Автор лежащей перед вами книги, выдающийся литературовед, труды которого завоевали признание и авторитет далеко за пределами нашей страны, доктор филологических наук, профессор Леонид Генрихович Фризман родился 24 сентября 1935 г. в Харькове, где прожил всю жизнь, накрепко связав с нашим городом свою творческую судьбу.

В 1957 г. закончил русское отделение филологического факультета Харьковского педагогического института им. Г. С. Сковороды. Второе высшее образование получил в Харьковском университете, на отделении романо-германской филологии факультета иностранных языков. Трудовой путь начал учителем школы рабочей молодежи, находившейся на территории завода «Свет Шахтера», и проработал в ней более десяти лет. Преподавал русский язык и литературу, немецкий язык, а когда придумали новый предмет – «Обществоведение», по которому вначале не было ни программ, ни учебников, взялся и за него.

В 1965 г., еще оставаясь учителем, начал работать почасово в педагогическом институте. Преподавал немецкий язык: на кафедру литературы его не взяли даже после того, как в 1967-м он защитил кандидатскую диссертацию. Лишь в 1975 г., когда он представил к защите докторскую, ему скрипя зубами предоставили возможность – если называть вещи своими именами – работы по специальности. Не удостоенный ни аспирантуры, ни докторантуры, он в 1977 г. получил степень доктора наук и не где-нибудь, а в одном из самых авторитетных вузов страны – в Московском университете. Его бывший студент, ныне ставший американским профессором, Вадим Назаренко писал: «Сегодня, спустя десятилетия, очевидно, что получение ученой степени доктора филологических наук в семидесятые годы прошлого века, как тогда говорили, „лицом еврейской национальности“ было своего рода подвигом».

Он заслуженно считается несравненным воспитателем и пестуном научных кадров, сумевшим подготовить более шестидесяти (!) докторов и кандидатов наук. Не знаем, как обстоит дело в точных науках, но в среде гуманитариев такого показателя не имеет ни один научный руководитель в стране. Но главным для него всегда было и остается его собственное научное творчество. Не будь он сам творцом такого уровня, ему нечего было бы передавать другим.

Это в нем всегда видели и ценили ученые, которые были намного старше его и занимали несравненно более высокие посты в головных академических институтах. Ограничимся лишь одним примером. Крупнейший пушкинист ХХ века, многолетний руководитель Пушкинской группы Института русской литературы АН СССР, бывший старше его более чем на двадцать лет, Б. С. Мейлах писал ему: «Без преувеличений – работаете Вы на уровне высококвалифицированного доктора наук… Вашу работу просто можно назвать образцовой. При этом Вы достигли такого уровня и, что самое интересное, по-моему, достигли этого, шутка сказать, самосовершенствованием, без непосредственной учебы у тех, поистине крупных ученых, под руководством и в среде которых я учился, будучи студентом в МГУ и в аспирантуре Академии наук. Поэтому редко приходится поздравлять со степенью таких молодых (и в наше время появившихся) ученых, как Вы. Желаю Вам многих успехов с той же ответственностью к выпускаемым Вами трудам, как до сих пор».

Со времени, когда было написано это письмо, минуло почти сорок лет. Давно нет в живых его автора. Но его завет воплощен в жизнь так, как это трудно было предвидеть. Сегодня в «послужном списке» Л. Г. Фризмана 45 книг и около 560 статей и других публикаций. Главное место в них занимает русская литература. Но, живя в Украине и будучи к тому же человеком с активной жизненной позицией, остро реагирующим на происходящее, он не мог оставить без внимания ни проблемы Украины, ни состояние украинской литературы. Особенно велик его вклад в изучение двух украинских литераторов.

Первый из них – выдающийся деятель украинской культуры Михаил Александрович Максимович. Вместе с взращенной им ученицей С. Н. Лахно Л. Г. Фризман напечатал о нем около двух десятков статей, осуществил переиздание альманаха Максимовича «Денница», бывшего заметным явлением литературной жизни пушкинской эпохи. Итогом кропотливых библиографических и архивных разысканий стала фундаментальная монография «М. А. Максимович-литератор». Помимо ее основного текста, читатель нашел в ней обширные «Приложения», куда вошли малодоступные, порой начисто забытые литературно-критические и художественные произведения.

Второй – Борис Алексеевич Чичибабин. Л. Г. Фризман написал первую книгу о великом поэте да и по количеству статей о нем превосходил любого другого автора. Тем не менее, когда возникла идея издания предсмертного сборника «Борис Чичибабин в стихах и прозе» в академической серии «Литературные памятники», участие в этой работе Л. Г. Фризмана первоначально не планировалось и в заявке, направленной в редколлегию, его имя не упоминалось. Это было трудно объяснимо, потому что в ряду возможных участников издания он был единственным человеком, имевшим опыт подготовки «памятников»: сотрудничал в серии с начала 1970-х годов и выпустил в ней четыре книги.

Лишь когда прошло несколько лет и выяснилось, что участия Фризмана избежать невозможно и без него издание не осуществится никогда, вдова поэта Л. С. Карась-Чичибабина обратилась к нему с просьбой спасти книгу. Он не заставил себя уговаривать, в самые сжатые сроки написал сопроводительную статью; мобилизовав свой богатый опыт, усовершенствовал до требуемого уровня комментарий и таким образом обеспечил быстрый выпуск книги в свет.

Редакция, в глазах которой он пользовался неоспоримым авторитетом, тут же предложила ему не ограничиваться сделанным, а подготовить следующий памятник. Вот тут он и принял, можно сказать, судьбоносное решение – предложил издать в серии «Литературные памятники» внушительный том прозы Квитки-Основьяненко. Он стремился этим внести свой вклад и в укрепление престижа украинской литературы. К тому времени в серии вышло уже около тысячи книг, русская, английская, французская литературы были представлены десятками изданий, а украинские писатели удостоились этой чести лишь дважды: в 1983 г. были выпушены повести Стефаника, а через 30 лет – Чичибабин.

Его идея получила поддержку, «памятник» в момент написания этой статьи находится в работе. При подготовке данного издания автору выпала большая удача. Дело в том, что Квитка выпустил при жизни две книжки «Малороссийских повестей», которыми первоначально и предполагалось ограничиться. А Фризману удалось установить, что писатель подготовил к печати и третью книжку, которая сохранилась в его архиве и была включена в корпус «памятника», и его объем благодаря этому увеличился до 55 печатных листов.

Но цель, которую ставил перед собой подготовитель, – воскресить внимание к наследию замечательного украинского писателя – достигалась этим лишь частично. Сопроводительная статья, даже насчитывавшая более чем 100 страниц, целостную характеристику Квитки в себя вместить не могла. И он написал монографию, которую вы сейчас держите в руках. Ее особенность не только в том, что она содержит целостный анализ прозаического наследия Квитки, но и в том, что в ней выдвинут на первый план малоизвестный материал, который дает возможность увидеть Квитку как достояние, гордость и певца Харькова.

Разумеется, и в возникновении, и в реализации этого замысла не последнюю роль сыграл харьковский патриотизм автора. Ведь он жил и вырос недалеко от кладбища, на котором похоронен наш великий земляк, и необычный, но величественный камень, установленный на его могиле, врезался в детскую память будущего литературоведа раньше, чем он прочел первую из повестей Квитки.

На протяжении более чем полувекового творческого пути Л. Г. Фризман был и остается поныне гражданином и демократом в самом подлинном смысле этих слов. С юности для него было характерно острое восприятие и переживание проблем общественной жизни, неуемные поиски истины и справедливости, нетерпимость ко лжи, лицемерию и ханжеству властей. Он распечатывал, распространял и пропагандировал непубликуемые и находившиеся под запретом стихи Ахматовой, Бродского, Слуцкого, Чичибабина, Галича, Высоцкого, Губермана, Алешковского, чем не раз привлекал к себе внимание органов государственной безопасности. Из его статей выуживали скрытую антисоветчину, именовавшуюся в те времена «неконтролируемым подтекстом». Одна из этих статей была запрещена по указанию высшей идеологической инстанции – Агитпропа ЦК КПСС, после чего его фамилия приобрела такую дурную славу, что ему долго пришлось печататься только под псевдонимом.

После крушения советской власти многие цензурные путы исчезли, а идеологический надзор заметно ослабел. Но болезненные социальные коллизии продолжали существовать, острый разлад между деспотическими нравами властей и демократическими устремлениями прогрессивных слоев общества никуда не делся. Разбирая сборник публицистических этюдов Фризмана «Эти семь лет», его коллега и литературный спутник В. Юхт отмечал, что его автор «сражался на два фронта. С одной стороны, коммунизм всех оттенков: от розового до красно-коричневого. С другой же – пещерный национализм. В новом тысячелетии коммунистический реванш едва ли способен стать реальной угрозой. Зато ксенофобия разрастается, как бурьян на заброшенном поле».

Статей на актуальные политические темы Фризман написал многие десятки. Печатавшиеся в таких изданиях, как «2000», «Время», «Событие», «Грани», «Дикое поле» и других, они, однако, не остались достоянием лишь украинского читателя. Их многократно и регулярно публиковали за рубежом, особенно в Канаде – в газетах, выходящих в Ванкувере и Торонто. Большой резонанс в Украине и за рубежом вызвала книга Леонида Фризмана «Такая судьба. Еврейская тема в русской литературе», вышедшая в 2015 году в издательстве «Фолио» и содержащая анализ сотен больших и маленьких произведений, напечатанных на протяжении более полутора столетий – от Отечественной войны 1812 года до крушения советской власти.

Голос Фризмана-публициста нельзя не ощутить, читая и эту его книгу. Нет, в основе своей она, конечно, научная. Присущий автору академизм высшей пробы никуда не делся. Но в том, как он доносит до нас результаты своего научного поиска, постоянно ощущается эмоциональность и страстность, составляющие неотъемлемую часть его творческого облика.

Книга перед вами, и каждый составит о ней свое мнение. Но одна лишь перспектива ее выхода вызвала живейший интерес. Ведь в нашем городе, в нашем педагогическом университете, в котором почти полвека проработал ее автор, существует единственный в мире факультет украинского языка и литературы, носящий имя Квитки-Основьяненко. Появление новой книги Л. Г. Фризмана – именно такой, как она написана, – станет заметным событием в жизни Харькова и будет содействовать укреплению репутации нашего города как культурного центра Украины.

Константин Бондарь,

кандидат филологических наук

(Хайфа, Израиль)