Убранство внутри оказалось милее экстерьера, словно мне требовались очередные доказательства, что все касаемо Леоти Шейн не то, каким кажется. Дом был небольшим, но очень чистым, мебель от возраста стала блеклой, но все равно окружение выглядело приветливым.

— Чаю? — предложила Леоти, словно мы пришли в гости.

Я вспомнила предупреждение Яна об эффектах магического напитка.

— Нет, спасибо.

— С удовольствием, — произнесла Гретхен, взглядом подначивая меня возразить.

Я поджала губы, сдерживая рвущиеся наружу слова возражения. Почему хоть раз она не могла поступить, как я? Если я не дам ей выпить чаю, напряжение, наполняющее дом, лишь усилится. Что хуже, Леоти улыбалась, словно наслаждалась сестринской враждой.

— Кем вы стали сначала, ведьмой или вампиром? — Гретхен поразила меня самым идиотским вопросом.

— Ведьмой, — к счастью, невозмутимо ответила Леоти. — На самом деле я из очень древнего рода.

— Какого? — спросила я, стараясь говорить обыденно.

Она посмотрела на меня, ставя чайник на старомодную плиту.　

— Не скромничай. Ты ведь знаешь какого, иначе не пришла бы сюда.

Я не собиралась давать ей информацию, особенно, если она этого и добивалась.

— Я хочу, чтобы ты сама об этом сказала, — ответила я, взглядом говоря Гретхен, не сметь за нее отвечать.

Леоти зажгла газ под чайником и включила огонь на полную мощь, после чего указала на кушетку, выцветшего синего цвета, которую украшали вязаные подушки.

— Не хотите присесть?

Гретхен села, я же осталась стоять. Мне нужно пространство на случай, если придется воспользоваться хлыстом, и я не хочу, чтобы Гретхен пострадала при этом.

— Ну? — надавила я, пряча нетерпение. — Какой род?

— Ты больше похожа на отца, чем мать, — ответила Леоти, после чего почти пренебрежительно посмотрела на Гретхен. — И ты тоже. У обеих слишком бледная кожа и ярко-голубые глаза.

— А имеет значение то, что внутри, — возразила я. — И во мне больше от крови индейцев Чероки.

Леоти хмыкнула.

— Очень верно. Без этого не было ничего исключительного в тебе, Лейла Далтон.

Если она думала меня оскорбить, ей не удалось. Я использовала силу из-за необходимости, а не, потому что хотела участвовать в том, что Влад когда-то назвал конкурсом сверхъестественных писунов.

— Еще одна, — проговорила Гретхен.

Темные глаза Леоти заблестели.

— Еще одна?

— Противник «обыкновенности», — пояснила Гретхен. — Я всю жизнь такая. Главная новость: обыкновенная жизнь это вам не прогулка по парку. Попробуйте-ка прожить без каких-то там особенностей, когда тебя окружают те, у кого их полно.

Ее слова отвлекли меня.

— Но ты особенная, — начала я

Она посмотрела на меня.

— Спрячь свою снисходительность. Я нормально отношусь к тому, кто я. Мне просто осточертело слышать, что все вокруг твердят о том, что «обыкновенность» — это плохо.

Да, мне уделялось много внимания из-за гимнастики, а потом эта авария, и все вокруг сосредоточились на мне, а я бы все отдала за ту «обыкновенность», которую описала Гретхен.

До сих пор, я даже не думала посмотреть сквозь свою боль и подумать, что Гретхен тоже, вероятно, больно. Все знают, внимание обращают на самых громких. Ну, я была очень громкой, завалена наградами и призами, пока не случилась авария, после которой я, в прямом смысле, начала блистать. А что же было с Гретхен? Вероятно, ее ощущение, что она не так важна это лишь верхушка айсберга.

Нам нужно очень-очень основательно поговорить, но на это не было времени. Ирония в том, что и сейчас ее нужды придется отложить, потому что в приоритете опять я. Я пообещала себе, что вскоре мы это обсудим. Мы поговорим сразу после того, как жизни всех не будут в опасности.

Чайник начал свистеть, и Леоти выключила газ и налила кипяток в заварочный чайник с ситечком для заварки.　

— Листьям чая нужно дать настояться, — обратилась она к Гретхен, словно лишь это стояло на повестке дня

— Из какого ты клана Чероки? — спросила я, не сдаваясь. — И предупредил ли тебя Ашаэль, что мы придем? Больше не увиливай, Леоти. Ты обещала ответы, если мы согласимся на твои условия.

Она вновь бросила проницательный взгляд на меня.　

— Ответы. За ними ли ты пришла?

— Да, — ответила я, от нетерпения я говорила резче.

— Зачем? — спросила она жестким тоном. Она прошлась по мне взглядом, словно оценивая меня и не найдя ценности. — Ты впервые приехала к народу матери, но появилась не для познания, а лишь, чтобы забрать ответы. Как я и говорила, ты больше похожа на отца.

Гнев меня практически ослепил, но все же я смогла увидеть в ее глазах проблеск личного отношения…

На меня свалилось осознание.

— Леоти, как мне следует тебя называть? Десять раз прабабушка? Или десять раз двоюродная прабабка?

Гретхен ахнула, а Леоти слабо улыбнулась.

— Как ты об этом узнала?

— Легко, — со смешком ответила я. — Лишь семья может разочароваться в ком-то, кого они впервые встретили.

Леоти хрипло рассмеялась.

— Предполагаю это так.

Несмотря на то, что Леоти могла быть на несколько веков меня старше, я принялась искать в ее лице черты матери. Неудивительно, что таковых я не нашла. И на тетю Бренду она не похожа. Но она все же семья. Я нутром чуяла это.

Гретхен же не обошлась просто осмотром лица Леоти, она подошла к ней вплотную и прикоснулась к щеке, словно пыталась пальцами рассмотреть внимательнее. Леоти не двигалась, позволяя Гретхен ее изучать, лишь переводя взгляд темных глаз с нее на меня.

Я встретила ее взгляд и поняла, что переняла у Влада еще одну черту — практически параноидальную подозрительность всех и каждого. Леоти могла сказать, что она семья, и я могла согласиться, если бы повелась на нутро, но ничего из этого не имело доказательств.

— У тебя должны были остаться фотографии, — заметила я, улыбаясь, словно движимая не любопытством, а подозрением. — Я бы хотела их увидеть. У нас очень мало фото с маленькими мамой и тетей Брендой.

Леоти фыркнула.

— Из тебя ужасная лгунья. Надеюсь, что это из-за недостатка практики. Да, у меня есть доказательства, что мы семья. Вот.

Из единственного шкафа в кухне, Леоти вытащила потрепанную коробку и открыла ее. Из нее на меня смотрела я — восьмиклассница.

Гретхен схватила коробку и начала рассматривать фото. Ее школьные фото тоже там были. Вплоть до детского сада.

Затем Гретхен вытащила еще изображения, которые не были копией школьного альбома или записей. Там были фотографии с дней рождения, семейных праздников, каникул, и мамина, где она обнимает себя за огромный живот.

Затем пошли снимки со свадьбы мамы и папы, тети Бренды разного возраста, и где мама и тетя Бренда позировали подростками, и даже та, где они были маленькими девочками, играющими напротив этого дома, который тогда выглядел новее.

Еще и другие фотографии были, включая единственную виденную мной фотографию дедушки с бабушкой, и еще несколько их.

После шли фото пожилых людей, которые должно быть, были моими родственниками, но я их не знала. Фотографии все не кончались, и, смотря на них, я словно отправилась в прошлое.

Наконец, на самом дне коробки, Гретхен достала выцветший дагерротип с изображением Леоти в этом же возрасте, в компании коренных американский мужчин и женщин. Все одетые в одежды племени, а на лицах крайнее напряжение

Леоти посмотрела на фото, и на ее лицо легла тень.

— Ее сделали после того, как мои люди ушли в резервацию на Запад. Я осталась вместе с немногими, кто спрятался. Некоторые погибли, но большинство умерло в Дороге.

Я вздрогнула. Печально известная Дорога Слёз, где тысячи моих предков Чероки умерли из-за голода, болезней и напастей, во время переселения с родных земель. История, скрытая за этой фотографией, поразила меня.

Меня разрывало между желанием разрыдаться, скорбя о тех давно погибших, и задать Леоти тысячу вопросов об этом. Но сейчас не время. Мне пришлось сосредоточиться. Эти люди умерли, но есть еще живые, которых я могла спасти.

— Все эти фотографии за период до смерти мамы, — заметила я. — Почему тетя Бренда не присылала другие?

— Потому что она не знала, что я еще жива. Твоя мать не сказала ей, что я такое, как и не поведала о наследии. — Леоти переводила взгляд с меня на Гретхен и обратно. — Ваша мать верила, что чем меньше Бренда знала, тем лучше защищена.

Я отвела взгляд. Мама тоже была старшей. Неужели мои попытки скрыть правду от Гретхен — это повторение истории?

— В любом случае, это я отослала девочек, — продолжила Леоти. — Оставаться здесь им было очень опасно, но ваша мать пообещала, что как только их дети достигнут совершеннолетия, она пришлет их сюда, чтобы узнать о наследии.

Мой голос переполняли эмоции.

— Она умерла прежде, чем смогла сдержать обещание.

— Почему опасно? — спросила Гретхен.

Леоти махнула на свои ходунки.　

— С реквизитом и способностью менять внешность, последние восемь веков мне удавалось скрывать личину вампира. Очень немногие в нашем племени знают, кто я. Однако, время от времени, я сталкиваюсь с другими вампирами. — Она пожала плечами. — Обычно, в этом не было ничего страшного, но кто-то, должно быть, узнал меня с тех давних времен и доложил. Тридцать лет назад, женщина Страж Закона приехала, чтобы проверить слухи. Я солгала ей и отослала прочь, но поняла, что и Бренду с вашей матерью мне придется отослать. Эти земли крохотные, но мир белых людей огромен и они могли скрыться. Что и сделали. Я даже не знала, как найти вас после смерти матери и переезда с вашим отцом.

Леоти очень крупно намекала, но все еще не сказала, из какого она клана Чероки, а я не стану раскрывать секреты, пока она не раскроет свои. Леоти может и семья, но это не значит, что ей можно доверять. Мирсей прямое доказательство тому, что семье верить нельзя.

— Почему визит Стража Закона так тебя напугал, что ты отослала маму и тетю Бренду? — напрямик спросила я. — Просто древний вампир у них не вызвал бы интереса

Она вновь бросила на меня наполовину раздраженный, наполовину одобрительный взгляд.　

— Нет, но чистокровная ведьма Аникутани вызвала бы, как и смерть всего моего клана.

— И… бум! Случился взрыв! — язвительно проговорила Гретхен.