Фрося распрощалась с Аней и детьми, и уселась в машину к Марку:

— Ну, что слышно у нас?

— Да, всё кажется путём, наладил связь с мехами, к Ицеку должны подвезти в мастерскую десяток норковых шуб, пятьдесят пыжиковых мужских и столько же песцовых женских шапок.

Обещали десяток пар финских сапог, несколько блоков американских сигарет, парочку ящиков с копчёным угрём…поедем под завязку. Хорошо, что снами девочка поедет, будем выглядеть похожими на семью, меньше вероятность, что остановят для проверки.

— Я так понимаю, реализация меня не должна волновать, куда я со своими связями такие дорогие вещи смогу определить…

— В какой-то мере должна, мне не годится сильно светиться, будешь встречать по моей рекомендации некоторых клиентов, выдавать заказы и принимать от них деньги.

Фрося, не обижайся, но я должен тебя предупредить, что небо в клеточку ни тебе, ни мне видеть не хочется, надеюсь на твою сообразительность и осторожность.

И ещё, клиенту не грубить, в городе на шею не кидаться, потому что это птицы, обычно, высокого полёта, они только при покупке дефицита ласковые.

Есть такие, у кого мы про Мишу можем что-то разузнать.

Поищу, но сама понимаешь, в открытую это не сделаешь, чует моё сердце, влип он основательно.

Так переговариваясь накоротке, они доехали до дома Ицека.

Там на долго с разговорами не задержались, договорились, что заедут завтра рано утром и загрузят товар.

Ицек назвал Марку ещё несколько человек, к кому он сможет обратиться в будущем от его имени и тот вышел на улицу покурить, дав проститься старым друзьям наедине.

Ицек сидел на своём привычным рабочем месте, низко опустив голову:

— Фросенька, не с лёгким сердцем я уезжаю, тут так всё было налажено, мне же многого от жизни не надо было, а малое я имел сполна.

В Израиль я отправляюсь на пустое место с одеколонами и мылом, а я ведь не торгаш, а ремесленник.

Ладно, этим Кларочка займётся, она уже спит и видит, как стоит на базаре и продаёт «Красную Москву» и «Ландыш».

Фрось, ты тоже ввязалась в такое, что может до добра не довести, надеюсь на твою осторожность и благоразумие.

Марк, похоже, мужик хваткий, умеет подъехать к людям, не скупой, но и своего не упустит, за его спиной бедствовать не будешь.

Всё это Ицек говорил монотонным голосом, сидя, опустив голову, глядя на свои мозолистые руки.

— Ладно, дружок, не стоит меня пугать, я в жизни много раз пуганная, надо будет и задний ход дам, договор на бумаге не подписан.

Ты, понимаешь, что мне надо сейчас за пятерых думать и зарабатывать, ты ведь знал об аресте Миши…

— Да, знал, но решил, что лучше сама узнаешь от дочери.

— Послушай, у меня к тебе ещё одна просьба.

Я, конечно, напишу письмо Риве, но сам понимаешь, что всего я там не смогу ей изложить, только в общих чертах.

Ты, когда приедешь в Израиль, обязательно должен с ней встретиться и полностью ввести её в курс событий, может быть она оттуда сможет как-то повлиять, чтобы моя Анютка вырвалась из этого порочного круга.

Тебе тоже нелишне будет иметь там надёжного, знакомого человека, я ей закину про тебя словечко.

— Ах, Фрося, когда я ещё попаду в Израиль, ведь бывает по пол года мурыжат в пересылочных странах, нет же прямого полёта.

— А, я не думаю, что всё быстро разрешится, этот умник влип с антисоветской пропагандой, захотел уехать, так уезжай, зачем себе дорогу дерьмом устилать.

Моё сердце с самого начало почувствовало в этом человеке несчастье для моей девочки, но что я могла сделать…

Ицек поднялся со стула и ласково посмотрел на Фросю:

— Никогда я бы не отважился на эти слова, а сейчас скажу: с первого взгляда, как только я увидел тебя в синагоге, у раввина Рувена, сразу почувствовал влечение, которое быстро переросло в любовь, но оказался лишним на твоём жизненном пути, конечно же, только как претендент на твоё сердце.

В любой момент, даже после моей счастливой женитьбы и рождения детей, если бы ты только дала мне шанс, я бы бросил свою семью, и пошёл бы за тобой хоть к чёрту в пасть, но такого шанса у меня не было, и уже не будет.

Будь счастлива, я тебя никогда не забуду…

Он прижал Фросю к своей груди, постоял так несколько секунд, развернул и чуть ли не вытолкнул за дверь.

Женщина поняла, что все несказанные ответные слова будут сейчас лишними.

Почему так происходит в жизни, не ценим мы то, что нам легко даётся в руки, тех, кто нас любит беззаветно, а всё время ищем себе трудности и сложные отношения.

За двадцать с лишним лет знакомства с Ицеком, у них ни разу не возникло между собой конфликтной ситуации, они так хорошо понимали друг друга, и он, находясь, всё время в тени, так много сделал для неё, совершенно, бескорыстно и незаметно для других.

С этими мыслями она и уселась рядом с Марком в машину.

Видя её настроение, Марк не стал ни о чём распрашивать или рассказывать, а молча поехал в гостиницу.