— Ты в порядке? — спросила еще с порога мама, открывая дверь.

У меня все было в порядке. Но от того, как она продолжала расспрашивать меня, от ее сочувствующего тона, у меня по коже поползли мурашки. И поскольку она продолжала расспрашивать, я все больше и больше осознавала, что должна отвечать ей. Сейчас уже недостаточно было ответить просто «прекрасно», потому что это звучало как защита. Я начала думать о том, что мог бы ответить человек, у которого все в порядке, и о том, как могу ответить я, чтобы искренне убедить маму в том, что нет никакой неловкости, потому что ее и правда не было, по крайней мере с моей стороны.

— У меня абсолютно все прекрасно, — сказала я. — С этим у меня нет никаких проблем.

Слишком много. Мама сразу же стала сочувствовать.

— Ты выглядишь восхитительно, Миранда, — сказала она.

Выглядела я хорошо, но это было хрупкое равновесие. Существует старинный прием на тот случай, когда вас покидают: на самом деле вас никто не бросал, и вы должны заставить себя выглядеть потрясающе, чтобы продемонстрировать человеку, оставившему вас, или тому, кто, по мнению окружающих, оставил вас, чего он лишается. Но это прием старинный, он известен всем, поэтому чрезмерные усилия в таких обстоятельствах могут закончиться тем, что выглядеть вы будете немного неестественно. С другой стороны, нельзя пойти и другим путем, создавая впечатление, что вы целый день пролежали в постели, рыдая и попивая приготовленный херес. Это было бы, наверное, легко, но исключалось; я должна была продумать, что можно надеть. Размышляя, я вернулась к последней встрече с друзьями (не считая Кэрри и Брендана) и решила надеть то, что было на мне тогда. К сожалению, оказалось, что это был девичник, поминки по старой подруге, и я надевала скромнейшее черное платье, которое совершенно не годилось для ленча у родителей в воскресенье. Но накануне той встречи я попала на случайную вечеринку в баре, на мне были джинсы, белая рубашка и новая хлопчатобумажная курточка с замшевым воротником, и это прекрасно годилось.

— У тебя такой привлекательный вид, — сказала моя мать, и это заставило меня подумать: кажется, что-то не так. — Все уже здесь. Кэрри выглядит блестяще. Я не хочу сказать… — Она смущенно взглянула на меня. — Пройдем?

— Трой здесь? — спросила я.

— Да. Кажется, что он чувствует себя хорошо. Меньше возбужден, почти в норме. Постучи по дереву, — добавила она и постучала по двери на счастье.

Выходит, что в семье Коттон все хорошо. Кэрри была счастлива. Я выглядела восхитительно. С Троем, видимо, все в порядке. Меня так и подмывало сделать что-нибудь, чтобы заявить свой протест, но сегодня был такой день, что я собиралась вести себя наилучшим образом. Солнце ярко светило, словно в честь этого события, и, хотя стоял октябрь, все были в длинном узком саду, расположенном позади дома. Все, кроме Троя, потому что ему было не по себе в любом обществе. Сначала его можно было увидеть рядом, потом он где-то растворялся, поднимался по лестнице, читал книгу или слушал музыку.

Хотя все было именно так, но маленький сад казался переполненным. Билл и Джуди также были здесь. Родители не сказали мне, что они пригласили моего босса. Итак, он тоже в курсе. Знайте: должно существовать другое слово для обозначения «быть в курсе того», что на самом деле не является правдой. Погода была настолько хорошей, что папа решил разжечь жаровню для барбекю. Его можно было увидеть в конце сада: он стоял над жаровней, перемешивал угли, вместе — в этом не могло быть никаких сомнений — с Бренданом. Оба они с огромным воодушевлением разговаривали, но были слишком далеко от меня, чтобы я могла услышать, о чем они говорят. Кэрри стояла с Джуди. Она была в поношенных черных брюках с пузырями на коленках и плотно облегающей розовой кофточке, выглядела она так же, как тогда в ресторане «Ла Табль»: счастливая, уверенная.

Я решила отбросить некоторые условности и подошла к Биллу, который казался самым нейтральным человеком в саду. Он дружески кивнул мне.

— Привет, Миранда, — сказал он. — Как дела?

Он подал мне со стола, который был рядом с ним, бутылку пива.

— Не слишком часто вижу тебя здесь, — сказала я.

— Марсия очень настаивала.

Я отпила глоточек пива и взглянула на заднюю стену родительского дома с узкой террасой, который был закрыт лесами.

— Что ты думаешь? — спросила я.

— Если бы его не перестраивали, он едва ли достоял бы до следующего года.

— Так плохо?

— Хуже некуда. Почти видно, как увеличивается трещина.

— Миранда, — сказал мой отец, внезапно появляясь со стороны, — как поживаешь?

Я не обратила внимания на его вопрос, особенно когда рядом с ним возник Брендан в новых отутюженных джинсах и голубом свитере, рукава засучены чуть-чуть ниже локтя, и слегка обнял отца. Папа неловко похлопал меня по спине. Не великий конспиратор мой отец. — Привет, папа, — ответила я. — Приятно видеть тебя.

— Должен признать, что Брендан — мастер барбекю, — произнес он.

— И всего-то нужно правильно уложить уголь, — заметил Брендан. — Вы складываете брикеты пирамидой, а вниз под нее кладете несколько специальных зажигалок, тогда все и разгорится. Остается только помешать, когда пламя начнет угасать. — Мы с Биллом говорили о доме, — уточнила я.

— Обрати внимание на Брендана, — улыбнулся отец. — Ты должна кое-чему научиться.

— Я не часто делаю барбекю в своей квартире, — возразила я.

— Когда-нибудь это может понадобиться, — не согласился Брендан.

— Я всегда думала, что это любят делать мужчины, — проговорила я.

— У нас никогда не было барбекю, да, Мирри?

Мне хотелось сказать: «Нет, Брендан. У нас никогда не было барбекю, потому что все продолжалось всего лишь девять дней, поэтому у нас не было времени для этого, да, в сущности, вообще почти ничего не было».

Но я промолчала. Я заставила себя сделать глубокий вдох. Молчаливый, метафорически глубокий вдох.

— Нет, у нас не было, — сказала я.

— Боюсь, я надоел Брендану, — вздохнул папа. — Он позволил мне поговорить о магазинах.

— Коробки, — произнес Брендан и потер ладони. — Так просто, но только представьте себе жизнь без коробок.

Билл в изумлении открыл рот. Такому энтузиазму удивился даже мой отец.

— Да, хорошо, — одобрил он. — Об этом мне ничего не известно. Я не практический человек. Мне нравится делать дела, меня всегда интересовало решение проблем. Поиски решения. Ты можешь поступать так же в упаковочном бизнесе.

— Абсолютно точно понимаю, что ты имеешь в виду, — подхватил Брендан. — На первый взгляд «упаковочный бизнес» звучит понятно. Но несколько лет назад мы вместе с одним человеком, которого зовут Гарри Вермонт, организовали совместную комторг-компанию.

— Какую компанию? — спросил отец.

Брендан уныло рассмеялся:

— Одну из тех, которая могла сделать нас всех миллионерами. Но сейчас она исчезла.

— Чем же она занималась? — поинтересовался Билл.

— Суть заключалась в том, — ответил Брендан, — что предполагалось разработать такую систему компьютерной торговли, которая позволила бы заказывать различные виды потребительских товаров на сайте в Интернете, а мы должны были доставлять их. Мы были комиссионерами. Я бы сказал, посредниками. Когда это началось, я думал, что все сводится к компьютерной технологии. Но позднее, когда компания начала действовать, я понял, что технология не имеет такого значения, которое я приписывал ей, и когда дело почти пошло, оказалось, что большую роль играет упаковка и доставка. Требовалось достать нужную тару в нужном месте, поставить ее и выполнить фактическую упаковку, затем доставить все это заказчику, причем вовремя. Для нас это оказалось сложной задачей.

— У кого вы заказывали ее? — спросил отец.

— Простите?

— Упаковочный бизнес в нашей стране — очень узкий мир. Мне хотелось узнать, с кем вы имели дело, может быть, я кого-нибудь знаю.

— Мы были только на этапе планирования, — сказал Брендан. — Затем компания торговли по Интернету рухнула, и мы потеряли финансирование. Бедный старина Гарри так и не смог оправиться после этого.

— Если хочешь, Брендан, я представлю тебя здесь кое-кому, — сказал отец.

— Мне бы очень хотелось, — сказал Брендан. — Между прочим, думаю, пришло время разложить замаринованные продукты на жаровню.

Как оказалось, время раскладывать замаринованные продукты на решетку жаровни еще не пришло. Пока мы разговаривали, уголь в жаровне погас. Брендан сказал, что так бывает, когда угольные брикеты лежат под навесом слишком долго и отсыревают. У моего отца был довольный вид; он сказал, что ему было бы трудно перенести, если бы кто-нибудь в семье превзошел его в разжигании жаровни. Его положение как владельца и мастера оказалось бы под угрозой.

Меня немного смутило то, что Брендана причисляют «к семье», и я замолчала. Допив бутылку пива, открыла вторую и почувствовала, что начинаю более спокойно относиться ко всему происходящему, и, стоя в стороне, смотрела на семью и смотрела на Брендана, суетящегося поблизости. Я думала об этой узкой полоске городского сада, одного из десятков на улице, одного из миллионов в Лондоне, и внезапно меня тронул вид Брендана, прилагающего так много усилий, суетливо бегающего между жаровней, которая сейчас разгорелась, быстро и эффективно разожженная Биллом, и моими отцом с матерью. Довольно часто он незаметно подходил к Кэрри и дотрагивался до нее, или шептал ей что-то, или дарил ей взгляд, а она начинала светиться.

Он помог моей матери рассортировать замаринованные кусочки цыпленка и семги. Каким-то образом успел сходить в дом и выследить Троя в самом укромном уголке. Он вытащил его и убедил отнести на стол тарелки и различные салаты, которые Трой с мамой приготовили этим утром. Это заставило меня задуматься и о себе, и я почувствовала, что мне немного стыдно. Я спрашивала себя, неужели я считаю, что семья Коттон существует исключительно ради моего благополучия, словно какой-то музей, куда я могу заглянуть в любое время. И всегда можно положиться на других людей, которые будут содержать его. Там мои родители, они все делают для меня и переживают, когда у них что-то не получается. Достаточно ли думала я о том, чтобы сделать что-нибудь и для них?

К этому времени я уже была с третьей бутылкой пива и тщательно обдумывала возможность прощения почти всех в этом мире и, безусловно, в этом саду, хотя совсем не обязательно в логической и последовательной форме.

Вот Брендан, делающий пять дел одновременно, так много работающий; вот моя мать, суетливо бегающая с тарелками и столовыми приборами сюда и туда; мой отец, крутящийся около жаровни, чтобы она не перевернулась; Кэрри, беседующая с Джуди; Трой, затеявший какую-то игру с детьми Билла, Сашей и Митчем. И я заметила нечто странное: казалось, что они все хорошо проводят время. Брендан принес мне тарелку с зажаренным цыпленком и салатом, и я все жадно съела. Мне необходимо было поесть что-то, чтобы впиталось пиво. Я была настолько голодная, что едва заметила совсем небольшую странность: мне подали первой. Я глянула на Кэрри, она почувствовала, что я смотрю на нее, как это свойственно людям, повернулась ко мне и улыбнулась. В ответ улыбнулась и я. Мы были счастливой семьей.