Несмотря на бессонную ночь, девушки были в приподнятом настроении. Преодолевая сложную дорогу через пустыню и по горному серпантину весело обсуждали насыщенные событиями два незабываемых дня, проведённых в Эйлате.

Наташа, следя внимательно за дорогой, как бы между прочем, поинтересовалась:

— Верка, а таблеточки, что я тебе выдала, пригодились?

— Наташа, могла бы и не спрашивать, я тебе так благодарна, так благодарна, только всё равно волнуюсь, чтобы они только не подкачали, ведь мы, ну, сама понимаешь, ну, много раз занимались любовью.

— Глупости, тоже мне услуга, я ведь тебя гораздо опытней в этом деле.

Надеюсь, ты не сразу кидалась в секс со своим истосковавшимся по любви парнем, делала хоть пол часовую паузу после приёма таблетки, а то с голодухи твой красавчик мог излиться в тебя и через минутку, не хватало ещё тебе подзалететь.

— Наташка, я тебя умоляю, давай сменим пластинку, не люблю и не могу я обсуждать эту щекотливую тему, касающуюся только двоих — парня и девушки.

Подруга рассмеялась.

— Верка, ты, ей богу, такая наивная и добродетельная, что куда там нам погрязшим в греховной страсти.

— А ты, Наташка, такая пошлая и откровенная в этих вопросах, что у меня от твоих слов порой зубы сводит.

Выпалив это, две девушки замолчали, каждая по-своему переживая первую в их дружбе размолвку.

Молчание нарушила Вера:

— Наташа, ну, прости меня дуру колхозную, но я правда не могу обсуждать с кем-то наши интимные отношения с Галем, и даже с тобой, не злись на меня, я погорячилась.

Лучше скажи, насколько у вас с Офером серьёзно?

— У него серьёзно, а я ещё не решила, буду или нет связывать свою жизнь с этим замечательным медведем, не хочу пока замуж, ведь для себя наметила совсем другие горизонты, а ему уже тридцать, семью хочет, детишек, и папа с мамой его подгоняют к женитьбе.

— Но, ты ведь хотела захомутать местного парня, а Офер тебе подходит, как нельзя лучше, сама не отрицаешь этого.

Наташа молчала и с не свойственным для неё серьёзным лицом, смотря на дорогу, обдумывала ответ.

— Наташок, но он, ведь на самом деле очень хороший парень, не разбалованный, надёжный и, похоже, семьянином будет отличным, а тебе прямо в рот смотрит.

— Верка, я же тебе сказала, ему уже тридцатник, не успеешь с ним под хупу угодить, как детишек запросит.

Кстати, я ведь ещё не могу пойти под хупу, надо гиюр пройти, заявку уже подала, не хочу, чтобы моим детям были неудобства в жизни, как у меня.

— Но, какие тут неудобства, захотят, как и ты сами пройдут этот гиюр или оформят отношения за рубежом.

Наташа упрямо тряхнула головой.

— Петрова, тебе хорошо рассуждать, когда об этом думать не надо, а фамилию свою еврейскую скоро сменишь на более подходящую для этой страны.

— Ничего не понимаю, ещё никто не прицепился к моей фамилии, у нас на курсе есть и Прокопенко, и Смит, кому какое дело до них с их фамилиями.

Наташа замолчала, явно не желая продолжать разговор на эту тему, но с подругой она, явно не согласилась, об этом говорил весь её дышащий негодованием вид. вера перегнала на магнитофоне несколько песен вперёд и, наконец, нашла искомую.

— Послушай Наташа, это про нас, наверное, поёт младшая дочь Олега Алла:

Наташа примирительно улыбалась.

— А есть у тебя на этой кассете ещё песни в исполнении этой девочки?

— Да, но они такие наивные, хотя сердечные.

— А тебе, что высокую философию подавай, мне, лично, такие ближе.

Вера снова нажала кнопку на магнитофоне:

— Вер, твой Олег пишет такие милые тексты песен для своей дочери, как будто сам проживает и переживает события первых неудач её в любви.

Моим родителям уже давно наплевать на меня, на мои успехи и неудачи, в том числе и в любви.

Ну, крутани ещё одну, а то скоро к Беер-Шеве подъезжаем.

Наташа вздохнула.

— Хорошо девочкам, есть у кого на плече поплакать, а мой папаша живёт, как будто меня на свете не существует, а у мамы я — курва, лярва, сука, а теперь ещё и подстилка израильская.

Мы приехали в Израиль, когда мне не было ещё семнадцати лет, и я им сразу стала обузой. Они, не задумываясь, сдали меня в пнимию — заведение типа интерната, я там год проучилась, а с двенадцатого класса сделала оттуда ноги.

С одной девчонкой сняли хибару, пристроенную к вилле, вначале, как и ты пахала на никаёне, а потом подрядилась к Зурабу в кафе, там мы с тобой и познакомились.

— Наташенька, как мне больно за тебя.

В голосе у Веры была такая неприкрытая жалость, что подруга рассмеялась.

— Ну, что ты смотришь на меня, как на жертву аборта?

Как видишь, не пропала, не загнулась, а то, что рано к сексу приобщилась, так это мне только на пользу, это же не к наркотикам, смотри какая вымахала ладная и следов от прежних связей никаких нет, Оферчик по своей наивности думает, что я невинной ему досталась, а может просто делает такой вид, а мне всё равно, не будет он, будет другой.

— Наташенька, ты хорошая девчонка, а то, что немного грубая, так это тебя жизнь такой, наверное, сделала, а, по-другому ты может быть и не выжила бы.

— Грубая говоришь… а ты спроси у Офера, какая я могу быть…

И она от души рассмеялась.

Тяжёлая дорога подходила к концу, за разговорами по душам они не заметили трудностей поездки по серпантину и порядочного расстояния от Эйлата до Беер-Шевы.

Машина въезжала на территорию университета и Вера решила задать подруге давно мучавший её вопрос.

— Наташка, давай по-честному, скажи, сколько я тебе должна за всё это безумно дорогое наше мероприятие?

Ты, ведь знаешь, что я неожиданно страшно разбогатела, поэтому могу легко себе позволить оплатить все наши не малые расходы…

— Остановись ты, размахивать своим богатством, тебе на первую ступень и то, ещё четыре года учиться предстоит.

Глупенькая, я не заплатила ни одной огоры, все расходы на себя взяли парни, как, впрочем, и должно было быть, ты не считаешь, может, я опять пошлая и наглая?

Вера поняла, подружка всё же затаила обиду.

Она нежно обняла Наташу за талию.

— Прости, я действительно бываю глупой и наивной, не обижайся на меня за ту несдержанность, которую я себе позволила по отношению к тебе, честное слово, я сожалею.

— Я не обижаюсь на тебя, ты не глупая Верка, ты хорошая, и просто, не испорченная.

Поверь, я честно не обижаюсь, а больше злюсь на себя, потому что во многом ты права, но другой я быть уже не смогу.

— Знаю Наташа, а ты мне другой и не нужна. Ты же меня приняла такой, какая я есть и не пытаешься изменить, а только немножко испортить.

Девушки одновременно прыснули от смеха.

— Нет, Верка, тебя не испортишь, ты по натуре порядочная, мне даже тебе иногда хочется честь отдавать.

Девушки вовсю хохотали, находясь возле машины, понимая, что пора уже им расставаться, но не могли.

— Слышишь Наташка, нам надо до конца между собой уяснить, если мы хотим дальше дружить, что честность в наших отношениях должна стоять на первом месте, а остальное всё ерунда, мы такие, какие уже есть.

Наташа не стала отвечать на последние слова подруги, а поцеловала Веру в щёку и взглянула на часы.

— Натаха, ты, я вижу, уже хочешь уехать?

— А, как ты думаешь, посмотри на меня, глаза красные, как у бешеной собаки, ведь за трое суток, хорошо, если три часа поспала — дороги, развлечения и секс, секс, секс…

И с плутоватой улыбкой:

— Можно подумать, ты больше моего спала, твой орёльчик, похоже, ещё тот в кровати ковбой, наверное, все немыслимые рекорды с тобой побил.

Вера с улыбкой накрыла ладонью рот подруги.

— Наташка, в своих вещах обнаружишь чужой пакет, не удивляйся, это мой тебе подарок и прошу, прими его без возражений и будущих комментариев.

— Ага, усекла, это компенсация за мои таблеточки.

Принимаю презент, чтобы там не было, я его заслужила, а иначе, ты бы, в лучшем случае, сахар через стекло сосала.

И шутливо оттолкнула Веру от машины.

— С твоего красавчика тоже причитается, но ладно, сегодня я добрая, наслаждайтесь, а таблеточек прикупи, чует моё сердце, они вам в будущем, ещё как пригодятся и не в малых количествах.

В последнем Наташа точно не ошибалась, уже в следующую пятницу Галь к вечеру прикатил к ней и снял в городе гостиницу.

Беер-Шева это вам не Тель-Авив, деваться тут в шабат было некуда, и они выбирались из кровати только для того, чтобы покушать в каком-то кафе за городом, работающем в субботу.

Парень, несколько смущаясь, как-то подкатил к Вере с предложением:

— Послушай меня, моя красавица, только прореагируй адекватно, сразу же не отрицай — у меня уже давно есть купленная квартира в Ришоне, но я её сдавал, а сам жил у родителей на вилле, там ведь площади вполне хватает для моего проживания, да, и дома я бываю крайне редко.

— А теперь Веруш, всё изменилось, через пару дней на моей жилплощади закончат ремонт и, вот тебе ключи, хочу, чтобы ты в следующую пятницу, меня встречала в ней после того, как я вернусь с работы.

— Галь, ты сумасшедший или как? Ты, только вдумайся, как это я просто так, зайду в чужой дом, ты представляешь, как это будет выглядеть?

Девушка буквально задохнулась от нахлынувшего на неё негодования.

— Веруш, чего ты испугалась, у тебя же будут ключи.

Поднимешься на второй этаж, увидишь дверь с номером «6» и зайдёшь обыкновенной хозяйкой в дом.

— А-а-а…

— А там разберёшься, где кухня, туалет, душевая, салон и три спальни.

Заверяю, одна уже будет полностью приготовлена для нас.

И Вера приняла ключи.

В следующую пятницу, отсидев две пары на курсах, девушка с волнением сразу же после окончания занятий отправилась на автобусную станцию, а оттуда в новую для себя жизнь в новом качестве — она по израильским меркам стала настоящей хаверой.

Действительно, ничего не было страшного, она легко отыскала улицу, дом старой постройки и квартиру, в которую легко проникла при помощи, выданного Галем ключа.

Здание, куда она вошла и поднялась на второй этаж, было ещё шестидесятых годов, выглядело достаточно старым, но внутри в квартире у Галя был сделан идеальный ремонт.

В ней было всё необходимое для нормальной жизни, включая кондиционер и другие электротовары.

Вера высоко оценила поступок парня, тактично давшему ей возможность, как следует самой ознакомиться с квартирой и её удобствами.

В их спальне с широкой двуспальной кроватью, она сразу же заметила, висевший на дверце шкафа, приготовленный для неё лёгкий домашний халатик, а под ним тапочки.

Распахнув шкаф, увидела несколько пустых полок, а точнее, почти пустых, потому что, на одной лежали две пары новеньких трусиков, на другой шорты и майка с этикетками, а на нижней несколько коробочек с противозачаточными таблетками и записка:

«Веруш, красавица моя, это твои полки и твои вещи, прости, что мало, но я не хочу лишать тебя удовольствия самой делать покупки, что мы обязательно наверстаем в ближайшие дни.»

Вера смущённо улыбалась, а по щекам катились счастливые слёзы.

Она не отвергала тот факт, что ей очень нравится щедрость парня, но особенно, она таяла от его чуткости и внимания.

Даже противозачаточные таблетки не вызвали у неё отрицательных чувств, понимая и принимая их шутливый намёк.

Через полчаса, приняв душ, разобрав свою дорожную сумку, определив вещи в шкаф, на выделенные ей полки, она уже шуровала на кухне, знакомясь с содержимым холодильника и шкафчиков.

Когда она выяснила свои возможности для приготовления обеда и стала выкладывать на стол нужные ей продукты, зазвонил телефон, от звука которого, Вера буквально подпрыгнула.

Поднимать или не поднимать, кто это может быть, а вдруг его родители, а может и того хуже, бывшая его подруга?!

Фу, ты, какая глупость, я же теперь хавера Галя и в этой квартире почти хозяйка и она подбежала к аппарату.

Звонил, как и следовало ожидать, Галь.

— Девочка моя, ты уже, более-менее устроилась?

Я скоро уже буду дома, выезжаю с работы.

— Галь, миленький, я ещё даже не успела начать готовить обед.

— Какое готовить, какой обед, я уже не могу дождаться секунды, кода обниму твоё волшебное тело, ощущу на своих, твои нежные сладкие губы и… Веруш, я безумно хочу тебя…

— Я тоже умираю, как хочу тебя, там ведь в шкафу обнаружилось столько таблеток, что нам их, видно, хватит на всю жизнь, но тебе ведь надо покушать?

— Девочка моя, в семь вечера мы вместе с Офером и Наташей отправляемся в русский ресторан, так решила твоя подруга, а если она решила, то сама понимаешь, мой друг не может быть против, а нам я тоже не вижу смысла противиться.

Раскладывая обратно продукты в холодильник по местам, где они были до того, Вера сама себе усмехалась если Наташа решила, то тут, как говорит её папа, «ховайся в бульбу».

Хорошо ещё, что она прихватила выходные платье и туфли, рассчитывая на интимный вечер с Галем, по случаю их первого совместного дня, проживания на собственной территории, а не в гостиничных номерах не уютных для любви, хотя многие с ней на эту тему поспорят, та же Наташа, но она была всё же домашней девочкой.

Услышав проворачивающийся ключ в дверях, Вера бросилась на встречу к любимому, и, как только он показался на пороге, тут же повисла у него на шее.

А потом… а потом, истосковавшиеся друг по другу тела и души, восполняли утраченное в разлуке время.

Они чуть успели к назначенному часу выйти разодетыми из подъезда, где их поджидали на своей машине Офер с Наташей.

Вера, к своей радости увидела на подруге платье, купленное в подарок для неё в Эйлате.

Она скользнула на заднее сиденье к Наташе, и они крепко обнялись, но при этом, тщательно оберегая макияж друг друга.

— Верка, только не доводи меня до слёз своими сантиментами, знаю, что ты умеешь это делать, не хочу, чтобы поплыла с морды моя красота, ведь первый раз в жизни иду в солидный русский ресторан в Израиле, вот мы с тобой оторвёмся сегодня.

Эти субчики не очень хотели туда соваться, там же свининку подают, но я сказала, что не обязательно им хазир употреблять, а если попробуют, тоже не беда, не отравятся.

Наташа от души расхохоталась.

— Офирчик, как насчёт хазира?

Крупное лицо парня разукрасила улыбка.

— После худенькой свинки, я и толстую скушаю.

Наташа вновь перешла на русский язык:

— Верка, ты сумасшедшая с этим платьем такое вытворила, но я обещала тебе, что не буду роптать, так не буду, но, как только его увидела, тут же разревелась, долго не могла уняться, плакала, как малое дитя, так ты меня растрогала своим щедрым подарком.

Русский ресторан не произвёл особого впечатления своим убранством, хотя еды было много, а водки хоть залейся, но за их столом никто не пил, музыка была заводной, но места для танцев явно маловато, особенно после того, как народ подзаправился и кинулся вытрясать энергию на танцплощадке.

Больше всего смеха было, когда под быструю мелодию вышел танцевать Офер.

Они под влиянием шустрой Наташи такое выделывали, что весь зал встал на уши.

Одна женщина, стоящая рядом с Верой, воскликнула:

— Это сколько же надо выпить водки, чтобы так безумствовать!

Вера перевела её слова Галю, и они вместе от души посмеялись, зная, что Офер в этот вечер пил только пиво и то, в малых количествах.

Перед тем, как расстаться Галь с Верой пригласили на завтра друзей на обед, отпраздновать начало их совместного проживания, и те с радостью приняли приглашение.

Зайдя в квартиру, Вера первым делом открыла холодильник и сосредоточенно стала рассматривать содержимое:

— Веруш, что ты так посерьёзнела, какие проблемы?

— Ещё какие, надо ведь завтра накормить друзей, один Офер только чего стоит…

— Глупости, закажем еду в китайском ресторане и все дела.

— Нет, мой милый, у нас так не делается, будем готовить, и ты мне в этом поможешь…

— Помогу, помогу, а пока проглоти моя красавица быстрей таблеточку и будем решать более важные и приятные проблемы.