Мы наблюдали из двери спальни, как Селена благополучно дошла туда, где ей полагалось сейчас находиться. Спевка закончилась; когда Селена открыла двери гостиной, нас накрыло волной абсолютной тишины, плотной и звенящей.

Конвей дождалась, пока дверь закрылась за девочкой.

– Итак, думаешь, Крис ее изнасиловал?

– Не уверен. Голову на отсечение не дам.

– Вот и я. Но что-то еще стоит за этим их разрывом, чего-то она недоговаривает. Кто бросает парня только потому, что поцеловались? Что это за причина такая?

– Может, текст переписки даст нам ключ.

– Если этот парень Софи ушел домой ужинать, клянусь, раздобуду его адрес и немножко испорчу ему жизнь. – Еще пару часов назад это прозвучало бы реальной угрозой, сейчас же – просто автопитбуль, слишком уставший, чтобы сомкнуть челюсти. Взгляд на часы: без четверти семь. – Твою же мать. Ну давай уже.

– Даже если Крис не насиловал Селену, кто-то мог подумать, что он это сделал, – сказал я.

– Угу. Они расстались, она вся в расстроенных чувствах, плачется своим единорогам. Подружка знает, что Селена встречалась с Крисом, решает, что тот что-то сделал…

– Селена думает, Криса убила одна из ее подруг, – догадался я.

– Точно. Не уверена, но подозревает, да. – Конвей больше не металась туда-сюда, а устало прислонилась к стене коридора, запрокинув голову, и будто пыталась стереть с шеи заботы этого дня. – Значит, не она. Неофициально, но вычеркиваем из списка.

– Но она не вне игры, она… – Странный водоворот вокруг Селены, словно именно она и есть та ось, вокруг которой все вертится, лучше не могу объяснить. – Когда картинка сложится, Селена обязательно окажется в ней.

Я лепетал как идиот, а, между прочим, обращался к уважаемому сотруднику отдела расследования убийств, но Конвей и не думала надо мной смеяться. Кивнула:

– Если она права и дело провернула одна из ее девчонок, то сделала она это исключительно из-за отношений Криса и Селены. Так или иначе.

– Именно так она и думает. Одна из подружек точно знала про нее с Крисом и не одобряла. И сама Селена понимала, что подругам это не понравится, поэтому и не рассказала им ничего. – Я прислонился к стене рядом с Конвей. Изнеможение навалилось разом, стена под спиной будто покачивалась. – Возможно, они знали, что Крис бабник, и были уверены, что все кончится страданиями Селены. Может, он сделал какую-нибудь гадость кому-то из них – чисто случайно, вроде того, о чем рассказывала Холли, – и та его терпеть не могла. А может, одна из них была в него влюблена. Или даже встречалась с ним раньше.

– О’кей. – Конвей покрутила шеей, поморщилась. – Давай вызовем их еще раз, по одной. Сообщим, что считаем Селену виновной в убийстве, что мы намерены арестовать ее. Это должно их выбить из равновесия.

– Думаешь, если одна из них – наша клиентка, она расколется, чтобы снять подозрения с Селены?

– Вполне может. В их возрасте самосохранение не главное. Для них в жизни нет ничего важнее друзей. Даже сама жизнь. Ты практически ищешь способ ею пожертвовать.

Боль в основании горла и в локтевых сгибах, там, где вены пролегают почти под самой кожей.

– Тогда мы рискуем попасть в собственную ловушку. Даже если одна из них сознается, это не означает, что она действительно это сделала.

– Если они начнут изображать долбаного Спартака, клянусь, я предоставлю им такую возможность. Арестую, на хрен, всю компашку, и пусть с ними разбирается прокурор. – Конвей с силой прижала ладони к глазам, как будто не хотела больше видеть этот чертов коридор. Мы торчали здесь так долго, что это место уже расплывалось перед глазами – как дрожащий кадр видеозаписи или когда хватил лишнего и все двоится. – Как только получим тексты, вызовем всех трех. Нужно понять, что там произошло у Криса с Селеной – в момент самого разрыва и после. Видел ее лицо, когда смотрела на записи с телефона? Те, которые прямо перед убийством?

– Ошарашенное. По мне – совершенно искренне.

– Ой, для тебя все по-настоящему. Как ты только умудрился… – Но сил продолжать у нее не осталось. – Но – да. Она не ожидала увидеть эти сообщения. Может, она тогда ничего не соображала, да и все забыла; у нее же и так не все дома, а тогда, сама ведь сказала, мол, была как в тумане те пару недель. Или…

– Или кто-то еще знал о телефоне. И воспользовался им, чтобы отправить те самые сообщения.

– Вот именно. Джоанна, вероятно, догадалась, что у Селены должен быть специальный телефон для связи с Крисом, как у нее самой был когда-то. Джулия, скорее всего, тоже, потому что знала про телефон Джоанны. Видел, как Селена сразу замкнулась, когда я спросила, не лежал ли телефон по-другому? Кто-то здесь пошустрил, точно.

– Нам нужны сами эсэмэски, – сказал я. – Даже если они не подписаны…

– Не будут они подписаны.

– Ну да, наверное. Но в них обязательно найдется указание на автора.

– Это да. И я хочу проверить других девиц, с которыми переписывался Крис до Селены. Если среди них окажется одна из нашей восьмерки, дело заиграет новыми красками, особенно если именно с ней он изменил Джоанне. На что хочешь спорю, эти специальные телефоны нигде не зарегистрированы, но, может, где-то в сообщениях мелькнет имя или узнаем по фоткам, если получится их посмотреть. Любая девчонка, даже с куриными мозгами, постарается скрыть лицо, но одна идиотка обязательно найдется. Ну или вдруг у какой-нибудь дурочки есть родинка на сиське, шрам, да любая особая примета.

– Э, можно эту часть работы я доверю тебе? – осторожно спросил я.

Конвей все еще прикрывала ладонями глаза, но я заметил, как уголок рта у нее чуть дернулся, что, видимо, должно было означать усмешку, не будь она так измучена.

– Я проверю фотографии девиц, ты – Криса. И никому не придется стирать память.

– Будем надеяться.

– Будем. – Усмешка пропала. – Ладно, пойду попрошу Маккенну выпустить девчонок погулять. Я же обещала Селене. (А я и забыл.) Потом сходим в столовку, поищем чего-нибудь поесть, пока кореш Софи тянет волынку. Я бы приговорила сейчас здоровенный вредный бургер.

– Два.

– Два. И картошку.

Мы расправили плечи, потянулись, как вдруг свершилось-таки: зуммер из кармана Конвей.

– Тексты. – И вновь она была по-утреннему энергичной и подтянутой, усталость отброшена, точно мокрая куртка. – Ага, вот оно. Господи, клянусь, я женюсь на Софи.

Приложение оказалось даже длиннее, чем предыдущее.

– Давай присядем, – Конвей мотнула подбородком в сторону оконной ниши в дальнем конце коридора, между дверями двух гостиных. За окном сгущались сумерки, свет был лиловый, как перед грозой. Неугомонные редкие облака скользили туда-сюда.

Мы уселись на подоконнике плечом к плечу. Пошли с самого начала, быстро пролистывали, стараясь не упустить важного, но в голове только заветные даты. Как детишки рождественским утром, не в силах думать ни о чем, кроме большой блестящей коробки, оставленной напоследок. Тишина за дверями с обеих сторон оглушала.

Сплошной флирт. Крис подкатывает: Видел тебя в корте седня, ты выглядела супер; барышня кокетничает: ОМГ ужас какой я была такааая страшная на голове бардак лол. Крис идет напролом: Пофиг прическу, когда у тебя такие сиськи :-D. Практически слышно, как девица верещит: Ах ты свинья!

Немного трагедии: девушка на взводе. Не слушай что говорят про птн вечер их там не было! могут нести что хотят но нас было 4 и если хочешь знать правду СПРОСИ МЕНЯ!!! Куча назначенных свиданий, но все открытые, обычно после уроков, в торговом центре или в парке; никто никуда по ночам не сбегал – во всяком случае, тогда. Одно “письмо счастья”: Если ты любишь свою мать, перешли это сообщение еще 20 людям. Одна девочка не сделала этого, и через 30 дней ее мама умерла. Прости, я не могу не переслать, потому что люблю свою маму!

Такие вещи забываются со временем. Готов был жизнью поклясться, что нет, никогда и ни за что, но проходит год за годом, и этот мир блекнет. И вот ты уже не можешь припомнить, как это – когда так зашкаливает температура, что никакой градусник не выдержит, как сердце несется галопом и не требует отдыха, как балансировать на самом краю и все ставить на кон. Как можно умирать от желания чего-либо, все равно как в пустыне от жажды. Как тонка твоя кожа и совсем не защищает от миллионов пустяков, проносящихся мимо; каждый цвет ярко вскипает, обжигая, и в каждый миг каждого дня ты готов либо воспарить в небеса, либо быть разорванным в кровавые клочья.

Вот тогда я и поверил, не взвешенным мышлением профессионала, а нутром своим поверил: девочка-подросток могла убить Криса Харпера. Его убила девочка-подросток.

Конвей тоже это поняла.

– Черт возьми. Вот она, энергия.

– Хотела бы туда вернуться? – неожиданно для самого себя выпалил я.

– Стать подростком? – нахмурилась она. – Да боже упаси. Все эти страсти, тайны, с ума сходишь из-за того, о чем через месяц и не вспомнишь? Нет уж, уволь.

– Но что-то в этом было, а? Прекрасное.

Конвей внимательно изучала меня. Туго затянутые с утра волосы чуть распустились, блестящие пряди выбились из пучка и свисали за ухом, костюм слегка помялся. Вроде бы должна казаться мягче, женственнее, но нет. Теперь она была похожа на охотника или бойца, потрепанного в поединке.

– А тебе нравится всякое прекрасное, – хмыкнула она.

– Ну да. И что?

– И ничего. Флаг тебе в руки. – И вернулась к телефону.

Немножко почти эротических записок: Мечтаю снова увидеться. Мне было ОЧЕНЬ ХОРОШО с тобой. Ты необыкновенная.

– Тьфу, – скривилась Конвей. – Земля ему пухом и все такое, но вот ведь был гаденыш.

– Или просто хотел верить в то, что говорит. Мечтал найти кого-то, к кому действительно испытает такие чувства.

– Ну конечно, – возмущенно фыркнула Конвей. – Какая тонкая натура наш бедный Крис. А вот это видел?

В октябре одна из девушек страшно страдала, когда Крис ее бросил. Другая красотка довольно быстро получила отставку, так же стремительно ответила: Пошел ты — и все. Но вот эта: лавина записок, умоляет ответить. Это из-за того раза в парке??? Потому что я не нравлюсь твоим друзьям? Тебе что-то наплели про меня? Пожалуйста пожалуйста пожалуйста умоляю я оставлю тебя в покое мне просто нужно знать…

Крис так ей и не ответил.

– Ну как же, – пробурчала Конвей. – Наше бедное одинокое сердечко просто ищет любви.

Подписи не было, но девицу придется найти. Никаких имен нигде.

ОМГ видел как Эми шлепнулась со скейта на задницу думала умру со смеху! Вот это было единственное упомянутое имя.

Конвей была права насчет фото: совсем не пушистые котики.

Крис: Пришли фотку :-D

Еще одна девушка, которую надо будет отыскать: Ты уже знаешь как я выгляжу лол

Крис: ты знаешь про что я :-D чтобы мне было о чем мечтать до нашей встречи

Нет!!! + и пустишь по всему колму?? Фиг тебе!

Крис: ты что НИКОГДА! Думал ты меня лучше знаешь. Если считаешь меня таким козлом давай тогда расстанемся

ОМГ я пошутила! Прости прости, я не хотела, я знаю что ты совсем не такой!

Крис: ОК просто думал ты совсем не такая как остальные. Думал ты мне доверяешь.

Конечно доверяю!!! (приаттачен. jpg файл)

– Браво, Крис. – Ирония Конвей отрезвляла, и что-то там было еще. – Он не только получил фотки сисек, она еще и извинилась, что медлила с отправкой.

– Он был мастер, чего уж там.

– Всегда получал, что хочет, как сказала Холли.

– Но может, он говорил правду этой девочке. По крайней мере, насчет того, что никому не покажет фото. Кто-то из его дружков упоминал о таких снимках в прошлом году?

– Нет. Да и с чего бы? Прямо перед отцом Как-там-его? “Ой, да, Крис показывал нам фотки несовершеннолетних сисек, так что, пожалуйста, исключите меня из школы и арестуйте за распространение детской порнографии, спасибо большое…”

– Вполне могли сознаться, если бы сообразили, что одна из девчонок, возможно, прикончила Криса. Крис был их товарищем. Перед отцом Как-там-его и не сказали бы, но могли отправить анонимную эсэмэску, и-мейл, да что угодно. И ты говорила, Финн Кэрролл вовсе не тупица.

– Нет. – Конвей закусила губу. – И они с Крисом были близкими приятелями, так что если бы Крис хвастался фоткой, то Финн непременно знал бы. Но зачем Крису такие фотографии, если не чтобы бахвалиться?

– Селена говорила, он сложная личность.

– Ага, девчонки всегда считают мудаков сложными личностями. Сюрприз: они просто мудаки. – Конвей пролистывала тексты на экране. – Если он не демонстрировал всем эти фото, то вовсе не потому, что в глубине души был рыцарем в сияющих доспехах. А просто потому, что понимал – об этом могут узнать девчонки, и тогда его источник свежих картинок для мастурбации иссякнет. – Она подвинула телефон ближе ко мне. – Итак, к делу. Джоанна.

Джоанна начинала точно так же, как прочие. Крис ринулся нахрапом, проверяя, как далеко можно зайти, Джоанна осаживает его, но ей это нравится. Много свиданий. От нее он тоже добился интимных фотографий, но пришлось всерьез постараться: Скажи “пожалуйста”. А теперь попроси как следует. Хороший мальчик лол а теперь пришли мне фотку симпатичной штучки которую ты хочешь мне купить. А теперь пришли фотку того места куда повезешь меня на каникулы… Я представил, как она хихикает с подружками, придумывая следующее условие.

– Твою ж мать, – скривилась Конвей. – Капризная дорогая блядь. И чего он не бортанул ее сразу? На этих сиськах свет клином не сошелся.

– Может, он любил преодолевать трудности, – заметил я. – Или Джоанна была права и он правда в нее втюрился.

– Ой, да, наш Крис опять такааая сложная фигура. Не был он в нее влюблен. Смотри.

Фотографии, флирт, свидания, телячьи нежности все откровеннее. А потом Джоанна начала намекать на публичность: Скорей бы Рождество и танцы!! Попросим дидж сыграть нашу песню… И пускай сестра Корнелиус выгонит нас лол <3 <3 <3. И Крис мгновенно пропал.

Джоанна: Эй ты где был вчр? Мы договорились встретиться!

Опять Джоанна: Ты получил смс?

Эй! Крис что происходит??

Чтоб ты знал у меня были планы на выхи… Если интересно, пиши срочно;-)

Если тебе кто-то сказал что-то подумай ЗАЧЕМ… Мне многие дико завидуют… не думала ты такой дурак что веришь

Знаешь что я никому не позволю так со мной обращаться… я не какая-нибудь тупая потаскушка с которой можно вести себя как хочешь… Если не ответишь до 9.00 между нами ВСЕ КОНЧЕНО!!

Хочешь чтобы я всем рассказала что ты гей?? Я так и сделаю

Кстати я сама собиралась тебя бросить. Ты отстойно целуешься… и я вообще не связываюсь с парнями у которых член как спичка!!! Меня чуть не стошнило надеюсь тебе какая-нибудь шлюха подрочит

Крис если ты сейчас не ответишь + извинишься ТЫ ОЧЕНЬ ПОЖАЛЕЕШЬ. Очень надеюсь что ты читаешь потому что это была большая ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ ошибка… Когда-нибудь но ТЫ ОЧЕНЬ ПОЖАЛЕЕШЬ.

ОК ты сам напросился. Пока.

– Истерика во всей красе, – констатировала Конвей.

Снова, выходит, Джоанна. Мотив, возможность и вот теперь еще и настрой.

– Это произошло за пять месяцев до убийства Криса. Думаешь, она затаила злобу так надолго?

– “Когда-нибудь…” – пожала плечами Конвей. – Возможно, и не она. А возможно, она. Ты же сам слышал: до сих пор страдает, а ведь уже полтора года прошло.

Я все равно не мог представить Джоанну в ночном парке с мотыгой в руке. Судя по лицу Конвей, она тоже не могла.

– Есть вероятность, что она наняла кого-то для грязной работы?

Конвей сокрушенно покачала головой:

– И я о том же. У дураков мысли сходятся. Вряд ли. Это должна быть одна из ее свиты – если б она отдалась парню ради такого дела, то в жизни не смогла бы заткнуть ему рот, – и кто тогда? Элисон наверняка облажалась бы, Орла тоже, да и вообще – если вдруг у кого-то из них хватило духу на такое и их не сумели вычислить и засадить за решетку уже назавтра, к сегодняшнему дню они уже сто раз проболтались бы. Вот Джемма справилась бы, и даже промолчала, но Джемма – девица довольно трезвая и с хорошим чувством самосохранения. Она бы в такое ввязываться не стала.

– Тогда одна из компании Холли.

– Шантаж? – предположила Конвей.

– Ну да. У Джоанны же было то видео. Селену запросто могли исключить – а возможно, и остальных тоже.

– Но она не могла заложить остальных, не подставившись сама.

– Да запросто могла, – возразил я. – Записать на флешку и отправить Маккенне обычной почтой. Или выложить на YouTube с домашнего компа и отправить ссылку на и-мейл школы. Маккенна могла догадаться, кто автор видео, но доказательств у нее все равно не было бы.

Конвей кивала, обдумывая мои слова.

– О’кей. Итак, Джоанна снимает видео, показывает его… кому? Не Селене. Джоанна слишком рассудительна, чтобы доверять такое серьезное дело этому эфирному созданию не от мира сего.

– И Селена в любом случае на это не пошла бы. Она с ума сходила по Крису. Да она почла бы за честь быть исключенной из школы ради него.

– Это точно. Ромео и Джульетта, версия для среднего класса. – Конвей была слишком сосредоточена, чтобы по-настоящему ехидничать. – На месте Джоанны я бы и к Ребекке не стала обращаться.

– Пожалуй, слишком непредсказуемо. С виду-то она робкая овечка, но, держу пари, скорее слетит с катушек и пошлет Джоанну куда подальше, чем кинется выполнять ее приказы. Джоанна неплохо разбирается в людях, иначе бы никогда не стала стервой-бандершей. Нет, не Ребекка.

Пауза. Но кто-то должен был произнести это вслух, и произнесла Конвей:

– Джоанна сказала, что говорила с Джулией, велела ей отвадить Селену. Возможно, она приказала и кое-что еще.

Джулия. Внимательные глаза, настороженный взгляд. Как она бросилась защищать Селену. Как она мгновенно застыла, увидев ту записку с доски.

– Джулия знала про секретный телефон Джоанны, – сказала Конвей. – Не вижу другой причины, по которой Джоанна могла посвятить ее в тайну, если не для того чтобы показать, что именно нужно искать.

Тишина, непроницаемая и монолитная. Мы молчали. Никто из нас не хотел, чтобы это оказалась Джулия.

– Джулия умная девочка, – не выдержал я. – Исключение из школы – это не конец света.

– В том мире, откуда мы с тобой, конечно, нет. А для большинства здешних – именно что конец. Ты бы видел лица парней из Колма, когда они услышали, что Финна Кэрролла выгнали. Как будто его из жизни исключили, реально, и они никогда больше его не увидят; да они практически оплакивали его, как Криса. Знаешь, как они рассуждают? Наша школа – это и есть цивилизованный мир. А там, за стенами, дикие джунгли, мрак и скрежет зубовный. Повсюду бродят одни наркоманы и гопники, так и норовящие продать твои почки на черном рынке.

Я-то понимал. Не стал говорить Конвей, но я прекрасно их понимал. Быть вышвырнутым отсюда как быть выброшенным в мир, созданный из дымящихся отбросов, в воздух, смешанный с копотью и сажей. Теряешь все: вот это золотистое, шелковое, резное в изящных завитушках, приятное на ощупь, – все, призванное звучать вселенской гармонией красоты и изящества; жизнь тонет во мраке, и пылающий меч навеки преграждает тебе путь обратно.

Конвей искоса наблюдала за мной, привалившись к стене. Прическа растрепалась еще больше, челка закрыла один глаз.

– Давай посмотрим остальное, – предложил я.

Переписка между Крисом и Селеной началась 25 февраля,

и она отличалась от всех предыдущих. Никакого флирта, никаких скабрезностей, выманивания фотографий – ничего похожего на стремительный горячий ритм, который он брал с другими.

Привет

Привет

И все, весь первый разговор. Просто проверить, что на том конце линии тебя слышат.

Через пару дней они начали рассказывать друг другу истории. Мальчишки из класса Криса придумали такой гаджет, который пищал через случайные промежутки времени, спрятали под партой и наблюдали, как учитель ирландского постепенно шизеет. Класс Селены сводил с ума Хулихен, буквально по дюйму продвигая парты вперед, так что заметить движение невозможно, но в итоге она оказалась практически прижата к доске. Милые пустяки, чтобы позабавить друг друга.

А затем – очень постепенно, никуда не спеша, словно в запасе у них все время мира – они перешли к личному.

Крис: Короче я на выхи ездил домой и моя сестренка постриглась как эти чокнутые эмо. Что мне делать??

Селена: Зависит. А ей идет новая прическа?

Крис: Вообще неплохо… было бы еще лучше если б она пошла в парикмахерскую а не постриглась сама маникюрными ножницами :-о

Селена: ЛОЛ! Так отведи ее к парикмахеру + сделайте нормальную стрижку!

Крис: Пожалуй так и сделаю :-D

СМС, написанные поздно вечером, с опечатками; набирали второпях, вслепую под одеялом. Сестре Криса понравилась новая профессиональная стрижка. Он с дружками перебрал на вечеринке у чьего-то брата, на обратном пути прицепились к какой-то девчонке, наутро Крис страшно раскаивается. (О-о-о, какая сложная натура, закатила глаза Конвей, какая чувствительная тонкая душа.) Селена жалеет, что отец с матерью даже не разговаривают, когда встречаются, отвозя ее друг к другу; Крис хотел бы, чтоб его родители вообще прекратили друг с другом разговаривать, потому что любая беседа заканчивается скандалом. Они становились все ближе.

И все важнее друг для друга. Крис: Не придумал ничего умного, просто хотел сказать, что думаю о тебе

Селена: Телепатия, я как раз собиралась написать, что думаю о тебе

Крис: Честно говоря я думаю о тебе постоянно так что не такое уж потрясное совпадение

Селена: Не будь таким

Крис: Да, знаю, прости. Но я серьезно. Просто прозвучало по-дурацки, но так оно и есть

Селена: Тогда просто ничего не говори. Ты же знаешь, что мне не обязательно объяснять?

Крис: Да. Просто не хочу, чтобы ты думала, что мне это не важно

Селена: Не буду. Обещаю

Ничего даже отдаленно напоминающего привычные шуточки Криса или затертые фразы из сериалов, за которыми пустота. Это было совсем другое: настоящее, запутанное, смутное, захватывающее, подлинное, никаких готовых сценариев. Юное, живое, неловкое, как бывает один раз в жизни; такое разбивает сердце и выворачивает душу наизнанку.

– И ты считаешь, он прикидывается?

В ответ все тот же взгляд из-под челки.

И вот Крис не выдержал: Я хочу нормально поговорить с тобой. Смски – это бред

Селена. Я тоже

Крис: Мы могли бы встретиться после школы в парке или на поле?

Селена: Это не то. Мы же говорили раньше. И кто-нибудь может увидеть

Крис: Тогда где-нибудь еще. Можем найти кафе подальше отсюда

Селена: Нет. Мои подруги захотят знать, куда я собралась. Я не хочу им лгать

– Совсем не то, что с Джоанной и прочими, когда Крис старался, чтобы все было шито-крыто, а они требовали публичности. Селена тоже хочет сохранить тайну, – сказала Конвей.

– Мы были правы: она понимает, что как минимум одна из подруг не обрадуется этому роману.

– Джулия знала, что Крис кобель. И Холли он ничуточки не нравился.

На второй неделе марта Крис нашел выход: Ок придумал. Финн нашел способ выбраться наружу ночью. Если ты по-прежнему можешь выходить в любое время, давай встретимся? Не хочу, чтобы у тебя были неприятности, но был бы рад с тобой увидеться

Целый день Селена молчит – видимо, принимает решение. Затем: Я тоже буду рада. Но только поздно примерно в 12:30. Жди меня у задних ворот Килды и найдем место, где поговорить

Крис, стремительно и восторженно: Даааа!!!!! Четверг?

Селена: Да четверг. Я напишу, если не смогу выбраться. Если нет – встречаемся у ворот

Дождаться не могу :-)

Тоже :-)

С началом свиданий и тексты записок изменились. Они стали короче, и вообще их стало меньше. Больше нет рассказов, историй про семью и друзей, про мечты и глубокие чувства. Привет :-) и Сегодня там же тогда же? и Не могу, что? и Да, увидимся. Так оно и бывает. Настоящее – оно слишком велико и слишком сильно, чтобы умещаться в тесные рамки СМС; оно слишком живое.

Шум из гостиной четвертого года, череда глухих ударов, как будто рассыпалась стопка книг. Мы с Конвей насторожились, но тревога тут же рассеялась – взрыв смеха, как яркая краска, разбрызганная малярной кистью.

А потом – то, что мы искали.

22 апреля, Крис и Селена назначили свидание. На том же месте в то же время. Очень жду.

Та самая ночь, что на видео. Их первый поцелуй.

Рано утром 23 апреля Крис написал Селене: У меня наверное будут проблемы потому что я все время улыбаюсь :-)

Перед началом уроков Селена ему ответила. Роковая записка. Невероятный текст. Крис, мы должны прекратить встречаться. Клянусь, ты ничем меня не обидел. Мне с самого начала не следовало встречаться с тобой, но я искренне думала, что мы сможем остаться просто друзьями. Это было очень, очень глупо. Прости. Я знаю, ты не понимаешь почему, но если тебе больно, ты, возможно, поймешь, что мне тоже больно. Я люблю тебя (и этого тоже не следовало говорить).

– Что за хрень, о чем это она? – обалдела Конвей.

– Не похоже на жертву изнасилования.

Конвей резко отбросила с лица прядь волос:

– Она точно чокнутая. Я начинаю подозревать, что Джоанна с ее девками были правы насчет этой команды.

– И как-то не похоже, что Селене просто нужно было время подумать, как она нам объясняла. Судя по тексту, она все уже обдумала.

– Какого хрена она отказалась появляться на людях с Крисом? Ты влюблена в парня, вы встречаетесь. Ну так и сообщи об этом миру. Все просто. Что с ними не так, с этими подростками?

Крис отозвался сразу, он в панике: Какого черта?!!! Селена в чем дело??? Если ты не Селена ИДИ НА ХРЕН. Если это Селена, нам нужно поговорить. На том же месте в то же время??

Ничего в ответ.

После уроков: Селена если ты хочешь чтобы мы были просто друзьями пускай так и будет. Я думал ты сама хочешь иначе я никогда бы не стал даже пытаться ты сама знаешь что. Пожалуйста давай встретимся сегодня. Клянусь я к тебе пальцем не прикоснусь. Буду на том же месте в то же время.

Ничего.

На следующий день еще попытка. Я как идиот ждал тебя до 3 часов. Но клянусь я был уверен что ты придешь. До сих пор не верю, что ты так и не пришла.

Через два часа: Селена ты что серьезно? Не понимаю ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? Если я чем-то тебя обидел я что угодно сделаю чтобы загладить вину. Только объясни что блин происходит.

Вечером: Селена напиши мне.

Тишина.

В четверг 25 апреля Селена наконец ответила Крису. В 1 час ночи. На обычном месте. НЕ ОТВЕЧАЙ. Просто приходи.

– Это, – Конвей щелкнула по экрану, – не Селена.

– Да, – согласился я. – Селена написала бы “на том же месте в то же время”, как всегда. И непонятно, с чего бы ей запрещать ему отвечать на сообщение.

– Разумеется, этот кто-то другой не хочет, чтобы Крис ответил, – на случай, если Селена проверит сообщения.

– И она не боялась, что Селена случайно обнаружит эту эсэмэску? Затоскует как-нибудь вечерком, начнет листать архив переписки, и вдруг: Стоп, не припомню, чтоб я такое писала.

– Таинственная Незнакомка не оставила запись в телефоне. Отослала сообщение, а потом удалила его из папки “отправленные”.

– Итак, – сказал я, – Селена пишет Крису после разрыва, Крис, разумеется, не может пренебречь таким шансом, он же в полном раздрае из-за всей ситуации. И сделал то, что ему велели.

– Иногда делал. Не всегда. Вот на это посмотри, – возразила Конвей.

Пять дней спустя, 30 апреля, Селена пишет Крису: Я скучаю по тебе. Я изо всех сил старалась удержаться и не писать тебе больше и понимаю, если ты злишься на меня, но все равно хочу, чтобы ты знал – я скучаю по тебе.

– А вот это опять настоящая Селена, – понял я. – Она же говорила, что не в силах была просто взять и разом порвать с ним.

– Ну у него-то не было проблем с тем, чтобы разом порвать с ней, – сухо заметила Конвей. – Он не стал отвечать. Никакой реакции, вообще. Крис не получил сразу, чего хотел, и очень, бедняжка, недоволен.

– Это сообщение интересно и с другой точки зрения. Оно означает, что Таинственная Незнакомка не стащила телефон. Она пользовалась им, когда ей нужно было, а потом прятала на место, в матрас Селены.

– Вряд ли у Джоанны был свободный доступ в их комнату, – кивнула Конвей. – Даже если она знала, где Селена прячет телефон, хотя откуда бы? Тот, кто назначил свидание, жил в той же комнате.

Почти через неделю, 6 мая, кто-то опять воспользовался телефоном Селены и написал Крису: Я приду. Ответа не было.

– Они, вероятно, назначили встречу заранее, Таинственная Незнакомка только подтвердила ее. Должно быть, тогда, неделю назад, Крис все же явился на свидание.

– Похоже. Но в тот раз он пришел, потому что думал, его ждет Селена. На этот раз точно знал, что не она. Но все равно пришел.

– Но почему?

Конвей пожала плечами:

– Может, Таинственная Незнакомка пообещала помочь помириться с Селеной, а может, он решил, что трахнуть подружку Селены будет отличной местью. Или просто думал, что это отличный шанс заполучить новые фотки с сиськами. Крис любил цыпочек, любых. Нет тут никаких “почему?”. Вопрос в другом – она-то зачем с ним встречалась?

К концу этого долгого дня в голове у меня вместо мозгов ощущался ком стылой овсянки, обрывки мыслей ковыляли, как пьяные, в попытках отыскать друг друга. Коридор перед нами казался призрачным, плитка – чересчур красной, а линии – чересчур длинными; зрелище завораживало так, что глаз не отвести.

– Если она собиралась его прикончить, – попытался я рассуждать здраво, – то почему не сделала этого сразу? К чему еще какие-то свидания?

– Собиралась с духом. Или хотела что-то разузнать, прежде чем принимать окончательное решение, – выяснить, не изнасиловал ли он Селену, к примеру. Или вообще сначала не планировала его убивать, а встречалась по какой-то иной причине. А потом что-то произошло.

Селена – Крису, 8 мая, поздно ночью: Я не хочу, чтобы у нас все закончилось вот так. Наверное, это глупо, но должен быть способ, чтобы мы могли остаться друзьями. Просто поддерживать связь, а со временем, если ты не слишком зол на меня, мы могли бы попробовать начать заново. Невыносимо думать, что мы навсегда потеряли друг друга.

– Она до смерти хочет вернуть его, – подытожила Конвей. – Может болтать сколько угодно об “останемся друзьями” – не это ей нужно.

– Она сказала, что ее спасли от этого. Так вот что имелось в виду. Если бы Крис ответил ей, она не смогла бы устоять и не встретиться. И через пару недель все вернулось бы на круги своя. Возможно, такова и была цель Таинственной Незнакомки: не дать им снова сойтись.

– Если бы ты был девочкой-подростком, – рассуждала Конвей, – и хотел разлучить Криса и Селену, неважно, по какой причине?.. И был абсолютно уверен, что она ему до сих пор не дала?.. И знал, что собой представляет Крис?..

Тишина, длинная красная полоса коридора, плитка медленно тошнотворно пошевеливается. Конвей напомнила:

– Он принес презерватив.

– Только не Ребекка, – покачал я головой. – Это вообще не про нее.

– Пожалуй.

А вот Джулии такое вполне могло прийти в голову.

13 мая: Я приду.

14 мая, опять Селена: Не волнуйся, я знаю, что ты не ответишь. Мне просто хочется с тобой поговорить. Если хочешь, чтобы я замолчала, скажи, и я перестану. Иначе я все же буду писать. У нас сегодня новая математичка пришла на замену и, когда улыбнулась, была вылитая кукла Чаки, а Клиона растерялась и так к ней и обратилась “миссис Чаки”. А мы чуть не померли со смеху :-D

Обратная перемотка, возвращение к началу, к пустяковым рассказам, попытка нащупать безопасную почву.

– Таинственная Незнакомка сумела на некоторое время убедить Криса держаться подальше от Селены. Впрочем, несложная была задача, он все равно разобиделся, а если вдобавок Незнакомка предоставила ему то, чего не давала Селена… Но Селена продолжает писать. Если она ему небезразлична, если это было настоящее чувство, тогда эти эсэмэски должны были задевать его за живое. И неважно, что там предлагала Таинственная Незнакомка. Рано или поздно Крис захотел бы вернуться к Селене.

– И Таинственной Незнакомке пришлось разработать новый план, – заключила Конвей.

16 мая, 09:12. Утро накануне гибели Криса.

Сообщение с телефона Селены – Крису: Встретимся сегодня? В 1 на кипарисовой поляне?

16:00. (Видимо, проверил сообщения после уроков.) От Криса – на телефон Селены: ОК.

Кто бы ни назначил это свидание, именно он и убил Криса Харпера. У нас оставалось крошечное пространство для маневра и сомнений – сообщение перехвачено? Совпадение? Но и только.

– Интересно, с кем он предполагал встретиться, – размышляла Конвей.

– Да уж. Не очень напоминает Таинственную Незнакомку, не ее день для свиданий, не ее стиль – на этот раз она ждала ответа.

– И не Селена. “Кипарисовая поляна” – Селена так не сказала бы. Это же было их место. Она бы сказала “на том же месте в то же время”.

Итак, все-таки не Селена.

– Но Крис мог подумать, что это она, – сказал я.

– Он мог подумать ровно то, чего хотела Таинственная Незнакомка. Она уже ведет игру. Сменила “почерк”, чтобы заставить Криса сомневаться и надеяться, чтобы он наверняка пришел. Даже идет на риск получить ответное сообщение – возможно, на этот раз все же по-настоящему украла телефон. Знает, что этим телефоном никто больше не воспользуется.

Конвей говорила спокойно, тихо и ровно, почти устало. Крохотные любопытные воздушные вихри уносили новость дальше по коридору.

– Может, это Джоанна ее заставила, а может, она действовала по собственному почину, кто знает. В ту ночь она выбралась из спальни пораньше, отыскала в сарае мотыгу – она была в перчатках, поэтому отпечатков нет, – спряталась среди кипарисов у поляны до появления Криса. И когда он бродил меж гиацинтов, дожидаясь своей “бааальшой любви”, наша девочка треснула его мотыгой. И он испустил дух.

Монотонное пчелиное жужжание – этим утром, давным-давно. Сухие семенные шапки в траве по колено, запах гиацинтов. Солнечный свет.

– Она подождала, чтобы быть уверенной в результате. Потом вытерла мотыгу, поставила ее на место в сарай. Забрала у Криса секретный телефон и избавилась от него. Телефон Селены она тоже вывела из игры. Возможно, прямо той же ночью перелезла через стену и выбросила оба в урну или спрятала где-нибудь в школе, пока шум не уляжется. И теперь ничто не связывает ни ее, ни ее подруг с преступлением – разве только Джоанна, но у Джоанны хватит ума держать рот на замке. Наша девочка возвращается в спальню. Ложится в постель. Ждет утра. Готовится визжать и рыдать.

– Пятнадцать лет, – с сомнением произнес я. – Думаешь, у нее хватило бы самообладания? На убийство, ладно. Но спокойно ждать? Целый год?

– Она сделала это ради подруги. Так или иначе. Во имя дружбы. Это могучая сила. Совершишь такое – и ты Жанна д’Арк. Ты прошла сквозь огонь и воду, после такого уже ничто тебя не сломает.

Холодок пробежал у меня по спине, волоски приподнялись, как бывает, когда приближается мощный грозовой фронт. И снова пульсирующая боль в глубине ладоней.

– Но есть еще одна девушка, которая обо всем знает. И она-то не прошла сквозь пламя ради подруги, нет у нее такой силы воли. Она хранит тайну сколько может, но в конце концов ломается. Ломается и вывешивает то самое фото Криса с надписью. Возможно, она искренне считает, что дело не пойдет дальше пресловутой доски и все кончится очередной сплетней. Опять эффект замкнутого мирка: когда ты внутри, внешний мир не воспринимается как реальный. Но твоя Холли прежде жила во внешнем мире. И знает, что он существует.

Внезапный резкий шум из гостиной четвертого года. Что-то тяжелое упало на пол. Визг.

Я успел наполовину сползти с подоконника, когда Конвей крепко ухватила меня за бицепс. И качнула головой.

– Но…

– Не спеши.

Гул голосов, как жужжание в улье, сердитое и нарастающее.

– Они же…

– Пускай.

На фоне жужжания вопль, резкий и вибрирующий. Конвей сильнее сжала мою руку.

Невнятная речь, горький плач, слов не разобрать. А потом поднялся крик.

Конвей стояла перед дверью и набирала цифры на кодовом замке еще прежде, чем я сообразил, что меня больше ничто не держит. Дверь открылась в иной мир.

Крик ударил в лицо, зрение расфокусировалось. Вокруг скачут девчонки, руки и волосы мечутся в воздухе. Я так долго видел их только в воображении как героинь СМС-сообщений – фрагменты виртуального разума, – что на некоторое время впал в ступор от встречи с ними настоящими. Ни малейшего сходства с ними же прошлыми. Куда подевались глянцевые красотки, чинно сидящие, идеально скрестив ноги, окидывающие нас ледяным взором, оценивающие? Их больше нет. Эти – бледные или раскрасневшиеся, с широко раскрытыми ртами, вцепившиеся друг в друга, абсолютно обезумевшие.

Маккенна что-то орала, но ее никто не слушал. И сами они галдели, как стая потревоженных птиц. Я сумел разобрать слова: Я вижу его о господи ой мамочки я вижу его это Крис Крис Крис…

И все таращились на высокое окно, то самое, возле которого часом раньше сидели Холли с подружками. Сейчас там было пусто, только блеклое вечернее небо. Головы запрокинуты, руки простерты к заветному прямоугольнику; они вопили, как будто получали от этого удовольствие, откровенное физическое облегчение. Как будто давным-давно мечтали, годами ждали и вот наконец дождались.

Это он это он посмотри ой мама посмотри. История про привидение принесла плоды, Конвей не зря старалась.

Конвей нырнула в самую гущу. Ринулась к Холли и остальным, прижавшимся друг к другу в дальнем углу. Они не орали, не скакали, но глаза у них были огромные, Холли вцепилась зубами в запястье, Ребекка свернулась калачиком в кресле и часто дышала, зажав руками уши. Если взяться за них сейчас, можно заставить говорить.

Я остался на месте – как я себя убеждал, просто чтобы караулить дверь, на случай, если кто-нибудь решит сбежать. В том состоянии, в котором находились девчонки, одна вполне могла совершить глупость, рвануть вниз по лестнице или вообще прыгнуть в пролет, и тогда у нас были бы большие проблемы…

Да хрен ли. Просто я испугался. В отделе нераскрытых преступлений имеешь дело с отмороженными ублюдками, а здесь всего лишь девочки, но именно их я боялся до смерти. Они могли учуять меня, едва я переступлю порог, наброситься молча, с развевающимися волосами и разорвать на тысячи окровавленных кусочков по им одним известным причинам.

О господи о господи о…

И тут лампочка под потолком взорвалась. Свет померк, осколки стекла золотистыми стрелами пролетели в лучах торшеров, новый всплеск воплей; одна девушка прижала ладони к глазам, черный силуэт в полумраке. Окно выделялось светлым пятном, освещая их молитвенно поднятые лица.

Элисон вскочила с ногами на диван, который неустойчиво зашатался под ней. Одна тощая рука протянута вперед, показывает куда-то пальцем. Не на окно. На четверку Холли: Ребекку с побелевшими глазами и запрокинутой назад головой; Холли и Джулию, схвативших ее за руки; Селену, которая раскачивается с остекленевшим взглядом. Элисон визжит, все громче и громче, перекрыв в итоге прочий шум:

– Это она это она я ее видела я ее видела я ее видела…

Конвей повернула голову. Вычислила источник сигнала, Элисон, потом меня. Поймала мой взгляд и махнула мне над вихрем голов и рук, прокричала, я не расслышал, но увидел: давай же, твою мать!

Я глубоко вдохнул и нырнул.

Пряди девичьих волос скользили по моим щекам, локти тыкались мне в ребра, пальцы вцеплялись в мои рукава, и я вырывался. Кожа вспыхивала от каждого прикосновения, ногти или, как померещилось на миг, зубы скребли сзади шею, но я стремительно увернулся и не дал им впиться в плоть. А потом Конвей подставила мне плечо, защищая.

Мы подхватили Элисон, приподняли – руки у нее были жесткие, хрупкие, как палочки мела, она не сопротивлялась – и потащили сквозь бурлящую массу к дверям, пока Маккенна не могла нам помешать, а лишь беспомощно наблюдала за происходящим. Конвей ногой захлопнула за нами дверь.

От неожиданной тишины и света немножко закружилась голова. Мы волокли Элисон по коридору с такой скоростью, что ноги ее едва касались пола, и отпустили только на лестничной клетке в дальнем конце. Она вся обмякла, но верещать не перестала.

Вверху и внизу над перилами лестницы возникли любопытные физиономии. Я громко объявил суровым начальственным голосом:

– Внимание всем. Все возвращаются в свои гостиные. Никто не пострадал; всё в порядке. Немедленно возвращайтесь в свои гостиные! – И повторял, пока физиономии медленно и нехотя не скрылись. Маккенна продолжала где-то там орать, но шум постепенно стихал, вопли переходили в рыдания.

Конвей опустилась на колени лицом к лицу с Элисон. Коротко, как пощечина:

– Элисон. Смотри на меня. – Она снова и снова щелкала пальцами перед глазами девочки. – Смотри сюда. Только сюда. Больше никуда.

– Он там не пускайте его пожалуйста нетнетнееееееее…

– Элисон. Внимание. Когда я скажу “Давай”, ты задержишь дыхание, пока я считаю до десяти. Внимание. Давай.

Элисон, булькнув, заткнулась на полукрике. Я едва сдержал смех. Но чувствовал, что если начну, то уже не смогу остановиться. Царапины на шее саднило.

– Один. Два. Три. Четыре. – Конвей считала размеренно, не обращая внимания на шум в коридоре, Элисон загипнотизированно смотрела на нее, крепко стиснув губы. – Пять. Шесть… (Протяжный вой в гостиной, глаза Элисон забегали.) Смотри сюда. Семь. Восемь. Девять. Десять. Дыши. Медленно.

Элисон разомкнула губы, шумно выдохнула, она еще не пришла в себя, но истерика миновала.

– Отлично, – ласково произнесла Конвей. – Молодец. – Взгляд метнулся над плечом Элисон ко мне.

Я изумленно вытаращился. Я?

Гневная вспышка в глазах. Берись за дело.

В прошлый раз именно у меня получилось с Элисон. Должно сработать. Самый важный допрос в этом деле – по крайней мере, должен таким стать, если я не облажаюсь.

– Уф. – Я уселся, скрестив ноги, прямо на пол. Отличный повод: колени все еще дрожали. Конвей отползла в сторонку, в уголок, устроилась там, высокая, черная, растрепанная на фоне гладкой белой стены. – Тебе получше?

Элисон кивнула. С зареванными красными глазками она была сейчас еще больше похожа на белую мышь, чем прежде. Ноги торчали под странными углами – кукла, сброшенная с высоты.

Я улыбнулся ей предельно ободряющей и доброжелательной улыбкой.

– Ну и хорошо. Ты же поговоришь со мной, да? Тебе не нужна медсестра, лекарства от аллергии или еще что-нибудь?

Она отрицательно помотала головой. Хаос в конце коридора практически улегся: Маккенне удалось наконец справиться с четвертым годом. И в любую минуту она могла выйти на поиски нас с Элисон.

– Прекрасно, – продолжал я. – Ты сказала, что видела, как компания Селены Винн что-то такое сделала? И показала на одну из них. На кого именно?

Мы с Конвей готовились услышать “Джулия”.

Элисон тихонько выдохнула: “Холли”.

Как просто. В коридорах наверху и внизу старшие и младшие девочки уже разошлись по своим гостиным и плотно закрыли двери. Ни звука не доносилось ниоткуда. Белоснежная тишина крупинками сыпалась сверху, образовывала сугробики по углам, соскальзывала по нашим спинам, набиваясь в складки одежды.

Холли – дочь полицейского. Холли была моей главной свидетельницей. Холли принесла мне ту записку с доски. Даже после того как я увидел ее здесь, в недрах ее собственного мира, я продолжал верить, что она на моей стороне.

– О’кей, – произнес я спокойно и равнодушно, как ни в чем не бывало. Я чувствовал, что Конвей пристально смотрит на меня, а не на Элисон. – И что ты видела?

– После собрания. Того, где нам рассказали про Криса. Я…

Опять у Элисон появился этот прежний взгляд, мутный и отстраненный, как у эпилептика после приступа.

– Посмотри на меня, – продолжая улыбаться, скомандовал я. – Ты молодец. Так что случилось после собрания?

– Мы выходили в фойе из зала. Я шла рядом с Холли. Она оглянулась, быстро так, как будто проверяла, не следит ли кто за ней. Ну и я это заметила, понимаете?

Наблюдательная, я же говорил. Зоркие глазенки зверька-жертвы.

– А потом она сунула руку куда-то в юбку, под пояс колготок, что ли? – Кривая ухмылка, автоматически. – И вытащила это. Завернутое в салфетку.

Чтобы не оставить отпечатков. Как Таинственная Незнакомка с мотыгой. Я кивнул, очень заинтересованно:

– Да уж, такое трудно пропустить.

– Странно было, понимаете? Ну что можно прятать в колготках? Прямо фууу. А потом я присмотрелась внимательнее, потому что кусочек этого торчал из салфетки, и подумала, что это мой телефон. Он был такой же, как мой. Но я проверила в кармане, мой телефон был на месте.

– А что Холли сделала потом?

– В фойе стоит ящик для потерянных вещей, прямо у дверей. Большой такой черный ящик с дыркой наверху, положить туда что-то можно, а достать – нет. Нужно обращаться к мисс О’Дауд или мисс Арнольд, у них ключи. Мы проходили мимо, и Холли небрежно так провела рукой над ящиком – типа просто так, даже не глядя, но телефон у нее из руки пропал. Только салфетка осталась.

Конвей на миг прикрыла глаза. Надо было там порыться. Из своего угла она окликнула Элисон:

– А почему ты не рассказала об этом в прошлом году?

– Я не знала, что это имеет отношение к Крису! – дернулась Элисон. – Я и не думала…

– Ну конечно, ты не знала, – успокоил я. – Ты умница. Когда ты начала ее подозревать?

– Месяца два назад. Джоанна… Я сделала кое-что, что ей не понравилось, и она сказала: “Вот я позвоню в полицию и расскажу, что с твоего телефона переписывались с Крисом Харпером. И у тебя будут бооольшие проблемы”. Но она же просто так сказала, она ведь не стала бы так поступать на самом деле? – встревожилась Элисон.

– Ну конечно, нет. – Не стану же я объяснять, что Джоанна легко швырнула бы Элисон в дробилку, если б ей нужно было.

– И я начала думать такая: “Боже, а если они вдруг проверят мой телефон и подумают, что я встречалась с Крисом!” А потом вспомнила про телефон, который видела у Холли. И такая: “А что, если она выбросила его, потому что боялась того же самого?” И потом: “Ой, мамочки, а если это она путалась с Крисом?”

– Ты говорила об этом с Холли? Или с кем-нибудь другим?

– Ой, нет, только не с Холли! Я сказала Джемме. Думала, она подскажет, что делать.

– Джемма – умная девочка, ты права. – Это точно. Элисон не могло прийти в голову, что телефон принадлежит Селене, а Джемме – запросто. – И что она сказала?

Элисон неловко заерзала и пробубнила:

– Она сказала, это не наше дело. Велела заткнуться и обо всем забыть.

Конвей молча покачала головой, стиснув челюсти.

– И ты попыталась, – согласился я. – Но не смогла.

Кивок.

– И тогда смастерила записку с фотографией. И прикрепила в Тайном Месте.

Элисон недоуменно мотнула головой.

– Все в порядке, это была отличная мысль, – поспешно заверил ее я.

– Но я не делала этого! Клянусь, это не я!

Я поверил. Ей нет причин лгать. Во всяком случае, в этом.

– Ладно, – сказал я, – О’кей.

– Молодец, Элисон, – вступила Конвей. – Скорее всего, ты была права и это не имеет никакого отношения к Крису, но мы с детективом Мораном должны побеседовать с Холли и все выяснить. Но сначала мы отведем тебя к мисс Арнольд. Что-то ты побледнела.

Изолировать ее, чтобы не разболтала остальным. Я встал, держа наготове улыбку. Одна нога жутко затекла.

Элисон ухватилась за перила и встала, но не двинулась с места, вцепившись в них обеими тощими ручками. В слабом освещении лицо ее казалось почти зеленым. Она сказала, обращаясь к Конвей:

– Орла рассказала нам про дело, которое вы расследовали. Про… – Нервная дрожь. – Про собаку. Собаку-призрака.

– Ага. – Прическа у Конвей совсем растрепалась. – Жуть вообще.

– Когда тот мужчина сознался… собака – она продолжала приходить за ним?

Конвей изучающе посмотрела на девочку:

– А что?

– Крис, – пролепетала Элисон. – Там, в гостиной. Он там был. В окне.

Меня прошиб холод от убежденности в ее голосе. Истерика по-прежнему витала в воздухе. Пускай не сейчас, но она вернется.

– Да, – протянула Конвей. – Я поняла.

– Да, но… он пришел из-за меня. И там, в коридоре, тоже. Он пришел за мной, потому что я не рассказала вам про Холли и телефон. В гостиной, – она нервно сглотнула, – он смотрел прямо на меня. И смеялся… – Вновь дрожь, уже сильнее, даже дыхание перехватывает. – Если бы вы не прибежали, если вы не… Он… он вернется за мной?

– А ты все нам рассказала? – строго спросила Конвей. – Все, что знала?

– Клянусь. Клянусь.

– Тогда Крис за тобой больше не придет. Хотя по школе еще, возможно, побродит, потому что здесь слишком много людей, хранящих в тайне то, что надо бы рассказать нам. Но за тобой он точно не вернется. Возможно, ты даже не сможешь его больше видеть.

Элисон явно полегчало, но вдобавок она была слегка разочарована.

Протяжный тихий стон в конце коридора. Сначала я подумал, что там опять какая-то девица, но оказалось, это всего лишь скрип двери гостиной.

И, едва заслышав голос Маккенны, я сразу понял, что она в бешенстве.

– Детективы. Если вас не слишком затруднит, я хотела бы поговорить с вами. Немедленно.

– Мы будем через десять минут, – ответила Конвей. Обращалась к Маккенне, но смотрела на меня. Тишина продолжала сыпаться в пространстве между нами, густая и белая, как снег, и я не мог разглядеть, что там, в ее темных глазах. – Пора идти. – Это уже мне.