Мисс Мэри Морган внимательно смотрела на Лауру:

— Ну рассказывай, в чем дело?

Хотя миниатюрная, хрупкая учительница родилась и выросла в Шотландии, она говорила по-немецки без всякого акцента.

Они с Лаурой стояли во дворе интерната, в самом центре дико орущей, ревущей, бурлящей толпы равенштайнцев. Мисс Мэри была сегодня дежурной на перемене, а Лаура, как только закончился урок математики, сразу же поспешила к ней.

— Не знаю, может быть, я ошибаюсь, — неуверенно начала Лаура, — но мне показалось, что Пинки… э-э-э… госпожа Таксус, я имею в виду, может читать чужие мысли.

Едва заметная улыбка скользнула по лицу учительницы.

— Это правда.

— Но… но тогда это означает, что она… она… — Лаура не договорила, так как предположение показалось ей слишком чудовищным.

— Ты правильно догадалась! — закончила за нее мисс Мэри. — Ребекка Таксус на стороне Темных сил — и, к сожалению, не она одна.

— Не может быть! — испуганно воскликнула Лаура. — Неужели в Равенштайне еще кто-то им помогает?

— Конечно. И не только из числа учителей, но и некоторые служащие.

— Правда? — Девочка изумленно посмотрела на учительницу. — И кто же это?

— А это, дорогая моя, тебе предстоит выяснить самой, — ласково ответила ей учительница. — Не волнуйся, как только ты чуть-чуть научишься пользоваться своими уникальными способностями, это не составит большого труда.

Лаура нахмурилась. Она, казалось, не разделяла уверенности учительницы.

Мисс Мэри добродушно похлопала ее по плечу:

— Не сомневайся, именно так и будет. Если хочешь, можно попробовать прямо сейчас.

— Прямо сейчас? — На Лаурином лице отразилось недоумение, она не понимала, что хочет сказать этим учительница. — Как это?

— Прямо сейчас попробовать прочесть чужие мысли. Разве ты забыла, что именно этому я должна тебя научить?

— Нет, конечно нет, — поспешно ответила Лаура. — Только я не понимаю, как… как это делается. Я имею в виду, как может один человек прочесть мысли другого.

— Сейчас узнаешь. — Мисс Мэри снова ободряюще улыбнулась. — Это гораздо проще, чем может показаться на первый взгляд. Самое главное — полностью перевоплотиться в того человека, чьи мысли ты хочешь прочесть. Проникнуть в его чувства, желания и страхи, не принимая во внимание при этом свое собственное мнение о нем. Понимаешь?

— Думаю, да, — сказала Лаура, но голос ее звучал не очень-то уверенно. — Нужно постараться забыть, что ты думаешь о человеке или какие чувства ты сам к нему испытываешь?

— Именно. И это как раз самое сложное. Но если получится, остальное уже пара пустяков. Теперь попробуем испытать теорию на практике! Посмотрим, сможешь ли ты отгадать мысли других учеников. Твоих одноклассников, например.

Мисс Мэри и Лаура медленно двинулись в толпе равенштайнцев.

Когда они поравнялись с Александром Хаазом, который стоял в окружении других мальчишек и отчаянно с ними о чем-то спорил, мисс Мэри легонько толкнула Лауру в бок:

— Начнем. О чем думает сейчас Алекс?

Лаура пристально посмотрела на своего одноклассника, у которого были коротко стриженные черные волосы ежиком. О чем же думает сейчас Алекс? Интересно. Она уставилась на него так, как будто хотела проткнуть взглядом насквозь. Вдруг в голове забрезжило предположение.

— Алекс думает о… «Байерн Мюнхен», — сказала она, и это был скорее вопрос, чем утверждение.

Учительница одобрительно улыбнулась:

— Правильно. Он думает об игре «Байерн Мюнхен» против «Боруссии Дортмунд», которая состоится в следующую субботу, и, конечно, надеется, что «Байерн» выиграет. — Мисс Мэри одобрительно похлопала Лауру по спине. — Очень хорошо. Очень хорошо. Хотя надо признать, что это было совсем несложно. Правда?

Мэри Морган была права. Александр Хааз даже в интернате постоянно ходил в футболке с эмблемой «Байерн» — она и сейчас выглядывала из-под его зимней куртки — и с утра до вечера говорил только о футболе.

С Мистером Кулом было уже сложнее. Понять, чем заняты его мысли, оказалось непросто. Филипп в куртке с портретом Джека Вольфскина стоял, небрежно прислонившись к одному из крылатых львов, и, несмотря на зимнее время года, на носу у него красовались солнцезащитные очки от Гуччи. Что делало задачу еще труднее, так как, по словам мисс Мэри, легче всего читать чужие мысли, когда ты смотришь объекту прямо в глаза.

И все-таки Лаура попробовала:

— Мистер Кул думает… э-э-э… нравится ли Каро его новая куртка.

Учительница рассмеялась:

— Неплохо, Лаура, неплохо, хотя и не совсем так. Филипп действительно хочет понравиться одной девочке. Только это вовсе не Каро!

— Нет?

— Нет, — ответила мисс Мэри, с трудом сдерживая улыбку.

С Вонючкой Максом Лаура потерпела полное поражение. Ничего удивительного. Стоило только им с мисс Мэри поравняться с толстяком и посмотреть на него всего лишь одну секунду, как он тут же повернулся к Лауре и скорчил ей отвратительную гримасу.

— Чего уставилась, ты… ты… — Так и не закончив предложения, он повернулся к ним спиной и удалился прочь с побагровевшим от злости лицом.

Учительница посмотрела на девочку как-то очень странно:

— Ну? Попробуй отгадать, о чем подумал сейчас Макс.

Лаура поморщилась:

— Нет ничего проще. Все было написано у него на лице. Естественно, обозвал меня дурой, а потом стал думать, как бы мне еще насолить.

— Ничего подобного!

— Не может быть!

— Может, может. Ничего подобного Финкенштурц не думал. Совсем наоборот.

Девочка удивилась.

— Правда? — спросила она. — Что же тогда он подумал?

— А это ты должна узнать сама, — многозначительно сказала мисс Мэри.

В это время прозвенел звонок на урок.

— Не забудь, после обеда мы встречаемся с тобой в башне! — напомнила учительница Лауре, прежде чем они расстались.

Густая пелена черного тумана окутывала крепость Темных сил, возвышавшуюся на берегу ядовитого Серного болота. Тучи ворон кружили над ее остроконечными башнями. Воздух гудел от их пронзительных криков, таких громких, что они долетали даже до склепа Сирин, погребенного в самом глубоком подвале крепости Ордабург.

Борборон стоял рядом с огромным камином, наполнявшим мрачное жилище зловещей игрой светотени, и с бесстрастным лицом внимал докладу злой колдуньи. Когда она замолчала, он удовлетворенно кивнул:

— Прекрасно, Сирин, спасибо. Я знал, что на тебя можно положиться. Ты еще ни разу меня не подвела!

Самодовольная улыбка исказила бледное лицо женщины. Она быстро приблизилась к Повелителю Тьмы:

— И это только начало! Теперь, когда колесо Времени у меня, чары Света, с помощью которых Элюзион защищался от моего колдовства, слабеют с каждым днем. — Она взяла в руки цепочку с золотым медальоном и жадно впилась в него глазами. — Жрецы Света в начале всех времен отлили два таких амулета из того же самого золота, что отлит кубок Озарения. Того, кто владеет ими, они наделяют великой силой и помогают найти кубок Озарения, если он когда-нибудь пропадет. Элюзион — чтоб он сдох в беспросветной тьме преисподней! — обладает одним из них. А второй… — с этими словами она поднесла золотое колесо прямо к лицу Борборона, — второй с незапамятных времен находился на планете Людей. Но теперь — теперь он мой! Мой! Мой!

Ее костлявые пальцы с длинными острыми ногтями сильно сжали медальон, словно она боялась, что его кто-нибудь может увидеть, и в ее черных глазах заблестел безумный огонь.

— Скоро, очень скоро я снова доберусь до Волшебного Кристалла, и тогда, Борборон, тогда…

Скрип двери прервал ее речь, в склеп вошел фурхурс, жрец Тьмы, в кроваво-красной накидке. Сирин бросилась к старику.

— Ты принес, принес то, о чем я просила? — нетерпеливо воскликнула она.

Вместо ответа жрец высвободил из-под накидки дряхлую руку и протянул бледной колдунье небольшую, почти незаметную склянку. Она была наполнена прозрачной, похожей на обычную воду жидкостью.

Сирин поспешно откупорила бутылочку и принюхалась.

— Но… но я не чувствую запаха, — заявила она разочарованным голосом и вопросительно посмотрела на жреца.

Старик кивнул.

— Тем лучше, — ответил он дребезжащим, скрипучим голосом. — Никто не заметит, когда ты подмешаешь эликсир в бокал с водой!

— А он в самом деле такой действенный, как ты говоришь?

Мрачное лицо черного мага вдруг исказил внезапный приступ гнева.

— Прикуси свой язык, несчастная, и не смей сомневаться в моем колдовстве!

— Хорошо, хорошо! — ласково зажурчала Сирин. — Я всего лишь несчастная женщина, как ты правильно заметил, которая слишком мало знает.

Жрец смерил ее пристальным взглядом, как будто сомневался, говорит она правду или только издевается над ним. Но когда он снова заговорил, голос его звучал уже спокойнее:

— Этот эликсир не раз доказал свою силу — как у нас, так и на планете Людей. Одной капли его достаточно, чтобы обречь человека на верную смерть, и смерть эта будет мучительнее, чем ты можешь себе представить!

— Очень хорошо! — Глаза Сирин снова заблестели как у сумасшедшей. — Тогда дни Элюзиона сочтены. И даже живая вода из кубка Озарения ему не поможет!

В крепостной башне почти под самой крышей находилась большая комната, занимавшая все пространство последнего этажа. Через окна, выходившие на все четыре стороны света, открывался чудесный вид на крепость Равенштайн и ее окрестности. В хорошую погоду взор охватывал многие километры, а иногда даже можно было различить контуры заснеженных вершин далеко-далеко на юге. Сегодня же небо было серое, затянутое низкими облаками, горизонт застилала мутная, непроглядная дымка. Но это, в сущности, не имело никакого значения, так как мисс Мэри и Лаура пришли сюда не ради того, чтобы полюбоваться окрестностями. Обычно в этой комнате проводились занятия различных кружков: танцевального, например, или вокального ансамбля, или же театральной студии, которой руководила мисс Мэри. Лаура была одной из актрис школьного театра, поэтому учительница решила, что занятия по чтению чужих мыслей лучше всего будет провести именно в этом уединенном месте. Во-первых, здесь им никто не помешает, а во-вторых, никому не придет в голову их в чем-либо заподозрить.

Мэри Морган преподавала в Равенштайне английский и французский языки. Ученики в ней души не чаяли, так как она умела превратить занятия из утомительной обязанности в настоящее удовольствие. Даже «Чингиз», горячо любимый всеми учитель естествознания, не выдерживал с ней никакого сравнения. Кроме того, от Мэри еще никто ни разу не слышал ни одного грубого слова, и она изо всех сил старалась быть справедливой со своими учениками. Вот почему даже самые ленивые и строптивые из них за короткий срок превращались у нее в образец кротости и прилежания. Даже Вонючка Макс становился послушным как ягненок и, в отличие от других предметов, где он не считал нужным держать себя в руках и ежеминутно подтверждал справедливость данного ему прозвища, на уроках английского и французского все-таки старался вести себя поприличнее. Большинство из подопечных мисс Мэри ее боготворили, чем могли похвастаться очень немногие учителя в Равенштайне. И меньше всех, конечно же, Ребекка Таксус. К счастью, Лаура теперь знала почему.

Лаура нервно расхаживала взад и вперед. Наконец она остановилась напротив мисс Мэри, спокойно сидевшей на стуле в центре зала.

— Одного только не могу понять, — взбудораженно заговорила девочка. — Если в Равенштайне есть еще кто-то, кто служит Темным силам, почему вы не хотите мне это сказать…

— Ты! — перебила ее мисс Мэри.

Девочка непонимающе посмотрела на учительницу.

— Почему ты не хочешь мне сказать! — поправила ее мисс Мэри. — Мы, стражи Света, обращаемся друг к другу на «ты» и по имени. Только по отношению к самым старым и почтенным из нас, как, например, профессор Моргенштерн, мы делаем исключение, нарушая старинный обычай!

— Но на школьном дворе… — хотела было возразить Лаура, но учительница тут же ее перебила.

— Там были посторонние, другие ученики и другие учителя, в их присутствии мы стараемся придерживаться традиционных форм общения! — с улыбкой сказала она. — Совсем необязательно, чтобы все знала нашу тайну, правда?

— Да, конечно, мисс… хм, извини, Мэри.

Учительница снова приветливо ей улыбнулась.

— Ничего, скоро привыкнешь, — сказала она. — А теперь что касается твоего вопроса. Мы специально не говорим тебе, кто находится на стороне Темных сил, так как ты должна научиться самостоятельно их определять. Об этом можно догадаться по их поведению.

— Но вы… то есть ты могла бы мне просто сказать, кто есть кто.

— Конечно, я бы могла. Но от этого будет мало пользы.

Лаура нахмурила брови и вопросительно посмотрела на Мэри. А так какая польза?

— Не понимаю, — сказала она. — Ведь это бы только упростило все дело.

Со снисходительной улыбкой учительница покачала головой:

— Нет, Лаура. К сожалению, не упростило бы. Попробую объяснить тебе на примере. У тебя, как я слышала, не все ладится с математикой, особенно с решением уравнений, не так ли?

Лаура покраснела.

— Предположим, тебе задали задачу, которую ты не можешь решить. Что бы ты предпочла? Чтобы тебе кто-нибудь подсказал ответ или чтобы тебе все-таки объяснили решение и ты впредь сама могла бы решать такие задачи?

Лауре не пришлось долго раздумывать. Она вспомнила последний урок математики. У нее даже мурашки по спине побежали.

— Конечно, второе.

— Вот видишь, Лаура. Результат сам по себе еще ничего не значит, если он помогает тебе в решении только одной конкретной задачи. Главное понять, как его получить, чтобы уметь решать и другие задачи. Точно так же и с нашим вопросом. Дело в том, что в жизни тебе придется встречаться не только со знакомыми, но и с незнакомыми людьми. Этого не избежать. Поэтому, если ты не научишься заглядывать под маску и распознавать их мысли, когда-нибудь с тобой может случиться беда. Ведь мы, остальные стражи Света, не всегда будем рядом, чтобы помочь. И вот поэтому, поэтому ты должна сама научиться распознавать подлинную сущность человека. Чтобы уметь быстро определять, с кем ты имеешь дело, с другом или врагом. Теперь понятно?

Лаура кивнула. Конечно, Мэри была права. Но тут в голове у нее промелькнула еще одна мысль.

— Может быть, доктор Квинтус Шварц тоже наш враг? — неуверенно спросила она.

— Браво, Лаура! Вижу, ты делаешь успехи. Доктор Шварц, я бы сказала, даже намного опаснее Ребекки.

— И он тоже может читать мысли?

Мисс Мэри покачала головой:

— Нет. Тут Темные силы похожи на нас, стражей Света. Только рожденные под Знаком Тринадцати наделены сразу всеми сверхъестественными способностями. Все остальные только одной из них. Квинтус Шварц, например, выдающийся мастер телекинеза — и, к сожалению, успел уже причинить немало вреда.

Мэри Морган замолчала и печально посмотрела на Лауру. Девочке даже показалось, что во взгляде ее читалось сострадание.

— Что ты имеешь в виду?

Но Мэри только покачала головой.

— Не сейчас, — проговорила она. — Еще слишком рано. К тому же что случилось, то случилось. Мы ничего не можем изменить.

Сама не зная почему, девочка вдруг заподозрила, что это таинственное событие, о котором не хочет рассказывать ей Мэри Морган, имеет самое прямое отношение к ней самой. Что бы это ни было, оно, по-видимому, сыграло в ее жизни очень важную, может быть, даже решающую роль. Лаура уже заранее боялась того момента, когда ей предстояло узнать правду.

Голос мисс Мэри прервал ее размышления:

— Пора начинать. У нас мало времени, а тебе еще нужно очень многому научиться.

— Я знаю. Но ответь мне, пожалуйста, еще на один-единственный вопрос.

— Хорошо.

— Если вы так уверены, что кубок Озарения находится где-то здесь, на территории интерната, почему вы его до сих пор не нашли?

— Потому что мы имеем дело с очень хитрым и коварным врагом. Скорее всего они наложили на кубок и его тайник какое-то заклятие, которого мы не знаем. Силам Зла служат страшные и коварные жрецы, фурхурсы. Это очень могущественные черные маги, чьи адские чары постоянно создают нам, воинам и стражам Света, множество проблем. Возможно, именно их колдовство не дает нам найти кубок, пряча его от наших глаз.

— Но почему вы считаете, что у меня непременно должно получиться?

— Ты обладаешь уникальными способностями. Как ты уже сама успела заметить. Но эти способности в тебе еще не развиты — и поэтому мы полагаем, что злое колдовство также подействует на тебя не в полную силу!

Лаура изумленно посмотрела на учительницу:

— То есть как это?

— Все очень просто! Любое средство, предназначенное для какой-либо конкретной цели, действует только в этом конкретном направлении. Так, например, капли от насморка помогают только от насморка. Ими нельзя вылечить больной желудок. Вот и заклятия Темных сил тоже предназначены прежде всего для того, чтобы запутать и сбить с толку опытных воинов и стражей Света, поэтому вполне вероятно, что на такого новичка, как ты, они не подействуют.

Лаура на секунду задумалась. Слова мисс Мэри звучали убедительно. Но тут в голову ей пришла новая идея.

— Ты ведь, наверное, читаешь мысли ничуть не хуже, чем Таксус, — если даже не лучше?

Мисс Мэри кивнула.

— Так почему же ты не прочтешь их мысли и не узнаешь, где они хранят кубок? Пинки Таксус наверняка знает…

— Ну разумеется, — перебила ее Мэри Морган. — Разумеется, Ребекка Таксус знает, где спрятан кубок, и доктор Шварц тоже. Только вот дело в том…

— В чем?

— В том, что можно научиться скрывать свои мысли, — объяснила учительница. — Тот, кто это умеет, может защищать свои мысли от чужого проникновения. И никто не сможет их прочитать, даже самый опытный мастер!

— Правда? А как это делается?

— Во-первых, не следует смотреть человеку прямо в лицо. Если он видит твои глаза, ты облегчаешь ему доступ к своим мыслям. Неспроста говорят, что глаза — это зеркало нашей души.

— Мама тоже так говорила, — с грустью вспомнила Лаура.

— Вот видишь! Следовательно, нужно не смотреть человеку в глаза и постараться при этом ни о чем не думать.

— Что? — чуть не подпрыгнула от удивления Лаура. — Ни о чем не думать?!

— Да, — ответила мисс Мэри. — Совсем ни о чем.

— Но это же невозможно!

Учительница опять улыбнулась:

— Возможно, Лаура, возможно. Надо только потренироваться. Поэтому я хочу начать наше занятие именно с этого упражнения. Пожалуйста, сядь.

Лаура села на стул напротив Мэри Морган и выжидающе посмотрела на учительницу.

— Закрой глаза и позволь мыслям свободно парить у тебя в голове! — велела ей Мэри ласковым голосом.

Как зачарованная, Лаура послушно последовала указаниям Мэри.

— Спокойно принимай любые мысли, какие только придут тебе в голову, не пытайся изменить их или направить в определенное русло. Пусть они мирно текут в твоем сознании, тихо и медленно, словно широкий свободный поток. Без цели и направления. Не сопротивляйся ему, и через некоторое время заметишь, что он постепенно мелеет, сужается, превращается в тоненький ручеек и, наконец, совсем иссякает.

Лаура сделала все именно так, как сказала учительница. Ей ведь так хотелось научиться всему как можно скорее. Она должна, должна это сделать. Как иначе ей справиться с Темными силами? Если она не будет стараться, Хранитель Света умрет! Силы Зла победят! В мире воцарится Вечная Пустота!

Тогда все пропало!

Мысли бешено кружились у нее в голове, проносились все быстрее и быстрее — и тут вдруг девочке стало ясно, что она делает все не так!

А совсем наоборот.

Лаура открыла глаза и с отчаянием посмотрела на Мэри. Учительница улыбалась. Она следила за ходом мыслей Лауры. Девочка смущенно пожала плечами.

— Не получается, — сказала она. — Ни о чем не думать невозможно.

— Ты уверена?

— Да! — упрямо сказала Лаура.

— Хорошо. Пусть так, — сказала Мэри Морган. — Во всяком случае, ты старалась изо всех сил целых сорок пять секунд. И хотя это была твоя первая попытка, совершенно ясно: если сразу не получилось, значит, не стоит и продолжать. Бесполезно.

Лауре стало стыдно. Мэри была права — разве можно быть такой нетерпеливой? Такой малодушной и неуверенной в себе?

Учительница озабоченно посмотрела на Лауру.

— И снова ты не права, совсем не права! — сказала она. — Тебе не в чем себя упрекнуть! Ведь так оно и есть, ну или почти так: ни о чем не думать очень сложно, гораздо сложнее, чем кажется. Но это возможно! Надо только тренироваться. Постоянно, упорно тренироваться. Снова и снова. Вот увидишь: с каждым разом будет все легче и легче. А в один прекрасный день наконец все получится. Сама удивишься: что тут может быть сложного? А потому, закрой, пожалуйста, глаза и продолжай. Снова и снова. Пожалуйста!

Мэри Морган строго посмотрела на девочку. Лаура с серьезным видом закрыла глаза и постаралась не контролировать свои мысли. И, как ни странно, заметила, что стала спокойнее.

Намного спокойнее.