Я продолжала пялиться в рот упыря. Там, где должен был быть язык, остался лишь рубцеватый кусок плоти. Это увечье не могло быть нанесено после того, как он стал немертвым. Все, отрезанное у него, выросло бы снова, как и у вампиров. А шрам доказывал, что нехватка языка не была врожденной. Получается, кто-то отрезал его, а затем обратил парня в упыря, причем сделал это почти сразу же, судя по не успевшему зарубцеваться шраму. Если бы он зажил задолго до того, как его обратили, эта область была бы намного более гладкой.

И я не представляла, кто мог добровольно согласиться на такое. Особенно кто-то, столь молодой, каким был этот мальчик, когда все произошло.

Но просто, чтобы убедиться…

Я развернулась, схватила другого упыря и пихнула свой кинжал ему в его рот.

– Ты имеешь к этому какое-нибудь отношение? – спросила я, толкая лезвие внутрь. – Попробуй только солги мне, и клянусь Богом, что Влада вырвет от того, что я с тобой сделаю.

– Я не делал этого, – быстро пролепетал упырь. Его пристальный взгляд метнулся за мою спину. – Я не лгу. Он уже был таким, когда его отправили в нашу группу.

– И кто его отправил? – спросила я, заталкивая кинжал внутрь до тех пор, пока он, казалось, не задел стенку его глотки, но мне было плевать. Увечить. Силой обратить подростка. Возможно, это сделал и не он, но он был частью этого.

– Ты знаешь кто, – прохрипел упырь.

Я и глазом не моргнула.

– Назови имя. Убеди меня, что я должна тебе верить.

Сотовый завибрировал у моего бедра снова, но я проигнорировала его, не желая ни на унцию отклонять свое внимания от упыря, стоящего передо мной.

– Аполлион, – почти выдохнул он. – В его клане несколько таких, как Дермот. Он берет детей, молодых, но не особо умных, а затем отрезает им языки и обращает. Они являют собой хорошие горы мускул. Идти им больше некуда, говорить не могут, нормально писать тоже, поэтому мы знаем, что они не смогут предать нас.

Я думала, что была разъярена прежде, но это не шло ни в какое сравнение с гневом, наполнившим меня теперь. Мои руки дрожали, нож еще выше ушел в голову упыря. Он кричал так громко, как только мог с лезвием в глотке.

– Кэт, – голос Влада был тихим, но взывающим к сознанию. – Остановись. Он нам нужен живым.

Я понимала здравый смысл этого утверждения. Понимала, что, если убью упыря, мы никогда не узнаем, владеет ли он информацией о том, где находится Аполлион, а она была жизненно важна. Но мой разум был будто заморожен побуждением уничтожить любого, кто был частью этой ужасной практики, и мой нож продолжал свое восходящее движение к черепу упыря. Дермоту, скорее всего, было не больше семнадцати, когда его так мучили, убили, а потом и принудили к такому существованию. Упырь, стоящий передо мной, знал это. Позволял этому продолжаться. Он должен заплатить.

– Кэт!

Моя рука снова задрожала… а затем я отдернула кинжал, прокручивая его в процессе и смакуя крик, издаваемый упырем. Я отошла от него, делая глубокие, долгие вдохи, чтобы напомнить себе, что приняла правильное решение. Информация была важнее мести. Я повторяла это про себя словно литанию*, пока не почувствовала себя более уравновешенной.

– Разве ты не собирался поджечь его, чтобы узнать больше деталей? – спросила я Влада голосом почти нормальным, несмотря на гнев, все еще нараставший во мне.

Влад бросил на меня какой-то непонятный взгляд, и слабая улыбка мелькнула на его губах.

– Если ты проживешь достаточно долго, Смерть, в один прекрасный день ты испугаешь даже меня.

– У девушки должны быть цели, – коротко ответила я. – А он все еще не проболтался, где Аполлион.

– Нет, не проболтался, верно? – Затем Влад проделал серию странных движений руками, но огня из них не вышло.

– У тебя проблемы с исполнением? – в удивлении спросила я.

– Прикуси свой язычок, – фыркнув, ответил Влад. – Я проверял, понимает ли Дермот язык жестов, но, судя по выражению на его лице, ответ – нет.

Я поглядела на молодого упыря, наблюдавшего за руками Влада со своего рода нездоровым восхищением. Он берет детей, молодых, но не особо умных… сказал другой упырь об Аполлионе. Знал ли Дермот, что есть целый язык, не требующий ни слов, ни письма, который он мог бы изучить? Каким, должно быть, загнанным он чувствовал себя, принужденный к этой жизни, и не будучи способным ни к одной реальной форме общения.

– С тобой все будет хорошо, – сказала я Дермоту. – Мы не причиним тебе боль, и тебе не придется больше жить с этими людьми, обещаю.

Маленький голосок внутри меня заявил, что Кости не будет в восторге от того, что я собиралась сделать, но я затолкала его обратно. Ему могло это и не нравиться, но он поймет.

Рев десятков машин объединился с дружными разочарованными стонами, когда диалоги во всех четырех фильмах — и внешние огни — резко отрубились. Это не заняло у меня больше секунды, чтобы сбросить свои ментальные щиты и уловить внутреннее ворчание кинозрителей из-за внезапного перебоя в электричестве уличного кинотеатра.

Я услышала, как громкий голос, звучащий из портативного мегафона, начал приносить извинения за неудобство, обещая, что корешки билетов будут действительны следующим вечером. Должно быть, менеджер. По тому, как спокойно он все это говорил, я догадалась, что Менчерес немного поболтал с ним, воспользовавшись силой своего взгляда. В противном случае, управляющий был бы намного более мрачным из-за того, что денежки из кинотеатра уплывают, да еще и придется возмещать билеты.

Может, стоит сделать анонимное пожертвование этому кинотеатру. Менеджер не заслужил такой финансовый удар только потому, что подстрекающие к войне упыри-убийцы выбрали это место для проведения встречи.

– Кто-то идет, и это не Менчерес, – сказал Влад и кивнул головой в сторону.

Я вытащила другой кинжал и зашагала в том направлении, которое он указал, ныряя в кусты, чтобы снова воспользоваться ими в качестве камуфляжа. Но когда я отошла приблизительно на двадцать ярдов, я уловила в воздухе знакомые запахи и расслабилась.

Вид вампиров, одного с седыми прядями в волосах, другого настолько тощего, что кости плеч выпирали сквозь рубашку, лишь подтвердил мою догадку.

– Эд. Скретч, – позвала я, не повышая голос. – Сюда.

Я развернулась, не дожидаясь их, так как не желала на долгое время оставлять Влада наедине с упырями. Вероятность того, что упыри могли уделать Влада, была равна нулю, однако вероятность, что он может решить поджечь одного — или обоих — в мое отсутствие, была намного выше.

К моему облегчению, когда я подбежала к Владу, и Дермот, и другой упырь были все еще живы, хотя за те несколько минут, что меня не было, последний выглядел так, будто побывал в жерле вулкана. Менчерес, должно быть, снял с него свою власть, потому что упырь был уже на земле, а обутая нога Влада покоилась на его рте. Должно быть, потому я и не слышала воплей, несмотря на то, что его, очевидно, поджаривали.

– Кажется, он не знает, где Аполлион, – заявил Влад. – Я не удивлен. Аполлион не идиот, чтобы рассказывать, где он, каждому в такой группировке, как эта. Они рапортуют и получают инструкции по электронной почте. У меня есть адрес и пароли.

Эд и Скретч появились позади меня в следующую же секунду. Один из них медленно присвистнул, увидев мертвые тела, по-прежнему стоявшие вертикально, и все еще живого, но обгоревшего упыря под ногой Влада.

– Похоже, мы пропустили вечеринку, – заметил Эд.

Влад иронично улыбнулся.

– Но вы как раз вовремя подоспели к уборке.

– И почему я не удивлен? – пробормотал Скретч, качая головой. – Какой беспорядок, но лучше уж они, чем мы.

– Мудрый взгляд на вещи, – прокомментировал Влад.

Упырь постучал на ноге Влада, усиленно моргая ему. Влад сдвинул ногу на дюйм, чего вполне хватило для того, чтобы говорить.

– Здесь есть и другие из наших. В этом городе, я имею в виду. Предполагается, что мы должны найти тут рекрутов, увеличив нашу численность, убить несколько вампов, а затем перебраться в другой город. А еще мы должны тут же уехать в случае, если увидим Смерть или Кости. Это хорошая информация. Достаточно ценная для того, чтобы сохранить мне жизнь, как ты обещал, – закончил он.

Влад совсем убрал ногу, но огонь уже начал танцевать по его руке.

– Большинство из этого мы уже знали, поэтому информация совсем бесполезная.

– Влад, – сказала я, и его брови приподнялись в ответ на резкость в моем голосе. – Он приложил все усилия, чтобы рассказать тебе все, что знает, поэтому ты должен отпустить его.

Он открыл было рот, собираясь поспорить… но затем улыбнулся.

– Конечно.

Упырь вскочил на ноги, бросая быстрые взгляды между Владом и обещанием свободы, маячившим позади него, прежде чем начать шаг за шагом отступать.

– Не. Так. Быстро, – ядовитым тоном проговорила я, растягивая каждое слово.

– Он обещал оставить меня в живых! – пробормотал упырь.

– Влад обещал. Я – нет, – сказала я и прыгнула ему на спину, когда он попытался убежать. Сила Менчереса не пыталась помешать ему, поэтому он развернулся и начал наносить мне разъяренные удары, но я была рада. Я хотела избить его до состояния полной покорности. Показать ему, на что это похоже – быть беспомощным, независимо от того, как сильно сопротивляешься. Это было меньшее, что я могла сделать для Дермота и других, ему подобных.

– Однажды вампир совершил ту же ошибку, забыв про меня, и получив обещание не убивать его только от Кости, – пробормотала я несколько секунд спустя. Множественные места на моем теле все еще горели от ударов упыря, но с каждой секундой заживали. Я больше не делала пауз на болтовню, а с силой воткнула кинжал в шею упыря чистым, диким, отсекающим ударом, чувствуя холодное удовлетворение, когда его голова скатилась на бок.

– Как бы то ни было, ему не понравилось, как все обернулось, – закончила я, вытирая лезвие о рубашку упыря. – Ты же знаешь поговорку. Дьявол кроется в деталях.

Прим. переводчика: *Литания – молитва, которая читается или поётся во время службы.