В Алатау, меж другими, есть ущелье… Суть не в этом — там полно таких теснин, — И не родниками, не тяньшанской елью Славится ущелье Чон-Кемин. Что там, в Чон-Кемине, кроме скал, поросших Елью? Что еще там, кроме родников? — Множество поэтов, разных и хороших, Перепроизводят горы чудаков. Может, это климат стороны киргизской, Той, что называется вкратце Чон-Кемин, Не высокогорной и не слишком низкой — Но на всей планете Чон-Кемин один! Зависть — это плохо. Зависть — это стыдно. Я и не завистник, боже упаси. А месторождений мало, очевидно, — Просто не хватает на большой Руси. И певцы кочуют, сущие цыгане, И одно лишь место признают — Москву, Даже я, рожденный в городе Кургане, А в Москве прописан, а в Москве живу… Может быть, генетики что-нибудь предпримут, Продираясь в дебрях следствий и причин. А пока поэты — там, где микроклимат, Тот, что называется вкратце Чон-Кемин.