Глава 30

– Я начинаю привыкать, что вижу тебя дважды в неделю, – сказал Джей Уоллинг, когда Серена вышла из взятой напрокат машины возле дома престарелых, расположившегося на окраине Рино. Старомодная мягкая шляпа сидела на голове Уоллинга под залихватским углом. – Ну и везет же мне…

– Хватит дурачиться, Джей, – мягко промолвила Серена.

Она застегнула молнию на куртке. Погода была холодная, дувший с гор промозглый ветер кружил снежные хлопья. Если в Лас-Вегасе стояла жара, удушающая даже сейчас, поздней осенью, с зашкаливающей температурой, то тут по-настоящему ощущалось приближение зимы. Небо черное как смоль, горы выглядят алчными монстрами.

– Зовут его Уильям Борден, – произнес Уоллинг. – Он брат Эллис Форд.

После того как им стало известно о связи Блейка с Рино, не потребовалось много времени, чтобы выяснить детали, не замеченные ими в начале расследования, те, что касались убийства и Эллис Форд в своем доме, и других, совершенных уже в Лас-Вегасе. Они узнали, что брат Эллис тридцать лет работал директором детского приюта, некоммерческой общественной организации, пристраивавшей сирот в бездетные семьи по северу штата. Танцовщицы вроде Амиры рожали внебрачных детей, оставляли их, а Борден подыскивал им приемных родителей. Все происходило анонимно, не вполне официально.

– Есть какие-нибудь дополнительные сведения о приюте? Что это за организация?

– Чиста как ангел Божий. – По крайней мере в Карсоне о ней все так отзываются. Бюджет скромный, получают много подарков, недорогих, жалоб на сотрудников не поступало. Делают хорошее доброе дело.

– И Борден руководил ею, когда Амира родила ребенка?

Уоллинг кивнул.

– Он заступил на пост директора, как они сами себя называют, агентства, в девятьсот шестидесятом году и возглавлял его до выхода на пенсию. Здесь появился год назад. Слабое сердце, нуждается в постоянном уходе.

Серена оглядела главный корпус дома престарелых – трехэтажную коробку когда-то белого цвета, ставшую от времени грязно-серой, и заметно приуныла. Совсем недалеко отсюда стояли красивые особняки с видом на бушующие воды реки Траки. Тут был иной мир. Впечатление ухудшилось, когда детективы зашли внутрь. Нянечки изо всех сил старались оживить обстановку, украсить интерьер. Они приветливо улыбались, на стенах висели незамысловатые детские рисунки, однако скрасить общую удручающую атмосферу не могло ничто. Все хорошо понимали, что сюда привозят умирать тех, кто уже никому не нужен. Они прошли мимо истощенного диабетика с ампутированными конечностями. Рядом с ним сидела в инвалидном кресле старушка, безумная, трясущаяся, страдающая болезнью Паркинсона. Ветхие старики, потерявшие рассудок, с пустыми бессмысленными взглядами. Серена почувствовала приступ клаустрофобии.

Уильяма Бордена они нашли на втором этаже, в комнате отдыха. В углу стоял телевизор, напротив которого на диванах и в инвалидных креслах сидели человек десять и смотрели сериал «Друзья». Борден устроился в кресле у противоположной стены. На коленях у него лежала раскрытая книга.

Они представились, пододвинули кресла и сели напротив него. В комнате было жарко, как в доменной печи.

– Сочувствую вашему горю, – начала Серена, заметив название книги: «Семья в предчувствии смерти». «Как можно примириться с таким предчувствием?» – подумала она. – То, что случилось с вашей сестрой, – ужасно.

– Меня не покидает ощущение страшной вины, – ответил Борден. Он говорил хорошо поставленным голосом профессионального работника социальной службы, тоном, внушающим доверие, и не без патетики. Невысокий, с седой бородой и длинными, давно нуждавшимися в стрижке волосами. Одет в голубоватую пижаму и тапочки без задников. – Думаю, свои намерения этот человек вынашивал уже давно. Причинить боль и страдания. С Альбертом я не встречался много лет. Полагаю, он и не навестит меня – ведь это я отнял у него жену.

– Вы ни в чем не виноваты, мистер Борден, – попытался успокоить его Уоллинг.

– Вы так считаете? – Тот недоуменно пожал плечами.

– Мы хотели бы попросить вас помочь нам найти человека, который, по нашему мнению, убил вашу сестру. Вы не узнаете этого мужчину? – Серена вытянула руку с портретом Блейка, но Борден сразу отвел ее.

– Не нужно, не показывайте. Когда мистер Уоллинг позвонил мне, я уже знал, кто станет убийцей моей сестры, – проговорил Борден и, хотя в комнате было жарко, а его ноги укрывало одеяло, зябко поежился.

– Его зовут Блейк Уайлд.

Борден покачал головой.

– Имя ничего мне не говорит; уверен, за долгие годы он сменил много имен. Когда я знал его, он был Майклом Бертоном. Правда, с тех пор миновало больше двадцати лет.

– И все же взгляните на рисунок, – настаивала Серена.

Борден, вздохнув, взял бумагу и, явно волнуясь, несколько минут рассматривал портрет. Наконец, закрыв глаза, кивнул.

– Впервые я увидел его, когда ему было шестнадцать, но это точно он. Глаза.

Со стороны людей, сгрудившихся у телевизора, послышался тихий, похожий на треск сухих листьев, старческий смех. Борден поежился.

– Знаете, тут постоянно видишь одно и то же, – хмуро произнес он. – Умирающих привозят как скот на бойню, и каждый день они уходят отсюда один за другим. Ирония судьбы. Всю свою сознательную жизнь я старался помогать детям. Не женился, не завел своих детей. И заканчиваю свой век тут, с угасающим сердцем, без родных, если не считать сестры. Теперь ее нет. В результате сделанной мной ошибки. Страшной ошибки, единственной за тридцать лет работы.

– Блейк… ну или Майкл… был сыном Амиры Лус? – спросила Серена.

– Не знаю. Я никогда не встречался с его матерью.

– Расскажите, как все произошло, – мягко попросил Уоллинг.

– Однажды ко мне пришел мужчина. Весной шестьдесят седьмого года. Поздним вечером. Он держал на руках младенца, крошечного, родившегося несколько дней назад. Странный гость сказал, что мать ребенка не может позаботиться о нем, и попросил подыскать для мальчика подходящих родителей.

– Мужчину вы знали?

Борден пожал плечами.

– Нет, разумеется, и он не называл себя. Высокий здоровяк с бычьей шеей. Внушительный господин.

Серена подумала, что под это описание больше всех подпадает Лео Риччи, хотя в те дни в казино работало много громил подобного вида.

– Вы взяли малыша просто так, без документов, не задавая лишних вопросов? – поинтересовалась она.

– Я знал, что танцовщицы в Лас-Вегасе заводят романы с богатыми людьми, рожают. Никто и не думал о документах, все стремились как можно быстрее избавиться от ребенка. Каждый месяц к нам привозили то мальчика, то девочку. Обычное дело – разумеется, только для богатых и белых. Происходящее никого не интересовало. Все оставалось за кулисами ярких шоу – расизм, изнасилования, выброшенные дети.

– И вы взяли ребенка?

Борден кивнул. Уоллинг наклонился и прошептал:

– Мистер Борден, я не сомневаюсь, что вы честно исполняли свой долг. Много денег вам предложили?

– Очень много. Как правило, на подобное люди не скупились. Платили регулярно и неплохо. Но уверяю вас: из анонимных источников я не брал себе ни цента, все отдавал организации, в которой работал. В то время мы испытывали серьезные трудности.

– А приемная семья? – продолжала допытываться Серена. – Она тоже ни о чем не спросила?

– В те годы о таких вещах никто не расспрашивал, все всё понимали и считали вполне естественным. Это сегодня без справки шагу ступить нельзя, а биологические матери через суд выбивают себе право видеться со своими детьми, находящимися в других семьях.

Уоллинг задумчиво вертел в руках шляпу.

– Одно меня смущает, мистер Борден. Если вы не знаете, откуда к вам привезли младенца, а приемная семья не знает его происхождения, как тогда он догадался, что его матерью является Амира Лус? И зачем стал убивать? Что заставило его убить вашу сестру?

Борден сморщился, как от сильной зубной боли, несколько раз тяжело вздохнул.

– Мне неизвестно, как он определил свою мать. А вендетту… вендетту он начал давно.

– Объясните, пожалуйста, что вы имеете в виду, – попросил Уоллинг сухим тоном.

– Я уже говорил вам, что совершил ошибку. Ужасную ошибку. Нет, не потому, что взял младенца и принимал деньги. Я бы и сейчас поступил так же. Дело в ином. Защищать детей – моя миссия.

– В чем же ваша ошибка?

Серена посмотрела в глаза Бордену и сразу обо всем догадалась. Она почувствовала легкое головокружение, почти физически ощутила удушающую, затхлую атмосферу комнаты, в которой находилась. В воздухе словно повисли невысказанные пока слова: «Сексуальное насилие».

– Ошибся я в том, что выбрал не ту семью, – произнес Борден.

– Что там делали с мальчиком? – Уоллинг сообразил, куда клонит Борден.

– Вы должны понять, – тихо проговорил Борден, и Серене показалось, что он пытается оправдаться за свое решение перед самим собой прагматическими доводами. – Найти подходящую семью для ребенка – задача не из легких. Мы проводим многочисленные интервью с будущими родителями, их смотрят специалисты. Тем не менее вынужден признать – ошибки иногда случаются. Я был молод, амбициозен, самоуверен. В университете получил степень доктора по детской психологии. Считал, что с моими познаниями я способен в пять минут определить характер людей и точно сказать – заслуживают ли они того, чтобы им отдавать ребенка, или нет. В то время я и понятия не имел, что есть вещи, мне попросту неведомые.

– В общем, Бертоны на роль приемных родителей не подходили, – подсказала Серена.

Борден кивнул.

– К мужу, наверное, претензий быть не может. Порядочный человек, работящий, средний класс, разве что не из самых обеспеченных. Жил с женой пять лет, очень хотел детей, но Бог им их не дал. Его жена, Бони, хотела детей даже сильнее. Мне они показались прекрасными родителями, но я многое упустил из виду. А симптомы имелись. Я знал, что детство и юность Бони были тяжелыми. Отец пил, буянил дома. Многие черты его характера перешли к ней. Главным образом жестокость. Если мальчик рассказывал правду, она была настоящей садисткой.

– Разве вы не следили за тем, как детям живется в приемных семьях? Не навещали их? – удивился Уоллинг.

– Следили и навещали. Внешне все выглядело великолепно. Поймите меня правильно, мистер Уоллинг, физического насилия мальчик не испытывал. Его никто не бил, над ним не издевались. Я говорю о насилии сексуальном. Бони Бертон начала сожительствовать с ним, когда он еще был мальчишкой.

Серене вдруг показалось, что на нее медленно опускается потолок и придавливает к полу. Перед глазами замелькали картинки ее юности – мать, Голубая Собака, она, придавленная на кровати. По телу поползли струйки пота.

– И дело здесь вовсе не в сексе, – продолжил Борден. – Она хотела сломать его волю, подавить ее и с этой целью постоянно его терроризировала. Когда он отказывался совокупляться с ней, она творила страшное.

– Например? – спросил Уоллинг.

Серена почувствовала приступ тошноты: она не желала слышать детали.

– Он рассказывал мне, что Бони нередко запирала его в ванной комнате, голого, оставляла без света и запускала под дверь насекомых.

– Насекомых?

– Да. Тараканов.

Серена непроизвольно выругалась и спросила:

– Вы об этом, конечно, ничего не знали? И ее муж тоже?

– Я понятия не имел. Мои контакты с семьей прекратились через несколько лет после усыновления. Что касается мужа, то хотелось бы надеяться, что и ему ничего не было известно. В противном случае получается, что он не пытался остановить жену.

– А вам кто обо всем сообщил?

Лицо Бордена дернулось. Старики у телевизора снова рассмеялись.

– Миновало много лет. Однажды поздним вечером, когда я уже спал, он ворвался в мой дом и связал меня. Сначала я не узнал его, решил, что меня грабят. Но потом он включил свет, сел на кровать и начал рассказывать. Он хотел узнать о своей матери.

– То есть у него уже тогда были навязчивые идеи относительно ее, – предположила Серена.

– Да. В его сознании мать была такой же, как и он, жертвой. Он, как ему представлялось, установил с ней воображаемый контакт. Он утверждал, что она приходит к нему, шепотом беседует с ним. Уверяет, что все будет хорошо. Просит разыскать ее.

«Все будет хорошо», – вспомнила Серена, и комната закружилась перед ее глазами. Она разозлилась на себя за то, что позволяет прошлому вползать в нее настоящим, наполнять его гнилью.

– Пока вы лежали связанным, он рассказывал о том, что с ним делала Бони, – проговорил Уоллинг.

Борден кивнул.

– В деталях. И ничего не выдумывал на ходу. Поверьте, я разговаривал с тысячами детей, слышал множество фантазий и лжи, и правду от вымысла отличить могу. Не знаю, чем он занимается сейчас, чей он сын, но в семье Бертонов он столкнулся с самыми настоящими пытками.

– А каким он был сам? – Серена испытующе смотрела на Бордена. – Жестоким?

– Да. Но жестокость в нем была не бесконтрольной. Он действовал рассудительно, без злости. Хладнокровно жестоко. По-моему, даже не сознавал, что причиняет страдания. Словно отключался, блокировал свои эмоции, поэтому просто не воспринимал того, что происходит вокруг него. Мои слова прозвучат странно, но он концентрировался лишь на своих поступках. Как профессиональный палач. Опытный и зрелый для своего возраста. Жестокость служила ему инструментом достижения желаемого результата.

– Он желал узнать о своей матери, – сказала Серена. Он чем-то напомнил ее, Колючку, как прозвали Серену сослуживцы. Холодную. Замкнутую в себе.

– Совершенно верно, – подтвердил Борден. – К несчастью для меня, я ничего не мог сообщить ему.

Глаза Уоллинга сузились.

– Что он сделал с вами?

Борден расстегнул верхнюю часть пижамы, распахнул ее и показал похожий на застежку-молнию длинный шрам на левой стороне груди, напротив сердца. На его груди было с десяток таких же по форме шрамов, но размером поменьше. Казалось, что кто-то исполосовал его тело горячей металлической щеткой.

– Начал с того, что спросил меня, кто он, как попал в наш приют и кто его принес. Я попытался соврать – ответил, что не знаю, и все документы, касающиеся его, потеряны. Он догадался, что я лгу, закурил и всякий раз, когда я говорил неправду, прижигал мне грудь сигаретой. Страшные боли я испытал! Он же от моих мучений не испытывал удовольствия. Действовал как заправский живодер, причиняя мне боль, только чтобы услышать ответ. Правдивый.

– И вы рассказали ему всю правду?

– Почти сразу. Он долго не мог поверить, что я действительно не имею понятия, кто он, кто его мать и кто его принес к нам. Я описал того мужчину, но ведь шестнадцать лет прошло. Чем ему могло помочь мое описание? Я всегда подозревал, что здесь не обошлось без мафии. Сообщил ему и об этом. Чем я мог повредить ее боссам? Какой вред нанес бы им шестнадцатилетний юнец?

– То есть вы не думаете, что он смог в то время узнать об Амире? – спросила Серена.

– Каким же образом? Я и сейчас не понимаю, как он все выяснил. Я и сам-то не подозревал о ее существовании, пока вы мне о ней не поведали.

– Предположим, ему стало о ней известно. Как вы думаете, зачем он убивает? Каков его план?

Борден, опустив голову, принялся разглядывать рисунок. Он долго сидел молча. Серена заметила, как из его глаза выкатилась слеза. Он быстро смахнул ее. «По ком он плачет? – раздумывала она. – По своей сестре? По себе? Или по тому мальчику, кого случайно, сам того не предполагая, обрек на страдания?»

– Отчасти им движет чувство мести. Но не за себя, а за мать. Таким образом он восстанавливает справедливость.

– А при чем тут родственники? – удивился Уоллинг. – Почему не сами участники прошлых событий?

– Он считает, что потерять члена семьи гораздо больнее. План его действий следующий: наглядно показать людям, лишившим его матери, что значит потерять родственника. Заставляет их почувствовать то же, что ощущает он. И что чувствовала Амира.

– Похоже, Амира была счастлива отделаться от ребенка.

– Вероятно, но он-то этого не знает. И если ему так скажут, он не поверит.

– Но ведь вы-то Амиру не убивали, – заметил Уоллинг. – Почему же он начал именно с вас?

Борден покачал головой.

– Для него не имеет значения, убивал кто Амиру или нет. Он мстит всем, кто ее предал. И меня в этом ряду считает первым. По его мнению, я отнял у матери ребенка. Он обвинил меня в том, что я, забрав его у Амиры, отдал в дом к Бертонам.

– Нам следует поговорить с Бертонами, – обратилась Серена к Уоллингу. Она испытывала негодование от мысли встретиться лицом к лицу с похотливой мамашей и одновременно радость от того, что она сможет выплеснуть на нее собственную ненависть к прошлому.

– У вас ничего не получится, – заметил Борден. – Мальчик убежал из города, но прежде поджег их дом. Вместе с ними.

 

Глава 31

Блейк очень ясно помнил, как узнал правду об Амире.

Совершенно случайно. Кто-то сказал бы – чудом. Один шанс из миллиона, и он поймал его. Оказался в определенном месте, где лежал тот журнал, взял его и сразу ощутил, как истина пламенем обожгла его, влилась в кровь. «На каких тонких ниточках висит жизнь», – подумал он.

Несколько месяцев назад он вошел в приемную дантиста в Канкуне, занимавшегося в основном не лечением зубов, не чисткой каналов и полостей, а снабжением заезжих туристов кокаином. Но он допустил серьезный просчет – начал скрывать от боссов, поставлявших ему по длинной цепочке дорогостоящий товар, часть наличности. Подобные вещи в столь серьезном бизнесе не одобряют. Задача перед Блейком стояла простая: отделить дантиста от части верхних и нижних зубов.

Ожидая, когда уйдет последний пациент, Блейк обнаружил, что его клиент имел еще одну страсть – азартные игры, поэтому так нуждался в дополнительных средствах и пошел на обман. Стол его приемной был завален журналами из Лас-Вегаса и Монте-Карло. Так уж случилось, что среди них оказался последний номер «Лас-Вегаса» со статьей Рекса Тиррелла о гибели Амиры Лус, звезды казино «Шахерезада».

Вот она, та самая тонкая ниточка.

Блейк открыл журнал и наткнулся на сорокалетней давности фотографию своей матери. Он нисколько не сомневался, что это она. Глядя на нее, он словно в зеркале увидел свое отражение. Глаза были его. Он не нуждался ни в словесных подтверждениях, ни в анализе ДНК. Блейк понял. Почувствовал. Мысленный контакт с ней возник у него мгновенно, пронизал его плоть и напитал кровь.

После того как Блейк прочитал статью и рассмотрел фотографию, части картины встали на свои места. Ему не стоило труда догадаться, что ее путешествие в Париж – вымысел. «Но ты же не была там, правда? Ты находилась в Рино, рожала меня. Бедная девочка», – шептал он.

Статья подтверждала и причастность мафии к делу об убийстве, на что ему ранее намекал директор сиротского приюта.

Так он узнал главное имя и фамилию – Бони Фиссо.

И тут же, в приемной, Амира, его мама, впервые обратилась к нему, позвала домой, в Неваду, куда он когда-то поклялся никогда не возвращаться. Она взывала к отмщению.

Блейк оставил дантиста валяться на полу в луже крови, струящейся изо рта. Промыв его зубы, он сунул их себе в карман как талисман на удачу. Они стали для него своего рода вехой, отмечавшей конец старого пути и начало нового. Вернувшись домой, Блейк засел за составление списка людей, прегрешения которых требовали воздаяния. Прегрешения против Амиры и ее сына.

Он пересек мексикано-американскую границу в районе штата Техас и оказался в Америке. Сделать это не составило труда. Сколько Блейк себя помнил, он всегда тайком переходил границы – колумбийскую, афганскую, нигерийскую, иракскую и накопил огромный опыт. Удостоверений личности у него были десятки, одни – фальшивые, другие – подлинные, но с каждым из них Блейк чувствовал себя комфортно, поскольку не знал, кто он на самом деле, да и внешность у него была блеклая, незапоминающаяся. Прошлое его остановилось в Рино, где Блейк связал своих приемных родителей и облил бензином. После чего вышел из комнаты, чиркнул спичкой, зашвырнул внутрь и выскочил на улицу. Оттуда равнодушно смотрел, как полыхает дом, слышал сквозь треск пламени истошные крики. А пламя разрасталось, ползло по лестнице и стенам, как голодный хищник к жертве. Уловив запах горящей плоти, Блейк несколько раз глубоко вдохнул и побежал.

Для него началась новая жизнь. Почти двадцать пять лет погони.

Когда поиски матери зашли в тупик, он ощутил себя разбитым. Директор приюта, которому Блейк прижигал грудь горящей сигаретой, умолял поверить, что он незаконнорожденный сын одного из боссов мафии, которого невесть откуда принесли к нему. В конце концов Блейк ему поверил. Частично потому, что ему импонировала загадочность собственного происхождения, а кроме того, она его вполне устраивала. Он был в буквальном смысле человеком из ниоткуда, без прошлого. Однако стремление когда-нибудь узнать правду о себе его не покидало. Как и неясный образ матери, постоянно являвшейся к нему. Она разговаривала с ним. Направляла его. Мысленный контакт с ней никогда не прерывался.

В Америке Блейк не задержался надолго. Ему было чуть больше шестнадцати, но выглядел он на все двадцать два. Когда США вторглись в Гренаду, он отправился туда наемником вместе с двумя парнями из Луизианы, привлеченными запахом денег. Быстро сообразил, что всегда найдутся люди, готовые хорошо заплатить за то, чтобы другие выполняли за них грязную работу. Удостоверения личности у него не было, но никто и не собирался спрашивать документы. Блейк был сообразительным, безжалостным, ничейным анонимом, а большего от него и не требовалось. Платили щедро.

После Гренады он отправился в Никарагуа. Потом в Африку. Кружил по миру, всегда оставаясь в тени. Почти все прошедшее десятилетие провел на Ближнем Востоке. Риск там был неизмеримо выше, чем в любой иной «горячей точке», но и деньги за работу платили баснословные.

Ему нравилось ощущение опасности, но скоро он устал и от работы с фанатиками, и от пустыни с ее изнуряющей жарой. Блейк перебрался в Мексику. Эпизодически, когда нуждался в наличности, выполнял задания для одного из наркокартелей, но главным образом наслаждался легким бризом, налетавшим с залива, и покрытыми бронзовым загаром женщинами, приезжавшими поваляться на пляже.

Он считал себя полупенсионером. Денег на счете в офшорном банке лежало достаточно. Иной раз Блейк брался за знакомую ему работу, но здесь, недалеко от побережья. Для человека, никогда не имевшего собственного пристанища, он чувствовал себя прекрасно у воды, под ласковым солнцем. Незнакомые девушки – туристки, местные – полностью удовлетворяли его сексуальные желания. Он обзавелся домом. Научился ловить и готовить рыбу. По четвергам в близлежащем баре пил «Корону» и играл в покер с портовыми рабочими.

Но темный угол души Блейка оставался мрачным. Свет никогда не проникал туда. Движение там происходило медленно, со скрежетом и скрипом. И постоянно из этой черноты до него доносился шепот матери. Она напоминала ему, что главное его дело остается незавершенным. Настал день, когда Блейк осознал, что обленился и погряз в удовольствиях. Почувствовал, что еще немного, и он совсем раскиснет, а этого он не мог себе позволить. Однажды в конце лета, проведенного в безделье, пьянстве, с разными женщинами, Блейк вышел поздним вечером на пляж, начинавшийся прямо за его домом, и понял, что уходить на покой рано. Что-то грызло его изнутри, а позднее он заметил простертую из ниоткуда руку, направлявшую его. Завершить миссию.

Через несколько месяцев он оказался в приемной дантиста и увидел фотографию матери. Если бы он бросил свое занятие, то никогда бы не нашел ее. Прочитав статью, сквозь приступ ярости он догадался, что сама судьба привела его сюда. Он должен был оказаться тут. Пора возвращаться домой.

В Лас-Вегасе Блейк снял дешевую квартирку в жалком районе, недалеко от стены, что отделяет нищету от сытого благополучного Кэшман-Филда. Он мог бы поселиться в гораздо лучшем месте, но хотел затаиться. А где лучше всего это сделать, как не среди временных жильцов, предпочитающих никого не видеть, ничего не слышать, а с полицейскими – не разговаривать.

В подобных местах живут по своим, негласным законам – никого не замечать и в чужие дела не соваться.

Блейк жадно впитывал любую информацию об Амире. Проводил часы в библиотеках, выискивая информацию о ней. Перерыл весь Интернет и нашел-таки пиратский фильм с ее супершоу «Пламя». Он десятки раз смотрел его как завороженный, следил, как Амира раздевается перед ревущей от похоти толпой, ловящей каждое ее движение. Она и его соблазнила. Блейк помнил каждое мгновение ее выступления, даже начал узнавать зрителей, трясущихся, глотающих слюни возле сцены, и танцовщиц. Порой ему казалось, что перед ним прокручивается видеоприложение к статье Рекса Тиррелла.

Вот Елена Троянская. В одном месте шоу он улавливает ее взгляд, брошенный в сторону Амиры. Жадный, завистливый, полный ненависти. На долю секунду ее лицо искажает лютая злоба.

А это Муз Даргон. Пьяный, кривляется среди танцовщиц. Сдвигает и раздвигает мохнатые брови. Выкрикивает пошленькие шуточки. «После того как Бог создал Амиру, он уже не смог больше отдыхать».

Уокер Лейн. Видна лишь его макушка. Выше всех остальных зрителей в первом ряду. Его лица Блейк не видел, но почувствовал, как тот напрягся, когда Амира вышла на сцену. Уокер Лейн жаждал ее, как и остальные, – это было заметно по тому, как он вскинул голову.

Лео Риччи, напоминавший хищным взглядом и повадками волка, не отрываясь смотрел на сцену, переводя сладострастный взгляд с одной танцовщицы на другую. «Мужчина с бычьей шеей, – вспомнил Блейк и подумал: – Это точно он. И убил ее тоже он». В сознании Блейка Риччи превратился в главного разрушителя его жизни и жизни матери, вырвавшего из ее рук беспомощного младенца.

Вскоре Блейку начало казаться, что всех их он давно знает. Он мысленно входил на сцену, ощущал запах косметики, духов, бриллиантина и табачного дыма. Смешивался с толпой зрителей, стоял между ними, одетый в смокинг, хладнокровный, бесстрастный. Уводил Амиру со сцены и уезжал с ней в пустыню на шикарном «коронете» с откидным верхом. Ее волосы цвета воронова крыла развевались на ветру, а мир будто превращался в черно-белый фильм.

Чем больше Блейк погружался в прошлое, тем легче оказывалось наметить план будущей игры. Он имел преимущество. Нашел в городе Дэвида Камена, набиравшего наемников для работы в Афганистане. Сам он там находился несколько лет и накрепко увяз в торговле наркотиками и оружием. Блейк часто выполнял для него опасные задания, убивал конкурентов, в результате чего Дэвид стал его должником. Он принял Блейка на работу. Так Блейк получил доступ к интересовавшим его людям.

Фрагмент за фрагментом образовалось законченное панно.

Вечером, перед отъездом в Рино, Блейк сидел в темноте и опять смотрел «Пламя». Зубы дантиста, талисман, взятый им на счастье, лежали в красивой шкатулке на телевизоре. Не отрывая глаз от экрана, он снял ее, высыпал их в ладонь, несколько раз легонько подбросил. Он нервничал, не терпелось сыграть партию. Просматривая фильм, Блейк вспоминал свою жизнь, как попал в порочные руки Бони Бертон. В то время Амира еще блистала на сцене. Злости Блейк уже не чувствовал. На следующий день он собирался начать сводить счеты.

Он знал, что до утра ему не заснуть. Нервы на пределе, и их следует успокоить, расслабиться перед предстоящей работой. Перед долгой поездкой в Рино. Перед моментом кровавой расправы с Эллис Форд. Он вышел из дома и направился покурить и выпить в бар, куда уже часто заходил. Назывался он «Лаймлайт».

Блейку трудно было поверить спустя всего несколько недель, что игра уже подходит к концу.

Он сидел на автостоянке, расположенной в квартале к северу от популярного стрип-клуба «Стратосфера», в своем стареньком темно-сером седане, невзрачном, неопределенного модельного ряда. Наступила ночь, но неоновые огни хорошо освещали улицу. В боковом зеркале Блейк видел отражение автомобиля, роскошного, с откидным верхом, стоящего недалеко от клуба. Прошло полтора часа, и Блейк надеялся, что нужный ему человек скоро прибудет. Он внимательно следил за всеми, кто появлялся из дверей «Стратосферы».

Блейк опустил стекло. Опять закурил. Каждые несколько минут к нему подходила проститутка, наклонялась к окну и, свесив в салон груди, пыталась навязаться. Он не отвечал, лишь молча пускал ей в лицо дым до тех пор, пока она не исчезала. Усмехнувшись, он подумал, узнала ли хотя бы одна из них его по рисунку, показанному по телевизору, и пришел к выводу, что в темноте салона – вряд ли. Если бы узнали, бросились бы за полицейскими.

В половине двенадцатого из клуба вышел тот, кого Блейк поджидал. Не узнать его было невозможно. Молодой, но уже обрюзгший, со свисающим через ремень громадным животом, болтающимся на серых слаксах. В белой рубашке и светлых тонов галстуке. Высоченного роста, он прижимал к себе сильно подвыпившую миниатюрную блондинку в обтягивающем платье, едва не лопавшемся на груди и на бедрах. Нетвердой походкой они приблизились к автомобилю, и мужчина сел за руль.

Затем Блейк увидел телохранителя. Выйдя из клуба и прижавшись к стене, он лихорадочно оглядывал улицу. Блейк сообразил, что телохранитель глуп и неопытен, поскольку даже не посмотрел в сторону одиноко стоящего седана. Пока вертел головой, мог бы подойти к парочке с арбалетом наперевес, а телохранитель продолжал бы чавкать жвачкой и коситься по сторонам.

Блейк вырулил с автостоянки, влился в поток машин, движущийся по Стрипу, неторопливо поехал в правом ряду. Он увидел в зеркале, как, взревев мотором, рванул с места автомобиль с откидным верхом. Телохранитель влез в джип, последовал за ним. Блейк пропустил автомобиль с откидным верхом, поддал газу и, перестроившись левее, направился за ним, не выпуская его из виду. Через минуту мимо него пронесся джип с телохранителем. Блейк прибавил скорость – от нужного автомобиля его теперь отделяли всего четыре машины.

Они оставили позади себя несколько церквей, кафетериев, юридических контор, салонов хиромантов и гадателей по картам Таро. Машин на дороге было много. Не снижая скорости, Блейк мчался за автомобилем с откидным верхом. Он предположил, что едут они в сторону одного из казино на Фремонт-стрит. Горячий сухой воздух дул в открытые окна седана.

На мочке его уха болталась гарнитура блютус. Одной рукой он набрал на мобильнике номер, и через несколько секунд услышал хриплый голос:

– Да.

– Добрый вечер, Лео.

– Ты, черт подери, кто такой?

– Меня зовут Блейк Уайлд. Случайно, не слышал обо мне?

Последовала долгая пауза.

– Ясно. Мне о тебе Бони рассказывал, – ответил Риччи. – И еще эти двое легавых. Значит, ты и есть тот самый парень, который считает, что может воскресить свою мамашу, если раздавит пару ребят? Ну ладно. Чего ты ждешь? Что я тебя испугаюсь?

– Да, Лео, тебе следовало бы бояться меня.

– Меня ты не напугаешь, придурок. Давай приходи ко мне, прямо сейчас, поговорим. Только ведь не придешь ты – знаешь, что отсюда живым не вернуться.

– Лео, я звоню убедиться, что телефон у тебя под боком, – произнес Блейк и нажал на газ. Расстояние, отделяющее его от автомобиля с откидным верхом, стремительно сокращалось. Он обогнал чей-то лимузин, встроился в правый ряд и оказался напротив жирного парня и его спутницы.

– Что ты хочешь? – прохрипел Лео.

– Я хотел бы знать, Лео, не ты ли убил Амиру. Ведь ты был правой рукой Бони, заправлял всеми делами в «Шахерезаде».

Риччи захохотал.

– Ей размозжил череп какой-то приезжий недоумок. Все, вопрос закрыт.

– Но нам же с тобой известно, что это не так, – спокойно возразил Блейк.

– Да? А откуда? Ты в памперсы писал, когда Амиру убили.

– Лео, скажи, что ее убил ты, и тогда мы решим все между нами. Мы с тобой, и никто больше.

– Я ничего тебе не должен, гнида.

– Ну что ж. Раз ты сам того хочешь, пусть будет так, – медленно проговорил Блейк. – Ты знаешь, где я сейчас нахожусь? Нет? Еду за белым автомобилем с откидным верхом. Вот его номер – ИА8 371. За рулем сидит твой сын Джино. Ты меня слышишь?

Снова последовало молчание.

– Ты не посмеешь, сволочь.

Блейк и Джино одновременно приблизились к светофору, остановились на красный свет.

– Следи за речью, Лео, – проговорил Блейк, высовывая голову в окно.

– Гад, ты этого не сделаешь! – орал Лео в его ухо.

Блондинка дремала, прижавшись к плечу Джино. В боковое стекло Блейк посмотрел на телохранителя. Тот, ничего не замечая, лениво растянулся в кресле джипа.

– Привет, красоточка. Послушай-ка, – позвал Блейк блондинку. – Ты сколько за час берешь, если с минетом?

Блондинка встрепенулась, повернула голову и бросила на него ненавидящий взгляд.

– Заткнись, урод! – выкрикнула она.

– Да ладно тебе, – усмехнулся Блейк. – Я же ничего плохого не сказал. Просто поинтересовался ценой. Так что, за отсос отдельно берешь? А если просто поонанировать, баксов в пять уложусь?

В боковом зеркале он увидел телохранителя. Тот ерзал в кресле, явно заинтересованный происходящим впереди него, потом стал открывать дверцу. Джино обнял мясистой рукой блондинку, прижал ее к спинке кресла, подался вперед, наклоняясь к рулю.

– Слушай, пузатый! – обратился к нему Блейк. – Где ты откопал эту уродину? Хотя да, понимаю. Нормальные девки тебе уже не дают.

Щеки Джино покрылись розовой краской, на щеках выступили кроваво-красные прожилки.

– Ну, падла. Сейчас тебе покажут, – прошипел он. – Надолго запомнишь, если целым останешься.

– Ну что, Лео, ты слушаешь? – спросил Блейк. – Слушай, слушай. Внимательнее.

– Амира была шлюхой! – закричал тот. – Ее трахали все, кто желал!

Телохранитель встал с кресла и начал выбираться из машины. Джино приподнялся, его живот колыхался над рулем, как надутый воздушный шар. Блондинка, запрокинув голову и закрыв глаза, спокойно сидела в мягком глубоком кожаном кресле.

– Не хочешь попрощаться с сыночком, Лео? – произнес Блейк. – Самое время.

– Я разорву тебя! – захлебнулся Лео.

Внезапно голос его умолк, а в салоне автомобиля с откидным верхом заверещал мобильник. Блейк сразу понял, что это Лео. Он потянул зажатый между колен «ЗИГ-зауэр», выставил в окно ствол, произнес:

– Слушай, Лео!

Телохранитель сунул руку во внутренний карман пиджака. Взгляд Джино стал таким же глупым и непонимающим, как у Майкла Джонсона. Блейк дважды нажал на спусковой крючок, и во лбу Джино сразу же образовалось два аккуратных отверстия. Повернув руку, он выстрелил еще раз, в горло телохранителю. Тот упал, заливаясь кровью. В блютус истерически орал Лео. Через мгновение к нему присоединился голос насмерть перепуганной блондинки.

– Лео, передай от меня привет Бони, – холодно сказал Блейк. – Он будет следующим.

 

Глава 32

«Опять эта Сара Эванс, – подумал Страйд. – Вот неугомонная баба».

Однако выудив из кармана мобильный телефон, он увидел номер с кодом северной Миннесоты.

– Привет, босс. Как дела? – зазвучал в трубке знакомый голос. – Я по тебе очень скучаю.

– Мэгги! – воскликнул Страйд. – Рад тебя слышать. Я тебя часто вспоминаю.

– И мы все тебя тоже.

Десять лет Мэгги Бэй была его напарницей. Миниатюрная китаянка размером с большую куклу, она не раз поражала Страйда сообразительностью. Незадолго до его ухода сообщила, что беременна и потому снимает с себя полицейский значок. Это облегчило Страйду отъезд в Лас-Вегас.

– Как там у вас погодка? – спросил он. В нем неожиданно проявилось сознание миннесотца, интересующегося в начале каждого разговора погодой.

– Плохая. Дождь льет. Холодно. А у вас?

– Жарища несусветная. Помню, такая у нас стояла однажды две недели в семидесятых. За сорок зашкаливает. Я думал, в августе тут прохладнее. Ничего подобного.

– В чем там ходишь-то? В шелковых шортиках? Небось целыми днями сидишь под зонтиком в кафе и дуешь газировку?

– Ага. А вечерами волосы выгоревшие подкрашиваю.

– Кстати, ты меня сейчас не узнаешь. Я блондинкой стала, груди увеличила. Импланты вставила.

Страйд почувствовал, что должен прижаться к обочине и остановить свой «бронко».

– Ну, Мэгги, ты даешь! – рассмеялся он. – Знаешь, а я ведь действительно по тебе соскучился.

– По мне все скучают, – отозвалась Мэгги. – У меня есть несколько новостей. Не самых хороших.

Страйд посерьезнел.

– Что стряслось?

– Я ребенка потеряла, – произнесла она надтреснутым голосом.

– Сочувствую.

– Вот так… – Она вздохнула. – Две недели назад. А молчала, потому что не было сил позвонить тебе.

– Черт побери! Мэгги, нужно было сразу сообщить мне.

– И чем бы ты помог?

– Как чувствуешь себя? – спросил он и, поморщившись, покачал головой, осознав идиотизм своего вопроса. Такие обычно задают беспардонные тележурналисты жертвам преступления в выпусках вечерних новостей.

– Более-менее ничего. Врачи говорят, что подобное случается и нам нужно попробовать еще раз. В общем, ерунду всякую болтают, чтобы как-то утешить. Эрик сильно переживает. Не уверен, что хочет детей. Намекнул на руку Божью.

– Он не рехнулся?

– Неизвестно. – Мэгги немного помолчала. – Собираюсь вернуться в полицию. Я же и не хотела уходить, это Эрик настоял.

– Значит, желаешь вернуться, – задумчиво произнес Страйд.

– Но без тебя работать будет неинтересно.

Страйд не знал, как ответить, поэтому решил отмолчаться. К тому же он не догадывался, куда Мэгги клонит. Она была влюблена в него и вскоре после смерти его первой жены, Синди, попыталась его соблазнить. Он оттолкнул ее, но Мэгги не обиделась. Она ни слова не сказала ему, когда на авансцене появилась Серена. Вышла замуж за Эрика. Правда, однажды намекнула, что стоит ему захотеть, и она разведется с ним. Или наставит ему рога.

– Ты рад, что уехал в Город греха? – поинтересовалась Мэгги.

– Да. По-моему, вписался в местную жизнь. Наверное, сам такой.

Мэгги пропустила его иронию мимо ушей.

– Как работается? Начальство не досаждает?

– Нормально, – ответил Страйд. – Выполняю те же функции, что и ты в свое время. На лейтенанта ворчу иногда.

– Замечательно. А Серена?

– Она в порядке.

Мэгги долго молчала. Она все поняла. «Хитрая девушка, ее не проведешь», – подумал Страйд.

– Значит, у вас проблемы все-таки имеются, – догадалась Мэгги.

– Если честно, я не знаю, что у нас есть.

– У твоей Серены в шкафу скелетов слишком много. И тебе это известно.

– Да не скелеты, – отозвался он и, вздохнув, рассказал Мэгги о Серене и Клэр. О своих тайных страхах, признаваться в которых не осмеливался даже самому себе, и о том, что опасается потерять ее.

– Она все еще любит тебя?

– Говорит, что да.

– А ты ее? Что чувствуешь?

Страйду припомнился старенький анекдот. «Спроси миннесотца, жена которого убежала с любовником, собака издохла, дом сгорел, а машину угнали, как он чувствует себя и тот ответит: „Все о'кей“».

– Да нормально.

– Забавно.

– Мэгги, я люблю ее.

– Тогда в чем проблема, шеф? Считай, что ты вытянул счастливый лотерейный билет.

– Конечно, – рассмеялся Страйд и добавил: – Как я сам до такого раньше не додумывался.

– Мир вокруг нас значительно сложнее, чем мы представляем, – изрекла Мэгги тоном, показавшимся ему очень странным. На секунду даже голос ее стал незнакомым, чужим.

– Ты о чем, Мэгги? – тревожно спросил он.

– Да ладно, шеф. Не будем, – отрезала она.

Он почувствовал, что временами она его попросту не слышит, и решил сменить тему:

– Значит, возвращаешься на работу?

– Окончательно не решила. Пока мало времени прошло.

– Понимаю, – отозвался Страйд. Он привык думать о Мэгги как о скале, не представлял себе, что и она может страдать.

– Прости, Мэгги. Я очень тебе сочувствую.

– Спасибо. А я ведь позвонила тебе, не только чтобы пожаловаться на судьбу.

– Да? Что еще?

– Связаться с тобой меня попросил Два-К.

Заместитель начальника управления полиции Кайл Кинник был шефом Страйда в Дулуте.

– И что же он от меня хочет? – Он ощутил, как екнуло в груди.

– Ищет нового лейтенанта для отдела расследований, – ответила Мэгги. – Наш уходит на пенсию. Кинник хотел бы знать, не думаешь ли ты вернуться сюда?

– Библиотеки! – воскликнула Аманда. – Это единственный наш шанс.

Она стояла у открытого окна в кабинете Сохилла. День был кошмарным – удушающая жара, и ни ветерка с гор. На столе лейтенанта жужжал небольшой вентилятор, гнал воздух прямо в лицо Сохиллу. В части центрального района после полудня отключили электричество, и хотя полицейское управление имело собственный генератор, на кондиционеры его энергии не хватало. Духота в кабинете была неимоверная.

– Ведь откуда этот парень узнал об Амире? – в который раз спросила Аманда. – Сорок лет прошло. Конечно, он мог облазить весь Интернет, но уверена, что начал он с библиотек. Там прочитал старые газеты и журналы и составил список жертв.

– Проверь, – отозвался Сохилл. Его лицо блестело от пота, но галстук был, как всегда, туго завязан. Страшной жаре он сделал лишь одну уступку – снял пиджак. – Мы передали его портрет в газеты. Его показывали по телевизору. И никаких результатов. Никто его не узнает. А он чуть не под носом у нас, в центре Стрипа, убивает Джино Риччи и его телохранителя. Как вы это объясните?

– Нам известно, что он умеет менять внешность, – ответил Страйд. – Он профессионал. Если он не хочет, чтобы его опознали, его не опознают. Мы направили во все казино полицейских, в форме и штатском. Есть показания людей, видевших его вчера вечером за рулем коричневого седана, но номера никто не запомнил.

– По телефону доверия звонит кто-нибудь?

– Звонят многие, но ничего стоящего не сообщают, – ответил Страйд.

– Что еще о нем известно? – допытывался Сохилл.

– Опасный человек. Безликий, с десятком фамилий и без биографии, – отозвалась Серена. – В Рино до шестнадцати лет его называли Майклом Бертоном. Джей Уоллинг раскопал кое-какие сведения в школе, где он учился. Обычные сведения. После поджога он исчез из города. Кем был и где обретался – неясно.

– Я связался с военными, с двумя парнями, служившими под началом Дэвида Камена в Афганистане. Один вспомнил Уайлда и подтвердил все, что Камен нам рассказал. Блейк действительно был наемником, но где, помимо Афганистана, выяснить не удалось.

– Мы пока не связываем его убийства с Амирой. Может, имеет смысл сказать об этом? – предложила Серена.

В голове Сохилла завертелись, заскрежетали политические шестеренки.

– А как это нам поможет?

– Вероятно, он говорил с кем-нибудь об Амире или о «Шахерезаде». Его вспомнят те, с кем он встречался.

– Неубедительно, – покачал головой Сохилл. – Как только всплывет название казино, в газетах замелькают огромные заголовки. Начнется шумиха. Нет, не надо.

«Ну конечно, посыплются вопросы, всплывет имя Бони Фиссо», – подумала Аманда и сказала:

– Так или иначе, но все равно свяжут. Или утечка произойдет, или какой-нибудь пройдоха типа Рекса Тиррелла догадается.

– Нас их фантазии не касаются! – отрезал Сохилл. – Будем заниматься своим делом. Нам необходимо поймать Уайлда, пока он еще кого-нибудь не убил. – Он вытянул из кармана рубашки платок и вытер мокрый лоб. – Как будем предотвращать следующее преступление?

Серена, повернувшись, взглянула на Корди.

– Список с собой? – спросила она.

– Да. – Корди, кивнув, заговорил: – У нас есть еще десять человек, которые работали в то время в «Шахерезаде» и имели отношение к Амире и ее шоу. Танцовщицы, хореографы. Уайлд вполне способен заподозрить их в том, что они имели на нее крепкий зуб. Ну, вы понимаете. Мы связались с ними, посоветовали быть предельно осторожными и предупредить родственников, чтобы те внимательнее поглядывали по сторонам.

– Уайлд, похоже, имеет определенную цель и двигается точно к ней, – заметил Страйд.

– Кого ты имеешь в виду? – спросил Сохилл.

– Бони. Уайлд не дал бы нам свой портрет, если бы не был уверен, что партия подходит к финалу. Он хочет, чтобы Бони знал об этом.

– Зачем оповещать о своих намерениях?

Страйд пожал плечами.

– Гордость. Самомнение. Уверенность. Ему важно, чтобы Бони занервничал.

Сохилл откинулся на спинку стула и нахмурился.

– Скорее всего нацелился он не на Бони, а на кого-то из его родственников. На дочь. Вот кто под номером один в его списке. Правильно?

– Абсолютно, – подтвердил Страйд.

Сохилл наклонился и ткнул пальцем в Серену.

– Ты знаешь Клэр. Вот и займешься ее охраной. Глаз с нее не спускай.

– Я не нянька, – возразила Серена.

– Ты детектив, и в твои обязанности входит защита граждан от преступлений, – парировал Сохилл. – Имеешь что-то против? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Приказываю вам, детектив, обеспечить безопасность Клэр Белфорт. Мы не можем допустить, чтобы Уайлд добрался до нее. Не отходите от Клэр ни на шаг. Находитесь всегда рядом с ней. Поселите ее в своем доме, если хотите.

– Понятно, – ответила Серена. Вид у нее был такой, словно она вот-вот взорвется.

Аманда удивленно смотрела на нее, она не предполагала, что Серена, всегда холодная и невозмутимая, может выйти из себя.

В кармане ее куртки заверещал мобильный телефон. Она извинилась, вышла из кабинета, нырнула в соседнюю пустую комнату и открыла телефон:

– Гиллен слушает.

– Это Лео Риччи.

Аманда опустилась на стул, горячий от жары.

– Сочувствую вашему горю, мистер Риччи, – промолвила она.

– Прекрати. Я не нуждаюсь в вашем сочувствии! – рявкнул Риччи, задыхаясь от злобы.

– Мы не могли бы с вами встретиться? Помогите нам, иначе этот парень продолжит убийства.

– Мне нечего вам сказать. Прошлое меня не интересует, я его давно забыл. То, что случилось с Джино, – мое личное дело. И сукин сын Уайлд за это заплатит. Я звоню для того, чтобы сообщить вам: найдите его как можно быстрее.

– Да?

– Да. Потому что теперь его буду искать и я.

 

Глава 33

Блейк выдохнул облако едкого сигаретного дыма, оно обволокло его лицо, затем начало медленно подниматься. Он взял бокал с кисло-сладкой «Маргаритой», смахнул с его края соль. Вообще-то напитки с лимоном, которые так любили туристы в Канкуне, ему не нравились. Он предпочитал пиво и шотландское виски. Однако рыжеволосый адвокат из пригородной ассоциации юристов, занимающихся делами о банкротствах, с мешками под глазами, значком со своей фамилией на рубашке и бокалом «Маргариты», не привлечет к себе ничьего внимания. Кого заинтересует подвыпивший крючкотвор, заигрывающий с двадцатилетней официанточкой?

Он сидел за круглым столом в зале бара «Лаймлайт», в последнем ряду. Со всех сторон его сжимали посетители, они гремели льдом в бокалах, громко разговаривали и кашляли. В приглушенном свете низко висящих ламп, в суете, толчее, мелькании фигур разобрать лица было трудно, однако уже до начала выступления он успел заметить охрану. Два огромного роста детектива теснились за столиком напротив сцены, явно чувствуя себя не в своей тарелке в цивильных костюмах и туго завязанных галстуках. Изящный невысокий латиноамериканец-полицейский с зачесанными назад густыми волосами и приклеенной улыбкой маячил позади него, почти у входа, ежеминутно обводя присутствующих острым взглядом. Иногда он проходил так близко, что Блейк мог коснуться его. У стен напротив стояли мордовороты из «Премиум секьюрити». Блейк знал их. Гориллоподобные особи – центнер мышц и мозг с грецкий орех. Шутки ради Блейк приветливо махнул одному, тот недоуменно уставился на него, но не узнал. Блейка разобрал смех.

На сцене появилась Клэр. Было уже за полночь, начиналось ее второе выступление. Музыка Блейка не интересовала, но голос Клэр ему понравился – очень подходящий для стиля кантри, чуть хрипловатый, с нотками печали, он вызвал у него воспоминания о страданиях, перенесенных им в мальчишеском возрасте. В тот мрачный уголок своей души Блейк заглядывал редко, и голос Клэр словно вводил его в тайные глубины, заставлял поверить в то, что входить туда нужно чаще, а потери лишь усиливают волю к жизни и жажда обладать прекраснее самого обладания.

В последнее Блейк не верил.

Он вспомнил свою приемную мать, Бони Бертон. Даже сейчас при одной мысли о ней мурашки поползли по телу. Ему страшно было думать, что тогда он любил ее и старался удовлетворять. Своего приемного отца Блейк ненавидел даже больше, поскольку тот все видел и не пытался помешать Бони. Поначалу Блейку нравилось наставлять ему рога. Он и сейчас иногда ощущал прикосновение ее рук. И всегда испытывал злобу вперемешку со сладострастием. Ему было противно от одного сознания, что она имела над ним полную власть. Бони часто говорила, что у нее не было лучшего любовника, чем он, она никогда не причинит ему зла и ее тело принадлежит ему. Тело рыхлое, с обвислыми грудями и животом, громадным как подушка.

Однажды она заявила ему, что было бы неплохо, если бы он убил приемного папашу. Тогда бы они могли полностью наслаждаться друг другом. Того самого папашу, бессильного слизняка, либо до смерти напуганного женушкой, либо действительно безразличного к тому, что происходит в спальне.

Блейк согласился, умолчав, разумеется, что дополнит ее собственным содержанием – убьет их обоих. Месяцем позже, ночью, он стоял во дворе и смотрел, как огонь пожирает дом вместе со связанными в нем обитателями.

В его памяти вдруг всплыл мальчик из Саммерлинга, Питер Хейл. Тогда Блейк получил урок: он не камень и ярость может прийти внезапно и ослепить его. В тот день он долго смотрел, как мальчик играет, бьет по мячу, и тот, отскакивая от ворот гаража, возвращается к нему. Бац-бац, бац-бац. Стук мяча гипнотизировал Блейка. Ну что может быть проще – минуту понаблюдать за мальчиком, улыбнуться, затем выйти из машины, перерезать горло Линде Хейл и вернуться. Даже задержаться возле мальчика, ударить пару раз по мячу и расхохотаться вместе с ним. Неожиданно он поймал себя на том, что не может оставить мальчика без матери. Он неподвижно сидел в автомобиле, а мячик все стучал. Бац-бац, бац-бац. Мальчик был счастлив. У него было все, о чем он мог мечтать. То, чего лишен Блейк. Непонятно за что. Мальчик, жизнь которого не коверкала Бони, а настоящую мать не раздевали и не убивали в Лас-Вегасе. В нем точно торнадо поднималась злоба. Она захлестнула его. Вспыхнула безотчетная зависть. Отвращение. Костяшки пальцев, сжимавших руль, побелели. Казалось, еще немного – и он сломает его. Ненависть к мальчишке разрывала Блейка. Не раздумывая и не колеблясь, он включил передачу и, набирая скорость, понесся прямо на мальчика. Он хотел втереть его в асфальт, размазать, превратить в ничто. Потому что ничто может стать благословением.

Воспоминания отхлынули. Блейк заморгал. Он понял, что слишком увлекся и не концентрируется на деле. Память увела его в сторону. Блейк посчитал, что во всем виноват голос Клэр, пьянящий и чарующий, негромкий и ленивый, но проникавший в самое сердце.

Он приказал себе сосредоточиться и прошептал:

– Амира.

Следует поторапливаться. Он уже не раз смотрел шоу Клэр и знал, что ей осталось исполнить всего три песни. Надо идти немедленно, иначе он не сможет выбраться из толпы ее потных поклонников, локтями пробивающих себе дорогу к выходу. В эти несколько минут Клэр остается одна, без прикрытия. Она уходит за кулисы без охраны и полицейского сопровождения.

Он знал, как все сделает. Клэр сама ему в том поможет.

Когда она закончила последнюю песню, «Еще один момент» Минди Смит, Блейк, не дожидаясь, пока смолкнут аплодисменты, поднялся и, лавируя меж столов, заторопился к ближайшей двери. Он был в легкой спортивной куртке, рубашке с галстуком, джинсах и дорогих туфлях. Оказавшись в зале казино, он на ходу затушил окурок сигареты о первый попавшийся игральный автомат и продолжил путь к стеклянному выходу, напротив которого находилась автостоянка с тремя рядами припаркованных горизонтально автомобилей. Слева тянулся Баулдер-Стрип. Последним в правом ряду был его темно-серый седан. Вскочив в него, Блейк мог в считанные секунды вырваться на автостраду и затеряться в потоке машин.

В среднем ряду, облокотившись на капот красного «каприс-классик», стоял полицейский в штатском, следивший за всеми, кто входил и выходил из клуба. Блейк ощутил на себе его взгляд. Опасаясь быть узнанным, он почувствовал себя неуютно. Дружески кивнув полицейскому, он шагнул мимо него, направляясь к своему седану. Не оборачиваясь, он двигался вперед, прислушиваясь, не раздадутся ли за его спиной шаги, но все было тихо.

Блейк сел в машину и выудил из кармана мобильный телефон. Подождав десять минут, пока из зала не схлынет толпа, набрал номер. Клэр ответила сразу. Даже сейчас, когда она не пела, а говорила, ее голос продолжал нравиться ему.

– Это детектив Джонатан Страйд, – произнес Блейк. – Я работаю с Сереной.

По ее прерывистому дыханию он догадался, что она, раскрасневшаяся от напряжения и жары, еще не пришла в себя после выступления.

– Понятно, – проговорила Клэр.

– Вам нужно как можно быстрее покинуть клуб.

– А где Серена? – спросила она. – Я предполагала, что вы оба приедете за мной.

Блейк нахмурился. Времени на дискуссию не оставалось, приходилось соображать быстрее.

– Серена занята, – произнес он. – Ждать некогда. Я нахожусь на автостоянке, возле «каприс-классик», в среднем ряду. Чем скорее вы выйдете ко мне, тем лучше.

– Там безопасно?

– Вполне. Здесь везде наши люди. Им дан приказ стрелять на поражение.

– Иначе говоря, вы используете меня как наживку? В качестве извивающегося червячка?

Блейк усмехнулся:

– Можете считать и так.

Помолчав несколько секунд, Клэр ответила:

– Хорошо, я выйду через пять минут.

* * *

Страйд въехал в ворота на огороженную территорию клуба «Лаймлайт», запруженную людьми и машинами, кое-как протиснулся между ними и припарковался под углом у центрального входа, на боковой подъездной дороге.

– Ее выступление закончилось, – сообщил он.

Они вышли из его «форда-бронко». Размахивая в воздухе полицейским значком, расталкивая обмякших от духоты зала, лениво бредущих потных зрителей, он двинулся к дверям клуба. Серена следовала за ним. С трудом они вошли внутрь.

– Ты уверен? – спросила Серена.

Страйд догадался, на что она намекает. На все время поиска Блейка Сохилл предложил им поселить Клэр у себя. Затея лейтенанта Страйду не нравилась: он не хотел, чтобы, воспользовавшись удобным моментом, хитрая напористая лесбиянка соблазнила его жену перед его носом, – однако сознавал, что Сохилл прав.

– Ничего иного не остается. Уж лучше пусть она торчит у нас.

– Не думаю, чтобы она согласилась, – возразила Серена. – Она очень независимая.

– Попробуй очаровать ее, – произнес Страйд и, повернувшись к Серене, увидел, как она вспыхнула.

Зал был почти пуст. Официантки собирали со столов смятые салфетки, недопитые бокалы. Серена помахала Корди, стоявшему на сцене рядом с дверью, ведущей внутрь, к комнате Клэр и помещению для девушек-оркестранток, аккомпанировавших ей. Корди болтал с одной из них, высокой, с волосами, выкрашенными в белый и пшеничный цвета, кольцом в носу и татуировкой в виде орла на предплечье.

– Клэр у себя? За кулисами?

– Конечно, мамуля.

Серена и Страйд поднялись на сцену.

– Блейка не видно?

Корди покачал головой:

– Нет.

– Никто не выходил отсюда, кроме оркестранток? – Серена указала на дверь.

– Ни единого человека. Я выставил пару парней у входа, на случай если Блейк вдруг заявится. Сюда, в зал, они пропускают строго по списку. В общем, все под контролем.

Страйд и Серена вошли в дверь и оказались в полутемном коридоре. Послышался тонкий звон посуды. Серена подвела Страйда к другой двери, рядом с запасным выходом. На ней висела большая, не очень аккуратно вырезанная крупная белая звезда и плакат с портретом Клэр. Страйд, никогда не видевший ее прежде, с тревогой отметил, что девушка очень красива и сексапильна. Такая же высокая, как и Серена, уверенная в себе, с полными губами и манящим взглядом крупных ярких глаз.

Серена постучалась и позвала:

– Клэр!

Молчание. Тогда Серена постучала еще раз, громче.

– Вероятно, принимает душ, – предположила она.

Страйд, почувствовав недоброе, толкнул дверь, она была закрыта. Он забарабанил по ней кулаком.

– Вот черт, – прошептал Страйд. Он присел на корточки и попытался заглянуть в узкую щель между дверью и полом, но в комнате было темно, и он ничего не разглядел. Не увидел он и того, что так боялся увидеть – трупа Клэр.

– Я проверю казино, – сообщил он, поднимаясь.

Серена кивнула.

– А я пойду с другой стороны. Может, она стоит курит с кем-нибудь.

Страйд направился в зал. Позади послышался стук – это Серена вышла через запасной выход. Страйд так торопился, что едва не сбил с ног официантку с полным подносом бокалов. Увернувшись от нее и распахнув двойные двери, он влетел в зал казино.

Охранник даже не взглянул в его сторону. Страйд поморщился, схватил его за плечо:

– Клэр здесь не проходила?

– Какая Клэр?

– Клэр Белфорт, – медленно и отчетливо произнес Страйд.

Охранник помолчал, затем, догадавшись о ком говорит Страйд, воскликнул:

– А, эта певичка, что ли? Да, проходила тут с минуту назад.

– Одна?

– Да.

– И ты не попытался остановить ее?

– Слушай, тех, кто выходит, я не останавливаю. Мне приказывали следить, чтобы сюда не просочился какой-то парень. К тому же она заявила, что ее ждут.

Страйда прошиб холодный пот.

– Ждут? Кто?

– Какой-то Страйд.

Чертыхнувшись, Страйд потянулся за пистолетом.

– Куда она направилась?

Охранник указал на двойную стеклянную дверь, выходившую на автостоянку.

– Туда.

Под удивленные взгляды игроков в зале Страйд, пряча руку с пистолетом под курткой, бросился к двери. Возле нее продолжали толпиться зрители, постепенно выходившие на улицу. «Правильно все рассчитал. Толпа. Выстрел. Начнется давка, паника. А он тем временем ускользнет», – отметил Страйд.

Усиленно работая локтями, он стал пробиваться к выходу, понимая, что время, отделяющее жизнь от смерти, исчисляется секундами. В стекле Страйд увидел свое отражение и раздраженно поморщился. Оно, как ему показалось, издевательски подмигнуло ему.

Блейк запихнул тело полицейского на заднее сиденье «каприс-классик», вытер об его брюки окровавленный нож, сунул его в карман. Закрыв дверь машины, он широко улыбнулся паре, сидевшей в джипе.

– Малость перебрал парень, – объяснил Блейк и щелкнул себя по горлу.

Пара кивнула, нисколько не заинтересованная происходящим.

Блейк подошел к капоту автомобиля и принялся разглядывать покидавших здание людей. Женщин в умопомрачительных облегающих платьях. Мужчин, с наслаждением закуривавших сигары, расстегивавших мокрые от пота воротники рубашек. Целуясь, громко разговаривая, смеясь, держа друг друга за руки, они неторопливо расходились по своим машинам. Никто не обращал на него внимания.

Он не отрывал взгляда от стеклянной двери. Прошло еще две минуты, и он увидел Клэр. Она выплыла на улицу, ветер начал развевать ее волосы. Отойдя от двери, она остановилась, осмотрела голубыми глазами стоянку. Она была в красной шелковой блузке с длинными рукавами, тугих джинсах, туфлях на высоких каблуках. Кожа блестела в свете огней.

Клэр заметила его у машины. Он кивнул ей. Она спустилась по ступенькам и направилась к нему. Сняв темные очки, Блейк улыбнулся ей. Их глаза встретились.

Клэр резко остановилась, будто что-то вспомнив. Она находилась еще очень далеко от него.

– Я здесь! – крикнул Блейк. – Идите скорее!

Она двинулась вперед, но уже медленно.

Блейк заметил через ее плечо какую-то суету у дверей. Из толпы вынырнул мужчина, и Блейк сразу узнал его. Джонатан Страйд. Руку он прятал под курткой. Блейк потянулся к пистолету.

– Идите же! – позвал он Клэр.

Она опять остановилась, проследив за движением его руки, обернулась и увидела Страйда, Посмотрела на «каприс-классик» и застыла в оцепенении. Оглядела фигуру Блейка, увидела его руки.

Ужас охватил Клэр, лицо покрылось красными пятнами.

Блейк посмотрел вниз и сообразил, чего испугалась Клэр – крови на его руках.

Страйд выбрался из толпы, бросился к автостоянке, остановился и поискал глазами Клэр. До него донесся обрывок разговора:

– Какой у нее мощный голос!

– Знаешь, я чуть не заплакала.

– Да, поет великолепно.

Страйд видел Клэр только на плакате, но надеялся, что узнает ее. Но как она выглядит сейчас? Он сделал несколько шагов, подумал, не окликнуть ли ее, но решил не привлекать к себе внимания.

Страйд двинулся в сторону, толкнул проходящую мимо него блондинку и извинился.

– Козел, – прошипела она.

Но Страйд уже не слышал.

«Ну где она? Куда исчезла? Она и Блейк должны находиться где-то рядом», – пронеслось у него в голове.

Охранник сообщил ему, что Клэр ждет какой-то человек, назвавшийся его именем.

«Несомненно, это может быть только Блейк».

Рядом раздались тихие голоса:

– Гляди, гляди, вот!

– Кто?

– Да певица.

Страйд повернулся, проследил за взглядами людей и увидел Клэр, смотревшую в его сторону. Странно, но первое, что бросилось ему в глаза, – ее светло-малиновые волосы, сияющие в неоновом свете, и голубые глаза. Он почувствовал громадное облегчение, длившееся, правда, недолго. Глядя через плечо Клэр, Страйд заметил рыжую голову, белый воротник рубашки, галстук. Вид мужчины показался Страйду вполне миролюбивым, но когда он снова переключил внимание на Клэр, то сразу встревожился.

В памяти всплыл рисунок и эти глаза. Выхватив руку из-под куртки, Страйд закричал:

– Клэр!

Рыжеволосый, усмехаясь, посмотрел на него. Узнал. Рука скользнула во внутренний карман куртки.

Страйд бросился вперед.

– Клэр! Падай!

На мгновение она точно окаменела, не зная, к кому из них бежать, затем нырнула за стоящую рядом машину и откатилась в сторону. Страйд выхватил пистолет, присел на колено, двумя руками обхватил рукоятку и приготовился стрелять. Однако Блейк уже исчез. Двигался он с быстротой привидения – бросился плашмя на асфальт, перекатился влево и приподнялся, готовый открыть огонь по Страйду.

Тому оставалось лишь кинуться на асфальт, услышать треск разрываемой одежды и почувствовать боль в ушибленном плече. В ту же секунду вереница пуль, просвистев над ним, попала в окно казино и разнесла стекло в мелкие брызги.

В здании возник хаос. Одни посетители прятались под столами, другие метались по залу, третьи неслись к дверям. Уши закладывало от криков и визга.

– Полиция! – заорал Страйд. – Всем лечь и не двигаться!

Чуть приподняв голову, он осмотрел автостоянку – люди, вжавшись в асфальт, тихо ползли к своим машинам. Блейк исчез. Страйд добрался до первого ряда стоянки и увидел Клэр. Она сидела на корточках, прижавшись к заднему колесу автомобиля, уставившись пустым взглядом в землю. Страйд, пригибаясь, быстро подбежал к ней.

– Меня зовут Страйд, – сказал он. – Оставайтесь тут. Сидите тихо, не двигайтесь.

– Кровь. Я видела кровь, – прошептала Клэр.

– Где?

– На его руках.

Страйд тихо выругался. Он решил рискнуть, медленно приподнялся, посмотрел сквозь стекло автомобиля. Автостоянка была пуста. Люди куда-то исчезли, будто их забрали инопланетяне, увезли в другие миры. На самом деле часть из них притаилась за машинами, кое-кто начал короткими незаметными перебежками уходить в строну Баулдер-Стрип. Однако угроза захвата Блейком заложников оставалась.

– Оставайтесь тут, – повторил Страйд.

Он скользнул мимо машин и ринулся вперед. Бежать пришлось по открытому пространству, но, неожиданно для Страйда, выстрелов не последовало. Добравшись до красного «каприс-классик» и узнав в нем один из автомобилей, принадлежавших полицейскому управлению и использовавшихся для операций прикрытия, Страйд приподнял голову и заглянул в салон. На заднем сиденье он увидел неуклюже лежащую фигуру. Он открыл дверь, и на асфальт хлынула кровь. Собравшись в лужу, она сразу пропитала его брюки на коленях. Страйд взял руку лежавшего, попытался нащупать пульс, но безуспешно. Человек был мертв.

Страйд отполз от машины и услышал топот – кто-то бежал в противоположную от парковки сторону. Он резко обернулся, заметил силуэт Серены, и мгновенно раздался грохот выстрелов. Серена бросилась вниз. Пули, ударив в металл корпуса, высекли из него снопы искр.

– Серена! – закричал Страйд.

– Все в порядке! – отозвалась она.

Страйд облегченно вздохнул. Он перебежал к следующему автомобилю, чуть выглянул сбоку от капота. Успел заметить Блейка – тот притаился в трех рядах от него. Страйд несколько раз выстрелил. Одна из пуль разбила боковое зеркальце чьего-то «кадиллака».

«Ну все. Теперь Сохилл меня точно съест», – подумал он, усмехнувшись.

Страйд переместился к соседней машине, присел за ней и побежал. Как только он оказался на открытом пространстве, Блейк засек его и выпустил веер пуль. Страйд добрался до автомобиля, присел за колесом и только сейчас почувствовал боль в груди. Он посмотрел вниз и увидел, что из дыры в рубашке сочится кровь. Разорвав материю, Страйд обнаружил, что ранен, но не пулей, а металлическим осколком, отлетевшим от какого-то автомобиля. Не опасная и не такая уж большая царапина, но грудь болела сильно.

Из кармана донесся мелодичный звук. Страйд вытянул мобильник, раскрыл его и увидел номер телефона Серены.

– С тобой все в порядке? – прошептала она.

– Небольшой порез осколком, а так – ничего серьезного.

– Помощь на подходе. Через пару минут тут будет с десяток наших машин.

«Вот черт, здесь же полным-полно гражданских», – подумал Страйд и прислушался. Наступившая тишина беспокоила его.

– До Клэр добраться сможешь? – спросил он.

– Надеюсь, да.

– Тогда давай, вперед. Я тебя прикрою. Оставайся с ней. Не хватало только, чтобы он ухлопал ее.

Страйд переполз к багажнику машины, поднял пистолет, готовясь открыть огонь. От резких движений рана на груди немного разошлась. Страйд поморщился от резкой боли, приподнялся, упер локти в крышку багажника. Он услышал за спиной топот бегущей Серены и вдруг увидел шевеление впереди, в трех рядах от себя. Кто это был, Страйд не понял, но на всякий случай выстрелил в воздух. Фигура юркнула вниз.

– Все! Я добежала! – крикнула Серена.

Страйд бросился вперед. «Сукин сын где-то недалеко», – подумал он.

У Блейка кончались патроны, а кроме того, до его уха долетел слабый пока звук полицейских сирен. Многих сирен. Блейк понимал, что не пройдет и минуты, как «Лаймлайт» окажется в оцеплении. Ему, конечно, удастся ускользнуть, воспользовавшись паникой и суматохой, но с какими потерями и как?

Он видел, как Серена метнулась к машине, за которой пряталась Клэр. Страйд прикрывал ее. Блейк даже не попытался выстрелить – ему уже стало ясно, что сегодняшний план провалился, Клэр находится вне пределов его досягаемости.

Пора сматываться.

Впереди послышались быстрые шаги. Блейк догадался, что к нему приближается Страйд.

Он отполз к последнему ряду автомобилей, туда, где находился его седан. Рядом с ним, в джипе «тойота», сидела, пригибая головы, какая-то пара. Очень полная женщина с курчавыми черными волосами с ужасом посмотрела на Блейка и на пистолет в его руке, слабо вскрикнула и приникла к груди мужа. Тот, натянув на лицо мужественную маску, вызывающе бросил:

– Тебе чего нужно? Вали отсюда!

Блейк окинул взглядом его одутловатое круглое лицо, двойной подбородок, сунул ему под нос ствол «ЗИГ-зауэра» и тихо произнес:

– Заткнись, если хочешь жить.

Сирены ревели во всю мощь. Машина с оглушительным ревом подлетела к первому ряду, завизжала тормозами, развернулась и остановилась. В поисках надежного укрытия к ней бросились те, кто прятался за колесами автомобилей.

Услышав странный звук, Страйд выпрямился, завертел головой, но вскоре догадался, что ошибся, приняв за выстрел хлопок из глушителя. Впереди, в двух рядах от него, взревел двигатель, и темно-серый седан, набирая бешеную скорость, понесся к автостраде. Страйд вздрогнул, сообразив, кто сидит за рулем.

Он бросился вперед, но увидел лишь силуэт автомобиля, удаляющегося к Баулдер-Стрип. Страйд вскинул пистолет, приготовившись открыть огонь по шинам, как вдруг заметил в свете неоновых огней две тени в салоне. Он не стал рисковать и опустил пистолет.

«Значит, он все-таки взял кого-то в заложники».

На предельной скорости седан мчался к северу. Страйд побежал навстречу трем подъезжавшим полицейским автомобилям, замахал руками, показывая в сторону удаляющегося седана, который через пару секунд уже влился в густой поток машин.

Полицейские развернулись. Погоня началась.

Страйд бросился к противоположной стороне автостоянки. Там уже стояли шесть полицейских. Среди них и Корди. Две машины с мигалками заблокировали вход в клуб. Внутри двое полицейских опрашивали оставшихся в здании посетителей. Страйд поморщился. Он считал, что все закончилось. Блейк ушел, и опрос случайных людей в клубе ничего не даст.

Он спросил у Корди, где Серена. Тот молча ткнул пальцем через плечо. Страйд отправился искать ее и обнаружил в глубине здания, в служебной комнате без окон. Рядом с Сереной, обняв ее и положив голову на плечо, сидела дрожащая Клэр. Страйд приблизился к ним. Серена показала на его рану.

– Обратись к врачу.

– Да ну, мелочи. Промою, заклею пластырем, и все.

– А ноги?

Страйд оглядел бурые пятна на брюках и покачал головой:

– Это не моя кровь.

– Что с Блейком? – спросила Серена.

– Ты его убил? – проговорила Клэр. Подняв голову, она посмотрела в лицо Страйду.

Тот лишь покачал головой.

В камуфляжного цвета футболке и облегающих гимнастических шортах, натянув на лоб бейсболку, Блейк беспрепятственно вышел с автостоянки. Никто даже не попытался остановить его. Свою одежду он швырнул на заднее сиденье «мустанга» с откидным верхом. Постояв у светофора и дождавшись зеленого света, он спокойно перешел на противоположную сторону, поискал такси.

Где-то далеко завывали сирены полицейских автомашин, преследующих темно-серый седан. Отвлекающий от Блейка. Он подумал, что круглолицему мужчине и его жене хватит ума поднять руки вверх, когда их наконец догонят и прижмут к обочине.

Все прошло на редкость быстро и просто: он сунул мужчине ключи от седана и приказал, рванув с места, десять минут мчаться на предельной скорости в любую сторону. Еще пригрозил взорвать с помощью мобильного телефона бомбу, заложенную в багажнике, если тот попытается остановиться раньше. Бред, конечно, но мужчина поверил. Неудивительно. Любой человек во что угодно поверит, особенно если ему сунуть под нос ствол пистолета.

Круглолицый и его толстуха уехали.

Разумеется, Блейк мог и сам сесть за руль, но он предпочитал не уравнивать шансы, а иметь фору.

Все вышло неплохо. Однако сделать оставалось еще очень многое.

 

Глава 34

Страйд лежал на кровати, голый. Под потолком работал вентилятор, гоняя лопастями душный воздух, еле вползавший в открытое окно. Было три часа утра. Вернувшись домой из «Лаймлайта», они обнаружили, что электричества в доме нет. Страйд лежал во мраке спальни с открытыми глазами, ничего не видя вокруг.

Он страдал от мучительной боли. Тело ныло. Хуже всего, что ломило кости. Мышечную боль можно снять растиранием и массажем, а вот костную унять невозможно. Его перекатывания по асфальту отзывались страданиями. Лет двадцать назад Страйд посчитал бы это ерундой и никаких последствий не ощутил бы, но теперь и такая мелочь чувствовалась. «Да, дружок, молодость прошла», – подумал Страйд.

Рану на груди Серена ему перевязала, но были еще многочисленные ссадины и мелкие порезы, которые Страйд увидел после того, как разделся. Малейшее прикосновение к ним заставляло его морщиться и постанывать. Он заставил себя принять душ. Струи воды тонкими кинжалами полосовали тело, Страйду казалось, что его трут наждачной бумагой. Однако после душа, смыв с себя грязь и пыль, он почувствовал себя лучше.

Страйд услышал, как тихо открылась и закрылась дверь спальни. Вошла Серена. Она приблизилась к открытому окну, немного постояла перед ним, глядя на улицу. Страйд любовался ее высоким красивым силуэтом.

– Как Клэр? – спросил он.

– Заснула. Я дала ей снотворное.

Серена подошла к нему и села на кровать.

– Я так боялась за тебя. Думала, ты не встанешь, – сказала она.

– Уж лучше бы мне действительно не вставать, – пробормотал Страйд.

Он ощутил прикосновение пальцев Серены, чертивших круги на его груди.

– Больно?

– Очень. Все тело ломит.

– Давай попробую полечить тебя.

Она начала плавно водить по его телу ладонями, иногда мягко надавливая пальцами, в основном на эрогенные зоны.

– Клэр тебя любит, – произнес он.

– Я знаю.

Клэр и не пыталась ничего скрыть. Влюбленность чувствовалась и во взгляде, каким она смотрела на Серену, и в том, как она обнимала ее, сидя в машине, по дороге домой.

– А ты ее?

Серена нажала на маленькую ранку, и Страйд едва не вскрикнул от боли.

– Вот тебе! – воскликнула она.

– Ну зачем же нарочно-то? – взмолился Страйд.

– А чтобы глупых вопросов не задавал. – Серена подула на ранку, и боль утихла. – Я кое-что скрыла от тебя, но это касается не Клэр, – проговорила Серена, продолжая мягко поглаживать Страйда.

Он, закрыв глаза, промычал что-то неопределенное, но что должно было означать вопрос. Правда, сейчас для него ровным счетом ничего не значили ни прежние признания Серены, ни грядущие.

– Мы с Дейрдрой были любовницами, – тихо призналась Серена. – Тогда мы были еще подростками. Прости, что не говорила тебе раньше.

Она приподняла его руку, поднесла к губам ладонь, провела по каждому пальцу языком, затем по очереди взяла их в рот. Через минуту послышался звук открывающегося ящика в тумбочке. Серена достала что-то из него.

– Многие мужчины возбуждаются, видя, как женщины занимаются любовью, – сообщила она.

– Знаю.

– А ты?

– А как ты думаешь?

Серене и не нужен был ответ Страйда, она чувствовала реакцию его тела на свои прикасания.

Признания Серены не удивили Страйда, он всегда подозревал, что между девушками было нечто большее, чем просто дружба. Будь он понастойчивее в своих расспросах, он мог бы и раньше все выяснить. Это помогло бы ему создать полный портрет Серены.

Ее руки снова легли на его тело, медленно сползли вниз. Серена помассировала его икры, потом ее пальцы, скользнув по животу Страйда, ушли вниз.

– Психиатр, у которого я когда-то консультировалась, наболтал бы что-нибудь про перемещение, компенсацию – в общем, заявил бы, что своим заигрыванием с Клэр я пытаюсь загладить вину перед Дейрдрой.

– Ну а сама ты как считаешь?

– Клэр очень симпатичная. Она меня заводит, – ответила Серена со смехом.

Она откинулась назад. Страйд услышал странный звук, какой издает лопнувшая тонкая пластиковая бутылка, и по его эрегированному члену потекли струи холодной жидкости. Руки Серены вновь легли на его тело, заскользили так легко и нежно, точно его облили мыльным раствором.

– Это ты все наделал! – шутливо воскликнула Серена. – Превратил меня в нимфоманку.

Страйд хотел ответить, но замолчал, погруженный в приятные ощущения. Тело непроизвольно вздымалось, воспаряло над кроватью. Боль исчезла.

– Теперь лучше? – поинтересовалась Серена.

От охвативших тело спазмов и истомы у Страйда участилось дыхание. Нехватка кислорода вызвала в мозге яркие видения – перед ним как в мареве возникла его жена Синди в любовном экстазе, потом Мэгги, а за ней – его напарник Аманда. Страйд почувствовал себя бездомным, несуществующим, и в этот момент словно вырвался из своего тела, вознесся над ним, повис в воздухе, глядя вниз, в черную пустоту.

Страйд не знал, много ли времени прошло с той минуты, как Серена ушла в ванную комнату, а вернувшись, принялась обтирать его влажным теплым полотенцем. Она легла рядом со Страйдом, положила голову на его руку и почти мгновенно заснула. Он надеялся, что тоже сразу уснет, но ошибся. Его переполняла любовь к Серене, воспоминания о Миннесоте, о том, что нет ничего лучше родного дома. Минуты тянулись долго, Страйд наконец стал засыпать. В полудреме он различил тихие шаги Клэр в коридоре и подумал, что она, наверное, все это время стояла под дверью и подслушивала.

 

Глава 35

Сохилл положил телефонную трубку. Его лицо было пунцовым. Лейтенант, всегда сдерживавший эмоции, начинал терять контроль над собой. Страйду показалось, что он вот-вот вспыхнет.

– Губернатор Дюран, – произнес Сохилл сдавленным тоном, – интересуется, почему убийца до сих пор жив и как так получилось, что два моих детектива проворонили его. Он удивлен, что десяток полицейских машин, вместо того чтобы преследовать преступника, гоняются за перепуганной парочкой из Небраски, приехавшей сюда провести медовый месяц. Он недоумевает, каким образом опасному маньяку, зарезавшему полицейского, удается спокойно исчезнуть с места преступления. Беспрепятственно, неузнанным никем из офицеров, миновать оцепление.

Страйд вспомнил, за что он так ненавидит политиков.

– Я не имею ничего против замечаний губернатора, но только ведь его с нами не было, – произнес он. – Убийца – профессионал, очень умный. Хитростью выманил Клэр из клуба, поставив нас в невыгодную ситуацию. Мы были вынуждены думать о гражданских лицах. В иных условиях мы бы просто открыли по нему шквальный огонь и пристрелили.

– Понял, понял. Я читал газеты, – отмахнулся Сохилл. – Короче, он обвел вас вокруг пальца. Так, Страйд? Пока ты за ним охотился, он сумел скрыться.

– Да, – признал Страйд. – Опытный наемник, ничего не поделаешь.

– Ну извини, если у нас преступники более обученные, чем у вас в Миннесоте! – огрызнулся лейтенант, потянулся за теннисным мячиком, которым обычно снимал стресс, и принялся яростно сжимать и разжимать его. – Я полагал, мои детективы имеют более высокую подготовку, чем те, кого они призваны арестовывать. А ты единственное, что смог, так это прострелить зеркальце «кадиллака». Знаешь, кому он принадлежит? Одному из вице-президентов отеля, другу моего отца. Вообще-то если полицейский вытаскивает пистолет, то должен попадать в цель, а не куда попало.

Страйд подумал, что Сохилл почерпнул такую мудрость наверняка из пособия «Семь правил успешного детектива».

– И что потом? – продолжал вешать лейтенант. – Преступник переодевается и ускользает. Всех оставляет в дураках. Десяток машин бросается в погоню за седаном. В нем, как ты сказал, находится преступник, убивший полицейского, хотя там сидела пара из Линкольн-Фоллз, догоняет его и едва не приканчивает на месте ничего не подозревающего супруга.

– На седане разъезжал убийца, – вставил Страйд и сразу пожалел о своих словах.

– Лишнее доказательство, что он умнее всех тех, кому я поручил ловить его. Кстати, порадуй меня, сообщи, что в автомобиле нашлись хоть какие-нибудь дополнительные улики.

– Ничего, кроме отпечатков пальцев, но они у нас уже есть. Машина куплена за наличные три месяца назад по поддельному документу – фамилия и адрес вымышленные. Мы осмотрели салон, но ничего интересного не нашли. Сейчас с автомобилем работают судмедэксперты, исследуют следы грунта, но на все нужно время.

– Нет у нас времени, – отрезал Сохилл. – Где Клэр?

– У Серены. Та не отходит от нее ни на шаг.

– Как собираетесь искать преступника?

Аманда, тихо стоявшая у стены и наблюдавшая за перепалкой лейтенанта и Страйда, опустилась на стул рядом с ним и заговорила:

– Можно устроить ему ловушку. Введем Клэр в игру, в контролируемой обстановке, и посмотрим, что он станет делать.

Страйд фыркнул.

– Я не дам использовать дочь Бони Фиссо в качестве наживки. Клэр останется у Серены – преступник не знает, где она. Дискуссия на сей счет закончена.

– Мы проверили библиотеки во всем городе, – сообщила Аманда. – Следов его присутствия не обнаружили. Пока.

– Он убил ребенка, зарезал полицейского. Его разыскивает половина управления. Мы все хотим найти его, – добавил Страйд.

– Представь, и я тоже, – отозвался Сохилл. – И еще губернатор. Ты понимаешь, как мы выглядим? Так, ладно. Как ты считаешь, что он предпримет?

– Попытается добраться до Клэр, – ответил Страйд. – Мы должны взять его прежде, чем он это сделает. Кроме того, необходимо удвоить охрану всех, кого он занес в свой список. Полагаю, его план подходит к завершению, если он начал охотиться за Клэр.

– Думаешь, он не станет следить за Бони?

Аманда покачала головой:

– Нет, не его стиль.

– Бони ему не по зубам, до него так легко не доберешься, – произнес Страйд. – Хотя на следующей неделе взрывают «Шахерезаду». Там Амира танцевала.

– Церемонию прощания со старым казино и взрыв будут транслировать на всю страну.

– Да… А если он ухлопает Бони прямо там? Вот реклама-то. От одного наплыва туристов мы озолотимся, – пробормотал Страйд.

Сохилл наклонился к нему.

– Ценю твое остроумие, – прошипел он.

– Я, между прочим, не шучу. Полгода как минимум в деньгах купаться будем. Автобусы вереницей к нам поедут. Развернем рекламную кампанию под лозунгом: «Возвратим Городу греха его греховную сущность!»

– Детектив, вы здесь находитесь всего несколько месяцев, а я тут живу с рождения. Мой отец отдал Лас-Вегасу свыше тридцати лет жизни. Здесь наш дом. Вы служите этому городу, так потрудитесь его уважать.

Аманда поднялась и потянула Страйда за рукав.

– Мы поняли, босс, – кивнула она. – Простите, все очень устали. Не волнуйтесь, мы поймаем преступника. – Не выпуская руку Страйда, она направилась к дверям.

Сохилл хлопнул ладонями по столу и поднялся.

– Надеюсь, – проговорил он вслед уходящим детективам. Обменявшись со Страйдом ледяными взглядами, он снова сел за стол.

Аманда вытянула Страйда в коридор и закрыла за собой дверь кабинета. Она облокотилась о стену и вытерла мокрый лоб. Дали электричество, кондиционеры заработали, и воздух заметно посвежел, однако с Аманды тек пот.

– Не очень тактично получилось, – заметила она.

– Да, – усмехнулся Страйд. – Извини, что заставил тебя попереживать.

– Тут правят кланы; для них главное – имидж.

Страйд покачал головой.

– Деньги для них главное.

– Страйд, ты ничего тут не изменишь.

– Я понимаю, – кивнул он и вдруг в сердцах воскликнул: – Не уверен, что надолго задержусь у вас!

Аманда изумленно посмотрела на него:

– Что ты говоришь?

– Меня зовут назад, в Миннесоту, – признался он. – Я серьезно подумываю о возвращении.

– А как же Серена? – поинтересовалась Аманда.

Страйд молчал, не зная, что ответить на вопрос, в котором заключалась вся его жизнь. «Действительно, а как же Серена?» – мысленно повторил он.

– Нет ничего вечного, – проговорил он. – Но сначала нужно поймать Блейка Уайлда.

 

Глава 36

Аманда въехала на автостоянку возле городской библиотеки и вышла из машины. Горячий воздух ворвался в ее легкие. В октябре, под вечер, погода должна быть прекрасной, но нет – солнце пекло немилосердно. Аманда подумала, что сейчас чувствует себя жареной курицей в духовке.

Идея Страйда о возможном отъезде угнетала ее, одновременно Аманда злилась на него. Наконец-то она нашла напарника, с которым могла бы отлично работать, и вот на тебе – он собирается уезжать. Ей вовсе не хотелось начинать все сначала, да еще неизвестно с кем. Аманда опасалась, что ей может попасться напарничек типа Корди, который будет обсуждать ее фигуру, станет посмеиваться над ней за спиной, поддразнивать, стараясь вывести из себя. И снова Аманда задумалась о том же: а что, собственно, она здесь делает и не лучше ли будет, если они с Бобби последуют за Страйдом? Отправятся, например, в Сан-Франциско. Уедут отсюда, из этого чертова сумасшедшего города.

На сей раз она уже не шутила. Терпение лопнуло, как поношенная футболка после сотой стирки. Аманда обвела взглядом Лас-Вегас-бульвар и опять увидела тот же автомобиль, шикарный внедорожник «лексус». Сегодня он дважды мелькал у нее перед глазами, и она успела запомнить номера. Знала она и человека, сидящего за рулем.

Аманда пересекла улицу, приблизилась к «лексусу» и постучала костяшками пальцев по тонированному стеклу. Оно сразу опустилось. В лицо ей ударил свежий воздух.

– Привет, Лео, – произнесла она, стараясь сохранять спокойствие. – Ты долго еще собираешься таскаться за мной?

Риччи смотрел на нее сквозь затемненные очки. Красные вены на его шее выпирали как трубы.

– Мы живем в свободной стране, не так ли? – усмехнулся он.

– Точно. Где такая падла, как ты, может стать миллионером. Храни, Господь, Америку.

– Слушай…

– Это ты послушай! – перебила его Аманда. – Не надоедай мне, Лео. А то я рассержусь и упеку тебя в камеру.

– За что?

– За то, что чинишь мне препятствия в работе. Не даешь офицеру полиции отправлять правосудие.

– Напротив. Я могу помочь тебе, – миролюбиво проговорил Лео. – Ты знаешь, мои методы эффективнее. Как найдешь место, где этот урод прячется, просто позвони мне, а остальное – дело мое.

– Иди-ка ты поиграй в гольф, Лео. О Блейке мы позаботимся сами.

Аманда повернулась и зашагала через улицу к библиотеке. Она слышала, как за ее спиной взревел мотор «лексуса» и машина умчалась. Аманда вошла в здание, миновала холл, оказалась в зале и, повертев головой, увидела столик с надписью «Справочная служба». За ним сидела молодая симпатичная девушка. Аманда направилась к ней.

– Мне нужна Моника Рамсий, – сказала Аманда.

Девушка показала ей на высокую женщину лет пятидесяти, перебиравшую микрофиши за столиком в глубине зала.

Аманда двинулась туда.

– Вы мисс Рамсий? – спросила она. – Меня зовут Аманда Гиллен. Вы оставляли мне сообщение на автоответчике.

– Да. – Моника кивнула, тряхнув длинными темными волосами, завязанными в конский хвост, и посмотрела на Аманду. Она была худая, как трость, с громадными круглыми очками на вытянутом носу. – Так вы и есть тот детектив, которому я звонила? – словно не веря своим глазам, воскликнула она и принялась стягивать резиновые хирургические перчатки. – Да, я звонила насчет мужчины, которого вы разыскиваете. Вы ведь разыскиваете, да?

– Совершенно верно, – подтвердила Аманда. – Вы видели его?

– По-моему, видела, правда, несколько недель назад. Собственно, я не знаю, поможет ли вам моя информация.

– Не сомневайтесь, она для нас очень важна. Так когда вы его видели и где?

– Я все вам расскажу. Давайте присядем.

Они сели за длинный стол возле книжных полок. Моника наконец сняла перчатки.

– Приходится надевать их, когда работаешь с микрофишами. Они такие хрупкие, старые. – Моника постучала пальцем по развернутому Амандой рисунку.

– Как грубо он обращался с пленками, – сокрушенно произнесла она. – Мне пришлось сказать ему, чтобы он был с ними поосторожнее.

– Это точно он?

– Да, конечно. Такие глаза нельзя не узнать.

– Простите, а почему вы обратились к нам только сейчас?

– Весьма сожалею, но тогда мы собирались в круиз по Карибскому морю и я попросту забыла о нем. Я лишь сегодня вернулась на работу.

– Вспомните все, что вы успели в нем заметить, – попросила Аманда.

– Времени много прошло. Он приходил в середине лета. В июле, кажется, или в начале августа. Помню, что он появлялся у нас дня три-четыре подряд и всегда спрашивал одно и то же – материалы о Лас-Вегасе шестидесятых годов. Смотрел все, что я ему приносила, – газеты, журналы, микрофиши.

– Он искал что-нибудь определенное?

– Если судить по подбору информации, то да. Особо интересовался тем, что так или иначе было связано с казино «Шахерезада». Спрашивал материалы о Бони Фиссо. А знаете, сколько их у нас? Огромное количество. И он прочитал абсолютно все.

– Он не объяснял, зачем ему нужна данная информация?

– Нет.

– Моника, мне нужна ваша помощь. Нам необходимо поймать его. Пожалуйста, вспомните, не было ли в нем чего-нибудь особенного: в одежде, во внешности, в манере разговаривать. Нам важно знать о нем как можно больше. Любая мелочь пригодится.

Моника сидела на стуле прямо, как штатив, вытянув шею. Облизнула языком губы. Она напомнила Аманде жирафа в зоопарке, дотянувшегося до макушки дерева и с аппетитом съевшего самый сочный и вкусный листочек.

– Вроде бы у него был рюкзак синего цвета, – произнесла Моника. – Он в него складывал копии. Во что он был одет? Не припоминаю. В джинсы, наверное. Извините, больше ничего не могу сказать.

– Вы не заметили, на какой машине он приезжал? С какой стороны? Куда отъезжал?

Моника сокрушенно покачала головой.

– Вы видели его позднее?

– Нет. При мне он сюда больше не приходил.

Аманда поднялась.

– Спасибо, что позвонили и уделили мне время, Моника. Если вспомните еще что-нибудь, сообщите.

– Да-да, обязательно.

Аманда повернулась и вдруг услышала за спиной негромкое хихиканье.

– Что такое, Моника?

Женщина вспыхнула.

– Ой, простите, пожалуйста. Знаете, что я подумала? Если вам так хочется поймать этого человека, выставьте засаду во всех кондитерских магазинах.

Аманда с удивлением посмотрела на библиотекаря, ее глупая шутка показалась ей неуместной.

– Почему? – все же поинтересовалась она.

– Он постоянно жевал булочки с кремом. Ну, такие поджаристые, их еще называют «криспи». Мне даже пришлось напомнить ему, что в библиотеке есть нельзя – материалы могут засалиться. Он извинился и объяснил, что с детства их обожает.

Аманда почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце.

– Еще раз спасибо, Моника, – сказала она.

«Ну, сукин сын. Значит, криспи тебе нравятся. Ладно, будут тебе криспи».

 

Глава 37

Клэр сидела на софе, поджав одну ногу под себя, а другую свесив вниз. Ладонями она сжимала чашку горячего кофе. Нечесаные волосы свисали длинными прядями. Она была в длинной домашней футболке, доходившей ей до середины бедер. Ногти на ногах выкрашены красным лаком.

Клэр покосилась на настенные часы, тихо отстукивавшие время.

– Уже поздно, двенадцатый час пошел, – промурлыкала она. – Где же твой возлюбленный?

Серена оторвала взгляд от компьютера, стоявшего у нее на коленях, и вскинула голову. Сконцентрироваться на экране ей не удавалось. Их глаза встретились.

– Ищет Блейка, – ответила она.

– Тебе не хочется? – спросила Клэр. – В смысле торчать тут со мной, да?

– Я не имею ничего против твоего присутствия. Но я человек действия, сидеть не мой стиль.

– Да, конечно, – усмехнулась Клэр. – Ты же у нас крутая.

– Ага, – буркнула Серена, наклоняясь к экрану.

На самом деле чувствовала она себя отвратительно. Ей было невыносимо торчать безвылазно в четырех стенах. Разумеется, она делала звонки, вела поиск по Интернету, просматривала записи, искала нити и связи, но все это она могла сделать либо прямо в салоне машины, либо заехав на пять минут в управление. Стены дома изолировали Серену от коллег, отрезали доступ к расследованию.

– А он симпатичный, твой приятель. Я хорошо понимаю, чем он тебе приглянулся.

– Спасибо, – отозвалась Серена.

– Он тебя любит. Так нежно смотрит на тебя.

Серена вспомнила, что прошлым вечером то же самое говорил ей Страйд о взглядах, которые на нее бросала Клэр.

– Я тоже люблю его, – проговорила Серена.

– У меня были мужчины, – продолжила Клэр.

– И что?

– Знаю, чем они привлекают. – Клэр вытянула из-под себя ногу и встала с софы. Плавно, неторопливо приблизилась к белой стене и стала разглядывать висевшие на ней фотографии с видами пустыни.

– Это твои работы? – спросила она.

Серена кивнула.

– Великолепно. Умеешь чувствовать природу. Технику понимают многие, но вот картину увидеть могут единицы.

– Неплохо для специалиста по фотосъемкам, – усмехнулась Серена.

– Что именно?

– Держишься. Тебя ведь недавно чуть не убили.

Клэр пожала плечами.

– Ну, вчера-то я здорово испугалась. А сейчас не боюсь. С тобой я чувствую себя в безопасности.

– Могу отвезти тебя к Бони. Там ты будешь как в крепости.

– Не крепость там, а тюрьма.

– Он хочет, чтобы ты вернулась домой, – продолжила Серена. – Твоему звонку он очень обрадовался.

– Неплохо для начинающего домашнего психотерапевта, – съязвила Клэр.

– Я слишком хорошо знаю, каково без родителей. Мне часто хотелось, чтобы в моей жизни сложилось все иначе.

– И я бы тоже желала, чтобы кое-что было по-иному, Серена, но что делать?

– Он сказал, что ему безразлична твоя сексуальная ориентация.

– Католикам безразлично, кто ты, лесбиянка или нет, лишь бы целомудренность блюсти. – Клэр улыбнулась, но улыбка показалась Серене фальшивой.

– Значит, ваш разрыв произошел не потому, что ты лесбиянка?

Клэр едва заметно кивнула.

– Конечно, нет.

– А почему?

– Это случилось давным-давно, и прошлое ворошить мне не надо.

Тон голоса выдал ее, и Серена все поняла.

– Со мной такой же кошмар случился.

– Знаю. Потому мы и сблизились. В нашем прошлом много всего, от чего мы хотели бы убежать.

– Ты посещала психотерапевта?

– Нет.

– Почему?

Клэр вздохнула.

– Серена, хватит. Мне неприятно говорить об этом, тем более сейчас. Да, впрочем, и никогда не тянуло поделиться своими проблемами с кем-нибудь. Не забывай, что моего отца зовут Бони Фиссо.

– Бони заявил, что на твоем счете лежат миллионы.

Клэр улыбнулась, на сей раз искренне.

– Тебе нужны мои деньги?

– Нет, просто интересно.

– Когда я ушла от него, то мечтала стать независимой. Бони не дал мне ни цента. Я все заработала сама. Да, денег у меня много. Но что ж тут удивительного? Я дочь Бони, а гены что-то да значат. Кроме того, я закончила университет, факультет менеджмента.

– Тем не менее живешь в маленькой квартирке. Поешь в недорогом казино. Зачем? По-твоему, это и есть счастье?

– Я живу сама по себе. Никому ничем не обязана. Свободна. Естественно, я совру, если скажу, будто у меня нет амбиций. Да, я очень хочу иметь свои отели. Но и управлять ими я стала бы по-своему.

– И что тебе мешает?

Клэр покачала головой.

– На возвращение к отцу можешь и не намекать. Исключено.

– Хорошо. Давай представим, что он вручил тебе ключи от своего царства. Ты стала владелицей всех его отелей. Как бы ты управляла ими?

– Я устала от всего грандиозного. От масштабных шоу, роскошных зданий, громких имен. Люди тянутся к тишине и доверительности, к интимной атмосфере. Им нужен талант, а не известное имя. И очарование, как в старые добрые времена. В масштабности есть блеск, но нет характера, чувства.

– Разве кто-нибудь мешает тебе управлять по-своему?

Клэр задумалась.

– Не сейчас. В будущем я продемонстрирую Бони, что и без него способна на многое. И ради успеха нет необходимости продавать душу дьяволу.

– Ты не расскажешь мне, что он с тобой сделал? – спросила Серена.

– Не он, другой. Но Бони дал этому случиться, для него на первом месте всегда стоит бизнес.

Серене казалось, что Клэр хочет добавить что-то, но девушка лишь обхватила себя руками и поежилась, словно замерзла.

– Нет, не желаю говорить об этом.

– Ладно.

– Прошлое меня не заботит. Сейчас мне нравится петь, пить, болтать о всяких пустяках и проводить время со страстными любовницами.

– Два занятия мне тоже подходят, – проговорила Серена и засмеялась.

– Какие же?

– Ну ты же знаешь – мне нельзя пить.

– Ах, ну да! – Клэр тоже расхохоталась. Она подошла к креслу, за которым сидела Серена, опустилась на колени у ее ног, наклонившись вперед, положила руки на подлокотники. – Я отправляюсь спать, – прошептала она.

– Очень хорошо.

– А ты?

Голубые глаза Клэр поддразнивали Серену.

– Это приглашение? – шутливым тоном промолвила Серена.

– Да.

– Вряд ли Джонни обрадуется, когда, вернувшись домой, обнаружит нас в одной постели.

– Кто его знает…

– Клэр, если бы все было иначе, ты понимаешь?

– Да.

Клэр провела кончиком пальца по руке Серены, едва касаясь ее. Серена напряглась.

– Значит, вы собираетесь сегодня поймать Блейка? – спросила Клэр.

– Может, не сегодня, но очень скоро. На его поиски брошена половина полицейских города. Площадь города и окрестностей не такая уж большая. Мы отыщем его. – Серене очень хотелось самой поверить в свои слова.

– Не убивайте его, – тихо проговорила Клэр.

– Что?

– Не убивайте его, – повторила Клэр.

– Что это ты вдруг начала жалеть его?

Клэр опустила голову. Несколько прядей светлых волос упали на ее лицо.

– Не понимаешь?

– Объясни.

– Посмотри на меня!

– Ну и?.. – удивилась Серена.

– Блейк – мой брат.

– Что?!

– Как только я взглянула на него, мне сразу все стало ясно, – спокойно ответила Клэр. – Странно, что ты ничего не замечаешь. В нем очень много от Амиры, но еще больше от его отца. От Бони.

 

Глава 38

«До полуночи остается десять минут», – подумала Аманда.

Она могла бы сейчас остаться дома, с Бобби. Лежать рядом с ним, смотреть в его лицо, гладить, любить так, как ему особенно нравится. Нежиться под одеялом, в безопасности. Либо на бешеной скорости, разрезая светом фар ночную тьму Долины Смерти, мчаться через пустыню по автостраде в Калифорнию, навсегда оставив позади Лас-Вегас. К новой жизни.

Вместо того Аманда сидела в маленьком кафетерии при кондитерской, одной из немногих, где выпекались криспи, расположенной в нескольких кварталах от центра. За ее столиком больше никого не было. Кофе почти остыл, иногда Аманда поднимала голову и смотрела на конвейер за стеклом, по которому текли шеренги пирожков, рогаликов и булочек, сверкавших маслом, пахнущих кремом. Народу в кондитерской было мало. Все ждали свежую выпечку. Перед Амандой на салфетке лежала надкусанная булочка. Сидя спиной к двери, она вот уже час машинально листала газету. Ждала, стараясь казаться спокойной.

В крови ее бурлил адреналин вперемешку с сахаром. Эту кондитерскую Аманда искала часа два. В каждой предыдущей на вопрос: «Знаете ли вы этого человека?» – ей отвечали отрицательно. И только здесь маленький азиат, посмотрев на рисунок, часто-часто закивал и залопотал:

– Да-да, он приходить сюда. День, ночь, все равно приходить. Бывало, по два раза в день. И всегда брать один и тот же – булочка криспи и бутылка спрайт.

– Вы уверены, что это он? Он умеет менять внешность.

– О да, он всегда выглядеть другой. То блондин, то каштан, иногда с борода. Только ведь он всегда заказывать один и тот же. Нет-нет, этот он.

– Вы не находите странным, что каждый день человек выглядит по-разному?

– Нет, не находите. Тут Лас-Вегас.

Она ждала Блейка. Азиат сообщил, что вчера он не заходил, следовательно, у Аманды был серьезный шанс взять его сегодня. Она считала, что к ночной выпечке такой любитель должен появиться. Она села за столик так, чтобы Блейк не смог сразу увидеть ее лицо. Аманда не имела представления, знает он ее или нет, но на всякий случай надвинула козырек бейсболки пониже. Свою задачу она видела просто: поймать Блейка в ограниченном пространстве, где он не сумел бы укрыться за посторонними людьми и откуда ему было бы трудно убежать.

Никогда в жизни Аманда не оказывалась в столь опасной ситуации, но о себе не думала. По рации сообщила в управление, что зайдет на часик куда-нибудь поужинать, после чего отключила ее. Она осталась одна.

Аманда сознавала, что поступает неправильно. По инструкции ей следовало бы вызвать группу поддержки. Полицейские окружили бы здание, выставили бы снайперов. Вместе с тем она опасалась, что, как бы скрытно они ни действовали, такой опытный наемник, как Блейк, заметит их приготовления. В общем, по ее мнению, оставался один вариант поймать его – действовать в одиночку. Самой.

Разумеется, она могла бы позвать Страйда, но сочла и это лишним, поскольку он первым стал бы следовать инструкции. Он не позволил бы подвергать ее жизнь опасности. Либо остался бы рядом с ней здесь, чем спугнул бы Блейка.

Аманда не хотела признаваться себе в том, что поступает так отчасти с целью самоутверждения. Взять Блейка, утереть нос своим обидчикам. Гордо пройти мимо них, сжав руку в кулак и вытянув средний палец.

Она положила на стол газету, взяла чашку. Кофе был холодным. Аманда могла бы подлить горячего, но решила не подниматься, чтобы не привлекать к себе внимания. Трещал кассовый аппарат, хлопотал азиат, торопливо обслуживая покупателей. Аманда предупредила его, чтобы он не суетился, вел себя и работал, как обычно, и не глазел в ее сторону, заметив Блейка. Она надеялась, что азиат справится. О том, что Блейк – разыскиваемый полицией серийный убийца, она предпочла не сообщать.

Наступила полночь.

У двери звякнул колокольчик, возвещая о приходе очередного покупателя. Аманда, откусив кусок булочки и запив его кофе, снова уткнулась в газету. Она не смотрела на лица посетителей, лишь прислушивалась к шагам и по ним определяла, кто вошел – мужчина или женщина. Последним был определенно мужчина. Не торопясь он приблизился к прилавку.

Она услышала голос азиата:

– Привет, босс. – Через полминуты он добавил: – Как обычный, да? Пять булочка и спрайт?

«Напрасно», – подумала Аманда, надеясь, что Блейк не догадается, что этими словами азиат дает ей знать – тот, кого она ждет, находится тут. Она отложила газету в сторону, взяла чашку, поднесла к губам и самым безразличным взглядом, на который только оказалась способна, посмотрела в сторону прилавка. Мужчина был крепким. Светловолосым. Рост и комплекция тоже соответствовали описанию.

Аманда наблюдала, как азиат соломинкой поддел булочки и уложил в коробку. Он не смотрел на нее. Закрыв коробку, повернулся к холодильнику, извлек бутылку охлажденного спрайта.

– Вот, пожалуйста.

– Благодарю, – произнес мужчина.

Тот ли голос Аманда слышала, когда Страйд разговаривал с Блейком по телефону?

Мужчина стал расплачиваться. Аманда взялась за пистолет, напряглась, приготовившись выхватить оружие, как только он начнет поворачиваться. Страйд говорил ей, что Блейк действует быстро. Она вспомнила слова Сохилла: «Уж если ты берешься за пистолет и у тебя есть возможность, так стреляй немедленно».

Аманда крепче сжала рукоятку «глока».

«Только бы ладонь не вспотела, тогда пистолет может выскочить», – подумала она и начала медленно вытягивать его из-за пояса.

Она не спускала глаз с Блейка. Если это, конечно, он.

– Еще одиннадцать центы. Мелочь у вас есть? – спросил азиат.

– Нет.

– Хорошо, босс. Сейчас я давать сдача. – Набрав в ладонь монет, он протянул ее через прилавок.

Аманде казалось, что время застыло.

Вместо того чтобы принять сдачу, мужчина схватил азиата за горло, легко поднял и перекинул через прилавок. Монеты заскакали по полу. Аманда изумленно раскрыла рот. Она откинулась на спинку стула, тот заскрипел под ней. Она вскочила и крикнула:

– Полиция! Не двигаться!

Аманда вскинула пистолет, но Блейк уже успел закрыться азиатом и приставить свой «ЗИГ-зауэр» к его виску. Блейк приподнял его. Ноги азиата болтались над полом, глаза выкатились от ужаса, из брюк закапала моча.

Аманда и Блейк смотрели друг на друга. Он был с бородой, щеки полнее, на носу сидели очки, но теперь она узнала его. Блейк. Его губы сложились в почти радостную улыбку.

– Поздравляю, детектив. Я предполагал, что когда-нибудь пристрастие к криспи выйдет мне боком. Однако не мог заставить себя от них отказаться. А ведь они действительно вкусные, правда?

– Положи пистолет и отпусти парня. Блейк, здание окружено. Тебе не выйти отсюда. Давай покончим с насилием. Договорились?

Блейк покачал головой:

– Эх, Аманда, Аманда. Возле здания нет ни одного полицейского.

Услышав свое имя, она встревожилась.

– Наши ребята спрятались. Как только ты вошел сюда, я подала им сигнал. Все, Блейк, игра завершена.

– Браво! – отозвался Блейк. – Сигнал – это замечательно. Знаешь, Аманда, я десять лет работал с солдатами, подготовленными на порядок лучше, чем все ваши полицейские, вместе взятые. Ваших здесь нет никого, ни единого человека. Так что нас только двое, я и ты. Я давно наблюдал за тобой, а ты меня даже не заметила. Булочки ела. Пять штук.

– Четыре, – поправила его Аманда. – Ладно, клади пистолет.

– Стой где стоишь, и останешься жива. И этот умник тоже.

Блейк начал отступать к коридору, через который, мимо туалетов, можно было пройти к запасному выходу. Аманда уже проверила его. Коридор вел на небольшой пятачок, заставленный коробками и усыпанный стеклом. Недалеко от него начиналась Восьмая улица.

Аманда, не опуская руки с пистолетом, внимательно следила за Блейком. Сейчас она очень сожалела, что не вызвала помощь, потому что стоит Блейку выйти, как он сразу затеряется в переулках. Опять ускользнет. Остановить его, кроме нее, некому.

Ей очень хотелось выстрелить, убить Блейка, но она не могла, не имела права рисковать. «Если я промахнусь, он пристрелит азиата».

Блейк находился уже у двери.

– Я выхожу, Аманда. Не заставляй меня убивать тебя. Стой где стоишь, – снова предупредил Блейк.

– Как только ты выйдешь, наши ребята сделают из твоей головы дуршлаг.

И сама Аманда, и Блейк знали, что ее слова – всего лишь бравада. Ложь. Блеф.

Их разделяло два с лишним метра. Блейк уперся спиной в стену, немного постоял, будто в нерешительности. У Аманды мелькнула мысль, что он поверил ей, испугался встречи со спецназовцами.

У входной двери звякнул колокольчик. Появился покупатель. Аманда вздрогнула, и Блейк отбросил к ней азиата. Тот, смешно болтая в воздухе ногами, ударился в нее, отчего оба они упали, как кегли. Пока Аманда падала на пол, раздался стук закрываемой двери. Блейк исчез в коридоре. Чертыхаясь, Аманда сбросила с себя коротышку азиата, встала на четвереньки, затем быстро поднялась.

Она устремилась в коридор, догонять Блейка. Подбежав к запасному выходу, застыла в нерешительности. Убежал или нет?

Аманда вытянула руку с пистолетом, ногой сильно толкнула дверь, и та отлетела в сторону, ударившись о стену.

* * *

Услышав грохот распахнувшейся двери, Блейк сообразил, что Аманда не так глупа, как он предполагал. Он отскочил в сторону и едва не выстрелил. Палец дернулся на спусковом крючке, но не дожал его – в последний миг Блейк догадался, что Аманда не вышла на улицу. Она ожидала, что он выстрелит первым и обнаружит себя. После чего ей останется только прикончить его.

«Неплохо», – усмехнулся Блейк.

Аманда повела себя грамотно, а он всегда уважал хорошо подготовленного противника.

Однако Блейк не выстрелил, и она не знала, где он находится. Блейк понимал, что теперь ей придется выбирать.

«Черт побери. Он не выстрелил. Где же он прячется? Слева? Или справа?» – размышляла Аманда.

Ей нужно было выбирать, а следовательно, идти на риск. «Так с какой стороны двери он стоит? С правой или с левой? А может, Блейк убежал?»

Каждая секунда промедления уменьшала шансы Аманды и увеличивала его. Давала шанс просто скрыться.

Аманда могла выскочить, броситься на землю, перекатиться и открыть огонь по обеим сторонам двери. Это было бы честное единоборство преступника и полицейского, мужчины и женщины. Сделай она неправильный выбор – и ей конец. Блейк был не из тех, кто дает противникам фору. Наконец Аманда решила, что он может находиться только с левой стороны от двери. Потому что дверь открывалась налево. Останься он справа, он сделался бы отличной мишенью. Слева же дверь прикрывала его, ограничивала ее обзор. Пока Аманда станет присматриваться, Блейк превратит ее в решето. «Он не дурак – соображает, что правая сторона у меня как на ладони». Аманда была уверена, что Блейк поджидает ее слева. «Не может же он знать ход моих мыслей», – уверяла она себя.

Аманда и Блейк вступили в игру, поставив на кон свои жизни. Риск. Впрочем, как и везде в Лас-Вегасе.

«Нет, слева, только слева, – мысленно повторяла Аманда. – Он отличный тактик, оставит себе максимум возможностей для выживания. Спрячется за дверь».

Оставался еще вариант – Блейк уже скрылся. Двух секунд тренированному человеку для мощного рывка вполне достаточно.

«Нужно решаться».

Она вспомнила Бобби и ощутила прикосновение его губ. Как нежно он поцеловал ее сегодня утром, когда они прощались.

Дверь, отскочив от противоположной стены, медленно, с легким скрипом встала на место. Аманда еще раз ударила по ней ногой, выскочила на улицу, бросилась на асфальт, несколько раз перекатилась вбок и застыла. Ствол пистолета уткнулся в пустую кирпичную стену. Мгновения ей хватило, чтобы понять свою ошибку. Не выстрелив, она повернулась на бок. Вскинула руку в поисках цели. Быстро, она все делала очень быстро. Но недостаточно быстро.

Вытянув руку с пистолетом, Блейк ждал Аманду с правой стороны от двери. Он знал, что она метнется влево, потому что на тренировках инструкторы внушали ей, что в подобной ситуации люди чаще всего прячутся за укрытием. Блейк был абсолютно уверен, что она поступит так, а не иначе. Поэтому, увидев, как Аманда катится влево, он не испытал ни радости от того, что предвидел действия противника, ни сожаления. В каждой борьбе есть победитель и побежденный, а проиграть с почетом – это хотя бы не позорно.

Его впечатлила ее быстрота.

Большинство полицейских на месте Аманды просто застыли бы, обалдев от увиденного – пустая стена вместо ожидаемой цели. Аманда повела себя блестяще: почти мгновенно, осознав свою ошибку, она повернулась в другую сторону. Окажись он медлительнее, она успела бы сделать несколько выстрелов и наверняка зацепила бы его.

Но Блейк оказался быстрее ее.

И несколько раз нажал на спусковой крючок.

Одно короткое мгновение, но тянулось оно целую вечность.

Аманда увидела себя над пропастью. Она стояла на высоком и тонком как игла утесе. Вокруг нее расстилались вершины гор, гранитные величественные громады, похожие на шахматных королей, с вершинами, устремленными ввысь, укутанными облаками. Она посмотрела вниз, но не увидела ни глубины мира, ни изумрудной земли. Повсюду стелился лишь туман. Аманда внезапно осознала, что умеет летать.

Она посмотрела назад, заметила фигуру Бобби. Он смотрел на нее, и слезы струились по его щекам, а она так и не могла понять, чему он огорчается, если вокруг нее столько радости и счастья.

Аманда улыбнулась ему, послала воздушный поцелуй и, раскинув руки, ступила в воздух.

 

Глава 39

Блейк бежал. Ночь давала ему укрытие. Он пересек пустынную автостоянку. Под ногами хрустело стекло, шуршал мусор. На Восьмой улице он свернул на северо-восток, двинулся к бедному району, окружавшему переход на автостраду. Добравшись до Стюарт-авеню, Блейк перешел с бега на быстрый шаг, но как только оказался далеко от уличных фонарей, опять помчался.

Машину бросил в трех кварталах отсюда, на противоположной стороне автострады. Блейк нисколько не жалел о ней, она ворованная, и в случае необходимости он мог угнать другую. Он посчитал, что милю до его квартиры лучше преодолеть пешком.

Вокруг него мелькали странные люди. Было за полночь, большинство из них находились, как и он, не в ладах с законом – либо торговали, либо употребляли наркотики. Незнакомцы смотрели в его сторону, но лишь для того, чтобы убедиться: это не патрульный полицейский и прятаться не нужно. В остальном он был им безразличен. Чем глубже Блейк уходил в проблемный район, тем меньше народу ему попадалось. Вскоре он оказался совсем один и снова зашагал.

Впереди показался бетонный надземный переход. Вокруг него стояли обветшалые дома с облупившейся штукатуркой на стенах и полуразвалившимися заборами с распахнутыми или державшимися на одной петле калитками. Возле некоторых домов виднелись машины, припаркованные как придется, грязные и старые. Блейк обошел две продуктовые тележки, обе без колес, оставленные кем-то посреди тротуара.

На соседних улицах завыли полицейские сирены. Он метнулся под деревья, росшие возле одного дома, спрятался в густую тень. Выглянув из-за толстого ствола, различил вдали вереницу машин с мигалками, мчащихся по направлению к кондитерской. «Значит, им уже кто-то сообщил», – догадался он, понимая: меньше чем через пять минут все вокруг будет оцеплено и проскользнуть сквозь расставленную сеть станет очень сложно.

Блейк зашагал быстрее. Проходя мимо дома с вывеской «Прачечная» и растянутыми между деревьев веревками с бельем и одеждой, схватил с одной из них джинсовую рубашку, натянул поверх футболки. В грязи валялась бейсболка, Блейк поднял ее, натянул глубоко на лоб. Затем содрал с лица фальшивую бороду, вытащил из кармана слабый растворитель, который всегда носил с собой на всякий случай, стер им со щек и подбородка остатки клея, а с волос – краску. Получилось не очень аккуратно, но по крайней мере на нем не стало бороды, делавшей его заметным.

Блейк всегда серьезно относился к стратегии. Он сознавал: когда-нибудь полиция начнет сжимать вокруг него опасное кольцо, однако надеялся, что у него в запасе есть пара дней на передышку и обдумывание финальной стадии плана. Но получалось, что он попал в цейтнот и действовать приходилось быстрее, чем он предполагал. Действовать немедленно. Сегодня.

Ничего страшного для себя Блейк не видел, ведь ему нужно всего лишь несколько часов.

Блейк перешел улицу под эстакадой. Над головой проносились автомобили. От рева моторов закладывало в ушах, под ногами подрагивала земля. Его взгляд метался между железобетонных конструкций, выискивая грабителей или наркоторговцев. В замкнутом пространстве человек становится уязвимым – нападение на него можно совершить внезапно, со всех сторон, мгновенно заблокировав ходы и выходы. К счастью, он заметил только молоденькую проститутку, сидевшую на корточках, привалившись спиной к бетонной свае.

Блейк удивился: подобные районы клиентурой не изобиловали и делать ей здесь, собственно, нечего. Через минуту, наблюдая, как проститутка между затяжками сигаретой, наклоняется к руке с зажатой в ней небольшим измятым кусочком фольги, сообразил, почему она приютилась в безлюдном месте. Чтобы побаловаться кокаином. Не сводя с нее глаз, Блейк остановился в раздумье. Промежуточный временный план сложился почти мгновенно. Хотя девушка и старалась выглядеть на двадцать один год, на самом деле лет ей было немного. «Не более пятнадцати», – решил он. Невысокая крашенная блондинка, почти белесая, с толстым слоем косметики на полудетском лице, в высоких, до колен, шнурованных сапожках и в коротенькой курточке из искусственной кожи. Она тоже увидела его и чуть раздвинула ноги, показывая, что нижнего белья на ней нет. Затем сунула руку под юбку и потрепала розовые половые губы.

Когда Блейк приблизился к ней, она скороговоркой пробормотала:

– И за все это двадцать баксов, красавчик.

Блейк нагнулся, схватив девушку за волосы, приподнял, поставив на ноги.

– Эй, потише, козел. Больно же, – заверещала она.

Блейк дал ей пощечину.

– Заткнись!

Она посмотрела в его лицо и попыталась убежать, но он цепко схватил ее за плечи, прижал к себе.

Ее лицо исказил страх, она обхватила Блейка дрожащими ладонями.

– Не бей меня, не надо, – пробормотала она.

– И не собираюсь, – произнес Блейк. – Молчи и слушай. У меня есть двести баксов, и я готов отдать их тебе, если проведешь со мной ночь.

Выражение лица девицы сменилось радостью. Жадность пересилила.

– Двести баксов? – повторила она и улыбнулась. – Ну ты даешь. Я согласна. Но только чур – без анала. Не люблю. Все, что угодно, но не это.

Блейк выпустил ее плечи, взял девушку за локоть.

– Договорились, – кивнул он. – Я живу в нескольких кварталах отсюда.

– У тебя дом?

– Нет, квартира.

Блейк зашагал. Девчонка, семеня на высоченных каблуках, изо всех сил старалась не отставать от него. Выглядела она встревоженной, идея посещения его квартиры ей не нравилась.

– Хорошо, триста, – проговорил Блейк, продолжая тянуть ее за локоть.

– Вот это другое дело! – воскликнула она.

Он вывел ее из-под эстакады, после чего они продолжили путь по Восьмой улице до Девятой, затем повернули на север. Взгляд Блейка беспрестанно ощупывал дорогу. Теперь сирены слышались отовсюду. Полиция прочесывала район.

– Чего-то полицейские сегодня разъездились, – заметила девушка.

Блейк увидел впереди проблеск желтого света и сразу догадался, что это в светящейся куртке едет на велосипеде одинокий полицейский. Патрулирует улицу.

Он повернулся к девушке.

– Целуй меня. Быстро! – приказал он.

Пока она раздумывала, Блейк привлек ее к себе, нагнулся и впился в ее губы. Она жадно ответила, обхватила его руками, прижала к себе. Пахло от нее дешевенькой косметикой, которую используют в основном школьницы, а с губ тянуло табаком. Дышала часто, Блейк чувствовал, как лихорадочно пульсирует на горле вена. Пульс усиливал наркотик.

Раздался шелест шин велосипеда. Заметив их, полицейский сбавил скорость.

«Только бы она не отстранилась. Не хватало еще одного трупа и истерических воплей проститутки», – подумал Блейк.

– Эй, парень! – окликнул полицейский.

Блейк медленно оторвался от девушки, не поднимая головы, чтобы тот не увидел его лица, скосил глаза, осмотрел фигуру полицейского. Он был один.

– Что случилось? – спросил Блейк.

– Ты знаешь, чем она занимается? Учти – без презерватива на нее не залезай. Понял меня?

Девушка вывернулась из объятий Блейка и закричала:

– Катился бы ты отсюда!

Полицейский расхохотался.

Блейк, подхватив девушку за талию и приподняв, двинулся вперед, стремясь побыстрее уйти с Девятой улицы. Девушка продолжала орать и плеваться в сторону полицейского.

– Не очень-то радуйся, парень! Если не последуешь моему совету, точно что-нибудь подцепишь! – крикнул патрульный на прощание.

– Спасибо! – громко ответил Блейк.

Он облегченно вздохнул, услышав удаляющийся скрип педалей. Поставив девушку на землю, сунул ей в рот кулак.

– Начнешь еще раз визжать, останешься без денег. Если увидим полицейского, веди себя нормально, как моя девушка. Разинешь рот – в ухо получишь. Ясно?

– Да. А ты слышал, какие он обо мне гадости говорил? Никакая я не больная. Чистая я, – возмутилась девушка.

– Ага… как пробирка. Черт тебя знает, какая ты есть, – пробормотал Блейк.

Девушка замахнулась, собираясь хлопнуть его по груди, но Блейк одним движением перехватил ее руку, крепко сжал и заломил за спину. Девушка поморщилась от боли.

– Помолчи и не делай лишних движений, – прошептал он, отпустил ее руку и, обняв за плечи, притянул к себе.

Девушка недовольно надулась, но замолчала. Они перешли Бананца-роуд, оставив справа от себя районное отделение полиции. Была глубокая ночь, но в свете фонарей то и дело мелькали фигуры полицейских, входящих в здание и выходящих из него. Блейк почувствовал, как девушка напряглась, и прошептал:

– Не волнуйся. Иди спокойно.

Они скрывались, оставаясь на виду. Блейк подумал, что Джонатан Страйд очень удивился бы, узнав, где он живет. Всего в двух кварталах от районной полицейской штаб-квартиры. Никто из офицеров не обратил внимания на парочку, направляющуюся в конец Девятой улицы. Они достигли узкой аллеи, с одной стороны которой шла стена, разрисованная граффити. Слева от них располагались полуразрушенные старые казино, заброшенный квартал с потухшими неоновыми огнями и ржавеющими вывесками. Блейк втянул девушку в аллею, пустынную и темную в столь поздний час. Та вскинула голову и посмотрела на него. В глазах ее Блейк снова увидел страх. Она начала вырываться, но он крепко держал ее за локоть.

В этой части улицы было много тупиков. Иногда во мраке, окружавшем развалины, вдруг проявлялись признаки жизни – вспыхивал огонек сигареты, слышался приглушенный разговор, раздавался надсадный кашель. Тут, на открытом пространстве, Блейк не опасался нападений – просто давно привык соблюдать осторожность повсюду. Они добрались до двухэтажного серо-коричневого жилого дома, такого ветхого, что казалось, он вот-вот рухнет. На балконах болталось белье. Возле одной двери стоял мотоцикл. У выбитой дорожки понурилась чахлая пальма.

– Пришли, – сообщил Блейк и втолкнул девушку в здание.

По лестнице они поднялись на второй этаж. Его квартирка находилась в самом конце коридора. Он остановился и прислушался. Из-за двери ближайшей квартиры доносился звук телевизора и взрывы смеха. В следующей квартире какая-то пара с остервенением, мыча и вскрикивая, занималась сексом. Женские стоны показались ему фальшивыми.

– Слушай, а я ее, кажется, знаю, – проговорила девушка и хихикнула.

– Идем, идем! – подтолкнул ее Блейк.

Он проверил оставленные метки, все было на месте – нитка на петле, волос, приклеенный ниже замка. Внутри никого не было. Он отпер дверь, втолкнул внутрь девушку, закрыл дверь и одновременно нажал выключатель. Вспыхнул свет.

– Спальня там. – Он кивком указал на дверь справа. – Заходи, раздевайся.

– Сначала деньги, – заявила проститутка.

Блейк порылся в карманах, выудил восемь пятидесятидолларовых банкнот и сунул ей.

– Четыреста?! – восторженно воскликнула девушка. – Ну ты крут. Да за такие деньги я с тебя до утра не слезу. Ты готов?

– Заходи в спальню, раздевайся и жди. Я сейчас.

– Слушай, красавчик, честное слово, я здорова. Можешь не надевать презерватив.

Блейк махнул рукой в сторону спальни. Девушка, зажав деньги, вприпрыжку побежала туда.

Он осмотрел комнату, решая, что взять с собой. Он дозарядил обойму пистолета и убрал его в карман. В другой карман положил нож. В третий – ворованный мобильник. Затем достал из ящика моток киперной ленты для обмотки труб, взамен оставленного в брошенной машине. Опять обвел взглядом комнату, ища улики, которые следовало бы уничтожить, но теперь они уже не имели значения.

Возвращаться он не собирался.

Оставалось взять последнее – коробочку от жвачки «Тик-Так», где находился его сувенир на счастье – зубы дантиста, вырванные без помощи стоматологического инструмента. Блейк, усмехнувшись, потряс коробочку, послушал перестук человеческих клыков и вдруг вспомнил об Амире. С того дня, когда он впервые увидел ее портрет в журнале, а потом соединил прекрасное лицо с очаровательным голосом, что слышался ему всю жизнь, Блейк прошел долгий путь.

Он и сейчас видел Амиру там, под крышей «Шахерезады». Ее обнаженное тело в холодной воде бассейна. Он представил, как неистово она кричала, как отчаянно звала на помощь. Но ее зов остался без ответа.

«Ну что ж. Я заставлю их за все ответить».

Ему оставалось сделать последний шаг.

Блейк вошел в спальню. Девушка лежала на кровати, обнаженная, прикрывшись легкой простыней, сквозь которую просвечивало ее тело – худое, с едва пробившейся грудью и сосками, напоминавшими комариные укусы. Она улыбнулась и раздвинула ноги.

– Ты готов, красавчик? – спросила она.

Блейк присел рядом на край кровати. Девушка подмигнула ему. Он молча зажал ей рот и приставил к переносице, меж округлившихся от ужаса глаз, ствол пистолета.

 

Глава 40

Страйд закрыл глаза. Ему хотелось кричать.

Азиат, владелец кондитерской, позвонил в полицейское управление и сообщил, что разыскиваемый человек стрелял в офицера полиции. В течение нескольких минут к магазину подъехало с десяток патрульных машин. Опознал лежащего во дворе офицера Страйд.

Это была Аманда.

Его первым желанием было схватиться за голову и броситься на асфальт. Боль в груди поднялась такая, будто кто-то вонзил в нее длинный зазубренный нож и медленно вращал, рассекая внутренности, подбираясь к сердцу.

Страйду уже приходилось терять друзей-полицейских, но никогда он не лишался напарника. За то короткое время, что они проработали с Амандой, между ними сложились особые доверительные отношения. Аманда чем-то напоминала ему Мэгги, его прошлую напарницу. Умная, с хорошим чувством юмора. Изгой. Страйд испытывал симпатию к изгоям. Проститутки и официантки из баров вызывали у него большее сочувствие, чем владельцы казино, постояльцы из пятисотдолларовых номеров отеля или подвыпившие туристы и обливающиеся по́том жадные игроки у автоматов и столов, стремящиеся к моментальному легкому обогащению.

Аманда.

Страйд ощущал себя раздавленным, не способным ни действовать, ни думать. Словно все потери разом навалились на него. Он привалился спиной к стене магазина. Перед глазами, как в старом трагедийном черно-белом фильме, поплыли печальные кадры, вырванные из его жизни.

Страйд чувствовал себя виноватым. Окажись он проворнее Блейка, там, на автомобильной стоянке возле «Лаймлайта», прицелься получше, и с Амандой ничего бы не случилось.

Так уж повелось в его судьбе, что ему постоянно приходилось корить себя. Он ходил с чувством вины. Муки совести накрепко прилипли к нему, образовав нечто вроде кокона, в котором Страйд прятал свои эмоции.

Медики не позволили ему приблизиться к Аманде. Положив ее на носилки, они торопливо сунули их в реанимационную машину, закрыли дверь и умчались в госпиталь. Страйд успел лишь мельком взглянуть на напарницу и сообщить ее имя и фамилию. Он спросил у врача, какие у Аманды перспективы, но тот промолчал. Страйд и сам понимал, что все зависит от нее самой, от силы организма.

Страйд видел многое, и не строил иллюзий, он был абсолютно уверен, что поездку в госпиталь Аманда не вынесет, не выиграть ей последнюю свою битву со временем и смертью.

И тогда он разозлился на нее. Она не должна была находиться тут. Да, ее идея великолепна, она вычислила место, где может появиться Блейк. Неудивительно, преступники всегда попадаются именно на мелочах. На чем-то очень простеньком, как, например, в данном случае на булочках с кремом. Страйду было немного стыдно за то, что это не он догадался обойти кондитерские. Сейчас он считал, что и чек, найденный ими в машине, оказался там не случайно. Блейк специально подбросил им его. Из любопытства, проверить – наведет он их на нужную мысль или нет. «Ну почему ты не вызвала группу поддержки, Аманда? – негодовал Страйд. – Ты не сделала самого главного. Не выполнила основу основ, известную каждому дилетанту из полицейской академии. Почему? Изображать героя – занятие ненужное и опасное. Тебе ли о подобном не знать?»

Страйд сознавал, что Аманда попыталась доказать своим обидчикам, что она лучше. Хотела влепить им пощечину. Ее подхлестывало желание самоутвердиться. Винить Аманду не следует, но и не винить ее Страйд не мог.

– Почему ты мне не позвонила? – прошептал он. Ему показалось, он слышит ее ответ: «Блейк узнал бы тебя».

Дверь кондитерской открылась, и оттуда вышли двое полицейских. Они не замечали Страйда, стоявшего слева, у стены. Полицейские закурили, и аромат табака, наполнивший его легкие, вызвал такую острую жажду закурить, какую Страйд не испытывал весь прошедший год. Он посмотрел на свои руки: они заметно дрожали. Ему требовалось успокоиться, а кроме того, казалось, что опустевшую душу лишь табак может заполнить. Страйд физически ощутил на губах вкус сигареты.

– Не угостите? – спросил он одного полицейского.

Полицейский, высокий, ростом не ниже Страйда, черноволосый, с усами, кивнул, вытряхнул из пачки кончик сигареты. Страйд вытянул ее, прикурил от предложенной зажигалки.

– Благодарю, – сказал он.

Первая затяжка показалась обретением рая, ангельским пением. Страйд удивился, что целый год сумел обходиться без подобного блаженства.

– Вы знали ее? – спросил другой полицейский.

Страйд кивнул, выпустил клуб дыма, надеясь, что Господь, в отличие от Серены, простит ему минутную слабость.

– Печально, конечно, но хоть полиция избавилась от позора, – добавил высокий.

Страйд взглянул на сигарету и вдруг почувствовал отвращение. Отбросил ее и затоптал каблуком.

– Напрасно, они недешево стоят, – заметил полицейский.

Страйд, согнув руки в локтях, схватил его за ворот рубашки с такой силой, что ноги полицейского оторвались от земли, резко придавил к стене, отчего плечи и голова исполнили на ней легкое стаккато. Вполне, правда, достаточное, чтобы голова у него закружилась и он сполз на землю, опустившись на колени. Страйд, не в силах сдержаться, занес руку, чтобы ударить полицейского снизу в лицо, но в эту секунду его товарищ, прыгнув, очутился между ними.

– А ну назад! – заорал он. – Ты что, спятил?

Он толкнул Страйда в грудь, но тот не сдвинулся с места. Он будто врос в землю. Полицейский помедлил. Страйд догадался, что тот думает: доставать пистолет или нет.

– Послушай, – заговорил второй полицейский. – Я понимаю, язык у него слишком длинный. Извини, он глупость сморозил.

Страйд собрался уже пересечь улицу, но увидев на противоположной стороне толпу зевак, поплелся к углу здания. Недалеко от него стоял микроавтобус, облепленный плакатами с фотографиями умопомрачительных девушек. Обычный рекламный автомобиль, которых десятки бегают по Стрипу, завлекая туристов эскорт-услугами. Постельного свойства. Закамуфлированная проституция, формально – мошенничество, как и все в Лас-Вегасе.

Страйд присел на бампер микроавтобуса. Он очень сожалел, что выбросил сигарету. Вытащив из кармана мобильный телефон, набрал номер Серены.

– Аманду убили, – произнес он.

Серена тихо охнула.

Страйд рассказал те немногочисленные детали, что полиция успела выяснить.

– Сейчас мы прочесываем округу, опрашиваем свидетелей. В общем, пытаемся разыскать Блейка.

– Она… в смысле, что врачи говорят?

– Ничего хорошего.

– Ужас. Джонни, ты не виноват. Ты ничего не мог сделать.

– Знаю.

– Черт побери, нужно было мне с ней пойти. Проклятие, когда ж это все закончится?!

– Ладно, Серена, будет что важное, я позвоню.

Страйд закрыл телефон. Решил, что ему необходимо отвлечься, уйти от охватившего его отчаяния. Он поднялся и увидел вылетевшего из-за угла запыхавшегося Корди. Тот заметил его и, крикнув: «Страйд! А я тебя ищу», направился к нему.

Страйд вспомнил едкие шуточки, которые Корди отпускал в адрес Аманды, и почувствовал, как в нем опять закипает ярость. Губы плотно сжались.

– Что тебе нужно? – прошипел Страйд.

Корди резко остановился.

– Ладно, Страйд. Прости. Я сам очень переживаю. Много гадостей говорил ей. Вот черт, – произнес он с искренним сожалением. – Мне очень жаль Аманду.

Страйд кивнул и, глубоко вздохнув, спросил:

– Что там у тебя?

– Слушай, по девять-один-один позвонила какая-то проститутка с Харрис-авеню. Она будто бы видела, как наш Блейк вел к себе другую девку.

Страйд нахмурился.

– Проститутку? К себе? Блейк? С трудом верится.

– А в качестве заложницы? – предположил Корди.

– Она не ошибается?

Корди покачал головой:

– Нет-нет, клялась, что видела точно его. Узнала по рисунку.

– Она назвала номер дома?

– Нет, но описала его месторасположение. Мы сами его выяснили. – Он сообщил адрес и добавил: – Представляешь? Жил у нас под боком. Наверное, в окна к нам смотрел и смеялся. Вот ведь сука…

– Давно она его видела?

– Минут пять назад, может, десять.

Страйд начал понимать чувства Аманды. Она хотела все сделать сама. Встретиться с Блейком лицом к лицу, отомстить за тех, кого он убил. За полицейского возле клуба «Лаймлайт», за Питера Хейла. За Тирни Даргон, Майкла Джонсона Лейна и Эллис Форд. Страйд живо представил холодное лицо Блейка, его высокомерную усмешку и безжалостный взгляд. В нем вскипела ярость. Он хотел немедленно ехать к нему, ворваться в его логово.

Лет пятнадцать назад он так бы и поступил. Совершил ту же ошибку, что и Аманда.

– Я свяжусь с Сохиллом, – тихо произнес Страйд. – Мы возьмем Блейка.

– Обязательно, – кивнул Корди. – Необходимо окружить дом.

– Выставим плотное кольцо машин в квартале от дома, блокируем переулки, пересечения улиц. Скажу, чтобы не включали ни фары, ни сирены и не подпускали никого к дому.

– Следует действовать быстро. Неизвестно, сколько он там пробудет.

– Точно. Собираемся через десять минут в начале Харрис-авеню. Я вызываю туда Сохилла, там и обсудим план захвата.

– Надо бы отправить кого-нибудь из наших к дому, понаблюдать, проверить, все ли там спокойно, – предложил Корди.

Страйд немного помолчал.

– Согласен. Позвони в управление, скажи, чтобы прислали девушку. Пусть она под видом проститутки сначала погуляет возле дома, а потом спрячется где-нибудь поблизости. Но так, чтобы все видеть. Только не рядом с домом. Если Блейк почует неладное, то уйдет до нашего появления.

Страйд не успел договорить, как Корди уже вытащил телефон и начал набирать номер управления.

Страйд вернулся к кондитерской, нашел свой «форд-бронко». На Харрис-авеню он решил отправляться немедленно, чтобы успеть туда до того, как Сохилл распорядится ставить полицейский кордон. «Если Блейк не исчез, то мы можем взять его тихо и быстро, без потерь и стрельбы».

Страйд вспомнил о девушке. Он не понимал, зачем она Блейку. Он знал: многие убийцы снимают стресс сексом после совершенного преступления, но, очевидно, Корди прав: Блейку понадобилась заложница. Присутствие девушки в комнате осложнит их задачу. «Вероятно, с ее помощью Блейк надеется отвлечь нас и скрыться».

 

Глава 41

В обычной обстановке Серене нравилась тишина ее дома, поскольку она давала ей отдых. Шум города иногда надоедал. Лас-Вегас, по ее мнению, имел существенный недостаток – он постоянно кишел людьми и машинами, производившими невероятный шум. Возвращаясь домой, они с Джонни нередко выключали свет и сидели во тьме, наслаждаясь покоем.

Сегодня же в тишине ей чудилась угроза.

Положив трубку, она подумала об Аманде. Серена слышала в голосе Страйда боль. Она знала Аманду не очень хорошо, но понимала, что Джонни, сам того не сознавая, умеет влюблять в себя женщин. Своей заботой, сочувствием, трепетным отношением. Он ведет себя так, словно берет их под защиту. Некоторым женщинам это не нравится, но подавляющее большинство с готовностью все принимают. Джонни и Аманда недолго работали вместе и никаких особых отношений между ними возникнуть не могло, и тем не менее он остро переживал ее потерю. Страйд говорил так, будто под дулом пистолета оказалась она, Серена, или его прошлая напарница, Мэгги. Серена ощутила легкую ревность к Аманде.

Она открыла дверь и вышла на веранду. Нервы были напряжены, Серена чутко прислушивалась к редким звукам, доносящимся с улицы, испытывая странный беспричинный страх. Мурашки поползли по спине. Она осмотрела каждый сантиметр пространства возле дома. Ничего не внушало беспокойства. Нигде не заметила подозрительных движений. Как обычно, горела под крышей гаража лампа, освещая ее автомобиль с откидным верхом. Видневшийся сквозь решетки калитки лабиринт улиц был пуст. Тихо шелестели листвой пальмы. Нигде ни огонька, ни незнакомых машин. Серена оглядела углы дома. Вспомнила, что не взяла с собой пистолет, сделавшись легкой добычей, и ладони стали влажными от пота. Она стояла на веранде одна, безоружная.

Серена вошла в дом, задвинула дверь на шпингалет. Проверила сигнализацию. Направилась к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Свет тушить не стала, посчитав, что так будет безопаснее. «Если кто-нибудь есть возле дома, пусть думает, что я еще не сплю». Она на ходу вытащила пистолет из ящика тумбочки.

Серене было стыдно, что, пока Джонни пытается задержать Блейка, она сидит тут, в тепле и покое. В подобные минуты ей следовало бы находиться рядом с ним. Коротко помолившись, попросив Бога помочь ей унять эмоции, чтобы не совершить такой же глупой ошибки, что сделала Аманда, а заодно поспособствовать скорой и бескровной поимке Блейка, Серена начала подниматься.

«Не умирай, Джонни. Не оставляй меня», – прибавила она на ходу.

Вот так, очень просто.

Только в жизни нет ничего простого.

Проходя мимо спальни Клэр, она остановилась и прислушалась. Ладонь потянулась к ручке двери, нащупала и тихо надавила на нее. «Я только проверю, все ли в порядке», – убеждала себя Серена. На самом деле она хотела лечь рядом с Клэр. Приласкать ее. Выслушать тайны. Серена поймала себя на мысли, что ничем не отличается от Джонни, она тоже желала оградить Клэр от неприятностей, защитить ее.

Серена приоткрыла дверь. Та слабо скрипнула. Серена поморщилась. Закрыв дверь, она торопливо зашагала в свою комнату.

Вентилятор под потолком разгонял по комнате прохладный ветер, и все равно было очень жарко. Лицо Серены горело. Она положила пистолет и телефон рядом, на тумбочку возле кровати. Разделась и направилась в душ, ополоснуться перед сном. Вытираться полотенцем после душа не стала, просто стряхнула с себя остатки воды. Мокрая, Серена вошла в комнату. Чтобы утром не терять времени, приготовила на завтра одежду, набросив ее на спинку кресла, затем, не снимая с кровати одеял и ничем не накрываясь, растянулась на ней.

Она потянулась к тумбочке и выключила настольную лампу. Комната погрузилась во мрак. Серена лежала на спине с открытыми глазами. Одиночество казалось непереносимым.

Внезапно она услышала мягкое постукивание.

Она замерла. Звук повторился.

Тук-тук-тук.

Серена соскользнула с кровати. Сердце бешено колотилось. Она схватила пистолет, подбежала к окну и рывком откинула штору в сторону. От уличных фонарей струился тусклый свет. Приглядевшись, Серена увидела ночную бабочку. Крылья дрожали на ветру и били о стекло. Бабочка переползла чуть выше и улетела.

«Молодец. Тебе осталось только по бабочкам палить», – подумала Серена.

Оставив штору открытой, она вернулась в кровать. Полоска света падала через окно на ее обнаженное тело, то угасая, то становясь ярче.

Она постепенно успокаивалась. Биение сердца приходило в норму, и Серену начал окутывать сон. Она старалась не поддаться ему, надеясь, что Джонни скоро позвонит, но чем сильнее крепилась, чем пристальнее всматривалась в висевший над ней вентилятор, тем больше он гипнотизировал ее, успокаивая монотонным вращением. Наконец Серену сморил сон.

Неприятный сон. Серену кто-то преследовал, она убегала, слышала за спиной тяжелый топот, опять убегала от кого-то невидимого. Потом очутилась в пустыне, одна, ночью. Над ней, шелестя крыльями, проносились ястребы, под ногами шуршали гремучие змеи, рядом гнусаво повизгивали пекари, в темноте раздавалось чье-то дыхание, мерное, громкое.

Серена проснулась, не поняв, что ее разбудило. Она спала час. Действительно ли до нее долетели какие-то звуки? И что это было? Шаги? Стук? Или ей все померещилось? Она осмотрела спальню, и ей показалось, что она видит привидение, тень у закрытой двери. Пока Серена приглядывалась, тень начала перемещаться к ней. В комнате определенно кто-то находился.

– Кто здесь? – позвала Серена, найдя в себе силы пошевелиться и потянуться за пистолетом. – Кто здесь? – повторила она.

Из темноты прозвучал голос Клэр:

– Это я, Серена.

Она вышла на середину комнаты, в пятно света. Никакой одежды на ней не было. Приблизилась к кровати, легла рядом с Сереной. Они смотрели в потолок.

– Извини, никак не могла уснуть, – проговорила Клэр. – Ты ничего не слышала?

– Я подумала, это ты ходишь в коридоре.

– Нет, не я.

Они с минуту прислушивались. Серена уже выучила наизусть все шумы своего дома, скрипы и стоны, от жалобного писка деревянных ступенек до скрежета балок. Никаких посторонних звуков не было.

– Это все мое воображение, – прошептала Клэр.

– Успокойся и спи, – промолвила Серена.

Она отвернулась, чтобы не видеть Клэр, заметила слабо освещенный циферблат настенных часов и вспомнила о Джонни. «Где он и когда придет домой?» Серене хотелось закрыть глаза, но она понимала, что в присутствии Клэр не заснет. Серена слышала ее дыхание. Клэр тоже не спала. Хрупкая тишина повисла между ними. Обе ждали, кто сделает первый шаг.

Клэр повернулась на бок, всем телом прижалась к Серене. Та промолчала, хотя чувствовала на своей шее теплое дыхание Клэр. Пряди волос щекотали ее ухо. Она ощущала соски ее крепких грудей. Кожа у Клэр была невероятно гладкой и нежной.

– Так хорошо? – промурлыкала Клэр.

– Да.

Клэр положила ладонь на ее живот.

– Как приятно, – протянула она.

– Мне тоже.

Губы Клэр скользнули по спине Серены, изредка останавливаясь для поцелуя. Серена млела от наслаждения. Они лежали, прижавшись друг к другу, не двигаясь и не разговаривая. Серена ощущала теплоту тела Клэр, ее любовь и страсть.

– Никогда не испытывала ничего подобного, – призналась Клэр.

– Прекрасно, – отозвалась Серена, закрыв глаза. Ей было немного стыдно за банальный ответ. Клэр прошептала, что очень любит ее. Даже сейчас Серена не хотела признаваться себе в том, какое удовольствие испытывает от ее слов.

– У тебя прекрасное тело, Клэр. Крепкое, сильное. Я чувствую тебя, – произнесла Серена.

Правда, сама она не чувствовала в себе ни крепости, ни силы.

Пальцы Клэр ожили и заскользили по животу Серены мягко и осторожно. Клэр словно боялась, что Серена остановит ее.

– Если хочешь, я уйду, – сказала она.

– Не знаю, чего я хочу, – ответила Серена.

– А мне кажется, знаешь, – возразила Клэр.

Ее рука взмыла над Сереной и легла на ее грудь. Серена вздрогнула и напряглась. Клэр убрала руку.

– Слишком быстро действую? – спросила она.

– Слишком быстро все…

– Могу уйти к себе.

Серена снова ощутила жар ладони Клэр на своей груди и, сдерживая дыхание, прошептала:

– Нет, не уходи.

– Расслабься. Пусть случится то, что должно случиться, – проговорила Клэр.

Ее рука поползла вниз.

– А так нравится?

Серена будто со стороны услышала свой сладостный стон.

Оставалось последнее – впустить Клэр в себя. Раздвинуть ноги и позволить ей ласками довести себя до оргазма. Серена была уже на грани блаженства. Много времени Клэр не потребовалось бы – минута, не более. Она почувствовала палец Клэр на своем лобке. Совершая круговые движения, он спускался ниже и ниже. Серена постанывала от удовольствия. Палец Клэр лег на складки половых губ. Серена тихо вскрикнула.

И в этот момент ее ослепил вспыхнувший в спальне свет.

 

Глава 42

Черный микроавтобус с выключенными фарами, поскрипывая, медленно двигался вдоль домов. Водитель, высунув голову, внимательно читал вывески. На борту микроавтобуса можно было разобрать надпись «Мидоуз. Все для казино», потускневшую от времени и потерявшую несколько букв. Микроавтобус остановился недалеко от дома, в котором находился Блейк. Двигатель продолжал работать.

Страйд, в бронежилете, как и остальные одиннадцать полицейских, сидел в микроавтобусе у самой двери. Для группы захвата Сохилл выбрал мужчин. Было тесно и темно. Все старались сохранять спокойствие. Руководить операцией взялся сам Сохилл. Ждали его сигнала.

В наушниках Страйда послышались голоса. Первый принадлежал водителю:

– На улице чисто. Гражданских нет. Можно начинать, – отчеканил он.

– Тамми, что у тебя? Доложи обстановку, – проговорил Сохилл.

Тамми, сотрудница полицейского управления, несколько раз прошлась возле дома, изображая подкуренную проститутку, затем спряталась в кустах на противоположной стороне улицы, откуда уже час наблюдала за входом.

– Полное спокойствие. Гражданских не вижу. Самое время брать. Успеха вам.

– Алонсо, за домом движение есть?

– Нет, сэр. Все тихо, – ответил сидевший в укрытии полицейский. Он спрятался позади дома и в прибор ночного видения наблюдал за окнами квартиры.

– Свет он не зажигал?

– Нет.

– Хорошо. Первая группа, приготовиться!

Полицейские в фургоне замерли, готовые начать операцию. Многие волновались, но виду не показывали. От духоты и тесноты костюмы на всех намокли от пота. Группа была разделена на четверки.

Пока расставляли оцепление вокруг близлежащих улиц, Страйд и остальные успели немного отдохнуть. Вскоре к одной машине приблизился коротышка-вьетнамец и попросил пропустить его. Вьетнамца допросили. Оказалось, он живет в том же доме, что и Блейк. Вьетнамец быстро опознал его по рисунку, объяснил точное расположение его квартиры – в самом углу второго этажа, – показав на плане здания. Блейк снимал квартиру под номером 29, а всего квартир в доме было тридцать. Допросив вьетнамца, Сохилл запросил ордер на арест. Привезли его минут через пятнадцать.

Волнение нарастало. В наушниках снова зазвучал голос Сохилла:

– Ребята, повторяю: выходить по четверкам. Родригес и Хольц идут к северной стороне, Хан и Бейкер – к южной. Балкон квартиры расположен в торце дома, по часовой стрелке – третий. Понятно? Если Блейк попытается уйти – стрелять на поражение.

Часть полицейских довольно зашумела.

Сохилл продолжил:

– Ли, Салазар, Александер, Одом, Страйд, Корди – штурмовая группа. Быстро и тихо проходите по коридору. За вами идут Ли и Салазар, они займутся дверью. Александер и Одом, пойдете первыми, Страйд и Корди – за вами. Помните, что в квартире может находиться заложница. Напротив двери – комната; ванная и кухня – направо.

– Все понятно, – проговорил Страйд.

– Кван и Дэвис, вы – замыкающие. Кван, за тобой – коридор второго этажа. Не давай никому из жильцов высовываться из квартир. Дэвис, держи на прицеле фасад здания.

– Ясно.

– Отлично. Через минуту начинаем.

Медленно потекли секунды обратного отсчета. Страйд вспомнил Аманду, потом – Серену. За службу в полиции он всего несколько раз участвовал в подобных операциях – в основном брал торговцев наркотиками. И всегда они были связаны с большим риском.

Приказ Сохилла: «Пошли» – отозвался в ушах Страйда грохотом фанфар.

Мягко распахнулись на смазанных петлях задние двери микроавтобуса, и полицейские стали выскакивать на улицу. Для рослых тяжелых мужчин двигались они невероятно быстро и даже грациозно. Высыпала первая четверка, двое первых полицейских метнулись влево, за угол здания, перекрывать Блейку путь отступления, двое скользнули вправо. На плечах большинства висели короткоствольные автоматы. Страйд вместе с шестью другими полицейскими выпрыгнул из микроавтобуса и бегом, вдоль подъездной дорожки, помчался ко входу в здание. Внешняя дверь была открыта. Александер и Одом, со штурмовыми винтовками наперевес, вбежали первыми, осмотрели холл и дали знак остальным следовать за ними. Двое начали медленно подниматься по лестнице на второй этаж. Ступеньки тихо поскрипывали.

Страйд услышал в наушниках голос, сообщавший, что замыкающая группа вышла на позицию.

По лестнице проследовали двое рослых полицейских с кувалдами в руках. Страйд и Корди двинулись за ними. Последний из их группы замер на верхней лестничной площадке, трое первых, прижимаясь к стенам, продолжали двигаться по коридору. Стояла глубокая ночь. Страйд отсчитал пять дверей, одинаковых по цвету, с однотипными замками. Шестая, точно такая же, расположенная в самом конце коридора, метрах в тридцати от Страйда, вела в квартиру Блейка.

Передвигаться по дому бесшумно оказалось невозможно. Здание было старым и ветхим, полы под тяжестью шести полицейских прогибались и скрипели. Страйд сознавал, что если Блейк не спит, то наверняка слышит, как кто-то приближается к двери квартиры. Александер и Одом вжались в стену, нацелив стволы винтовок на дверь. Страйд увидел в двери глазок и подумал, что Блейк может сейчас наблюдать за ними. «Тем лучше, он наверняка догадается, что дом окружен».

Одна из дверей на левой стороне коридора, мимо которой проходил Страйд, внезапно открылась. Он вскинул автомат, повернулся и увидел перед собой пожилую женщину в мятом белом халате. При виде незнакомого мужчины с оружием ее челюсть отвисла от удивления, а в глазах мелькнул испуг. Еще секунда, и она бы закричала, но Страйд успел втолкнуть ее назад, в комнату, и прикрыть ладонью рот.

– Стоять, – произнес он в микрофон, затем обратился к женщине: – Ни звука, мадам. Полиция. Не выходите из комнаты.

Женщина отчаянно закивала.

Страйд улыбнулся ей, вышел в коридор и закрыл дверь.

– Пошли, – сказал он в микрофон.

Группа приблизилась к квартире Блейка. Александер и Одом заняли позиции с противоположных сторон двери. Страйд и Корди встали за ними. Все застыли, прислушались. Из квартиры не доносилось ни звука. Света в ней не было.

Александер поднял зажатую в кулак ладонь, начал разжимать пальцы. Один, два.

На счет «три» в дверь ударили кувалды, вышибли ее вместе с петлями. В образовавшийся проем, с криком: «Полиция! Не двигаться!» – рванулись Александер и Одом. Пригибаясь, они обвели глазами комнату. Пустая. Вслед за ними в квартиру вбежали Страйд и Корди.

На полный осмотр комнаты понадобилось не более пяти секунд. Они никого не обнаружили. С кухни донесся голос одного полицейского, сообщившего, что и там никого нет. Оставалась проверить спальню. Александер толкнул тонкую дверь, но она не поддалась. Не дожидаясь полицейского с кувалдой, он со всей силы ударил в нее ногой, громадной как балка. Хлипкий замок отлетел в одну сторону, петли – в другую, а сама дверь, спланировав, плашмя рухнула на пол. Вслед за ней в комнату ворвался Александер.

– Заложница на кровати! – крикнул он.

Страйд в два прыжка оказался рядом с Александером.

На кровати лежала девушка-подросток. Ее раскинутые руки и ноги были привязаны к ножкам кровати, футболка задрана вверх и засунута в рот. Она испуганно смотрела на полицейских округлившимися глазами.

– Ушел, сукин сын! – объявил Александер, вернувшись после осмотра кухни и ванной комнаты.

– Его нет? – проскрипел в наушниках голос Сохилла.

– Нет.

– Родригес, Хольц, что у вас позади дома? Видите его? – спросил Сохилл.

– Нет, сэр. Тут все тихо. Никаких движений не заметили.

Сохилл задохнулся от возмущения:

– Как нет?! Мы выставили за домом наблюдение через пять минут после звонка в Службу спасения! Где он? Найдите его! Обыщите все квартиры.

– Нужен ордер, – заметил Александер.

– К чертям ордер! В здании прячется серийный убийца. Просто вламывайтесь в квартиры, и все!

Страйд вмешался в разговор:

– Подождите, сэр. Дайте пообщаться с девушкой. Может, она что-нибудь прояснит. – Он махнул Александеру: – Посмотри, пожалуйста, в шкафу одежду для нее.

Полицейский сдернул с вешалки первую попавшуюся рубашку и кинул на кровать, а Страйд накрыл ею лежащую девушку. Рубашка была велика, доходила ей до колен.

– Успокойся, ты в безопасности. Мы из полиции. Расскажи, что тут случилось.

Вытащив из кармана швейцарский армейский нож, Страйд осторожно, стараясь не порезать ее худенькие руки и ноги, освободил их. Девушка вскочила, обняла его за шею и расплакалась. Слезы потекли по бронежилету Страйда.

Дав ей несколько секунд, чтобы выплакаться, он начал ее расспрашивать:

– Так где он?

– Не знаю. – Девушка покачала головой.

– Когда он отсюда ушел?

– Давно. Наверное, с час назад. Я боялась, что он вернется.

Страйд успокоил девушку, сказав ей, что Блейк никогда сюда не вернется.

– Так что здесь произошло после того, как вы сюда пришли?

– Он заставил меня раздеться, привязал к кровати и приказал поговорить со Службой спасения. Сам набрал номер и продиктовал, что я должна им сообщить. А потом заткнул мне рот футболкой и исчез.

– Поговорить? С кем? – удивился Страйд.

– Со Службой спасения. Девять-один-один. Я им сказала, что нахожусь на улице.

– Так это ты туда звонила?

Девушка энергично закивала. Страйд простонал.

– Сэр, – обратился он по рации к Сохиллу, – в Службу спасения звонила она. Блейк заставил ее это сделать. После звонка он сразу ушел. Тут его нет как минимум час. Напрасно мы проводили операцию.

– Невероятно, – произнес Сохилл. – Проверьте все квартиры. На всякий случай, просто для успокоения совести.

– Хорошо.

– У него наверняка есть запасное убежище, в другой части города, – продолжил Сохилл. – Возьмите на заметку все сообщения об угнанных машинах в этом районе. Не исключено, что он не ушел пешком, а уехал.

Страйд хотел ответить, но оборвал себя на полуслове. Блейк всерьез беспокоил его. Он подумал, что если уж ничем не мог помочь Аманде, то сейчас обязан опередить его. Страйд был уверен, что кольцо вокруг Блейка будет постепенно сжиматься и в конце концов его либо арестуют, либо уничтожат, но что он успеет вытворить до тех пор? «Он переигрывает нас. И отвлекает. Чтобы не мешали. Для чего и придумывает нам идиотские занятия. Блейк мог спокойно уйти и без звонка в Службу спасения».

Страйд сознавал, что Блейк готовится к финальной части своего плана. «К чему?» – подумал он и оцепенел от страшной догадки.

– Вот гаденыш, – еле слышно прохрипел он в микрофон.

– Ты чего там бормочешь? – услышал он в наушниках голос Сохилла.

Страйд вздрогнул и проговорил:

– Простите, сэр, это я так, размышляю.

Он сорвал с головы наушники и микрофон. Выхватил из кармана мобильник, набрал номер. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он услышал первый гудок. Он ждал, но Серена не отвечала. Перед глазами Страйда поплыли кошмары. Он сбросил звонок, снова набрал номер. С тем же результатом.

Страйд бросился к дверям.

 

Глава 43

Когда первый шок прошел и глаза Серены привыкли к яркому свету, она поняла, что сейчас умрет. В дверях стоял Блейк с «ЗИГ-зауэром» в руке, нацеленным ей в лицо.

– Простите, что помешал, – усмехнулся он.

Серена заметила в его глазах возбуждение от вида женщин, наслаждающихся друг другом. Она ощутила острую жалость к себе. Вспомнила, что так и не выбралась на Гавайи. Не родила детей, хотя годами доказывала себе, что не нуждается в них. Джонни увидит, как она развлекалась с Клэр, предала его, пока он гонялся за Блейком. Ее слабости оказались сильнее, чем она предполагала. Джонни так и не узнает, как она любит его.

Ее взгляд метнулся на тумбочку. Серена мысленно измерила расстояние до пистолета, прикинула, сколько времени потребуется, чтобы схватить его. «Долго. Очень долго, – подумала она. – Не успею».

– Пожалуйста, не нужно этого делать, – проговорил Блейк. – Не заставляй меня вас убивать.

– А ты оставишь нас в живых? – Серена поморщилась, положила ладони на груди, прикрывая их.

– Прежде всего давайте успокоимся, – продолжил Блейк. – Клэр, поднимись и подойди к тумбочке с противоположной стороны.

Клэр лежала. Серена протянула руку и сжала ее кисть.

– Делай, что он велит, – проговорила Серена. – Все будет нормально, – добавила она, сознавая, что лжет ей.

Клэр выполнила приказ Блейка.

– Теперь возьми двумя пальцами пистолет и передай мне.

Клэр держала пистолет с той же брезгливостью, с какой дотрагивалась бы до тухлой рыбы. Ствол пистолета, направленный вниз, болтался в ее руке. Блейк, держа Серену на мушке, одновременно следил за движениями Клэр. Приняв у Клэр пистолет, быстро сунул его за пояс джинсов.

– А теперь одевайтесь!

Клэр не пошевелилась. Она стояла до тех пор, пока Блейк не перевел на нее взгляд. Его глаза скользнули по ее обнаженному телу. Внезапно Блейк вздрогнул и заморгал, словно в замешательстве. Серена удивилась его реакции, вполне человеческой, не характерной для серийного убийцы.

– Ты знаешь, кто я? – спросила Клэр.

– Да. Ты дочь Бони, – холодно ответил он.

– И тебе известно, чего стоит такое родство? – Она пристально смотрела на него. – Конечно, известно.

Серена почувствовала, что хладнокровие Блейка дало трещину.

– Да, – чуть дрогнувшим голосом промолвил он.

– Тогда как же ты сможешь убить меня?

Серена наблюдала за Блейком, ожидая его ответа, но он молчал в замешательстве.

– Одевайтесь обе.

– Мои веши в другой комнате, – сказала Клэр.

– Возьми ее. И быстрее. Резких движений не делать – буду стрелять.

Серена недоумевала. Она не могла понять, что Блейк замыслил. Почему он медлит? Зачем им одеваться? Гораздо проще застрелить их немедленно. Напрашивался единственный вывод – у Блейка имелся более изощренный план. «Вот и прекрасно. Время работает на нас. Пока мы живы, сумеем что-нибудь предпринять».

Прикрываясь одеялом, она спустила ноги с кровати. Схватила с кресла свои вещи, быстро натянула их – трусики, футболку, джинсы. Покопавшись в ящике, вытащила оттуда и бросила Клэр блузку и брюки. Они оказались ей велики: блузка висела как на спинке стула, штанины брюк пришлось подвернуть.

– Куда отправляемся? – спросила Серена Блейка.

Тот не ответил. Вытащив из кармана моток киперной ленты, швырнул его Клэр.

– Обмотай ей запястья, – приказал он.

Серена посмотрела в лицо Клэр и, сжав ладони, вытянула вперед руки.

Клэр продолжала стоять в нерешительности, переводя недоуменный взгляд то на Серену, то на ленту.

– Давай быстрее! – крикнул Блейк.

Клэр отвернулась, принялась бессмысленно разглядывать пол, затем снова перевела взгляд на Серену. Та сообразила, что Клэр привлекает ее внимание, но не сразу поняла к чему. Она проследила за глазами Клэр и увидела свой мобильный телефон. Тот случайно выпал на ковер, потому Блейк и не замечал его.

– Как я могла тебе довериться, – недовольно произнесла Клэр.

– Прости, – отозвалась Серена.

– А ведь ты обещала защитить меня.

– Заткнись! – бросил Блейк.

– И ты, дура, еще меня и упрекаешь? – возмутилась Серена.

– Да ты как со мной разговариваешь, дрянь! – заорала Клэр, сильно толкая Серену обеими руками в грудь, отчего та полетела на пол и сшибла настольную лампу с тумбочки. Лампа с грохотом разбилась, разлетелась по ковру десятками осколков. Вслед за ней на ковер посыпались лежавшие на тумбочке ключи и книги. Серена, приземлившись на спину, быстро перевернулась. Она больно ушиблась затылком при падении, но главное было сделано – она увидела и схватила мобильник, зажав его в кулаке.

– Встать! – кричал Блейк. – Хватит! Еще одно слово – и я буду стрелять.

– Да пошел ты, – огрызнулась Клэр. Она выступила вперед, загораживая Серену, чтобы не дать Блейку возможности увидеть, что у нее в руках. Та в то время неуклюже поднималась.

Блейк больно схватил Клэр за волосы и сильно тряхнул.

– Умолкни, я сказал! – рявкнул он.

Он ударил Серену по ноге и выстрелил в подушку. Стены дома сотряслись, по комнатам прокатился грохот, из подушки вырвалось громадное белое облако и поплыло по комнате, разлетаясь сотнями перьев.

– Следующая пуля достанется Серене, – объявил Блейк.

Клэр и Серена застыли. Клэр заплакала, пробормотала:

– Прости меня.

– Давай-давай, поднимайся! – Блейк повернулся к Серене.

Серена встала. Ее лицо пылало.

– Завяжи ей руки! – велел Блейк.

Клэр покорно кивнула и начала стягивать киперной лентой запястья Серены.

– Туже, – сказал Блейк. – Теперь выше.

Нахмурившись, Клэр выполняла его инструкции. Она обмотала руки Серены до локтей. Стоя напротив, она незаметно для Блейка подняла голову и вопросительно посмотрела на нее. В ответ Серена быстро моргнула. Клэр едва сдержалась, чтобы не улыбнуться.

Клэр повернулась к Блейку.

– Теперь заткни ей рот, – произнес тот. – Ну, что стоишь? Действуй.

Клэр взяла последний кусок ленты и обмотала им голову Серены, заклеив ей рот.

– Толкни ее, пусть сядет на кровать, – скомандовал Блейк.

Клэр медлила, тогда он подскочил к Серене и толкнул ее в грудь. Та шлепнулась спиной на одеяла, попыталась сесть, но не смогла и осталась лежать. Она наблюдала, как Блейк связал руки Клэр, потом заклеил ей рот.

– Пошли. Вперед, – сказал он. – Вы идете первыми. Если кто-нибудь попытается убежать, пристрелю обеих. Возможно, и еще кого-либо из посторонних. Так что подумайте о невинных людях.

Схватив Серену за плечо, он поставил ее на ноги. Первой из комнаты выходила Клэр, за ней – Серена, последним шел Блейк. Они миновали холл, затем спустились по лестнице на первый этаж. Блейк протиснулся между ними, толчком распахнул дверь, затем отступил назад, пропуская их. Они шагнули на веранду. Блейк обвел взглядом территорию перед домом, мотнул головой, и они двинулись на улицу.

Сойдя по ступенькам, Серена увидела за кустами старенькую «импалу», преграждавшую путь ее автомобилю.

«Либо он сумел-таки найти оставленную кем-то машину с ключами в замке зажигания, либо заранее припрятал ее, приберегая для финальной части своего плана», – мелькнула у Серены мысль.

В руке Блейка пискнул пульт дистанционного управление автомобилем, и в ту же секунду багажник открылся. Серена вздрогнула, предположив, что Блейк уготовил им страшную участь быть погребенными заживо где-нибудь в пустыне. Она нисколько не удивлялась его жестокости, сознавая, что ради отмщения он пойдет на что угодно.

– В багажник. Быстро, – проговорил Блейк.

Они приблизились к машине. Серена попыталась согнуться и перевалиться через край автомобиля, но сделать это со связанными руками оказалось трудно. Блейку надоело смотреть, как она топчется возле машины. Он схватил ее за футболку и пояс джинсов, легко приподнял и швырнул в багажник. Серена ударилась лицом о днище, почувствовала во рту привкус крови. Она попыталась перевернуться, но не сумела, а только ударилась затылком о крышку багажника. Вскоре машина качнулась – рядом с Сереной шлепнулась Клэр и сдавленно застонала. Серена оказалась прижатой к задней стенке багажника.

Блейк захлопнул крышку.

Серену окутал клаустрофобный мрак. Она не могла ни двигаться, ни разговаривать. Единственное, что она могла, – это слышать. И еще чувствовать в кармане джинсов прямоугольник мобильного телефона.

Раздался звук открывшейся левой двери, а потом началось что-то странное. Крик, шум, скрежет, стук об асфальт пистолета, выпавшего из чьих-то рук. Поначалу Серена ничего не понимала. Автомобиль сильно качнуло, будто на крышу швырнули нечто тяжелое, что затем медленно сползло вниз.

Несколько секунд потребовалось Серене, чтобы догадаться: последние звуки издавало тело Блейка.

 

Глава 44

Лео Риччи приблизился к капоту «импалы» и оглядел Блейка, ошеломленного, ослепленного ударами. Пистолета у него не было, он выпал из его рук почти сразу. Он потянулся к поясу, за которым торчал пистолет Серены, вытащил его, но Лео опередил его, не дав выстрелить. Ударом ноги он вышиб оружие из его руки. Пистолет, скользнув по асфальту как по ледяной дорожке, с тихим звоном отлетел к одной из пальм, окружавших заросли кустов.

– Ну что? Вот мы и встретились, да? Думаешь, тебе под силу справиться со старичком?

Как только туман перед его глазами начал рассеиваться, Блейк ощутил на своей шее громадную лапу Риччи. Тот приподнял Блейка и, широко размахнувшись, другой рукой нанес ему еще один удар, отбросивший его к боковой дверце автомобиля. Из носа Блейка хлынула кровь, ему казалось, что голова треснула и мозги брызнули на кузов. В глазах помутилось.

– Ты убил моего сына. Пристрелил как собаку. За это я тебе сначала все кости переломаю, а потом такое устрою…

Лео схватил Блейка за воротник и с ужасающей силой ткнул его лицом в стекло, точно хотел размазать по нему. Стекло покрылось пятнами крови. Лео опять отвел назад его голову, собираясь повторить маневр, однако Блейку удалось уйти от него, нырнув вниз. Он попытался вывернуться, но Лео, поменяв руку, крепко сжал его затылок и ткнул лицом в асфальт, затем приподнял и обхватил мертвой хваткой за шею.

Блейк задыхался. Он схватил Лео за запястье, силясь высвободиться из его руки, но это было так же бесполезно, как оторвать от себя анаконду. Лео приподнял Блейка и ткнул громадным кулаком в живот. Блейк почувствовал, как воздух вылетает из легких. Он забился в железной хватке Лео. Тот хохотнул и ударил его в живот. Блейк обмяк. Внутренности разрывало и жгло так, точно он проглотил гранату.

Он начал терять сознание. Голова гудела, будто в ней одновременно лопнули сотни сосудов. Блейка затрясло. Он продолжал хватать слабыми пальцами руки Лео, но тот не замечал его движений.

– Не волнуйся, гнида, это лишь начало, – проговорил он. – Самое интересное у нас впереди. Вот погоди, когда совсем отключишься, я тебе преподнесу сюрприз.

Неожиданно слова Лео вернули Блейку сознание. Он почувствовал на бедре холодное прикосновение стали. Нож. Он не выпал, оставался в заднем кармане джинсов. Блейк бросил попытки освободиться от захвата, торопливо, чтобы успеть до момента, когда он опять потеряет сознание, завел руку за спину. Движения давались ему с трудом, он плохо ориентировался и почти ничего не чувствовал. В голове проплывали бессвязные фразы, вспыхивали непонятные образы. Он продолжал тянуться к карману, судорожно сжимая и разжимая пальцы. Наконец кончики их коснулись рукояти ножа. В то же мгновение в голове его просветлело, сознание полностью вернулось. Крепко вцепившись в рукоять, Блейк выхватил нож, отчаянно взмахнул рукой и всадил лезвие в предплечье удерживающей его руки Лео. Риччи заревел от боли как раненый медведь, пальцы ослабли и выпустили Блейка. Тот сделал несколько судорожных глотков воздуха. Лео отшатнулся. Блейк полностью пришел в себя. Маленькая победа придала ему сил, и он нанес Лео удар мыском ботинка под колено. Застонав, старик стал заваливаться на бок.

Нож оставался в руке Блейка.

Он пригнулся, нацелился острием ножа в грудь Лео и бросился вперед, но тот уже приготовился к атаке. Перехватил руку Блейка, однако пальцы были мокрыми от пота и крови, и она выскользнула. Кончик ножа лишь слегка полоснул по плечу Лео. Прежде чем Блейк смог отнять руку, Лео нанес ему мощный удар локтем в лицо. Блейк упал, покатился по асфальту, как кегля. В голове у него все завертелось. Лео встал во весь свой громадный рост, расправил плечи и, пошатываясь, потрясая в воздухе красными от крови ладонями, двинулся на Блейка.

– Нехорошо, очень нехорошо поступаешь, сучонок. Разве можно на дедушку с ножиком нападать? Ну ладно, прощаю. Давай попробуй еще разочек.

Блейк понимал, что если сейчас поднимется, Лео переломит его пополам своими громадными ручищами, поэтому продолжал сидеть на асфальте. Пока он, выставив вперед нож, отползал от надвигавшегося на него Лео, сознание постепенно возвращалось к нему. Расстояние между ним и Лео сокращалось.

– Да, мерзавец. Представляю, как бы тебя отделал Джино.

– Тебе надо было видеть, как красиво у него башка разлетелась, – прохрипел Блейк. – На кусочки. Точно кокос, только с волосами.

Объятый яростью Лео ринулся на Блейка. Тот увернулся, отпрянул в сторону и вонзил нож ему под лопатку. Нож вошел в тело Лео по самую рукоятку. Лео откинул голову назад и дико заорал. Блейк пошевелил ножом, пытаясь достать до сердца, но Лео вдруг развернулся. Нож выскользнул из руки Блейка, оставшись торчать в спине Лео. В следующее мгновение Блейк получил ошеломляющий боковой удар в голову и рухнул вниз. В последний момент он выставил вперед ладони, и это спасло его – он не ударился лицом об асфальт.

Внезапно он ощутил холод металла под пальцами. Пошевелив ими, определил, что это ключи от «импалы». Он сгреб их и попытался подняться. За спиной слышалось рычание и шуршание ботинок об асфальт – это Лео старался дотянуться до ножа и вытащить его из спины. Блейк оттолкнулся от асфальта и встал. Злобно посмотрел на Лео. Тот ответил ему яростным взглядом. Рубашка Лео была насквозь пропитана кровью, он ослаб, лицо побледнело. Но он был выше и тяжелее Блейка, к тому же теперь у него в руках сверкал его нож. В мясистой широкой ладони Лео нож казался детской ложечкой.

Блейк прислонился к машине и, скользя по корпусу, стал отступать к багажнику. Лео двигался за ним, повторяя его движения. Взгляд Блейка скользнул по асфальту в поисках выпавшего пистолета. Лео, похоже, прочитал его мысли, остановился и двинулся в противоположную сторону, к капоту автомобиля. Блейк сообразил, что если они увидят пистолет одновременно, первым до него добежит Лео.

Они с ненавистью смотрели друг на друга с противоположных углов «импалы»: Лео – со стороны капота, Блейк – от багажника. Блейк видел, как Лео осмотрел дорожку, землю возле пальм, и на его губах заиграла кривая усмешка. Гадкая. Самодовольная. Их взгляды опять встретились. Блейк понимал – Лео заметил пистолет. Старик сделал шаг в сторону и бросился к лестнице, ведущей в дом Серены.

Блейк нажал на пульт дистанционного управления, тот пискнул, раздался тихий щелчок, и багажник открылся.

Лео удивленно следил за его действиями, а когда догадка пришла к нему, он нагнулся, вскрикнув от боли, и взял пистолет.

Блейк поднял крышку багажника, нырнул под нее, ожидая, что Лео начнет стрелять. Клэр, полными ужаса глазами, отчаянно моргая, смотрела на него. Он одним движением вытянул ее наружу, поставил на ноги и с силой захлопнул крышку багажника. Развернув Клэр лицом к Лео, он обхватил рукой ее шею. Другой рукой вцепился в волосы Клэр, приподняв ей голову.

Лео он не увидел. Блейк забеспокоился, решив, что тот засел возле автомобиля и подстерегает его, надеясь застать врасплох. Он прикрылся Клэр, прижав ее к себе, и почувствовал, как та дрожит от страха. Лео выпрямился. Он стоял там же, у лестницы, но недалеко от машины. В руке его был пистолет.

– Отпусти ее, – произнес Лео и, вскинув руку, направил ствол пистолета на Блейка.

– С такого расстояния ты скорее попадешь в нее, – ответил он. – Хочешь проверить? Ну рискни. – Он чуть выдвинул Клэр вперед, сам немного присел за ней. Ключи от машины находились в его руке. – Брось пистолет, Лео. Отшвырни в сторону.

В глазах Лео мелькнуло замешательство.

– Иначе я сверну ей шею, – пригрозил Блейк. – Решайся, Лео.

Клэр охватило отчаяние, она принялась бешено вырываться из рук Блейка.

– Тогда я убью тебя, – процедил Лео.

– Лео, ее смерть будет на твоей совести. Этого Бони тебе никогда не простит. Он разорвет тебя. Но ты же не позволишь мне убить дочь Бони у тебя на глазах, правда?

Лео продолжал стоять в нерешительности. Блейк чувствовал, что его так и подмывает нажать на спусковой крючок. Однако он не мог позволить себе рисковать жизнью Клэр. Блейк с радостью заметил, что из спины Лео сочится кровь. «Он слабеет с каждой минутой. Еще немного, и не выдержит, зашатается». Блейк двинулся к капоту машины.

– Забрось пистолет подальше, Лео. Забрось его, и Клэр останется жить.

Прошипев пару ругательств, с ненавистью глядя на Блейка, Лео отшвырнул пистолет.

– Отлично, – произнес Блейк. – Теперь отойди на несколько шагов. Мы уезжаем.

Лео попятился по ведущей к дому дорожке, оступился, взмахнул руками, чтобы не упасть. Глаза потемнели от злобы и боли.

– Плоховато выглядишь. Сразу после того, как мы уедем, вызови себе «скорую помощь».

Лео пятился. Тем временем Блейк открыл переднюю дверцу автомобиля и швырнул Клэр в пассажирское кресло, с этой же стороны влез в машину сам, протиснулся между Клэр и приборной доской, сел за руль. Лео слабел. Ноги подрагивали. Он сделал еще пару шагов назад, оперся спиной о пальму, согнулся, положив на колени ладони. Изо рта закапала кровь.

Блейк завел двигатель, отъехал от гаража, на мгновение остановился, включил переднюю передачу, начал медленно выруливать на дорогу. Он посмотрел на Лео и улыбнулся. Даже сейчас, истекающий кровью, едва держащийся на ногах, старик пытался хорохориться. Блейк догадался, что Лео не просто напускает на себя боевой вид, а пытается хотя бы немного восстановить силы, чтобы быстро схватить пистолет, который валялся менее чем в десяти сантиметрах от его ног. Он не ошибся: Лео нагнулся, сгреб с асфальта пистолет и навел его на лобовое стекло «импалы».

Крикнув Клэр «Пригнись!», Блейк надавил на акселератор и повернул руль, направив автомобиль на Лео.

Двигатель взревел, и, взвизгнув шинами, «импала» рванулась вперед. Прогремел выстрел, и Блейк повернул руль влево. Лобовое стекло разлетелось, обдав его и Клэр острыми осколками. Затем машина резко остановилась, придавив Лео к дереву. Двигатель заглох. Блейка и Клэр бросило вперед, но вылетевшие подушки безопасности, предотвратив удар, вернули их назад, в кресла.

Сквозь отверстие в лобовом стекле Блейк посмотрел на Лео. Тот был еще жив. Пистолет вылетел из его руки. С ненавистью побежденного и обреченного Лео смотрел на Блейка. По щекам катились слезы, вызванные невыносимой болью, осознанием своего бессилия и невозможности продолжить битву, значившую для него все. Несмотря на страдания, он не издал ни звука.

Блейк вышел из машины, поднял пистолет. Лео равнодушно следил за ним.

– Ты молодец, Лео, – сказал Блейк, приближаясь к нему. – Джино мог бы гордиться тобой.

Лео попытался плюнуть в Блейка, но лишь зашамкал губами.

Блейк бросил взгляд в сторону автомобиля, увидел Клэр, наблюдавшую за происходящим. В груди Блейка шевельнулось что-то вроде жалости. Он сунул за пояс пистолет и открыл дверцу машины. Клэр словно кукла вывалилась ему на руки. Она не могла идти, и Блейку пришлось донести ее до багажника. Открыв крышку, он бережно уложил ее внутрь, рядом с Сереной. Захлопнув крышку, вернулся к Лео.

– Боль, полагаю, просто невероятная, – проговорил он.

Лео продолжал смотреть вперед.

– Выбирай, Лео. Закроешь глаза – будешь жить.

Собрав остатки сил, Лео повернул к нему лицо. Глаза в упор смотрели на Блейка. Тот молча кивнул, поднес пистолет к виску Лео и нажал на спусковой крючок.

 

Глава 45

Серена крепко обхватила ладонями руки Клэр. Она знала, что, когда раздался выстрел, Клэр закричала, но крик заглушила лента. Клэр прижалась к плечу Серены и разрыдалась. Сквозь материю Серена чувствовала ее слезы. Клэр сжимала кулаки с такой силой, что ногти едва не разорвали кожу.

Машину качнуло – Блейк отъехал от пальмы. Потом она помчалась вперед. Серену и Клэр болтало и трясло, на поворотах они всем, чем только можно, бились о корпус. Вначале по ним Серена определяла направление, но вскоре, потеряв им счет, запуталась. Она надеялась, что кто-нибудь из ее соседей услышит выстрелы и вызовет Службу спасения, хотя к тому времени, когда подъедет полиция, «импала» будет уже очень далеко.

Ссадины и синяки болели. Серена лежала у задней панели багажника, и ударов ей доставалось больше, чем Клэр. Туго связанные руки одеревенели, колено ныло после удара о какую-то металлическую деталь – вероятно, ключ для монтажа шин. Кость ломило ужасно.

Серена отняла руки от запястий Клэр, перевернулась на спину, стукнувшись обо что-то лопаткой. Она обнаружила, что может согнуть руки в локте и пусть с трудом, но дотянуться до рта. Серена вдохнула, подняла руки и, вцепившись пальцами в край ленты, медленно сорвала ее с губ. Процедура оказалась мучительной, но зато теперь она могла говорить. Серена сделала несколько глубоких долгих вдохов, наполнив легкие воздухом. Пот градом лил с нее. В багажнике было душно. Серена удивилась, как они с Клэр еще не потеряли сознание.

Машину бросило сначала влево, потом вправо. Серена врезалась лбом в крышку багажника и тихо выругалась. Уперев ногу в крышку, она подвинулась, чтобы оказаться лицом к Клэр, нащупала ее руки.

– Клэр, послушай меня, – зашептала она. – Попробуй снять ленту. Вытяни руки вверх и согни пальцы.

Серена полагала, у Клэр на это хватит сил, моральных и физических. Она выпустила запястья Клэр, и та, морщась, извиваясь и постанывая от боли, стала поднимать руки. Ей удалось коснуться пальцами ленты. Чуть задержавшись, она резким рывком содрала ее.

– Ой как больно! – воскликнула она.

Они рассмеялись. Серена обрадовалась, увидев, что Клэр немного успокоилась. Придвинувшись к ней, она прошептала:

– Не нужно шуметь. Расскажи, что на улице произошло. Кто там был?

– Лео. Кажется, Блейк убил его.

– Ты не пострадала?

– Нет. Но я очень испугалась.

Серена прижалась щекой к ее лицу.

– Не волнуйся. Мы выберемся отсюда.

Ей снова вспомнился Джонни и его поведение с женщинами. Внезапно Серена почувствовала себя абсолютно свободной, сильной, будто кто-то дал ей второй шанс помочь примириться с прошлым. Помочь Дейрдре, защитив Клэр.

– Не знаешь, куда мы едем? – спросила она.

– Представления не имею, – ответила Клэр.

Размышлять о маршруте Серена не стала, поскольку все мысли у нее заканчивались одним и тем же. Несмотря на ночь, вокруг слышался шум машин. Серена сделала вывод, что автомобиль мчится по оживленной автостраде, скорее всего в центральной части города.

– Прости меня, – промолвила Клэр.

– Да не за что.

Клэр немного помолчала.

– Что это на нас нашло? Из-за чего мы так сцепились?

– Давай не будем об этом.

– Я очень сожалею о случившемся. А ты?

– Нисколько, – отозвалась Серена, понимая, что нужно сменить тему разговора. – Ты все сделала отлично. Блейк поверил, что мы по-настоящему ссоримся.

– Ты нашла его? В смысле телефон, он на полу лежал.

– Да. Он у меня в кармане лежит, в джинсах. Вытащи его.

Серена насколько возможно отвела руки в стороны, и Клэр принялась водить по карманам, пока не нащупала плоский прямоугольник мобильника.

– Чуть подвинься, а то доставать неудобно, – попросила Клэр.

Отталкиваясь ногами, Серена отползла вниз. Клэр запустила пальцы в Карман ее тугих джинсов. В темноте, духоте и ограниченном пространстве ее движение показалось Серене очень интимным. Груди Клэр находились напротив ее лица. Футболка прилипла к ней, слилась с кожей.

– В иной обстановке я бы сомлела от счастья, – прошептала Клэр.

Серена вздохнула.

Клэр вытянула телефон и попыталась передать его Серене, но он выскочил из ее рук и упал между ними.

– Извини, ладони мокрые. Сейчас я его подниму, – сказала Клэр.

Однако в этот момент автомобиль сделал крутой поворот, и телефон, скользнув по днищу багажника, исчез, закатившись куда-то. В кромешной тьме Серена потеряла ощущение пространства и уже не понимала, в какую сторону смотрит – вперед, по ходу машины, или назад.

– Клэр, ты где?

– Здесь я.

Серена попыталась повернуться к ней лицом.

– Нам необходимо отыскать телефон, – произнесла она.

В неуклюжем танце, смешно извиваясь, поворачиваясь и суетливо двигая руками, они попытались обшарить днище. Согнув ноги, Серена попробовала повозить по нему подошвами кроссовок. То же самое сделала и Клэр. Серена вдруг почувствовала, что время у них на исходе. Сейчас она плохо ориентировалась во времени, но сознавала, что долгим их путь не будет. Следовательно, телефон надо найти в считанные минуты, но он будто испарился из багажника.

– Ничего? – спросила она у Клэр.

– Нет.

Автомобиль опять повернул, и Серена и Клэр скользнули к задней панели багажника. Интуиция подсказывала Серене, что еще немного, и они прибудут на место. Дорога стала неровной, под колесами «импалы» зашуршал гравий. Шум машин уже не слышался.

– Надо поторопиться, – взволнованно проговорила Серена. – Давай снова искать.

– Вот он. Вот он, – лихорадочно прошептала Клэр. – Прямо напротив моего лица. Черт его знает, откуда он выскочил.

– Постарайся взять и удержать его, пока автомобиль не повернул.

Клэр заерзала, повернулась к Серене. Затем она подняла руки на уровень лица, и Серена услышала, как ее пальцы скользнули по днищу. Потом руки ее опустились вниз. То же, касаясь их пальцами, сделала Серена и вскоре почувствовала пальцы Клэр с зажатым в них мобильником.

– Отлично! Теперь потихоньку отпускай его.

Клэр начала раскрывать ладони, Серена быстро вставила между ними пальцы и обхватила знакомый небольшой прямоугольник телефона.

– Все, я держу его, – шепнула она.

Клэр облегченно вздохнула.

Машина вошла в новый поворот. Серена крепче сжала мобильник, вжалась в днище, чтобы не заскользить по нему и не удариться. Клэр качнуло, она ткнулась ей лицом в грудь. От неожиданности Серена разжала ладони, телефон чуть подпрыгнул и опустился ей в руки. Серену прошиб холодный пот. Она не стала больше испытывать судьбу и, вспоминая раскладку цифр, принялась набирать номер Страйда. Клавиши на телефоне почти не выступали над корпусом, и она едва чувствовала их. Сообразив, что полный номер ей не набрать, она нажала, как ей казалось, цифру 2, под которой он был введен в ее телефон.

Гудка не последовало. Серена нажала другую клавишу – с тем же результатом. Вдруг она вспомнила, что, поднимая телефон с пола, отключила его, чтобы он не принимал входящие звонки.

– Сейчас! Я же его выключила.

Она нажала нужную кнопку. В этот момент автомобиль въехал на дорогу, напоминавшую проселок. Колеса постоянно опускались в неглубокие ямы, кузов покачивало. Раздался скрип тормозов, и «импала» остановилась.

Вспыхнул экран телефона. Начался поиск сигнала.

– Давай соединяйся быстрее, – пробормотала Серена.

Послышался звук открывающейся дверцы. Блейк неторопливо вышел из салона, постоял и двинулся к багажнику. Гравий хрустел под его ногами.

– Ну же, черт тебя дери!

Серена еще раз нажала цифру «2» и затаила дыхание. Блейк приблизился к багажнику. И в это мгновение телефон наконец дал первый звонок.

 

Глава 46

Страйд миновал ворота жилого комплекса и сразу ощутил тревогу. Они были широко распахнуты. Он сбавил скорость. Раздался звук приближающихся сирен. Страйда охватил ужас.

Он в который уже раз набрал номер Серены, но ответа опять не было. Позвонил по домашнему номеру, раздался ее голос в автоответчике. Кровь ударила ему в голову, в груди похолодело. Он помчался к дому.

На улице в свете фонаря Страйд увидел чью-то фигуру. Он остановился, не выключая двигателя, вышел из машины. Мужчина, громадный как бегемот, раскинув руки, распластался на дороге, уткнувшись лицом в асфальт. Его длинные толстые ноги лежали на узкой пешеходной дорожке. Из-под него текла, смешиваясь с грязью, кровь.

«Застрелен недавно», – подумал Страйд, потянул носом воздух и уловил запах пороха. Он наклонился, увидел на виске лежащего отверстие. Несмотря на густые красные потеки на лице, Страйд узнал его. Лео Риччи. Ему не хотелось верить, что Блейк успел побывать тут, но иных объяснений случившемуся не было.

Страйд метнулся в дом, представляя, какую жуткую картину там обнаружит. Входная дверь была открыта. Страйд вытащил пистолет и, пригибаясь, стал пробираться внутрь. Он внимательно прислушивался, однако из дома не доносилось ни звука. Бросив взгляд на коробку сигнализации, Страйд заметил, что провода возле нее обрезаны. Он хотел закричать, позвать Серену, но сдержался, полагая, что Блейк мог еще оставаться здесь.

Бесшумно двигаясь вдоль стены, Страйд добрался до лестницы, постоял возле нее, пытаясь уловить хотя бы малейший шум. Оглядев пустой холл, он начал осторожно подниматься на второй этаж. Все три двери спален были приоткрыты. Закрытой оставалась лишь одна – их кабинета. Вторая дверь вела в спальню для гостей. Страйд заглянул внутрь, увидел разбросанные на полу вещи Клэр. Он проверил ванную комнату и туалет – там все было в порядке.

Оставалось осмотреть последнюю комнату, их с Сереной спальню.

Страйд остановился у полуоткрытой двери, не решаясь войти. Понюхал воздух и с облегчением обнаружил отсутствие в нем приторного запаха крови. Он видел часть кровати, на которой кучей валялись одеяла.

Если в комнате кто-нибудь находился, то наверняка слышал его шаги.

– Серена! – позвал Страйд, не ожидая услышать ответа.

Мыском ботинка он толкнул дверь, та медленно открылась. Не опуская пистолета, Страйд вошел внутрь, быстро оглядел пустую комнату, и его сердце опять тревожно застучало. Настольная лампа валялась на ковре, посреди других разбросанных вещей – тюбиков с помадой, коробочек с пудрами, расчесок. Тумбочка, на которой стояла лампа, наклонилась и уперлась в стену. Беспорядок свидетельствовал о том, что в комнате происходила борьба.

«Борьба? Кого с кем? Впрочем, уже не важно; главное, что Клэр и Серена исчезли».

Страйд вернулся на первый этаж, попытался собраться с мыслями. «Странно. Захватывать заложников не в его правилах. Если Блейк не убил их тут, значит, куда-то увез. Но куда?»

Страйд вышел на улицу, глотнул свежего ночного воздуха. Вой сирен приближался. Ему не хотелось оказаться тут к приезду полиции. Он должен разыскивать Серену и Клэр. Каждая секунда его промедления грозила обернуться трагедией.

Страйд зашагал к своему «форду-бронко». В этот момент в его кармане заиграл мобильник. Страйд выхватил его из кармана, увидел на экране телефонный номер Серены.

– Ты где? – воскликнул он.

Серена замерла. Она услышала взволнованный голос Джонни. Блейк уже стоял рядом, вот-вот крышка багажника откроется и она увидит его физиономию.

– Подожди, Джонни, – прошептала она, напрягла слух и сообразила, что Блейк, обогнув «импалу», отошел от нее.

Он находился близко. Серена услышала шорох гальки и легкий звон металла. Ей показалось, что Блейк снимает цепь наподобие тех, какими запирают ворота на стройках. Ее догадку подтвердил щелчок навесного замка.

– Серена? – повторил Страйд.

– Да здесь я, здесь, – отозвалась она.

– Где?

Серена хорошо представляла, что он сейчас чувствует, но еще лучше она понимала, что ей следует сдерживать себя и не поддаваться эмоциям. «Необходимо сообщить ему факты. Ничего лишнего. И очень быстро, времени у меня нет. Блейк может подойти в любую секунду».

– Мы с Клер в багажнике. Блейк куда-то нас привез на белой «импале».

– Вы не ранены?

– Нет. Ушиблись только, а в остальном в порядке. Он убил Риччи.

– Я знаю. Видел его труп. Ты не определила, в каком направлении двигался автомобиль?

– По-моему, на восток. Точнее сказать не могу.

– Что он может сейчас делать?

– Гремит чем-то металлическим. Мне кажется, его план завершается.

– Как мне найти вас?

Серена на мгновение задумалась.

– Не знаю, – неуверенно ответила она.

– Постарайся не выключать мобильник. Я свяжусь с телефонной компанией и попрошу их определить ваше местонахождение.

– Это будет долго…

– Да.

Серена прислушалась. Блейк был чем-то занят. Опять раздалось металлическое клацанье.

– Он открывает какие-то ворота, – проговорила она. – Видимо, собирается въехать внутрь какой-то площадки. Подожди! Блейк вернулся к машине, сел за руль. Он собирается отъезжать. У нас очень мало времени.

– Не отключай телефон, хорошо?

– Постараюсь. Он связал нас. Я буду держать телефон так, чтобы он не увидел его, когда откроет багажник.

Машина медленно двинулась по каменистой, в глубоких выбоинах дороге. Клэр и Серену швыряло из стороны в сторону. В тело им то и дело впивались какие-то железки, инструменты. Серена чувствовала себя как призер, занявший первое место в соревнованиях, кто больше выдержит ударов по почкам. Вскоре Блейк остановил автомобиль и заглушил двигатель.

– Все, Джонни, мы куда-то приехали. Если он заметит телефон, я попытаюсь хоть немного еще удержать его.

– Я вас найду.

Открылась водительская дверца, и Блейк вышел. Он приблизился к багажнику, и в то же мгновение крышка отскочила вверх, внутрь хлынул поток свежего воздуха. Все вокруг было ярко освещено. От неожиданности Серена зажмурилась. Открыв глаза, она увидела над собой силуэт Блейка, а за ним темное звездное небо.

Он подхватил Клэр и вытащил из багажника. Ноги у нее затекли, она начала валиться набок, и ему пришлось поддержать ее. Она повернулась, увидела, куда они приехали, и раскрыла рот от изумления.

Серена сжала ладони, пряча в них мобильник, надеясь, что случайно не нажмет кнопку отключения. Блейк достал из-за пояса револьвер, навел на нее и предупредил:

– Только, пожалуйста, без глупостей.

Серена кивнула.

– Мне нужно повернуться, так будет легче вылезти отсюда.

– Повернись, – процедил Блейк.

Серена перекатилась на живот, прижавшись лицом и грудью к днищу багажника и зажав ладони между коленей. Одной рукой Блейк взял ее за пояс джинсов, другой – за воротник футболки и, грубо приподняв, поставил рядом с автомобилем. Серена задела за край багажника и покачнулась. Пошатываясь, она осмотрелась. Ее взгляд остановился на мрачном силуэте высокого дома.

– Добро пожаловать в «Шахерезаду», – усмехнулся Блейк.

 

Глава 47

Некогда красивый отель представлял собой удручающее зрелище. Он походил на прекрасный дворец после налета шайки мародеров. Ободранный, разворованный, отель понуро ожидал прибытия взрывников. Там, где раньше был парадный вход, чернела громадная, высотой в два этажа, рваная дыра, какие в мультфильмах пробивают монстры. Вместо окон в нижних этажах зияли отверстия. Серена заметила внутри здания серые бетонные столбы. Когда-то они были прекрасными колоннами, украшенными рисунками и лепниной. Через несколько дней взрывники разложат между ними на полу динамит, и они исчезнут.

На верхних этажах отель выглядел столь же внушительным, как и прежде. Если бы сейчас включился свет, как это случалось сотни раз за прошедшие два десятилетия, мало кому пришло бы в голову, что дом готовят к разрушению. В прошлом «Шахерезада» считалась жемчужиной Лас-Вегаса. Остальные казино рядом с ней казались карликами. Оно впечатлило своим блеском даже взрывников, пришедших, чтобы проделать апертуры для зарядов. Двадцать этажей, наполненных ностальгией и эхом знаменитых голосов прошлого, и сегодня поражали воображение. Здесь пел Синатра. Жужжало колесо рулетки, принося и отнимая богатство. В комнатах отеля миловались супруги, приезжавшие в Лас-Вегас провести незабываемый, шикарный медовый месяц. Пройдет всего несколько ней, и все это превратится в пыль и обломки.

Серене не доводилось бывать ни внутри, ни даже снаружи знаменитого казино. Она находилась тут впервые.

– Так вот она, значит, какая – «Шахерезада» – громко проговорила Серена, надеясь, что Джонни продолжает слушать ее, и добавила: – Но зачем мы сюда приехали, Блейк?

Хотя отлично знала ответ. Здесь был дом Амиры. Здесь она танцевала и умерла. Блейк привез их к себе домой.

Он махнул рукой, приглашая зайти внутрь. Серена и Клэр направились к казино. Идти приходилось осторожно, под ногами валялись куски бетона, стекла и арматуры. Сквозь чудовищную дыру они вошли в зал, будто привидения, собравшиеся перекинуться в картишки партию-другую.

– Представляешь, как тут все выглядело полвека назад? – обратился Блейк к Серене.

Она представляла. Фантазия легко перенесла ее в начало шестидесятых. Гораздо тяжелее ей было бы вообразить, как здесь все выглядело недели две-три назад, когда в казино еще толпились гости. Сейчас они здесь одни да еще тени минувшего. Мебель из отеля увезли. Все, что имело хоть какую-то ценность, продали с аукциона: кресла, стулья, бронзовые контейнеры для мусора, пепельницы, игральные автоматы, картины, столы с гнутыми ножками наподобие щупалец, даже ключи для открывания пивных бутылок и редкие пивные пробки. Неподалеку стоял скелет, но даже и он мог многое бы порассказать. Кое-где на стенах оставались обои с правильными, геометрической формы арабскими узорами. На дверях лифта сверкал сусальным золотом лик красавицы Шахерезады, выгравированный на куске металла в форме небольшого пальмового листа.

Блейк нажал кнопку лифта. «Куда он нас ведет?»

Раздался тихий звон подошедшей кабинки, двери открылись. Вначале Серене показалось странным, что в отеле, обреченном на уничтожение, еще ходят лифты, но она предположила, что, вероятно, их отключат перед самым взрывом.

Серена очень боялась, что в лифте Джонни потеряет сигнал ее телефона.

– Едем на крышу? – громко спросила она и сама же ответила: – Разумеется, туда, где убили Амиру. В номер, который занимал Уокер. Ясно.

«Джонни, ты слышишь меня?!» – мысленно кричала она.

Двери сомкнулись. Они стояли в тесной кабинке, вслушиваясь в тихое гудение мотора, поднимавшего их наверх. Блейк нажал кнопку самого верхнего этажа.

«Но с какой целью он нас везет туда?»

– Не знаю, что ты задумал, Блейк, только Амиру ты уже не вернешь, – проговорила она.

– Мы доберемся до истины, – отозвался он.

Лифт двигался медленно, или это нервы Серены были так напряжены, что она не ощущала времени. Ее тревожила неизвестность, странные, непонятные действия Блейка и его намерения. Серена следила, как на табло поочередно загораются цифры, показывавшие этажи. Наконец лифт остановился. С мелодичным звоном раскрылись двери, и Блейк вытолкнул Серену и Клэр в коридор.

Они очутились напротив двойных, выкрашенных под золото дверей.

Номера на них не было. Возможно, его тоже продали на аукционе. Либо номера люкс номеров не имели – постояльцы и так знали, где расположены их апартаменты.

Блейк повернул ручку. Двери оказались незапертыми. Он распахнул их, пропустил вперед Серену и Клэр. Без мебели комната, куда они вошли, показалась Серене громадной и, несмотря на голые стены, изысканно элегантной. В ней не было ни ковра, ни люстры, скорее всего тоже отправленных на торги. Сохранилась, правда, изящная фарфоровая плитка на полу, не отодранная по причине ломкости.

Серена представила, как комната выглядела в свои лучшие дни, меблированная, устланная коврами, и восхищенно покачала головой. Потолок, выкрашенный в оттенки фисташкового цвета, отделан искусной мозаикой. Серена подумала, что здесь подошла бы волнообразная драпировка позади роскошных золотистых диванов с большими подушками, кованые, под Средневековье, люстры, богатые высокие вазы из лазурита. В таком номере, стоимостью полтысячи долларов в сутки, любой почувствует себя султаном.

– Идем дальше! – велел Блейк.

Подталкивая Серену и Клэр, он провел их через пустой номер. В открытую стеклянную дверь в противоположной стене номера Серена и Клэр вышли на просторный дворик. Блейк последовал за ними. Их тут же осветили огни громадных, высотой метра три, букв, из которых слагалось название казино. Каждая буква находилась в своей раме. Они мигали в заданном когда-то ритме, ярко вспыхивая. Радужная игра цветов напомнила Серене танцплощадку ночного клуба.

С трех сторон внутренний дворик окружала почти четырехметровая, марокканского стиля стена, тянущаяся до самой крыши отеля. Приглядевшись, Серена заметила на крыше колючую проволоку, ограждающую постояльцев от незваных гостей – мелкого жулья или надоевших поклонников. Четвертая стена, увенчанная зубцами, находившаяся справа, имела меньший размер. Она выходила на улицу и снаружи напоминала сколотый зуб в ряду целых, составляющих общую линию под крышей отеля.

Внутренний дворик, как и номер, тоже лишили всех украшений. Карликовые деревья в каменных круглых кадках, вделанных в пол, еще находились на месте, как и врезанные в стены небольшие мраморные фонтаны, давным-давно высохшие. Вода в бассейне потемнела и подернулась тиной.

Серена обратила внимание, с каким напряжением Блейк смотрел в мутную воду. Нетрудно догадаться, о ком он думал. Об Амире.

– Мне очень жаль, – произнесла Клэр.

– Кого? – спросил Блейк.

– Тебя. Ты потерял мать. Я свою мать тоже никогда не знала. Без матери плохо расти.

Блейк молчал. «Сколько раз, – подумала Серена, – за последние несколько недель он посетил это место?» Ясно, что он тут не впервые. Она представила, как Блейк стоит возле бассейна, размышляя о матери, вспоминая детали ее смерти.

– Мне кажется, я знаю, чего ты хочешь, – продолжила Клэр. – Но он тебе не ответит. Я слишком хорошо знаю его. Нет, он не признается. И извиняться не станет. Правды ты от него не услышишь.

– Посмотрим, – отозвался Блейк.

– Блейк, меня он тоже предал. И за это я его ненавижу не меньше, чем ты.

Серена вспомнила о размолвке между Бони и Клэр. «Что же он совершил такого ужасного?»

– Тебя он не отверг, – возразил Блейк. – Он хотя бы не отрицал самого факта твоего существования.

– Он сделал много хуже.

Клэр намеренно заставляла Блейка медлить. Его лицо, немного смягчившееся, – или это Серене только показалось? – снова превратилось в каменную маску.

– Очень скоро мы выясним, насколько ты ему дорога, – проговорил он, достал из кармана мобильный телефон и стал набирать номер. – Привет, Бони, – сказал Блейк. – Узнаешь меня, не правда ли? Где я? Там, где все и началось. Да, я дома. Выйди-ка на свой замечательный элитарный балкончик и посмотри вниз. Всех нас увидишь. Мы у бассейна. У того самого, в котором по твоему приказу убили мою мать.

Блейк замолчал, затем спросил:

– Что мне нужно? Встретиться с тобой лицом к лицу. Да, прямо здесь. У тебя двадцать минут. Советую появиться. Иначе я убью твою дочь.

 

Глава 48

Страйд припарковал машину на противоположной стороне улицы, у противоураганной стены. Обвел взглядом крышу отеля, пытаясь заметить на ней фигуры людей, увидеть, не перегибается ли кто из них через парапет, но из-за темноты не сумел ничего разобрать. Оставалось воспользоваться единственным шансом. Он вышел из автомобиля, вытащил пистолет из кобуры и, прячась в тени деревянного забора, ограждавшего дорогостоящую частную собственность, бегом пересек улицу.

Страйд приблизился к распахнутым воротам, скользнул в них на территорию приготовленного к взрыву отеля, пошарил глазами по строительной площадке. Она была пуста, если не считать «импалы» Блейка. Страйд пересек асфальтированную дорожку, отделявшую его от главного входа, и подбежал к «импале». Достав из кармана швейцарский армейский нож, проткнул им сначала правое заднее колесо, а затем, переместившись к капоту, и правое переднее, у самого клапана. Засвистел выходящий из порезов воздух. «Все, теперь он никуда отсюда не денется».

Страйд метнулся ко входу. Он чувствовал, что действует неправильно, совершает ту же ошибку, что и Аманда, и раньше никогда бы так не поступил. Он один, без поддержки, не предупредив ни Сохилла, ни кого-либо еще, не сообщив никому, где находится. Однако Страйд считал, что иного пути у него нет. Ведь на крыше отеля Серена. И если Блейк поймет, что оказался в ловушке, то устроит бойню, и тогда побочным результатом успешной операции по захвату одного преступника могут стать два трупа – Клэр и Серены.

О том, что Блейк мог убить их несколько минут назад, Страйд не думал. Не позволял себе думать так. Он поискал лифт, увидел слева ряд золотистого цвета дверей и направился к ним. В ту же секунду по залу полоснули два луча автомобильных фар, заставив Страйда нырнуть вниз и вжаться в стену. Автомобиль повернул, и Страйд рассмотрел его. Длинный роскошный лимузин. Страйд выскочил из своего укрытия, заметил напротив лифтов закуток, в котором, судя по торчащим из стены кронштейнам, находились телефоны-автоматы, и вошел в него. Через минуту в проеме стены появился невысокий элегантный старик. Перешагнув через обломки балок, он деловито зашагал к лифтам.

Бони Фиссо.

– Бони, – прошептал Страйд, прежде чем тот успел нажать кнопку вызова лифта.

Старик вздрогнул и обернулся.

– Детектив Страйд? – спокойно произнес он. – Вас тоже пригласили на ночные посиделки?

Страйд кивнул.

– Серена наверху. Она сумела позвонить мне и сказать, где они находятся.

Бони нахмурился.

– Полиция собирается выслать сюда спецназ? – спросил он.

– Пока я никому ничего не сообщал. Решил, что без лишних людей будет лучше.

Бони согласно кивнул:

– Я тоже так думаю. Благодарю вас, детектив. Что случится с Блейком, мне неинтересно. Меня заботит только моя дочь.

– Формально я обязан остановить вас, – проговорил Страйд. – Как только вы подниметесь наверх, сразу станете еще одним заложником в руках Блейка. А тот, как я понимаю, живым вас отпускать не собирается.

– Но вы же не будете меня останавливать, – усмехнулся Бони. – Вы хотите вернуть Серену, я – дочь. Наши цели совпадают. Кроме того, это пока мой отель. И еще: если я не появлюсь наверху через пять минут, Блейк убьет мою дочь. Извините, я иду. Блейк – человек слова.

– Они в номере? – спросил Страйд.

– Нет, перед бассейном, в котором убили Амиру.

– Расскажите мне, как там все расположено, – попросил Страйд.

Бони подробно описал план номера и дворик, каким он был в начале шестидесятых, когда отель только открылся. К несчастью для Страйда, крыша с трех сторон нависала над двориком, что не позволяло попасть с нее туда.

– А можно еще как-нибудь проникнуть с крыши?

– Есть металлические ворота и аварийная лестница возле парапета, со стороны фасада. Они заперты.

– И ключа у вас, конечно, нет.

– Там кодовый замок висит. Комбинация цифр – один, два, один, шесть. Мой день рождения. Мне нравится иметь доступ ко всему, детектив. Извините, я должен идти. Обратный отсчет начался.

Он вызвал лифт. Они оба вошли в кабинку и поехали на самый верхний этаж. Там Бони вышел первым, осмотрелся и подал Страйду знак, что все спокойно, Блейка поблизости нет и дверь в номер закрыта. Страйд осторожно последовал за ним. В дальнем конце коридора над дверью горело зеленым светом табло с надписью «Выход».

– Лестница за дверью, чуть ниже, – зашептал Бони. – Доберетесь до нее по крыше.

– Постарайтесь отвлечь его.

– Постараюсь. Удачи, детектив.

– Взаимно.

Дверь под надписью вела на крышу. Опасаясь, что она сильно заскрипит, Страйд начал медленно открывать ее, скользнул за нее, так же тихо закрыл. Порыв горячего, дувшего с гор ветра едва не сбил его с ног. Спрятаться от него на крыше было не за что, разве что за трубы воздуховодов.

Расположенное наверху название «Шахерезада» ярко освещало крышу. Полутораметровая стена, обрамленная полукругами, тянулась почти по всему краю крыши, за исключением небольшого участка, ведущего на маленькую смотровую площадку, расположенную чуть ниже ее. Оттуда открывался великолепный вид на дворик и бассейн. Террасу огораживала высокая стена с натянутой поверху колючей проволокой. Страйд оглядел ее и со стороны фасада здания заметил металлические ворота, о которых говорил ему Бони.

Ему хотелось немедленно бежать к ним, но страх быть услышанным пересилил, и Страйд, ступая медленно и осторожно, двинулся к ним. Он шел, стараясь не приближаться к стене, чтобы Блейк случайно не увидел его снизу.

Ворота стояли у самого края крыши. Ветер там дул еще сильнее. Страйд опустился на четвереньки и пополз к ним. Приподнял голову, убедился, что с того угла, где он находился, дворик не виден и он может действовать, не опасаясь быть замеченным. Просматривалась лишь верхняя часть стены вокруг дворика, выложенная яркой миниатюрной плиткой.

Навесной замок, как и предупреждал Бони, был кодовым. Оставалось надеяться, что старик не перепутал цифры. Скоба замка удерживала концы цепи, которая была продета через два прута ворот и петлю в стене. Одной рукой придерживая цепь и скобу, Страйд нажал цифры и потянул корпус замка. Тот легко снялся со скобы. Положив его и скобу под ноги, Страйд, стараясь, чтобы кольца извивающейся как змея цепи не звякнули, снял ее с прутьев, вытянул из петли и опустил рядом с корпусом замка. Ветер качнул ворота. Страйд застыл, уловив скрежет металла, схватился за прутья, немного выждал, прислушиваясь к вою ветра, и начал сантиметр за сантиметром приоткрывать ворота. Он толкал их, только когда слышал посторонние шумы, надеясь, что они заглушат тихий скрип петель. Отверстие оказалось достаточно широким, он протиснулся в него и тут же опустился на корточки. Подтянув к себе корпус замка, петлю и цепь, Страйд опять продел ее в прутья и петлю, после чего навесил замок.

Страйд стоял примерно в двух метрах от крутого скоса, под которым располагался внутренний дворик. От пола его отделяло метра четыре. Перед ним находилась приставная металлическая лестница, прикрепленная болтами к крыше. Страйд подполз к ней, осмотрел. Лестница покрыта ржавчиной, как и болты. На одной из ступенек Страйд увидел выбитые цифры 1964.

Он не был уверен, что лестница выдержит его вес или, выдержав, не скрипнет. Однако выбирать не приходилось. Иного пути во дворик он не видел. Прыгать же туда с четырехметровой высоты при таком ветре Страйд счел занятием опасным.

Он лег на живот, раскинув ноги как можно шире, чтобы не зашуршать ботинками о стену, медленно продвинулся вперед, заглядывая во дворик. Волосы развевались на ветру.

Со стороны бассейна послышались голоса.

 

Глава 49

Серена заметила в дверях Бони Фиссо. Вид у него, несмотря на небольшой рост, был властный. Он, казалось, был подогнан к нему, как и идеально сшитый костюм. Клэр тоже увидела его. Серена попыталась по выражению ее лица определить, что она чувствует от встречи с отцом. Да, в нем были и любовь, и тоска. Но больше всего презрения.

«Воссоединение семьи получается нерадостным», – некстати подумала Серена.

Бони даже не взглянул на Блейка. Он смотрел на Клэр. В его глазах светилась отеческая любовь, глубокая и сильная. Мелькало в них и другое чувство, увидеть которое Серена никак не ожидала. Вина. Она сквозила в каждой его морщинке. Он не смел взглянуть в глаза дочери. В эту минуту Бони совсем не походил на себя.

Блейк мрачно усмехнулся.

– Долго же я ждал этого момента. Оказаться лицом к лицу с тобой, – произнес он.

Бони прошел к бассейну. Вспышки неонового света заиграли на его лице.

– Ты в порядке? – спросил он Клэр, не обращая внимания на Блейка, словно его тут и не было.

– Поздно заботиться о моем самочувствии, – отозвалась Клэр.

– Прости.

– Даже и не думай о прощении. Не будет его. Ни теперь, ни в будущем.

Блейк повел пистолетом в сторону Клэр и Серены.

– Эй вы, обе. Встать на колени.

– Что ты собираешься делать? – грозно спросил Бони.

– По-моему, ты первым должен догадываться, что я собираюсь делать.

«Все ясно. Сейчас он нас убьет», – решила Серена, и в то же мгновение ее охватило бессилие, смешанное с отчаянием, столь же острое, как и в комнате, когда она впервые увидела Блейка. Серена опустилась на колени возле бассейна. От его края, облицованного мрамором, веяло холодом. Клэр встала рядом с ней. Но в панику Серена не ударилась. Она не сводила взгляда с Блейка, поджидая момента, когда он отвернется и можно будет броситься на него.

Клэр, вскинув голову, смотрела не на Блейка, не на его пистолет, а на отца.

– Сними плащ, – велел Блейк Бони. – Хочу посмотреть, что у тебя под ним.

– Я всегда ношу с собой пистолет, – ответил Бони. – Он лежит в правом кармане. Но ты не думаешь, что я вытащу его быстрее, чем ты нажмешь на спуск?

– Сними плащ, – повторил Блейк.

Бони, пожав плечами, стянул с себя плащ, отшвырнул его к противоположной стене. Серена восхитилась невозмутимостью Бони, его выдержкой. Получив среди ночи угрожающий звонок, сознавая, что минута промедления грозит смертью дочери, он тем не менее оделся безукоризненно. Даже узел на галстуке завязан безупречно.

– Ну? – спросил Бони. – Я пришел. Что дальше? Что тебе от меня нужно?

– Что мне нужно?! – вскипел Блейк. – А что, по-твоему, мне нужно?

– Понятия не имею. Меня не интересуют потребности убийц.

– Каков папаша, таков и сын, – парировал Блейк.

– Не тебе меня судить! – Бони ткнул в него длинным сухим пальцем. – Я всю жизнь вкалывал, чтобы дать миллионам возможность отдохнуть. Строил дома, кормил людей, платил за образование тысячам своих работников. Финансировал возведение больниц, парков и детских приютов. На том самом месте, где мы сейчас стоим, построят лучший в городе развлекательный центр. Ты же – просто жалкое отребье. Пытаешься прикрыть лживой патетикой свое ничтожество.

– Ты сделал меня таким! – выкрикнул Блейк.

– Врешь, – спокойно возразил Бони. – Юность, видишь ли, у него сложилась неудачно. Тьфу. Я родился в нищей семье и всего достиг своим трудом. Не тебе, сопляку, осуждать меня.

Блейк двинулся вперед и прижал ствол пистолета ко лбу Клэр. Ее глаза округлились от ужаса, она попыталась отстраниться, но Блейк схватил Клэр за горло.

– Если тебе наплевать на сына, так посмотрим, насколько дорога дочь.

– Отпусти ее, – ледяным тоном проговорил Бони.

– Расскажи мне об Амире.

– Отпусти мою дочь! – отчеканил Бони.

Блейк отвернулся от Клэр и направил пистолет на Бони.

– Что ты хочешь знать?

– Зачем ты заставил ее отказаться от ребенка? – процедил Блейк.

Бони молчал. Глядя на него, Серена вновь отметила: Бони не двинется, пока не произведет все подсчеты, не взвесит «за» и «против», не определит, какой вариант принесет ему максимальную прибыль и преимущество.

– От нашего ребенка, – поправил он Блейка.

– Тем хуже для тебя, папочка, – съязвил Блейк.

Бони покачал головой.

– У меня не было выбора. Моя жена, Ева, знала об Амире. Сама она забеременеть не могла, и когда ей шепнули, что Амира собирается родить, впала в бешенство. Она потребовала, чтобы я отослал Амиру. В смысле заставил сделать аборт. Амиру я отослал, но не для того, чтобы избавиться от ребенка, а чтобы родить его. Еве же я сказал, будто Амира после аборта отправилась в Париж. Отдохнуть, забыть обо всем, в том числе и обо мне.

– Амира хотела оставить меня, – проговорил Блейк.

Бони перевел взгляд на Клэр и утвердительно кивнул:

– Да. Амира очень не хотела отдавать ребенка.

Серена вспомнила – им со Страйдом он говорил прямо противоположное: мол, Амира мечтала отделаться от малыша и совершенно не интересовалась им. «Зачем он врет? – размышляла она. – Может, пытается разжалобить Блейка? Или усыпляет его бдительность? Но зачем?»

– А потом Ева наконец-то забеременела, – продолжил Бони. – Амиры в то время не было в городе. Я, правда, удивился. О своей беременности Ева рассказала мне поздно. Честно говоря, такого я даже и не ожидал.

– Ева родила Клэр, а через несколько часов умерла, – вставил Блейк. – У тебя появилась дочь, а я оказался в лапах чудовища. Почему ты не забрал меня к себе? Как ты мог отказаться от собственного сына?

– Никто, кроме нас троих: меня, Амиры и Евы, – не знал, что ты мой сын. Я не мог публично заявить о рождении внебрачного ребенка. Особенно… – Бони запнулся.

Блейк закончил за него:

– После того как отдал приказ убить Амиру.

Бони молчал.

– Так что же случилось с Амирой? – произнес Блейк.

– Мне нечего сообщить об этом.

– Говори! – потребовал Блейк.

– А что мой рассказ изменит?

– Вот что он изменит! – Блейк, повернувшись к Клэр, помахал пистолетом у ее лица. – Давай рассказывай.

Блейк тяжело дышал. Серена видела, что он всецело поглощен разговором и не замечает ничего вокруг. Еще надеясь, что ей удастся, воспользовавшись моментом, наброситься на него и сбить с ног, она незаметно подвинула правую ногу, обеспечивая себе лучший упор для атаки.

Пошевелившись, Серена случайно подняла голову и вдруг уловила позади Блейка, в углу дворика, под самой крышей, странное темное пятно. Приглядевшись, она увидела прикрепленную к стене металлическую лестницу. Пятно задвигалось и в слабом отблеске вспыхнувшего света превратилось в фигуру. Серена напрягла зрение. Фигура повернулась, приникла к лестнице и стала медленно снижаться.

Сердце ее бешено застучало.

«Джонни».

Страйд понял, что более удобного момента у него не будет. Блейк отчаянно спорил с Бони и наверх не смотрел. Первым его желанием было выстрелить в Блейка с крыши. Он вспомнил наставление Сохилла, любившего повторять: «Уж если достал пистолет, то стреляй». Однако с такого расстояния, в ослепляющих вспышках света, да еще при очень сильном ветре попасть в Блейка было делом затруднительным. Он мог задеть Клэр или Серену. Не говоря уже о том, что, если он промажет, Блейк убьет их.

Он пригнулся еще ниже и повернулся спиной к дворику, собираясь спуститься туда по лестнице. Одной рукой Страйд держался за небольшие металлические поручни, в другой сжимал пистолет. Он посмотрел вниз. Серена приподняла голову и сразу отвернулась. Страйду показалось, что она увидела его.

Порывы ветра раскачивали его, поручень подрагивал. От времени лестница расшаталась и под весом восьмидесяти килограммов могла оторваться от стены. Страйд поставил правую ногу на первую ступеньку, несколько раз надавил на ее. Ступенька не шелохнулась, сама же лестница затряслась.

Но его вес выдержала.

Страйд стоял вполоборота, обхватив рукой левую трубу перил для большей стойкости, направив пистолет в сторону Блейка. Прицел был условным, на непрочной лестнице Страйда покачивало, рука сгибалась и, случись ему выстрелить, он бы неизбежно промахнулся. Он поставил на ступеньку левую ногу, и вибрация лестницы отозвалась дрожью во всем теле.

Прижавшись к поручню, Страйд начал спускаться – одна ступенька, другая.

Внезапно все рухнуло.

Над отелем словно образовалась огромная горловина, она мощно зевнула, сделав ужасающей силы вдох, а затем с не меньшей силой выдохнула струю воздуха. Ударившись в крышу, закрутилась, превратившись в торнадо, и всей своей силой навалилась на Страйда, прибив к лестнице. Рука с пистолетом ударилась о стену, пальцы разжались, и пистолет полетел вниз. Страйд со страхом смотрел, как оружие, глухо звякнув, упало во дворик. От удара он покачнулся и потерял равновесие. Его едва не сдуло ветром вниз, вслед за пистолетом. Раздался тихий скрип. Болт, крепивший правую часть лестницы к стене, медленно выполз, и Страйд, описав дугу, повис над парапетом. Покачиваясь, он вслушивался в скрежет металла – это под тяжестью его веса лестница вырывала из бетона второй ржавый болт, удерживавший ее у стены.

Через секунду все было кончено – болт вылетел.

Лестница начала перегибаться пополам. Страйд взглянул вниз – прямо под ним торчали полукруги на стене, а чуть в стороне – двадцать этажей свободного падения.

Серена видела, как пистолет вылетел из руки Страйда. Уперев колено в мраморную стенку бассейна, она приготовилась вскочить и броситься к нему. Она ждала подходящего мгновения, не сводя глаз с Блейка. Услышав клацанье металла, тот быстро обернулся на звук и вскинул пистолет. Серена поняла, что больше ждать не имеет смысла. Второго такого случая может не представиться. Она резко вскочила, кинулась к Блейку, выбросив руки, протаранила его, ударив кулаками в живот. Тот пошатнулся и вместе с Сереной стал падать на спину. Она со связанными руками рухнула на него, ударившись грудью с такой силой, что перехватило дыхание. Пистолет вылетел из руки Блейка.

Серена попыталась подняться, но сумела лишь встать на колени и принялась оглядывать пол в поисках пистолета.

«Где же он, черт побери?»

Дыхание у нее восстановилось, она увидела пистолет – он лежал меньше чем в метре от нее. Потянись она, и он оказался бы в ее руках. Серена упала на бок и поползла к нему, но в тот же миг из глаз у нее посыпались искры, а голову пронзила невыносимая боль – ударом локтя Блейк пригвоздил ее к полу. Затем он приподнялся, перелез через Серену и нырнул за пистолетом.

Парапет неумолимо надвигался на Страйда. Он даже немного успокоился, надеясь приземлиться на него. Однако лестница, продолжая сгибаться и покачиваться, то заносила его над парапетом, то увлекала за стену здания. Вдруг она замерла над пропастью. В груди Страйда похолодело. Затем, будто сжалившись над ним, лестница в очередной раз жалобно скрипнула и милосердно качнулась в сторону дворика. Руки Страйда вспотели, он болтал ногами в поисках опоры, но тверди под собой не чувствовал. Наконец мысок его ботинка уперся в стену. Страйд пошевелил ногой, немного повернулся и почувствовал край выступа.

Несколько последующих секунд показались ему годами. Он болтался на лестнице, ожидая очередного порыва ветра, и когда тот, налетев, отнес его дальше в сторону отеля, Страйд заставил себя выпустить поручень.

Сжавшись и вытянув руки, он думал, что сможет ухватиться за ближайший к нему полукруг на стене, но расстояние до него уже было слишком велико, и Страйд, неуклюже размахивая в воздухе руками и ногами, упал во дворик и покатился по нему.

От удара закружилась голова. Страйд, пошатываясь, поднялся, обвел глазами пол, но своего пистолета не увидел. В это время Блейк, еще не оправившись от падения, шарил руками по мрамору, стараясь дотянуться до своего оружия. Внезапно он заметил другой пистолет, лежавший рядом.

Страйд тоже его увидел и бросился к нему в ту самую секунду, когда Блейк взялся за ствол пистолета, быстро перехватив его, практически не целясь, и выстрелил в Страйда. Сверкнула вспышка, раздался грохот, Страйд почувствовал резкую боль чуть выше колена, но сумел сделать еще несколько шагов и навалился сверху на Блейка. Послышался стук, рука Блейка, державшая пистолет, оказалась придавленной к полу плечом Страйда, и пистолет выпал из нее. Страйд перевернулся, пытаясь схватить оружие, но Блейк, взбрыкнув как дикий мустанг, сбросил его с себя, не дав дотянуться до пистолета. Тот снова оказался в его руке, но держать его с прежней силой Блейк уже не мог. Страйд, откатившись, быстро поднялся. Блейк лежал на полу, силясь поднять пистолет. Размахнувшись ногой, Страйд ударил по поврежденному запястью Блейка, вызвав у него дикий крик. Пистолет, вылетев, опять заскользил по полу.

Страйд нагнулся и, схватив Блейка за воротник, приподнял, стараясь удержать на ногах. Тело Блейка напоминало комок ваты, лицо было в ссадинах и порезах. Страйд отскочил, готовясь нанести ему удар в челюсть, но не успел размахнуться – Блейк резко пнул его коленом в пах. От внезапной резкой боли Страйд присел, пошатнулся, начал жадно хватать ртом воздух. Блейк отвел неповрежденную руку в сторону, тыльной стороной ладони нанес ему удар в щеку. Страйд попытался поставить блок, но поздно. Он рухнул на колени, свалился на мраморный пол и покатился по нему.

Серена увидела пистолет Страйда примерно в полутора метрах от стены, рядом с искореженными остатками лестницы. Блейк, проследив за взглядом Серены, тоже заметил пистолет. Они одновременно метнулись к нему. Серена, еще не оправившись от падения, двигалась медленнее. Поняв, что Блейк опередит ее, она бросилась ему наперерез и нырнула под ноги. Блейк упал, оттолкнув Серену, поднялся, но потерял равновесие и снова рухнул на пол.

Серена взглянула на Страйда. Тот бежал к пистолету. Но она не успела обрадоваться, поскольку рука Блейка обхватила ее за шею и крепко сдавила. Серена захрипела.

– Страйд! – заорал Блейк.

Серена увидела, что Страйд замер на месте. Она попыталась вырваться, но Блейк сдавливал горло будто тисками. Серене показалось, что еще немного, и ее глаза вылезут из орбит.

– Я убью ее! – пригрозил Блейк.

Серене вдруг все надоело, единственным желанием было покончить со всем, любой ценой. Она раскрывала рот, силясь прокричать Страйду, чтобы он хватал пистолет и пристрелил Блейка, но из горла не вылетело ни звука. Серена чувствовала, что слабеет. Ей вспомнилась Амира, которая, наверное, ощущала то же самое. Умирая здесь же.

Дыхание Блейка сделалось тяжелым, но хватка не ослабевала. Он убивал ее, медленно сдавливая горло. В висках Серены застучало, в голове послышался и стал нарастать шум, словно начали лопаться кровеносные сосуды. А затем весь череп пронизала невыносимая боль, и Серене почудилось, что он раскалывается. Она встретилась взглядом с Джонни. Его лицо расплывалось.

Страйд сделал еще шаг к пистолету.

– Я убью ее, – хрипло повторил Блейк.

Серена почувствовала, как его другая рука, скользнув по ее волосам, легла на макушку. Он собирался, резко повернув ей голову, сломать спинной хребет.

Один рывок – и все.

Внезапно она вспомнила, что держать ее он может лишь одной рукой, другая, та, что находилась на ее голове, была у него поранена. Осознание возможности сопротивляться придало Серене сил, пелена перед глазами стала рассеиваться. Она надеялась, что даже со связанными запястьями ей удастся дотянуться до макушки и ударить Блейка по руке. Серена пошевелила руками, но они не слушались. Собрав остатки сил и воли, она взметнула руки и с силой опустила их на сустав у запястья.

Блейк взвыл, отдернул руку, Серена обхватила его запястье и сдавила. Почувствовав, что рука, сжимавшая ее горло, ослабла, она вывернулась. Кровь ударила ей в голову. Часто дыша, захлебываясь от воздуха, Серена поднялась и, покачиваясь, отступила от Блейка. Краем глаза она увидела, как Джонни побежал к пистолету. За ним рванулся и Блейк.

Страйд увидел идущего на него Блейка и, оставив пистолет, двинулся ему навстречу, схватил за шиворот и бросил через себя. Блейк, ударившись грудью об угол парапета, свалился на пол. Страйд, широко размахнувшись, нанес ему боковой в лицо. Голова Блейка дернулась, затылок стукнулся о парапет. И все же он нашел в себе силы подняться. Попятился к стене, даже не пытаясь спрятаться от сыпавшихся на него ударов.

Пальцы рук Страйда покрылись ссадинами. Два из них очень болели, Страйд подумал, что, наверное, сломал их.

Блейк уперся спиной в стену. Он обмяк, голова болталась. Он рухнул на колени, застыв. Голова бессильно опустилась на грудь. Страйд отошел от него, сунул руку за спину, где на ремне болтались наручники.

Вдруг он ощутил смутную тревогу и посмотрел вниз. Серена, стоявшая позади него, прокричала:

– Поищи пистолет! Он где-то там!

Страйд понял причину своего беспокойства. Блейк специально отходил именно к этой стене. Чтобы сесть на пистолет. Страйд уловил краем взгляда движение его руки. Блейк выхватил из-под себя пистолет, оттолкнулся руками от пола. Встал на колени. Вскинул пистолет. Рука дрожала. Ствол пистолета Блейк направил не на Страйда и не на Серену. Он приставил его к своему виску и крепко прижал, не давая стволу соскользнуть.

– Брось оружие, Блейк! – приказал Страйд.

Не отпуская ствол пистолета от виска, Блейк медленно поднялся. Его шатнуло к стене. Серена и Страйд с двух сторон начали подходить к нему.

– Отдай пистолет, – произнесла Серена.

Блейк усмехнулся залитым кровью ртом. Он двинулся в сторону, подобрался к одному из полукругов на стене, положил на него руку, второй обхватил себя за грудь, скривившись и застонав от боли. Затем он поставил ногу на стену. Приставленный к виску пистолет дрожал в руке. Блейк напрягся, оттолкнулся другой ногой и встал на стену, качаясь под порывами ветра.

Отняв от виска пистолет, он швырнул его Серене под ноги.

Страйд попытался приблизиться к Блейку, но тот выбросил вперед руку, останавливая его. Покачал головой, повернувшись, бросил взгляд через стену, прошептал:

– Амира.

– Не делай этого, парень, – произнес Страйд.

Внезапный резкий крик заставил всех вздрогнуть. Блейк вскинул голову и замер. Серена и Страйд оглянулись и застыли, не поверив своим глазам.

Кричала Клэр.

Она стояла у бассейна, держа в вытянутых руках пистолет Серены и нацелив его в грудь Бони.

 

Глава 50

– Клэр, черт побери, ты что делаешь? – воскликнула Серена.

Та даже не повернулась в ее сторону. Устремив взгляд на Бони, она медленно, шаг за шагом приближалась к нему до тех пор, пока ствол пистолета не уперся ему в переносицу. Клэр дрожала. Лицо горело ненавистью и болью, переполнявшими ее. Они, словно фонтан из нефтяной скважины, били из ее глаз.

Бони, казалось, не замечал пистолета. Они с Клэр не отрываясь смотрели друг на друга. Это было похоже на дуэль. Клэр плакала, стараясь удержать ствол пистолета на месте.

– Теперь ты знаешь, что я чувствовала все прошедшие годы. Бессилие, – проговорила она.

– Что тебе нужно, Клэр?

– Расскажи Блейку правду, – попросила она. – Ты должен это сделать.

– Я ничего ему не должен! – твердо заявил Бони.

Клэр покачала головой.

– Ты убил Амиру! За то, что она попыталась вырваться от тебя. Она не желала быть твоей вещью.

– Я любил Амиру, – возразил Бони.

– Тогда почему все, кого ты любишь, становятся несчастными?

– Я не намерен обсуждать здесь свои личные дела.

– Миновало сорок лет. Тебя не привлекут к ответственности. Чего ты боишься? Признавайся.

– Если уж ты решила меня убить, так убивай, Клэр, но мне не в чем признаваться. Амиру я не убивал.

– Ты хочешь, чтобы я нажала на курок?

– Клэр, остановись, ради Бога, – умоляющим тоном произнесла Серена и двинулась к ним, но Бони взмахом руки остановил ее.

– Не волнуйтесь, детектив, – произнес он. – Так что же ты медлишь, Клэр? Давай, убивай меня. Высоко же ты меня ценишь, если из-за меня намерена испортить свою жизнь.

– А когда моя жизнь хоть что-либо значила для тебя? – усмехнулась Клэр. Откинув голову назад, она отняла ствол пистолета от головы отца и ткнула им себе в горло. – Так тебе больше нравится?

– Клэр! Нет! – закричала Серена.

Бони продолжал смотреть на дочь. Серене показалось, что в его глазах мелькнули слезы.

– Как ты красива, – вдруг проговорил Бони. – Ты очень похожа на свою мать.

– Думаешь, удастся разжалобить меня? – спросила Клэр. – Что там у тебя еще в программе? Рассказ о том, как ты меня любишь? Не верю!

– Я действительно люблю тебя, – отозвался Бони.

– Считаешь, я не смогу выстрелить? – Клэр сильнее прижала ствол, вдавив его в шею.

– Сможешь, – хладнокровно ответил Бони. – Ведь ты моя дочь.

– Вот именно, твоя! И решимости мне хватит.

– Желаешь принести мне максимум страданий?

– Посмотри вокруг себя! – Голос Клэр дрогнул. – Ведь мы – семья. Которую ты выстроил. Вон там, у стены, стоит твой сын. Полюбуйся, что ты с ним сделал. А как ты поступил со мной?

Бони вздрогнул как от удара.

– Пожалуйста, Клэр, не нужно…

– О, прости, папочка, за то, что я демонстрирую твое грязное белье. Похоже, ты смущен?

– Клэр! – Бони умоляюще посмотрел на нее.

Клэр напоминала в этот момент акулу, которая, почуяв кровь, устремляется на рану.

– Ты отлично знаешь, что этот подонок со мной сделал.

Серена не понимала, о ком говорит Клэр, но по ошеломленному лицу Бони сразу догадалась, что тот человек ему известен.

– Произошло страшное недоразумение.

– Что?! – вскричала Клэр. – Недоразумение? Значит, это я виновата? Спровоцировала его? Ложь!

Бони вскинул руки и протянул их к Клэр.

– Я просто не мог поверить, что он на такое способен.

Клэр отступила и яростно швырнула пистолет в бассейн. Раздался негромкий всплеск, и пистолет исчез в мутной воде.

– Он изнасиловал меня! – завизжала Клэр.

– Клэр, мы не можем обсуждать наши семейные дела сейчас, здесь.

– Да-да, конечно. Это же повредит твоей репутации. Разрушит созданную тобой империю. Да и ему тоже повредит. Несомненно. Какой ужас – ты выгораживаешь мерзавца, обесчестившего твою дочь.

– Прости меня.

– У тебя был выбор – я или он. И ты выбрал его. Он для тебя был всем. Всем, что ты делал, всем, чем ты занимался… Поэтому ты всегда защищал его.

– Мы уже беседовали на эту тему, и ты сказала мне, что понимаешь ситуацию, – отозвался Бони.

– Разумеется, тогда я ничего не просила, понимая, что вся твоя жизнь – цепочка лжи. Стоило одному звену лопнуть, и все бы рухнуло. Ты бы все потерял. Более того, ты оказался бы в тюрьме. И я замолчала. Ведь я была послушной девочкой, да? Я не говорила тебе, какие кошмары мучили меня по ночам. Зачем расстраивать папочку? Я молчала, хотя от одного вида его физиономии меня тошнило. Молчала ради тебя, чтобы спасти от позора.

– Ведь десять лет уже прошло, Клэр, – напомнил Бони. – Что я сейчас могу сделать? Как исправить положение?

– Никак ты его не исправишь. Никогда. Но ты можешь хотя бы раз в жизни сказать правду. Расскажи про Амиру.

Бони выглядел ошарашенным.

– Я не стану говорить о ней.

– Почему? Ты ничего не должен Блейку? Хорошо. Но передо мной у тебя долги есть.

– Да. Только ты, пожалуйста, не спрашивай меня о ней. Не спрашивай.

Серене казалось, что Клэр вот-вот взорвется от возмущения. Если бы у нее в руках было сейчас оружие, она бы пустила его в ход и убила Бони. Либо застрелилась бы. А скорее всего покончила бы и с ним, и с собой. Клэр отвернулась, плечи задрожали, она расплакалась.

Бони закрыл глаза. Слова дочери, разбередившие старую рану, причиняли ему мучительную боль.

– Это он, Клэр, – тихо произнес Бони. – Он убил Амиру.

Клэр резко обернулась и покачала головой:

– Нет. Не верю.

Бони вздохнул:

– Он. Тогда-то все и началось. Между нами. Я понял, что создал Франкенштейна.

– Мики? Убил Амиру?

Лицо Бони исказилось, словно он раскрыл ящик Пандоры, брошенный ему Клэр, и все таившиеся там демоны, выскочив, кинулись в разные стороны. Имя прозвучало как выстрел.

Серена принялась лихорадочно вспоминать.

– Мики, – прошептала она Страйду. – Где мы о нем слышали?

Клэр приблизилась к Бони и отвесила ему хлесткую пощечину, такую сильную, что старик покачнулся.

– И ты, зная, какое это чудовище, оставил меня с ним? Попросил с ним прогуляться?

– Прошло столько времени, Клэр. Я думал, он изменился. Полагал, что ему можно доверять.

– Он и теперь значит для тебя больше, чем я. После всего, что случилось. Неудивительно, от него многое зависит. Весь твой бизнес. Новый проект «Ориент». Он – краеугольный камень твоей империи, выстроенной на лжи, насилии и смерти.

– Хватит, Клэр!

Ее губы презрительно скривились.

– Нет, папочка, Мики не краеугольный камень, не самая большая твоя тайна, а мельничный жернов, который вот уже сорок лет висит на твоей шее. Да и на моей тоже, только поменьше.

Бони удрученно кивнул:

– Да, он еще здесь, Клэр. И поэтому изменить ничего невозможно.

– Неправда. Будет суд над Блейком, и тогда выплывут все ваши делишки. Твои и твоего ублюдка Мики. Все узнают правду об Амире.

– Я этого не допущу.

– Ситуация вышла из-под твоего контроля, папа.

– Нет, Клэр, – устало возразил Бони. – Ничего из-под моего контроля не вышло и не выйдет.

Он медленно вытянул из заднего кармана брюк пачку дорогих европейских сигарет, достал одну и сунул в рот. Затем выудил зажигалку «Зиппо», бензиновую, старомодную.

– Ничего, – повторил он.

Бони чиркнул зажигалкой и, несмотря на сильный ветер, прикурил. Он не загораживал крошечное пламя, но ветер не гасил его. Казалось, сама природа не способна противостоять его желаниям.

Неожиданно Блейк, стоявший на выступе, обхватил каменный полукруг и смешно замахал руками, как марионетка. Его глаза расширились. Серена увидела, что по груди Блейка начало расползаться алое пятно. Затем, извиваясь по нему, вниз потек тонкий ручеек. В следующее мгновение по дворику прокатилось эхо еще одного выстрела. Блейк сложился пополам, побледнел, качнулся назад и исчез за стеной в затяжном падении на расстилавшуюся под ним автостоянку.