Стрелки на часах перескочили четырёхчасовую отметку и медленно поползли по циферблату, Марка с гостем так и не было. Карпека, глядя на шикарно обставленный стол, истекал слюной и уже несколько раз обращался к Фросе с предложением, накатить по маленькой, тогда и ждать будет веселей. После того, как прошло полчаса ожидания и, тягостная атмосфера за столом дошла до эмоционального взрыва, Валерий Иванович зароптал:

— Фроська, да, плевал я на все сюрпризы в мире, давай я накачу стаканчик и поеду домой, у таксиста прикуплю бутылёк и с Галкой посидим интилигентненько под телевизор…

В этот момент раздался долгожданный звонок в двери, и Фрося устремилась в прихожую. С запахом мороза и хорошего мужского одеколона в квартиру вошёл Марк, а следом переступил порог щупленький не высокий мужчина, по внешнему виду, чем-то напоминающий её Семёна, да, и по возрасту ненамного старше. Марк обнял Фросю, чмокнул её в щёку и вручил объёмный пакет с подарками:

— Фросенька, это Леон, прошу любить и жаловать, подарки рассмотришь попозже.

И, повернувшись к иностранному гостю, заговорил на английском. Когда-то Фрося по рекомендации Марка взялась была за изучение этого языка, но за последние годы он испарился из её мозгов, а точнее, кое-что она понимала, но произнести не могла ни слова. На приветствия и улыбки американца, она только что и могла, бесконечно повторять одно слово благодарности. Чтобы быстрей скрасить неловкость, возникшую при встрече, Марк взял под локоть иностранного гостя и повёл в зал, из которого навстречу им, выходил, опираясь на палочку Карпека.

— Ба, вот это действительно сюрприз, стоило ради этого столько времени сохнуть возле обильного стола!

Мужчины крепко обнялись.

— Валера, Валерочка, как я рад тебя снова видеть. Я ведь перед тобой за Фросю в неоплатном долгу.

— Марик, какие долги, ты мне подарил возможность, обрести самого надёжного и доброго друга.

Мужчины стояли обнявшись, и хлопали друг друга по плечам, забыв обо всех окружающих. Фрося, наконец, не выдержала:

— Ну-ну, вы тут не одни, давай Марик будем знакомить и знакомиться.

Мужчины, смеясь, разомкнули объятия.

— Валера, это Леон, мой американский деловой партнёр, отличный человек…

И начались рукопожатия, улыбки, смешки неловкости и не привычно для этой квартиры зазвучали слова на английском языке, с ролью переводчика успешно справлялся Марк. Тем временем, Фрося заскочила на кухню и сорвав с Тани передник, потащила её знакомиться с гостями. От смущения молодая женщина покраснела и потупила глаза, протянув руку для знакомства Марку.

— Девушка, подними глаза, дай посмотреть на избранницу Семёна, с которым я был очень хорошо знаком, он даже мне родственником приходится.

Таня распахнула свои пушистые ресницы и одарила гостей яркой зеленью глаз.

— Я про вас тоже много слышала от мамы Фроси.

— Хорошего?

Марк улыбался, зачарованный красотой молодой женщины.

— Всякого…

И, Таня улыбнулась в ответ. Все расселись за столом, улыбаясь и подшучивая друг над другом, американский друг Марка явно не вписывался в компанию. Карпека уверенным движением взял в руку, стоящую на столе водку и глянул на Марка:

— Что, дружбан, водочки… или по-прежнему предпочитаешь армянский коньячок?

— Водочки Валера, водочки, в Америке русские становятся такими патриотами, что диву даёшься, даже майки носят красные с серпом и молотом и с аббревиатурой СССР.

Кроме Марка с Карпекой, все чувствовали себя неловко за столом, камнем преткновения стал языковый барьер, а старые друзья, очарованные встречей будто бы и забыли о других присутствующих, провозглашая и провозглашая пафосные тосты. Смущённо улыбающийся Леон каждый раз чокался с разошедшимися друзьями, но отпивал только глоток из своей единственной налитой ему рюмки водки, почти не прикасался к закускам и изучающим взглядом посматривал на всех присутствующих. Фрося не выдержала:

— Ребята, вы совсем обалдели, ладно мы с Танюхой, но пожалейте гостя, не понимающего ни слова из вашей стрекотни.

Марк опомнился и стал переводить шутки и воспоминания друзей, но от этого не стало комфортней за столом, потому что не профессиональному переводчику явно не хватало английских слов, чтобы объяснить все нюансы жизни в Советском Союзе. Таня, чтобы сгладить неловкость, стала освобождать стол от некоторых холодных закусок, готовясь подавать горячее, Валера вышел на балкон перекурить, и добровольный помощник завязал беседу Фроси с американцем. Тот с видимым интересом задавал Фросе всевозможные вопросы, касающиеся её жизни в Москве, и вдруг попросил рассказать её о том, как она спасла во время войны еврейскую девочку и также сообщить, где та девочка находится теперь и чем она занимается. Для того, чтобы начать рассказ об Анютке, Фросе пришлось объяснить, где она жила, в какой семье воспитывалась, пришлось рассказать гостю, как она появилась в Поставах, как жила у дальних родственников, о своём неудачном замужестве, об Алесе и ксёндзе Вальдемаре… Вдруг Леон спросил её что-то по-польски и Фрося, не задумываясь, ответила на том же языке, и тотчас спохватилась, зажав рот рукой, во все глаза глядя на американца. Все были обескуражены не меньше Фроси, даже Марк опешил. Он что-то спросил Леона по-английски и тот со смехом ответил и опять обратился к Фросе на польском языке. Женщина уже пришла в себя и легко повела разговор с гостем на родной речи. Она отметила особый американский акцент, но изъяснялся мужчина достаточно ясно, а понимал, похоже, ещё лучше. На вопрос Фроси, откуда у него такое хорошее знание польского языка, тот со смехом поведал, что его бабушка так до смерти не выучила английский и со своими близкими разговаривала сугубо на нём, хотя хорошо владела и идишем. Компания за столом развалилась на две части. Обрадованный Марк, как только в его услугах перестали нуждаться, тут же полностью переключился на разговор с другом и вторая бутылка водки уже была на исходе. Таня сидела рядом с Фросей и Леоном и старательно ловила мелькающие в разговоре знакомые слова и имена. Леон оказался внимательным и душевным собеседником, не навязчиво он допытывался в некоторых моментах рассказа Фроси до интересующих его мелочей, а иногда только слушал, подперев рукой подбородок. Фрося, конечно, была предупреждена Марком об особом статусе гостя, поэтому она без всяких околичностей, откровенно обсуждала с Леоном всякие детали из биографии её пропавшего в Афганистане сына. Поинтересовался американский гость материальным положением семьи её сына и спросил, как они отнесутся к тому, что он от себя лично окажет некоторую денежную помощь, воспитывающей без поддержки государства детей, жене Семёна. При этих словах он обернулся к Тане, и утонул в её широко распахнутых зелёных глазах, в которых светилась оживающая надежда.

— Пани Фрося, переведите своей невестке, что, если её муж и ваш сын жив, мы всё сделаем для того, чтобы его обнаружить в Афганистане и вызволить оттуда, каких бы это не стоило денег.

— Пан Леон, вы сказали мы?

— Да, да, я всё сделаю от меня зависящее, чтобы заинтересовать влиятельные еврейские организации. Пусть только господь дарует ему жизнь, а мы своих в беде не бросаем.