Берлускони было 25 лет, когда он заключил свою первую сделку по продаже недвижимости. Он только окончил Миланский университет и получил диплом в области коммерческого права. Шел 1961 год. Певец с океанских лайнеров обосновался в офисе и научился одинаково хорошо делать самую разную работу. Он устроился на неполный рабочий день в небольшую миланскую строительную фирму.

Строительная отрасль в Милане процветала. После войны город стал финансовой столицей Италии, которая в начале 1960-х годов переживала настоящий экономический бум, названный “итальянским чудом”. По всей стране открывались предприятия, итальянцы богатели, зарождалось общество потребления. Италия стремительно индустриализировалась и урбанизировалась, и жители аграрного бедного юга переезжали в Милан, где было много рабочих мест, но мало жилья. Благосостояние нации росло, и представители нового среднего класса уже могли себе позволить свой первый маленький “фиат 500” и скромный дом или квартиру.

Экономический бум 1961 года означал для молодого Берлускони только одно: возможности. Ему нужно было придумать бизнес-идею, найти свою нишу, посмотреть на рынок под другим углом. В его ДНК были встроены особые бизнес-хромосомы – Берлускони был прирожденным продавцом. Неслучайно его дипломная работа была посвящена маркетингу. Он получил за нее высший балл и окончил университет с отличием, а затем выиграл конкурс одного миланского рекламного агентства, которое искало молодые таланты, и получил 500 тысяч лир. Ему было 25 лет.

После окончания университета Берлускони отклонил предложение о работе, которое ему сделал Карло Разини, владелец небольшого миланского банка Rasini. Отец Берлускони Луиджи долгие годы работал в этом банке и смог выслужиться до поста топ-менеджера.

Вчерашнему выпускнику Сильвио предложили пост кассира, но он отказался. Он метил выше. Берлускони мечтал о своей первой сделке и уже нашел перспективный участок земли в оживленном квартале Милана к западу от центра, на улице Альчиати. Он верил, что у проекта есть потенциал.

“Я помню, что только получил диплом в области коммерческого права”, – вспоминает Берлускони. Он смотрит на галерею из больших черно-белых снимков, которые висят на стене в его рабочем кабинете на вилле Сан-Мартино. Домашний двухэтажный офис – это его личное убежище на случай любой экстренной ситуации. В кабинете стоит громоздкий деревянный стол, в который встроен устаревший стереопроигрыватель для грампластинок. Наверху спальня с ванной комнатой, джакузи и сауной. Рассматривая фотографии в рамках, Берлускони радостно жестикулирует. Он любит вспоминать свои первые шаги на рынке жилья, ведь первые миллионы он заработал именно на недвижимости.

Изначальный бизнес-план Берлускони был до невозможного прост. Карло Разини познакомил его с клиентом своего банка Пьетро Канали. Канали фактически не был предпринимателем, он выполнял подрядные работы в рамках скромных строительных проектов. Собственные проекты он никогда раньше не запускал. И тут появился Сильвио Берлускони.

Берлускони предложил Канали стать компаньонами и купить землю на улице Альчиати площадью практически с целый городской квартал. Специально для этого партнеры основали фирму и получили банковские кредиты на строительство четырех жилых объектов на этой земле. Берлускони не тушевался. Он хотел, чтобы у него и Канали были равные пакеты акций. Плюсом такого партнерства являлось то, что Канали был клиентом банка Rasini, где работал отец Берлускони, что давало молодому Берлускони возможность потянуть за нужные ниточки. К тому же Карло Разини уже выказал ему свою симпатию, предложив работу в банке. Так Берлускони старательно собирал в голове мозаику: как лучше применить свои пока скромные связи для продвижения своего бизнес-плана.

“Я обсудил все с отцом и предложил Канали открыть совместную компанию. Я и название уже придумал, довольно удачное: Cantieri Riuniti Milanesi, то есть «Союз застройщиков Милана»”, – вспоминает Берлускони.

Канали с пренебрежением отнесся к его идее.

“В начале он предложил мне пять процентов, – рассказывает Берлускони. – Я ответил ему, что предпочел бы приписать к пятерке ноль, то есть хотел бы 50 процентов. Я рассчитывал владеть с ним компанией пополам. Он заявил, что это абсурд и что вообще я слишком молод, и спросил, где я собираюсь достать денег на проект. Я ответил, что сам найду землю и договорюсь о покупке, он запустит строительство, мои друзья-архитекторы все спроектируют, а я буду заниматься продажами. Я также добавил, что строительство не потребует больших инвестиций, если получить кредиты в банках и взять с покупателей жилья аванс. В конце концов он согласился. Он заявил, что, наверное, сошел с ума, но что я еще более безумен, если осмелился просить 50 %, и что двое сумасшедших могут-таки чего-то добиться.

Мы организовали встречу с банком, и основная проблема оказалась в том, что Канали раньше ничем таким не занимался. Зато я отлично подготовился: проверил все – от рыночных условий до стоимости того участка земли. Я даже связался с продавцом, которому в тот момент, видимо, очень нужны были деньги. Я все посчитал и отправился в Национальный трудовой банк, где попросил кредит на 500 миллионов итальянских лир. Мне предложили очень высокие процентные ставки, а директор банка посоветовал мне обсудить все с отцом и прийти с ответом на следующий день. А я не мог этого сделать. Отец упал бы в обморок, если бы услышал, что я пытался взять кредит на 500 миллионов лир”.

В итоге отец помог: “Отец дал мне тридцать миллионов лир, обналичив свои пенсионные накопления. Стартовый капитал нашего «Союза застройщиков Милана» составлял 50 миллионов лир. Благодаря отцу я внес половину, а вторую внес Канали”.

Карло Разини также помог их начинанию. Его банк предоставил компаньонам ипотечные кредиты и гарантии на 190 миллионов лир в виде инвестиций. Это покрыло расходы на покупку земельного участка.

К счастью для молодого Берлускони, его нового партнера Пьетро Канали и его отца Луиджи экономика страны крепла. Строительство недвижимости оказалось крайне удачной сферой для финансовых вложений. Ключом к успеху был выбор правильного момента. Милан был процветающей столицей преуспевающей Италии. Белый дом возглавлял Джон Кеннеди, в Германии возводили Берлинскую стену, Софи Лорен была самой яркой звездой итальянского кино, Феллини считался лучшим в мире режиссером, доходы людей росли, и многие итальянцы жили в сытости и достатке.

Получив начальное финансирование от банка Rasini, Берлускони стал готовиться к запуску строительства жилых домов на улице Альчиати. Бюджет у него был крошечный, поэтому к работе он привлекал университетских друзей и членов своей семьи. Ему помогали отец, дядя со стороны матери и двоюродный брат. Позднее, в начале 1970-х, он убедил своего друга детства Феделе Конфалоньери занять пост в его компании.

Берлускони умел не только очаровывать и уговаривать людей, он также знал, что такое работать днями напролет. Какой бы бизнес он ни запустил, он всегда брался выполнять самые разнообразные задачи. Он мог одновременно быть предпринимателем, организатором сделок, архитектором, декоратором, финансовым директором, прорабом, садовником и начальником отдела продаж, главным продавцом и промоутером. Однако больше всего Сильвио Берлускони любил продавать – это был его конек, его истинное призвание.

“Наша жизнь была полна приключений”, – Берлускони расплывается в широкой улыбке, как будто только что нашел золото. Он вспоминает жаркий июльский день 1961 года. Ему было 25 лет, и он красил свой офис продаж. Обнаженный по пояс, он стоял на приставной лестнице с кистью в руке.

“Итак, я начал строить дома на улице Альчиати. На площадке нужно было соорудить что-то вроде офиса продаж со стороны улицы, чтобы к нам могли заходить люди. Бюджет уже был пуст, поэтому по моей просьбе Канали привез нам древний вагончик с другой строительной площадки – фактически это была деревянная будка. Мы сделали, что смогли: я принес мебель из дома, чтобы внутри все выглядело поприличнее, а снаружи ее, конечно же, пришлось покрасить. Я выбрал свой любимый цвет – синий”.

Берлускони делает паузу, чтобы произвести больший эффект, и вновь широко улыбается.

“И вот я стоял на лестнице с кистью в руке в жаркий июльский день, раздетый по пояс в надежде немного загореть, пока крашу, и тут ко мне подошла пожилая пара. Они сказали, что их дочь выходит замуж и что было бы здорово ей поселиться здесь, поскольку они живут недалеко, немного вверх по улице. Они попросили рассказать им о будущих домах или дать нужные контакты. Но я же не мог признаться, что парень с кистью в руке – один из директоров фирмы, поэтому я сделал забавный голос и попросил их подождать, пока позову главного. Я быстро зашел в наш небольшой офис, привел себя в порядок, надел рубашку и галстук, затем вернулся и представился менеджером по продажам. Так я продал свою первую квартиру. Позднее мы с этой парой познакомились поближе, поскольку они были моими первыми клиентами, и мужчина сказал: «Знаете, когда я впервые пришел к вам на стройку, я там видел паренька, который был невероятно на вас похож. Он красил ваш офис»”.

Берлускони с большим оживлением пересказывает свой ответ озадаченному покупателю: “Я сказал ему, что, должно быть, он встретил моего двоюродного брата, который очень похож на меня, но не такой сообразительный. Так или иначе, но первая квартира была продана. Моим вторым клиентом стала мать моего друга Феделе Конфалоньери. Она пришла посмотреть, что мы строим”. Жестами и мимикой Берлускони изображает, как прогуливается с матерью Конфалоньери по пустой строительной площадке.

“Я устроил ей экскурсию по всему участку, показал, где будет находиться каждый из домов и где мы разобьем сад, шагами отмерил расстояние до места, где будут расположены внутренний дворик и гараж. Иными словами, показал ей все до последней мелочи. Ей понравилось все, кроме гаража. В конце концов она выкупила четыре квартиры, то есть целый этаж”.

В домах на улице Альчиати Берлускони продал около 100 квартир, это был успех. Он решил двигаться дальше. У него был деловой партнер Пьетро Канали и надежный источник кредитов банк Rasini, его бизнес-план оправдал себя. Он был готов покуситься на большее.

Берлускони построил четыре жилых дома, а в 1963 году взялся застроить целый городской квартал, создать небольшой “новый город” на 4–5 тысяч жителей. Его смелый план можно было осуществить на северной окраине Милана в городке Бругерио, расположенном по дороге к городу Монца, известному своей трассой “Формулы-1”. Для человека, которому не было и 30 лет, это был большой шаг наверх. В Берлускони уже видели стремительно восходящую звезду миланского рынка недвижимости, напористого и амбициозного молодого бизнесмена.

“Я задумался о более масштабном проекте. Мне хотелось, чтобы на стройплощадке был не только офис продаж, но и демонстрационная модель будущей квартиры. Мы планировали построить в четыре раза больше квартир, чем на Альчиати. Я мечтал создать что-то новое, разработать новые принципы городского планирования. Я вновь предложил Пьетро Канали стать моим компаньоном, и он согласился. Мы пригласили еще несколько акционеров и основали компанию Edilnord, а будущий жилой комплекс назвали «Центро Эдилнорд». По правде говоря, мне не очень нравилось название Edilnord, но мои старомодные партнеры на нем настаивали”. С итальянского языка Edilnord примерно переводится как “Северное строительство”.

Канали стал держателем миноритарного пакета акций, а банк Rasini вновь взялся помочь с финансированием. Однако основная часть капитала для первого объекта Edilnord поступила от швейцарского доверительного фонда, который был расположен в тихом и живописном городке Лугано. Тот же фонд предоставил часть средств для строительства домов на улице Альчиати. У проектов Edilnord был сложный состав акционеров, часто речь шла о запутанной сети из холдингов, владеющих акциями друг друга, а акционерами холдингов нередко выступали члены семьи Берлускони. Позднее, уже будучи миллиардером, Берлускони будет отбиваться от неприятных вопросов судебных следователей относительно швейцарского стартового капитала Edilnord. Он будет категорически настаивать на том, что никаких правонарушений не было.

Другая часть неудобных вопросов будет касаться того, как Берлускони получал от местных властей различные разрешения и лицензии для своих строительных проектов. Однажды он лично упомянет, что в то время Милан был в руках коррумпированных чиновников.

“Проект Edilnord дался мне тяжело, зато мы строились за пределами Милана. До этого я поклялся себе, что никогда больше не возьмусь ничего строить в Милане, потому что из-за политических и бюрократических сложностей моя работа превращалась в кошмар”.

Вспоминая те времена, Берлускони со смущением и неприязнью смотрит на свои руки. “Чтобы получить все разрешения для строительства дома в Милане, нужно было обойти множество инстанций. И как я тогда говорил, обходить их надо было с конвертом наличности в зубах. Платить приходилось за каждый шаг, будь то сооружение канализации, установка новых уличных знаков или светофоров. Этому не было ни конца ни края. После такого мне очень нравилось вести дела в Бругерио, там можно было найти честных людей”.

Однако впереди Берлускони ожидали другие трудности. Пока шло строительство домов в Бругерио, рухнул рынок недвижимости. В 1960-е годы итальянская экономика росла вовсе не поступательно и плавно – периоды расцвета сменялись застоями. В конце 1963 года строительный сектор вошел во временную стагнацию.

“Мы столкнулись с большими проблемами, едва запустив проект. Нам пришлось очень туго, – рассказывает Берлускони. – Мне с трудом удавалось продавать квартиры, а мои партнеры хотели остановить строительство”.

В 1964 году Берлускони пришлось повоевать с нетерпеливыми инвесторами.

“Мои компаньоны предложили заморозить проект, поскольку на рынке недвижимости был застой. Они говорили, что продолжать бессмысленно. Но я был молод, для меня это было важно. Я не хотел выбрасывать белый флаг, едва запустив свой второй проект, – признается Берлускони. – Я попросил их подождать три месяца. Я задумал продать весь квартал одному покупателю, и мне не терпелось попробовать это осуществить. Было невозможно продать квартиры по одной на розничном рынке, но крупный пенсионный фонд мог бы выкупить весь жилой комплекс и потом сдавать жилье семьям. Я хотел попробовать вариант с пенсионным фондом и вариант продажи нашего бизнеса. Мои партнеры согласились дать мне три месяца, и в случае моей неудачи они бы ликвидировали компанию”.

Берлускони явно с большим удовольствием рассказывает, как он выкрутился.

На момент получения ультиматума от компаньонов он уже знал, в какой фонд и к кому конкретно он обратится. Не так давно президентом одного корпоративного пенсионного фонда был избран управляющий миланского рекламного агентства Manzoni. Именно это агентство за два года до этого выдало Сильвио приз в размере 500 тысяч лир за его дипломную работу о договорном регулировании вопросов, касающихся рекламных блоков. Фирменная черта стиля Берлускони – разветвленная сеть друзей и знакомых, благодаря которым он решает свои проблемы.

“Я встретился с президентом пенсионного фонда в его офисе в Manzoni и поделился с ним своей идеей, – вспоминает Берлускони. – Я произвел на него хорошее впечатление, к тому же он принимал у меня устные экзамены перед защитой диплома, так что мы без труда нашли общий язык. Он подтвердил, что его пенсионный фонд покупает жилые дома, но только в Риме, а не в Милане. Я начал его уговаривать, упирая на то, что Милан стал престижным городом и что фонду было бы полезно перераспределить свои инвестиции. Он ответил, что это практически невозможно, что он совсем недавно стал президентом и пока его голос значит не так много, что совет директоров заседает в Риме и члены правления довольно тесно общаются с римскими застройщиками, что это жесткие люди и можно даже не пытаться их переубедить. Но я продолжил настаивать на своем. Я попросил его отправить одного из тех менеджеров в Милан, на мою стройку. Он пробормотал что-то про бесполезную трату времени, но в итоге сдался и свел меня с их генеральным директором. Тот парень и правда был очень несговорчивым, а еще он был просто огромного роста”.

Берлускони театрально съеживается и прикрывает голову рукой, как будто в страхе прячется от воображаемого гиганта.

“Его звали Додет. Он действительно приехал на мою строительную площадку, и ему все понравилось. Он похвалил нашу работу, но предупредил, что будет трудно уговорить членов правления инвестировать в недвижимость в Милане, а не в Риме. При этом Додет вел себя довольно агрессивно. Я умолял его привезти римских директоров на нашу стройку, и через неделю он передал мне, что они готовы приехать в Милан месяца через полтора. А затем мне сообщили, что делегация прибудет через три недели. Это был конец. Мне нужно было показать частично готовую строительную площадку. Мне кажется, я никогда в жизни не работал больше – те три недели я практически не спал”.

Берлускони привлек к работе знакомых архитекторов и приятелей из университета, всех своих строительных рабочих и, конечно же, родственников. Тети, дяди, двоюродные братья и сестры – помогали все. Работа кипела буквально днем и ночью, в три смены, круглые сутки.

“В течение тех трех недель никто из моих работников особо не спал, мы трудились в три смены по восемь часов, – Берлускони довольно улыбается. – Зато когда двенадцать членов правления фонда и тот великан Додет увидели нашу стройку, они не поверили своим глазам. Перед ними лежала огромная зеленая лужайка – для этого я купил у отцов-салезианцев целое футбольное поле. Мы вынули землю вместе с травой, словно это был искусственный газон, привезли на стройплощадку и просто посадили заново. Революционное решение по тем временам. Из Голландии мне привезли березы, а другие деревья и кустарники я взял в саду у друга, некоторые 12–13 метров высотой. Их мы высадили вдоль дорожек. Повсюду были расставлены горшки с цветами и проложены новые дорожки. Дома мы облицевали лучшей плиткой, а демонстрационные квартиры обставили мебелью и оформили в разных стилях: одну в классическом английском стиле, другую – в современном. Они были все разные, на любой вкус. Мебель мы одолжили у моих архитекторов, часть перевезли из дома родителей, часть – из тетиного дома. На кроватях в спальнях мы постелили простыни и разложили одеяла, в ванных комнатах повесили полотенца, в столовых расставили тарелки и стаканы – все, что душе угодно”.

Распаленный Берлускони руками описывает круги над головой. Когда он рассказывает о своей маленькой хитрости, о своей “магии Берлускони”, то в его голосе появляются заговорщические нотки.

“Я даже подговорил своего друга из Флоренции, настоящего барона из Флоренции, изобразить консьержа, – признается Берлускони. – Вроде такого, который встречает вас у дверей в элитных старомодных отелях. И наших гостей из Рима ждал швейцар в униформе и фуражке с козырьком. У входа на участок я разместил табличку, на которой была выгравирована надпись на латыни: «Сегодня мы будем развлекаться. Работать мы будем завтра. Добро пожаловать». Все было сделано безупречно, абсолютно безупречно”.

Берлускони нужна была та сделка. На кону стояли его карьера и будущее компании Edilnord. Было крайне важно произвести хорошее впечатление на суровых членов правления, которые столь неожиданно нагрянули на стройплощадку. Итак, выполняя настойчивую просьбу президента фонда, двенадцать директоров против своей воли прибыли из Рима в Милан. Экскурсия по объектам Edilnord началась с напитков и канапе, однако завоевать сердца гостей было не так просто. Берлускони помнит свой разговор с заместителем председателя совета, который был настроен враждебнее остальных. Заместитель прогуливался по террасе одного из домов и остановился, чтобы выкурить сигарету “Астор” – тогда эта марка была популярна у изысканной римской публики.

“Мы беседовали на террасе, которую я лично спроектировал, – вспоминает Берлускони. – Там был стол для пинг-понга, датчики движения и даже современная инфракрасная система отопления, которая позволяла людям сидеть на террасе хоть зимой. Заместитель председателя стоял и курил сигареты «Астор», зажигая каждую следующую сигарету об окурок предыдущей. Он подозвал меня к себе и спросил: «Как ты мог заметить, я люблю эти сигареты. А теперь скажи-ка мне, парень, сколько миль мне придется пройти до ближайшей табачной лавки, чтобы купить себе пачку?» И залился смехом. Он был просто беспощаден. Но я быстро нашелся: «Если вы посмотрите вот туда, – сказал я, показывая рукой вдаль, – то вот на том углу мы планируем построить бар, где также будут продаваться табачные изделия». Он как-то неодобрительно хмыкнул, но в итоге отстал от меня, потому что я вовремя ввернул довольно смешную шутку про Неаполь”.

Берлускони был артистом и шоуменом от природы, однако даже ему было непросто реализовать одну свою задумку: показать боссам из Рима, что местные жители очень заинтересованы будущими домами. Так Берлускони надеялся убедить скептически настроенных членов правления приобрести недостроенную недвижимость во время кризиса.

“Я перфекционист по жизни, – заявляет Берлускони с гордостью. – Мне было мало произвести хорошее впечатление на директоров, я хотел показать им, что у нас в Милане неплохой спрос на жилье. Мне нужна была толпа заинтересованных покупателей. Я обзвонил всю родню, начиная с мамы, и попросил всех прийти на стройку Edilnord на следующее утро посмотреть на наши квартиры. И мои родственники пришли. Много родственников. Они прохаживались по территории, восхищались демонстрационными квартирами и в какой-то момент все оказались на террасе, где я общался с тем неприятным заместителем председателя, что курил «Астор». Он повернулся ко мне и сказал: «Здесь что-то не так. Я как будто на похоронах или на свадьбе. Только что пришла симпатичная девушка, которая как будто бы лично знакома со всеми покупателями. Она со всеми целуется и обнимается, как будто это ее родственники»”.

Берлускони хохотал.

“Дальше притворяться было невозможно. Я попался, – признал Берлускони с улыбкой. – Пришла единственная кузина, которой я забыл позвонить. Другая кузина передала ей, что я устраиваю «семейную встречу» на строительной площадке Edilnord. И конечно же, та пришла и принялась целовать и обнимать родню”.

На лице Берлускони притворное огорчение.

“У меня не оставалось выбора. Пришлось рассказать заместителю председателя и остальным директорам, что я позвал своих родных. Естественно, я подчеркнул, что все они действительно хотели посмотреть на дома, и здесь я не врал. После экскурсии члены правления выглядели довольными, а некоторые даже похвалили наш проект. Однако через несколько дней президент пенсионного фонда рассказал мне, что один очень важный человек, некто сеньор Манкузо, по-прежнему против. Возможно, он так упорствовал, потому что в Риме у него было все схвачено и он хотел вести дела только со своими приятелями. Этот Манкузо мог сорвать мне сделку”.

Берлускони никогда бы не остановился перед последним препятствием, тем более когда он уже очаровал весь совет директоров (умолчим о том инциденте с “семейной встречей”). Его новый план не уступал сюжетам Агаты Кристи. Он являлся ярким примером того, насколько Берлускони настойчив, предан делу и амбициозен и как при помощи стратегии и тактики он может заключить любую сделку. Берлускони всегда верил, что может решить практически любую проблему, если встретится с противником лично и пустит в ход свое оружие – очарование, лесть, угодливость и подвешенный язык. Так он мог договориться о чем угодно.

“Первым делом я отправился в Рим и попросил своих друзей найти секретаршу Манкузо и узнать ее телефон. Потом я приехал в Рим, «случайно» с ней познакомился и покорил ее сердце. Можно даже сказать, что некоторое время я за ней ухаживал”.

Берлускони лукаво улыбается.

“Когда она поддалась моим чарам, я признался, что мне на самом деле нужно, и уговорил ее забронировать мне билет на поезд, которым ее босс ездил из Рима в Милан каждые две недели. В пять часов вечера поезд отправлялся из Рима и к полуночи прибывал в Милан. Я поручил секретарше достать мне билет на следующий поезд Манкузо и отзвониться мне. Она позвонила. На следующий день я сел на самолет до Рима и как раз успел на нужный поезд. В вагоне-ресторане я сел так, чтобы потом оказаться прямо перед Манкузо. Я заметил его еще издалека, и выглядел он сердитым, это я хорошо помню. Слегка испугавшись, я спрятался за свою газету Corriere della Sera, чтобы Манкузо меня не заметил. Через несколько минут после отправления поезда я опустил газету и изобразил удивление: «О, уважаемый сеньор, какое совпадение!» Он посмотрел на меня: «О, мой враг!» Так началась наша беседа. Сначала разговор не клеился, но ехали мы долго, целых семь часов, и судя по всему, мне удалось его очаровать и склонить на свою сторону. В Милан мы приехали лучшими друзьями. Он рассказал мне историю своей жизни, и мы обсудили все на свете, включая мой строительный проект. Теперь Манкузо всецело поддерживал сделку и впоследствии ревностно ее защищал. Вскоре после той поездки пенсионный фонд купил весь мой проект. Сделка состоялась”.

Берлускони изображает вздох облегчения, чтобы акцентировать последнюю фразу: “Фуф!”

Без везения миллионы не заработать. В 1968 году, когда дома Edilnord в Бругерио были практически достроены, рынок недвижимости ожил и все квартиры, купленные пенсионным фондом, были сданы в аренду. Авантюра Берлускони дала плоды. Его имя становилось узнаваемым. Однако он, как водится, хотел большего.

Берлускони вынашивал грандиозные планы и мечтал строить города-сады и спальные пригороды вокруг Милана. Он доказал, что способен реализовать строительный проект среднего размера и даже продать его крупному инвестору во время кризиса. Совсем неплохо для молодого человека, которому не было и тридцати лет. Неисправимый ловелас, он начал ухаживать за скромной девушкой из пригорода, Карлой Эльвирой даль Ольо. В 1965 году они поженились, а затем родили двоих детей: дочь Марину в 1966 году и сына Пьера Сильвио три года спустя. Дела у Берлускони шли в гору, и как истинный сын миланской буржуазии, он завел свою первую семью.

В 1968 году жилой комплекс “Центро Эдилнорд” был достроен, и Берлускони основал новую компанию, Edilnord Centri Residenziali Sas. Владельцем фирмы значилась Лидия Борзани, 31-летняя кузина Берлускони, дочь сестры его матери Розы. Компания, которой она владела только на бумаге, получала финансирование от различных итальянских и международных инвесторов, включая тот швейцарский доверительный фонд из Лугано. В документах Берлускони среди владельцев не значился. Он с самого начала создавал эту компанию для осуществления иного проекта и уже заключил другую сделку. Берлускони купил внушительный участок земли на восточной окраине Милана, недалеко от аэропорта Линате, за три миллиарда лир (около двух миллионов долларов по тогдашнему курсу). Именно на этом участке Берлускони реализовал свой следующий проект. Если раньше он был просто застройщиком, который возводил жилые комплексы в Милане и его пригородах, то теперь он стал инноватором. Он познакомил Италию с концепцией городов-спутников, родившейся в Северной Европе и стремительно набиравшей популярность в Великобритании, Нидерландах, Германии и Франции в конце 1960-х годов. Берлускони планировал построить небольшой спальный микрорайон на несколько тысяч человек и оборудовать все дома по последнему слову техники, в духе Берлускони. И на этот раз его компания должна была стать и застройщиком, и владельцем, и впоследствии эксплуататором зданий.

“Я хотел строить новые города, претворять свои мечты в жизнь, – заявляет Берлускони. – В 1968 году опять начался период благополучия, спрос на недвижимость вырос. Благодаря проекту Edilnord я уже знал, что сначала необходимо оформить разрешение на строительство всего объекта. А это должен был быть целый новый автономный город со своими школами и торговыми центрами, парками и садами, площадями, церквями и больницами. Я собирался применить самые современные методы городского планирования, которые предполагали обустройство большого количества зеленых зон, дорог, велосипедных и пешеходных дорожек. Нашей задачей было построить место, где молодая мама могла бы отправлять своих детей в школу без опаски, где люди могли бы жить, работать, покупать еду и вещи, молиться, ходить в спортклубы, на теннисные корты и в бассейны, где было бы абсолютно все, что нужно любой семье. Согласно моему замыслу, в Милано-Дуэ можно было жить, не покидая его”.

Строительство Милано-Дуэ (или Милана-2) потребовало огромных финансовых вложений, начиная с трех миллиардов лир, потраченных на покупку земли. Однако для Италии этот инновационный проект ознаменовал начало новой эпохи. В 1973 году была сдана первая очередь Милано-Дуэ, и имя Берлускони прогремело на всю страну. Отныне итальянцы знали его как человека, который построил ультрасовременный и роскошный город-сад для десяти тысяч миланцев. Через несколько лет он получил итальянский эквивалент рыцарского титула за вклад в процветание нации, за строительство Милано-Дуэ. О прежнем Сильвио можно было забыть. Миру явился Кавальере Берлускони. Титул прочно прирос к его имени, поскольку итальянцы очень любят титулы. Так, Джанни Аньелли, в прошлом плейбой, а затем глава автоконцерна Fiat, принадлежащего его семье, носил звание “некоронованного короля Италии”. За Аньелли также закрепилось прозвище Адвокат, поскольку он имел степень юриста. Берлускони же стали повсеместно называть Кавальере.

С коммерческой точки зрения Милано-Дуэ стал крайне выгодным проектом. Каждые выходные десятки семей приезжали в отдел продаж с вопросами и хотели взглянуть на самые современные дома Италии. Люди стояли в очереди, чтобы посмотреть квартиры, и Берлускони без труда распродал все готовое жилье. Он наживал состояние. Он богател.

Для завершения проекта оставалось решить проблему, которая одновременно касалась и политики, и финансов. Из-за особого зонирования территории вокруг Милана городок Милано-Дуэ оказался под воздушным коридором аэропорта Линате. В часы пик самолеты вылетали из аэропорта каждые 90 секунд, что известным образом сказывалось на стоимости квартир. Цены на жилье в Милано-Дуэ могли бы сами взлететь в небеса, если бы Берлускони удалось слегка скорректировать траекторию полета самолетов.

Берлускони невероятно повезло. Он познакомился с бизнесменом, который в прошлом был священником. Одни считали его провидцем, другие – мошенником. Как и Берлускони, этот священник попал в строительную индустрию и продавал мечты. Мечты и дома. Как и Берлускони, он умел очаровывать своих покупателей и крушить своих врагов.

На сцену выходит дон Луиджи Верзе.

Он был священником и обладал даром убеждения. Говорили, что дон Верзе был инициатором множества сделок и генератором множества идей в конце 1960-х и начале 1970-х, когда он сотрудничал с Берлускони, он практически был местной легендой. Он говорил от лица Бога, однако свои сделки с недвижимостью тоже любил. Два бизнесмена моментально нашли общий язык. Люди видели в доне Верзе щедрого филантропа, который строил больницы. Оппоненты считали его вероломным кардиналом Ришелье, коварным и влиятельным человеком, эго которого разрослось до размеров кафедрального собора.

В начале 1970-х дон Верзе намеревался построить инновационную некоммерческую больницу рядом с Милано-Дуэ и уже приобрел 4,5 гектара земли рядом с теми 72 гектарами, что Берлускони купил под свой город. Дон Верзе собирался назвать больницу “Сан-Рафаэль” в честь покровителя здоровья и медицины архангела Рафаила.

В первый же день знакомства Берлускони и дон Верзе поняли, что их объединяет общая задача: над их жилыми домами и госпиталем не должны летать самолеты. Обсудив ситуацию, они пришли к единому мнению, и компания Edilnord присоединилась к проекту “Сан-Рафаэль”. Через некоторое время Министерство транспорта Италии получило петицию с просьбой переместить воздушные коридоры Линате, подписанную пациентами Сан-Рафаэль и жителями Милано-Дуэ. Берлускони и дон Верзе неоднократно ездили в Рим, где встречались с представителями Управления гражданской авиации, ВВС Италии и авиакомпании Alitalia. В Милане они много общались с городскими и областными чиновниками, губернатором региона, с сотрудниками органов здравоохранения и городского планирования. Они объединили свои силы, чтобы пролоббировать нужное им решение, и в конце концов добились своего. 30 августа 1973 года правительство выпустило директиву, которая предписывала, что новые траектории полетов не должны проходить над землей Берлускони и дона Верзе.

Берлускони помнит, как они с доном Верзе встретились и как сразу пришли к взаимопониманию.

“Мы познакомились, потому что я искал человека, который был готов построить больницу рядом с Милано-Дуэ, – объясняет Берлускони. – Мы друг другу понравились и стали друзьями. Вместе нам удалось многое сделать для больницы, например установить систему очистки воды. За долгие годы мы сделали много вещей и всегда оставались друзьями”.

Внезапно Берлускони помрачнел.

“Мы много лет работали над одним проектом, однако из-за смерти дона Верзе завершить его не получилось. Мы собирались открыть исследовательский центр, где ученые должны были придумать, как жить до 120 лет и при этом с хорошим качеством жизни. Мы все спланировали. Мы купили землю под Вероной и запустили проект. Мы привлекли к работе лучших геронтологов, самых известных и самых талантливых. И тут дон Верзе умер”.

В 1973 году, когда дон Верзе был еще жив, империя недвижимости Берлускони росла и крепла не по дням, а по часам. В апреле того года он убедил своего друга детства Феделе Конфалоньери начать работать на него. Конфалоньери держал небольшую текстильную компанию, и дела его шли не очень хорошо, поэтому он согласился скооперироваться со старым приятелем. Ближайший единомышленник Берлускони вернулся домой.

Берлускони стал известным на всю страну застройщиком, строительным магнатом. Архитекторы и городские планировщики осыпали его похвалами за Милано-Дуэ. Однако и споров вокруг проекта было немало. К изменению воздушных коридоров Линате не очень хорошо отнеслись в местном городском совете, и жители соседнего города Сеграте тоже были не в большом восторге. Обвинения во взяточничестве и ненадлежащем лоббировании своих интересов будут преследовать Берлускони в течение многих лет.

“Я не давал взятки, – твердо стоит на своем Сильвио Берлускони. – Я потратил очень много сил, чтобы получить все разрешения. Я непрестанно беседовал и спорил с представителями городского совета Сеграте. Я много встречался с местными жителями. На меня даже как-то напали участники митинга, которые выступали против моего проекта. Но я не дал ни одной взятки”.

Со взятками или без, но благодаря Милано-Дуэ Берлускони стал настоящим богачом. Его дела шли неплохо и в 1960-х годах, но в 1973 году он заработал целое состояние на продаже квартир первой очереди Милано-Дуэ. С того момента он зажил красивой жизнью богатых и знаменитых. В 1973 году адвокат Чезаре Превити, еще один друг Берлускони с сомнительной репутацией, помог ему приобрести роскошную 70-комнатную виллу Сан-Мартино в деревне Аркоре. Берлускони становился видным человеком, итальянским Дональдом Трампом, немного экстравагантным, но это было неотъемлемой частью его личности.

В 1974 году Берлускони переехал на виллу Сан-Мартино, прекрасно обставленный особняк, щедро украшенный произведениями искусства. Дом он зарегистрировал на имя специальной компании, на которую было записано немало других домов. К тому моменту Берлускони уже помогали его друг детства Феделе Конфалоньери и его младший брат Паоло, который взял на себя часть административных функций в Милано-Дуэ, а затем подключился к проекту по строительству Милано-Трэ, а также занимался несколькими торговыми центрами и офисными зданиями.

По словам Конфалоньери, Берлускони заскучал. Он не мог спокойно сидеть на одном месте, постоянно жаждал чего-то нового и начал расширять свои инвестиционные горизонты. Он стал владельцем театра “Манзони”, расположенного в центре Милана, и купил долю в национальной газете, редактором которой был легендарный итальянский журналист – ироничный Индро Монтанелли. Берлускони основал несколько компаний, чтобы осуществить очередные проекты в сфере недвижимости.

Из специалиста по переговорам и сделкам он превратился в короля недвижимости, итальянского Дональда Трампа. Однако приобретенные деньги и слава не доставляли ему радости. Берлускони искал новую труднодостижимую цель и нашел ее. Он взялся создать внутреннюю систему видеонаблюдения для жителей Милано-Дуэ.

“С этого началась моя телевизионная империя, – говорит Берлускони. – Сначала мы организовали автономную систему видеонаблюдения, которая позволяла родителям, не выходя из дома, присматривать за детьми. При помощи телевизора можно было следить, что дети делают в школе, на игровой площадке или в бассейне. Мы даже транслировали мессы из местной церкви. Людям это очень нравилось. И мне тоже. Я окунулся в индустрию телевещания, разобрался с тем, как работают студии, какое нужно оборудование, и стал присматриваться к рынку местного телевидения, изучать перспективы его развития”.

Итальянское телевидение было государственным, однако в 1974 году Конституционный суд Италии вынес историческое решение по противоречивому судебному делу о небольшом кабельном телеканале городка Бьелла. Город располагался в регионе Пьемонт и был известен производством текстиля. Суд разрешил каналу продолжить вещание независимо от государства – этот случай всколыхнул всю страну. Не стоит забывать, что даже в 1970-е итальянские телеканалы находились под контролем огромной государственной телекорпорации RAI.

“Берлускони пристально следил за ходом судебного разбирательства, – вспоминает Феделе Конфалоньери, – и впервые в истории все выглядело так, будто государство можно было лишить монополии на телевещание. Интуиция не подвела Берлускони: он моментально увидел возможность открыть новый бизнес. Он использовал внутреннюю кабельную сеть Милано-Дуэ и частоту небольшого телеканала, купленную им в 1978 году. В результате появился местный коммерческий телеканал Telemilano 58. Вы даже не можете себе представить, как революционно это было тогда. Законодательство все еще запрещало частным каналам вещать в прямом эфире или выпускать новостные передачи. Однако к 1979 году Берлускони был готов объявить войну государственному телевидению, что подразумевало и политическую борьбу. На это мог пойти только очень смелый человек – смелый, но безумный”.

Планы Берлускони были традиционно амбициозны. На этот раз он собирался переиграть всю государственную систему.

“У нас в Италии, как и везде в Европе, существовало только государственное телевидение, – рассказывает Берлускони. – Правительство обладало монополией, и никто никогда даже не думал это изменить. Что еще хуже, телеканалы контролировались политическими партиями, каждый сотрудник любого канала обязательно был братом, кузеном, родственником или близким другом какого-нибудь политика. Казалось невозможным покорить Эверест, то есть потеснить государственную вещательную компанию. Думаю, последующие события можно было назвать битвой титанов”.

Битва действительно получилась эпохальной и весьма неоднозначной, а Берлускони тем временем заработал миллиарды. Он фанатично скупал небольшие телеканалы по всей стране. После покупки достаточного количества каналов он был готов сделать следующий шаг – отнять у государства монополию на телевидение и превратиться из короля недвижимости в медиамагната.

В процессе он создал первую крупную сеть коммерческого телевидения в Европе.