На Дари — браксианский шпион. Новость не была предана гласности, но была известна тем, кто должен знать. Контакт зафиксирован на другом конце Ацийской Империи, но огромный механический мозг пришел к выводу, что контактер находится на Дари. И этого было достаточно. Звездный Контроль поднят на ноги, чуть ли не все агенты Охраны направлены в соответствующий сектор. Планета — под жестким визуальным контролем мониторов. Все коммуникации прослушиваются. Теперь оставалось только ждать… Дари стала своего рода политической бомбой замедленного действия, взорвать которую могло одно неверное движение.

На Дари прибыли те, чья сила и анонимность позволяли им свободно перемещаться. Одним из них был ребенок.

1.

Для людей Лаун Сет был представителем иной цивилизации, представители же иной цивилизации считали его человеком. Силуэт его напоминал людей из расы Блуждающих — голова возвышается над торсом, две ноги, две руки; все — симметрично, как будто Лаун Сет своего рода образец породы. Темно-коричневая кожа, обильно татуированная, отливала на солнце мягким блеском, глаза обрамлены красным ободком, как у представителей Кровавых Букв. И хотя его четырехпалые руки гнулись в большем количестве мест, чем руки нормального человека, расположение конечностей и особенности мускулатуры были сходными.

Лишь набедренный пояс из мелких металлических колец без всяких украшений покрывал его тело. Три глубоких шрама изуродовали правую руку. Всего на его теле было около двухсот отметин, полученных в боях. Своего рода пропуск в долгую жизнь…

Его противник был, наконец, готов. Драго, немолодой человек с Филкью. Левая рука Драго, недавно сломанная, еще не зажила, что наверняка использует Лаун Сет, и Драго знал это.

С утрамбованной арены Цирка до ноздрей Лаун Сета доходил запах крови. Не каждый мог его ощутить.

Упираться в синтетический пол арены было бы удобнее, но Лаун Сет предпочитал земляной — такой, как здесь, — впитавший кровь всех павших.

— Лаун Сет! — голос Драго был низким, так было принято на Дари для официальных приветствий. — Идешь встречать меня лицом к лицу?

Начинался ритуал.

— Встретить тебя лицом к лицу и напоить твоей кровью землю.

— Содержимое твоего живота падет на арену.

Лаун Сет сжал оружие.

— Пора нам начать.

Они начали кружить по арене. Тело Лауна инстинктивно напряглось, он перестал замечать публику. Чувствительнейшие стопы ног изучали поверхность — чуть влажная, твердая — все хорошо. Драго сделал выпад, но это был удар, которым он и не собирался задеть врага. Лаун Сет с легкостью отклонился, отметив про себя манеру передвижения противника.

Его оружие было длинным, острым, смертоносным: в деревянную рукоять впаяно серповидное лезвие, заточенное с обеих сторон и заостренное на конце.

Лаун Сет тоже сделал выпад. Противник быстро парировал, и искривленное лезвие Драго мелькнуло около самого лица Лауна, потом скользнуло по руке. Удар был отражен несколько позже, чем нужно. Не имело значения, кто пролил первую кровь, но сделано это было очень быстро.

Лучше мелкая царапина, не приносящая беспокойства, чем ожидание первой крови, способное довести противника Лауна до бешенства, опасного не менее, чем острый меч Драго.

Ноздри Лауна вздрогнули, когда он почувствовал запах собственной крови. Это был своего рода наркотик для него, этот запах, способный обострить все рефлексы и довести их до высшей степени напряжения. Казалось, голоса тысячи павших воззвали из-под земли, и душа его впитала этот хор, вобрав в себя силу, принадлежавшую многим. Все его помыслы нацелены на убийство.

Он дождался, пока глаза Драго засверкали при виде первой крови, и нанес удар вновь. Полдюжины выпадов, лязгающих столкновений оружия, и противники уже знали тактику друг друга.

Этот спорт, несущий смерть, был духом Дари. Сердца людей бились в одном ритме с теми, кто уже не мог отделить свое физическое естество от бессознательных инстинктов внутри смертельного круга, где тело движется быстрее мысли.

Они вновь обменялись выпадами, которые были умело парированы. Кровь смешивалось с потом и капала на арену. Иногда удар казался смертельным. Кровь придавала каждому сил, а ритуал битвы взывал к выносливости; под жарким солнцем бой может стать вечностью.

И тут враг допустил оплошность, которой тут же воспользовался Лаун Сет — не раздумывая, он нанес удар. Казалось, не он сам, а его мускулы почувствовали промах Драго. Лезвие впилось в бедро, ответный удар не достиг цели. Драго упал. Смерть склонилась над ним в образе сверкающего искривленного лезвия в облаке пыли. И Драго закричал… Это была песнь павшего, истекающего кровью. И с этим криком боли и славы его душа отлетела.

Лаун Сет ждал, пока прекратятся последние смертные судороги. Публика неистовствовала… Победитель склонился над телом.

— Достойный противник, — прошептал он, соединил ладони и подставил их к ране побежденного. Влажная красная жидкость наполнила импровизированную чашу. Лаун Сет поднес сложенные ладони ко рту — сила Драго войдет в него вместе с кровью соперника.

Затем он отошел от побежденного. Два молодых воина из братства подошли к нему, чтобы обтереть тело Лауна маслами, снимающими усталость. Их все больше появлялось на арене — тех, кого называли Кровавыми Буквами. Остальные, не принадлежащие к братству, уже начали покидать Цирк.

Два молодых воина, принесшие масла, опустились на колени перед телом Драго и вкусили его кровь. И другие Кровавые Буквы подходили ближе и, становясь на колени, касались раны Драго, его остывающего тела, словно измеряя мощь и умение павшего. В Цирке остались только те, кто был причастен к таинству. На левой руке Лауна был сделан надрез, и в рану начали втирать сухой порошок. Эта была длинная отметина, говорящая о том, что убил более ста соперников.

Цирк стал затихать, когда десяток посвященных направились к выходу. Казалось, с арены уходит сама Жизнь, только что клокотавшая здесь, и остается лишь хорошо утрамбованная, пропитанная кровью земля.

Ритуал был завершен.

В тени, где ее никто не мог заметить, насмешливо улыбалась девочка…

2.

Торжу эр Лиц никто не назвал бы скромницей. В ее сухом голосе звучали командные нотки, глаза цепко схватывали все вокруг. Принадлежащая племени ациа, она была высокой, худой, с золотистой кожей. Торжу эр Лиц трудно было не заметить.

— Я пришла к Правителю.

Дежурный посмотрел на нее с нескрываемым раздражением:

— А кто вы?

— Звездный капитан Торжа эр Лиц, из Мстителей.

Она говорила медленно, заметив, что дежурный с акцентом произнес ацийские слова. Тем не менее, ему потребовалась вечность, чтобы осознать эту информацию, и еще столько же, чтобы вывести график приема Правителя на экран монитора.

Она нетерпеливо постукивала ботинком и изучала помещение, которое выглядело так же, как любое ацийское жилище — простота дизайна, основной упор — на цветовое решение, а не на пространство. Но цвета были несовременными, слишком кричащими, и Торжа посчитала их вульгарными.

— Звездный Капитан Торжа Лиц, — медленно прочитал секретарь. Торжа почувствовала — тот знает, что наносит ей оскорбление, опуская «эр»… Нет, он определенно был неприятным типом.

— Вы не внесены в списки, — выдавил тот наконец.

— Я знаю, что я не внесена в списки. Звездный Контроль должен был связаться с вами. Вот, это все объяснит.

Она вынула бумаги из кармана.

Потребовалось столетие, чтобы секретарь изучил ее документы. Ей хотелось крикнуть: «Черт побери! У тебя же настольный компьютер. Пропусти бумаги…». Но Эбра просил ее сдерживаться, и она попытается. По крайней мере в первый день.

Когда ее терпению уже приходил конец, дверь неожиданно распахнулась. Правитель ли Дара широко улыбнулся, увидев Торжу:

— Звездный Капитан! Я услышал, что кто-то есть в приемной. Проходите, пожалуйста.

Не глядя на секретаря, она собрала документы и последовала за Правителям.

— Ваши подчиненные…

— Нет, не здесь.

Он повел ее по длинному коридору, в конце которого располагался кабинет. Плотно затворив дверь, он сказал:

— Я очень сожалею. Обычно они неплохо работают, но вы слишком соблазнительны.

Он подал ей чашку с дымящимся напитком. Торжа осмотрела кабинет — смесь ацийского и дарийского стилей. Потом посмотрела в окно — на улице шла демонстрация. На плакатах можно было прочесть: «Ациа, убирайтесь восвояси!». Надписи были весьма красноречивы, мелькали такие определения, как «империалистические подлизы», «чужеродные негодяи».

— У вас здесь мило, — прокомментировала девушка. Он проследил за ее взглядом, лицо исказила гримаса.

— Пока они не восстают, но Договор Завоевания дает им право на подобные сборища. Конечно, мы здесь мало популярны.

— Это понятно.

Он вздохнул:

— Это девять десятых проблемы. Одно неверное движение, жест, который может показаться им чрезмерным, — и мы можем потерять эту планету даже как пассивно используемую базу.

— Мы можем ее просто уничтожить.

Он засмеялся, полагая, что она шутит, но осекся, взглянув на ее лицо.

— Это не для меня, — резко сказал он.

Она мягко улыбнулась.

— Я хорошо понимаю, что эта планета — хорошая оперативная база, и что мы легко можем ее потерять. Поэтому меня и послали сюда. Вам известно, Правитель, чем занимается специалист по межнациональным связям?

Он кивнул:

— Некоторые работают у нас. В основном, они у нас переводчики.

Она отрицательно покачала головой:

— Все обстоит намного сложнее. Простой перевод может сделать и компьютер. Но в каждом языке есть слова и понятия, не имеющие аналогов в другом языке. Специалист должен уметь делать интерпретацию. Здесь, конечно, требуется безусловное знание обеих национальных культур. Перевод — это примитивная работа, но часто необходимы другие знания.

Она отвернулась от окна и посмотрела ему в лицо:

— Моя специальность — контакты между бракси и ациа. Мало кто занимается этим. Звездный Контроль послал меня для обнаружения вашего шпиона. Конечно, есть и другие поручения.

Она уверенно улыбнулась.

— Да, конечно, — он в чем-то засомневался, но ничего не сказал. — Скажите, что вам нужно для работы.

— Отдельный кабинет, обычный компьютер, служащие — примерно три человека, лучше — ациа, подчиненные только мне.

Она подчеркнула:

— Они должны быть ациа. И для начала — копии регистрационных карт за последние восемь дней. Я хочу знать, кто прибывал сюда и покидал планету. Звездный Контроль не должен держать порты открытыми, — она не обратила внимание на его протест. — Да, я понимаю, мы должны проявлять терпимость по отношению к местным жителям. У вас есть копии трансляций?

— Да, — он передал ей материалы: черновую запись беседы и отпечатанный вариант. Она отодвинула машинопись, а кассету с записью вставила в декодер — раздались шумы и голоса на непонятном наречии.

— Так, — она задумалась, — это код Эрнан. Странно, бракси не использовали его много лет…

— Звездный Контроль имеет какие-то предположения. Но я не все там понял…

— Здесь на первый план выходят проблемы межзвездной коммуникации. Это большая удача, что нам удалось их запеленговать. Не думаю, чтобы они этого не знали, — она отпила глоток из своей чашки. — Нет, на них это непохоже. В беззаботности бракси упрекнуть нельзя. Но поэтому-то я здесь. У вас есть переводчики?

— Да, специалисты по связям между ациа и дарийцами.

— Очень хорошо. Мне нужен один из них. И хорошо бы провожатого.

— Будет. Куда вы хотите направиться?

Она выглянула из окна, как будто изучая лица демонстрантов.

— Я бы хотела увидеть этот знаменитый кровавый ритуал. Кажется, его называют Хайарак? Мне кажется… — Она вновь взглянула на него и рассмеялась. — Нет, я не собираюсь утомлять вас этим. Но, даже если начнется война, интуиция останется для меня важнейшим источником.

— Ваши рекомендации говорят сами за себя.

— Иногда я думаю, что разоблачать врага можно только так. У них на первом месте примитивные инстинкты, а уж потом — анализ.

Он отпил последний глоток и поставил чашку на стол.

— Очередной Хайрак пройдет сегодня вечером в Тоуле. Думаю, кто-нибудь сможет проводить вас туда. Извините, нужно успеть найти провожатого до конца рабочего дня. Подождите, пожалуйста.

— Конечно.

Когда он вышел, она вновь тихо рассмеялась: «Только один бракси на этой огромной планете. И пока неизвестно, где его искать. Могло быть и хуже». Еще несколько минут она поразмышляла над этим и, в конце концов, признала, что хуже быть не могло.

3.

Он принадлежал группе Кровавых Букв, ритуальных бойцов. Высокомерие, присущее ему, не вызывало всеобщей любви. В другом обществе это качество вызвало бы подозрение, но в узком кругу бойцов, принимающих участие в ритуальных поединках, оно было кстати. Эти люди могли за обеденным столом начать беседу о человеческих кишках, выпущенных наружу острым мечом. Это были люди, познавшие вкус крови. Оружие всегда с ними — длинное, острое, смертоносное. Медальоны, которые они носят на груди, украшает надпись «Какова кровь — таков человек». Их желания выполняются беспрекословно — стоит только чего-нибудь пожелать, и все жители Дари бросятся исполнять.

Варик был очень способным человеком. Восемь лет успешно занимался дарийским языком, изучал искусства боя Хайрак. Правдой было также то, что при виде крови он не ощущал того высшего напряжения, которое обостряло все чувства других бойцов, но ритуальный бой удовлетворял его жестокосердную душу, давал выход тренированной энергии тела. Но риск все равно был велик: любой промах означал смерть. Ему нравилась эта роль…

Его уже трудно назвать представителем народа бракси. Сам он не подозревал, до какой степени изменился. В своей стране Варик был мятежником — среди тех, кто восстал против браксана и знал, как обращаться с оружием. Простая высылка не была бы в этом случае целесообразной. Соратникам Варика, которых потом умертвили, дали понять, что любого человека можно купить — нужно только знать цену, за которую он пойдет служить браксана. Варика соблазнили двойным обещанием: приключения и достойная награда. Подготовленный для важной задачи — для работы против ациа, — он был послан в качестве шпиона на Дари. Но его миссия была закончена. То, что трансляцию перехватили, не было случайностью. Планета Дари станет для Варика могилой. Ациа накажет браксианского выскочку.

4.

Лаун Сет покинул таверну только вечером. Он с приятностью ловил на себе взгляды женщин, вино ласково туманило мысли, но его шаги были твердыми и уверенными, пока он ступал по дарийским улицам.

Наступила ночь, и темнота окутала город. Три луны над Дари прятались за облаками, и их призрачный свет порождал только длинные, неясные тени. И вдруг одна из них оказалась девочкой.

— Прочь отсюда! — Плюнув на землю у ее ног, он подчеркнул свой приказ. Но тем не менее она не шелохнулась.

— Привет Кровавой Ночи, — произнесла она ритуальное дарийское приветствие.

Он попытался оттолкнуть ее, но она твердо стояла на его пути. На секунду ему представилось, как его меч, залитый лунным светом, мелькнет в воздухе и накажет нахалку. Он улыбнулся при этой мысли. Но нет, людей, черт их всех побери, убивать запросто не положено.

— Ты хочешь чего-нибудь от меня? — спросил он. — Или это новый вид спорта?

— Я хочу поговорить с тобой.

— Мне нечего тебе сказать.

Он вновь попытался пройти мимо нее, задев плечом. Почувствовав ее плоть, он остановился — зачем и куда ему торопиться?

Она отпрыгнула от него. Лаун Сет почувствовал легкий шум в голове.

— Ты коснулась моего мозга?!

Она кивнула. Вопреки своей воле он был заинтригован.

— Телепат?

Она кивнула вновь. Ее большие темные глаза пристально смотрели на него. Он очень мало общался с людьми, с экстрасенсами — никогда. Девочка была хрупкого телосложения и вряд ли представляла для него угрозу. Она явно была не ацийской расы, ниже любого типичного представителя, кожа не носила того золотистого оттенка, который был характерен для этого чертового народа. Почему бы не поболтать?

— Говори.

— Не здесь.

Он громко рассмеялся:

— У тебя крепкие нервы. Хорошо. Поскольку ты говоришь на моем языке, следуй за мной.

Опытным глазом бойца из клана Кровавых Букв он изучал ее походку. Она легко шла с той же скоростью, что и он… «Обычно ей приходится ходить со скоростью, которая ей не свойственна, — много медленнее. Эта постоянная сдержанность до добра не доводит. А какой у нее взгляд — как у Красных Букв накануне Хайарака».

Они дошли до затрапезной гостиницы на окраине. Меч был хорошим пропуском, и хозяин гостиницы с готовностью бросился им навстречу. Две женщины поднялись со своих мест, готовые предложить известные удовольствия. Лаун Сет отрицательно покачал головой.

— Комнату! — приказал он.

Ему вручили ключ и указали, куда идти. Девочка старалась держаться в тени. Но, когда она пересекала небольшой зал, на нее посмотрели с удивлением.

Комната была маленькой — такие обычно снимают не больше, чем на час. И только когда они остались одни и дверь была плотно затворена, он повернулся к ней.

В ее огромных сверкающих глазах крылся стальной блеск, волосы цвета свежей крови рассыпались по плечам. Кожа была бледна, казалось, она никогда не бывала на солнце.

— Ты удивила меня. Чего ты хочешь?

Она встала спиной к двери.

— Начнем с главного, Кровавая Буква. Напрямик. Я — ациа.

Он посмотрел на нее, затем рассмеялся:

— Нет. Я, может быть, и не человек, но я знаю, как выглядят ациа.

— Ты хочешь взглянуть на мои документы?

Он разозлился:

— Убирайся отсюда!

Она осталась на месте, спиной касаясь двери.

— Нет, мне нужно поговорить с тобой, Кровавая Буква, и без всякой фальши.

— Если ты — ациа, нам не о чем разговаривать. Если ты не уйдешь, уйду я.

Он двинулся к двери. Почти потеряв контроль над собой, он готов был ее ударить. Нет, так он не поступит. Ударить человеческого отпрыска из расы завоевателей Дари — повод для политического скандала.

И что-то в выражении ее лица произвело на него впечатление. Она поступила бы так же, даже если бы закон не охранял ее.

— Ты выслушаешь меня, — твердо сказала она. — Потом я уйду. Но клянусь Хашей, ты выслушаешь меня!

— Мне наплевать на твое происхождение.

— Хорошо. Это неважно.

— Я слушаю, — сказал он наконец, испытывая чувство невольного уважения.

Он улыбнулся, но в лице была жестокость.

— Я охочусь за человеком, Кровавая Буква. Мне нужна твоя помощь. Я ищу представителя бракси здесь, на Дари.

Он презрительно засмеялся.

— Меня не интересуют ваши ацийские…

— Он — среди Кровавых Букв.

Установилось холодное молчание. Наконец он произнес:

— Это — невозможно.

— Боюсь, что это так.

— Нет. Чужой в Цирке? Не может быть.

Она пожала плечами:

— Это так.

— Он принимал участие в сражении?

— По крайней мере один раз с тех пор, как я здесь. Его нельзя назвать неопытным бойцом.

— Ты… почувствовала это?

— Да. Я пытаюсь найти след уже несколько дней.

— И ты можешь его найти с помощью телепатии?

Она покачала головой:

— Все непросто. Разобраться в браксианской психологии — это не созерцать примитивную энергию бойца. Я могу только уловить отдельные импульсы благодаря… э-э… некоторому сходству психики. У телепатии есть свои границы, моя подготовка далека от совершенства.

— Итак, ациа нужна наша помощь…

— Нет, Кровавая Буква. Не ациа. Только мне.

Она глубоко вздохнула, он почувствовал, как напряжено все ее тело.

— Я охочусь за человеком. Мне нужна помощь того, кто знает здесь все.

Лаун Сет задумался. Мысль о сотрудничестве с человеком была ему неприятна, но то, что на арене сражается представитель человеческой расы, было еще хуже — вызов гордым традициям Хайарака. Он ненавидел ациа, но если придут бракси, то Хайарака больше не будет. Нет уж — лучше ациа.

— Что ты хочешь от меня?

— Я все расскажу тебе.

Она улыбнулась с видом победителя, но в этот миг больше всего походила на ребенка…

5.

— Информация для вас, Звездный Капитан!

Торжа оторвалась от своих бумаг.

— Спасибо. Оставьте.

Два дня. Два очень долгих и бесполезных дня. Она видела Хайарак и ответила на основной вопрос — убедилась, что бракси имеет самое непосредственное отношение к ритуалу. Никакая другая национальная культура не допустила бы того, что происходило здесь. Уже давно ей стало ясно: этот бракси достаточно хитер, но вряд ли он… Бракси никогда не поступит так примитивно. Хайарак — это то, что нужно браксианскому уму, это то, что удовлетворяет его тело. Скорее всего, это — то место, которое выберет шпион. Но есть ведь еще планета…

Кабинет был наполнен бумагами, именами и данными Кровавых Букв. Работа не была легкой. Не было единой системы регистрации, состав частично менялся, так как Хайарак забирал свою дань… Она заподозрила одного из бойцов, но пока изучала его данные, тот был убит. И вообще, может быть, этого бракси тоже уже нет в живых?

Неудивительно, что таможенные бумаги тоже бесполезны. Она сделала запрос по поводу одной новоприбывшей скорее из любопытства.

— О ней мало что известно, — сказал секретарь. — Институт неохотно раскрывает свои секреты.

Когда он ушел, она взглянула и на бумаги, затем ее глаза сузились — она начала читать внимательнее. Ребенок прибыл из Медицинского Института. Директор ли Пацуа убедил Совет, что путешествие на Дари может быть полезно для психики девочки. Она прилетела одна — ребенок на чужой планете? Высокий психический потенциал, интеллектуальный рейтинг много выше нормы… Семь комбинаций расовых рейтингов — этого отчасти можно ожидать от телепата, проходящего обучение. Родители занимали видное положение в системе Охраны… Сам Дармел ли Тукон. Родители отравлены браксианским шпионом, ей было тогда всего шесть лет. Торжа помнила этот случай, но не слышала ничего о ребенке. Хотя был какой-то скандал в связи с рождением? Девочка страдала психосоматической комой в течение пяти лет, из которой вышла…

Торжа еще раз прочитала дату в изумлении. Всего двадцать дней назад? Но Институт расположен на расстоянии, преодолеть которое можно не менее чем за десять дней. Это значит, что она пришла в себя, и ее тут же направили на Дари.

И ее видели на многих ритуалах Хайарак.

С неожиданной уверенностью Торжа закрыла папку и вновь вызвала секретаря:

— Выясните точное местонахождение… — Торжа заглянула в бумаги, — Анжи ли. И принесите мне косметику, парик, одежду и прочее. Плохо быть человеком здесь, не будучи ациа.

Он поклонился и отправился исполнять приказ. Она поставила локти на стол. Не может быть, чтобы все это было случайно.

6.

Длинные тени пересекали арену, солнце только начало вставать. Утрамбованную землю вчера увлажнили, и она была готова для нового боя.

В своей одежде, не привлекающей внимания, с подкрашенной кожей Торжа затерялась среди толпы.

Дарийцы ряд за рядом занимали свои места, с трудом сдерживая нетерпение. Кое-где появились люди — те, что прибыли сюда развлечься, в отпуск или для каких-нибудь социологических исследований. Присутствовало несколько ациа. Места рядом с ними старались не занимать.

Девочка была здесь.

Торжа изучала ее издали. Девочка была мала ростом, хрупкого телосложения, не похожа на ациа. Но трудно было предполагать что-либо конкретно, ее внешность была неопределенной. Возможно, она была намного старше, чем считалось.

Кровавые Буквы появились на арене.

Одежда девочки — смесь дарийского и имперского стилей, нужная без сомнения, для того, чтобы не привлекать внимание местных жителей. Ничто не обозначало ее телепатических способностей. Было ли это так, потому что ей не хотелось, чтобы о них знали, или же она просто еще не успела заслужить красную ленту с рейтингом повышенной экстрасенсорики?

Так много вопросов, на которые непросто ответить!

Это был долгий Хайарак. Бой показался Торже неприятным, она ощутила отвращение. Торжа не любила кровь и видела ее предостаточно за годы своей воинской службы. Ей тоже пришлось проявлять энтузиазм, чтобы гарантировать себе безопасность — дарийцы не терпели тех, кто приходил в качестве равнодушных зрителей, — равнодушие было недопустимо. Равнодушие могли просто убить. Тот факт, что Эбра может отомстить за ее смерть, уничтожив эту планету, было слабым утешением. Она наклонилась вместе со всеми, кричала, сдерживая дыхание — все в соответствии с ходом спектакля.

Она была рада, когда он кончился.

Местный боец — его звали Лаун Сет — победил, и Кровавые Буквы отправились на арену, чтобы натереть маслами кожу победителя. Для Торжи это зрелище было интереснее самого поединка. Бойцы обладали способностью подчинять разум телесной необходимости, становясь единым психофизическим целым, не знавшим усталости. Когда ритуал был завершен, напряжение спало. Телу трудно было бы вернуться в первоначальное состояние, если бы не стимулирующие масла.

Девочка не уходила. Торжа с удивлением заметила, что та осталась в тени трибун, пока остальная публика, послушная традиции, покидала Цирк. Торжа хотела подойти к ребенку и поговорить с ней. Девочка осталась здесь. Непонятно. Торжа постаралась найти более укромное место.

Дарийская традиция запрещала любому, не принадлежащему клану Кровавых Букв, наблюдать за ритуалом после Хайарака. Конечно, некоторые наблюдали — это было нетрудно, но никто не делал этого открыто.

Девочка же спустилась к самому краю арены и остановилась там.

Один из натирающих маслами тело победителя указал на нее в ярости. Лаун Сет раздраженно передернул плечами. Еще один из Кровавых Букв быстро заговорил, в его тоне явственно звучало возмущение.

Но взмахнув окровавленной рукой, Лаун Сет призвал всех к молчанию. Торжа не смогла разобрать, что он сказал. Но когда он указал на девочку, а затем на побежденного, стало ясно все.

Дарийцы расступились, когда девочка ступила на арену, некоторые — с уважением, некоторые — с яростным блеском в глазах. Даже Торжа была поражена, когда ребенок встал на колени у истекающего кровью тела, проговорила слова ритуала и подставила горсть из сложенных ладоней, чтобы вкусить этой крови. Лаун Сет стоял рядом подобно стражу, покрасневшими глазами бросая вызов всякому, кто захотел бы вмешаться.

Затем девочка удалилась с арены, заняв свое место у дальней трибуны. Ритуал продолжался, невзирая на ее вторжение. Один из Кровавых Букв вкусил внутренностей побежденного. Некоторые выразили Лаун Сету свой гнев по поводу этого неожиданного появления, но почти все попробовали кровь павшего. Только один был возмущен более всех, он покинул Цирк, не коснувшись тела. По повязке на руке Торжа поняла, что тот был ранен в одном из боев и, возможно, то, что он пока не мог принимать участие в поединках, сделало его менее выдержанным.

Девочка ушла вместе с победителем и его сопровождающим. Торжа решила, что сейчас не самое лучшее время разговаривать с ней. Надо будет найти ее и выяснить, чем же занимается этот ребенок.

Нет, все нужно хорошенько обдумать.

7.

Образ директора Эбры ни Кахвы появился на экране, затем приобрел четкость по мере того, как наладилась связь. Работа в Звездном Контроле давала ряд преимуществ, подумала Торжа. Визуальная связь была бы невозможна без помощи военных.

— Хорошие новости, — сказал он. — Мы заключили мир в вашем регионе. Ты можешь продолжать работать на Дари, не опасаясь, что понадобишься на Границе.

Торжа была рада:

— Вы собирались вызвать меня отсюда в случае, если бы война продолжалась?

— Не стоит теперь беспокоиться по этому поводу. Я знаю тебя, Торжа. И не говори, что ты бы не переживала там, зная, что мы здесь сражаемся, стараясь захватить Орию.

— Только потому, что я офицер высшего ранга в том секторе, не стоит судить о том, где мне хотелось бы быть.

— Принимаю. Хорошо, значит нам не придется каждый раз заключать мир, если твои знания понадобятся где-нибудь еще — там, где нужно разбираться в этой чертовой браксианской психологии?

— Пошлите кого-нибудь ко мне на учебу.

— Из моего персонала? Ты готова к такому самопожертвованию?

Она вздохнула. Вопрос и ответ были частью своего рода традиции.

— Да, Эбра. Как-нибудь. Если подвернется способный ученик.

— Способные ученики не подворачиваются. Их находят. Начни искать. Тебе будет что делать в Мирное время. Что касается наших дел — мы запеленговали еще один контакт.

Она резко подалась вперед:

— И у вас есть данные о месте приема?

— Передача была перехвачена у самой поверхности, это — маленький континент в северном полушарии. Как тебе это нравится?

— Там может быть более сотни подозрительных людей.

— Если ты не справляешься…

— Я не привередничаю. Это тоже удача. Это — главный материк, Бит Нуа-Сан, вы его имеете в виду?

— Да, именно это название.

— Здесь не так много Цирков. И мой кабинет здесь. Эбра, я должна вас угостить обедом в ресторане.

— Этого ты себе позволить не можешь.

— С каких это пор?

— Если удастся выяснить, в чем там дело, и Дари останется у нас, я сам поведу тебя в ресторан.

Он нахмурился:

— А теперь вернемся к тому вопросу…

— Возникли сложности?

— И да и нет. Этот Институт — всегда сложность. Я имел с ними дело и раньше, как ты знаешь. Честно говоря, исчезни они куда-нибудь, я бы ни секунды не сожалел. Фанатики, все до одного. Я не доверяю им, Торжа, и тебе не следует. Их настоящий директор нем и глух, когда дело касается военных операций. Обожает секретность. Иногда мне хочется, чтобы им занялась Охрана, и чтобы мне дали санкцию выбить из него эти дурацкие секреты. А теперь, что касается девочки… Какова ее роль?

— Мне кажется, она тоже ищет этого бракси.

— Если это так… Хаша! Нарушена конфиденциальность, а это значит…

— Что дело обстоит неважно. Это пугает не меньше, чем наличие шпиона. Скажите мне, может ли Институт… э-э… как бы это сказать, иметь доступ к нашим данным?

— Тут ничего не ясно. Одни предположения. Таковы традиции и этикет. Но, в реальности, все может быть. Ни на кого нельзя положиться.

Она вздохнула:

— И у нас тоже нет пока данных, зачем на Дари эта девочка, что ей известно, кто стоит за ней. Она может помешать моей работе, хотя пока мне удается сохранить конфиденциальность. Или наоборот — она может навести на след. Не знаю. Мне нужна информация.

— Она у тебя будет. Я перешлю тебе все, что имею, — он уже начал набирать на компьютере соответствующие кнопки, кодируя информацию, — но трудно отделить нужное от ненужного. Да, ты хочешь услышать то, что мне удалось узнать о ребенке?

— Конечно.

— Ребенок этот проходил обследование в Институте Акселерации и Эволюции Человеческой Психики. Это — один из наиболее престижных и мощных Генетических Центров. Девочка по сути является собственностью Института. Основан он фанатиками еще в 10 027 году, уверенными в том, что телепатия будет следующей качественной ступенью в эволюции. Их основная цель — это сочетание психологии и генетики, они пытаются выделить наследственные модели, которые обеспечивают телепатические способности, запрограммировать их для целых поколений. В то же время они готовят программы, обеспечивающие переподготовку людей в условиях наименьшей психической травмированности. Это их главная задача, все остальные — дополнительные. Снисходительное отношение к правительству — только для осуществления основной задачи. Первый телепат, прошедший подготовку в 11 287 году, продемонстрировал разнообразные вариации психической мощи. Существуют своего рода ранги: шесть Инспекторов, двадцать три Функциональных Телепата и семьдесят Коммуникантов. Остальные — просто экстрасенсы, умеющие так или иначе использовать свои способности, обычно по требованию одного из более высокого ранга. Всего их девять тысяч двадцать семь.

— Всего лишь?

— Институт признает кого-либо экстрасенсом в случае, если он или она могут реагировать на непсихические стимулы со стопроцентной гарантией. Строгий закон, однако. Да я и не думаю, что сотни тысяч желающих болтаются неподалеку от Института в надежде, что их талант будет замечен, — он заглянул в свои записи. — На сегодняшний день психогенетика пытается найти ключ к наследственному коду, введение которого позволит прогнозировать активных телепатов. Стоит найти такой своего рода «спусковой крючок» и…

— Анжу ли, например, — подсказала Торжа.

— Ее родители ациа, ты уже располагаешь этими данными? — Торжа кивнула в знак согласия. Эбра продолжил: — Телепатический рейтинг 9.99+, т. е. они ожидают от нее такой мощной модели, какой еще не было. Она прошла частичную подготовку Функционального Телепата, но не достигла уровня Инспектора. На настоящий момент, по словам директора ли Пацуа, девочка подает большие надежды. Ее готовил человек, которого я посылал к бракси, между прочим. Данные о ее подготовке являются секретными, для посторонних по крайней мере. Ли Пацуа прислал мне стандартный психотип, отредактированный, я уверен. В примечаниях числится агрессивная ненависть ко всему браксианскому. А также период истерического блокирования.

— Который завершился всего тридцать дней тому назад.

— Цитирую: «Психосоматическое нарушение органов чувств среди телепатов можно рассматривать, как симптом глубокого психологического кризиса, но его нельзя смешивать с очевидной эмоциональной неполноценностью. Телепат может в таких случаях воспринимать мир через другого человека — своего инструктора». Это — из письма ли Пацуа. Далее он пишет, почему возникла подобная ситуация, как они корректировали ее и почему ее пробуждение нужно всячески приветствовать.

— Ясно.

— Тебе это пригодится?

— Возможно. Что еще?

— По поводу девочки? Только предупреждения. Все телепаты, как правило, верят в свое Предназначение. Они призваны обычно служить психогенетике так или иначе, этим при случае можно воспользоваться.

— А каково ее предназначение?

— Институт не раскрыл здесь своих секретов, подготовка проходила в тайне. Что касается того человека, которого мы послали к бракси, его призвали служить Империи… Я не удивлюсь, если они запрограммировали кого-либо для службы в своих личных целях. Будь осторожна, Торжа, здесь много подводных камней.

— Предвижу.

— Если она идет по следу бракси… Хаша, мне это не нравится. Возьми это дело в свои руки, если сможешь.

— Это и есть моя цель.

— Тебе нужно многое обдумать. На сегодня достаточно. Свяжусь с тобой в установленное время.

— Хорошо, — она всегда выходила на связь.

Пора было поразмыслить над логикой бракси.

8.

Утренний свет заполнял улицы города. Дети сражались игрушечными мечами, играли в мяч, что-то напевали. Большинство родителей были дома, вчера состоялся Хайарак, на котором они побывали, и теперь отдыхали после того напряжения, которое испытывал каждый на этом спектакле. Вчера они легли в постель, истощенные зрелищем до изнеможения, сквозь сон уже с трудом разбирая, как их дети — ах, эти невинные создания! — перечисляют названия кровеносных артерий.

Но Лаун Сет не спал. Тяжело ступая — еще чувствовалось вчерашнее напряжение — он шел на встречу с этой маленькой девочкой. Еще в Цирке он прошептал ей на ухо место и время их встречи. Если крики детей и пробудили в нем какие-то воспоминания той светлой поры, по его лицу это было трудно заметить. На нем читались лишь враждебность и, возможно, страх.

Среди них есть бракси. Лаун Сет знал это. Святотатство, которое трудно описать словами. Он должен действовать.

Он прошел через холл гостиницы, жестом отстраняя поклонников, устремившихся к нему, и прошел в одну из комнат. Если их встреча будет замечена, его это мало волнует. На Дари совершаются более тяжкие преступления.

Увидев лицо Лауна, она настроилась на его эмоциональное поле, лучи ее мозга пронизывали память. Она уже научилась читать мысли Кровавой Буквы.

— Ты не доверял мне, — сказала она. — Но теперь доверяешь.

Клокотавший в нем гнев вылился наружу:

— Ни один из Кровавых Букв не отречется от того, кто принимал участие в ритуале после Хайарака.

С болью он вспомнил ревущий Цирк, то святое место, куда пробрался чужак…

— Ни один из Кровавых Букв не позволил бы…

Его голос сорвался. У него не было слов выразить все те чувства, что обуревали его, он мог только надеяться, что она прочтет их.

— Любой бракси, — мягко сказала она, — легко приспособится к кровопролитию. Но он не в состоянии осознать духовную, ментальную реальность. Он живет среди твоих людей. Он убивает их. Но он не понимает их.

Лаун Сет посмотрел на нее, его лицо исказила ненависть:

— Он умрет.

— Этого я и хочу.

— Мы поможем тебе. Я не разговаривал с остальными. Я не должен. Куар — он назвал ее так — по-дарийски, чтобы не осквернить уста ненавистным ацийским именем, — тебе никто не задаст вопросов.

Она улыбнулась:

— Это даже больше, чем я рассчитывала.

Его голос готов был сорваться:

— Как он может делать вид, что он — один из нас? — Лаун закрыл глаза, вспоминая бои в Цирке. — Куар, если бы ты только могла понять…

— Я знаю. Я все видела. С помощью твоего зрения. С помощью глаз каждого из вас.

Она мягко коснулась его руки, убеждая в своей искренности:

— Я отомщу за вас. Обещаю.

Он попытался расслабиться и осмотрел комнату. Взгляд его нашел меч, только что изготовленный — судя по маслу, которое поблескивало в тусклом свете. Прислоненный к дверному косяку, он выглядел величественной игрушкой. Лаун подошел, отложил свой:

— Ди Салон решил изготовить это для тебя.

— Ты дал ему совет. Он сказал, что пропорции нетипичны, но верны.

Лаун посмотрел на нее, потом на оружие:

— Немного длинноват для твоего роста, но, возможно, так даже легче поразить более дальнюю цель.

Он погладил лезвие, в первый раз за весь день улыбнулся:

— Хорошая работа — вклад в дело расовой мести. Он прекрасно гравирован.

Она подошла к Лауну, пальцем коснулась поблескивающего металла:

— Я сдержу обещание, данное тебе, — тихо сказала она, — и Кровавым Буквам.

«Маленькая убийца, — подумал он. — Не завидую ее жертве».

— Когда мы начнем?

Она взглянула на него:

— Сейчас.

Он протянул ей оружие.

9.

Варика беспокоил этот эпизод с девочкой.

Если бы его нация признавала особенности психических процессов, то он бы мог понять — его беспокоило не то, что действительно произошло, а внутренняя тревога, порожденная тем экстрасенсорным воздействием, которому он подвергся, наблюдая ритуал. Интуитивно он ощущал, но его разум бракси отказывался признавать, что психическая энергия существует, что она коснулась его, сделав свою отметину.

Но этот ребенок! Одаренный богом ребенок! Он знал, что покинуть арену во время ритуала — дурной знак, но продолжать участвовать в нем, если женщина, нет, девочка, вторглась, было невыносимо для его браксианской натуры. Откуда она? Что делает здесь? Он нарушил традицию? Только Кровавые Буквы могли принять участие в ритуале, только дарийцы-мужчины могли участвовать в Хайараке. Что-то глубоко сидящее в нем ощущало, что его разума коснулась какая-то сила. За ним охотятся. Почему он использовал именно это слово, а не «ищут», «разыскивают»? Почему «охотятся» кажется самым точным? Он не мог понять, откуда в нем эта бессознательная тревога, но пренебрегать этим чувством больше не мог.

Бракси не ответили на его просьбу о помощи. Вначале его это удивило, но потом он понял, что был не слишком умен, доверяя браксана. Он сейчас понимал, что, пока он выполнял свою задачу, он был им нужен. Может быть, он в чем-то и ошибался, но, видимо, он перестал быть полезен.

Он не чувствовал сожалений. Он был зол на себя, но сожалеть было не о чем. Впервые он попытался посмотреть со стороны на ту игру, которую вел долгие годы. По сути, он делал то, что они хотели, не получив ничего взамен.

Он хотел снова оказаться дома, но они никогда не позволят ему вернуться. А если и позволят, то опять примутся использовать для своих интриг — с какой усмешкой отнесутся там к его новому облику, приобретенному за эти годы. Или обвинят «чужака» в желании совершить переворот.

Он в ловушке, и знает это.

Ему некуда податься. Бракси будут продолжать свои трансляции независимо от того, намерен ли он их принимать, и в один прекрасный день ациа запеленгуют очередную передачу, и он будет разоблачен. Страх начал грызть Варика. Страх — Разрушающее Чувство, полезный знак предупреждения, сокрушительный фактор в борьбе за самосохранение, а ему так и не удалось научиться подавлять его. Теперь, когда предстояло это сделать, он не знал, как справиться с этим гнетущим чувством. Бракси, живущий в нем, хотел наслаждаться теми последними днями, которые выпали на его долю — он знал, что конец близок, неотвратим, ужасен, — но страх парализовал его и выхода из депрессии не было.

Впервые он обратил внимание, что на Хайарак пришло много людей, среди них — ациа. И этот ребенок… Что-то тревожное, холодное шевельнулось в нем, но он так и не мог проанализировать свои ощущения. Может быть, у него начинается мания преследования? Нет, параноиком он никогда не был. Но Варик твердо знал, что дело обстоит из рук вон плохо.

Он уже пытался покинуть Дари, но обнаружил, что во всех портах стоят мониторы, готовые идентифицировать всех и каждого. Ему ничего не оставалось, как покинуть транспортный центр.

Он был напуган. Чем жить так, лучше действовать, даже если это ни к чему не приведет. Ожидание просто убивало его.

10.

Торжа лежала на своей дарийской постели в белом домашнем платье, стараясь сосредоточиться.

«Если бы я была тем бракси, где бы я сейчас находилась?

Я была бы на Хайараке или где-нибудь рядом. Я бы с усмешкой наблюдала за тем, как рушится дарийское государство, я бы избегала местных. Я бы убедила себя, что единственно, кто заслуживает уважения — это Кровавые Буквы, настоящие мужчины.

Браксана стремятся к варварству, и этот ритуал был бы отдушиной для моей души. Но в глубине души я бы с презрительной усмешкой воина созерцала систему, которая без устали убивает половину своих самых умелых бойцов.

Я сражалась бы на Хайараке. И успешно. Но как бы хорошо я ни сражалась, сколько бы побед ни одержала в Хайараке, есть нечто, что противостоит и браксианским традициям.

Я не хочу умирать в честь своего народа. Я готова была бы умереть, когда шансы на победу будут сведены к нулю, но в честь своего удовольствия — хотя они получили бы то, на что они меня посылали. Но шансы на Хайараке — пятьдесят на пятьдесят. Система вызовов на бой такова, что мне приходится драться, даже если я не хочу. И я буду драться. Я буду находить в этом радость. Но я не хотела бы сражаться все время».

Какой-то шорох коснулся слуха Торжи, но она не обратила внимания. Она продолжала свои рассуждения:

«Должна быть причина, почему я не хочу драться. От Кровавой Буквы ждут, что он с радостью принимает каждый вызов. Причина должна быть существенной».

Она задумалась на минуту.

«Если бы я была ранена, мне не пришлось бы сражаться. Если бы рана была заметной, никто не стал бы вызывать меня.

Вот — зацепка. Пусть я сделаю вид, что у меня сломана рука, я обмотаю ее чем-нибудь — как тут принято; Дари понятия не имеют о звездной медицине. Иногда я должна выходить на связь, должно быть оборудование, которым мне нужно пользоваться. Это может быть замечено. Мне нужно не привлекать внимания. Хотя, если придется действовать… Но главное сейчас — это уклониться от участия в Хайараке».

Внезапно она вспомнила: у Кровавой Буквы, который покинул арену, когда на ней появилась девочка, была перевязана правая рука.

Перед глазами Торжи вновь встала та сцена: Кровавая Буква гневным взглядом следил за ребенком. Рука была перевязана до самых кончиков пальцев, — увечье казалось серьезным. Любой дариец, да и любой человек понял бы это сразу. Особенно ациа, которые считали правую руку доминантной в соответствии с генетическими законами расы. Но если главной для него была левая рука, что было характерно для бракси, то эта повязка всего лишь уловка.

Она потянулась за жакетом, потом быстро включила визиофон.

— Соедините меня с Правителем. И побыстрее.

11.

Утром он проснулся. Ему снились капканы — с острыми зубьями, сверкающие холодным блеском, готовые сомкнуться в любой момент. Страх, в нем теперь поселился страх. Он покинул комнату и вышел на улицу. И если бы на минуту позже… Оглянувшись, на углу он увидел людей в белой форме, приближающихся к его двери.

Они пришли за ним.

Он бежал, выбирая укромные переулки, надеясь, что они посчитают, что он воспользовался транспортом. Он не знал, куда бежит… Но инстинкт привел его к Дому Регистрации — это здание правительство вряд ли захочет потерять. Сможет ли он…

Его ни о чем не спросили у входа, хотя там и стояла охрана; никто ни о чем не спросил, пока он поднимался по лестнице. Он был Кровавой Буквой. Они не задали ему вопросов, когда он оторвал служащих от работы в центральном зале. С чуть удивленными лицами они покорно прошли в одно из служебных помещений, повинуясь его приказу.

Он готов был произносить самые ужасные ругательства, видя глупую, беззащитную покорность этого стада, населяющего его планету. Неужели на этой земле нет настоящих людей?

Пятьдесят служащих-дарийцев, которые никому особенно не нужны, у него в заложниках. Но ациа с их чувством уважения к человеческой жизни, не осмелятся тронуть его в этой цитадели, если жизнь дарийцев будет под угрозой. Да и сложившаяся политическая ситуация была ему на руку.

Нет, Варик не питал иллюзий по поводу своего будущего. Его основным намерением было избрать самому себе способ смерти. Это не для него — унижаться перед этими белобрысыми солдатами или же покончить с собой. Если уж ему суждено умереть, то в блеске славы. Если при этом ему удастся поколебать позиции ациа на этой планете — то будет прекрасно. Достойная для бракси смерть!

Наверное, сейчас новость дня распространилась. Он нервничал. Ациа без труда поймут что к чему. Они, конечно, знают, кем он был. Поймут, ли они, когда услышат, что Кровавая Буква занял оборону в этом доме?

С самого утра его преследовали голоса и шумы на улицах Дари. Сейчас же он вслушивался в тишину, лишь изредка прерываемую гудком проехавшей машины, приглушенным всплеском музыки, доносящейся из ближайшего универмага, или громким голосом с иностранным акцентом. Варик вспомнил о том, что животные обычно умолкают перед надвигающейся катастрофой.

Дарийцы, видимо, тоже. Он подошел к ближайшему окну. Стекла были особого свойства — снаружи никто не мог его заметить, хотя он видел все. У здания собралась толпа — целое море людей, среди которых виднелись белые костюмы людей Охраны. Выкрики протеста возникали там и тут, но они звучали глухо — никто не осмеливался привлечь внимание ацийских властей.

Варик попытался взглядом найти знакомые лица: Правитель ли Дар — жалкое подобие власти — оживленно беседовал с каким-то военным. Варик не знал, кто это, но на нем была бело-голубая форма — значит, офицер из Звездных Служб…

Варик присмотрелся. Женщина!

Ациа, беседующая с Правителем, женщина — в этой нации их не так просто отличить от мужчин! Презрение к Правителю удвоилось: что может сделать эта женщина для того, чтобы изменить положение вещей?

Он увидел, что она достала переговорное устройство. Варик тут же настроил свой телефон на стандартную частоту. Он услышит, что она говорит, но отвечать не намерен.

— Варик, сын Лемара! — было неожиданностью, что она говорила на его языке. На нем он не говорил уже более двух лет, и сейчас ему даже хотелось вспомнить забытую речь.

— Я, Имперский Звездный Капитан Торжа эр Лиц, и говорю от имени Императора.

Он ничего не ответил, но ему нравилась эта толпа. Дарийцы поняли, что начались переговоры, и послышались возгласы:

— Там наши люди, ациа, а не ваши!

— Мы не собираемся умирать в честь вашей чертовой войны!

Варик улыбался — то, что нужно! Малейшая провокация — и эта толпа взорвется яростью, не исключен взрыв недовольства, способный охватить всю планету.

Имея пятьдесят заложников, Варик мог позволить себе это удовольствие.

На дарийском языке прослушались возгласы:

— Женщина, командующая мужчинами, — слуга Хаоса!

Судя по лицу Торжи, она знала, что означает это определение, выражающее предел возмущения… Она передала телефон Правителю.

— Ли Дар! — сказал Варик. — Я вижу тебя, но тебе не узнать, где я. Вы отважитесь стрелять наугад? На карту поставлено многое.

— Ты ничего не выиграешь.

Варик засмеялся:

— Зато вы потеряете все. Мои враги… Я увижу, как вы падете. И буду знать, кто явился причиной… Я рад. Может быть, мне сбросить одного из заложников из окна? Будет этого достаточно, как вы считаете? Или, может быть, для начала изуродовать кого-нибудь из них? Что толпа считает более приемлемым?

— Мы готовы пойти на переговоры.

— Я могу дать вам то, что вы хотите. А что взамен? У тебя же ничего нет, Правитель, ничего! Тобой верховодят женщины! Даже разговаривать с тобой для меня унижение! Но мысль о сделке с тобой мне кажется забавной. Помолись своим богам, и пусть они пошлют тебе ответ. Только это сможет принести тебе утешение!

Он увидел, как Звездный Капитан шепнула что-то ли Дару. Возможно, пыталась объяснить, что значит это оскорбление. Забавно! Мысль о смерти Варик загнал в глубину подсознания, и она перестала тревожить.

Подошли еще двое — ребенок и Кровавая Буква. Варик узнал девочку, вкусившую кровь после Хайарака, и Лаун Сета.

Лицо Варика напряглось, его лучшие планы — а захват этого дома только один из них — оказались под угрозой. Он вновь испытал чувство загнанного животного. Его рука сжалась в кулак, пока он наблюдал за девочкой, разговаривающей с Правителем. Кто она, откуда, какую роль играет во всем этом деле?

— Варик, сын Лемара, бракси из Гатенна, — это был голос девочки. После небольшого спора ей передали телефон. Но откуда она знает название его рода?

— Слушай меня и слушай внимательно! — приказала она. Женщина не имела права отдавать команды мужчине на его языке, она же использовала Основную Командную модель браксианского наречия, чтобы усилить оскорбление. Темная ярость охватила Варика:

— Слуга Хаоса! — выругался он. — Я не разговариваю с тобой.

— Я и не просила. Слушай! У меня есть личная цель — уничтожить тебя. За меня Кровавые Буквы. Мы войдем и найдем тебя, независимо от того, испортит ли это местные дипломатические договоренности. Ты сможешь убить многих. Но один из нас доберется до тебя. И смерть не будет легкой, Варик.

— Я не боюсь тебя, — сопел он, ощущая, что его тело наполняет страх.

— Что ты хочешь предложить?

— Хайарак. И — ты свободен.

Ациа, казалось, тоже были удивлены. Какой-то офицер выключил телефон и бросил несколько гневных слов девочке, Правителю и Кровавым Буквам. Но гневный характер его жестов постепенно смягчился. Ли Дар взял телефон:

— Я подтверждаю предложение Анжи ли: Хайарак на твою свободу. Если ты победишь, то будешь свободен. Мы доставим тебя до Границы и дадим корабль, который отвезет домой. Если ты проиграешь… — он передернул плечами. — Хайарак все решит.

— Ваше слово? — в его голосе было презрение.

— На мое слово можно положиться. Я отвечаю за околопланетные службы. Звездный Капитан эр Лиц берет на себя ответственность за Имперские военные силы.

— А кто мой соперник? Ни один дариец не будет драться с человеком на арене — теперь мое происхождение известно.

Девочка взяла телефон, помедлила минуту, оглядев здание. Хотя стекло и непроницаемо снаружи, он почувствовал себя беззащитным перед ее взглядом.

— Я твой соперник, — тихо сказала она.

Так что — ребенок? В Хайараке будет принимать участие ребенок?

В приступе ярости он отошел от окна. Его жизнь они могут взять, по его достоинство — никогда! Он распахнул ногой дверь и заметался по комнате. Дарийцы пресмыкались перед ним. Нация полуживотных-полурабов, среди которых только Кровавые Буквы заслуживали уважение. И ему суждено умереть, разыгрывая бой с ребенком, девочкой, на забаву Ацийской Империи?

Он с силой стукнул кулаком по двери, которая чуть не слетела с петель.

— Я — бракси! — но его восклицание было заглушено гулом дарийцев, и Главный Код его языка не был услышан никем.

Он был напуган. Ему когда-то казалось, что он предвидел все. Но не это. Чего они добиваются, заставляя сражаться против этого ребенка с кроваво-красными волосами? Что знают они, неизвестное ему? И кто она, в конце концов? Варик вновь услышал голос Правителя, но его телефон был слишком далеко, слов он не смог различить. Да и не желал.

Думай, Варик, думай. Ярость отбушевала. Ситуация ясна. Если Кровавые Буквы поддерживают ациа, то сделать что-либо трудно. Все пути ведут к смерти. Остается только выбрать лучший.

Если они дают слово, они его сдержат — ациа держат слова. Но у тебя, Варик, нет пути — так решили бракси.

Я должен сражаться с ребенком? В ней есть что-то, чего я не знаю. Твои преимущества очевидны — сила, инстинкт, рефлексы. Никто из подростков не сравнится со зрелым мужчиной. Но у ациа явно есть камень за пазухой. Что он собой представляет — тебе не узнать до тех пор, пока ты не выйдешь на арену.

Я — выше, сильнее. Я знаю Хайарак. Каков бы ни был ее секрет, как она выдержит бой?

Ациа считают, что — да.

Ациа могут ошибаться.

Я тоже могу ошибаться.

Ребенок…

В социальных законах бракси нет указания на то, что нельзя убить ребенка, разнести его на куски.

Внезапно Варик засмеялся. Жить, как он жил, делать то, что он делал, а теперь начать размышлять над ситуацией, которая была сплошным сумасшествием, если посмотреть в корень! Да, он будет драться, потому что другого выхода нет. И завтра ночью он будет мертв или свободен. Но он никогда не станет пленником ациа. Если он победит… Нет! Когда он победит, он попросит не только свободу. Его отправят домой, и браксана узнают его гнев. Это будет платой за то, что ему пришлось унизить себя до боя с ребенком.

Он в последний раз глянул на дверь, за которой томились заложники. Никогда больше он не увидит этих жалких существ. Он рад этому.

12.

Тяжелое дарийское солнце спускалось к зениту, когда Варик вышел на арену. Быстрым презрительным взглядом он окинул толпу. Свободных мест не было. Многие ряды были заполнены Кровавыми Буквами — они прилетели со всей планеты на этот необычный Хайарак.

«Вы прилетели сражаться? — подумал Варик. — Или потому, что в этот день должен умереть человек? Или двое…».

Сектор номер четыре занимали представители ациа — завоеватели Дари.

«Я не достанусь вам. Вы отправите меня домой. Или я умру. Но я не буду вашим».

Ациа: представители властей, три Директора, на почетных местах — Звездный Контроль, Охрана и… какое-то неизвестное учреждение, отличительный знак которого — красная лента, перехватывающая лоб под бровями.

Варик усмехнулся. Теперь он — бракси. Его кожа, возможно, отливает темным блеском, как и кожа дарийцев, но его повадки, высокомерие, его суть — браксианские. Почему ациа согласились на это? Очень скоро он увидит своего врага, а потом отправится домой… Как приятно предвкушать эту сладкую месть!

Девочка ступила на арену с противоположной стороны. Взгляды сосредоточились на ней.

«Что в ней такого, что ациа уверены в моей смерти? В чем кроется опасность, какой неизвестный мне фактор даже Звездный Контроль считает способным уравновесить мой опыт бойца Хайарака?»

Он внимательно посмотрел на нее. Бледная кожа сделала бы честь любому браксана. Странные красные волосы, уложенные в тонкие косы, струились по спине — казалось ее истязали хлыстом… Он слегка нахмурился — она была хорошо развита, мышцы упруги. Раньше она казалась ему моложе.

Неважно.

— Куар Анжа ли, — начал он, соединив два ее имени для традиционного ритуального приветствия. — Я удивлен, как ты отважилась выступать в этой насмешке над Хайараком!

Пусть Кровавые Буквы получат свое!

Стальные глаза не мигая смотрели на него:

— Твоя недостойная кровь зальет эту арену, бракси. Ты падешь здесь — на виду у своих врагов. Ты узнаешь страх, которого ты никогда еще не испытывал.

— А тебя ждет участь ребенка, который мечтал о крови…

— Тогда начнем.

Гнев кипел в нем, но он пытался не выплеснуть его наружу. «Она не произнесла своего имени на Хайараке. Мастерица мелких оскорблений. Но поможет ли тебе это, когда чужие люди вкусят твоей крови?»

Он медленно кружил вокруг нее, пытаясь по ее движениям угадать характер будущего боя. Она сделала выпад — это был слабый, безопасный рывок. Он просто отступил в сторону. «В чем твой секрет, ребенок? Почему ациа считают, что ты можешь победить меня?»

Ее следующий выпад чуть не задел его локоть, но превосходная тренированность помогла ему уклониться.

«Хорошо, — хмуро подумал он, — но недостаточно хорошо».

Он парировал удар и нанес ответный. Кончик меча задел ее плечо, потекла тонкая струйка крови.

«Сейчас… Пора кончать с этой таинственной канителью».

Он поразился, когда ее глаза засверкали. Все ее тело подтянулось, мускулы напряглись.

«Тебе это знакомо? Ты знаешь этот Закон — Закон Первой Крови? Вдыхаешь этот запах, и он становится твоей силой? В этом твой секрет, ребенок иного народа? И ты считаешь, этого достаточно?»

Ему нужно было сразу атаковать ее вновь, он пожалел, что потерял время, пораженный тем, что Анжа знает Закон. Варик сделал выпад, но девочка уже стала… другой. С молниеносной быстротой она без труда парировала его удар.

Теперь он понял, что будет нелегко. Он стал осторожнее — подобно охотнику, кто испытал на себе зубы своей жертвы. Преимущество было пока на его стороне, но разрыв сокращался. Каков итог действия Первой Крови для человеческого ребенка? Он передвигался быстрее, чем она, но медленнее, чем в начале боя. Ее меч отражал его удары с большей силой.

Варик старался не думать, сосредоточиться на Хайараке. Но семена сомнений уже были брошены и дали свои ростки.

«Почему тебе удалось завоевать доверие Империи? Почему?»

Он наступал на нее, но она отражала удары с умением опытного бойца. Ее меч скользнул рядом с его плечом. Она умеет драться, он вынужден это признать. Этого Варик не ожидал.

Под жарким солнцем слышался лязг оружия. Время словно остановилось. Лишь длинные тени напоминали о быстротечных минутах. Красные волосы девочки горели в закатных лучах. Он не мог достать ее, его удары — самые мощные, какие только могла позволить рука, — встречали несгибаемый меч.

Он почувствовал страх. Бояться женщину — этого не позволяют себе бракси. Но солнце, казалось, лизало его кровь… Царапина на руке, открытая рана на щиколотке, и там, и там… Их все больше — этих саднящих уколов. Она передвигается слишком быстро, всегда готова встретить его удар и… есть что-то еще. Страх, говорили первобытные браксианские воины, это чувство, которое может принести пользу. Страх заполонил Варика и придал ему силы. С новой энергией он нападал на Анжу, страх стал источником его нарастающей мощи, под напором которой ей пришлось отступать. Он знал, что должен менять тактику. Бессмысленно истечь кровью от дюжины мелких ран. Он должен сломить ее оборону. Есть смысл попробовать ударить изо всей силы так, чтобы ее меч был перпендикулярно его — более легкое оружие Анжи не выдержит. Если оно сломается или хотя бы треснет, то победа будет за ним.

Они передвигались по арене, и тут он обратил внимание, что линия, обозначавшая границу круга, рядом с нею. Он готов был разразиться истерическим смехом, предвидя свой триумф.

«Она не пересечет ее. Тот, кто испытал на себе действие Закона Первой Крови, не может зайти за эту черту. Она не заступит за нее, у меня есть преимущество!».

Она все ближе и ближе к черте. И тут он размахнулся, чтобы нанести свой сокрушительный удар…

Она увернулась.

До того, как он ударил.

Холодный пот выступил у него на лбу. «Нет, — подумал он. — Нет, я не верю».

Варик снова сделал выпад. С легкой улыбкой она увернулась вновь. Страх начал сводить судорогой его тело.

«Не может быть!» — стонал его ум.

Ее движения словно предвидели то, что он задумывал.

И теперь он понял, о чем пытался догадаться с того самого дня, как она вышла на свою охоту.

«Телепатия!»

Она кивнула — к его ужасу!

«Не может быть!»

«Это так!»

И мысль, Ее мысль пронзила его, он вспомнил слова: «Ты узнаешь страх, которого не испытывал никогда».

«Нет!»

Она улыбалась, кружась вокруг него, казалось, самое трудное для нее позади. Выстоит ли он против этой могущественной власти?

Он должен.

Ему потребовалось все его умение, чтобы отразить очередной удар, и только царапина пролегла на бедре. Хотя удар мог быть смертельным.

Она — не человек! Он знал, что ациа не считали эту силу противоестественной, и он проклинал сейчас свой народ, который был равнодушен к психической мощи.

Он проигрывал бой, это становилось все очевиднее. Теперь она искала возможность поразить мышцу, которая выведет из строя руку, ногу, все тело… Хуже всего была его уверенность, что раньше она забавлялась с ним. И это ранило его браксианскую гордость сильнее, чем ее меч изранил его тело.

«Я не дам ребенку победить себя! — он произнес это мысленно, но надеялся, что она поняла. Он знал, что ациа напряженно следят за ним, он был им нужен в качестве игрушки, для упражнений ума. «Нет, вы не получите меня!»

Он вновь атаковал. Он не собирался быть куклой в руках ребенка. К его удивлению, она не смогла увернуться, и кровь заструилась из ее плеча.

Бессознательная ярость! В этом спасение?

Он постарался ни о чем не думать. Преимущества пока на ее стороне, но за каждую нанесенную ею рану, он нанесет ответную… Вид ее крови разъярил его.

Он вновь загнал ее к самой границе арены. Рядом с чертой она будет ограничена в движениях. Появилась надежда, слабая, но благословенная. Он почти освободился от парализующего страха, все его умения вернулись к нему.

Сейчас…

Низкий удар под углом пригвоздит ее к бордюру. Сверкающее лезвие взметнулось в воздухе…

Она отбросила свой меч.

Схватила его запястье.

И мир потемнел…

«Почувствуй мою ненависть. Пусть она течет по тебе. Это будет моя ненависть. И твоя».

Море боли. Ужас. Что-то грубое, чужеродное вторглось в его мозг. Все остальное исчезло. «От тебя у меня нет секретов. Я войду, я раздену твою душу и плоть. Испробуй мою ненависть!».

Он противился вторжению, чувствуя, что тонет в этом море. Где она — поверхность, блаженный воздух? Он стал частью ее разума, не желая того, и эти токи боли, ненависти сотрясали его мир — бессильный, тонущий корабль, гибнущий в неизбывных волнах.

«Ты лишишься сейчас всего, что делало тебя человеком. Тебя нет — ни образа, ни гордости, ни секретов. Я буду владеть твоим страхом, и он будет разрастаться до тех пор, пока ты не перестанешь существовать».

Варик пытался бороться, но его никогда не учили сражаться с этой силой. У его народа сохранились лишь легенды о мутантах, которыми пугали детей и считали несуществующими.

«Посмотри на меня!»

Он сделал это против воли. Ее ум не был молод. Она прожила десять жизней — жизней своих учителей, их глазами и ушами видя и слыша все. Ту боль, которую она пережила, не пережил бы и взрослый. Это было дитя ненависти и насилия, в ней не осталось места для теплых чувств. Они не взрастут в ней — нет почвы, чтобы бросить семена добра…

Этот больной мир взрослых слишком рано коснулся ее, она впитала в себя ненависть и жажду убивать, но ее тело не годилось для исполнения заветных стремлений — до сегодняшнего дня.

— Ты будешь принадлежать мне, — сказала она ему, и в ее тоне он уловил чувственные нотки. Угроза заставила его кровь заледенеть в жилах. Внезапно он понял:

— Ты — браксана…

Уже ее глазами он увидел, как она взяла его меч из неподвижной руки и нанесла ему удар. Он не мог уклониться. Боль взорвалась в нем, и он увидел этот удар, разрывающий его грудь тысячью глаз тех, кто собрался на его смерть.

Темнота — и конец.

Десять тысяч пар глаз неотрывно следили за тем, как Анжа ли, дрожа от возбуждения, одним мощным рывком, выдернула меч из тела поверженного врага. Казалось, что теперь, когда бой окончен, ее силы истощены. Длинный меч выпал из рук…

Никто не шевельнулся, когда она опустилась на колени рядом с павшим. У каждого зрителя словно было право стать свидетелем того, как Анжа подставила сложенные ладони под ручей крови из смертоносной раны. Кровь наполнила горсть — кровь бракси, она знала это. Ее ноздри затрепетали, когда она выпила эту багровую жидкость.

— Будут еще, — прошептала она, ни к кому не обращаясь. — Я клянусь.

Начался ритуал у тела павшего. Двое из Кровавых Букв прошли на арену с наркотическими маслами, которые вернут ей силы. Лаун Сет настоял на своем праве быть одним из них, и он первым подошел к ней, протянув руку…

И неожиданно с криком отскочил, как будто его обожгло.

В ее глазах стояла печаль.

— Я не сказала, что могу, — мягко произнесла она, не закончив.

Второй Кровавая Буква, так же как и Лаун Сет, не смог ее коснуться.

— Нет, — прошептала она. — Я не…

Истекая кровью, она качнулась.

— Куар, — начал Лаун Сет.

— Закончите ритуал, — пробормотала Анжу, — сделайте все как должно. Не нанесите никому оскорблений.

— Нет никакого оскорбления, Куар, — и добавил, — Кровавая Буква.

Она пыталась что-то сказать, но силы покинули ее. Закрыв глаза, она упала. Лаун Сет инстинктивно бросился к Анже, сознание покинуло ее, и он смог подхватить девочку.

— Закончите, — прошептал он, и остальные кивнули в согласном единении своего клана. Быстро дав указания, Лаун Сет унес ее с арены.

Ритуал начался.

— Мне все равно, кто вы, — сказал дариец. — Мне все равно, кем вы служите. Мой ответ — нет.

— Но… — начала Торжа. Эбра положил руку на ее плечо.

— Если они говорят «нет», значит — нет. Формально она — не гражданин Империи. Торжа, она вне вашей юрисдикции.

— Но когда дело касается военной безопасности…

— Звездный Контроль не может переступить через Дарийские власти, она — не гражданин Ации. Это специальное примечание к Закону о Завоевании. Здесь душно, может быть, нам выйти на террасу?

Дарийская ночь была прохладной. Он глубоко, с наслаждением вздохнул.

— Восемь стандартных дней в этом чертовом корабле! Это не для меня. Ты-то привыкла, Торжа. Мужчине нужна земля, чтобы упираться ногами.

— А как насчет пяти лет в космосе, о которых я слышала? Героическая жертва — отказаться от твердой поверхности под ногами? Бесконечные битвы и кровопролития и ни минуты передышки?

— Это было давно. Кабинетная работа излечивает от подобных глупостей. Ты сама это поймешь, — он облокотился на металлический бордюр. — Пересечь половину Империи, чтобы увидеть какого-то ребенка, один Хаша знает зачем! А эти примитивные местные жители не способны усвоить ничего мало-мальски важного! Какой идиот выдумал идею конституционной Империи? Хаша, только сейчас я понимаю, что у нас нет тех возможностей…

Позади них раздались шаги по грубому каменному полу — к ним приближался человек.

Торжа узнала Лаун Сета:

— Кровавая Буква, — объяснила она Эбре, — который присматривает за Анжей ли. Начальник ни Кахва, Звездный Контроль, — представила она Эбру воину.

Дариец, казалось, не обратил внимания:

— Мне сказали, что вы здесь. Если вы хотите повидаться с ней, то можете это сделать.

Торжа устремилась к двери, Эбра последовал за ней, но Лаун преградил дорогу, глаза холодно блеснули:

— Только она.

Эбра заколебался, потом пожал плечами и отступил.

— Ну что ж, иди, Звездный Капитан. Я буду ждать здесь. — Затем добавил на непонятном для Лауна языке: — И когда вернешься, не забудь объяснить, для чего я здесь.

Лаун Сет жестом указал Торже куда идти. Потом обернулся к Эбре:

— Анжа — не одна из вас, — тихо сказал он. — Она больше походит на нас. Лучше ациа оставили бы ребенка в покое, пока она пытается вылечиться. Мои люди знают, что делать.

«Знают ли?» — подумал Эбра, но ничего не сказал.

Кровавая Буква провел Торжу по хорошо охраняемому коридору к маленькой комнате в тупике. По дороге он разъяснил:

— Она будет жить. Я рад этому. Бывает, что лекарства не приносят пользы — не тот состав или индивидуальное неприятие. Исход бывает фатальным. Здесь все прошло хорошо. Но полное выздоровление наступит нескоро. Здесь, — он указал на дверь. — Она спрашивала о тебе. Поэтому ты здесь. Но должен напомнить: ее тело истощено, как и разум. Постарайся не показывать своего волнения, если сможешь.

Она быстро посмотрела на него:

— Это так заметно?

Он рассмеялся, хотел сказать что-то насмешливое, но передумал:

— Да. Входи.

Девочка лежала на простой больничной кровати, тяжело дыша. Свет из коридора ворвался в комнату, которая не была освещена. Когда Торжа закрыла дверь, они оказались почти в полной темноте. Окно было закрыто плотной занавеской, и только слабый свет просачивался сквозь щели.

— У меня глаза видят даже в темноте, — объяснила девочка. — Лаун Сет сказал, что это бывает в таких случаях.

Голос походил на шепот, но казалось, причина кроется не в физической истощенности.

— Ты слышишь? — мягко спросила Торжа.

Девочка улыбнулась:

— Да. Но это не тема нашей беседы?

Она хотела сесть, но слабость не позволила ей, и Анжа вновь упала на подушки.

— Ты знаешь, зачем я здесь? — спросила Торжа.

— Ты думаешь, я читаю твои мысли? И да, и нет. Я не могу… как бы это сказать… извлечь из тебя информацию. Но явные мысли, эмоциональный фон — все это считывается легко.

Можно сравнить с книгой — про что она, можно узнать, глядя только на обложку.

— Я читала книги.

— Мало кто их читает.

— Те, кто изучают браксианскую культуру, читают.

Девочка была заинтересована.

— Ты специалист по межнациональным контактам?

Торжа кивнула.

— И это связано с тем, что ты здесь?

— Это связано с бракси.

Торжа пододвинула стул к кровати. Веки ребенка были почти закрыты, но даже под этой тонкой пленкой глаза жили своей жизнью.

«Ее трудно убить», — подумала Торжа.

— Анжа ли, ты осознаешь, что ты сделала?

Сквозь эти тонкие, обожженные солнцем, ресницы прорвался взгляд проницательных глаз:

— Что?

— Ты — Кровавая Буква. — Торжа пристально посмотрела на левую руку девочки — глубокий темный шрам соединял запястье и локоть. Рука инстинктивно дернулась, стараясь избежать взгляда Звездного Капитана. — Ты — Кровавая Буква человеческой расы. Не какой-нибудь лазутчик, опозоривший Хайарак своим присутствием, ты — та, кого Кровавые Буквы сами удостоили чести быть одним из них. Не знаю причин — факт остается. Жизнь человека стала ценнее в восприятии дарийцев. Кризис теперь позади, ситуация улучшилась. За один день ты сделала столько же, сколько два столетия дипломатических усилий. Анжа ли, — голос Торжи стал глуше, — зачем ты охотилась за бракси?

— Для собственного удовольствия, — резко ответила девочка.

— Твои враги будут гордиться таким ответом.

— Кто сказал: «Чтобы охотиться на бракси, нужно думать как бракси»?

— Дармел ли Тукон.

— Мой отец. Моя семья давно служит Империи. Если бы… да… я бы присоединилась к ним.

«Сейчас, — подумала Торжа, — скажи ей!».

— Ты можешь это сделать.

Девочка посмотрела на нее с изумлением:

— Что ты хочешь этим сказать? Я даже не могу считаться гражданином Империи. Мне запрещено пользоваться системой Охраны.

— Я знаю это.

— Тогда как…

— Дай мне рассказать тебе о правительстве Империи. Император — очень практичный человек, терпеть не может всю эту бюрократическую чепуху. Если военные власти скажут, что ты им нужна, он вернет тебя. Эбра ценит мое мнение и поддержит это решение. Звездный Контроль — тоже.

— Этого мало.

— Совет Справедливости никогда не изменит своих решений, это поставит под сомнение всю его работу. Что касается Объединенного Совета Национальностей, то начальник Звездного Контроля занимает видное место в Совете Человеческой Расы. Он может выступить в твою защиту и обжаловать решение Совета Справедливости, если к тому будут предпосылки.

— Это ни Кахва собирается выступать в мою защиту?

— Сомневаюсь. Но Эбра выбрал себе преемника.

Глаза девочки широко открылись, она поняла:

— Тебя.

Торжа согласно кивнула головой:

— Это еще не решено. Но я согласна.

— Понимаю. Это означает, что трое из Большой Пятерки будут женщины.

— Две женщины и один — транссексуал, таким образом — баланс: пятьдесят на пятьдесят. Для браксианского мира это неприемлемо — они не примирились бы с женским большинством в правительстве. Для нас это неважно, вопрос пока не существенен, если речь идет о власти, но для них подобный поворот событий — превращение Империи для мужчин в государство для женщин. Формальное сообщение такого рода может усилить напряженность и даже породить военные конфликты.

Она наклонилась к Анже:

— Я хочу, чтобы ты вошла в состав Звездного Контроля.

В темных непрозрачных глазах девочки засветилась радость.

— Придется еще многое сделать…

— Ты согласна?

— Меня не отпустит Институт.

— Два года будет еще продолжаться твоя подготовка. После этого ты покинешь Институт.

— У тебя есть ответы на все вопросы.

Торжа улыбнулась:

— Я все продумала. Не люблю воздушные замки, Анжа ли. Я вижу в тебе мощный потенциал, который нельзя растрачивать попусту. Граница Войны — вот где ты будешь нужна. Что ты скажешь?

Девочка глубоко задумалась:

— Что я могу сказать? Это — все, о чем я только могла мечтать. Мне нечего терять. Да, Звездный Капитан, да.

— Тогда отдыхай и набирайся сил. Эбра сейчас на Дари, мы можем заняться твоим делом. Совет Справедливости будет иметь дело со мной.

«А также Совет Национальностей. И Император. А также Институт, где считают, что ребенок принадлежит им… Но это только самая легкая часть.

Но как, Хаша, мне объяснить все это Эбре?»