия рассматривается как статичный аспект абсолютной истины, о девятой можно сказать, что она несет в себе признание динамической природы мира.

Природа не просто пуста или священна, она есть. Если смотреть ясным взором, любой аспект мира может служить в качестве совершенного зеркала, показывающего нам самих себя. Здесь еще сохраняется некоторая двойственность между проявлением истины в природе и ее проявлением в пребывающем в иллюзиях и страдающем человечестве.

Данный уровень должен в конце концов быть углублен, чтобы включить в себя наше возвращение к человеческой цивилизации.

«Он наблюдает подъемы и спады жизни в мире, ненавязчиво пребывая в состоянии непоколебимой безмятежности. Эти [подъемы и спады] не являются фантомом или иллюзией [они исходят из Источника]. К чему же тогда бороться за что-либо? Воды сини, горы зелены. Наедине с собой он наблюдает, как вещи беспрерывно меняются» (Хакуин из книги Капло, Kapleau, 1965, р. 310).

Рис. 17. 10. Вход в город с жестом благословения. Это заключительная стадия — стадия Бодхисаттвы свободного, дарящего свою помощь все остальным существам без ограничений. Город символизирует мирскую жизнь, в отличие от дзэнского храма или убежища для созерцания. Бодхисаттва изображен с большим животом и мешком с вином, перекинутым через плечо. Он готов разделить все удовольствия и дела этого мира не в силу своих желаний или привязанностей, а для того, чтобы учить других.

«Ворота его хижины закрыты, даже мудрейший не сможет найти его. Его умственный кругозор [понятия, мнения, и так далее] наконец оставлен. Он идет своим путем, не пытаясь следовать по стопам предыдущих стадий. Неся мешок [с вином], он бредет на рынок; опираясь на свой посох, он возвращается домой. Он ведет владельцев таверн и продавцов рыбы по Пути Будды» (Хакуин из книги Капло, Kapleau, 1965, р. 303).

Мастер дзэн, осознающий, что все есть Будда, теперь может вернуться к делам своих предыдущих стадий с новым взглядом на мир.

Помехи росту.

В буддизме основные помехи росту имеют, как правило, психологический характер. Каждому из нас присущи три качества, которые представляют собой наиболее труднопреодолимые препятствия: алчность, ненависть и заблуждение. Еще одна серьезная помеха — гордыня.

Алчность, ненависть и заблуждение

Три основных источника страдания, «три огня» буддизма — это алчность, ненависть и заблуждение. Некоторые люди находятся во власти алчности, другие — во власти ненависти, третьи — во власти заблуждения. Буквально каждая личность содержит в себе комбинацию этих трех качеств, одна из которых играет доминирующую роль, хотя их соотношение может меняться в зависимости от обстоятельств. Некоторые ситуации пробуждают в человеке алчность, тогда как под влиянием других он впадает в гнев или в заблуждения.

Алчность является основным недостатком большинства людей. Нам хочется иметь больше того, что мы имеем или что нам необходимо, — больше денег, еды, удовольствий. Как правило, дети кажутся наиболее ненасытными, и часто бывает практически невозможно удовлетворить их аппетиты. Съеденный леденец лишь пробуждает желание отправить в рот еще один. В буддистских сочинениях те, кто находится во власти алчности, описаны как подверженные тщеславию, неудовлетворенности, коварству и любви к обильной, сладкой пище и нарядной одежде (Conze, 1959b).

Те, кто находится во власти ненависти, отличаются раздражительностью и легко впадают в гнев. Для них жизнь — это постоянная череда стычек с врагами, отмщения другим за подлинные и воображаемые оскорбления и защиты себя от возможного нападения. Те, кем движет ненависть, склонны затаивать недовольство, умалять достоинства других и страдать от высокомерия, зависти и скаредности (Conze, 1959b).

Заблуждение связано с общим состоянием замешательства, отсутствия осознания и нерешительности. Тем, кто более всего подвержен заблуждению, трудно собраться с мыслями или сохранять верность чему-то. Их реакции и взгляды являются не их собственными, а позаимствованы у других людей. Те, кто пребывает во власти заблуждения, склонны делать все невнимательно и неаккуратно. Их поведение отличается леностью, упрямством, неуверенностью, беспокойством и возбудимостью (Conze, 1959b).

В самом худшем случае эти тенденции могут вылиться в то, что на Западе называют неврозом или психозом. Однако, согласно буддистскому мышлению, даже психоз — это не более чем временное усиление одной из этих тенденций. Он, подобно всем прочим психическим и физическим проявлениям, рассматривается как некое преходящее состояние.

«Один человек побеждает на поле сражения тысячную армию. Другой побеждает себя — и он более велик» (Dhammapada, Lal, 1967).

Работая над собой, можно преодолеть все три препятствия. Алчность можно обратить в сострадание, ненависть — в любовь, а заблуждение — в мудрость. Самодисциплина и следование заповедям Будды дают человеку возможность вступить в борьбу со своей алчностью и обуздать ее. Буддистское учение с его акцентом на сострадании и уважении к другим людям позволяет нам одержать победу над ненавистью. Осознание того, что все вокруг — это Будда, является противоядием против заблуждения. Все заслуживает нашей глубочайшей заботы и внимания, поскольку все является манифестацией природы Будды.

«Ум беспокоен. Нужно его обуздать. Дисциплинированный ум — это путь к нирване» (Dhammapada, Lal, 1967).

Гордыня (pride)

Еще одной помехой росту может быть гордыня. Ее следствиями могут стать отсутствие уважения к наставнику и искажение учения. Любой дзэнский наставник постарается помочь ученикам распознать свою гордыню и эготизм. Один из дзэнских патриархов указывал: «Если учение, которое вы слышите от дзэнского наставника, противоречит вашему собственному взгляду, это, скорее всего, хороший дзэнский наставник» (Dogen in: Kennett, 1976, p. 111).

«Понять «я» не значит быть им довольным; не быть довольным «я» — значит желать как-то его изменить; а желать как-то его изменить — значит изучать буддизм» (Dogen in: Kennett, 1976).

Гордыня может проявиться буквально на любом этапе обучения, даже после кэнсе. Обычно непосредственный опыт кэнсе служит подтверждением того, что ученик понимает буддизм и его уверенность в правильности буддистского учения становится непоколебимой. Однако на этой стадии многие ученики начинают думать, что они уже все познали, что они полностью понимают буддизм и более не нуждаются в наставнике.

Хороший наставник настоит на том, чтобы ученик в этот период продолжил обучение и выполнение регулярных обязанностей, дабы быть уверенным, что гордыня и честолюбие не исказят его первичное глубокое понимание буддизма. Если на этой стадии дает о себе знать заблуждение, его бывает трудно преодолеть, поскольку убеждения ученика теперь прочно укоренены в фактическом опыте. Если обучение будет продолжено, ученики смогут победить неизбежную гордыню и чувство святости, или то, что некоторые дзэнские учителя называли «запахом просветления» или «зловонием дзэн». Ученику следует напоминать о доктрине непостоянства и о том, что обучение в буддизме бесконечно.

 

Структура.

 

Тело.

В отношении человека к телу первостепенное значение имеет буддистская концепция Срединного пути. Она не предполагает ни полного потворства собственным желаниям, ни крайнего аскетизма или умерщвления плоти.

«И ваша жизнь, и ваше тело заслуживают любви и уважения, ибо именно с их помощью практикуется Истина и обнаруживает себя сила Будды» (Dogen in: Kennett, 1976).

В дзэнских храмах во время обеденного церемониала звучат следующие заверения:

«Первый кусок — во имя того, чтобы избавиться от всех пороков.

Второй кусок — во имя того, чтобы наше обучение было совершенным.

Третий кусок — во имя того, чтобы помогать всем существам.

Мы молимся, чтобы все могли стать просветленными.

Мы должны задуматься о тех путях и средствах, какими эта пища была приготовлена.

Мы должны дать оценку своим заслугам, когда ее принимаем.

Мы должны оградить себя от порока, избавившись от алчных мыслей.

Мы будем есть, дабы не обессилеть и не умереть.

Мы принимаем эту пищу, чтобы мы могли стать просветленными.» (Mealtime Ceremonial in: Kennett, 1976, p. 236–237).

Комментируя дзэнский подход к принятию пищи, один дзэнский учитель написал следующее:

«Если вы можете произносить нараспев буддистское учение во время еды, вы — очень счастливый человек… Если вы завтракаете, чтобы принести свои тело и ум в жертву Будде, какой же вы счастливый! Приносить свои тело и ум в жертву Будде — значит приносить их в жертву пустоте или, другими словами, чистому восприятию человеческой деятельности» (Katagiri, 1988, р. 9).

Хякудзе, положивший начало дзэнской монастырской жизни, всегда работал со своими монахами, когда те занимались физическим трудом, даже в то время, когда ему было за 80. Хотя его ученики всеми силами пытались воспрепятствовать этому, он стоял на своем, говоря: «Я не приобрел никаких заслуг, чтобы заслуживать иного отношения; если я не работаю, я не имею права есть свою порцию» (Ogata, 1959, р. 43).

Тело — это средство служения другим людям и собственному поиску истины. Именно поэтому о нем следует заботиться.

 

Социальные отношения.

Распространенным ошибочным представлением, встречающимся во всех медитативных дисциплинах, является квиетизм, или уход от мира с целью не потревожить свой медитативный покой. Буддистское учение подчеркивает важность ответственности, представляющей собой прямую противоположность уходу от мира. Медитация — вовсе не самоцель. Человек может посвящать какие-то периоды времени медитативной практике, понимая при этом, что он должен работать и в конечном счете помогать другим людям. Поскольку все обладают (или, скорее, являются) природой Будды, в идеале мы должны смотреть на всех остальных человеческих существ как на Будду и говорить себе: «Вот идет Будда. Как я могу помочь ему или ей?» Будда не пребывает где-то за пределами этого мира страдания, не испытывая необходимости помогать и сострадать. Не является Буддовость и каким-то постоянным состоянием (поскольку в буддизме ничто не считается постоянным).

«Воздержитесь от зла, творите лишь добро, добро для других» (The Three Precepts in: Kennett, 1976).

«Лжец с выбритой головой — еще не монах» (Dhammapada, Lal, 1967).

Социальные интеракции предоставляют прекрасную возможность для практики буддистских идеалов и принципов. К человеку, находящемуся в нетрезвом состоянии, можно относиться как к пьяному Будде. Ему не позволяют беспокоить других, но к нему и не проявляют неуважения. Аналогичным образом, того, кто действует, руководствуясь ошибочными или дурными намерениями, можно рассматривать как маленького несмышленого Будду. Такого человека следует учить, а не наказывать в отместку и не гнать прочь как порочного или никчемного. Ибо, если его гонят прочь, это значит, что гонят прочь Будду. Кроме того, социальные отношения позволяют человеку практиковать невозмутимое осознание, выработанное во время медитации.

 

Воля.

Догэн пишет: «Мы познаем волю с помощью воли» (in: Kennett, 1976, p. 170). Воля вырабатывается путем проявления воли. Постичь волю — значит оставаться по-настоящему преданным своему обучению и принять ответственность за свои собственные действия, осознав, что никто другой не пройдет за вас ваше обучение.

«Однако человеку нелегко сбросить одним махом оковы неведения и разграничения. Требуется очень сильная воля, и человек должен целеустремленно искать Истинное «я» внутри себя. В дзэн для этого необходимо усердно заниматься, и здесь не может быть никаких легких, мгновенных средств» (Shibayama, 1979, р. 31).

«Есть только одна вещь — усердные занятия, ибо в этом истинное просветление» (Evening Service in: Kennett, 1976, p. 290).

Один из основных буддистских принципов состоит в том, что повседневные жизнь и деятельность должны быть согласованы с идеалами и ценностями. Обучение — это не только средство достижения цели, но и самоцель. Догэн пишет:

«Будет ересью полагать, что обучение и просветление отделены друг от друга, ибо в буддизме они представляют собой одно целое… Раз это так, наставник должен говорить своим ученикам, чтобы они никогда не искали просветления вне обучения, поскольку оно отражено в последнем. Поскольку обучение — это уже просветление, просветление бесконечно; поскольку просветление — это уже обучение, у обучения не может быть какого бы то ни было начала» (in: Kennett, 1976, p. 121).

«О Будда, идущий, идущий, идущий за все пределы, вечно идущий за все пределы, вечно становящийся Буддой» (The Scripture of Great Wisdom in: Kennett, 1976, p. 224):

Один современный дзэнский наставник предупредил своего ученика: «Твое просветление таково, что оно легко может ускользнуть от тебя, если ты будешь лениться и пренебрегать дальнейшей практикой. Далее, хотя ты достиг просветления, ты остаешься тем же, кем ты был раньше, — ничто не прибавилось, ты не стал более великим» (Kapleau, 1965, р. 231).

Обучение — непрерывный процесс, так как нет конца осознанию буддистских принципов. Человеку, который остановится и удовлетворится опытом первоначального просветления, вскоре не останется ничего другого, как только предаваться приятным воспоминаниям.

 

Эмоции.

Важной целью буддистского обучения является научение тому, как контролировать свои эмоции, избавившись от их власти. В большинстве эмоций нет ничего плохого; однако немногие люди проявляют свои эмоции должным или адекватным образом. Большая часть людей гневается или впадает в ярость из-за пустяков, подавляют свои чувства и привносят эмоции в ситуации, имеющие весьма отдаленное отношение к источнику их гнева.

Путем обучения дзэнские ученики постепенно переносят состояние медитативного осознания на все виды своей повседневной деятельности. Когда ученик начинает лучше осознавать свои эмоциональные реакции на различные ситуации, эмоции утрачивают свою власть над ним. Один дзэнский наставник сказал, что, если человек все-таки дает выход своему гневу, его проявление должно быть подобно небольшому взрыву или удару грома; в этом случае чувство гнева переживается сполна, и впоследствии от него можно будет полностью избавиться (Suzuki, n. d.).

Идеальное буддистское эмоциональное состояние — сострадание, которое можно рассматривать как преодоленную эмоцию, чувство единства со всеми остальными существами, результат опыта недвойственности.

 

Интеллект.

Изучение буддистских писаний и интеллектуальное понимание буддистского учения являются важными первыми шагами в буддистском обучении, как об этом свидетельствуют комментарии к картинкам «В поисках быка». Однако упование на один лишь интеллект может помешать истинному осознанию. Ананде, самому сообразительному и эрудированному из учеников Будды, понадобилось почти в пять раз больше времени, чем другим ученикам, чтобы достичь просветления. После кончины Будды другие ученики пришли к Ананде, который обладал такой поразительной памятью, что мог повторить слово в слово все проповеди Будды. Но его любовь к спорам, его гордость своими знаниями и его привязанность к своему наставнику были помехами на его пути к просветлению.

Чистый интеллект и абстрактные рассуждения полезны. Но интеллект и рассуждения сами по себе не позволят нам понять себя и окружающий нас мир. Интеллект оказывается в сущности бессильным, когда дело касается удовлетворения наших глубочайших потребностей. «Цель дзэн не в том, чтобы демонстрировать нелогичность ради нее самой, а в том, чтобы люди поняли, что логика — это не последнее слово и что существует некая трансцендентальная данность, которую нельзя постичь с помощью одних лишь интеллектуальных способностей» (Suzuki, 1964, р. 67).

«Когда дзадзэн выполняется правильно, земля проницает небеса» (Dogen in: Kennett, 1976, p. 140).

Буддизм различает обычный сознательный ум и более глубокий Ум:

«Жить духовной жизнью — значит учиться и практиковать Путь-ум. Путь — это универсальная тропа, которая представляет собой полную безмятежность и покой. Ее называют Умом. Этот Ум — не обычный ум. Ум, как и безмятежность и покой, — это изначальная природа человеческого сознания…

Изучая психологию, человек старается понять основу сознания, которую называют бессознательным… Психология старается понять этот бессознательный уровень и извлечь из него нечто вещное. Когда вы стараетесь извлечь из него нечто вещное, это не что иное, как функционирование эго-сознания… Но что бы эго ни удалось найти и рассмотреть, это всего лишь внешний покров Пути-ума. Буддизм же — это непосредственное изучение и практика безмятежности и покоя» (Katagiri, 1988, р. 13).

Хотя эрудиция сама по себе не может принести большой пользы, интеллектуальное понимание, подкрепленное его фактической практикой, весьма важно. В идеальном случае интеллектуальное понимание углубляется и проясняется посредством медитации и обучения в повседневной жизни, в согласии с буддистскими принципами. Например, тот, кто лишь читает о концепции сострадания, не служа при этом другим людям, воспринимает сострадание только как бессодержательную абстракцию. Буддистское учение — это живые истины, активно проявленные в жизни людей.

 

«Я».

В буддистском учении различают меньшее «я» и большее «я». Меньшее «я» — это эго, сознание нашего ума и тела. Меньшее «я» остается сосредоточенным на ограниченности индивида, осознании его оторванности от остального мира. Этот уровень сознания должен быть преодолен с целью обретения чувства единства с другими существами и природой.

В каком-то смысле меньшее «я» порождено нашим чувством собственной неполноценности. То есть чем более незащищенными или неполноценными мы себя ощущаем, тем больше раздувается наше эго. Когда мы становимся целостными, монолитными людьми, наше меньшее «я» само по себе сжимается. Нам не грозит утрата своего эго; однако зрелый человек управляет своим эго, а не находится в его власти.

«Изучать Путь Будды — значит изучать себя, изучать себя — значит забыть себя, забыть себя — значит быть просветленным десятью тысячью вещей» (Dogen in: Maezumi, 1978).

Человек может идентифицировать себя со своим большим «я», которое достигает размеров целой вселенной, охватывая всех существ и все мироздание. Этот уровень понимания является необходимым элементом опыта просветления.

«Когда вы встречаете дзэнского учителя, который наставляет Истине, не обращайте внимания на то, к какой касте он принадлежит, на его внешность, недостатки или поведение. Поклонитесь ему в знак уважения к его великой мудрости и не делайте ничего, что могло бы причинить ему беспокойство» (Dogen in: Kennett, 1976).

Идентификация с большим «я» не означает, что с меньшим «я» следует покончить. Обучение способствует преодолению меньшего «я», так что человек избавляется от его власти. Нирвана — это не аннигиляция эго, или меньшего «я», а преодоление эго-ориентации. В буддистском искусстве бодхисаттву Мондзю изображают сидящим на свирепом звере. Мондзю сидит в безмятежной медитации, хотя зверь не дремлет и его злые глаза широко раскрыты. Зверь символизирует эго, полезный инструмент, который не следует уничтожать, но за которым нужно следить и который нужно держать под жестким контролем.

 

Наставник.

Настоящий буддистский наставник — это тот, кто не только верит в буддистские принципы, но и практикует их. Всякий раз, когда наставник оказывается неспособным следовать этому идеалу, он должен быть готов это признать. Ученики смотрят на своего наставника как на идеальный пример для подражания, как на живого Будду. Однако истинные дзэнские наставники сознают свои недостатки и стараются не отдаляться от своих учеников, забираясь на пьедестал. Ученики должны видеть человеческие качества и недостатки своего наставника, но признавать в нем Будду, несмотря на его изъяны.

Первоначально в буддистских храмах не было статуй Будды; изображались лишь отпечатки ног Будды. Это должно было напоминать ученику о следующем правиле: «Ты должен идти один, Будды только указывают путь». Кроме того, увидев конкретный образ, ученики начинают считать, что наставник должен быть похож на Будду и что наставниками являются только те, кто напоминает этот образ. Буддистские образы — это символы ментальных качеств, таких, как мудрость и сострадание. Это не иконы, которым поклоняются; они должны напоминать нам о качествах, которые в нас сокрыты.

Наставник занят главным образом собственной самоподготовкой. Другие, кто признает за ним определенные исключительные качества, сами принимают решение следовать его примеру. Наставник не пытается быть хорошим ради других и не беспокоится о том, хотят ли ученики следовать за ним. Своим примером и своим великим терпением, любовью и смирением наставник может вдохновлять учеников на то, чтобы они прилагали максимальные усилия в своей самоподготовке. Излишнее рвение в обучении других неизбежно порождает в них чувство вины за их неспособность соответствовать каким-то внешним идеалам. Лучшее, что может сделать наставник, это послужить в качестве некоего стандарта, с которым ученики вольны сравнивать собственные установки и свое обучение.

«Следование за дзэнским учителем — это не следование старыми путями и не прокладывание новых; это всего лишь восприятие учения» (Dogen in: Kennett, 1976).

Догэн подчеркивает значимость наставника:

«Если невозможно найти настоящего наставника, лучше вообще не изучать буддизм. При этом те, кого называют хорошими наставниками, необязательно должны быть молоды или стары, это всего лишь люди, которые могут сделать понятным истинное учение и удостоиться печати подлинного учителя. Ни обучение, ни знания не играют большой роли, ибо характерными чертами таких наставников являются их исключительное влияние на других и их собственная сила воли. Они не полагаются на собственные эгоцентричные взгляды и не цепляются за какую-либо навязчивую идею, ибо у них обучение и понимание находятся в совершенной гармонии. Таковы характеристики настоящего наставника» (in: Kennett, 1976, p. 109).

«Если вы задаетесь вопросом: «Могу ли я поверить в это?», вас в действительности интересует: «Могу ли я выработать достаточно твердую позицию, которая бы меня удовлетворяла?»» (Бахаудин, суфийский учитель).

Ученики часто оценивают своего наставника, определяя, является ли этот человек «дзэнским учителем» или нет. Разумеется, определенная разборчивость здесь необходима, поскольку называть себя наставниками могут даже неподготовленные и неопытные люди. Но если ученик беспокоится по поводу степени осознания квалифицированного дзэнского наставника — это не что иное, как эготизм. На самом деле ученик спрашивает: «Достоин ли этот наставник того, чтобы меня учить?», «Соответствует ли он моим стандартам?» Буддистское учение говорит, что если ум ученика «распахнут», то учить может кто угодно и что угодно.

 

Оценка.

Одним из захватывающих и интригующих аспектов буддизма является то, что он пробуждает чувство жизнеутверждающей диалектики, способствует восприятию одновременно и реального, и идеального и признанию того, что между обоими существует напряжение. Ученики не только устремляются к идеалам буддизма, но и начинают видеть границы реальности. Вот идея, которую человек должен понять и в соответствии с которой он должен жить: «Я — Будда, и я — не Будда, и я — Будда» (Кеннетт-роси, частная беседа). Этот диалектический подход проявляется буквально во всех аспектах буддистской жизни и мышления. Он создает творческое напряжение, давая возможность бороться с существующими недостатками и одновременно двигаться в направлении идеала.

«Смотрите! Идеальному сопутствует реальное, это подобно коробке с закрывающей ее крышкой… подобно двум стрелам, встретившимся в воздухе» (Sandokai in: Kennett, 1976, p. 280).

Просто сказать, что «то-то и то-то верно», — значит проигнорировать принцип непостоянства. В лучшем случае утверждение такого рода может ввести в заблуждение, но противоположное утверждение будет в равной степени обманчивым. Лучше сказать: «Это так, и это не так, и это так». Буквально каждое утверждение и каждую ситуацию можно лучше понять, если прибегнуть к такой диалектике.

Дзэнская идея, что обучение — это просветление, очень глубока. Обучаемый, придерживающийся этой установки, избегает попадания в ловушку устремленности к недостижимому идеалу. Постоянная борьба за какую-то отдаленную цель или награду может означать, что человек никогда полностью не погружается в настоящее. Если путь не согласуется с целью, разве может человек когда-либо достичь этой цели?

Данный вопрос проясняется в одном известном дзэнском рассказе о Басо — монахе, который прилагал большие усилия в медитации.

«Нангаку, его наставник, спросил: «Достойный, чего ты пытаешься достичь сидением?»

Басо ответил: «Я пытаюсь стать Буддой».

Тогда Нангаку поднял кусок черепицы и начал тереть ею о камень перед Басо.

«Учитель, что вы делаете?» — спросил Басо.

«Я полирую ее, чтобы сделать из нее зеркало», — сказал Нангаку.

«Можно ли, полируя черепицу, сделать из нее зеркало?»

«Можно ли, сидя в дзадзэн [медитации], стать Буддой?»

Басо спросил: «Что же я тогда должен делать?»

Нангаку ответил: «Если бы ты правил повозкой и она не двигалась, ты бы стал хлестать кнутом повозку или быка?»

Басо промолчал.

Нангаку продолжал: «Ты муштруешь себя в дзадзэн? Ты стремишься стать Буддой? Если ты муштруешь себя в дзадзэн, [позволь мне сказать тебе, что] дзадзэн — это не сидение и не лежание. Если ты муштруешь себя, чтобы стать сидящим Буддой, знай, что Будда не имеет формы. Дхарма [Учение], которая не имеет постоянного местопребывания, не допускает разграничений. Если ты пытаешься стать сидящим Буддой, это то же самое, что убить Будду. Если ты будешь цепляться за сидячую форму, ты не познаешь непреложную истину»» (Kapleau, 1965, p. 21).

Догэн указывал, что «поскольку в буддизме обучающиеся почти ничего не делают для самих себя, возможно ли, чтобы они делали что-либо ради славы или выгоды? В буддизме человек должен обучаться только ради буддизма» (in: Kennett, 1976, p. 107).

Буддистская диалектика также приложима к роли наставника. Как указывалось ранее, идеальный буддистский наставник видит свои недостатки и не скрывает их от своих учеников. В этом основное отличие буддизма от индийской традиции йоги, в которой гуру обычно почитают как совершенное воплощение всех божественных добродетелей.

Насколько бы точно ни соответствовал кто-либо этим божественным идеалам, невозможно отрицать тот факт, что все религиозные наставники — это только люди. Все они имеют свои слабости и несовершенства. Попытка исполнить роль святой и совершенной личности перед своими учениками неизбежно повлечет за собой определенное позерство и лицемерие. Если наставники не будут признавать свои недостатки, они, скорее всего, станут самодовольными и начнут отрицать свои малейшие изъяны или ошибки.

Ученики, которые взирают на своего наставника как на само совершенство, уклоняются от принятия ответственности за собственное развитие, поскольку они неспособны увидеть связь между собственными несовершенствами и мнимым совершенством учителя. Поэтому, вместо того чтобы продолжать усердно обучаться и дисциплинировать себя, ученики убеждают себя в том, что их наставник — «учитель», который способен выполнить все то, что им не под силу. Тем самым они избавляют себя от необходимости прилагать хоть какие-то усилия.

«Жить согласно дзэн — то же самое, что жить обычной повседневной жизнью» (Evening Service in Kennett, 1976).

В дзэн буддистская практика и повседневная жизнь не отделены друг от друга; они рассматриваются как одно целое. Подчеркивается важность практического, безыскусного опыта, а все эзотерическое и чудесное считается несущественным. Один дзэнский учитель как-то сказал: «Для меня чудо в том, что, когда я голоден, я ем, а когда я испытываю жажду, то пью» (Reps, n. d., p. 68). Жизнь должна быть прожита с полным осознанием за счет приятия и выполнения требований повседневной жизни. Как-то раз один монах попросил дзэнского учителя Дзесю дать ему наставление.

«Дзесю: «Ты уже позавтракал?»

Монах: «Да, позавтракал».

Дзесю: «Тогда вымой свою чашку».

Монах тут же понял истинную природу дзэн.»

Рамасвами и Шейх (Ramaswami & Sheikh, 1989) дают резюме буддистской психологии:

«Психология буддизма основывается на идеях отсутствия обособленного «я», непостоянства всех вещей и наличия печали. Человеческие существа страдают из-за самообмана, стремясь обладать тем, что должно неизбежно разрушиться, и из-за желаний. Будда не ограничился одним лишь диагнозом. Он объявил, что лекарством является достижение более возвышенного состояния бытия, в котором самопознание искоренит заблуждение, привязанность и желание» (р. 120).

Не существует какой-то конечной доктрины или догмы, поскольку перед лицом непостоянства не может быть ни каких-то абсолютных истин, ни даже какого-то абсолютного Будды. Буддистское учение ориентировано на реального человека. Его целью является искоренение чувства неудовлетворенности и неполноценности, порождаемого ограниченным, себялюбивым эго. В отрывке, процитированном в начале этой главы, Будда советует своим ученикам не следовать какому-либо учению, руководствуясь репутацией или красноречием конкретного наставника, а полагаться на собственное здравомыслие и опыт. В дзэн опыт является решающим критерием. Настоящим буддизмом считаются такое учение и практика, которые помогают людям стать более зрелыми, ответственными и совершенными.

 

Новые тенденции: влияние буддизма.

Буддистское мышление оказало значительное влияние на различные области психологии. Медитация может обладать многими благотворными качествами психотерапии. Каррингтон, Эфрон (Carrington & Ephron, 1975) и Энглер (Engler, 1986, 1993) исследовали ряд аспектов, в которых методы психоанализа и медитации могут эффективно взаимодействовать. Эрих Фромм (Fromm, 1970) считал, что цели дзэн и психоанализа тождественны. Они включают в себя постижение «я», освобождение от тирании бессознательного и познание реальности. Фромм также указывал, что дзэн и психоанализу присущ общий принцип, гласящий, что знание ведет к трансформации. Было установлено, что дзэнская медитация является ценным дополнением терапии (Boorstein, 1988; Claxton, 1986; Fuld, 1991; Kornfield, 1988), а восточные системы психотерапии, вдохновленные дзэн, пользуются на Западе все большей популярностью (Reynolds, 1980, 1984, 1993). Бенуа (Benoit, 1990) подробно исследовал психологию трансформации в дзэн. Соенг (Soeng, 1991) интерпретировал буддистские писания в свете современной квантовой физики.

Гештальт-терапия также имеет с буддистской доктриной много общего. Обе подчеркивают важность осмысленной жизни в настоящем. В обеих осознание является основным средством, способствующим изменению. Перлс (Perls, 1969) утверждал, что наш враг — не бессознательное, а сознательный ум. Будда также указывал, что именно сознательный ум подвержен страстям и цепляется за ложную идею обособленного «я».

Некоторые психологи начали синтезировать медитативные прозрения и идеи когнитивной психологии (Brown & Engler, 1986; Goleman, 1988; Shapiro, 1980; Shapiro & Walsh, 1984). Эмпирические исследования показали, что дзэнская медитация оказывает заметное невралгическое и психологическое воздействие (Hirai, 1989; Murphy & Donovan, 1988). Была установлена связь дзадзэн и других восточных медитативных техник с более крепким здоровьем и способностью справляться со стрессом и напряжением (Claxton, 1986; Dalai Lama et al., 1991; Kabat-Zinn, 1990, 1994; Shen-Yen, 1987).

В Соединенных Штатах приобрели популярность и влияние две другие школы буддизма — тибетский буддизм и Тхеравада. Ряд тибетских буддистских наставников эмигрировали на Запад, где они основали преуспевающие буддистские центры, подготовили большое число учеников и написали важные книги. Один из наиболее известных наставников покойный Чогьям Трунгпа основал в г. Боулдер, штат Колорадо, Институт Наропы. Его книги (Trungpa, 1975, 1988) повлияли на многих людей, интересующихся тибетским буддизмом.

Самый известный тибетский наставник — это, конечно, Далай-лама (1991, 1993), о котором писали газеты всех стран, когда он получил в 1989 г. Нобелевскую премию мира. Авторами других знаменательных трудов, следующих традиции тибетского буддизма, являются Эванс-Венц (Evans-Wentz, 1954, 1958, 1960) и Лама Говинда (Govinda, 1960).

Появился ряд работ, основанных на буддизме Тхеравады. Даниель Гоулмен, известный трансперсональный психолог, пишет о медитации и состояниях сознания в традиции Тхеравады (Goleman, 1988; Goleman & Davidson, 1979). Другая значительная фигура — Джек Корнфилд (Kornfield, 1987, 1993), одновременно и трансперсональный психолог, и буддистский священник. Широкое распространение получила одна из основных практик буддизма Тхеравады — випассана, или «интроспективная медитация» (Dhammadudhi, 1968; Goldstein, 1976; Sayadaw, 1972).

В США популярность буддизма заметно возросла после 1970-х гг. Он был встречен более благожелательно, чем другие восточные традиции, поскольку в нем видели, скорее, психологию, чем религию. Тем не менее один дзэнский учитель предупреждает, что как психология буддизм имеет ограниченное значение и что его нужно изучать и практиковать в религиозном ключе:

«В каком-то смысле буддизм как психология продолжает оставаться частью культуры человечества, влияя на жизнь американцев, но не пронизывая ее. Для того чтобы буддизм начал пронизывать жизнь американцев, он должен быть воспринят как религия, а дзадзэн должен быть практикуем как самоцель… В XIX в. западные люди не воспринимали буддизм как религию, поскольку им казалось, что в нем нет молитвы; он не был тем, что называют богооткровенной религией… Хотя и может показаться, что в буддизме нет молитвы, но в нем есть дхьяна. Дхьяна означает дзадзэн (медитация), и дхьяна — в точности то же самое, что молитва. Шакьямуни Будда говорит, что Дхарма — это свет, на который вы можете положиться, «я» — это свет, на который вы можете положиться, но это «я» — в действительности «я», опирающееся на Дхарму… или на саму Истину Пусть буддизм — не богооткровенная религия, зато религия пробужденная, он пробуждает к «я» или к Истине» (Katagiri, 1988, р. 98).

Литература, посвященная дзэн-буддизму, продолжает расти. Широкой популярностью пользуются труды Тхить Ньят Ханя (Hanh, 1976, 1987, 1988, 1992, 1993, 1996), а также Катагири (Katagiri, 1988) и Дэсимару (Deshimaru, 1985, 1987, 1991).

 

Теория из первоисточника. Отрывки из «Дикого белого гуся» ("The wild, white goose").

Нижеследующие отрывки взяты из дневника — названного «Дикий белый гусь» — Дзию Кеннетт (1977 а), британки, обучавшейся в течение многих лет в крупном дзэнском учебно-религиозном центре в Японии. Она основала дзэнский центр Шаста-эбби на горе Шаста в Калифорнии и написала несколько прекрасных книг о дзэн.

11 января

Почтенный Хадзимэ позвал меня в свою комнату ранним вечером, с тем чтобы мы могли как можно больше поработать над переводом, до того как прозвенит звонок ко сну…

«Шакьямуни Будда и я образуем одно целое, также как образуют его с ним и мной все буддисты, и не только все буддисты, но и все люди и все вещи, как одушевленные, так и неодушевленные. И при этом никто из нас не имеет ничего общего с Шакьямуни Буддой». Я сделала минутную паузу, с тем чтобы он мог хорошенько осмыслить то, что я написала, затем продолжила. «Шакьямуни Будда не имеет никакого значения в настоящее время, и Шакьямуни Будда вечно живет во мне».

Он молчал, просто внимательно всматриваясь в мои глаза; затем он тихо заговорил.

«Ты должна попросить Дзэндзи Саму о Переводе», — сказал он.

[Кеннетт:] «Если Перевод — то, что я разумею под этим словом, тогда я вас не понимаю. Насколько я знаю, Перевод получают, когда обучение полностью закончено и учитель хочет дать ученику свою печать одобрения, перед тем как тот отправится обучать других. Я совершенно к этому не готова».

[Хадзимэ:] «Это распространенное заблуждение. Считается, что это передача печатей учителя человеку, который, как учитель знает, понял свою Собственную Природу, но их дают только тогда, когда учитель уверен, что данный ученик каждую минуту своей жизни рассматривает свое обучение лишь как начало, а не когда он думает о нем как о чем-то завершенном. Другими словами, не тогда, когда он считает себя просветленным и избавленным от необходимости делать что-либо еще. „Гятэ, гятэ“ Ханнясинге следует понимать как „идет, идет“, а не как „ушел, ушел“».

[Кеннетт:] «Должен ли человек достичь великого кэнсе [просветления], до того как подобное может иметь место? Все, что со мной произошло в октябре, — это осознание того, что я должна учиться каждый день своей жизни и что я являюсь худшим из существующих учеников»…

16 января

…У меня не осталось ни одной части, которую еще можно было бы отсечь. Нет эмоций, чувств, мыслей, слов, поступков, которые не исходили бы из Сознания Будды. Я сказала об этом [Почтенному Хадзимэ] и продолжила: «Тогда половой акт — это часть Природы Будды, которая выражает ее на каждом шагу, ибо он сам по себе чист. Мы же постоянно оскверняли его собственными прегрешениями и злоупотреблением».

«Ты права».

«Принятие пищи, посещение туалета, стирка одежды и мытье пола — все это является частью „вместе с“, поскольку все это выражает Природу Будды». Я замолчала, удивляясь собственным словам.

«Продолжай», — сказал он.

«…и солнце, и луна, и звезды и земля; и копанье земли, и текущая вода; все это также выражение Природы Будды, и язык, с помощью которого я произношу эти слова, и пища, которую я ем, и различие во вкусах; „сравнив их, вы можете…“ — да! именно так говорится в писании. „Сравнив их, вы можете отличить одно от другого“, — и однако все это являет собой единое целое; все это выражение Природы Будды и не может быть от нее отделено; невозможно отделить от нее ни одного человека, ни одного существа, ни одного живого создания…»

«…Вот почему так трудно исполнять Заповеди и почему нам не может быть дана Истина, пока мы их не исполнили и не научились превращать их в свою кровь и плоть. Мы не хотим знать, что способны творить зло, тогда откуда же возьмется потребность в Заповедях? Поэтому никто не может проникнуть в Истину буддизма до тех пор, пока он не дал себе слово стать священником, иначе он мог бы воспользоваться знанием собственной несокрушимости в самых разных порочных целях. Он познал бы свою истинную свободу и стал бы наплевательски относиться к другим людям».

«Совершенно верно. Ты наконец поняла, что такое „вместе с“. Теперь ты можешь идти дальше, не испытывая трудностей с пониманием, и ты узнаешь, что должна относиться ко всем и всему как к аспекту „вместе с“ Сознания Будды, и увидишь, что, о каком бы аспекте Сознания Будды ни шла речь, Заповеди всегда должны включать его в себя».

«Тогда превращение Заповедей в собственную кровь и плоть означает, что они в конце концов будут не нужны, поскольку я стану их подлинным воплощением».

«Разве ты не поняла, что, в твоем случае, ранняя моральная форма их уже осталась позади? Ты вышла за пределы морали».

«Я полагала, что так и есть, но… боже, звенит звонок. Нам лучше отправиться на службу. Можем ли мы продолжить эту тему позже?»

«Завтра. Сегодня вечером мне нужно будет уехать».

Мы поклонились друг другу, причем он первый раз исполнил полный поклон, и я покинула его комнату.

 

Итоги главы.

— Каждый человек способен стать Буддой, превратиться в полностью зрелое и совершенное человеческое существо.

— Официальную биографию Будды можно рассматривать как иносказание, прославляющее буддистские принципы и идеалы. Рожденный в царской семье, Будда осознал, что даже самого счастливого и преуспевающего человека ждут болезни, старость и смерть.

— Средоточием духовного поиска Гаутамы стала проблема неизбежности человеческих страданий.

— Собственный опыт Будды в религиозной самодисциплине положил начало концепции Срединного пути, концепции достижения благотворного и безопасного самоконтроля, избавленного от любых крайностей — самоистязания или потворства своим чувствам.

— Существованию присущи три основные характеристики: непостоянство, отсутствие «я» и неудовлетворенность.

— Основные принципы Четырех благородных истин заключаются в следующем: 1) существование неудовлетворенности неизбежно; 2) неудовлетворенность является следствием желания или страсти; 3) искоренение страсти вызывает прекращение страдания; 4) существует способ искоренения страсти — Восьмеричный путь.

— Восьмеричный путь включает в себя: правильную речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильную внимательность, правильное сосредоточение, правильное мышление и правильное понимание.

— В дзэн выделяют две основные медитативные практики. Человек может либо просто сидеть, предаваясь сосредоточенному осознанию, либо сфокусировать свое внимание на коане, дзэнском парадоксе.

— В дзэнской школе Риндзай первостепенное внимание уделяется достижению просветления путем работы над коаном. Школа Сото исходит из двух основных положений: 1) между повседневной практикой и просветлением не существует какого-либо барьера и 2) правильное поведение — это сам буддизм.

— В школе Сото загадка повседневной жизни, какой она явлена каждому человеку, рассматривается в качестве его личного коана и представляет собой наиболее важный аспект его обучения.

— Медитация — это не просто техника достижения чего-то, но и по своей сути законченная практика.

— В дзэн наряду с понятием просветление часто используются термины сатори («интуитивное понимание») и кэнсе («всматриваться в собственную природу»). Оба термина имеют отношение к восприятию истины буддистского учения как динамичного состояния бытия, а не как статичного состояния, в котором человек может пребывать постоянно.

— Архат — это человек, освободившийся от мира и от своей привязанности к семье, собственности и удобствам. Цель поиска — духовное совершенство и отказ от мира; основной упор делается на саморазвитие.

— Бодхисаттва — это человек, поклявшийся оставаться в этом мире до тех пор, пока все наделенные чувствами существа не будут избавлены от страдания. Восприятие страданий других людей как своих собственных вызывает сострадание ко всем существам. Идеалом здесь является служение окружающим.

— С помощью просветления преодолевается не мир, а себялюбивое эго.

— В дзэнской традиции путь духовного роста иллюстрирует серия картинок «В поисках Быка». Бык символизирует природу Будды, а процесс его обнаружения отражает внутренний поиск и духовное развитие дзэнского ученика.

— Алчность, ненависть и заблуждение рассматриваются как основные источники страдания или «три огня» буддизма. В человеке присутствуют все три качества в соотношении, которое меняется в зависимости от обстоятельств.

— Буддизм побуждает к восприятию одновременно и реального, и идеального и признает наличие напряжения между обоими. Такая диалектика способствует творческому напряжению, позволяя заниматься существующими недостатками и при этом двигаться в направлении идеала.

 

Ключевые понятия.

Алчность (Greed). Желание иметь больше, чем мы имеем или чем нам необходимо. Основной недостаток большинства людей. Тех, кто находится во власти алчности, отличает неудовлетворенность, коварство, тщеславие и любовь к сладкой, обильной пище и нарядной одежде. Алчность можно обратить в сострадание за счет самодисциплины и следования заповедям. Алчность является одним из «трех огней», или помех росту.

Взаимозависимость (Interdependence). Буддистская характеристика мира как текучих, взаимосвязанных процессов. Концепция взаимозависимости противоположна свойственной людям тенденции рассматривать мир как статичный и сегментированный.

Гордыня (Pride). Состояние, которое может привести к искажению учения или отсутствию уважения к своему наставнику. Чтобы ученики смогли победить свою гордыню, им следует напоминать, что реальностью существования является непостоянство и что обучение в буддизме бесконечно. Гордыня может стать помехой росту.

Дзадзэн (Zazen). Дзэнская медитация. Ее характеризуют как «просто сидение».

Заблуждение (Delusion). Общее состояние нерешительности, замешательства и отсутствия осознания. Поведение человека, находящегося во власти заблуждения, характеризуется беспокойством, неуверенностью, упрямством, возбудимостью и леностью. Заблуждение можно обратить в мудрость, поняв, что все вокруг содержит природу Будды и, следовательно, заслуживает нашей глубочайшей заботы и внимания. Заблуждение — это один из «трех огней», или помех росту.

Коан (Koan). Вопрос или задача, которые нельзя разрешить с помощью мышления или логики. Дзэнские загадки парадоксальным образом заставляют человека выйти за рамки логики и ограничений, присущих тем категориям, с помощью которых человек оценивал свой опыт до этого момента. Цель коана — побудить дзэнских учеников выйти за пределы абстрактного теоретизирования, осознать собственное неведение и искать истину внутри себя.

Ненависть (Hate). Состояние, свойственное людям, которые легко впадают в гнев и отличаются раздражительностью. Те, кто находится во власти ненависти, склонны умалять достоинства окружающих, затаивать недовольство и страдать от зависти, высокомерия и скаредности. Ненависть можно обратить в любовь, следуя буддистскому учению, которое подчеркивает важность уважения к окружающим и сострадания. Ненависть является одним из «трех огней», или помех росту.

Непостоянство (Impermanence). Идея, что ничто не существует вечно, что все находится в постоянном движении. Тем самым буддизм утверждает, что не может быть какой-то конечной или неизменной истины. В буддистском мышлении непостоянство — один из трех основных принципов существования.

Неудовлетворенность (Dissatisfaction). Представление, что причиной страдания, или неудовлетворенности, является не внешний мир, а ограниченное эго каждого индивида. Человек может испытать чувство удовлетворения, только изменив себя. Неудовлетворенность, охватывающая рождение, смерть, увядание, боль и само существование, является одним из фундаментальных буддистских понятий.

Отсутствие «я» (Selflessness). Представление, что не существует какого-то вечного «я» или бессмертной души, присутствующих в каждом индивиде. Концепция непостоянства распространяется также и на наше самое сокровенное «я».

Просветление (Enlightenment). Динамичное, эволюционирующее состояние ума, которое достигается самодисциплиной, медитацией и осознанием нереальности «я». Оно способствует восприятию истины учения Будды. Его также называют состоянием «совершенного покоя и гармонии».

 

Аннотированная библиография.

Conze, E. (1959a). Buddhism: Its essence and development. New York: Harper & Row.

Обзор основных буддийских традиций.

Conze, E. (Trans.). (1959b). Buddhist scriptures. Baltimore: Penguin Books.

Хорошее собрание различных буддийских текстов.

Kapleau, P. (Ed.). (1965). The three pillars of Zen. Boston: Beacon Press.

Книга включает лекции по обучению и медитации, предлагаемые современным учителем дзэн, а также описания тренингов по дзэн их непосредственными участниками.

Kennett, J. (1976). Zen is eternal life. Berkeley, СA: Dharma Publishing.

Книга включает прекрасное введение в теорию дзэн-буддизма, две недавно переведенные классические книги по дзэн, а также свод основных дзэнских текстов и описания церемоний. Для серьезно изучающих дзэн.

Kennett, J. (1977). How to grow a lotus blossom, or how a Zen Buddhist prepares for death. Mount Shasta, CA: Shasta Abbey Publishing.

Описание мистического опыта учителя дзэн, включающее опыт прошлых жизней и глубинную духовную и телесную трансформацию.

Lal, P. (Trans.). (1967). The Dhammapada. New York: Farrar, Straus & Giroux.

Хороший перевод одного из основных буддийских текстов.

Reps, P. (Ed.), (n.d.). Zen flesh Zen bones. New York: Doubleday (Anchor Books).

Замечательное собрание дзэнских историй и коанов.

Веб-сайты.

Путеводитель по дзэн

http://www.zenguide.com/

Прекрасное онлайновое введение в дзэн, включающее путеводитель по истории и концепциям дзэн. Сайт также содержит дискуссионный раздел, на котором можно поделиться мыслями и вопросами, и путеводитель по различным буддийским храмам и организациям.

Виртуальная Дзэн-библиотека

http://www.ciolek.com/WWWVL-Zen.html

Сайт представляет собой часть виртуальной библиотеки по исследованию буддизма (Buddhist Studies Virtual Library) и включает основные источники, посвященные дзэн, изучению коанов, а также списки бюллетеней, научных журналов и организаций. Также содержит ссылки на 190 сайтов различных стран, посвященных дзэн, и онлайновый магазин дзэнских текстов.

Дзэн и психология

http://www.geocities.com/Athens/arthenon/6469/main.html

Сайт «Дзэн, заместивший собой "оно"» (As Zen replaces the Id) содержит ссылки и списки книг по темам: психология и религия, психология и восточные традиции, а также психология и дзэн. Сайт также содержит информацию по исследованиям медитации и теме Восток-Запад в психологии.

Библиография.

Benoit, H. (1990). Zen and the psychology of transformation. Rochester, VT: Inner Traditions.

Boorstein, S. (1988). Tandem paths: Spiritual practices and psychotherapy. Inquiring Mini, 5, 11.

Brown, D., & Engler, J. (1986). The stages of mindfulness meditation. In K. Wilber, J. Engler, & D. Brown (Eds.), Transformations of consciousness. Boston: Shambhala.

Burlingame, E. (1922). Buddhist parables. New Haven, CT: Yale University Press.

Carrington, P., & Ephron, H. (1975). Meditation and psychoanalysis. Journal of the American Academy of Psychoanalysis, 3, 43–57.

Claxton, G. (Ed.), (1986). Beyond therapy: The impact of Eastern religion on psychological theory anil practice. London: Wisdom Publications.

Claxton, G., & Ageha, A. (1981). Wholely human: Western and Weastern visions of the self and its perfection. Boston: Routledge & Kegan Paul.

Conze, E. (1959a). Buddhism: Its essence and development. New York: Harper & Row.

Conze, E. (Trans.). (1959b). Buddhist scriptures. Baltimore: Penguin Books.

Dalai Lama. (1993). The Nobel Peace Prize lecture. In R. Walsh & F. Vaughan (Eds.), Paths beyond ego. Los Angeles: Tarcher.

Dalai Lama, et al. (1991). Mind science. Boston: Wisdom.

Deshimaru, T. (1985). Questions to a Zen master. New York: Dutton.

Deshimaru, T. (1987). The ring of the way: Testament of a Zen master. New York: Dutton.

Deshimaru, T. (1991). The Zen way to martial arts. New York: Arcana.

Dhammadudhi, S. (1968). Insight meditation. London: Committee for the Advancement of Buddhism.

Engler, J. (1986). Therapeutic aims in psychotherapy and meditation. In K. Wilber, J. Engler, & D. Brown (Eds.), Transformations of consciousness. Boston: Shambhala.

Engler, J. (1993). Becoming somebody and nobody: Psychoanalysis and Buddhism. In R. Walsh & F. Vaughan (Eds.), Paths beyond ego. Los Angeles: Tarcher.

Evans-Wentz, W. (1951). Tibet's great yogi: Milarepa. New York: Oxford University Press.

Evans-Wentz, W. (1954). The Tibetan book of the great liberation. New York: Oxford University Press.

Evans-Wentz, W. (1958). Tibetan Toga. New York: Oxford University Press.

Evans-Wentz, W. (1960). The Tibetan book of the dead. New York: Oxford University Press.

Fromm, E. (1970). Psychoanalysis and Zen Buddhism. In D. T. Suzuld, E. Fromm, & R. de Marino (Eds.), Zen Buddhism and psychoanalysis. New York: Harper & Row.

Fromm, G. (1992). Neurophysiological speculations on Zen enlightenment. Journal of Mind and Behavior, 13, 163–170.

Fuld, P. (1991, Fall/Winter). Zen and the work of a psychotherapist. The Ten Directions, pp. 40–41.

Glozer, G. (1974). Sitting on a chair or meditation bench. Journal of the Zen Mission Society, 5(3), 18–20.

Goldstein, J. (1976). The experience of insight. Santa Cruz, СA: Unity Press.

Goleman, D. (1988). The meditative mind. Los Angeles: Tarcher.

Goleman, D., & Davidson, R. (1979). Consciousness: Brain states of awareness and mysticism. New York: Harper & Row.

Govinda, A. (1960). Foundations ofTibetan mysticism. New York: Weiser.

Hanh, Thich Nhat. (1976). The miracle of mindfulness. Boston: Beacon Press.

Hanh, Thich Nhat. (1987). Being peace. Berkeley, СA: Parallax Press.

Hanh, Thich Nhat. (1988). The heart of understanding. Berkeley, CA: Parallax Press.

Hanh, Thich Nhat. (1992). Touching peace. Berkeley, CA: Parallax Press.

Hanh, Thich Nhat. (1993). The blossoming of a lotus. Boston: Beacon Press.

Hanh, Thich Nhat. (1996). Cultivating the mind of love. Berkeley, СA: Parallax Press.

Hanh, Thich Nhat. (1998). The heart of the Buddha's teaching. Berkeley, CA: Parallax Press.

Hirai, T. (1989). Zen meditation and psychotherapy. New York: Japan Publications.

Kabat-Zinn, J. (1990). full catastrophe living. New York: Delacorte.

Kabat-Zinn, J. (1994). Wherever you go there you are. New York: Hyperion.

Kapleau, P. (Ed.). (1965). The three pillars of Zen. Boston: Beacon Press.

Katagiri, D. (1988). Returning to silence: Zen practice in daily life. Boston: Shambhala.

Katz, N. H. (Ed.). Buddhist and Western psychology. Boulder, CO: Prajna Press.

Kennett, J. (1972a). The five aspects of self. Journal of the Zen Mission Society, 3(2), 2–5.

Kennett, J. (1972b). The disease of second mind. Journal of the Zen Mission Society, 3(10), 13–17.

Kennett, J. (1974). How to sit. Journal of the Zen Mission Society, 5(1), 12–21.

Kennett, J. (1976). Zen is eternal life. Berkeley, CA: Dharma Publishing.

Kennett, J. (1977a). The wild white goose (Vol. 1). Mount Shasta, CA: Shasta Abbey Publishing.

Kennett, J. (1977b). How to grow a lotus blossom, or bow a Zen Buddhist prepares for death. Mount Shasta, CA: Shasta Abbey Publishing.

Kennett, J. (1978). The wild white goose (Vol. 2). Mount Shasta, CA: Shasta Abbey Publishing.

Kornfield, J. (1987). Seeking the heart of wisdom. New York: Shambhala.

Kornfield, J. (1988). Meditation and psychotherapy: A plea for integration. Inquiring Mind, 5, 10–11.

Kornfield, J. (1993). A path with heart. New York: Bantam.

Lal, P. (Trans.). (1967). The Dhammapada. New York: Farrar, Straus & Giroux.

Leggett, T. (1960). Afirst Zen reader. London: Eider.

Leggett, T. (1977). The tiger's cave. London: Routledge & Kegan Paul.

Leggett, T. (1978). Zen and the ways. Boulder, CO: Shambhala.

Maezumi, T. (1978). The way of everyday life. Los Angeles: Center.

Manne-Lewis, J. (1986). Buddhist psychology: A paradigm for the psychology of enlightenment. In G. Claxton (Ed.), Beyond therapy. London: Wisdom Publications.

Masunaga, R. (Trans.). (1971). A primer of Soto Zen. Honolulu: East-West Center Press.

Molino, A. (Ed.) (1998). The couch and the tree: Dialogues in psychoanalysis and Buddhism. New York: North Point Press.

Morvay, Z. (1999). Homey, Zen, and the real self. American Journal of Psychoanalysis, 59, 25–35.

Mosig, Y. (1990, Spring). Wisdom and compassion: What the Buddha taught. Platte Valley Review, 51–62.

Murphy, M., & Donovan, S. (1988). The physical and psychological effects of meditation. San Rafael, CA: Esalen Institute.

Ogata, S. (1959). Zen for the West. London: Rider.

Olcott, H. (1970). The Buddhist catechism. Wheaton, IL: Quest.

Peris, F. (1969). Gestalt therapy verbatim. Lafayette, CA: Real People Press.

Rahula, W. (1959). What the Buddha taught. New York: Grove Press.

Ramaswami, S., & Sheikh, A. (1989). Buddhist psychology: Implications for healing. In A. Sheikh & K. Sheikh (Eds.), Eastern and Western approaches to healing. New York: Wiley.

Reps, P. (Ed.), (n.d.). Zen flesh Zen bones. New York: Doubleday (Anchor Books).

Reynolds, D. (1980). The quiet therapies. Honolulu: University of Hawaii.

Reynolds, D. (1984). Playing ball on running water. New York: Morrow.

Reynolds, D. (1993). Plunging through the clouds. Albany: State University of New York.

Sangharakahitah. (1970). The three jewels. New York: Doubleday (Anchor Books).

Sayadaw, M. (1972). Practical insight meditation. Santa Cruz, CA: Unity Press.

Shapiro, D. (1980). Meditation: Self-regulation strategy and altered states of consciousness. New York: Aldine.

Shapiro, D., & Walsh, R. (Eds.). (1984). Meditation: Classic and contemporary perspectives. New York: Aldine.

Shen-Yen. (1987). The advantages one may derive from Zen meditation. Elmhurst, NY: Dharma Drum.

Shibayama, Z. (1970). A flower does not talk. Tokyo: Tuttle.

Soeng Mu, S. (1991). Heart sutra: Ancient Buddhist wisdom in the light of quantum reality Cumberland, Rl: Primary Point.

Spiegelman, J., & Miyuki, M. (1985). Buddhism and Jungian psychology. Phoenix, AZ: Falcon Press.

Stryl, I., & Ikemoto, T. (Eds. and Trans.). (1963). Zen: Poems, sermons, anecdotes, interviews. New York: Doubleday (Anchor Books).

Suzuki, D. T. (1956). Zen Buddhism. New York: Doubleday (Anchor Books).

Suzuki, D. T. (1959). Zen and Japanese culture. New York: Pantheon.

Suzuki, D. T. (1960). Manual of Zen Buddhism. New York: Grove Press.

Suzuki, D. T. (1964). An introduction to Zen Buddhism. New York: Grove Press.

Suzuki, S. (1970). Zen mind, beginner's mind. New York: Weatherhill.

Suzuki, D. T. (n.d.). Teachings and disciplines of Zen. (Lecture). San Rafael, CA: Big Sur Recordings.

Tanahashi, K., & Schneider, T. (1994). Essential Zen. New York: Harper San Francisco.

Thurman, R. (1995). The essential Tibetan Buddhism. New York: Harper San Francisco.

Trungpa, C. (1975). Cutting through spiritual materialism. Berkeley, CA: Shambhala.

Trungpa, C. (1988). Shamblmla: The sacred path of the warrior. Boston: Shambhala.

Uchiyama, K. (1993). Opening the hand of thought. New York: Penguin Books.

Woodward, F. I. (1973). Some sayings of the Buddha. New York: Oxford University Press.

Yampolsky, P. (1971). The Zen master Hakuin: Selected writings. New York: Columbia University Press.