Я так и не смогла привыкнуть к смерти. Раньше я надеялась, что возраст сделает расставание более легким. Возможно, для некоторых это так, но для меня оно по-прежнему невыносимо. Боль не уменьшается со временем — она уходит вглубь, но становится при этом еще мучительнее.

Смерть близких словно отрывает от тебя маленькие кусочки хороших и плохих взаимоотношений, которые не получили возможности угаснуть мирно. Даже давно ожидаемая смерть несет с собой потрясение. Что-то уходит безвозвратно, и все мироздание, должно быть, содрогается, ощущая, что лишилось какого-то своего элемента.

Мой почтенный отец прожил недолго после изменений. Он знал, что действовал в силу необходимости, и был достаточно разумен, чтобы не считать себя виноватым в событиях, вызванных не им. Многочисленные смерти среди нашего народа причиняли ему боль, но он создал лекарство, а не болезнь.

Нгури Нгенга умер не от жалости к своим соплеменникам. Он умер от одиночества, потому что его планета и его народ стали ему чужими. Мой почтенный отец отказывался от дополнительных доз реланина, которые помогли бы его старому телу выдержать полную адаптацию. Он всегда был очень упрям.

Инквизиторы, несомненно, предвидели его конец. Они судят и приговаривают, руководствуясь самыми глубокими страхами подсудимого. Таково их правосудие Сессерды.

В сравнении с моим почтенным отцом они теперь кажутся малыми детьми — эти чиновники, посчитавшие мой народ хрупкой частицей их застывшего в своей неизменности Консорциума. По-своему они были мудры, но они не понимали мою Стромви. В знак уважения к моему преклонному возрасту они преподнесли мне цветы — розы соли.

Я передала им свои архивы. Моя работа будет выполнена, если хотя бы одно существо узнает и поймет, что мой отец благородно служил своему народу. Если бы я обладала его мужеством, то уже давно была бы мертва. Я так стара. Даже представители калонги кажутся мне молодыми.

К несчастью для достоинства своих предков, я слишком многому научилась у молодой женщины-соли с ее вечно беспокойным сердцем и умом. Завтра я поведу представителей Консорциума на экскурсию по северному континенту. Я покажу им, как величайшие садоводы-стромви выращивали розы. Они будут смущены своим жалким подношением, но я вежливо заверю их в понимании добрых намерений. Я буду наслаждаться, поддразнивая калонги с высоты своего возраста. Я последняя стромви, кто помнит, но не стану последней, кого будут помнить. Это истина, с которой согласится даже инквизитор.