Через полтора месяца, наконец, пришло второе долгожданное письмо от Алеся. Вся семья собралась около постели Вальдемара и Фрося вслух взволнованно читала послание из далёкой Сибири:

«Здравствуйте дорогие мои дядя, Фросенька и детки!

Трудно передать с какой радостью я получил и прочитал весточку из далёкого моего дома. Как же это приятно, когда тебя помнят, любят и ждут. Как я счастлив, что в моей большой семье всё благополучно и молю бога, что бы дядя меня дождался, ведь в воздухе запахло весной и все поселенцы ждут оттепели. Милая Фросенька, я потрясён тобой, многие из наших получают письма, в которых их жёны и близкие жалуются на тяжёлую жизнь, бедность, скудность в пропитании, и какого им стоит труда отправить к нам посылку. Я восхищаюсь тобой моя жёнушка, твоей сноровке и хозяйственности, трудолюбию, и смелости в принятии решений… Фросенька, из твоего письма я понял, что дети находятся в добром здравии, хорошо учатся и являются твоими надёжными помощниками. Мне очень приятно, что мой дядя, да, продлит бог ему годы жизни, так гармонично влился в вашу семью, я очень ценю его участие в вашей судьбе. Кто бы мог подумать, что мой дядя Вальдемар, который в своё время заменил мне отца с матерью, теперь стал дедушкой моих детей и я уверен, что во многом благодаря его опеке и воспитанию они выйдут во взрослую жизнь достойными людьми…»

Часть письма Фрося прочитала скороговоркой, даже пропуская некоторые слова и слегка зардевшись. Потому что, отдельным абзацем шло обращение к ней, в котором было столько нежных слов любви и благодарности за её верность, отзывчивость, доброту. Он снова и снова возвращался к тому, что, как высоко он оценивает её хозяйственность, сноровку и предприимчивость. Особую благодарность выражал за посылку, все вещи и продукты пришлись кстати, а про сало высказался так, что Фрося радостно заулыбалась, когда прочитала:

«Дорогие мои люди, я резал сало на кусочки и душа моя наполнялась непередаваемым теплом, ведь его касались милые мне руки, а последний кусочек был самым вкусным, этот вкус я буду ещё долго помнить…»

Фрося повернулась к Стасику и поцеловала его в щёку, а тот только передёрнул плечами:

— Ну, мам, брось ты свои нежности, я что маленький.

— Нет сынок, такое маленький не придумает.

Дальше в своём длинном письме, Алесь просил Фросю не горячиться и сто раз обдумать прежде, чем решиться ехать к нему в Таёжный.

Он предупреждал насколько это сложно и как может плохо сказаться на будущем детей, хотя для него это было бы подарком судьбы. Фрося читала эти слова и весело посматривала на детей, а те ей в ответ улыбались. Вот, письмо дочитано, дети с матерью стали бурно обсуждать прочитанное, даже сдержанный Стасик и тот, стал выражать радость, что их затея удалась. На это Аня ему заметила, что бы он был такой умный в техникуме, а то уже три дня бьются с одной и той же задачкой по алгебре. Андрей, так вовсе начал пространно распространяться про то, как они скоро поедут с мамой в Сибирь, где будут делать пересадки, какие города будут проезжать и как он с папой будет ходить на охоту и рыбалку… Аня даже закрыла ему ладошкой рот, а Стас погрозил кулаком. Сквозь этот радостный шум вдруг все услышали громкий вздох Вальдемара и как по команде обернулись в его сторону, и увидели, что его лицо расслабилось, рот открылся, а два широко открытых глаза незряче уставились в потолок в последнем обращении к богу…

В последний путь проводить бывшего ксёндза на старое католическое кладбище пришло достаточно много людей. Бывшие прихожане на поминках тепло вспоминали отца Вальдемара, его проповеди, отзывчивое сердце и беззаветное служение богу. Закончились поминки, все разошлись, только Фрося сидела за разорённым столом, уронив голову на руки и тихо с подвыванием плакала. Никто её не трогал, Оля с Аней убирали со стола посуду и оставшиеся продукты, стараясь при этом громко не бренчать, а Стасик с Андреем разбирали, уносили в сарай столы и лавки.

Прошло девять дней, в узком семейном кругу отметили эту скорбную дату и Фрося одна отправилась на кладбище навестить, поговорить с Вальдемаром, как она это делала с ним живым все последние двенадцать лет. Даже своей смертью он как бы освободил дорогу для Фроси, что бы она могла осуществить задуманное, поехать к его мальчику оказавшемуся в таком тяжёлом положении…