У Каролины слегка дрожали руки, когда она открывала дверь в комнату Рудольфа.

Он стоял у окна, спиной к ней, расправив широкие плечи.

На кровати валялся пиджак. Было сразу понятно, что, швыряя его, Рудольф пребывал в весьма скверном расположении духа.

— Рудольф, — едва слышно пробормотала Каролина.

— Ты все же пришла, Кэрри, — хрипло произнес он и повернулся к ней лицом. — Но для чего?

На протяжении всего этого времени единственной его мечтой было заключить ее в свои объятия и предаться пылкой страстной любви. Сейчас же в его усталой голове не промелькнуло и мысли о сексе. Она стояла перед ним, растерянная и беззащитная, и старательно пряча взгляд. Ему захотелось прижать ее к своей груди и утешить.

— Я обязана, как следует… Перед тобой извиниться, — пробормотала Каролина, заставляя себя посмотреть Рудольфу в лицо. Его волосы были растрепаны, а рубашка наполовину расстегнута. И он смотрелся невероятно соблазнительно.

Неожиданно слова, которые она готовила для разговора с Рудольфом целых три дня, улетучились из ее головы. Ей стоило невероятных усилий, чтобы напрячь память и не концентрировать внимание на том, как он выглядит. И продолжить свою речь.

— Вероятнее всего, ты совершил столь благородный поступок не ради меня, а из уважения к нашим родителям, — сказала она. На придумывание этой вступительной фразы три дня назад у нее ушло минут двадцать. — Но это не важно. Поверь, я понятия не имела, что находится в той посылке, которую по поручению Олдриджа передала Бастиани. Моя вина состоит в том, что я не задумалась о необычности задания. И не насторожилась, когда получила неожиданный двухнедельный отдых. — Она вздохнула. — В свое оправдание я могу сказать лишь одно: на протяжении долгих месяцев я работала с мистером Фрэнтом, истинным джентльменом, человеком благородным и честным. Поэтому и решила, что Олдридж должен быть таким же.

Смотреть в упор на Рудольфа было нелегко. Но она страстно хотела, чтобы он ей поверил. Поэтому мужественно выдерживала его взгляд.

От напряжения и волнения у нее вспотели ладони. Действуя машинально, она вытерла их о платье.

Рудольф был прирожденным гордецом. Но глупостью никогда не страдал. По поведению Каролины он прекрасно понимал, что она сейчас страшно нервничает. От его внимания ничто не ускользало.

— Присядь, Кэрри. Расслабься.

Каролина почувствовала некоторое облегчение и с радостью опустилась в ближайшее кресло.

Рудольф прошел к бару.

— Выпьем чего-нибудь?

— Думаешь, это разумно? — ответила она вопросом.

— Когда ты рядом, мой разум отказывается работать исправно, — спокойно сказал он, достал бутылку бренди и два бокала, наполнил их, подал один Каролине и сел в кресло напротив нее.

Каролина сделала глоток и поставила бокал на стол.

— Я действительно не знала, что Боб Олдридж — вор, Рудольф, — продолжила она. — И согласившись ехать сюда, думала, что ты пригласил меня ради отца. Но я не настолько наивная, как может показаться. Все это время я чувствовала, что каким-то образом задействована в чем-то из ряда вон выходящем. А по приезду в Дублин услышала всю историю от мистера Фрэнта. И пришла в ужас.

Она взяла бокал и отхлебнула еще немного бренди.

— Теперь я знаю, что ты спас не только мою репутацию, но, возможно, и жизнь. Хотя не имел никаких оснований, чтобы мне доверять. — Ее бархатные глаза наполнились благодарностью. — Поэтому я хочу выразить тебе…

— Кэрри, перестань, — перебил ее Рудольф. — Послушай теперь меня. Во-первых, я с самого начала сильно сомневался, что ты способна пойти на преступление. Во-вторых, когда увидел твое имя в отчетах о расследовании, решил, что должен побеседовать с тобой сам. Естественно, эта беседа была неоткровенной, но иначе я не мог, ты ведь понимаешь. К тому же выяснилось, что ты владеешь информацией, которая для нас была крайне важна. Ты не сознавала, что выдаешь мне огромный секрет Олдриджа…

— Конечно, не сознавала! — горячо подтвердила Каролина.

Рудольф встал с кресла, подошел к ней и принялся разглядывать ее красивое разрумянившееся лицо.

Не стоило предлагать ей бренди после вина, подумал он, затем наклонился, взял ее за руку и приподнял на ноги.

— Если бы ты только знала, как я боялся за тебя! Особенно, когда мы ехали в Ваттенс. Тогда я уже точно знал, что ты невиновна. — Он улыбнулся. — Давай забудем кошмары, которые остались позади, и подумаем о том, к чему все это нас привело.

Каролина сглотнула.

— Давай.

Рудольф порывисто обнял ее и привлек к себе. Последовал горячий поцелуй.

Бедняжка не могла сдерживать себя. Повинуясь власти порыва, она принялась страстно гладить сильные плечи и руки Рудольфа.

Он негромко застонал.

— О, Кэрри! Ты не представляешь, что со мной творится…

Каролину бросило в дрожь. Ее соски, покрытые атласом, напряглись, дыхание участилось. Рудольф провел ладонью по ее груди, и она инстинктивно выгнула спину.

— Как ты думаешь, не помешает ли нам присутствие в доме родителей? Теперь их трое! — пробормотал Рудольф, многозначительно косясь на кровать.

Каролина медленно отстранилась.

Он считает, что все опять повторится, с грустью подумала она. Все прощены, все плохое в прошлом. Можно смело прыгать в кровать… И ни слова о будущем, ни слова о любви… Нет! Такому больше не бывать!

К сегодняшнему разговору Каролина готовилась несколько долгих недель. За ужином не обратила внимания на его явную грубость. Потом решилась прийти к нему в комнату, чтобы сделать то, что ей следовало сделать — попросить у него прощения и сказать спасибо. Но это вовсе не означало, что он автоматически получал право использовать ее для утоления сексуальной жажды.

— Почему ты не отвечаешь? — игривым тоном поинтересовался Рудольф и взял Каролину за руку.

Она вырвала руку и отошла в сторону.

— В чем дело, Кэрри?

— Ни в чем. Я пришла сюда, чтобы извиниться перед тобой. И сделала это. — Она видела, как его лицо исказилось от изумления, как в глазах Рудольфа вспыхнул злобный огонь, но сохраняла спокойствие. — Спасибо за предложение, но я не согласна спать с тобой.

Он уставился на нее в полной растерянности.

— Но почему? Ты ведь хочешь меня, я знаю, я вижу! — Рудольф бросил выразительный взгляд на ее напряженные соски.

— Ты прав, — невозмутимо ответила Каролина. — Но я поняла, что жду от отношений с мужчиной не только пылкого секса. Ты не тот, кто мне нужен. Но мы вполне можем оставаться друзьями. — Она посмотрела ему в глаза, и ей показалось, в них промелькнула боль.

— Что ж, пусть будет по-твоему, — произнес Рудольф, ухмыляясь. Небрежно пожав плечами, он прошел к двери и распахнул ее. — Спокойной ночи, друг!

Провалявшись в постели целый час, Каролина все еще не могла заснуть. Она чувствовала, что поступила правильно, но на душе было тошно, а воспоминания о том, как на этой самой кровати они с Рудольфом занимались любовью, бередили кровоточащие раны на сердце. Спустя еще некоторое время она все же погрузилась в тревожный сон.

А Рудольф в это время откупоривал в соседней комнате вторую бутылку бренди.

— К черту! — бормотал он, стискивая зубы. — Все к черту! Она никогда уже не будет моей. Я, как выяснилось, не тот, кто ей нужен…

Ему никогда еще не говорили ничего подобного. Сегодня он впервые услышал отказ от женщины. От единственной женщины, которую обожал.

— Надо обо всем забыть… Завтра поеду в Кицбюэль, затем приму участие в соревнованиях по ледолазанию, как и планировал, — сказал он, глядя на бокал с бренди как на собеседника.

Отто и родители Каролины уже завтракали, когда она появилась в столовой.

— Дорогая, ты выглядишь ужасно! — воскликнула Виолетта.

— Спасибо за комплимент, мама, — ответила Каролина. — Всем доброго утра.

Поздоровавшись, она села за стол, хотя есть абсолютно не хотела.

— Это утро вряд ли можно назвать добрым, — произнес Отто, вздыхая. — Вчера, когда Рудольф явился на ужин, я наивно понадеялся, что он откажется от затеи принимать завтра участие в этом дьявольском соревновании по ледолазанию. Восхождение по обледеневшей стене — один из самых опасных и сложных видов спорта.

Каролина мгновенно побледнела. Она видела подобные соревнования по телевизору. И знала: это занятие для безумцев.

— О нет!.. — слетело с ее губ.

— Да, да! — Отто сокрушенно покачал головой. — Сегодня утром он направился в Кицбюэль, там у него дом. Соревнования назначены на завтра, на десять утра. Сказал, ему нужно морально подготовиться, поэтому и уехал так рано. Что между вами произошло вчера вечером? Вы поссорились?

— Нет! — Каролина изумленно вытаращила глаза. — С какой стати нам ссориться?

— Мы ушли довольно рано, Кэрри, — напомнил ей отец. — А вы остались вдвоем…

— И что с того? Мы ведь не супружеская пара, чтобы выяснять отношения! — заявила Каролина, слегка краснея.

— Но довольно близки к этому, — заметил Отто. — Я прекрасно знаю историю с Уоллесом Форстером и хищением золота.

Каролина покраснела сильнее.

Интересно, все ли ему известно? — подумала она. Особенно о нашей с Рудольфом близости.

— Я и твоим родителям рассказал об этом кошмаре, — добавил Отто.

— Тебе стоило самой поставить нас обо всем в известность, дочка, — сказала Виолетта мягким голосом. — И не забудь как следует поблагодарить Рудольфа за то, что он для тебя сделал.

— Не беспокойся, мама. Я уже сделала это.

Если бы ты знала, мамочка, какой именно благодарности ждет от меня Рудольф, добавила она про себя. Интересно, что бы ты тогда сказала?..

Ей вспомнилась вчерашняя прощальная сцена в спальне, и настроение совсем испортилось.

— Не приставай к ней, Виолетта! — велел Отто. — Видишь, она и так растеряна. — Он повернулся к Каролине и проникновенно посмотрел ей в глаза. — Девочка моя, я прекрасно знаю, что у Рудольфа нелегкий характер. Сегодня кто его только не уговаривал не лететь в Кицбюэль! И я, и Эдуард просили его остаться. Нет же! Этот упрямец никого не захотел слушать! — Он многозначительно повел бровью. — Мой Рудольф крайне тяжело идет на сближение с кем бы то ни было. Друзей и знакомых у него тьма, но душу он никому не желает открывать. Что же касается тебя… Ты имеешь над ним какую-то власть.

Каролина приоткрыла рот, намереваясь категорически опровергнуть заявление Отто, но тот не дал ей такой возможности.

— Даже не пытайся спорить, — пробасил он. — В противном случае мой сын никогда не пошел бы ради тебя на риск. Я хочу, чтобы ты выполнила одну мою просьбу: попробуй отговорить его от этого сумасшествия. Он послушает только тебя. Я точно знаю. Несколько лет назад я потерял свою Эрну. Не желаю лишаться еще и единственного сына. — Его глаза сделались такими жалобными, что к горлу Каролины подступил ком.

Ей вдруг ясно представился Рудольф, падающий с обледенелой скалы… Лежащий у ее подножия в луже крови…

Нет, твердо сказала себе она. Я не допущу ничего подобного! Сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить его.

Через полчаса личный водитель Отто уже доставил ее в аэропорт.

У Каролины слегка тряслись руки, когда она сходила по трапу, поданному к приземлившемуся в Зальцбурге самолету. Но губы ее были твердо сжаты, а взгляд — решительно устремлен в даль.

Я люблю его, стучало у нее в висках. Остальное — неважно.

Когда такси остановилось у чудесного дома с зеленой крышей, Каролина поблагодарила водителя, расплатилась и выскочила на улицу.

Парадная дверь открылась, и на крыльцо вышел Рудольф.

— Кто ко мне пожаловал! — преувеличенно радушно воскликнул он. — Глазам своим не верю! Кэрри! Захотелось посмотреть на соревнующихся?

Каролина смущенно покачала головой, подошла ближе и остановилась у нижней ступени.

— Что же привело тебя в эти края? — все так же язвительно поинтересовался Рудольф.

— Желание попросить тебя не рисковать, — произнесла Каролина на выдохе. — Я люблю тебя! И если с тобой что-нибудь случится, просто сойду с ума…

Лицо Рудольфа напряглось. Некоторое время он молчал. Потом прищурился и сказал:

— Насколько помню, вчера ты призналась, что я тебе не подхожу…

Каролина провела рукой по лбу и нервно сглотнула.

— Нет, ты неправильно меня понял. Я имела в виду совсем другое… — Она сделала паузу, тщательно подбирая слова. — Я хотела сказать, что от отношений с любимым человеком жду чего-то более глубинного… Более серьезного… Но сегодня поняла, что все это неважно. И готова быть с тобой столько, сколько возможно — две недели, одну, несколько дней.

Рудольф протянул ей руку. Она поднялась по ступеням и вложила в нее свою ладошку.

— Будь моей гостьей, — пробормотал Рудольф странно изменившимся, чуть хриплым голосом.

Они вошли в просторный холл. Каролина замерла от изумления. Ее поразил необычный дизайн помещения…

В этом доме жил Рудольф Бауэр. Ее Рудольф, в котором все было неординарным. Таким же, как его жилище, его пристрастия, его нрав…

Она повернулась к любимому мужчине. И еще больше удивилась. Из самоуверенного и горделивого, он превратился вдруг в уязвимого и незащищенного…

Порывисто обняла его за плечи, поднялась на цыпочки и прильнула к его губам.

Они целовались нескончаемо долго. Потом, не выпуская ее губ из своих, Рудольф поднял ее на руки, внес в гостиную и положил на мягкий широкий диван.

Он до безумия хотел овладеть ею, но еще больше желал сказать ей все, что должен был произнести много лет назад.

Каролина осмотрела изысканно обставленную гостиную и взглянула ему в глаза нежно и с любовью.

— У тебя очень красивый дом.

Рудольф прижал ее к своей груди.

— Если бы ты только знала, как я люблю тебя! — прошептал он.

Она вскинула голову.

— Любишь?

Рудольф улыбнулся и нежно поцеловал ее в кончик носа.

— Я полюбил тебя шестнадцатилетней девчонкой, — признался он.

— Что?! — Каролина не верила собственным ушам. Но страстно желала, чтобы слова Рудольфа не оказались слуховой галлюцинацией.

— Да, милая моя, — продолжил он с чувством. — Когда тебе было пятнадцать, я уже ощущал, что испытываю к тебе что-то странное…

— Но… — Каролина нахмурила брови. — Вы сыграли помолвку с Мартой именно в то лето, когда мне было шестнадцать…

Рудольф кивнул.

— Ты ведь уже знаешь, почему мы это сделали. — Он усмехнулся. — Открою тебе еще один секрет: у меня была и другая причина согласиться на эту помолвку. Я наивно думал, что, связав свою жизнь с другой девушкой, пусть даже только формально, смогу хоть немного отвлечься от мыслей о своей несчастной любви к тебе.

— Несчастная любовь? Почему же она несчастная? — спросила Каролина. — По-моему, счастливее нас двоих нет никого в мире.

Рудольф тихо рассмеялся.

— Сейчас это действительно так. Но тогда все обстояло иначе. Ты была слишком молоденькой, и я не имел права заговаривать с тобой о любви.

Каролина хмыкнула.

— Вот как? Как же в таком случае ты посмел…

—…Пристать к тебе в саду? — закончил Рудольф ее фразу. — Унизить тебя, оскорбить? — Он тяжело вздохнул. — Пожалуйста, прости меня! Увидев тебя целующейся с тем парнем, я обезумел от ревности. И повел себя несдержанно и глупо.

— А потом? Почему потом еще долго испепелял меня взглядом? — поинтересовалась Каролина. Ей хотелось обсудить с ним все, чтобы между ними не осталось ни единой недомолвки.

Рудольф крепче прижал ее к себе.

— Я как последний болван боялся признаться в том, что люблю тебя, даже самому себе. Боялся до недавних пор. Я ясно осознал, что это так, только в Ваттенсе, когда мы жили вместе. Сколько ошибок мы совершаем в жизни! — Он уткнулся носом в ее волосы и с наслаждением втянул в себя их аромат. — Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю!.. И хочу повторять это бесконечно много раз.

Каролина довольно хихикнула. Но тут же посерьезнела.

— Ты не сказал мне главного. Ты передумал участвовать в этих безумных соревнованиях?

Рудольф рассмеялся.

— Теперь моя голова занята исключительно тобой, моя радость.

Каролина с облегчением вздохнула.

— В таком случае немедленно позвони отцу и сообщи, что отказываешься от своей немыслимой затеи. Он, наверное, места себе не находит.

— Обязательно позвоню, — заверил ее Рудольф. Но сначала ответь мне на один крайне важный вопрос: ты согласна никогда больше со мной не расставаться?

Каролина подняла голову и изумленно взглянула ему в глаза.

— Ты выйдешь за меня замуж? — пояснил свой вопрос Рудольф несколько смущенно.

Каролина улыбнулась и нежно провела ладонью по его щеке.

— Конечно же выйду!

Последовал умопомрачительный поцелуй.

— Наверное, мне действительно пора позвонить отцу, — пробормотал Рудольф, переводя дыхание. — Пусть готовятся к праздничному ужину. Завтра мы объявим им о своей помолвке… Только прежде нам необходимо заехать в ювелирный магазин и выбрать для тебя кольцо.

Каролина расхохоталась.

— Золотое кольцо? Чтобы оно всегда напоминало мне об истории с хищением золота?

Лицо Рудольфа резко изменилось.

— М-да… Об этом я как-то не подумал… Можем купить кольцо из какого-нибудь другого металла… Платины, серебра…

Он выглядел ужасно растерянным и расстроенным. Каролина уже пожалела было о том, что так неудачно пошутила. Но тут ей в голову пришла отличная мысль.

— Нет, — сказала она, категорично качая головой. — Я хочу, чтобы ты подарил мне именно золотое колечко. Ведь если бы не история с золотом, мы не были бы вместе!