Четырнадцатого января супруги встретили утро в отличном настроении, потому что Вера посреди ночи всё же разбудила мужа своими ласками, а затем, после страстного соития, попросила у него прощения за свою вечернюю гневную выходку стервозной жены.

  Вера отдавала себе отчёт в том, что накануне она вела себя, как некоторые вздорные жёны, пробывшие в браке, по крайней мере, больше десятка лет, а не всего лишь два с половиной месяца. С утра в их отношениях наступила вновь семейная идиллия.

  Галь тоже не остался в долгу перед женой и также признал свою вину, и постарался объяснить Вере, что у него просто-таки не было времени на обсуждение с нею, его перехода на новую должность:

  - Пойми, моя хорошая, мне Давид не дал времени на обдумывание, он поставил меня перед фактом, а у меня не было никаких мотивов, а главное желания, отказаться от этой важной и ответственной работы.

  - Галюш, но ведь это не какой-нибудь маловажный вопрос, а от твоего решения зависит многое в нашей жизни, а особенно, в свете скорого рождения ребёнка.

  Галь примирительно погладил жену по руке

  - Конечно, после того, как я принял предложение Давида, обязан был поделиться с тобой неожиданной радостью и важным, даже судьбоносным поворотом в моей жизни, а он неотвязна связан с тобой, но хотелось сделать тебе приятный сюрприз и в спокойной обстановке обсудить эту важную новость.

  - Галюш, что-то у нас в последнее время идёт не так, даже не знаю в чём причина - может виновата моя беременность или я не так себя веду, как надо?

  - Глупенькая, просто у каждого из нас есть ещё свои собственные интересы, а они не всегда совпадают с нашими общими.

  - Так если тебе неприятно, что я буду посещать литературный салон, то ради нашего семейного счастья, я готова отказаться от моего любимого хобби.

  - Нет, я не настаиваю на этом и даже признаю, что был не прав, когда холодно встретил заявление о твоём предстоящем посещении литераторов.

  Но, и ты должна снисходительно относиться к моей работе, где мне зачастую приходится задерживаться дольше положенного обычной смены.

  Признаюсь, тебе честно, что не более высокая зарплата, а интерес довлеет надо мной.

  - Ах, Галюш, Галюш, в этом ты мог мне даже не признаваться, я знала с самого начала, что так и будет, просто поверила заверениям Наташи, а затем и тебе, что вся твоя работа сведётся к спокойной кабинетной рутине.

  Ты на прежней службе искал на свою голову или задницу приключения и нашёл, очень боюсь, чтобы и здесь не было подобного.

  - Милая, не нервничай ты так, всё будет хорошо, я ведь люблю тебя!

  Молодая женщина вздохнула.

  - А я уже порой не знаю в чём выражается твоя любовь ко мне.

  На последнее замечание жены, Галь не нашёл, что ответить, не говорить же ему о том, как он её страстно хочет...

  На следующий день Вере было назначено УЗИ и Галь изъявил желание сопровождать жену в поликлинику на эту процедуру, которая откроет для них пол первенца.

  К великой его радости, ему представилась возможность лицезреть на мониторе зародыш, уже проявляющий все черты маленького человечка с пипочкой между ножек.

  Удивительно, но с самого начала для Галя с Верой пол ребёнка не имел никакого значения, они просто приняли к сведенью этот факт и стали мысленно готовиться воспитывать мальчика.

  Вера успешно сдала последнюю зимнюю сессию и плавно перешла к подготовке к дипломной работе, защита которой была назначена на конец апреля.

  Новая служба захватила Галя, с головой, он очень часто задерживался на рабочем месте, а иногда даже являлся только к утру, возбуждённый и с покрасневшими от недосыпания глазами.

  Вера по телефону жаловалась Гиле на её сына, на его сумасшедшую работу и на их теперешнюю не совсем нормальную семейную жизнь.

  - Веруш, я могу тебе только посочувствовать, сама прожила долгую супружескую жизнь в постоянном волнении и страхе за мужа, а часто в холодной постели из-за отсутствия его по ночам.

  Иногда мы с ним сейчас шутим, как только я сумела пять раз забеременеть от него.

  Но, ничего, сжились с этим, а теперь порой хотела бы от него отдохнуть парочку дней, так нет, маячит перед глазами с утра до вечера.

  - Тебе хорошо сейчас шутить, а мне порой кажется, что Галь только ради приличия иногда появляется дома.

  Конечно, я сейчас раздулась, как бочка, кряхчу и ною, а ему только сладенького подавай, а у меня поясницу ломит и ноги страшно отекли.

  Ай, что я тебе буду жаловаться, сама это ни один раз проходила!

  Телефонные разговоры с Гилей несколько её успокаивали, но всё равно, большую часть времени она пребывала в беспокойстве за мужа.

  Ссылаясь на своё не очень хорошее самочувствие, Вера после Нового года ни разу не посещала родителей в Ашдоде, только изредка обменивалась с ними телефонными звонками, стараясь в них не реагировать на колкости и обвинения матери в её дочерней холодности.

  Она стала постоянной посетительницей литературного салона Иланы Вайцман и приобрела там роль всеобщей любимицы.

  Накануне Пейсэха ей позвонила доброжелательная хозяйка лит.салона и пригласила вечером заглянуть к ней на огонёк, потому что сегодня должна приехать очень приличная делегация из Иерусалима, даже Игорь Губерман обещал удостоить своим вниманием их общество.

  Фамилия последнего ничего не говорила девушке, но в любом случае, вырваться из повседневной рутины ей представлялось заманчивым.

  Перед тем, как выйти из дому, Вера критически осмотрела себя в зеркале и пришла к неутешительному выводу - семь месяцев беременности превратили её в форменное безобразие, которое уже не могло скрыть дорогое платье для женщин в её положении.

  В момент, когда она вскинула на плечо дамскую сумочку и взяла в руки ключи от машины, зазвонил телефон.

  Вера улыбнулась, скорей всего Галь волнуется об её самочувствии.

  - Веруська, как хорошо, что я, наконец-то, тебя застала дома, уже несколько раз звонила, а в ответ тишина, уже хотела наплевать на дороговизну и позвонить тебе на мобильный.

  Вы, что ушли в подполье или дома совсем не бываете?

  - Наташка, балбатуха эдакая, дай хоть слово вставить...

  - Вставляй, вставляй, у тебя всё равно другого вставить мне нечего.

  - Ой, подруга, ты не меняешься!

  Но скажу тебе по секрету, если тебе так нравится эта тема - у меня, действительно, нечего, а мне часто некому.

  - Не поняла, обоснуй, это мне уже не нравится!

  Что, красавчик бросил беременную жену?

  Вера засмеялась.

  - Натаха, если бы только ты сейчас услышала себя, то, наверное, уписалась от смеху!

  Нет, не бросил, а ежедневно изменяет меня со своей работой.

  И, замечу, во многом, благодаря тебе, сосватавшей его на эту службу.

  Он сейчас почти не бывает дома, работа его захватила полностью.

  Галь ведь сейчас стал заведовать каким-то важным отделом... ну, сама, наверное, лучше меня понимаешь, с кем ему приходится теперь возиться.

  - Верка, а ты как самостоятельно тянешь свою лямку беременной женщины?

  По моим подсчётам приближаешься к семи месяцам.

  Кто у нас там, наследник или двухстволка?

  - У нас наследник, который мне уже все печёнки отбил, справляюсь без особых проблем, ведь в универ ходить каждый день не обязательно теперь, дома пашет у нас никаёнщица, жрачку готовить некому, а стихи писать мне помощники не нужны.

  Вера натянуто рассмеялась.

  - Что у вас?

  - У нас в квартире газ, голый вассер, ни хрена не могу забеременеть!

  Летом приедем на родину, пойду проверяться, не доверяю я что-то здесь местным эскулапам.

  - Наташа, не переживай ты так сильно, я слышала такое от многих, что после долгого приёма противозачаточных таблеток случается, что и по нескольку лет не могут зачать.

  - Да, ладно, что ты меня успокаиваешь, у нас ведь ты есть, за двоих постараешься, и неважно, чьи бычки походили или какая коровка телилась, главное, телята будут наши!

  - Нет, моя дорогая, тельной коровой мне и на первый раз надоело быть уже до чёртиков, если бы ты только видела в какое безобразие я превратилась?!

  - Ай, не скули, всё равно не пожалею, беременная дело временное, я летом приеду, ещё с тобой на дискотеке оторвёмся и со школярами попрыгаем, так эти самцы с полными яйцами нам проходу не дадут.

  - Наташенька, как там Офер, как работается, чем в свободное время занимаетесь?

  - Ага, тему решила сменить?

  Ладно, так и быть, перейдём к скучному - медведь мой в полном порядке, свою яловую жёнушку вниманием в постели не обходит и при каждом удобном и не удобном случае, утверждает, что любит и о другой даже помыслить не может.

  - А ты можешь?

  Вера даже не поняла, как у неё сорвался этот дурацкий вопрос, но Наташа не дала ей времени извиниться.

  - Разве я тебе не говорила, что с первого раза, как только переспала со своим медвежонком, ни на одного мужика, ни разу не запала и не собираюсь, меня Офер во всех отношениях устраивает и, как мужик, и, как муж, а главное, как человек!

  - Прости меня Наташенька, я не хотела тебя обидеть...

  - Дурёха, какие могут тут быть обиды, что мало баб и мужиков, которые вешают рога или лапшу на уши, но, повторяю, мне этого не надо и совершенно не хочется.

  Работа у нас с ним здесь не тяжёлая.

  Евреев в Чили не так уж и много, израильские делегации эту страну посещают редко, а наши функции ведь в основном охранные.

  Где мы только со своими однополчанами не побывали - всю Латинскую Америку объездили, а вчера только из Штатов явились.

  Ой, что я тебе скажу, мой медведь, скоро перестанет быть медведем, он уже почти сорок кило скинул...

  - Что, перестал совершенно есть?

  - Да, жрёт, как и раньше, но по горам стал лазить и на велике гоняет, а я люблю местные танцы, если бы, ты только увидела, как я зажигаю, тут бы и родила!

  Всё, подружка, все лимиты с тобой проговорила.

  Может быть до твоих родов ещё позвоню, а если нет, то жди летом в гости.

  Давно уже Вера не была в таком приподнятом настроении.

  Что не говори, а Наташка для неё самое дорогое, что есть на свете!

  От последней мысли ей даже стало стыдно - а близкие? а Галь? а зарождающаяся жизнь в ней?

  Пожалуй, Натаху можно поставить в один ряд с Галем, его мамой и, наверное, с будущим ребёночком, но он, её мальчик, такой неспокойный в животе, пока ещё плохо воспринимался ею, как личность и с этим трудно было совладать, да и зачем.

  Вера прибыла на собрание поэтов с большим опозданием, из-за долгого телефонного разговора с Наташей.

  Чтение стихов и разбор полётов был уже в самом разгаре

  И поэтому у неё не было возможности близко познакомиться с известными на всю страну столичными корифеями.

  Она присела тихонька сбоку и стала слушать хорошие и так себе стихи и даже несколько раз принимала участие в их обсуждении.

  Игорь Губерман оказался мужчиной среднего возраста, среднего телосложения, а те стихи, что он любовно называл "Гариками", ввели девушку в шок, потому что, кроме остроты и тонкости выверенных фраз, они изобиловали не прикрытым матом, и хоть он был зачастую оправдан в коротких четверостишиях, но больно уж резал слух, хотя и вызывал непроизвольные улыбки.

  Наташке такое творчество понравилось бы наверняка.

  Все присутствующие буквально захлёбывались от смеху, а "Гарикам" Губермана, казалось бы, не будет конца, но он вдруг прервал своё чтение:

  - Всё ребята, на сегодня хватит, давайте уже послушаем что-нибудь пристойное.

  Тут, Илана, неожиданно для Веры, предложила гостям вечера послушать их молодую, но очень талантливую поэтессу.

  Такого развития событий девушка не ожидала, но делать было нечего, и она достала свой блокнот.

  Раскрыла страницу и глаза упали на недавно написанное стихотворение, совсем не оптимистического настроения и всё же решилась начать с него:

  Обычно Илана предоставляла каждому поэту прочитать по три стихотворения, ведь проявить себя хотели все, а время всегда было ограниченным, но на этот раз хозяйка салона не стала противиться желанию большинства, а оно требовало продолжения банкета, чтобы девушка читала и читала, настолько пленило их это стихотворение...

  Перед тем, как Вера покинула гостеприимную квартиру, к ней подошли незнакомые мужчина и женщина. Они были не примечательной наружности, но весьма настойчивые в своих стремлениях, предложив ей издать свой сборник стихов и готовы были в этом молодому автору оказать всяческое содействие.

  Эти люди утверждали, что у них в Иерусалиме есть приличные оформители, корректировщики и солидное издательство.

  Вере вручили визитную карточку и убедительно настаивали, чтобы она с ними связалась, а они постараются сделать оплату за издание первого сборника посильной, ей, как вновь прибывшей, ведь оказывается положена субсидия от министерства абсорбции.

  Вернувшись, домой, Вере так хотелось сразу же поделиться с мужем разговором с Наташей, свалившемся на неё успехе у важных гостей их литературного салона из Иерусалима, а особенно предложением издать свою собственную книжечку стихов и даже неважно, что за свой счёт... но делиться было не с кем, Галя в квартире на месте не оказалось.

  Вера достала из сумочки диск переданный ей сегодня Иланой Вайцман и прочитала на коробочке:

  "Музыка и исполнение песен под гитару текстов израильских русскоговорящих поэтов - Олег Фрейдман".

  Здесь была песня и на её стихи, но уже старая - всего на диске было тринадцать произведений.

  Вера вчиталась в названия и имена авторов, среди них было имя родной сестры Олега.

  Ей почему-то захотелось послушать именно эту песню, и она вставила диск в недавно купленный ей в подарок Галем крутой музыкальный центр.

  Автор слов - Полина Ладанева.

  Вера дослушала очень короткую, но с глубоким содержанием песню и вытерла набежавшие слёзы - нет у меня уже тоже, ни гордости, ни стати.

  Очень ей сейчас хотелось кофе, но на часах уже близилась полночь, а у неё и так сна ни в одном глазу.

  Вскипятила молока, добавила мёду - говорят этот напиток способствует хорошему сну, Гиля всегда пьёт на ночь это снадобье.

  Раскрыла уже изрядно потрёпанный с оставшимися несколькими чистыми листочками блокнот и ушла в спасительное плавание: