Некто высокий и стройный пробрался на медицинскую стоянку, а она и не заметила, поскольку все внимание сосредоточила на одном из пациентов Токту, большому по всем понятиям и слишком мрачному от переутомления и недостатка сна.

Затем пришедший принялся раздавать приказы, и Пуляски обернулась на звук его голоса. Что-то в его тоне не понравилось доктору, хотя она еще и не поняла, кто это. В голосе незнакомца звучало презрение, властность, как будто говоривший привык к беспрекословному подчинению; слышалась и склонность к насилию. Звуки речи падали на землю с бряцанием и грохотом, как удары смертоносного оружия.

Все подозрения Кэтрин подтвердились при виде пришедшего, одетого в форму такую же напыщенную, как и сам владелец ее, всю обшитую военными нашивками. Незнакомец указывал пальцем на одного из ее подопечных.

Существо, чья поврежденная рука только начала заживать, встало с кровати и вытянулось по стойке "смирно".

– Подождите минутку, – сказала Пуляски, шагнув к военному. – Что здесь происходит?

Горделивый служака небрежно удостоил ее взглядом.

– Госпожа, не надо! – закричал Токту. Но она не обратила внимания на его предупреждение, потому что военный продолжал указывать пальцем, и поднимались новые пациенты, вытягиваясь перед ним.

Ловко обогнув операционный стол, Пуляски встала на пути пришедшего.

Он окинул ее своим пронзительным взглядом и остановился на месте.

Наверное, его заинтересовало такое поведение, либо он просто удивился.

– Я задала вопрос, – сказала доктор, не обращая внимания на наглость незнакомца. – Что вы делаете с моими пациентами?

– Возвращаю их на поле боя, – надменно ответил мужчина. – Какое тебе дело?

– Они – мои пациенты, – возразила Кэтрин, – и поэтому это мое дело. А поскольку они не совсем оправились от ран, вы не можете отправлять их воевать... Даже если у вас есть на это полное право.

Губы военного растянулись в презрительной ухмылке. Он обвел взглядом остальных медиков.

– Она что, безумная? – надменно спросил он. Никто не ответил. Никто не посмел посмотреть ему в глаза.

Военный снова повернулся к Пуляски.

– Я предлагаю тебе уйти с моего пути и не мешать мне работать.

Улыбка, с которой он произносил эти слова, вдруг исчезла.

Но Кэтрин не пошевелилась.

– У меня тоже есть работа: я лечу этих людей. Если моя деятельность вовсе не важна, то какой смысл приводить их сюда вообще?

Глаза военного подернулись дымкой.

– То, что ты делаешь, очень важно. Но не тебе решать, когда воин здоров...

– Как бы не так! – возразила доктор. – Я...

Неожиданно она почувствовала боль и мгновенный удар по лицу, которого она далее не успела заметить. Рот наполнился теплым металлическим вкусом крови. Офицер стоял над ней, с презрением глядя вниз, сжав пальцы правой руки, которой он и нанес удар.

Где-то послышались крики и звуки борьбы. Пуляски приподнялась на руках, чтобы узнать, что же, в конце концов, происходит. От увиденного у нее появилась боль в желудке.

Токту... Он рвался ей на помощь, но двое его товарищей по несчастью удерживали защитника, не давали двигаться. Токту, еще не восстановивший силы, не мог с ними справиться. Наконец, истощенный и понявший бесплодность своей попытки, он опустился на койку.

– Ну, теперь, – произнес офицер, брезгливо морщась, – продолжим без промедления.

Он изучил несколько раненых и отобрал еще с полдюжины. Те покорно встали и выстроились в шеренгу.

Никто не предложил Пуляски помочь подняться. Медики оказались такими же покорными, как и их пациенты.

"Но почему? – спросила себя Кэтрин. – Ведь нас так много, а он один... Как он может внушать такой страх?"

Она заметила кобуру на бедре военного, из которой выглядывала рукоять какого-то оружия. Не по этой ли причине против офицера никто не пошел?

Кэтрин облизала губы, начавшие опухать в месте удара. Военный стоял к ней спиной, локоны темных волос спадали ему на плечи.

"Если действовать быстро, то можно выхватить оружие из кобуры... Но если промедлить..."

Эта мысль о похищении оружия до смерти напугала Пуляски; желудок сжался в маленький болезненный комок. И все же, кто-то ведь должен что-то делать... Раненые не вынесут тягот битвы. Неужели она столько трудилась только затем, чтобы принести их в жертву?!

Доктор медленно поднялась. Воины, которых ей хотелось защитить, двинулись к выходу. Двое из них хромали, еще один бережно придерживал раненую руку. Она подождала, пока бойцы пройдут мимо нее, убедилась, что их мучитель по-прежнему смотрит в другом направлении, не обращая внимания на ее действия. Задержав дыхание, Кэтрин сосредоточилась на намеченной цели и прыгнула.

Но офицер стоял слишком далеко. Блеснув золотистыми глазами, он обернулся и успел схватить женщину за запястье, опередив ее попытку дотянуться до кобуры. Вывернув ей руку, мужчина бросил Кэтрин на пустующую койку.

Боль оказалась сильной, но тут же начала стихать. Когда их глаза встретились, то в них у обоих сияла решительность и, непримиримость.

– Ты никогда не сдаешься, – произнес военный, – не так ли?

Пуляски не удостоила его ответом.

– Благодари бога за свои опытные и умелые руки! Только из-за них ты нужна нам... Иначе я бы позаботился, чтобы ты ими уже никогда не смогла воспользоваться.

Он взмахнул рукой, и остатки выбранных им людей покинули полевой госпиталь. Офицер подождал, пока последний из них вышел, а затем, бросив последний взгляд на сумасшедшую женщину, последовал за воинами.

После его ухода долго все молчали. Никто не двигался, даже не дышал.

В воздухе витала смесь стыда и страха.

Наконец к Пуляски подошла женщина с бледно-желтыми перьями в волосах – из числа медиков.

– Пойдем, – сказала она. – Нужно посмотреть твою пострадавшую руку.

Неохотно Кэтрин согласилась на осмотр.

* * *

Вилл Райкер подскочил в своей кровати, окруженный полнейшей темнотой.

Какую-то секунду он ничего не понимал, а когда прошли остатки сна, события последних дней нахлынули бурным потоком в его сознание. Старпом смутно припомнил предостережение Трои, свою клятву, которую он произнес перед женщиной, обещав вернуться па мостик через пару часов. Но когда Вилл улегся в постель, то понял: двух часов явно не хватит для полного отдыха...

– Компьютер, который час? Бархатный женский голос произнес:

– Ноль – восемьсот часов, тридцать две минуты.

"Ничего себе! Ну и "вздремнул"! Наверное, забыл завести будильник..."

– пронеслось вихрем в голове первого офицера.

Райкер зевнул – как раз в тот момент, когда вспомнил еще что-то крайне важное, требующее его внимания. "Не от звонка ли я проснулся? А может, просто приснилось?.."

Затем в голове прояснилось, тревожный сон оказался реальностью снова прозвенел звонок, и сработал рефлекс... Откинув одеяло, старпом выпрыгнул в чем мать родила из теплой постели. Прохлада, царившая в каюте, – созданная специально для напоминания о жизни на Аляске – немедленно взбодрила его.

– Свет, – приказал первый офицер и закрыл глаза от яркого освещения.

Когда глаза адаптировались, он прошлепал по полу, вытащил из стенного шкафа одежду и быстро привел себя в порядок.

"Что там еще? Неполадки с кораблем? Только этого и не хватало! Будто других проблем нет... Почему пришел посыльный? По интеркому связаться куда быстрее. Конечно, если новость плохая... Никому не нравится сообщать подобное заочно. Что же все-таки случилось? Плохие новости о капитане? Об остальных?"

Отбросив опасения и сомнения, Райкер произнес:

– Войдите.

Только затем он поймал себя на мысли, что поступает и действует сейчас, повторяя Пикара до мелочей.

Дверь распахнулась, и вошел Дэйта. Под мышкой он нес портативный генератор голограмм.

– Что это? – поинтересовался первый офицер. – Что такое?

Андроид вскинул подбородок.

– Что такое? – повторил он.

– Да... что такое, – подтвердил Райкер, с облегчением понимая: его худшие опасения не оправдались. – У вас должен быть очень важный повод, чтобы лично прийти ко мне.

Дэйта только сейчас заметил, как одет человек.

– А-а-а... Понятно... Я потревожил ваш сон. Простите, не подумал.

При этом он даже не моргнул.

– Я решил, что вы захотите увидеть это сразу же.

Иногда Райкеру очень хотелось хорошенько встряхнуть андроида...

Впрочем., как и в этот раз.

– Что увидеть, Дэйта?

Андроид указал на свободный стул.

– Можно?

– Да, конечно. Проходите.

– Спасибо.

Дэйта пересек каюту и поставил генератор на стол, подтянул стул и уселся поудобнее.

Райкер разместился с другой стороны, наблюдая, как андроид включает прибор и устанавливает связь с корабельным компьютером. Когда все приготовления закончились, ему осталось нажать всего лишь одну кнопку, чтобы появилось изображение.

А какая картина появилась после включения генератора!

Прямо битва в Европе в средние века! Палицы и двусторонние топоры, мечи и доспехи... Жестокость и насилие... Несмотря на это, зрелище захватывало, заставляло вдыхать и чувствовать атмосферу сражения.

Только потом Райкер отметил в уме, что возникшее изображение двухмерное. Он сосредоточился на содержании, не обращая внимания на формат принимаемой передачи.

– Где вы нашли это? – спросил он Дэйту. – Что это значит?

– В соответствии с вашим приказом, – ответил андроид, – мы записали телепрограмму на Аклах. Что же касается смысла...

Его голос сорвался, что было совершенно нехарактерно для него.

– Сначала я решил – изображение смоделировано компьютером. Наверное, для показа исторического события... Тогда объясняется наличие примитивного оружия и применение допотопной тактики боя. Затем мы включили сканеры для проверки активности в области, откуда поступала перехваченная телепрограмма. Вскоре стало понятно: они снимают настоящее сражение, потому что все показанное происходило в действительности.

Неожиданно появилось изображение штурма крепости. Атаку еще не начали, только объявили полную готовность. Снова камера заскользила, показывая доспехи и оружие...

– Тогда мне пришло в голову, – продолжил Дэйта, – что мы поймали журналистский репортаж, рассказывающий о событиях на границе... В конце концов, такое еще встречается в нео- и постядерных культурах, чтобы избежать ядерной войны, обычно происходящей из-за территориальных разногласий среди различных геополитических образований.

– Ну и?.. – поторопил Райкер, чувствуя, что андроид собирается еще долго блистать своими познаниями данного вопроса.

– Мы нашли свидетельства обратного. Прежде всего, способ ведения войны чересчур примитивен. Кроме того, контингент с обеих сторон подобран совершенно случайно. Я не смог обнаружить сознательных попыток добиться победы над противоположной армией. Только разрозненные стычки, которыми ничего нельзя достичь. Наконец, сами передачи ведутся определенным образом... Будто телекомпания точно знает ход сражения и конечный результат...

Андроид нажал новые кнопки, и изображение снова поменялось. Теперь первый офицер наблюдал за своего рода засадой. Одна группа пряталась за скалой и ждала, пока вторая не пройдет мимо.

– В данном отрывке мы видим поочередно действия двух отрядов еще задолго до того, как они должны встретиться. Однако, чтобы следить за действиями обоих отрядов, ведущие программы обязаны знать об этой встрече... Причем, знать заранее...

Райкер кивнул, соглашаясь.

– И по этой же причине отряд никто не предупреждает... Ведь столкновение запланировано. Вы это имели в виду? Что же это за постановка?

Похоже на шоу, но...

Старший помощник сжал пальцы, нервно похрустывая ими.

– Именно так, – подтвердил андроид. – Когда-то, вероятно, эти Конфликты были настоящими и имели важное значение. А затем они стали служить другим целям, и их первоначальная задача превратилась во вторичную, если вообще сейчас это имеет какое-то предназначение.

Первый офицер помолчал, осмысливая новость.

– Хорошо – произнес он наконец, – все сходится. Вот только солдаты...

Что движет ими? Не патриотизм же? Кто станет рисковать жизнями ради развлечения?

Райкер устало потер виски и сам себе ответил:

– За деньги станут... Они – наемники... Или рабы, сражающиеся за свободу. Такое случалось в Древнем Риме.

Дэйта терпеливо ждал окончания речи старшего офицера. Его янтарные глаза странно светились... Райкер не мог привыкнуть к взгляду андроида за все время службы на "Энтерпрайзе".

– Я тоже учитывал такую возможность, – проговорил наконец Дэйта, пока не увидел вот это...

Щелк-щелк-щелк... Его длинные пальцы запрыгали над клавишами управления генератором. Материализовавшаяся сцена показывала последствия разыгравшейся кровавой резни.

На переднем плане – труп. Шлем упал с головы, глаза устремлены в бесконечность... Труп клингона.

Райкер был настолько поражен, что от шока не мог поверить в увиденное и принялся громко протестовать, даже не понимая, где он находится.

Затем он рассмотрел проекцию более внимательно и понял свою ошибку.

От волнения ноги подкосились, и старпом опустился в кресло.

– Я знаю... – произнес Дэйта. – Я тоже испугался, подумав что это наш Ворф... Затем до меня дошло, как и до вас... Нет, сэр, это не он.

Андроид взглянул на сводящую с ума картину, и Райкер наконец-то понял, почему у Дэйты такой странный, взгляд.

– Тем не менее, увиденное кое-что подсказало мне... Напрашивается вывод: некоторые из солдат не являются коренными жителями планеты Аклах.

Да и это еще мягко сказано... За все те часы, что я провел, наблюдая за передачами, мною не замечено ни одного уроженца этой планеты.

Райкер удовлетворенно хмыкнул: вох он – ответ.

– Наши люди тоже там, – сказал первый офицер. – Их завербовали для увеселения клахкиммбрийцев...

Дэйта, соглашаясь, кивнул.

– Похоже на то.

У старшего помощника сжалось сердце, щеки запылали от подступившего гнева.

– Как они самонадеянны и чертовски надменны! Похищать экипаж с беззащитного корабля...

Райкер никак не мог найти подходящих слов для своего чувства... Гнев?

Возмущение? Смущение? Или все, вместе взятое?

Мертвый клингон не давал ответа.

Дэйта продолжил:

– Тем не менее, мотивация остается для меня загадкой. Нетрудно понять, почему клахкиммбрийцы не участвуют в боях... Но почему дерутся остальные?

Щелк-щелк... Щелк. Изображение клингона исчезло. На его месте появился некий летательный аппарат, в котором сидел один-единственный пассажир в довольно изысканной военной форме. Почти такой же изысканной, как и у Членов Совета. Никаких признаков доспехов Райкер не заметил.

"Самонадеянность... – подумал старший офицер. – Все, что они делают, продиктовано самонадеянностью".

– Эти личности у них вроде полицейских, – пояснил Дэйта. – Они высматривают уклоняющихся от своей работы солдат и наказывают ослушников при помощи оружия типа наших фазерных пистолетов. В некоторых случаях наказание заканчивается смертью.

Райкер постарался оценить фигуру на изображении беспристрастно, но это оказалось довольно нелегко.

– Итак, вы считаете, они заставляют солдат воевать?

– Да, сэр.

Кабина с надзирателем постепенно удалялась из-за отхода телекамеры.

Теперь перед зрителями открывалось то, над чем долго барражировал полицейский: что-то вроде обоза из примитивных повозок и впряженных в них животных. В каждой телеге находился погонщик.

– Мне кажется, – произнес андроид, – что значительное число людей вовлечено в небоевую деятельность. Как, например, доставка продовольствия... Аналогично существует медперсонал, строительный отряд по возведению мостов и тому подобное. Для бойцов созданы все условия для выживания. Все это кажется клахкиммбрийцам вполне безобидным.

Райкер смотрел, как повозки тянутся по горной тропе; со стороны погонщиков не проявлялось никаких признаков сопротивления.

– Другими словами, они не знают, что перевозят? Им не приходилось встречаться с военными действиями?

– Медики, конечно, понимают происходящее, но они не могут отказать в помощи раненым. А остальные, похоже, и понятия не имеют. Изредка на обозы нападают диверсионные отряды, и возчикам приходится драться... Но в подобных ситуациях выживают немногие, поэтому, в основном, обозники не подозревают о кровавых битвах.

Обоз на изображении пока что оставался невредимым. О надвигающейся беде ничто не говорило. Но это не означало, что за следующим поворотом дороги ничего не произойдет.

– Они бойцы, – продолжал Дэйта, – представители традиционно воюющих рас. Я заметил присутствие горнов, пандрилитов, дра'алов...

– И клингонов, – добавил Райкер, призывая к краткости изложения материала.

– Да, и клингонов. Дело в том, сэр, что в роли воинов выступают только те, кто имеет склонность к насилию и относится к подобному заданию адекватно.

Старший помощник задумался. Если бы он сейчас изучал в Академии ксенологию, то у него скопился бы захватывающий материал. Но все дело в том, что перед ним не параграф в учебнике, а реальность. Где-то там, внизу, его друзья находятся в опасности. И, как ни крути, чего-то недостает в общей картине. Райкер так и заявил об этом.

– Предположим, все ваши выводы соответствуют тому, что происходит на планете: инопланетяне вынуждены делать выбор под давлением этих летающих парней, и они не знают, для чего рискуют жизнью. Скорее всего, поэтому у воинов нет потребности бросать вызов власть имущим. И все же, разве представитель космической цивилизации, способный преодолевать огромные расстояния, – это, наверное, касается всех солдат, воюющих на поверхности этой планеты, – разве он не станет бороться за собственную свободу? Я имею в виду, что будь Аклах хоть раем земным, разве не восстали бы участники сражения? Не сделали бы попытки убежать, вернуться к жизни, которую они вели до того, как клахкиммбрийцы сняли их с кораблей?

Первый офицер покачал в сомнении головой.

– Просто в толк не возьму, как эта система может работать столь долго... Даже угрозы боли и смерти недостаточно, чтобы заставить огромное количество разумных существ все время находиться на краю... Балансировать между жизнью и смертью... По крайней мере, в истории таких примеров нет.

Дэйта тут же высказал новое предположение.

– Но может существовать и другой фактор...

– Например?

– Поведенческая аномалия, на которую я обратил внимание во время исследований... Но ее значение мне также непонятно. Никак не могу попасть большим пальцем в точку.

Впервые за все время разговора Райкер улыбнулся.

– Не большим пальцем, Дэйта, а просто – пальцем.

Глаза андроида немного приоткрылись.

– А, конечно... Палец – общий термин, а большой палец – частный.

Нужно запомнить. – Затем он вернулся к прерванному разговору. – Тем не менее, факт остается фактом: я не могу интерпретировать данную информацию.

– Но тогда приведите пример, – попросил старпом. – Посмотрим, что у меня получится.

Щелк. Щелк. Щелк... На переднем плане – две фигуры. Одна лежит на столе, на ногах – поножи, а выше пояса – никакой одежды, если не считать бинта через плечо. Раненый – высокий и мускулистый, с голубоватой кожей пандрилита.

Вторая фигура – женщина, стройная, со смуглой кожей и утонченными чертами лица. Человек... Очевидно, она и сделала перевязку.

– Мужчина, которому оказывают помощь, опознан, как Джорек Товин, штурман с "Грегора Менделя", – доложил Дэйта. – Женщина – Дани Орбуту, числилась в качестве зоолога и второго медицинского...

Райкер остановил его.

– Орбуту? Вы уверены?

Андроид кивнул утвердительно.

– А что такое, сэр?

Первый офицер чуть не выдал тайну, доверенную ему капитаном.

– Да нет, ничего... Извините, я прервал вас.

Дэйта продолжил, будто и не останавливался.

– Заметьте, хотя они изредка смотрят друг на друга, но не разговаривают Ведь они служили вместе на одном корабле, а им нечего сказать.

Райкер задумался.

– Может быть, разговоры запрещены?

– Логично, – произнес Дэйта. – Но мое изучение доказывает несостоятельность данного предположения. Солдаты свободно разговаривают друг с другом, когда и где хотят. Доктора не могут быть исключениями.

Райкер наклонился к монитору.

– Вы можете увеличить лицо женщины?

Андроид подчинился. Проекция едва колыхнулась – и лицо Дани Орбуту заполнило весь экран. Качество изображения, конечно, пострадало, немного изменился цвет.

Но то, что хотел видеть Райкер, отчетливо просматривалось: ее глаза... Они ничего не узнавали, даже когда девушка смотрела на лицо своего товарища по экипажу. Во взгляде – только деловитость и занятость.

Потерянные глаза... Будто Орбуту забыла что-то крайне важное.

Например... кто она такая.

Райкер вздрогнул:

– А может ли быть такое, – спросил он, – что они больше не узнают друг друга? Вдруг их каким-то образом лишили памяти?

Глаза Дэйты округлились от изумления. В другое бы время старпом счел бы это очень смешным, но сейчас...

– Конечно, – ответил андроид, – если они не помнят о своей совместной службе на "Менделе", значит, у них нет повода для разговора. Выходит, они так же незнакомы, как и все остальные. – Он помолчал. – Но тогда и с нашими, спасателями случилось нечто подобное. Если они встретятся, то не узнают друг друга даже на поле боя В каюте почему-то сразу стало очень холодно. Даже для Райкера..

* * *

Вблизи строение оказалось еще более мрачным и впечатляющим, чем на расстоянии. Стены, сложенные из огромных блоков серого камня, были очень толстыми. Единственные ворота, изготовленные из темного металла, по размеру подходили только для того, чтобы в них могла проехать повозка с возницей. Да и то, если ездок не слишком высок.

Небо над головой отдавало серым, земля вокруг бесплодна и лишена цвета. А все вместе создавало безрадостную картину.

Пикар не видел людей на стенах крепости с того времени, как дорога пошла под уклон, а затем – вверх, приближая обоз к цели. Чтобы погонщики могли кого-нибудь заметить, дозорному на стене нужно высунуть голову за пределы укрытия.

Последнее, что мысленно отметил Пикар, оказалось очень интересным, люди в крепости носили большие тяжелые одеяния, совсем не походившие на одежду возниц, а их лица закрывали массивные маски-шлемы.

Зачем? Для чего? Не из-за погоды, конечно. Люди и существа не мерзли даже в обычных рубахах... Тогда ради защиты... Но от кого?

Пикар обдумывал эти вопросы с точки зрения ночного разговора с Ралаккаем. В его сознании снова четко всплыла картина беседы...

Когда все уснули, утомленные дневным переходом, прикорнув в своих повозках или найдя другое удобное место, он и золотоглазый раздули угольки костра и повели разговор...

– Но почему, Пикар? Почему они живут в таком глухом месте? Здесь нет реки, нет полей, леса... Самый глухой уголок в мире! Поэтому я снова спрашиваю: почему?

Жан-Люк пожал плечами.

– Наверное, не без причины... Может быть они... – больны... Или сумасшедшие... Или представляют угрозу обществу... Но все равно, нам от этого не легче, да?

– Да-а-а... ничего хорошего это не предвещает.

Ралаккай помолчал, посматривая в направлении их конечной цели, хотя на фоне темного неба вряд ли что-нибудь можно было рассмотреть.

– И все же, дружище, я не думаю, что эти люди живут здесь по названным тобою причинам. У меня предчувствие – здесь что-то другое.

– Что же тогда?

– Ты обратил внимание на дозорных? Они, наверное, что-то охраняют.

– Да, пожалуй.

– Воины смотрят наружу, а не внутрь... Они больше обеспокоены тем, чтобы кто-нибудь случайно не проник к ним, а не выбрался наружу...

– Я тоже обратил внимание на эту особенность, но решил: они ждут нас, им необходимы товары, которые мы везем.

Ралаккай кивнул и ничего не сказал, потому что предположение нового знакомого имело определенный смысл.

Хотя Пикар не мог сейчас уверенно ответить на свои вопросы...

До ворот крепости оставалось метров сто, но их не открывали. Если бы прибытие обоза давно ожидалось, то разве их не поприветствовали бы? Или хотя бы не открыли створки ворот? Ралаккай прав: охрана ждет подвоха снаружи.

Пикар тревожно огляделся... Ничего опасного...

Ни диких животных, ни разбойников. Даже надзирателя в небе не видно.

Переведя взгляд на крепость, Жан-Люк обратил внимание еще на кое-что; камни вокруг ворот покрыты трещинами, словно кто-то долго и упорно бил по ним тяжелым и острым предметом. Подъехав еще ближе, он увидел, что и сами створки отмечены множеством выбоин. Несомненно, кто-то пытался ворваться на ту сторону. Значит, это все-таки крепость, а не просто стена. Выстроена она для обороны от вражеских сил.

Чем больше Пикар думал об этом, тем больше убеждался в своей правоте.

Трудно найти место более неприступное для любого врага. Кругом одни скалы да обрывы, а единственная дорога настолько узка, что проехать можно, только построившись цепочкой.

В таком случае, что охраняет крепость? Вряд ли территорию. Стена построена в самом конце ущелья, дальше – тупик. Тогда – что? Сокровища, которые нельзя спрятать среди городов и поселков? Но чтобы цитадель ни охраняла, от кого она защищается? Кто нанес трещины и выбоины на створки ворот?

Обуреваемый этими мыслями, Пикар заметил, как в одной из половинок ворот отъехала пластина, открывшая небольшое оконце. До крепости оставалось метров тридцать; те, за стеной, вряд ли могли ждать дальше.

– Остановитесь! – раздался неприятный грубый голос.

Пикар подчинился и натянул поводья. Он знал, остальные возчики последуют его примеру.

Секундой позже ворота со скрипом открылись, и из них вышло с полдюжины людей. Один из них возвышался над всей группой, был головы на полторы выше Жана-Люка, хотя он себя не считал низким. Остальные уступали ему в росте, но не в ширине плеч.. Все, как на подбор, оказались могучими, сильными и устрашающими.

Все носили этот странный наряд. Теперь Пикар смог рассмотреть его поближе. Что-то вроде гибкихлат... Их шлемы, в которых существовали только щели для глаз, сделаны из какого-то металла. Но это было еще не все.

У каждого выбежавшего из крепости за спиной виднелось оружие: либо палица, либо топор, либо меч. Когда высокий приблизился, то вытащил свое оружие рукой в латной рукавице. Но никаких агрессивных действий не предпринял, и Пикар остался сидеть на своем месте возницы.

– Нам нужно проверить повозки, – произнес гигант. Его голос прозвучал высоко и походил на флейту, что никак не вязалось с ростом мужчины.

Жан-Люк чуть не рассмеялся, но решил, что в данной ситуации лучше помолчать. – Встань и отойди в сторонку. Не мешай нам.

– Как пожелаете, – ответил Пикар.

Он соскочил с сидения и отодвинулся на несколько шагов, насколько позволяла узкая дорога. Следующей повозкой управлял Ралаккай, и там повторилась эта же история.

К чему бы это? Пикара охватило недоумение. Он обменялся взглядами со своим новым знакомым, но тот только пожал плечами. Очевидно, Ралаккай тоже не мог никак понять суть происходящего.

Высокий защитник крепости принялся осматривать повозку Жана-Люка. Он взялся за ремешок, который связывал брезент, закрывающий груз, и разорвал его мощным движением на две части. Казалось, полог понял, что его освободили; он развернулся, как живое, дышащее существо. Не выпуская из рук оружия, охранник попытался сбросить покрышку. Но прежде чем он успел сделать. это, что-то произошло – быстрое и неожиданное для Пикара, не дающее времени на размышление...

Секундой позже высокий неподвижно лежал на земле, его шлем оказался наполовину смят, а с повозки Жана-Люка спрыгнули двое – тоже в доспехах, тоже с оружием – и побежали к открытым воротам.

Около каждой повозки происходило то же самое. Удивленных осмотрщиков немедленно убили спрятавшиеся воины, и уже целая толпа неслась в направлении крепостной стены.

Пикар понял, что все это время неожиданно появившиеся бойцы прятались в повозках под брезентом. И в его тоже, но с какого момента? С прошлой ночи, когда они с Ралаккаем наговорились и уснули? Или с раннего утра, пока еще все не проснулись?

Жан-Люк едва верил своим глазам. Его охватило чувство нереальности происходящего. Однако осматривающие повозки предполагали подобный исход, иначе они не остановили бы обоз у ворот. Защитники только не ожидали, что нападающих будет так много, и выслали слишком маленький отряд.

Пикар зачарованно наблюдал, как захватчики дерутся в воротах с горсткой защитников. Сначала схватка казалась более-менее равной.

Нападающие не могли пробиться внутрь, защищавшиеся – выгнать их. Топоры и дубинки мелькали в воздухе; крики раненых предвосхищали падение тел.

Жертвы росли с каждой из сражающихся сторон.

Затем ситуация изменилась. Все больше и больше захватчиков втягивалось в битву. В какой-то момент, словно река, разрушающая плохо построенную плотину, они хлынули в распахнутые ворота, оставив убитых и раненых и два-три незаконченных поединка.

Перед глазами возниц происходило нечто отвратительное, ужасное и тошнотворное. И все же Пикар не мог отвести взгляд от кровавого зрелища.

Почувствовав прикосновение к руке, Жан-Люк вздрогнул и оглянулся: перед ним стоял Ралаккай, решительно произнесший:

– Надо уходить... Пока они заняты другими делами.

Пикар сбросил с себя чары битвы и позволил товарищу по несчастью потянуть его за собой.

– Да, – ответил, он, понимая, что кто бы ни взял верх, отыграется на сопровождавших повозки. – Да, отсюда пора выбираться.

Роскошью выбора они не располагали. Единственная дорога позволяла только ретироваться назад. Никто из них и не думал, что делать после побега. Сейчас для них важно было оказаться на приличном расстоянии от крепости.

К несчастью, у одного из налетчиков имелись свои планы. Как только друзья отошли от головокружительной бездны, он перегородил им дорогу.

– И куда это вы собрались? – прорычал он.

– Берегись! – вскрикнул Пикар, неожиданно показывая за плечо воина.

Судьба отнеслась милостиво к беглецам... Вооруженный мужчина, не подумав, обернулся, и Жан-Люк немедленно воспользовался его оплошностью.

Собрав все силы, он вложил их в удар, сбивший воина с ног. После этого человек рванулся вперед.

Он слышал за собой дыхание Ралаккая, дорога впереди свободна...

Кажется, получилось! Если и остальные последуют за своим лидером, то получится у всех.

Затем краем глаза Пикар уловил движение со стороны повозок. Слишком поздно он попытался уклониться от темного предмета, со свистом летящего ему в голову.

Сначала Жан-Люк почувствовал ужасную боль, затем наступило забвение.