Как только рассвело, мы с Владом направились в подвал. Гретхен, как и ожидалось, лежала на раскладушке, ее рубашка была настолько красной, что нельзя было понять, каким цветом была изначально. Запах крови, оставшийся после ее неумелого кормления, напомнил, что я не ела больше дня, и не спала столько же. Мне необходимо сделать и то и другое, если сегодня ночью я собираюсь сразиться с группой могущественных некромантов. Но сначала…

— Я заберу ее наверх и вымою, — сказала я Максиму, развязывая ее запястья и лодыжки. — Она проспит до заката, так что это вполне безопасно. Да и тебе не мешало бы отдохнуть, пока можешь.

Максим выглядел таким же уставшим, как и я, и ему также нужен был душ и новая одежда. Его рубашка и брюки были практически одного цвета с рубашкой Гретхен, а волосы того же алого цвета, что и волосы Яна из-за крови. Но его взгляд не был уставшим, а, устремленный на Влада, был словно кремень.

— Что ты сделал с Самиром?

— Похоронил его в горах, — ответил Влад.

Максим кратко кивнул._

— Я рад. Когда придет время, я также хочу покоиться рядом с нашими падшими братьями. — Он запнулся, затем выдавил смешок. — Разве что это больше не вариант. Меня исключили из твоей линии. Полагаю, это значит, что ты передумаешь хоронить меня рядом со своими людьми, когда умру.

Влад не ответил, а лишь взглянул на Максима. Ошеломляющее количество прожитых между ними лет, как хороших, так и не очень, казалось, заполнило пространство и тишину, добавив веса в атмосферу, которой раньше не было.

— Нет, — наконец, ответил Влад грубым, почти хриплым голосом. — Я не передумал.

Мне пришлось отвести взгляд, смаргивая навернувшиеся слезы. Минувший год стал испытанием для их дружбы. Не так давно Максим томился в подземелье Влада, а, ныне покойный враг Влада, Шилагай отправил ему видео, где Максим, якобы, меня изнасиловал. Никто не думал, что Влад сможет такое простить, даже когда обнаружил, что это неправда, но он это сделал. Они с Максимом все еще не вернулись к той дружбе, что была между ними раньше, но, возможно, это приблизило их на один шаг.

Затем Максим добавил:

— Лейла может перенести заклинание на Гретхен. — И мой обнадеживающий настрой испарился.

Влад повернулся ко мне.

— Что? — спросил он тоном, способным разрушить скалу.

Я уставилась на Максима, пока мой разум не очистился от нахлынувшей ярости. Он ответил мне тем же взглядом.

— Вперед, вырежи мое сердце. Я не боюсь смерти, а умереть ради моего принца будет большой честью.

Я разрывалась между дурманящей яростью и разочарованием от своего рода восхищения. Я ненавидела Максима за то, что он сказал Владу, несмотря на то, как это угрожало Гретхен, и уважала его, потому что его преданность означала, что он не мог ничего сделать, кроме как сказать Владу.

— Никто сегодня не умрет от моей руки, — сказал Влад, его тон внезапно выдал усталость, о которой его опаляющая аура умалчивала. — Но ты объяснишь мне, что он имеет в виду, Лейла.

Я и не думала рассказывать, но обнаружила, что выкладываю Владу о магическом наследии в моей линии Чероки, о том, что Гретхен единственный родственник по женской линии, на которого можно было бы перенести заклинание, и что магия делала с тем, кому передавали ее и с тем, кто передавал. С каждым словом взгляд Влада становился все зеленее и ярче, в конце мне казалось, что я смотрю на два изумрудных солнца.

— Сделай это, — были его первые слова, как только я закончила.

Я кинула на Максима раздраженный взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на Владе. Иногда это так отстойно оказаться правой.

— Слушай, я до глубины души ненавижу то, что тебя обвели вокруг пальца похитители Мирсея, и мне всю оставшуюся жизнь придется нести вину за то, что Самир умер ради моего спасения, но я не могу передать это заклинание Гретхен. Хотя бы потому, что не знаю как, и…

— Леоти! — прогремел Влад, повернувшись лицом к двери. — Я знаю, что ты слушаешь, спускайся сюда.

— И я не могу таким образом приговорить Гретхен к смерти, — продолжила я, как ни в чем не бывало. — Признай это, Влад! Вчера, если бы выбор стоял между жизнью Гретхен или жизнью Самира, тебе пришлось бы выбрать Самира. И я понимаю почему: он был тебе верным другом на протяжении сотен лет, а Гретхен ты знаешь всего пару месяцев, — со вздохом добавила я, заставляя себя продолжать. — Проблема в том, что причина, по которой я это понимаю, то что, я чувствую то же самое. Мне нравился Самир, и я чувствую себя ужасно из-за его смерти, но я знала его всего несколько месяцев. Гретхен же родилась, когда мне было три года, поэтому у меня нет ни одного воспоминания без неё. Черт, да когда мы были детьми и переходили улицу, наша мать держала за руку меня, а я держала Гретхен. Я ее старшая сестра, и, конечно, присматривать за ней, моя обязанность… — Я сделала паузу, смахивая слезы. Черт возьми, у меня больше не было времени на очередной электрический приступ! Моим эмоциям придется подождать, пока все не устаканится, и они не смогут взять верх. — Она моя маленькая сестренка, и я люблю ее, — подытожила я, пытаясь говорить с энтузиазмом, а не казаться сломленной, и именно это я чувствовала, когда признала. — И я пожертвую собственной жизнью и жизнью кого-либо еще ради неё… кроме твоей. — Еще больше предательских слез скользнули по щекам. В этот раз, я не стала их вытирать. Я была слишком занята тем, что смотрела на Влада, когда обнаружила самую уязвимую точку моей души. — Поэтому я не говорила тебе о заклинании переноса, а хотела, чтобы мы закончили с возвращением Мирсея. И не важно, как сильно я люблю Гретхен, тебя я люблю больше, так что если каким-либо образом дойдет до того, рискнуть ли твоей жизнью или передать заклинание Гретхен, я спасу тебя. — В этот момент слезы хлынули с новой силой. — И я знаю, что ты выберешь меня. Поэтому не хотела, чтобы ты узнал о возможности переноса заклинания на Гретхен. Я знала, что ты скажешь. Нет ничего, что мы бы не сделали ради спасения других, если на кону не наши жизни. Я этого не сделаю. Просто не могу, так что злись на меня, потому что я ставлю Гретхен превыше Самира, но, пожалуйста, не проси меня переносить это заклинание.

Влад не сказал ни слова, а просто прижал меня к себе, заставляя воздух покинуть мои легкие. Когда я почувствовала на лбу нечто обжигающее, то поняла, что это его губы.

— Я не злюсь на тебя, — пробормотал он. — И даже не раздражен. Ты сражаешься за тех, кого любишь. Я понимаю это, как никто другой.

— Тебе не нужно выбирать между Владом и сестрой, — донесся прохладный голос позади нас. — Я знаю способ перенести заклинание на Гретхен, не навредив ей.