В 1921 году здоровье Ленина ухудшилось. 3 апреля 1922 года Пленум ЦК партии назначил Сталина Генеральным секретарем. Задачей Генсека определили — координировать работу сложного партийного аппарата. В.М.Молотов и В.В.Куйбышев были назначены его помощниками.

Фактически Сталин стал руководителем партии большевиков, являясь членом ЦК, Политбюро, Секретариата — тесно взаимосвязанных органов, контролирующих все стороны жизни партии.

После XI съезда партии Ленин почувствовал себя совсем плохо. 26 мая 1922 года у него случился инсульт с частичным параличом правой стороны и потерей речи. Народ был потрясен случившимся. На протяжении столетий русский народ всегда видел в одном человеке своего властелина, олицетворяющего в себе правительство и государство. Для него Ленин был царем, народ нуждался в нем.

Страшным ударом это было и для партии. Он ее создал, она с ним ассоциировалась, и считалось, что без него не может быть и партии. Кому-то одному, как бы своему заместителю, Ленин власть не доверил. Он просил Зиновьева, Каменева и Сталина обеспечить коллективное руководство в Политбюро. Зиновьев в это время был главой парторганизации Петрограда, Каменев — возглавлял парторганизацию Москвы, Сталин — руководитель и организатор партаппарата. Троцкого не включили в это «коллективное руководство», опасаясь его диктаторских замашек и склонность к провокационным оппозиционным выступлениям.

Ленин к осени поправился и вернулся к работе, но он сильно изменился. И до болезни он проявлял себя, как самодержавец, то теперь стал более сварливым, придирчивым и непредсказуемым. Судьбе было угодно распорядиться, чтобы он уничтожил царский режим, возглавил революцию, начал строить новое общество, и вдруг — поделиться властью с кем-то… Он на это не рассчитывал и не думал. От жадности он даже заместителя не имел и никого вместо себя не подразумевал. Наоборот, он написал так называемое завещание, в котором всех представил неспособными к руководству партией вместо него. С болезнью он понял, конечно, что власть уходит из рук и он не сможет к ней вернуться никогда, как бы члены Политбюро не оберегали его от работы, но он ничего не сделал, чтобы оставить после себя преемника. В таком сложном экономическом и политическом положении находилось государство, а он, властолюбец, побоялся кого-то подготовить и передать ему власть спокойно, без передряг.

Власть Сталина в это время укрепляется, авторитет его среди членов ЦК расширился. Он занимался созданием национальных союзных республик и объединением их в единое государство — Союз Советских Социалистических Республик. 30 декабря 1922 года на I Всесоюзном съезде Советов было принято историческое решение об образовании нового государства. В апреле 1923 года Сталин имел большой успех на XII съезде партии. Он поддержал предложение Ленина увеличить количественный состав ЦК, чтобы усилить контроль над Политбюро. Это позволило ему провести в состав ЦК своих единомышленников и этим самым укрепить свое влияние в ЦК. Слияние Рабкрина и ЦКК дало ему возможность опираться на партработников, которым он доверял. Сталин поддержал нэп, и съезд осудил тех, кто звал пойти в кабалу к Западу и на его подачки строить социализм.

21 января 1924 года В. И. Ленин умер, так и не указав своего преемника. Эмоциональная тревожная волна охватила страну. Глубокое религиозное чувство русских нашло выражение в погребальных песнях, стихийно родился культ Ленина. Настроение народа отразилось в решениях ЦК. Годовщина смерти объявлялась днем траура. Петроград переименовали в Ленинград. В Москве и других городах устанавливаются памятники вождю. Было решено бальзамировать тело Ленина и соорудить Мавзолей у Кремлевской стены на Красной площади. В газете «Правда» Бухарин выступил со статьей «Осиротевшие». Троцкий находился на Кавказе и счел для себя нужным не присутствовать на похоронах. В обращении ЦК звучали те же интонации и выражения о вожде мирового коммунизма, любви и гордости международного пролетариата…

Особое впечатление на народные массы произвела прощальная речь Сталина на траурном заседании II Всесоюзного съезда Советов 26 января… Эта клятва верности и преданности партии Ленина, коммунистическая по терминологии, была православной по духу, вызывала в памяти повторы и ритмы литургии. Партийным руководителям-евреям речь казалась театральной и фальшивой. Но другим руководителям, а особенно народным массам, поэзия и музыка православной службы были понятны и являлись частью их жизни.

«Товарищи! Мы, коммунисты, — люди особого склада. Мы скроены из особого материала. Мы те, которые составляем армию великого пролетарского стратега, армию товарища Ленина. Нет ничего выше, как честь принадлежать к этой армии. Нет ничего выше, как звание члена партии, основателем и руководителем которой является товарищ Ленин… Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам высоко держать и хранить в чистоте великое звание члена партии. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним твою заповедь!.. Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам хранить единство нашей партии как зеницу ока. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним и эту твою заповедь!..»

Сталин, конечно же, искренне верил Ленину, искренне оберегал его во время болезни, искренне произносил клятву вождю. Он глубоко уважал Ленина — толкователя марксизма, руководителя, создавшего партию, сумевшую захватить власть. Но близкие товарищи — Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин и другие — впоследствии стали говорить о неискренности Сталина, ибо Ленин к нему последнее время неуважительно относился. Сами они были не искренни — это точно. А так называемое завещание Ленина, за которое стали выдавать последние письма и записки Ленина — не что иное, как просто стремление желаемое выдать за действительность. Правильно Троцкий в воспоминаниях своих утверждает, что никакого завещания не было. Властолюбец Ленин, даже умирая, не смог допустить, что кто-то, а не он будет властвовать в стране. Правильно Сталин на Пленуме ЦК в октябре 1927 года ответил всем, кто спекулировал этим завещанием в своих нападках на него: «Характерно, что ни одного слова, ни одного намека нет в «завещании» насчет ошибок Сталина. Говорится там только о грубости Сталина. Но грубость не есть и не может быть недостатком политической линии или позиции Сталина… Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию…»

Поведение Ленина в последние месяцы его жизни глубоко обижало и удивляло Сталина. Прослужив верой и правдой Ленину и делу большевизма двадцать лет, он десять лет работал совместно с Лениным как член ЦК партии. Иногда он выражал несогласие, как Троцкий и другие. Но он имел свою точку зрения. Ленин никогда не предъявлял ему обвинений. Их отношения основывались на доверии и преданности общему делу, он никогда не думал сместить Ленина или подорвать его авторитет. А наградой за преданность оказалась злобная кампания, направленная на подрыв его положения в партии. Для Сталина это казалось страшным предательством.

Именно общаясь с Лениным и его соратниками по загранице, Сталин во многих принципах отступил от своей природной нравственности. Многие исследователи представляют Сталина чуть ли не родившимся со звериным оскалом. Но это ведь не так. Так зачем же ерничать? Почему так предвзято трактовать его детство, революционную деятельность, выдавая обычные ошибки за коварство и карьеризм прямо с пеленок? Нет. Сталин как раз и увидел в рядах партии революционеров-профессионалов коварство, предательство и жестокость. И в этой атмосфере стали развиваться его отрицательные черты. Среди партийцев никогда не было постоянного доброжелательного отношения друг к другу — всегда скрытое или явное злобное соперничество, зависть, низкая политическая культура, невежество, грубость. Сталин, воспитанный на религии христианства, отверг ее и начал постигать в рядах партии навыки «экспроприации» чужого богатства. Кстати, по указанию Ленина проводилась эта «экспроприация». Ленину за границей надо было на что-то жить, надо было на что-то содержать целую армию революционеров-профессионалов, издавать газеты, путешествовать по Европе. Сталин верил в Ленина, как в Бога. Он отступает от веры в Бога, от его заветов — не убий! не укради! — и переходит в веру в Ленина, не в марксизм, а именно Ленина. И был верен ему. Это Ленин его предал. Склоки, сплетни, высокомерие — вот атмосфера среди «ленинцев», лицемеров и предателей, которые тут же стали претендовать на роль Ленина. Сталин взялся создавать культ Ленина, поддерживать и развивать его, чтобы не дать этим интеллигентам заплевать Ленина, затереть его, принизить его роль в революции и не вознести себя выше небес. Сталина даже они упрекали в том, что он начал кампанию по созданию культа Ленина, но культ этот возник как стихийное выражение чувств народа. Просто Сталин понимал народ и поддержал его в этом чувстве.

«Православное учение оставило глубокие корни в нем. Хотя он не был верующим, но и не был до конца атеистом. Сталин верил в судьбу. Была какая-то религиозность в его вере в большевизм и Россию», — пишет Ян Грей.

После похорон Ленина тройка — Зиновьев, Каменев, Сталин — продолжала коллективное руководство, и никто из нее не предпринимал попытки сделать открытый шаг к принятию руководства на себя. Коллективное руководство считалось идеальной формой руководство, но ненадолго. Зиновьев считал себя преемником вождя, так как он был при жизни Ленина в более дружеских отношениях с ним. Это был высокий, крупный мужчина, очень способный оратор. Каменев — красавец бородатый — тоже был способным человеком, но с очень мягким характером. Рыков — председатель Совнаркома после Ленина — был сильной личностью, его любили члены партии, но преемником никак не считали. Троцкого не любили, за редким исключением, почти все, кто с ним работал. Признавали его способности все, но боялись его, как возможного Бонапарта, способного уничтожить революцию. Боязнь Троцкого заставила Зиновьева и Каменева объединиться в борьбе против него.

«Сталин в то время не считался соперником! — пишет историк и биограф Сталина Ян Грей, — Ненавязчивый, спокойный, скромный, он был партработником, отвечающим за организационные и административные вопросы, к нему очень легко было попасть на прием, он внимательно и терпеливо выслушивал посетителей, спокойно попыхивая своей трубкой. Терпение его было огромным, за что ему были благодарны многие члены партии. Он был очень сдержанным, немногословным человеком, который всегда выполнял то, что обещал. Только изредка Сталин делился своими впечатлениями и мыслями с ближайшими друзьями. Он в большей мере обладал талантом немногословия и в этом отношении был уникальным человеком в стране, в которой все слишком много говорили. Во время гражданской войны он нес на своих плечах большую ответственность, подвергая жизнь опасности, и за это партия оказала ему доверие. Он был справедливым и жестоким, но не таким грубым, как Ворошилов и Буденный. Он воспринимал критику с чувством юмора и, даже, борясь с оппозицией, был менее суров, чем Ленин или Зиновьев. При обсуждении вопросов на Политбюро он всегда стремился к нахождению приемлемых для всех решений. Даже Троцкий отзывался о нем в то время как о «храбром и искреннем революционере».

До 1921 года он не предъявлял прав на лидерство. Был горд, легко поддавался раздражению, но не имел личных амбиций. После отхода Ленина от дел у него, как и у многих других, появляются мысли о будущем партии где-то в 1922 или в 1923 году. Сталин серьезно стал думать, что ему необходимо взять руководство на себя в интересах будущего партии и коммунистической России. А, приняв такое решение, он добивался своей цели настойчиво, методично, упорно».