Блейк закрыл глаза, стоя под горячими струями душа. Хорошо. Привычно. Раньше так было каждое утро и вечер. Теперь, он не мог вспомнить, когда в последний раз принимал горячий душ. Кабина была большой, даже слишком. Один из тех высококлассных вариантов с множеством смесителей и двумя входами. Эти вампиры, несомненно, следовали моде.

 Он намыливал свои волосы во второй раз, когда Элиза шагнула в душ. Блейк застыл не в состоянии смыть мыльную пену, попавшую в глаза.

 Она была нагой, ее тело было настолько стройным и гладким, невероятно красивым, что на мгновенье Блейку стало интересно, не страдает ли он галлюцинациями. Элиза небрежно взяла шампунь с полки, остановившись, чтобы обрушить на него свой взгляд.

 - Без всей той грязи, ты выглядишь намного моложе, чем я думала, - произнесла она слегка изумленно. Ее рука коснулась его лица, смывая мыло из его глаз, и убирая намыленные волосы назад. - Ты выглядишь, совершенно иначе.

 Я могу сказать тоже самое и о тебе, подумал Блейк, неспособный отвести глаза от ее бледной кожи, длинных ног, изящной округлой груди, плотного пучка волос между ее бедрами. Его член тоже это заметил, поднимаясь и вытягиваясь, словно для того, чтобы рассмотреть получше.

 Блейк завертелся. Несмотря на все то, что он пережил, похоже, что смущение не собиралось покидать его напоследок.

 - Эм, Элиза, я не думаю, что ты должна принимать душ вместе со мной, - Блейк совладал с собой.

 Он услышал, как вода ударила по ней, когда она придвинулась ближе. Боже, мысль о том, как потоки воды стекают ручейками по ее коже, делала его тверже. Душевая кабина сразу же стала слишком маленькой.

 - Почему нет? Я постоянно должна охранять тебя, и мне нужно помыться. Я оставляла тебя одного, чтобы ты мог справить нужды своего организма, но намного целесообразнее принимать душ вместе.

 Она произнесла совершенно спокойно, словно обсуждалось, как совместно пользоваться автомобилем. Видимо, находиться обнаженной рядом с ним в душе, ничего не значило для Элизы. Был ли это демон в нем, кто заставлял ее рассматривать его меньше чем мужчину? Или дело в том, что он - человек, а она - вампир.

 В любом случае, полная отстраненность Элизы, вызвала вспышку гнева Блейка. Он развернулся, его возбуждение почти уперлось ей в живот.

 - Как ты видишь, - начал Блейк, - у твоей эффективной стратегии есть недостаток.

 Ее взгляд пораженно пропутешествовал по Блейку, в совершенно другой манере, чем до этого, останавливаясь на его груди и животе, прежде чем опуститься ниже. Ее полураскрытый рот, вода, облегающая ее также чувственно, как Блейк себе и воображал, его член вздрогнул, словно вымаливал ее прикосновение.

 Она повернулась и шагнула из душа, не сказав ни слова. Блейк закрыл глаза и медленно выдохнул. Потом бросился опять намыливать волосы шампунем.

 Элиза была потрясена своей реакцией на Блейка в душе. Вид обнаженного мужчины вообще не должен влиять на нее. Превращение в вампира, как правило, убивает скромность вместе с биением сердца, так что вид обнаженной плоти не должен быть таким же провокационным, как для людей. Плюс, она пользовалась душем перед незнакомцами, учитывая, что большинство ее душев были в фитнес-клубе.

 Поэтому волна желания, накрывшая Элизу, когда она увидела обнаженного Блейка, была полной неожиданностью. Блейк был долговязым и мускулистым, худоба придавала фигуре точеный, а не тощий вид. Темные вьющиеся волосы, покрывавшие его грудь, сужались в тонкую полоску достигнув его пресса, и затем продолжили свою дорожку к паху, прежде чем слегка прикрыли его бедра. Смотря на Блейка, Элиза была ошеломлена своей потребностью коснуться его. Она бы погладила его лицо, запустила пальцы в его волосы, до того как смогла бы остановиться.

 Элиза даже не думала, что когда-нибудь Блейк захочет ее. Она была вампиром, он - человеком. Кроме того, она участвовала в его смерти, и Блейк прекрасно это знал. Несмотря на его согласие, в части того, почему он должен умереть, позиция Элизы как одного из его палачей, по-прежнему, не гарантировала нежных чувств.

 Конечно, возможно, то желание Блейка - естественная реакция на обнаженную женщину - любую женщину, даже на нее, холодное и безжизненное создание, чем она и являлась. Эта мысль принесла облегчение и опечалила Элизу. Просто остановись, приказала она себе. Одно дело, когда заставляешь себя заботится о Блейке, оберегая его от убийства. Теперь ты беспокоишься слишком много. Почему ты не можешь относиться ко всему, как нормальный человек, вместо того чтобы постоянно быть всем или ничем?

 Появление Блейка из ванной прервало ее мысленную отчитку. Полотенце было обернуто вокруг бедер, его черные волосы вились от влажности, достигая плеч.

 - Прости, - сказал он, а голубые глаза оставались непреклонными. - Возможно, для вампиров обычное дело групповой душ, но для меня это слишком.

 Элизе необходимо было отвести взгляд. Искренность Блейка заставила ее сердце странно вздрогнуть, словно что-то дернуло его.

 - Это я должна извиняться, - ответила она, пытаясь сохранить свой голос равнодушным. - Такого больше не повторится.

 Блейк прочистил горло, будто собирался что-то сказать, но потом остановился. Выжидая, Элиза бегло взглянула вверх, но его рот застыл в жесткой линии. Что бы он не собирался сказать, он решил вопреки.

 - Сюда. - Элиза показала на кресло напротив. - Садись. Я побрею тебя.

 Манчерес оставил эти принадлежности вместе с кое-какой одеждой для Блейка, поскольку они были почти одного размера. Блейк не настаивал на самостоятельном бритье. Он просто сел в кресло и опрокинул назад голову.

 Элиза приблизилась, ее взгляд прицепился к длинной линии горла Блейка, там, где так соблазнительно бился его пульс. Она облизала свои губы. НА что будет похоже попробовать его?

 Прекрати, запретила она себе сразу. Ему требуется твоя помощь, а не твой эгоизм.

 Она намылила Блейку шею, быстро работая бритвой, так чтобы ей не приходилось находиться слишком близко к нему. Запах Блейка был смесью из нервозности, усталости и еще чего-то. Чего-то пряного, что Элиза не смогла назвать, потому что не была в состоянии определить естественный аромат Блейка, под маскирующими запахами крови и смерти. Его пульс ускорялся каждый раз, когда она проводила бритвой. Беспокоился ли он о вампире с острым предметов возле его горла? Интересуясь, как бы она преодолела жажду, если случайно надрежет его кожу?

 - Тебе не угрожает, кормление от тебя с моей стороны, - Сказала ему Элиза, после того, как он дернулся, когда она наклонилась ближе, чтобы побрить под подбородком. Даже с остатками пены для бритья на лице, без прежней косматой бороды, он был намного красивее, чем сначала заметила Элиза.

 - Я все еще так плохо пахну? - поддразнивал он.

 Нет. Ты пахнешь чудесно, и я бы хотела погрузить мои клыки в твою шею, слышать твой стон, пока я высасываю твою кровь.

 - Я не, эм, голодна, - Элиза запнулась. Куда делось ее холодное равнодушие? Почему он так сильно влияет на нее?

 Она сделала последнее движение бритвой, отскочив назад, чтобы показать на одежду, лежащую на кровати.

 - Она для тебя. Я выйду, чтобы ты переоделся.

 Элиза буквально выбежала из комнаты, захлопнув дверь, прислонилась к ней, крепко сжимая бритвенный станок в руке.