На Москву уже легли матовым покрывалом сумерки майского тёплого вечера, когда Фрося на своём жигуле в сопровождении Москвича Влада подъехала к дому.

Она загнала машину в гараж, находящийся невдалеке, тоже в своё время Марк подсуетился и вскинув сумочку на плечо, не оборачиваясь проследовала в подъезд.

Сёмка, как не странно, в столь ранний для него час, находился дома, на сей раз из его комнаты доносилась не громкая музыка, обычно под такую он готовил уроки.

Фрося прямиком, нигде не задерживаясь, прошла в свою спальню, зажгла свет и подошла к занавешенному окну.

Откинув в сторону штору, она медленно помахала рукой, как просил накануне Влад.

И тут её осенила удачная мысль.

На подоконнике стояли три горшка с цветами.

Фрося приподняла один из них, словно показывая кому-то, подержала на весу и убрала в сторону, через несколько секунд вернула его обратно на место.

— Мамуль, ты, что в шпиона играешь?

От неожиданности Фрося вздрогнула, если бы она не успела к этому времени вернуть цветочный горшок на подоконник, он бы точно нырнул из её рук на пол.

— Фу, чёрт, напугал, разве можно так появляться за спиной, так и до инфаркта можно довести.

— Мама, я уже больше часа сижу возле окна и наблюдаю за улицей.

Стемнело, а тебя нет и нет, и тут ты подъезжаешь, а следом за тобой эта ржавая консервная банка с мотором.

Ты в подъезд, а из Москвича вылезает амбал, облокотился спиной о машину, закурил и глаз не сводит с наших окон.

Слышу ты зашла в свою комнату, я следом и вижу, передо мной разыгрываются какие-то шпионские страсти.

— Сынок, не надо за мной следить, я уже взрослая девочка, а поговорить нам необходимо и серьёзно, пошли на нейтральную территорию.

Они как и месяц назад прошли в зал.

Фрося уселась в кресло Вальдемара, Сёмка остался стоять.

— Сынок, я не хочу тебя пугать, но поставить в известность обязана, как это только что сделали мне и предостерегли о грозящей опасности.

Со мной сегодня встречался не старый Мираб, а совсем другой человек, а именно вон тот амбал, которого ты высмотрел в окно.

Я тебе уже говорила, что Марк вынужден был бежать из нашей страны за границу, потому что над его головой нависли тучи в образе органов ОБХСС.

Он меня предупреждал, что после его отъезда вместе с ним эти тучи вряд ли рассеются, а могут пролиться на меня ливнем, а если говорить нормальным языком, то меня могут элементарно посадить.

— Мама, как он мог тебя кинуть в такой момент и сбежать, оставив тебя на съедение крокодилам, а ты его ещё всегда защищала.

— Я и сейчас буду его защищать, и попытаюсь тебе объяснить суть происходящего. Никогда не спеши никого обвинять, не разобравшись до конца в проблеме.

Если бы он не успел отсюда смыться, то нас бы сцапали обоих и тут бы я уже пошла на скамью подсудимых, точно, как его соучастница.

Перед отъездом Марк, а сейчас эти люди учат меня, как вести себя в случае задержания органами, то есть, в первую очередь, спрятать подальше от них своё необъяснимое богатство.

Марка здесь сейчас нет, а я должна, если меня арестуют, утверждать, что была рядом с ним только в роли подруги и отрицать всякую связь с его незаконным бизнесом.

Сёмочка, не качай так осуждающе головой, я с самого начала знала на что иду, меня никто насильно в эту коммерцию не тянул.

— Мамуль, хоть режь меня на куски, но я не понимаю, в чём состоял твой криминал, ты ведь официально работала в магазине уборщицей.

— Сынок, не смеши и за ту зарплату приобрела машину, наряды и прочее, чему сам был свидетелем, и помог спрятать денежки от глаз органов правопорядка.

Кроме того, пойми, особенно ничего доказывать не надо, многим известно, что я сопровождала Марка во всех его командировках, где мы встречались с нашими деловыми партнёрами, там крутился в огромных количествах дефицитный товар, мелькали крупные суммы денег и всюду присутствовала я.

Кроме того, через мои руки многие известные в стране лица, часто мелькающие в газетах и с телеэкранов, получали эти дефициты.

Моя песня теперь — никого не помню, никого не знаю, ни о ком ничего не скажу.

— Мамуль, и, как ты с этим будешь теперь дальше жить, сидеть на этой куче денег и трястись?

— Ну, об этом хватит и так для тебя лишняя информация.

— Мам, и всё же, что за шпионские знаки ты подавала?

— Ох, и досужий ты у меня.

Фрося улыбнулась.

— Впрочем, я и собиралась сейчас рассказать об этом.

Марк уезжая, договорился с тем старым грузином об опеке надо мной, какие их связывали дела мне не известно, но, похоже, серьёзные.

Так вот, этот Мираб прислал вместо себя на встречу этого, как ты выразился, амбала.

Сынок, я тебе прямо скажу, самый натуральный бандит, но он будет нас охранять, если что, ты с ним не заедайся.

Они влезут в ход нашей жизни только в том случае, если будет грозить опасность, связанная с милицией, тогда может быть он и на тебя выйдет и ты с его помощью сможешь мне помочь.

Фрося нажала секретную кнопочку на подлокотнике кресла и открылся тайник.

Она вынула наружу все деньги, которые там находились в этот момент.

На колени к ней легли четыре пачки двадцатипятирублёвых банкнот и шесть пачек десятирублёвых.

— Ах, Сёмочка, за эти денюжки могу пойти по статье, за не законное хранение и неизвестно откуда приобретённые крупные суммы, надо срочно что-то придумать, что с ними делать.

Она прикрыла глаза и задумалась, и вдруг встрепенулась:

— Сёмочка, держи тысячу, это тебе на обещанный при поступлении в институт мотоцикл.

Так, как ты меня заверил, что с поступлением не будет проблем, то можешь приобрести свою Яву и раньше.

— Мам, так, ведь их в свободной продаже нет, надо блат искать.

— Ну, вот, а ты мне говорил, зачем надо было, заниматься не законной коммерческой деятельностью, когда у нас и так всего хватало.

Фрося весело посмотрела на сына.

— Ладно, не дрейфь, кое-кто есть у меня на примете, будет тебе скоро твоя Ява.

Я вот, решила, довериться этим бандитам, отдам им на хранение десять тысяч, рискну, это лучше, чем их найдут у нас дома.

Она выудила из тайника несколько коробочек с драгоценностями. Жалко если пропадут, ведь почти всё из этого дорогие подарки Марка, он так любил делать ей золотые подношения, а теперь всё может пропасть, и того хуже, могут натянуть ей значительный срок.

— Делать нечего, решила доверять, так не надо сомневаться, передам тоже Владу на хранение к Мирабу.

Про хранимое на даче мы сынок забыли и на долгие годы, это мне на старость, а тебе на будущее.

— Мамуля, я своё будущее надеюсь обустроить без этих не заработанных мной денег, а про дачные я сразу же забыл и вспоминать не хочу.

— Всё сынок, не будем больше развивать эту тему, мне совсем не хочется с тобой сейчас спорить и что-то доказывать, пусть будет по-твоему, я буду только рада, если ты сможешь чего-то добиться, ведь в тебе заложены хорошие корни.

— Твои мама.

— Не только, твой папа был тоже не лыком шит, я тебе уже немного рассказывала через какие тернии ему только не пришлось пройти, а сумел выстоять и обустроить себе вполне комфортную жизнь, но об этом я как-нибудь потом поведаю, сейчас уже поздно, я устала.

— Мам, а ведь ты действительно не окончила свой рассказ о твоей такой интересной жизни.

— Сёмочка, милый мой мальчик, ты же видишь, что не успеваю про старые истории поведать, как возникают у меня новые.