ЛОС-АНДЖЕЛЕС, КАЛИФОРНИЯ, 11 ИЮЛЯ 2029 ГОДА, СРЕДА, 9:01 УТРА

Взошла луна, но от этого не стало светлее. Пелена угольно-черных радиоактивных облаков плотно затягивала небо. На поверхности застыла длинная — в десятки миль — вереница ржавых автомобилей. Своеобразная скульптурная группа — плод фантазии обезумевшего ваятеля — которая могла бы называться «Последний затор в жизни человечества». Здания, некогда вздымавшиеся по бокам автострады, были разрушены неведомой силой, точно песчаные домики. И лишь заунывный вой ветра, словно оплакивающий десять миллионов загубленных душ, нарушал гробовую тишину. Легкая поземка подхватывала снег и наметала его в сугробы, ослепительно белевшие на фоне обугленных руин. Среди искореженных бетонных конструкций виднелись груды дочерна обожженных костей, а дальше все усеяно человеческими черепами.

Пожар, унесший все живое, расплавил спортивные снаряды на детской площадке неподалеку. Качели повалило взрывом набок, обрушились балки карусели. Аккуратно разграфленные клеточки «классиков» навсегда впечатались в асфальт, на котором возле обломков трехколесного велосипеда торчал из-под снега маленький череп его владельца.

29 августа 1997 года закончили свое земное существование три миллиарда человеческих жизней. Немногие уцелевшие назвали этот день Судным. Адское пламя сменилось ядерной зимой, для тех, кто пережил и это, было уготовано более чудовищное испытание…

Мощная ступня с хрустом подмяла детский череп. Хромированный эндоостов, сжимавший в металлических клешнях штурмовую винтовку, замер на месте, обдуваемый порывами ледяного ветра. Электронный мозг киборга, лишенного кожного покрытия — оно наращивалось лишь в качестве камуфляжа — запечатлел картину города, лежавшего в руинах. Металлические конечности представляли собой ходовую часть усовершенствованной боевой машины Терминатор серии 800, которая была сконструирована Системой специально для выкорчевывания остатков жизни на Земле. Инфракрасные излучатели, служившие роботу глазами, ощупывали заснеженную пустошь в поисках расселин и канав, где еще могли прятаться последние уцелевшие люди. Ни малейшего проблеска эмоций не отражалось в глазах кибернетического устройства. Вся мощь этого искусственного интеллекта, усиленного безграничными возможностями визуальных и термальных сенсоров, была нацелена на охоту и травлю всего живого. Внезапно сенсоры отреагировали на цель.

На карте местности, покрытой сетью цифровых координат, которую видел перед собой киборг, показалась движущаяся точка. Электронный компьютер молниеносно вычертил траекторию удара с несколькими вариантами поправок в случае изменения направления движения цели. Самая оптимальная траектория мигала разноцветными огоньками. Робот вскинул оружие — сорокаваттный плазменный излучатель типа «Вестингауз М-25», — и узкий, направленный луч спалил человека.

Юноша, можно сказать, ребенок, тело которого было едва прикрыто лохмотьями, упал. Из рассеченной пополам грудной клетки во все стороны полетели алые брызги, кристаллами застывавшие в морозном воздухе. Вскоре на том месте, где совсем недавно был человек, осталась лишь дымящаяся груда истерзанной плоти. Но убийца не ушел от возмездия. Откуда-то сзади выскочил боец Сопротивления и дал по врагу очередь из гранатомета, и ослепительный разряд оргазмической энергии буквально срезал верхнюю часть металлического остова. Робот по инерции сделал еще несколько неверных шагов и опрокинулся навзничь, подняв скрючившимися ногами облака снега. Солдат приблизился к груде дорогого металлолома и с ненавистью плюнул в нее. Затем помахал кому-то рукой. Из тени вышла девочка лет десяти в изодранном свитере и дрожавшая от холода. Опасливо покосившись на металлический скелет, она шагнула к отцу. Отец ободряюще привлек ее к себе и сказал:

— Я говорил тебе, еще все впереди, пока оно не кончилось.

Она доверчиво кивнула. Эта поговорка была девизом армии Джона Коннора, давала надежду и силы продолжать борьбу.

Небесная Сеть считала непонятное упорство человеческих существ полнейшей бессмыслицей. Люди сражались даже тогда, когда неспособный ошибаться электронный разум признавал их положение безнадежным. Они с невероятным, отчаянным упрямством, выбирались из щелей, куда их загнал ядерный взрыв. Контратаки их отличались изобретательностью и труднопредсказуемостью. Кроме того, человеческие существа плодились с устрашающей скоростью, словно угроза тотального уничтожения усиливала их сексуальные аппетиты. И хотя по самым скромным меркам с момента рождения до того, как человек сможет Держать в руках оружие должно пройти не меньше восьми лет, естественное воспроизводство людей вскоре могло опередить возможности Небесной Сети по регенерации автоматических устройств. Люди на удивление быстро наловчились отыскивать уязвимые места противника и наносить легионам Небесной Сети ощутимые потери. Компьютер сделал прогноз: при данном раскладе пройдет немного времени, и численность людей превзойдет численность киборгов. С самого начала компьютеры Небесной Сети допустили просчет, и он теперь путал все карты. Они не приняли во внимание стойкости духа людей, а поэтому электронному мозгу так и не удалось создать способ сломить волю человека к победе. Война, между тем, шла уже тридцать первый год…

Заслышав приближающийся рокот моторов, боец подхватил девочку и скрылся в развалинах. В небе показалась эскадрилья боевых машин «летающий охотник-убийца». Лучи прожекторов полоснули землю. Машины шли туда, где на фоне сумрачного горизонта мелькали вспышки далекого боя.

В пункте между двумя высотами, которые в мирное время назывались Пико и Робертсон, разгорелось решающее сражение. Армия повстанцев, порядком измотанная в длительных боевых действиях, состояла из молодых людей — уроженцев Африки, Южной Америки и нескольких австралийцев. В ядерном конфликте между сверхдержавами, который уничтожил земную цивилизацию, уцелели в основном жители территорий, расположенных к югу от экватора. Объединенные в одно войско Джоном Коннором, они обосновались в разрушенных городах, то и дело атакуемых стальным легионом Небесной Сети.

Вспышки лазерных лучей скрещивались над полем боя, отбрасывая мертвенно-бледный свет на колонны машин, которые стягивались к месту сражения. Железные полчища состояли из боевых машин «охотник-убийца», по виду напоминавших танки на катках, самоходных четырехопорных огневых установок «центурион», самолетов «летающий охотник-убийца» — ОУ — и бомб «силверфиш», которые, реагируя на инфракрасное излучение, проникают в укрытия, где прячутся люди, и взрываются там. Вслед за машинами двигались терминаторы-гуманоиды, чем-то похожие на людей.

Смертоносные стрелы лазеров поражали людей и здания молнией, сопровождаемой страшным взрывом. На равнину выскочил видавший виды грузовичок с самодельной бронированной обшивкой. Сидевший в нем стрелок дал залп из портативной установки ракетой «Стингер». Снаряд, точно раскаленное лезвие ножа, пропорол небо и поразил один из двигателей ОУ. Когда расколовшаяся пополам летающая крепость с воем падала на землю, вниз хлынул поток света. Взрывом накрыло руины и стерло с лица земли небольшой эскадрон «центурионов».

Стрелок издал торжествующий крик, но позади него вдруг задрожала земля, и ОУ на полной скорости понесся к грузовичку. Еще секунда — и катки танка смяли его, точно пустую жестянку из-под пива.

А в это время среди груды камней, на месте которой когда-то был торговый центр «Вестсайдский павильон», шла битва людей с металлическими эндоостовами-терминаторами. Промерзшие, истекающие кровью, едва прикрытые лохмотьями, солдаты сражались, как и вся армия Джона Коннора, с отчаянным упорством и стойкостью солдат Вашингтона в долине Фордж [долина Фордж — место, где находился лагерь и штаб-квартира Вашингтона во время войны за Независимость], только оружие у них было ультрасовременное.

Коуэн, семнадцатилетний партизан, забыв про опасность, выскочил из укрытия навстречу трем приближающимся терминаторам и всадил в каждого по заряду из ручного гранатомета. Они повалились на землю и замерли, ибо у них замкнуло цепь. Юноша принялся торопливо перезаряжать гранатомет.

В неверном свете далеких вспышек обозначилась выступившая из тени фигура.

— Давай помогу, — негромко сказал человек и потянулся к гранатомету.

Коуэн вряд ли бы смог объяснить, откуда он узнал, но только с этим типом не все было в порядке. Он присмотрелся к нему повнимательнее. Такая же, как у остальных партизан, повязка. Стоп! Но ведь цвет сменили еще неделю назад. Коуэн мгновенно вставил заряд, нажал на спуск и одним прыжком добрался до спасительной бетонной глыбы.

Взрывной волной ему обожгло затылок. Он согнулся, прижался к шершавому бетонному валуну и чуть не потерял сознание. Из левого уха вытекла струйка крови. Он с ужасом понял, что больше не сможет слышать этим ухом. И все-таки, когда Коуэн увидел, что сталось с «незнакомцем», вызвавшимся ему помочь, на его лице появилась довольная улыбка.

«Незнакомец» распластался на земле, зияющая на груди рана обнажила его металлическое нутро. Сломанный нейтронный позвоночник выпирал из-под кожи. Терминатор извивался в агонии, судорожно хватая ртом воздух. Ни дать, ни взять — марионетка, запутавшаяся в собственных нитях. Вскоре автоматика полностью отказала, и глаза «человека» начали гаснуть. Разглядывать поверженного врага было некогда, и Коуэн снова перезарядил оружие. Груда камней неподалеку от него зашевелилась. Из нее показалась бомба «силверфиш», стремительно покатилась к Коуэну и остановилась у его ног. Он резко повернулся всем корпусом и стремглав бросился прочь…

Бомба разорвалась, брызнув во все стороны фонтаном острых, как бритва, раскаленных осколков. Коуэн припал к земле, но тут же вскочил и, низко пригнувшись, побежал.

Из-за дыма и пыли он почти ничего не видел. Глаза слезились от ядовитых паров. Пробираясь ощупью между развалинами, он попал в коридор, ведущий в недра полуразрушенного здания. Он не сразу осознал, что осколок снаряда впился ему в плечо. В первое мгновение Коуэн ничего не почувствовал, хотя понимал, что волна нестерпимой боли вот-вот разольется по телу. И все-таки ему, считай, повезло. Еще как повезло!

На повороте перед ним открылась черная, зияющая дыра в полу, над которой маячил неясный силуэт. Металлический эндоостов терминатора. Стальной кулак ударил в ребра и отшвырнул его к стене. Гранатомет отлетел далеко в сторону, теперь ему ни за что не дотянуться до своего оружия. Парень задохнулся от боли в груди. Похоже, сломаны ребра. Робот выпрямился и теперь возвышался над Коуэном, целясь ему в голову.

Повезло, называется. На этот раз ему не спастись. Черное отверстие ствола неумолимо приближалось. «Вот она — смерть», — пронеслось у него в голове. Еще секунда — и ему снесет голову. Но прошла секунда, другая. Время будто остановилось. Коуэн поднял веки и посмотрел терминатору в глаза. Безгубый рот машины кривился в вечной ухмылке, обнажавшей хищный ряд зубов с титановым покрытием. От этой ухмылки Коуэну стало не по себе. Блестящий металлический череп точно издевался над ним. Глаза, отливавшие красным светом, уставились на человека. Сейчас… Но робот почему-то не стрелял. Коуэн попытался набрать воздуха, сам удивляясь, что все еще жив. Секунды собирались в минуты, а выстрела все не было. И вдруг до него дошло, что робот не двигается. Более того, его глаза-огоньки потухли.

Держась за стену, Коуэн с трудом поднялся на ноги. Мысли путались, сознание ускользало. Робот по-прежнему продолжал тупо смотреть на то место, где только что сидел Коуэн. Все еще не веря своему счастью, парень шагнул к хромированному эндоостову и толкнул его в грудь. Терминатор покачнулся и с грохотом рухнул на пол.

В конце коридора Коуэн заметил солдата. Это Брин, с которой им не раз приходилось бывать в переделках. От пережитого он потерял способность удивляться, а просто смотрел, как она приближается к нему, вглядываясь в поверженный металлический остов. Он заговорил, едва ворочая непослушным языком.

— Он… просто остановился. Сам по себе.

— Сами по себе они не останавливаются, — возразила Брин и, обхватив его за плечи, осторожно повела к выходу, где их ждали уцелевшие бойцы из их отряда. Сейчас они узнают, что случилось с роботом.

В наспех оборудованном окопе далеко от того места, где разворачивался главный бой, находился человек, чьей жизнью люди слишком дорожили, чтобы подвергать ее опасности. Он следил за событиями через полевой бинокль, оставаясь невозмутимо спокойным среди всеобщей суматохи и воплей. Совсем еще нестарое лицо сорокапятилетнего мужчины, задубевшее и посуровевшее от постоянного напряжения. Шрамы, избороздившие левую сторону этого мужественного лица, нисколько его не портили. На форменной рубашке значилось имя генерала повстанческой армии: КОННОР.

Сквозь треск и шипение в радиопередатчике слышались взволнованные, полные сдерживаемого напряжения голоса. Командиры докладывали обстановку с передовой. Сюда собирались сводки со всего театра военных действий, из других городов, из соседних штатов: Сан-Франциско, Сиэтла, Чикаго (Нью-Йорк уже длительное время находился во власти машин). Слышалась многоязыкая речь: английский и испанский смешивались с суахили и японским — ведь это была первая в истории человечества подлинно интернациональная армия. Все страны, в которых после ядерного удара хоть немного теплилась жизнь, послали сюда своих добровольцев. Люди собирались под знаменами Коннора, чтобы выстоять в схватке с машинами.

Сопротивление Небесной Сети нарастало по всей планете, но решающие бои шли в Шайеннских горах, в штате Колорадо, где в подземном бункере был установлен центральный процессор Небесной Сети. Второе по важности наступление повстанцев разворачивалось в районе Вестсайда за овладение тщательно охраняемым автоматизированным комплексом Сети, также располагавшимся глубоко под землей. В последние два дня люди понесли колоссальные потери. Но Джон знал, что победа за ними. На их стороне превосходящая огневая мощь и несгибаемая воля к победе. Вот только цена, которую придется заплатить за освобождение, слишком велика. Мысль об этом печалила Джона. Множество парней и девушек только вступающих в жизнь, боровшихся за будущее людей, никогда не узнают, как будет выглядеть мир, освобожденный от механических чудовищ, мир, в котором улеглось кровавое эхо войны. Он не мог больше видеть, как солдаты, с которыми он делил годы лишений, гибнут, уничтоженные машинами в самый канун победы. В этом мире нет и малой толики справедливости. Где он, ваш добрый боженька? Много он вам помог? Существует ли хоть какая-то разумная сила, которая управляла бы свихнувшейся Вселенной? На Земле каждый был сам за себя, никому нет дела до других, пока не ожила Небесная Сеть и не заполнила пустоту, в которой когда-то царил равнодушный к людским страданиям Бог. Вот уж кто по-настоящему взялся за управление Вселенной, так это Сеть. И ведь как все получилось: ничтожное творение человеческих рук взялось осуществить сокровенную мечту людей. Человечество издавна задумывалось над тем, как искоренить плевелы. Правда, истина заключается в том, что дурное есть в каждом, потому машина и приняла самое разумное решение. Зачем тратить время на то, чтобы отделять злаки от плевел, когда можно взять и прекратить существование человечества? С точки зрения космической целесообразности люди со всеми их заблуждениями и слабостями оказались просто не нужны. Что такое милосердие, электронный судия не ведал. Этого слова не было в лексиконе Сети, которая руководствовалась лишь точным расчетом и принципом воздаяния за грехи.

Джон страстно мечтал о том дне, когда завершится война и снова пойдет отсчет человеческой цивилизации, которая исправит ошибки предыдущих эпох. Но, подобно большинству других выдающихся военачальников прошлого, он не мог представить себе тот мир, дорогу к которому прокладывали его солдаты. У него хватало времени лишь на то, чтобы разрабатывать стратегические замыслы своих военных кампаний. До сегодняшнего дня он никогда не задумывался над тем, что будет, когда война завершится. Мир, который наступит вслед за тем, казался ему столь далеким и нереальным, как мираж усталому путнику.

На пересечении Пико и Робертсон творилось непонятное. Джон снова поднес к глазам бинокль. Летающий ОУ, который находился в его поле зрения, неожиданно потерял управление. Машина вошла в штопор, ее неумолимо тянуло вниз. Над самой землей самолет взорвался, осветив огненной вспышкой целое кладбище техники. Молодцы ребята! Если живы, их нужно представить к награде. Но это еще не все. Два летающих ОУ внезапно накренились на борт и пошли вниз, хотя по ним никто не стрелял. В отсветах пылающих обломков его взгляду представилось невероятное зрелище: полчища металлических солдат застыли на месте, точно игрушечные солдатики, у которых кончился завод. Пламя лизало их хромированные остовы. Вспышки лучевого оружия стали реже, а затем, словно по волшебству, и вовсе прекратились.

Повстанцы начали выходить из окопов и осторожно подбираться поближе к остановившимся машинам. Еще один летающий ОУ, который находился в небе в какой-нибудь миле от линии фронта, рухнул на землю. Джон с изумлением увидел, что небо полностью очистилось от роботов-самолетов. Он еще раз обвел взглядом поле боя. Ни одна из машин Сети не двигалась.

Случилось невероятное.

Землю накрыла тишина.

Зловещая тишина. Было слышно только, как завывает ветер. Ни выстрелов, ни взрывов, ни рева моторов, ни треска двигателей. Даже радио молчало. Но вот раздался одиночный голос, в котором за напряженным спокойствием чувствовалось волнение: «На связи отряд из Нового Орлеана. Они не двигаются! Просто… встали». В эфир ворвался другой голос: «Говорит Чикаго. ОУ падают! О, Господи, они разбились». Это сообщение перекрыл еще один: «Сан-Франциско сообщает. Не понимаю, что происходит. Терминаторы отключились. Нам никто не препятствует! Мы вошли на территорию автоматизированного комплекса…» И вдруг в эфир прорвались десятки голосов и, захлебываясь, начали торопливо передавать одно и то же. Джон и без того уже знал, что они скажут. Об этой минуте он мечтал всю свою жизнь.

К нему подошел лейтенант Фуэнтес и встал рядом, недоуменно глядя туда, где только что кипел бой. Негромко, так, что Джон скорее угадал эти слова, чем расслышал их, он произнес:

— Только что получена информация… Сеть уничтожена.

Мужчины смотрели друг на друга, боясь поверить в случившееся. Трудно было осознать, что автоматика, рассчитанная на десятки лет, оказалась уязвимой.

— Война закончена, Джон. Мы победили.

Фуэнтес вздохнул полной грудью. Впервые за долгое время дышалось так легко. Воздух, устремившийся в легкие, разбудил дремавшие дотоле чувства, которые волной поднимались в нем, рвались наружу сквозь заслоны суровой сдержанности, ставшей привычной для него за годы войны. Не в силах дальше сдерживать охватившее его ликование, он что-то закричал.

В этот день торжествующие возгласы слышались отовсюду. Люди, смеясь и плача от счастья, поднимали глаза к небу, голубому небу, очистившемуся от грозных теней. Долгая война закончилась. Наконец…

Джон Коннор опустился на колени. Ему с трудом давалось каждое слово… А впереди ожидали новые дела. Он пока не может позволить себе передышку. Главное ожидает его в логове металлического чудовища. Овладев собой, Коннор взялся за микрофон и начал диктовать сухие, немногословные приказы. Те, что ему было предназначено отдавать самой судьбой…