Н а дворе пора осенняя — Вся Москва готовится к зиме. Без истерики, без потрясения Вся листва слетается к земле. Свежее, чуть горькое, чуть грустное Вольно разливается в груди, — Детское, простое, безыскусное, Словно все светлеет впереди И зовет:            — Гляди! Дыши! Иди!

С отечеством живу в едином ритме: Нас разомкнуть — и вовсе нет меня. Вот льется дождь и внятно говорит мне: «Иди со мной, ведь я тебе родня. И ты и я — состав одной природы, — Ты ею чувствуешь и мыслишь с нею в лад, Перемогаешь все ее невзгоды. Она щедра, и, значит, ты богат. Ступи под мокрый занавес погоды, — Тебе ковры раскинул листопад».

Жаль тех, с кем дождь не говорит, Кому не светят свечки листопада, Чей выход в мир ненастьями закрыт, — Им никого, кроме себя, не надо. Чью кровь смирил-заговорил застой, Движенье мысли запер самомнением. Как жаль больных: смертелен их покой, Не нарушаемый смятеньем. А осень в зиму перейдет — Снег празднично и смело засверкает. Мне по душе мороз, сугробы, лед — Все, что к движению толкает. Больных мне жаль: их добровольный плен Живительных не примет перемен…