Отель Риц-Карлтон располагался на самой окраине Французского квартала рядом с Канал-Стрит. Его внешний вид представлял собой красивую комбинацию современной архитектуры и южного влияния в старинном стиле, с белой штукатуркой и высеченными горгульями, украшающими здание. Пока мы регистрировались, я заметила, что персонал вежлив на грани раболепия, отчего мне захотелось попросить их расслабиться; все же, я не настолько груба, чтобы сказать это вслух. Единственный раз мою задницу так целовали, когда я была в гостях у Влада, хотя за здешним менеджментом вроде не значилась репутация выражения неудовольствия персоналом сажанием на деревянные колы. По крайней мере, я об этом не знала.

Однако, оказавшись в лифте, я поняла причину чрезмерной обходительности служащих. Если бы одетая в меха женщина рядом со мной подняла свой нос хоть немного выше, высотной болезни ей не избежать — ну на самом деле, кто носит длиннющую шубу летом? У мужчины с нею – ее мужа, как я поняла по их похожим кольцам – похоже, тоже в заднице нашла пристанище палка. Женщина окинула меня холодным взглядом, изучая мои растрепанные волосам и несколько неопрятный внешний вид с презрением, которое вернуло меня назад в те дни, когда я была провинциальным изгоем. Эй, для проехавшей прямо из Чикаго до Нового Орлеана на мотоцикле, я выглядела чертовски хорошо. Ни одной букашки в зубах.

Она тихо фыркнула и отвернулась, чтобы прошептать своему мужу, причем достаточно громко, что даже без сверхъестественного слуха я все услышала бы:

– Клиентура здесь, кажется, все больше деградирует.

У меня аж зубы заскрежетали, но я напомнила себе, что гипнозом заставить ее поверить, что задница ее разрослась на пять размеров, зрелым решением не назовешь.

В следующий момент двери лифта открылись, к счастью, на этаже пары. Когда они выходили, Кости добродушно улыбнулся мужу.

– Она трахается с водопроводчиком каждый четверг, пока ты в клубе. Ты на самом деле думаешь, что ваш туалет ломался четыре раза за прошедший месяц? У женщины вырвался потрясенный вздох, а лицо ее мужа покрылось пятнами.

– Ты сказала мне, что он прокладывал трубу, Люсинда!

Кости проворчал:

– Твоя правда, дружище.

Двери закрылись как раз в тот момент, когда женщина принялась лепетать возмущенные, но все же неубедительные отрицания. У меня челюсть распахнулась от всей этой перепалки.

– Кости! – наконец, смогла воскликнуть я.

– Отплатил свинье за то, что она о тебе думала, да и он не лучше, – был его совсем не раскаивающийся ответ. – Теперь им будет, чем еще заняться на досуге, кроме разглядывания людей свысока.

Часть меня была напугана тем, что он сделал, в то время как другая, менее доброжелательная часть, бесстыдно усмехалась. Боже, ну и лицо у нее было! На ее прежде надменном выражении большими буквами было написано «спалилась».

– Не похоже, что я разбил бедное невинное сердечко того типа, – продолжил Кости. – Он трахает свою адвокатшу. Парочка идеально друг другу подходят.

– Это лишь укрепляет мое нежелание владеть телепатией, – сказала я, покачав головой. – Мне совсем не хочется выуживать подобные мысли из людских голов.

Двери лифта открылись снова, на сей раз на нашем этаже. Кости легонько касался моей спины, пока мы шли к нашей комнате. Когда я оказалась внутри, моя челюсть снова чуть не сравнялась с полом. Это был не гостиничный номер; он был размером с дом. Я медленно оглядывала великолепные деревянные полы, Восточные коврики, изящную старинную фурнитуру, столовую с хрустальной люстрой, богато обставленную общую комнату с позолоченным камином, стеклянные двери от пола до потолка, открывающие вид на Миссисипи и открытый внутренний дворик — а я еще даже не добралась до спальни. В прошлый раз, когда мы приезжали в Новый Орлеан, мы останавливались в доме Кости в Квартале, но сейчас мы знали, что это будет первым местом, где нас станут искать, поэтому зарегистрировались в отеле, который казался нам более безопасным.

Хотя намного более дорогим, судя по всей это обстановке.

– Мы выиграли в лотерею, а ты забыл мне сказать?

Он усмехнулся мне, сбрасывая жакет на ближайший стул.

– Знаешь одно из главных преимуществ сотрудничества с вампиром, регулярно получающим видения будущего? Два слова, милая. Инвестиционное консультирование.

Я рассмеялась, одновременно скидывая свой кожаный плащ.

– Теперь у меня есть еще одна причина надеяться, что видения Менчереса возвращаются к своей полной силе.

– Несмотря на это, – Он медленно подошел и откинул волосы с моего лица, – у нас есть время, только чтобы принять душ и переодеться, поэтому с комфортом придется подождать. Мы уходим.

Я нахмурила брови.

– Я думала, мы не увидим Мари до завтрашней ночи.

– Так и есть. – Кости оставил легчайший из поцелуев на моих губах. – Сегодня вечером у нас другие планы.

Я смотрела на реку, ревущую в нескольких ярусах подо мной, задаваясь вопросом, было ли это своего рода шуткой. Мост, на котором я стояла — он находился на стадии строительства и поэтому был пуст от жителей пригорода — слегка раскачивался от легкого ветра, а возможно, и оттого, что я сжимала ближайшую к себе балку слишком сильно.

– Повтори? – крикнула я вниз Кости. Он стоял теперь у основания моста, прилетев туда после того, как высадил меня на нависающей балке, дав лишь одно единственное слово объяснения, которое я, должно быть, не так расслышала.

– Прыгай, – повторил он. Нет, похоже, расслышала я правильно.

Я снова взглянула на бурлящие воды Миссисипи.

– Если это твой способ сказать, что хочешь подать на развод…

– Ты не сможешь утонуть, даже если попытаешься, – возразил он, явно развлекаясь всем этим. – Ты почти год не испытываешь необходимости дышать. Теперь оставь свои колебания и прыгай. Это лучший способ научить тебя летать.

– Больше похоже на хороший способ научить меня с криками падать.

Он схватил две опорные металлические балки подо мной и встряхнул их. Последующая вибрация была настолько сильна, что я завизжала и еще сильнее вцепилась в прут рядом с собой, пока тот не заскрипел. Черт его побери. Он знал, что я не люблю высоту.

– Упыри летать не могут, что дает способным на это вампирам большое преимущество перед ними, – крикнул он. – Я хочу, чтобы ты научилась летать, прежде чем мы встретимся с Мари завтрашней ночью, на случай, если нам придется поспешно сматываться. Ты летала уже дважды, что означает – способности у тебя есть. Тебе нужно только отточить мастерство.

– Я не летала, я просто очень высоко прыгнула, – исправила его я, все еще цепляясь за драгоценную жизнь после смерти. – Я даже не знаю, как сделала это.

– Твои инстинкты возобладали под гнетом необходимости. Падение с этой высоты должно заставить тебя испытать такое же принуждение, и инстинкты снова возьмут верх, – ответил он спокойнее, чем было необходимо. – Давай, Котенок, прыгай. Или я сброшу тебя.

– Скинешь меня с этого моста, Кости, и в будущем тебя ожидает долгое-долгое воздержание!

Его губы изогнулись тем способом, который ясно сказал мне, что он не волновался по этому поводу.

– Это лишь значит, что мне придется усерднее поработать над тем, чтобы ты передумала, а ты знаешь, как я люблю это делать. Теперь хватит медлить. Если ты не спрыгнешь через пять минут, я тебя сброшу.

Я медленно разжала свою смертельную хватку. Он точно сделает, как сказал, и, зная Кости, я могла с уверенностью сказать, что он уже начал обратный отсчет. В то время как здравый смысл говорил, что он прав в причинах необходимости для меня научиться летать — да и в том, что прыжок не убьет меня, даже если я шлепнусь о поверхность Миссисипи животом — я все еще продолжала проклинать его, медленно отодвигаясь от балки.

– Подлый, манипулирующий, безжалостный кровопийца…

До меня долетел смешок.

– Уже подушечные разговоры? Таким темпом ты жестко отымешь меня еще прежде, чем мы вернемся в нашу комнату.

– Ну, надеюсь, в своем жестком самоудовлетворении сегодняшней ночью ты превзойдешь священника! – прошипела я.

Его смех лишь усилился.

– Милая, я впечатлен. У кого ты научилась таким непристойностям?

Я стояла на расстоянии нескольких шагов от балки, за которую когда-то держалась. Теперь поблизости не было ничего, за что можно было бы ухватиться, и только лишь один мой баланс удерживал меня от падения в темные воды. Черт побери, тут действительно высоко.

– У Ниггера. Он помогал Дениз усовершенствоваться в английском сленге.

– Ах, ну конечно. Осталось всего три минуты, Котенок.

Я посмотрела на огни города, мерцающие по другую сторону моста, пытаясь успокоить нервы. Даже в темноте я ясно видела здания, отбрасывающие тени на воду. Время от времени мне на глаза попадались призрачные формы – духи, легко проникающие и вылетающие из строений, направляясь по своим призрачным делам. Новый Орлеан действительно был одним из самых населенных призраками мест в мире. Такого количества духов я никогда нигде не видела. Черт, ведь здесь мы и нашли Фабиана.

– Последняя минута, милая. Медлить больше некогда, – непреклонно сказал Кости.

Ублюдок. Я расправила плечи, сделала глубокий вдох для храбрости, а затем прыгнула с выступа моста, как с трамплина для прыжков.

Тут же заслезились глаза от потока воздуха, ударившего в лицо. Несмотря на то, что я знала, что это меня не убьет, волна паники накрыла меня, когда ничего не произошло, а я продолжила быстро падать к реке. Почти обезумев, я начала молотить руками, будто ожидая, что на них вырастут перья и крылья унесут меня вверх. Эта стратегия не сработала! Я не летела; я падала, как брошенный кирпич. Боже, в любой момент я ударюсь о воду…

Все мое тело сжалось в ожидании удара, когда я почувствовала свист, а затем расстояние между мной и рекой резко начало расти. На долю секунды я подумала, что Кости поймал меня, решив в последний момент не позволить мне врезаться в воду. Но так же быстро я осознала, что не чувствую крепкое объятие его рук. Нет, я не чувствовала ничего, кроме странного ощущения воздуха, омывающего меня так, будто волшебным образом появившиеся реактивные самолеты толкали меня вверх. Брошенный вниз взгляд доказал, что теперь я была на высоте в десятки футов над землей, с каждой секундой продвигаясь вверх, и ничто, кроме пульсирующих потоков воздуха, не поддерживает меня.

Дикая усмешка появилась на моем лице. Срань Господня, я сделала это! Я на самом деле летела! Паника сразу же сменилась восторгом. Я летела, и это было самое невероятное чувство. Намного, намного выше любых моих мечтаний о том, что я смогу взлететь без объяснений и практики. И воздух тоже казался другим. Как будто имел форму, которую я могла изменить, которой могла управлять. Больше не пустое пространство, а холст возможностей и возбуждения.

Я только начала оглядываться, пытаясь найти Кости, когда так же внезапно, как и поднялась, я начала падать. Мои руки принялись снова совершать те же безумные взмахи, но на сей раз ничего не произошло. Унылое смирение наполнило меня, пока я смотрела, как сокращается расстояние между мной и рекой. Хорошо, что Кости взял мой кожаный плащ, было моей последней мыслью, прежде чем я с огромным всплеском шлепнулась в реку.

Толчок прошелся через все мое тело подобно удару с разворота. Из-за него я погрузилась на несколько футов, набрав полный рот воды, случайно вдохнув из-за силы толчка.

Лицо Кости было первым, что я увидела, когда всплыла во второй раз. Он парил в нескольких футах надо мной, подобно прекрасному видению, с усмешкой уставившись на меня.

– Я же говорил, что прыжок с моста всколыхнет твои инстинкты достаточно, чтобы ты смогла полететь.

Я бросила указующий взгляд на далеко не приятно пахнущую реку, в которой барахталась.

– Да, но я, однако, в воде, поэтому все не работает так, как ты думал. Его усмешка лишь расширилась.

– А я и не говорил, что не потребуется практика, чтобы научиться не падать.

Я сделала выпад, решив затянуть его в воду вместе с собой, но он аккуратно увернулся, усмехаясь. Затем он вытащил меня из реки за плечи. Одно мастерское скольжение по воздуху — позер! — и я вернулась на вершину моста, заливая водой, стекающей с промокшей одежды, металлический выступ.

– Хорошо. Еще раз, – заявил Кости.

Я мельком взглянула на реку, а потом снова на него, замечая, что он отошел достаточно далеко, чтобы избежать любых попыток с моей стороны снова схватить его.

Прежде чем мы закончим сегодня, пообещала я ему про себя, ты побываешь в воде вместе со мной. Необходимость могла и побуждать его настаивать на этой экстремальной форме урока левитации, но его ухмылка ясно говорила, что Кости получал удовольствие, наблюдая за тем, как я шлепаюсь в реку в диких попытках отыскать свои вампирские крылья.

– Я и забыла, как ты любил усложнять мне обучение. Использовать каждый удар по больному месту, нечестные атаки, ведь так?

Его усмешка стала еще более озорной, подтверждая мою догадку.

– Теперь, когда один раз ты уже прыгнула, будь жестче в попытках заставить себя взлететь. Может, на сей раз мне тебя скинуть, чтобы поднять адреналинчику?

– Даже не думай, – предупредила я.

Он выгнул бровь.

– Это вызов, Котенок?

Каким-то образом он оказался уже по другую сторону от меня, перемещаясь с быстротой молнии, что не оставляло мне ни малейшего шанса защититься. Я почувствовала секундный сильный захват, толчок — а затем я уже падала к реке, посылая проклятья, уносимые ветром, и быстро приближаясь к воде.

– Черт возьми! Ты за это ответишь! Вот доберусь я до тебя—

– Глупые разговоры, милая, – услышала я его ответ. Затем я грохнулась в реку, прервав свое разъяренное буйство. Я всплыла, снова отплевываясь, и увидела Кости, который парил надо мной, на сей раз даже не потрудившись сдерживать смех.

– Ты похожа на мокрую крысу. Может, в следующий раз попробуешь меньше трепыхаться и сильнее сконцентрироваться?

– Ты за это заплатишь, – поклялась я, бросаясь на него.

– Хочешь мести, так догони и получи ее, – насмехался он, паря за пределами моей досягаемости, пока я продолжала плыть за ним.

Я сузила глаза. В игрушки захотел поиграть, да? Ладно, может, я и забыла, что он любит быть жестоким издевателем в тренировках, но, очевидно, он совсем запамятовал, что я быстро учусь. Ты летала уже дважды, что означает – способности у тебя есть. Тебе нужно только отточить мастерство, сказал он совсем недавно.

О, я отточу. Прямо сейчас.

Я направила все свои планы мести на то, чтобы представить, как воздух вокруг меня становится лестницей, по которой я смогу подняться, если получится сделать ее твердой в своем воображении. Кости продолжал летать надо мной маленькими кружками, выспрашивая меня, как мне нравится моя вечерняя ванна, и раздумывая вслух над тем, что это, должно быть, неправда, что кошки не любят воду. Я игнорировала его остроты, продолжая представлять воздух как нечто податливое.

Энергия начала тесниться к моей коже, возрастая до тех пор, пока не загудела с той же устойчивостью, с которой когда-то во мне пульсировало сердце. Вспомнила, каким чувствовался воздух. Это не пустое пространство. Это то, что можно сформировать и построить, продвигая себя сквозь него, если сконцентрироваться достаточно сильно…

Когда я почувствовала, что воздух надо мной пульсирует в унисон с энергией в моем теле, я выпрыгнула прямо из воды. Кости как раз совершал очередной кружок возле меня, и я рванула за ним, несмотря на то, что он в последнюю секунду отклонился назад. То чувство ликования вернулось, подобно адреналину разбегаясь по венам, когда я почувствовала, как воздух покоряется моей воле, давая мне необходимый импульс и поддержку поймать Кости в воздушном перехвате, который развернул нас обоих.

А затем, с победным хихиканьем, я схватила его еще сильнее и потянула нас обоих прямиком в реку. Его ответный смех был последним, что я услышала, прежде чем над нами сомкнулась вода.