Марианна ФРОЛОВА

ПРОБЛЕМА КОНТАКТА

Актеон бежал в синеватой утренней тени, а впереди бесшумно неслись псы. Прохладная листва мимолетно касалась горячих плеч, Актеон едва поспевал за псами - и любовался ими серым и пестрым, быстрым и молчаливым, и испытывал гордость: у кого из молодых охотников есть такие - пройди хоть до самх Дельф? Разве что у самой Артемиды... Тут он сбился с ноги и суеверно коснулся, пробегая, ствола Липы-охранительницы, чтобы оградила от дурных мыслей. Хуже нет - вызвать завистливый гнев Девственницы! Ибо однажды, в такое же ясное утро, она с близнецомАполлоном расстреляла без пощады всех детей несчастной Ниобеи - как говорят, за неосторожные слова матери. Такова логика богов.

И было еще нечто неизмеримо хуже самой казни: говорили, будто внезапное исчезновение убитых лишило их погребального обряда, а мать горестного права оплакать детей.

Но в такое не хочется верить. Потому что если это правда, то мало найдется богов более жестоких, чем юная богиня охотников и охоты, а знaчит - и Актеона.

Юноша помотал головой. Эти мысли... Должно быть, из-за них утро потемнело, а быстрота и ловкость послушного тела перестали приносить радость.

Он замедлил бег, потом остановился. Псы скрылись, только покачивалась задетая ветка. Звенящая тишина висела над миром - даже птицы замолкли. В неясной тревоге посвистал; заслышав собачий топот, повернул к Липе. Псы пронеслись стремглав, встали, часто дыша, свалив до земли языки, одинаково наклонив веселые морды.

Глядели в ожидании. Актеон опустился наземь, прижался спиной к теплому стволу, отвернулся. Псы переглянулись, сглотнули, вытянулись у ног - слева и справа, уложив морды на лапы, насторожив уши. Готовые ко всему. Юноша улыбнулся, протянул руку, бессознательно пытаясь вновь вызвать в себе незамутненную ясность утреннего бега, прогоняя опасные мысли. Но рука упала, не коснувшись Пятнистого, он зажмурился - и тотчас увидел знакомую статую Артемиды, что у горного алтаря. Холодноликая, как философ, плоскогрудая, как подросток или амазонка, с сухими и мускулистыми ногами юноши-эфеба, она стояла, подняв руку к заплечному колчану, на секунду замерев в беге.. Странно что ее изображают с колчаном - ведь говорят, ее карающие стрелы незримы, а в охоте на косуль и ланей ее увлекает не стрельба, а погоня она догоняет их, рывком за рога швыряет на землю Звери падают мертвыми, а богиня уходит прочь, она охотится не для добычи - ради забавы. Может, потому крупной дичи становится все меньше в окрестных лесах, как говорят старики. Актеон похвалил себя за то что выучил собак без колебаний бросаться по свежему оленьему следу не дожидаясь хозяина а лишь изредка подавая голос Бывало, приходилось бежать до полудня, пока он их настигал И если не считать вылизанной крови из порванного горла, псы ни разу не тронули добычу но с великим нетерпением ждали, когда Актеон. громко похвалив их, начнет свежевать оленя, бросая им потроха. Потом юный охотник тщательно, по правилам расчленял тушу, отделяя часть, положенную для жертвоприношения Он припомнил все жертвы, что приносил к алтарю Артемиды после удачной охоты - щедро со страхом и благоговением. А четвероногие помощники его, если по правде, крупней и красивей тех, что изображены у ног богини и наверняка умнее Актеон вскочил в смятении - и тотчас вскочили псы Нет не будет сегодня удачи! Эти странные скверные мысли, они приходили и раньше, но никогда - на охоте Разве может человек судить о богах? Можно их почитать стараясь при этом не вызвать на себя их губительного внимания Потому что "и милость богов убивает" как говорил старый Тирон-учитель Зажмурившись, Актеон попросил прощения у богини - на случай, если она слышала его мысли. Шепотом, с горящими ушами обругал псов для богини. Чтобы не причиняла им зла.

Но в любви убеждать Артемиду не стал. Девственница не нуждается в ней - только в страхе и поклонении. А странно все-таки. Если скульптор Дорион что высекал статую, видел богиню - как он уверял за чашей неразбавленного вина на празднике Вакха - то она, да не оскорбит ее такое сравнение, больше всего похожа на девочку-подростка.

А они ведь мечтают о любви. Актеон покраснел от удовольствия, вспомнив, как две девочки торжественно и смущенно увенчали на том же празднике венком из виноградных лоз его - самого красивого из сверстников и как блестели у них глаза... Нет, так невозможно.

Еще немного, и он погиб. Нужно омыться в Священном источнике, нужно отогнать от себя наваждение хульных мыслей; или его настигнет гнев богини, и хорошо, если только его. Псы смотрели, переминались, ждали малого знака. Пятнистый застенчиво тронул ладонь лепестком языка. Актеон со сдержанной лаской провел пальцами по теплым лбам - псы взвизгнули от восторга - он гикнул, и бег возобновился.

Серый и Пятнистый по временам рагэм останавливались у свежего следа, оборачивались на Актеона, и всякий раз юноша замирал на миг от гордости и удивления их красотой, силой и преданностью. Он помнил их полуслепыми и дрожащими щенками, которых Тирон - общий хозяин ученика-подростка и драгоценных прекрасных охотничьих псов, известных по всей Элладе, - вынес из дому на обрывке шкуры: вынес брезгливо, ибо от них уже пахло смертью Они заболели той хворью, которая часто бывает у молодых собак, но от которой редко умирают.

Но тут - щенки были слишком малы, а болезнь чересчур тяжела.

Актеон и сейчас помнил, как гулко и вдруг у него забилось сердце, когда он попросил у Тирона щенков. До того он и не думал ни о чем подобном: обученная собака стоит столько золота сколько весит, а щенков надо суметь обучить. Но теперь Актеон умел немного: Тирон не очень охотно учил, зато его ученик прилежно учился. Если выходить их... Тирон, кажется, не понял. Потом раскрыл глаза. Ты хочешь отнять их у Гекаты? Смотри - их жизни уходят Они не могут есть.. Мокрые шкурки, худые тельца стиснутые челюсти. Актеон бережно взял их. Пошел на луг, присел на корточки перед старой козой.

Побрызгал теплым густым молоком. Почти ничего не попадало им в рот, но должно быть, все-таки попадало! Челюсти одного дрогнули, кончик языка пробился сквозь них и слизнул каплю. Другой трудно с усилием глотнул. Актеон перевел дыхание. Поднял щенков, перенес к себе: тщательно вытерев, завернул в теплый сухой мех. Им пришлось заново учиться лакать, когда судорога наконец отпустила сомкнутые челюсти... Актеон был плохим учеником эти дни, но Тирон его не трогал. Все в этом мире свершается по воле богов. И если выжили полудохлые звереныши, вернувшись в земные леса из охотничьих угодий Гекаты,- значит, так пожелала Геката. И лучше не подходить к таким щенкам Тирон не пытался отобрать их у мальчишки, и правду сказать, ему не пришлось пожалеть об этом Дичь от Актеона, слава псов и рассказы о его, Тирона, великодушном подарке возвышали его в глазах соплеменников а другие щенки - слава богам! - росли здоровыми и весили много...

Тропа кончилась. Псы бросились в ноги Актеону и заскулили: должно быть, опять след. Он споткнулся, выпрямился, еще ускорил бег, и с размаху влетел в маленький пруд - укромный, округлый, почти скрытый в зарослях, как кроткий птичий глаз в зелени леса. Вода ознобила и на миг ослепила бегуна. Он встряхнул головой и бессознательно улыбнулся. Замер на мгновение - и удивился тишине: почему не кричат птицы? И где псы? обычно они топтались на берегу, припадая к воде нервно поскуливая и позевывая - звали назад, и щенячий страх могучих зверей перед безобидным купаньем всегда смешил Актеона. Он бы легко отучил их от этого страха, если бы не опасение осквернить Священный источник. Но сейчас псов не было. Охотник растерянно огляделся. Как же он не заметил! От противоположного берега, наполовину в воде как и он, сердито обернулась на шум девочка подросток. Или - девушка. Или.. Нет, это конечно очень юная девушка: но как странно шутит над нею густая тень! На миг показалось: такое лицо могло быть у богини. Гневной богини. Только за что гневаться? Разве Актеон прервал ее беседу с возлюбленным или другом? Нет Рядом не было никого - если не считать черного плоского зверька в ее ладонях, глухо ворчащего раненого или уми ра ющего: из тельца торчала стрела.

Необыкновенная, впрочем, стрела - без оперения, тонкая и блестящая. Невиданная Юноша было встрепенулся, удивленный и задетый (что за новый зверь и новое оружие, незнакомые ему, охотнику?) хотя тут же и рассмеялся с облегчением. Без сомнения, солнце и тень продолжали играть с ним, солнце и тень, веселые обманщики, но Актеон не так простодушен, чтобы поверить, будто встреченная девочка могла на самом деле одним быстрым движением ладони затолкнуть стрелу внутрь зверька, чтобы он замолчал. Не в этом даже дело, что хладнокровно добивать - не по-женски: "колчан" слишком маленький!

Да и был ли на самом деле черный ворчащий зверек?

Актеон провел рукой по глазам и шагнул к середине пруда, уходя из слепящего солнечного пятна. Девушка сейчас же отступила, сильно плеснув водой, выставив перед собою руки (пустые) и не спуская с него глаз.

Так вот в чем дело! Она просто боится его. Боится чужого: хоть это смешно и странно в таком месте и в мирный год Олимпиады.

Или же - как это? - стесняется. Дичится. Должно быть, она из дальнего, глухого поселения, где росла замкнуто и не привыкла, как Актеон, с малых лет видеть множество сверстников обнаженными на купанье, в играх и в беге. Пожалуй, она даже стыдится своей наготы, а уж это и вовсе глупо: можно стыдиться, если тело нездорово или несовершенно - но ей... Актеон широко улыбнулся, глядя с искренним восхищением: если, как это ни странно, девочка еще не знает о своей красоте - пусть убедится, что привлекательна и желанна для мужского взгляда.

Он уже открыл было рот, чтобы сказать: радуйся!- и спросить, чья она дочь, и не обещала ли кому-нибудь войти в дом женою - но тут некая странность во взгляде встреченного существа остановила его и сковала язык. Взгляд этот - жесткий, прямой, без тени наивности, робости или кокетства не детский, не девичий, не женский. Она не дичится, вдруг понял юноша, она ... брезгует им.

Осознав это, Актеон вспыхнул от обиды: теперь уж и подавно он не опустит глаза и не уйдет: у этой гордячки нет причин презирать лучшего из молодых охотников Эллады!

Та, напротив, отвела глаза и усмехнулась Нехорошо усмехнулась. Как мот бы... как мог бы враг, найдя подходящее оружие. Мурашки побежали по губам Актеона: он обернулся к тропе, куда смотрела она. Там, наконец, появились псы. Но что это? Псы лежали, неловко и нелепо распластавшись, прижав к земле морды и подобрав под брюхом хвосты, и было отсюда видно, как крупной дрожью ходили их тела, и солнце пятнало прилипшие к мокрым бокам шкуры. Никогда, никакой зверь и никакая болезнь - и даже гроза... Да что же это?!

Девочка... Актеон оглянулся со страхом, и этот страх вдруг перешел в ужас. Ужас вынес его из источника, пронес мимо порченых псов, прогнал по тропе. От ужаса, не иначе, сердце его колотилось, а тело взмокло, как после долгих часов бега, пот капал с него, как с утомленного старика, и пах зверем. Зверем Артемида!- все кричало в нем. За что? За мысли?

Или за взгляд? Источник... Священный источник. Вот почему Священный из-за нее. Но ведь он не знал Ничего не знал. И - за такую малость? Не может быть!,. Но сильнее и сильнее пах зверем пот, и закинутую голову сводило судорогой, и лоб раскалывался от боли, а сзади послышался мерный топот и азартный лай бегущих следом псов. Не обрадовался их освобождению Актеон и не остановился: ринулся из последних сил, спасая не себя - их. Знал Актеон, лучший из молодых охотников Эллады, что собаки доверяют зрению носа больше, чем зрению глаз, но все-таки доверяют и глазам. Пусть догонят его, когда превращение свершится. Пусть нос и глаза говорят одно - когда Пятнистый рванется к горлу, а Серый перекусит хребет оленю.

Да не постигнет их, неповинных раскаяние в невольном убийстве.

То существо, которое простодушный Актеон (теперь уже разорванный собственными псами) принял за Артемиду и которое до известной степени было ею, очень быстро выбросило из мыслей устраненную помеху. В самом деле, заминка была ничтожной: вода ничуть не повредила герметичный передатчик, да и сеанс связи к моменту появления туземца был, по сути, завершен. Тем большее удивление и даже тревогу вызвала в нем (в ней?) собственная реакция - почти эмоциональная в своей внезапности, слабой мотивации и явной чрезмерности. Да. Безусловно, инцидент не стоил таких энергозатрат: достаточно было стереть у живой помехи ничтожную часть оперативной памяти. Или просто напугать одним мифом стало бы больше. Или. пусть даже и трансформировать - но с пользой для дела! Не странно ли, что столь элементарные вещи даже не пришли в голову в тот момент Неужели эмоциональность заразна?..

Эмоция! Это скверное и смутное понятие - чисто местное. Как и поговорка "с кем поведешься. " Существо - девочку-подростка -если смотреть со стороны,- передернуло от отвращения, когда она вспомнила взгляд молодого туземца: он принял - посмел принять!- ее за самку своего вида, и смотрел соответственно. Правда, это говорило о совершенстве конспирации, так что реакция туземца была как раз адекватной. Чего никак нельзя сказать об ее собственной.

Да, нехорошо. Несомненный срыв. Впрочем, почти закономерный... при столь долгой рутинной работе. А ведь какой удачной поначалу казалась маска богов местного пантеона! В действительности же число степеней свободы не увеличивалось; боги туземцев, как и они сами, ограничены их двуполостью и эмоциональностью. К сожалению, эти качества невозможно моделировать в рамках собственной психики исследователей. Вотрткуда сложности в общении с туземцами, из коих главная - непредсказуемость их реакции на элементы Контакта.

Видимо, есть вещи, которые даже наиболее развитые из них воспринять не в состоянии, и с трудом прощают даже своим богам.

Да вот - пример, совсем свежий. Биологам для изучения, помнится, каких-то аспектов местного (надо сказать, на редкость дикого) способа воспроизводства понадобилась серия экземпляров чистой линии в широком возрастном интервале. Семь пар разнополых близнецов, произведенных на свет одной и той же туземкой по имени Ниобея, представлялись вполне подходящим вариантом. Естественно, объекты были обездвижены и изъяты. Совершенно безболезненно!

Хотя, к сожалению, на глазах у старухи. Но кто же мог предвидеть столь бурную реакцию на это почтенной аборигенки и ее соплеменников? Для всех животных в мире взрослый детеныш - чужой...

Нет, если вдуматься, весь Эксперимент бессмыслен. Хуже того бесперспективен. Столько лет по здешнему календарю, и столько материала поставлено за эти годы! А все выводы биологов сводятся к тому, что: а) двуполость свойственна всем высшим формам здешней жизни; б) чем выше эволюционный уровень вида, тем теснее эта двуполость связана с эмоциональностью. Известно также, что виды здесь эволюционируют быстро; но благодаря или вопреки двуполости - тут ясности нет. Биологи склонны полагать, что - благодаря, и при этом ссылаются на "специфику" местной биосферы вообще и ноосферы в частности... Чепуха все это. Биологи сидят там, наверху; понастоящему видят проблему только полевики - их группа, из лагеря на Олимпе. Как может помогать развитию разума вида в целом то, что мешает и мешает чудовищно!- интеллектуальному развитию индивида? Эмоциональность. Двуполость. Что здесь причина, а что следствие - неважно; но совершенно очевидно, что разум, зараженный эмоциями, дефектен по определению. А это значит: продолжение Эксперимента непродуктивно, а Контакт принципиально недостижим!

Надо будет поточней сформулировать и логически выстроить развернутый рапорт, чтобы он показался вполне обоснованным как коллегам-полевикам, так и Совету Биологов...

Должно быть, вывод о невозможности Контакта был и в самом деле достаточно убедителен, потому что боги - всемогущие и наивные, жестокие и самоуверенные в своем эмоциональном невежестве боги - действительно покинули свой экспедиционный лагерь на Олимпе. Хотя, в силу сложности прохождения служебных документов, это произошло через много лет после гибели юного охотника Актеона...