Вдоль стен галереи Пассажа, между входами в бутики, были расположены столы с компьютерами. За столами сидели клерки, проверяющие, кому какие скидки полагаются.
Перед каждым клерком стояла очередь из Мировых Знаменитостей. А у кого ещё столько лет непрерывного стажа? Обычных людей в этих очередях не наблюдалось, то были длинные шеренги, состоящие из исторических персонажей. Но клерки почему-то делали вид, что такие люди приходят к ним каждый день и, стало быть, нечего церемониться.
Обычные покупатели тоже не обращали внимания на Знаменитостей. Их гораздо больше волновали товары на витринах.
Молодые муж и жена ссорились из-за денег. У мужа в руках были два битком набитых пакета из джинсового салона.
— Сначала надо было пылесос брать, а теперь денег не хватит! — возмущалась жена покупками мужа.
— Пылесос никто не видит, а на джинсы люди смотрят! — с не меньшим волнением парировал муж.
Мимо них прошли две симпатичные девушки. Они глянули сначала на пакеты, потом стали разглядывать мужа, вернее, его зад в джинсах. Хихикнув и переглянувшись, девушки убежали. Муж расстроился.
— Если тебе так нужен пылесос, одолжи вон у этих! — крикнул он жене. — Им сегодня всё бесплатно!
Он кивнул в сторону Знаменитостей, томящихся в очередях у компьютеров.
Столов с компьютерами было пять.
За третьим столом, то бишь за средним, восседал очень молодой, но очень важный клерк. Самый важный из всех пятерых. Перед ним стояли несколько Знаменитостей. Они желали ехать в отпуск с подарками от фирмы. Положено — значит положено!
Настала очередь Моны Лизы. Клерк и на неё сурово глянул. Для порядка.
— Вы кто?
— Мона Лиза!
— А почему басом? Простудились?
Мона Лиза наклонилась, что-то прошептала клерку прямо в ухо. Клерк поднял брови и почему-то повеселел.
— Да ну?!
Мона Лиза кивнула.
— Ну. если вы автопортрет художника Давинчи, вам, вероятно, кисти и краски?
— Нет, я, пожалуй, возьму немного косметики. Дело в том, что я ни разу в жизни замужем не была!
Клерк игриво подмигнул красавице и крикнул особенно чётко:
— Этой девушке всё для медового месяца!
Двое самых шустрых продавцов подхватив Мону Лизу под руки и повели её в примерочную.
К столу клерка тихо подошла Статуя Свободы.
— Вам что, мужчина?
— Я — женщина!
Сказав так, Статуя Свободы гордо подняла закаменелый факел. Гораздо выше, чем обычно.
Клерк снова ужаснулся. Второй раз за день.
— О, Господи! Чего желаете?!
— «Чего-чего»! Свободы, натурально!
— Тогда — свободны!
— Благодарю!
Статуя Свободы удалилась, провожаемая взглядами. Наконец-то, и Агате дали слово.
— Вам что?
— Я триста тридцать лет без отпуска! Клерк изучил досье Агаты.
— Всё-таки, не выдержали?
— Давно пора! Что я им, свинья-копилка, что ли? Сколько можно деньги для музея собирать? Эксплуататоры!
— Так вы — блудный сын? Агата перешла на шёпот.
— Если честно, дочь. Но блудная! Тут ошибки нету!
— Как же так? Написано — «сын».
— Художник не виноват! Ему крестьяне вместо борова свинью подсунули, а он человек городской, не заметил подвоха.
— Так вы и вправду. свинья?!
— Ага! Только тихо, без паники! Ч-шшш!
Клерк ещё раз изучил досье Агаты и обнаружил картинку-доказательство: шедевр Рембрандта, намекающий, что люди, не умеющие себя вести, рано или поздно, превращаются в свиней.
С трудом оправившись от шока, клерк продолжил процедуру.
— Ладно, учтём. Дети есть?
— Что-о-о-о-о? Вы с ума сошли?! Какие. дети?!
— Я имею в виду ваших поросят! Агата развела руками.
— Увы!
— Тогда обслужим вас по минимуму, вы уж извините!
Важный клерк сделал знак ещё двум продавцам. Те схватили Агату под руки и тоже повели в примерочную. Как Мону Лизу.
Клерк думал, что Агата ушла далеко, и немного расслабился — позволил себе пошутить.
— У других клиенты, как клиенты, а у меня одни мутанты! Агата, тем не менее, всё слышала. Она пулей подлетела к клерку.
— Что вы сказали?! Ась?!
— Я сказал, что мне сегодня везёт на клиентов! Одни симпатяги!
— То-то!