Фрося потихоньку выпустила воздух из лёгких и заставила себя успокоиться.

Для её кипучей натуры выдержать темперамент Марка, было весьма сложно.

От его флегматичности у неё в душе закипала лава, которая буквально рвалась действующим вулканом наружу:

— Послушай Марк, меньше, чем через неделю Сёма оканчивает школу, я его отвезу на дачу к Розе Израилевне и тогда мы можем трогаться сразу в путь.

Времени у меня предостаточно, я побегаю по магазинам и постараюсь всё, что у меня получится, закупить.

— Фрося, не наводи панику, подготовь приблизительный список товаров, к нему приложи деньги и я в три дня всё обставлю в лучшем виде, но у меня тоже есть вопрос.

Я бы не хотел пустым возвращаться из Вильнюса, у тебя и твоего друга есть там какие-то связи…

— У меня лично нет, но у Ицека, я уверенна, обязательно найдутся.

— Телефон только не трогай, не в Вильнюс, ни ко мне по этому делу не звони, меньше разговоров, лучше спится, там, на месте разберёмся.

— Список и деньги я к завтрашнему утру приготовлю, хотя если подождёшь, то могу и сейчас составить приблизительный перечень товаров и выдать нужную сумму.

— Нет, нет, не спеши, помозгуем, а теперь я спешу, Соня плешь проест, завтра к восьми утра заеду.

Спешащий Марк спокойно допил уже остывший кофе, вальяжно облокотившись о подоконник, выкурил сигаретку, кивнул на прощанье и удалился.

Фрося мыла чашки и думала с удовлетворением, хорошо, что позвонила Ицеку, эти хлопоты отвлекут её от тягостных мыслей о почившей Кларе Израилевне, о больном Алесе, о сложной ситуации, в которой оказалась Аня.

От этих мыслей её оторвал звонок в квартиру.

Шустрый Сёмка моментально оказался у входных дверей и Фрося услышала голоса Андрея и Алеся.

Выйдя в прихожую, она тревожно взглянула на лица вошедших, но по ним трудно было распознать настроение.

Андрей сразу же предложил Сёмке побоксировать и тот яростно напал на брата, активно орудуя кулаками.

Андрей со смехом только защищался:

— Всё, братан, посмотри на нашу мамашку, она нам сейчас такой бокс устроит, что оба будем в нокауте.

Фрося махнула на сыновей рукой, обняла Алеся за плечи и завела в зал:

— Алесик, не томи, скажи сразу правду…

— Фросенька, мне тебе почти нечего рассказать, сдал все анализы, сделали рентген, велели через две недели опять появиться, наверно госпитализируют, сказали, что будут брать биопсию, потом должен придти ответ, и будет конкретный разговор.

— Но как-то обнадёжили?

— Нет, ничего определённого не сказали.

Фросенька, пожалуйста, хватит об этом, мне и так тошно на душе, через три часа у нас самолёт, правда разлетаемся с сыном в разные стороны, он в Питер, а я обратно в Новосибирск.

— Так, что же я сижу, надо же что-то приготовить вам покушать.

Вошедший в зал Андрей, засмеялся:

— Мамулька, не хлопочи, мы с отцом в ресторане перекусили, но, как он сейчас кушает, так только перевод денег.

— Фросенька, успокойся, правда, мы не голодны, я сейчас пол часика передохну, вызовем такси и поедем с Андреем в аэропорт.

Средний сын вдруг обратился к матери:

— Мамань, можно тебя на парочку минут, надо кое-что перетереть, пойдём на кухню, папа пусть отдохнёт, а Сёмке этого слушать не обязательно.

Мать с сыном закрылись на кухне.

Андрей не спеша закурил, предварительно открыв окно, вдыхая поочерёдно воздух и дым:

— Красиво с высоты на Москву смотреть, впечатляет…

— Сынок, ты же не для этого меня позвал, чтобы красоты Москвы обсуждать.

— Конечно, нет и не об отце говорить, он тебе всё сказал, мне добавить практически нечего, кроме того, что дела, на мой взгляд, у него не блестящие.

— Тебе, что-то известно?

— Нет, но всё на это выглядит, у него нет аппетита, быстро устаёт и худеет не по дням, а по часам, я же за ним больше месяца наблюдаю.

— Вот, горе…

— Ладно, мама, проехали эту тему, охать и ахать не моё призвание.

Я хочу с тобой поговорить о нашей святой Анне…

— Андрейка, перестань паясничать, я так хочу, что бы между вами моими детьми был мир и дружба…

— Мамуль, я без всякого сарказма, поверь, я к нашей Анюте очень хорошо отношусь, хотя она всё на Стасика дышит, но я не ревную.

Всё это ерунда, а вот, хочу тебя предупредить.

Я же тут с её мужем всю ночку пробакланил и много всяких подробностей выяснил.

Все наши взгляды на жизнь, на Советскую власть и многое другое я обсуждать с тобой не буду.

Мужик он очень интересный, но бунтарь без царя в голове.

Мало того, что напорол с этой статьёй в своей газете и сам лишился работы, и будущего, так ещё тут же свалить захотел за бугор, и понятно, куда нитка, туда и иголка.

Поэтому твоя дочужка вместо того, чтобы аппендиксы вырезать, билетики в кинотеатре продаёт.

Ладно, тебе это всё известно, а теперь про то, что для тебя будет неприятной вестью…

После похорон твой ненаглядный зять отправился к иностранным посольствам и передал на запад списки отказников, тех, кого не выпускают в Израиль.

Тут всё понятно, хотят быстрей свалить, жизнь то убегает, а они с моей сестрой дипломированные специалисты — один грузчик, вторая билетёр.

Послушай, мама, это ещё пол беды, хотя и за это по головке не погладят, так он ещё передал какую-то свою рукопись, где разоблачает действия Коммунистической партии Советского Союза по отношению к Чехословакии, там и про КГБ, там и про ущемление евреев при поступлении в высшие учебные заведения.

Можно подумать меня не ущемили, закрыли двери в иностранные языки и в международные отношения.

Ладно, сейчас я не об этом, волнуюсь, чтоб они вместо Израиля не попали в места не столь отдалённые за колючку.

Ты, собираешься в Вильнюс?

— Да, и очень скоро.

— Вот и потолкуй с любимой умненькой доченькой, а по возможности и с зятем.

— Андрейка, ты мне разорвал всё сердце, но какой толк от моих бесед, когда она ему в рот смотрит, а с ним мне говорить, что против ветра…

— Я это и сам понимаю, но я хотел предупредить, чтоб ничего не было для тебя сюрпризом, и ты как-то подготовилась, ну, хотя бы морально.

— Андрюша, я рискну и полезу к чёрту в пасть, но заставлю этого умника прекратить свою активную деятельность, выедут за пределы страны, а тогда уже пусть проявит себя, на благо, а не вопреки семейным интересам.

Фрося оценив обстановку и нового Андрея по отношению к ней, решила выяснить хоть что-нибудь о его личной жизни, ей хотелось узнать, как у них развиваются отношения с Настей, дочерью Виктора, которые, не то что зашли в тупик, но никак не получали логического продолжения или завершения.

— Андрюша, а когда вы определитесь с Настей на счёт вашего совместного будущего?

— Мамань, я бы мог тебе на это ничего не отвечать, потому что, сам ещё толком не представляю, но отвечу, чтобы больше не донимала.

Я Настю очень люблю и она ко мне тоже относится неплохо, но наверно любовью это всё же не назовёшь.

Я бы с этим смирился.

Раньше много у неё было претензий ко мне, но теперь, когда ей перевалило за четвертак, стала покладистей, но с моей работой смириться не может и не хочет.

А я геолог, люблю природу, люблю выезжать в поле, а от кабинетной работы закисаю.

Другое дело если бы была работа дипломата — контакты, переговоры и прочее, а тут, надо сидеть над планами, над пробами и маршрутами для других.

Нет, это не моё, да и кто меня молодого поставит на такую должность.

Вот еду опять на переговоры с милой и ты меня больше не донимай, и так перед тобой сегодня раскапустился, будет, что-то новенькое сообщу.