— Что ты здесь делаешь? — спросил Кайан, когда Роксана появилась вместе с гонцом. — Ты решила принять условия Птолемея? Ты вернешься к нему?
Он стоял, не двигаясь и не решаясь даже вдохнуть. Он потерял ее! И уже не важно, будет ли она египетской царицей, женой Птолемея, или он погибнет здесь и никогда больше не познает радости ее любви.
Она подошла к нему, но не обняла его, а только коснулась его щеки кончиками пальцев.
— На тебе знак грифа, — сказала она так тихо, что никто из солдат не услышал. Она отвела руку и посмотрела на голубую краску, оставшуюся на пальцах. — Это клятва героя…
Он посмотрел ей в глаза, и огромное горе, написанное в них, потрясло его. Он набрал воздуха и сказал:
— Я поклялся, что вступлю на этот путь, и мои воины тоже. Царский дом Бактрии и Согдианы выстоит!
— Вы все погибнете ради меня.
— И ради Александра, твоего сына… нашего сына.
Она посмотрела на воинов и увидела, что они тоже приняли клятву героев. Каждый поклялся быть рядом с Кайаном и сражаться до последней капли крови.
Глаза Роксаны заблестели, но она сдержалась.
— Если я приму предложение Птолемея, он, возможно, отпустит вас, — сказала она.
Ему до боли захотелось обнять ее.
— Может быть, мы должны были отдать ему Вала? — спросила она, — Мы думали о том, что хочется нам, а не о том, как будет лучше для него.
— Еще не поздно, если ты думаешь, что так будет лучше, Но есть риск, что Птолемей притворится, что принимает мальчика, а сам убьет его, чтобы покончить с сомнениями.
— Мой отец однажды сказал, что ты самый храбрый воин из тех, кого он когда-либо знал, но что у тебя недостаточно мудрости, чтобы стать царем. Он ошибся, Кайан, — сказала Роксана. — Я знала любовь двух царей, но ты величайший из них. Кто бы смог принять ребенка своего заклятого врага и полюбить его, как своего собственного? Кто бы стал жертвовать жизнью ради сыновей, зачатых другими мужами?
Он пожал плечами.
— Мы все повстречаемся с черным всадником, Если я умру сегодня, мне не придется опускать голову от стыда, когда я предстану перед Создателем.
— Я люблю тебя, Кайан, — сказала она, — Я никого так не любила. Я люблю тебя больше собственного сына. И я бы отдала свою бессмертную душу за то, чтобы увидеть, как ты вырастишь достойных мужей из Вала и Юрия!
Он схватил ее за плечо.
— Ты идешь к Птолемею?
— Это единственная возможность спастись тебе и мальчикам. Это возможность родиться ребенку, которого я ношу под сердцем.
Эти слова поразили его, как удар молнии.
— Ты носишь моего ребенка?
Слезы брызнули у нее из глаз.
— Тебе достался сын Птолемея, и, боюсь, ему достанется твой. — Ее губы дрожали. — Поцелуй меня, любимый, в последний раз!
Он целовал ее, вдыхая аромат ее кожи и волос, впитывая ее тепло, наслаждаясь последними мгновениями счастья.
— Кайан, я… — начала она.
Он отшатнулся, зная, что если продолжит обнимать ее, то не выдержит, но не отпустил ее, а поднял и прижал к себе.
— Пулад! — познал он, — Стивант! Свяжите принцессу. Только осторожно, если она сбежит, я сделаю на ваших кишок тетиву для лука.
— Нет! — закричала Роксана, сопротивляясь, — Пустите меня! Что вы делаете? Мне нужно…
Он зажал ей рот рукой.
— Тише, иначе враги услышат то, что им не нужно слышать. У меня есть план, и ты не должна ему помешать. В таком деле у тебя мало опыта.
Он еще сильнее зажал ей рот.
— Тсс. Верь мне, женщина. — Он передал ее воинам, — Свяжите ей руки, набросьте мантию на плечи и распустите волосы, чтобы Птолемей узнал ее издали. Нам нужно, чтобы она выглядела свободной, но не могла сделать благородную глупость.
Мускатно-карие глаза Роксаны, казалось, метали искры.
— Смирись! — сказал он, решительно встречая ее взгляд. — Слушай и смотри. Увидим, прав ли был принц Оксиарт.
Роксана, яростно пытаясь освободиться от пут на руках, направлялась к гребню горы, за которым была площадка, где еще вчера паслись верблюды и кони. Под площадкой на каменистых выступах стояли войска Птолемея и Иксиона. Греков и египтян было так много, что не сосчитать. Порывы ветра поднимали в воздух сухие листья и обломки коры.
Птолемей и несколько его военачальников расположились рядом с лучниками на скале, прикрываясь щитами. Военачальник Иксион выкрикивал приветствия и прославления Птолемею, и ему приходилось напрягать голос, потому что собиралась буря. Затем Птолемей повторил свое предложение пощадить Кайана и его сыновей, если варвар выдаст ему принцессу Роксану, будущую царицу Египта.
— А как насчет моих воинов? — поинтересовался Кайан. — Их отдадут под суд за то, что они выполняли мои приказы?
Иксион посовещался с Птолемеем.
— Фараон будет милостив к ним и не станет казнить их.
— Это значит, что их сделают рабами на медных рудниках Птолемея, — тихо проговорила Роксана.
— Улыбайся! — прошептал Кайан. — Напусти на себя царственный скучающий вид.
— Что вы скажете на это? — спросил Иксион.
— Твоя очередь говорить, — обратился Кайан к Роксане.
— Если царь Птолемей добивается моей руки, то почему сам не говорит с нами? — выпалила она. — Почему он прячется за тебя, Иксион?
Она заслонила глаза от летающего в воздухе сора и пыли.
— Придержи язык, женщина! — взревел греческий военачальник. — Царь Птолемей…
— Она права, — сказал Птолемей, выступая вперед. — Я буду говорить сам за себя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, принцесса Роксана. Ты мне отдашь Бактрию и Согдиану, а я тебе египетскую корону.
— Ты должен будешь отпустить соратников принца Кайана, не причинив им ни малейшего вреда, — ответила она. — Он и его сыновья должны в целости и сохранности вернуться на родину.
Лицо Птолемея потемнело, и на лбу вспухли вены.
— Ты хочешь, чтобы я простил тех, кто убил ни в чем не повинных людей, ограбил храм и поджег мой дворец?
— Да!
Царь молчал так долго, что в рядах собравшихся раздался ропот нетерпения. Ветер усиливался, пророкотал гром, отражаясь эхом от гор. Тучи закрыли солнце, погасили блеск снежных вершин и окутали все вокруг зловещими сумерками.
— Хорошо, — прокричал Птолемей, — это будет свадебный подарок для моей царицы!
— Я хочу сказать кое-что еще! — заявила Роксана. — Это древний обычай моей страны. Если двое оспаривают одну и ту же невесту, то должны решить это в честном поединке.
— Если ты хочешь получить ее, борись за нее!
Кайан выскочил вперед, сжимая в руке обнаженный меч. Лицо его было раскрашено по-боевому. Он сорвал с себя тунику, обнажив мощный торс. Широкие браслеты из скифского золота украшали его руки выше локтей. Длинные волосы, в которые были вплетены тонкие серебряные нити и ястребиные перья, хлестнули его по спине. Вокруг шеи вилось крученое ожерелье, на котором было вычеканено изображение грифа.
В войске Птолемея раздались возмущенные крики, эхом отразившиеся от горных холмов.
— Нет! Нет! — заревели греки и египтяне, ударяя бронзовыми мечами о щиты. — Смерть варварам!
Воины Кайана тоже не молчали.
— Трус! Он не станет сражаться! Убирайся назад в Египет!
— Я принимаю вызов! — крикнул Птолемей.
Не обращая внимания на протесты военачальников, он надел шлем и вышел на площадку навстречу Кайану. На его блестящие доспехи упали первые тяжелые капли дождя. Он вынул свой меч.
Сердце Роксаны похолодело. Кайан был сильным воином, на десять лет моложе Птолемея, но Птолемей с детства учился у лучших мастеров. Царь был опасным противником, и она это слишком хорошо понимала.
«Спаси его, — молча молилась она. — Пожалуйста, Ормазд, будь милостив, пощади Кайана!»
Высоко над ними кружил ястреб. Роксане показалось, что это предзнаменование. Она только не могла определить, какой исход, хороший или плохой, он предвещал.
В течение мгновения, показавшегося ей вечностью, двое мужчин кружили, мысленно оценивая противника. Удар. Птолемей попытался сделать низкий выпад, чтобы попасть Кайану в колено. Кайан отскочил и немее такой сильный удар, что если бы не шлем, голова Птолемея слетела бы с плеч.
Сверкнула молния, раздался раскат грома. Роксана услышала, как кто-то, тяжело дыша, подбежал к ней, Она оглянулась и увидела Юрия.
— Развяжи мне руки, — попросила она.
Пулад покачал головой.
— Принц Кайан приказал, чтобы…
— Отойди! — крикнул Вал, выхватывая меч и бросаясь к Пуладу.
Юрий сдвинул мантию на плечах Роксаны и перерезал кожаные ремни.
— Только притронься к моей матери, и тебе несдобровать! — пригрозил он Пуладу.
Снова громыхнула молния. Лошади заржали, Пулад выругался.
Зазвенели мечи, Птолемей упал на колено, Кайан отошел, чтобы дать ему подняться.
— Не надо! — крикнула Роксана. — Он тебя не пожалеет!
Птолемей встал. Кайан занес меч для удара, Птолемей отразил удар.
— Почему ты здесь? — спросила Роксана у Юрия.
— Чтобы помочь тебе.
Она положила руку ему на плечо. Дождь хлестал ее по щекам. Юрий стоял, слета расставив ноги, его нож был наготове.
— Ты доставляешь очень много хлопот, — сказал он.
Порывы ветра рвали мантию с ее плеч и трепали волосы Юрия.
— Но ты все-таки вернулся, — ответила она.
Она, не отрываясь, следила за боем. Дождь усиливался, площадка становилась грязной и скользкой, противников было трудно разглядеть. Меч Птолемея рванулся вперед, и на груди Кайана появилась тонкая алая полоска. Роксана почувствовали боль, будто ранили ее саму, и сжала зубы, чтобы не закричать.
— Ты думала, я оставлю тебя здесь одну? — прокричал Юрий между раскатами грома. — Разве мой отец поступил бы так?
— Ты нужен нашей родине, — сказала она. — Без тебя…
Bсe произошло молниеносно. Кайан, отразив удар Птолемея, ударил его плечом в грудь, и царь упал. Кайан поставил сапог ему на грудь и поднял меч, чтобы нанести смертельный удар.
— Нет! — закричал Вал. — Не надо!
Он бросился с холма вниз, чтобы защитить Птолемея. В это мгновение Иксион выхватил копье у одного из египетских возниц и метнул в Кайана.
Роксана закричала, Кайан попытался прикрыть собой мальчика, но железное копье вонзилось в бедро Вала.
Молния осветила долину.
В воздухе засвистели стрелы. Греки и египтяне бросились вперед, их боевой клич утонул в громовом раскате. Бактрийцы ринулись на защиту Кайана.
— Тиз! — крикнула Роксана. — Забери Юрия!
Слова еще не успели слететь с ее уст, как Тиз схватил мальчика на руки. Ловко увертываясь от стрел, отважный воин бежал, перекинув мальчика через плечо, как мешок с зерном.
Роксана бросилась к Валу и Кайану, который, сея вокруг смерть своим мечом, отступал к горе, поддерживая раненого сына. Кровь текла на раны Вала на раскисшую от воды землю.
Птолемей приближался к Кайану. Его окружили Иксион и еще несколько воинов с мечами наготове. Вокруг сражались и умирали бактрийцы, греки и египтяне.
— Остановитесь!
Роксана бросилась вперед и заслонила собой Кайана. Она была на расстоянии вытянутого копья от Птолемея, но потоки дождя мешали ей рассмотреть его как следует.
— Выслушай меня, Птолемей! Ты собираешься убить собственного сына? Это Парис! Твой сын Парис!
Птолемей поднял руку, и Иксион громкой командой остановил свой отряд. Поток стрел ослабел, одна из них вонзилась в землю у ног Роксаны.
— Если ты солгала мне…
Птолемей схватил ее за руку.
— Это правда, — сказала она. — Взгляни на него. Он твой сын, рожденный персиянкой. Если ты ничего не сделаешь, он истечет кровью у тебя на глазах!
Птолемей знаком отозвал солдат назад. Земля содрогнулась от громового раската.
— Дайте мне посмотреть на этого щенка, — сказал он.
Глаза Вала были открыты, он скрипел зубами от боли. Роксана оторвала кусок от своей промокшей туники.
— Положи его на землю, — крикнула она Кайану. — Если вы не дадите мне перевязать его рану, никто из вас его не получит!
Кайан кивнул и осторожно опустил Вала на землю. Не выпуская меч из рук, он встал на колени в грязь рядом с мальчиком, стараясь заслонить его от ливня.
— Не сдавайся, потерпи еще немного, — сказал он.
Птолемей разглядывал Вала.
— Он похож на Александра, — сказал он. — Как такое возможно? — Он со злобой посмотрел на Кайана, — Как ты посмел скрывать от меня моего сына?
— Как ты посмел покинуть его? — отрезал Кайан.
Роксана перевязала ногу Вала. Мальчик поморщился.
— Мне очень больно.
— Да, я знаю. Но ты поправишься!
Она завязала жгут и посмотрела Кайану в лицо. Боевая раскраска стекала струйками с его лица.
— Я умру, мама?
— Нет, — ответила она. — Нет, ты не умрешь. Я не позволю.
— Хорошо, — сказал он и, побледнев, потерял сознание.
— Какой же ты глупец! — крикнула Роксана Птолемею. — Пошли за врачом!
Приехал царский врачеватель. По бородке, пейсам и одеянию Роксана определила, что это был еврей. Казалось, он не замечает ни проливного дождя, ни обнаженных мечей.
— Мы не можем лечить его здесь, — сказал он, осмотрев Вала. — Мы должны согреть его. Мне нужен шатер, огонь и инструменты.
— Он будет жить? — с отчаянием спросила Роксана.
— Все в руках Всевышнего, госпожа.
Она прошептала молитву и поцеловала мальчика в лоб.
— Помни, что я люблю тебя, Вал. Никогда не забывай об этом.
— Унеси его, — скомандовал Птолемей врачевателю. — Чего ты ждешь?
Роксана отвела локон со лба Вала и посмотрела на Птолемея.
— Он был воспитан как принц Бактрии. Поклянись мне своей бессмертной душой, что примешь его как своего сына!
— Как же иначе? — ответил Птолемей. — Это мой единственный сын!
Роксана отодвинулась, чтобы еврей смог взять мальчика на руки.
— Не дайте ему умереть, — попросила она.
— Я буду относиться к нему как к родному сыну, — ответил тот и унес Вала.
Она глубоко вздохнула и обратилась к Кайану.
— Отпусти его, — сказала она, — Для него это единственная возможность выжить!
Птолемей сложил руки на груди.
— Что ж, дорогая, достаточно трагедий. Ты останешься вместе с мальчиком. Ты идешь со мной. Со мной!
— Только если ты отпустишь Кайана.
— Нет! — крикнул Кайан. — Никогда!
— Как хочешь, — ответил Птолемей, выхватывая меч. — Заберите женщину, а всех остальных уничтожьте!
Раскат молнии потряс площадку, на которой они находились. Оглушительный гром и ослепительная вспышка так напугали Роксану, что она опустилась на колени. Греки, египтяне и бактрийцы упали на землю, словно поверженные исполинской рукой.
Кайан бросился к ней и прикрыл ее собой.
Как ты смеешь, брат? раздался гневный голос Александра.
Неистовый удар молнии заставил Птолемея снова упасть в грязь. Он почувствовал, как по ноге стекает тонкая струйка мочи. Царь разинул рот, выплюнул грязь и с недоумением уставился на правую ладонь, где кожу натерла рукоять меча.
Ты утратил разум? издевательски вопрошал голос.
Птолемей вглядывался перед собой расширенными от ужаса глазами.
Александр, облаченный в военные доспехи, стоял перед ним и Роксаной. В правой руке он держал поднятый меч. Его серые глаза метали молнии.
Уходи, брат, скомандовал он. Забирай своего сына, а моего оставь в покое.
— Александр… — заикаясь, произнес Птолемей. — Ты…
Я сказал тебе уходи! повторил Александр. Ты не получишь Роксану. Отпусти их или навлечешь на себя мой гнев…
— Ты не можешь… — начал Птолемей.
Ты знаешь, когда лучше всего убраться подобру-поздорову, прозвучал насмешливый голос в ушах Птолемея. Уходи или ты потеряешь все, что имеешь, Клянусь всем святым, я отправлю тебя в ад, а твоими глазами буду играть в кости.
Птолемей бессильно закрыл лицо руками.
— Отпустите их, — с трудом выдавил он из себя. — Пусть идут с миром!
— Что это, во имя Ормазда? — спросил Кайан.
Роксана открыла глаза и снова зажмурилась. Ей показалось, что она видела золотоволосого мужчину в полном военном облачении, возвышающегося над Птолемеем. Его мерцающий образ ничем не напоминал простого смертного из плоти и крови, он был слишком ярким, чтобы на него можно было смотреть. Он исчез там быстро, что она засомневалась, действительно ли видела его, но готова была поклясться, что…
Призрак возник еще на мгновение. Перед тем как исчезнуть, Александр Македонский улыбнулся ей. И подмигнул.
— Прощай, — прошептала Роксана.
Иксион бросился вперед. Кайан рывком поднялся на ноги, схватил Роксану и перебросил ее через плечо. Он поднял меч, готовый сражаться до последнего вздоха.
— Нет! — проревел Птолемей, — Я приказал отпустить их!
Он снял шлем. Лицо его было бледным, в светло-каштановых волосах поблескивала седина.
Кайан тихонько выругался.
— Уходите, чтоб вам провалиться в преисподнюю! — закричал Птолемей.
Иксион растерянно опустил меч. Он посмотрел на Птолемея, затем взглянул на Кайана.
— Идите, — сказал он. — Вы слышали, что сказал царь.
Греки и египтяне бросились вниз с горы. Некоторые остались сидеть в грязи, испуганно глядя вокруг. Какой-то возница поднялся и медленно ходил по кругу, прижав руку к глазам.
— Это была молния, — сказал Кайан. — Молния! — Он посмотрел на нее с беспокойством. — С тобой все в порядке?
— Пойдем, — сказала она. — Нам надо идти.
— Я не понимаю, — произнёс он.
— Нам нужно идти прямо сейчас, — настаивала она.
— Где Вал? — спросил он.
Роксана покачала головой.
— Нам придется оставить его здесь, Кайан. Чтобы спасти ему жизнь. Пойдем, все кончено.
— Убирайся отсюда! — закричал Птолемей, рыдая. — Убирайся с глаз долой, ведьма!
Роксана кивнула, повернулась и стала подниматься по скользкой грязной тропе.
— Что произошло? — спросил Кайан через три дня, когда они прошли горный перевал, отделивший их от Птолемея. — Что там случилось? Почему Птолемей вдруг изменил свое решение и отпустил нас?
— У него теперь есть Вал, — ответила она. — Может, этого ему достаточно.
— Тот удар молнии…
Роксана посмотрела ему в глаза и задумалась. Действительно ли она видела призрак? Александр вернулся из потустороннего мира, чтобы спасти их? Или же видение было просто результатом удара молнии? Она улыбнулась Кайану.
— Ты же сам сказал, что это была просто молния. Она ударила слишком близко. — Она пожала плечами. — Может, нас спас сам бог. Или же буря помутила рассудок Птолемея. В любом случае, мы избавились от него.
— На сегодня, — сказал Кайан.
— Надеюсь, что навсегда.
Она, Кайан и Юрий догнали остальных. Идти стало легче, дорога спускалась вниз в зеленую долину с быстрой рекой. За следующим перевалом их ждал дом. Буря прошла, солнце ярко светило, воздух был напоен ароматом диких цветов.
— Я бы не позволил Птолемею забрать Вала, — сказал Юрий. — Мы сами смогли бы позаботиться о нем. Мама вылечила бы его ногу.
Роксана отдала Кайану поводья своей лошади, присела и взяла сына за руки.
— Валу требовалось больше, чем мы могли ему дать, — сказала она. — Необходимы лекарства, теплая постель и горячая еда. Врачеватель Птолемея будет ухаживать за ним, пока он не поправится.
— Но царь не отпустит его домой, — сказал Юрий.
— Нет, — сказал Кайан. — Он его не отпустит. Нам пришлось оставить его у Птолемея, чтобы спасти ему жизнь. Нам не хотелось так поступать, но так было лучше для Вала.
— Я верну его, когда вырасту, — сказал Юрий. — Обязательно.
— Я знаю, что ты сделаешь это, — сказала Роксана. Она поднялась и потерла поясницу. — Вообще-то нам всем не помешала бы мягкая постель, правда?
Кайан усмехнулся.
— Я предоставил тебе мягкую постель в Газе, но ты осталась недовольна ею и всю ночь не давала мне заснуть.
— Кайан! Разве можно так говорить, когда рядом наш сын?
— Я верну Вала, — упрямо повторил Юрий.
Он взял Роксану за руку и, ведя под уздцы своего верблюда, пошел рядом с ней. Куи сидел у него на плече.
— Мама говорила тебе, что скоро ты станешь старшим братом? — спросил Кайан.
Роксана поморщилась.
— Еще слишком рано, — сказала она. — А что, если что-то пойдет не так?
— Все пойдет так, как надо, — сказал Кайан. — Если ты смогла ее проносить все это время, она будет бойкой девчонкой.
— У тебя будет ребенок? — спросил Юрий. — Это хорошо, только если она не будет все время пищать. Но я этого не услышу. Тиз возьмет меня с собой в горы на пастбища, чтобы я помог ему привести кобыл для случки. А еще мы будем охотиться на волков. Вал любит… — Он умолк. — Мне его не хватает, — сказал он. — Он все еще мой брат.
— Он всегда будет твоим братом, — сказал Кайан. — Иногда пути братьев расходятся, но ничто не может разорвать братские увы.
— Если у меня будет братик или сестричка, я не смогу полюбить их сильнее, чем люблю Вала, — сказал Юрий. — И даже не пытайтесь меня заставить.
— Любовь подобна солнечному свету, — сказала Роксана, — Ее хватает на всех. Я думаю, ты полюбишь этого ребенка не меньше, чем Вала.
— Принц Юрий! — позвал Тиз. — Иди сюда, посмотри на эти следы. И скажи, что за животное их оставило.
— Иду! — закричал Юрий.
Он повернулся и побежал к воинам.
Кайан ваял Роксану за руку.
— Мы попадем домой до дня солнцестояния, — сказал он, — Нас ждет много работы. Отец коронует тебя на царство, а у правительницы Двух Царств много дел.
Она улыбнулась.
— Я никогда не боялась работы.
— Говорят, что день солнцестояния самый удачный для заключения брака.
— А тебе не стыдно будет предстать перед волхвами с беременной невестой? — пошутила она.
— Я с гордостью обведу тебя вокруг священного огня и поклянусь любить тебя, защищать и заботиться о тебе всегда. Это все, чего я хотел всю свою жизнь.
Она засмеялась.
— Все, чего ты хотел? А как насчет мыслей выгнать греков? А твой договор со скифами и степными кочевниками? А ниши будущие дети? А могущественное царство, на которое никто не отважится напасть? Я думаю, ты ждешь не только моей руки, принц Кайан.
Он остановился и взял обе руки в свою.
— А чего хочешь ты, Маленькая Звезда? Чего желает твое сердце?
Глаза ее наполнились слезами счастья, когда она обняла его за шею. Их губы встретились, и она почувствовала, что чаша счастья наполнилась до краев.
— У меня есть больше, чем я когда-либо мечтала, — прошептала она. — Я еду домой, у меня есть ты, Юрий и наш будущий ребенок.
— Но мы грустим о том, что Вал не с нами.
— Моя радость сильнее, чем грусть, — ответила она, заглядывая в его темные блестящие глаза. — Наш сын не потерян для нас навсегда, ведь Юрий обещал, что вернет его домой. У меня есть твоя любовь, у меня есть надежды на будущее. Чего еще можно желать?