Глава 18

Клуб «Китчи Гамми», или, как его называли завсегдатаи, «Китч», являл собой попытку Дулута превзойти блеск и изящество подобных аристократических заведений Новой Англии. Это было пятиэтажное здание из красного кирпича с крошечными оранжереями и садиками внутри, распускавшимися с приходом весеннего тепла, широкими фронтонами и внушительной крытой галереей. На верхних этажах имелось несколько уютных библиотек, обставленных роскошной мебелью с мягкими, тончайшей кожи, креслами и антикварными вещицами из вишневого дерева. На низких кофейных столиках с ножками, выполненными в виде львиных лап, лежали аккуратные стопки свежих газет из Нью-Йорка и Миннеаполиса. Именно здесь, в «Китче», политики и крупные инвесторы, наслаждаясь ароматным бренди, вершили городские дела.

Когда на ступеньках клуба появился высокий дородный мужчина, швейцар, длинный и сухой как жердь норвежец по имени Пер, недавно разменявший восьмой десяток и переживший многих почетных членов «Китча», вытянулся в струнку. Как и тридцать лет назад, когда Пер впервые увидел его, мужчина насвистывал песенку Синатры. Двигался он необычайно легко для своих почти шестидесяти лет и для своей комплекции. Сверкала большая лысина, остатки кудрявых волос по бокам и на затылке были красиво подстрижены и уложены. Широкое цветущее лицо источало довольство, взгляд голубых глаз из-под маленьких круглых очков был цепким и пронизывающим. Подбородок обрамляла остренькая ухоженная бородка-эспаньолка. Одет он был в черный, с тонкой серебристой полоской костюм-тройку, на рукавах белоснежной рубашки поблескивали изящные золотые запонки. В лацкане пиджака торчал цветок. За мужчиной тянулся аромат модного одеколона.

– Добрый день, мистер Гейл! – В легком поклоне швейцар открыл перед ним входную дверь.

– Рад видеть тебя, Пер, – ответил Арчибальд Гейл сочным баритоном. – Замечательная, скажу я тебе, наступает весна.

– О да, мистер Гейл. Весна будет на славу. Полагаю, у вас наклевывается большое дело?

– Да, Пер, очень даже наклевывается.

– Я всегда говорю, что лучше вас у нас адвокатов нет, – закивал Пер.

– Мой дорогой Пер, твои слова да присяжным бы в уши! – Он любовно похлопал старика по расшитому погоном плечу и вошел в полутемное прохладное фойе клуба.

Тяжелая дубовая дверь с витражом в центре мягко закрылась за ним. Он глянул на часы. Стрелки показывали без четверти пять. До встречи с Дэном Эриксоном, окружным прокурором, оставалось пятнадцать минут. Гейл любил приходить пораньше, и, удобно расположившись в одной из библиотек с рюмкой шотландского виски, поджидать очередную жертву.

Не зря многие поговаривали, что местная знаменитость, Арчибальд Гейл, самый известный адвокат штата по уголовным делам, выиграл большинство своих дел не в судах, а здесь, в клубе «Китч», деморализуя своего противника за дружеской выпивкой. Он действовал наверняка – внешне бесхитростными замечаниями по поводу доказательств в сопровождении с мрачными намеками выбивал почву из-под ног у самых стойких прокуроров, и те начинали сомневаться в собственных выводах и выбранной стратегии поведения еще до суда. Репутация Гейла как непревзойденного специалиста по психологической обработке противника была настолько широко известна, что прокуроры предпочитали отказываться от традиционной встречи с ним в «Китче» накануне процесса.

Только самоуверенность Дэна не позволила ему отклонить приглашение. Это придавало предстоящему судебному делу шарм. Много он повидал на своем веку амбициозных, заносчивых прокуроров, в том числе мечтавших сделать политическую карьеру, и любил подлавливать их на высокомерии. Правда, Дэн был к тому же еще и безжалостным, то есть представлял собой бо́льшую опасность, чем кто-либо другой. Когда прежний окружной прокурор и закадычный друг Гейла, Терри Стэнгард, собирался пригласить Дэна на работу в качестве своего заместителя, он попытался предостеречь его от ошибки. Стэнгард отмахнулся от его возражений, сказав: «Да знаю я, Арчи, что этот сопляк очень амбициозен и самолюбив. Ну и что? Поддашь ему пару раз на суде – и все у него в голове станет на свои места».

Арчибальд Гейл так и поступил. Он нисколько не удивился умению Дэниела грамотно вести себя на процессе – учтиво, но вместе с тем напористо. Он стал прекрасной заменой Стэнгарду, но дважды проигрывал дела, и оба раза – Арчибальду Гейлу.

Суд над Грэмом Стоунером обещал превратиться либо в страшную месть ему, либо в унизительную капитуляцию перед ним.

Гейл знал, что Дэн уверен в исходе дела, и сознавал почему. Действительно, у него были весомые причины для радости. Хотя труп не найден, имеющихся вещественных доказательств, в том числе и научно-медицинских, может оказаться вполне достаточно, чтобы присяжные поверили в виновность Грэма, человека с подмоченной репутацией и к тому же еще более высокомерного, чем сам прокурор. Если Дэниелу удастся доказать присяжным, что тот действительно склонил свою приемную дочь к сожительству, Гейлу придется изрядно попотеть, чтобы те не приговорили его к пожизненному заключению.

Но Гейл любил достойно отвечать на вызов. К тому же он успел заготовить для Дэна несколько неприятных сюрпризов.

Он вскочил в старинный лифт и почувствовал, как кабина просела под тяжестью его веса. Обычно он пользовался лестницей, желая оставаться в форме, но сейчас предпочел не рисковать, чтобы не получить одышку накануне суда. Когда лифт с легким скрипом остановился, Гейл выскочил из кабины и устремился по коридору в громадную библиотеку оджибве, но не потому, что принадлежал к этому индейскому племени или питал к нему особую склонность, а в связи с тем, что все три ряда ее углубленных в стену окон выходили на озеро. Из кухни появилась Маргарет. Арчибальд грациозно согнулся и чмокнул ее в щеку. Старушка вспыхнув, захихикала.

– Ваш бокал с виски уже стоит на вашем столике, мистер Гейл, – произнесла она.

– Ох, Маргарет, балуешь ты меня. Когда же мы с тобой отсюда уедем? – Он подмигнул ей.

Маргарет снова захихикала и спросила:

– Вы знаете, что предпочитает мистер Эриксон?

– Принесите ему бомбейский джин с большим количеством льда. Стоимость запишите на мой счет. Уверен, одним бокалом он не ограничится.

Маргарет лукаво улыбнулась ему, словно они говорили о чем-то известном лишь им одним, и, повернувшись, направилась в кухню.

Гейл поудобнее устроился на диване. Несколько минут он размышлял, поглядывая то в окна, то на заголовки «Стар трибюн», которую он уже читал. Гейл перекладывал из ладони в ладонь бокал с виски, согревая его. Он был совершенно спокоен, впрочем, как и всегда перед началом процесса. В отличие от других адвокатов, обуреваемых кипучей энергией и становившихся суетливыми, он, напротив, оставался бесстрастным и концентрировался на своих будущих действиях. Гейл почувствовал, как у него замедляется пульс. Он мысленно развернул перед собой картину будущего суда.

Через пять минут в библиотеку ворвался Дэн Эриксон, держа в руке низкий и широкий, похожий на шар бокал джина. Кубики льда стучали по его краям, расплескивая на ковер напиток.

– Привет, Дэниел! – улыбнулся Гейл. – О, я вижу ты взволнован?

Дэн остановился и с усмешкой посмотрел на Арчибальда:

– Напротив, напротив, Арчи. Я рад. Жду не дождусь начала процесса. В прошлый раз ты оказался сильнее.

– И в позапрошлый раз – тоже, – весело заметил Арчибальд.

– Ничего страшного. Сейчас-то я уж положу тебя на лопатки.

Дэн не стал садиться, а начал прохаживался между окнами и камином. Он был в темно-синем костюме и до блеска начищенных туфлях. Светлые волосы зачесаны на прямой, как стрелка, пробор. Невысок, но подтянут, элегантен и хорошо сложен. Гейл подозревал, что за несколько недель до суда он посещает солярий, надеясь сразить присяжных красивым загаром.

– Не хотелось бы тебя разочаровывать, Дэн, но судья Кассель, несмотря на заявления Нэнси Карвер, придерживается моей точки зрения. – Гейл снял с камина фарфоровую статуэтку, повертел ее в руках и поставил обратно. – Да и что они такое в сущности, Дэн? Не более чем пустые и бездоказательные слухи.

– Ты меня не удивил, я знал, что мы не сможем ими воспользоваться, – ответил Дэн.

– Но в таком случае как ты докажешь, что Грэм сожительствовал с Рейчел?

– Не волнуйся, доказательств будет предостаточно. Сочувствую тебе, Арчи. Клиент у тебя гиблый. Зря ты взялся за это дело, уже сейчас многие жители настроены против тебя.

Гейл погрузил нос в бокал с виски, насладившись ароматом, сделал малюсенький глоточек, почмокал губами.

– Это точно. Мне уже пишут гневные письма, а кое-кто обещает и убить. Обычное дело. Забавно, ты не находишь – меня грозят лишить жизни за то, что я защищаю человека, чье преступление не доказано.

– Не изображай ангела, Арчи, – сказал Дэн. Он встал у окна и посмотрел вниз, на шумную, как обычно днем по понедельникам, Лондон-роуд, затем прошел в центр комнаты.

– Да сядь же ты наконец, у меня от твоих метаний голова начинает кружиться.

Дэн усмехнулся, побарабанил пальцами по карманам.

– Не торопись, Арчи. Не торопись, и ты все увидишь.

– Твой вид внушает уверенность, – закивал Гейл.

– Я придавлю Грэма, и мы оба это хорошо знаем.

– А я бы на твоем месте, Дэн, пригляделся повнимательнее к свидетелям со стороны защиты. Знаешь, они могут пролить на нашу историю совсем иной свет.

Слабая тень тревоги промелькнула по лицу Дэна, но он, быстро справившись с собой, опять широко улыбнулся:

– Старый лис, думаешь, я не знаю, что ты умеешь врать почти так же хорошо, как и я?

Гейл тихо рассмеялся.

– Приятно слышать от таких специалистов. Но только сейчас я не вру. Считай, что я оказываю тебе профессиональную любезность.

– Мерси, мерси. Арчи, как бы ты сейчас ни юлил и ни изворачивался, тебе ничего не поможет. Ты крепко влип. У тебя был лишь один шанс избежать неудачи – передать дело на рассмотрение в другой округ, но ты не реализовал его. А мне даже не понадобится вызывать Нэнси Карвер в качестве свидетеля, присяжные и так знают, что Грэм заставлял свою падчерицу спать с ним. Но ты никогда и никому не докажешь, что я тебе это говорил.

– Да я и пытаться не буду, – вздохнул Арчибальд. – Я действительно разочарован тем, что не сумел уговорить их передать дело. Подозреваю, судья и хотела бы от него избавиться, но уж больно оно заманчивое. Она надеется получить с него большие дивиденды. Дэн, а ведь она чем-то напоминает тебя.

Нагнувшись, Дэн опустил ладонь в хрустальную вазу с орешками, выудил оттуда горсть, просеял их сквозь пальцы, оставив бразильские, и отправил в рот.

– Здесь ты абсолютно прав, – согласился он, похрустывая орешками. – Скажу тебе по секрету, я спал с Кэтрин.

Брови Гейла удивленно изогнулись. Протянув руку, он поставил на стол бокал с виски.

– Ты спал с судьей? Чтобы выиграть дело? Молодец, далеко пойдешь.

– Не переживай, мы крутили любовь несколько лет назад, когда она еще не была судьей. Да и я тогда не был окружным прокурором.

– Зато, насколько мне помнится, она была замужем?

Дэн пожал плечами и ничего не ответил. Губами он взял с ладони несколько орешков кэшью, шумно разгрыз их.

– Я могу потребовать заменить судью, – сказал Гейл.

– Можешь, но не станешь этого делать.

– Ты так уверен?

Дэн кивнул.

– Ты еще не раз встретишься с Кэтрин на суде. Так какой тебе смысл полоскать на публике ее грязное белье? Кроме того, есть и иная опасность. Где гарантия, что другой судья не вкатит ему на полную катушку, пожизненное заключение, вероятно, больше, чем он заслуживает? А у нее Грэм получит честный минимум.

– И все-таки я мог бы извлечь из твоих шашней с судьей некоторую пользу для себя, Дэн. Особенно если учесть твою репутацию отчаянного ловеласа, – сухо заметил Гейл.

– Ну, я бы не стал так далеко заходить.

– Тогда для чего ты мне обо всем рассказал?

– Ты сам отлично знаешь, для чего, Арчи. Не изображай простачка. Я дал тебе отличный повод добиваться замены судьи, но ты им не воспользуешься. Теперь о наших прошлых отношениях с Кэтрин ты знаешь, но будешь молчать как рыба. Но вот узнай ты о них не от меня, ты моментально вытащил бы их после того, как Грэма обвинили бы, и стал добиваться пересмотра дела.

– Правильно, – кивнул Гейл. – Но уверяю тебя, Грэма не обвинят.

– Довольно, Арчи. Я бы тоже его защищал, будь я адвокатом, но давай посмотрим, что из этого получилось бы. У нас есть кровь Рейчел в его машине, на ноже и на месте преступления, что подтверждают лабораторные анализы. Ты же не надеешься разбить доводы доктора Йи?

Гейл равнодушно пожал плечами:

– Ну, если доктор Непоколебимый утверждает, что это кровь Рейчел, значит, так оно и есть.

– Теперь сложи его заключение со свидетельствами о сочинительстве, и что получится? Прибавь, что алиби у него нет, он богатый, самовлюбленный и бесчувственный сукин сын, и что получится? Присяжные таких не любят.

– Да, – промолвил Гейл. Он допил виски, оперся на подлокотники кресла и, покряхтывая, поднялся, погладил свою козлиную бородку. – Поверь мне, Дэниел, ты выбрал не то дело. Не судьба тебе блеснуть на публике.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду то, что хотя Птичка Финч и другие уже объявили моего клиента преступником, их вердикт ничего не значит. После того как я обработаю присяжных, им и часу не понадобится, чтобы оправдать Грэма.

Дэн вспыхнул:

– Ты собираешься навалиться на них всем своим авторитетом? Не советую.

– Нет, – поморщился Гейл. – Мне не придется на них давить. Потому что никакого дела фактически нет. У вас нет тела убитой. Ты можешь вспомнить хотя бы один случай, когда человека осудили бы за убийство без трупа?

– Для Большого жюри это никогда не было помехой, – возразил Дэн.

Гейл фыркнул:

– Дэн, мы говорим о реальном жюри, о присяжных.

– Именно, а они не собираются оправдывать Грэма лишь потому, что вокруг есть тысячи удобных мест, чтобы спрятать тело. Можешь напускать сколько угодно туману, Арчи, уж где-где, а тут, что ни говори, ты большой мастер. Только когда присяжные увидят, кто такой Грэм Стоунер на самом деле, они вынесут правильное и справедливое решение.

Гейл подошел к Дэну. Рядом с ним он казался незыблемой скалой. Положив на плечо прокурора мясистую ладонь, Гейл произнес:

– Дэн, видит Бог, я не хочу унижать тебя в суде. Давай лучше выработаем план, как нам обоим выйти из сложившейся ситуации достойно, не подвергая ничью судьбу опасности. Сними обвинения, заяви, что на текущий момент доказательств для него недостаточно, и твоя репутация не пострадает. Стоунер по-тихому уедет из города, человек он конченый. Мне ведь, если честно, безразлично, как дальше сложится его жизнь. Пройдет немного времени, и все будет забыто.

Дэн дожевал орешки, стряхнул с ладоней остатки кожуры. Его холодные глаза сверкали яростью. Он посмотрел на Гейла и ткнул пальцем в его лицо.

– Не думай, что тебе удастся запугать меня. Стоунер проведет остаток дней за решеткой, потому что он убийца. Теперь уже я его точно не отпущу.

– А ты уверен в его виновности?

– Хватит, Арчи! – прорычал Дэн. – Здесь нет свидетелей, можешь смело говорить что хочешь. Он виновен.

Гейл вздохнул и не стал возражать.

– Ладно, Арчи. Похоже, нам больше нечего сказать друг другу. До встречи в суде.

– Хорошо, – согласился Гейл и вдруг лукаво усмехнулся: – Но не говори потом, что я тебя не предупреждал.

 

Глава 19

Боковыми улицами и переулками, обходя ранние вечерние толпы, собирающиеся на набережной озера Верхнего, Гейл торопливо шел в южную часть города. Для человека его комплекции он двигался очень быстро. Походка у него была пружинистой, как у атлета. Заметив в двух кварталах справа от себя отель «Рэдиссон», он перешел на другую сторону улицы. Приближаясь к отелю, Гейл внимательно наблюдал за прохожими. С самым беззаботным видом он шагнул в вестибюль и сразу направился к лифтам.

Это была самая рискованная часть его путешествия. Человека известного, его вполне могли заметить репортеры из местной газеты. Она находилась в нескольких кварталах отсюда, но ее сотрудники давно облюбовали бар отеля для вечерних посиделок. Гейл доехал в лифте до седьмого этажа, вышел, оглядываясь завернул за угол, спустился на три этажа, снова сел в лифт и добрался теперь уже до одиннадцатого этажа. Внимательно осмотрев коридор, он двинулся в дальний его конец. Подойдя к двери, он пять раз постучал. Полоску света внизу заслонила чья-то тень.

Ему открыл Грэм Стоунер.

– Господин адвокат, проходите. Всегда вам рад. – Он отошел в сторону, пропуская Гейла, после чего сразу защелкнул замок.

– Птичка Финч уверен, что вы еще в Миннеаполисе, – пророкотал он.

– Отлично. В противном случае они взяли бы отель штурмом.

Гейлу удалось добиться для Грэма освобождения под залог, но возвращаться домой ему было нельзя. Мрачная известность, сопровождавшая арест, грозила ему серьезными неприятностями. К тому же Эмили не хотела его видеть. Она уже подала на развод. Из банка Грэма уволили, правда, Гейл умудрился в обмен на отказ от заявления о восстановлении выбить из руководства очень неплохие отступные. В результате Грэма отпустили тихо, без ненужного скандала.

– Ну что вам сказал Дэн Эриксон? – спросил Грэм.

Гейл рассмеялся:

– Очень самоуверенный парень. Вознамерился закопать вас.

– Я так и думал, – промолвил Грэм, равнодушно пожимая плечами. – Мы с ним часто встречались, даже считались друзьями. Вот таков наш малышок Дэнни, для него другом является тот, кто ему полезен.

Гейл кивнул.

– Вы не возражаете, если я налью себе чего-нибудь выпить? – Грэм посмотрел на него и, не дожидаясь ответа, приблизился к бару. Он налил в бокал немного бренди и удобно устроился с ним в кресле у окна. Небо окутывал темно-синий полумрак. Грэм был в малиновой рубашке для игры в гольф и коричневых слаксах. На столике рядом с ним мерцал экраном его ноутбук. Однажды Гейл спросил Грэма, чем он занимает время, и тот ответил, что за последние пять месяцев благодаря игре на бирже увеличил свой капитал на двадцать процентов. «Очень полезный отпуск», – пошутил он.

Гейл, продолжая стоять, изучал своего клиента. Грэм оставался невозмутимым даже в тот день, когда в его доме шел обыск. Он прямо-таки источал спокойствие. Заявил о своей невиновности и извинился перед Гейлом за то, что согласился отвечать на вопросы Страйда без его присутствия. Оправдывался он тем, что если никакой вины за ним нет, то и скрывать ему нечего.

С точки зрения стратегии защиты виновен человек или нет – значения не имеет. Лишь нездоровое любопытство заставляло Арчибальда Гейла размышлять о том, говорит Грэм искренне или нет. Ему доводилось видеть множество лжецов, всех их он раскусывал моментально, но Грэм был не из тех. Гейл никак не мог определить, кто он: выдающийся лжец, один из немногих, с которыми сталкивался Гейл, или на самом деле невиновный. На практике, к сожалению, получалось так, что чем искуснее и увереннее человек лгал, тем чаще признавался виновным и получал срок.

Хотя, конечно, и в этих случаях он мог бы заставить присяжных изменить свое мнение.

С чем он имеет дело сейчас?

Гейл вынужден был признать, что в руках у обвинения есть весьма убедительные и многообещающие косвенные доказательства. Улики, найденные в машине и возле амбара, прямо указывают на Грэма, и отмахнуться от них будет сложно. Насколько Гейлу известно, обвинение не располагало доказательствами сексуальной связи между Грэмом и Рейчел, но сама идея казалась резонной и могла завладеть умами присяжных, флегматичных выходцев из Скандинавии, не одобрявших даже секса по телефону, а не то что отношений с несовершеннолетними. А как же истина? Арчибальда Гейла она не интересовала. Он не знал, что происходило между Грэмом и Рейчел и происходило ли вообще что-нибудь. Он готов был пробить брешь в логических умопостроениях прокурора и подсунуть присяжным на роль подозреваемого другого кандидата, которого исчезновение Рейчел вполне устраивало. Но верил ли он в виновность Грэма?

Он и сам не знал, отчего ощущал легкий дискомфорт. Гейл не имел ничего против того, чтобы защищать виновных, а невиновных защищал истово и с наслаждением. В данном случае он оказывался в странной ситуации – ему предстояло действовать на промежуточной территории и в состоянии полной неопределенности. К такому он не был готов, не имел соответствующего опыта.

Грэм посмотрел на него и улыбнулся, словно прочитав его мысли.

– Что вас смущает? Вы похожи на человека, которому предстоит танцевать с дьяволом.

Гейл сел в кресло напротив Грэма.

– Оставьте свою душу на попечение иных присяжных, Грэм. Давайте лучше поговорим насчет того суда, что начинается завтра.

– Хорошо. Так что же вам удалось выведать у Дэниела? Как прошла психическая атака?

Гейл неопределенно пожал плечами.

– Тела нет, но косвенных доказательств достаточно. Дэн держится уверенно, с присяжными управляться умеет.

– Правда, похуже вас, – вставил Грэм.

– Да, – легко согласился Гейл. – Похуже меня.

– Как вы понимаете, я вам плачу за уверенность. Но все равно, скажите честно, каким вы видите результат? Можете не щадить моих чувств.

– Ладно, – кивнул Гейл. – Сердцевина дела – материальные доказательства. Они есть. Благодаря журналистам за вами тянется самый жуткий шлейф – растлитель, совратитель и все такое. Большинство присяжных поддадутся общему настроению и сочтут вас виновным.

– Что же нам делать?

– Дэн понимает, что при всем обилии доказательств их явно недостаточно. А присяжные, по его мнению, должны не только дойти до края утеса, но и, вступив на шаткий мостик, перейти на противоположный берег. Моя задача – заставить их посмотреть вниз и понять, что мостик может не выдержать.

– Замечательная аналогия, – усмехнулся Грэм. – Предполагаю, у вас есть еще кое-что.

– Есть. Теория неизвестного.

– Мне она всегда нравилась.

– Не сомневаюсь. Однако просто заронить у присяжных сомнения в вашей виновности – мало. Мне предстоит убедить их в наличии альтернативного кандидата на роль преступника, да так, чтобы они уверовали в мои аргументы. Если у вас не будет конкурента, вы обречены. Они вас обвинят, даже с самыми хлипкими доказательствами, и глазом не моргнут.

Грэм допил бренди, взял бутылку, подлил еще.

– Вы утверждали, что подходящая альтернатива есть.

– Думаю, да.

Гейл был абсолютно уверен, что кто-то из них, Грэм или его заменитель, точно совершал это преступление, но сомневался, кто именно. Тревожила холодная усмешка Грэма. Не нравился ему этот человек.

– Полагаю, вы не собираетесь посвящать меня во все тонкости своих изысканий, – продолжил Грэм. – Так нечестно. Я хотел бы знать, кто меня подменит на скамье подсудимых.

– В данном случае чем меньше вы знаете о моих действиях и чем меньше вы мне говорите – тем лучше.

– Пусть так. Тогда ответьте прямо – куда я отправлюсь через несколько недель – в Колорадо, годик отдохнуть, или в менее комфортабельное местечко, но на всю оставшуюся жизнь?

Гейл внимательно рассматривал своего клиента.

– Грэм, я не люблю загадывать. Не знаю и знать не хочу, виновны вы или нет. Убийство без наличия тела доказать очень сложно, а косвенных улик в вашем случае недостаточно. Наверное, скорее всего вы отправитесь в Колорадо.

– С тем черным шлейфом, о котором вы упомянули?

– Мы это переживем.

Грэм удовлетворенно кивнул:

– Рад слышать столь обнадеживающие новости. Уверен, что один человек будет сильно разочарован подобным исходом.

Гейл удивился. Он мог бы легко назвать нескольких.

– Кто же? – спросил он.

– Рейчел.

Гейл уставился на него:

– Так вы полагаете, она жива?

– Убежден.

– А кровь в автомобиле? У амбара?

– Оставлена специально.

– Чтобы обвинить вас?

– Именно.

Глаза Гейла сузились.

– Но зачем ей все это нужно?

– Сложная девушка.

Гейл почувствовал, что начинает ненавидеть Грэма. Всякий раз, когда он убеждал себя в его невиновности, на физиономии Грэма появлялась глумливая ухмылка, а в глазах загорались сатанинские огоньки.

– Вы так уверенно говорите. Разве не мог кто-нибудь другой убить ее и подстроить так, чтобы обвинили вас?

– Разумное сомнение. Отвечаю на него утвердительно.

– Однако вы так не думаете?

Грэм покачал головой.

– Вы хотите сказать, что все это Рейчел замыслила специально? – спросил Гейл. – Чтобы упечь вас за решетку?

– Да.

– Вы знаете, сделать это можно лишь в одном случае.

– И что же это за случай, господин адвокат?

– Если Дэниел исхитрится и заставит присяжных поверить, что вы сожительствовали с ней.

– Да? Я ему сочувствую. Трудно, наверное, доказывать то, чего не было.

За окном совсем стемнело. На лицо Грэма легла тень. Гейл видел его немигающие глаза. Голос звучал так же ровно и искренно, как и прежде, ничто в движениях Грэма не выдавало волнения или лжи. Он не заметил в нем ни одного из известных ему симптомов неискренности, которые умел читать и по которым делал безошибочные выводы. Гейл поймал себя на мысли, что не верит Грэму, ни единому слову из того, что тот говорит.

С его души будто свалился громадный камень. Он едва удержался, чтобы не издать вздох облегчения. Вот теперь он готов защищать Грэма, честно и яростно.

– Надеюсь, вы говорите мне правду, – произнес Гейл. – Если бы вы спали с Рейчел и Дэн смог это доказать, вот тогда сочувствовать пришлось бы вам.

Грэм поднял голову и мягко улыбнулся.

 

Глава 20

Порт Двух гаваней был едва виден и казался длинной узкой кляксой, расплывшейся между деревьями. За ними небо оставалось синим и безоблачным, но впереди, у самого горизонта, собирались тучи. Они росли, словно раковая опухоль, и, пожирая синеву, неумолимо приближались к ним. Ветер хлестал озеро, их яхта беспомощно болталась между вспененными, похожими на фурункулы волны. Она напоминала игрушечную лодочку в кипящей воде ванны. Страйд повел рычаг газа вперед, двигатель взревел, толкая яхту, но скорость ее хода не увеличивалась. Страйд понял, что шторм настигнет их задолго до того, как они успеют подойти к берегу.

Он чувствовал себя последним дураком, не заметившим очевидного. Его соблазнила погода. Да еще Гуппо, предложивший им замечательно провести воскресенье, покататься на его двадцатишестифутовой спортивной красавице яхте, доставшейся ему в наследство от дядюшки. Страйд предложил Андреа прогулку по озеру, и та согласилась. В последнее время они часто бывали вместе – ходили на концерты и спектакли, посещали обеды, на которые их приглашали преподаватели колледжа. Андреа нравилось демонстрировать Страйда своим приятельницам, переживавшим вместе с ней ее развод. Для полного единения душ в списке совместных занятий им не хватало лишь одного, самого любимого Страйдом – прогулки по озеру. Ему очень хотелось вернуть хотя бы на несколько часов свои далекие годы.

Плавание заканчивалось кошмаром. Несмотря на жаркое весеннее солнце, на воде было очень холодно. Ветер выворачивал их короткие куртки, грозя сорвать. Страйд начал натягивать парус, но вовремя одумался, налетевший порыв едва не унес его вместе с мачтой. Андреа, измотанная постоянной болтанкой, сидела рядом, согнувшись и прильнув к нему. Два часа они прятались в каюте, кутаясь в одеяла. Они не разговаривали, только Страйд иногда извинялся. Андреа слабо улыбалась в ответ. В холодильнике рядом с двумя коробками праздничного ленча лежала так и оставшаяся неоткрытой бутылка шампанского.

Страйд предложил Андреа вернуться, и впервые за день увидел, как лицо ее просветлело, а глаза радостно вспыхнули.

Возвращались они прямо в самое пекло, в эпицентр шторма. Страйд надеялся, что внизу, в кабине, Андреа не увидит, как на них надвигается, заволакивая небо, наводящий ужас мрак.

Страйд попытался выжать из двигателя максимальную скорость, но тот и так уже бился с озером на самых высоких оборотах. Пришлось их снизить, хотя бы для того, чтобы как-то управлять яхтой. Страйд попробовал направить ее под углом к волнам, но шквальный ветер не дал этого сделать. Нахмурившись, Страйд смотрел, как тучи заволакивают небо, скрывая заходящее солнце. На воду легли длинные серые тени. Ему показалось, что стало холоднее. Страйд был в кожаной куртке, тонких кожаных перчатках и надвинутой на лоб бейсболке с надписью «Двойняшки». Уши побелели и опухли, щеки, напротив, порозовели и уже ничего не ощущали.

Он почувствовал, как рука Андреа обвивает его талию, а затем и вся она приникла к его спине. Она бочком пробралась к нему, он нагнулся и поцеловал ее. Андреа улыбнулась ему ледяными губами. Ее лицо было бледным. Страйд перевел взгляд на порт, увидел приближающийся шторм, и глаза у него округлились. Андреа вскинула голову, тревожно посмотрела на Страйда, но он притворился, будто ничего страшного не происходит.

– Сколько нам еще осталось? – еле слышно произнесла она.

Страйд пожал плечами, изображая беззаботность.

– Часик, наверное. Не более.

Андреа опасливо покосилась в сторону надвигающегося шторма.

– Не нравится мне эта погодка, – заметила она.

– Ерунда, чуть намочит, и все, – попробовал он успокоить ее. – Иди вниз, посиди в каюте.

Андреа не желала знать правды, она хотела спокойствия и уверенности. Синди посмотрела бы в его глаза и сразу бы обо всем догадалась. Она умела глядеть сквозь него, а когда что-то не понимала, то впивалась в него и не отставала, пока не выпытывала все, что у него лежало на сердце.

А правда состояла в том, что Страйд нервничал. В груди холодным кольцом свернулась тревога. Он боялся шторма, поскольку год не плавал и успел подзабыть многое из того, что умел. Еще его заботил судебный процесс, который должен начаться завтра. После двух недель тяжелых переговоров присяжные наконец-то были отобраны.

Беспокоили его и отношения с Андреа.

Страйд пока не разобрался в главном – то ли они на ощупь пробираются к любви, то ли помогают друг другу реализовывать собственные планы.

Страсть в них немного поостыла. В первые недели они бросились в секс как в омут, забываясь в нем, изливая друг на друга накопленную и нерастраченную за долгие месяцы нежность. Андреа не переставала повторять, какой он внимательный и замечательный любовник и как ей приятно чувствовать его внутри себя. Теперь они лишь иногда занимались любовью. Инициатором всегда выступал он. Андреа в такие моменты вела себя отстраненно. Она целовала его, даже испытывала оргазм, но происходило все не так, как раньше. Андреа не отдавалась ему. Страйд начал понимать, что имел в виду ее бывший муж Робин, когда говорил, что она холодна в постели, но вслух сказать не решался. Она стала казаться ему нерешительной. А может, такой и была.

Страйд спрашивал себя – то ли он чувствует, что нужно чувствовать, насколько полно и совпадает ли вообще то, что он чувствует с тем, что он должен чувствовать. Глупые вопросы. Ведь главное для него состояло в том, что если раньше горе управляло им, то теперь он научился подчинять его. Жизнь его стала намного лучше, в ней появилась Андреа. Ему нравилось ощущать рядом с собой ее тело. Нравились те ощущения, что она давала ему. Он хотел быть с ней.

Страйд посмотрел в ее глаза, увидел сквозь светившийся в них испуг отблеск чувства к нему. Когда бы он ни взглянул на нее, он всегда был там. Ему вдруг захотелось окунуться в него.

– Ты думаешь о завтрашнем суде? – спросила Андреа.

О нем-то Страйд и не думал, но ответил утвердительно.

– А что Дэн говорит о присяжных? – поинтересовалась она.

– Считает, что на них можно надеяться. Дэн – человек смелый.

– Судя по тому, как ты это произнес, большой уверенности у тебя нет.

Страйд пожал плечами:

– Стоунер хитер. У нас маловато прямых улик.

– Не понимаю. Вы нашли ее кровь в его машине и на месте преступления. Разве не достаточно?

– Для некоторых адвокатов – да, но не для Арчи Гейла. Я хорошо знаю его, мы с ним неоднократно схлестывались в судах. Этот лис может убедить кого угодно в чем угодно. Захочет – докажет, что я убил Рейчел, и присяжные ему поверят, – усмехнулся Страйд.

– Он собирается поставить под сомнение улики? Постарается доказать, что вы все подстроили?

– Ни в коем случае. Да такое в суде и не пройдет. Я полагаю, он не станет спорить с лабораторными выводами. Доктор Йи умеет постоять за себя. Здесь дело в ином – у нас нет трупа, нет свидетелей, которые подтвердили бы факт сожительства, и никто не видел Грэма и Рейчел в день ее исчезновения. А что касается заявления Карвер, так его можно сразу выкинуть.

– Ты уверен в его виновности? – Андреа пристально смотрела на Страйда.

– Раньше сомневался, теперь уверен. Все указывает на него. Я, правда, не надеюсь, что мы сумеем это доказать. Мне не хотелось бы, чтобы этот сукин сын улизнул от ответственности лишь потому, что он хитрее и богаче нас с тобой. Хотя есть у меня дурное предчувствие. Где-то мы проглядели торчащий в нашу сторону ствол. Что-то мы пропустили, и Гейл этим обязательно воспользуется.

– Что вы пропустили?

– Не знаю. Лично мне дело кажется выигрышным, но не могу отделаться от ощущения, что есть еще что-то, о чем я не знаю.

Страйд посмотрел на небо. Оно потемнело, будто наступила ночь. Облака почти догнали их. Волны пенились, ревели и падали на нос яхты, окатывая Андреа и Страйда холодными брызгами. Их поднимало над водой, швыряло в сторону и бросало вниз. Андреа потеряла равновесие и, чтобы не упасть, уцепилась за руку Страйда. Его отшвырнуло от руля, и яхта оказалась в руках стихии.

Шторм навалился на них с гораздо большей яростью, чем Страйд ожидал. Ветер гнал дождь горизонтально, и тот бил им в лицо с такой силой, что капли его казались иглами. Страйда ослепило. Он прикрыл глаза рукой, сощурился и посмотрел сквозь пальцы, но ничего не увидел – кругом сплошной мрак. Горизонт исчез. Вокруг ничего не было, кроме черноты, ветра и извивающейся пелены дождя.

Страйд надавил кнопку и выпустил якорь, надеясь, что так их хотя бы не перевернет. Яхта пошла кругами, пританцовывая на макушках волн. Даже с упавшим на дно якорем судно медленно сносило влево. Страйд мысленно уже начал готовиться к тому, что их скоро опрокинет. Чтобы не свалиться за борт, они изо всех сил уцепились за скользкие медные поручни. Несколько раз их ветром развернуло. Страйд опять попытался поставить яхту под углом к волнам, но и на сей раз безрезультатно. Оставаться на якоре было тоже опасно – их могло затянуть в воду.

В этом случае Страйд надеялся непременно утонуть, потому что иначе его застрелит Гуппо.

Их не смыло за борт и не затянуло.

Страйд вдруг почувствовал, что ветер слабеет, а волны уменьшаются. Дождь стих настолько, что они открыли глаза и увидели над головами небо. Оно постепенно светлело. Судно еще подскакивало на волнах, но уже не так часто и не высоко. Страйд услышал стук двигателя, почувствовал, как он мало-помалу выравнивает яхту, направляя к берегу. Не прошло и минуты, как дождь прекратился. Облака рассеивались, появились пятна чистого голубого неба. Штормовой ветер превратился в легкий приятный бриз, словно ураган вытянул все силы из атмосферы.

Страйд вновь увидел землю. Он взглянул на часы – с начала шторма миновало двадцать минут.

– Вот и все, – наигранно веселым тоном произнес он. – Смотри, какая хорошая погода.

Андреа оглядела ясное небо, затем берег. Убедившись, что шторм закончился, она отцепилась от его пояса, за который держалась одной рукой, ее колени подкосились, и она начала падать. Страйд успел подхватить ее.

– Давай я отнесу тебя в каюту? – предложил он. – Полежишь там, отдохнешь.

Андреа слабо улыбнулась:

– Знаешь, что я тебе скажу, Джон? Ты точно умеешь развлечь девушку.

– Все, Андреа, больше кататься на яхте мы не будем.

Она потянулась как кошка, расправляя затекшие мышцы.

– У меня все болит, – пожаловалась она и провела нежной ладонью по его щеке. – А ты как себя чувствуешь?

– Нормально.

– Мне кажется, тебя что-то беспокоит. У тебя это на лице написано.

Страйд пожал плечами:

– Только завтрашний суд. Я всегда так выгляжу перед началом рассмотрения дела.

Андреа не поверила ему.

– Дело во мне? – спросила она.

Он снял руки со штурвала, обхватил ладонями ее лицо.

– Ты – самое лучшее из всего, что я видел в своей жизни в последнее время.

Он говорил правду.

– Не знаю, Джон. Как ты думаешь, могут две раненые птицы летать как одна целая?

– Ну а как ты предлагаешь нам жить дальше?

Андреа взяла его руку и промолвила:

– Я люблю тебя, Джон.

– Я тоже люблю тебя, дорогая.

 

Глава 21

Вернувшись в Дулут, они отправились к Андреа. В последнее время Страйд несколько раз в неделю оставался у нее на ночь. В Пойнт-Парке они больше не ночевали. Страйд понимал, что матрасы у нее намного удобнее, чем те, что он покупал себе лет двенадцать назад, в кофеварке варится кофе, который можно пить, а не жевать, и все-таки случались моменты, когда он тосковал по грубоватой уединенности своего дома. Иногда очень хотелось по утрам чувствовать не тепло пушистого ковра под ногами, а холод досок. Не хватало плеска и запаха озера. Из окна спальни в доме Андреа оно казалось далеким серым пятном.

В этот вечер он уснул легко. Андреа лежала рядом, положив голову на его руку. Среди ночи Страйда разбудил кошмар – он снова оказался на яхте, почувствовал, как Андреа испуганно жмется к нему. Вконец обессилев, он выпускает ее руку, и она скрывается в волнах. Страйд услышал ее дикий крик, а потом озеро поглотило Андреа. Он проснулся, мокрый от пота, задыхался, глаза раскрылись от ужаса. Даже увидев возле себя мирно спящую Андреа, Страйд не сразу успокоился – слишком явственным был охвативший его страх.

Утром он сразу вспомнил о предстоящем суде.

Дэн источал абсолютную уверенность, но его поведение Страйда не убеждало. Он слишком часто становился свидетелем виртуозных трюков Арчибальда Гейла. Тот умел выуживать кроликов из шляпы в такие моменты, когда этого меньше всего ожидали. На душе у него было тяжело, будто они что-то проглядели, какие-то факты не заметили. Страйд хотел, чтобы присяжные признали Грэма виновным, и если бы имелись дополнительные обстоятельства, уличающие его, Страйд хоть сейчас был готов отправиться на их поиски.

Подобное чувство преследовало его часто. Ему всегда хотелось большего. Мэгги успокаивала его, говоря, что дополнительных улик у них не появится и нужно успокоиться. Как всегда, она была права, оставалось надеяться на прокурора и присяжных. Страйду предстояло доказать им, что между уликами есть связь и ведет она к Грэму.

Дэн остался доволен жюри присяжных. Консультант по их подбору сообщил ему, что в данном случае состав идеальный – все они готовы поверить косвенным доказательствам виновности Грэма и принять гипотезу о его сожительстве с Рейчел. Состояло жюри из восьми женщин и четырех мужчин. Четверо женщин были замужем, имели детей от четырех до двадцати лет. Двое находились в разводе, самые молодые в браке не состояли. Из четырех мужчин один был вдовцом, имел внуков, второй – одинокий гей, третий женат, но детей пока не имел, четвертый учился в университете.

По настоятельному совету консультанта им удалось избежать включения в состав жюри семейных мужчин средних лет, отцов несовершеннолетних девушек, то есть с таким же семейным положением, как и Грэм.

В пятницу, после того как закончили формировать жюри присяжных, Дэн пригласил Страйда в бар на кружку пива. Битых два часа он расписывал ему свою будущую победу над Арчибальдом Гейлом, который, кстати, принял пассивное участие в отборе присяжных, что выглядело странно. Единственно, чего Гейл добился, – убедил судью Кассель в необходимости максимально оградить присяжных от влияния любых средств массовой информации на время процесса.

На кружку пива Страйд согласился, Дэна слушал внимательно, но на душе у него скребли кошки. «Почему, – ломал он голову, – Гейл, всегда бьющийся за любую мелочь, вдруг с загадочной легкостью одобрил состав присяжных, которые как нельзя больше устраивают обвинение, и даже не берет себе консультанта по их подбору? В чем тут дело?»

Дэн старался развеять его тревогу.

– Страйд, и ты тоже поверил в невероятные мыслительные способности Гейла? – укорял он его. – Да пойми ты, Гейл не всемогущ, он по воде ходить не может. Зачем ему ломать копья из-за подбора жюри? Да тут каких присяжных ни возьми – все будут против Грэма, и Гейл это быстро понял. Страйд, он процесс продул. Конец фильма.

Однако Страйда его аргументация оставляла равнодушным. Тревога не покидала его.

Он выскользнул из-под одеяла, осторожно, чтобы не разбудить Андреа, голым, подошел к окну. Город освещали тысячи мерцающих огоньков, за которыми расстилалась чернота озера. Он тихо приоткрыл окно. Андреа любила тепло, на ночь она обязательно закрывала окна, чего Страйд не делал даже зимой и к чему никак не мог привыкнуть.

Утренний воздух был свеж и приятен.

Даже себе Страйд не признавался в том, насколько этот суд важен для него. Вот почему он считал, что доказательств недостаточно и следовало бы поискать еще. Ему нужна стопроцентная уверенность вины Грэма. Он должен твердо знать, что тот не выскользнет между пальцев правосудия. После потери Синди и неудачи с Керри он не мог позволить провалить дело Рейчел.

Почти полчаса он стоял у окна, вглядываясь в горизонт. Легкий бриз обдувал его тело. Услышав, как зашевелилась Андреа, Страйд закрыл окно и снова залез под одеяло.

Он долго переворачивался с боку на бок и наконец погрузился в сон.

Утро выдалось замечательным, обещая один из тех изумительных дней, выпадающих в Дулуте, – с ярким слепящим солнцем, ясным голубым небом и мягким ветерком, плывущим с озера. Приближаясь к зданию суда, Страйд вынул из кармана большие солнечные очки и надел их. Он надеялся замешаться в толпе и незамеченным проскользнуть внутрь, избегая встречи с журналистами.

Здание окружного суда располагалось недалеко от Пятой авеню на Прили-драйв. К нему вела длинная, похожая на спираль подъездная дорожка, проходившая по саду, в центре которого оно и находилось. Справа стоял Городской совет, слева – здание федерального суда. В обычные дни – тихое местечко, где Страйд любил посидеть на лавочке и перекусить во время ленча, посматривая на пузырящийся фонтан и тюльпановый сад, под шелест американского флага на высоком флагштоке.

Но только не сегодня.

Толпа заполняла булыжный тротуар и растекалась по обеим сторонам улицы, запруженной фургонами с названиями телевизионных компаний. Операторы снимали репортеров со всех углов, стараясь захватить в кадр пятиэтажное, серого кирпича, здание суда и осаждавшую его плотную группу зевак, пикетчиков и журналистов. За несколько кварталов отсюда движение встало несколько часов назад. На верхней ступеньке суда Страйд увидел полицейских офицеров, с трудом сдерживавших напор рвущихся в здание людей. Рядом держалась стайка репортеров, тыкавших микрофонами и камерами в лицо Дэну Эриксону, выкрикивавшему ответы на их вопросы.

Шум стоял оглушительный. Выли и заливались клаксоны, высунувшись из окон автомобилей, орали и жестикулировали водители. Их дополняли включенные на полную мощь радиоприемники и телевизоры. С десяток женщин с плакатами, осуждающими порнографию, подбрасывали их в воздух, громко и жалобно пели религиозные гимны. Поскольку последнее время пресса на все лады смаковала нездоровые пристрастия Грэма, антипорнографические дамы увидели в них и в ужасной трагедии, происшедшей с Рейчел, прекрасную возможность заявить о себе очередным спасительным кличем.

Хаос. Суд над Стоунером явился главным юридическим событием Дулута за последние годы, и никто не хотел пропустить его.

Страйд беззаботной походкой врезался в толпу, продираясь сквозь шевелящуюся массу к двери, бросал по сторонам вежливые извинения. Заметив репортеров, он отвернулся, приняв вид обычного любопытствующего, привлеченного событием. Он не боялся быть узнанным. Знавшие его в лицо редко видели Страйда в деловом костюме, так что он вполне сходил за рядового служащего, стремящегося попасть в здание суда, чтобы оплатить штраф за неправильную парковку. Он невредимым протиснулся сквозь толпу и оказался на ступеньках. Полицейские пропустили его. Страйд вошел в прохладный вестибюль и, перешагивая через ступеньку, устремился по мраморной лестнице наверх. Мимо него сновали люди, поодиночке и группами. Чуть запыхавшись, Страйд поднялся на четвертый этаж и по коридору направился в зал. Он не сразу вошел туда, а ненадолго задержался у двери, поглядел на бурлящую внизу толпу.

Подъезжал Арчибальд Гейл. Он еще не успел остановиться, а репортеры, заметив его автомобиль, бросились к нему.

Массивную дубовую дверь, ведущую в зал, охраняли двое полицейских. Страйда они пропустили. Все входящие имели либо специальные пропуска, либо карточки с надписью «Гость», разыгрывали которые среди тысяч желающих по лотерее. Присутствовали здесь также и корреспонденты, но без фотоаппаратов и видеокамер. Судья Кассель заявила два дня назад, что цирка в зале заседаний она не допустит, его и так уже достаточно.

Зал заседаний выглядел внушительно, с длинными деревянными скамьями для посетителей и черными, тоже деревянными, резными ограждениями. Почти все места были заполнены. Страйд увидел Эмили Стоунер, она сидела в первом ряду, сразу за столом прокурора. Она не отрываясь смотрела на стол защиты, словно Грэм уже находился там. Взгляд ее покрасневших от слез глаз был невыразимо горьким.

Страйд проскользнул на тот же ряд, устроился неподалеку. Эмили не проронила ни звука, она опустила голову и уставилась на колени.

Напротив Страйда, спиной к нему, сидел Дэн Эриксон. Он нашептывал что-то своей помощнице, смазливой блондинке Джоди. Страйд подозревал, что Дэн спит с ней, хотя тот всегда это отрицал. Страйд наклонился вперед и похлопал Дэна по плечу. Тот на мгновение застыл, затем обернулся и показал Страйду поднятый вверх большой палец. Страйд увидел, что рука прокурора заметно подрагивает, пальцы подергиваются, будто в нервном тике, а колени под столом мелко постукивают. Очевидно, Дэн сильно волновался.

– Ты выглядишь так, словно судить собираются тебя, – шепнул Страйд прокурору.

– Я тверд как скала, – ответил Дэн, фальшиво улыбаясь.

Он вернулся к разговору с Джоди. Рука прокурора коснулась плеча блондинки, затем быстро съехала на ее бедро и сжала его. Страйд утвердился в своей догадке – Джоди была любовницей прокурора.

– Свинья он, – послышался за его спиной злобный шепоток.

Страйд узнал голос Мэгги. Она бесшумно прошла по залу и пристроилась за ним. После неудачной попытки соблазнить Страйда в прошлом году она закрутила недолгую интрижку с Дэном. Закончилась она кошмарно – Мэгги узнала, что тот спит еще с двумя женщинами. Взгляд Мэгги свидетельствовал о том, что она ничего не забыла.

– Зато он неплохой прокурор, – промолвил Страйд. Он понимал, что давит ей на любимую мозоль, но удержаться не смог.

– И ты тоже свинья, – отозвалась Мэгги.

– Так точно.

– Как поживает твоя училка?

– Если не считать, что вчера я едва не утопил ее вместе с яхтой, то замечательно.

– Она по своей воле отправилась с тобой кататься по озеру? Значит, она и сумасшедшая.

– Не исключено. Только Гуппо ничего не говори. Жаль парня. Представляю, как бы он страдал, если бы потерял сразу и начальника, и яхту.

– Не переживай. Отсутствие начальника он бы и не заметил, а вот яхта – другое дело.

По залу прокатился гул голосов. Арчибальд Гейл, рисуясь и улыбаясь, с видом заезжей кинозвезды шествовал к своему месту. Посетители, выворачивая и вытягивая шеи, во все глаза смотрели на него. Он был в темно-синем костюме-тройке, идеально сидевшем на нем. Из нагрудного кармана торчал изумительной белизны платок, аккуратно сложенный треугольником. На лице поблескивали небольшие очки в золотой оправе.

Страйда всегда изумляла та легкость, с которой двигался Арчибальд Гейл. При его росте и комплекции это казалось невероятным. «И как только ему удается сохранить бодрость?» – опять подумал Страйд. На пути к месту защиты Гейл несколько раз останавливался и пожимал руки знакомым, затем набрал скорость и буквально кинулся к своему столу, разметав навесные створки небольших ворот. Он водрузил на него свой кейс, тоже синий, под цвет костюма, нагнулся и прошептал что-то на ухо Дэну. По движению его губ Страйд догадался, что он сказал. «Не говори потом, Дэн, что я не предупреждал тебя».

Увидев, что защитник прошел к себе, судебный пристав открыл боковую дверь, и конвойный полицейский ввел в зал Грэма Стоунера, одетого с той же безукоризненностью, что и его адвокат. Держался он так же уверенно, спокойно и невозмутимо, как раньше, когда Страйд впервые увидел его. В глазах его не было и тени тревоги, напротив, он смотрел так, будто зашел в суд позабавиться. Он не отвел взгляда и не занервничал, когда встретился глазами с пока еще своей женой Эмили, уже подавшей на развод. Улыбнулся ей, сел и начал полушепотом разговаривать с Арчибальдом Гейлом.

Эмили, наоборот, не отрываясь смотрела на Грэма, точно увидела призрак, который ненавидела всей душой.

Ровно в девять судебный пристав попросил всех присутствующих в зале встать. В зал вошла судья Кассель, сорокалетняя блондинка. Черная мантия облегала ее стройную изящную фигуру. Свой пост она получила года два назад, и тогда журнал «Закон и политика» назвал ее самой сексуальной женщиной-судьей в Миннесоте. Очень красивая, с элегантной и строгой прической, она оправдывала эту характеристику. Многие адвокаты ее побаивались, уж очень легко Кассель из мягкой симпатичной женщины с приветливым лицом превращалась в грозного судью с холодными серыми глазами.

Она опустилась в свое кресло, настороженно оглядела зал.

– Позвольте мне напомнить, – жестко заговорила она, – что во время слушаний запрещается проведение демонстраций любого рода. Всякий, кто нарушит правило, будет немедленно препровожден из зала. С этой минуты здесь действует правило нулевой толерантности. Надеюсь, я достаточно ясно выразила свою мысль.

В зале стояла абсолютная тишина. Выждав с минуту, судья Кассель обворожительно улыбнулась:

– Я рада, что мы поняли друг друга.

Она кивнула судебному приставу.

Раскрылась еще одна дверь, в зал вошли присяжные и начали рассаживаться по местам, стесненно ерзая и тревожно посматривая на окружавшее их море людей. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке. Ободряя присяжных, судья Кассель приветствовала их более дружелюбным тоном, чем обычно. Последующие несколько дней им придется провести вдали от друзей и семей, в уединенном мотеле, без газет, радиоприемников, телевизоров и телефона. Подобная перспектива их вовсе не радовала. На лицах многих присяжных Страйд прочитал желание покончить с делом сегодня же.

Судья дала присяжным пару минут на то, чтобы рассесться поудобнее, после чего начала заседание с обычных процедур. Затем она пригласила Дэна Эриксона выступить со своей вступительной речью. Тот поднялся, медленно осмотрел присяжных, внимательно заглядывая в глаза каждому. Потом он взял со стола увеличенную фотографию Рейчел, симпатичной юной девушки, с длинными черными светящимися волосами и загадочной улыбкой. Некоторое время Дэн рассматривал ее, двумя руками поднял снимок над собой и повернулся к присяжным. Он подержал перед ними фотографию, чтобы образ Рейчел запечатлелся в сознании каждого.

– Это Рейчел Диз, – заговорил Дэн. – Красавица. Семнадцатилетняя девушка, у которой, казалось бы, вся жизнь впереди. К сожалению, через месяц после того, как была сделана эта фотография, Рейчел исчезла. Улики, найденные в течение последующих недель в ходе расследования, заставляют нас сделать печальный вывод: девушку убили.

Дэн угрюмо понурил голову, устремив взгляд на свои ботинки.

– Если бы я знал, что произошло в ту страшную октябрьскую пятницу. Как бы я хотел, чтобы кто-нибудь оказался рядом с Рейчел и ее хладнокровным убийцей. Однако у нас нет свидетелей, которые бы рассказали нам всю правду о случившемся. Это и неудивительно. Убийцы орудуют вдали от людей, совершая свои грязные преступления в темноте, когда их никто не видит.

Он медленно повернулся к Грэму Стоунеру, кося глазом в сторону присяжных, дабы убедиться, что они следят за ним.

– Если убийцы так предусмотрительны, как мы сможем их осудить? – продолжал Дэн. – В таких случаях, как наш, вина устанавливается по косвенным доказательствам. Что такое косвенные доказательства? Это факты. Взятые вместе, они приводят нас к единственно правильному выводу: человек, которого защищают, совершил противоправные действия и должен быть наказан. Позвольте привести пример. Допустим, некий мужчина найден в своем доме с ножом в сердце. Никто не видел, как совершалось преступление, никто не видел убийцу. Прямых улик нет, и тем не менее убийцу легко найти. Сначала мы выясняем, кому принадлежат отпечатки пальцев на рукояти ножа. Потом узнаем, кто из знакомых убитого мог желать его смерти. Затем мы проверяем, у кого из них нет алиби на определенное время. Мы находим капельки крови на подошвах его ботинок, той же группы, что и у убитого. Вот это и есть те самые косвенные улики, сообщающие нам правду о преступлении.

Дэн выдержал паузу, давая присяжным время осознать смысл сказанного.

– В деле об убийстве Рейчел Диз, которое мы с вами собрались рассматривать, существует множество косвенных улик. Я ни секунды не сомневаюсь – они убедят вас в том, что мужчина, сидящий сейчас рядом со своим адвокатом, Грэм Стоунер, убил свою падчерицу, а потом избавился от тела.

Дэн помолчал и продолжил.

– Что он за человек? – воскликнул он, тыкая костлявым пальцем в Стоунера. – На этом процессе мы сорвем с его лица маску. Мы покажем вам совсем другого Грэма Стоунера, который наслаждается скабрезными фотографиями. Да, он хранил в своем компьютере снимки обнаженной падчерицы. Мечтал о совокуплении с несовершеннолетними. Никто не знает, сколько времени он носил в своей черной душе тайну об отношениях с Рейчел. Стоунер сожительствовал с ней, и мы выясним, как он принудил ее к этому.

Дэн снова умолк, оглядел присяжных, раздумывавших над его выводами. Вместе с ними он рассматривал Грэма Стоунера, пытаясь угадать, что скрывается за бесстрастным выражением его лица. И не важно, что на нем был строгий деловой костюм, обычный, в нем он каждый день ходил на работу в банк. Дэн собирался внушить присяжным, что одежда Грэма – это чистый фасад, за которым скрываются грязные помыслы.

– А как же Рейчел? – воскликнул Дэн. – Буду с вами откровенным. Мы не знаем, где находится труп девушки. Это известно лишь одному человеку, тому, кто сидит рядом за столом защиты. Вы, наверное, недоумеваете – откуда нам известно, что Рейчел убита, если мы не видели трупа. Защита еще не раз воспользуется данным обстоятельством и постарается убедить вас в том, что Рейчел, вероятно, жива. – Дэн сострадательно закивал головой. – Но возможно ли такое? Вы поверите мне, если я заявлю, что, возможно, Элвис Пресли еще жив? Нет, вы находитесь здесь для того, чтобы рассматривать бесспорные факты, а не возможности. Пожалуйста, помните об этом. Когда вы познакомитесь с собранными нами вещественными доказательствами, вы осознаете, что Рейчел мертва. Это единственно верное решение, к которому можно прийти, изучив их. А ее тело спрятано где-то в непроходимых дебрях северной Миннесоты. Прискорбно, но скорее всего его никто не найдет. Такова жуткая трагическая реальность. Однако незнание места захоронения трупа Рейчел не меняет истины. Девушка мертва, и вы в это безусловно поверите. Мы воссоздадим перед вами всю картину. Мы покажем вам видеозапись, на которой Рейчел едет домой на своей машине в ту страшную пятницу. Она счастлива и беззаботна. Она улыбается. Она договорилась со своим другом встретиться на следующий день. Однако никто потом ее больше не видел. Вместо этого в нескольких милях к северу от города мы находим фрагмент водолазки, купленной ей всего несколькими днями ранее, запачканный ее кровью. Мы обнаруживаем на земле дорогой для Рейчел браслет. И это последнее, что мы о ней знаем.

Эриксон метнул на Грэма испепеляющий взгляд, резко повернулся и опять обратился к присяжным:

– Что связывает эти два факта? Девушку в машине, живую и радостную, и окровавленный клочок одежды, лежащий в нескольких милях от города. Рейчел ехала в тот вечер домой, где не было никого, кроме Грэма. Мать Рейчел была в гостях. На дорожке возле дома стояла машина Грэма, запертая на ночь. Вот в ней вы найдете улики, доказывающие связь между ними, – кровь Рейчел на полу и отпечатки пальцев Грэма на рукоятке ножа. Вам продемонстрируют вещественные доказательства, вы увидите факты. Кровь и отпечатки пальцев не могут лгать. Моя работа состоит в том, чтобы познакомить вас со всем, что нам удалось обнаружить, выложить перед вами доказательства вины. Совсем иная задача у защиты, – заявил Дэн. – Она заинтересована в том, чтобы вы либо не заметили фактов, либо дали им совершенно невероятное объяснение. Мистер Гейл – настоящий шоумен и фокусник навроде тех, что выступают в Лас-Вегасе. Фокусники – люди весьма талантливые. Они способны ослепить и очаровать аудиторию, даже материализовать в их глазах красивую юную девушку. Фокусники могут быть убедительными, поэтому не исключено, что у вас возникнет соблазн поверить в то, что перед вами не фантом, а реальная девушка. Не поддавайтесь иллюзиям, верьте только фактам.

Он сделался серьезным, обвел взглядом присяжных:

– Не дайте себя одурачить. Помните, что, кроме фокусов, есть еще и здравый смысл. Мистер Гейл собирается проверить на вас свое мастерство, я же призываю вас доверять вещественным доказательствам. Вы увидите, что все улики приведут вас к единственно возможному выводу: в ту страшную ночь, когда исчезла Рейчел, жажда Грэма Стоунера обладать своей падчерицей заставила его перейти ту черту, за которой начинается жестокость и убийство. Боюсь, мы так и не выясним, что же на самом деле произошло и почему. Но нам известно наверняка, что инцест пропитан злом настолько, что трагедия может вспыхнуть в любой момент. Никто в ту ночь не видел, как именно проявилось насилие. Но оно было! Было! Улики это доказывают.

За ним поднялся Арчибальд Гейл. Он снял очки и аккуратно положил на стол, посмотрел на Грэма Стоунера, улыбнулся, затем перевел взгляд на присяжных. Он направился к ним, с недоуменным видом похлопывая себя по карманам и заглядывая в них, словно искал там что-то.

Недовольно хмыкнув, он заговорил:

– Знаете ли, так хотелось потрясти вас каким-нибудь хорошим фокусом, но, к сожалению, я забыл все свои магические инструменты. Они остались в Лас-Вегасе, во Дворце цезарей.

Присутствующие в зале захихикали. К ним присоединились и несколько присяжных. Гейл смотрел на них. В его глазах играло озорство. Он пригладил бородку, обернувшись, оглядел зал. Он считался непревзойденным мастером по части создания нужного напряжения. Преуспел он в этом и сейчас. Зал затих. Гейл отлично понимал, что на суде главное – не факты, а способность развернуть перед присяжными убедительную и правдоподобную трактовку. Внушительный, импозантный, талантливый импровизатор и великолепный актер, он чувствовал себя на процессе уверенно и спокойно. Здесь он был в своей стихии.

– Я уже и не помню, сколько раз побывал в этом зале за прошедшие двадцать лет, – мягко промолвил он. – Мне доводилось участвовать и на более общественно значимых процессах. Но ни разу я не видел здесь столько народу. Уверяю вас – ни один суд не привлекал к себе такой пристальный интерес, как этот. А как вы думаете, почему?

Он замолчал. Присяжные задумались.

– Потому что перед нами – тайна, и все хотят узнать, раскроется ли она и чем все закончится. Исчезает девушка. Что с ней произошло? Стала она жертвой преступления или просто убежала из дома, как делают ежегодно десятки тысяч других несчастных подростков? Если с ней что-нибудь случилось, то что именно? И почему? И действительно ли виноват в этом ее отчим, как утверждает обвинение? Или в жизни Рейчел существовал другой человек, имевший основания завидовать и ненавидеть ее, которого и охватила жажда мести? А может, она стала жертвой серийного убийцы, и сегодня блуждающего по улицам нашего города в поисках новой крови?

Гейл задумчиво кивнул.

– Мне хотелось бы пообещать вам, что, когда процесс закончится, вы узнаете, что случилось с Рейчел, но я не стану этого делать. Потому что никто ничего не узнает – ни мы, ни вы, ни мистер Стоунер, ни даже мистер Эриксон. Все закончится вопросами и сомнениями. Я отлично понимаю вас. Вам хочется раскрыть тайну исчезновения Рейчел, докопаться до истины. Однако позвольте вам напомнить: вы находитесь здесь вовсе не для того, чтобы вести расследование. Вам предстоит выносить вердикт, но какой вердикт вы вынесете по делу, если в нем ничего не ясно? Вы же не собираетесь придумывать ему концовку?

Он артистично откинул назад голову.

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Вы думаете – ну вот, началось то, о чем предупреждал прокурор. Фокусник пускает дым в глаза, извращает такие прекрасные факты, вызывает иллюзии и заставляет фантазию парить в воздухе. Ничего подобного. Более того. Я просто-таки настаиваю – не верьте мне на слово. Между мной и мистером Эриксоном есть существенная разница – он собирается предоставить вам часть фактов, а я познакомлю вас со всеми фактами. И когда вы их увидите, вы сразу поймете: Грэм Стоунер невиновен в убийстве, – и вы обратитесь в полицию с требованием вернуться к данному расследованию и выяснить наконец, что же произошло с этой странной, несчастной девушкой.

Гейл оперся на перила, наклонился, навис над скамьей присяжных:

– Мистер Эриксон призывает вас внимательнее отнестись к доказательствам. Здесь я с ним абсолютно согласен. Пристальнее смотрите на них, изучите досконально и увидите то, о чем обвинитель не говорит вам. Он не сообщает вам о том, что Грэм находился в своей машине вместе с Рейчел в день ее исчезновения. Потому что нет этому доказательств. Он не говорит вам о том, что автомобиль Стоунера стоял вечером у амбара, поскольку и здесь у прокурора нет против него никаких улик. Он не утверждает, будто Рейчел мертва. Потому что сам не знает, жива она или нет. Он не обещает вам доказать сексуальную связь между Грэмом Стоунером и Рейчел, ведь этого-то он сделать и не может. Но зато он подталкивает вас к скоропалительным решениям. Обвинение выкладывает перед вами разрозненные факты, сшивает их белыми нитками и старается уверить вас в том, что́ оно не способно доказать. Не улики вам предлагают рассмотреть, прямые, косвенные или какие там еще, а фикцию. В довершение всего вас заставляют вынести вердикт на основании догадок и сомнительных связей между ними.

Внутри у Страйда все обмякло. «Вот и все, конец, – думал он. – Пройдоха Гейл безошибочно нащупал самые уязвимые места в расследовании и теперь пойдет крушить все. Чего уж там скрывать, все он говорит правильно. Ничего из того, что он перечислил, обвинение доказать не может. Действительно, набрали каких-то кусков и обрывков, слепили нечто неправдоподобное и выложили перед присяжными – нате, мол, разбирайтесь сами».

– Кроме того, – продолжил Гейл, – вы также увидите, что обвинение в стремлении придумать хороший финал для своей загадки игнорирует целый ряд других возможных выводов. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что мистер Эриксон считает несущественными детали, остающиеся у него после того, как он разбирает и снова собирает двигатель своего авто.

Он подмигнул присяжным, повернулся и посмотрел на Дэна.

– Предлагаю вам взглянуть на кое-какие из этих деталей. Год назад пропала несовершеннолетняя Керри Макграт. Она жила в двух милях от Рейчел и училась вместе с ней. Ее труп тоже не нашли. Исчезла она при почти таких же обстоятельствах, что и Рейчел. Полиции известно, что Грэм Стоунер не имеет никакого отношения к этому делу, но почему? Неужели не ясно, что скорее всего это дело рук одного и того же человека? Почему они не предъявляют мистеру Стоунеру обвинения в убийстве Керри Макграт? Еще одна деталь. Вечером, в ту страшную пятницу, Рейчел ведет себя очень странно. Почему? Она о чем-то догадывается или что-либо знает? Может, у нее уже созрел план побега? Следующая деталь. С кем была Рейчел вечером накануне своего исчезновения? У кого имелись серьезные причины радоваться, если бы она скрылась навсегда? Другая деталь. В чем состояла причина несчастий Рейчел? В ее взаимоотношениях с отчимом? Нет. В ее горьких и постоянно напряженных отношениях со своей матерью. Запомните – в очень напряженных.

Страйд взглянул на Эмили, заметил, как из ее глаз выкатились слезинки. Она опустила голову и тихо заплакала.

– Одни вопросы и сомнения, – произнес Гейл. – А к концу процесса их станет еще больше. И лишь одно у вас не вызовет ни сомнений, ни вопросов – невиновность моего клиента в совершении преступлений, в которых его несправедливо обвиняют.

Несколько секунд Гейл находился под пристальными взглядами присяжных, затем вернулся к столу защиты и сел.

Страйд наблюдал за присяжными, пытаясь угадать по их лицам, какое впечатление на них произвела речь Гейла. Выводы напрашивались неутешительные. Сам он считал, что начало матча они проиграли – Гейл не только вырвал у них из рук инициативу, но и начал теснить.

«А дальше вся наша аргументация рассыплется в пух и прах. Похоже, партию мы слили», – заключил он безрадостно.

 

Глава 22

Страйд занял место на свидетельском кресле. Он так часто бывал здесь, что оно казалось ему родным, сделанным на заказ, специально под его фигуру. Он оглядел присяжных, наблюдавших за ним.

К полиции в Дулуте относились очень хорошо, и это было заметно по тому, с каким уважением на него смотрели. В сельских местностях полицейских принимали гораздо хуже, видя в них чуть ли не своих личных врагов. Страйд чувствовал, что присяжные изучают его волевое, резко очерченное лицо, черные, с проседью, волосы, крепкую фигуру и постепенно приходят к убеждению, что ему можно доверять.

Дэн официально представил его, попросил рассказать о службе в полиции, опыте в расследовании уголовных дел и знании психологии преступников. Когда присяжные уяснили, что перед ними сидит знающий свое дело полицейский с большим стажем, Дэн приступил к вопросам, касающимся Рейчел. Страйд рассказал, как он узнал об исчезновении девушки и о том, как вел расследование. Он говорил подробно, чтобы присяжные уловили ход его мыслей. Свои выводы подкреплял добытыми в ходе расследования доказательствами.

Страйд рассказал и о видеозаписи с машиной Рейчел, сделанной в начале одиннадцатого вечера. Дэн показал запись присяжным, увеличил изображение, и жюри увидело чуть расплывчатое и зернистое от пленки, но вполне узнаваемое лицо Рейчел. Никто из присяжных не усомнился в том, что это именно она. Рейчел действительно улыбалась, она на самом деле выглядела счастливой.

Дэн продемонстрировал фотографию, сделанную с пленки, напомнил им, что перед ними – последний снимок Рейчел Диз и больше ее никто не видел.

– Лейтенант, во что Рейчел одета на фотографии?

– В белую водолазку, – ответил Страйд.

Дэн вернулся к своему столу, вытащил из кипы бумаг упакованный в полиэтиленовый пакетик чек на покупку. На пакетике стоял номер.

– Вы узнаете этот документ?

– Да, узнаю, – кивнул Страйд. – Это чек, который мы нашли во время первого обыска в комнате Рейчел, в корзине с бельем на полу.

– Что за чек?

– Чек на покупку, совершенную в воскресенье, примерно за неделю до исчезновения Рейчел. Была куплена водолазка в магазине «Гэп».

– Находили ли вы белую водолазку во время обыска в спальне Рейчел?

– Нет, не находили.

Дэн задумчиво покачал головой.

– Расскажите, лейтенант, какие вы приняли меры к розыску Рейчел.

– Мы вели ее поиски согласно инструкциям, как в городе, так и на территории штата. Опросили всех жителей в радиусе двенадцати кварталов от дома Стоунеров. Проверили центральную автостанцию, аэропорт, железнодорожный вокзал, а также все таксопарки – и в Дулуте, и в районе озера Верхнее. Федеральный поиск в пределах штата включал в себя проверку автозаправок и станций техобслуживания, магазинов, расположенных вдоль основных магистралей, мы раздавали фотографии Рейчел и опрашивали служащих. Разместили снимок и на нашем веб-сайте, а также передали по факсу информацию о розыске во все полицейские участки округа. В результате наших действий возникли десятки версий. Мы разработали их самым тщательным образом, одни – своими силами, другие – при помощи коллег из других округов. Фотографии Рейчел у нас были отличного качества, возможные свидетели легко узнали бы ее. Мы опросили несколько тысяч человек, но не получили информации о том, что ее кто-либо видел после десяти часов, когда она была снята на пленку на набережной.

– И к какому выводу вы пришли?

– Стали исключать возможность бегства Рейчел из дома. Во-первых, начиная с вечера пятницы никто не видел ее живой. К тому же мы с самого начала сомневались в том, что Рейчел убежит из дома, бросив машину. Нам казалось маловероятным, что подросток, имеющий средство передвижения, оставит его. Как я уже говорил, мы проверили весь общественный транспорт, но не нашли свидетельств, что Рейчел воспользовалась им.

– Вы разрабатывали версию похищения Рейчел приезжим?

Страйд кивнул.

– В радиусе ста миль от города мы допросили всех лиц, совершавших сексуальные преступления. Провели расследование в отношении двух из них, кто не сумел предоставить алиби на вечер пятницы, и не получили свидетельств их пребывания в Дулуте или его окрестностях. Никто из соседей Стоунеров не опознал ни их самих, ни их машины по фотографиям.

– Можете ли вы, исходя из собственного опыта, назвать иные элементы преступления, которые противоречат версии участия в нем приезжего? – спросил Дэн.

– Да, могу. Неместные действуют в основном в сельских или изолированных районах. К примеру, на сельских дорогах. Крайне сомнительно, чтобы кто-либо из приезжих рискнул похищать девушку прямо на городской улице да еще недалеко от ее дома. Даже сексуальные маньяки боятся быть опознанными или привлечь внимание посторонних своими действиями, ведь жертва явно начнет кричать и сопротивляться. Все преступления, связанные с сексуальным насилием, совершаются лишь при благоприятных обстоятельствах – допустим, на дорогах с редким движением, когда, кроме несчастной жертвы, поблизости никого нет. Что касается Рейчел, то, как нам известно, она в тот вечер сначала находилась в многолюдном районе, после чего возвратилась домой, где и стояла ее машина.

Дэн неторопливо приблизился к своему столу, долго пил воду из стакана. Он не хотел торопить присяжных. Страйд раскрывал масштабный сценарий, с большим набором улик и выводов, в который необходимо было вникнуть спокойно.

– Находили ли вы улики относительно того, что могло произойти с Рейчел? – Дэн приблизился к главному.

– Да.

Страйд принялся рассказывать, как он получил сообщение от Хизер Хаббл о найденном браслете, которое и повлекло за собой поиски у амбара, где его обнаружили.

– Удалось ли вам в результате данных поисков отыскать улики, доказывающие, что Рейчел находилась там?

– Да. Мы нашли кусок белой ткани с бурыми пятнами на нем. Оказалось, это кровь.

Дэн поднял над головой улику, показал ее залу и присяжным.

– Почему для вас так важна именно эта улика? – спросил он, снова повернувшись к Страйду.

– Мы полагали, что в тот вечер, когда исчезла Рейчел, на ней была белая водолазка, купленная ею примерно за неделю до этого. Найденная ткань по составу оказалась идентичной той, что используется для производства водолазок. Анализ проводился в полицейской криминалистической лаборатории в Миннеаполисе.

Дэн не стал больше расспрашивать Страйда о водолазке. Он вызвал в качестве свидетеля доктора Йи, Несокрушимого, как его звали в Миннесоте адвокаты по уголовным делам, и тот дополнил убийственный паззл научной, судебно-медицинской частью. Он сравнил найденный у амбара кусок с тканью, которую производитель использовал для пошива водолазок, и обнаружил их полную идентичность. Кровь на ткани, по его словам, согласно результатам анализа ДНК принадлежала Рейчел.

– Скажите, лейтенант, изменился ли ход расследования с этого момента? – задал вопрос Дэн.

– Да. Мы пришли к заключению, что Рейчел мертва, и начали искать тело.

– Но вы не нашли его, так?

Страйд покачал головой:

– Не нашли. Мы обыскали несколько миль леса, окружающего амбар, но не обнаружили никаких следов. В поисках участвовали как полицейские силы, так и добровольцы. Они осматривали все метр за метром.

– И тем не менее вы убеждены, что Рейчел мертва?

– Протестую! – выкрикнул Гейл. – У свидетеля нет доказательств гибели девушки. Он не знает, жива она или нет.

– Я всего лишь прошу свидетеля высказать его личное мнение, – произнес Дэн. – Как лейтенант полиции с большим опытом работы, проводивший расследование, он имеет на это полное право.

Судья Кассель наморщила губы.

– Разрешаю. Свидетель может продолжать.

– Да, я полагаю, что Рейчел убита, – промолвил Страйд. – Потому что это единственно верное объяснение всех найденных улик.

– Лейтенант, давайте вернемся на минуту назад. Удалось ли вам обнаружить на месте преступления иные улики, помимо ткани?

Гейл снова вскочил:

– Ваша честь, обращаю ваше внимание на то, что обвинение пользуется термином «место преступления», не имея фактических доказательств совершения самого преступления.

Судья Кассель кивнула.

– Да, вы правы. Мистер Эриксон, прошу вас воздерживаться от подобной характеристики.

Дэн невозмутимо продолжал допрос:

– Не находили ли вы в том же месте, где вы обнаружили окровавленную ткань, что-нибудь еще?

– Находили, – ответил Страйд. – За амбаром, где обычно паркуются машины, в грязи было много отпечатков следов. Там мы не увидели ничего существенного, но зато примерно в метре от найденного куска ткани обнаружили довольно отчетливые следы кроссовок двенадцатого размера. Рядом с ними были и другие следы от кроссовок восьмого размера.

Дэн показал присяжным крупные фотографии отпечатков, на которых можно было разобрать даже торговую марку производителя.

– Удалось ли вам определить фирму-изготовителя кроссовок двенадцатого размера?

– Да, конечно, она хорошо просматривается, это большой красный овал в центре каблука. По нему мы установили марку кроссовок – «Адидас», модель девятьсот пятьдесят четыре-триста. Продают такие в Дулуте в трех магазинах.

Дэн вытянул лист бумаги и продемонстрировал его присяжным в качестве очередной улики, затем обратился к Страйду:

– Скажите, лейтенант, что это за бумага?

– Копия чека, выписанного Грэмом Стоунером за четыре месяца до исчезновения Рейчел в магазине «Спортивная нога» за сделанную там покупку стоимостью в восемьдесят пять долларов.

– Сколько таких магазинов в Дулуте?

– Только один, на Миллер-Хилл.

– Продаются ли в данном магазине кроссовки «Адидас», подошва которых соответствует отпечатку, найденному вами возле амбара?

– Да, продаются. Их стоимость на момент, когда выписывался чек, составляла восемьдесят пять долларов.

Дэн решительно кивнул.

– Лейтенант, находили ли вы во время обыска в доме Стоунеров кроссовки марки «Адидас»?

– Нет.

– А какую-нибудь другую спортивную обувь?

– Мы нашли пару кроссовок «Найк». Их купили явно недавно и, по-моему, ни разу не обували.

Дэн извлек из стопки бумаг еще одну копию чека, подписанного Грэмом Стоунером.

– Расскажите нам, пожалуйста, вот об этом чеке.

– Чек также из магазина «Спортивная нога», по нему через неделю после пропажи Рейчел была сделана покупка на сумму семьдесят пять долларов. Ровно столько в том магазине стоит пара кроссовок «Найк». Сами кроссовки мы нашли в спальне мистера Стоунера.

– Он приобрел новые кроссовки спустя всего четыре месяца после покупки старых, марки «Адидас»?

– Именно так.

– А какого размера эти кроссовки? – продолжал расспрашивать Дэн.

– Двенадцатого, совпадают с отпечатками возле амбара.

– Еще один вопрос, лейтенант. Вы определили, какого размера обувь носила Рейчел?

– Восьмого. Совпадает с отпечатком у амбара.

Дэн взял паузу, осмотрел присяжных, встретившись взглядом с каждым, убедился, что они сознают всю важность как вопросов, так и ответов. Страйд по их взглядам также определил, что они очень внимательно слушают его заявления. Им, как и ему, не нравилось столько совпадений.

– Получали ли вы во время расследования ордер на обыск дома Стоунеров?

– Получал, – ответил Страйд.

– Сообщите нам, что вам удалось обнаружить.

– Первую, и очень важную, улику мы нашли на жестком диске компьютера, стоявшего в кабинете мистера Стоунера. Это была фотография Рейчел.

Дэн взял со стола крупный пластиковый файл, в который была вложена фотография Рейчел, представив ее как улику, но поднял над головой так, чтобы она согнулась пополам и присяжные не смогли ее рассмотреть. Затем он развернул ее и показал Страйду.

– Вы узнаете фотографию?

– Да, это она.

Дэн подошел к скамье присяжных и развернул снимок. Увидев его, некоторые присяжные ахнули. Страйд заметил, как четверо мужчин непроизвольно подались вперед. Он нисколько не удивился: трудно было остаться равнодушным к сексуальной привлекательности девушки.

– Находили ли вы при обыске иные улики сексуального характера?

– Да. В одном из ящиков бюро, тоже в кабинете мистера Стоунера, мы нашли толстую пачку порнографических журналов – «Девочки-конфетки», «Малолеточки» и другие.

Отвернувшись от Страйда и пристально наблюдая за присяжными, Дэн произнес:

– Что это за журналы?

– В них публикуют откровенные фотографии девушек и женщин, загримированных под несовершеннолетних.

Дэн с фотографией Рейчел в руке вернулся к своему столу. Несколько дней назад они спорили со Страйдом, решали, как лучше поступить – убрать экстравагантный снимок или оставить его на всеобщее обозрение на столе присяжных. Решили, что нужно убрать – он станет отвлекать не только мужчин, но и женщин.

Дэн взял со стола пачку журналов, найденных во время обыска в кабинете Стоунера, и по одному передал присяжным. Те принялись листать их, но быстро закрыли. На лицах многих появилась гримаса отвращения. Дэн ждал, давая присяжным возможность рассмотреть скабрезные снимки, от которых за милю несло извращениями, но только мельком, чтобы не вызвать привычки и нечувствительности к ним. Он торопливо собрал журналы, положил на свой стол, затем достал еще один листок и передал Страйду.

– Вы можете сказать, что это?

– Распечатка телефонных разговоров из дома Стоунеров.

– Что вы на ней видите?

– Здесь указаны номера, по которым оказываются секс-услуги по телефону. В течение года раза два-три в месяц с телефона в доме Стоунеров туда кто-то звонил. Некоторые службы специализируются на особых видах секса, к примеру, на сексе с несовершеннолетними. Девушки и женщины там говорят полудетскими голосами.

– Благодарю вас, лейтенант. Давайте вернемся к вашему обыску у Стоунеров. Вы обыскивали и автомобиль, принадлежащий Грэму Стоунеру, не так ли?

– Да. Он находился в отдельном гараже, сбоку от дома. Когда бы мы ни приезжали, он всегда стоял там.

– Он был заперт?

– Да, но мистер Стоунер дал нам ключи.

– Что вы нашли в его машине?

– Во время осмотра салона на коврике мы обнаружили маленькие пятна. Впоследствии анализ показал, что это кровь. Мы также нашли несколько белых волокон, таких же, как в ткани, из которой была пошита водолазка Рейчел. Все анализы проводила полицейская лаборатория.

Доктор Йи подтвердил, что состав волокон, найденных в автомобиле Стоунера, идентичен ткани, обнаруженной у амбара, и используется для пошива водолазок, таких, что была надета на Рейчел в пятницу вечером. Пятна на ноже, на полу в машине Стоунера и на куске ткани он идентифицировал как кровь Рейчел.

– Значит, вы обнаружили волокна и следы крови на заднем сиденье запертого автомобиля Грэма Стоунера? – уточнил Дэн.

– Так точно, – ответил Страйд.

– Больше вы ничего не находили в машине?

– Находили. В ящике для инструментов рядом с приборной доской мы увидели охотничий нож с шестидюймовым лезвием.

Дэн взял со своего стола нож в пластиковом пакете и, угрожающе покачивая им, спросил у Страйда:

– Этот?

– Да.

Дэн протянул нож присяжным, повертел им в руках, показывая со всех сторон. Свет играл на полированном, идеально отточенном лезвии.

– А на самом ноже вы никаких улик не нашли?

– На лезвии ножа мы увидели следы крови и два отпечатка пальцев, большого и среднего. Принадлежат они Рейчел.

– А на рукояти имелись какие-нибудь отпечатки?

– Нет, только на лезвии.

Дэн с наигранным удивлением обратился к Страйду:

– Вы не ошиблись, лейтенант? Вы нашли отпечатки пальцев Рейчел на лезвии ножа?

– Совершенно верно, на лезвии ножа. Отпечатки направлены вверх, к ручке. Это означает, что Рейчел защищалась.

– Возражаю! – вмешался Гейл.

– Поддерживаю, – согласилась Кассель.

– Лейтенант, вы можете показать, как отпечатки и следы крови располагались на лезвии? – Дэн подошел к Страйду и протянул ему нож.

Тот повернул его, направив себе в грудь, обхватил ладонью лезвие.

– Вот так, – сказал он и передал нож Дэну.

– Ясно. – Дэн взял нож, осмотрел его. – Например, когда делают вот это движение. – Он чуть замахнулся, двинул руку вперед, нацелив острие ножа в лицо Страйду.

Тот инстинктивно схватился рукой за лезвие, его пальцы легли на него точно так же, как он только что показывал присяжным.

Гейл поднялся, кипя от возмущения:

– Ваша честь, прошу вас прекратить этот спектакль. Рейчел могла с таким же успехом просто поднять нож с земли. Фантазии мистера Эриксона не имеют никакого отношения к данному процессу, они лишь отвлекают присяжных.

– Поддерживаю. – Судья Кассель метнула в сторону Дэна негодующий взгляд. – Я прошу присяжных не принимать всерьез сцену, специально разыгранную для вас прокурором и свидетелем обвинения. Мистер Эриксон, впредь воздержитесь от подобного в зале суда.

– Хорошо, ваша честь, – ответил Дэн, равнодушно принимая замечание, ведь цель была достигнута – присяжные находились под впечатлением увиденного.

– Еще несколько вопросов, лейтенант. Имелись ли на ноже какие-нибудь другие отпечатки пальцев?

– Да, мы нашли на ноже отпечатки пальцев, принадлежащие обвиняемому, мистеру Стоунеру.

– А чьи-либо еще?

– Нет, больше никаких отпечатков не было.

– Спасибо, лейтенант, у обвинения больше нет к вам вопросов.

 

Глава 23

– Добрый день, лейтенант, – начал Гейл. Он порывисто встал, прошелся вдоль стола защиты, печально посмотрел на Страйда. – Мы с вами не встречались, наверное, год. Да, с тех пор как ваша жена умерла. Примите мои соболезнования.

Страйд молчал. Такое начало ему не в диковинку. Гейл не знал, что такое стыд. В его сочувственном замечании крылся подвох, он словно обращался к присяжным – смотрите, его сознание омрачено горем, значит, выводы могут быть ошибочными.

– Рейчел не первая девушка, исчезнувшая из того же района? – спросил он.

– Нет, – ответил Страйд.

Гейл снял очки, вставил дужку в рот, погрыз ее, покосился на Страйда.

– Примерно за год до исчезновения Рейчел пропала несовершеннолетняя Керри Макграт. Правильно?

– Да, – кивнул Страйд.

– Ей было столько же, сколько и Рейчел, – произнес Гейл.

– Да.

– Они с Рейчел вместе учились.

– Да.

– Жили меньше чем в двух милях друг от друга.

– Совершенно верно.

Гейл сделал удивленное лицо.

– Очень интересно. Не понимаю вас, лейтенант. Вы только обратите внимание, сколько тут совпадений. – Он в ужасе повернулся и оглядел присяжных. – И вы ему верите? Да он, наверное, просто ослеп.

– Мы не нашли никакой связи между этими двумя случаями, – промолвил Страйд.

– И тем не менее вы сочли совпадений между ними вполне достаточно, чтобы и первый случай, исчезновение Керри Макграт, приписать моему клиенту. Правильно?

Страйд пожал плечами:

– Мы сравнивали улики в двух делах, это стандартная процедура.

– И вы не нашли ничего, что могло бы указывать на причастность мистера Стоунера к пропаже Керри?

– Ничего.

– Ни крови?

– Нет.

– Ни волокон?

– Нет.

– Вы хотите сказать, что дело Керри еще не раскрыто?

– Именно так.

Гейл раскинул руки. В левой руке, между пальцами, болтались его очки.

– Две девушки одного возраста, из одного учебного заведения, живущие неподалеку, исчезают бесследно при одинаковых обстоятельствах. Лейтенант, вам не кажется, что это дело рук какого-нибудь одержимого, не местного, живущего где-нибудь на севере Миннесоты, одного из тех, что отбыли срок за преступления на сексуальной почве? Разве не могли обе девушки, и Рейчел Диз, и Керри Макграт, стать жертвами серийного убийцы? Согласитесь, это очень правдоподобная версия.

Страйд покачал головой:

– Нет. Собранные нами улики свидетельствуют об обратном.

– Ах да, мы совсем забыли про улики. Конечно же. – Гейл подмигнул присяжным. – Ничего, мы сейчас приглядимся к ним повнимательнее. Но только совсем с другой стороны, лейтенант. Но прежде ответьте мне: вы не знаете точно, мертва Керри Макграт или нет?

– Не знаю.

– В то же время вы уверены, что Рейчел Диз мертва.

Страйд кивнул.

– В этом деле у нас улик достаточно.

– Каких улик? Двух капель крови и клочка ткани?

– Это кровь Рейчел и ткань от ее водолазки.

Гейл, прищурившись, погладил бородку.

– То есть вы нашли достаточно крови, чтобы констатировать смерть от ее потери?

– Нет.

– Лейтенант, несколько капель крови недостаточно, чтобы вообще предполагать убийство.

Страйд спокойно посмотрел на Гейла.

– Я не думаю, чтобы Рейчел порезалась во время бритья.

– Но вы не знаете, как кровь попала туда, где вы ее обнаружили. Наверное, Рейчел полезла в ящик за инструментом и случайно порезалась о нож. Так же случайно пара капель крови попала и на пол машины. Разве такое не возможно?

– Если только вырвать улики из контекста. Мы нашли ее кровь и ткань от ее водолазки возле амбара.

– Но и этого тоже недостаточно, чтобы сделать однозначный вывод о совершении преступления, ведь так?

– Напротив, – возразил Страйд. – Я думаю, именно такой вывод и можно сделать на основе улик.

Гейл поднял кустистые брови:

– Вот как? Тогда скажите, лейтенант, вам известно, сколько несовершеннолетних ежегодно уходят из дома?

– Тысячи.

– Поправлю вас – десятки тысяч. Рейчел не была счастлива в своем доме, ведь так?

– Так.

– Фактически девушка представляет собой классический образец подростка, покинувшего дом. Правильно?

– Я бы так не сказал. Обычно подростки, уходя из дома, не оставляют улик вроде тех, что мы обнаружили. Капли крови, волокна, окровавленные куски одежды.

– А если она просто не хотела, чтобы ее искали?

Выдержка изменила Страйду, на минуту он запнулся.

– Что? – удивленно спросил он.

– Ну если, как вы предполагаете, она взяла бы машину, ее семья сразу поняла бы, что она попросту убежала. В этом случае полиция пошла бы по ее следу. Вы искали бы ее по всей стране. Предположим, что Рейчел очень хотелось исчезнуть, но так, чтобы и любопытная полиция, и семья, которую она ненавидела, оставили ее в покое. Что бы она сделала? Скорее всего разбросала бы везде улики, доказывающие ее гибель. Почему вы этого не предполагаете?

Страйд покачал головой:

– Неразумно. Если бы Рейчел решила сымитировать свою смерть, она оставила бы явные улики. Но и тогда мы все равно искали бы ее по всей стране, мы бы и тогда провели исчерпывающее расследование. Откуда Рейчел могла знать, что мы удовлетворимся уликами, найденными в машине и возле амбара?

– Простите, но раз мы здесь, значит, вы ими удовлетворились. – Гейл выпрямился во весь свой гигантский рост, внимательно посмотрел на Страйда, затем перевел взгляд на присяжных. – Ну хорошо. Давайте, лейтенант, вернемся с вами к амбару. Как известно, там подростки занимаются тем, чем родители не дают им заниматься дома. Правильно я говорю?

– Правильно.

– Знаете ли вы, сколько подростков посещают это экзотическое местечко?

– Нет.

– Замечательно. А известно ли вам, сколько раз за последний год туда вызывали полицию?

Страйд пожал плечами:

– Нет.

– Вы, наверное, удивитесь, но тридцать семь раз.

– Не удивлюсь.

– И вы, разумеется, также не удивитесь, если я сообщу вам, что за последние пять лет восемь раз подростки обвинялись в изнасиловании возле амбара? – Обычно мягкий голос Гейла зазвенел сталью, глаза сузились и превратились в горящие голубые точки.

– Возможно, – ответил Страйд.

– Более чем, лейтенант. Это факт. Оказывается, амбар – местечко еще и опасное.

– Да, – признался Страйд.

– Подростки насилуют подростков, а полиция, оказывается, ничего об этом не знает.

– Возле амбара нет постоянного дежурства. Иногда туда наезжает патрульная машина, но потом подростки опять туда возвращаются, – заметил Страйд.

– Правильно, лейтенант. Именно подростки. Они совершают там преступления. И опять туда возвращаются. Вы не считаете данное обстоятельство свидетельством того, что и Рейчел могла стать жертвой преступления, совершенного подростками?

– Мы разрабатывали данную версию, но в конечном счете отвергли ее.

– Это первое, что вам пришло в голову, – поправил Гейл. – Вы отправили своих сотрудников в колледж, порасспрашивать студентов. После того как вам принесли браслет. Верно?

– Да, – отозвался Страйд.

Гейл кивнул. Он снова пожевал край дужки, подойдя к своему столу, отпил воды из стакана, промокнул губы платком, вытер лоб.

– Какой у вас размер обуви, лейтенант?

«Молодец, мерзавец, – подумал Страйд. – Интересно, откуда он это узнал?»

– Двенадцатый.

– Знаете, у меня тоже есть версия – а не могли ли вы оставить тот след от кроссовок у амбара?

– Протестую! – выкрикнул Дэн.

– Отклоняется, – вмешалась судья Кассель.

– У меня нет кроссовок той же марки. К тому же Грэм Стоунер купил новые кроссовки спустя всего четыре месяца после исчезновения Рейчел. А первые мы так и не нашли.

– Вы в курсе, сколько кроссовок «Адидас» двенадцатого размера продали в Миннесоте за последний год?

– Нет.

– Более двухсот пар. Разве никто из этих людей не мог оставить следы у амбара?

– Могли. Однако среди них нет отчимов Рейчел. И никто из них не является владельцем автомобиля, в котором мы обнаружили ее кровь.

– Я хочу сказать, что, кроме тех следов, которые могли оставить еще человек двести, у вас нет никаких доказательств того, что мой клиент находился у амбара в ту злополучную пятницу. Верно?

– Да.

– И вы фактически не знаете, в каком часу эти следы оставили?

– Нет.

Гейл выдержал паузу и многозначительно посмотрел на присяжных.

– Давайте перейдем к автомобилю, лейтенант. Я вижу, вы придаете большое значение отпечаткам пальцев моего клиента на ноже, который вы нашли в ящике для инструментов?

– Совершенно верно.

Гейл равнодушно пожал плечами:

– Но это же его машина и его нож. Что вы находите странного в том, что на ноже имеются его отпечатки пальцев? По-вашему, их там не должно быть?

– Если бы кто-нибудь воспользовался этим ножом и после вытер его, там не было бы никаких отпечатков, – заметил Страйд.

– А если бы этот кто-нибудь действовал в перчатках? – парировал Гейл.

– Тогда – да, – вынужден был признать Страйд. – Лишь в этом случае имеющиеся на ноже отпечатки были бы смазаны. В данном случае они четкие.

– Разве Рейчел не могла оставить вам эти отпечатки, зная, что и отпечатки пальцев Грэма там тоже есть?

– У нас нет доказательств, что она так поступила, – возразил Страйд.

– Нет доказательств? – повторил Гейл. – Тогда еще несколько вопросов по автомобилю. У вас нет свидетелей, которые подтвердили бы, что в ту пятницу Грэм выезжал на своем автомобиле, так?

– Так.

– Иначе говоря, вы не знаете, выезжала ли машина из гаража вечером того дня или нет?

– Я не согласен с вами. Волокна, найденные в машине Грэма совпадают с теми, что мы нашли у амбара. У амбара же обнаружили и браслет Рейчел. В пятницу вечером на ней были и браслет, и белая водолазка. Свяжите эти факты, мистер Гейл.

Гейл улыбнулся. Страйд заметил, как тот едва заметно подмигнул ему, одобрительно, словно говоря: «Молодец, не зря мы на тебя налоги платим». Но сокрушить его было не так-то легко.

– Вы утверждаете, что Рейчел находилась в машине. Но откуда вы знаете, что ее туда посадил именно Грэм Стоунер?

– Это его машина была закрыта.

– Ах, закрыта. Понятно. И никто другой, кроме мистера Стоунера, не мог ею воспользоваться?

Страйд молча кивнул.

– Разве что ему пришлось бы заводить двигатель напрямую, без ключа зажигания. Если предположить, что кто-нибудь брал автомобиль мистера Стоунера, то ему прежде нужно было доехать до его дома. Смешно думать, будто убийца припаркуется неподалеку, похитит девушку, украдет машину ее отчима, доедет на ней до амбара, затем вернется, поставит машину и пересядет в свою.

– Убийца мог и прийти пешком, – промолвил Гейл.

– А может, он прилетел? – усмехнулся Страйд.

Присяжные засмеялись. Судья Кассель нахмурилась и сурово посмотрела на Страйда. Гейл подождал когда шум стихнет, и продолжил:

– Вы фотографировали дом Стоунеров во время обыска?

– Разумеется, это обычная процедура, – ответил Страйд, размышляя над тем, к чему клонит адвокат.

Тот подошел к своему столу, достал какую-то фотографию, приблизился к Страйду и поставил ее перед ним.

– Это увеличенная часть одного из ваших снимков, сделанных в доме Стоунеров во время обыска в тот пятничный вечер. Вы узнаете его?

– Узнаю.

– Здесь показана часть столика, находящегося в прихожей в доме Стоунеров, рядом с входной дверью. Правильно?

– Да.

Гейл вынул из внутреннего кармана пиджака ручку «Эрроу» с золотым пером и обвел фрагмент стола.

– Скажите, лейтенант, что это?

Страйд все понял.

– Хрустальная пепельница.

– А что лежит в ней?

– Связка ключей.

– Совершенно верно. Это ключи мистера Стоунера от дома и от машины?

– Думаю, да.

– Иначе говоря, любой, кто проходил мимо двери, мог прихватить эти ключи, а затем машину и Рейчел.

– Нет, – возразил Страйд. – Судя по доказательствам, подобное невозможно. Согласно вашему сценарию, преступник должен был знать, что Рейчел находится дома, войти в дом в перчатках, он должен был знать, где лежат ключи да еще носить обувь одного размера с Грэмом Стоунером. По-моему, вы начинаете фантазировать, мистер Гейл.

– Ничего подобного, лейтенант.

Судья Кассель хлопнула ладонью по столу.

Страйд кивнул и извинился. Но ему удалось хотя бы на секунду пошатнуть теории Гейла. Он надеялся, что присяжные не пойдут на поводу у хитроумного адвоката и не дадут себя запутать в паутине его экстравагантных измышлений. А раскидывать сети возможностей Гейл был мастер.

Гейл повернулся к судье и лучезарно улыбнулся. Затем, поглаживая остатки седых волос на затылке, обратился к Страйду:

– Хорошо, лейтенант. Давайте теперь перейдем к так называемым сексуальным отношениям со своей падчерицей. У вас нет ни единого фактического доказательства, подтверждающего эту дикую мысль. Ни семенной, ни вагинальной жидкостей.

– Я уверен, что они пользовались ванной.

– А как насчет свидетелей? Их тоже нет?

– Такие вещи не происходят при скоплении народа, – ответил Страйд и усмехнулся.

Гейл оставался серьезным.

– Итак, свидетелей у вас нет, лейтенант. Вы провели большую работу, исследуя частную жизнь мистера Стоунера. Выяснили, что он увлекается всякой порнографической безвкусицей. – Гейл вздохнул. – Что делать? Таков человек. Только дело-то в другом. Из всех журналов, что вы обнаружили в его кабинете, ни один не является противозаконным. Ведь так?

– Так, – согласился Страйд.

– И продаются они не в закоулках, а на главных улицах Дулута, верно?

– Да.

Гейл взял перечень телефонных переговоров и поднял его над головой.

– А что касается вот этого, то я хотел бы вас спросить – станет человек тратить по пять долларов в минуту на фальшивый секс с престарелыми актерками, изображающими несовершеннолетних, если он, как вы утверждаете, имеет его ежедневно якобы со своей падчерицей? Зачем ему эти секс-услуги нужны в таком случае?

– Переговоры доказывают его склонность к сексу с несовершеннолетними, – произнес Страйд.

– А вам известно, лейтенант, сколько мужчин в Дулуте пользуются указанными секс-услугами по телефону? Знаете, сколько этим фирмам поступило звонков хотя бы за последние полгода? – Гейл хитро улыбнулся.

– Нет.

– А я – знаю. Почти двести. Причем среди, простите, потребителей есть два ваших коллеги, сотрудника полиции. Вы не проверяли их на причастность к нашему делу?

– Нет.

– Разумеется, нет, – согласился Гейл, – Потому что они не вписываются в вашу версию. Потому что и вы, и я знаем: эти звонки и различные фантазии не имеют никакого отношения к тому, как человек ведет себя в реальной жизни. Правильно?

– Все зависит от контекста. И от конкретного человека.

– Но вы же не знаете контекста своих коллег, лейтенант.

– Нет.

– И контекст отношений между моим клиентом и его падчерицей вам тоже неизвестен. Фактически ваша идея об их сожительстве подтверждается лишь одной фотографией, обнаруженной вами в его компьютере.

– Это очень многозначительная фотография.

– Согласен. Она на многое намекает. Но не более, – парировал Гейл. – Она ничего не доказывает. Потому что вы не знаете даже, видел ли мистер Стоунер эту фотографию вообще.

– Она была в его компьютере.

– Ну и что? Рейчел имела доступ к его компьютеру. Она могла в любое время записать на жесткий диск сколько угодно фотографий.

– У нас нет доказательств, что она это делала.

Гейл поморщился и махнул рукой, отметая его замечание.

– Но вы не можете и опровергнуть заявление о том, что она могла это сделать. Кто знает, что там на уме у девушек ее возраста? Например, она хотела просто смутить его, поставить в неловкое положение. Или вызвать ссору между ним и своей матерью. Вы же этого не знаете, лейтенант.

– Нет.

– Скажите, когда фотографию загрузили в компьютер?

– Судя по статистике файла, в субботу, за неделю до исчезновения Рейчел.

– А когда снимок смотрели на компьютере в последний раз? – жестко произнес Гейл.

– В тот же день.

Гейл недоверчиво посмотрел на Страйда. Постепенно выражение на его лице сменилось изумлением. Уж кому-кому, а Гейлу было хорошо известно, когда фотографию смотрели, он знакомился с делом и уликами. Но он хотел произвести впечатление на присяжных и преуспел. Те подумали, что сообщение Страйда оказалось новостью.

– Простите, я не понял вас. – Гейл засуетился, поднял фотографию и показал присяжным, давая им возможность увидеть всю сексуальную мощь Рейчел. – В тот же день, вы сказали? Постойте, постойте. Вы говорите, что мой клиент сгорает от жажды вступить в недозволенную связь со своей падчерицей, загружает на свой компьютер вот этот снимок, хранит его почти целую неделю и ни разу не смотрит на него? – Он театрально закрыл лицо ладонью и зажмурился. – Побойтесь Бога, лейтенант. Появись такая фотография на моем компьютере, я бы неделю работать не смог.

Дэн Эриксон подскочил, выкрикивая:

– Протестую!

Гейл отложил снимок, поднял руки вверх.

– Отзываю, отзывая, – произнес он, озорно подмигивая Страйду.

– Лейтенант, давайте будем реалистами. Что мы имеем? На компьютер мистера Стоунера записывается совершенно захватывающая фотография, которую он ни разу не смотрит. Конечно, вы можете заявить, что он обладает колоссальной силой воли, но у меня есть более логичное объяснение: он понятия не имел, что у него в компьютере есть этот снимок.

 

Глава 24

Дэн вызвал Эмили Стоунер, свою главную свидетельницу, только на второй день процесса.

Ее черные волосы были убраны в аккуратный небольшой пучок. Лицо под густым слоем косметики выглядело гладким и розовым, на губах чуть поблескивала светлая помада. На ней были жемчужное ожерелье и жемчужные сережки. Темно-синее платье с белой отделкой на воротнике явно новое и туго облегало фигуру. Рассматривая ее, Страйд видел слабый отблеск той Эмили, какой она являлась несколько лет назад. Единственно, что намекало на возраст, – глаза, в которых, как и вчера, сквозила тяжелая усталость и отчаяние.

Эмили протиснулась за перила к свидетельскому креслу, принесла присягу. Когда она шла к нему, каблуки стучали по мраморному полу. Она не смотрела на Грэма, а тот, как заметил Страйд, ее просто игнорировал. Он увидел, как Гейл легонько толкнул Грэма локтем. Вследствие ложных обвинений он потерял жену и должен теперь изображать неизбывную печаль.

Эмили села в кресло, покосилась в сторону присяжных и положила руки на колени. Выглядела она привлекательно и вызывала сочувствие, но держалась, как показалось Страйду, не вполне уверенно. События последних месяцев углубили трещины в ее душе. Страйд размышлял о том, почему она не попыталась вторично свести счеты с жизнью, и пришел к выводу, что скорее из-за того, чтобы свидетельствовать против Грэма и услышать, как он получит пожизненное заключение. Оставалось надеяться, что она не обманется в своих ожиданиях.

– Миссис Стоунер, я понимаю, как вам тяжело, – начал Дэн.

Эмили глубоко вздохнула, отчего ее грудь приподнялась, и на секунду закрыла глаза. Она старалась держаться прямо, готовясь рассказать свою нелегкую историю. Выражение лица было напряженным и решительным.

– Ничего, я справлюсь, – проговорила она.

– Как вы познакомились с Грэмом Стоунером? – спросил Дэн.

– Я работала в информационном отделе «Рейндж-банка», отвечала на телефонные звонки. Его к нам прислали из Нью-Йорка на должность одного из директоров. Он был не женат, красив, богат. Все наши женщины просто обмирали о нем. И я тоже.

– Он проявлял к вам интерес?

– Нет. Точнее, вначале – нет. Обычно проходил мимо и даже не глядел в мою сторону. Правда, так же он относился и к другим женщинам. Он их игнорировал.

– А потом?

– Однажды ко мне в банк пришла Рейчел, в бюстгальтере и обрезанных шортах. Я отругала ее, она мне надерзила, и мы стали ссориться в вестибюле. Грэм видел нас, но ничего не сказал. А вечером, после работы, пригласил меня в ресторан.

Дэн усилил эпизод из монолога Эмили, громко возвестив:

– Он пригласил вас в ресторан в тот день, когда увидел Рейчел. Так?

– Да.

– А ранее он вас игнорировал?

– Да.

– Он не видел вас с Рейчел до того дня?

– Маловероятно. Рейчел заходила ко мне крайне редко.

– Хорошо. Значит, с того дня вы начали встречаться. Как Рейчел отнеслась к тому, что в вашей жизни снова появился мужчина?

– Они подружились. Рейчел иногда даже с ним флиртовала.

– Вскоре вы с Грэмом поженились. Какими стали отношения между Грэмом и Рейчел?

Эмили тяжело вздохнула.

– Они проводили много времени вместе, вдвоем. Ездили в лес фотографироваться и могли часами не возвращаться домой. Грэм покупал ей подарки – одежду, диски, всякую мелочь.

– Как вы к этому относились?

– Поначалу мне все нравилось. Я была счастлива, что у нас опять появилась семья. Правда, мало-помалу меня начало беспокоить, что Грэм проводит с Рейчел больше времени, чем со мной. Он отдалился от меня, стал холоднее. Вел себя так, будто отношения между нами прекратились, а я не знала почему.

Дэн долго многозначительно посмотрел на присяжных, затем тихо спросил:

– Миссис Стоунер, были ли у вас основания полагать, что между вашим мужем и вашей дочерью есть сексуальная связь?

Глаза Эмили сверкнули ненавистью.

– Некоторые признаки имелись, но я их не замечала, словно ослепла, да и не хотелось в такое верить. Только сейчас, глядя в прошлое, я вижу, что кое-что должно было насторожить меня. Тревожные колокола звонили, но я не услышала их.

– Например?

– Однажды я укладывала в машину овощи. Это было в понедельник, а накануне Грэм с Рейчел ездили в лес побродить, подышать свежим воздухом. Так вот, когда я ставила в багажник сумки, я вдруг заметила трусики Рейчел.

– И как вы поступили?

– Я спросила Грэма, как они там оказались. Он ответил, что они с Рейчел переходили через ручей и она намокла.

– С Рейчел вы об этом говорили?

– Нет. Я взяла трусики и позже отдала их в стирку.

– Что еще вы замечали?

– Я увидела, как они целуются. Я уже легла спать и вдруг услышала их голоса. Грэм и Рейчел поднимались по лестнице. Дочь смеялась. В холле горел свет, я выглянула и увидела, как она обвила его шею руками и поцеловала. В губы. Это не был невинный поцелуй целомудренной девушки.

– Вы говорили об этом случае с Грэмом и Рейчел?

– Нет. Я ушла к себе и притворилась, что сплю. В тот момент я не могла ни смотреть, ни беседовать с ними.

Дэн выдержал паузу, чтобы рассказ Эмили как можно глубже проник в души присяжных.

– И долго между ними длились столь близкие отношения?

– Нет, – покачала головой Эмили. – Все закончилось позапрошлым летом. Рейчел вдруг сделалась к нему холодной и безразличной. Не знаю, что этому предшествовало – они не ругались, не спорили. Просто она вычеркнула его из своей жизни, как вычеркивают дату в календаре. Грэм попытался вновь завоевать ее расположение, но выглядел жалко. Он купил ей новую машину, но в отношении Рейчел к нему ничего не изменилось. Она вела себя с ним так же, как и со мной. Он стал для нее врагом.

– Возражаю! – выкрикнул Гейл.

– Принимается, – отозвалась судья Кассель.

– Миссис Стоунер, почему вы не сообщили все это полиции в пятницу, сразу после того, как обнаружилось исчезновение Рейчел? – спросил Дэн.

– Мне казалось невероятным, чтобы Грэм был замешан в этом деле. Теперь понимаю, как обманулась. Я ошибочно полагала, что если я чего-то не замечаю, значит, этого не существует. Меня мучила и унижала сама мысль, что в доме, под самым моим носом, происходит кошмар, а я ничего не вижу.

Гейл снова запротестовал, но Дэн уже сделал свое дело, добился нужного эффекта.

– Мы знаем, как трудно вам пришлось с дочерью. Скажите, после всего, что случилось, продолжаете ли вы все так же любить ее?

Глаза Эмили горячо вспыхнули, озаряя ее лицо радостью. Впервые за время их вынужденного знакомства Страйд увидел в них не усталость, а счастье.

– Конечно, – ответила Эмили. – Я всей душой любила ее и буду любить. Только я одна знаю, через какую боль она прошла. Я что угодно сделала бы, чтобы вернуть ее. Раньше мне не удавалось это. Сколько раз я думала, что сердце у меня разорвется от горя. Я буду всегда сожалеть, что не сумела найти к ней подход и разрушить стену, разделявшую нас.

Дэн довольно улыбнулся:

– Спасибо, миссис Стоунер. Спасибо.

 

Глава 25

Страйд надеялся, что Гейл проявит хотя бы капельку сострадания к матери, потерявшей дочь и едва живой от горя, но ошибся. Ни в голосе, ни в поведении Гейла не было и тени сочувствия. Допрос он вел даже более безжалостно, чем Страйд предполагал.

– Ну что ж, миссис Стоунер, начнем. Как известно, ваши отношения с дочерью были ужасающими.

– Я бы сказала, не очень хорошими.

Гейл презрительно фыркнул.

– Не очень хорошими? Разве Рейчел не говорила постоянно, что ненавидит вас?

– Да… несколько раз говорила.

– Она обзывала вас регулярно сучкой?

– Ну… иногда.

– Она делала самые ужасные вещи с единственной целью – поиздеваться над вами?

– Да, это правда, – кивнула Эмили и нанесла ответный удар: – К примеру, сожительствовала с моим мужем.

– А может, убежала из дома, оставив фальшивые улики, чтобы окончательно разрушить вашу жизнь? – огрызнулся Гейл.

– Она так не поступала.

Он умоляюще воздел руки к небу:

– Да откуда вы знаете? Вы считаете, она недостаточно хитра, коварна и озлоблена на вас, чтобы придумать такое?

– Возражаю! – произнес Дэн.

Гейл пожал плечами:

– Пожалуйста, на некоторое время отзываю вопрос. Миссис Стоунер, по вашему собственному признанию, вы не делились своими так называемыми подозрениями до тех пор, пока полиция не сообщила вам, что ваш муж является главным обвиняемым. Правильно?

– Я отказывалась отвечать на вопросы.

– Разве? А как же тест на полиграфе? Мне кажется, здесь дело в ином – у вас и мысли не возникало, что они сожительствуют.

– Да, тогда не возникало.

– А сейчас вы высказываете нам свои якобы подозрения лишь потому, что они отлично вписываются в маленькую фантасмагорию мистера Эриксона?

– Нет, я говорю правду.

– Неужели? – тихо спросил Гейл с подозрительностью в голосе. – Простите, но то, о чем вы сообщаете, касается ваших отношений с Рейчел. А не Грэма Стоунера. С моим клиентом она заигрывала только для того, чтобы причинить вам боль. Фактически она вас этим унижала, глумилась над вами.

– Мне было трудно.

– Причем до такой степени, что однажды вы избили ее?

Эмили сжалась, опустила голову, устремив взгляд на колени.

– Да.

– Скажите прямо – она разозлила вас так, что вы набросились на нее с кулаками.

– Это случилось всего один раз.

Гейл кивнул.

– Естественно. Вы один раз совершили противоправные действия против дочери. Только и всего.

– Я и сейчас сожалею.

– Сожалеете о том, что дочь довела вас до такого состояния, что вы взорвались и начали бить ее?

Дэн поднялся, повернулся к судье Кассель:

– Ваша честь, защита давит на свидетеля.

– Да, мистер Гейл, хватит.

Тот сменил тактику:

– Вы сорвались один раз, и никто не гарантирует, что сдержались бы в другой.

– Сдержалась бы.

Гейл понизил голос до зловещего шепота:

– Пока я вижу только одного человека, у которого имелись мотивы убить Рейчел. Это вы.

– Нет! – воскликнула Эмили.

– После стольких лет кошмара, который вы называете не очень хорошими отношениями?

– Я никогда не причинила бы ей вреда.

– Да вы же сами признались, что причиняли.

– Очень давно, один раз, – промолвила Эмили умоляющим тоном. – Подобные случаи больше не повторялись.

– А разве вам не приходила в голову мысль раз и навсегда покончить со всем, разделавшись с Рейчел? Например, в ту пятницу.

– Нет, никогда. Меня не было в Дулуте.

– Где же вы находились?

– У сестры, в Сент-Луисе.

– В ту пятницу вечером? В ночь, когда исчезла Рейчел?

– Да.

– Но не в ночь на субботу, – поправил ее Гейл. – В это время вас в Сент-Луисе не было. Вы согласны?

Эмили кивнула:

– Да, не было. Я очень устала и решила остановиться в отеле. Мне целый день пришлось просидеть за рулем.

– И где же вы остановились? – невинно поинтересовался Гейл.

– Не помню. Где-то возле Блумингтона.

– Может, в отеле «Аэропорт Лейкс»?

– Я не помню.

Гейл взял со стола консультанта листок бумаги.

– Вы узнаете квитанцию из отеля «Аэропорт Лейкс» в Блумингтоне и дату на ней?

Эмили побледнела.

– Да.

– По-моему, у нас с вами возникла маленькая проблемка, не так ли?

Эмили молчала. Гейл вытянул перед собой бумагу.

– Дело в том, что согласно данной квитанции вы зарегистрировались в отеле в пятницу вечером, а не в субботу. Согласны?

«Вот сукин сын», – подумал Страйд.

Мэгги нагнулась к нему и зашептала:

– Что за черт? Ее сестра клялась нам, что Эмили проторчала у нее до субботы.

Эмили продолжала безмолвно сидеть в свидетельском кресле. Гейл развел руками, квитанция зашелестела в воздухе.

– Так как же, миссис Стоунер?

– Может, произошла какая-то ошибка? – сказала Эмили хрипловатым бесцветным тоном.

– Ошибка? – Гейл презрительно осклабился. – С вас взяли уйму денег за двое суток проживания, а вы этого не заметили? Давайте вызовем представителя их администрации?

Глаза Эмили бешено забегали, ища защиты. Страйд заметил, что она постоянно возвращается взглядом к человеку, сидящему в нескольких метрах от нее. К Дэйтону Тенби. Страйд принялся наблюдать за ним и вскоре отметил в его глазах панический страх. Эмили опустила голову.

– Хорошо, я скажу. Да, я была там в ночь с пятницы на субботу, а в субботу сделала кое-какие покупки в «Молл ов Америка». Грэм не одобрил бы этого, потому я соврала. Откуда я могла знать…

– Как своевременно вы делаете покупки, миссис Стоунер! – Гейл улыбнулся. – Но с таким же успехом вы могли в ночь с пятницы на субботу доехать до Дулута и обратно.

– Я не ездила в Дулут, – решительно заявила Эмили.

– Вы зарегистрировались и отправились дальше на север. Приехали бы вы к десяти вечера, к тому времени как Рейчел вернулась.

– Этого не было.

– Да? Миссис Стоунер, а чем в тот вечер занималась Рейчел? Что она вам сказала? Снова выводила вас из себя? И немного перестаралась?

– Нет, нет, нет.

Дэйтон Тенби, нагнувшись вперед, неистово зашептал что-то Дэну.

– Вы знакомы с амбаром?

Эмили молчала.

– Я требую ответа – да или нет.

– Да.

– Вы бывали там?

– Нет.

– Не недавно, много лет назад. Да? И вы знаете, что это за местечко?

– Да. – Голос Эмили прозвучал как тихое эхо.

– У вас был и мотив, и возможность убить Рейчел, не так ли? Однажды вы уже отколошматили ее. Она относилась к вам как к мусору.

Эмили уставилась на него широко открытыми глазами.

– Я не убивала свою дочь.

– Вы солгали полиции. Вы солгали своему мужу. Вы солгали присяжным. У меня нет уверенности, что вы и сейчас не лжете.

Из глаз Эмили потекли слезы.

– Я говорю правду.

Гейл пожал плечами:

– У меня все. Вопросов к свидетелю больше нет.

Дэн вскочил, попросил разрешения задать свидетельнице вопросы. Требовалось немедленно разрядить обстановку и направить мысли присяжных, в нужное русло.

– Миссис Стоунер, расскажите, что вы делали в тот пятничный вечер. Прежде вы утверждали, что провели его в доме сестры.

– Ходила по магазинам, – произнесла Эмили.

Дэн поймал ее взгляд, его голос потеплел:

– Вам не нужно больше ничего скрывать. Говорите правду, не бойтесь. Я повторяю вопрос: что вы делали в ту пятницу?

Страйд с изумлением увидел, как Эмили посмотрела на Дэйтона Тенби и тот еле заметно одобрительно кивнул. Эмили набрала полную грудь воздуха, повернулась к присяжным. Она казалась совершенно спокойной.

– Я была в отеле в Блумингтоне. В квитанции все правильно написано. Встречалась с мужчиной. Я не хотела, чтобы о этом узнал ни мой муж, ни кто-либо еще.

– Кто этот человек, с которым вы встречались в Миннеаполисе?

– Это… я встречалась с Дэйтоном. С Дэйтоном Тенби. Много лет он был моим исповедником, – начала она объяснять. Слова вылетали из нее, путались и мешались. – Встречались мы не для того, чтобы крутить роман. Просто он находился в Миннеаполисе на конференции, я очень хотела поговорить с ним и поэтому приехала пораньше. Мы пообедали, потом гуляли, катались… Одно, другое, третье… В общем, мы провели весь уик-энд. Я чувствовала себя виноватой перед ним, не желала подвергать опасности его карьеру. Это целиком и полностью моя вина. Я знала, что это может повредить ему.

– Вы постоянно находились с ним.

– Да.

– И вы не могли незаметно уехать в Дулут?

Эмили покачала головой:

– Ну конечно, нет. Как? Это же смешно. Только один человек оставался с Рейчел в ту пятницу – Грэм.

 

Глава 26

– Смотрела сегодня новости, – сообщила Андреа, делая большой глоток шардоне, которое они хлестали, как холодное пиво. – Такое впечатление, что все лишь спорят, кто из вас победит, а кто проиграет. Точно никто определить не может. Даже Птичка Финч и тот в затруднении.

– Приятно хотя бы слышать, что Птичка онемела, – промолвил Страйд.

– А что думает Дэн?

– Что мы выигрываем.

– Гейл?

– Наверное, тоже он думает, что выигрывает.

– Ну и кто же тогда выигрывает?

Страйд рассмеялся:

– Мы, конечно. – И добавил: – Я оптимист.

– Вы? Выигрываете? Не уверена.

– Еще лучше. В таком случае мы точно выигрываем.

– А Мэгги?

– Мэгги? – переспросил Страйд. – Она до такой степени ненавидит Дэна, что согласилась бы выпустить Грэма, лишь бы увидеть, как Дэн садится в лужу. Она считает, что сейчас у нас ничья и, пожалуй, права.

– Мне кажется, Мэгги меня недолюбливает, – вдруг сказала Андреа.

Страйд пожал плечами.

– Ты все знаешь. Видимо, она еще имеет на меня какие-то виды, поэтому не одобрит нас. Скорее всего немного завидует. Но это ее проблемы, не твои.

– Она полагает, что я тебе не подхожу.

– Она тебе так сказала?

– Нет. Женщины это чувствуют.

– Давай подумаем о нас с тобой. О Мэгги пусть заботится сама Мэгги. Договорились?

Андреа кивнула, допила вино, потянулась к бутылке, разлила остатки по бокалам, накапав на столик. Вытерла капли пальцем, облизнула его.

Страйд сидел напротив нее, на диване. Расположились они в гостиной. Большое окно напоминало картину, на которой был изображен раскинувшийся внизу город и озеро, темнеющее в лунном свете. Страйд был в футболке с короткими рукавами и старых вытертых джинсах. Андреа, прищурившись, наклонилась к нему, потрогала широкий шрам у локтя.

– След от пули, – проговорила она. – Ты ничего мне об этом не рассказывал. А почему?

– Давно это было. Вот и все, считай, что рассказал.

– Нет, расскажи подробнее. Пожалуйста, – попросила Андреа.

– Ничего особенного. Неудачная попытка самоубийства. Промахнулся малость.

– Ну, Джо-на-тан, – плаксиво заныла Андреа. – Перестань пугать меня своим нездоровым юмором.

Страйд усмехнулся:

– Хорошо. Это была драма на охоте.

– Да? – Глаза Андреа округлились. – Какая?

– Я охотился за одним типом, а он считал, что охотится на меня.

– Ты невыносим. Рассказывай давай. Мне действительно интересно.

Страйд вздохнул. Он не только не любил выставлять напоказ тот период своей жизни, но и старался забыть год, когда Синди уже не могла обходиться без помощи врачей.

– Несколько лет назад меня угораздило ввязаться в одну семейную склоку. Жили мы тогда в съемной квартире, в Эли. Были у нас соседи, семейная парочка с детьми. С мужем мы дружили. Он был в общем-то неплохой парень, но нагловатый. Ветеран. И вдруг в один прекрасный день он теряет и работу, и потенцию. Прибегает к нам его жена и говорит мне, что муж бегает по квартире с револьвером и грозит убить всех – ее и детей. Я хорошо знал его и сразу понял, что настроен он серьезно. Вызывать группу поддержки я не стал, решив, что в этом случае он точно всех ухлопает, собрался пойти один. Вхожу, спрашиваю его: «Что случилось-то?» – а он, ничего не отвечая, просто наставил на меня шестидюймовый ствол. Честно говоря, я не на шутку перепугался. Кое-как я все-таки его разговорил, залез к нему в душу, хотя бы частично, уговорил сначала отпустить детей, а через несколько минут и жену. Хотя, кстати сказать, уходить она не хотела. В общем, остаемся мы с ним вдвоем. Я уже подумал, что все благополучно закончилось. Фактически оставалось только уговорить его, чтобы он не пускал пулю себе в лоб. Но похоже, я его недооценил. Он все так же тычет стволом мне в грудь, я стою с поднятыми руками. Я подумал, что нечего время тянуть, нужно действовать. Закричал во всю глотку: «Клади револьвер на пол!» – и двинулся на него, надеясь, что он выполнит команду. А он вместо того, чтобы выполнять ее, без всякого предупреждения вдруг нажимает на спусковой крючок. Я в этот момент прыгнул на него, и пуля прошила мне руку от плеча и отбросила на пол. Он же, воспользовавшись паузой, засовывает ствол в рот. Я снова закричал, и тут его голова разлетелась на куски.

Андреа закрыла лицо ладонями.

– Не знаю, что и сказать.

– Видишь, как опасно меня спаивать? Я начинаю рассказывать истории, которые тебя расстраивают.

– Это я виновата, сама просила. Но я все равно довольна, что ты мне все рассказал.

– Давай лучше откроем еще бутылку?

– Не нужно. У меня завтра лекции. Не думаю, что мои ребятки обрадуются, увидев своего преподавателя с похмелья.

– Так как же мы с тобой все-таки не пересеклись в колледже? – спросил Страйд. Этот вопрос всегда возникал в его голове после трех бокалов вина, а после четырех уже изводил его.

– Ты уже закончил колледж, а я только поступила туда. Вот почему, – объяснила Андреа.

– Возможно. Ручаюсь, что ты бы и не взглянула тогда в мою сторону.

– Ошибаешься, – улыбнулась Андреа. – Взглянула бы, и не раз. А даже два или три.

– Не уверен. В то время я был угрюмым и замкнутым, общества сторонился. А ты, наверное, была душой компании, ходила на вечеринки, по разным клубам, и всегда в окружении поклонников.

– Не совсем так. Душой компании я была, в клубы, в основном научные, ходила, но поклонники вокруг меня не увивались.

– Так я тебе и поверил!

– Серьезно! На свидания меня часто приглашали, но лишь один раз. – Она обхватила свои груди и покачала ими. – Как только поклонники понимали, что хватать за них я не даю, они сразу теряли ко мне интерес.

– Но послушай, это вроде как задуть свечи на торте, а сам торт не попробовать, – произнес Страйд.

– Забудь эти детские аргументы. Я убеждена, что ты в колледже считался истинным джентльменом.

Страйд расхохотался:

– Семнадцатилетних джентльменов не бывает.

– Очевидно. Но тебе повезло, ты встретил в колледже Синди, родную душу. Вы на старшем курсе познакомились?

– Да.

– И думали, что это навсегда.

– Именно так и было. Любовь с первого взгляда.

Андреа пересела на диван и прильнула к Страйду плечом. Кот, спавший у него на коленях, вздрогнул и проснулся, недовольно посмотрел на Андреа, снова положил голову на лапы.

– А что случилось с Синди?

Страйд посмотрел вдаль, туда, где его воображение еще рисовало ему ее портрет. От времени он стал терять свои очертания, отдалялся, уменьшаясь в размерах, и мерк.

– С ней я не чувствовал себя одиноким, – промолвил он. – Она подшучивала надо мной, пробивала бреши в моей глухой круговой обороне. Она самый духовный человек из всех, с кем я встречался. Не набожный и религиозный, а именно духовный. Синди помогла мне увидеть все то, что я любил – озеро, лес, – совсем в ином свете. Когда я смотрел на них через нее, они становились иными, лучше. Все становилось лучше. И жизнь тоже.

Страйд опустил голову, взглянул на кота. Тот безмятежно спал, не впечатленный сентиментальным рассказом. Страйд повернулся к Андреа. Она сидела, все так же прижавшись к его плечу.

Она плакала.

На следующее утро Дэн вызвал свидетеля Кевина Лаури.

В этом качестве Кевин производил бесподобное впечатление – стройный, подтянутый, ладно скроенный, он чувствовал себя немного неуютно в костюме с белой рубашкой и галстуком. Извиваясь и ерзая, Кевин с трудом втиснул свое крепкое молодое тело между поручнем и креслом. С вызовом он осмотрел зал, изучил лица присяжных, едва заметно волнуясь, увидев Эмили Стоунер, улыбнулся ей мягкой сочувственной улыбкой, но та на нее не отреагировала.

Дэн быстро рассказал о знакомстве Кевина с Рейчел и перешел к делу:

– Кевин, мы слышали показания, что отношения Рейчел с Грэмом оборвались внезапно. То они очень дружны, то вдруг отдаляются. Вы тоже заметили это?

– О да. Года два назад Рейчел порвала с ним. Перестала ходить с ним. Она мне говорила, что ненавидит его.

– Не объясняла почему?

– Нет. Однажды я спросил ее, что между ними произошло, она назвала его чем-то вроде неприятного типа.

– А как точно она его назвала?

– Половым извращенцем.

– Вам доводилось видеть, как мистер Стоунер вел себя в это время? – спросил Дэн.

– Он был с ней таким же, как и прежде. Добрым. Хотя не знаю, может, немного назойливым. Например, перед началом нового учебного года он купил ей новую машину.

Страйд нахмурился. Не нравилось ему упоминание о машине Рейчел. Да и сама машина не нравилась. Он с первого дня расследования проникся к ней антипатией, хотя обыск в ней ничего не дал.

– Рейчел обрадовалась?

– Нет, – покачал головой Кевин. – Правда, сам автомобиль ей, конечно, понравился. Она ненавидела ездить на старом материном драндулете, но по поводу новой машины всегда язвила. Говорила, что мистеру Стоунеру пришлось купить ее, поскольку у него не было выбора.

– Она не объясняла, что имеет в виду?

– Нет.

– В этой машине вы видели ее в ту пятницу?

– Да.

– Хорошо, Кевин. Давайте поговорим о том вечере. Расскажите нам, что тогда случилось.

Кевин сообщил о событиях в парке точно так же, как он описывал их Страйду.

– Пожалуйста, опишите эмоциональное состояние Рейчел. Какой она вам показалась?

– Нормальной. Счастливой. Ничем не обеспокоенной.

– Вы хотите сказать, что это был обычный вечер?

– Да.

– А что произошло на следующий день?

– Рейчел предложила мне погулять с ней в субботу. Я зашел к ней, но дома ее не оказалось.

– Вы разговаривали с обвиняемым?

– Да. Я сказал, что Рейчел назначила мне встречу. Он ответил, что не знает, где она, и что он весь день ее не видел.

– А где стоял автомобиль Рейчел?

– Там же, возле дома. Я помню, что еще очень удивился, Рейчел никуда не ходила пешком, только ездила.

Дэн кивнул.

– Вы так и сказали мистеру Стоунеру?

– Ну, почти. Я сказал, что это странно, и предложил обзвонить ее знакомых.

– Как отреагировал мистер Стоунер?

Кевин бросил на Грэма злобный взгляд.

– По-моему, он даже не волновался. Предположил, что Рейчел водит меня за нос, как и других парней.

– Когда Рейчел назначала вам свидание в пятницу, вам не показалось, что она вас разыгрывает?

– Нет, она говорила серьезно. Мы планировали прогулку, договорились, куда пойдем.

– Что Рейчел говорила, когда вы прощались вечером в пятницу?

– Она сказала, что очень устала и направляется домой.

– Не упоминала ли она еще о какой-нибудь встрече?

– Нет.

– Она не выглядела расстроенной, взволнованной или рассеянной?

– Тоже нет.

– То есть вы считаете, что это был обычный вечер.

Кевин кивнул.

– Да, вполне обычный.

– Спасибо, Кевин.

Поднялся Гейл.

– Значит, вы говорите, Кевин, что это был обычный вечер? – спросил он с недоверием.

– Да.

– Отлично. На первом допросе вы заявили, что увидели, как Рейчел стоит на перилах моста.

– Да.

– В сильный дождь и ветер?

– Да, погодка была отвратительная, – согласился Кевин.

– А Рейчел стояла на перилах? В лицо ей хлестал дождь, бил ветер, а она как будто ничего не замечала?

– Вроде того.

Брови Гейла полезли вверх.

– Кевин, ведь вы испугались и побежали к ней.

– Да, я так и сделал.

– А вы не знаете, раньше она проделывала что-нибудь подобное? – спросил Гейл.

– Нет.

– Значит, в тот вечер впервые в жизни Рейчел решила рискнуть?

– Очевидно.

– Вы заявляли, что в тот вечер Рейчел совершала по отношению к вам некоторые развратные действия?

– Да.

– Прямо на глазах вашей девушки?

Кевин нахмурился.

– Салли находилась внизу. Мы стояли на мосту.

– Но она могла все видеть, не так ли?

– Наверное.

– А раньше Рейчел так поступала с вами?

Кевин покачал головой:

– Нет.

– То есть впервые за всю историю ваших отношений, довольно длительных, она проявила к вам сексуальный интерес?

– Да, – еле слышно ответил Кевин.

– Понятно. Ну а теперь о свидании. Это было первое свидание, которое вам назначила сама Рейчел?

– Да. – Кевин снова кивнул.

– Иначе говоря, опять же впервые за все время, что вы знаете друг друга, Рейчел сама просит вас о свидании. Правильно?

– Все правильно.

Гейл улыбнулся:

– Кевин, вы и дальше будете утверждать, будто это был обычный вечер?

Кевин замялся.

– Нет.

– Вы не знаете, почему Рейчел вела себя так странно?

– Понятия не имею, – пожал плечами Кевин.

– Ну хорошо. Давайте тогда поговорим о другом. Вы знали Керри Макграт, не так ли? Девушку, исчезнувшую два года назад.

– Протестую! – завизжал Дэн, вскакивая с кресла. – Вопросы защиты не имеют отношения к нашему делу и не входят в сферу прямого допроса.

– Отклоняется! – Судья Кассель с силой ударила молотком по столу.

Страйду показалось, что сделала она это не без удовольствия. Судья оглядела Дэна и резко произнесла:

– Успокойтесь, мистер Эриксон.

Затем она повернулась к Гейлу. Ее красивые губы сложились в прямую строгую линию, брови нахмурились, но в глазах был заметен интерес.

– Мистер Гейл, объясните мне, пожалуйста, касаются ли ваши вопросы данного дела, потому что, несмотря на возмутительное поведение мистера Эриксона, я склонна поддержать его возражение.

Гейл чувствовал, что внес в скучный допрос нужную интригу, которую ему следовало развить.

– Ваша честь, я надеюсь, что суд разрешит мне продолжить допрос свидетеля. Мне хотелось бы выяснить у него некоторые факты, играющие для защиты очень важную роль. Свидетели обвинения утверждают, что между исчезновениями Керри и Рейчел нет никакой связи. Я беру их слова под сомнение и намерен показать, что связь между ними есть. Более того, прокурор мистер Эриксон начал допрос с выяснения отношений между свидетелем и Рейчел. Мне кажется, я имею право выяснить, существовали ли личные отношения между свидетелем и Керри Макграт, пропавшей при аналогичных обстоятельствах.

Губы Кассель сложились в едва заметную улыбку. Страйд не понимал, то ли она наслаждается драмой, то ли предвкушает момент, когда Гейл вытащит из рукава козырного туза и оглоушит им Дэна.

– Мы разрешаем вам задать свои вопросы. Только покороче, пожалуйста.

– Спасибо, ваша честь. – Гейл изящно поклонился. Дождавшись, когда наступит тишина, он повернулся к Кевину, неуверенно переминающемуся с ноги на ногу, окинул его ледяным взглядом и снова задал тот же вопрос.

– Да, я знал Керри Макграт, – ответил Кевин Лаури.

– Вы встречались?

– Нет.

– Вы когда-нибудь просили ее о свидании, а она отказывалась?

– Нет.

– Ваша честь! – взмолился Дэн.

– Мистер Гейл, мы начинаем терять терпение.

Следующий вопрос Гейла прозвучал как выстрел:

– А она когда-нибудь просила вас о свидании?

Дэн опять вскочил, но, прежде чем он успел вмешаться, прозвучал похожий на тихий вздох ответ Кевина:

– Да.

Дэн опустился в кресло. Казалось, что и присяжные, и весь зал замерли. Судья Кассель отложила в сторону молоток, откинулась на спинку кресла и приготовилась слушать.

– Когда Керри просила вас о свидании?

– За неделю до исчезновения.

По залу пополз взволнованный шепоток.

Страйд посмотрел на Мэгги, та обескураженно глядела на него. Они отработали по данному делу десятки самых разных версий, и нигде Кевин Лаури не всплывал. Ни один факт не свидетельствовал о том, что они могли быть знакомы, и вдруг… Через минуту они сообразили, зачем он понадобился Гейлу.

– Вы согласились?

– Нет. – Кевин замотал головой. – Я сказал ей, что гуляю с Салли.

– И вы никогда не проводили время вдвоем?

– Нет.

– Как Керри восприняла ваш отказ?

– Да нормально в общем-то. Сказала, ладно, мол, в другой раз встретимся.

Гейл кивнул.

– А Салли? Как она восприняла приглашение Керри? Я думаю, она, как и Рейчел позже, хотела познакомиться с вами поближе.

– Ну, она типа разозлилась на меня. Но я объяснил, что не пошел с Керри, и больше мы об этом не говорили.

– А спустя неделю Керри исчезает, точно так же, как и потом Рейчел.

– Да, – произнес Кевин, тяжело сглотнув.

– Я бы сказал, что не везет девушкам на свидания с вами, Кевин. А?

Дэн выскочил с очередным протестом, и на сей раз судья Кассель его поддержала. Ткнув в Гейла тонким длинным пальцем, она попросила присяжных игнорировать последний вопрос.

Гейл театрально воздел руки, тихо прожурчал:

– У меня нет к вам больше вопросов, Кевин.

Дэн не мог допустить, чтобы присяжные оставались в сомнении, и, в свою очередь, попросил судью Кассель разрешить ему задать свидетелю несколько вопросов.

– Задавайте, – кивнула Кассель.

– Кевин, скажите, где вы были в тот вечер, когда пропала Керри?

– Во Флориде, в парке «Диснейуорлд», вместе с родителями.

– А что вы делали после того, как распрощались с Рейчел в парке?

– Отправился домой.

– Вы видели дома родителей?

Кевин кивнул.

– Мы смотрели телевизор в гостиной примерно до двенадцати ночи.

– Спасибо, Кевин.

– Черт подери, это что еще за новости? – потребовал Дэн объяснений, жуя сандвич с грибами. – Какие такие факты, играющие для защиты очень важную роль?

Страйд вертел в руках скрепку, то сгибая, то разгибая ее.

– Все ясно. Он хочет сделать из Салли ревнивую мегеру и серийную убийцу. Не успевает кто-то попросить ее парня о свидании, как тут же пропадает.

– Но ты сам говорил мне, что это глухой номер. Что у этой девки есть алиби, – нервно заметил Дэн.

Страйд кивнул:

– Есть, конечно. Я не знаю, на что он надеется. Наверное, просто хочет запудрить мозги присяжным.

– Если я вычеркну Салли из списка свидетелей, то, во-первых, нам никогда не удастся доказать, что Грэм был возле амбара, а во-вторых, тогда ее вытащит Гейл, хорошенько раскрутит, и получится, что мы что-то скрываем от суда. Через полчаса ей давать показания. Ну-ка, говорите быстро – могла она это сделать или нет? Должен я волноваться или нет?

Мэгги энергично покачала головой:

– Ни в коем случае. Я сама с ней беседовала. Она, конечно, стерва и очень ревнивая, но я не думаю, чтобы она отважилась на убийство. И она ничего не сочинила про поездку с Грэмом к амбару. Она говорила чистую правду, у нее это на физиономии было написано.

– Тогда почему Гейл в нее так вцепился? Ведь невооруженным глазом видно, что она для него туз в рукаве, – произнес Дэн. – Нам известно, где она находилась, когда исчезла Керри?

– Нет. А зачем? Ее имя нигде не появлялось.

– Мы знаем, что с Кевином ее тогда не было, – уточнила Мэгги и хитро прищурилась. – Он в тот момент находился во Флориде.

Страйд успел вмешаться прежде, чем Дэн взорвался:

– Она никого не убивала. Можешь быть спокойным, Дэн. Но алиби у нее нет, уверен, что Гейл это уже выяснил. Либо она не помнит, где была в то время. Вот зараза, почти два года прошло, а до сих пор откликается. Ерунда, простое совпадение. Вызывай ее, Дэн, не бойся. Если она умудрилась убедить Мэгги, то присяжных тем более убедит.

Дэн громко хлопнул крышкой кейса, закрывая его, щелкнул замками, метнул на Мэгги злобный взгляд.

– Ладно. Стратегию менять не станем. Все, что касается дела об исчезновении Керри, будем игнорировать. По моим подсчетам, мы их побеждаем. Правда, по очкам, но все равно. Если Гейл и поколеблет присяжных, то ненадолго. Грэму все равно сидеть. Но если он извернется и подсунет им железобетонного подозреваемого и те ему поверят, я вам не завидую. Сразу скажу: молитесь, чтобы я не проиграл это дело. Иначе лет десять будете соскребать голубиный помет со статуй. Надеюсь, у меня хватит улик засадить этого извращенца за решетку.

Страйд и Мэгги переглянулись. Они думали о том, что замышляет Гейл, или, точнее, о том, что они пропустили.

 

Глава 27

Джерри Галл не мог больше терпеть. Ему нужно было срочно выйти. Но выйти некуда – впереди лишь открытое со всех сторон шоссе до самого Дулута.

Он напился кофе на четырехчасовом семинаре в Хиббинге, затем вылетел из отеля, даже не зайдя в туалет, поскольку он совмещен с ванной, а у Джерри была фобия относительно общественных ванн. Ванной и туалетом он пользовался дома или на работе. Дорога из Хиббинга домой и так занимала у него много времени, а сегодня она удлинилась еще на час – пришлось заезжать за Брансуиком.

Брансуик – пес его любимой женщины, Арлин, ньюфаундленд весом с Джерри. В вытянутом положении он был, пожалуй, и длиннее его.

Замужество Арлин продолжалось недолго, а после развода бывший муж навязал ей опекунство над собакой, находившейся на крошечной ферме, где он когда-то разводил пони. До сегодняшнего дня Джерри ни разу не встречался с Брансуиком и совершил большую ошибку – сообщил Арлин о семинаре в Хиббинге, а та, в свою очередь, вырвала из него обещание заскочить на ферму к своему экс-мужу, забрать пса и привезти ей на уик-энд. Сама же Арлин отдыхала у сестры, на южной окраине Дулута.

Вот так на заднее сиденье его «тойоты-короллы» попал и еле умещался там черный пес размером с Канаду.

Кофе начал свое магическое действие почти сразу после того, как Джерри выехал за пределы Хиббинга. Сначала он пытался о нем не думать, потом, чтобы забыться, поехал быстрее. Ему не составляло труда остановиться у первого попавшегося ресторанчика, но он боялся оказаться один на один со своей фобией. Кроме того, Джерри не был уверен, что Брансуик не улизнет из машины, пока он станет открывать дверь.

К тому времени как он начал приплясывать на сиденье, разжимать и сжимать ноги, он оказался в лесу, вдали от людей и поселений. Пес, словно чувствуя, как Джерри трудно, пытался его по-своему утешить. Брансуик, горячий и грязный, сопел у него над ухом, пуская сопли и слюни. Он выделял их галлонами. Они лились на сиденье и костюм Джерри. Брансуик счастливо терся о щеку Джерри громадной мокрой мордой и ложиться на пол не хотел. Да ему бы и не хватило места на полу.

Ехать в компании с таким псом да еще с полным мочевым пузырем было невыносимо.

Джерри наклонил голову и начал всматриваться в полотно шоссе и вдруг – о чудо! – впереди, метрах в трехстах, увидел то, что ему было нужно, – грязный, в ухабах проселок, уходящий в глубь леса, в самый центр зеленой неизвестности. Машин на нем не было, лишь одинокие охотники и туристы иногда пересекали его, сокращая путь до шоссе.

Не успел Джерри свернуть на проселок, как его автомобиль сразу заколыхался и запрыгал. Заколыхался и запрыгал Брансуик, мотая головой, забрызгивая слюной все вокруг себя и пощелкивая челюстями, выбивая ими замысловатый завораживающий ритм. Длинные дуги его слюны шлепнулись на очки Джерри, и тот поморщился от отвращения. Проехав еще с милю по грязному проселку, Джерри увидел березовые заросли.

Ему казалось, что еще немного, и тело лопнет и разорвется от влаги, и та ручейками, речушками, реками и водопадами извергнется из него. На секунду он даже испугался, что не сумеет выйти из машины. Он рывком открыл дверцу, толкнул ее назад и стремглав помчался в лес. Спрятавшись за первое попавшееся дерево, он начал судорожно расстегивать молнию. Неповоротливыми трясущимися пальцами стал нащупывать пенис, промахнулся, застонал, наконец кое-как высвободил его из брюк и блаженно закатил глаза – на мягкую землю вырвался стремительный поток. Джерри опустил руки. Ему не нужно было ничего держать или направлять – его инструмент вздыбился и вытянулся, как пожарный шланг.

От невероятного облегчения на глаза Джерри навернулись слезы.

Он уже заканчивал, как вдруг получил в спину сильнейший удар, отправивший его кувырком на землю. Джерри шлепнулся спиной на мокрую землю, которую он намочил. Пенис продолжал делать свое дело, только теперь он походил уже на сломанный пульверизатор, разбрызгивавший влагу во все стороны – на брюки, на рубашку, галстук и на туфли. Джерри закричал, охваченный ужасом. В первые секунды он даже не понял, что виновником его трагедии является Брансуик. Это он, вылетев из машины как снаряд, унесся в лес, на бегу задел Джерри и скорее всего даже не заметил этого.

– Брансуик! – яростно заорал Джерри.

Он поднялся с земли, со страхом оглядел свою мокрую одежду. Ему не хотелось верить в случившееся, потому что это был настоящий кошмар. Но хуже всего то, что он, очевидно, навсегда потерял собаку, чего Арлин ему никогда не простит. Его первой мыслью было сесть в машину и уехать куда глаза глядят, но не домой, куда ему теперь возвращаться нельзя.

Издалека послышался глухой лай. Брансуик не сбежал, но и не находился где-то поблизости. По звуку Джерри определил, что до него не менее ста метров. Он снова позвал пса, замер, надеясь услышать топот лап, напоминавший грохот копыт, шелест травы и стук вылетающих по сторонам комьям земли, но кругом было тихо.

– Гав! – послышался голос Брансуика.

Вздохнув, Джерри отправился на его поиски. Он углубился в заросли, поминутно подзывая собаку, и та отвечала ему, помогая брать верный курс. Джерри промок и вымазался в грязи. Почва вокруг была болотистая, ветки деревьев царапали Джерри лицо и одежду. На туфли налипли тяжелые комья грязи. В довершение всех его несчастий начал накрапывать дождь.

– Брансуик! – опять выкрикнул Джерри, теряя терпение.

– Гав! – отозвался пес.

Джерри повернул в направлении лая, сощурившись, вглядывался в прогалины между деревьями и вскоре увидел черного ньюфаундлендского монстра. Тот стоял, уткнувшись носом в землю, и яростно разгребал ее лапами.

– Наконец-то, скотинка, я тебя нашел, – пробормотал Джерри.

Он медленно приблизился к Брансуику, боясь спугнуть его. Но тот и не думал убегать. Он был настолько поглощен своим занятием, что, казалось, не обращал на Джерри никакого внимания. Он явно нашел что-то очень интересное и копал с удовольствием. Поминутно пес пытался затолкать свою громадную головищу в вырытую им ямку.

Джерри осторожно протянул руку и крепко взялся за его ошейник.

– Плохая ты собачка, – ласково произнес он, поглаживая всклокоченную и пыльную шерсть Брансуика.

Тот, почувствовав рядом с собой Джерри, радостно взглянул на него и пустил слюни. Джерри заметил в его огромной пасти что-то белое.

– Ну и чего ты тут откопал? Зачем ты сюда примчался? – спросил Джерри.

Он взялся за предмет, торчавший из пасти Брансуика, потянул, и пес, после некоторого сопротивления, выпустил его.

Джерри понадобилось не более минуты определить, что он держит. С нарастающим страхом он нагнулся и посмотрел в выкопанную псом ямку.

– Вот это да! – прошептал Джерри.

 

Глава 28

В свидетельском кресле Салли, розовощекая, без косметики, выглядела совсем юной. Одета скромно – в белый хлопковый свитер с круглым, под шею, воротником и голубую, приличной длины, юбку. Свитер облегал ее неплотно и скрывал размеры ее груди. Пышные волосы зачесаны назад и перевязаны тонкой лентой. На ней не было украшений, если не считать тонких простеньких золотых часиков.

Страйд внимательно смотрел на нее. «Могли мы ошибиться? – раздумывал он, давая волю сомнениям. – Что-то недооценили? Где-то просчитались? Кто она? Ревнивая собственница, это точно. Натура явно властная. Но могла ли она перешагнуть тонкую грань, отделяющую страсть от убийства? Да еще дважды. Дважды?» В такое ему не хотелось верить.

– Салли, расскажите, пожалуйста, нам и присяжным о том, что произошло с вами прошлым летом.

Салли кивнула. Лицо было серьезно и невозмутимо.

– Случилось это в прошлом июле, утром в воскресенье. Я доехала на своей машине до северной окраины города, свернула на первую попавшуюся сельскую дорогу, а там уже пересела на велосипед.

– Сколько времени вы катались на велосипеде? – спросил Дэн.

– Примерно с полчаса. Я слушала плейер и не смотрела на время. А потом у меня сломалась цепь. Я находилась милях в десяти-пятнадцати от своего автомобиля. Ну, что делать? Я пошла пешком.

– Вы весь путь до своей машины проделали пешком?

Салли покачала головой:

– Нет. Скоро мимо меня проехал автомобиль. Водитель остановился и посигналил мне. Это был отчим Рейчел, Грэм Стоунер.

– Вы хорошо знали его?

Салли поежилась.

– Я сталкивалась с ним несколько раз, когда приходила к Рейчел со своим приятелем Кевином.

– Продолжайте, Салли.

– Он предложил довести меня с велосипедом до моей машины.

– Вы согласились?

– Конечно, я уже очень устала. Села к нему, ожидая, что он сразу тронет машину, но мы продолжали стоять. Несколько минут просто стояли, он даже и не пытался завести автомобиль. Это было немного странно. Потом он начал задавать мне всякие вопросы, личные.

– Расскажите нам, о чем он расспрашивал.

Салли помялась.

– Сообразил, что часто видит меня с Кевином. Потом спросил, давно ли мы с ним дружим.

– И что вы ответили?

– Я сказала, что давно. Тогда он посоветовал с такой, знаете, ехидной ухмылочкой, быть осторожнее.

– Как вы думаете, что он имел в виду?

Гейл поднялся:

– Протестую, ваша честь! Во-первых, мы не знаем, был ли вообще такой разговор, а во-вторых, у нас нет доказательств, что свидетельница умеет читать чужие мысли.

– Поддерживаю, но прошу вас, мистер Гейл, впредь воздержаться от многословия, – произнесла судья Кассель с легкой усмешкой.

– Почувствовали ли вы себя неловко?

– Не сразу. Мы стояли. И все время, пока находились там, он постоянно сыпал вопросами. Сначала я несколько раз намекнула ему, что, мол, пора ехать, мне нужно домой. В конце концов он завел машину, и мы поехали. Двигались мы очень медленно. Я смотрела на спидометр, там было не более сорока миль, хотя на тех дорогах все выжимают шестьдесят и даже семьдесят.

– Мистер Стоунер продолжал расспрашивать тебя?

– Да. Говорил, что я красивая, ему нравятся мои волосы, у меня хорошая кожа. Он поглядывал на меня, но смотрел не в лицо. Ну, вы понимаете.

– Салли, поясните, на что он смотрел.

Она бросила неуверенный взгляд на присяжных.

– Он смотрел на мою грудь. Не прямо так, искоса. Я хотела закрыться руками, но подумала, что это будет глупо, и просто отвернулась к окну.

– Как вы ощущали себя в тот момент?

– Мне было неуютно.

– Вы говорили что-нибудь?

– Нет. Я хотела поскорее добраться до своей машины и уехать оттуда.

– Что случилось потом? – спросил Дэн.

– Он спросил меня, бывала ли я когда-нибудь возле амбара.

По залу прокатился возмущенный гул. Судья Кассель постучала молотком, восстанавливая тишину. Страйд заметил, как напряглись лица присяжных, вслушивавшихся в слова Салли.

– Продолжайте, – ободряюще промолвил Дэн.

– Он сказал, что слышал, будто у амбара постоянно толкутся парочки, и поинтересовался, не ездим ли мы с Кевином туда.

– И что вы ответили?

– Нет, не ездим. Он очень удивился, мол, я, наверное, его обманываю. Но я действительно никогда не была там.

– В каком месте дороги вы находились?

– Недалеко от перекрестка, где начинается поворот на амбар. Его все знают. Там он и остановился.

Дэн подался вперед.

– Салли, присяжные должны знать, о каком амбаре вы говорите. О том, где нашли улики, касающиеся Рейчел? Браслет, кусок ее водолазки с кровью? Этот?

– Да, он самый.

– Что же произошло потом?

– Он спросил меня, правда ли, что отсюда недалеко до амбара, и я ответила: да, совсем близко. Я заметила, как у него загорелись глаза, словно он хотел пофлиртовать со мной. Он сказал, что возле амбара может кто-нибудь быть, и предложил съездить посмотреть.

– Что вы ответили?

– Что мне безразлично, кто и что там делает, и мне надо поскорее добраться до города.

– Он поступил, как вы его просили?

– Нет, – поморщилась Салли, – заявил, что проверить все-таки нужно. Настаивал. На повороте он направил машину к амбару. И здесь я перепугалась.

– Как вы думаете, что он намеревался сделать?

– Возражаю! – выкрикнул Гейл. – Это не свидетельские показания, а спекуляции на тему.

– Ваша честь, я всего лишь интересуюсь личной оценкой свидетельницы сложившейся ситуации и ее ощущением на тот момент.

Судья Кассель немного подумала и произнесла:

– Вопрос разрешается. Можете отвечать.

– Я и не поняла, что чувствовала. Я была в ужасе. Кто его знает, что он там собирался делать? Может, просто смеялся… Он вел себя так, будто примеривался ко мне, решал, получится или нет.

– Значит, он подвез вас к амбару.

– Да, – кивнула Салли. – Мы подъехали почти к самой стене и остановились. И тут я решила драться. А что мне оставалось? Вокруг – никого, он сидит и все смотрит, смотрит на меня, говорит, какая я толстенькая да хорошенькая.

– Он дотрагивался до вас?

– Нет. Да у него и возможности не было. У амбара мы простояли минуты две, не более. Недалеко от нас вдруг затормозила какая-то машина. Я никогда в жизни так не радовалась.

– Как повел себя мистер Стоунер?

– Он рванул оттуда, я чуть в окно не вылетела. За минуту домчались до поворота.

– Еще что-нибудь он вам говорил?

– Нет, ничего. Ни слова не произнес. Вылетели на главную дорогу. Я посмотрела на спидометр и удивилась – он под восемьдесят гнал. Минуты через две уже были у моего автомобиля. Я вылезла и рада была ужасно. Подумала, что счастливо отделалась.

– Вы рассказывали кому-нибудь об этом случае? – спросил Дэн.

– Нет, никому. Я стеснялась. Позднее мне казалось, что я все придумала и что ничего страшного не случилось. Но происходило все именно так, как я вам рассказала.

– Благодарю, Салли, у меня к вам больше нет вопросов, – произнес Дэн и повернулся к Гейлу: – Защита, можете допросить свидетельницу.

«Ну, сейчас начнется», – с горечью подумал Страйд. Он наклонился к Мэгги и с изумлением заметил, что ее нет.

 

Глава 29

Гейл снял очки для чтения, небрежно сунул их в нагрудный карман пиджака и с самой добродушной улыбкой посмотрел на Салли.

– Не волнуйтесь, Салли, надолго я вас не задержу, – мягко произнес он. – Несколько простых вопросов – и только.

«Все, сейчас он ее разорвет», – мелькнуло в голове Страйда. Он помрачнел.

– Значит, вы катались на велосипеде в нескольких милях от города? – спросил он. – А вам не было страшно?

– Нет. Я регулярно туда езжу, раз в месяц как минимум.

Гейл сердито сдвинул брови и стал похож на строгого дядюшку.

– Как? И это после того, как двое студенток из колледжа пропали именно на окраине города. Неужели это вас не беспокоит?

– Возражаю! – вскочил Дэн. – Что думала или не думала свидетельница, не имеет отношения к нашему делу.

– Ваша честь, – возразил Гейл, – уж если присяжным предстоит решать, имел или не имел в действительности место данный случай, они имеют право знать все в контексте данного дела.

Судья Кассель кивнула:

– Протест отклоняется. Свидетельница, отвечайте.

Салли пожала плечами:

– Я не думала об этом. Хотя, конечно, напрасно.

– Значит, Салли, вы не боялись, что с вами может произойти то же, что и с Керри, и с Рейчел.

– Протестую, обвинение уже задавало этот вопрос.

– Поддерживаю.

– Салли, вы утверждаете, что мистер Стоунер подсадил вас, когда вы шли к своей машине? – спросил Гейл.

– Да.

– И это событие так вас травмировало?

– Да.

Гейл помолчал.

– И вы никому о нем не сообщали?

– Нет. Тогда – нет.

– Совсем никому? Ни родителям. Ни Кевину. Ни преподавателям.

– Нет. Я боялась. И еще подумала, что мне все показалось.

– Показалось, – повторил Гейл. – Иначе говоря, вы посчитали, что сделали неверное заключение. Так?

Салли помедлила с ответом.

– Я не знала, что и думать. В смысле я была рада, что все так закончилось, и не хотела причинять ему неприятности.

– И в первый раз вы сообщили об этом якобы инциденте, когда вас допрашивала полиция, правильно?

– Правильно.

– Но ведь полиция вас допрашивала несколько раз? – спросил Гейл.

– Да.

– То есть вы сообщили о своем подозрительном случае не на первом допросе. Верно я излагаю?

– Я говорю вам, что испугалась.

– Салли, ответьте – на первом или нет.

– Нет, – сказала Салли и вдруг затараторила: – Да, я рассказала не сразу, а после того, как узнала об уликах, которые нашли у амбара. Вот тогда я и решила, что этот случай может быть очень важен.

– А пока улик не было, вам и в голову не приходило сообщить о своем переживании полиции, даже во время допроса?

– Нет.

Гейл решил зайти с другой стороны:

– Вы и предыдущий свидетель, Кевин, любите друг друга?

Дэн поднялся.

– Вопрос не существенный и к делу не относится.

– Отклоняется. – Судья Кассель строго сжала губы. – Вопрос разрешаю.

Салли ответила твердо и с явным удовольствием:

– Да, мы очень близки.

– Приятный юноша, – согласился Гейл. – Наверное, девушки на него поглядывают. А, Салли?

– Кевин любит только меня.

– И не посматривает на других девчонок?

– Нет.

– Нет? А другие девчонки на него посматривают? Вот мне интересно – Керри Макграт посматривала на Кевина, как вы думаете?

Дэн подскочил как ужаленный.

– Я протестую, ваша честь! – завизжал он.

Судья Кассель недоуменно посмотрела на адвоката:

– Мистер Гейл, я вас не понимаю.

– Ваша честь, своими вопросами я выясняю достоверность показаний свидетельницы, – ответил тот с радушной улыбкой.

– Протест отклоняется. А вас, мистер Гейл, прошу поскорее убедить нас в том, что ваши вопросы относятся к делу, – хмуро произнесла она.

– Я спрашивал о Керри. Просила она Кевина о свидании?

– Кевин говорил мне, что однажды просила.

– Вас это не расстроило?

– Кевин же отказался, – пожала Салли плечами. – Если бы он согласился, тогда бы я расстроилась.

– Вы рассердились на Керри?

– Нет.

– Точно? И не упрекали Керри?

Салли помедлила, вспоминая.

– Нет.

– Вы говорите так неуверенно.

– Ну, может, я и сказала Керри, что Кевин – мой парень и не стоит с ним встречаться. Подумаешь, большое дело…

– Салли, можно ли называть приличной девушку, которая обращается к своей сопернице вот таким образом: «Отвали от моего парня, стерва, иначе я тебе все волосы повырываю».

Глаза Салли округлились, рот раскрылся от изумления. Только теперь она сообразила. Страйд прочитал в ее глазах мольбу. Она просила о помощи, сознавая, что адвокат стремится все убийства свалить на нее.

– Протестую, ваша честь! – выкрикнул Дэн. – Простите, я в полном смущении. Я не понимаю, кого здесь судят и за какое преступление.

Судья Кассель вздохнула:

– Мистер Гейл, потрудитесь объяснить, что вы хотите узнать. Я более чем снисходительно относилась к вам, но теперь и я тоже в затруднении.

Прежде чем Гейл успел открыть рот, Дэн выскочил со своего места, обежал его и остановился у судейского стола.

– Ваша честь, мы не могли бы обсудить создавшуюся ситуацию в кабинете адвоката? При всем моем уважении к защите я не могу допустить, чтобы он исподтишка втащил через черный ход то, что вы запретили вносить с главного входа.

– Ваша честь, подобные заявления оскорбительны! – возмутился Гейл.

Судья оглядела их. Кивнула. Объявила десятиминутный перерыв.

– А вас прошу ко мне в кабинет, – обратилась она к Дэну и Гейлу.

Судья Кассель устроилась за своим резным, орехового дерева, столом, с идеально, стопочками разложенными на нем бумагами. Напротив нее в кресле удобно расположился Гейл. Дэн нервно ходил по кабинету.

– Послушайте, Арчи, – говорила судья, – давайте держаться процесса.

Гейл широко раскинул руки, словно удивляясь, что она не рассмотрела его тактики.

– Ваша честь, я пытаюсь доказать, что возможен альтернативный и гораздо более убедительный взгляд на совершение данного преступления, и все мои вопросы подтверждают мою теорию. Кроме того, ответы свидетельницы убедят присяжных в том, что свою амбарную драму она просто выдумала от начала и до конца. Я абсолютно уверен, что мистер Стоунер не возил ее туда. Доказательств этому нет, разве что ее слова. Мне, как защитнику, не остается ничего иного, как поставить их под сомнение.

Дэн ответил злобным тоном:

– Ваша честь, сейчас не имеет значения, что свидетельница говорила или не говорила Керри Макграт. Мистер Гейл пытается дискредитировать свидетельницу при помощи слухов, заставить присяжных поверить, будто она замешана в исчезновении Керри Макграт. У него нет улик, поскольку их и не существует. Он желает сбить с толку присяжных. Это возмутительно.

Гейл сокрушенно покачал головой.

– Я уже, кстати говоря, установил, что между исчезновением Керри Макграт и Рейчел Диз есть связь – обе девушки назначали свидание одному парню, после чего бесследно исчезали. А в центре этой загадки стоит ревнивица с диктаторскими замашками. Я обязан разработать данную линию, поскольку она добавляет сомнений в утверждение о том, что мой подзащитный имеет отношение ко второму исчезновению. Кроме того, она разрушает и доверие к самой свидетельнице. Я действую в пределах установленной нормы.

– Ничего она не разрушает, – настаивал Дэн. – Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься. Если Салли выдумала всю историю с амбаром, то у этого есть лишь одно объяснение: она хочет свалить убийство, даже два, которое совершила она, на Грэма Стоунера. Абсурд. Все эти свидания с отказами не более чем совпадения. Сколько еще студентов и студенток общались с Керри Макграт и Рейчел Диз незадолго до их исчезновения? Может, мистер Гейл желает, чтобы мы опросили их всех? У нас нет ничего, что связало бы свидетельницу с Керри и Рейчел.

Гейл чуть склонил голову.

– Отнюдь, ваша честь. Полагаю у меня есть доказательства того, что свидетельница все-таки имеет отношение к исчезновению Рейчел.

Судья нахмурилась, повертела в руках авторучку.

– Принимается, ведь мы рассматриваем дело об ее исчезновении. А что у вас относительно пропажи Керри Макграт?

– Ничего определенного, ваша честь.

Судья Кассель сверкнула недовольным взглядом.

– В таком случае прекращайте задавать свидетельнице вопросы на эту тему. Переходите к предмету рассмотрения, мистер Гейл. Присяжных я попрошу игнорировать все сегодняшние ответы свидетельницы относительно Керри Макграт. Я не желаю, чтобы ее имя упоминалось здесь. Слышите меня? Мы не на рыболовецком траулере, не рыбу в мутной воде ловим, а истину выясняем.

– Уверен, что так оно и есть, ваша честь! – откликнулся Гейл.

– В таком случае отправляемся в зал и продолжим рассмотрение дела.

Прошедшие десять минут преобразили Салли, и не в лучшую сторону. Куда девался ее самоуверенный вид. Теперь на присяжных смотрел перепуганный подросток, со спутавшимися мыслями, не знающий, что свалится на него в следующий момент. Страйд считал, что именно этого Гейл и добивался – сбить с девушки спесь вопросами о Керри Макграт, поставить ее в неловкое положение и после этого расспросами о Рейчел нанести главный удар. Но какой?

Гейл снова натянул на себя маску простодушного добрячка, но голос его резал как бритва. Несколько томительных секунд он пристально рассматривал Салли, словно прицеливался, наслаждаясь ее смущением и тревогой, затем принялся расспрашивать.

Страйд, захваченный разыгрывавшимся действием, даже пожалел, что вдруг появилась Мэгги, пробралась к нему и села. Их ноги соприкоснулись. Страйд сложил ладонь трубочкой, поднес к уху Мэгги и прошептал:

– Что-нибудь стряслось?

Мэгги кивнула, обернулась и, удостоверившись, что рядом с ними нет журналистов, заговорила:

– Я получила по пейджеру сообщение от Гуппо. Он пишет, что едет куда-то на север, по, очевидно, очень важному делу.

– Салли, где вы живете? – спросил Гейл ледяным тоном.

Девушка удивилась, назвала адрес.

– Далеко от дома Рейчел?

– Около мили, не более.

– Пешком пройти можно?

– Конечно.

– Вам никогда не доводилось ходить к дому Рейчел?

– Пару раз как-то ходила. С Кевином.

– И в дом тоже заглядывали?

– Да.

– У ваших родителей какая машина?

– Протестую! – Дэн вскинул руку.

Судья Кассель поморщилась, произнесла со вздохом:

– Отклоняется. Мистер Гейл, – обратилась она к адвокату, – не испытывайте нашего терпения.

– Так какая? – спросил тот.

– «Шевроле».

– Почти такая же, как и у мистера Стоунера?

– Наверное, – прошептала девушка.

– А вы когда-нибудь водили ее?

– Да.

– То есть знаете, как управлять автомобилем?

– Протестую. Этот вопрос уже задавался, и ответ на него был получен, – вмешался Дэн.

– Поддерживаю. Продолжайте, мистер Гейл.

– Хорошо, Салли. Давайте поговорим о том вечере в пятницу, когда вы с Кевином видели Рейчел. Вы трое находились в парке?

– Да, в парке.

– В чем вы были одеты?

Салли помялась, беспокойно посмотрела на Дэна. Тот откинулся в кресле и бросил недоуменный взгляд на Страйда.

– В чем? Не помню.

Гейл кивнул.

– Тогда я постараюсь вам напомнить. – Он вытянул из кармана очки, нацепил их на кончик носа, зашуршал листками блокнота. – Красная рубашка в клетку, джинсы и красная куртка. Правильно?

– Наверное, – смущенно промолвила Салли.

– Но такая одежда у вас есть?

– Да.

Скрестив руки на груди, Гейл изучающе смотрел на нее.

– Вы недолго оставались в парке, не так ли? Ушли от Кевина и Рейчел.

– Да, примерно в полдесятого.

– Куда?

– Я отправилась домой.

– Вы нигде не останавливались по дороге?

– Нет, я сразу двинулась домой.

Гейл снова обратился к своему блокноту.

– Вернулись домой и никуда потом не выходили?

– Нет.

Гейл холодно усмехнулся:

– Абсолютно уверены в этом?

– Да, – твердо заявила Салли.

– Ну, хорошо. Расскажите, Салли, почему вы ушли домой так рано? Почему не остались с Кевином. Ведь он вам приятель, вы сами нам говорили.

– Да.

– И вы оставили его наедине с Рейчел?

– Я очень устала, – слабо улыбнулась Салли.

– Ну, хватит, Салли. Вы же знаете, что Кевин говорил здесь. Он сказал, что Рейчел приставала к нему на мосту.

Салли молча кусала нижнюю губу, стараясь не смотреть на Гейла.

– Вы же видели их там? Да? Видели, что там происходит, Салли?

– Нет, не видела.

Брови Гейла удивленно взметнулись.

– Вы хотите убедить меня в том, что не смотрели на них? Ваш парень стоит на мосту один на один с симпатичной девушкой, а вам, значит, безразлично?

– Я очень устала, – повторила Салли.

– Салли, вы не устали. Вы были вне себя. Ваш парень заигрывал с другой девушкой. С бессердечной стервой, которая специально целовала его, чтобы вас позлить. Вы убежали оттуда. Она унизила вас, и вы разозлились. Правильно?

Салли беспомощно заморгала. Из глаз выкатилась слезинка, поползла по щеке. Девушка торопливо смахнула ее.

– Да, – прошептала она. – Я сильно разозлилась, – еле слышно промолвила она.

– Так вы видели их?

Салли кивнула.

– И рассердились на них?

– На нее, а не на Кевина! – выпалила Салли.

– Рассердились ужасно, – поправил ее Гейл.

Салли нахмурилась:

– Она словно околдовала его. Она со всеми парнями заигрывает, просто так. На самом деле они ей безразличны. Она их просто использует.

– И это выводило вас из себя?

– Она была очень жестокой, – сказала Салли. – И с Кевином тоже забавлялась, как с какой-нибудь безделушкой. На самом деле он ее не интересовал никогда.

– Но как к ней относился сам Кевин? Нравилась она ему?

Салли вспыхнула:

– Ничего она ему не нравилась. Он меня любит.

– И все-таки, Салли, разве он не бросил бы вас, ну хотя бы ненадолго, чтобы побыть наедине с Рейчел?

– Нет! – выкрикнула девушка.

– Ну как же нет? Ведь в тот вечер так и получилось.

– Ничего там не получилось!

– А что тогда там происходило?

Салли опустила голову.

– Она целовала его.

– Что еще?

– Не знаю.

– Как же не знаете, если вы всего несколько минут назад признались, что все видели. Что Рейчел делала с вашим другом прямо у вас на глазах.

Салли помялась.

– Она ему в брюки руку засовывала.

– А пока она таким образом развлекалась с ним, вы стояли внизу, на тротуаре?

– Да.

– Вы считали, что она делала все несерьезно?

– Да. Вот такая она была! В душе все парни ей были безразличны.

– Но Кевину она нравилась. Всем известно, что он тайно любил ее. Разве не так? И вот девушка его мечты подходит к нему. Вы сразу испугались, что можете остаться в стороне. Правильно?

– Кевин никогда не бросил бы меня.

– Салли, нам известно, что Кевин назначил ей свидание на следующий день. А как же встреча с вами?

Салли прикусила губу. Вид у нее был униженный. Казалось, еще немного, и она просто выбежит из зала.

– Он позвонил мне и сказал, что не сможет ко мне прийти.

– Из-за Рейчел?

– Да!

– Итак, после того как вы увидели их на мосту, вы пошли домой.

– Да.

– Просто взяли и ушли.

– Я же сказала, что была расстроена.

– Вам не хотелось высказать им все, что вы о них думали?

– Нет, мне на них смотреть было тошно, не то что разговаривать.

– В котором часу вы отправились домой?

– В половине десятого.

Гейл снял очки, опять взялся за свой блокнот, перевернул несколько страниц. Салли настороженно следила за ним. Когда Гейл отошел к своему столу, она решила, что допрос закончился. Салли поднялась с кресла и начала потихоньку выходить из-за перил. Внезапно Гейл повернулся к ней. Салли судорожно сглотнула и опустилась в кресло. Гейл задумчиво глядел на нее, поглаживая свою бородку.

– Что вы делали дома?

– Несколько минут болтала с родителями, потом легла спать.

– Вы не стали звонить Кевину?

– Нет.

– И Рейчел тоже не звонили?

– Нет.

– Заснуть было, наверное, очень тяжело, ведь вы продолжали злиться.

– Не помню! – бросила Салли.

Ей хотелось пить. Она облизнула пересохшие губы. Салли чувствовала, что допрос скоро прекратится, и вновь приняла прежнюю вызывающую позу. Выпрямилась, ее глаза засверкали. Ответы стали резче, агрессивнее.

– Ваша спальня находится на первом этаже? – спросил Гейл.

– Да.

– Если бы вам потребовалось улизнуть из дома, вы могли бы легко это сделать, не так ли?

– Да, но я этого не делала.

– И вы не ходили к дому Рейчел, чтобы поговорить с ней?

– Возражаю! – Дэн поднялся. – На этот вопрос свидетельница уже давала ответ.

– Поддерживаю, – кивнула судья Кассель.

Гейл решил зайти иначе.

– Ну, хорошо. Давай с этим заканчивать, Салли. Так вы говорите, что в тот вечер вернулись домой и Рейчел больше не видели?

Дэн не успел выскочить со своим возражением.

Салли, широко раскрыв глаза от удивления, выпалила:

– Нет, конечно!

Несколько присяжных, чуя неладное, подались вперед. Дэн подозрительно смотрел на Салли, затем повернулся к Страйду. Взгляд у него был вопросительный и враждебный одновременно.

Страйд наклонился к Мэгги, увидел, что ее обычно медового цвета кожа побелела.

– Ты можешь мне объяснить, к чему этот гад клонит? Чего он к ней прицепился?

– Мне кажется, что сейчас ты меня убьешь.

– По какому поводу? Объясни немедленно.

– Одежда, – прошептала Мэгги. – Он не зря спрашивал ее, в чем она была одета.

По залу пополз взволнованный шумок, судья Кассель ударила молотком по столу, и в наступившей тишине прозвучал вопрос Гейла, заданный тихим бесцветным тоном:

– Салли, скажите нам, пожалуйста, почему так получается – вы утверждаете, будто с половины десятого вечера находились дома, и в то же время вас видели на улице, недалеко от дома Рейчел, в начале одиннадцатого?

Судье Кассель пришлось несколько раз бить молотком по столу, чтобы погасить вторую волну шума, начавшую катиться по залу.

– Нет, я не была там, – залепетала Салли.

Гейл расстроенно вздохнул. Вытащив из кипы бумаг на столе какой-то документ, он приблизился к свидетельскому креслу.

– Салли, вот свидетельские показания миссис Клары Дьюк, которая живет в квартале от дома Рейчел. Они даны в ночь, когда Рейчел исчезла. Прочтите, пожалуйста, абзац, обведенный маркером.

Салли взяла бумагу так, словно она горела – кончиками пальцев, за два верхних краешка и стала читать. Ее голоса почти не было слышно:

– «В свете фонаря я увидела девушку. Она появилась возле моего дома в начале одиннадцатого. Шла она с таким видом, будто что-то искала. Нет, не та девушка, что пропала. У этой пушистые каштановые волосы, одета в джинсы и красную куртку».

– Это были вы? – спросил Гейл, принимая документ из рук Салли.

– Нет, не я, – забормотала она.

– Вот мерзавка. Как же мы ее пропустили? – прошептал и Страйд, поворачиваясь к Мэгги.

– Мы искали тех, кто видел Рейчел, а не других девушек.

Гейл недоверчиво покачал головой:

– Вы хотите сказать, что кто-то в такой одежде, как у вас и с такими же волосами, прогуливался возле дома Рейчел в ночь ее исчезновения, спустя всего полчаса, после того как она унижала вас в парке?

Салли сжалась в комочек, повторила:

– Нет, не я.

– Салли, что вы лжете! – крикнул Гейл.

– Возражаю, – прохрипел Дэн.

– Поддерживаю. – Судья Кассель хлопнула молотком.

Гейл и не думал заканчивать допрос, он только начал входить в раж.

– Мне придется пригласить в качестве свидетельницы миссис Дьюк. Как вы думаете, узнает она вас?

– Протестую. Это лишь предположение.

– Поддерживаю.

Но Гейл добился цели, зародил у присяжных сомнение.

– О чем вы говорили с Рейчел? Требовали, чтобы она оставила Кевина в покое?

– Я не беседовала с ней.

– Что вы ей сказали, когда она открыла? Где находились ключи от машины? Как обычно, у двери? Вы поехали покататься?

– Нет! – воскликнула Салли.

– Салли, вас видели рядом с ее домом, это факт. Хватит отпираться, расскажите нам всю правду. В последний раз спрашиваю – зачем вы ходили к Рейчел?

– Возражаю, – повторил Дэн. – Ваша честь, защита давит на свидетеля.

Но судья Кассель его не слышала. Она, как и все в зале, смотрела на Салли.

– Отклоняется! – бросила она Дэну.

Тот недовольно опустился в свое кресло.

– Свидетельница, отвечайте, – велела судья Салли.

Девушка взглянула на судью, затем на Гейла. Тяжело сглотнув, она провела дрожащими пальцами по волосам, нечаянно сняв с них брошь, провертела ее в руках. Она вдруг зашмыгала носом, едва не заплакав. Вздохнув, она произнесла то, что от нее все ждали:

– Да, я ходила к Рейчел.

По залу прокатился вздох облегчения, а потом опять поднялся шум, но судья Кассель уже была наготове со своим молотком.

– Но я не убивала ее! Я не убивала!

– Салли, вы только и делаете, что лжете. Почему я должен вам верить?

– Прошу права задать вопросы свидетельнице! – закричал Дэн. Ему не оставалось ничего, как перехватить инициативу. Нельзя было давать возможность додумывать о том, что случилось дальше. Правду из Салли должен выбить он, Дэн, а не кто-либо другой.

– Салли, так что вы делали тем вечером? – произнес он.

Девушка охотно заговорила:

– Я была в бешенстве. Из-за Рейчел. Когда родители легли, я тихо вышла из своей спальни и отправилась к ней. Она поступила жестоко, заигрывала с Кевином, а сама к нему ничего не чувствовала. Я это видела. Потому я и отправилась к ней, хотела сказать, что она поступает отвратительно.

– И что дальше? – спросил Дэн.

– Когда я приблизилась к дому Рейчел, ее машина уже стояла там. Я поняла, что она приехала.

– Как вы поступили?

– Я подошла к двери. Хотела объясниться с Рейчел.

– И вы объяснилась?

– Нет. – Салли покачала головой.

– Почему? Ее уже не было дома?

– Нет, я подняла руку, чтобы позвонить, но не позвонила.

– Почему?

Салли бросила на Гейла победный взгляд:

– Потому что я услышала в доме голоса. Там кто-то ругался. Потом раздался визг Рейчел, а за ним голос мистера Стоунера. Я его сразу узнала. По-моему, они там здорово сцепились. Я немного постояла у двери и ушла.

Грэм Стоунер нагнулся к Гейлу и что-то яростно зашептал ему. Дэн остолбенело посмотрел на Салли.

– У меня нет больше вопросов, – сказал он.

Страйд покачал головой. «Ну и намешала же», – подумал он.

Гейл снова поднялся. Если он и был взволнован внезапным откровением Салли, которое, поверь в него присяжные, оказалось бы последним гвоздем в гроб Грэма Стоунера, то никак не проявлял это.

– Эх, Салли, Салли, – мягко пробормотал он. – Еще одна ложь. Хотя ладно. Вы и так наврали нам достаточно. Одной ложью больше, одной меньше – какая разница. Правда?

– Протестую! – взревел Дэн.

– Поддерживаю! – откликнулась судья Кассель.

Гейл с безразличным видом пожал плечами.

– Все, что вы тут наговорили, – очень важная, прямо-таки бесценная информация. Но почему вы все это скрывали столько времени? Почему сообщили только сейчас?

– Я боялась, – выдавила девушка.

– Кого, Салли? – удивился Гейл.

– Его. Мистера Стоунера.

– Даже после того, как его арестовали?

Салли помялась.

– Ну да.

– А вы не боялись, что вам придется понести ответственность за сокрытие информации, необходимой для следствия? И почему, Салли, вы свою маленькую легенду про амбар рассказали, а об остальном промолчали?

– Я думала, мне не поверят.

– И солгали. Прекрасно.

– Я не хотела, чтобы мои родители узнали, что я выходила из дома одна так поздно.

– Не захотели расстраивать родителей? Похвально. Тем более что тогда бы они точно знали, что это вы убили Рейчел. Так?

– Нет! – закричала Салли. – Не поэтому.

– Салли, дело-то все в том, что о ругани между Грэмом Стоунером и Рейчел вы никому до сегодняшнего дня не говорили. Знаете почему? Да потому, что ее и не было. Вы все выдумали.

– Ничего я не выдумывала.

– Да? Ну ладно, успокойтесь, Салли. Так что мы имеем? Несколько месяцев вы обманываете всех, включая полицию, и вдруг признаетесь, что все-таки были у Рейчел в тот вечер. Что там произошло?

– Протестую! – встрял Дэн. – Вопрос уже задавался, и ответ на него был получен.

– Отклоняется, – прошипела судья Кассель.

Дэн осознал, что надвигается катастрофа. Даже судья не поверила Салли.

– Все произошло, как я уже рассказывала. Я услышала голоса.

– Да что вы? – Гейл изобразил удивление. – И о чем же там шел разговор?

– Слов разобрать я не сумела.

– Понятно. Вы просто слышали голоса.

– Да.

– Ага. И вы, униженная, разозленная, протопав милю поздним вечером по отвратительной погоде, решили вернуться, так и не увидевшись с Рейчел? Только потому, что услышали голоса?

Салли кивнула:

– Да.

– И никому потом об этом не рассказывали? Имея на руках такую значимую улику, да еще в деле об убийстве, вы ее скрывали, поскольку боялись? На сей раз родителей, которые поругали бы вас за то, что вы без разрешения вышли из дома в поздний час?

– Нет, не потому. В общем, да, но не так, – бормотала Салли.

Гейл решил завершить допрос с показательной жестокостью.

– Салли, назовите нам всем, – он обвел рукой судью, прокурора и присяжных, – хотя бы одну причину, по которой мы должны поверить в те истории, которые вы нам тут поведали. Хотя бы одну. Пожалуйста.

Салли открыла и закрыла рот. Она провела языком по высохшим губам и не произнесла ни слова.

– У меня все, ваша честь, – сказал Гейл.

 

Глава 30

Страйд не торопился выходить из зала, Мэгги тоже. Пока огромная толпа выносила их в коридор после того, как судья Кассель объявила заседание закрытым, у Мэгги опять запищал пейджер. Это был снова Гуппо. Мэгги стала проталкиваться к дверям. Страйд и Дэн остались позади. Страйд предполагал, что их, как вкусное лакомство, уже поджидает орава репортеров, предвкушая скорую расправу. Гейл находился среди них. Вдоволь наглумившись над свидетельскими показаниями Салли, он уверял, что единственная их ценность состоит в том, что они открывают дверь к полному оправданию Грэма Стоунера. Репортерам этого было вполне достаточно, но они не хотели завершать праздник, не увидев Дэна и Страйда и не услышав их оправданий.

«Птичка, конечно, первым делом заявит, что мы проиграли, – подумал Страйд. – Так оно и есть. Не просто проиграли, а с треском провалились».

Эмили Стоунер, растерянная и расстроенная, покинула зал вслед за ними. Она была одна. Дэйтон Тенби, находившийся целый день рядом с ней, ушел пораньше, подогнать машину к запасному выходу из здания, подальше от журналистов.

За все заседание Эмили не произнесла ни слова. Дэн ее не вызывал. Страйд понимал, что если бы не она, прокурор давно бы рвал и метал.

– Ты говорил мне, что у нее есть алиби, – злобно прошипел он. Его губы побелели и сложились в тонкую холодную линию.

– Есть, – промолвил Страйд.

– Да? И что с ним происходит? Твои же подчиненные, – он сделал ударение на последней фразе, – отыскивают свидетельницу, которая превращает алиби в труху. И никто из вас ничего об этом не знает.

Страйд тяжело вздохнул:

– Послушай, Дэн, оправдываться мне нечем, да и смысла нет. Мы виноваты. Упустили мы эту свидетельницу, вот и все.

– А теперь рассмеши меня. Расскажи, почему вы ее упустили.

– В первые два дня после исчезновения Рейчел мы опросили тысячи людей, понимаешь? Но мы искали тех, кто видел Рейчел. Кому ж из нас приходило в голову обращать внимание на других девушек? Ну, заметил кто-нибудь какую-то девчушку в нескольких минутах ходьбы от дома Рейчел, ну и что? Совпадает ее описание с описанием Рейчел? Нет. Ну, мы и забыли про нее.

– А вот этот гад не забыл.

Страйд покачал головой:

– Салли никогда не была в числе подозреваемых. Да я и сейчас считаю, что это глупость. Какая из нее убийца? Ни на секунду не поверю, что она имеет отношение к исчезновению Рейчел. И улик нет.

– Вероятно, она просто хитрее вас с Мэгги.

– Вряд ли. Если бы произошло убийство на почве ревности, уликами было бы завалено все вокруг. Вызови меня завтра еще раз, и я скажу, что мы не нашли ничего, что указывало бы на причастность к данному преступлению Салли – ни отпечатков пальцев, ни волосков, ни следов обуви. Ничего не указывает на то, что Салли была в машине Стоунера или у амбара.

– Если новых улик у тебя нет, то нечего тебе в суде делать, – отрезал Дэн. – А повторять то, что ты уже сказал – лишь присяжных смешить.

Позади них кашлянула Эмили. Они остановились, обернувшись, посмотрели на нее так, словно увидели ее впервые. Лицо Эмили было бледным.

– Не понимаю, – сказала она. – Что произошло? Чем вы так обеспокоены? По-моему, все неплохо. Девушка сделала заявления, которые вам очень нужны. Она слышала, как Грэм и Рейчел ругались между собой. Это – дополнительное доказательство его вины.

Дэн кивнул. Ярость схлынула с него, глаза потеплели.

– Боюсь, здесь все не так просто.

– Но почему? – недоумевала Эмили. – Разве признания Салли не укрепляют обвинение в преступлении?

Дэн взял ее руки в свои, заглянул в лицо.

– Вопрос в том, поверят ли ей присяжные. Мистер Гейл заронил у них сомнения относительно правдивости ее показаний. Фактически она сама себя дискредитировала. Мы знаем, что она соврала один раз, заявляла раньше, что не приходила к Рейчел в тот вечер. Присяжные могут решить, что она и сейчас врет, опять пытается что-то скрыть.

– А вы что думаете?

Дэн вздохнул.

– Я не знаю, Эмили. Мне очень хотелось бы поверить ей. В ее ответах есть здравый смысл. Если учесть другие улики и свидетельские показания, то я уверен, что она говорит правду. Но говорит ее слишком поздно. Сделай она свои заявления сразу после исчезновения Рейчел, мы бы уже имели на руках вердикт. Но сегодня ее признания не упрощают, а усложняют наше положение. Ситуация стала не лучше, а хуже.

– Но почему?

– Потому что свидетельские показания Салли зародили серьезные сомнения в головах присяжных. Они в них не уверены. Следовательно, они уже и не уверены в том, что Грэм виновен.

– Но он виновен! – горячо возразила Эмили. – Он убил ее, я это чувствую.

– И некоторые присяжные чувствуют то же самое. Но вот убеждены ли они в том, что он это сделал или нет – большой вопрос.

Внезапно страшная реальность открылась ей.

– Вы хотите сказать, – тревожно произнесла она, – что этот подонок может быть оправдан? Что он может спокойно выйти отсюда и уехать куда угодно?

– Боюсь, это вероятно, – ответил Дэн хрипло и сердито.

Страйду показалось, что и он только сейчас начинает прозревать.

Страйд услышал шум у двери и вскинул голову. Мэгги пробиралась в зал. Прорезав остатки толпы, она, махая рукой, зашагала вдоль рядов. По ее лицу Страйд догадался, что дело срочное. Он отошел от Дэна и Эмили и стремительной походкой направился к Мэгги.

– Мы нашли тело, – сообщила она, задыхаясь. – Гуппо уже там. Это где-то на северной окраине.

– Рейчел?

– Сложно определить. Скелетные останки. Сукин сын пытался сжечь труп. Может, Рейчел, а может, и Керри.

Страйд закрыл глаза и застонал. Месяц назад это считалось бы громадной удачей, а три месяца назад – огромным счастьем. Основная версия Гейла, что Рейчел жива, распалась бы на куски.

– Где их нашли? – спросил Страйд.

– Говорю же – на северной окраине города, в нескольких милях от амбара. Пройди наши поисковики еще немного, и на это место наткнулись бы.

– Гуппо догадался оградить его?

– Конечно. И судмедэксперт уже там.

– И что он говорит?

– Утверждает, что структура скелета позволяет предполагать, что принадлежит он девушке примерно до двадцати лет. Остальное придется ждать. Пока сделают анализ ДНК, пока проверят зубы, видимо, что-нибудь еще всплывет после осмотра прилегающего места.

– Ни слова журналистам. Поняла? – предупредил ее Страйд. – Веди себя как ни в чем не бывало. Сейчас я переброшусь парой словечек с Дэном и поедем туда.

Он вздохнул, посмотрел в глубину зала. Эмили и Дэн стояли, молча наблюдая за их беседой.

– Подожди меня здесь, – сказал он Мэгги и направился к ним, размышляя на ходу о том, как бы поделикатнее сообщить такую новость в присутствии матери. Не придумав ничего тактичного, он подошел и выпалил просто и откровенно: – На северной окраине леса обнаружено тело.

Глаза Эмили округлились, она всплеснула руками, прикрыв ими рот, сдерживая крик.

– Неужели? – воскликнул Дэн.

Эмили рухнула на ближайшее сиденье, сжалась в комочек, лицо побледнело, кожа, покрытая слоем косметики, казалась бледно-желтой. Наконец она подняла голову, посмотрела ввалившимися, в красных прожилках, глазами на Страйда, запинаясь, спросила:

– Это она? Рейчел?

– Пока неизвестно, – произнес он. – Простите меня, но это всего лишь скелетные останки. Для опознания нужно время.

– Сколько? – поинтересовался Дэн.

– Придется ждать анализы ДНК, потом посмотрит стоматолог. Обычно занимает несколько недель.

Дэн покачал головой:

– Нет у нас нескольких недель. У нас даже нескольких дней-то нет.

– Да, – согласился Страйд.

– О чем вы говорите? – недоуменно пробормотала Эмили.

– Процесс почти закончен, – пояснил Дэн. – Без результатов опознания мы не можем просить присяжных пересмотреть дело. Наши подозрения не доказательство.

– Но ведь вы нашли ее тело, – возразила Эмили. – Вы не должны позволять ему и дальше убеждать присяжных в том, что она жива.

– К сожалению, мы пока не знаем, чье тело нашли, – мягко промолвил Страйд.

Эмили обхватила голову руками.

– Какое-то безумие, – простонала она. – Я не хочу этому верить. Господи, неужели он спокойно уйдет отсюда? Пусть отложат суд на некоторое время, а вы докажете, что это Рейчел.

– Подобные решения принимает судья, – напомнил Дэн.

Страйд прекрасно знал, что хотел сказать, но не говорил Дэн. Лимит времени был ими полностью исчерпан.

 

Глава 31

– Приостановить суд? – Брови судьи Кассель вздернулись, а голос поднялся на октаву. – Мистер Эриксон, признайтесь, что вы демонстрируете свой очаровательный юмор.

Дэн печально развел руками.

– Я сознаю, что это неожиданно, ваша честь.

– Не то слово. Не неожиданно, а возмутительно.

Мужчины придвинулись к столу судьи. Зал за ними снова наполнился приглушенным шумом и разговорами. Судья Кассель звонко ударила молотком по столу, но присутствующих это не успокоило. Грэм Стоунер со стоическим лицом сидел за столом адвоката. Сегодня Эмили села за его спиной, будто хотела, чтобы он постоянно чувствовал ее присутствие. Ее глаза впивались в спину мужа. Грэм увидел, что она сменила место, покосился на нее и больше не обращал внимания. Он, разумеется, ощущал ее, чувствовал ее запах, ведь она сидела так близко от него.

Присяжных в зале еще не было, они находились в своей комнате, рядом с залом, не зная, что Дэн просит Кассель продлить суд. Они были единственными в штате Миннесота, кто утром не прочитал аршинные заголовки газет «НАЙДЕНО ТЕЛО РЕЙЧЕЛ?»

– Подобного никто не мог предполагать, – уговаривал судью Дэн. – В интересах правосудия мы должны сделать перерыв, подождать результатов анализов.

– Обратите внимание, ваша честь, раньше отсутствие тела его не беспокоило, – вставил шпильку Гейл.

Судья Кассель сурово воззрилась на Дэна с высоты своего стола.

– Что вы ответите на это?

– А что ему отвечать? Начал процесс без единого доказательства, с одними слухами и догадками. Понимает, что проигрывает. Вот и пытается затянуть процесс, хоть как-то выкрутиться.

– Я не прошу приостановить рассмотрение дела, – парировал Дэн.

– Еще бы он этого просил! Ваша честь, я не вижу никакой необходимости продлевать слушания. Фактов – нет, свидетелей – нет. Считаю, что пора заканчивать.

Дэн покачал головой:

– Основная часть защиты построена на создании у присяжных впечатления, что Рейчел жива. Своими постоянными намеками он внушает им эту мысль и тем заставляет их сомневаться. Мы имеем право предъявить присяжным доказательства, что заявления мистера Гейла не более чем инсинуации и Рейчел на самом деле мертва.

Судья, скрестив руки, откинулась на спинку кресла.

– Мистер Гейл?

– Ситуация, которую пытается создать Дэн, по своей сути ущербна. Присяжные слышали свидетелей. Пока впечатления от их показаний у них свежи. Если вы согласитесь на требование обвинения и отложите суд, присяжные многое забудут, что и нечестно, и неразумно. Кроме того, не исключено, что обнаруженное тело не имеет никакого отношения к нашему делу. И еще – кто может точно сказать, сколько времени потребуется для идентификации и возможно ли вообще ее провести.

– Арчи, вы не меньше меня должны быть заинтересованы в перерыве, – сказал Дэн. – Ваша честь, как бы мы ни изолировали присяжных, они могут узнать о находке. Новости просачиваются даже сквозь щели в стене. А узнав, сразу решат, что это Рейчел. Полагаю, мы обязаны предоставить присяжным право основывать свое решение на фактах, а не на вымыслах.

Судья Кассель усмехнулась.

– Как это благородно с вашей стороны, мистер Эриксон. Но дело в том, что присяжные во время перерыва в рассмотрении дела ничего не узнают о находке. Сразу после вашего вчерашнего звонка я распорядилась отключить телефоны в комнатах присяжных. Слава Богу, успела это сделать за несколько минут до выхода в эфир известной Птички. У присяжных нет ни телевизоров, ни радиоприемников, по городу они перемещаются в автобусе с занавешенными шторами, под солидной охраной. Если бы мы откладывали процесс на день-два, можно было бы гарантировать, что они не узнают о найденном теле ни вне зала, ни в самом зале. В крайнем случае я объявила бы на это время процесс закрытым.

– Вы можете сослаться на нарушения законодательства в ходе процесса, – предложил Дэн. – И мы начнем все сначала.

Гейл открыл рот, чтобы выразить свое негодование, но судья Кассель махнула рукой, останавливая его.

– Мистер Гейл, такое я уже предполагала. Никаких нарушений законодательства в ходе процесса не было, мистер Эриксон. Суды с моим участием проходят без нарушений.

– Ваша честь, люди не должны страдать лишь потому, что адвокат преуспел в своих попытках доказать им, что отсутствие тела равносильно отсутствию преступления. Теперь труп у нас есть.

– Не забывайте – вам неизвестно, чье тело обнаружено, – заметил Гейл. – Это не обязательно Рейчел. Но даже если и она, никаких дополнительных улик против мистера Стоунера вы не получите. Фактически обнаружение трупа ничего ценного к делу не прибавляет.

– Мы этого пока не знаем, – горячо возразил Дэн. – Мы не исследовали место захоронения.

– Да, мистер Гейл, давайте не будем забываться. Здесь мистер Эриксон прав, – проговорила судья Кассель. – Свою пользу от отсутствия трупа вы уже извлекли. Заявлять, что наличие тела для данного процесса – вещь несущественная, что оно вообще никому тут не нужно – это уже лишнее.

– Простите, но они сами посчитали возможным начать процесс, не имея трупа, – произнес Гейл. – Даже если бы они нашли его неделю назад, мистер Стоунер все равно был бы сейчас уже оправдан.

– Это не относится к обсуждаемому вопросу, ваша честь, – промолвил Дэн.

– Вероятно. Но не вы ли так стремились представить мистера Стоунера перед присяжными? А сейчас вы попросту не даете им вынести вердикт.

Судья Кассель сжала губы, подняла руку, прекращая дискуссию:

– Я бы хотела услышать более подробное сообщение о находке и о том, сколько времени потребуется для идентификации тела.

Она поискала глазами Джонатана Страйда, найдя, поманила его пальцем.

Поднимаясь, Страйд сразу почувствовал на себе взгляды присутствующих в зале. Он не выспался, одежда его была испачкана грязью, они выехали ранним вечером, а вернулись в город всего два часа назад. Все это время он в поисках улик вместе с двадцатью другими офицерами топтал мокрую землю под слепящими лучами прожекторов. Страйд понимал, что затея безнадежная: после шести месяцев дождей, снега и мороза им не найти ничего – ни волосков, ни крови, ни следов, что связало бы Грэма Стоунера с преступлением. В руках у них оказался лишь скелет, а точнее, груда перемешанных костей. И еще вопрос: «А чье это тело, собственно говоря?» Принадлежность его еще предстояло установить.

Он прошел через навесные ворота в перилах, присоединился к Дэну и Гейлу. Судья оглядела его одежду, лицо, темные круги под глазами.

– Длинная у вас выдалась ночка, лейтенант, – заметила она.

– Очень, – вздохнул он.

– Надеюсь, вы не уснете, пока я буду задавать вам вопросы?

– Постараюсь, – усмехнулся Страйд.

– Благодарю вас. Прежде всего я хотела бы знать, откуда Птичка и вся его братия получили информацию о найденном теле, – требовательным тоном проговорила она. – Утечка информации в середине процесса – плохо, а распространение ее по всему штату – просто отвратительно. Хорошо еще, что присяжные ничего не услышали.

– Я очень сожалею об этом, ваша честь. Я понятия не имею, откуда Птичка получает информацию.

– Ладно. В конце концов, он делает свою работу. Теперь объясните, что вы нашли. Это действительно человеческие останки?

– Да, – кивнул Страйд. – Подтверждено судмедэкспертом на месте.

– Пол?

– Женский.

– Возможностей для быстрой идентификации нет? Сейчас можно определить, кто это – Керри, Рейчел или другая девушка?

– Пока нет ничего, по чему можно было бы идентифицировать быстро – ни одежды, ни личных вещей. Вся надежда на анализ ДНК и на стоматологов.

– Сколько времени займет процесс полной идентификации?

Страйд пожал плечами:

– Не могу сказать точно, ваша честь. По-разному случается, бывает, что устанавливаем за пару дней, а иногда тянется до месяца.

– Никаких достойных внимания улик возле трупа не обнаружено?

– Мы продолжаем искать, но, учитывая, что прошло почти полгода, основания для оптимизма у меня нет.

Дэн решил вмешаться:

– Идентификация тела – главный ключ, ваша честь. Если обнаружится, что это Рейчел, обвинение станет яснее.

– Если, если, если, – возразил Гейл. – Одни предположения. Если тут, если там… Улик нет, но мы продолжим поиски… Может, день, а может, неделю или месяц. Мистер Стоунер вовсе не обязан сидеть и смотреть, как полиция дает туманные обещания, надеясь выискать подходящие улики против него. Ваша честь, нет у них ничего. Один дым, и тот рассеивается.

Судья Кассель вздохнула:

– Я склонна согласиться с вами.

Дэн обеими руками вцепился в спинку скамьи.

– Ваша честь, я прошу вас – всего несколько дней. До конца недели мы попытаемся завершить идентификацию. После этого заканчиваем процесс.

– А к тому времени свидетельские показания станут далекими воспоминаниями, – злобно хмыкнул Гейл. – Я – против. Суд должен быть продолжен.

– Потом мы зачитаем им любые свидетельские показания, которые они захотят. – Дэн повернулся к нему.

– Я вас умоляю, – отмахнулся Гейл.

– Ну пожалуйста, – жалобно произнес Дэн.

Кассель прервала их спор:

– Хватит, джентльмены. Мистер Эриксон, я понимаю вашу ситуацию. Но я не испытываю желания продолжать разговор о тех увлекательных возможностях, которые откроются перед нами с получением новых ошеломляющих доказательств. Мы работаем с тем, что есть. На данный момент у вас нет ничего, кроме теорий и надежд. Вы согласились на процесс без трупа, вы убеждали нас в том, что у вас и других доказательств вполне достаточно. Мне остается прибавить, что вам придется соблюдать ваши собственные условия.

Она нагнулась, легонько постучала по микрофону и ударила молотком по столу, усмиряя присутствующих, затем огласила свое решение:

– Просьба обвинения о приостановке процесса отклоняется. Суд будет продолжен.

– Ваша честь, я вторично прошу приобщить к делу данные под присягой письменные показания Нэнси Карвер о сексуальной связи между ответчиком и Рейчел Диз на том основании, что свидетельница не может присутствовать в суде.

– Отклоняется. У вас есть еще что-нибудь, мистер Эриксон?

Дэн негодующе сжал кулаки.

– Нет, ваша честь.

– Отлично. Пристав, пригласите в зал присяжных.

Страйд отвернулся от Дэна. Тот смотрел на него холодными глазами, кипя от ярости. Так на Страйда никто и никогда не глядел. Казалось, вместе с телом из мокрой ямы полиция извлекла и будущее Дэна, и винить в этом нужно только одного человека – Страйда.

– Это ты обгадил мне весь процесс с самого первого дня, – услышал Страйд его змеиный шепот.

Он не ответил, времени не было.

* * *

Случилось что-то странное.

Изменился шум в зале. Шепот и легкий ропот, сопровождавшие решения судьи, превратились в нечто иное. Присутствующих охватило замешательство и возбуждение. Кто-то вскакивал, кто-то тыкал куда-то пальцем. Страйд услышал крик и узнал голос Мэгги. Она стояла в третьем ряду и звала его. Затем она бросилась вперед и стала продираться к нему сквозь толпу.

Недалеко от него несколько женщин истерически завизжали.

Страйд увидел, как дернулся в кресле Грэм Стоунер, будто сквозь него пропустили электрический разряд. Он встал, оперся руками на стол. Глаза широко раскрыты от удивления. Рот тоже открыт, словно он собирался рассмеяться. Грудь вздымалась, но вместо смеха с губ стекала струйка крови. Он вдруг часто-часто заморгал. Уронив голову на грудь, Грэм глядел на свою белую рубашку, на которую, как вишенки на снег, падали капельки крови.

Внезапно он улыбнулся.

Грудь снова поднялась, и струйка превратилась в реку.

Ярко-красный поток сначала полился изо рта Грэма, а затем и через нос. В несколько секунд его костюм был залит кровью. Она каскадом стекала с него на стол, пропитывая разбросанные на нем документы. Алым фонтаном кровь все лилась и лилась из Грэма, падала на пол, собираясь там в лужицы.

Глаза Грэма стали стеклянными и закатились. Он вскинул голову и несколько секунд простоял по стойке «смирно». Затем тело его словно начало ссыхаться. Плечи ввалились внутрь, и он рухнул ничком на стол. Голова повисла на краю стола, продолжая выпускать в зал кровавые фонтанчики, падавшие в разлившееся на полу озеро. Остановить излияние не было никакой возможности, даже Дэн Эриксон и Арчибальд Гейл закричали и отпрянули, отступая от бурлившего вокруг их ботинок пруда.

А Грэм продолжал лежать, выплескивая последние удары сердца.

Страйд бросился к нему, но поскользнулся в луже крови и едва не упал. С трудом сохраняя равновесие он прыгнул к столу. Мэгги опередила его. Растолкав толпу охваченных ужасом людей, перепрыгивая через бросившихся в страхе на пол, отшвыривая устремившихся к дверям, она добралась до стола.

Эмилия Стоунер недвижимо, как и несколько человек рядом с ней, стояла в переднем ряду, уставившись на лежащее перед ней, пропитанное кровью тело мужа. Рука ее была поднята вверх. Запястье железной хваткой сжимали миниатюрные ладони Мэгги, но Эмили, казалось, не замечала этого. Она не просила отпустить ее.

Страйд приблизился к ним, наклонился над телом Грэма Стоунера и вытянул из руки Эмили громадный окровавленный мясницкий нож.

 

Глава 32

Ниши окон библиотеки первого этажа, сотрясавшихся под ударами грома, были закрыты решетками. Облокотившись на оконную раму, Гейл прихлебывал кофе из чашечки китайского фарфора. Он посмотрел на Дэна. Тот сидел на диване, перед ним на столике стояла тарелка с яйцами и сосисками, а рядом с ней высокий бокал апельсинового сока.

– Знаешь, а они оправдали бы его, – сказал Дэн. Его губы сложились в улыбку, глаза заблестели.

Звякнули вилка и нож о край тарелки. Дэн разрезал яйцо, выковыривая желток.

– Не будь таким самоуверенным. Слышал интервью, которые присяжные давали Птичке? Никто из них не верит в причастность Салли к убийству Рейчел. Они думают, что это совершил Грэм Стоунер.

– Насколько мне помнится, там произносилось слово «вероятно». Но одно дело – интервью, а другое – выносить приговор. А еще они видели твою пресс-конференцию, где сердитый прокурор отметал все обвинения и утверждал, что Салли невиновна. Нет, нет, дорогой Дэн, фактов, подтверждающих вину Грэма. – Лицо Гейла засветилось радостью. – Забудь о том, чего не можешь подтвердить в суде. – Гейл покачал головой. – Даже не верится, что Эмили пронесла с собой нож.

– Внизу стоят металлодетекторы, но, чтобы избежать прессы, она попросила проводить ее через запасной выход. Кто же знал, что она решила с ним покончить?

– Для тебя это неожиданность? Перестань, Дэн. Я уверен, что тебе в душе хотелось, чтобы все завершилось примерно так, – произнес Гейл, отхлебывая кофе. – Кстати, тебе уже удалось заключить с ней договор?

– Убийство второй степени. Три года, минимальная строгость.

– Не пойдет. Так мы не договоримся.

– Брось, Арчи. Человек убил ее дочь. И хватит, мы не в суде. Или ты действительно веришь в невиновность Грэма?

– Мне неизвестно, виновен он или невиновен. Только и ты этого тоже не знаешь.

Дэн промокнул губы салфеткой, поднялся, поправил костюм. Он взял кофейник, налил себе чашку кофе.

– Мда… блестящая идея, ничего не скажешь. Затащить Салли в гости к Рейчел. Кто тебя этому надоумил?

– Сразу видно, что у тебя нет детей, – сказал Гейл и рассмеялся. – Какая же девушка заснет спокойно после того, как насмотрится на своего парня в объятиях другой? Она кипела от злости и готова была разорвать Рейчел.

– А к Керри Макграт она имеет какое-нибудь отношение?

– Как только я выяснил, что она ходила в тот вечер к Рейчел, я сразу стал искать ее связь с Керри. А когда Кевин заявил, что Керри приглашала его на свидание, я поначалу ушам своим не поверил. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Дэн пожал плечами.

– Отец Салли проверил по семейному календарю – в те дни они на уик-энд уезжали в город, в театр. Мы проверяли, заказ на билеты от них поступал.

– Чтобы прикрыть своих дочерей, отцы еще и не такое придумывали, – усмехнулся Гейл.

– Арчи, не совершала она этих убийств.

– Думай как хочешь, но эта история не закончилась в суде. Она продолжится.

Гром загрохотал так, что затряслась мебель. Гейл задумчиво посмотрел на черное небо.

– Грэм мертв, и ничего мы больше не узнаем.

Гейл погладил бородку.

– Интересно, вернется ли Рейчел, чтобы рассказать нам о своем маленьком секрете или нет? Призраком.

Страйд вслушивался в яростный стук ливня по стеклам окон, видел, как вспыхивают за закрытыми веками отблески после каждого удара молнии. Под ураганными порывами ветра поскрипывали дубовые балки веранды. Он вдыхал свежий сладковатый воздух с примесью лесной росы.

Проснувшись в четыре утра от звуков грозы, он, взяв с собой одеяла, перешел на веранду, включил обогреватель и под звуки бушевавшей наверху бури, налетевшей с запада, лежал в полудреме. Будильник в его спальне отзвонил два часа назад, но Страйда это не беспокоило. Небо за окном было таким черным, что казалось, будто ночь не закончилась.

Расследование и суд еще не выветрились из его памяти. Для него дело не прекратилось. Он отказывался верить в невиновность Стоунера. Да он и никогда в нее не верил. Дело в другом. Страйда частенько посещала мысль, что он лжет самому себе, убеждая в правильности всех своих действий с самого начала. Страйд отгонял сомнения, как комаров, однако проходило минут пять, и они снова налетали, жужжали у его уха, с каждым разом все громче и громче.

Вспомнилось о почтовой открытке. Она ждала его в почтовом ящике вчера. Страйд увидел ее там, вернувшись домой поздним вечером. Регулярно раз в пять минут он смотрел на нее, и сразу слышал комариное жужжание сомнений.

Жалобно застонал пол под тяжестью шагов. Страйд мигом открыл глаза. Он вытянул шею и заметил в дверном проеме Мэгги. Ее черные волосы были мокрыми, с лица и рукавов стекала вода. Выглядела она маленькой и жалкой.

– Я вижу, ты продаешь дом, – произнесла она.

– Дал объявление несколько дней назад. – Он закрыл глаза и наморщился, недовольный собой. – Все собирался сообщить тебе, но забыл.

– Значит, женишься, так я понимаю? На своей училке?

Страйд кивнул.

Случилось это неделю назад за обедом. Или после? Страйд точно не мог вспомнить. За стол они сели трезвыми, подавленными и хмурыми, а завершили обед через несколько часов пьяными и помолвленными. Андреа прижималась к нему и не хотела отпускать. Страйд опять испытал это замечательное чувство.

– Прости, Мэг, – сказал он.

Она вытащила руки из рукавов, ткнула в Страйда указательным пальцем как пистолетом.

– Босс, ты рехнулся? Знаешь, какую кошмарную ошибку ты совершаешь?

– Ты очень расстроена, – ответил он.

– Да, черт подери, я расстроена. Потому что вижу, как мой друг бросает свою жизнь псу под хвост. Советовала я тебе не принимать романчик с училкой всерьез? Советовала! Вы оба всего лишь отходите от своего кошмара. Синди всегда мне говорила, что в смысле эмоций ты самый тупой мужик в мире. Теперь я точно знаю – она была права.

– Оставь Синди в покое. Она не имеет к этому никакого отношения! – отрезал Страйд.

– Босс, ты совершаешь ошибку. Перестань, выбрось училку из головы.

– Мэг, ну не получилось бы у нас с тобой ничего, – простонал Страйд. – Ты же сама утверждала это.

– Да разве я говорю о себе? – спросила Мэгги. Она уставилась в потолок, будто молила небеса вразумить Страйда. – Невероятно, – прошептала она.

Наступила неловкая тишина. Слышался лишь рев бури за окном и стук капель, падающих на пол с куртки Мэгги.

– Разве плохо, что двое одиноких людей, нужных друг другу, решили идти дальше вместе? – промолвил Страйд.

– Да, плохо! – бросила Мэгги. – Они должны любить друг друга.

– Мэгги, перестань играть словами.

– Я не играю словами, я говорю: либо ты любишь, либо нет, либо ты согласен принадлежать навеки, либо не женись.

– Я думал, что ты порадуешься за меня.

– Ты желаешь, чтобы я похлопала тебя по попке и сказала, что все отлично? – пронзительно закричала Мэгги, трясясь от гнева. – Не дождешься, засранец! Да ты меня об этом и не попросишь.

Страйд молча лежал, вслушиваясь в ее тяжелое дыхание.

Мэгги мотнула головой, вздохнула, собирая в кулак эмоции, словно рассыпавшиеся по полу бусинки.

– Послушай, если ты считаешь, что должен так поступить, черт с тобой, поступай. Но я должна была тебе это сказать, хотя бы для собственного успокоения.

– Спасибо, Мэг, – кивнул Страйд. – Ты здорово все сказала.

Они смотрели друг на друга, будто прощались. Не друг с другом, а со своими прежними отношениями.

– Я пришла сообщить тебе, что это не тело Рейчел, – произнесла Мэгги. Ее голос стал по-деловому бесцветен. – Мы получили анализы ДНК. Это Керри.

Страйд тихо выругался. Он вспомнил о ней, приятной невинной девушке. Сначала он потерял ее, потом и Синди. Он опять разозлился на себя за то, что преступник остался безнаказанным.

Только потом он вдумался в смысл сказанного, и тут же возле его уха зазвенели комарики сомнения. На сей раз сильнее.

– Мне кое-что пришло по почте вчера вечером, – спокойно сказал он.

Страйд приподнялся, посмотрел на открытку, она лежала на кофейном столике. Наклонившись, Мэгги изучала изображенного на ней странного длинноухого пустынного зверька непонятных пропорций.

– Это что за уродина такая? – пробормотала она.

– Шакалопа, – ответил Страйд. – Смесь шакакролика и антилопы.

Мэгги недоверчиво поморщилась.

– Чего? – протянула она. – Такая разве есть?

– Шутка, – ответил Страйд. – Выдумка. Открытки с ее изображением посылают легковерным людям, чтобы показать их глупость.

Мэгги протянула руку и взяла открытку.

– Пожалуйста, берись только за края, – предупредил Страйд.

Мэгги замерла, изучающее посмотрела на Страйда, предвкушая нечто ужасное. Ее рука повисла в воздухе. Затем она осторожно взяла открытку за уголки и перевернула на столе. Она прочитала текст, выведенный красными чернилами, явно наспех. Буквы слегка расплылись от попавших в почтовый ящик дождевых капель: «Он заслужил смерть».

– Ни черта себе! – Мэгги повернулась к Страйду и раздраженно покачала головой. – Нет, это не от нее. Не от Рейчел. Рейчел мертва.

– Не знаю. Все зависит от того, насколько мы с тобой легковерны.

Она опять поглядела на открытку.

– Лас-Вегас.

– Точно, – кивнул Страйд. – Город потерянных душ.