Лаура открыла глаза. Она лежала в своей собственной постели, у себя в комнате. Удивленная, она встала и осмотрелась. Красная куртка висела, как и положено, на своем обычном месте, на вешалке, сапоги стояли там, где Лаура оставила их вчера вечером.
Невероятно. Каким образом она выбралась из дома профессора и снова оказалась в своей комнате? Этого она не помнила. Шаг за шагом в голове восстанавливались события прошлой ночи, но все, что произошло после того, как ее поглотил таинственный световой поток, каким-то необъяснимым образом стерлось из памяти. Она не имела ни малейшего представления о том, что произошло потом. Может быть, все это ей просто приснилось?
Голос Каи прервал ее размышления.
— С добрым утром, Лаура! — сказала девочка, сидя на постели и радостно улыбаясь подруге. — Как спалось?
— Хм-м, — отозвалась Лаура.
В отличие от Каи, которая по утрам просыпалась с легкостью, Лаура раскачивалась очень долго. Не то чтобы она по утрам была очень нервной, но ей всегда требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
Вот и сейчас Кая бодро вскочила с постели, шлепая босыми ногами по полу, подбежала к рождественскому календарю, раскрыла очередное окошечко, достала оттуда маленькую шоколадку и отправила ее в рот. Причмокивая от удовольствия, включила радио. Послышался неестественно жизнерадостный голос, возвещающий точное время: «Семь часов шесть минут». Затем зажурчали первые такты хита популярной поп-группы. «I wanna be sunlight, only warmer, I wanna be daylight in your eyes…» — пели пять голосов «No Angels» в наилучшем расположении духа. Но хорошее настроение было именно тем, что Лауре с утра было несвойственно. Девочка скорчила рожу. Зато подруга самозабвенно подпевала. Иногда даже попадая в такт.
Кая подошла к окну и отдернула занавеску. На улице все еще было темно. Солнце взойдет не раньше чем через час.
— Вставай! — скомандовала Кая. — Я не хочу опоздать на завтрак и потом заглатывать все на ходу. Сама знаешь: завтрак — самая главная еда!
— Знаю, знаю, — пробормотала Лаура из-под одеяла. — И обед, и ужин тоже.
— Логично! — живо согласилась Кая и снова замурлыкала себе под нос слова песни: «I wanna be love, only stronger, I wanna be daylight…»
Прежде чем достать косметичку, Кая привычным движением отломила кусочек от лежавшей на тумбочке у кровати шоколадки и спрятала лакомство во рту быстрее, чем хамелеон проглатывает свою добычу. Затем она направилась к двери, чтобы пойти в душ, но не успела взяться за ручку, как Лаура ее остановила:
— Кая?
— Что?
— Сегодня ночью тебе ничего… — Она не договорила, потому что сама толком не знала, с чего начать; а вдруг ей и вправду все это только приснилось, тогда глупо о чем-то расспрашивать Каю.
— Ну что, говори! — поторопила ее подруга.
— Сегодня ночью ты не заметила ничего странного? — спросила Лаура с замиранием сердца.
— Странного? — удивленно переспросила Кая. — Что ты имеешь в виду?
— Может быть… я выходила из комнаты или?..
На минуту Кая задумалась, но потом отрицательно покачала головой:
— Да нет, ничего такого.
Она открыла дверь, но неожиданно выронила косметичку. Та полетела на пол, раскрылась, и содержимое раскатилось по полу.
— У-упс, — всплеснула руками Кая и бросилась собирать свои вещи.
Лаура всего этого даже не заметила. Она целиком ушла в обуревавшие ее мысли. Неужели ночное приключение привиделось ей во сне? Или все-таки оно было на самом деле? Всем известно, что Кая спит очень крепко. Если заснет, то проспит до утра, хоть из пушки над ухом пали. Она ведь не заметила, что мисс Мэри приходила ночью к ним в комнату, — если только она действительно приходила…
Кая наконец собрала обратно в косметичку все свои вещи и, продолжая жизнерадостно мурлыкать себе под нос, вышла из комнаты. Лаура только теперь откинула край одеяла и нехотя встала с постели. Неуверенной спросонья походкой она подошла к письменному столу и взяла в руки стоявшую там фотографию. Это было фото их семьи — Мариус и Анна Леандер с двумя маленькими детьми в саду собственного дома. Лауре тогда было пять лет. Она держала Лукаса за руку, и у обоих на лицах были счастливые, широкие улыбки. Родители тоже радостно улыбались. Если Лауре не изменяет память, это была последняя фотография их семьи, сделанная незадолго до маминой смерти. Несчастье произошло спустя всего несколько дней.
Печально смотрела Лаура на лица родителей и вдруг почувствовала себя такой одинокой. Ей стало страшно.
Очень страшно.
Сначала Морвена слышала только шум. Шум, время от времени прерываемый ржанием. Удивленная, она распахнула глаза, с трудом приподнялась на локтях и осмотрелась. Она лежала на берегу Грозной реки. Принцесса склонила к ней двурогую голову и радостно фыркала, заметив, что хозяйка пришла в себя.
Морвена поспешно вскочила на ноги. Был ясный день, солнце стояло уже очень высоко. Трудно было себе даже представить, сколько времени она была без сознания. Не знала она и как оказалась на берегу. Можно было лишь предположить, что, ударившись головой о камень и потеряв сознание, она не утонула только благодаря своей верной Принцессе. Видимо, двурогу как-то удалось вытащить ее на берег — или что это еще могло быть?
Морвена ровным счетом ничего не помнила. Все тело болело, а голова гудела так, как будто там поселился целый рой пчел. Целительница приложила ладонь ко лбу. Нащупав там огромную шишку, она облегченно вздохнула. Падение с моста и удар о подводные камни могли закончиться для нее гораздо серьезнее.
Принцесса, казалось, отделалась легким испугом. Седло и сбруя тоже были в полном порядке. Не было только сумок с запасом еды и воды. Шелковистая шерсть двурога успела подсохнуть под яркими лучами солнца, и животное нетерпеливо рыло копытом землю.
Морвена осмотрела свой наряд. Платье было все еще мокрое, но зато почти целое. Только правый рукав превратился в лохмотья, да на левом боку был вырван большой лоскут. Наверное, остался где-нибудь на острых камнях или на торчащем из воды дереве.
Морвена бегло огляделась. На другом берегу реки к воде подступали отвесные скалы, с которых с шумом падали бурные водопады. Места этого она совсем не знала, поэтому не могла определить, где находится. Скорее всего река унесла ее далеко от того места, где они упали с моста.
Неподалеку резвилось семейство диких свупи — самка с тремя детенышами. Малыши подбегали к воде, лакали ее розовыми язычками, высоко подпрыгивая, носились по пляжу и валялись в песке. Заметив целительницу, мать яростно зашипела, затем издала предупреждающий об опасности клич — малыши тотчас вернулись обратно и спрятались в густых зарослях прибрежных кустов. Прежде чем последовать за ними, мать еще раз угрожающе оскалила зубы и зашипела на Морвену.
Целительница с улыбкой посмотрела ей вслед, и тут до нее вдруг дошло, что она все еще находится на прежнем берегу, на том, где растет пойменный лес. После падения она выбралась не на ту сторону, и теперь ей снова придется переправляться через реку!
Это открытие ужаснуло Морвену. Она не только потеряла несколько драгоценных часов, но теперь ей еще придется преодолеть неизвестно сколько лишних миль на пути в Геллиниат! А все потому, что доверилась собственным иллюзиям.
Целительница почувствовала, как в ней закипает злоба. Злоба, перерастающая в решимость. Если Темные силы считают, что так им удастся ее остановить, они ошибаются! Им не заставить ее сдаться. Никогда. Никто не помешает ей вернуться в крепость Грааля.
На лице у Морвены появилось решительное выражение, она расправила плечи и свистнула, подзывая двурога. Через минуту Принцесса стояла уже рядом с ней и радостно ржала, предвкушая продолжение пути.
Морвена ласково потрепала животное за холку и вскочила в седло.
Уже за завтраком Лаура поняла, что сегодня не ее день. Сначала молоко, которым она залила кукурузные хлопья, оказалось прокисшим. Ее чуть не вытошнило, как только она отправила в рот первую ложку. А когда подошла к стойке, чтобы взять другую тарелку хлопьев, они уже закончились. Дежурным по кухне, разумеется, потребовалась целая вечность, чтобы разыскать и принести новый пакет, поэтому произошло именно то, чего так боялась Кая, — девочке пришлось торопиться и заглатывать завтрак буквально на ходу.
Мало того! Первым уроком еще была математика. Как назло! При одной только мысли об этом у Лауры тоскливо засосало под ложечкой. Когда они вместе с Каей бежали по коридору к своему классу, девочка вдруг с ужасом вспомнила, что не сделала домашнее задание. Пинки Таксус на выходные назадавала им кучу задач. Очень простых, как утверждала сама математичка. Но Лаура все равно не смогла справиться ни с одной, она даже не знала, с чего начинать. Поэтому собиралась обратиться за помощью к Лукасу, но за невероятными приключениями и событиями прошедшего дня забыла обо всем на свете. О господи! Только бы Таксус не вызвала ее первой! Надежда была только на Каю.
— У тебя получились задачи? — спросила Лаура подругу.
— Какие?
— Которые Таксус задала на выходные, какие же еще?
— А, та, с девочкой и шоколадными конфетами?
— О ней вообще молчу! — воскликнула Лаура. — Не представляю, как такое можно решить.
— Ну, это же совсем просто! Смотри.
В этот момент Лаура как вкопанная остановилась на месте, с таким выражением лица, словно только что увидела привидение.
Черный волк — он снова был на месте! Как всегда, преспокойно лежал у ног женщины в белом, на картине, висевшей напротив входа, как будто никогда оттуда не исчезал! Нет, так не бывает!
— Лаура? — Кая трясла подругу за плечо. — Что случилось?
Лаура не отвечала, молча глядя на картину, висевшую на стене. Она же видела это собственными глазами! Волка там не было. Он исчез. А теперь снова был на своем месте. Объяснение может быть только одно — ночное посещение профессора Моргенштерна и в самом деле ей только приснилось!
В эту минуту прозвенел звонок. Начался первый урок.
— Лаура, пойдем скорей! — тянула ее за рукав Кая. — Пинки Таксус опять заведется, если мы опоздаем!
Как девочки ни старались, все равно прибежали в класс позже всех — даже после Вонючки Макса, который всегда приходил в класс самым последним. Ребекка Таксус уже сидела за учительским столом и злорадно улыбалась. А когда Пинки Таксус так улыбалась, ничего хорошего это не предвещало.
Когда Лаура подошла к своей парте, села и достала из рюкзака учебник с тетрадями, у нее появилось какое-то странное предчувствие. Ей вдруг стало очень неуютно.
Однако ничего необычного пока еще не произошло. Урок начался как всегда: Ребекка Таксус вышла из-за стола и обвела класс глазами, с обычной своей фальшивой улыбкой на лице.
— Теперь, когда вссе наконец удосстоили насс чессти ссвоего приссутсствия, можжно начинать.
У нее были проблемы с дикцией, она тянула некоторые звуки, словно шепелявая гремучая змея.
С этими словами она подошла к доске, взяла в руки мел и своим обычным бесцветным почерком начала писать задание, одновременно громко и четко диктуя его вслух:
— Шшессть девочек ссъели за шшессть дней ссто шшоколадных конфет. Зза ссколько дней две девочки ссъедят ссто воссемьдессят конфет?
Лаура шумно вздохнула и закатила глаза — именно та задача, которая показалась ей самой сложной! Оставалось надеяться, что Пинки Таксус вызовет кого-нибудь другого, а не ее. Шансы были один к четырнадцати. Так что все еще вполне могло закончиться в ее пользу.
Ребекка Таксус обернулась к классу и окинула взглядом сидевших за партами учеников:
— Именно эту ззадачу я ззадавала вам на дом, не так ли?
— Да, госпожа Таксус, — подобострастно отозвался Пауль Мюллер.
Ну конечно, он, кто же еще! Этот заморыш в больших роговых очках с толстыми стеклами, огненно-рыжими волосами и таким количеством веснушек на лице, что их было, пожалуй, больше, чем звезд на небе в самую ясную ночь. В общем-то, Лаура не считала нормальным издеваться над недостатками и слабостями других людей. Но то, что Пауля Мюллера в классе прозвали Рябой, она не рассматривала как издевательство. Принимая во внимание огромное количество прыщей у него на лице, это прозвище было совсем необидным. Пусть скажет спасибо, что никому не пришло в голову назвать его Прыщом. Это было бы, конечно, уж слишком, но, по правде говоря, для него в самый раз. Он это заслужил. Дело не только в том, что Ряба был жуткий зубрила — никогда не получал меньше четверки ни по одному предмету, за исключением физкультуры, конечно. Но больше всего раздражало то, что он был выскочка и лизоблюд. Что же тут удивительного, что одноклассники его невзлюбили. Большинство учителей тоже. Только Ребекка Таксус, казалось, была от него без ума. Она одобрительно кивнула сидевшему за первой партой Паулю, а затем обратилась к остальным:
— Кто изз васс воззьмет на ссебя труд объясснить класссу, как решшается эта нессложжная задача?
Ряба поднял руку.
— Хорошшо, хорошшо, Пауль, я знаю! — произнесла Пинки Таксус и вопросительно посмотрела на остаток седьмого «Б».
Никто из учеников не поднимал головы. Класс сидел почти неподвижно, внимательно изучая крышки парт. Как будто там было что-то такое, от чего ни один из них ни за что на свете не хотел отрывать глаз.
— Так, так, только не вссе вмессте, — издевательски проговорила Таксус. — Не могу же я сспроссить вссех одновременно! К досске пойдет… сскажжем…
Взгляд ее снова заскользил по классу и остановился на Франциске Турини. Франциска побледнела. А это кое-что значило, так как от своего отца-итальянца она унаследовала не только черные как смола волосы, но и очень смуглую кожу.
Лаура выдохнула. Фу-у — слава богу, обошлось!
Франциска начала медленно, с выражением полного отчаяния на лице подниматься со стула и уже сделала первый шаг к эшафоту, как Пинки Таксус вдруг передумала.
— Нет, Францисска, подожжди, — сказала она. — Твоя очередь ещще не пришшла.
Франциска была, несомненно, одной из «любимых» учениц Таксус. Пинки издевалась над ней как могла. Наверное, потому, что Таксус терпеть не могла пирсинг. А Франциска носила сразу два кольца: одно в правой брови, а второе — в носу. Хотя и без пирсинга Франциске скорее всего пришлось бы ненамного слаще. Ребекка Таксус умела превратить жизнь любого ученика в ад. И кому, как не Лауре, было об этом знать.
Взгляд Таксус нацелился на Лауру.
О нет!
Учительница как будто почувствовала страх девочки, потому что глаза ее загорелись странным огнем. Казалось, она не сомневалась, что нашла правильную жертву.
— Я, кажжется, ззнаю, кому мы досставим ссегодня это маленькое удовольсствие. Нашшей дорогой… Лауре! Пожжалуйсста, Лаура, прошшу!
Лауре стало плохо. Двойка по математике сегодня обеспечена.
Или нет!
— Эй, — зашептала Кая, пока Лаура медленно поднималась с места. — Все время смотри на меня, я буду подсказывать!
На подгибающихся, словно ватных, ногах Лаура подошла к доске. Учительница торжественно вручила ей кусок мела.
На Лауру пахнуло духами Пинки Таксус. Они источали приторно-сладкий аромат мускуса, к которому примешивался еще какой-то слабый затхлый запах, который Лаура в шутку окрестила «могильная плесень». Девочка вдруг вспомнила — тот же самый запах, пусть даже едва уловимый, витал вчера вечером в спортивном зале. Значит, это она, Ребекка Таксус, следила за ней и Перси во время тренировки. Оставалось только выяснить — зачем?
— Лаура, пожжалуйсста, — послышалось шипение Таксус, вернувшее Лауру к действительности. — Не исспытывай нашше терпение. Мы жждем правильного решшения.
Лаура судорожно соображала. Золотое правило, как же оно звучит? Надо каким-то образом отобрать нужные компоненты и составить их в правильную пропорцию. Хорошо бы еще знать, где здесь нужные компоненты и какая пропорция правильная. Лаура бросила растерянный взгляд на Каю.
Кая с готовностью кивнула.
— Так, значит, — сказала Лаура и вздохнула.
— Ужже хорошшо! — прокомментировала Пинки Таксус, и ядовитую иронию, прозвучавшую в ее голосе, не услышал бы только глухой.
— Сначала… э-э-э… сначала нужно составить отношение… — неуверенно протянула Лаура, на что Кая согласно закивала. — Отношение… шоколадных конфет…
Кая перестала кивать и демонстративно нахмурила брови. Что бы это значило? Правильно или нет?
— …И его мы умножаем на… отношение… отношение… э-э-э… девочек?
Кая в отчаянии закатила глаза, а Таксус посмотрела на Лауру и задумчиво улыбнулась.
— Оригинально, вессьма оригинально! — сказала она. — Но обычно девочки не всступают в отношшения друг сс другом.
Класс разразился дружным хохотом. Вонючка Макс ржал, как дикий осел, а Ронни Ридель хрюкал, как поросенок, не сводя насмешливых глаз с Лауры. Только Мистер Кул не повел даже бровью, он продолжал сидеть с невозмутимым видом, демонстрируя тем самым, как он далек от подобных детских шуточек.
Лаура почувствовала, что краснеет, и разозлилась сама на себя. Пошлое замечание Таксус на самом деле было не повод, чтобы краснеть!
— И что жже дальшше, Лаура? — продолжала издеваться Таксус. — Ты меня ззаинтриговала!
Лаура попыталась продолжить, но уже забыла, с чего начала. Как утопающий в поисках спасительной соломинки, она покосилась на Каю. Подруга делала ей какие-то знаки рукой, но Лаура не понимала, что та имеет в виду. Что это: два или, может быть, шесть? Что нужно делать: делить или умножать? Лаура не знала, а Пинки Таксус не унималась.
— Решшай жже наконец! — рявкнула математичка. — Мы напрассно теряем время!
Лауре не оставалось ничего другого, как действовать наугад. Вдруг повезет и задача решится сама собой. Ну а если нет, ничего не поделаешь. В любом случае это лучше, чем просто молчать. Она сделала глубокий вздох и продолжила:
— И все это… все это умножаем на… на…
Она замолчала и бросила Кае последний, отчаянный взгляд. Вдруг ее осенило, она как будто поняла, что показывала ей подруга. Шесть — ну конечно же шесть! Как она раньше не догадалась!
— Все это умножаем на шесть, — выпалила она.
Кая театрально сползла вниз по стулу, и Лаура поняла, что села в лужу. Она медленно подняла глаза на Таксус.
Но на лице учительницы не дрогнул ни один мускул. Ни улыбки, ни ядовитого смеха — ничего.
— Так, так, ззначит, на шшесть? — спокойно поинтересовалась она. — Не ссоблаговолишшь ли ты нам объясснить почему?
Лаура была в отчаянии.
— Э-эм… — начала она, но тут же замолчала, угрюмо качая головой.
— Так я и думала, — заявила учительница. — И ззнаешшь почему? Во-первых, вссе, что ты тут бормочешшь, лишшено вссякого ссмыссла. А то, что не имеет ссмыссла, мы, ссамо ссобой, объясснить не можжем, иначе это не было бы бесссмыссленно, не так ли? А во-вторых — во-вторых, у тебя хватает времени на вссе, только не на то, чтобы как сследует ззаниматьсся. Я права?
Лаура не отвечала. Что Пинки Таксус хочет этим сказать? На что она намекает?
— Поззволь мне дать тебе один ссовет, Лаура. Было бы горазздо лучшше, ессли бы ты побольшше ззанималассь, вмессто того чтобы сслонятьсся ноччью по территории интерната!
Ах вот оно что! Значит, Таксус каким-то образом стало известно, что Лаура делала прошлой ночью. Черт! Теперь точно настучит Шварцу! Но в ту же секунду девочку осенила другая мысль: если Ребекка Таксус действительно видела ее сегодня ночью в парке, значит, все, что произошло, ей вовсе не приснилось… Все это было, было на самом деле! И она ничего не придумала.
Лауру бросало то в жар, то в холод. Она не знала, радоваться ей или огорчаться. Мысли путались в голове. Только одно было ясно — она действительно одна из стражей Света!
Ничего себе!
Ребекка Таксус холодно смотрела на нее:
— Ты что, не сслышшала ззаявления Квин… э-э-э… доктора Шшварца, которое он ссделал вчера вечером за ужжином? Любое нарушшение режжима будет каратьсся ссамым жжесстоким образзом!
Лаура откашлялась.
— Я знаю, — тихо сказала она.
— Да? И почему жже тогда вссе равно нарушшаешшь?
Лаура молчала.
— Что жже прикажжешшь мне теперь делать? Расссказать обо вссем директору? Или на первый разз просстить? — Тут она повернулась к классу. — Как вы думаете — расссказзать директору или просстить?
В классе воцарилась гробовая тишина. Лаура робко смотрела на одноклассников. Найдется ли кто-нибудь, кто выступит против нее? Не исключено. Ряба, например, или Вонючка Макс. В них она ни капельки не сомневалась. И уж конечно, Каро Тиле. Каро точно имела что-то против нее, только она никак не могла понять почему.
— Итак, — проговорила Пинки Таксус, — кто зза то, чтобы я расссказзала директору. Поднимите руку!
К огромному удивлению Лауры, в классе не поднялось ни одной руки. Ряба, правда, порывался поддержать предложение Таксус, но сидевшая позади него Кая со всей силы треснула его кулаком по спине и так зло на него зашипела, что он благоразумно решил оставить эту затею.
Ребекку Таксус, казалось, удивила реакция седьмого «Б».
— Хорошшо, — не хотела отступать она. — Попробуем по-другому. Кто зза то, чтобы просстить Лауру?
Тринадцать рук мгновенно взлетели вверх. Ряба немного замешкался, но Кая снова влепила ему затрещину, и он поспешно последовал примеру остальных. Оказывается, он был не только выскочкой и лизоблюдом, но еще и трусом! И тем не менее класс единогласно проголосовал в пользу Лауры.
Учительница математики задумчиво кивнула.
— Ну хорошшо. Так ужж и быть! — С этими словами она подошла к Лауре почти вплотную и посмотрела ей прямо в глаза. — Ссчитай, что на этот разз тебе повеззло, — сказала она. — Но большше тебе не отвертетьсся! Я ссообщу руководсству интерната, и у тебя будут большшие проблемы. Яссно?
Лаура шмыгнула носом, но ничего не ответила.
Лицо учительницы исказилось от злости.
— Не сслышшу. Яссно или нет? — процедила она сквозь зубы, и голос ее звучал как шипение ядовитой змеи.
— Ясно, — тихо пробормотала Лаура.
— Прекрассно. Ззначит, мы поняли друг друга. Можжешшь ссадитьсся.
Лаура развернулась и пошла на место. Она уже почти дошла до своей парты, как Пинки Таксус снова остановила ее:
— Ах да, вот ещще что!
С замиранием сердца Лаура остановилась. Презрительная улыбка на лице Таксус не предвещала ничего хорошего.
— Надеюссь, ты понимаешшь, что зза ссвое потряссающее решшение не засслужживаешшь большше единицы? — спросила учительница издевательским тоном.
Лаура почувствовала, как в ней закипает злоба. Ну да, она не решила задачу. Но это еще не дает Таксус права так бессовестно издеваться над ней. Девочка сощурила глаза и с ненавистью посмотрела на учительницу. Ей пришлось взять себя в руки и как следует прикусить язык, чтобы не произнести вслух того, что уже готово было вырваться наружу: «Дура набитая!»
В этот момент произошло нечто невероятное. Лицо учительницы перекосила отвратительная, ядовитая гримаса, и она с ненавистью прошипела:
— Только попробуй ссказзать это всслух!
В голосе ее прозвучала угроза, а черные глаза злобно сверкнули.
«Странно, — подумала Лаура. — Как Пинки Таксус могла догадаться, какие мысли у меня в голове? Так не бывает! Это невозможно! Если только…»
В душу Лауры закралось ужасное подозрение.