Я отпустила Кости, давая тем самым больше пространства для действий. Думаю, ему было бы намного удобнее расправляться с гулем, если я не сжимала ему шею. Несмотря на то, что ему не нужно дышать.

– У этого гада есть ответы на мои вопросы, – твердо сказал Кости Владу, когда он бросил его на землю, тут же накрыв своим телом.

Я послала Владу извиняющийся взгляд, в то время как Кости делал вмятины на земле лицом гуляю

– Мы, э-э…на нас прыгнули гули в отеле, и этот единственный выживший, – объяснила ему я.

– Они атаковали вас в городе? – Влад заинтригованно посмотрел на гуля, не проявляя интереса к тому, что его избивают до смерти. Я мысленно сделала себя заметку расспросить его, но этого не понадобилось.– Мари, что, не выполнила условие о том, что вы в безопасности на ее территории?

– Это меня и волнует, – сказал Кости, шлифуя лицо гуля об острый выступ тротуара, – тебя послала королева Нового Орлеана?

– Иди на х..й, – сплюнул гуль.

Ну и зачем ты это сказал? Теперь тебе действительно не поздоровится.

– Ты хочешь отвечать на вопросы этим чертовым путем или более быстрым? – спросил Влад, холодно глядя на него, когда Кости пытался сделать дырку лицом жертвы.

– Не скажу, что меня волнует, как получать ответы, когда я их получаю, – резко бросил Кости, с еще большим энтузиазмом калеча лицо гуля.

– Хм-м…, держи его, но не слишком близко.

Кости сжал руку гуля стальной хваткой и спрыгнул с его спины. Влад подошел к первому и рывком схватил его за волосы, подняв лицо. Потом он повернулся ко мне. Огонь начал лизать ноги гуля, сжигая одежду и кожу. Тот завопил. Я не смогла держать хладнокровие в этот момент: я знаю, как это больно, – больнее, чем сотня серебряных ножей.

– Ну, теперь ты стал разговорчивее? – задал вопрос Влад, не замечая его криков, – если будешь продолжать молчать, твои яйца будут следующими.

Гуль дернул рукой в отчаянной попытке уйти, но, как я и ожидала, Кости не ослабил хватку. Что меня удивило, так это то, что гуль всем телом подался в противоположную от руки сторону так, что его футболка начала рваться.

Кости не разделял моих опасений насчет того, что он оторвал себе руку. Он хватил его за другую и начал колотить по голове свободной конечностью.

Я слышала, как Кости говорил о том, что кто-то раньше бил себя собственной конечностью, но я думала, это фигура речи. Видимо, нет.

– Тебя послала Мари? – прорычал Кости, держась подальше от языков пламеня, охватившись ноги гуля.

«Кажется, все-таки придется поджечь яйца…»– подумала я, поморщившись.

– Ее Величество не знает ничего о…аррррррр!

– Кажется, он собирается сотрудничать. Сбавь огоньку, – сказала я Владу.

Мужчина, чья история является знаменитейшей во всем мире, устало взглянул на меня.

– Ты называешь это сотрудничеством? Я называю это «привлечь его внимание».

– Влад…– начала я.

– Вечно она портит удовольствие…– пробормотал он.

Огонь на теле гуля начал спадать так же быстро, как он исчез с рук Влада. Я вздрогнула, вспомнив, что испытываешь после этого. Если честно, это было очень мучительно и пугающе. В одну секунду вся твоя злость вырывается пламенем, которое переполняло все мои чувства, – как и мое умение летать. Проблема в том, что я не могу управлять силой, которую получаю с кровью. Я могла бы взорвать врага зараз, но я также могла бы поранить Кости.

– Если ты заставишь меня поджечь тебя снова, я забуду о том, что уважаю ее мнение, – сказал Влад гулю таким обыденным тоном, будто он говорил о погоде.

– Мари не посылала тебя за Кэт? – спросил Кости, напоследок ударив еще разок его же собственной рукой.

Голубые глаза гуля встретились с моими. Он был молодым по человеческим меркам, но достаточно сильным, чтобы держать язык за зубами. Но как только Кости поработает над ним, – молоденьким он выглядеть точно не будет.

– Ее Величество не знала о наших намерениях, – сказал он, называя ее этим показным именем, которое она так любила.

Кости бросил взгляд на небо.

– Мы, черт подери, скоро об этом узнаем сами. Если к тому времени я не буду в постели со своей женой, потому что до сих пор торгуюсь с твоей бесполезной задницей, я буду в очень, очень плохом настроении. Так что подумай, прежде чем лгать мне. Или я пошлю ее внутрь и буду делать с тобой такие вещи, после которых ты вряд ли захочешь жить.

Я побледнела от того, каким холодным голосом сказал это Кости, не говоря о части «пошлю ее внутрь», но рот Влада искривился в удовлетворенной улыбке.

– Ее величество не знала, – повторил гуль, настойчивей в этот раз, – мы хотели покинуть город раньше, дабы избежать ее гнева по поводу нашего участия в схватке без ее разрешения.

– О, она была бы права, проявив свой гнев, если ты говоришь правду, – согласился Кости. Потом он зловеще сжал пальцы, – но ты меня еще не убедил. Кто вас послал?

– Мы сами себя послали, – проскрежетал гуль.

– Котенок, – голос Кости был пугающе ровным, – иди внутрь.

– Нет, постой, – начала я в тот момент, когда заорал гуль, – это правда! Мы не можем дать Аполлиону повода начать с нами войну!

Мои брови поднялись на это высказывание. Я предполагала, что Мари не послала бы их, значит, они гули Аполлиона, но это как-то не звучало.

– Кто мы? – спросил Кости, направляя свои пальцы к месту, где регенерировала кожа гуля. Но даже это прикосновение вызвало болезненный вздох у «плотоядного», когда он заговорил.

– Которые знают, что Аполлион хочет начать войну, чтобы повысить свою власть, а не для нашей пользы, – гуль поднял на меня тяжелый взгляд, – Аполлион был очень успешным существом в прошлом. Убил половину всех полукровок, поэтому теперь он запрещает своим союзникам причинять ей вред. Если мы остановим его до того, как его безумие ляжет на моих людей, она умрет. – Кости еще раз вогнал его черепушку в асфальт так сильно, что она могла оторваться и упасть к моим ногам.

Я посмотрела в сторону, потирая плечи, когда я осознала, что смертельно устала, но не из-за приближающегося рассвета. Это не должно было удивить меня после заявления о том, что для прекращения войны нужна лишь моя смерть, но тело подчиняется своим законам. Я также предполагала, что Аполлион пожелает видеть меня мертвой. Глупенькая, я и не предполагала, что он собирается сделать это лишь из-за того, что показать свое доминирование. Нечего удивляться тому, что на нас с Кости напали, когда мы были вместе. Мы были в самом безопасном положении, если Аполлион запретил своим людям причинять нам вред.

– Почему Аполлион так уверен в том, что гули выиграют войну с вампирами? – спросила я, все еще пытаясь сохранить хладнокровие. – Не обижайся, но у других немертвых намного больше преимуществ, чем у «плотоядных».

Гуль все еще выглядел немного ошеломленным от удара по голове, но все равно ответил мне.

– Гулей сложнее убить, чем вампиров с вашей уязвимостью к серебряным ножам. Но что важнее, так это то, что с момента смерти ее отца, Ее Величество больше не хранит верности миру вампиров. Если гули начнут войну, она будет на стороне своего настоящего народа.

Влад коротко рассмеялся.

– Твои мозги еще не исцелились, раз ты думаешь, что гули одни смогут выиграть войну.

– Я не знаю того, что помощь Ее Величества будет подобна победе гулей, – повторил он утомленно. То же, что и я сейчас испытывала, – Аполлион в это верит, но мои собратья верят в то, что обе стороны понесут неисчислимые потери, и кто после этого сможет говорить о победе?

Часть меня понимала гуля. Он знал то, что многие люди не понимают – если ты собираешься разрушить обе стороны ради выигрыша, – победы не будет никогда.

У него не было такой силы, как у Аполлиона; на самом деле, этот гуль и остальные в отеле просто хотели жить. Меня не беспокоила их стратегия, но их мотивация была намного более обоснована, чем у других до него.

– Не считая твоих мертвых дружков в отеле, сколько еще вас? – спросил Кости с тем же каменным лицом.

Один взгляд на Влада, и я поняла, что единственная тут, кто чувствует себя виноватым за то, что их убили.

Гуль улыбнулся с все еще кровоточащей раной на голове.

– Мы разделились на маленькие группы, никогда не встречая кого-нибудь из других, чтобы мы не смогли выдать своих братьев, если кого-то поймают.

Прекрасно. Какой-то умник рассортировал этих киллеров специально для нас. Может, мне стоит занести надгробия в список покупок? Как там говорил Кеннеди: «Если убийца готов отдать жизнь за убийство, нет от него спасения». Что ж, печально, но его теория подтвердилась.

– Как вы узнали, где мы? – продолжал Кости.

Взгляд гуля снова остановился на мне.

– Мы слышали, что вы должны встретиться с Ее Величеством. Мы следили за вами в аэропорту, станциях и мостах. Есть несколько путей в Новый Орлеан. Мы видели, какой отель вы выбрали. Даже без шлемов, вы были заметны.

– Говорила же тебе, что шлемы лучше, – пробормотала я.

Кости посмотрел на меня до того, как поставить гуля на ноги.

– Ладно. Если у тебя больше ничего нет…

– Отпусти его, – сказала я Кости, который уже обвил рукой шею гуля в явной попытке убить его, – нам незачем убивать его.

Его рука не опустилась, но вопросительно поднялась бровь.

– Ты же притворяешься, да?

– Нет, – я подошла ближе, сдержанно взглянув на гуля, – нам не нужна война. Вот почему мы должны остановить Аполлиона до того, как он начнет свое сумасшествие. Может, ты сможешь найти другие группы и сказать, что мы на их стороне.

Я снова взглянула на Кости.

– Его убийство никому не поможет. Я была бы рада больше никогда его не увидеть, но он просто пытался защитить своих.

Кости отпустил голос, бормоча что-то вроде «шевельнешься и ты мертвец». Он подошел ко мне, преодолевая расстояние между нами, руки мягко опустились на мои плечи.

– Послушай, милая, ты можешь сочувствовать сколько хочешь, но факты говорят, что…

Я почувствовала этот табачный запах за секунду до того, как услышала «поп», как будто фейерверк не сработал.

Что треснуло позади меня, да так, что я почувствовала это спиной. Я обернулась посмотреть, что произошло и увидело останки гуля: сожженное тело лежало отдельно от головы.

Еще медленнее я повернулась к Владу и увидела, что он рассматривает свои руки, будто это не они оторвали голову гулю несколько секунд назад.

– Что за черт? – я с трудом ловила ртом воздух.

– Непредвиденное воспламенение, – объяснил он, – случается иногда. Это очень стыдно: я не люблю говорить об этом.

Я почувствовала ауру радости и веселья с правой стороны. Повернувшись к Кости, я заметила, как он посмотрел на Влада самым одобрительным взглядом, которого никогда и видано не было. Но его выражение изменилось, когда он повернулся ко мне.

– Это что, какая-то шутка, которую только вы вдвоем понимаете? – резко спросила я, увидев все еще дымившееся тело гуля. – Мы могли иметь может быть единственных союзников-гулей, настроенных против Аполлиона. Ну, что-то типа враг моего врага – мой друг и все такое? Но нет, вы думаете, что барбекю – лучший выход из положения!

– Если бы ты его отпустила его, он бы стал распускать слухи о твоем великодушии, – оправдывался Влад, его ярко-зеленый был безжалостен, – он бы вернулся к своим друзьям-фанатикам с радостной вестью, что ты сентиментальная дура, побуждая их тем самым хотеть убить тебя еще больше. Вычеркни человеческие законы из вампирской действительности, Кэт, или все закончится очень плохо.

Кости ничего не сказал, но его взгляд выражал полное согласие с каждым словом. Я сжала кулаки, когда отчаянная злоба начала расти во мне. Черт возьми, почему надо всегда выбирать кровавые пути и жертвы? Неужели нельзя хотя бы раз решить проблему переговорами, а не тем, сколько противников можно убить.

– По-другому никогда не будет, – тихо сказал Кости, вернув меня к действительности, – ты еще слишком молода и не знаешь правил этого мира, но такие ублюдки, как Аполлион, либо убьют тебя, либо ты их.

Влад повел плечами, соглашаясь.

– Я редко спорю с кем-либо, но и у меня есть немало врагов. Только если ответить им достаточно резко в первые несколько раз, их можно остановить.

Я выдохнула, не спрашивая ничего, логика подсказывала, что по-другому они не могут ответить. Сколько же врагов надо убить мне, прежде чем они поймут, что со мной не стоит иметь дела? Или еще более пугающий вопрос: каким же человеком стану я, если я сделаю все это? Узнаю ли я себя? Стоило ли бессмертие ушедших частичек моей души?

Кости подошел ближе ко мне, мягко зажимая мое лицо между своими сильными ладонями, посмотрев так, будто здесь никого больше для него не существовало.

– Ты думаешь, что я – зло? Парень, с которым бы ты никогда не пожелала встретиться?

– Конечно, нет, – сразу ответила я. Больно, что он даже подумал об этом, – я люблю тебя, Кости. Ты – лучшее, что когда-либо случалось со мной, и я вполовину не так честна, как ты!

Фырканье прозвучало за моей спиной, но я проигнорировала этот звук, сосредоточив все свое внимание на темно-коричневых глазах, которые смотрели прямо на меня.

– Ты и так знаешь, что я убийца. Так что если ты считаешь, что я хороший человек, несмотря на это, тогда ты тоже можешь остаться такой же, даже когда тебе надо быть твержу и жестче, чем ты хочешь быть.

– Э-э…Я пошел в дом, – сказал Влад, еще раз фыркнув, – по какой-то причине, я хочу посмотреть Хитмэна после ленты «Мистер и миссис Смит».

Это заявление я тоже проигнорировала, все еще глядя в глаза Кости и чувствуя потоки силы, исходящие от прикосновения его рук. Да, Кости был убийцей, но это не было тем, что я видела, взглянув на него. Я видела человека, который научил меня принимать себя, когда никто этого не хотел; человека, который любил меня, несмотря на условия, которые я сначала возложила на него при первых попытках начать наши отношения. Человека, который бесчисленное множество раз рисковал своей жизнью ради меня, моей матери и друзей и многих других люде. Наверное, я никогда не узнаю всех совершенных Кости преступлений до того, как он встретил меня. Убийца, безусловно, – но это было самой маленькой частью того, что я видела в его глазах. Я тоже убийца, но он дал мне надежду, что и это будет самой незначительной частью меня даже если это необходимо в мире, в котором мы живем.

– Пока ты со мной, я выдержу это, – сказала я, дотрагиваясь до его лица, – я выдержу что угодно, если ты будешь со мной.

– Я всегда буду с тобой, Котенок. Всегда, – прохрипел Кости до того, как его губы прижались к моим.

Даже если Влад был дома, я могла слышать, как он ходит по дому, бормоча: «Где же салфетки, когда они так нужны?».

Я оторвалась от Кости, заканчивая поцелуй, но не момент. Повернулась в сторону дома и крикнула:

– Если ты не хочешь смотреть Хитмэна, могу предложить тебе «Дракулу 2000». Слышала, это хороший фильм.

– Ужасный, – последовал незамедлительный ответ Влада, – продержись с таким безжалостным настроем, пока Аполлион не будет остановлен, Кэтрин.

Я не могла сдержать улыбку в ответ. Кости закатил глаза, обвивая рукой мою талию и притягивая к себе.

– Если, конечно, это не проблема, Цепеш, нам нужна новая одежда, кровь и место поспасть. Я не хочу возвращаться в Новый Орлеан до того, как это будет необходимо.

Влад спустился через холл.

– Я приехал только вчера, поэтому здесь немного всего, но необходимое имеется. Максимус.

Вампир с рыжевато-коричневыми волосами, которого я помнила еще с тех времен, когда я гостила у Влада в Румынии, подошел к Владу до того, как посмотреть на нас с Кости.

– Пожалуйста, проходите.

 

Глава 15

Видеть призрачные фигуры, вьющиеся вокруг склепов в кладбище Святого Луиса, превратило меня в настоящую мисс Фабиан. Кто знал, что я буду так придавать значения привидению. Но то, что Фабиан был прозрачным, еще не означало, что он плохой друг. Большинство привидений не были такими разумными и понимающими: они были лишь оболочкой, без мыслей, чувств, повторяя одни и те же вещи снова и снова, как в немом кино. Время от времени я видела духов, сохранивших человеческие качества, как Фабиан.

Привидения посмотрели на меня и Кости сначала любопытно, а потом презрительно, когда мы остались за воротами кладбища. Они были закрыты, предупреждая посетителей, что никто – мертвый или человек – не должен находиться в стенах этого места ночью.

Я сомневалась, что на нас нападут гули, так близко к месту встречи с Мари Лаво, но Кости стоял настороженно, когда я обвила его руку.

– Мой бедный кот будет ненавидеть меня за то, что я опять его бросила, – сказала я, просто чтобы немного разрулить обстановку.

Мы оставили Хельсинга в Огайо, оправдав этот поступок тем, что было бы жестоко везти его в багажнике Дукати. Я оставила его в миленьком месте, но достаточно странным, чтобы Эд и Скретч хотели его увидеть. Кажется, они намеревались посидеть с котенком Хельсингом, дабы хоть как-то показать их лояльность к Кости как к Мастеру.

Размышляя о том, что сучилось в Рице, я была рада не взять своего кота в Новый Орлеан. Если бы управление отеля узнало, что мы были частью погрома в лифте, они, скорее всего, взяли Хельсинга в заложники, чтобы отомстить нам.

Тэйт уже сделал пару звонков насчет того, чтобы тела гулей, погибших в лифте, были доставлены в местный морг. Ничто не заставит копа спрашивать о мертвецах на месте преступления, когда это можно сделать в одиночку. Тэйт отлично справился, но говорить с ним об этих преступлениях, а не с Доном еще раз напоминало мне о его плачевном положении.

Я нетерпеливо заерзала. Я не могла проводить много времени со своим дядей, исходя из ситуации с Аполионом, хотя знала, что этого времени у Дона осталось мало. А потом еще и гениальная идея моей мамы сделать татуировку бычьего глаза на своей заднице в знак вступления в команду. Ох, семья… Преступники не понимали, какой они занозой являлись, вставая между мной и моей семьей.

Кстати, – подумалось мне, – где гуль, который всегда сопровождал гостей Мари, которые хотели увидеть ее? Он должен был быть здесь десять минут назад. Так, будто я назвала его по имени, темнокожий гуль появился из-за противоположного угла, ошеломленный, увидев у ворот нас с Кости.

– Жак, – поприветствовал гуля Кости, бросив взгляд на часы на экране телефона, – мы случайно не испортили тебе веселье, а?

Лицо гуля стало нейтральным, когда Кости закончил говорить, пока оно совсем не потеряло краски.

– Ее Величество не знало, что Вы вернулись в город. Она предполагала, что Ваше отсутствие в городе означало отмену встречи.

Легкая улыбка озарило лицо Кости.

– Мы приехали пару минут назад.

Точно. И приехали не на самолете, поезде или машине; не после того, как гули наблюдали наш маршрут от и до. Мы с Кости прилетели примерно десять минут назад, приземлившись на крыше собора Святого Луиса на площади Джексона. После этого мы прошли пару кварталов до кладбища. Он не хотел, чтобы я использовала свои «крылья» снова, прогуливаясь в этом городе. Что-то вроде сохранения моей энергии на потом. Учитывая обстоятельства, я думаю, что он имел ввиду случай, если нам придется драться. И я знала, для какой моей стороны сохраняю свою энергию сейчас.

– Я оповещу Ее Величество, – сказал Жак, стоя на другой стороне улицы. Он достал свой телефон, тихо сказав что-то; его слова было не различить из-за шума в соседнем квартале. Джазовый оркестр, кажется, прибывал только завтра, но туристы и местные жители, видимо, решили подготовиться уже сейчас.

– Почему он пришел, если был уверен, что мы не появимся? – прошептала я Кости.

– Потому что Мари хотела убедиться в этом, – был его мягкий ответ.

Это звучало, как если бы Мари было какой-то незнаменитой королевой вуду. Они могла выглядеть, как нечто среднее между Миссис Баттерворт и Анжелой Бассетт, имитируя «мать семейства» или придерживаясь политики «не брать заложников», но Мари Лаво не имела ни одного из этих качеств. Исходя из того, что мы встречались с ней при похожих обстоятельствах, когда я пыталась узнать момент, превративший ее в полную задницу и она со своими суждениями против меня. В этот раз, однако, ставки были слишком высоки в сравнении со случаем, когда мы решали проблему с моим мертвым экс-мужем. Если бы я могла поступить с Аполионом так же, как и с Грегором, я бы не стала встречаться с Мари на все сто процентов.

– Она будет здесь через двадцать минут, – заявил Жак, возвращаясь к нам. Кости фыркнул.

– Я посмотрю на это после того, как скажу ей о проблеме, которую мы хотим с ней обсудить.

После долгих минут молчания Жак открыл ворота в кладбище и я вошла внутрь, шагая рядом с ним, но не позволяя контролировать ситуацию. Гуль начал закрывать ворота после того, как я зашла, но Кости выкинул руку, чтобы остановить его.

– Я иду с ней.

Он нахмурился.

– Ее Величество сказала, что сначала встретиться со Смертью, а потом только с тобой.

Кости улыбнулся, растянув губы, что сделало черты его лица еще более прекрасными, но голос не соответствовал его плейбойской внешности.

– Мне кажется, ты меня не услышал. Я иду с ней, и если ты думаешь, что сможешь остановить меня, скоро я буду украшать эти ворота твоей головой.

Жак был по крайней мере на две головы ниже и тоньше Кости, так что не было необходимости говорить о том, кто бы выиграл в случае драки. Гуль не мог остановить Кости, когда тот оттолкнул его от ворот. Это заставило его оглянуться и заметить, что привидения начали смотреть на нас с заинтересованностью.

– Сюда, – в конце концов сказал Жак, поворачиваясь к нам спиной.

Мы начали свой путь, обходя надгробия и другие могилы, идя прямо вперед к склепу Мари Лаво. Я знала, что это кладбище было знаменитым местом среди туристов, но я точно не приходило сюда повеселиться. Воздух дрожал от энергии, исходящей от привидений, заставляя меня чувствовать себя так, будто я прохожу невидимые преграды с каждым шагом. Кладбище не было большим, но из-за истории Нового Орлеана по поводу крайне высокого показателя смертности, десятки или даже сотни привидений смотрели на меня из каждого угла, когда мы проходили мимо.

Также ту присутствовали какие-то вибрации, отличные от временных колебаний во Французском Квартале. Там, на улицах, где лошади ездят вместо машин, и тротуары освещают газовые фонари, не было странным увидеть человека в одежде XIX века. Здесь же, атмосфера горя и меланхолии давила на тебя, заставляя меня представлять, будто каждое надгробие, которое я прохожу, жалеет об ушедшей жизни, которую они больше никогда не проживут.

Жак остановился у продолговатого склепа, носившего имя Мари Лаво, дату ее смерти и какую-то надпись на французском, которую я не могла прочесть.

Гуль сказал что-то вроде «Креол» и воздаяния Королеве вуду, после чего последовал оглушительный шум. Затем старые, разваливающиеся камни разошлись, образуя темную дыру внутри.

Мари могла быть расчетливой и мелочной, но у нее также было чувство юмора, заставляющее приходить сюда снова и снова.

Жак прыгнул в отверстие без предупреждения. Кости взгляну на меня, прежде чем сделать то же самое. Я последовала за ним через секунду или две, давая время приземлиться, чтобы я не приземлилась на него, и прыгнула в противно-пахнущую воду. Впечатляющий механический путь, безусловно, но ничто не оставалось полностью сухим в подземке Нового Орлеана. Мари нужен насос здесь, а не армия инженеров.

Над нами проход снова закрылся, оставляя лишь черноту здесь, в тоннеле, чтобы только немертвые могли найти путь. Я и Кости входили в этот список, так что я не беспокоилась об отсутствии света. Также на нас обоих была обувь, и эти отвратительные плавающие вещи не дотрагивались до моих ног. Я не испытывала неловкости, но тем не менее, взглянув на жесткие стены туннеля, меня пробрала дрожь.

После того, как мы прошли примерно сорок ярдов, Жак открыл металлическую дверь в конце, и сразу же показались ступени лестницы. Снова Кости пошел вперед, и мне не оставалось ничего, кроме как идти вслед за ним.

На вершине ступеней расположилась маленькая, без окон комната, которая расположена рядом с настоящим домом, или, быть может, мы находимся в одном из самых больших кладбищ. Я не имела представления, как Мари живет здесь.

– Ваше Величество, – поприветствовал женщину Кости, садясь на роскошное кресло и склонив голову в знак уважения.

Но когда я вошла вслед за ним и смогла разглядеть Мари, мою вежливость смыло взрывом хохота. На полу, прямо рядом с ней, лежал пластиковый контейнер, и мне не надо было заглядывать внутрь, чтобы понять, что там лежит.

– Обезглавленная курица, – сказала я, с трудом успокоившись, – очень круто.

Кости вопросительно поднял бровь, не догадываясь, что в нашу первую встречу с королевой гулей Нового Орлеана, я заявила, что была уверена в том, что она держит рядом обезглавленную курицу для своих вуду ритуалов. Видимо, она это запомнила и еще раз показала свое чувство юмора.

– Это было всем, что я могла сделать, чтобы поприветствовать вас, – ответила Мари, элегантно пожимая плечами. Ее голос бы слаще карамели, с едва различимым южным акцентом. Ее шаль сдвинулась, когда она села, а кудряшки подпрыгивали в такт движениям ее плеч. Потом ее глаза прищурились, когда на взглянула на Кости.

– Разве Жак не сказал Вам подождать, пока я говорю с Кэт?

Кости не изменил своей позы и не вздрогнул, но я чувствовала, что он сильно напряжен.

– Я уверен, Вы слышали об инциденте в Рице вчера, и без сомнений, Вы знаете, что на нее напали. Так что простите, Ваше Величество, если я слишком беспокоюсь о ее безопасности сейчас.

– Да, я слышала об этом, – никакая эмоция не отразилась на ее лице, – я предполагаю, что тела, найденные в отеле, те, кто на Вас напал?

– Все, кроме одного, – поправил Кости, – мы забрали его с собой, когда уходили.

Теперь мы наконец завоевали все внимание Мари. Она наклонилась к нам, ее взгляд ожесточился.

– Скажите мне, что Вы взяли его с собой.

– Простите, но он мертв, – бесстрастно ответил Кости.

– Вы его убили? – Мари была явно не рада этому, и я не думаю, что это было потому, что она желала гулю долгой и счастливой жизни. На самом деле, он был бы рад, что его спалил Влад, а не обработала Мари. Судя по ее репутации, она устраивала настоящий Ад тому, кто мог разрушить безопасность на ее территории.

– Это сделал Влад, – сказа я до того, как ответил Кости, – он не знал деталей.

В какой-то мере – это правда.

– Я поговорю с ним позже, – пробормотала Мари, скорее всего самой себе.

Я посмотрела на пустой стул, стоящий неподалеку.

– Вы не против?

– Пожалуйста, – махнула она рукой.

– Кости? – задала вопрос я, намереваясь сеть на его колени.

– Я постою, Котенок.

Я села на стул. До сих пор все шло намного лучше, чем я ожидала. Мари не убила Кости на месте за то, что мы убили гуля. Может, она думала, что Аполлион – достаточно сильная угроза, как и мы.

– Вы можете остаться, но должны молчать, пока я говорю с Кэт, или я вынуждена буду удалить Вас, – предупредила Мари Кости тоном, не терпящим возражений.

Мои надежды резко упали, когда она сказала это. Кости скрестил руки на груди и прислонился к стене, глядя вокруг так, будто ничто в мире его не беспокоило. Я не могла почувствовать его эмоции – он блокировал их, когда мы поднялись по тоннелю – но я могла поклясться, что эта ухмылка на его лице держала его мысли на расстоянии от Мари.

Я не могла помочь ему поддерживать этот образ, потому что не владела своими эмоциями так, как он.

Я прочистила горло, пытаясь прервать неловкое молчание.

– Итак…, что насчет Святых, а?

Взгляд Мари не покинул мое лицо.

– Когда мы встретились в последний раз, ты была полукровкой. Расскажи, Кэт, каково это быть вампиром?

– Прекрасно, – сказала я, зная, что она готова задавать мне такие наводящие вопросы, закатав рукава, – у меня прекратились месячные и калории больше считать не надо. Разве не прекрасно?

Она улыбнулась, показывая прекрасные белые зубы, контрастирующие с ее ярко-красной помадой

– Ты забыла упомянуть убийство своего первого мужа огнем.

Моя ответная улыбка застыла на лице. Я думала, что мы будем говорить об Аполлионе, но никак не о Грегоре. Он был вампиром, пробудившим Мари полторы сотни лет назад, но и она желала его смерти, поэтому я не стану скрывать мои настоящие чувства по поводу его смерти от нее.

Мари – ценный союзник, и с ней нельзя терять контроль и давать повод встать на сторону Аполлиона, – напомнила я себе. Взгляд на Кости: его вид выдавал то, что ему было нестерпимо скучно.

– Так как он смухлевал в поединке с Кости, совет Стражей Вампиров не стал предъявлять мне обвинения, – сказала я, гордясь, что мой голос остается спокойным.

Мари откинулась на кресло, лениво поглаживая ткань. Часть меня поражалась тому, где в этой комнате может быть секретная дверь. Это кресло явно не было повседневным, иначе оно бы уже давно покрылось плесенью, – подумала я, стараясь создать в голове план побега.

– Мошенничество меня не удивляет, – начала она, – высокомерие Грегора всегда было его главным недостатком: увезти тебя в Париж, когда тебе было шестнадцать. Я говорила ему приехать сюда, в его родной дом, место, где его будут слушать и уважать, но он решил проигнорировать это.

Все во мне застыло. Я не смогла взглянуть на Кости еще раз. Вспышки гнева, которые проходили через его сознание, ясно сказали мне, что он был очень близок к потере контроля.

– Итак, – я не могла играть голосом, как она, – Грегор сказал Вам о своих планах на меня, когда приехал?

Она продолжала гладить ручку кресла, будто нас и не было в этой комнате.

– Грегор много чего мне рассказал. Он пообещал мне защиты как единственный живущий на свете Мастер, обративший меня. Я говорила Вам в прошлом году, что если Грегор докажет, что Вы женаты, я встану на его сторону.

– Вы также рассказывали мне историю убийства собственного мужа, когда он зашел слишком далеко, – резко ответила я, – что ж, женитьба подростком, убийство моего друга, обращение матери в вампира и попытка убийства Кости тоже входит для меня в категорию «слишком далеко».Не вина Грегора в том, что он не обращал на меня внимания в шестнадцать, я ему ответила, что могу убить его.

– Не стану спорить, ты была ошибкой Грегора, – Мари и пальцем не шевельнула, – это не мое дело. Но, – пожимание плечами, – никто не может жить вечно. Никто, даже наш вид. Смерть преследует каждого и проходит через самые толстые стены, которые мы против нее воздвигаем. Помни это.

Это была угроза?

– Не хочу показаться грубой, Ваше Величество, но все это выглядит так, будто Вы мне угрожаете.

Мари фыркнула.

– Когда ты поймешь, что это на самом деле означает, поймешь, как победить Аполлиона.

Наконец-то мы перешли к теме. Я и так уже знала, что должна убить его, чтобы остановить, но если Мари пытается выглядеть крутой, я ей подыграю.

– Хорошо. Я не забуду.

Она улыбнулась, выглядя в одно и то же время добродушной и угрожающей.

– Ты должна. Если ты не будешь помнить, победит он.

– Ты всегда можешь сказать слово и мы будем жить, – не выдержала я.

Неужели столетия превращают вампира в скупого на слова человека?

– Я не присоединюсь к Вам в войне против Аполлиона. В прошлом году мой Грандсир привлек меня на свою сторону, но теперь, когда Грегор мертв, я поддержу свой народ.

Злость начала нарастать во мне.

– Даже если бесчисленное множество людей и немертвых умирает без причины? Я думала, Вы умнее, чтобы не вставать на сторону бесчувственного идиота.

– Это не фанатизм, – сухо поправила она меня, – но Аполлион ста сильней. Если я пойду открыто против него, я буду предателем среди своей расы. Даже те гули, которые не признают Аполлиона, встают на его сторону. Иначе будет гражданская война. И как я после всего этого могу верить в то, что раса вампиров не разрушится? – Мари послала мне сухую улыбку. – Я не так доверчива.

– О, да ладно тебе, – фыркнула я, – вампиры не думают о подчинении себе гулей. Вы знаете, что это просто мыльная опера Аполлиона.

Есть среди Вас такие, которые об этом мечтают. Если Вы недостаточно умны, чтобы понять это, Вы не заслуживаете победы, – прервала меня она.

Все во мне напряглось, готовое напасть прямо в эту же секунду, но она только взяла пустой стакан. Жак обслуживал нас в прошлый раз, хотя я и не понимала, как он держит тут холодный джин – тоник. Но вместо того, чтобы позвать его, Мари поставила стакан на ручку кресла, не говоря ни слова. Затем она открыло свое кольцо и оттуда показался маленький кинжал.

Вот, х…я. Только не это, – подумала я, пытаясь сдержаться. Ее взгляд остановился на мне, когда темно-пурпурная жидкость полилась в стакан.

– Смерть, – холодно сказала она, – не хочешь ли выпить чего-нибудь?