Густое облако дыма повисло в воздухе, а от его едкости щипало глаза. В подвале не было окон, а единственная дверь, что вела в домашний погреб, всегда была закрыта, когда здесь находились мы с Кости. Будь я человеком, не прошло бы и часа, как я потеряла бы сознание, но, конечно же, сейчас кислород не был для меня проблемой. И темнота тоже.

 Единственным светом был оранжевый ореол, окружающий шалфей, сжимаемый языками пламени в почерневшие дымящиеся комки, однако нам с Кости было совсем не трудно видеть всё, пока мы собирали обломки известняка, кварца и муассанита в новую ловушку. Большую часть последних пяти дней мы провели здесь, работая по направлению к одной-единственной цели. Хорошо, что тогда мы помогали Крису и его команде готовить ловушку, потому что сейчас знали, что делаем, а если мы проведём здесь ещё и следующую неделю, мы закончим её вовремя.

 Потом нам придётся побеспокоиться о другом: найти способ заставить Крамера попасться в неё. Как бы я ни прокручивала проблему у себя в голове, мысли всегда возвращались к тому, что наш лучший шанс выпадет только тогда, когда он станет материальным. Я не могла загнать в ловушку пар. Не мог и Кости, даже несмотря на то, что он работал над расширением своей телекинетической силы почти столько же, сколько и над ловушкой, но и телекинез был бессилен против бестелесной сущности. Но ждать, пока Крамер обретёт плоть, означало ждать ночи Хэллоуина, а мы ещё не нашли третьей женщины, поэтому её жизнь была в опасности. К тому же, Инквизитор мог появиться, только если мы используем Франсину и Лизу как приманку. Множество вариантов, при которых всё могло пойти не так, как нужно, преследовали меня, когда бы я ни раздумывала над этим.

 Раздался стук в дверь погреба.

 - Он вернулся, - крикнул Тайлер.

 Кости встал, но я махнула рукой, откидывая прядь волос, выбившуюся из моего конского хвостика.

 - Ты ходил последние два раза. Моя очередь.

 Его губы сжались, но он ничего не сказал, зная, что это приведёт к спору, который выиграю я. Я не собиралась позволять ему терпеть всю отвратительность личности Крамера, а призрак злился лишь сильнее, когда его игнорировали. Учитывая ущерб, который он уже нанёс этому дому, к тому времени, как всё закончится, нам придётся его купить.

 Я поднялась по лестнице, отмечая, что деревянные ступеньки дрожат от ударов, разносящихся по всему дому.  Что он использует на этот раз?  задумалась я. Крамер не мог войти внутрь, не со всем этим шалфеем, горящим в комнатах, но зато хорошо использовал всё, что находил рядом с домом. Машина, в которой мы сюда приехали, была впечатляюще разворочена: окна и шины не выдержали и первой ночи, а остальная её часть была разбита в последующие дни. Старый деревенский домик потерял окна в ту же первую ночь, да ещё и кусок парадного крыльца. Мы прибили доски на те места, где раньше было стекло - к слову, это оказалось более долговечным вариантом - и провели несколько часов за просмотром телевизора, пока Крамер не сорвал спутниковую тарелку и не швырнул её через ветровое стекло автомобиля.

 Слава Богу, поблизости не было соседей, чтобы услышать этот невероятный грохот, но именно поэтому мы выбрали данную собственность. Окружающие земли когда-то были соевым полем, но в то время его явно не засаживали. Я не знаю, какие обстоятельства вынудили бывших владельцев съехать и, не сумев продать дом, решить сдавать его в аренду, но это было идеальное место для нас с Кости, чтобы построить ловушку без любопытных глаз Крамера. Все материалы были доставлены и уложены в подвале, прежде чем сюда приехала я, так что Крамер не смог последовать за нами до этого места, пока они не были надёжно скрыты от его взгляда. Я не сомневалась, что призрак знал, что мы с Кости чем-то заняты, но он мог лишь догадываться, чем именно.

 Тайлер сидел в буфетной, перед ним лежал мой iPad и открытая банка СпагеттиОс. Мы заполнили холодильник, когда приехали сюда, но потом Крамер оборвал линии электропередач, ведущие к дому, а это означало, что поддерживать продукты свежими было нечем. В процессе его самого тряхануло током, когда всё это электричество потекло через него, приводя его тем самым в материальное состояние примерно на десять минут, но реши мы уделать его, пока он стал проводником высокого напряжения, нас бы с Кости тоже шарахнуло. Жаль, что ловушка ещё не была готова. В таком случае, даже если бы нам кишки выпустили, оно бы того стоило.

 Тайлер ел консервы с тех пор, как испортилась еда, и его злобное выражение лица громко и ясно говорило, что вкус к ним в процессе ему не открылся. Я не стала напоминать ему, что Кости мог переправить его к Ниггеру, где было полно намного лучшей пищи. Тайлер был решителен в своём намерении помочь нам поймать призрака, и любое упоминание об его уходе встречалось категорическим отказом.

 - Хочешь кусочек? - спросил Тайлер, подцепив вилкой макароны и мясное месиво.

 Я умудрилась не поморщиться только лишь благодаря силе воли.  - Ах, нет, спасибо.

 - Я тоже, - сказал он, покашляв немного, прежде чем продолжить. - Я уже говорил тебе обо всех стейках, которые ты купишь мне, когда всё это закончится?

 - Мраморный, филе, спинку, - пообещала ему я. – Нашёл что-нибудь?

 Пока мы с Кости сидели в подвале и резали горные породы и минералы, чтобы сложить ловушку, Тайлер рыскал по Интернету в поисках любого аутентично звучащего упоминания об оружии против призраков. Он прожёг новую запасную батарею за день - чёрт побери это отсутствие электричества! - но чем ближе становился знаковый день, тем сильнее я беспокоилась в попытках найти то, что сможет помочь нам загнать Крамера в ловушку. Да, у нас есть горящий шалфей, но это лишь заставит Крамера испариться – очень полезно, когда нам было нужно, чтобы он исчез, но не так уж сильно, если мы хотели затолкать его в призрачную тюрьму. Пока Тайлер не придумал ничего, что мы могли бы проверить на Фабиане или Элизабет, но он был уверен, что такая информация существует и её просто нужно найти.

 - Что ты думаешь об этом? - спросил Тайлер, разворачивая iPad, чтобы я смогла увидеть экран.

 Я уставилась на страницу, удивляясь, почему Тайлер показал её мне. Должно быть, он рано начал свой Рождественский список, потому что этот предмет не имеет ничего общего со сверхъестественным. Потом я посмотрел на него внимательнее, поразмышляла ... и начала улыбаться.

 - Просто  супер , - сказала я, осторожно подбирая ответ, потому что знала, что Крамер подслушивает. - Я хочу десять. Нет, давай две дюжины. Кости помнит номера своих кредитных карт, узнай их у него попозже. Отправим их туда, где остановился Ниггер.

 Тайлер усмехнулся.

 - Обязательно. Передавай от меня привет старине Майклу Майерсу.

 - А? Аааа, потому что Крамер - Хэллоуинский серийный убийца, поняла. Конечно, но ты оставайся здесь и не выходи.

 Он закатил глаза.

 -  Девушка , вы, может быть, и мёртвая, но я ещё пожить хочу. Будь уверена, я здесь остаюсь.

 Ещё один грохот раздался рядом с входной дверью, на этот раз громче, чем раньше. Думаю, Крамер весь в нетерпении. Я бы с удовольствием оставила его там вариться в собственной эктоплазме, но этот дом должен был продержаться следующую неделю, чтобы мы могли закончить ловушку. Сооружать её здесь, да ещё и так, чтобы призрак не увидел, было достаточно сложно. Нам не нужны были дополнительные трудности из-за того, что придётся перевозить ловушку на новое место.

 Я вышла из буфетной, прошла через кухню с её голыми, открытыми шкафчиками – их дверцы пошли на великолепную оконную обшивку - и гостиную, где матрасы были единственной мебелью. Когда я добралась до главного входа в дом, я подняла одну из стеклянных банок с горящим шалфеем и, из привычки пригнувшись, выскочила наружу, как только открыла дверь.

 Конечно же, огромная ветка со свистом пролетела надо мной, а сразу за ней последовали два боковых зеркала машины. Они громыхнули в гостиной: одна приземлилась на матрасы, другая расположилась рядом с остальными предметами, которые Крамер бросал в Кости ранее. Я сделала себе мысленную заметку вынести их потом наружу, и снова появилась в дверях.

 -  Гутен таг , - сказала я, в качестве приветствия поднимая шалфей. – Сделай так, чтобы я могла тебя видеть, иначе я возвращаюсь в дом.

 Я знала, что он подчинится, потому что по какой-то странной причине Крамеру нравилось высказывать свои проклятия и угрозы нам в лицо. Ворчание на немецком раздалось со стороны крыльца, которое пострадало больше всего. Если Крамер продолжит срывать от крыльца доски и бросать их в дом, в ближайшие пару дней от него ничего не останется. Однако шалфей, от которого Тайлер уже постоянно кашлял, не пускал Крамера в дом. Всё, что он мог делать – полтергейстить в него предметы, проклиная нас на смеси немецкого, английского и, возможно, латинского для ровного счёта.

 Рядом с крыльцом появились тёмные клубы, а затем и знакомые белые волосы, торчащие как пучок выцветшей соломы и венчающие высокую, тонкую фигуру. Я ждала, ничего не произнося и в немом предупреждении постукивая по стакану.

 -  Хекс , - зашипел Крамер, появившись полностью.

 - Угу, - ответила я, узнавая немецкое слово, означающее «ведьма», и размышляя, как долго он будет шататься здесь на этот раз. - Я женщина, поэтому ты видишь меня в таком свете. От всех этих феминистических движений за последние несколько десятилетий у тебя, наверное, действительно все тосты сгорели.

 Инквизитор не среагировал уймой проклятий, как обычно. Он просто улыбнулся, достаточно широко, чтобы обнажить зубы, которые бы уж лучше не показывать. Одного  «фуу»  не было достаточно, чтобы выразить моё отвращение к тем жутким коричневым пенькам.

 - Тосты? Нет, сгорают у меня не тосты, - ответил он, и выражение его лица отразило, что он смакует каждое слово.

 Если бы я не знала, что Кости сейчас в подвале работает над ловушкой для этого ублюдка, я бы развернулась и ушла обратно в дом. Однако это будет означать, что он нанесёт дому ещё больший ущерб, и нам потребуется отвлечься от ловушки, чтобы всё починить; кроме того, сделай я так, Крамер узнает, что он меня доконал. Однако мой самый большой мотиватор был прост: каждая секунда, которую Крамер проводил здесь, выбешивая меня, означала, что он не мучил последнюю из выбранных женщин. Элизабет всё ещё не нашла её, а наши усилия по поискам тоже до сих пор ни к чему не привели. Я не была одинокой и не имеющей рядом никого, кто поверил бы мне о страданиях, которые причинял призрак, женщиной, как она. Я могла стоять здесь и разговаривать с ним, потому что это было всё, что я могла сделать для неё, пока мы не выясним, кто она, и не доставим её к Ниггеру и Дениз.

 - В этом году у тебя будет одинокий Хэллоуин, когда Франсин и Лиза вне досягаемости, - холодно заметила я. - И что ты будешь делать, когда мы найдём последнюю женщину - а мы найдём, мой кривозубый друг. Тогда единственное, что ты будешь поджаривать своими временно материальными лапами - пастила.

 Это вызвало на меня поток проклятий, который я ожидала и раньше. Часть из них была на английском, часть на немецком, но я уже была довольно опытна в распознавании определенных слов, так что суть уловила.

 - Бла-бла-бла, я распутная ведьма, и адское пламя ждёт меня, бла. Тебе правда нужен новый материал. Моя мама может проклинать меня получше.

 На меня понеслась доска от крыльца. Я отбросила её в сторону одной рукой, другой всё ещё сжимая банку с шалфеем. Крамер не посмеет применить на мне один из своих энергетических ударов, пока я так близко, а они были намного болезненнее, чем попадание случайных предметов, даже если ему повезет и в следующий раз он в меня попадёт.

 - Я тут думала, что бы надеть на этот Хэллоуин, - сказала я, будто доска, брошенная в меня, не стоила того, чтобы прерывать ход моих мыслей. - Я давно не наряжалась для него из-за возраста, но ты меня вдохновил. Думаю, я буду Эльфабой из «Злой». Она была неправильно понятой ведьмой, за которой охотилась мафия, но она обманула их и в конце концов победила. Очаровательно, правда?

 Последовало больше проклятий, на этот раз не только на меня, но и чрево, выносившее меня, и тёмного лорда, меня зачавшего. С этой частью, по крайней мере, Крамер был прав. Мой отец принадлежал к первому классу мудаков. Это у них с Крамером было общим. А скоро они во всём будут похожи, если у меня всё получится. Мой папа в настоящее время отбывает пожизненный срок, состоящий из по-настоящему жестоких и необычных наказаний, судя по тому, что я слышала.

 - Я просто обожаю наши разговоры, - продолжила я, уворачиваясь от трёх новых досок, которые он в меня швырнул. - Я не совсем уверена, что извлекаешь из них ты, но для меня они очень полезны. Вот вчера вечером я взяла лоскутки занавесок и немного щепок от доски и сделала маленькую куколку по имени Крамер. Потом я оторвала ей руки и ноги и воткнула ей в задницу. Я имею в виду, если бы ты не пришёл вчера, я бы и не додумалась это сделать –

 - Ты умрёшь в пламени! - взревел Крамер, резко подлетая ко мне настолько близко, что дым из моей банки с шалфеем успел его коснуться, прежде чем он спохватился и отскочил обратно. Я не двигалась с места, не желая давать Крамеру удовлетворение, даже вздрогнув. Его глаза впились в мои с жестокостью глубокой до такой степени, что она походила на безумие, и, когда он обнажил свои отталкивающие зубы, я не могла не подумать: когда он был жив, его дыхание наверняка было таким отвратительным, что вонь раздавалась за дюжину футов.

 - Я так не думаю.

 Мой голос был спокоен, и я даже не моргнула, уставившись на него в ответ.

 - Я вампир, так что для меня возможно умереть от огня, только если он достаточно велик, и я не могу убежать, но всё же я предполагаю, что однажды умру от руки какого-нибудь Мастера вампиров, который будет сильнее, быстрее и просто удачливее с серебряным кинжалом. С другой стороны, ты никогда не умрёшь, так? Ты останешься застрявшим в этом воздушном облаке, которое ты называешь телом, наблюдая, как мир проходит мимо тебя, пока ты сам не можешь ничего, кроме как злиться на него, и большую часть времени никто в нём тебя не слышит. А я? Я скорее сдохну, чем так.

 Крамер не двигался, но я почувствовала его ярость в холоде, прокатившем по моей коже, словно воздух в течение нескольких секунд охладился на десять градусов. Затем рябь потекла по его телу, будто камушек запрыгал по поверхности пруда, делая его туманным до того самого момента, пока он не вспыхнул полным живым цветом. Его туника не была коричневой, она была серой с грязными брызгами, а глаза его были более зелёными, чем тот бледный цвет, который они, как казалось, имели раньше. На его коже были оспины, которые туманность и торчащая белая борода скрывали, а седые волосы ещё сохранили слабые светлые пряди.

 Мне не нужно было протягивать руку, я и так знала, что теперь он такой же плотный, как и я. Элизабет выглядела намного более яркой, когда становилась материальной, так же как и её убийца.

 - Эта грязь из-за старой ошибочной идеи, что гниющая плоть приравнивается к святости, или ты приземлился в огромную лужу, когда Элизабет напугала твою лошадь, и она сбросила тебя, а ты сломал себе шею? - тихо спросила я. – Мне вот интересно, как долго ты сможешь продержаться в этой плоти, прежде чем она исчезнет. Две минуты, может, три?

 Когда я задавала этот вопрос, я молча провоцировала его начать действовать.  Пожалуйста, ну пожалуйста, попытайся ударить меня. Я так хочу показать тебе, что я могу сделать против оппонента, состоящего не из воздуха!  

 Крамер улыбнулся. Зубы тоже стали ярче, и это не было хорошо.

 - Тебе бы лучше интересоваться, сколько ещё ведьм я должен сжечь, прежде чем окажусь достаточно силён, чтобы носить плоть каждый день вместо одного, - протянул он, и каждое слово падало, словно капля яда. - Я думаю, что не много.

 - Ты считаешь, что, сжигая женщин заживо, сможешь снова стать настоящим парнем? - Боже, что за больной ублюдок!

 Его тошнотворная улыбка стала ещё шире.

 - Страх укрепляет меня так же, как кровь питает ваш жалкий род. Я брал силу у видящих меня смертных, пока не смог являться тем, кого выбирал. Понадобились столетия, прежде чем я смог снова носить плоть, и это продолжалось всего несколько минут. Но после того, как я сжёг своё первое трио ведьм на Самайн, я был настоящим целый час. Теперь каждая ведьма, которую я посылаю на огонь, даёт мне такой праздник ужаса, что это укрепляет меня так, что ты не можешь себе и представить. Со временем я не буду ограничен ходить по земле только на Самайн, а буду обитать в плоти, когда захочу.

 Я знала, что Кости устроит мне взбучку за то, что оставила заполненную дымом безопасность дома позади, но, несмотря на это, я не смогла с собой справиться и сделала выпад вперёд, впечатав кулак в челюсть Крамера так сильно и быстро, как только могла. Последовал треск, который вызвал такое удовлетворение, что я размахнулась ещё раз, прежде чем успела подумать, разбивая баночку с шалфеем о его лицо, потому что по-прежнему сжимала её в другой своей руке.

 Крамер исчез прежде, чем осколки стекла упали на крыльцо. Боль взорвалась в животе, сообщая мне, что далеко он не ушёл. Я попятилась, в спешке ударяясь о дверной косяк, и схватила горстку тлеющего шалфея прежде, чем Крамер успел сделать новый удар. Или прежде, чем загорелось крыльцо, что ещё хуже.

 - Если ты закончила играть с этим мудаком, отойди уже от двери? Или мне сбить тебя с ног? – протянул голос на английском.

 Я была так сконцентрирована на Крамере, ожидая мелькание тех контрольных тёмных клубов или — что ещё лучше — другого шанса вдарить по его временно твёрдой плоти, что позволила другим своим чувствам ослабнуть. Ян шагал через остатки соевого поля, одна рука крепко сжимала плечо моей матери, другая - большой пучок тлеющего шалфея. Должно быть, он прилетел сюда. Хорошо, потому что, если бы он приехал на автомобиле, у Крамера появилась бы новая машина для превращения её в груду обломков.

 - Здесь Крамер, - предостерегла я, оглядываясь по сторонам, но по-прежнему не видя, куда призрак делся. Ян фыркнул.

 - Поэтому мне и нужно, чтобы ты сдвинулась.

 Затем он подхватил мою маму и словно пуля полетел по направлению к двери. Я отодвинулся в сторону как раз вовремя, иначе меня протаранили бы.

 - Убери от меня свои руки, - рявкнула мама, вновь оказавшись в вертикальном положении.

 - Теперь, когда мы здесь, уберу, - ответил Ян, отпуская её.

 Она отступила на несколько шагов, Ян же просто стряхнул несколько ворсинок с одежды, будто ему вообще наплевать. Затем он оглядел то, что раньше было гостиной, а теперь больше походило на свалку из матрасов, досок, веток деревьев и автомобильных запчастей, беспорядочно разбросанных по полу.

 - Слушай, Смерть, это место выглядит почти так же ужасно, как то, в котором я вырос. Это всё от того назойливого призрака?

 - Того самого, - сухо ответила я. Крамер начал новую серию проклятий на то, что нас прервали, показывая тем самым, что он по-прежнему на крыльце, однако Ян с мамой находились сейчас здесь не потому, что соскучились, поэтому наверняка что-то произошло.

 - Пойдёмте в подвал, там нам будет немного более ... уединённо.

 Улыбка, которой сверкнул мне Ян, одарила меня облегчением снова видеть ровные белые зубы, но я заметила и то, что она буквально пропитана греховностью.

 - Я и раньше трахал матерей и дочерей вместе, но ты ведь жена Криспина, так что я, к сожалению, должен отказаться.

 - Ты просто  свинья ! - воскликнула мама, спасая меня от необходимости говорить то же самое.

 С крыльца раздалось ещё одно излияние на английском и немецком. Похоже, Крамер тоже считал Яна свиньей. В этом одном единственном вопросе мы были с ним в согласии.

 - Бай-бай, мудак, - сказала я призраку. Затем закрыла дверь, хотя Крамер всё ещё выл по другую её сторону, и махнула рукой Яну. - Следуй за мной. Как только окажемся внизу, расскажешь нам с Кости реальную причину, по которой вы здесь, помимо той, что развлекаешься тут непристойностями замечаниями.

 - О, я скажу тебе прямо сейчас, - ровно ответил он. - Твоя дорогая мама пыталась съесть одну из женщин, которых вы пытаетесь спасти.