Первое, что мы отмечаем в любом человеке, — мужчина это или женщина. И никогда об этом не забываем! Имя, номер телефона, профессия, политические взгляды — все это может ускользнуть из памяти, но пол индивида — ни­когда. Это мы знаем, даже если буквально больше ничего о человеке не знаем. Когда ребенок рождается, первый воп­рос, который мы задаем: «Мальчик или девочка?»

Все, что так глубоко укореняется в нашем восприятии, привычках и памяти, должно быть важным. Однако еще несколько десятилетий назад пол публично не обсуждался. Даже сегодня, хотя наше отношение значительно либера­лизовалось, цензура по-прежнему контролирует основные средства масс-медиа в отношении секса.

Природа этой цензуры меняется от одного общества к другому. В Европе многие кинофильмы делаются в трех вер­сиях: стандартная европейская, несколько более вольная для Латинской Америки и очень строгая для Соединенных Шта­тов. Внутри этих различий существуют и другие. Например, в иностранных фильмах гораздо больше обнаженных тел, чем в американских, но гораздо меньше поцелуев.

 

Обычаи островов

Чем шире пропасть между культурами, тем заметней от­личия в отношении к сексу. Пока Вторая мировая война не превратила острова Тихого океана в поле сражений и тем самым пустила их по западной культурной орбите, острова эти были раем для антропологов. Наше общество относи­тельно мало влияло на них, и сексуальная практика на не­которых из этих островов поразительно отличалась от на­шей. Когда впервые была опубликована книга Маргарет Мид «Достижение совершеннолетия в Самоа»[3]Маргарет Мид (1901—1978) — антрополог и этнолог. Занималась исследованием поведения детей, взаимосвязей между культурой об­щества и психологией личности. Особенной известностью пользо­вались ее исследования первобытной культуры. Указанная Фром­мом книга впервые была опубликована в 1928 году. — Прим. перев.
, читатели Соеди­ненных Штатов узнали, что подросткам, мальчикам и де­вочкам, не только не запрещают заниматься сексом, напро­тив, их побуждают это делать. Такое поведение одобряется. В то время в нашей стране родители седели не от возраста, а из-за тревоги по поводу сексуального поведения своих детей-подроетков.

В зависимости от предубеждений читателей в этой обла­сти самоанские откровения зачаровывали или отталкивали, но возникало и множество вопросов. Что происходит с не­законнорожденными детьми? Какой брак может возникнуть на основе такого общества? В какой степени распростра­нен промискуитет, насколько сексуально свободна женщи­на? Читателей поразило, что в результате ранних отноше­ний дети почти никогда не рождаются, а неверность в бра­ке на Самоа практически неизвестна. Многие примитив­ные племена находят добрачную сексуальную деятельность приемлемой как для девочек, так и для мальчиков, но не­верность в браке карают смертью, которой иногда предше­ствуют самые изощренные пытки. В древние времена нару­шителей супружеской верности забивали камнями насмерть.

Каждое общество пытается по-своему справиться с мощ­ными сексуальными порывами.

К незаконнорожденности проявляется особое табу, кото­рое не разделяется культурами, даже близкими к нашей. Са­мый большой позор на долю женщины выпадает в случае рож­дения внебрачного ребенка. Это считается настоящей ката­строфой. Однако в соседнем Пуэрто-Рико до последнего вре­мени, а в некоторых частях острова и сегодня дети очень ча­сто рождаются вне брака, и общество выработало разумный и человечный подход в отношении такого события.

Несколько лет назад в больнице святого Луки я осмат­ривал младенца, забота о котором требовала некоторых пе­ремен, и не мог понять, кто родители ребенка. Двое из при­сутствующих были очень молоды: мальчик и девочка в са­мом начале подросткового возраста, а третий — взрослый мужчина. Казалось, никто из них не может быть родителем младенца. Наконец, я спросил их, и мужчина ответил:

— Я дедушка. Вернее, не дедушка, а отец.

Это лишь усилило мое непонимание, и тогда он объяснил, что отцом ребенка является мальчик, его сын. Девочка — мать младенца, но не жена мальчика.

— Они слишком молоды, чтобы пожениться, — серьез­но говорил отец-дедушка. — Мы не позволили им поже­ниться, но они живут с нами, и мы заботимся о младенце.

В этом не было никакого стыда. Очевидно, мальчик и девочка были слишком молоды для брака, но биологически достаточно созрели, чтобы иметь ребенка. Глава семейства взял на себя ответственность за всех троих, и в результате всем участвующим это приносит пользу. Такова была рас­пространенная практика в Пуэрто-Рико, причем многие дети даже не знали, кто их биологические родители. Но роди­тельская забота и родительская любовь у них была. Их не преследовала печать позора, и никакого вреда не причиня­лось ни им, ни их слишком молодым родителям.

Такая организация возможна в больших семьях, пред­ставленных сразу несколькими поколениями. Подобные семьи распространены в Пуэрто-Рико и в других культурах. Да и в нашей культуре совсем недавно тоже существовали

такие семьи, однако мы вряд ли можем вспомнить время, когда незаконнорожденный ребенок не считался позором.

Что же это за могучая сила, с которой приходится счи­таться каждой культуре на протяжении всей истории? Что такое секс, ведущий к такому количеству и разнообразию методов подавления, цензуры и табу?

Конечно, мы понимаем, что нам нужно не просто зна­чение слова. Словарь в этом отношении поможет нам не больше, чем в таких словах, как красота, истина или лю­бовь. Все это не просто слова. В них, скорее, природа кон­цептов, поэтому их значение нужно устанавливать во всем теоретическом контексте их использования.

 

Что такое секс?

Зигмунд Фрейд определял секс как использование тела для получения удовольствия. Это определение включается в общую структуру учения Фрейда о важности ранней фи­зической жизни ребенка. Фрейд видел в младенческой ве­гетативной деятельности: еде, сне, выделениях — первое удовлетворение, получаемое ребенком.

Эти телесные радости, которые предшествуют более поздним генитальным сексуальным удовольствиям, тесно с ними связаны, и потому с практической точки зрения их можно рассматривать вместе. По существу, это означает, что все сенсорные удовольствия, которыми мы наслажда­емся, настолько сходны с сексуальными, что их можно на­зывать одним и тем же словом.

Это будет означать, что женщина, примеряющая мехо­вое манто, длинными ласкательными движениями прово­дящая рукой по поверхности меха, наслаждающаяся его текстурой, испытывающая наслаждение каждым нервом кончиков пальцев, испытывает сексуальную реакцию. Ре­бенок, приканчивающий шоколадное пирожное и прижи­мающийся лицом к тарелке, чтобы подобрать последние сладкие крошки, роскошествует в чисто физическом, а сле­довательно — в сексуальном наслаждении.

На более утонченном уровне гурман держит в руках хру­стальный бокал с вином, изучает его цвет, водит бокалом перед носом, принюхиваясь к аромату, отпивает, перека­тывает глоток вина во рту, ласково касается его языком. Он наслаждается вином с помощью зрения, обоняния, вкуса. Он использует свой организм — или его части — для полу­чения наслаждения. Использование тех же частей организ­ма в более традиционном представлении о сексе — это дол­гий чувственный поцелуй молодых влюбленных.

Все эти сенсорные переживания Фрейд называл сексу­альными. Таким образом, можно сказать, что секс — это использование организма для наслаждения привязанностью, страстью, любовью.

Однако в обычном нашем понимании секс имеет бо­лее ограниченный смысл. Мы имеем в виду простое ис­пользование функций организма для продолжения рода, то есть чисто биологическую сторону секса; или приме­нение первичных и вторичных половых органов для по­лучения удовольствия — чисто сенсорная интерпретация. Или мы можем вести себя так, словно испытываем страсть, но на самом деле только скрываем, что получаем исклю­чительно физическое удовлетворение, но с помощью парт­нера.

Все эти использования слова «секс» имеют нечто общее: они описывают разновидности поведения, в котором выра­жается внутренний порыв или желание получения удоволь­ствия и поиск удовлетворения этого желания. При этом для получения удовольствия используется тело.

Во всех этих формах, а сексуальность может принимать множество форм с использованием полового сношения и без него, есть еще одна составляющая, которая определяет индивидуальные особенности сексуального поведения. Эта составляющая — личность человека.

Выше мы уже говорили, что невозможно изучать любовь без любящего. Точно так же невозможно оторвать сексу­альное поведение от индивида. Некоторые люди наслажда­ются богатейшей сексуальностью, используя при этом все свои чувства: осязание, вкус, обоняние. Любящие усилива­ют свои переживания с помощью чувств, действующих на расстоянии: они любят вид своего любимого, звук его голо­са, даже звук шагов.

Поэты прошлого красноречиво прославляли такую об­щую сексуальность. Они с энтузиазмом писали об упоении дыханием любимой, о вкусе ее губ, о запахе ее волос и кожи; они слышали музыку в ее голосе, взгляд их наслаждался роскошью ее тела.

Многие заметили упадок чувствительности в наше вре­мя. Век машин и автоматов избавляет нас от использова­ния организма в работе, но и отвлекает от использования организма для получения удовольствия. Мы страдаем бед­ностью ощущений и чувств, в том числе обеднением сексу­альности и способности выражать любовь и наслаждаться ею. Даже в речи нам не хватает чувственных прилагатель­ных — теперь для нас все просто «здорово» или «ужасно».

Мы не стараемся сосредоточиваться на чисто чувствен­ных радостях, наслаждаться ими, разнообразием их речево­го выражения, короче говоря — не относим их к основным благам жизни. Нас убеждают во вреде чревоугодия, однако чревоугодие в каком-то смысле необходимо для сексуаль­ного удовлетворения. Наиболее полная сексуальная реак­ция доступна лишь тем, кто в наибольшей степени пользу­ется собой физически. Такие люди не могут приходить в энтузиазм только по поводу идей. Они уважают свои чув­ства и наслаждаются физическим их проявлением.

 

Любовь без секса

Существуют проявления любви, даже у влюбленных, не связанные с сексом. Каждый акт доброты или заботы есть проявление любви, положительных чувств. Мужчина иногда наиболее эффективно выражает привязанность к жене, со­глашаясь с ее мнением или спрашивая у нее совета; выра­женное им уважение к ее уму и здравому смыслу повышает ее самооценку, заставляет чувствовать себя нужной; таким образом он совершает по отношению к ней акт любви.

Существуют виды любви, из которых сексуальный эле­мент исключается просто и естественно, как, например, в дружбе, в привязанности и уважении к коллегам на работе, в отношениях родителей со взрослыми детьми. Маленькие дети, конечно, нуждаются и обычно получают физические проявления любви родителей. Хотя обычно родители не считают это сексуальным выражением своей любви, в раз­витии детей это именно так, это важнейший шаг в их сек­суальном развитии.

Любовь без секса всем знакома, и мы можем привести множество примеров такой любви. Секс без любви тоже знаком.

Любовь без секса санкционируется обществом. Мы по­нимаем такую любовь, признаем ее, чувствуем себя с ней комфортно. Однако секс без любви у очень многих таким одобрением не пользуется. А в его самых крайних проявле­ниях, таких, как проституция или секс ради получения вы­годы, считается социальным злом.

Однако мы можем принять гедонистическую идею «ку­выркания в стоге сена». Мы принимаем здоровую фальстафовскую разновидность секса и наслаждаемся ею; мы ценим здоровый секс XVIII века в «Томе Джонсе»[4]Фальстаф — герой ряда пьес Шекспира. Том Джонс — герой романа «История Тома Джонса, найденыша» английского писа­теля Генри Филдинга. — Прим. перев.
. Мы принимаем такой секс, потому что по существу это не секс без любви, хотя любовь в данном случае может быть очень краткой, преходящей, возможно, всего лишь мгновенной физической привязанностью. Это секс с взаимным и разделенным на­слаждением, прямое и неосложненное использование тела для обретения радости. В таких беспечных, беззаботных по­ловых сношениях есть такая же беспечная и беззаботная любовь. Общество не одобряет этого, не может позволить себе одобрить, потому что оно нуждается в стабильности и ответственности, которых нет в таких отношениях. Но по- человечески нас такой тип сексуального поведения не слишком тревожит, потому что в нем проявляется любовь, пусть всего лишь на мгновения. Это не хладнокровный, лишен­ный любви секс.

Некоторые виды секса без любви не хладнокровные, но еще менее удовлетворительные, и психологические иссле­дования это показывают. Многие мощные подсознатель­ные силы способны определить сексуальное поведение муж­чины и женщины, но такое поведение — попытка найти удовлетворение потребностей, возникших очень давно и оставшихся неудовлетворенными. В своем происхождении это не сексуальные, а подсознательные психологические по­требности, которые нашли свое выражение в сексе.

Например, есть женщины, которые испытывают посто­янную необходимость возбуждать мужчин. Неважно, при­нимают они мужчину или отвергают, и чем больше муж­чин, тем лучше. У каждого поколения есть свое название для таких женщин — прелестница, искусительница, ко­кетка. Мы можем рассуждать о том, что толкает женщину к такому поведению. Возможно, это нарциссизм, она по­лучает удовольствие от того, что ее желают. Возможно, это способ отомстить первому мужчине, который ее отверг, быть может, отцу. Другие женщины возбуждают муж­чин не для того, чтобы их отвергнуть, а чтобы поработить, покорить; такая женщина стремится к господству над муж­чинами, она хочет психологически кастрировать их; как кокетка, она использует секс как оружие, как выражение враждебности.

Есть и такие женщины, которые подсознательно пред­лагают мужчинам воспользоваться своим преимуществом, тем самым доказывая, что все мужчины плохие. У таких женщин постоянные внебрачные беременности и аборты, каждый раз мужчины их бросают, и они вынуждены само­стоятельно справляться с проблемами, оплачивать счета и испытывать мучительные переживания. Всякому, кто со­гласится их выслушать, они снова и снова будут доказы­вать, что все мужчины плохие, однако снова и снова будут принудительно продолжать демонстрировать это своим по­ведением.

Некоторые женщины пойдут на все ради одобрения, и то, что их желают, с ними занимаются любовью, для них служит проявлением такого одобрения, пусть и иллюзор­ным. Такие люди обычно страдают от глубокого ощущения непригодности ни к чему. Они подобны девушке, которая никому не может сказать нет. Есть женщины, которые по­стоянно вступают в связи, доказывая свою женственность, в которой подсознательно сомневаются.

Мужчины тоже не свободны от использования секса в подсознательных и не связанных с наслаждением целях. Мужчина ведет себя, как Дон Жуан, внутренние потребно­сти вынуждают его снова и снова доказывать свою муже­ственность и привлекательность. Предположение, которое доказывается снова и снова, не доказывается вовсе, и тем не менее он вынужден постоянно доказывать свои сексу­альные достоинства, в которых в глубине души не уверен.

Некоторые мужчины пускаются в другую крайность и избегают секса из страха продемонстрировать свою неадек­ватность. Другие опасаются вызвать слишком сильные чув­ства в женщине: такой мужчина боится женской любви, боится, что эта любовь будет доминировать в его жизни, как было в детстве, вероятно, с матерью.

Сексуальные антипатии приобретают странные формы, и тем не менее они встречаются. У мужчины возникает от­вращение к поцелуям женщины, даже если он эту женщи­ну любит, причем он объясняет, что когда женщина сексу­ально возбуждена, она по-другому пахнет. Нормальный здо­ровый любящий реагирует прямо противоположным обра­зом. Он наслаждается каждым аспектом секса, в том числе запахом женского тела. Странности в сексуальном поведе­нии мужчины указывают на действие скрытых сил, отлич­ных от простого сексуального желания.

Секс как проявление агрессивности и враждебности, а не любви используется и мужчинами и женщинами, но, воз­можно, чаще мужчинами. Солдаты победившей армии име­ли право насиловать женщин захваченного города. В про­шлом это было неофициально общепринятым обычаем. Больше мы не будем говорить об агрессивности в сексе.

 

Некоторые социальные искажения

Мы говорили о тех отклонениях в сексуальном поведе­нии, которые являются исключительно индивидуальными, личными. Но есть и такие возможности искажения здоро­вого сексуального проявления любви, в которых виновато общество.

Было уже сказано, что каждое общество вынуждено было искать способы контроля мощных сексуальных порывов. Наш способ — как можно дольше подавлять секс. Хотя сегодня мы знаем, что наши дети с самого рождения сек­суальные существа, что все их ранние физические пере­живания имеют прямое отношение к сексу и любви, мы все равно стараемся делать вид, что это не так. Мы про­должаем упорствовать, несмотря на распространенное в наши дни понимание необходимости сексуального воспи­тания детей. Необходимо, чтобы дети открыто и честно знакомились со сведениями о сексе; чтобы была разруше­на связь между сексом и чем-то нехорошим, запретным и грязным. Поэтому в школы вводятся программы сексуаль­ного просвещения.

Родительские комитеты[5]Американские родительские комитеты, часто упоминаемые в книге Фромма, это не совсем то, что известно под таким назва­нием у нас. В США — это скорее попечительские советы, заня­тые главным образом сбором средств и их распределением. В эти комитеты входят наиболее уважаемые члены общины, причем совсем не обязательно, чтобы они были родителями учеников дан­ной школы. — Прим. перев.
по всей стране проявляют в этом смысле повышенную активность. Они проводят со­брания, собирают фильмы и другой учебный материал, побуждают школьные советы включать в программу сек­суальное образование. Все это очень достойные усилия, и они позволяют либерализовать секс, но, к несчастью, сделать могут очень немногое, потому что содержанием обучения во всех случаях становится биология секса. Био­логия секса — достойная изучения научная тема и может представлять интерес для интеллектуальных обсуждений, но она совсем не помогает понять секс как нечто связан­ное с чувствами и эмоциями или способствовать здоровой и счастливой сексуальной жизни.

С помощью биологии мы не приблизимся к пониманию секса. Когда немного раньше в этой главе мы попытались ответить на вопрос «что такое секс», мы привлекли несколь­ко значительных слов и понятий, но ничего не говорили о биологии. Многие дети, послушно прошедшие курс сексу­ального обучения, говорили нам, что чувствуют себя обма­нутыми. Они кое-что узнали об анатомии и физиологии, но не узнали того, что хотели узнать, того, что играет такую важную роль в жизни подростков. Биология не дает им нуж­ной формулы.

Но какова же в таком случае формула здоровой сексу­альной жизни? С одной точки зрения, она очень проста, с другой — чрезвычайно сложна. Ее, например, можно сфор­мулировать совсем просто: для здоровой сексуальной жиз­ни нам нужна только способность искренне ценить секс. Но именно здесь начинаются трудности. Дело в том, что в нашей культуре мало у кого есть способность относиться к сексу без искажающего, портящего, устраняющего искрен­ность влияния других отношений. Мы приносим с собой во взрослую жизнь массу запретов, страхов, представлений о том, что секс грязен, греховен, что он вызывает отвраще­ние и служит проявлением только животного начала. Мало кто способен в значительной степени избежать подобных влияний.

Это цена, которую мы платим за цивилизованность. Цивилизованные люди прикрывают сексуальные органы одеждой, избегают говорить о сексе в присутствии детей и вступают в сексуальные сношения в строгой тайне и в уеди­нении. В нашем обществе в идеале дети ничего не должны знать о сексе, кроме того, что и когда мы решим им ска­зать. На практике, конечно, ничего из этого не получается. Мы не можем помешать детям видеть, удивляться и зада­вать вопросы.

 

Неправильные вопросы, неверные ответы

Книги о воспитании детей рассказывают родителям, как отвечать на вопросы детей о сексе. Они даже приводят при­мерные ответы. Но сами родители воспитаны методом умол­чания, как и их родители, и разрушить старые преграды очень трудно.

Родители стараются. Они прилагают самые добросовест­ные усилия. В комнату, в которой мама разговаривала с подругой, вбежала маленькая девочка и спросила:

—                  Мама, мама, откуда я?

И мама, свободная от старомодных ограничений, забыв о  присутствии подруги, принялась подробно объяснять, откуда берутся дети. Девочка какое-то время вежливо слу­шала, но потом прервала:

—                  Да нет, мама, соседская девочка Джейн говорит, что она из Бостона, а я откуда?

Иногда в своем стремлении поступить правильно роди­тели отвечают не на те вопросы.

Иногда родители сознают, что упустили время объяс­нить детям, что такое секс, и начинают тревожиться, что дети ничего об этом не знают. К тому времени как ребенку исполнится шесть-семь лет, родители могут отвести его к детскому врачу и сказать:

—                  Доктор, объясните ему.

Известный нью-йоркский педиатр рассказал об одном таком разговоре с семилетним мальчиком. Он удобно уса­дил мальчика и стал объяснять ему так называемые факты жизни. Мальчик покорно слушал, но когда объяснение за­кончилось, воскликнул:

—                  Но доктор, когда я вырасту, я хочу быть бизнесменом!

Дети обычно обнаруживают, что их вопросы не замеча­ют, на них или совсем не отвечают, или отвечают излиш­не тщательно. Родители либо отшатываются от этой темы, либо относятся к ней слишком серьезно. Дети чувствуют, что в этой теме есть что-то нехорошее и им лучше не спра­шивать.

Задолго до того как они овладевают словами, задолго до того, как они становятся способны сознательно отнестись к этой теме, их уже учат определенным отношениям. Ци­вилизация уже наложила на них свой отпечаток. Наши обы­чаи частной жизни, наши цивилизованные привычки к стьщу и скромности, наше цивилизованное внимание к гигиене — все это совместно действует на ребенка, когда он еще со­всем мал. Он связывает эти части своего тела с грязью и стыдом и проявляет такое отношение позже, когда узнает их сексуальные функции. Первая реакция шокированного ребенка:

—                  Мои родители так никогда не делают. Папа никогда так не поступает с мамой.

И это очень печально, потому что говорит нам, что ре­бенок воспринимает взрослую сексуальность как нечто ужас­ное, немыслимое, что-то такое, что хорошие люди, хоро­шие родители никогда не делают.

 

Сексуальное наслаждение и вина

Ощущение, что в сексе есть что-то плохое, по большей части вызывается и поддерживается чувством вины, воз­никшим в результате опыта мастурбации. Нет сомнений в том, что все дети, обнаруживая свои гениталии и ощуще­ния, которые с ними связаны, проходят через период ма­нипуляции гениталиями. Мы называем эти манипуляции мастурбацией. Родители, конечно, очень различаются в сво­ем подходе к такому поведению детей. Некоторые прихо­дят в ужас и прибегают к откровенным наказаниям, очень многие пытаются каким-то способом помешать ребенку, и лишь очень немногие родители, если таковые вообще су­ществуют, встречают такое поведение, как первые шаги своего ребенка. Дело в том, что, хотя книги о воспитании детей не жалеют слов для выражения неодобрительного отношения к наказаниям, ни в одной из них не говорится о том, что с помощью мастурбации ребенок обнаруживает высокочувствительные части своего организма, которые позже, как мы надеемся, будет использовать для самого глу­бокого и ценного выражения любви.

Родителям никто не советовал относиться к мастурба­ции спокойно. Дети обязательно чувствовали, что в этом есть что-то запретное, но тем не менее оставались привязан­ными к приятному исследованию возможностей своего тела. Многие дети считают, что то, что они делают, настолько плохо, что полностью изгоняют это из сознания. И когда становятся взрослыми, вообще не помнят, что когда-то ма­стурбировали. Забыты бывают также неодобрительные взгля­ды родителей. Сама тема мастурбации остается неприят­ной, и они в связи с ней испытывают тревогу.

Но это не удерживает взрослых от занятий мастурбаци­ей. Они перестают использовать с этой целью гениталии, но мысли их сохраняют то же мастурбаторское качество. Киоски заполнены журналами, которые вызывают и обо­стряют такие мастурбаторские фантазии. И в результате мы остаемся с чувством сексуальной вины, которое про­должает сказываться на использовании тела для выраже­ния любви.

Отношение изменить чрезвычайно трудно. Знания го­раздо более гибки; факты изменять еще легче. Если завтра нам скажут, что найдены неизвестные записки о плавании Колумба, которые доказывают, что Колумб открыл Амери­ку не в 1492, а в 1490 году, перемена будет сразу принята. Школьные учебники пересмотрят, учителя будут сообщать новую дату, и все мы на протяжении оставшейся жизни будем спокойно говорить, что Колумб открыл Америку в 1490 году. Но у отношений гораздо более глубокие корни. Они переплетаются с эмоциями и чувствами. Они, как ли­аны, опутывают образцы повседневного поведения. Они приобретены не с помощью разума, и разум почти не имеет к ним отношения.

В должный срок ситуация ребенка меняется. Он достига­ет подросткового возраста, когда возникают новые стимулы, и он находит поддержку и одобрение некоторым новым об­разцам поведения у сверстников. Особенно это справедливо относительно подростков мальчиков. Мальчик по-прежнему может чувствовать, что секс — это плохо, но после несколь­ких разговоров в обществе сверстников не захочет от них отставать. Больше того, он обнаружит, что его статус в груп­пе зависит от того, как он может обходиться с девушками, и он считает себя обязанным хвастаться своими успехами, даже если это и неправда. Ибо у подростков есть своего рода рей­тинги «Дэн энд Брэдстрит»[6]«Дэн энд Брэдстрит» — компания, собирающая информацию о корпорациях США, публикует рейтинги этих компаний. — Прим. перев.
. Их рассказы о сексуальных при­ключениях чаще отражают мечты и желания, чем реальность, но они испытывают необходимость рассказывать о них с са­мыми яркими подробностями.

 

Секс ради статуса

В этот период жизни мальчика сексуальность не имеет ничего или почти ничего общего с любовью. Испытывая давление со стороны группы, он отправляется на охоту, но не для того чтобы доказать, что способен любить, а чтобы продемонстрировать свою мужественность в тех терминах, в каких его сверстники ее определяют.

Для мальчика это совсем не просто, потому что давле­ние группы вступает в противоречие с запретами возраста. С одной стороны, мальчик чувствует, что слабак никогда не завоюет красавицы, а с другой — что только дураки стре­мятся туда, где боятся ходить ангелы. Он боится, что, если будет вести себя слишком агрессивно сексуально, девушка, с которой он встречается, его отвергнет. И хотя кажется, что он ищет сексуальных приключений, на самом деле он не свободен от отношения, которое у него давно сформи­ровалось к сексу: что это нехорошо, неправильно и что де­вушка, с которой он сможет «сделать это», плохая девушка.

Даже в наши дни, когда мы считаем себя относитель­но свободными, подростки думают о девушках почти в викторианских терминах. Ничто в воспитании обычного мальчика или обычной девочки не противостоит культурно­му давлению, заставляющему их стыдиться своего тела, ас­социируя его с грязью и недозволенностью. Подобные пред­ставления формируются уже в двухлетнем возрасте. К тому времени как мальчик становится подростком, эти ассоциа­ции настолько глубоко сидят в нем, что уже не осознаются, но они участвуют в его первых сексуальных опытах и окра­шивают отношение к девушке, с которой он встречается.

Он обнаруживает, что существуют разные девушки. Есть хорошие девушки, которые не терпят агрессивного сексу­ального поведения, и есть такие девушки, с которыми можно забавляться. Девушек, с которыми он может свободно себя вести в сексуальном смысле и которые разделяют его рас­цветшие сексуальные желания, он не уважает, считает пло­хими. И это печально — не только для девушек, но и для мальчика и для его будущего сексуального поведения в браке, потому что девушка, на которой он женится, разумеется, будет из «хороших». Такие отношения не всегда сохраня­ются в браке, но когда сохраняются, приводят к беде. Мно­гие мужчины — пылкие романтические влюбленные во вре­мя ухаживания и помолвки, вплоть до алтаря. Но в супру­жеской спальне мужчина пасует.

Он любит жену, но не знает, как сексуально выразить свою любовь. До этого момента у него не было никакого опы­та в сексе как выражении любви. У него был секс только с женщинами, в которых он не мог влюбиться, потому что, в сущности, не одобрял их поведение. А теперь, найдя свою настоящую любовь и женившись, он теряется. Запрет отно­сительно секса, который он мог отбросить только с жен­щинами другого типа, теперь возникает снова и мешает ему. Он никогда не признается в этом даже самому себе, но ис­пытывает те же чувства, которые испытал маленьким, ког­да узнал факты о половых сношениях и в шоке кричал, что его мама и папа так никогда не делают.

Это одна их причин того, что многие хорошие мужья — плохие любовники, хотя во всех остальных отношениях их брак вполне благополучен.

 

История жены

А как насчет женской стороны этой истории? Детский опыт скромности и тайны был у жены, скорее всего, таким же, как у мужа. Став подростком, она тоже испытывала сек­суальные желания, хотя они возбуждаются не так легко, как у мальчиков. Происходит это отчасти потому, что жен­ские гениталии менее подвержены стимуляции, но есть так­же и причины, вызванные влиянием культуры.

С самого детства девочку в нашем обществе побуждают принять на себя роль домохозяйки. Образцом для нее слу­жит собственная мать, которая делает то, что делают все матери: заботится о доме и детях. Большинство матерей даже в наши дни не стремятся сделать карьеру: процент женщин профессионалов на протяжении десятилетий остается по­чти одинаковым. Многие женщины работают, они нужда­ются в работе и деньгах, но если они замужем и имеют детей, то всегда в первую очередь это матери и только во вторую — работницы. Девочкам мы дарим для игр кукол, мы побуждаем их играть в маленькую маму; по существу, так воспитывают всех девушек.

Девушки более склонны к конформизму, они склонны принимать культуру, которую знают лучше. С мальчиками дело обстоит по-другому. Они играют в полицейских и раз­бойников, в шерифов и преступников, в ковбоев и индей­цев, в супермена против марсиан — они не повторяют в игре те реалии, которые их окружают. Они пускаются в героические приключения и стремятся к бесконечным дос­тижениям. Иначе говоря, мальчики в играх поворачивают­ся спиной к дому и убегают от него как можно дальше.

Иногда в такие игры принимают и девочек, потому что бывают девочки, которые любят возбуждающие и даже страшные приключения. Девочка, которая сумеет очень хорошо сыграться с мальчиками, приобретает репутацию «мальчишки в юбке», но когда достигает половой зрелости, начинает чувствовать себя комфортней с девушками.

В типичных случаях, как мы сказали, девочки повторяют окружающие их обычные семейные сцены. И, приближаясь к подростковому возрасту, охотней мальчиков признают социальные запреты на не принятые проявления сексуаль­ности.

Впрочем, не следует считать, что это дается им легко. Они создают защиту против собственных импульсов и сек­суальных притязаний мальчиков, и один из видов такой защиты особенно интересен. Мы видели, что в подростко­вом возрасте мальчики легко отделяют секс от любви: секс для них олицетворяет совсем другие понятия, такие, как статус, мужество, личную приспособленность. А вот девушки идут в противоположном направлении. Они окружают секс сложным обрамлением любви, весьма романтическим об­рамлением. Неудивительно, что возраст волшебных ска­зок у девушек — это возраст приближения половой зрело­сти. Многие мальчики и, вероятно, многие девочки в наши дни совсем не читают волшебные сказки, но девочки, ко­торые их читают, делают это в возрасте от десяти до две­надцати лет. Для девочки плененная принцесса в башне, окруженной высокой стеной и рвом — прекрасный символ защиты от секса. Только принц, который достаточно силь­но ее любит, способен убить чудовище, переплыть ров, за­браться на стену — рисковать, лишь бы наконец получить свою любимую.

Иными словами, девушка защищается от секса, настаи­вая на любовном обрамлении. Естественно, любовь симу­лировать гораздо труднее, чем сексуальность. Ее требова­ние любви — это броня от похотливых притязаний со сто­роны молодого самца, не говоря уже о ее собственных рас­цветающих сексуальных желаниях.

Однако отношения девушки с юношами наталкиваются на практические трудности. Мальчики перестают назначать ей свидания, если она не разрешает им обнимать и цело­вать себя, не разрешает «сделать это». Уловки мальчиков могут быть для нее совершенно ясны, но даже если они неискренние, они ее возбуждают. В наш век самостоятель­ности, век свободного передвижения и отсутствия дуэний девушка не сможет слишком долго держать оборону, а страх перед беременностью еще больше усиливает необходимость в любовном обрамлении. И вот мы видим множество моло­дых девушек, которые, едва закончив среднюю школу, вы­ходят замуж, даже если они к этому не готовы.

Таково социальное и психологическое давление, кото­рому подвергается девушка. Кроме того, как мы видели, существует множество разновидностей индивидуальных потребностей и подсознательных сил, которые могут быть выражены в сексуальном поведении. Эти формы, вместе взятые, образуют сложный рисунок, который влечет муж­чин и женщин по пути, который нельзя назвать ни рацио­нальным, ни благотворным для них. Эти подсознательные принуждения находят сексуальное выражение, но мало на­поминают здоровый и откровенный секс, который служит выражением любви.