Солнце медленно, но целеустремленно поднималось в небо.

Две руки нащупали друг друга на смятых простынях. Вопросительное, короткое пожатие.

Подтверждающий ответ другой руки.

— Я чувствую себя сонной, но помолодевшей, — сказала она и хихикнула, как девчонка.

— Веселая была ночь, — подтвердил он.

Сюзанна встала и поставила воду для кофе.

— Спорим, они до сих пор где-нибудь сидят и разговаривают, — крикнул Август в сторону кухни.

— А я и не знала, что ты такой злой.

— Ты вообще меня не знаешь.

— Это верно.

Август тоже встал и потянулся. Сюзанна разглядывала его краешком глаза. Август был бесстыдно молод. Что это ей взбрело в голову? Он по крайней мере совершеннолетний, абсолютно совершеннолетний, утешала она себя, и остаточный алкоголь наверняка способствовал этому.

— В принципе, — сказал Август и выпил стакан воды, прежде чем продолжить фразу, — я поэтов вообще ни во что не ставлю. Большинство стихов возникает только оттого, что у кого-то слишком мало секса.

— Большинство преступлений тоже, — парировала Сюзанна.

Август бурча с ней согласился. Он вообще чувствовал себя немного ворчливым. Вечно этот отчаянный поиск любви, сказал он вчера вслух и со вздохом Айше, когда они спустились с колонны Победы тайком от Альфреда и Лизи. Потом они залегли в парке и немного подремали. Поскольку в Берлине он больше никого не знал, он подался к Сюзанне, которая как раз выходила из своего офиса в приподнятом настроении. Она сперва повела его пообедать, потом привела к себе домой и в конце концов довела до греха.

— У Фреда и Лизи вряд ли большое будущее, — накаркивал Август, а потом, подмигнув, добавил: — Но вот у нас с тобой…

— Август, я тебе в матери гожусь!

— Но ты гораздо веселее моей матери.

Август пошел в ванную, потом они сидели на кухне и пили кофе.

— Сейчас выгуляю собаку, а потом ты отвезешь меня в Грюнбах, о’кей?

Сюзанна засмеялась:

— Август! Мне нужно работать. Я не могу отвезти тебя в Грюнбах. Я сейчас занята тем, что спасаю свое издательство!

— Да, ты отвезешь меня в Грюнбах. Отправишь книгу в типографию — и все дела.

— У меня и машины-то нет.

— Это твои проблемы.

— Езжай на поезде.

— На поезде мне понадобится три дня.

— Тогда попроси Лизи.

— У нее, может быть, другие заботы. Кроме того, это ты заварила нам всю эту кашу!

— Я куплю тебе билет на самолет.

— И ты думаешь, я посажу свою собаку в клетку и сдам в багажное отделение?

— Я знаю, что делать. Я позвоню Бассаму.

— Бассаму?

— Это один из наших авторов и шофер такси.

— Надеюсь, водит он лучше, чем пишет.

— Он выдающийся писатель! Иначе не печатался бы в моем издательстве.

— Тогда почему ему приходится водить такси?

— Потому что печатается в моем издательстве.

— И на твою бумагу мы изводим наш лес.

— Он с тебя недорого возьмет.

— Это с тебя он недорого возьмет.

Когда Август с собакой вернулся с прогулки, Сюзанна уже приняла душ и оделась.

— Бассам приедет через полчаса, — сказала она.

— Надеюсь, он веселый, твой Бассам, — проворчал Август.

— Уверена, вы оба не соскучитесь.

Они стояла на террасе квартиры Сюзанны между лавровым деревцем и кустиками розмарина, смотрели на зеленые кроны деревьев, хлебали воду из одной большой бутылки на двоих и признались, что обоим любопытно, как там дела у Лизи с Фредом.

— Я просто позвоню Фреду, — сказала Сюзанна. — Я и без того хотела ему сказать, что стихи его хороши. Да что там хороши, они просто потрясающие.

Она поставила мобильник на громкую связь, набрала номер и стала держать между собой и Августом.

— Это автоответчик Альфреда Фирнайса. Пожалуйста, не оставляйте сообщения. Я не перезвоню.

— Ну, ясно, — сказала Сюзанна. — Придется самим выдумывать их историю.

— Так или иначе, — с улыбкой сказал Август, — но как есть, так и есть.