Глава 1

Фруассар приступает к рассказу о Бретонских войнах

Многие жонглеры и певцы пели и читали на площадях стихи о Бретонских войнах, искажая и коверкая при этом истинную, правдивую историю. Из-за этого был весьма недоволен монсеньор Жан Ле-Бель, который начал писать свою хронику прозой, и я, сир Жан Фруассар, который в меру сил продолжил ее верно и точно, ибо их вымышленные стихи и песни не имеют ничего общего с достоверной историей. И вот теперь мы ее написали и завершили, вложив в это дело великое усердие, ибо ничто не дается даром и без труда.

Став продолжателем труда монсеньора Жана Ле-Беля, я, сир Жан Фруассар, объездил в поисках почти всю Бретань. При этом я спрашивал и вызнавал у сеньоров и герольдов сведения о военных захватах, штурмах, набегах, битвах, стычках и всех прекрасных ратных свершениях, которые там случились, начиная с года 1340 и кончая самой недавней датой, указанной в этой книге. Я делал это по просьбе и на средства моих названных сеньоров, а также ради собственного удовольствия, дабы основать свой рассказ на достоверных сведениях. И за это я был превосходно вознагражден.

Дабы вы знали, что послужило причиной и поводом для начала этой войны, я по порядку всё объясню, и тогда вы скажете ваше собственное мнение на этот счет. Я расскажу, какие права и основания были у монсеньора Карла де Блуа на то, чтобы требовать бретонское наследство, и, с другой стороны, из чего исходил граф де Монфор, который стал его соперником и противником.

Многие люди говорят и рассуждают об этом, толком не зная, почему изначально возникла и разгорелась вражда между вышеназванными сеньорами. Однако далее это будет описано. Итак, внимайте, если угодно, и я вам всё объясню.

 

Глава 2

О том, как скончался герцог Бретонский, и о том, как его единоутробный брату граф де Монфор, самовольно объявил себя его наследником

После завершения осады Турне, о которой вам уже было рассказано выше, король Франции распустил всё свое войско и поблагодарил герцогов, графов и баронов за то, что они послужили ему столь хорошо и достойно — каждый согласно своим возможностям. Сеньоры простились с королем один за другим, а затем разъехались по своим владениям. Тогда же герцог Бретонский, который служил королю под Турне с отрядом в целых десять тысяч копий, набранных только из рыцарей и оруженосцев его земли, дал всем дозволение вернуться домой, удержав при себе лишь придворных. Затем герцог поехал в Бретань, двигаясь малыми переездами, с большими затратами. Он вполне мог позволить себе содержать многочисленную знатную свиту, поскольку был сеньором обширной, доходной страны.

Находясь в пути, герцог из-за болезни слег в постель и скончался. Он не имел никаких детей в браке со своей супругой-герцогиней, но у него была племянница, дочь его родного брата по отцу и по матери. Эту юную девушку он выдал замуж за монсеньора Карла де Блуа, младшего брата монсеньора Людовика, графа Блуаского. Однако у герцога был еще один брат, рожденный матерью от другого супруга, и звали его граф де Монфор. Этот граф де Монфор был женат на сестре графа Людовика Фландрского и имел в браке с ней сына и дочь.

Итак, герцог Бретонский еще при жизни успел выдать замуж племянницу, дочь своего родного брата, умершего раньше него. Ведь он весьма опасался, как бы его единоутробный брат, граф де Монфор, не пожелал после его смерти силой вступить во владение герцогством Бретонским и обездолить племянницу, которая была законной наследницей. Дабы лучше обеспечить соблюдение прав племянницы и уберечь ее наследство, герцог, как я уже сказал, выдал ее замуж за монсеньора Карла де Блуа, племянника французского короля. Монсеньор Карл состоял в родстве с самыми лучшими и могущественными домами Франции, с любой стороны у него было полным-полно знатной родни и влиятельных друзей. Поэтому, устраивая брак своей племянницы, герцог рассчитывал, что король Франции, дядя монсеньора Карла де Блуа, охотно поможет отстоять ее права в том случае, если их пожелает оспорить названный граф де Монфор, который вовсе не относился к прямой ветви Бретонского дома.

Однако в итоге случилось именно то, чего герцог всегда опасался. Лишь только граф де Монфор узнал, что его брат скончался по пути домой, он немедленно отправился в Нант — самый главный и важный город Бретани. И так он поладил с горожанами и жителями окрестных земель, что они признали его ближайшим наследником почившего герцога и принесли ему клятву верности и оммаж как своему сеньору, герцогу Бретонскому.

Принесение оммажа Жану де Монфору жителями Нанта

Когда граф принял присягу у горожан Нанта и окрестных жителей, то посоветовался со своей супругой-графиней, у которой сердце было поистине мужское и львиное. Вместе они решили, что станут содержать большой двор, устроят в Нанте торжественный пир и оповестят всех баронов, знатных людей и советников из добрых городов и крепостей, чтобы они соизволили явиться на этот праздник и принесли графу клятву верности как своему законному сеньору. Приняв такое решение, они отправили внушительные послания во все города и ко всем знатным людям страны.

Сразу после этого граф де Монфор отбыл из Нанта с большим отрядом латников и направился в добрый город Лимож. Ведь он хорошо знал, что именно там хранится великая казна, которую герцог, его брат, копил с давних пор. Когда он туда прибыл, то очень торжественно вступил в город под звучание труб и самых разных инструментов. Все именитые горожане, местный клир, а также простонародье встретили графа весьма радушно, с великими почестями, и принесли ему клятву верности, как это положено делать в отношении законного сеньора. Ведь они еще не слышали никаких разговоров о том, что кто-нибудь спорит с ним из-за наследства и выдвигает к нему судебные требования. Не скупясь на подарки и обещания, граф снискал такое расположение у влиятельных горожан Лиможа, что ему была выдана вся великая казна почившего герцога.

Граф погостил и повеселился на пирах в Лиможе, сколько ему было угодно, а затем отбыл оттуда с великой казной и вернулся прямо в Нант. Графиня, ожидавшая там своего супруга, очень обрадовалась великим сокровищам, которые он добыл. Затем они спокойно провели время в Нанте, занятые приготовлениями к тому дню, на который было назначено пиршество и великое придворное празднество. Они распорядились собрать для этого очень большие припасы. Кроме того, граф в особом порядке написал письма и отправил их с надежными посланцами к виконту де Рогану, монсеньору Шарлю де Динану, монсеньору Эрви де Леону, его дяде монсеньору епископу Леонскому, а также к епископу Реннскому, епископу Ваннскому, сеньору де Клиссону, сеньору де Бомануару, сеньору де Кентену, сеньору д’Авогуру, сеньору де Лоеаку, кастеляну Генгана, сеньору де Рэ, сеньору де Рьё, сеньору де Малетруа, сеньору де Гаргулю, сеньору де Турнемину, сеньору д’Ансени и ко всем остальным баронам, рыцарям и прелатам Бретани. В этих письмах граф настоятельно просил, чтобы все явились к нему на празднество в город Нант.

Однако знайте, что когда настал назначенный день, несмотря на все приглашения, туда не явился никто, за исключением лишь одного великого бретонского банерета, богатого и влиятельного мужа, которого звали мессир Эрви де Леон. Остальные же извинились один за другим как можно красивей и вежливей.

Из-за этого граф де Монфор и графиня, его жена, были крайне расстроены и встревожены. Тем не менее они провели свой праздник вместе с горожанами Нанта и жителями округи столь хорошо, сколь могли, и длились эти торжества три дня.

Однако супруги чувствовали себя очень оскорбленными из-за того, что другие господа не соблаговолили явиться по их призыву. Поэтому, следуя подсказке монсеньора Эрви де Леона и некоторых именитых горожан Нанта, они постановили на совете, что наймут конных и пеших воинов, а также всех, кто пожелает прийти. И было решено использовать великую казну, добытую в Лиможе, дабы помочь графу де Монфору осуществить его замысел относительно герцогства Бретонского и принудить всех мятежников сдаться на его милость. Это решение поддержали все, кто там был: рыцари, клирики и именитые горожане. И были наняты за щедрое жалованье воины, которые прибывали в Нант со всех сторон, так что уже вскоре их собралось там большое количество, конных и пеших, знатных и простых, из многих земель.

 

Глава 3

О том, как граф де Монфор выступил в поход и осадил город Брест

Когда граф де Монфор увидел, что людей у него предостаточно, то решил на совете идти в поход, дабы силой или полюбовно подчинить всю страну и сокрушить всех мятежников, которые не желали принести ему оммаж. Итак, он собрался в путь и выступил из города Нанта с большим войском. Сначала он двинулся к одному замку, который стоит на морском берегу и называется Брест. Его стражем и кастеляном был благородный рыцарь, мессир Гарнье де Клиссон. Он доводился кузеном почившему герцогу, равно как и монсеньору Оливье де Клиссону — знатному рыцарю, одному из самых видных баронов Бретани.

Вам следует знать, что, двигаясь по направлению к Бресту, граф де Монфор принуждал вступать в свое войско всех жителей сельской местности, поэтому в конце пути у него насчитывалось уже так много воинов и прислуги, что это было удивительно!

Подступив со своим войском к Бресту, граф, через находившегося при нем монсеньора Эрви де Леона, вызвал на переговоры вышеназванного рыцаря, монсеньора Гарнье де Клиссона. При встрече граф потребовал, чтобы рыцарь выказал повиновение и сдал ему город и замок как своему законному сеньору, герцогу Бретонскому. Рыцарь ответил, что не считает нужным так делать и не признает его сеньором, ибо у почившего герцога есть и более близкий наследник, чем он. От этих слов граф де Монфор испытал большую досаду. Отступив назад, он послал рыцарю вызов и сказал, что уйдет из-под Бреста не раньше, чем втолкует ему, какие родственные права у него есть на герцогство Бретонское. Затем он велел своим людям раскинуть лагерь и обступить город со стороны, обращенной к суше.

 

Глава 4

О том, как мессир Гарнье де Клиссон получил смертельные раны, обороняя Брест,

и о том, как гарнизон сдал крепость графу де Монфору

На следующий день, отслушав мессу, граф приказал, чтобы все вооружились и шли штурмовать замок, который имел очень мощные укрепления и был хорошо подготовлен к обороне. В свою очередь, мессир Гарнье де Клиссон, рыцарь храбрый, мудрый и отважный, тоже велел вооружиться всем своим людям, средь коих насчитывалось не менее 300 латников и добрых бойцов. Каждому из них было велено занять свое место на укреплениях, определенное и указанное заранее. Однако из этих трехсот воинов мессир Гарнье отобрал сорок самых горячих и рьяных, а затем вышел с ними из замка прямо к барьерам, дабы встретить нападавших и дать им решительный отпор. На него двинулись воины из осадного лагеря, хорошо построенные и подготовленные, чтобы вести штурм и захватить город, если смогут. А другие тем временем со всех сторон штурмовали замок, пуская стрелы и дротики.

Возле барьеров завязалась большая и яростная битва, ибо мессир Гарнье де Клиссон был превосходным рыцарем, исполненным великой отваги. А кроме того, он полагал, что сражается за правое дело, и это придавало ему еще больше решимости. В руках он держал копье с наконечником доброй закалки и, орудуя им, совершал удивительные подвиги. Всякого нападавшего повергал он наземь, и его люди тоже держались хорошо и прекрасно, как надлежит добрым латникам.

Штурм длился непрестанно, с утра и до самых нон, или примерно столько, и воины, оборонявшие город, были жестоко утомлены. Это вовсе не удивительно, ибо столь долго сражаться, находясь в латном вооружении, — я не знаю, как такое можно вынести и вытерпеть! Однако они сражались с великим воодушевлением, видя, как превосходно держится их капитан. И это было необходимо, ибо враги постоянно росли в числе. Наступая с великим напором, свежие и неутомленные боем, они устроили самый лютый и мощный приступ именно в этом месте.

Постоянно усиливая свой натиск, люди графа де Монфора так налегли и навалились на защитников, что, наконец, захватили барьеры и ворвались в город. При этом люди монсеньора Гарнье де Клиссона оказались отрезаны от крепости. Многие из них были убиты и ранены, и совершили они множество прекрасных подвигов, выручая своих соратников. Упорно сражаясь и обороняясь, они начали отступать к крепости, но пробиться к ней смогли не все: большинство воинов было убито или взято в плен. Мессир Гарнье с мечом в руке сдерживал врагов, прикрывая отступление своих людей, и совершал удивительные подвиги. Многих соратников спас он от смерти и плена, проложив им путь в крепость.

Когда воины, которые держали оборону наверху крепостных ворот и барбаканов, заметили эту большую беду, то испугались, как бы враги, подступившие уже столь близко, не ворвались к ним. Поэтому они опустили большую крепостную решетку, оставив снаружи доброго рыцаря и многих своих соратников, которые стойко сражались с людьми де Монфора.

Враги мессира Гарнье де Клиссона очень на него наседали, а он весьма храбро от них отбивался. Получив уже много тяжелых ран, он упорно отказывался сдаться в плен, несмотря на все речи и просьбы, с коими к нему обращались. Тогда защитники замка опустили один дощатый мостик и начали так яростно осыпать нападавших стрелами и камнями, что рыцарь был спасен: с большим трудом его доставили в крепость, очень сильно израненного и иссеченного. А те, кто еще оставался снаружи, почти все были перебиты.

Граф де Монфор вернулся в свое расположение весьма расстроенный из-за того, что мессир Гарнье де Клиссон вырвался от него. Когда настало следующее утро, он велел изготовить осадные приспособления и орудия, чтобы штурмовать крепость более мощно. Он твердо сказал, что ни в коем случае не уйдет, пока не получит Брест в свою волю. По его приказу в замок стали метать тяжелые камни, дабы всё там разрушить.

Три дня спустя граф проведал через одного лазутчика, что добрый рыцарь, мессир Гарнье де Клиссон, скончался от ран, полученных при обороне города. Граф из-за этого не слишком огорчился, но, конечно же, смерть рыцаря стала большой потерей, ибо при жизни он был честен, храбр и отважен во всех делах.

Тогда граф приказал, чтобы все шли вооружаться и возобновили штурм. Воины в лагере как можно скорей снарядились и по звуку трубы двинулись к замку, полностью готовые его штурмовать. Затем они начали приступ, очень большой и яростный, а гарнизон, в свою очередь, стал обороняться. Граф де Монфор приказал выдвинуть вперед недавно изготовленные осадные орудия, а также большие бревна, чтобы перекинуть их через рвы и подступить по ним к стенам замка.

Воины гарнизона оборонялись очень упорно. Они пускали стрелы, бросали камни, бочонки и горшки, полные извести; и продержались таким образом примерно до полуденного часа.

Тогда граф велел им сказать, чтобы они соизволили сдаться, признали его сеньором, и он простит им прежнее неповиновение. Они устроили долгий совет, а граф на это время велел прекратить штурм.

В ходе продолжительного совещания воины гарнизона учли опасность своего положения: помощи не видно ниоткуда, а их капитан уже мертв. Поэтому в конце концов они дружно решили сдать замок в обмен на сохранность своих жизней, телесных членов и имущества.

Граф де Монфор с малым сопровождением вступил в замок Брест, принял клятву верности у всех жителей Брестского кастелянства и назначил кастеляном одного рыцаря, которому весьма доверял. После этого граф, сияя от радости, вернулся в свой лагерь.

 

Глава 5

О том, как граф де Монфор осадил город Ренн, и о том, как комендант города,

мессир Анри де Пенфор, сделал вылазку и попал в плен

Назначив охрану в замке Бреста, граф де Монфор вернулся к своим людям и решил на совете, что направится к городу Ренну, который находился неподалеку. Затем он велел, чтобы все воины снялись с лагеря и двинулись прямой дорогой на Ренн. Где бы граф ни проезжал, он заставлял людей всякого положения присягать ему на верность как законному сеньору и уводил с собой всех, кто мог ему пригодиться, дабы усилить свое войско и внушить к себе больше почтения. Однако большинство шло с ним скорее по принуждению, чем по любви, ибо всякому, кто противился, граф велел рубить голову без малейшей пощады.

Так ехал он с войском, пока не прибыл под город Ренн. Затем он велел своим людям раскинуть лагерь из шатров и палаток вокруг города и предместий, которые в ту пору были весьма обширны. Когда жители Ренна увидели, что враг взял их в осадное кольцо, то выказали решимость обороняться. От имени недавно почившего герцога, их капитаном был один дворянин, рыцарь доблестный и удивительно отважный. Его поместье и наследственные владения находились довольно близко от Ренна. Он пользовался очень большой всенародной любовью, а звали его мессир Анри де Пенфор. Рыцарь твердо сказал, что никогда не покинет свою госпожу, супругу монсеньора Карла де Блуа, ибо всегда считал ее законной наследницей Бретани, и все жители города Ренна согласились с его решением.

Так был осажден город Ренн графом де Монфором и всеми его сторонниками. Граф запретил устраивать большие перестрелки и стычки, ибо не желал, чтобы его люди утомились и получили раны. Однако случилось, что монсеньор Анри де Пенфор захотел сделать вылазку и внезапно напасть на вражеский лагерь. Когда он открыл свой замысел некоторым молодым горожанам и воинам гарнизона, те его поддержали и позвали с собой других товарищей. Однажды на рассвете они собрались, вооружились и выступили из города, примерно пять сотен числом, все в доспехах и на хороших конях. Скрытно проехав по пути, который был неизвестен врагу, они ворвались в лагерь графа де Монфора с одной из сторон и начали валить шатры, палатки и павильоны, рубить, разить и убивать людей, и учинили очень большой беспорядок.

Воины в лагере всполошились и быстро побежали вооружаться, а мессир Анри де Пенфор, видя, что уже пора, спокойно начал отступление в сторону Ренна.

Однако в ту самую ночь возле лагеря нёс дозор сир де Кадудаль с семью сотнями латников, не считая еще бригандов, имевших тарчи и павезы. Они услышали, что жители Ренна совершили вылазку и нанесли очень большой урон их войску. Тогда, пришпорив коня, сир де Кадудаль преградил людям мессира Анри де Пенфора путь к городу, и оказались они в окружении, ибо сзади на них напали воины из лагеря, вставшие по тревоге.

Там была большая битва, и крепко сражались обе стороны, но к воинам из лагеря постоянно приходили подкрепления. Поэтому реннцы не смогли долго продержаться и, разгромленные, побежали в сторону города. По пути они потеряли множество своих людей, ибо погоня и преследование продолжались до самых барьеров. Возле них мессир Анри де Пенфор восстановил боевой порядок и очень храбро сражался под своим флажком, но под конец не смог выстоять и был вынужден сдаться одному из придворных оруженосцев графа де Монфора, по имени Жоффруа дю Брёй. Этот оруженосец уступил своего пленника графу, который испытал от этого большую радость, ибо мессир Анри де Пенфор действовал ему наперекор и был его великим врагом.

 

Глава 6

О том, как мессир Анри де Пенфор, под угрозой виселицы, был вынужден признать графа де Монфора своим сеньором

Узнав, что их добрый капитан потерпел такой разгром и угодил в плен, жители Ренна на протяжении целого дня оставались в крайне тревожном, угнетенном состоянии, имея к тому вескую причину. Тем не менее они подбадривали друг друга, и самые мудрые из них сказали, что если они понесли потери в этот раз, то в другой за них расквитаются. Поэтому, стряхнув уныние, они стали заботиться о защите города.

Однако расскажу вам, до чего додумался граф де Монфор, чтобы окончательно сломить стойкость горожан Ренна и подчинить их своей воле. Он хорошо знал, что вся городская община очень любит монсеньора Анри де Пенфора и никогда не даст ему претерпеть какой-либо телесный ущерб, имея возможность это предотвратить. Поэтому он велел привести к нему рыцаря и сказал:

«Мессир Анри, мессир Анри, вы были весьма мятежны и враждебны по отношению ко мне во всех моих делах! Вы подбили и склонили именитых горожан и простонародье Ренна к тому, чтобы они затворились в своем городе от меня — их законного и естественного сеньора! Вместе с ними вы совершили вооруженное нападение на мой лагерь и нанесли мне большой урон в людях. Посему надлежит вам теперь умереть. Я тотчас велю вас повесить на виду у всех горожан, дабы это послужило для них уроком».

Если рыцарь испугался, выслушав речь графа де Монфора, в этом не было ничего удивительного. Тем не менее он сказал в ответ:

«Дорогой сир! Вы можете сделать со мной всё, что вам заблагорассудится, ибо держите меня в плену. Но дай-то Бог, чтобы вы последовали доброму совету. Это будет великой жестокостью — предать меня, плененного в бою, позорной и незаслуженной казни.

Вас будут за это порицать, к вашему великому стыду. Ведь если мое мнение противоречит вашему, то я в этом вовсе не одинок! В герцогстве Бретонском найдется еще тысяча рыцарей и оруженосцев, столь же видных, как я, или даже еще более влиятельных, которые придерживаются сходных взглядов и намерены их твердо отстаивать, как говорят. Ибо мы клятвенно присягнули в этом вашему недавно почившему брату, монсеньору герцогу, и обещали считать его племянницу, супругу монсеньора Карла де Блуа, госпожой и наследницей Бретани. Поэтому, если угодно, можете держать меня в плену, а когда между этой дамой и вами будет заключено определенное соглашение, поступайте со мной, как вам заблагорассудится и как подскажут ваши советники и добрая совесть».

Хотя, по мнению многих, мессир Анри де Пенфор говорил вполне разумно, граф и не подумал отказаться от принятого решения. Он сказал:

«Мессир Анри, ваши доводы ничего не стоят, равно как и ваша госпожа, супруга мессира Карла де Блуа. Ибо совершенно ясно, что я — герцог Бретонский и останусь им навсегда. Как герцог я вас осуждаю и приговариваю к смерти за ваше мятежное поведение. Если хотите, можете исповедаться, ибо я не стану ни пить, ни есть до тех пор, пока вы не будете повешены. Или же велите, чтобы горожане сдали мне Ренн и принесли клятву верности и оммаж; а сами тоже присягните мне на верность как своему законному сеньору».

Когда рыцарь услышал, что граф говорит столь непреклонно, то весьма испугался, ибо ему было бы тяжело оставить свою законную госпожу. Однако затем он полностью взял себя в руки и сказал:

«Сир, вы можете поступить со мной, как угодно, но даже под угрозой смерти я никогда не покину мою законную сеньору и не нарушу данную клятву. Господь да хранит мою душу! Если ему угодно, чтобы я умер, пусть будет так. Ибо нет ничего позорного в смерти, когда ее принимают за правое дело и за верность слову».

Тогда граф де Монфор приказал, чтобы рыцаря подвели поближе к городу Ренну и построили там виселицу — очень высокую. Всё было исполнено: виселицу построили, и маршал войска доставил к ней мессира Анри де Пенфора. При этом пленника хорошо охраняли более двух тысяч басинетов, дабы горожане не могли его выручить.

Когда простые жители города Ренна прослышали, что виселица, которую сколотили и возвели так близко от них, предназначена для того, чтобы казнить монсеньора Анри, их доброго капитана, то поднялся в городе великий крик и великий плач, и охватила всех великая жалость. Они послали узнать, нельзя ли вызволить мессира Анри за выкуп. Но граф им ответил, что нет — разве только в обмен на покорность города Ренна. Тогда ответили они, что устроят по этому поводу совет и обсуждение, и пусть граф соизволит повременить с казнью. Граф охотно на это согласился.

В то время как жители Ренна совещались между собой о том, сдать ли город или продолжить обороняться, некоторые рыцари из свиты монсеньора Анри де Пенфора ему внушали и советовали, чтобы он соизволил перейти на сторону графа де Монфора. Дескать, он совершает слишком большую глупость, упорно придерживаясь своего мнения.

«И вот почему! — говорили они. — Монсеньор Анри, мы так же сильно дорожим нашей честью и верностью, как вы своими. Однако мы не видим никаких признаков того, что монсеньор Карл де Блуа и его супруга собираются вступить во владение своим наследством. Учтите также, что даже если мессир Карл прибудет в герцогство Бретонское и отстоит свои права на него, всё равно полагается, чтобы граф де Монфор получил в нём какую-то долю. Вероятно, ваше значение при этом весьма возрастет. В любом случае, вы будете иметь прекрасное оправдание, поскольку, мол, стали вассалом графа де Монфора по принуждению. Учитывая это, мессир Карл де Блуа не будет держать на вас зла».

Они так увещевали и убеждали рыцаря с помощью этих и многих других доводов, что он, наконец, дал себя уговорить, ибо в крайности каждый бежит от смерти охотно. Однако при этом он сказал, что если бы предвидел такой исход дела, то никогда не сдался бы в плен, предпочтя умереть на поле боя, и что мессир Гарнье де Клиссон был по-настоящему честным и храбрым рыцарем, ибо умер, оставшись при своей верности.

Рыцари и оруженосцы Бретани, находившиеся при графе де Монфоре, тоже спорили с монсеньором Анри де Пенфором, ибо вовсе не хотели, чтобы он был повешен или понес какой-нибудь телесный ущерб.

 

Глава 7

О тому как простые жители города Ренна взбунтовались против именитых и признали графа де Монфора своим сеньором

А тем временем в Ренне мелкий люд вел обсуждение с именитыми горожанами, и разгорелась между ними великая ссора на той площади, где они собрались. Простонародье хотело, чтобы город был сдан в обмен на свободу мессира Анри де Пенфора. Но именитые, богатые горожане решительно выступили против и сказали, что такому не бывать: даже ради мессира Анри не пойдут они на предательство и не нарушат верность в отношении своей законной и естественной госпожи, ибо это может для них обернуться слишком большой бедой. Именитые горожане высказали еще много подобных доводов, но простые люди не пожелали к ним прислушаться. Зазвонив в колокол, они побежали вооружаться и затеяли великую свару и стычку с самыми влиятельными горожанами, которые противились их воле. Когда на них напали, именитые стали защищаться, и многие были убиты и ранены. Однако в конце концов простолюдины одержали верх и временно стали хозяевами и господами над именитыми. Затем они послали к графу де Монфору сказать, чтобы он без опаски въехал в город Ренн: его примут как сеньора, если он им вернет мессира Анри де Пенфора.

Очень обрадованный этой новостью, граф ответил: «Да!» — и направился в город. Он вступил туда с почетом, под звучание больших и малых труб и самых разных инструментов. Духовенство вышло ему навстречу большой процессией и торжественно проводило его в кафедральную церковь. Там все принесли ему клятву верности и оммаж как своему законному сеньору. Мессир Анри де Пен-фор сделал так же и стал его вассалом и рыцарем. По этому поводу граф испытал большую радость, ибо считал мессира Анри добропорядочным и храбрым человеком, который никогда не обманет, если дал клятву. Граф зачислил его в свой совет и пожаловал ему сразу 500 ливров годового дохода, точно указав в грамоте, где их получать.

Итак, как я вам рассказал, граф де Монфор принял под свою власть добрый город Ренн, взяв клятву верности со всех горожан. Он провел там пять дней, чтобы отдохнуть, набраться новых сил, уделить больше внимания городской крепости и завоевать любовь местных жителей. С этой целью он постоянно держал свой двор открытым для посетителей и раздавал ценные подарки именитым горожанам и всяким иным людям. И действительно, поступая так, он снискал большое расположение.

Когда пришло время уезжать, граф оставил там от своего имени одного капитана, рыцаря из бретонских бретонцев, которому весьма доверял. Этого рыцаря звали монсеньор Гильом де Кадудаль, он был дворянином и очень достойным человеком.

На седьмой день граф покинул Ренн и велел всем своим людям сняться с лагеря. Граф выбрал путь, который вел к крепкому городу-замку Энбону, и взял с собой монсеньора Анри де Пенфора, поскольку был уверен, что он пригодится ему в этом походе.

 

Глава 8

О том, как мессир Анри де Пенфор, действуя по указанию графа, обманом захватил мощный замок Энбон, комендантом которого был его брат, мессир Оливье де Пенфор

Выступив из Ренна, граф построил в походный порядок свое войско и обоз, чтобы идти к Энбону — очень мощному замку, стоявшему на морском берегу. Граф был наслышан о том, что мессир Оливье де Пенфор, брат монсеньора Анри, держит Энбон под своей охраной, будучи его кастеляном, и при этом замок и город столь сильно укреплены, что взять их можно лишь путем очень долгой осады. Поэтому, направляясь туда, граф выказывал монсеньору Анри де Пенфору знаки особого расположения и говорил: «Анри, Анри, вы стали моим рыцарем и вассалом. Теперь вы должны мне во всём повиноваться и служить. Ведь, присягая на верность, вы обещали, что поможете завоевать мое наследство и сокрушить всех мятежников». — «Сир, это правда, — сказал ему мессир Анри, — но к чему вы это говорите? Если даст Бог, вы никогда не увидите что-нибудь иное, коль скоро я сам себя к этому обязал и дал свое согласие». — «Сейчас я вам объясню, — молвил граф. — Мы едем к Энбону, стражем и капитаном которого является Оливье, ваш брат. Ради любви к вам я не желаю, чтобы он понес какой-нибудь телесный ущерб. Если бы вы захотели, мы непременно привлекли бы его на свою сторону. Я предпочитаю сделать это мирно, не прибегая к жестокости». — «Сир, — ответил мессир Анри, — скажите, если угодно, как это можно сделать». — «Во имя Господа! — молвил граф, — я вам скажу. Когда мы завтра приблизимся к Энбону на расстояние четырех-пяти лье, вы возьмете четыреста или пятьсот наших латников, поедете вперед со всеми знаменами Бретани и уведомите брата, что направляетесь к нему. Я уверен, что он откроет вам ворота. Когда вы окажетесь в городе и, по сути, завладеете им, то объясните брату, что вы прибыли туда от моего имени и было бы хорошо, если бы он принял меня как законного сеньора». — «Сир, — ответил мессир Анри, — поскольку вы меня побуждаете и ваши слова равносильны приказу, я это исполню.

Но ведь так я обману моего брата». — «Анри, Анри, — сказал граф, — тому сеньору, который желает достичь своей цели в военных делах, надлежит выгадывать преимущество многими хитрыми способами; в противном случае, ему нечего делать на войне. А этот замысел по своим выгодам самый лучший из всех, что я только могу представить. Ведь Энбон — вовсе не тот замок, который можно завоевать путем осады или штурмом, не понеся больших потерь».

Мессир Анри де Пенфор поступил в соответствии со словами графа де Монфора. На следующий день войско продолжило путь к Энбону. Когда до него оставалось всего пять лье, мессир Анри отделился от графа, взяв с собой до пятисот латников, и поехал вперед резвым галопом. Оказавшись примерно в одном малом лье от названной крепости, он выслал вперед герольда, дабы известить брата, что едет к нему и просит открыть ворота. Герольд точно исполнил поручение.

Узнав о скором прибытии монсеньора Анри де Пенфора, его брат мессир Оливье испытал столь большую радость, что и не подумал спросить, едет ли он как друг или же как враг. Вместо этого он сказал герольду: «Вернитесь к нему и скажите, что он будет очень желанным гостем». Герольд так и передал монсеньору Анри. Тот въехал в город вместе со всеми своими людьми и стал хозяином над своим братом и замком. Затем он поведал брату, как идут дела в стране. Мол, граф де Монфор уже взял под свою власть большую часть Бретани и вполне способен подчинить остальную. Никто не решается против него выступить. Очень многие сеньоры уже принесли ему клятву верности, и прежде всего знать Нанта и Ренна — важнейших городов страны, на которые должны равняться все остальные.

Когда мессир Оливье де Пенфор выслушал брата и увидел, что его захватили врасплох, то был крайне расстроен, но поделать ничего не мог. И сказал он твердо, что если бы предчувствовал, что брат собирается пожаловать к нему с такой целью, то никогда бы не впустил его в замок, ибо это — подлый обман.

«Конечно, милый брат, вы правы, — ответил мессир Анри. — Однако граф де Монфор, называясь и подписываясь герцогом Бретонским, имеет на то причину. Я уже принес ему клятву верности и оммаж. Сделайте так же и станьте его вассалом, — я вам это советую». — «Хочу я или нет, — ответил мессир Оливье, — мне придется это сделать. Но если бы у меня был выбор, я с радостью поступил бы иначе».

К чему тут долгий рассказ? Мессир Анри де Пенфор столь дружелюбно убеждал и уговаривал брата, что тот согласился выехать из замка с малой свитой и без оружия. Сев на коней, они поехали навстречу графу де Монфору, который принял их очень весело и радостно. При этом он сказал, что отныне и впредь мессир Оливье будет одним из его придворных и ближайших советников, и сразу пожаловал ему 500 ливров ренты, точно указав в грамоте, где их получать.

Затем въехал названный граф в крепкий город Энбон, в котором есть большой и хороший морской порт. Приняв клятву верности у всех горожан, а также у монсеньора Оливье де Пенфора, граф провел там три дня вместе со всеми своими воинами. За сей срок они отдохнули, а граф назначил кастеляном и управляющим одного превосходного, испытанного рыцаря, дабы в случае необходимости он охранял и защищал город от всех неприятелей. Этого рыцаря звали монсеньор Ивон де Тигри, и граф очень сильно на него полагался. Кроме того, он оставил в гарнизоне 300 наемников. Все они были добрыми латниками, коим выплатили жалованье на год вперед.

 

Глава 9

О том, как жители города Ванна открыли ворота графу де Монфору

и признали его своим сеньором

Когда граф де Монфор вступил во владение крепким городом и прекрасным замком Энбоном и отрядил туда гарнизон, какой ему было угодно, то решил на совете, что направится к городу Ванну. Затем он велел, чтобы его воины собрались в путь, снарядили обоз и двинулись в указанном направлении.

Находясь на пути к Ванну, граф послал сказать местным жителям, чтобы они согласились признать его сеньором. Он же за это будет править ими очень мягко, подтвердит все обычаи и кутюмы, которые были у них при прежнем герцоге Бретонском, его брате, и даже сделает им новые пожалования. Когда эти вести пришли в город Ванн, горожане зазвонили в свой колокол и собрались на общий совет. Затем все предложения, заявления, обещания и требования, с коими к ним обратился граф, были подробно изложены и пересказаны. Некоторые согласились признать его сеньором, а другие — нет. Тем не менее они взяли отсрочку на три дня, дабы за это время решить, что предпринять.

Пока длилась отсрочка, граф раскинул рядом с Ванном большой и внушительный лагерь, осадив город со всех сторон. Однако при этом он не чинил никакого вреда горожанам и обещал им всю свою любовь и великие милости в том случае, если они согласятся признать его сеньором.

Совещаясь между собой, жители Ванна приняли во внимание, что они находятся на одной из окраин Бретани, а также то, что Нант, Ренн, Энбон и многие замки уже перешли на сторону графа де Монфора, и никто не смеет ему противиться. Поэтому они начали опасаться, как бы их не постигла большая беда, ибо город Ванн вовсе не был так хорошо укреплен, чтобы продержаться против сколь-нибудь значительного войска и уж тем более против всей страны. А кроме того, они не слышали никаких вестей о монсеньоре Карле де Блуа. В итоге, взвесив все «за» и «против» и учтя свои сильные и слабые стороны, они согласились признать графа де Монфора сеньором, принесли ему клятву верности и оммаж и проводили его в замок с большой процессией. Для своих рыцарей и именитых горожан граф на целых два дня закатил пир. Он также сместил всех служащих в городе Ванне и его бальяже и назначил новых.

 

Глава 10

О том, как граф де Монфор не смог захватить замок Ла-Рош-Перью, но зато взял под свою власть замки Сюзеньо, Орэ, Гуи-Ле-Форе и Карэ

На третий день граф выступил из Ванна и пошел осаждать очень мощный замок, который стоит на высоком холме у моря и называется Ла-Рош-Перью. Его кастеляном был один храбрый рыцарь, весьма благородный человек, монсеньор Оливье де Клиссон, двоюродный брат того самого монсеньора Оливье де Клиссона, который впоследствии был обезглавлен в Париже. Далее вам еще будет об этом рассказано.

Граф провел под Ла-Рош-Перью целых восемь дней, держа замок в осаде, но так и не нашел способ, чтобы им завладеть, — настолько мощным и неприступным он был! Ни посулами, ни угрозами не сумел граф склонить к покорности благородного рыцаря-кастеляна. Поэтому он прекратил осаду и ушел до той поры, пока его могущество не возрастет благодаря успехам, достигнутым в других местах.

Затем он явился под замок, называемый Сюзеньо. Именно там обычно пребывали герцоги Бретонские по причине превосходных угодий, расположенных вокруг, как лесных, так и речных. Кастелян сдал замок, и граф сохранил за ним его должность после того, как вступил во владение.

Затем граф поехал дальше и прибыл под замок Орэ, который имеет красивые укрепления и славное прошлое. Ведь его велел основать и построить сам король Артур, завоевавший некогда Бретань. А теперь там был кастеляном очень благородный рыцарь, которого звали монсеньор Жоффруа де Малетруа. Он выказал твердую решимость и горячее желание обороняться. Тогда граф де Монфор велел, чтобы войско расположилось вокруг замка, и сказал, что не уйдет, пока не получит его в свою волю.

Когда мессир Жоффруа де Малетруа увидел, что граф де Монфор подверг замок Орэ осаде, и услышал угрозы с его стороны, то попросил о перемирии сроком всего на два дня, чтобы посовещаться. Граф с радостью на это согласился и послал на переговоры монсеньора Ивона де Тигри, очень большого друга и соратника названного монсеньора Жоффруа. Мессир Ивон так хорошо с ним поладил и привел ему столько разных доводов, что мессир Жоффруа де Малетруа признал графа де Монфора своим сеньором и ввел его во владение замком и кастелянством Орэ, которое очень красиво и весьма обширно. Следуя полученному совету, граф де Монфор сохранил за рыцарем должность кастеляна и оставил при нем монсеньора Ивона де Тигри, чтобы они вдвоем были блюстителями окрестных земель. Граф также принял у всех местных дворян клятву верности и оммаж.

Затем граф выступил оттуда и привел свое войско под еще один мощный замок, стоявший неподалеку и называвшийся Гуи-Ле-Форе. Кастелян замка видел, что граф де Монфор собрал большое войско и вся страна уже покорилась ему. Поэтому он внял советам и уговорам монсеньора Эрви де Леона, которого хорошо знал и любил, ибо они были большими друзьями-соратниками в Гранаде и иных дальних землях. Поладив с графом, кастелян присягнул ему на верность и остался блюстителем замка от его имени.

Сразу после этого граф де Монфор выступил оттуда и направился к Карэ — доброму городу и чрезвычайно мощному замку. Сеньором Карэ был один епископ, который приходился дядей монсеньору Эрви де Леону. Прислушавшись к советам и доводам монсеньора Эрви, епископ вступил в соглашение с графом и признал его за сеньора до той поры, пока кто-нибудь другой не предъявит более весомые права на владение герцогством Бретонским. С этой оговоркой и принял у него граф де Монфор клятву верности.

Завладев городом и замком Карэ при посредничестве монсеньора Эрви де Леона, племянника названного епископа, граф велел своим людям сняться с лагеря и выступил в сторону Жюгона.

 

Глава 11

О том, как комендант Жюгона, мессир Амори де Клиссон, сделал вылазку и попал в плен вместе со многими горожанами

Жюгон был превосходным, хорошо укрепленным городом, и к нему еще относился один красивый замок. В этом городе пребывал мессир Амори де Клиссон, младший брат наследного сеньора де Клиссона. Горожане сами выбрали его себе в капитаны, чтобы он во всех случаях помогал им советом и делом. Он им в этом поклялся, так как они его весьма любили и почитали, а кроме того, его наследственные владения располагались там же, поблизости.

Названный мессир Амори затворился в городе и сказал, что, если угодно Богу, граф не получит Жюгон так легко, как надеется. Придя под Жюгон, граф де Монфор велел, чтобы все его войско раскинуло лагерь. В то время у него уже насчитывалось, вместе с простонародьем, 40 тысяч человек, вполне боеспособных. Затем он велел своим арбалетчикам завязать перестрелку и стычку с защитниками города, а испанцев и бидалей, нанятых в большом количестве, послал стрелять, метать дротики и штурмовать стены с другой стороны. Однако они мало чего добились, хотя очень многие из них были ранены.

Когда граф увидел, что не сможет взять Жюгон приступом, то послал в город Ренн за четырьмя находившимися там превосходными орудиями, чтобы воздвигнуть их перед крепостью и вести штурм с их помощью. Пока ездили за орудиями, мессир Амори де Клиссон переговорил с молодыми горожанами и некоторыми оруженосцами из окрестных земель, которые укрылись в Жюгоне, поскольку уважали его капитана, а также ради собственной безопасности. Он склонил их к тому, чтобы сделать вылазку. И вот ночью они ворвались в осадный лагерь, обрушились на стан монсеньора Ивона де Тигри и нанесли там очень большой урон. Накануне вечером монсеньор Ивон прибыл под Жюгон из замка Орэ, в коем его оставил граф де Монфор, и привел с собой целых 100 копий добрых воинов. Он расположился в одном из концов лагеря, довольно близко от города, но вскоре был жестоко потревожен, ибо его ранили и взяли в плен, и множество его людей при этом было ранено.

В ту ночь несли дозор два брата де Пенфор, мессир Анри и мессир Оливье. Услышав крики и возгласы, они поняли, что горожане сделали вылазку. Тогда они пришпорили коней, но помчались не прямо к противнику, а в сторону Жюгона, и встали между городом и лагерем.

Между тем мессир Амори де Клиссон и его люди уже отступали к городу, уводя с собой Ивона де Тигри и многих других пленников. При этом они весьма спешили, ибо войско в лагере уже сильно всполошилось. Тут-то и выступили им навстречу два брата де Пенфор. Их воины, численностью в две сотни копий, ехали на добрых лошадях, хорошо построенные, бодрые и неутомленные боем. Разгорелась большая схватка, и много людей из Жюгона было повержено наземь. Когда они увидели, что их отрезали со стороны города и со стороны лагеря, не оставив никаких путей к отступлению, то очень испугались и перестали соблюдать строй. Все теперь помышляли только о личном спасении. Дабы уберечь свою жизнь, каждый, у кого был пленник, освободил его и сам сдался ему в плен. Именно так поступил мессир Амори де Клиссон со своим пленником мессиром Ивоном. Все, кто участвовал в вылазке, были убиты или пленены — ни один не вернулся назад в Жюгон, из-за чего горожане очень сильно пали духом.

 

Глава 12

О том, как мессир Амори де Клиссон и горожане Жюгона были вынуждены признать графа де Монфора своим сеньором и принести ему клятву верности

Когда граф де Монфор узнал, что мессир Амори де Клиссон и более ста двадцати молодых горожан взяты в плен, а мессир Ивон де Тигри вместе с другими воинами спасены, то крайне обрадовался, что не удивительно. Весьма похвалив и поблагодарив двух братьев де Пенфор, он сказал, что они совершили превосходный подвиг и оказали ему большую услугу, которая будет оплачена сторицей.

Граф велел, чтобы всех здоровых пленников разместили под охраной в одной стороне лагеря, а раненых выходили и тоже зорко стерегли. Затем он сел на коня, подъехал к Жюгону в сопровождении некоторых своих людей и подал знак, что желает говорить с защитниками. Горожане вышли к барьерам и поклонились, ибо им сказали, что это и есть граф де Монфор. Они выказали ему почтение, по крайней мере внешне, поскольку боялись потерять своих друзей, братьев и сыновей.

Тогда граф де Монфор повел речь и сказал:

«Люди города! Вы очень сильно провинились передо мной. Ведь вы знаете, что я — ваш законный и естественный сеньор, ибо я наследник монсеньора герцога, моего недавно почившего брата. Меня уже признали своим сеньором и принесли мне оммаж жители Нанта, Ренна, Ванна, Энбона, Карэ, Орэ, Гуи-Ле-Форе, Сюзеньо и других крепостей. А вот вы затворились от меня и постарались нанести мне урон. Однако так случилось, что ваша затея обернулась бедой для вас и ваших близких, ибо теперь у меня в плену ваш капитан и добрых 120 человек из городских уроженцев и воинов. Знайте же, что я велю их всех повесить у вас на виду, без малейшей пощады, если вы не сдадите город и замок Жюгон и не принесете мне клятву верности и оммаж. Итак, отвечайте как можно скорей, что из этого вы выбираете: видеть позорную смерть ваших близких или признать меня своим сеньором?»

Вовсе не удивительно, если именитые горожане и простолюдины Жюгона очень испугались, услышав такую речь. Они попросили отсрочку, чтобы иметь возможность совещаться весь день, а на следующий день, в час прим, пусть граф приедет сам или пришлет кого-нибудь, и они скажут о своем решении. Граф сделал вид, что весьма неохотно соглашается на это, и вернулся к своим шатрам. Как раз к тому времени в лагерь уже доставили на повозках орудия из Ренна. Очень обрадованный, граф велел подвезти их поближе к городу и воздвигнуть сразу все четыре, дабы жители Жюгона их увидели и испугались еще сильнее.

Как только граф де Монфор расстался с именитыми горожанами Жюгона, они зазвонили в свой колокол, собрались на площади и устроили долгое обсуждение. Самые мудрые, красноречивые и те, кого это касалось больше всего, указывали на грозную опасность, нависшую над ними. Однако согласованное решение не удалось вынести сразу. Отложив это на вторую половину дня, все разошлись по домам обедать.

В час нон вокруг Жюгона были воздвигнуты четыре орудия, и все желающие могли их видеть, как из города, так и снаружи. Это привело горожан в ужас.

Когда настала вторая половина дня, горожане, согласно уговору, вновь зазвонили в колокол и собрались на совет. Между ними было сказано много речей, но в итоге сошлись на том, что если мессир Амори де Клиссон, который находился в плену, пожелает принести графу де Монфору клятву верности, они тоже так сделают. А без него они, в любом случае, ничего решать не станут, ибо прежде сами поклялись ему в этом — торжественно и под залог 4 тысяч экю. Они не могут ничего сделать без его одобрения, если не хотят нарушить слово и потерять в деньгах.

Так постановив, они разошлись по домам. На следующий день в назначенный час граф де Монфор послал к ним сеньора де Ландерно, маршала своего войска. В беседе с ним горожане высказали всё, что вы уже слышали. Маршал вернулся назад и передал ответ жителей Жюгона. Граф остался им вполне доволен. Велев привести к нему монсеньора Амори де Клиссона, он сказал: «Амори, Амори, вы совершили ошибку, когда пожелали выступить и бороться против своего законного сеньора, каковым, бесспорно, являюсь я. Из-за этого вас может постичь очень большая беда. Впрочем, уже постигла, ибо я держу вас в плену и могу свершить над вами свою волю». — «Сир, — ответил рыцарь, — это правда. Так примите же, если угодно, доброе решение и поступите со мной самым достойным образом». Граф сказал ему на это: «Я уже всё обдумал, а теперь подумайте также и вы. Либо вы сдадите мне город Жюгон (ведь, как мне сообщили, дело только за вами), либо я предам вас позорной казни вместе со всеми другими пленниками».

Тогда выступили вперед некоторые рыцари из линьяжа мессира Амори, которые там находились, и сказали ему:

«Монсеньор Амори, мы так же, как и вы, хотим блюсти нашу верность! Однако, учитывая, что вся земля отдалась во власть монсеньора, который здесь находится, мы принесли ему оммаж. Мы не видели и до сих пор не видим ничего, что этому мешало бы. Даже сам мессир Карл де Блуа не выдвинул против этого никаких возражений. Поэтому мы вас просим, чтобы вы соизволили принять нашу сторону и выказали покорность монсеньору, который здесь находится. Когда вы это сделаете, то монсеньор, в знак признательности, простит вам прошлые обиды и помилует всех пленников, из любви к вам».

Тогда мессир Амори де Клиссон погрузился во многие размышления. Ему очень не хотелось вставать на сторону противника, но всё равно приходилось это сделать, а иначе, как обещал граф, его ждала злая участь.

Его так просили и уговаривали, что в итоге он стал вассалом графа де Монфора, принеся ему клятву верности и оммаж. Затем он сел на коня и вместе с маршалом войска въехал в город Жюгон. Переговорив с именитыми горожанами, он велел сдать город и замок маршалу, и тот завладел Жюгоном от имени графа де Монфора с тем условием, что все пленники будут отпущены на свободу без выкупа.

Так подчинил граф де Монфор добрый город Жюгон и принял клятву верности у монсеньора Амори де Клиссона, который в дальнейшем служил ему с неизменной преданностью. Граф зачислил его в свои советники и пожаловал ему 500 ливров земельной ренты, точно указав в грамоте, где их получать.

 

Глава 13

О том, как граф де Монфор покорил Динан, Плоэрмель и Морон, а также о сеньорах, которые покинули Бретань, не желая ему повиноваться

Граф провел в городе Жюгоне три дня и назначил кастеляном одного доброго оруженосца, к которому испытывал большое доверие. Он был кузеном сеньора де Тигри, а звали его Гарнье де Тигри. Затем граф выступил в путь со всеми своими воинами и направился к доброму городу Динану. Его жители сдались после очень коротких переговоров. Ведь в ту пору город был укреплен лишь палисадами, и они, страшась беды, не посмели затвориться и обороняться против графа.

Когда граф вступил во владение городом, то принял клятву верности у его жителей, а также у самого сеньора Динанского, очень видного барона. Затем он оттуда выступил и поехал в сторону Шато-Жослена. Однако этот замок был так сильно укреплен, что граф не смог его взять и, следуя дальше, прибыл под Плоэрмель. Замок сдался, и граф сменил там гарнизон. После этого он подступил к Морону и просидел под ним двенадцать дней. На тринадцатый день его впустили туда с уговором, что если кто-нибудь другой прибудет в Бретань и предъявит больше прав, чем есть у него, жители Морона будут свободны от своего оммажа.

К чему затягивать рассказ? Таким вот образом, как вы слышали, граф де Монфор завоевал и подчинил всю страну. Всюду требуя повиновения, он приказал величать себя герцогом Бретонским и принял соответствующий герб.

Однако некоторые бароны не пожелали повиноваться графу де Монфору и уклонились от принесения оммажа. Среди них были наследный сеньор де Клиссон, сеньор де Турнемин, сеньор де Кентен, сеньор де Бомануар, сеньор де Лаваль, сеньор де Гаргуль, сеньор де Лоеак, сеньор д’Ансени, сеньор де Рэ, сеньор де Рьё, сеньор д’Авогур и многие другие. Хорошо обеспечив свои замки припасами, они покинули Бретань. Некоторые из них отправились в Гранаду, а другие — в Пруссию. В свое извинение они говорили, что покидают Бретань до той поры, пока положение дел в ней не изменится.

 

Глава 14

О том, как граф дe Монфор отправился в Англию и принес королю Эдуарду оммаж

за герцогство Бретонское

Когда граф де Монфор увидел, что герцогство Бретонское почти полностью покорилось ему и, что особенно важно, все добрые города принесли ему клятву верности и оммаж, то спросил совета у своих ближайших друзей: как ему удержаться у власти и отстоять страну от всех противников? Ведь он был уверен, что женатый на его племяннице монсеньор Карл де Блуа захочет вмешаться в дело, а король Франции, как его дядя, ему в этом поможет. Тогда графу сказали и присоветовали, чтобы он отправился к королю Англии и принес ему оммаж, признав герцогство Бретонское вассальным владением английской короны. Король же за это пусть клятвенно обещает всегда оказывать поддержку и помощь графу и его людям против всех, кто пожелает с ним воевать и оспаривать его право.

Граф де Монфор последовал этому совету. Он очень быстро собрался в путь, прибыл в Гарланд и вышел оттуда в море, взяв с собой 20 рыцарей, каждый из коих был уроженцем Бретани.

Граф плыл морем, пока не высадился в Корнуолле. Там он спросил, где находится английский король. Ему сказали, что он пребывает в Виндзоре. Тогда граф отправил вперед посланцев, чтобы известить короля о приезде герцога Бретонского (ибо так он себя называл). Очень обрадованный, король Англии тотчас выслал ему навстречу своих рыцарей, числом до шести. То были, прежде всего, мессир Готье де Мони, мессир Вильям Фитц-Уорен, сир Бошем, сир Феррере, мессир Франк де Халь, а также сир Баутерсам из Брабанта, который в ту пору находился при английском дворе. Эти рыцари проводили графа де Монфора в замок Виндзор. Король Англии радушно принял его как герцога Бретонского, и так же сделали все сеньоры, находившиеся при дворе, — мессир Робер д’Артуа и другие. Уже довольно скоро они узнали, с какими целями и намерениями граф прибыл в Англию. Все, и особенно король, очень обрадовались, когда услышали, что он желает владеть герцогством Бретонским на основе клятвы верности и оммажа, принесенных английскому королю.

Граф де Монфор провел при английском дворе примерно пятнадцать дней. В знак великой любви и дружбы король Эдуард, как мог, чествовал графа и бретонских рыцарей из его свиты. Ведь он предвидел, что, заключив союз с Бретанью, сможет получать там больше военной помощи, подкреплений и припасов, чем где-либо еще. Ему потребовалось бы всего три-четыре дня, чтобы явиться в Бретань лично или же прислать туда латников, дабы они донимали войной его врагов. Держа всё это в уме, он принял у графа де Монфора клятву верности и оммаж за герцогство Бретонское. Тогда между ними было составлено много письменных союзных соглашений, и каждая из сторон получила их копии, заверенные печатями. По условиям этих соглашений, граф де Монфор, называвший себя герцогом Бретонским, не должен был признавать над собой никакого иного сеньора без совета и одобрения короля Англии. В свою очередь, король Англии должен был его защищать, оберегать, оказывать ему поддержку и помощь против всех людей, которые пожелают оспаривать его право или воевать с ним. И скрепили они это соглашение торжественной клятвой.

Когда всё это было исполнено, граф де Монфор и его рыцари простились с королем Англии. При расставании король пожаловал им большие подарки и много прекрасных драгоценностей. Так же сделала и королева.

 

Глава 15

О том, как некоторые бретонские сеньоры прибыли к мессиру Карлу де Блуа

и поведали о положении дел в Бретани

Затем граф де Монфор вернулся в Бретань и стал жить преимущественно в Нанте вместе со своей женой, к советам которой он прислушивался чаще, чем к любым другим. Ведь она была дамой весьма предприимчивой, решительной, а сердце у нее, как уже говорилось в этой истории, было поистине мужское и львиное.

Граф приказал, чтобы его письменно титуловали и называли герцогом Бретонским, а его супругу — герцогиней. Они постоянно вели войну с теми, кто противился их власти, и были поначалу столь сильны в землях Бретани, что людям, которые не желали принять их сторону, не стоило там оставаться. Поэтому многие великие сеньоры уехали оттуда во Францию или же отправились в Пруссию, Иерусалим и Гранаду до той поры, пока бретонские дела не разрешатся очевидным образом. Ведь многие хорошо знали, что король Филипп не допустит, чтобы его племянника, монсеньора Карла де Блуа, словно бы выставили и вытолкали из его наследственных владений. Однако некоторые очень удивлялись, почему монсеньор Карл до сих пор не приехал в Бретань и не вмешался в дело с самого начала.

И вот случилось, что виконт де Роган, сир де Клиссон, сир д’Авогур и сир де Бомануар прибыли во Францию к монсеньору Карлу де Блуа, который держался подле короля, своего дяди. Он с каждым днем слышал всё больше разговоров о том, что граф де Монфор захватил власть в Бретани и сумел там прочно утвердиться. Однако названные сеньоры внесли в это дело полную ясность, сказав ему:

«Монсеньор, вам крайне необходимо получить большую помощь для похода в Бретань, ибо во всём герцогстве уже не осталось добрых городов, которые не повиновались бы графу. Ему подчинилось множество сеньоров и рыцарей, и он содержит большое количество латников, нанятых за жалованье. Ведь в его распоряжении оказалась вся великая казна, которую с давних пор копил в Лиможе мессир его брат, наш герцог, дядя госпожи вашей супруги. Граф постоянно тратится на подарки, проявляя такую великую щедрость, словно золото и серебро ничего для него не стоят. Он уже навербовал самых разных наемников, которые приходят к нему со всех сторон. В дополнение к этому, он побывал в Англии, принес королю Английскому клятву верности и оммаж за герцогство Бретонское и заключил с ним определенные соглашения. Их содержание нам точно не известно, мы знаем о них лишь с чужих слов, поскольку нас там не было. Однако можно не сомневаться, что, приняв этот оммаж, король Англии обязался оказывать графу военную помощь против всех людей, которые пожелают силой выбить его из Бретани».

 

Глава 16

О том, как король Филипп Французский, по совету двенадцати пэров, вызвал графа де Монфора в Париж, дабы судебным порядком решить вопрос о бретонском наследстве

Когда мессир Карл де Блуа, считавший себя наследником герцога Бретонского по своей супруге, выслушал рассказ вышеназванных сеньоров о поведении графа де Монфора и о том, какое положение он занял в Бретани, то стал весьма задумчив. Поразмыслив некоторое время, он посмотрел на рыцарей и сказал:

«Милые господа, большое спасибо, что вы приехали и доложили правду об этих делах, ибо мне угодно ее знать. Мы сходим к королю, моему сеньору, и прямо всё скажем, чтобы он принял нужное решение».

Затем мессир Карл де Блуа отвел четверых рыцарей к королю, своему дяде, и между ними состоялась весьма подробная беседа. Когда король узнал, как обстоят дела, то сказал, что примет необходимые меры, и его милый племянник, коего он считает бретонским наследником, не останется в проигрыше. Затем он решил созвать двенадцать пэров Франции, чтобы получить самый продуманный совет.

Приглашенные съехались в Париж к назначенному дню. Заслушав дело о бретонском наследстве, двенадцать пэров рассмотрели и обсудили, как поступить наилучшим образом. Они сказали, что графа де Монфора через достойных посланников следует вызвать в Париж, чтобы узнать, какие доводы он может привести в оправдание своих действий. Этому совету последовали, и были выбраны сеньоры, коих попросили съездить в Бретань: сир де Матфелон, сир де Гузан и мессир Гримутон де Шамбли. Они отправились в путь и двигались малыми переездами до тех пор, пока не прибыли в город Нант. Найдя там графа де Монфора, который вместе с супругой очень весело проводил время, сеньоры передали ему всё, что было поручено.

Граф оказал посланникам добрый, радушный прием, однако, выслушав их, долго раздумывал, соглашаться ли ехать. В конце концов, он ответил, что желает быть покорным королю и охотно приедет по его приглашению. Этот ответ очень понравился посланникам. Вернувшись к королю Филиппу, они передали, что граф де Монфор будет в Париже к назначенному дню. Тогда король повелел, чтобы при нём остались двенадцать пэров, и призвал еще многих баронов и мудрых людей своего королевства, чтобы, когда к нему явится граф де Монфор, получить наилучший совет.

 

Глава 17

О том, как граф де Монфор предстал перед королем Франции, а затем, несмотря на его запрет, тайно вернулся в Бретань

Граф де Монфор отбыл из Нанта с большим сопровождением. В его свите насчитывалось 30 рыцарей — все знатные, благородные люди. На протяжении всей поездки граф содержал за свой счет 300 верховых лошадей, не считая еще грузовых. Наконец он въехал в Париж и расположился в своем отеле. Король же тогда пребывал во дворце.

Когда пэры, графы и бароны Франции узнали о приезде графа де Монфора, то направились в королевский дворец, ибо не сомневались, что граф туда явится. Так оно и случилось. Уже на следующий день после своего приезда, в час терций, граф весьма достойно, с хорошей рыцарской свитой, прибыл во дворец. Там на него очень пристально посмотрели все бароны. Некоторые из них его поприветствовали, а затем отвели к королю.

Король заранее полностью обсудил и решил, как обставить этот прием. Вместе с ним в парадном покое находились его брат граф Алансонский, его сын герцог Нормандский, герцог Эд Бургундский со своим сыном мессиром Филиппом Бургундским, герцог Бурбонский, мессир Жак де Бурбон — в ту пору граф Понтьё, граф Людовик Блуаский, граф Форезский, граф Вандомский и граф Гинский. Там присутствовали и многие бароны — такие как сеньор де Куси, сеньор де Сюлли, сеньор де Кран, сеньор де Руа, сеньор де Сен-Венан, сеньор де Реневаль и сеньор де Фьенн.

Когда графа де Монфора подвели к королю, он весьма смиренно поклонился и сказал:

«Монсеньор, я прибыл по вашему велению и вашему желанию».

Король ответил:

«Граф де Монфор, я вам за это признателен, но меня крайне удивляет, как и почему вы посмели хозяйничать в герцогстве Бретонском, на которое у вас нет никаких прав. Ведь имеются и более близкие наследники, коих вы желаете обездолить. Кроме того, мне доложили, что вы, стремясь упрочить свое положение, съездили к моему противнику, королю Англии, и принесли ему клятву верности и оммаж за герцогство Бретонское».

Граф молвил в ответ:

«О! Сир, не верьте этому, ибо на самом деле вы плохо осведомлены. Я это сделал бы весьма неохотно! А насчет наследственных прав, о коих вы говорите, — сир, не извольте гневаться, но мне кажется, что вы заблуждаетесь, ибо я не знаю никого, кто доводился бы более близкой родней почившему герцогу, нежели я — его брат. Однако, если судебным путем, по закону, будет установлено и объявлено, что есть другой, более близкий наследник, я без всякого стыда и возмущения откажусь от наследства».

Выслушав эту речь, король произнес:

«Граф де Монфор, на сей раз вы сказали достаточно. Но мы повелеваем вам, под угрозой потерять всё, что вы держите от нас или должны держать: не покидайте Париж в течение пятнадцати дней — до тех пор, пока бароны и пэры не вынесут суждение и постановление об этом родственном споре. Вот тогда вы и узнаете, какие наследственные права у вас есть. А если вы поступите иначе, то учтите, что я буду разгневан». [109]

Граф ответил:

«Монсеньор, я повинуюсь».

Затем он отбыл от короля и поехал обедать к себе в особняк. Там он вошел в свой покой и велел, чтобы камергеры затворили за ним двери и отвечали всем, кто будет его спрашивать, что он нездоров.

Предавшись глубоким размышлениям и раздумьям, граф пришел к выводу, что если он дождется постановления баронов и пэров Франции, оно, скорей всего, будет не в его пользу. Граф весьма опасался, что король велит его задержать до тех пор, пока он не сдаст все города, крепости и замки, которые завоевал и теперь удерживал как свое достояние, а также великую казну, вывезенную из Лиможа, и другие средства, взысканные и растраченные. Поэтому он рассудил, что ему лучше уехать без дозволения, не дожидаясь исхода дела. Если он сможет тайно и скрытно вернуться в Бретань, это даст ему время, чтобы еще сильней укрепиться против своих недоброжелателей.

Приняв такое решение, граф призвал к себе двух рыцарей, коим особенно доверял, и поведал им свой замысел. Они полностью его одобрили.

С наступлением вечера граф сам-третий, никем не узнанный, выехал из отеля и беспрепятственно покинул Париж, поскольку городские ворота в ту пору еще не были заперты. Продолжая двигаться ночью и днем, граф вернулся в Бретань еще до того, как король что-либо узнал о его отъезде. Напротив, все думали, что он лежит больной в своем отеле. И каждый день, мало-помалу, вслед за ним отъезжали его люди.

Когда граф вернулся в Нант, то описал супруге всё, что с ним приключилось. Затем, по совету графини, у которой сердце было мужское и львиное, он проехал по всем городам, замкам и крепостям, что сдались ему прежде. Он всюду назначил добрых капитанов и оставил необходимое количество конных и пеших наемников с большими запасами продовольствия. Всем наемникам граф заплатил столь хорошо, что каждый служил ему охотно.

Надлежащим образом всё уладив, граф вернулся в Нант, где его ждала супруга-графиня, а также именитые горожане, которые делали вид, что очень любят графа за крайне вежливое обращение с ними. Однако теперь я немного помолчу о нём и вернусь к королю Франции, монсеньору Карлу де Блуа, а также баронам и пэрам названного королевства.

 

Глава 18

О том, как совет баронов и пэров Франции присудил герцогство Бретонское мессиру Карлу де Блуа, и о том, как был объявлен военный сбор для похода в Бретань

Как вы понимаете, король Филипп и мессир Карл де Блуа были очень разгневаны, узнав, что граф де Монфор от них сбежал и ускользнул. Тем не менее они дождались, когда наступит пятнадцатый день, в который пэры и бароны должны были вынести постановление о герцогстве Бретонском, что те и сделали. Полностью присудив герцогство монсеньору Карлу де Блуа, они отстранили от наследования графа де Монфора по двум причинам. Во-первых, потому что госпожа-супруга монсеньора Карла де Блуа по своему отцу была родной племянницей почившего герцога, а значит и более близкой его наследницей, нежели граф де Монфор, отец которого никогда не был герцогом Бретонским. Другая причина состояла в том, что, если бы даже у графа и были какие-нибудь права на герцогство, он теперь их лишался в силу двух обстоятельств. Во-первых, потому что принес оммаж другому сеньору, а не королю Франции, от коего должен был держать герцогство в качестве фьефа; во-вторых, потому что он преступил повеление своего сеньора-короля, выйдя из-под ареста и уехав без разрешения.

После того как совет баронов и двенадцати пэров дружно вынес это постановление, король призвал своего племянника, монсеньора Карла де Блуа, и сказал ему:

«Милый племянник, вам присудили наследство, превосходное и великое. Теперь срочно постарайтесь отвоевать его у того, кто завладел им несправедливо. Попросите всех ваших друзей, чтобы они соизволили помочь вам в этом деле. Я тоже не подведу — предоставлю вам достаточно золота, серебра и скажу своему сыну, герцогу Нормандскому, чтобы он возглавил это предприятие вместе с вами. Настоятельно прошу вас, не мешкайте! Ведь если наш враг, король Англии, коему граф де Монфор принес оммаж за герцогство Бретонское, явится туда, он сможет нанести нам великий урон. Более удобного пути для вторжения во Францию ему не сыскать, особенно если на его стороне будут замки и крепости Бретани».

Отдав поклон, мессир Карл де Блуа очень поблагодарил своего дядю-короля за эти слова и обещания. Сразу после этого он попросил помощи у своего кузена, герцога Нормандского; своего дяди, монсеньора Карла, графа Алансонского; своего кузена, герцога Бургундского; своего брата, графа Блуаского; герцога Бурбонского; монсеньора Жака де Бурбона, графа Понтьё; монсеньора коннетабля Франции; его сына графа Гинского; графа Форезского, сеньора де Куси, сеньора де Крана, сеньора де Боже, сеньора де Сюлли, а также у всех находившихся там баронов и рыцарей, с коими его связывала дружба и родство. Каждый пообещал ему весело, что поможет отвоевывать Бретань с таким количеством латников, какое сумеет набрать. Затем они бросили клич по своим землям: одни — в Босе, другие — в Берри, Анжу и Мэне. Место для общего сбора было назначено в городе Анжере и его округе.

 

Глава 19

О том, как французское войско выступило в поход из города Анжера и двинулось в сторону бретонской границы

Исполняя просьбу мессира Карла де Блуа, все сеньоры как можно скорей уладили свои дела и созвали своих людей. Затем они отправились в путь — некоторые из Парижа, а другие — из своих владений. Прибывая один за другим, они собрались в городе Анжере, снарядили обоз с припасами и выступили в поход. Они проследовали через Анжу и одним из вечеров прибыли ночевать в очень красивую крепость, которая называлась Шантосе и принадлежала сеньору де Крану.

Герцог Нормандский отрядил туда людей, чтобы они помогали охранять обозы с припасами и их сопровождающих. После этого сеньоры направились в сторону Ансени, который стоит прямо на границе королевства при входе в Бретань. Владельцем этого замка был знатный бретонский банерет, державший сторону монсеньора Карла де Блуа. На виду у всех он принес ему оммаж и клятву верности как законному герцогу Бретонскому и отдал свой замок в его распоряжение. Сеньоры задержались там на три дня, дабы навести полный порядок в своем войске и обозе. Сделав это, они выступили из Ансени, чтобы войти в пределы Бретани. В поле они устроили смотр своим силам и насчитали 5 тысяч латников, помимо генуэзцев, коих, как я слышал, было добрых 3 тысячи. Их возглавляли два рыцаря из Генуи. Одного звали мессир Отон Дориа, а другого — мессир Карло Гримальди. Кроме того, там было большое количество бидалей и арбалетчиков, над которыми начальствовал мессир Галлуа де Ла-Бом.

Когда все эти люди построились, вышло очень красивое войско. И поехали они тремя ратями, с развернутыми знаменами. Первую рать возглавляли мессир Людовик Испанский — превосходный рыцарь, виконт де Роган, сир д’Авогур, сир де Клиссон и сир де Бомануар. Под их началом было добрых пять сотен копий.

Затем в большом полку ехали герцог Нормандский, граф Алансонский, граф Блуаский и сам мессир Карл де Блуа, который назывался и подписывался герцогом Бретонским. Он уже принес за герцогство клятву верности и оммаж французскому королю и стал носить герб, ничем не отличавшийся от герба Бретани. Все самые видные сеньоры были именно в этом полку.

Предводителями третьей рати были коннетабль Франции граф Рауль д’Э, его сын граф Гинский, сир де Куси, сир де Монморанси, сир де Кран, сир де Кентен, бретонец, и сир де Турнемин. В этом арьергарде двигалось добрых пять сотен копий, не считая генуэзцев и арбалетчиков, которых возглавлял Галлуа де Ла-Бомом.

 

Глава 20

О том, как французское войско вошло в пределы Бретани и, осадив замок Шантосо, принудило его гарнизон к сдаче

Примерно в час прим воины, ехавшие в авангарде, увидели перед собой очень мощный замок. Он стоял при входе в Бретань на одной горе, у подножия которой текла большая река. Этот замок называется Шантосо и является ключом от бретонской границы. Поэтому граф де Монфор отрядил туда много добрых латников, хорошо обеспечив их припасами и артиллерией. От имени названного графа капитанами замка были два добрых рыцаря из Бретани. Одного из них звали мессир Миль, а другого — мессир Валеран.

Когда герцог Нормандский и другие сеньоры, имена которых вам уже назывались, увидели, что замок столь сильно укреплен, то решили на совете осадить его. Ведь если бы они проследовали дальше, оставив позади себя такой гарнизон, это могло обернуться для них великим ущербом и беспокойством. Поэтому они осадили его со всех сторон и совершили много больших приступов. Особенно при этом отличились генуэзцы. Желая с самого начала как можно лучше себя выказать, они бросались вперед с безумной отвагой, из-за чего много раз теряли своих товарищей.

Гарнизон оборонялся храбро и умело, так что французские сеньоры провели под замком много времени, прежде чем смогли его взять. Однако в конце концов они велели собрать очень большую груду бревен, вязанок хвороста и снести ее с помощью людской силы к самым крепостным рвам. Затем, по приказу сеньоров, начался очень мощный приступ, в ходе которого рвы были заполнены бревнами и хворостом. Теперь нападавшие, находясь под прикрытием, могли подходить к самым стенам замка, несмотря на то, что воины гарнизона оборонялись столь хорошо и рьяно, что лучше не придумаешь. Они пускали стрелы, бросали камни, известь и пылающий огонь в большом количестве, однако осаждавшие построили «кошки» и орудия, с помощью которых можно было крушить стены, полностью находясь под прикрытием.

К чему затягивать рассказ? Защитники замка ясно видели, что не смогут долго продержаться, так как им уже начали ломать стены. У них не было никакой надежды получить помощь от графа де Монфора или откуда-нибудь еще, а кроме того, они хорошо знали, что если их возьмут силой, то пощады не будет. Поэтому защитники решили на совете, что сдадутся в обмен на сохранность своих жизней и здоровья. Так они и сделали, и сеньоры их помиловали.

Покорив этот первый замок, называемый Шантосо, французские сеньоры испытали большую радость, ибо им справедливо казалось, что это послужит добрым началом их предприятию.

 

Глава 21

О том, как французское войско подступило к городу Нанту, попутно разорив город Каркефур

Итак, как вы слышали, герцог Нормандский, мессир Карл де Блуа и другие сеньоры завоевали замок Шантосо. Сразу после этого герцог Нормандский, имевший верховные полномочия над всеми другими, передал Шантосо своему кузену монсеньору Карлу де Блуа в качестве наследственного владения. Мессир Карл назначил туда кастеляном одного доброго рыцаря, которому весьма доверял. Его звали монсеньор Расс де Кинкан. При нём оставили большое количество добрых воинов со всеми припасами и вещами, необходимыми для того, чтобы хорошо охранять вход в страну и сопровождать тех, кто прибудет позднее.

Затем сеньоры снялись с лагеря и направились к Нанту — туда, где, как они полагали, находился их враг, граф де Монфор. И так случилось, что маршалы войска, ехавшие с передовым отрядом, встретили на своем пути большой добрый город, хорошо защищенный рвами и палисадами. Этот город, именуемый Каркефур, стоял в четырех лье от Нанта.

Маршалы со своим отрядом начали упорно и яростно штурмовать Каркефур со всех сторон. Местные жители попытались обороняться, но среди них были только простолюдины, поэтому французы довольно быстро их одолели. Взяв и разграбив город, они перебили и умертвили множество людей, что было весьма печально. Затем они учинили такой пожар, что сгорела добрая половина города.

Сеньоры расположились на ночлег вокруг Каркефура, а на следующий день снялись с лагеря и подступили к Нанту. Для того, чтобы захватить добычу, они выслали вперед разъезды, но те совсем ничего не нашли. Вслед за разъездами под Нант прибыли сами сеньоры, один за другим, в боевом порядке и строгой очередности. Они осадили город со всех сторон, разбив лагерь из шатров, палаток, павильонов и всех других походных жилищ, которые используются в таких делах.

 

Глава 22

О том, как горожане Нанта совершили неудачную вылазку, и о том, как разгневанный граф де Монфор прилюдно оскорбил мессира Эрви де Леона

Итак, французские сеньоры расположились лагерем под добрым городом Нантом, в котором находились граф де Монфор, монсеньор Эрви де Леон, монсеньор Анри де Пенфор, мессир Оливье де Пенфор, а также многие другие рыцари и оруженосцы Бретани, присягнувшие на верность названному графу. Однако его супруга-графиня пребывала в ту пору в Ренне.

Когда граф де Монфор увидел, что его осадили, то не придал этому слишком большого значения. Ведь он полагал, что Нант — город добрый, надежно защищенный укреплениями, хорошо снабженный всеми припасами и артиллерией. И думал граф, что именитые горожане очень любят его. Поэтому он распорядился и попросил, чтобы каждый, сохраняя спокойствие, исполнял свой долг перед ним. Пусть все бдительно стерегут город, несут стражу на укреплениях, но при этом не совершают никаких вылазок во вражеский лагерь, ибо из-за них можно многое потерять и ничего не выиграть. И дабы ободрить жителей Нанта, граф говорил, что эта осада не может продлиться долго, ибо ее начали слишком близко к зиме.

Однако вышло так, что жители города плохо исполнили его распоряжение. Некоторым горожанам — именитым, молодым и хорошо вооруженным — захотелось сделать вылазку и напасть на вражеский лагерь. Переговорив об этом между собой, они собрались в отряд, насчитывавший не менее четырех сотен отборных воинов. Затем они попросили мессира Эрви де Леона, чтобы он соизволил возглавить их предприятие, и тогда, если угодно Богу, они стяжают великий почет и выгоду. Мессир Эрви де Леон, как добрый рыцарь, искал случая отличиться в бою и не заставил себя упрашивать. Приняв решение выйти из города на рассвете, они так и сделали, и проследовали скрытным путем, ибо хорошо знали местность. По дороге они случайно встретили примерно 30 коней, мулов и ронсенов, которые везли повозки с продовольствием в сторону лагеря. Напав на обозников, они убили и ранили некоторых из них, а остальных обратили в бегство. Затем они повели захваченный обоз в город, дабы укрыть его за стенами. И казалось им, что они славно управились.

Между тем шум и гам поднялся в лагере, и кричали там: «К оружию!» Запели трубы, все воины вооружились и сели на коней. В минувшую ночь нёс дозор мессир Людовик Испанский. При нём было более пятисот воинов, и в момент нападения он еще не покинул свой пост. Когда он услышал возгласы, то, пришпоривая коня, устремился в ту сторону с развернутым знаменем. Все его люди последовали за ним и настигли жителей Нанта довольно близко от города. Разгорелась добрая схватка.

Когда мессир Эрви де Леон и жители Нанта увидели, что их преследуют, то загородили собой от врагов захваченный обоз. Затем они велели выпрячь некоторых лошадей из повозок, нагруженных вином и мукой, и что есть сил гнать их к воротам, дабы спасти. И, пока они сражались, лошадей укрыли в городе.

Там была жестокая стычка и очень жаркая схватка, ибо из лагеря постоянно прибывали новые воины, еще не утомленные боем. Монсеньору Эрви де Леону пришлось совершить множество ратных подвигов, ибо он очень хотел спасти всех своих людей. Однако на него надвинулись такие большие силы, что лишь с великим трудом смог он отступить и укрыться в городе. Опасаясь, как бы враг не захватил ворота и не ворвался в Нант, он велел опустить крепостную решетку. При этом половина его людей, если не больше, осталась снаружи в великой опасности. Все они были взяты в плен или убиты.

Пленников отвели в лагерь к монсеньору герцогу Нормандскому и монсеньору Карлу де Блуа, которые этому очень обрадовались. Остальные жители Нанта как можно скорей отступили в город. Намного больше потеряв, чем выиграв, они весьма горевали о своих братьях и друзьях, убитых и взятых в плен.

Граф де Монфор находился в Нантском замке, когда ему донесли, что за городскими воротами идет большая стычка. Он вооружился сам и велел сделать это своим людям, а затем поспешил к воротам, надеясь оказать горожанам помощь. Однако к тому времени всё уже было кончено. Навстречу графу попался монсеньор Эрви де Леон. Крайне рассерженный, граф затеял с ним ссору на виду у народа и сказал:

«Монсеньор Эрви, монсеньор Эрви! Вы очень славный рыцарь, но лишь наполовину! Нынче я легко обошелся бы без ваших подвигов! И еще, по поводу вашей безрассудной затеи: если бы вы не отступили в город так поспешно, те, кто остался снаружи, наверняка были бы спасены!»

Мессир Эрви был крайне уязвлен и оскорблен этими речами, но снес их спокойно, сказав очень мало. Он ответил лишь следующее:

«Сир! Рыцари, намного мудрей и храбрей меня, совершают промахи и не в таких делах. Господь да хранит нас от еще большей беды!»

Затем все разошлись по домам, ибо граф ясно видел, что новая вылазка не принесет ничего, кроме потерь.

После этого события воины из лагеря, генуэзцы и другие наемники, почти каждый день приходили к воротам и барьерам, чтобы завязать стычку, и совершали множество ратных подвигов в противостоянии с городскими защитниками. Стороны метили друг в друга копьями, стрелами и часто несли потери ранеными.

 

Глава 23

О том, как жители Нанта, заключив тайное соглашение с французскими сеньорами, позволили им взять в плен графа де Монфора

Французские сеньоры, осаждавшие Нант, были воодушевлены своими успехами и не имели недостатка в продовольствии. Осажденные, напротив, были напуганы, и средь них не было доброго согласия. Некоторые горожане с великой тоской и тревогой следили за тем, как их имущество уничтожается и сокращается в самом городе и за его пределами. Кроме того, их сыновья и друзья находились в плену, и они опасались, что худшее еще впереди. Поэтому горожане очень тихо и скрытно посовещались между собой, и самые влиятельные из них решили, что тайно вступят в переговоры с сеньорами Франции, дабы уладить дело миром и получить назад без выкупа своих сыновей и друзей, сидевших в плену. Затем они действительно провели переговоры и пообещали, что в определенный день оставят открытыми одни из ворот, чтобы французы могли пройти через город к замку и схватить графа де Монфора. Но всё это лишь с условием, что каждому из обитателей Нанта сохранят жизнь, свободу, имущество, и выдадут назад их родичей и друзей без всякого выкупа, целыми и невредимыми.

Французские сеньоры одобрили и приняли все эти условия. Точно в назначенный час ворота были открыты. Сеньоры вошли в город Нант вместе со всеми, кого пожелали взять с собой, и направились прямо к замку. Граф де Монфор тогда еще спал, ибо стояло раннее утро. Сломав двери замка, французы взяли в плен графа и некоторых его рыцарей. Мессир Эрви де Леон был схвачен тоже, а мессир Анри де Пенфор, его брат мессир Оливье и мессир Ив де Тигри спаслись, ибо ночевали в пределах города. Вовремя извещенные об опасности, они немедленно сели на лошадей и умчались.

Граф де Монфор, как вы слышали, был взят под стражу. Радостно ликуя, французские сеньоры отвели его в лагерь, к своим шатрам.

Мессир Эрви де Леон навлек на себя очень тяжелые подозрения в связи с тем, что попал в плен, а также из-за тайных переговоров, проведенных горожанами Нанта. Ведь он счел за великое оскорбление речи, сказанные ему графом, и больше ни разу не пожелал присутствовать на его совещаниях. Я не знаю, насколько справедливы были эти слухи, и не хочу заходить в своем рассказе слишком далеко. Тем не менее у многих людей тогда зародились подозрения, а сам мессир Эрви лишь укрепил их. Ибо он принес монсеньору Карлу де Блуа клятву верности и оммаж как своему сеньору, признал его герцогом и законным наследником Бретани по его госпоже-супруге и в дальнейшем всегда хранил с ним доброе согласие.

 

Глава 24

О том, как граф де Монфор был доставлен в Париж и заключен в замке Лувр

Герцог Нормандский и мессир Карл де Блуа испытали великую радость, увидев перед собой пленного графа де Монфора. По их мнению, успешное завершение войны было уже близко. Проведя совещание о дальнейших действиях, они решили, что отошлют графа в Париж к королю Франции, который охотно бы на него поглядел.

Затем они дали соответствующее поручение монсеньору Людовику Испанскому, монсеньору де Монморанси, сеньору д’Эстутвилю и монсеньору Гримутону де Шамбли. Для большей надежности эти сеньоры повезли графа под конвоем, в котором насчитывалось добрых 200 копий. Они ехали до тех пор, пока не прибыли в Париж. Находившийся там король Франции уже был осведомлен обо всех бретонских событиях и о пленении графа де Монфора.

Приведя с собой пленника, вышеназванные рыцари доложили королю, что это подарок от герцога Нормандского, его сына, и монсеньора Карла де Блуа, его племянника. Король принял подарок с радостью и, взирая на графа, который был очень смущен и пристыжен, сказал ему:

«Граф! Граф де Монфор! Старый грех влечет новый срам. Поскольку вы неправедно и греховно завладели Бретанью, на которую у вас нет никаких прав, вы споткнулись о преграду закона. Ведь если бы у вас были какие-нибудь наследственные права, вы дождались бы постановления двенадцати пэров Франции. Вы же скрылись от меня, не спросив дозволения, уехали вопреки моему запрету и действовали против меня, побуждаемые гордыней. Однако теперь ваши дела будут не столь замечательны, ибо вы уже никогда не вырветесь из моих рук. И это еще не самое худшее из того, что вас может ждать. Я не совершу в отношении вас никакой несправедливости, но поступлю согласно тому, что решат и постановят мои советники».

Затем король распорядился, чтобы графа заточили в замке Лувр. Его туда отвели и поместили под усиленный, бдительный надзор. И знайте, что король в дальнейшем много раз подумывал о том, чтобы его казнить, и сделал бы это, если бы не граф Фландрский, который, будучи шурином узника, неоднократно, с великим смирением молил за него короля. Уступив его мольбам, король продержал графа в темнице, пока тот не умер.

 

Глава 25

О том, как французские сеньоры разъехались по своим краям, оставив мессира Карла де Блуа зимовать в городе Нанте

Однако вернемся к французским сеньорам, которые сначала добились больших успехов, ибо захватили своего главного врага и овладели важнейшим городом Бретани. Все горожане Нанта признали монсеньора Карла де Блуа своим сеньором-герцогом и принесли ему клятву верности, присягу и оммаж. Затем он впервые вступил в Нант, сопровождаемый большой процессией, бок о бок с монсеньором Алансонским, своим дядей, и герцогом Нормандским, своим кузеном.

Герцог Нормандский и сеньоры Франции овладели городом Нантом в год милости Нашего Господа 1340, в двадцатый день октября. Затем они задержались там на некоторое время и рассмотрели на совете, как им действовать дальше. В конце концов они рассудили, что, поскольку близится зима и для войны в поле установилась слишком ненастная, холодная погода, они дадут своим людям отпуск и уедут во Францию. Однако с наступлением летней поры они вернутся назад, дабы помочь монсеньору Карлу де Блуа отвоевать все остальные владения. Его же самого они оставят на зиму в Бретани, и пусть он воюет, опираясь на свои крепости.

Сразу после праздника Всех Святых сеньоры уехали из города Нанта, оставив там монсеньора Карла де Блуа с тем уговором, о коем я уже рассказал. И вернулись они во Францию, в свои родные края и места, а мессир Карл де Блуа вместе со своей госпожой-супругой остался жить в Нанте средь великих утех. Он велел снабдить припасами свои гарнизоны и подготовить осадные машины, спрингалды и всевозможные орудия для того, чтобы летом штурмовать мятежные города и замки. Однако теперь я помолчу о монсеньоре Карле де Блуа и расскажу о графине де Монфор и принятых ею решениях, ибо она была дамой очень предприимчивой, а сердце имела вполне мужское и львиное.

 

Глава 26

О тому как графиня де Монфор обратилась с воззванием ко всем городам и сеньорам, которые прежде признали власть ее супруга

Графиня де Монфор, находясь в Ренне, услышала весть о том, что ее господин взят в плен и отдан в руки врагов. Если она была жестоко расстроена и опечалена, то не без веской причины, ибо полагала, что графа скорее казнят, нежели поступят с ним как-нибудь иначе, — столь поспешным на расправу считала она короля Франции. Тем не менее она повела себя вовсе не как женщина, растерянная и лишенная рассуждения, но как муж, крепкий духом и исполненный великой отваги.

Графиня очень храбро и хладнокровно ободряла всех своих людей и наемных воинов. Показывая им своего малолетнего сына, которого, как и отца, звали Жан, она говорила:

«О, сеньоры! Нисколько не унывайте и не бойтесь! Господин, которого мы потеряли, — это всего лишь один человек. Вот малый ребенок, его сын, который, если угодно Богу, станет его преемником и сделает вам еще много добра! У меня, благодаренье Господу, казны предостаточно, и я одарю вас охотно и щедро! Ведь именно для того, чтобы вас одаривать и награждать, мы с супругом приберегли эту казну в прошлые времена. И подыщу я вам такого капитана и предводителя, который вас всех воодушевит и поддержит советом».

После того, как графиня с помощью этих увещеваний укрепила дух своих друзей и наемных воинов, она взяла с собой сына и проехала по всем своим добрым городам и крепостям. И увещевала и ободряла она местных жителей точно так же, как делала это в Ренне. Пополнив гарнизоны людьми, графиня снабдила их всеми припасами, которые могли понадобиться, и всюду щедро платила и дарила большие подарки, когда видела, что это пойдет ей на пользу.

Затем она прибыла в Энбон, который стоял у моря и был большим, хорошо укрепленным городом с мощной крепостью. Пополнив его запасами продовольствия и военного снаряжения, графиня вместе со своим сыном задержалась там на всю зиму. Она часто посылала проведать свои гарнизоны и ободрить своих людей, и добилась того, что все обещали ей любовь, верность и честную службу.

Однако теперь я помолчу о ней и о войне, шедшей в Бретани. Когда будет время и место, я к этому еще вернусь. Конечно, на самом деле мне следовало бы повествовать о Бретонской войне непрерывно, ибо она разгорелась так сильно и жарко, что нисколько не затухала, и далее вам еще будет об этом рассказано. Но ведь надлежит также, чтобы я поведал о королях Англии и Шотландии, коих уже долгое время обходил молчанием. Сейчас я расскажу, как они воевали друг с другом в ту самую пору, о которой я вел речь выше, то есть когда граф де Монфор ехал с войском по Бретани и, как вы слышали, брал города, цитадели, замки и прочие крепости.

 

Глава 27

О том, как король Эдуард выступил против шотландцев, осадивших крепость Роксбург

Ранее вам подробно рассказывалось, как действовали те шотландцы, которые от имени своего государя-короля Дэвида, жившего во Франции при короле Филиппе, были блюстителями шотландского королевства, — такие как мессир Вильям Дуглас, племянник доброго монсеньора Вильяма Дугласа, погибшего в Испании, юный граф Морэйский, мессир Роберт Вереи, мессир Саймон Фрезел и мессир Александр Рамсей. Пока длилась осада Турне, они устроили сбор латников и отвоевали мощный Эдинбургский замок, город Сент-Джон, Данфермлайн, Далкит, Данди, Сент-Эндрю, Данбар, Скотвест и все другие крепости, захваченные англичанами в Шотландии, исключая лишь добрый крепкий город Бервик, добрый замок Роксбург и мощный замок Стерлинг. Затем они совершили глубокое вторжение в Нортумберленд и выжгли английские земли на расстоянии двух дневных переходов. Уже возвращаясь назад, они осадили мощный замок Роксбург и приложили великое старание, чтобы его захватить.

Однако, как вы уже слышали, после завершения осады Турне и заключения перемирия случилось так, что король Англии вернулся из-за моря в свою страну. Ему было доложено, что шотландцы вновь воспрянули духом и отвоевали почти все захваченные у них земли. Теперь, осадив Роксбург, они поставили его гарнизон в очень тяжелое положение и учинили пожары в землях Нортумберленда на расстоянии двух дневных переходов.

Когда король Англии услышал эти новости, они ему не слишком понравились. Поэтому он решил на совете, что пойдет, никуда не сворачивая, прямиком на Шотландию, дабы снять осаду с Роксбурга и, если представится случай, сразиться с шотландцами. Сразу по прибытии в Дувр он издал указ, чтобы люди всякого положения направились в Йорк, сиречь Эбрюик, ибо именно там было решено устроить чрезвычайный военный сбор. Тогда англичане собрались в поход и двинулись, куда было приказано.

Вместе с королем английские графы, бароны, рыцари и прочие воины продолжали свой путь, пока не прибыли в город Эбрюик. На протяжении трех дней они там отдыхали и набирались сил, а на четвертый день король выступил оттуда, и все последовали за ним. Двигаясь вперед, они прибыли в Ньюкасл-на-Тайне. Король Англии расположился в самом городе, а его люди — в ближайшей округе, ибо в городских пределах для всех не хватило места. Из-за этого король не стал там долго задерживаться и поехал дальше, избрав прямой путь на Шотландию. Этот путь пролегал через Урколь — добрый замок, который относился к наследственным владениям сеньора Перси и располагался в одном дневном переходе от Роксбурга.

 

Глава 28

О том, как шотландцы отступили к Джедуортскому лесу и заключили с королем Эдуардом предварительное перемирие

Шотландские сеньоры, сидевшие под замком Роксбургом, получили достоверные сведения о том, что король Англии идет на них с войском, достаточно сильным, чтобы снять осаду, и у них нет возможности против него выстоять. Тогда они посовещались между собой и решили, что более выгодно и почетно для них будет, по крайней мере на сей раз, не дожидаться прихода английского короля. Вместо этого они потихоньку отступят к Джедуортскому лесу, — дойдя до него, они будут защищены от англичан вполне надежно. И вот однажды поутру они снялись с лагеря, сложили в дорожные мешки всё, что могли увезти с собой, а затем пустили огонь по своим станам, дабы англичане не могли там ничем воспользоваться. После этого шотландцы выступили в сторону леса, как обычно делали прежде.

К королю Англии весьма скоро пришла весть о том, что шотландцы отступили, прекратив осаду Роксбурга. Тогда король велел маршалам, чтобы они взяли тех, у кого были лучшие кони, и немедленно пустились в погоню, ибо он желал преследовать и настичь своих врагов. И вот устремился вперед большой отряд, состоявший из отборных воинов, умелых и опытных. В отряде насчитывалось примерно 500 копий и 2 тысячи лучников, а всё остальное войско поспевало за ним как можно скорее.

Двигаясь по следам шотландской конницы, передовой разъезд прибыл на гору, которая находится в пределах Шотландии и называется Жеттельской грядой. Между тем шотландцы располагались под этой горой, в долине красивой реки, что берет истоки в Джедуортском лесу, протекает возле названной горы и впадает в море под городом Данди. Эта река называется Орб.

Когда англичане увидели шотландский лагерь в долине, то не почувствовали никакого желания покинуть свою сильную позицию. Вместо этого они послали королю Англии срочное донесение о своем положении. Выслушав гонца, король испытал большую радость и приказал своим маршалам, чтобы они оставались там, на горе, до его прибытия или до получения от него новых распоряжений.

Шотландцы хорошо видели англичан, расположившихся на горе, но не придавали этому большого значения. Они лишь окружили свой лагерь на ночь дозорами, а следующим утром все дружно сели на коней и уехали. Заметив, что они уезжают, англичане не решились последовать за ними по двум причинам. Во-первых, король велел им его дождаться, а во-вторых, они опасались, что шотландцы ушли со своего места, дабы выманить их вниз.

Англичане оставались на названной горе до самого часа терций, пока король не прибыл туда со всеми своими полками. Он взошел на гору как можно скорее, ибо пройти в другом, более ровном месте можно было, только очень сильно отклонившись от выбранного пути. Сразу по прибытии король велел своим маршалам и воинам авангарда спуститься вниз, а сам пообедал вместе со всем своим войском. Затем, после часа нон, он спустился с горы и последовал за своими людьми, которые тем же вечером раскинули лагерь довольно близко от шотландцев. На другой день шотландцы поехали дальше и примерно в час нон достигли Джедуортского леса. Там они остановились, уверенные в надежности своей позиции, ибо хорошо знали, что англичане никогда не сунутся в лес из-за опасных приключений и встреч, которые могли их там поджидать.

Всех своих коней и всё свое снаряжение шотландцы укрыли и разместили в лесу, а сами построились в боевые порядки, хорошо и красиво, спиною к лесу, лицом — к своим врагам. В этом положении и нашел их король Англии. Тогда приказал он, чтобы все его люди раскинули лагерь напротив шотландцев.

Вам следует знать, что между Джедуортским лесом, который обеспечивал надежность шотландского тыла, и лагерем короля Англии не было и двух английских лье, и все это пространство представляло собой гладкую песчаную равнину.

В таком положении противники провели 15 дней. За это время там состоялось множество конных поединков на копьях и было совершено немало ратных подвигов с обеих сторон. Противники часто брали пленных и выручали своих. При этом на стороне англичан больше всего похвал снискали мессир Готье де Мони, мессир Джон Чендос, мессир Вильям Фитц-Уорен и мессир Рейнольд Кобхем, а на стороне шотландцев — мессир Вильям Дуглас, граф Морэйский, мессир Роберт Вереи и мессир Саймон Фрезел.

Однако случилось так, что некоторые добрые особы порадели о заключении перемирия между противниками. Переговоры вели два епископа: от шотландцев — епископ Абердинский, а от англичан — епископ Лестерский. Сам король Англии неохотно согласился на это, ибо его намерение состояло в том, чтобы выжечь всю Шотландию. Однако ему сказали, что на сей раз он сделал достаточно — снял осаду с Роксбурга и отогнал противника вглубь его земель; а кроме того, зима уже на пороге, и жить в полевом лагере становится трудно.

Переговоры продолжались до тех пор, пока не было согласовано, что перемирие должно соблюдаться начиная с ближайшего дня Всех Святых, до коего оставалось девять дней, и кончая следующим днем Всех Святых, который наступит в год 1341. Шотландцы должны были известить об этом своего государя, короля Шотландии, дабы узнать, готов ли он соблюдать договор. В том случае, если бы он отказался, перемирие между двумя странами продолжалось бы только до первого дня месяца мая, в год по счету 1341. Однако замок Стерлинг в любом случае оставался бы вне условий перемирия.

После этих договоренностей оба войска разошлись в разные стороны, и все разъехались по своим краям. Король Английский вернулся в Англию и дал отпуск всем своим воинам, а шотландцы тоже провели всю зиму спокойно.

 

Глава 29

О том, как король Дэвид вернулся в Шотландию и решил продолжить войну с англичанами

Но вот подошел месяц март, стало близиться лето, а вместе с ним и тот срок, к которому шотландцы должны были уведомить англичан о намерениях своего государя-короля Дэвида: желает он соблюдать перемирие или нет. Поэтому шотландцы решили на совете, что пошлют к нему особых представителей, дабы поведать, как обстоят дела. Затем монсеньора Роберта Вереи попросили, чтобы во Францию соизволил съездить именно он, ибо он сможет выполнить поручение лучше, чем кто-либо другой. Названный мессир Роберт согласился отправиться в это путешествие. Однако в ту пору он болел и мучился лихорадкой, а потому остерегался долго находиться в море. Полагаясь на договор о перемирии, он поехал сухим путем через Англию. Это было правильное решение, ибо ни разу не встретил он человека, который пожелал бы чинить ему зло или какое-нибудь препятствие. Так проехал он через всю Англию до самого Дувра, а затем вышел в море и причалил в Виссане. После того как мессир Роберт и его люди выгрузили на берег всех своих коней и снаряжение, они отбыли оттуда и уже на следующий день приехали в Булонь.

Между тем король Дэвид Шотландский провел во Франции подле короля Филиппа целых пять лет или более. И случилось так, что как раз в то время, когда мессир Роберт Вереи уже ехал к нему, он очень захотел вернуться в Шотландию, чтобы повидать свое королевство и своих людей после долгой разлуки. Король Филипп весьма охотно дал на это свое согласие. На прощание он пожаловал большие подарки и прекрасные драгоценности шотландскому королю, а также его супруге, хотя она и была сестрой короля Англии, его врага. Кроме того, был заново утвержден союзный договор, заключенный между ними ранее. По его условиям, король Шотландии не мог заключать никакого мира и вообще никакого соглашения с королем Англии без одобрения короля Франции. Король Шотландии заверил, что по-прежнему без всяких нарушений будет соблюдать это союзное обязательство как действительное и имеющее полную силу. С этим уговором и отбыл он от короля Франции, который дал ему латников и распорядился обо всех его дорожных расходах. Вместе со своей женой-королевой и отрядом сопровождения король поехал через Францию и прибыл в Эклюз. Там, в соответствии с приказом, для них были нагружены припасами и подготовлены корабли. Взойдя на них, они поплыли морем в сторону Шотландии, направляемые Богом, ветром и одним рыцарем-моряком, начальником шотландского флота, коего звали монсеньор Роберт Флеминг.

Как раз в это время и прибыл в Париж мессир Роберт Вереи, посланный туда шотландскими сеньорами. Если он очень расстроился, не найдя своего короля, в этом не было ничего удивительного. Тем не менее он побеседовал с королем Франции, который принял его довольно радушно, а затем отбыл назад в Шотландию.

Король Дэвид со своим флотом плыл по морю, пока не причалил в шотландском порту Монтроуз. Когда бароны и сеньоры Шотландии узнали, что их государь-король вернулся в страну, то очень обрадовались и выехали ему навстречу большой процессией. Затем они препроводили его вместе с королевой в город Сент-Джон, который стоит на красивой реке, где водятся хорошие лососи и ходят большие корабли. Прелаты, бароны, рыцари и люди всякого положения съезжались туда, чтобы повидать короля. Они рассказали ему о своих утратах и о том, как их разорила эта война с англичанами.

Король Шотландии проникся очень большим состраданием к своим людям, когда услышал рассказы о гибельном разорении, постигшем всю страну. И сказал он им твердо, что, если угодно Богу, он незамедлительно примет ответные меры. Довольно скоро после его возвращения состоялось большое собрание шотландских прелатов, епископов, аббатов, графов, баронов, рыцарей и советников из добрых городов. Совещание длилось пять дней, и в итоге было постановлено, что король Шотландии откажется от перемирия, которое его люди заключили с англичанами, и, с наступлением месяца мая, перестанет его соблюдать. Тогда же было решено, кто поедет в Англию, чтобы объявить о разрыве перемирия. Кроме того, король попросил и повелел, чтобы все подвластные ему люди хорошо и добротно снарядились, дабы идти на войну конными или пешими, запаслись бы всяким оружием и собрались к восьмому дню месяца мая в городе Сент-Джоне и его округе. Ибо намерение короля состояло в том, чтобы совершить очень большое вторжение в Англию. Все присутствующие ему это пообещали.

Затем заседания совета закрылись. Все разъехались по своим краям и снарядились в соответствии с имевшимися возможностями, дабы к назначенному дню явиться служить своему государю-королю. Тогда же в Англию, к королю Эдуарду, прибыли шотландские послы и надлежащим образом объявили о разрыве перемирия, которое предварительно было заключено между двумя странами. Послы исполнили поручение столь достойно, что король Эдуард счел себя вполне удовлетворенным. Затем он тоже посовещался и принял соответствующие меры.

В то время как близился месяц май, король Шотландии посетил свои земли, города, крепости и замки. Он испытал великую скорбь и великую жалость, когда увидел свою страну очень сильно опустошенной и выслушал множество горестных рассказов об этом. Столь же опечалена была и королева, его супруга, которая тогда изрядно наплакалась.

Всюду побывав и выслушав жалобы самых разных людей, король, как мог, их утешил и сказал, что обязательно постарается отомстить — даже если при этом потеряет всё, что у него осталось, а сам умрет в тяжких трудах.

 

Глава 31

О том, как король Шотландии собрал большое войско, а затем вторгся в земли Нортумберленда и осадил город Ньюкасл-на-Тайне

Когда настал месяц май, шотландцы, согласно данному повелению, собрались со всех сторон в городе Сент-Джон-Стоуне и его округе. Кроме того, король отправил знатных послов в Норвегию, Швецию и Данию, чтобы они попросили его друзей и других правителей прислать как можно больше наемных воинов. По этому призыву прибыл граф Оркнейский, великий и могущественный правитель, который был женат на сестре шотландского короля. Он привел с собой большой отряд латников. Также и многие другие великие бароны и рыцари явились туда из Швеции, Дании, Норвегии и прочих пограничных земель, одни по просьбе и любви, а другие — по найму. И столько людей прибыло с разных сторон, что когда все собрались вокруг города Святого Иоанна в день, назначенный королем, то в общей сложности их насчитали добрых 60 тысяч, пеших и конных, вместе с сеньорами и простыми жителями Шотландской страны. В их числе также было добрых 3 тысячи латников, рыцарей и оруженосцев.

Когда все собрались и подготовились, то выступили в поход, дабы уничтожить и разорить всё, что смогут, в королевстве Английском или сразиться с королем Эдуардом, который причинил им столько бедствий и горестей. Прежде всего, они подступили к мощному замку Роксбургу, ибо англичане до сих пор его удерживали и весьма досаждали шотландцам, часто совершая оттуда разорительные набеги. Шотландцы устроили один большой штурм, но ничего не захватили, ибо замок был очень мощным. Тогда королю посоветовали не осаждать его, а ехать вперед и вторгнуться в королевство Английское; поэтому король велел, чтобы войско следовало дальше. Пройдя возле города Бервика без остановок, шотландцы сразу вторглись в королевство Нортумберленд. Там они сожгли весь город Перси и совершили один большой приступ на местный замок, но не смогли его взять. Тогда шотландцы проследовали дальше и, подступив к Урколю, спалили и разграбили весь город с окрестностями. Они вторглись в королевство Нортумберленд столь далеко, что достигли реки Тайн. Всё сжигая и уничтожая на своем пути, они двигались вперед, пока не пришли под добрый город Ньюкасл-на-Тайне. Затем раскинули лагерь и окружили город, чтобы начать штурм.

В городе Ньюкасле находились два нортумберлендских барона — сир Ласи и сир Росс. Руководя большим количеством латников и лучников, они превосходно и умело отбивали приступы, продолжавшиеся весь день без перерыва. В конце концов шотландцы с немалыми потерями отступили в свой лагерь, который был весьма обширным и протяженным, ибо в нем находилось добрых 80 тысяч человек, не считая ратного сброда. Затем шотландцы разошлись спать и отдыхать, ибо очень устали, штурмуя город.

 

Глава 32

О том, как сир Ласи совершил из Ньюкасла ночную вылазку и захватил в плен графа Морэйского, и о том, как шотландцы торглись в земли епископства Даремского

Когда приблизилась полночь, превосходный рыцарь сир Ласи, который был капитаном города, всё еще не спал, но ревностно заботился о защитных сооружениях и приспособлениях. И вот в полночный час он проведал через своих лазутчиков, что все шотландцы уже легли спать, не выставив никаких дозоров. Тогда он немедля собрал примерно 200 воинов, способных и проворных, у которых были надежные доспехи и добрые кони. Затем, на рассвете, он выступил из Ньюкасла через одну потерну и обходным путем, тайно и скрытно, приблизился к вражескому лагерю. И случилось же так, что он подъехал именно к стану графа Морэйского, одного великого шотландского сеньора. Выкрикивая свой клич, англичане на полном скаку ворвались в лагерь шотландцев и многих из них убили и ранили. Застигнутый в постели, названный граф Морэйский был взят в плен, усажен на лошадь и увезен в город. Между тем сир Ласи и другие англичане продолжали сражаться. Шум и крик поднялся в лагере. Шотландцы пробудились, вооружились, развели большие костры и наперегонки поспешили в ту часть лагеря, где слышался шум. Когда англичане увидели, что уже пора, то спокойно и осмотрительно отступили к Ньюкаслу и вошли в него, не понеся никаких потерь.

Король Дэвид Шотландский и все его люди очень расстроились, когда узнали, что граф Морэйский попал в плен. Утром они дружно снарядились, затрубили в свои горны, а затем, совсем разъяренные, подступили к Ньюкаслу и стали очень упорно его штурмовать. Этот штурм продолжался весь день, и в ходе него многие были ранены с обеих сторон. Однако нападавшие ничего не смогли захватить, несмотря на свои большие потери.

Когда король Шотландии и его советники увидели, что они себя утомляют и изводят напрасно, то постановили сниматься с лагеря. Выступив в путь, они двинулись вдоль красивой реки Тайн и дошли до Бранспита — очень мощного замка, принадлежавшего сеньору Невилю. Они стали его штурмовать и сожгли весь город, но сам замок взять не смогли. Тогда, поблизости от Бранспита, они перешли через реку Тайн и вторглись в епископство Даремское. Шотландцы очень сильно выжгли и разграбили все земли епископства, а затем подступили к самому городу Дарему и осадили его. При этом они говорили между собой, что вполне могут его взять и уйдут не раньше, чем сделают это.

 

Глава 33

О том, как король Эдуард объявил военный сбор в городе Йорке, а также о том, как шотландцы опустошили город Дарем

Однако расскажу вам о сеньоре Россе и сеньоре Ласи, которые находились в Ньюкасле. Учитывая, что силы и замыслы противника весьма велики, а также то, что он постоянно движется вперед, выжигая и разоряя страну, господа решили на совете известить об этом своего государя, короля Англии, что и сделали. С этой целью они послали одного оруженосца. Он ехал ночью и днем, так что уже на четвертые сутки прибыл в Виндзор и вручил находившемуся там королю Англии верительные грамоты от вышеназванных рыцарей. Приняв грамоты, король велел их зачитать и узнал таким образом о собственных убытках, разорении своих людей и страны. Из-за этого был он весьма огорчен, но пленение графа Морэйского его слегка порадовало.

Затем король Англии велел срочно написать грамоты и разослать их с гонцами по всему королевству. В грамотах говорилось, чтобы во имя дружбы и верности каждый сеньор без промедления направился к городу Эбрюику со всеми людьми, коих сможет собрать, и чтобы каждый постарался изо всех сил, ибо численность шотландцев весьма велика.

С тем же оруженосцем, который привез ему вести, король послал письмо к двум вышеназванным банеретам, чтобы они позаботились об охране границ согласно своим возможностям, ибо скоро он сам прибудет в королевство Нортумберленд. Посланник отправился в обратный путь. Король же со своими людьми как можно скорее выехал в Йорк, где по его приказу был назначен и устроен военный сбор.

В то время как король Англии, желая противодействовать врагу, направлялся в Эбрюик и спешно созывал людей со всех концов, король Дэвид Шотландский, крайне разгневанный из-за пленения своего кузена графа Морэйского, вел осаду города Дарема. Он жестоко донимал его гарнизон штурмами и стычками и очень старался его захватить, поскольку хорошо знал, что в городе собрано и сокрыто очень много ценного имущества, которое принесли туда люди, сбежавшиеся со всех окрестных земель.

Шотландцы провели там столько времени и штурмовали Дарем так долго, что в конце концов захватили его, используя силу изготовленных ими осадных машин и орудий. Проломив и разрушив с их помощью стены, они ворвались в город. Там было великое смертоубийство и великое горе, ибо шотландцы без малейшей пощады всех предали мечу — мужчин, женщин, детей, клириков и священников. Разграбив и разорив дома, они нашли там имущества без числа.

После взятия города шотландцы подступили к кафедральной церкви, которая стоит на высоком холме. Местные каноники ее укрепили и укрылись в ней, но шотландцы — это была великая жестокость и великая жалость! — предали церковь огню и сожгли ее вместе со всеми, кто там находился, никого не пощадив. Так обошлись шотландцы с добрым городом Даремом, что было весьма печально.

 

Глава 34

О том, как гарнизон замка Солсбери отбил у шотландцев часть добычи, а затем выдержал большой приступ и оказался в осаде

После разорения Дарема король Дэвид решил на совете, что отступит назад вдоль реки Тайн и направится к городу Карлайлу, который стоял у входа в пределы Гэлльса. По пути туда шотландское войско заночевало довольно близко от очень мощного замка, называемого Солсбери. Его владельцем был тот самый граф Солсбери, I-который вместе с графом Саффолком попал в плен под городом Лиллем во Фландрии-II и до сих пор находился в парижской темнице Шатле. Однако в этом красивом и мощном замке пребывала графиня Солсбери — III-на то время самая красивая и самая изящная дама Англии-IV. Замок охраняли добрые латники, а его блюстителем и верховным управляющим был один благородный, доблестный и отважный башелье. Он был сыном сестры графа Солсбери, а звали его, как и дядю, монсеньор Вильям Монтэгю.

Когда ночь миновала, войско шотландского короля снялось с лагеря, чтобы, согласно замыслу, двигаться дальше, к Карлайлу. Шотландцы проследовали отдельными отрядами довольно близко от мощного замка Солсбери. При этом они были очень сильно нагружены добычей, захваченной как в городе Дареме, так и в его округе.

Названный башелье, мессир Вильям Монтэгю, увидел из замка, что все шотландцы проследовали мимо и вовсе не намерены останавливаться, чтобы начать штурм. Тогда, полностью вооружившись, он выступил из замка с отрядом в сорок человек и скрытно поехал за последним шотландским обозом, в котором кони были так сильно нагружены добычей, что передвигались с великим трудом. И вот при входе в какой-то лес мессир Вильям их настиг и атаковал. Он и его люди убили более 200 шотландцев и захватили 120 лошадей, нагруженных драгоценностями и всяким добром. Затем они повели лошадей в сторону замка.

Между тем уцелевшие шотландцы с криками и воплями прибежали к монсеньору Вильяму Дугласу, который возглавлял арьергард и уже прошел через этот лес. Вскоре весть о нападении достигла и основного войска. Великий ужас испытал бы тогда всякий, кто увидел бы шотландцев, скачущих на лошадях обратно к замку Солсбери по полям, горам и долинам, с монсеньором Вильямом Дугласом во главе. Так, мчась наперегонки, прискакали шотландцы к подножию замка и стремительно взобрались на гору. Однако прежде чем они достигли барьеров, англичане их затворили, а добычу надежно укрыли в замке. Испытав от этого большое огорчение, шотландцы затеяли очень мощный приступ. В свою очередь, воины гарнизона стали обороняться, сражаясь копьями, а также пуская стрелы, камни и ядра. При этом оба Вильяма — Дуглас и Монтэгю — напрягали все силы, стараясь досадить друг другу. Противостояние так затянулось, что под замком собралось уже всё шотландское войско во главе с самим королем, но и после этого штурм продолжался еще довольно долго.

Король и советники были жестоко разгневаны, когда увидели в поле мертвые тела своих людей и убедились, что штурмующие замок воины получают раны и увечья, но не могут ничего захватить. Наконец король повелел, чтобы все прекратили штурм и раскинули лагерь, ибо он двинется дальше только после того, как найдет способ отомстить за своих людей. Тогда многие шотландцы бросились скликать друг друга и подыскивать участки земли, чтобы лучше расположиться. Воины, штурмовавшие замок, начали отступать назад, поддерживая и унося на себе раненых, оттаскивая и собирая в одно место мертвых. Тот, кто посмотрел бы на всё это, узрел бы великую суматоху.

В ту ночь шотландское войско расположилось под замком, а благородная графиня Солсбери, не жалея сил, с самым веселым видом, потчевала и ободряла воинов гарнизона.

V-На следующий день король Дэвид, всё еще гневаясь, приказал, чтобы каждый подготовился к штурму, ибо он велит затащить наверх свои осадные машины и орудия, дабы посмотреть, нельзя ли как-нибудь взломать мощные укрепления замка. Все шотландцы снарядились и двинулись наверх, чтобы начать штурм, а осажденные взошли на стены, чтобы обороняться. Там был упорный и яростный приступ, в ходе которого отличилось множество воинов с обеих сторон. Лично присутствуя на укреплениях, графиня Солсбери очень воодушевляла своих людей. И уже ради этого стоило им постараться — так она была красива и мила!

Штурм продолжался весь день, и только вечером отступили шотландцы в свой лагерь.-VI Следующим утром приступ возобновился, мощный и яростный, — столь сильно шотландцы были разгневаны на защитников замка Солсбери! Действуя таким образом, они продолжали осаду изо дня в день и при этом готовили свои орудия к тому, чтобы поднять их наверх и сильней досадить англичанам. Ибо они хорошо видели, что иначе не смогут их одолеть.

В те же самые дни король Англии прибыл в город Эбрюик и стал поджидать своих людей, которые приходили туда со всех сторон с великой поспешностью. Ведь по всей Англии разнеслась молва о том, что король Шотландии еще никогда не выводил в поле такое могучее войско, как в этот раз. Поэтому англичане спешили к королю изо всех сил, дабы сразиться с шотландцами, если смогут их найти и настичь.

Пока король Англии находился в Эбрюике, защитники замка Солсбери выдержали много приступов и были поставлены своими врагами в очень тяжелое положение. Если бы король Англии знал об этом, то поспешил бы еще сильней, чтобы выручить благородную графиню Солсбери. Однако до сих пор не было человека, который мог бы сказать ему эту весть. Но скоро он появится, как вы услышите, если вам угодно.

 

Глава 35

О том, как мессир Вильям Монтэгю известил короля Эдуарда Английского о тяжелом положении, в котором оказался гарнизон замка Солсбери

Отбивая натиск шотландцев, защитники замка Солсбери сильно устали, а кроме того, средь них было много раненых. Они хорошо видели, что попали в большую переделку, и если король Дэвид проявит упорство, им несдобровать. I-Поэтому на совете они решили, что пошлют какого-нибудь вестника к королю Англии, который, как они надеялись, уже должен был находиться в Эбрюике. Ведь они точно слышали, что король объявил скорый военный сбор и назначил для него определенный срок. Между тем этот срок уже прошел, и с него минуло пять дней.

Затем они рассмотрели и обдумали между собой, кто из них способен исполнить это поручение. Многие участвовали в обсуждении, но все один за другим отказывались взять дело на себя, говоря, что ради своей чести никогда не покинут даму и замок. И была между ними большая размолвка.-II

Когда мессир Вильям Монтэгю увидел, с одной стороны, отважную решимость своих соратников, а с другой — беду и опасность, в которой они могут оказаться, если не получат помощь, то сказал им:

«Сеньоры, я хорошо вижу вашу верность и отважную решимость. Поэтому, из любви к госпоже и ко всем вам, я подвергну свою жизнь опасности, дабы исполнить это задание. Ибо после того, что я сейчас увидел, я совершенно уверен: вы удержите замок до моего возвращения. Я возлагаю столь великую надежду на нашего государя-короля, что рассчитываю очень скоро привести от него большую подмогу. Вас ждет радость и хорошая награда за вашу стойкость!» III–IV [194]

Когда настала ночь, названный мессир Вильям с предельным тщанием подготовился, чтобы покинуть замок как можно тише и незаметней для противника. Ему выпало большое везение. Всю ночь напролет шел ливень, да такой сильный, что никто из шотландцев не желал выйти из своих укрытий. Поэтому примерно в полночь мессир Вильям проследовал прямо через весь лагерь, никем не замеченный. Когда он уже удалился от лагеря примерно на два лье, наступил рассвет. Затем поехал он дальше и немного спустя после восхода солнца, примерно в трех лье от лагеря, встретил двух шотландцев, которые вели туда двух быков и одну корову.

Сразу поняв, что это шотландцы, мессир Вильям тяжело ранил их обоих и убил скотину, поскольку не хотел, чтобы воины в лагере получили от нее какую-нибудь пользу. Затем он велел раненым:

«Ступайте и скажите вашему королю, что это Вильям Монтэгю так обошелся с вами — ему назло. И скажите, что я еду звать благородного короля Англии, который скоро заставит его покинуть это место, к его досаде».

Они обещали, что охотно исполнят поручение — лишь бы он отпустил их с миром. Тогда названный мессир Вильям Монтэгю оставил этих шотландцев и поехал дальше на своем превосходном скакуне. V-В конце концов он прибыл в Эбрюик и нашел там короля Англии, при котором находилось большое количество графов, баронов и рыцарей. Затем он пересказал послание госпожи Солсбери так хорошо и красиво, как только мог. Король внимательно его выслушал и сказал, что ни в коем случае не оставит без помощи госпожу и ее людей-VI; если бы он еще раньше узнал о том, где находятся шотландцы, а также о грозной опасности, в которой оказались замок и дама, то направился бы туда намного скорее.

Тотчас после этого король распорядился и повелел через своего коннетабля и маршалов, чтобы завтра каждый был готов выступить и чтобы всем прибывающим постоянно говорили двигаться дальше, следом за войском, которое было уже очень большим.

 

Глава 36

О том, как шотландцы прекратили осаду замка Солсбери и отступили в свою страну, не дожидаясь прихода английского войска

На другой день король Эдуард выступил из города Эбрюика очень радостный из-за вестей, доставленных монсеньором Вильямом Монтэгю. В следовавшем за ним войске было I-5 тысяч латников, 10 тысяч лучников, 60 тысяч пехотинцев-II, и постоянно к нему присоединялись всё новые воины.

Между тем бароны Шотландии и главные советники короля Дэвида узнали, что мессир Вильям Монтэгю проехал через их лагерь и теперь направляется просить помощи у короля Англии. Им уже было известно, что король Эдуард находится в Эбрюике с большим войском, и они считали его настолько отважным и благородным, что не сомневались: при любых обстоятельствах он не замедлит выступить против них, чтобы выручить даму и защитников замка. Они рассуждали об этом между собой, в то время как король Дэвид велел часто и яростно штурмовать замок, и хорошо видели, что он обрекает своих людей на раны и муки без особой нужды. Кроме того, они понимали, что, вопреки его надеждам, король Англии придет сразиться с ним намного раньше, чем он сможет завоевать замок. Поэтому они дружно и сообща переговорили с королем Дэвидом и сказали ему, что дальнейшее пребывание под замком Солсбери не принесет им ни выгоды, ни чести. Ведь они уже замечательно исполнили свой замысел и причинили великую досаду англичанам. Проведя в их стране целых 22 дня, они спалили и опустошили всё вокруг, силой взяли город Дарем и полностью его уничтожили. III-В заключение сеньоры посоветовали королю, чтобы он соизволил отступить в свое королевство, к Джедуортскому лесу. Ибо они точно знали, что король Англии идет на них с таким большим войском, что у них не хватит сил сражаться с ним и противостоять его мощи. Это могло обернуться для них великим несчастьем.

С одобрения советников, король Дэвид охотно бы остался под замком, чтобы дождаться битвы с англичанами и узнать Божью волю. Но его люди выдвинули против этого столько доводов, что их пересказ занял бы слишком много времени. Поэтому следующим утром всё шотландское войско снялось с лагеря и выступило назад — прямо в сторону великого Джедуортского леса. Шотландцы избрали путь, коим они уже следовали раньше, дабы иметь свободу действий. Они хотели выждать и посмотреть, что король Англии пожелает сделать: отступит ли он назад или пойдет дальше и вторгнется в их страну.-IV

 

Глава 37

О том, как король Эдуард прибыл в замок Солсбери и влюбился в его прекрасную хозяйку

Король Дэвид и шотландское войско выступили из-под замка Солсбери поутру, и уже в тот же день, в полуденный час, прибыл туда король Англии со своим войском — прямо на то место, где король Шотландии стоял лагерем. Он был очень огорчен, не найдя противника, ибо охотно сразился бы с ним. И прибыл он туда в столь великой спешке, что его люди и кони были крайне утомлены. Поэтому король приказал, чтобы каждый расположился на месте, ибо он желал пойти осмотреть замок и повидать находившуюся в нём госпожу, которую он не видел со времени ее свадьбы и начала замужества.

Было сделано в соответствии с приказом: все, как могли, расположились на отдых.

Лишь только с короля Англии сняли доспехи, он взял с собой I-до 22 рыцарей-II и направился в замок, дабы приветствовать госпожу Солсбери и посмотреть, каким образом шотландцы вели осаду, а защитники — оборонялись. Едва узнав о прибытии короля, графиня Солсбери велела распахнуть все ворота и вышла из замка столь богато одетая и убранная, что всяк на нее дивился. Невозможно было отвести от нее взгляд и налюбоваться на ее изящную, благородную осанку, а также на великую красоту и приветливую внешность, коими она обладала.

Подойдя к королю, дама поклонилась до самой земли в благодарность за оказанные ей милость и помощь. Затем она повела его в замок, дабы потчевать и чествовать, ибо весьма хорошо умела это делать. Каждый смотрел на нее с изумлением, и сам король не мог удержаться от этого. Он был уверен, что еще никогда не видел дамы, которая столь превосходно сочетала бы в себе все достоинства: красоту, живое изящество, веселый нрав, благородную осанку и изысканную, мягкую учтивость. И был он от этого почти совсем растерян. Тут, внезапно, пока король на нее зачарованно смотрел и любовался, запала ему в сердце искорка чистой любвиIII–IV и осталась там на долгое время, ибо это такой огонь, который вспыхивает очень быстро. Подхватить его легко, а погасить трудно, и в ином сердце трудней, чем в другом. И казалось королю из-за искорки, которая уже занялась и ярко сияла, что на свете нет дамы, которую следовало бы любить, кроме этой.

Затем вошли они в замок, рука к руке, и повела его графиня сначала в залу, а затем в свой покой, который был столь благородно убран, как это приличествует такой даме. При этом король никак не мог отвести от нее взор и постоянно смотрел так пылко и пристально, что она совсем смутилась и растерялась. Наконец, изрядно и вдоволь на нее поглядев, король подошел к одному окну и, облокотившись, столь крепко задумался, что это было удивительно! Дама, ничего не заподозрив в его задумчивости, пошла привечать и чествовать других сеньоров и рыцарей, каждого согласно его положению, весьма радушно и достойно, ибо знала в этом толк. Затем она велела приготовить обед, а когда придет срок — поставить столы и украсить зал, как это подобает делать для короля Англии.

 

Глава 38

О том, как король Эдуард пытался добиться от графини Солсбери взаимности,

но был вынужден уехать ни с чем

Когда дама обо всем позаботилась и отдала своим людям все распоряжения, какие сочла нужными, то с веселым радушием вернулась к королю. Найдя его всё еще погруженным в глубокие думы и размышления, она сказала: «Дорогой сир, о чем вы так крепко задумались? С вашего позволения, мне кажется, что такая задумчивость вам вовсе не пристала. Вместо нее вам надлежит выказывать торжество, радость и воодушевление, коль скоро вы изгнали ваших врагов, которые не посмели вас дожидаться. А об остальном предоставьте думать другим!» Король молвил в ответ: «О, моя дорогая госпожа! Знайте, что с тех пор как я вошел сюда, мною овладела одна главная забота, от которой я не мог уберечься заранее. Так что теперь мне приходится думать, и хотя я не знаю, что со мной из-за этого может случиться, я не могу отвлечь от этого мое сердце!» — «О, дорогой государь, — сказала дама, — вы должны всегда выказывать бодрость духа, дабы внушать уверенность своим людям, и надлежит вам оставить эти думы и кручины. Господь до сих пор столь хорошо помогал вам во всех ваших делах и одарил вас столь великой милостью, что вы теперь стали одним из самых грозных государей на свете! А если король Шотландии причинил вам обиду и ущерб, вы вполне сможете, когда пожелаете, взять за это возмещение, как уже сделали прежде! Поэтому перестаньте горевать и ступайте, пожалуйста, в зал к вашим рыцарям. Сейчас всё уже будет готово к обеду». — «О! Моя дорогая госпожа! — сказал король. — Иное меня тревожит и лежит на моем сердце, нежели то, о чем вы думаете. Ибо, поистине, мягкое поведение, совершенный ум, великое благородство, изящество и утонченная красота, которые я узрел и нашел в вас, так меня поразили и очаровали, что придется мне теперь стать вашим верным влюбленным. Я вас прошу, чтобы вы отнеслись к этому благосклонно и ответили мне взаимностью. Ибо знайте, моя дорогая сударыня, что никакие отказы не смогут меня от этого отвратить».

От этих слов добрая дама была очень испугана и крайне изумлена. И сказала она:

«Дражайший государь! Не извольте надо мною смеяться или же испытывать и искушать меня! Я не могу поверить и представить, что вы говорите всё это взаправду, и что столь благородный правитель, как вы, может искать случая и помышлять о том, чтобы обесчестить меня и моего супруга — столь отважного рыцаря, который, как вы знаете, так много вам послужил и до сих пор томится ради вас в узилище! Поистине, в таком случае вас стали бы мало ценить и уважать. Дражайший государь, я никогда не впускала таких желаний в свое сердце и, если угодно Богу, не сделаю этого ради какого бы то ни было мужчины, рожденного на свет. А если бы я это сделала, то вы меня должны были бы выбранить, и не только лишь выбранить, но покарать и казнить мое тело, ибо вы — мой законный, верховный и естественный сеньор!»

На этом графиня удалилась и оставила короля весьма встревоженным. Войдя в зал, она велела поспешить с обедом, а затем вернулась к королю, приведя с собой некоторых его рыцарей, и сказала: «Сир, идите в зал, ибо рыцари ждут вас, дабы омыть руки. Они уже слишком проголодались, да и вы тоже». После такого приглашения король отошел от окна, у коего, облокотившись, провел уже долгое время, и направился в зал. Омыв там руки, он уселся обедать вместе со своими рыцарями и дамой, но поел тогда мало, ибо иное его заботило, нежели питье и еда. Сидя за столом, он очень напряженно размышлял, так что даже его рыцари стали дивиться. Ибо прежде король обычно смеялся, шутил и охотно слушал какие-нибудь веселые рассказы, дабы развеяться. Однако теперь он не имел к тому ни желания, ни склонности. Напротив, когда ему удавалось украдкой послать один-единственный взгляд в сторону дамы, это доставляло ему превеликое удовольствие, и заняли тогда эти взгляды и раздумья наибольшую часть королевского обеда.

После обеда столы убрали. Тогда король послал монсеньора Рейнольда Кобхема и монсеньора Ричарда Стаффорда к тем воинам, которые расположились лагерем под замком, дабы узнать, как у них дела, и сказать им, чтобы они были готовы, ибо король желает двинуться дальше и преследовать шотландцев. Пусть они отправят обоз и всё снаряжение вперед, и к вечеру король будет уже с ними. Кроме того, он приказал графу Пемброку возглавить арьергард, состоявший из пяти сотен копий, и дожидаться в поле его прибытия, а всем остальным отрядам было приказано двигаться вперед.

Два барона исполнили всё, что король повелел, а он задержался еще в замке Солсбери, подле дамы, и до самого своего отъезда очень надеялся получить от нее более благосклонный ответ. С этой целью он потребовал шахматы, и дама приказала, чтобы их принесли. Затем король попросил графиню, чтобы она соизволила с ним сыграть. Дама весело согласилась, поскольку, как могла, старалась окружить его радушным гостеприимством. И действительно, она должна была это делать, ибо король оказал ей превосходную услугу, заставив шотландцев прекратить осаду замка и тем самым избавив ее от великой опасности. А кроме того, она должна была его привечать, поскольку король был ее законным и естественным сеньором на основе клятвы верности и оммажа.

Приступая к игре, король, желавший, чтобы у дамы осталась от него какая-нибудь вещь, внезапно спросил с улыбкой: «Сударыня, что вам угодно поставить на игру?» Дама ему ответила: «Сир, а вам?» Тогда король снял с пальца и положил пред собой один прекрасный перстень с большим рубином на щитке. Дама сказала: «Сир, сир, у меня нет ни одного перстня, столь же роскошного, как ваш!» — «Сударыня, — сказал король, — поставьте то, что у вас есть. Я не придаю этому слишком большого значения». Тогда графиня, исполняя волю короля, сняла с пальца золотое колечко невеликой стоимости.

Затем начали они играть. Дама при этом использовала всё свое разумение, дабы король не счел ее слишком простой и невежественной, а король, притворяясь, играл не столь хорошо, сколь умел. И едва ли был там хоть один промежуток времени, когда бы он не смотрел на даму очень пристально. Из-за этого она так смутилась, что стала часто допускать ошибки в ходах. И когда король видел, что она потеряла ладью, коня или еще что-нибудь, то умышленно поступался чем-нибудь своим, дабы вернуть даму к игре. Так сражались они, пока король не проиграл, и был ему поставлен мат одним слоном.

Тогда дама встала и велела принести вино и сласти, поскольку было похоже на то, что король собрался уезжать. Свое колечко дама взяла и надела себе на палец. Она очень хотела, чтобы король взял назад свой перстень, и предложила ему это сделать со словами: «Сир, не пристало мне иметь в моем доме что-нибудь из ваших вещей. Скорее вам надлежит увезти что-нибудь из моих». — «Сударыня, — сказал король, — это уже решено, ибо так распорядилась игра. Будьте уверены, что я унес бы ваше кольцо, если бы выиграл».

Не желая больше спорить с королем, дама подошла к одной своей придворной девице и вручила ей перстень, сказав: «Когда вы увидите, что король вот-вот должен уехать и, простившись со мной, уже собирается сесть на коня, то подойдите к нему, отдайте потихоньку его перстень и скажите, что я не желаю хранить при себе никаких его вещей, ибо так поступать не подобает». Девица ответила, что сделает это охотно.

После этих слов принесли вино и сласти. Однако король не желал к ним притрагиваться раньше дамы, а дама тоже не желала быть первой, и едва не возникла между ними большая размолвка. Наконец, было согласовано, что они возьмут угощение одновременно — дружно и сразу, дабы не тянуть время. После того как это было сделано и все королевские рыцари тоже испили вина, король простился с дамой и сказал ей громко, чтобы никто не подумал чего-нибудь лишнего: «Сударыня, вы остаетесь в вашем замке, а я отправляюсь преследовать моих врагов». После этих слов дама очень низко склонилась перед королем, а он весьма быстро взял ее за правую руку и слегка пожал в знак любви. Это доставило ему превеликое удовольствие. Потом заметил король, что рыцари и придворные девицы заняты тем, что прощаются друг с другом. Тогда он вновь подступил к графине, чтобы сказать ей всего лишь пару слов: «Моя дорогая госпожа! Препоручаю вас Богу до моего возвращения! Я прошу, чтобы вы соизволили поразмыслить и принять иное решение, нежели то, о коем вы мне сказали». — «Дорогой сир, — ответила дама, — Славный Отец да изволит вас вести и отвращать от низких и бесчестных помыслов. Ибо я всегда намерена и готова служить вам — к вашей чести и моей собственной».

После этого король вышел из покоя, и дама проводила его до самого зала, где стоял его жеребец. Тогда сказал король, что не сядет на коня до тех пор, пока дама будет там находиться. Поэтому, чтобы не тянуть время, графиня на сей раз уже полностью простилась с королем и его рыцарями и ушла в свой покой с придворными барышнями.

Когда король уже должен был сесть верхом, девица, имевшая поручение от своей госпожи, подошла к нему и преклонила колени. Видя это, король тотчас поднял ее, надеясь, что она хочет говорить на определенную тему. Однако она сказала: «Монсеньор, вот ваш перстень, который госпожа вам возвращает. Она покорно просит, чтобы вы не изволили расценивать как невежливость то, что она не хочет оставить перстень у себя. Вы уже и так сделали ей столько благодеяний, что она, по ее словам, обязана вечно быть вашей слугой».

Слушая просьбы и извинения графини, переданные девицей, и видя свой перстень в ее руке, король был весьма изумлен. Тем не менее он тотчас вернулся к своей прежней приветливости. И, дабы оставить перстень в замке, как он это уже решил про себя, король сказал в ответ коротко (ибо долгая речь была неуместна):

«Барышня, поскольку вашей даме не по нраву мелкий выигрыш, который она с меня получила, пусть он достанется вам».

Сказав это, он тут же сел на коня, покинул замок и выехал в поле вместе со своими рыцарями. Там он нашел графа Пемброка, который поджидал его с пятью сотнями копий. Затем выступили они все вместе и двинулись вслед за войском. А барышня, о коей вы слышали, вернулась к своей госпоже и, пересказав ответ короля, хотела отдать ей золотой перстень, проигранный королем в шахматы. Однако госпожа отказалась его взять, говоря, что нисколько на него не притязает: раз король подарил его барышне, пусть она распорядится им к своей выгоде. Так и остался королевский перстень у барышни.

 

Глава 39

О тому как король Эдуард преследовал шотландцев до самого Джедуортского леса, а затем раскинул напротив них полевой лагерь

Однако оставим рассказ о госпоже Алисе, графине Солсбери, и вернемся к королю Англии и шотландцам. После того как король отбыл из вышеназванного замка, он ехал начиная с полудня и до самого вечера, пока не прибыл к своему большому войску, раскинувшему лагерь на равнине, вдоль одной реки. Затем он расположился среди графов и баронов и держался довольно бодро, стараясь как можно лучше скрывать свое душевное состояние. Он не открылся никому, будь то даже его ближайшие друзья. Однако от этого его любовные муки вовсе не уменьшались, и столь сильно он был ими охвачен, что в своем уединении только и делал, что размышлял. И много раз случалось во время этого похода, что, усевшись за стол, он ел очень мало и лишь раздумывал. Поэтому его люди удивлялись: откуда на него нашла такая задумчивость? И полагали, что это было из-за шотландцев, которые в том году уже два раза вынуждали его идти за ними вдогонку, и оба раза он ничего от них не добился, ибо они постоянно убегали в сторону Джедуортского леса и до сих пор придерживались этого способа действий. Поэтому бароны всеми силами старались вывести короля из его состояния, а он, желая хранить свою тайну, позволял, чтобы в его задумчивости винили шотландцев и таким образом находили ей ложное оправдание.

Король продолжал преследование, пока не настиг шотландцев. Те уже отступили за город Бервик на расстояние в добрых три дневных перехода и расположились спиною к Джедуортскому лесу, у самого его края. Они очень красиво выстраивались в поле, но каждый вечер возвращались в лес, будучи совершенно уверены, что англичане никогда туда не сунутся.

Король повелел, чтобы все его люди раскинули лагерь напротив шотландцев, отгородившись от них обозом. Так провели они друг перед другом пять дней, и каждый день шотландцы выходили из леса и показывали своим видом, что хотят сражаться. Англичане, в свою очередь, тоже строили полки и надеялись, что будет дело. Однако при этом никто из них не покидал боевых порядков. Лишь некоторые отчаянные башелье, желая добыть военные призы, выезжали вперед и вызывали шотландцев сразиться на копьях. И знайте, что их вызовы всегда принимались — никто ни разу не уехал с отказом. Так же было и в тех случаях, когда шотландцы вызывали англичан. Между лучниками и пешими воинами тоже случалось много стычек и перестрелок, в которых многие были убиты и ранены. Однако полки вовсе не ломали строй из-за отдельных поединков и стычек.

Средь шотландцев больше всего похвал снискали мессир Вильям Дуглас, мессир Саймон Фрезел и один французский рыцарь, который некогда уже побывал в Шотландии и теперь вновь пересек море вместе с шотландским королем, дабы поискать ратных приключений. Его звали мессир Арнуль д’Одрегем, и он совершил там множество замечательных подвигов.

У англичан было предостаточно добрых рыцарей — больше, чем у шотландцев, ибо в целом они превосходили их по численности. Особенно отличились своими прекрасными подвигами мессир Готье де Мони, мессир Льюис Бошем, мессир Джон Чендос и мессир Вильям Фитц-Уорен.

 

Глава 40

О тому как короли Англии и Шотландии заключили между собой предварительное перемирие и распустили свои войска

Тем временем осмотрительные, мудрые рыцари с обеих сторон, а также два епископа — Винчестерский от англичан и Сент-Эндрю от шотландцев — постарались заключить короткое перемирие между двумя королями. Это делалось ради освобождения графа Морэйского, который был пленником англичан, а также графа Солсбери и графа Саффолка, которые были пленниками короля Франции и находились в Париже. Беспокоясь душою о них, короли и самые видные сеньоры в обеих армиях склонялись к тому, чтобы заключить перемирие и произвести взаимный обмен. Ведь у пленников там были влиятельные друзья и родственники, которые очень обрадовались бы их освобождению, а кроме того, они попали в плен на войне, верно служа своим сеньорам. В силу этого короли и те, кто участвовал в переговорах, согласились на перемирие более охотно.

В конце концов договорились и условились, что перемирие будет заключено сроком на два года, если король Филипп Французский даст на это свое согласие, ибо король Шотландии был связан с ним такими прочными союзными обязательствами, что не мог заключать ни мира, ни перемирия без его одобрения. А в том случае, если бы король Франции не пожелал на это согласиться, перемирие должно было длиться до дня Святого Христофора с условием, что король Англии не должен оказывать никакой поддержки и помощи тем англичанам, которые захватили и удерживали два мощных замка — Роксбург и Стерлинг. Кроме того, было обещано отпустить из плена графа Морэйского без всякого выкупа, если только король Шотландии сумеет убедить короля Франции, чтобы он отпустил из плена графа Солсбери, также без выкупа, а за графа Саффолка назначил бы разумную цену, какую следует назначать за благородного человека, не слишком его обременяя. Все это надлежало уладить до ближайших праздников Святого Иакова и Святого Христофора.

Так, как вы слышали, было согласовано и утверждено это перемирие. Король Шотландии распустил своих людей, дав каждому дозволение вернуться в свои края до той поры, пока он не призовет их вновь. Затем он немедля послал во Францию, к королю Филиппу, достаточно представительных послов — таких как епископ Сент-Эндрю и Александр Рамсей.

Тем временем король Англии вернулся назад в Бервик и дал отпуск всем своим людям; и разошлись они по своим краям.

 

Глава 41

О том, как король Эдуард, находясь в городе Бервике, вспоминал о графине Солсбери и боролся со своими желаниями

Король Англии задержался в Бервике примерно на восемь дней. Как вы уже слышали, он распустил всё свое войско и остался с малой свитой, состоявшей только из его ближайших придворных. Уделив внимание замку и городским укреплениям, король настоятельно попросил монсеньора Эдуарда Балиоля, который был его комендантом, чтобы он соизволил проявить радение, оберегая замок от любого урона, а себя — от нареканий. Ибо он, король, будет очень разгневан, если шотландцы внезапно захватят и отнимут у него замок из-за беспечности и отсутствия доброй охраны. Мессир Эдуард сказал ему в ответ: «Монсеньор, если угодно Богу, этого не случится! Я буду столь же бдителен в дальнейшем, как был по сию пору!» И король сказал ему, что вполне на него полагается.

Пока король Англии пребывал в Бервике, он очень часто возвращался в своем воображении к графине Солсбери, ибо столь сильно был в нее влюблен, что никак не мог избавиться от этих мыслей. Иногда он говорил сам себе, что по пути в Англию заедет в замок Солсбери, но тут же начинал себе противоречить. Затем он снова твердо решал, что сделает это, и поскольку при расставании с дамой он не нашел ее столь уступчивой, как ему бы того хотелось, он должен направить свои речи в более подходящее русло. И, быть может, к его возвращению она одумается, и он найдет ее более приветливой, чем прежде.

Так спорил король сам с собой. В какой-то час он был печален, в какой-то — радостен. Честь и Верность иногда его укоряли за то, что он дал обосноваться и утвердиться в своем сердце такому вероломному желанию — совершить бесчестье в отношении доброго рыцаря, графа Солсбери, который всегда очень верно ему служил. Но затем Любовь охватывала его с новой силой и внушала ему с помощью великого жара, коим он был полон, что для всякого короля влюбиться в столь благородную, изящную, милую и красивую даму, да еще в собственном королевстве — это вовсе не подло и не бесчестно. Ведь рыцарь достиг своего положения благодаря ему, а значит, может доверять ему больше, чем кому-либо другому, находясь за пределами его королевства. А кроме того, если он, король, влюблен, то это лишь ко благу для него, для его страны, для всех рыцарей и оруженосцев. Ибо он от этого будет более весел, задорен, воинственен и станет устраивать еще больше джостр, бугуртов, пиров, балов, а на войне будет более предприимчив и рьян, так что станет более дорог и близок своим людям и более грозен для своих врагов.

Так рассуждал и размышлял король. В какой-то час он говорил себе, что думать об этом — безумие, и что дама, из-за которой на него находят эти приступы, весьма тверда в своем решении и скорее даст себя убить, чем совершит поступок, навлекающий на нее хулу и бесчестие.

Затем король говорил:

«Однако, даже если она не желает и не соизволяет меня любить, я все равно хочу о ней думать и любить ее совершенной любовью, ибо это доставляет мне великое удовольствие».

Так вступил король в эту внутреннюю борьбу, которая не затухала еще долгое время, как вы узнаете далее из этой истории. Тем не менее, тогда благоразумие в нем победило. Опасаясь испортить и потерять то, чего он вовсе еще не имел, король не осмелился вернуться к госпоже Солсбери, но взял себя в руки и обратился к ней через ее племянника, монсеньора Вильяма Монтэгю. Король сказал ему: «Вильям, передайте графине, вашей тёте, чтобы она радовалась, ибо скоро вновь обретет подле себя своего супруга». И рыцарь ему ответил: «Сир, охотно!»

 

Глава 42

О том, как король Франции, соглашаясь на перемирие между Англией и Шотландией, отпустил из плена графа Солсбери и графа Саффолка

Однако оставим рассказ о короле Англии, который вернулся в Лондон, проследовав через Ныокасл-на-Тайне, Ардентон и Донкастер (но никак не через замок Солсбери!), и поговорим теперь о послах короля Дэвида Шотландского. Они причалили к французскому берегу и доехали верхом до Парижа. Там нашли они короля Филиппа, при котором было много его баронов. Послы обратились к королю с красивым приветствием, а он принял их весьма любезно, поскольку они были иноземцами и людьми короля Дэвида — его доброго друга.

Затем послы поведали королю о причине своего приезда и о недавних военных действиях, совершенных англичанами и шотландцами. Среди прочего, они рассказали, как шотландцы выжгли земли Англии на расстоянии трех дневных переходов и разорили город Дарем, который был богат и велик; как англичане с великой поспешностью выступили в поход на шотландцев, но не смогли нанести им никакого ущерба; и как они целых пять дней провели в противостоянии, ежедневно устраивая конные поединки, перестрелки и стычки.

«Наконец, дорогой сир, — сказали послы, — было решено заключить перемирие сроком на два года, если только вы на это согласны. За это время сила и могущество нашего короля возрастут, население нашей страны восполнится, мы со всех сторон привлечем друзей, а затем вновь поведем большую войну с англичанами — упорно и яростно! Ибо те из них, кто пытается силой удержаться в Шотландии, никогда не получат у нас прочного мира. Слишком мы их ненавидим в наших краях».

Король охотно прислушался к этим речам и согласился со всеми решениями шотландцев, нисколько против них не возражая. Он без всякого выкупа отпустил на волю графа Солсбери, коего держал в темнице уже более двух лет, а за графа Саффолка назначил приемлемую цену и отпустил его, взяв с него слово, что в течение года он выплатит ему 20 тысяч экю или же вернется в плен. Граф выплатил деньги и таким образом стал полностью свободен. Тогда же, в обмен на освобождение графа Солсбери, англичанами был отпущен граф Морэйский.

Так прошел этот обмен, и между Англией и Шотландией установилось перемирие. Я не слышал никаких упоминаний о том, что оно как-нибудь нарушалось. Однако шотландцы постоянно воевали с гарнизоном Стерлинга. Этот замок очень дорого им обошелся, прежде чем они смогли его отвоевать, ибо он стоит в самом сердце Шотландии.

 

Глава 43

О том, как с наступлением летней поры французские сеньоры вернулись в Нант,

а затем осадили город Ренн

Теперь я желаю вернуться к истории Бретани и продолжить рассказ о монсеньоре Карле де Блуа и графине де Монфор. Вы хорошо знаете, на чём я прежде остановился: граф де Монфор был схвачен и заключен в парижском замке Лувр, монсеньор Карл де Блуа остался в Нанте, а французы, которые помогли ему начать войну, разъехались на зиму по домам, но при этом все обещали вернуться к лету, что и сделали.

Кроме того, мне необходимо рассказать о войне, шедшей в Гаскони, которая была очень упорной, ибо граф де Л’Иль, от имени короля Франции, держал под своим управлением великое герцогство Аквитанское и очень сильно притеснял жителей Бордо. Он осадил укрепленный город Блав и с суши, и с воды; и никто из местных сеньоров не решался выступить против него, несмотря на их большое влияние в делах Гаскони и дружбу с английским королем. В Гаскони не осталось уже никаких городов, которые держали бы сторону англичан, за исключением Бордо, Блава, Оша Гасконского и доброго, крепкого города Байонны. Однако намерение графа де Л’Иля и находившихся при нем сеньоров состояло в том, чтобы завоевать также и эти города, один за другим.

Итак, перейдем к бретонской войне и воздержимся говорить о гасконских событиях: когда будет время и место, мы к ним обязательно вернемся. Прежде всего, расскажем о мессире Карле де Блуа, который, как вы слышали, спокойно обосновался в городе Нанте и подчиненной ему округе. В соответствии с наказом его кузена и дяди, графа Алансонского, он провел там всю зиму, ожидая летней поры, когда войну в поле будет вести намного легче, нежели зимой.

И вот настало теплое время года. Все вышеназванные сеньоры Франции и многие другие вновь направились в Бретань с великим войском, дабы помочь монсеньору Карлу де Блуа отвоевать остальную часть герцогства Бретонского. Из-за этого там случилось множество великих, удивительных событий и прекрасных подвигов. Далее вы об этом еще услышите.

Когда все сеньоры прибыли в Нант, к находившемуся там монсеньору Карлу де Блуа, то решили на совете, что подвергнут осаде город Ренн. Затем они выступили из Нанта великим походным порядком и, придя под Ренн, осадили его со всех сторон. Графиня де Монфор, которая всю зиму провела в Энбоне, основательно пополнила гарнизон Ренна добрыми латниками и боеприпасами. Поэтому теперь завоевать этот город стало еще труднее, чем прежде. Его капитаном графиня назначила одного доблестного, храброго рыцаря, благородного человека из Бретонской земли, коего звали монсеньор Гильом де Кадудаль.

Кроме того, графиня де Монфор разместила большие гарнизоны по всем остальным замкам и добрым городам, которые ей подчинялись, и повсюду назначила добрых капитанов из местных дворян, державших ее сторону. Большинство из них она привлекла к себе красивыми речами, посулами и подарками, ибо не скупилась на обещания, подкрепляя их золотом и серебром. За нее были епископ Леонский, мессир Амори де Клиссон, мессир Ивон де Тигри, сир де Ландерно, кастелян Генгана, мессир Анри и мессир Оливье де Пенфор, мессир Жоффруа де Малетруа, мессир Гильом де Кадудаль, два брата де Кирик и многие другие рыцари и оруженосцы со всей Бретани.

Между тем у мессира Карла де Блуа тоже было немало сторонников из местных дворян, и даже значительно больше, чем у графини. За него стояли: наследный сеньор де Клиссон, мессир Эрви де Леон, перешедший от Монфоров, виконт де Роган, сир д’Авогур, сир де Кентен, сир де Турнемин, сир д’Ансени, сир де Бомануар, сир де Рэ, сир де Рьё, сир де Лаваль, сир де Гаргуль, сир де Лоеак, а также все банереты и многие другие рыцари и добрые оруженосцы, которые никоим образом не желали поддерживать Монфоров. А другие, наоборот, считали дело Монфоров столь верным и справедливым, что, хоть убей, не перешли бы на сторону блуасцев.

Таким образом, вся обширная Бретонская страна оказалась охвачена войной: дядя шел на племянника, брат на брата, отец на сына (был и такой случай!), двоюродник на двоюродника, сосед на соседа. И затянулась эта война на очень долгое время, как вам будет рассказано далее в этой истории. Однако поговорим теперь об осаде Ренна.

Мессир Карл де Блуа и французские сеньоры держали город Ренн в осаде довольно долго, нанося ему великий ущерб и устраивая мощные приступы с участием испанцев и генуэзцев, коих в их войске было большое количество. Однако, благодаря советам доброго рыцаря монсеньора де Кадудаля, воины гарнизона оборонялись столь хорошо, умело и рьяно, что нападавшие чаще теряли, чем выигрывали. Тогда сеньоры Франции велели воздвигнуть перед городом большие машины, которые стали бросать в него тяжелые камни и очень сильно досаждать защитникам.

 

Глава 44

О том, как графиня де Монфор послала в Англию мессира Амори де Клиссона с просьбой о помощи

В то время как осада Ренна велась с таким размахом и упорством, графиня де Монфор находилась в Энбоне со многими своими приверженцами. И решила она на совете, что пошлет за помощью к королю Англии, который в свое время принял у ее супруга, графа де Монфора, оммаж за герцогство Бретонское, а потому должен был его защищать и отстаивать от любых противников. Следуя этому решению, госпожа де Монфор пожелала снарядить посольство. Однако найти того, кто согласился бы отправиться в Англию, оказалось весьма непросто. Во имя чести, никто не желал оставить графиню в ее опасном положении. Тем не менее она так упрашивала то одних, то других, и произносила столько прекрасных, мягких речей, что исполнить ее поручение согласился мессир Амори де Клиссон. Наняв доброго кормчего, он взошел на корабль и, полагаясь на волю Божью и ветер, поплыл под парусом в сторону Англии. На пятый день он причалил в гавани Хантона. Когда он спросил, где находится король, ему сказали, что в Лондоне. Туда и направились верхом на конях мессир Амори и все его сопровождающие.

Узнав о приезде монсеньора Амори де Клиссона, король испытал большую радость, ибо рассчитывал узнать от него, что происходит в Бретани. Тотчас призвав посланника к себе, он оказал ему радушный прием и спросил, чем занята его кузина, графиня де Монфор. — «Во имя Бога, монсеньор! Она обращается к вам, ибо очень сильно нуждается в вашей помощи. Мессир Карл де Блуа и великое множество добрых французских рыцарей ведут против нее яростную войну. Когда я покидал Бретань, они сидели под городом Ренном. Поэтому госпожа вас просит, чтобы вы соизволили ее поддержать и послали к ней одного из ваших младших полководцев, который помог бы отстоять наследство, принадлежащее ей и ее сыну». — «Даю слово, — сказал король, — я охотно это сделаю».

Затем король посмотрел на монсеньора Готье де Мони и сказал ему: «Готье, вы послужили мне во многих славных делах. Теперь прошу послужить еще и в этом. Я выделю вам достаточно людей, золота и серебра, чтобы совершить этот поход». — «Государь, — молвил мессир Готье, — Боже упаси, чтобы я когда-нибудь отказался исполнить ваше повеление. Итак, приказывайте даже сверх этого, ибо я готов выступить, когда вам угодно!» Король ответил: «Большое спасибо!»

Военный сбор был назначен в городе Хантоне. Уже в скором времени мессир Готье де Мони подготовился и снарядился. Затем он простился с королем, который назначил его верховным предводителем этого войска, и прибыл в Хантон вместе с мессиром Амори де Клиссоном. Там они задержались на 12 дней, заготавливая припасы и поджидая, когда соберутся все их люди и подует попутный ветер. На тринадцатый день они вышли в море. У них было 300 латников и 12 сотен отборных лучников. Вместе с мессиром Готье де Мони в поход отправились рыцари: мессир Франк де Халь, мессир Герхард Баутерсам, два брата де Лефдаль — мессир Луи и мессир Жан, Ле-Хаз Брабантский, мессир Хъюберт де Френэ, мессир Алэн Суинфорд, сир Диспенсер, сир Феррере, мессир Томас Кок, мессир Хъюг Гастингс, мессир Александр Ансель, мессир Джон Батлер и многие другие.

Итак, они поплыли по морю, развернув паруса в сторону Бретани. В первый день ветер был довольно благоприятным, но на второй день их застигла буря, столь большая, что они сочли себя уже погибшими. Их отогнало далеко за Корнуолл, а затем они провели в море более 60 дней из-за встречного ветра и разыгравшейся непогоды. Между тем графиня де Монфор постоянно, изо дня в день, ожидала их с великой тревогой на сердце. Ведь она хорошо знала, что жителям Ренна приходится терпеть множество лишений, и была бы рада, если бы могла их поддержать.

 

Глава 45

О том, как горожане Ренна посадили в узилище своего капитана, мессира Гильома де Кадудаля, и сдали город монсеньору Карлу де Блуа

За то долгое время, пока графиня де Монфор ожидала возвращения своих послов из Англии, город Ренн выдержал много больших штурмов, и возле него часто происходили жаркие стычки. Наконец французы так истомили осадой местных жителей, что те уже охотно сдались бы монсеньору Карлу де Блуа, если бы против этого не возражал монсеньор Гильом де Кадудаль. Однако всякий раз, когда они заводили об этом речь, рыцарь их решительно обрывал и заставлял умолкнуть. И говорил он, что, если угодно Богу, они никогда не поступят столь малодушно по отношению к своей доброй госпоже.

Между тем горожанам Ренна, сидевшим в осаде, приходилось весьма нелегко. Они видели, что их добро повсеместно уничтожается, и при этом знали, что граф де Монфор сидит в плену и помощи не предвидится ниоткуда. Обсудив это между собой, они постановили, что сдадутся, а если мессир Гильом де Кадудаль не изволит с ними согласиться, они его схватят и посадят в темницу. Как задумали, так и сделали.

Сообщив рыцарю о принятом решении, они указали на свое бедственное положение, которое могло только ухудшиться, и очень скоро. Мол, они хотят сдаться и избежать опасности. Однако рыцарь, хоть убей, стоял на своем. Видя это, горожане схватили его, посадили в узилище, а затем известили монсеньора Карла де Блуа, что сдадут город Ренн, если он простит им прежнее неповиновение, избавит от разграбления их имущество, а также позволит рыцарю, сидевшему в темнице, уйти на все четыре стороны вместе со всеми, кто его поддерживает.

Следуя совету находившихся при нем французских сеньоров, мессир Карл де Блуа согласился на эти условия и простил горожанам их неповиновение. Затем, с великой радостью, сопровождаемый большой процессией, он вошел в город Ренн. Мессир Гильом де Кадудаль был выпущен из темницы, и у него спросили, к какой стороне он хочет примкнуть. Он ответил, что давал присягу своей госпоже, а потому к ней и направится, если ему позволят. Ему сказали: «Да будет так!» Рыцарь уехал в Энбон и нашел радушный прием у графини де Монфор. Однако она очень расстроилась, когда узнала, что город Ренн сдался французам. При этом она все еще не слышала никаких вестей о монсеньоре Амори де Клиссоне и его спутниках.

 

Глава 46

О том, как войско монсеньора Карла де Блуа осадило Энбон, и о том, какую великую отвагу выказала графиня де Монфор, руководя обороной

Осада Энбона в 1342 году Карлом де Блуа, герцогом Бретонским

Когда Ренн сдался, как вы уже слышали, именитые горожане принесли монсеньору Карлу де Блуа клятву верности, и он вступил во владение городом. Затем, желая навести в нем порядок, он велел восстановить то, что было разрушено во время штурмов, и спросил совета у своих французских друзей: куда ему следует направиться, чтобы завоевание остальной части Бретани прошло как можно успешней? Советники рассудили, что идти надо к мощному замку Энбону, в котором находилась графиня со своим сыном. Ведь если бы мессир Карл смог захватить их в этом замке, он быстро завершил бы войну, поскольку граф де Монфор уже сидел в темнице.

Так и было сделано. Все направились к Энбону и осадили город и замок как можно плотнее, но только с суши.

Графиня имела в своем распоряжении столько отличных рыцарей и других воинов, сколько было необходимо для обороны города и замка. Однако она постоянно пребывала в больших сомнениях насчет помощи, ожидаемой из Англии, ибо до сих пор не слышала о ней никаких вестей. Она очень тревожилась, как бы ее посланников не постигла беда либо из-за морской бури, либо из-за встречи с врагом.

Вместе с ней в Энбоне находился епископ Леона Бретонского, дядя мессира Эрви де Леона, воевавшего тогда на стороне противника. Кроме того, там были мессир Ивон де Тигри, сир де Ландерно, два брата де Пенфор, кастелян Генгана и многие другие добрые рыцари и оруженосцы Бретани.

Когда графиня и эти рыцари прослышали, что французские сеньоры собираются их осадить и уже находятся поблизости от Энбона, то велели звонить в городской колокол, чтобы каждый вооружился и занял на укреплениях свое место, указанное заранее. Все повиновались без возражений.

Когда мессир Карл де Блуа и французские сеньоры подступили к городу Энбону, то увидели, что он хорошо укреплен и надежно защищен бреташами. Поэтому они велели, чтобы их люди надлежащим образом раскинули и обустроили осадный лагерь. Некоторые молодые и проворные воины — из генуэзцев, испанцев и французов — подступили к самым барьерам, чтобы завязать перестрелку и стычку, а против них вышли некоторые воины гарнизона, — дело обычное в таких случаях. Там было много схваток, и генуэзцы с испанцами потеряли больше, чем выиграли, как это нередко бывает, если в бой бросаются очертя голову.

С наступлением вечера каждый вернулся в свое расположение, а следующим днем сеньоры решили на совете, что прикажут однажды поутру мощно штурмовать барьеры, дабы посмотреть, насколько хватит выдержки у воинов гарнизона, и нет ли в обороне слабых мест. На третий день осады, примерно в час прим, воины в лагере вооружились и подступили к стенам. Затем они начали очень сильный, яростный штурм, ведя стрельбу, сражаясь на копьях и совершая всевозможные подвиги. В свою очередь, воины гарнизона стали обороняться с великой отвагой. И длился этот штурм непрерывно, до самого часа нон, так что генуэзцы и испанцы, которые сражались очень самоотверженно, были жестоко изнурены, утомлены и понесли большие потери убитыми и ранеными. Затем они отступили, чтобы перевести дух и позаботиться о раненых.

Когда французские сеньоры увидели, что их люди отступают и почти совсем утратили боевой пыл, то сильно разгневались. Дабы их воодушевить и ободрить, они велели всем другим воинам тоже выйти из лагеря и устроить штурм еще более мощный, чем прежде. Тогда защитники Энбона стали напрягать все силы, чтобы отбить этот натиск. При этом графиня де Монфор верхом на боевом коне, в полном доспехе, ездила по городу из улицы в улицу и призывала своих людей стойко обороняться. Она велела местным женщинам, дамам и прочим, разбирать мостовую и носить камни к бойницам, дабы забрасывать ими врагов, и приказала притащить туда бомбарды и горшки, полные «живой» извести, дабы сильнее досадить нападавшим.

 

Глава 47

О тому как графиня де Монфор устроила в лагере противника большой пожар и умчалась с отрядом в город Брест

Однако послушайте об одном удивительно смелом предприятии и великом ратном подвиге, который совершила эта графиня. Воодушевляя своих людей, она непрестанно ездила от одного места к другому и поднималась иногда на высокую башню замка, чтобы лучше изучить расположения противника. И вот, в очередной раз туда поднявшись, она заметила, что все французские сеньоры и другие воины участвуют в штурме, ревностно и упорно стараясь захватить укрепления, в то время как весь их лагерь остался почти пустым и без охраны.

Что же сделала графиня, чтобы нанести урон противнику? Она собрала примерно 300 воинов, велела им сесть на коней и выехала из Энбона через одну потайную потерну, открывавшуюся в сторону моря, — туда, где не велось никакого штурма. Затем, с опытным проводником, они поехали вокруг города скрытными путями и приблизились к французскому лагерю. Стремительно ворвавшись туда, графиня велела своим людям рассеяться по многим местам. Ведь в лагере не было никого, кто мог бы им помешать, кроме нескольких слуг и пажей, коих сразу же перебили. Зайдя с наветренной стороны, люди графини пустили огонь гулять по шатрам и станам французских сеньоров. Сразу разгорелся пожар, большой и яростный. Пламя перекидывалось от одного шатра к другому, так что вскоре копоть и дым накрыли тех, кто участвовал в штурме.

Когда сеньоры увидели, что лагерь охвачен огнем, и услышали крики и возгласы, доносившиеся оттуда, то, крайне встревоженные, побежали к своим станам, восклицая «Измена! Измена!» Вскоре возле укреплений не осталось никого из нападавших.

Графиня увидела, что вражеское войско всполошилось и в лагерь со всех сторон сбегаются люди. Тогда она, сохраняя выдержку, созвала своих воинов. Хорошо понимая, что прорваться назад в город можно лишь ценой великих потерь, она устремилась по другому пути — прямо в сторону замка Брест, стоявшего в четырех лье от Энбона.

Мессир Людовик Испанский, который в ту пору был коннетаблем всего войска, с великой досадой воспринял это происшествие. Примчавшись в лагерь, он увидел, что там всё горит и пылает, а графиня и ее отряд несутся прочь во весь опор. Тогда поскакал он за ними в погоню, трубя в свой рог, и каждый устремился за его знаменем.

Графине пришлось выдержать упорное преследование, и некоторые из ее воинов, чьи лошади оказались недостаточно резвыми, были убиты. Погоня не прекращалась до самого Бреста, но в итоге графиня со своими людьми там спаслась и укрылась. Местные жители приняли ее с великим почетом.

Мессир Людовик Испанский узнал от пленных, захваченных в дороге, что это сама графиня причинила такое беспокойство французскому войску. Тогда он был неимоверно расстроен из-за того, что она от него ускользнула. Вернувшись в лагерь, он рассказал сеньорам, что набег был совершен никем иным, как графиней де Монфор. Сеньоры очень сильно подивились между собой: как она отважилась на такое рискованное дело и опасное ратное приключение. Одни сочли это дерзостью и безумием, а другие — отвагой и доблестью.

Уж коли случившееся изумило противников графини, то сторонников и подавно! Защитники Энбона не могли представить, как она всё это замыслила и решилась исполнить. До конца дня и всю следующую ночь они пребывали в великом содрогании и ужасе из-за того, что ни сама дама, ни ее соратники не возвращались назад. Томясь тревогой, они весьма опасались, что графиня попала в плен, а весь отряд, вышедший с ней, либо перебит, либо, в лучшем случае, тоже пленен.

Когда настало утро, французские сеньоры, потерявшие свои шатры и снаряжение, решили на совете, что разместятся в шалашах из древесных бревен и листвы, как можно ближе к городу, и впредь будут вести себя более осмотрительно. Затем они с немалым трудом стали располагаться вблизи от городских укреплений. При этом они насмешливо кричали защитникам:

«Ступайте, господа! Ступайте поискать вашу графиню! Конечно, она пропала! Никогда вам ее не найти!»

Когда защитники Энбона, латники и другие, услышали эти речи, то очень встревожились и испугались за даму: не случилось ли с ней большой беды? И не знали, чему верить, поскольку она до сих пор не вернулась, и не было о ней слышно никаких вестей. Так, в этом смятении и страхе за свою госпожу, провели они целых пять дней.

 

Глава 48

О том, как графиня де Монфор вернулась из Бреста в Энбон

Однако расскажу вам, что еще сделала графиня де Монфор. Если она исполнила одну опасную затею, то другая, как мне кажется, была не менее рискованной.

Знайте, что всё то время, пока графиня находилась в замке Брест, у нее было неспокойно на душе. Ведь она была уверена, что ее люди в Энбоне ничего не знают о том, что с ней сталось. В итоге дама решила поставить на кон сразу всё, рассудив, что если она вышла невредимой из одной опасности, то так же выйдет и из другой. Она очень расстаралась и собрала целых пять сотен латников на добрых конях, а затем, примерно в полночь, покинула Брест. Как раз на восходе солнца она подъехала к одному краю вражеского лагеря и послала в Энбон предупредить, чтобы ей открыли ворота. Затем она въехала в город средь великого ликования, под звуки труб, литавр и рожков. В лагере французов из-за этого поднялся великий переполох. Вооружившись, они все побежали к городу, чтобы начать штурм, а воины гарнизона — к бойницам, чтобы обороняться. Начался большой и мощный приступ, который длился до ранних нон, однако нападавшие постоянно несли больше потерь, чем оборонявшиеся.

 

Глава 49

О том, как одна часть французского войска ушла осаждать Орэ,

а другая продолжила осаду Энбона

Примерно в час нон сеньоры велели прекратить штурм, ибо их люди гибли и получали раны без всякой пользы. После того как все отступили в лагерь, сеньоры решили на совете, что мессир Карл де Блуа, герцог Бурбонский, мессир Жак де Бурбон, граф Людовик Блуаский, граф Осеррский, граф Рауль д’Э, его сын граф Гинский, маршал Франции мессир Робер Бертран, мессир Шарль де Монморанси, мессир Ги де Кантемарль, сир д’Авогур и немалое число других сеньоров со своими людьми пойдут осаждать замок Орэ, который некогда был основан по велению короля Артура. В то же время мессир Людовик Испанский, виконт де Роган, сир д’Ансени, сир де Турнемин, граф де Жуаньи, сир де Рэ, сир де Рьё, сир де Гаргуль, мессир Галлуа де Ла-Бом, мессир Отон Дориа, мессир Карло Гримальди и все другие генуэзцы и испанцы продолжат осаду Энбона. Для этого они велят привезти к ним 12 больших орудий, оставленных в Ренне, и будут с их помощью обстреливать город и замок. Ибо они ясно видели, что иначе не смогут ничего захватить и все их штурмы окажутся бесполезны.

Итак, войско разделилось на две части. Одна из них осталась под Энбоном, а другая ушла осаждать замок Орэ, за мощными укреплениями которого находилось много латников и всяких припасов. Ведь всего за неделю до этого графиня де Монфор пополнила местный гарнизон. В качестве блюстителей и капитанов она прислала туда двух отважных рыцарей, коим очень доверяла: мессира Анри де Пенфора и его брата, мессира Оливье.

Когда мессир Карл де Блуа пришел с войском под Орэ, то полностью окружил его и велел передать воинам гарнизона, что, если они пожелают сдаться, он простит им их неповиновение. Кроме того, он пожизненно обеспечит братьям де Пенфор такой же доход, какой они получали от графини, или даже еще более значительный, и введет их в свой совет. Однако братья совсем не желали так поступить и ответили, что они связаны очень крепкими обязательствами со своим сеньором, который томится в темнице, а также со своей госпожой, и потому напрасно старается тот, кто ведет с ними речь о каком-либо соглашении. Тогда мессир Карл де Блуа сказал, что не уйдет, покуда не получит их в свою волю, и велел мощно и часто штурмовать замок. Однако нападавшие мало чего добились, ибо в гарнизоне было целых 300 воинов при полном вооружении, а кроме того, ими руководили добрые капитаны, из-за чего они больше стоили. Но, несмотря на то, что они защищали замок Орэ столь хорошо, их упорно продолжали донимать штурмами и стычками.

 

Глава 50

О том, как мессир Рено де Генган взял в плен бургундских воинов из гарнизона Ла-Рош-Перью

В четырех лье от Орэ находится добрый город Ванн, который в то время твердо занимал сторону графини. Его капитаном был мессир Жоффруа де Малетруа, человек благородный и на редкость отважный. В другой стороне стоял добрый город Динан Бретонский, который был защищен лишь рвами и палисадами. От имени графини де Монфор его капитаном был очень храбрый человек, коего звали кастеляном Генганским. Однако в то время он вместе с графиней находился в осажденном Энбоне. Жену и дочерей он оставил в Динане, в своем особняке, а капитаном вместо себя назначил своего сына, монсеньора Рено, весьма отважного и горячего башелье.

Между этими двумя добрыми городами, Ванном и Динаном, стоял мощный замок, который держал сторону монсеньора Карла де Блуа. Он назывался Ла-Рош-Перью и был настолько сильно укреплен, что в свое время граф де Монфор так и не смог его взять ни штурмом, ни путем переговоров. Потом, по приказу мессира Карла де Блуа, гарнизон замка хорошо пополнили латниками и солдатами. Все они были бургундцами. Их главным предводителем был молодой, отважный оруженосец по имени Жерар де Малэн. При нём также находился храбрый и добрый рыцарь, коего звали мессир Пьер Портебёф. Эти два капитана Ла-Рош-Перью со своими соратниками разоряли и опустошали все окрестные земли. Они столь зорко стерегли подступы к добрым городам Ванну и Дина-ну, что любые припасы и товары можно было там провозить, только подвергаясь большой угрозе с их стороны. Ведь они постоянно отправлялись в разъезды, один день — к Ванну, другой — к Динану, и местные жители настолько их страшились и опасались, что по всей округе ни о каком другом гарнизоне так не говорили, как о гарнизоне Ла-Рош-Перью. Наконец они до того разгулялись и разъездились во все стороны, что однажды вечером юный башелье, мессир Рено де Генган, устроил на них засаду. Поутру, когда они совершили рейд к Динану и, захватив 24 купца, уводили их в свою крепость, мессир Рено стремительно обрушился на них сбоку из своей засады. В этом деле он и его люди показали себя столь хорошо, что разгромили мессира Пьера Портебёфа, Жерара де Малэна и всех бургундцев, которые были с ними. Освободив купцов, они пленили двух капитанов и еще 25 человек, а затем увели их в Динан Бретонский. Там их встретили с ликованием. Весть о случившемся крайне обрадовала жителей Ванна и окрестных земель, и юный мессир Рено снискал очень много похвал.

Однако теперь я оставлю рассказ о гарнизонах Ванна, Динана и Ла-Рош-Перью, дабы повести речь о том, как монсеньор Людовик Испанский осаждал в Энбоне графиню де Монфор.

 

Глава 51

О том, как защитники Энбона, подстрекаемые епископом Ги де Леоном, едва не сдали город мессиру Людовику Испанскому

Вам следует знать, что мессир Людовик Испанский, который был верховным предводителем войска, державшего в осаде город и замок Энбон, тратил все силы и ум на то, чтобы сломить сопротивление гарнизона. Сам по себе он был рыцарем добрым, храбрым, надежным и предприимчивым, потому-то и назначил его монсеньор Карл де Блуа коннетаблем всего своего войска и, учитывая его знатную родословную, оказывал ему большое доверие.

Названный мессир Людовик Испанский велел доставить к нему на повозках 12 больших осадных машин из города Ренна. Их воздвигли напротив Энбона и стали так часто метать камни в стены города, что все они покрылись трещинами, пробоинами и утратили прежнюю прочность. Тогда осажденные начали тревожиться, боясь угрозы, нависшей над ними, и захотели вступить в соглашение с противником, ибо не видели никакой помощи на подходе и не слышали никаких вестей о монсеньоре Амори де Клиссоне.

И вот случилось однажды, что епископ Леонский, мессир Ги, который был дядей монсеньора Эрви де Леона, вышел к нему из города побеседовать, предварительно получив для себя гарантии безопасности. Они очень долго обсуждали разные вопросы и в итоге условились, что названный епископ постарается склонить своих товарищей к тому, чтобы город Энбон был сдан по соглашению монсеньору Людовику Испанскому, действовавшему от имени монсеньора Карла де Блуа. В то же время мессир Эрви должен был похлопотать о том, чтобы все осажденные получили полное помилование и прощение от названного монсеньора Карла и не потеряли ничего из своего имущества. На этом переговоры закончились.

Когда епископ Ги де Леон вернулся в город Энбон, чтобы переговорить с другими рыцарями и воинами, графиня сразу заподозрила неладное. Поэтому она попросила, чтобы бретонские сеньоры, ради Бога, не поддавались ни на какие уловки, ибо она надеется на Нашего Господа и уверена, что в ближайшие три дня получит великую помощь.

Рыцари, которые там находились, возымели жалость к своей госпоже. Они очень не хотели ее подводить, и в то же время им трудно было расстаться с жизнями и имуществом. Желая утешить графиню, рыцари сказали, чтобы она ничего не опасалась, ибо они не заключат никакого соглашения без ее ведома. А если Энбон всё-таки придется сдать, они доставят графиню вместе с сыном в любую другую подвластную ей крепость Бретани, по ее собственному выбору, или же помогут ей достичь полного согласия и примирения с монсеньором Карлом де Блуа.

Тогда графиня слегка успокоилась. Однако ночью, в ее отсутствие, епископ снова побеседовал с сеньорами и воинами и нагнал на них страху с помощью многих доводов. На следующий день он опять обратился с увещеваниями к бретонским рыцарям и почти полностью склонил их на свою сторону. Они уже рассматривали между собой, как, не роняя чести, поступить с графиней, которой прежде клялись в верности; а не будь ее там, они, безусловно, сдали бы город.

Пока они так судили да рядили, мессир Эрви де Леон, пользуясь обещанием безопасности для парламентеров, уже подступил довольно близко к городу, чтобы вести переговоры. А тем временем графиня, охваченная великим сердечным смятением, взошла на самый верх одной из замковых башен и посмотрела на море из маленького окошка. И тут как начала она кричать что было сил, с великой радостью в голосе: «Что я вижу! Милый Боже! К нам идет помощь, которую я так ждала!» Дважды она так воскликнула, и голос ее был услышан. Тогда все, кто находился в замке, наперегонки бросились к окнам, чтобы узнать, в чём дело. А те, кто был в городе, поспешили на стены, к бойницам, дабы посмотреть, откуда такие вести. И увидели совершенно явственно множество кораблей, больших и малых, с хорошим боевым оснащением, которые плыли к Энбону. От этого зрелища все очень сильно воспрянули духом, ибо не сомневались, что это мессир Амори де Клиссон ведет помощь из Англии, которую, как вам уже было сказано, на целых 60 дней задержали сильный встречный ветер и очень опасное морское волнение.

Когда кастелян Генгана, мессир Ив де Тигри, мессир Галеран де Ландерно, два брата де Кирик, а также другие рыцари и воины удостоверились, что к ними действительно идет помощь, то сказали епископу, что он может прекратить свои переговоры, ибо теперь они вовсе не считают нужным делать то, к чему он их призывал. От этих слов епископ крайне расстроился и сказал:

«Господа! В таком случае нам придется попрощаться. Вы останетесь здесь, при вашей госпоже, а я перейду на другую сторону — к тому, кто, на мой взгляд, имеет больше прав, чем она».

Затем епископ Ги покинул Энбон, явился к монсеньору Эрви и послал вызов даме и всем ее сторонникам. Узнав, как обстоят дела, монсеньор Эрви был жестоко разгневан, поскольку его затея не удалась. Он тотчас велел придвинуть как можно ближе к замку самое большое орудие из тех, что у него были, и распорядился, чтобы обстрел не прекращали ни днем, ни ночью. Уйдя оттуда, он привел своего дядю, епископа Леонского, к монсеньору Людовику Испанскому. Тот принял епископа приветливо и благосклонно. Так же позднее поступил и мессир Карл де Блуа, когда епископ прибыл к нему в лагерь под Орэ.

 

Глава 52

О том, какой почетный прием графиня де Монфор оказала английским рыцарям

Графиня де Монфор велела с радушным гостеприимством подготовить залы, покои и гостиницы, чтобы удобно расселить английских сеньоров, которые уже вот-вот должны были причалить, и послала устроить им весьма почетную встречу. Когда они ступили на берег, графиня сама вышла их встречать с великой учтивостью. И если она их приветствовала и чествовала весьма торжественно и радостно, в этом не было ничего удивительного, ибо их появление стало для нее прекрасным событием. Ведь иначе рыцари Бретани, сидевшие с ней в осаде, перешли бы на сторону противника, и так же сделали бы горожане, — это было уже совсем решено. Поэтому я говорю, что всё произошло по счастливому стечению обстоятельств и как нельзя более кстати.

Дабы с наибольшим удобством разместить и попотчевать рыцарей, прибывших из Англии, — монсеньора Готье де Мони и других — графиня повела их в замок и предоставила им покои и служебные помещения до тех пор, пока для них полностью не подготовят гостиницы в городе. И дала она им обед, большой и превосходно обставленный.

 

Глава 53

О том, как мессир Готье де Мони совершил вылазку, разрушил большую осадную машину и, после удачной стычки с врагом, вернулся в Энбон

Однако случилось, что сразу после обеда мессир Готье де Мони объявил о своем горячем желании сходить и поглядеть на большую осадную машину, установленную в такой близости от замка. У бретонских рыцарей, которые присутствовали на обеде, он справился, как расположены силы противника. Рыцари рассказали ему всё, что знали. Тогда мессир Готье де Мони спросил, последуют ли они за ним, ибо он желает пойти и разрушить машину. Они ответили: «Да, охотно!» — мол, негоже им быть в стороне, когда он совершает свою первую вылазку.

Затем, нимало не медля, вооружились те, кто прибыл из Англии: мессир Готье де Мони, мессир Франк де Халь, мессир Герхард Баутерсам, два брата де Лефдаль, Ле-Хаз Брабантский, сир Диспенсер, мессир Джон Батлер, мессир Хъюг Гастингс, мессир Джон де Лиль, сир Феррере, мессир Оливер Клиффорд, мессир Томас Кок, мессир Питер Банчестер, мессир Алэн Суинфорд и другие рыцари и оруженосцы. Так же сделали и рыцари Бретани: мессир Амори де Клиссон, мессир Ив де Тигри, кастелян Генгана, сир де Ландерно и все прочие. В городе остались только те, кому было поручено его охранять и поджидать ушедших. Сеньоры взяли с собой не более 300 лучников. В строгом порядке выступив через одни из ворот, они велели лучникам двигаться впереди и постоянно вести стрельбу. Лучники стреляли так, что обратили в бегство тех, кто охранял осадную машину. Двигавшиеся за ними латники убили некоторых врагов и, подъехав к самой машине, отсекли у нее «стрелу», повалили ее набок и разнесли на куски. Потом они быстро домчались до вражеских станов и пустили огонь гулять по ним. Прежде чем войско всполошилось, они учинили там большой погром, убили многих врагов, а затем спокойно начали отступление. Полагая, что на этот раз сделано достаточно, они двинулись назад в город.

Между тем все воины в лагере поднялись по тревоге, вооружились и сели на коней. Мессир Людовик Испанский, виконт де Роган, мессир Эрви де Леон, сир де Бомануар, сир де Турнемин, сир д’Ансени, сир де Рэ, сир де Рьё и Галлуа де Ла-Бом помчались во весь опор, кто быстрей, крича при этом:

«Так просто вы от нас не уйдете!»

Когда мессир Готье де Мони увидел такую большую вражескую погоню, то весьма осерчал и сказал во весь голос:

«Пусть моя дорогая подруга уже никогда меня не приветствует, если я вернусь в крепость раньше, чем сброшу наземь хотя бы одного из этих противников или же буду повержен сам!»

Затем, сжимая в руке копье, рыцарь повернул назад, в сторону преследователей. Так же поступили и два брата де Лефдаль, мессир Франк де Халь, Ле-Хаз Брабантский, мессир Ив де Тигри, сир де Ландерно и многие другие, кто не желал отставать от своего капитана.

Столкновение вышло очень жестоким, ибо все французские и английские рыцари наставили друг на друга копья, и многие с обеих сторон были повержены наземь. Когда копья ломались, они выхватывали из ножен мечи и бились отважно и рьяно. Многие там были убиты и ранены. Тем не менее воины из лагеря сильно превосходили по численности своих противников. Поэтому англичане благоразумно отступили к крепости. Возле барьеров разгорелась славная схватка, в ходе которой было совершено множество превосходных подвигов, многие попали в плен и многих удалось спасти.

Наконец, англичане вошли в крепость с незначительным уроном для себя; а французы вернулись в свои расположения весьма опечаленные из-за того, что их машина была разрушена, однако исправить уже ничего не могли. Так завершилась эта первая вылазка.

 

Глава 54

О том, как мессир Людовик Испанский прекратил осаду Энбона и прибыл со своим войском под замок Орэ

На следующий день мессир Людовик Испанский призвал к себе виконта де Рогана, епископа Леонского, монсеньора Эрви де Леона, сеньора де Турнемина, сеньора де Бомануара, сеньора де Лоеака, сеньора де Рэ, монсеньора Галлуа де Ла-Бома, начальника генуэзцев, и всех других сеньоров, находившихся в его войске. Затем они стали держать совет о том, как им поступить. Ведь город Энбон и раньше был хорошо защищен, а после того, как его гарнизон получил сильное подкрепление, сеньоры лишь напрасно потратили бы время, осаждая его. Как ни старались, они не могли подыскать способов и хитрых путей для того, чтобы обеспечить себе превосходство и взять город. Поэтому они дружно постановили, что следующим днем снимутся с лагеря и направятся к своим соратникам, сидевшим под замком Орэ.

Как решили, так и свершили. Следующим утром, на рассвете, они сложили в обоз шатры, палатки и все виды походного снаряжения, а затем тронулись в путь и прибыли под замок Орэ — туда, где находились мессир Карл де Блуа, герцог Бурбонский и многие другие французские сеньоры. Мессир Людовик Испанский доложил им, что прекратил осаду, поскольку к графине подоспело подкрепление; ведь Энбон — вовсе не та крепость, которую можно взять легко, да еще когда ее многочисленный гарнизон состоит из таких латников. Французские сеньоры ответили, что он говорит верно: «Но, мессир Людовик, — продолжали они, — чтобы использовать время с толком, извольте направиться к Динану, который не так сильно укреплен, как Энбон, и возьмите с собой всё свое войско. Мы же тем временем будем и дальше держать в осаде Орэ». Мессир Людовик ответил: «Охотно».

Таким образом, крепкий город Энбон был оставлен в покое на долгое время, а мессир Людовик Испанский велел своему войску выступить в сторону города Динана Бретонского.

 

Глава 55

О том, как по пути к Динану мессир Людовик Испанский захватил замок Конке

Между замком Орэ и городом Динаном стоит маленький замок, именуемый Конке. В ту пору, от имени графини де Монфор, его владельцем и капитаном был превосходный рыцарь из Ломбардии, коего звали мессир Гарсион; при нем находилось много ломбардцев и генуэзцев. Когда мессир Людовик оглядел и изучил укрепления Конке, то сказал, что попытается его захватить. Он велел своим людям окружить замок и начать мощный штурм. Воины гарнизона стали обороняться, и длился приступ до самой ночи. Затем войско расположилось вокруг Конке, и мессир Людовик твердо сказал, что не уйдет оттуда ни в коем случае.

Когда настало утро, он снова велел штурмовать замок, упорно и яростно. Находившиеся при нем испанцы и генуэзцы очень хорошо себя выказали. Наконец, усилив свой натиск, нападавшие спустились в ров, который был не очень глубок, и подступили к самым стенам. Пока другие воины прикрывали их, пуская стрелы и дротики, они пробили в стене большую брешь. Затем они ворвались в замок и предали смерти всех его защитников, за исключением ломбардского рыцаря Гарсиона, коего взяли в плен.

Мессир Людовик Испанский отрядил для охраны замка 60 воинов с новым кастеляном, опытным и надежным. Выступив оттуда, он пошел осаждать добрый город Динан.

 

Глава 56

О том, как мессир Готье де Мони уничтожил неприятельский гарнизон в замке Конке, а затем вернулся в Энбон

Между тем в Энбон, к графине де Монфор и монсеньору Готье де Мони, пришла весть о том, что мессир Людовик Испанский остановился под Конке и осадил его. Тогда графиня сказала рыцарю и его соратникам, что если они снимут осаду и сразятся с французами, это принесет им великую честь и зачтется как великий подвиг. Мессир Готье де Мони, который терпеть не мог сидеть без дела и радовался, когда выдавался случай себя проявить, велел вооружиться всем рыцарям, оруженосцам, а также и лучникам. Выступив из Энбона, он направился по дороге к Конке.

Примерно в час нон мессир Готье подступил к замку, но обнаружил, что его уже захватили днем ранее, а всех защитников предали смерти.

Очень раздосадованный из-за этой неудачи, а также потому, что не застал там монсеньора Людовика с его отрядом, мессир Готье заявил, что уйдет лишь после того, как отвоюет замок. Его соратники подготовились к штурму, а затем сошли во рвы, где совсем не было воды, и поднялись наверх, постоянно прикрываясь тарчами.

Когда испанцы, находившиеся в замке, увидели, каким способом на них наступают, то начали рьяно обороняться. Однако английские лучники стреляли столь густо, что никто не осмеливался показаться из-за стен, чтобы бросать камни. Пользуясь этим, нападавшие отыскали пролом, через который замок был взят ранее, и увидели, что он заделан довольно слабо. Тогда они выбили внутрь камни и землю, заполнявшие пролом, и вошли в крепость уже проторенным путем. Почти все находившиеся там воины были убиты. Рыцари пощадили только капитана и десять-двенадцать человек — я не знаю точно.

Затем англичане ушли и оставили замок совсем пустым, ибо удерживать его не представлялось возможным. Рассудив, что на сей раз нет нужды ехать куда-нибудь дальше, они повернули обратно к Энбону.

 

Глава 57

О том, как жители Динана покорились мессиру Людовику Испанскому, убив перед этим своего капитана

Однако расскажем вам о монсеньоре Людовике Испанском. Когда его войско расположилось вокруг города Динана, он велел срочно изготовить достаточное количество лодок и барок, дабы можно было идти на приступ со всех сторон — и по воде, и по суше. В ту пору за верховного капитана в городе был мессир Рено де Генган, сын кастеляна Генганского. Превосходный рыцарь, юный годами, он ободрял горожан и поддерживал их советами, ибо они были крайне напуганы, когда увидели, что вражеские воины развернули такие большие приготовления к штурму. Ведь их город был защищен и укреплен всего-навсего палисадами. Сойдясь на совет, они уже решили сдаться, дабы избежать худшей участи. Однако на этот раз мессир Рено пресек их затею, и не сдались они так быстро.

Мессир Людовик Испанский хорошо изучил укрепления города и ясно видел, что его можно взять. Поэтому, весьма плотно осадив Динан со всех сторон, он сказал, что не уйдет, пока не получит его в свою волю, и велел скорее подготовить орудия к штурму.

Затем город подвергся приступу, упорному и яростному. Воины гарнизона стали рьяно обороняться, ибо мессир Рено де Генган отдавал ради этого все свои силы. Три дня продержались они в таком положении, на краю беды. А на четвертый день мессир Людовик и его люди стали штурмовать город с лодок и барок, кои они велели укрепить и оснастить бреташами. Они наступали столь яростно, что приблизились вплотную к палисадам и проломили в них большой проход. Тогда горожане весьма испугались и встревожились, как бы им не потерять сразу всё — и жизни, и имущество. Поэтому они попросили у монсеньора Людовика короткую передышку, единственно для того, чтобы они могли посовещаться между собой. Сначала монсеньор Людовик не хотел на это согласиться, ибо видел, что защитники Динана находятся в тяжелом и опасном положении. Однако в итоге он уступил с тем условием, что во время совещаний они не будут никоим образом восстанавливать свои укрепления. Они ему это пообещали.

Затем, по звону колокола, все люди сошлись на рыночной площади и устроили долгое обсуждение. И было их общее мнение таково, что им следует сдаться мессиру Людовику Испанскому, действовавшему от имени монсеньора Карла де Блуа, в обмен на сохранность их жизней и имущества. Однако их капитан, мессир Рено, упорно не соглашался с этим решением и говорил, что сможет защищать и оборонять опасный участок до самого вечера, а ночью восстановит укрепления так хорошо, что их будет уже не взять.

Его речи не встретили поддержки и доверия, ибо горожане совсем не хотели так рисковать. В конце концов вспыхнула ссора, и разъяренные горожане сказали, что намного лучше убить одного рыцаря, который противится их решению, чем дать погибнуть стольким добрым людям. И прямо там, на площади, руками простонародья, был убит добрый рыцарь, мессир Рено де Генган, сын кастеляна Генганского. Затем город Динан сдался на вышеназванных условиях, то есть в обмен на сохранность жизней и имущества его обитателей. Войдя туда, мессир Людовик Испанский принял клятву верности и присягу у именитых горожан. Он задержался в Динане на два дня, чтобы возвести разные укрепления, необходимые для защиты города. Перед своим отъездом он назначил капитанами монсеньора Пьера Портебёфа и оруженосца Жерара де Малэна, которых он нашел там сидящими в темнице, ибо, как вы уже слышали ранее, мессир Рено де Генган взял их в плен, устроив засаду.

 

Глава 58

О том, как мессир Людовик Испанский взял штурмом город Гарланд, а затем отправился в морской рейд вдоль бретонского побережья

Выступив из Динана, мессир Людовик Испанский направился со своим отрядом в сторону очень большого города, который стоит на берегу морского залива и называется Гарланд. Мессир Людовик осадил его с суши, а затем нашел поблизости много кораблей и судов, полностью нагруженных бочками с вином. Купцы привезли это вино из Пуату на продажу, но теперь им пришлось, не торгуясь, уступить его воинам. И можно не сомневаться, что заплатили им плохо. После этого мессир Людовик велел забрать у купцов все нефы, дабы на них погрузились латники, а также часть испанцев и генуэзцев. На следующий день он приказал штурмовать город и с суши, и с моря. Город не смог долго обороняться и вскоре был захвачен. Его тотчас полностью разграбили, а всех местных жителей — мужчин, женщин и детей — без малейшей пощады предали мечу. И были там сожжены и разорены пять церквей. Люто этим разгневанный, мессир Людовик приказал немедля повесить двадцать пять человек из числа поджигателей. Там были захвачены очень большие ценности, и каждый набрал, сколько мог унести, ибо город был весьма велик и полон товаров.

После того как этот большой город, именуемый Гарланд, был захвачен, разграблен и опустошен, воины не могли придумать, куда еще направиться за добычей. Тогда мессир Людовик в компании с монсеньором Отоном Дориа, Тудалем, некоторыми испанцами и генуэзцами погрузился на корабли, взятые у купцов, ибо он хотел попытать счастья и поплыть куда-нибудь вдоль побережья.

 

Глава 59

О том, как замок Орэ, оставленный его гарнизоном, перешел под власть мессира Карла де Блуа

Между тем виконт де Роган, епископ Леонский, его племянник мессир Эрви де Леон, и многие другие рыцари и оруженосцы вернулись в войско монсеньора Карла де Блуа, который всё еще сидел под замком Орэ. Там они встретили большое количество сеньоров, недавно приехавших в Бретань, — таких как мессир Луи де Пуатье, граф Валентинуа, граф Осеррский, граф Жуаньи, граф Порсьенский, сир де Боже, сир де Шато-Вилэн, сир де Нуайе, сир д’Англюр, сир де Шатийон, сир д’Оффемон, мессир Моро де Фьенн, сир де Руа, сир д’Обиньи и многие другие. Их прислал туда король Франции, чтобы усилить войско монсеньора Карла де Блуа, своего племянника, ибо он был хорошо осведомлен, что мессир Готье де Мони с большим отрядом латников высадился в Бретани.

Замок Орэ до сих пор не был захвачен, но за последние восемь дней осажденные дошли уже до такой крайности, что съели всех своих лошадей, а французы отказывались их пощадить, если они не сдадутся безоговорочно. Когда осажденные увидели, что им грозит смерть, то решили отдаться на волю Господа. Выйдя из замка под покровом ночи, они проследовали через весь лагерь противника в одной из его сторон. Некоторые при этом были замечены и убиты, но мессир Анри де Пенфор, его брат Оливье и другие спаслись и укрылись в одной роще, находившейся поблизости, а затем ушли прямо в Энбон, где их ждал добрый прием.

 

Глава 60

О том, как мессир Карл де Блуа завладел городом Ванном по соглашению с горожанами

Так отвоевал мессир Карл де Блуа мощный замок, именуемый Орэ. Задержавшись там на 10 недель, он велел восстановить и починить укрепления и разместил в гарнизоне достаточное количество латников со всякими припасами. Затем он выступил оттуда и направился со своим войском осаждать город Ванн, капитаном которого был мессир Жоффруа де Малетруа. Всё войско расположилось вокруг города очень продуманно, в строгом порядке.

В крепости Плоэрмель от имени графини де Монфор находились некоторые бретонцы и другие воины. Уже на рассвете второго дня после того, как мессир Карл де Блуа осадил город Ванн, они подъехали к осадному лагерю, чтобы совершить на него набег. Однако минувшей ночью там несли дозор два рыцаря из Пикардии, сир де Шатийон и сир д’Обиньи. В момент нападения они со своим отрядом еще были на страже. Заметив, что происходит, они яростно ударили по врагам с тыла, выбили их из лагеря и начали преследование. Тем временем воины в лагере поднялись по тревоге, дружно вооружились и тоже бросились в погоню. Многих врагов они убили, а остальных прогнали обратно в их крепость Плоэрмель. Затем они вернулись в лагерь, горя желанием использовать наступающий день и свое оружие для штурма Ванна.

Штурм Ванна в 1342 году

И был там штурм — большой, яростный и удивительно мощный. Сторонникам Монфоров пришлось тогда вынести великие труды и тяготы, ибо все сторонники монсеньора Карла де Блуа были добрыми воинами, а число их было весьма значительным. Они выказали себя столь хорошо, что захватили предместья, расположенные под городом и замком, и дошли до самых барьеров. При этом были взяты в плен, убиты и ранены многие именитые, богатые горожане. Руководя обороной, славный рыцарь мессир Жоффруа де Малетруа совершил много прекрасных подвигов, но в конце концов французы повели штурм столь решительно и слаженно, что жители Ванна испугались, как бы им не лишиться всего. Поэтому они попросили у монсеньора Карла де Блуа короткую передышку, только на один день, дабы они могли посовещаться и принять решение о сдаче города. Мессир Карл не имел особого желания идти им навстречу, но некоторые французские бароны убедили его сделать это, говоря, что ему намного выгодней завладеть городом полюбовно, нежели силой.

Жители Ванна провели весь день в обсуждениях, а затем сообщили противнику, что готовы сдаться в обмен на сохранность своих жизней и имущества. Когда мессир Жоффруа де Малетруа увидел, что не сможет их переубедить и отговорить от принятого решения, то скрытно покинул Ванн. Таясь и прячась в пути, он прибыл в Энбон и поведал графине и ее приближенным, как обстоят дела. Все были рады приезду рыцаря, но его рассказ о падении Ванна вызвал большую печаль, и ничего поправить пока было нельзя.

Теперь оставим ненадолго рассказ о них и о монсеньоре Карле де Блуа, который тем временем уже успел выступить из Ванна. Ведь город ему сдался, именитые горожане принесли клятву верности и присягу, а монсеньор Эрви де Леон и монсеньор Оливье де Клиссон остались там, по его распоряжению, за капитанов. Сам же он направился со своим войском к городу Карэ и осадил его со всех сторон. Итак, поговорим теперь о монсеньоре Людовике Испанском и его отряде.

 

Глава 61

О том, как люди мессира Готье де Мони нанесли поражение мессиру Людовику Испанскому возле Кемперле, а затем преследовали его по морю и суше

Знайте, что после того, как мессир Людовик Испанский и его отряд вышли в море из порта Гарланда, они плыли вдоль берега до тех пор, пока не причалили в землях Бретани Бретонской, в порту Кемперле, довольно близко от Кемпер-Корантена и Сен-Майё-де-Фин-Потерн. Сойдя на берег, они принялись жечь и грабить окрестности и захватили столь богатую добычу, что ее описание вызвало бы удивление. Они доставили всё на свои корабли, а затем двинулись в ином направлении — жечь и грабить прибрежную область, которая признавала власть графини де Монфор. Там они тоже захватили огромную добычу и были столь ею нагружены, что даже не знали, куда ее девать.

Тем временем в Энбон, к английским и бретонским рыцарям, находившимся при графине де Монфор, пришла весть о том, что мессир Людовик Испанский разоряет всё побережье. Тогда у мессира Готье де Мони созрел весьма отважный замысел. Он поведал о нём своим соратникам и сказал, что они напрасно теряют время, сидя без дела, когда враги находятся столь близко от них. В ответ они дружно изъявили готовность выполнить всё, что он пожелает, и сир де Мони сказал им: «Большое спасибо!»

Они приготовили свое снаряжение и погрузили его на суда, стоявшие в гавани. Туда же были помещены и все их лошади. Затем англичане взошли на суда и отчалили. В их отряде насчитывалось добрых 500 латников и 2 тысячи лучников. И были там такие рыцари, как мессир Амори де Клиссон, мессир Ив де Тигри, кастелян Генгана, сир де Ландерно, мессир Гильом де Кадудаль, мессир Жоффруа де Малетруа, мессир Анри де Пенфор, два брата де Лефдаль, мессир Ги де Нюлли, сир Диспенсер, мессир Джон Батлер, мессир Хъюберт де Френэ, мессир Алэн Суинфорд, а также многие другие рыцари и оруженосцы.

Благодаря умелым и опытным мореходам, они плыли без остановок до тех пор, пока не вошли в порт Кемперле, — прямо туда, где спокойно стояли корабли и нефы монсеньора Людовика Испанского, которые были нагружены великой добычей, захваченной в окрестных землях.

Высадившись, англичане и бретонцы перебили всех, кто охранял корабли, и узрели там столько богатств, что пришли в полное изумление. Пленники сообщили им, что мессир Людовик отправился в разъезд. Поэтому они посовещались и решили, что разделят свои силы на три полка, поедут туда, где виднеются дымы пожаров, и при встрече с отрядом монсеньора Людовика дадут ему бой.

В соответствии с этим решением, они выступили в поле и оставили 300 лучников и 100 латников для охраны кораблей — своих и тех, что нашли в Кемперле. Затем они поехали в сторону дымов, придерживаясь путей, на которых рассчитывали скорее встретить монсеньора Людовика Испанского и весь его отряд, чтобы сразиться с ним.

К вышеназванному монсеньору Людовику пришла весть о том, что англичане едут с войском и ищут его, имея безусловный перевес в силах. Тогда стал он опасаться встречи с ними и, стянув к себе потихоньку своих людей, вновь собрал их воедино. Затем он двинулся в сторону Кемперле, дабы вернуться на корабли. Но когда он ехал вдоль берега, повстречался ему отряд, который возглавляли мессир Гильом де Кадудаль, мессир Анри де Пенфор и монсеньор Жоффруа де Малетруа. Едва их заметив, мессир Людовик сразу понял, что битвы не избежать. Поэтому построил он своих людей в общий боевой порядок и, ободряя их, прокричал свой клич. Затем он велел, чтобы его знамя вывезли вперед. Подозвав своего племянника по имени Альфонс, мессир Людовик посвятил его в рыцари, а также еще шесть человек — из любви к нему. Он попросил их, чтобы они приготовились хорошо себя выказать, и каждый ему это пообещал.

Тогда сошлись французы и бретонцы, и сразились сначала на копьях, мощно и крепко. А когда копья стали бесполезны, воины схватились за мечи и секиры, висевшие у них на ленчиках седел, и стали наносить удары тяжкие и опасные, так что многие там были ранены и изувечены. И ручаюсь вам, что мессир Людовик Испанский и его племянник мессир Альфонс совершили множество прекрасных подвигов, и все их воины тоже сражались превосходно. Поэтому они непременно разбили бы бретонцев и обратили их в бегство, если бы туда не подоспел мессир Готье де Мони с большим отрядом английских латников и лучников, свежих и бодрых. Тогда битва разгорелась с новой силой, лютая и яростная. Великий натиск пришлось выдержать и вынести монсеньору Людовику Испанскому, его племяннику монсеньору Альфонсу и всем рыцарям, что были в их отряде.

Вам следует знать, что эта битва, завязавшаяся в области Кемперле, поблизости от Кемпер-Корантена, была весьма ожесточенной и упорной. Мессир Людовик Испанский и все его люди очень стойко держались, но слишком тяжким и суровым стало для них бремя битвы, когда туда прибыл мессир Готье де Мони, ибо он привел совсем свежих людей и добрых бойцов, которые нашли французов уже изрядно уставшими. Еще какое-то время французы рьяно сражались и оборонялись, но под конец всё равно не смогли выстоять. Там был сражен и убит мессир Альфонс, а знамя его дяди, монсеньора Людовика, пало наземь, поскольку был убит и повержен тот, кто его нёс — добрый оруженосец по имени Юг де Контен.

Мессир Людовик и его люди начали отступать к своим кораблям. При этом англичане и бретонцы наседали на них со всех сторон. Самый разный сельский люд из той местности тоже преследовал их с палками, дубинами и мотыгами, стараясь отбить награбленное добро. В итоге, понеся великий урон, с многочисленными тяжелыми ранами, мессир Людовик всё-таки сумел покинуть поле боя. Он увел с собой не более трехсот человек из тех трех тысяч, что у него были, и оставил там тело своего племянника, из-за чего впоследствии очень сильно сокрушался.

В довершение всего, когда мессир Людовик прибыл к своим кораблям, то обнаружил, что они захвачены врагом и надежно охраняются. Тогда, крайне встревоженный, он устремился дальше и мчался по песчаному берегу до тех пор, пока не достиг одного линя — корабля, который принадлежал ему. Весьма поспешая, он взошел на борт с несколькими своими приближенными, для коих там нашлось место. Затем моряки подняли парус, поймали ветер и быстро удалились от берега, ибо линь — это самый маневренный из всех кораблей, который ходит при любом ветре и против любой волны.

Разгромив неприятеля, английские и бретонские рыцари заметили, что названный мессир Людовик вырвался и спешит к своим кораблям. Тогда бросились они в погоню, предоставив местным жителям самим управиться с оставшимися врагами — свершить над ними месть и отобрать часть награбленного. Однако, домчавшись до кораблей, они увидели, что названный мессир Людовик уже отчалил на одном лине и убегает от них по морю. Не мешкая, они взошли на корабли, наиболее готовые к плаванию, натянули паруса и устремились за мессиром Людовиком Испанским. Ведь они считали, что если он ускользнет, все их труды будут напрасны. Ветер дул, как по заказу, и они плыли очень быстро, но, хотя мессир Людовик постоянно находился в пределах видимости, настичь его не удавалось. В конце концов, благодаря ветру и морякам, он прибыл в один порт, расположенный у города под названием Гредо.

Сойдя на берег, мессир Людовик и те, кто бежал вместе с ним, направились в город. Они провели там совсем немного времени, когда им сообщили, что англичане уже причалили и высаживаются, чтобы сразиться с ними. Услышав эту весть, мессир Людовик и его спутники нисколько не пожелали там задерживаться и постарались взять у горожан коней в долг. Те, кому это удалось, быстро сели верхом, несмотря на то, что некоторые кони были неважными. Затем они выехали в поле и устремились в сторону города Ренна. Мессир Людовик Испанский скакал впереди всех, имея совсем разбитый вид, а его люди поспешали за ним, кто как мог. Те же, кому коней не досталось, постарались укромно спрятаться и затаились.

Придя в Гредо, англичане и бретонцы узнали, что мессир Людовик со своими людьми направился в сторону Ренна. Тогда те, у кого на кораблях были кони, приказали немедля их вывести и снова бросились в погоню. Однако беглецы находились уже так далеко, что никого из них настичь не удалось. Преследователи вернулись в Гредо и остановились там на ночлег.

 

Глава 62

О том, как мессир Готье де Мони штурмовал замки Ла-Рош-Перью и Фауэт

На следующий день англичане и бретонцы взошли на свои корабли и поплыли под парусами в сторону Энбона. Однако ветер был встречный, и, проболтавшись в море два дня, они были вынуждены пристать к берегу в трех лье от города Динана. Затем они, как могли, продолжили свой путь по суше и разорили земли вокруг Динана. При этом каждый захватил лошадей, которые ему попались: одни — под седлами, иные — нет.

Так двигались они, пока одним из вечеров не оказались довольно близко от Ла-Рош-Перью. Когда они сделали привал, мессир Готье де Мони сказал:

«Конечно, несмотря на свою усталость, следующим утром я охотно пошел бы штурмовать этот замок, если бы мне составили компанию».

Все рыцари и воины весело его поддержали. В эту ночь они по возможности постарались отдохнуть и набраться сил, а на следующий день, утром, двинулись к вышеназванному замку. Оглядев его, они приняли во внимание, что он стоит на высокой скале. И когда они подступили к нему совсем близко, мессир Готье де Мони сказал:

«Нам надлежит устроить штурм и узнать, нет ли в обороне каких-нибудь слабых мест».

Однако скажу вам, что примерно шестью днями раньше, по распоряжению монсеньора Карла де Блуа, в замок прибыл добрый оруженосец Жерар де Малэн, ибо некогда он уже был там капитаном. Когда он увидел англичан и бретонцев, готовящихся к штурму, то навел в гарнизоне надлежащий порядок, дабы хорошо обороняться. Затем начался приступ — большой, яростный и удивительно мощный, ибо англичане и бретонцы карабкались вверх по скалистой горе, ведя стрельбу и нападая с великим упорством, а воины гарнизона, чтобы им досадить, бросали сверху камни, бревна и другие снаряды. У них были пушки и крепостные самострелы, с помощью которых они очень хорошо оборонялись.

Поскольку нападавшие лезли наверх, будучи опасно открыты для обстрела, многие из них получили раны и ушибы. В частности, мессир Джон Батлер и мессир Хъюберт де Френэ были столь тяжело ранены, что их пришлось отнести со скалы вниз и положить на лугу рядом с другими.

У капитана Ла-Рош-Перью, Жерара де Малэна, был один брат по имени Ренье де Малэн. Он был кастеляном другой крепости, стоявшей неподалеку и называвшейся Фауэт. Когда этот Ренье прослышал, что бретонцы и англичане осаждают Ла-Рош-Перью, то велел, чтобы его соратники вооружились — числом до шестидесяти. Выехав с ними из замка, он направился к Ла-Рош-Перыо, дабы попытать счастья и поглядеть, не может ли он оказать брату помощь. И так удачно для него выпало, что он наткнулся на раненых рыцарей и оруженосцев. Они лежали под замком на лугу, оставленные за спиной у штурмующих под присмотром слуг. Ренье напал на них, взял в плен двух рыцарей и нескольких оруженосцев, а затем, невзирая на их раны, велел увезти в свой замок Фауэт. Слуги тотчас побежали к монсеньору Готье де Мони и другим рыцарям, чье внимание было полностью отдано штурму, и рассказали им о случившемся: дескать, раненые рыцари и оруженосцы взяты в плен и увезены в Фауэт.

Когда штурмующие услышали эту новость, то были жестоко разгневаны. Сеньоры велели прекратить осаду и устремились в погоню, но, как ни спешили, названный Ренье де Малэн успел укрыться в замке Фауэт со всеми своими пленниками. Когда преследователи примчались туда, одни раньше, другие позже, то, несмотря на свою усталость, начали штурм. Однако они мало чего сделали, ибо названный Ренье и его товарищи оборонялись стойко, время было позднее, а силы нападавших были на исходе. Поэтому они решили, что раскинут на ночь лагерь и отдохнут, чтобы лучше вести штурм следующим днем.

Как только эти сеньоры ушли из-под Ла-Рош-Перью, Жерар де Малэн узнал, какой смелый подвиг совершил его брат, стараясь ему помочь. Весьма обрадованный, Жерар де Малэн, однако, учитывал, что англичане и бретонцы направились к Фауэту и обязательно постараются его захватить. Поэтому он замыслил отплатить брату не менее ценной услугой.

Глухой ночью, выбрав нужный час, он сел на коня и ехал, пока не прибыл в Динан незадолго до восхода солнца. Ему открыли ворота, поскольку он был там хорошо известен. Затем он переговорил с монсеньором Пьером Портебёфом, своим товарищем, кастеляном Динана, и объяснил, какое дело его туда привело. Мессир Пьер приказал немедленно звонить в колокол городского совета и собрать всех горожан на рыночной площади. Когда это было сделано, он попросил и призвал горожан вооружиться и пойти к Фауэту, дабы выручить их доброго соседа Ренье де Малэна. Его речь была так убедительна, что все с ним согласились. Самые разные жители города Динана срочно вооружились и с великой поспешностью выступили в сторону Фауэта. Мессир Пьер Портебёф и Жерар де Малэн вели их за собой, держась впереди.

Тем временем английские и бретонские рыцари из отряда монсеньора Готье де Мони услышали весть о том, что жители Динана и его округи идут сразиться с ними. Тогда они обсудили на совете, как им лучше поступить. Взвесив все «за» и «против», они решили, что уйдут и потихоньку вернутся в Энбон. Ведь если они задержатся под Фауэтом, их может постигнуть большая беда: ополчение Динана подойдет к ним с одной стороны, а войско мессира Карла де Блуа — с другой, и будут они окружены, поголовно перебиты или взяты в плен по воле своих врагов.

Итак, они сошлись на том, что лучше оставить своих товарищей в плену до тех пор, пока обстоятельства не переменятся, чем потерпеть полное поражение. Однако прервем ненадолго рассказ о них и поговорим о монсеньоре Людовике Испанском.

 

Глава 63

О том, как мессир Людовик Испанский прибыл к мессиру Карлу де Блуа в осадный лагерь под Карэ

Прежде вам уже было подробно рассказано о том, как мессир Людовик Испанский совершил набег на область Кемперле, как он затем был разбит, потеряв своего племянника мессира Альфонса и более трех тысяч человек, и как он спасся, бежав на одном лине в Гредо, а оттуда в Ренн, с малым сопровождением.

Не желая долго задерживаться в Ренне, мессир Людовик спросил, где находится монсеньор Карл де Блуа, его кузен. Ему сказали, что он уже взял замок Орэ и теперь осаждает Карэ. Тогда мессир Людовик выехал из Ренна и продолжал свой путь, пока не прибыл в осадный лагерь. Там он по порядку рассказал французским сеньорам, что с ним приключилось. Сеньоры были рады его возвращению, но очень расстроились из-за понесенного им урона. Они, как могли, постарались его утешить и сказали, что, слава Богу, он вырвался от врагов, и если был разбит в этот раз, то в другой отыграется. Так успокаивали они его наиболее мягкими словами, а тем временем осада Карэ продолжалась. В ходе нее часто устраивались штурмы, стычки и совершались прекрасные подвиги, ибо в гарнизоне замка были превосходные воины, которые оборонялись на совесть. Однако вернемся к монсеньору Готье де Мони и его товарищам.

 

Глава 64

О том, как мессир Готье де Мони взял замок Гуи-Ле-Форе и оставил его пустым, а также о том, как Жерар де Малэн отрядил туда новый гарнизон

Уйдя из-под Фауэта, мессир Готье де Мони выбрал путь на Энбон и проследовал рядом с очень мощным замком под названием Гуи-Ле-Форе. Пятнадцатью днями раньше этот замок был сдан монсеньору Карлу де Блуа, и тот вверил его под охрану монсеньора Ги де Гуи, который и прежде его охранял. Однако теперь он временно там отсутствовал, поскольку находился с французскими сеньорами в осадном лагере под городом Карэ.

Когда мессир Готье де Мони увидел Гуи-Ле-Форе, то сказал бретонским рыцарям, которые были рядом, что, несмотря на усталость, он двинется дальше только после того, как устроит штурм этого мощного замка и проверит его гарнизон на стойкость. Затем он немедля повелел, чтобы все лучники и его товарищи следовали за ним. Повесив тарч себе на шею, он взошел наверх до самых барьеров и крепостных рвов. Не отставая от него, все бретонцы и англичане начали сильно штурмовать замок, а воины гарнизона стали обороняться, хотя с ними и не было их капитана.

Там был очень упорный штурм, в ходе которого многие отличились с обеих сторон, и длился он долго — до самых поздних сумерек. Впереди всех бросался в бой мессир Готье. Он нисколько не берегся и подвергал себя самой большой опасности, дабы воодушевить своих людей.

Лучники стреляли столь часто, что оборонявшиеся не осмеливались хотя бы чуть-чуть показаться из-за крепостных зубцов. Тем временем с одной стороны замка, нападавшие заполнили рвы хворостом, бревнами и набросали сверху земли, так что теперь они могли подступить к самым стенам. Тогда устроили они штурм более мощный, чем прежде. У них были кирки, которыми они стали ломать стену и проделали в ней столь большую брешь, что смогли обрушить один ее участок. Затем они ворвались в замок и убили всех, кто там был, за исключением четырех человек, коих взяли в плен. На следующий день они выступили из замка, оставив его без охраны, и вернулись в Энбон. Графиня де Монфор и все соратники встретили их там с великой радостью.

Однако мы забыли рассказать о жителях Динана, которые выступили на помощь гарнизону Фауэта. Они и вправду туда пришли, но когда обнаружилось, что англичане уже отступили, мессир Пьер Портебёф увел динанцев назад. В то же время Жерар де Малэн вернулся в Ла-Рош-Перыо. Там он прослышал, что англичане взяли Гуи-Ле-Форе, перебили весь гарнизон и ушли, оставив замок пустым. Поэтому однажды он явился туда, приведя большое количество местных селян, и велел заново отстроить и укрепить замок. Он отрядил добрых воинов для его охраны, снабдив их запасами продовольствия и артиллерии, ибо вовсе не желал, чтобы англичане там обосновались и досаждали войной окрестным жителям.

 

Глава 65

О том, как графиня де Монфор и мессир Готье де Мони послали к королю Англии письма с просьбой о помощи

А тем временем осада Карэ продолжалась. Мессир Карл де Блуа весьма долго просидел под этим добрым городом со своими воинами и французскими сеньорами, которых прислал его милый дядя, король Франции. Часто отдавая приказы о штурме, он сильно и многими способами теснил защитников замка, однако те держались и оборонялись как добрые воины. Они уже два или три раза давали знать о своем тяжелом положении графине де Монфор, своей госпоже. Но у графини, к ее великому огорчению, не хватало сил, чтобы снять осаду. Ведь мессир Карл де Блуа располагал большой армией и прекрасными воинами, число которых каждый день возрастало. Поэтому графиня не видела возможности дать им сражение.

Однако, по подсказке монсеньора Готье де Мони, дама решила, что обстоятельно опишет положение своих дел королю Англии, заново утвердит соглашения, заключенные с ним ранее, и попросит о помощи, а иначе, мол, бретонские земли, которыми она еще владеет, окажутся в большой опасности.

Затем дама составила для короля Англии весьма проникновенное письмо (она хорошо умела это делать), а мессир Готье де Мони написал еще и от себя, чтобы более ярко и убедительно представить положение графини. Когда письма были написаны и запечатаны, посланники взошли на один неф, стоявший в гавани Энбона, и поплыли под парусом в Англию. В то время как они туда направлялись, а затем исполняли поручение, в Бретани случилось множество событий, о которых я сделаю некоторые упоминания. Но сначала я расскажу вам о том, как велась осада Карэ.

 

Глава 66

О том, как мессир Карл де Блуа принял под свою власть город Карэ, а затем вновь осадил графиню де Монфор в Энбоне

Как было сказано выше, мессир Карл де Блуа провел под городом Карэ столько времени, что в итоге крепко сжал и сдавил его в тисках голода. Когда обитатели Карэ поняли, что не получат никакой помощи от графини, то стали опасаться, как бы им не пришлось всем погибнуть, ибо видели, что монсеньор Карл де Блуа настроен весьма сурово. Наконец они обратились к нему с дружественным предложением: если он изволит простить их неповиновение, они примут его как сеньора и принесут ему клятву верности и оммаж на все времена. Переговоры были проведены столь умело, что вышеназванный мессир Карл согласился на эти условия. Войдя в город, он нашел там очень радушный прием. Он задержался в Карэ на шесть дней со всеми своими воинами, а вернее с теми, кто желал там отдохнуть. Местные жители выказывали им очень большую любезность.

Тем временем сеньоры обсуждали на совете, в какую сторону им следует направиться: к Жюгону или Энбону. В конце концов они твердо постановили, что поскольку их главные враги обосновались именно в Энбоне, они осадят его со всех сторон и не уйдут, пока не завладеют им. На седьмой день сеньоры и все воины выступили из Карэ, построились в походный порядок, нагрузили обоз припасами, а затем прибыли под Энбон и осадили его.

Итак, французы вновь осадили город и замок Энбон. В то время там находились графиня де Монфор, сеньор де Мони, множество добрых рыцарей и оруженосцев Англии и Бретани. Они достойно держались и рьяно оборонялись, а между тем численность французских сеньоров в осадном лагере постоянно возрастала. Ведь многие французские господа, рыцари и добрые латники ежедневно возвращались от короля Альфонса Испанского, который в ту пору вел войну с королем Гранады и сарацинами. Следуя через Пуату и узнавая новости о войне, шедшей в Бретани, они направлялись к Энбону и находили там добрый прием.

Названный мессир Карл велел воздвигнуть до шестнадцати больших орудий, которые стали часто бросать крупные камни в стены Энбона и в пределы самого города. Однако осажденные не придавали этому большого значения. Они выбегали на стены и, дразня противника, протирали зубцы своими шаперонами а затем кричали что было сил: «Идите поискать ваших товарищей, которые отдыхают на поле Кемперле, и принесите их сюда!» Из-за этих насмешливых речей мессир Людовик Испанский и генуэзцы испытывали великий гнев и тяжелую досаду.

 

Глава 67

О том, как мессир Людовик Испанский потребовал у мессира Карла де Блуа выдать ему на казнь двух пленных английских рыцарей

Однажды мессир Людовик Испанский пришел в шатер монсеньора Карла де Блуа и попросил у него подарок в награду за все оказанные прежде услуги.

Мессир Карл вовсе не знал, о каком подарке идет речь, и потому легко согласился. Ведь мессир Людовик и вправду сильно помог ему и хорошо послужил.

Когда дар был обещан, мессир Людовик сказал:

«Сир, огромное спасибо! Теперь я настоятельно прошу, чтобы вы приказали немедленно привезти сюда двух рыцарей, находящихся у вас в плену, в замке Фауэт, — мессира Джона Батлера и мессира Хъюберта де Френэ. Выдайте их в мое полное распоряжение. Это и будет подарком, о котором я просил. Они преследовали и убили Альфонса, моего дорогого и горячо любимого племянника. Я вижу только один способ отомстить за него — отрубить пленникам головы на виду у их товарищей, которые отсиживаются в этом городе, да еще и насмехаются надо мной что ни день!»

Выслушав эту речь, мессир Карл де Блуа крайне изумился. Затем он молвил весьма любезно:

«Конечно, сир, пленников я вам охотно подарю, но, если вы сделаете то, о чем говорите, с двумя столь отважными рыцарями, сие будет жестокостью, которая обернется бесчестьем для вас и великим укором для нас всех. Так мы покроем себя позором на все времена. Кроме того, наши враги получат веское основание поступать с нами так же, если захватят нас в плен. Ведь мы не знаем, что с нами может случиться в будущем. Поэтому, сир и дорогой кузен, извольте одуматься и унять свой гнев, я вас горячо об этом прошу!»

Тогда мессир Людовик коротко сказал в ответ, что не передумает, даже если его попросят об этом все сеньоры мира:

«И если вы не сдержите своего обещания, то знайте, что я уеду отсюда и больше не буду служить вам и любить вас до конца дней своих!»

Мессир Карл ясно видел и понимал, что это не пустые слова. Он не решился сердить мессира Людовика еще сильней, ибо тот, действительно, оказал ему много превосходных услуг и вполне мог делать это и дальше, изо дня в день, будучи одним из лучших рыцарей во всем его войске. Поэтому он сразу отправил своих нарочных к кастеляну Фауэта, Репье де Малэну, приказывая отослать двух пленных английских рыцарей к нему в лагерь. Кастелян это сделал благодаря добрым знакам, полученным от монсеньора Карла.

И вот однажды, довольно ранним утром, два рыцаря были доставлены в шатер монсеньора Карла де Блуа. Когда мессир Людовик Испанский узнал об этом, то немедля пошел на них поглядеть, и так же сделали многие бароны и рыцари Франции, которые никогда прежде их не видели. При встрече мессир Людовик весьма гневно молвил:

«А! Господа рыцари! Вы ранили меня и отняли жизнь у моего дорогого племянника, коего я так любил! Поэтому надлежит, чтобы ваши жизни были отняты тоже. Вас уже ничто не спасет. Если угодно, можете исповедаться и попросить прощения у Нашего Господа, ибо настал ваш последний день!»

Два рыцаря были крайне встревожены этими речами и сказали, что не могут поверить, что отважный муж и воин способен совершить такую великую жестокость — предать смерти рыцарей, взятых в плен на войне, когда они честно сражались за своих сеньоров. Ведь из-за этого многие другие люди, рыцари и оруженосцы, могут потом поплатиться в сходных обстоятельствах.

Тогда французские сеньоры, которые там находились и слышали эти речи, возымели к пленникам великую жалость. Но, несмотря на все их мольбы и веские доводы, не смогли они отговорить и отвратить названного монсеньора Людовика Испанского от его намерения обезглавить двух рыцарей после обеда.

 

Глава 68

О том, как мессир Готье де Мони совершил вылазку и спас двух рыцарей, приговоренных к смерти мессиром Людовиком Испанским

Через лазутчиков, которые всегда скрытно ходят из одного войска в другое, уже самые первые речи, сказанные мессиром Людовиком по поводу двух пленных рыцарей, стали тотчас известны монсеньору Готье де Мони и монсеньору Амори де Клиссону. Так же было и после того, как двух рыцарей привели в шатер монсеньора Карла.

Когда мессир Готье де Мони и мессир Амори де Клиссон услышали эти вести и точно уверились, что пленники будут казнены, то испытали к ним великую жалость. Дабы посовещаться о том, что можно сделать, они призвали некоторых своих соратников и поведали им, в какую беду попали их друзья и товарищи. Затем все начали рассуждать, одни так, другие этак, но к общему решению прийти не могли.

Наконец речь повел храбрый рыцарь, мессир Готье де Мони. Он сказал:

«Господа и соратники! Для нас это будет великой честью, если мы сможем спасти наших рыцарей. А если мы испытаем судьбу и, сделав всё возможное, потерпим неудачу, то и тогда король Англии и все другие достойные люди отзовутся о нас с похвалой. Мне кажется, нам стоит рискнуть, чтобы спасти жизни двух отважных рыцарей. Если вы готовы, я скажу, как, по моему мнению, нужно действовать.

Я решил, что мы вооружимся и разделимся на два отряда. Сейчас, пока враги будут обедать, один отряд выйдет через эти ворота и построится возле рва, чтобы встревожить противника и завязать стычку. Я уверен, что из лагеря все сбегутся туда. Вы, мессир Амори де Клиссон, возглавите этот первый отряд и возьмете с собой тысячу лучников, дабы они сдерживали противника и заставляли его пятиться. Я же возьму 200 моих соратников, у которых есть добрые кони, и 500 лучников. Мы скрытно сделаем вылазку с другой стороны, через потерну, и зайдем ударить с тыла по вражеским расположениям, каковые найдем пустыми. И, если угодно Господу, мы спасем наших товарищей от беды!»

Этот совет и замысел всем понравился. Проведя необходимые приготовления, все воины в Энбоне тайно вооружились.

Точно в обеденный час мессир Амори де Клиссон вышел через ворота, ближайшие к лагерю, с пятью сотнями латников и одной тысячей лучников. Когда они построились в боевой порядок возле рвов, воины в лагере их увидели и закричали повсюду: «К оружию!» Быстро вооружившись, они выступили из своих расположений, чтобы завязать стычку, и тут лучники начали стрелять, отвлекая французов на себя.

Между тем мессир Готье де Мони, мессир Франк де Халь, мессир Анри де Пенфор, мессир Гильом де Кадудаль, мессир Жоффруа де Малетруа с двумя сотнями отборных латников и пятью сотнями конных лучников выступили из Энбона через потерну, открывавшуюся в сторону моря, и отъехали подальше от города, чтобы обогнуть вражеский лагерь кругом. Затем они ворвались в него с тыльной стороны и застали там лишь пажей и слуг, ибо все сеньоры участвовали в стычке возле города. У англичан были проводники-лазутчики, которые немедля и сразу привели монсеньора Готье с его отрядом в шатер, где томились неизвестностью два пленных рыцаря. Их тут же освободили, уничтожив и обратив в бегство всю охрану. Затем рыцарей быстро усадили на двух скакунов и, благодаря силе оружия, доставили в город Энбон. Такую вот услугу оказал им мессир Готье де Мони, снискав тем самым великий почет.

Мессир Людовик Испанский был тогда крайне разгневан, но ему пришлось смириться. Еще долгое время ходил он мрачный из-за того, что упустил рыцарей, над которыми хотел свершить свою месть.

 

Глава 69

О том, как французские сеньоры прекратили осаду Энбона и разъехались по своим краям, а мессир Карл де Блуа удалился в Карэ

Три дня спустя после этого события все французские сеньоры, находившиеся под городом Энбоном, собрались в шатре монсеньора Карла де Блуа, дабы решить на совете, как действовать дальше. Они видели, что город и замок Энбон защищены так надежно, что захватить их нельзя. В гарнизоне насчитывалось много добрых латников, которые оборонялись весьма стойко, умело и рьяно. Осажденные ни в чём не нуждались, ибо по морю к ним бесперебойно поступали военные и продовольственные припасы, и французы никак не могли перекрыть им этот путь снабжения. В то же время сельская округа была настолько разорена, что воины в лагере уже не знали, где добывать фураж. Близилась зима, и, по здравому рассуждению, они не могли там долго оставаться.

Приняв во внимание все эти обстоятельства, сеньоры дружно постановили, что уйдут из-под Энбона. При этом они честно посоветовали монсеньору Карлу де Блуа, чтобы он разместил сильные гарнизоны во всех завоеванных городах, цитаделях и крепостях и поставил над ними отважных, заслуживающих доверия капитанов, дабы враги не могли их отвоевать. Если же некоторые достойные люди пожелают вмешаться и похлопотать о заключении какого-нибудь перемирия, то пусть он на это согласится, но при условии, что перемирие будет продолжаться лишь до Пятидесятницы, то есть до тех пор, пока вновь не наступит летняя пора, благоприятная для ведения войны в поле.

Это мнение поддержали все участники совета, ибо дело было между днем Святого Ремигия и днем Всех Святых, в год 1342, когда зима с ее холодами была уже совсем близко. Затем все сеньоры и прочие снялись с лагеря и разъехались по своим краям. Мессир Карл де Блуа с баронами и знатными сеньорами Бретани направился к городу Карэ и дал отпуск всем иноземным людям, удержав при себе лишь некоторых баронов Франции, дабы они ему помогали и советовали.

 

Глава 70

О том, как мессир Карл де Блуа завладел городом Жюгоном благодаря предательству одного местного горожанина

Обосновавшись в Карэ, мессир Карл де Блуа позаботился о том, чтобы навести порядок в своих гарнизонах, пополнить их людьми, запасами продовольствия и артиллерией. С этим заданием его маршалы стали ездить из одного гарнизона в другой. И вот случилось однажды, что маршалу монсеньору Роберу де Бомануару повстречался влиятельный богатый купец из доброго города, именуемого Жюгон. Маршал задержал его, привез в Карэ и поставил пред очи монсеньора Карла. Этот купец снабжал всевозможными припасами графиню де Монфор и пользовался в своем городе большим доверием и любовью. В ту пору, от имени графини, капитаном и верховным управляющим Жюгона был благородный рыцарь, которого звали монсеньор Жерар де Рошфор.

Карл де Блуа и купец из Жюгона

Купец, будучи схвачен, стал очень бояться смерти и попросил, чтобы его отпустили за выкуп. Однако он получил строгий отказ и был посажен в темницу. Затем ему устроили проверку и так допрашивали о том и о сем, что в итоге он пообещал сдать крепкий город Жюгон, сказав, что имеет возможность открыть одни из ворот и впустить туда французских латников. Сеньоры внимательно прислушались к его словам и сказали, что если он честно всё исполнит, мессир Карл де Блуа простит его былые провинности и пожалует ему 200 ливров дохода в кастелянстве Жюгона, точно указав, где их получать. Горожанин ответил: «Да!» — ив залог обещания оставил у них своего сына. Жителям Жюгона он дал понять, что враги отпустили его, чтобы он собрал выкуп в 1000 флоринов, а сына удержали в заложниках. Ко всем его словам отнеслись с полным доверием, никто и не подумал о чём-нибудь ином.

С наступлением условленного срока, в час полуночи, ворота Жюгона были оставлены открытыми, и мессир Карл де Блуа вошел туда с большими силами. Стража замка это заметила и стала кричать: «К оружию! Измена! Измена!» Горожане совсем не были готовы к таким событиям. Всполошившись, они увидели, что город захвачен, и толпами бросились бежать в сторону замка. Купец, который их предал, тоже побежал для отвода глаз и укрылся в замке вместе со всеми.

Когда настало утро, мессир Карл и его люди разошлись по городским домам на постой и взяли там что пожелали. Выяснив, что замок очень сильно укреплен, но при этом набит людьми, названный мессир Карл сказал, что не уйдет, пока не получит его в свою волю. Между тем кастелян мессир Жерар де Рошфор и горожане сразу догадались и поняли, кто именно их предал. Они схватили этого купца и немедля повесили на крепостном зубце. Такую расплату получил он за свое прегрешение. Худые дела приводят людей к печальному концу.

Мессир Жерар де Рошфор, капитан и верховный управляющий Жюгона, видел, что мессир Карл де Блуа не собирается уходить и располагается в городе, чтобы начать осаду замка. Представлялось очевидным, что замок не продержится долго, ибо он был переполнен людьми, которые вошли туда внезапно, ничего не предусмотрев и не взяв с собой запасов еды. Поэтому мессир Жерар посоветовался с некоторыми находившимися там горожанами о том, как лучше поступить.

Горожане видели, что многое из их имущества уже потеряно, а их дома заняты врагами. На какую-либо помощь от своей госпожи они уже не надеялись, полагая, что вся страна изъявляет покорность монсеньору Карлу де Блуа. Поэтому, посовещавшись, они решили сдать замок с тем условием, что если там найдутся люди, которые больше расположены к графине де Монфор, чем к монсеньору Карлу де Блуа, то они смогут беспрепятственно уйти, ничего, однако, не взяв из своего имущества. Выслушав это условие, монсеньор Карл де Блуа ответил согласием. Тогда мессир Жерар де Рошфор и его люди покинули Жюгон, не взяв с собой ничего, кроме ронсенов, на которых они и уехали.

По прибытии в Энбон они рассказали о том, что случилось. Графиня де Монфор была сильно огорчена, равно как и все находившиеся при ней англичане и бретонцы, ибо они потеряли город, жители которого относились к ним очень дружественно и оказывали им много превосходных услуг. Однако они постарались перенести эту потерю как можно спокойней.

 

Глава 71

О том, как мессир Карл де Блуа и графиня де Монфор заключили между собой короткое перемирие

Когда мессир Карл де Блуа овладел городом и замком Жюгоном, то задержался там на 15 дней, чтобы уделить внимание местным делам. Он велел хорошо починить городские укрепления и сделать их более мощными, а также снабдить гарнизон артиллерией и всеми другими припасами. Перед тем как уйти он назначил там капитаном и верховным управляющим монсеньора Галлуа де Ла-Бома, савойского рыцаря, и оставил с ним 200 генуэзцев, считая также и латников. Затем он направился в Ренн, где находилась госпожа его супруга, и послал монсеньора Людовика Испанского в гарнизон Карэ, дабы он охранял границу завоеванных земель.

Примерно в день Святого Мартина было заключено короткое перемирие между мессиром Карлом де Блуа и вышеназванной графиней де Монфор. Получив надежные охранные грамоты, переговоры об этом провели мессир Ивон де Тигри, со стороны графини, и мессир Робер де Бомануар, со стороны монсеньора Карла. Это перемирие было одобрено и утверждено обеими сторонами на срок до середины мая 1343 года. Как только его скрепили клятвами и печатями, графиня де Монфор покинула Энбон, взяв с собой некоторых рыцарей Бретани, и вышла в море. Она намеревалась причалить в Англии, дабы переговорить с королем и описать ему положение своих дел.

Тем временем мессир Карл де Блуа прибыл на ближайшее Рождество в Париж к своему дяде королю Филиппу Французскому, который принял его с великим радушием. При дворе тогда находились граф Людовик Блуаский — брат монсеньора Карла, герцог Бурбонский и многие другие великие сеньоры из их линьяжа, благодаря чему празднество вышло еще более торжественным. Король пожаловал много драгоценных подарков сеньорам и иноземным рыцарям, ибо знал в этом толк. Теперь мы ненадолго прервем рассказ о короле Франции, монсеньоре Карле де Блуа и бретонских сеньорах, дабы повести речь о короле Эдуарде, поскольку дело того требует.

 

Глава 72

О том, как шотландцы отвоевали у англичан замки Стерлинг и Роксбург

Ранее вам уже говорилось о том, что король Англии и король Дэвид Шотландский заключили между своими странами кратковременное перемирие. Однако из его условий были исключены замки Стерлинг и Роксбург, которые мессир Вильям Монтэгю прежде помог восстановить и укрепить против шотландцев. Поэтому, сразу после возвращения короля Эдуарда в Англию, шотландцы раскинули лагерь под Стерлингом и начали так его штурмовать и теснить осадой, что он не выстоял. Воины гарнизона, которые долго удерживали замок, были вынуждены уйти оттуда по-простому, ничего не взяв из своего имущества.

Довольно скоро после взятия Стерлинга был внезапно, с помощью штурмовых лестниц, захвачен и красивый замок Роксбург. При этом охранявший его кастелян и до шести англичан попали в плен, а остальные были перебиты.

Узнав о случившемся, король Англии крайне разгневался и сказал, что скоро это поправит и заставит шотландцев дорого поплатиться.

 

Глава 73

О том, как король Эдуард, мечтая увидеть графиню Солсбери, созвал английскую знать в Лондон на большое празднество

Прежде вам уже было рассказано о том, что король Англии столь пламенно влюбился в прекрасную графиню Солсбери, что никак не мог образумиться, хотя граф Солсбери, ее супруг, был одним из самых близких советников короля и одним из тех, кто всегда служил ему с наибольшей преданностью. И вот случилось, что ради любви к названной даме и из-за страстного желания видеть ее король велел объявить о проведении в городе Лондоне большого празднества и джостры. Он сделал это под предлогом того, что хочет сообщить своим людям об обидах, нанесенных ему шотландцами, каковые уже отвоевали мощный замок Роксбург, все земли до самого Бервика и до сих пор продолжают чинить ему вред, каждодневно и всеми силами. И нужно ему, дескать, получить совет у своих людей по этому поводу.

Это празднество должно было начаться в день Сретения, в год 1342, и продолжаться 15 дней. Король повелел весьма настойчиво возвестить по всему Английскому королевству и другим землям, чтобы все сеньоры, бароны, рыцари, оруженосцы, дамы и барышни приехали к нему с радостью, без всяких вежливых отговорок, если действительно любят его. Графу Солсбери король повелел отдельно, чтобы он ни в коем случае не являлся на праздник без своей супруги, графини, и пусть она привезет с собой всех дам и барышень, коих сможет набрать в свою свиту. Названный граф легко на это согласился, ибо вовсе не знал, что у короля на уме. Добрая дама не посмела перечить, но поехала туда весьма неохотно, ибо хорошо понимала, почему всё это затевается. Однако она решила ничего не открывать своему супругу, поскольку считала себя достаточно осмотрительной и сдержанной для того, чтобы отвратить короля от его помыслов.

Вам следует знать, что на празднестве присутствовала и графиня де Монфор, которая еще задолго до этого прибыла в Англию и очень решительно представила королю свою жалобу. Король пообещал, что увеличит оказываемую ей поддержку, и пригласил ее погостить подле госпожи королевы, дабы дождаться праздника и заседаний парламента, которые готовились в Лондоне.

Этот праздник был таким большим и замечательным, какого в Англии еще никогда не видели. На нем присутствовали граф Гильом д’Эно, его дядя мес-сир Жан д’Эно и другие эннюерцы: сир д’Энгиен, мессир Робер де Байёль, сир де Ланс, кастелян Авре, сир де Гомменьи, сир де Сар, сир де Фаньоль, сир де Мастэн, сир де Шен, сир де Варньи, мессир Санш де Борьё, сир де Монтиньи и мессир Ульфар де Гистель. И съехались на это празднество добрых 12 графов, 800 рыцарей, 500 дам и барышень — все из знатных родов. В течение 15 дней там славно танцевали и состязались на джостре. И всё было бы прекрасно, но один очень благородный и юный башелье, по великому несчастью, был убит на ристалище. Это был Джон, старший сын монсеньора Генриха, виконта Бъюмонта Английского, красивый, юный и храбрый рыцарь. Он носил такой герб: лазурь, усеянная золотыми цветками лилии, с одним золотым львом, восстающим, и одним червленым жезлом посреди щита.

Все дамы и барышни нарядились столь богато, сколь могли, каждая в соответствии со своим положением, за исключением лишь госпожи Алисы, графини Солсбери. Она прибыла туда одетая настолько просто, насколько это было возможно, так как не хотела, чтобы король слишком на нее заглядывался. Ведь у дамы не было ни помысла, ни желания повиноваться королю в каком-нибудь низком деле, которое могло обернуться бесчестьем для нее или для ее супруга.

Однако перечислю вам графов Англии, присутствовавших на празднестве, столь же подробно, как я, поторопясь, сделал это с эннюерцами. Прежде всего, там был мессир Генрих Кривая Шея, граф Ланкастер, его сын мессир Генрих, граф Дерби, мессир Робер д’Артуа, граф Ричмонд, граф Нортгемптон и Глостер, граф Уорик, граф Солсбери, граф Пемброк, граф Херифорд, граф Арундел, граф Корнуолл, граф Оксфорд, граф Саффолк, барон Стаффорд и столько еще баронов и рыцарей, что их перечисление отняло бы слишком много времени.

 

Глава 74

О том, как король Эдуард решил на совете, что предложит шотландцам заключить перемирие и пошлет военные силы в Бретань и Гасконь

Прежде чем этот большой замечательный праздник завершился, король Эдуард получил много писем, доставленных от разных сеньоров, из разных краев: из Гаскони, Байонны и Бретани, из Фландрии — от Артевельде, которому он весьма благоволил, из Шотландии — от сеньора Перси и сеньора Росса, а также из города Бордо-на-Жиронде — от именитых горожан, которых очень притесняли французы, как на суше, так и на водных путях. Посовещавшись со своими советниками, король ответил посланникам столь продуманно, что все они остались довольны.

Уже под конец празднества, в большой спешке, прибыл к королю еще один посланник с письменными известиями от монсеньора Эдуарда Балиоля, капитана и управляющего города Бервика. В этих письмах говорилось, что шотландцы ведут очень большие военные приготовления, дабы примерно на Пасху вторгнуться в Англию. Поэтому пусть в королевском совете это обсудят и примут решение.

Таким образом, король очень сильно нуждался в добром совете, ибо ближайшим летом у него, куда ни глянь, предвиделись одни только войны. Ведь истекал срок его перемирия с королем Франции, которое, как уже говорилось в этой истории, было согласовано и заключено в Аррасе, в Пикардии.

Итак, королю Англии пришлось изрядно поразмыслить. Он хотел срочно оказать поддержку и помощь графине де Монфор, как клятвенно обещал. И если бы не его стремление пойти в Шотландию, он лично отправился бы в Бретань. Поэтому король настоятельно попросил своего дорогого кузена, монсеньора Робера д’Артуа, чтобы он соизволил сделать это вместо него и взял столько латников и лучников, сколько было необходимо, чтобы противостоять монсеньору Карлу де Блуа и отвоевать у него потерянные владения. Мессир Робер охотно на это согласился и провел соответствующие приготовления.

Тогда же королю посоветовали послать епископа Линкольнского к королю Дэвиду Шотландскому, дабы договориться о перемирии сроком на два или три года. Ибо ближайшим летом у него предвиделось столько тяжелых забот, что он не мог хорошо справиться с каждой из них. Король не соглашался с таким советом и говорил, что если он станет просить шотландцев о перемирии, это обернется для него слишком большой укоризной. Однако его советники говорили, чтобы он не изволил тревожиться. Ведь он уже столько раз выжег и опустошил Шотландию, что не может навлечь на себя никаких нареканий. Для сеньора, который вынужден вести сразу три или четыре войны, великим благоразумием будет с одним противником заключить перемирие, с другим уладить дело через посредников, с третьим замириться полностью, а вот с четвертым — воевать.

В итоге король, по совету своих людей, попросил епископа Линкольнского, чтобы он соизволил съездить в Шотландию. Тот охотно согласился.

Так завершилось это празднество. Простившись с королем и королевой, граф Гильом д’Эно и мессир Жан д’Эно вместе с приближенными вернулись назад в свои земли. Затем король послал в Бордо и Байонну сеньора Фитц-Уолтера, сеньора Поншардона, мессира Джона Чендоса, который в ту пору был еще молодым башелье, сеньора Мултона, сеньора Брэдстоуна, сеньора Лантона и многих других с двумя сотнями латников и пятью сотнями лучников. Они должны были оборонять границу от графа де Л’Иля, графа Перигорского, графа Кармэнского, графа Комменжского, графа Вильмюрского, сеньора де Ла-Барта, графа Брюникельского и многих других гасконских сеньоров, которые вели большую войну и, господствуя в поле, так сильно досажали жителям Бордо, что те не осмеливались выходить за пределы своего города.

Теперь ненадолго прервем этот рассказ и поведаем, какой прием нашел в Шотландии епископ Линкольнский и какой ответ получил на послание, доставленное им от короля Англии, его государя.

 

Глава 75

О том, как шотландцы отвергли перемирие, и король Англии решил идти на них войной

Достоверно известно, что епископ Линкольнский продолжал свой путь до тех пор, пока не прибыл в Бервик. Местный капитан, монсеньор Эдуард Балиоль, оказал ему радушный прием. Епископ задержался там, пока один английский герольд ездил в Шотландию, дабы испросить у короля, пребывавшего в Эдинбурге, охранную грамоту для него и всей его свиты. Получив эту грамоту, епископ поехал дальше и явился к королю Дэвиду, баронам и сеньорам Шотландии. Они внимательно выслушали его речь и сказали, что посовещаются.

В итоге с ответным словом выступил шотландский барон, мессир Арчибальд Дуглас. Он сказал так:

«Сир! Мой государь-король и все его советники внимательно выслушали вашу просьбу. Решение нашего государя-короля состоит в том, что никакой передышки вы не дождетесь и не получите. Ибо мы твердо намерены воевать с королем Англии и его страной, чтобы отомстить за нанесенные нам ущерб и обиду».

Когда епископ Линкольнский это услышал, то крайне огорчился и очень пожалел, что вообще туда приехал со своим поручением. Поэтому отбыл он тогда из Шотландии без всяких любезных прощаний и вернулся как можно скорее в Англию. Найдя в Лондоне короля и некоторую часть его совета, он сделал доклад о своей поездке. Когда король его выслушал, то люто разгневался и заявил, что посольство затеяли совершенно вопреки его мнению и желанию, и этот позорный промах никогда не будет ему прощен. Король был разъярен настолько, что его едва смогли успокоить. Он сказал, что так изведет шотландцев и опустошит их страну, что они вовек не оправятся. А до этих пор он не прекратит воевать в Шотландии, какая бы опасность ни грозила всем его заморским владениям.

Затем он тотчас послал повеление в морские порты и гавани, чтобы никому не позволяли оттуда отчалить до получения новых распоряжений. Таким образом, был отложен поход монсеньора Робера д’Артуа и графини де Монфор, каковая пребывала из-за случившегося в великой сердечной тоске. Тех, кто должен был отправиться в Гасконь, тоже отозвали обратно. И объявил король чрезвычайный военный сбор, повелевая, чтобы все люди, носящие оружие, были в Эбрюике не позднее чем через три дня после Пасхи; а кто не явится — потеряет свою землю, королевское благоволение и право жить в королевстве Английском.

Услышав о срочном военном сборе, объявленном королем, никто не посмел отговариваться и медлить, и уже на Пасху воины со всех концов Англии прибыли в Эбрюик. Даже графиня де Монфор, которая преследовала свою собственную цель, приехала туда вместе с монсеньором Робером д’Артуа. В целом у английского короля было добрых 100 тысяч человек, как пеших, так и конных. Сразу после дня Пасхи они выступили из Эбрюика и направились к Ныокаслу-на-Тайне.

 

Глава 76

О том, как король Дэвид решил, что Шотландия не готова к войне, и его послы заключили с королем Эдуардом трехгодичное перемирие

Однако прослышали шотландцы, что король Англии собрал все силы и идет к ним с великим войском, намереваясь полностью, без всякой пощады, разорить и опустошить огнем Шотландию. Тогда, скажу я вам, большинство жителей Шотландии были крайне напуганы. Они полагали, что дела в их стране идут неплохо, но при этом не считали себя настолько сильными, чтобы противостоять английскому войску. Поэтому прелаты, графы, бароны и богатые люди из добрых городов собрались на совет, и скажу я вам, что между ними было произнесено множество речей. Некоторые желали войны, другие — передышки, а большинство радовалось бы, если бы удалось заключить мир. При этом многие мудрые люди считали, что королевские советники поступили опрометчиво, дав епископу Линкольнскому такой дерзкий ответ, и за него, скорей всего, придется очень дорого заплатить, если король Англии к ним пожалует.

Эти речи велись на открытых обсуждениях, в присутствии короля и его главного совета, куда входили мессир Вильям Дуглас, его дядя мессир Джеймс Дуглас, его кузен мессир Арчибальд Дуглас и все их родичи. Сочтя все услышанное за великий вздор и постыдное малодушие, эти господа заявили, что после короля именно они рискуют потерять больше всего. Но даже под угрозой потерять все свои города, замки и наследственные владения, они ни за что не останутся в этом совете, если здесь объявят недействительным ответ, данный епископу, или смягчат его смысл, ибо это станет для них большим позором и жестоким оскорблением на все времена.

На этих обсуждениях было сказано много резких речей от одних к другим.

Представители рода Дугласов были столь влиятельны, грозны и оказали столько прекрасных услуг королевству Шотландскому, что все люди их за это очень любили. Сам король тоже относился к Дугласам с большим доверием и очень на них полагался. Однако он хорошо понимал, что некоторые люди воздерживаются говорить правду из опасения перед вышеназванными сеньорами. Поэтому он взял решающее слово и молвил:

«Я — король Шотландии милостью Божьей! Я получил королевство в наследство от моего дорогого отца, доброй памяти, монсеньора Роберта Брюса, который отважно и властно его удерживал и оборонял от англичан до конца дней своих. Затем враги причинили нам великий ущерб, за который я охотно взял бы с них возмещение, если бы мог. Однако мы осведомлены, что они идут на нас с очень большими силами. Поэтому я обращаюсь к вам с настоятельной просьбой и поручением: дайте мне такой совет, который послужит к моей чести и к общей выгоде. Нисколько не берите в расчет чью-то влиятельность, гордыню и знатность. Если вы чувствуете, что мы достаточно сильны, чтобы сражаться с англичанами, то так и скажите, и тогда мы встанем у самого входа в нашу страну».

Тут некоторые поникли головой, а иные, кто хотел честно исполнить свой долг, ответили: «Государь, наших сил недостаточно, будь их даже в два раза больше, чем есть сейчас». — «Итак, — сказал король, — поскольку сражаться мы не можем, и среди нас нет единодушия по этому вопросу, я постановляю, что его решение будет полностью возложено на меня, на графа Морэйского, на епископа Сент-Эндрю и на епископа Абердинского». Тогда все советники дружно ответили: «Сир, вы хорошо сказали!»

Так закончились эти обсуждения. Король Шотландии не только не стал распускать своих людей, но и продолжил усиленно собирать их со всех сторон. Ибо он вовсе не знал, как пройдут переговоры с королем Англии. Совещание между четырьмя вышеназванными сеньорами завершилось тем, что два епископа, Сент-Эндрю и Абердинский, отбыли из Эдинбурга, полностью уяснив, что им надлежит сказать и сделать. Под защитой охранных грамот они прибыли в Дарем — туда, где в ту пору король Англии поджидал свое войско, которое собиралось в Ньюкасле-на-Тайне и было уже очень большим.

Затем два названных шотландских епископа предстали перед королем Англии и некоторыми его советниками, такими как граф Ланкастер, граф Дерби, монсеньор Робер д’Артуа, граф Уорик, граф Солсбери, граф Нортгемптон и Глостер, монсеньор Ричард Стаффорд, сеньор Бошем и мессир Рейнольд Кобхем. Почтительно поклонившись королю и всем сеньорам, послы сказали:

«Сир король Англии! Мы посланы от имени нашего государя, короля Шотландии, и всего его совета. Нам дали понять, что вы решительно вознамерились воевать с Шотландией, как уже делали прежде. И также вполне очевидно, что ответ, переданный епископом Линкольнским, пришелся вам совсем не по нраву. Знайте же, сир, что именно в день приезда вашего епископа наш государь-король послал своих представителей во Францию, к королю Филиппу. Ведь между ними существуют определенные союзные обязательства, и наш государь-король не может предлагать, обсуждать и заключать никаких соглашений о перемирии или короткой передышке без ведома короля Франции. В подтверждение этого союзного обязательства король дал торжественную клятву и грамоту, скрепленную печатью. И вот теперь посланцы, отправленные во Францию, вернулись, и наш государь, с согласия короля Филиппа, может принять и одобрить договор о перемирии с определенным сроком длительности, называть который сейчас еще рано. Однако мы уполномочены нашим королем и всем его советом заключить договор на один или на два года, если удастся договориться. Соблаговолите же дать нам свой ответ».

Когда король Англии выслушал речь двух шотландских епископов, то сказал им, что охотно ответит следующим днем. Это обещание их вполне удовлетворило. Затем король весь день провел в совещаниях, решая, как лучше поступить. Он ничего так не хотел, как поскорее выступить в поход на Шотландию, поскольку уже созвал и собрал своих людей с этой целью. Однако его советники рассмотрели и приняли в расчет дела, которые ждали его вмешательства во Франции, Бретани и Гаскони, а также то, что эта война с шотландцами была для них слишком затратной, опасной и совсем невыгодной. Даже если бы они захватили всю казну королевства Шотландского, это всё равно не окупило бы их военных расходов. Потратить могли много, а приобрести мало. Поэтому королю посоветовали, чтобы он заключил доброе, прочное перемирие сроком на три года; ведь, поскольку шотландцы сами его просят, это сделает ему только честь.

Короля так уговаривали с разных сторон, что перемирие всё-таки было заключено. Оно должно было длиться со дня подписания до дня Святого Иоанна Крестителя, в год по счету 1343, а потом еще три года. За каждым сохранялось всё, чем он владел на то время, и шотландские рыцари и оруженосцы могли получать жалованье у короля Англии, если им это было угодно.

Узнав о заключении перемирия, графиня де Монфор очень обрадовалась, ибо из-за шотландцев в ее делах возникла большая задержка.

Итак, большой поход на Шотландию отменили. И повелел король сеньору Фитц-Уолтеру, монсеньору Джону Чендосу, сеньору Мултону, сеньору Поншардону и другим, кто должен был отправиться в Гасконь, чтобы они выступили в путь с отрядом, набранным из латников и лучников. Вышеназванные сеньоры снарядились, прибыли в порт Хантон и провели необходимые приготовления. Затем они вышли в море и поплыли под парусами в сторону Гаскони.

 

Глава 77

О том, как графиня де Монфор и Робер д’Артуа отчалили из Корнуолла с большим войском, а мессир Людовик Испанский стал стеречь их возле острова Гернси

Теперь расскажем о графине де Монфор. Она столь хорошо поладила с королем Англии, что тот попросил помочь ей монсеньора Робера д’Артуа, графа Солсбери, графа Саффолка, графа Пемброка, графа Оксфорда, барона Стаффорда и многих других. Им было поручено незамедлительно отправиться в Бретань и воевать так, чтобы снискать себе честь, а даме — выгоду. Все сеньоры обещали это исполнить. Затем они покинули короля, приехали в Корнуолл и снарядили флот, чтобы отплыть в Бретань. В их отряде была тысяча латников и две тысячи лучников — все конные; а возглавлял их мессир Робер д’Артуа.

В ту пору пасхальные праздники выпали на такое раннее время, что их конец пришелся на начало мая. Таким образом, срок перемирия между Карлом де Блуа и графиней де Монфор должен был истечь в середине этого месяца. Однако шотландский поход столь сильно задержал графиню в Англии, что к тому времени, когда она отплыла в Бретань, перемирие уже закончилось. Кроме того, мессир Карл де Блуа был хорошо осведомлен о переговорах, которые она вела в Англии, и о том, что король Эдуард собирается оказать ей помощь. Поэтому мессир Людовик Испанский, мессир Карло Гримальди и мессир Отон Дориа взяли с собой в плавание три тысячи генуэзцев и тысячу латников на шестнадцати больших испанских кораблях с полной боевой и защитной оснасткой. Дрейфуя возле острова Гернси, они стали поджидать возвращения графини.

Между тем мессир Готье де Мони, а также другие бретонские и английские сеньоры, находившиеся в Энбоне, очень удивлялись, почему графиня так долго задерживается в Англии, и при этом о ней не слышно никаких достоверных известий. Однако они были уверены, что графиня не прохлаждается там в свое удовольствие, и опасались только одного: не пришлось ли ей вступить в жестокую битву на море со своими врагами? Поэтому не знали они, что и думать.

 

Глава 78

О том, как две флотилии вступили в яростный бой, но были вынуждены разойтись из-за ночной темноты и морской бури

А тем временем, пользуясь попутным ветром, мессир Робер д’Артуа, граф Пемброк, граф Солсбери и другие английские сеньоры, вместе со своими людьми и графиней де Монфор, плыли по морю в сторону Бретани. И вот возле острова Гернси, в час пополудни, они заметили большой генуэзский флот, предводителем которого был мессир Людовик Испанский.

Мореходы сказали: «Господа, вооружайтесь и готовьтесь к бою, ибо вон глядите: на нас надвигаются испанцы и генуэзцы!» Тогда затрубили англичане в свои трубы и подняли на мачтах знамена и флажки с крестом Святого Георгия, а каждый барон еще выставил личное знамя на своем корабле. Затем они очень умело распределили силы, прикрывшись лучниками, и поплыли на раздутых парусах, поскольку погода этому благоприятствовала. У них насчитывалось примерно 36 кораблей, как больших, так и малых, но ни один из них не мог сравниться по величине и мощи с девятью кораблями, которые были у мессира Людовика Испанского. Среди всех его кораблей особенно возвышались три галеры, и на каждой находился кто-нибудь из сеньоров: сам мессир Людовик, мессир Карло или мессир Отон.

Морское сражение при Гернси между французами под предводительством Людовика Испанского и англичанами в 1342 году

И вот корабли сблизились. Генуэзцы открыли яростную стрельбу из своих арбалетов, но английские лучники не остались в долгу. Между ними завязалась большая, долгая перестрелка, и много людей было ранено и изувечено. А когда корабли сблизились настолько, что сеньоры, бароны, рыцари и оруженосцы уже могли сразиться на копьях и мечах, то разгорелась упорная, лютая битва, в ходе которой обе стороны держались очень хорошо и достойно.

Тогда мессир Робер д’Артуа показал себя превосходным рыцарем, а графиня де Монфор в своих доспехах ни в чем не уступала мужчинам. Ибо сердце у нее было львиное, а в руках она держала глефу, очень прочную, с острым лезвием, и сражалась ею весьма хорошо, с великим пылом.

Находясь на своей галере, мессир Людовик Испанский, как добрый рыцарь, отважно и рьяно бросался в бой. Он очень желал разгромить англичан и отомстить за потери, которые понес в том же году, довольно близко от этого места, на поле Кемперле. И знайте, что мессир Людовик совершил тогда удивительные ратные подвиги, имея для этого хорошее преимущество, ибо его корабль возвышался над всеми другими, а сам он был славным рыцарем, уже отличившимся на суше и на море.

Это морское столкновение было весьма суровым и опасным для баронов и рыцарей Англии, ибо им пришлось иметь дело с сильными людьми. Но у них были добрые капитаны и надежные рыцари, испытанные в нападении и защите. Там совершались прекрасные подвиги, немало людей было убито и ранено, и многие, будучи сброшены в воду, не смогли спастись. Противники вели эту битву с послеполуденного часа до самого вечера, постоянно стреляя, орудуя копьями и совершая великие ратные подвиги. Однако под вечер, в силу очевидной необходимости, им пришлось разойтись и встать на якорь, ибо сгущались сумерки и небо заволокла черная туча, из-за которой стало совсем темно.

Итак, все встали на якорь и занялись ранеными и изувеченными, стараясь перевязать их и привести в чувство. Противники были твердо намерены не уходить оттуда до тех пор, пока одна из сторон не будет разгромлена.

Однако незадолго до полуночи налетел ветер, поднялась превеликая буря и хлынул сильнейший ливень. Все это сопровождалось такими удивительными раскатами грома и сверканием молний, что казалось, будто близится настоящий конец света. Даже самый храбрый, отважный башелье, охочий до битвы, пожелал бы тогда очутиться на суше. Ведь баржи и корабли с такой силой ударялись друг о друга, что, казалось, вот-вот развалятся и потонут. Тогда английские сеньоры спросили совета у своих мореходов, как лучше поступить, и те ответили, что им следует скорей высадиться на сушу, ибо буря столь велика, что может отнести их на морской простор, где всем грозит опасность утонуть. Тут они дружно стали вытаскивать якоря и подняли паруса примерно на полчетверти, а затем сразу отплыли и удалились от врагов, которые стояли перед ними на якоре.

Генуэзцы тоже не были слишком уверены в своей безопасности. Но они ушли в открытое море и не стали преследовать англичан, устремившихся к суше. Ведь их корабли были весьма велики и, налетев на берег в такую бурю, непременно разрушились бы. Однако, уходя на глубоководье, они повстречали четыре английских нефа, которые держались в некотором отдалении от места битвы, поскольку на них находились кони и припасы. Несмотря на бурю и непогоду, генуэзцы умудрились захватить эти нефы, прицепить их к своим кораблям и увести в открытое море, прочь от опасности. Прежде чем настал день, ветер и шторм отогнали их более чем на 100 лье от того места, где они сражались. Английская же флотилия достигла берега и причалила в одном малом порту, неподалеку от Ванна. Оказавшись на суше, все англичане были крайне обрадованы.

 

Глава 79

О том, как англичане осадили город Ванн

Так, из-за великой бури, была прервана морская битва между отрядами монсеньора Робера д’Артуа и монсеньора Людовика Испанского. Поэтому было непонятно, кому отдать честь в этом деле. Ведь противники разошлись не по своей воле, а по причине суровой непогоды. Как бы то ни было, англичане пристали к берегу довольно близко от Ванна и, сойдя с кораблей, вывели из них на песчаные дюны своих коней, выгрузили вооружение и припасы. Затем они устроили совещание и обсудили, как им действовать дальше. Было постановлено, что они направят свой флот к Энбону, а сами пойдут на Ванн, ибо у них было довольно людей, чтобы осадить этот город.

Итак, англичане выступили в путь и поехали, соблюдая строгий походный порядок. Ехать пришлось недолго — уже вскоре они были на месте.

В ту пору, от имени монсеньора Карла де Блуа, капитанами-блюстителями города Ванна и окрестных земель были мессир Эрви де Леон, мессир Оливье де Клиссон, сир де Турнемин и сир де Лоеак. Когда они увидели, что англичане подступили к городу и готовятся начать осаду, то нисколько не испугались. В первую очередь они позаботились о замке, а потом о городских укреплениях и воротах. Они отрядили на каждые ворота одного рыцаря, 10 латников, I-лучников и 10 арбалетчиков-II, и отдали весьма толковые распоряжения, чтобы город можно было отстоять при любом нападении. Однако расскажем вам о монсеньоре Людовике Испанском и его отряде.

 

Глава 80

О том, как флот мессира Людовика Испанского был отнесен бурей к землям Наварры, а затем причалил в Кемпер-Корантене

Знайте, что после того, как великая буря подхватила, понесла и погнала в открытое море корабли вышеназванного монсеньора Людовика, люди на них очень мучались и подвергались смертельной опасности всю ночь и следующий день, до самых нон. Они потеряли в этой буре два своих малых корабля, нагруженных припасами, но зато у них остались четыре английских нефа, значительно более крупных.

Примерно в час нон буря стихла и море успокоилось. Тогда сеньоры спросили у мореходов, к каким землям они сейчас находятся ближе всего. Им ответили: «К землям королевства Наваррского». Очень удивившись, господа сказали, что, выходит, ветер отнес их от Бретани на 120 лье. Затем они встали на якорь и дождались прилива. К тому времени, когда морские воды прихлынули, ветер был уже достаточно благоприятным, чтобы сделать разворот на Ла-Рошель. Они миновали стороной Байонну, не осмеливаясь к ней приблизиться, а затем поплыли вдоль всего побережья Гаскони, проследовали через пролив Сен-Майё и, сойдя на сушу, прибыли в Кемпер-Корантен. Там они задержались и отдохнули в ожидании вестей, ибо послали нарочных к монсеньору Карлу де Блуа, находившемуся в Ренне. Они хотели узнать, каковы будут его дальнейшие распоряжения.

Теперь оставим ненадолго рассказ о них и поведаем вам о том, как монсеньор Робер д’Артуа и его люди вели осаду города Ванна.

 

Глава 81

О том, как мессир Робер д’Артуа захватил город Ванн, и о том, какие меры предпринял мессир Карл де Блуа для охраны своих земель

Осада Ванна в 1342 году

Как вы уже могли слышать, мессир Робер д’Артуа с войском в тысячу латников и I-три тысячи лучников-II осадил город Ванн. Он выжигал, опустошал и разорял все окрестности, совершая набеги вплоть до Динана, Ла-Рош-Перыо, Гуи-Ле-Форе, Ла-Рош-Бернара и Сюзеньо. III-Поэтому никто не осмеливался оставаться в открытых селениях — все прятались со своим имуществом в крепостях-IV.

В ходе осады возле барьеров часто завязывались стычки, перестрелки, и совершались превосходные подвиги. Осажденные — сеньор де Клиссон, мессир Эрви де Леон V–VI и другие рыцари — обороняли город так хорошо, что лучше нельзя, и некоторое время удостаивались только похвал. И знайте, что графиня де Монфор постоянно находилась в осадном лагере под Ванном вместе с монсеньором Робером д’Артуа.

Между тем мессир Готье де Мони провел в Энбоне уже долгое время. Поэтому он собрался в путь и поручил заботу о городе и замке монсеньору Гильому де Кадудалю, монсеньорам Анри и Оливье де Пенфорам и мессиру Жерару де Рошфору. На случай каких-либо неожиданностей он хорошо снабдил гарнизон припасами, а сам уехал под осажденный Ванн, взяв с собой Ивона де Тигри, 100 латников и 200 лучников. Когда они прибыли в лагерь, монсеньор Робер д’Артуа и английские бароны приняли их с великой радостью.

Уже довольно скоро после этого состоялся штурм Ванна, весьма большой и очень яростный. Все осаждавшие начали дружно штурмовать город сразу в трех местах, и защитникам пришлось весьма потрудиться. Английские лучники стреляли столь часто и плотно, что оборонявшиеся едва осмеливались выглянуть из-за укреплений. Штурм длился весь день напролет, и с обеих сторон было много раненых и покалеченных.

Ближе к вечеру англичане отступили в свои расположения. После этого оборонявшиеся, крайне усталые и изнуренные, разошлись по домам и сняли с себя доспехи. Однако воины в осадном лагере так не сделали, но, напротив, оставались в полном вооружении. Сняв только свои басинеты, они выпили по кубку вина и подкрепились. Затем по совету и решению мессира Робера д’Артуа, который был великим и мудрым воителем, они построились тремя ратями. Две из них были посланы к двум воротам с приказом устроить очень мощный штурм, а воинам третьей рати было сказано держаться совсем тихо и неприметно. Сеньоры решили так: когда штурм будет в самом разгаре и отвлечет все силы гарнизона, третья рать подступит к городу с другой стороны — наиболее уязвимой. Воины будут хорошо снабжены веревочными лестницами с железными крючьями. Забрасывая их на стены и цепляя за края бойниц, они попытаются проникнуть в город.

Всё было сделано в точном соответствии с этими распоряжениями и постановлениями. Мессир Робер д’Артуа со своей ратью подступил к барьерам возле одних ворот и начал штурм, а граф Солсбери сделал так же в другом месте. Чтобы разогнать ночной мрак и сильней напугать осажденных, они развели большие костры, так что яркое пламя озаряло городские пределы.

Увидев огненное зарево, все мужчины в городе, и особенно в гарнизоне замка, решили, что это горят дома, и закричали в один голос: «Измена! Измена! Вооружайтесь! Вооружайтесь!» К тому времени многие уже разошлись по домам и лежали в постеляхV–VI. Они немедленно вскочили на ноги и без всякого строя и порядка, даже не переговорив со своими капитанами, поспешили туда, где видели пламя. Сеньоры, находившиеся в отелях, тоже стали вооружаться.

Пока защитников города отвлекали и сбивали с толку, граф Оксфорд и мессир Готье де Мони со своим отрядом, которому было поручено вести штурм с помощью веревочных лестниц, постарались исполнить эту задачу. Подойдя с той стороны, VII-где их никто не ждал-VIII, они забросили лестницы на стены и, держа тарчи над головами, забрались наверх. Действуя таким образом, они довольно легко проникли в город, ибо находившиеся там французы и бретонцы не спохватились вовремя. Когда же они увидели, что враги уже ходят по улицам и нападают и сзади и спереди, то не нашлось среди них такого смельчака, который не поддался бы страху. Все обратились в бегство, ища спасения, ибо преувеличили грозившую им опасность. А ведь если бы они вернулись и начали стойко обороняться, то вполне могли бы выбить из города вошедших в него англичан. Для сеньоров-капитанов всё это стало полной неожиданностью. Думая, что их предали, они едва успели сесть на коней. Мессир Оливье де Клиссон, спасая свою жизнь, покинул город самый первый. Он велел открыть одни из ворот и умчался в поле. Так же, наперегонки, поступили и все другие сеньоры, находившиеся в городе.

И скажу я вам, что там, среди великого бегства и шума, происходило беспощадное избиение мужчин, женщин и детей. Ибо те, кто проник в город с помощью лестниц, пришли к воротам и, сломав запоры, отворили сначала их, а затем и барьеры. Тогда, поспешая кто быстрей, вошли в город все остальные воины: прежде всего, мессир Робер д’Артуа со своим знаменем и отрядом, мессир Ричард Стаффорд со своим знаменем, граф Пемброк со своим знаменем, а также все другие рыцари и оруженосцы. А жители Ванна бежали из своих домов, оставив там жен и детей, ткани и драгоценности. И скажу вам, что если бы это происходило днем, а не глубокой ночью, все рыцари, оруженосцы и другие добрые люди, находившиеся в городе, были бы поголовно перебиты или взяты в плен. Но из-за темноты англичане не стали их преследовать, ибо не знали всех путей той местности. В любом случае, им казалось, что они превосходно управились, коли захватили штурмом город Ванн вместе с цитаделью и выбили оттуда своих врагов.

Так, как я вам рассказал, благодаря хитрому замыслу монсеньора Робера д’Артуа, город Ванн был захвачен, и свершили англичане свою волю над теми горожанами и горожанками, коих смогли настичь. Когда наступило утро, английские бароны и рыцари осмотрелись и поняли, что французы полностью оставили город, и нет никаких признаков того, что они могут вернуться и сражаться. Тогда, считая свое положение совершенно надежным, они явились в лагерь за графиней де Монфор и с великой радостью препроводили ее в город. Затем все сеньоры отобедали в замке вместе с монсеньором Робером д’Артуа и вышеназванной графиней.

Теперь поведаем вам, что творилось в окрестных землях. Всё случившееся повергло местных жителей в тревожное изумление. Сам мессир Карл де Блуа тоже был очень сильно расстроен. Он повелел, чтобы его маршал, монсеньор Робер де Бомануар, и виконт де Роган направились к Ванну, ибо город, захваченный врагом, представлял большую угрозу для его округи. Кроме того, мессир Карл де Блуа повелел монсеньору Людовику Испанскому, чтобы он в достаточном количестве снабдил припасами город Кемпер-Корантен и оставил там надежных капитанов. Сам же он пусть вновь выйдет в море и стережет побережье возле Сен-Мало, Сен-Майё-де-Фин-Потерна, порта Бэ, Гредо, Гарланда и Кемперле. Ведь, поскольку англичане являются его личными врагами, он может наилучшим образом проявить себя, ведя войну на море и курсируя между Англией и Бретанью.

Мессир Людовик пожелал подчиниться решению монсеньора Карла де Блуа. Он оставил в Кемпер-Корантене сеньора де Кентена, мессира Гильома де Брёйля и мессира Анри де Сосереля, а сам вышел в море с испанцами и генуэзцами. Монсеньор Карло Гримальди и монсеньор Отон Дориа тоже составили ему компанию. Однако вернемся к монсеньору Роберу д’Артуа и английским господам, которые находились в городе Ванне.

 

Глава 82

О том, как мессир Робер д'Артуа отправил часть своего войска осаждать город Ренн

На пятый день после взятия города Ванна сеньоры постановили, что мессир Готье де Мони и мессир Ив де Тигри должны отвезти графиню де Монфор обратно в город Энбон. Пусть они остаются там до получения новых известий, ревностно заботясь об охране крепости, ибо она для них — важный ключ к овладению всей страной. Мессир Готье де Мони согласился с этим решением и, взяв большой отряд сопровождения, доставил названную графиню в Энбон, где ее ждал радушный прием.

Кроме того, мессир Робер д’Артуа, как верховный предводитель этого похода, постановил от имени короля Англии, что граф Солсбери, граф Пемброк, граф Саффолк, граф Корнуолл и некоторые другие бароны пойдут осаждать город Ренн. Сам же он, вместе с мессиром Ричардом Стаффордом, останется в Ванне, дабы охранять город и его окрестности. Как он постановил, так и было сделано. Названные английские сеньоры и их люди снарядились, чтобы идти на Ренн.

Мессир Карл де Блуа услышал весть о том, что англичане собираются осадить Ренн. Тогда он решил на совете, что уедет оттуда вместе с госпожой своей женой, ибо они лучше позаботятся о своих делах, если обеспечат себе свободу действий, вместо того, чтобы сидеть в осаде. Затем он велел, чтобы его супругу проводили в Нант, а сам уехал в Сюзеньо. В Ренне он оставил за капитанов сеньора д’Ансени, мессира Ивэйна Шарюэля — в то время молодого башелье, и монсеньора Бертрана дю Геклена, который тоже был очень молод и исполнен предприимчивости. С ними также остались многие оруженосцы Бретани, Бургундии и Нормандии.

Придя под Ренн, вышеназванные английские сеньоры осадили его со всех сторон и совершили много приступов. Однако солдаты и воины гарнизона, при поддержке горожан, оборонялись превосходно.

 

Глава 83

О тому как сир де Клиссон и мессир Эрви де Леон отвоевали город Ванн, а также о том, как скончался мессир Робер д’Артуа

Потеря города Ванна очень сильно возмутила и рассердила жителей окрестных земель. Они твердо полагали, что сеньоры и капитаны, которые находились тогда в городе, обязаны были его защищать и оборонять долгое время от любого противника, ибо Ванн был хорошо укреплен, снабжен всевозможной артиллерией и другими припасами, а в его гарнизоне было достаточно латников. Из-за этой неудачи сир де Клиссон и мессир Эрви де Леон были весьма пристыжены, ибо разные недоброжелатели очень грубо высказывались на их счет.

В конце концов два сеньора не пожелали сидеть сложа руки и почивать в худой славе. Вместо этого они собрали множество добрых воинов, рыцарей и оруженосцев Бретани, и попросили капитанов крепостей, чтобы они соизволили выступить в поле в условленный день, который они сообща выбрали и назначили, с определенным количеством людей; и, если будет угодно Богу, они совершат такой ратный подвиг, который принесет им честь, а всей земле — выгоду. Они также оповестили об этом монсеньора Робера де Бомануара, каковой был маршалом Бретани от имени монсеньора Карла де Блуа. Он же никоим образом не стал отговариваться, но сказал, что охотно примет в этом участие.

В день, назначенный сеньорами, к ним прибыли капитаны из окрестных земель. Мессир Пьер Портебёф, капитан Динана, привел добрую тысячу человек; капитан Орэ — двести; Жерар де Малэн, кастелян Ла-Рош-Перыо, — двести; Ренье де Малэн, кастелян Фауэта, — сотню; сир де Кентен, капитан Кемпер-Корантена, — пятьсот.

Короче говоря, просьбами и стараниями вышеназванных сеньоров, в определенный день рыцари, оруженосцы и прочие воины собрались вместе, а затем дружно прибыли под Ванн. С местным ополчением у них было 10 тысяч человек. Осадив город со всех сторон, они начали сильно его штурмовать.

Когда мессир Робер д’Артуа увидел, что его взяли в осаду, то ничуть не растерялся и с бодрым видом стал заботиться о защите города. Находившиеся под Ванном бретонцы были совсем разъярены, ибо им казалось, что они потеряли город слишком просто. Желая скорей исполнить свой замысел, они пренебрегали опасностью и вели штурм упорно и рьяно, дабы враги, сидевшие под Ренном и в Энбоне, не успели им помешать.

Наконец бретонцы пошли на решающий приступ — очень мощный и хорошо подготовленный. Рыцари, оруженосцы и даже простые жители той местности сражались так храбро и так упорно теснили оборонявшихся, что захватили барьеры, ворота и ворвались в город благодаря своей силе и доблести. Англичанам поневоле пришлось обратиться в бегство. Многие из них тогда были убиты и ранены, и даже сам мессир Робер д’Артуа получил тяжелое ранение. Его люди лишь с очень большим трудом смогли его спасти, вынести из давки, а затем доставить в Энбон. Мессир Ричард Стаффорд тоже едва вырвался из города. А великий английский барон сир Диспенсер, будучи ранен, сдался в плен монсеньору Эрви де Леону, однако прожил после этого всего три дня.

Итак, я рассказал вам, как бретонцы, выказав замечательную доблесть, отвоевали город Ванн и обратили в бегство или пленили всех находившихся там англичан. Тем временем мессир Робер д’Артуа, тяжело раненый, был доставлен в Энбон. Узнав о случившемся, очень расстроилась графиня де Монфор, а также все английские бароны и рыцари, которые были при ней.

По стране разнеслась новость о том, что город Ванн отвоеван, а мессир Робер д’Артуа, вместе со многими другими, смертельно ранен. Тогда очень сильно обрадовались те, кто прежде был опечален, и в первую очередь мессир Карл де Блуа. Да и как же иначе!

Англичане, осаждавшие город Ренн, тоже услышали эту весть. Поэтому были они весьма огорчены, и даже более из-за ранения монсеньора Робера д’Артуа, чем из-за потери Ванна. Однако они и не подумали прекратить осаду Ренна, но, напротив, стали с каждым днем вести ее все упорней. Ведь беглецы из Ванна стекались в их лагерь, и графиня де Монфор тоже прислала туда большой отряд.

Вам следует знать, что после этих событий мессир Робер д’Артуа прожил совсем недолго. Уходя из этого мира, он приказал, чтобы его доставили в Лондон. Там он и был погребен.

Так умер вышеназванный мессир Робер, который был очень благородным, известным и знатным человеком. Именно он изначально разжег войну между королем Франции и королем Англии.

 

Глава 84

О том, как король Эдуард высадился с войском в Бретани и осадил город Ван

Когда король Англии узнал, что его дядя мессир Робер д’Артуа умер от раны, полученной при обороне Ванна, то был чрезвычайно расстроен и сказал, что не станет помышлять ни о чем ином, пока не отомстит за него. Между тем недавно истек срок перемирия, заключенного между ним и королем Франции, — того самого перемирия, условия которого предварительно обсудили под Турне, а затем утвердили в городе Аррасе. Поэтому король Англии велел немедленно написать письма и объявить по всему королевству, чтобы каждый, знатный и незнатный, был готов выступить с ним в поход через месяц. Затем он собрал большое количество нефов, кораблей и всяких припасов. По прошествии месяца он вышел в море с большой флотилией и причалил в порту поблизости от Ванна — там, где прежде высадился мессир Робер д’Артуа со своим отрядом. Сойдя на берег, англичане выгрузили из судов коней и припасы, а затем построились и поехали в сторону Ванна. У них было добрых 15 сотен латников и 5 тысяч лучников.

Вторая осада Ванна в 1342 году

Придя под Ванн, король осадил в нем монсеньора Оливье де Клиссона, монсеньора Эрви де Леона и многих других дворян Бретонской земли, державших сторону монсеньора Карла де Блуа. Когда графиня де Монфор узнала о прибытии короля Англии, то, желая его повидать, выехала из Энбона в сопровождении монсеньора Готье де Мони и монсеньора Ивона де Тигри. Явившись в осадный лагерь, раскинутый под Ванном, она выказала королю великое радушие. В свою очередь, король принял ее весело и приветливо, ибо хорошо умел это делать.

Находившийся в Сюзеньо мессир Карл де Блуа услышал весть о том, что король Англии прибыл в Бретань с большими силами и намеревается отвоевать у него всё, что он захватил у графини де Монфор. Тогда он срочно написал письма и отправил их с особыми посланниками к королю Франции, своему дяде; он просил о военной помощи, дабы оборонять свои земли и противостоять английскому войску.

Когда король Филипп ознакомился с письмами мессира Карла и выслушал посланников, которые сообщили ему о силах короля Англии, то сказал, что охотно поможет своему племяннику. Ведь это — его долг, ибо мессир Карл держит от него герцогство Бретонское на основе клятвы верности и оммажа.

Затем он тотчас повелел, чтобы к нему явился герцог Нормандский, его старший сын, который тогда находился в Руане. Вместе с гонцами король послал герцогу копию письма, пришедшего от монсеньора Карла де Блуа, его кузена, дабы он поспешил и собрал латников в Нормандии и соседних областях.

Пока эти посланники ездили туда-обратно, король Англии, сидя под Ванном, выжигал и опустошал округу. Однако еще до его прихода она повсюду была очень сильно выжжена, разорена и разграблена, поэтому англичане страдали бы от нехватки продовольствия, если бы не привезли большие запасы из Англии.

В ходе осады король Англии устраивал много приступов и стычек, изрядно донимая защитников Ванна. Однако город был хорошо укреплен, и в нём было достаточно латников и разной артиллерии, чтобы надежно держать оборону.

 

Глава 85

О тому как король Эдуард, оставив часть войска под Ванном, прибыл под Ренн, а затем направился к городу Нанту

Когда король Англии увидел, что укрепления Ванна защищает многочисленный гарнизон, а земли вокруг него скудны продовольствием, он понял, что не сможет завоевать город так быстро, как рассчитывал прежде. При этом король был наслышан, что граф Солсбери, граф Саффолк, граф Пемброк, граф Корнуолл и другие сеньоры уже два месяца сидят под Ренном и часто штурмуют его, но до сих пор ничего не сделали, ибо в местном гарнизоне довольно латников и разных припасов. Поэтому король Англии решил, что съездит навестить своих людей, коих уже давно не видел, и оставит часть войска под Ванном. Затем он отдал распоряжение, чтобы граф Уорик, граф Арундел, барон Стаффорд и монсеньор Готье де Мони продолжили осаду Ванна, имея при себе пятьсот латников и тысячу лучников. С собой король взял монсеньора Ивона де Тигри и некоторых бретонских рыцарей, дабы они указывали ему путь. В том войске, с которым он выступил, насчитывалось не менее тысячи латников и четырех тысяч лучников. Он ехал, всё сжигая и опустошая, пока не прибыл в лагерь, раскинутый под Ренном. Там были рады его видеть и устроили ему теплую встречу.

Когда мессир Карл де Блуа узнал, что король Англии уже в пути, то покинул Сюзеньо и прибыл в Нант. По его распоряжению, там находился большой отряд латников во главе с монсеньором Луи де Пуатье, графом Валентинуа. Уделив внимание городским стенам и другим укреплениям, сеньоры велели надежно их починить, а также пополнить военные и продовольственные запасы. Ведь они не сомневались, что король Англии придет их проведать и, быть может, подвергнет город осаде.

Когда король Англии со своими людьми провел некоторое время — примерно десять дней — под городом Ренном, то прослышал, что мессир Карл де Блуа находится в Нанте и собирает латников. Поэтому решил он туда направиться, дабы сразиться с ним или же осадить его в самом городе. Затем, на одиннадцатый день, король выступил в сторону Нанта, оставив часть своих людей в осадном лагере под Ренном. Он ехал, постоянно выжигая и опустошая страну, пока не прибыл под город Нант. Подступив к нему утром, он велел своим людям, не торопясь, построиться в боевой порядок на одной горе, довольно близко от города. Они простояли там до ранних нон, ожидая, что мессир Карл де Блуа выйдет против них, но тот в своем совете рассудил иначе. Тогда король послал передовые разъезды в набег, и они выжгли городское предместье.

Когда король увидел, что не может выманить противника из города таким способом, то расположился поблизости от Нанта в осадном лагере, который был разбит с соблюдением строгого порядка.

Мессир Карл де Блуа часто слал вестников к своему дяде-королю, сообщая о действиях противника. Желая поддержать его, король Франции объявил очень большой и срочный воинский сбор для всех знатных и незнатных людей своего королевства, дабы они, изо всех сил поспешая, следовали за его сыном, герцогом Нормандским, который тем временем уже направлялся в Бретань. Тогда двинулись по этому пути герцоги, графы, бароны, рыцари и все другие, от кого был прок на войне.

Герцог Нормандский прибыл в город Анжер и задержался, поджидая своих людей, которые еще были на подходе. А граф Людовик Блуаский проследовал дальше с тремя сотнями копий и прибыл в Нант к монсеньору Карлу, своему брату, дабы помочь защищать и оборонять город от англичан.

 

Глава 86

О том, как король Эдуард оставил в лагере под Нантом часть своего войска, а сам пошел осаждать город Динан

В то время как проходили эти сборы, король Англии держался под городом Нантом. Осадив его с одной из сторон, он велел часто устраивать штурмы и стычки, дабы испробовать своих людей в деле. Как бы то ни было, действуя так, он мало чего добился и при этом, к великой своей досаде, неоднократно терял многих рыцарей и оруженосцев. Когда он увидел, что город нельзя захватить штурмом, а мессир Карл де Блуа вовсе не выйдет на битву в поле, то решил, что оставит в осадном лагере большую часть своих людей до получения новых известий, а сам направится к доброму городу Динану. Король распорядился, чтобы граф Оксфорд, мессир Генрих, виконт Бъюмонт, сеньор Перси, сеньор Росс, сеньор Моубрей, сеньор де Ла-Вар, монсеньор Рейнольд Кобхем и монсеньор Джон де Лиль продолжили осаду с пятью сотнями латников и двумя тысячами лучников. А в том отряде, который он взял с собой, насчитывалось примерно четыреста копий и две тысячи лучников. Двинувшись в путь через земли Бретани, король всюду чинил пожары и опустошения, пока не подступил к доброму городу Динану, капитаном которого был мессир Пьер Портебёф.

Придя под Динан, король велел осадить его со всех сторон и сильно штурмовать, а воины гарнизона, в свой черед, приготовились обороняться.

 

Глава 87

О том, как в стычке под Ванном англичане пленили сеньора де Клиссона и мессира Эрви де Леона, а французы — барона Стаффорда

Пока король Англии расхаживал и разъезжал по землям Бретани, его люди, сидевшие под городом Ванном, каждый день затевали и устраивали много приступов. Они очень стремились захватить этот город силой оружия, поскольку находившиеся в нем сеньоры именно так отвоевали его у них совсем недавно. И вот случилось как-то раз, что возле одних ворот начался очень большой штурм. С обеих сторон туда устремились все добрые латники и совершили много прекрасных подвигов.

Защитники Ванна, как добрые, отважные рыцари, открыли ворота и держались у барьеров, поскольку видели знамена графа Уорика, графа Арундела, барона Стаффорда, монсеньора Готье де Мони, монсеньора Вильяма Фитц-Уорена, монсеньора Томаса Холланда и многих других. Находясь напротив барьеров, эти английские господа решительно бросались в бой, из-за чего мессир Оливье де Клиссон, мессир Эрви де Леон и другие рыцари тоже рисковали более смело, ибо дворянин против дворянина — это честный расклад. Там было совершено столько прекрасных ратных подвигов, что рассказ о них вызвал бы удивление. Ведь англичане, узрев ворота полностью открытыми, сочли это за великую издевку, гордыню и бахвальство. А перед воротами они видели сеньора де Клиссона, монсеньора Эрви де Леона и других рыцарей, которые показывали чудеса воинской доблести.

В конце концов приступ завершился тем, что англичане получили сильный отпор и были отброшены далеко от барьеров. Не знаю, то ли они попятились умышленно, чтобы увлечь за собой противника, то ли нет, но бретонские сеньоры открыли свои барьеры и двинулись вперед, каждый с копьем в руке. Для охраны барьеров они оставили шесть рыцарей и большое количество других воинов, а сами, все пешие, стали преследовать англичан, толкая и разя их копьями. Те же от них отбивались, постоянно при этом пятясь.

Там был славный бой и мощное препирательство на копьях, в ходе которого было совершено множество прекрасных подвигов. Тем не менее численная сила англичан возрастала, так что в итоге пришлось попятиться уже бретонцам, и сделали они это не в таком правильном порядке, в каком сошли вниз.

В разгоревшейся великой борьбе и упорной схватке многие были ранены и повержены. Когда те, кто охранял барьеры, увидели, что их людей гонят и теснят, то затворили засовы, да столь некстати, что монсеньору де Клиссону пришлось остаться снаружи. Поэтому он был захвачен в плен перед барьерами вместе с монсеньором Эрви де Леоном. Между тем некоторые англичане, и прежде всего сир Стаффорд со своим знаменем, уже успели взойти наверх и были окружены между воротами и барьерами. Их никак нельзя было выручить и спасти от смерти иль плена, поэтому сир Стаффорд сдался врагу вместе со многими людьми из своей свиты. Затем защитники Ванна отступили обратно в город и затворили ворота. На этом и кончился штурм, который длился немалое время и был отмечен большими ратными достижениями.

Таким вот образом, как я рассказал, попали в плен два рыцаря — сеньор де Клиссон и мессир Эрви де Леон. Англичане устроили бы по этому поводу большой праздник, если бы не знали, что барон Стаффорд остался по другую сторону барьеров. После этого штурма под Ванном уже не было совершено никаких других столь же больших и громких ратных деяний.

 

Глава 88

О том, как король Эдуард захватил город Динан и вернулся в осадный лагерь под Ванн

Теперь расскажем о том, как король Англии осаждал город Динан. Просидев под ним три дня, он осмотрел укрепления и оценил их надежность. Видя, что Динан защищен лишь палисадами и земляными валами, король решил, что захватить его будет нетрудно. И вот на четвертый день он велел мощно его штурмовать, придерживаясь хорошо продуманного плана.

Штурм длился довольно долго. По приказу короля, лучники погрузились в челны и лодки, а затем приблизились к самым палисадам и стали стрелять столь яростно и густо, что защитники не смели показываться из-за укрытий. На этих челнах и лодках были воины, вооруженные кирками и острыми секирами. С их помощью они подрыли земляные валы, разнесли палисады, а затем вошли в город и захватили его.

Когда местные обитатели, мужчины и женщины, увидели, что город захвачен и англичане уже находятся в его пределах, то, совсем испуганные, не стали защищать свои дома и обратились в бегство. Даже сам мессир Пьер Портебёф, который был капитаном Динана, умчался, поспешая изо всех сил.

К чему затягивать рассказ? Город Динан был взят, разграблен, разорен, опустошен, а затем сожжен весь дотла, так что там не уцелело ни дома, большого иль малого, ни монастыря, ни церкви. При этом англичане учинили великое смертоубийство над мужчинами, женщинами и детьми, и захватили столь превосходную добычу, что ее было не счесть, ибо добрый город Динан был обширен, богат, полон всяких товаров и иного добра.

Исполнив свой замысел и желание относительно Динана, король выступил назад к городу Ванну, каковой был осажден им в первую очередь. Когда он еще находился в пути, его известили, что монсеньор Оливье де Клиссон и монсеньор Эрви де Леон попали в плен. В связи с этим король испытал большую радость. Вернувшись под Ванн, он расположился в осадном лагере.

 

Глава 89

О том, как флотилия мессира Людовика Испанского совершила нападение на английские корабли, стоявшие в гавани неподалеку от Ванна

Однако расскажем вам немного о монсеньоре Людовике Испанском, монсеньоре Карло Гримальди, монсеньоре Отоне Дориа и их отряде. Они рыскали по морю между Бретанью и Англией и неоднократно наносили англичанам великий ущерб. Так, однажды они решили напасть на флот короля Англии, который стоял неподалеку от Ванна, в одном небольшом порту. Они нагрянули в то время, когда воинов на кораблях было слишком мало, чтобы их охранять и оборонять. И всё же те, кто там находился — примерно 100 латников и 300 лучников — хорошо исполнили свой долг и держались, пока к ним не пришла помощь из осадного лагеря.

Вскоре туда выдвинулось всё войско. Англичане, пешие и конные, мчались наперегонки и собирались на пристани. Однако они не смогли поспеть настолько быстро, чтобы помешать мессиру Людовику Испанскому нанести очень большой ущерб их флотилии. Он пустил на дно четыре крупных корабля и погубил всех, кто там был. Когда же он увидел, что враг наступает большими силами, а многие латники и лучники со знаменами и флажками грузятся на баржи и нефы, дабы напасть на его большие корабли, то спокойно и осмотрительно отступил, направляясь в открытое море. Несмотря на сопротивление англичан, он увел с собой три нагруженные припасами баржи, которые недавно прибыли из Англии.

Увидев, что вражеская флотилия сильно удалилась, англичане не сочли нужным ее преследовать и вернулись назад. И был дан совет королю Англии, чтобы он разместил одну часть своего флота в гавани Бреста, а другую — в гавани Энбона, поскольку там корабли будут в большей безопасности, чем на нынешней стоянке. Король последовал этому совету и сделал так, как ему предлагали. Он постоянно находился в осадном лагере под Ванном, а часть его людей всё еще оставалась под Ренном и Нантом. Теперь расскажем вам о том, как действовал герцог Нормандский после того, как устроил великий сбор латников в Анжере и его округе.

 

Глава 90

О том, как король Англии отозвал своих людей из-под Нанта, узнав, что герцог Нормандский идет туда с большим войском

I-Герцог Жан Нормандский, сын короля Франции, провел в городе Анжере примерно 12 дней. За этот срок туда явились все или почти все, кого король, его отец, призвал и затребовал. Там были такие сеньоры, как герцог Бургундский, его сын мессир Филипп Бургундский, брат названного короля граф Алансонский, герцог Бурбонский, граф Осеррский, граф Сансеррский, граф Форезский, граф Сен-Поль, граф Водемонский и Жуанвильский, граф Порсьенский, граф де Руси, сеньор де Боже, сеньор де Куси, сеньор де Кран, сеньор де Монморанси, сеньор де Понс, сеньор де Партене, граф Вандомский, сеньор де Сен-Венан, мессир Луи де Шалон, виконт д’Онэ, сеньор д’Оффемон, сеньор де Фьенн, сеньор де Реневаль, сеньор де Бозо, Ле-Шатлен де Бове, сеньор де Шатийон, граф Гинский, коннетабль Франции, сеньор де Клермон и многие другие бароны и рыцари. В общей сложности у них насчитывалось добрых 10 тысяч латников и 30 тысяч пехотинцев. Наконец, снарядив обоз с припасами, они выступили в сторону Нанта-II.

Английские сеньоры, которые сидели под городом Нантом, будучи оставлены там своим королем, получили донесение, что герцог Нормандский ведет на них рать — добрых 40 тысяч человек. Полагая, что он хочет заставить их снять осаду, они срочно сообщили об этом своему государю-королю, дабы узнать, каковы будут его распоряжения: дожидаться ли им французов или отступить?

Услышав эти вести, король Англии стал очень задумчив и некоторое время склонялся к тому, чтобы прекратить осаду Ванна и Ренна и направиться к Нанту. Однако когда он посовещался, ему сказали, что его лагерь расположен в хорошем месте, на выгодной, надежной позиции, поблизости от его флота. Поэтому ему следует оставаться здесь и дальше, поджидая своих врагов. Пусть он отзовет всех своих людей из-под Нанта, но позволит другим продолжать осаду Ренна. Ведь расстояние до этого города не так велико, чтобы король не мог вовремя оказать своим людям помощь или отозвать их, если потребуется.

Король последовал этому совету. Все, кто сидел под Нантом, были отозваны назад и вернулись в осадный лагерь под Ванн.

III-Тем временем герцог Нормандский, французские сеньоры и все их воины двигались, пока не прибыли в город Нант. Мессир Карл де Блуа и его брат, граф Блуаский, приняли их с великой радостью. Сами сеньоры расположились в Нанте, а их люди — в предместьях и по окрестным селениям, ибо все они не смогли бы поместиться в названном городе и получать там свое довольствие.-IV

 

Глава 91

О том, как войско герцога Нормандского раскинуло лагерь возле Ванна, напротив англичан, а также о том, как король Эдуард велел своим людям прекратить осаду Ренна

В то время как герцог Нормандский находился в Нанте, английские сеньоры, сидевшие под Ренном, устроили один приступ, очень большой и хорошо продуманный. Еще задолго до этого они подготовили необходимые осадные орудия и приспособления.

Приступ длился весь день напролет, но англичане ничего не достигли, а лишь потеряли многих своих людей убитыми и ранеными. Ведь в гарнизоне были добрые латники, и в частности один великий бретонский барон, сеньор д’Ансени, а также Ивэйн Шарюэль и Бертран дю Геклен, который в ту пору был очень молод. Вместе с епископом названного города они столь усердствовали в обороне, что не понесли никакого ущерба. Англичане тоже постоянно поддерживали в своем лагере добрый порядок. При этом они разоряли и опустошали всю округу и брали с нее отступное.

Перед тем как покинуть Нант, герцог Нормандский решил на совете, что пойдет к Ванну и снимет с него осаду, дав противнику битву или каким-нибудь иным способом. Тогда латники собрались в путь, выступили из Нанта и первым делом провели войсковой смотр. Затем они поехали, соблюдая превосходный строй и порядок. Впереди были маршалы, мессир Жоффруа де Шарни и сир де Шато-Вилэн. В их отряде насчитывалось добрых 500 копий.

Так двигалось войско вместе с герцогом Нормандским, пока не подступило довольно близко к Ванну — туда, где располагался лагерь короля Англии. Затем французы немедленно раскинули лагерь во всю ширину одного луга, красивого, раздольного и просторного, расставили там шатры, палатки, павильоны и все другие походные жилища. Кроме того, французы велели выкопать вокруг своего лагеря весьма хорошие, глубокие рвы, дабы им нельзя было внезапно нанести урон. Их маршалы и маршал Бретани, мессир Робер де Бомануар, часто отправлялись в разъезды и устраивали стычки возле лагеря англичан, а те тоже не оставались в долгу.

Когда король Эдуард увидел, что герцог Нормандский привел против него такое большое войско, то призвал к себе графа Солсбери, графа Пемброка, а также других бретонских и английских сеньоров, державших в осаде город Ренн. Он это сделал, чтобы его силы были более сплоченными, если придется сражаться. В целом у англичан и бретонских монфорцев могло насчитываться примерно 2500 латников, 6 тысяч лучников и 4 тысячи пехотинцев. Однако у французов людей было в четыре раза больше, и все они имели хорошее снаряжение.

 

Глава 92

О противостоянии двух армий возле города Ванна, а также о том, как между сторонами было заключено трехгодичное перемирие

Два этих лагеря, раскинутых под Ванном, были очень красивы и велики. Король Англии вел осаду таким образом, что французы могли к нему подступиться лишь с очень большим уроном для себя. И велел он часто устраивать штурмы, придерживаясь хорошо продуманного плана. Однако воины гарнизона оборонялись отважно и рьяно, а городские укрепления, по приказу сеньоров-предводителей, были надежно восстановлены и усилены. Это было сделано весьма своевременно, а иначе осажденные оказались бы в большой опасности.

Вам следует знать, что между двумя этими армиями часто происходили столкновения, схватки и стычки. Ведь французы стерегли все окрестные дороги так бдительно, что английские фуражиры ездили только большими отрядами, очень сильно при этом рискуя. В стычках часто терпела поражение то одна, то другая сторона, и многие были красиво пленены и красиво спасены силой оружия. Но знайте, что англичанам никак не удавалось достичь своей главной цели, а между тем уже миновал день Всех Святых и зима была совсем близко. Поэтому, оставаясь там, они терпели великие неудобства.

Нелегко приходилось и французам, ибо погода выдалась очень ненастная и дождливая. Но, хотя обе стороны провели тот сезон весьма тоскливо, англичане всё же страдали сильнее, ибо окрестные земли повсюду были так разорены и опустошены, что они не знали, где добывать фураж. В то же время мессир Людовик Испанский, мессир Карло Гримальди и мессир Отон Дориа с большим количеством испанцев и генуэзцев стерегли морские пути и наносили весьма немалый ущерб англичанам, доставлявшим припасы на кораблях в осадный лагерь. В тот сезон они захватили множество английских кораблей и барж, так что король Англии был очень разгневан. Он не раз вызывал на битву герцога Нормандского и монсеньора Карла де Блуа, которые были главными предводителями французского войска. Однако названные сеньоры вовсе не считали нужным сражаться и ссылались на то, что король Франции запретил им это.

Пока продолжалась осада Ванна, между противниками — прежде всего, между королем Англии, с одной стороны, и герцогом Нормандским и монсеньором Карлом де Блуа, с другой, — было заключено соглашение о том, что барон Стаффорд будет отпущен из плена без всякого выкупа в обмен на такое же освобождение монсеньора де Клиссона. Мессир Карл де Блуа намного сильней обрадовался бы, если бы свободу получил монсеньор Эрви де Леон, а не сеньор де Клиссон, ибо его очень просили об этом некоторые бароны Бретани и госпожа его супруга, которой мессир Эрви доводился кузеном. Однако король Англии не согласился на такую уступку, больше желая освободить монсеньора Оливье де Клиссона, нежели другого пленника. Впоследствии из-за этого с названным рыцарем и землей Бретонской случилось великое зло. Далее вам об этом еще будет рассказано.

Вам также следует знать, что папа Климент, который правил в ту пору Церковью, был осведомлен, что эти сеньоры очень сильно ополчились друг на друга и раскинули лагери под Ванном. Поэтому он послал туда легатами двух кардиналов, а именно кардинала Пренесте и кардинала Клермонского, дабы они договорились о заключении какого-нибудь доброго мира между монсеньором Карлом де Блуа и графиней де Монфор. По прибытии кардиналы хорошо постарались исполнить задание. Они ездили из лагеря в лагерь, предлагая рассмотреть и обсудить разные пути к соглашению, однако обе стороны отнеслись к их речам столь холодно и настороженно, что никакого примирения достичь не удалось. И когда кардиналы, посланные туда с самыми благими намерениями, увидели, что мира и близко нет, то стали вести переговоры о каком-нибудь перемирии на два или три года. Прежде чем они смогли склонить к этому стороны, им пришлось изрядно потрудиться. И главная причина, по которой сеньоры снизошли к их просьбам, заключалась в том, что стояла очень дождливая, ненастная погода, и они жили в своих лагерях, терпя большие трудности.

В конце концов кардиналы доездили до того, что было заключено трехгодичное перемирие между королем Англии, графиней де Монфор и их приверженцами, с одной стороны, и королем Франции, монсеньором Карлом де Блуа и их приверженцами, с другой. Каждый должен был владеть тем, что удерживал на то время, однако вне условий перемирия были оставлены некоторые сеньоры Бретани и Лимузена, которые никак не могли быть в него включены.

 

Глава 93

О том, как король Эдуард вернулся со своим войском в Англию, и о том, как король Франции казнил мессира Оливье де Клиссона и других знатных сеньоров

После того как этот договор был составлен, записан, скреплен печатями и оглашен, осада Ванна завершилась. И простился король Англии с графиней де Монфор, монсеньором Ивоном де Тигри, монсеньором Гильомом де Кадудалем, монсеньором Жоффруа де Малетруа, монсеньором Анри де Пенфором, его братом монсеньором Оливье, двумя братьями-рыцарями де Кирик, монсеньором Амори де Клиссоном, монсеньором Жераром де Рошфором и другими бретонскими рыцарями и оруженосцами, державшими сторону Монфоров. Перед отъездом король попросил, чтобы они продолжали честно и верно служить своей госпоже. Все ему это пообещали. Расставшись с ними, король велел полностью подготовить к плаванию свой флот, стоявший в порту возле Ванна. Затем он отплыл в Англию, взяв с собой всех своих людей и монсеньора Эрви де Леона, который был его пленником.

Так, как я вам рассказал, закончился этот большой поход и противостояние войск под Ванном. Тем временем французские сеньоры отправились назад в Анжу. Герцог Нормандский дал отпуск всем участникам похода, и разъехались они по своим краям.

Перед тем как вернуться во Францию, герцог Нормандский оставил в Нанте своего кузена монсеньора Карла де Блуа вместе с супругой. Герцог настоятельно просил баронов Бретани, державших его сторону, чтобы они честно и верно служили монсеньору Карлу и его супруге — их госпоже; а иначе, мол, они очень сильно прогневят французского короля, его отца. Все сеньоры ему это пообещали. Затем, как выше сказано, герцог вернулся во Францию, где его ждал теплый прием.

Довольно скоро после его возвращения и роспуска войск, был схвачен мессир Оливье де Клиссон из-за худой молвы, ходившей о нем. Я не знаю, был ли он в чем-нибудь виновен, но мне очень трудно поверить, что такой знатный, богатый и благородный рыцарь мог вынашивать вероломные замыслы и готовить измену. Тем не менее, из-за подлой молвы он был взят под стражу и заключен в парижском Шатле. Все, кто слышал об этом, были удивлены и не знали, что думать. Беседуя между собой, французские бароны и рыцари недоумевали: «Что спрашивают с монсеньора Оливье де Клиссона?» Но никто не мог дать правдивого и точного ответа. Предполагали только, что поводом для ненависти и неприязни к монсеньору Оливье послужили обстоятельства его освобождения из плена. Ибо правда заключалась в том, что король Англии согласился обменять на барона Стаффорда именно его, а не монсеньора Эрви де Леона. Кроме того, в плену король Англии выказал ему больше любви и учтивости, чем названному монсеньору Эрви. Вероятно, это случилось потому, что последний, как никто другой, был враждебен королю, его людям и графине де Монфор. Однако недоброжелатели иначе истолковали то предпочтение, которое король Англии отдал сеньору де Клиссону, и посчитали его не случайным. Из-за возникших подозрений мессир Оливье был обвинен в измене, а затем обезглавлен в Париже и позорным образом повешен за подмышки на Монфоконской виселице. Поговаривали, что большая вина за это лежала на королеве Франции, матери герцога Жана, ибо она была очень вспыльчивой, гневливой дамой, и все ее приказы, справедливые или нет, подлежали неукоснительному исполнению. Так что рыцарю было бы лучше остаться в английском плену, чем так быстро получить свободу.

Казнь обвиненных в предательстве Оливье де Клиссона и бретонских рыцарей

Довольно скоро после того, как мессир Оливье де Клиссон был обезглавлен в Париже, по сходному обвинению были схвачены многие сеньоры — благородные рыцари Бретани и некоторые из Нормандии. Их казнили так же, как и названного рыцаря. Среди них были сир де Малетруа со своим сыном, сир д’Авогур, мессир Тибо де Морийон и многие сеньоры Бретани — до десяти рыцарей и оруженосцев. В скором времени еще четыре рыцаря, тоже весьма благородных, были приговорены к смерти из-за худой молвы (я не знаю, была ли она правдива) и подверглись такой же казни, как и вышеназванные. Их звали мессир Анри де Малетруа, мессир Гильом Бакон, сир де Рош-Тиссон и мессир Ришар де Перси. Все они были богатыми и очень знатными нормандскими сеньорами.

Надо сказать, что всё это крайне возмутило родственников казненных, ибо, в довершение ко всему, король Франции конфисковал их земли, утверждая, что своими преступлениями они лишили себя права на владение.

Сеньор де Клиссон оставил после себя сына, юного оруженосца по имени Оливье. Тот немедленно направился в Энбон вместе со своим дядей, монсеньором Амори де Клиссоном, и стал жить при юном наследнике графа де Монфора. Впоследствии, когда оба юноши возмужали, они повели очень упорную войну в Бретани и во Франции, отмщая за смерть своих отцов. Ведь граф де Монфор умер в заточении, в парижском замке Лувр.

 

Глава 94

О том, как король Эдуард решил учредить рыцарский Орден Голубой Подвязки и проводить ежегодные празднества в день Святого Георгия

В ту пору королю Эдуарду Английскому пришло на ум и захотелось обновить и перестроить большой Виндзорский замок, который некогда был основан и возведен по велению короля Артура. Именно там изначально был установлен и учрежден знаменитый Круглый Стол, от коего столько славныхI–II рыцарей разъехалось по свету и доблестно потрудилось на ратном поприще! И решил король Эдуард, что создаст рыцарский орден для себя, своих сыновей и самых доблестных мужей своей земли. В общей сложности их будет не более сорока, именоваться они будут рыцарями Голубой Подвязки, а праздник этого ордена III-из года в год будет отмечаться в день Святого Георгия-IV. И, дабы положить начало этому празднику, король собрал графов, баронов и рыцарей со всей страны и поведал им о своем замысле и великом желании основать новый орден. Они с радостью его поддержали,V–VIбыли там выбраны сорок рыцарей, которые, по общему суждению, славились как самые доблестные среди всех прочих. Вместе с королем они клятвенно присягнули, что будут соблюдать порядок проведения праздника и устав ордена в том виде, как это было согласованоVII–VIII. И велел король основать и возвести в Виндзорском замке часовню Святого Георгия, и определить и приписать к ней каноников, назначив им хорошие ренты и щедрые пребенды, дабы они служили там Господу.

И чтобы о празднике было хорошо известно и ведомо во всех землях, король Англии послал своих герольдов объявить и возвестить о нём во Франции, Шотландии, Бургундии, IХ-Фландрии, Брабанте, Германии и всюду до самой Ломбардии-X. Всем рыцарям и оруженосцам, которые пожелают приехать, он обещал безопасную дорогу назад в течение пятнадцати дней после праздника. И должна была там состояться джостра с участием сорока рыцарей-защитников, отвечающих на любой вызов, и сорока оруженосцев. Это торжество в Виндзорском замке было назначено на ближайший день Святого Георгия, в год по счету 1344. Королеву Англии там должна была сопровождать свита, в которой насчитывалось три сотни дам и барышень — знатных, благородных и одетых в одинаковые наряды.

 

Глава 95

О том, как король Эдуард велел мессиру Эрви де Леону съездить в Париж и объявить договор о перемирии утратившим силу, а также о том, как названный рыцарь исполнил поручение ценой своей жизни

Пока король Англии вел большие приготовления, дабы принять сеньоров, дам и барышень, которые пожалуют на праздник, пришли к нему точные вести о том, что монсеньор Оливье де Клиссон и другие вышеназванные рыцари казнены по обвинению в измене и вероломных замыслах. От этих вестей король Англии был чрезвычайно разгневан. Ему показалось, что король Франции сделал всё это ему назло, и, таким образом, перемирие, заключенное в Бретани, следует считать нарушенным и утратившим силу.

Король сразу подумал о том, чтобы в ответ точно так же казнить монсеньора Эрви де Леона, который был его пленником. И в своем гневе он отдал бы приказ немедленно, если бы не его кузен, граф Дерби. Очень сильно укорив короля в присутствии других советников, граф привел много превосходных доводов, дабы уберечь его честь и обуздать его гнев. При этом он настоятельно просил, чтобы король соизволил назначить за рыцаря достойный и соразмерный выкуп, как хотел бы, чтобы обошлись с его людьми в сходном случае.

И рассудил король, что его кузен граф Дерби советует верно, а все его слова и просьбы идут от великодушия и благородного сердца. Поэтому он обуздал свою ярость и согласился с ним. Затем он велел привести монсеньора Эрви, каковой — знайте! — пришел туда, охваченный великим страхом и смятением. Ведь он полагал, что его должны предать позорной смерти, ибо так ему сообщили.

Когда король увидел его пред собой, то сказал:

«Эх, мессир Эрви, мессир Эрви! Король Филипп де Валуа выказал свою свирепость слишком жестоким способом! Мне назло и крайне несправедливо, из-за молвы и ложных подозрений, он приказал предать позорной казни таких благородных рыцарей, как сир де Клиссон, сир д’Авогур, сир де Малетруа, сир де Рош-Тиссон, а также других бретонцев и нормандцев, к коим любой человек должен испытывать жалость. Если бы я не хотел отставать от него в свирепости, то поступил бы с вами сходным образом, ибо вы нанесли мне в Бретани больше вреда, чем кто-либо другой. Однако я сдержусь: пусть он творит свою волю, а мне моя честь дороже. Из любви к присутствующему здесь графу Дерби, моему кузену, который очень об этом просил, я любезно отпущу вас за легкий выкуп, соответствующий вашему положению, но только если вы соизволите сделать то, что я скажу».

Рыцарь испытал великую радость, когда услышал, что ему не надо опасаться за свою жизнь. Поэтому он сказал, что охотно и всеми силами исполнит королевское повеление. Тогда король сказал ему так:

«Мессир Эрви, я хорошо знаю, что вы — один из самых богатых рыцарей Бретани. Если бы я пожелал настаивать, то легко получил бы с вас очень большой выкуп — 30 тысяч экю и более. Однако я скажу, что вы сделаете. Вы отправитесь к королю Филиппу де Валуа и скажете ему от моего имени, что, поскольку он, мне назло, предал позорной смерти столь благородных рыцарей, коих я назвал, я говорю и утверждаю, что, на мой взгляд, он нарушил и разорвал перемирие, которое мы с ним заключили. Поэтому со своей стороны я тоже отказываюсь его соблюдать и объявляю о возобновлении войны отныне и впредь [433] . И хотя я достоверно знаю, что вы вполне могли бы выплатить мне 30 тысяч экю, я вас отпущу за 10 тысяч экю и поверю вам на слово, что вы пришлете их в Лондон в течение трех месяцев или же вернетесь в плен».

«Монсеньор, — сказал рыцарь, — Бог да изволит вознаградить вас за любезность, которую вы мне оказываете, а равно и монсеньора графа Дерби! И знайте, монсеньор, что ваше поручение я исполню охотно, а выкуп выплачу вовремя! Если вам угодно, я доставлю его в надежное место в Брюгге».

Король молвил:

«Меня это вполне устраивает».

Уже в скором времени рыцарь, сияя от радости, собрался в путь. И когда он был готов, то прибыл спросить разрешение на отъезд у короля, каковой его дал охотно и сказал еще так:

«Монсеньор Эрви, несмотря на то, что ваш король меня разгневал и теперь по его вине я шлю ему вызов, вы скажете всем рыцарям и оруженосцам по ту сторону моря, чтобы они вовсе не преминули явиться ко мне на торжество. Здесь будут рады их видеть и принять, и они не понесут никакого ущерба».

«Сир, — ответил мессир Эрви, — я сделаю всё, что вы велите».

Затем мессир Эрви покинул короля, приехал в Дувр и вышел оттуда в море, дабы причалить в Булони. Однако в пути его застигла такая большая буря и непогода, что ему пришлось провести в море пять дней, постоянно подвергаясь великой опасности. В итоге он был так изнурен и измучен морской качкой, к коей был совсем непривычен, что его скрутила болезнь. От нее он и умер в Париже довольно скоро после того, как исполнил свое поручение, и таким образом был избавлен от обязательства платить выкуп.

 

Глава 96

О том, как в Виндзоре состоялось великое празднество по случаю учреждения Ордена Голубой Подвязки, а также о том, как король Эдуард отправил военные отряды в Гасконь, Бретань и Ирландию

Но вот приблизился день Святого Георгия, на который было назначено великое торжество в Виндзоре. Король провел большие приготовления, и съехались туда со всей его страны графы, бароны, рыцари, дамы и барышни. Праздник длился целых пятнадцать дней и удался на славу. Состоялось великое пиршество, а на превосходную джостру приехало много рыцарей из заморских земель — Фландрии, Эно и Империи. Однако из Франции не было никого.

Когда праздник был в самом разгаре, к королю поступило множество донесений из разных земель. В частности, туда прибыли рыцари из Гаскони — сир де Леспар, сир де Комон и сир де Мюсидан. Их прислали сеньор д’Альбре, сеньор де Поммье и другие гасконские господа, державшие сторону англичан. Вместе с ними также приехали шесть именитых горожан Бордо, каковые нашли теплый, радушный прием у короля и его советников.

Посланники поведали королю, что его гасконские земли, а также его друзья и добрый город Бордо получают от него слишком малую помощь и слабую поддержку. Если он срочно не пошлет туда значительные силы, способные противостоять французам, все его гасконские владения пребудут в большой опасности.

Король очень весело сказал в ответ, что даст им превосходного капитана, сильного и могучего, и наделит его полномочиями королевского наместника, дабы он оказал противодействие заморским врагам с помощью добрых латников и лучников.

Гасконские бароны остались вполне довольны этими обещаниями.

Затем, пока продолжался праздник, король выбрал и назвал тех сеньоров, которых он желал отправить в Гасконь во главе с графом Дерби. Среди них были граф Пемброк, граф Оксфорд, барон Стаффорд, монсеньор Готье де Мони, монсеньор Франк де Халь, монсеньор Жан де Мони, мессир Джон Грей, мессир Джон де Ла-Зуш, мессир Томас Кок, сеньор Феррере, два брата де Лефдаль, Ле-Льевр Брабантский, мессир Эдмунд дю Форт, мессир Хъюг Гастингс, монсеньор Стивен Томби, монсеньор Ричард Хебдон, монсеньор Норман Суинфорд, мессир Роберт Элтем, монсеньор Джон Норвич, монсеньор Ричард Роклиф, монсеньор Роберт Квентон и многие другие. Всего же в этом отряде насчитывалось добрых 300 рыцарей и оруженосцев, 600 латников и 2 тысячи лучников. И велел король своему кузену, графу Дерби, взять достаточно золота и серебра, дабы содержать большую, пышную свиту и хорошо платить всем воинам-наемникам.

Кроме того, пока продолжался праздник, король повелел, чтобы монсеньор Томас Дагворт отправился в Бретань и помог графине де Монфор защищать и оборонять ее земли. Ведь, несмотря на то, что в Бретани было объявлено перемирие, он опасался, как бы король Филипп не начал там войну из-за его речей, переданных монсеньором Эрви де Леоном. Потому-то и послал он туда монсеньора Томаса с сотней латников и пятью сотнями лучников.

Еще распорядился король, чтобы монсеньор Вильям Монтэгю, граф Солсбери, отправился в пределы Ирландии и обосновался в графстве Ольстер, ибо ирландцы очень сильно восстали против короля и сожгли в названном графстве большое количество селений, державших английскую сторону. Вместе с графом Солсбери король послал туда 200 латников и 500 лучников.

 

Глава 97

О том, как граф Дерби с английским отрядом причалил в Байонне, а затем прибыл в Бордо, и о том, как наместник короля Франции, граф де Л'Иль, устроил военный сбор в городе Бержераке

Как вы уже могли слышать, король Англии разделил своих людей на тех, кто отправится в Гасконь, Бретань и Ирландию. По его распоряжению, казначеи выдали капитанам довольно золота и серебра, дабы они могли вести себя с надлежащим достоинством и платить воинам жалованье. Затем все распределились по отрядам, как было велено.

Однако расскажем в первую очередь о графе Дерби, ибо он получил самое трудное задание, и ему довелось участвовать в самых прекрасных военных приключениях. Когда все его дела были улажены и приведены в порядок, воины явились на сбор, а флот был зафрахтован, снаряжен и нагружен припасами, — граф простился с королем и прибыл в Хантон. Затем он вышел оттуда в море вместе с вышеназванными соратниками. И плыли они, сообразуясь с ветром и звездами, пока не причалили в Байонне — добром, крепком и большом городе, который всегда держал сторону английского короля. Там они сошли на берег и выгрузили всё свое снаряжение в пятый день июня, в год 1344. Именитые горожане, простые жители Байонны, а также некоторые рыцари и оруженосцы встретили их с великим радушием.

Граф Дерби и все его люди провели в добром городе Байонне шесть дней и хорошо отдохнули. Затем граф выступил оттуда, поблагодарив горожан за превосходный прием. И ехал он, пока не прибыл в добрый город Бордо. Там его уже поджидали с большим нетерпением и испытали великую радость от его приезда. Горожане выступили графу навстречу большой процессией и проводили его в город под звучание множества труб и других инструментов. Самого графа поселили в аббатстве Святого Андрея, а других расквартировали по всему городу. Англичане без труда нашли, где и как разместиться, ибо город Бордо достаточно обширен, чтобы легко принять на постой большое войско.

Между тем граф де Л’Иль находился в четырех лье оттуда, в Бержераке. К нему пришли известия, что граф Дерби высадился в Бордо с большим количеством латников и лучников, поэтому сил у него достаточно, чтобы, господствуя в поле, штурмовать, осаждать и захватывать замки и добрые города. Услышав эти вести, граф де Л’Иль тотчас призвал к себе графа Комменжского, графа Перигорского, виконта Кармэнского, виконта Вильмюрского, монсеньора Карла де Пуатье, графа Валентинуа, и всех баронов и рыцарей, которые находились в том краю от имени короля Франции. Когда все они собрались, он сообщил полученные сведения о войске графа Дерби и потребовал совета по этому поводу. Сеньоры ответили, что наилучшим образом они исполнят свой долг, находясь в городе Бержераке, ибо он является ключом к области, расположенной вдоль реки Жиронды, и можно твердо полагать, что англичане направятся именно в эту сторону.

Этому совету решили последовать. Сеньоры устроили сбор своих латников в городе Бержераке и расположились в предместьях, которые велики, обширны и притом хорошо укреплены и окружены рекой. Туда же, в предместья, они свезли наибольшую часть своих припасов.

 

Глава 98

О том, как граф Дерби захватил город Бержерак

Проведя в городе Бордо примерно семь дней, граф Дерби узнал, что граф де Л’Иль находится в Бержераке. Тогда он велел, чтобы войско и обоз выступили из города, построились и двинулись в ту сторону. Ближе к ночи они остановились в замке под названием Монкюк, который подчинялся англичанам и находился в одном малом лье от Бержерака. Тот вечер они провели в полном довольстве, ибо припасов у них было достаточно, а на следующий день, ранним утром, их фуражиры прискакали под Бержерак. Они нашли много чего пограбить и вернулись в свое войско, которое всё еще находилось в Монкюке, ибо сеньоры хотели там дружно пообедать и решить, как им действовать дальше. Довольно ранним утром они пообедали, и когда все еще сидели за столом, мессир Готье де Мони посмотрел в сторону графа Дерби и сказал:

«Монсеньор, если мы и впрямь отважные, испытанные воины, то сегодня за ужином будем пить вино тех французских сеньоров, которые сидят в гарнизоне Бержерака».

После этих слов граф Дерби поднял голову и ответил:

«За мною вовсе не постоит, чтоб мы не выпили!»

Соратники, услышав слова графа, склонились друг к другу и сказали:

«Пойдем вооружаться. Мы тотчас поедем к Бержераку!»

Без дальнейших разговоров все очень быстро вооружились и оседлали коней.

Когда граф Дерби увидел, что они столь воодушевлены, то очень обрадовался и сказал:

«Итак, поедем к Бержераку, во имя Бога и Святого Георгия!»

Все ратные люди построились и поехали с развернутыми знаменами в сторону города, в самый разгар дневного зноя. Они двигались до тех пор, пока не подступили к барьерам предместий, которые вовсе нелегко было взять, ибо одну их часть окружала река Гаронна, а в другой находились добрые латники, способные хорошо их оборонять и защищать.

Как только англичане прибыли под Бержерак, они начали штурм. Их лучники стали так часто и дружно стрелять, что никто не осмеливался выглянуть из-за укреплений, а следом за ними в наступление двинулись латники. Там был штурм, большой и удивительно мощный, ибо англичане, совсем недавно приехавшие в этот край, были еще полны сил и старались хорошо себя выказать, дабы снискать милость своего предводителя. В то же время французские гасконцы, находившиеся в предместье, оборонялись стойко и доблестно. И длился этот штурм, с постоянными схватками на копьях, перестрелками и приступами, до самых поздних сумерек. Наконец, благодаря своей упорной настойчивости, англичане захватили предместье. Все добрые латники, которые там оборонялись, были вынуждены отступить и уйти в пределы самого города. И знайте, что это отступление сопровождалось жестокой и лютой схваткой, и множество дворян подвергалось великой опасности. В частности, там был убит один знатный гасконский барон из Перигора, коего звали монсеньор Юг де Мирпуа. Он не смог сдаться в плен, ибо мессир Готье де Мони приказал не щадить его. Причину этого я вам объясню, когда мы подойдем к рассказу о завоевании Ла-Реоля.

На подходе к городу Бержерак была очень большая, яростная погоня, и многие люди были убиты и ранены. Тем не менее почти все гасконские дворяне отступили и укрылись в городе. Затворив ворота, они заперли их на засовы. Тогда англичане расположились в предместье и, завладев большой добычей, провели ночь весьма весело.

Когда настало утро, они вооружились и построились, чтобы штурмовать Бержерак, и был в тот день очень упорный и продолжительный приступ. Англичане заполнили часть рвов в самых слабых местах обороны, чтобы иметь возможность подходить к стенам и, орудуя кирками, выламывать из них камни. Вечером они оставили рвы в этом положении, чтобы следующим утром вернуться назад.

Горожане Бержерака ясно видели, что им грозит беда: предместье взято, а город — в большой опасности. Тогда они толпой пришли к графу де Л’Илю и сказали, что, на их взгляд, долго продержаться они не смогут, а потому намерены сдаться, выговорив безопасность для себя, своих жен, детей и имущества.

Граф их выслушал, но ответил не сразу. Отведя дворян в сторону, он спросил, как лучше поступить. Там состоялся обмен многими речами и мнениями. Некоторые хотели удерживать город до последнего, не считаясь с волей горожан, и говорили, что они достаточно сильны, чтобы выстоять и отбить все приступы. А другие, боясь опасности, говорили, что это невозможно. Наконец, обсудив и взвесив все «за» и «против», рыцари решили уйти и предоставить жителям Бержерака самим договариваться с противником, ибо они опасались измены с их стороны. Затем французские сеньоры велели седлать коней, собирать и грузить снаряжение. Примерно в полночь они покинули Бержерак и ехали до тех пор, пока не прибыли довольно ранним утром в укрепленный город Ла-Реоль.

Им открыли ворота, и они въехали. Все воины расположились на постой в городе, а граф де Л’Иль — в замке. Он вовсе не собирался на этом успокоиться. Созвав баронов на совещание, он велел, чтобы каждый поразмыслил и высказал свое мнение, как лучше бороться с английским вторжением. В итоге согласовали и решили, что все графы и бароны возьмут определенное количество латников, разъедутся по крепостям и будут вести гарнизонную войну. Так они сильней досадят англичанам и лучше защитят свою страну, ибо у них не хватает сил для сражения в чистом поле.

Было решено, что граф де Л’Иль останется в Ла-Реоле с некоторым количеством латников, граф де Комменж отправится назад в свою землю, чтобы обеспечить припасами свои крепости и создать рубеж на пути англичан; мессир Бертран де Пре направится в замок Пеллагрю; граф Перигорский уедет к себе в Перигор, чтобы стеречь границу; сенешаль Тулузы поедет в Монтобан; виконт Кармэнский — в Оберош; мессир Филипп де Дион — в Монтагре; вигье Тулузский — в замок Ланго; сир де Монбрандон — в замок Модюран; мессир Анри де Клиссон — в Ламужи; монсеньор Жерар де Пре — в Лалиен; монсеньор Анри, виконт де Бокантен — в Себилак; монсеньор Робер де Мальмор — в замок Бомон; монсеньор Жан де Ле-Порт — в замок Лак; монсеньор Рено де Дион — в башню Прюдэр; монсеньор Карл де Пуатье — в Пенн-ан-Аженэ.

Так разослал граф де Л’Иль всех дворян по разным крепостям и велел хорошо обеспечить их запасами продовольствия и военного снаряжения.

Однако вернемся к рассказу о графе Дерби, который находился под Бержераком. Когда настало утро, он и другие английские сеньоры стали готовиться к большому штурму. Однако горожане, которые вовсе не хотели испытывать судьбу, предложили графу заключить какое-нибудь соглашение. Они договорились, что город будет сдан в обмен на безопасность их жизней и имущества, и впредь они должны будут вести себя как добрые англичане. С этим условием ворота были открыты, и названный граф вошел в город со всем своим отрядом.

Англичане отдыхали в Бержераке три дня, а на четвертый выступили в путь.

 

Глава 99

О том, как граф Дерби захватил многие города и замки в землях Гаскони

Когда граф Дерби принял клятву верности и оммаж у именитых горожан и простых людей, то оставил им надежного капитана, монсеньора Джона де Ла-Зуша. Перед тем как выступить, граф потребовал у сеньоров совета: какую дорогу избрать — на Тулузен, вдоль реки Жиронды, или на Перигор и Лиль-ан-Гасконь. Тогда они рассудили, что лучше избрать второй из названных путей, а по завершении похода вернуться назад другим путем, вдоль реки. Затем они построились и выступили в сторону Ланго — мощного замка, капитаном которого был вигье Тулузский, весьма опытный воин. Когда англичане прибыли под Ланго, то стали очень сильно его штурмовать. Приступ длился довольно долго, ибо гарнизон держался и оборонялся, как мог. Наконец, замок был захвачен. Кастеляна столь тяжело ранили, когда брали в плен, что он умер три дня спустя; а большинство солдат в городе перебили, ибо они пытались защищаться.

Когда граф Дерби захватил этот замок, то отдал его под охрану одного своего оруженосца, которого звали Эдмунд де Лион. Оруженосец остался там с 20 лучниками, а войско двинулось дальше по направлению к Лаку.

Завидев приближающихся англичан, жители Лака крайне испугались. Уже вскоре они сказали своему капитану, что вовсе не хотят обороняться, ибо сил у них еще меньше, чем у защитников Ланго, и во избежание всех опасностей они сдадутся. Несогласный с этим решением, капитан Лака покинул город и предоставил горожанам управляться самим. Затем он прибыл в Ла-Реоль, к графу де Л’Илю, и поведал ему эти новости.

Между тем граф Дерби со всем своим войском подступил к Лаку. Выйдя ему навстречу, горожане сдались и клятвенно пообещали, что с этого дня и в дальнейшем будут добрыми англичанами. Граф принял у них клятву верности и назначил им доброго капитана, монсеньора Роберта Мултона.

Англичане двинулись дальше, прибыли под Модюран и взяли его штурмом, а затем и замок Ламужи. Те рыцари, которые там находились, были захвачены в плен и отосланы в Бордо. После этого англичане поехали к Пинаку и тоже захватили его, а потом овладели городом и замком Лалиен, в коем они задержались на три дня, чтобы отдохнуть и пополнить запасы продовольствия.

На четвертый день они выступили оттуда, прибыли под Форсак и довольно легко его захватили, а вслед за ним и башню Прюдэр, перебив примерно 30 гасконцев, которые ее охраняли. После этого англичане поехали дальше, в сторону доброго большого города, который назывался Бомон-ан-Лиллуа и относился к владениям графа де Л’Иля. Они пробыли под ним три дня и совершили много приступов, ибо в гарнизоне было довольно много латников и артиллерии. Наконец англичане повели штурм столь хорошо и упорно, что горожане испугались, как бы им совсем не пропасть, и сдались в обмен на сохранность своих жизней и имущества. Наемным воинам было позволено уйти, куда пожелают. В соответствии с уговором, они покинули город и прибыли в Ла-Реоль, к графу де Л’Илю. Тот весьма расстроился, когда узнал, что англичане завоевали добрый город Бомон, но исправить ничего не мог, по крайней мере на сей раз.

Взяв город Бомон-ан-Лиллуа, граф Дерби заставил горожан поклясться, что с этого дня и в дальнейшем они будут добрыми англичанами, и назначил там комендантом одного рыцаря, дабы он следил за горожанами и обеспечивал их полную благонадежность. Этим рыцарем был монсеньор Эдмунд дю Форт.

Затем англичане проследовали далее, подступили к Монтагре и взяли его штурмом. Они разорили весь город и подвергли его уничтожению вместе со всеми окрестными строениями. После этого они прибыли под Лиль — главный город графа де Л’Иля. Там, в гарнизоне, от имени графа находились два рыцаря, которые были друг другу двоюродными братьями, — монсеньор Филипп и монсеньор Рено де Дион. Они очень хорошо выполнили свой долг, охраняя и защищая город, и продержались целых семь дней. Ни один из этих дней не обходился без штурмов, которые продолжались до самых сумерек; и если бы там не было названных рыцарей, местные обитатели пожелали бы сдаться намного скорее, чем это случилось на самом деле.

Наконец монсеньор Филипп и монсеньор Рено де Дион поняли, что англичане осадили город очень крепко и ни в коем случае не уйдут, пока его не захватят. Если Лиль падет, то будет сожжен и разграблен, поэтому лучше на время уступить город англичанам, чем позволить его уничтожить.

Затем два рыцаря спокойно и мудро провели переговоры с графом Дерби и сказали, что сдадут ему город, если местным жителям сохранят жизнь и имущество, а сами рыцари смогут уехать, куда захотят, вместе со своими людьми. Граф, который желал постоянно двигаться вперед и завоевывать всё новые города и замки, дал свое согласие при условии, что горожане Лиля обязуются отныне и впредь быть добрыми и верными англичанами. Для большей надежности ему выдали в заложники шесть именитых горожан, которые были отосланы в Бордо; а названные рыцари уехали в Ла-Реоль. Граф Дерби вошел в Лиль как сеньор, вместе со всеми англичанами. Они задержались там на шесть дней, отдыхая и набираясь новых сил.

После того как гасконский город Лиль был сдан, граф Дерби со всем своим войском поехал дальше и прибыл под Себилак. Местные жители взошли на стены и сторожевые башенки, чтобы защищать свой город. Но когда они увидели приближающиеся знамена и флажки английских сеньоров, то крайне испугались и решили, что нужно сдаться, пока не поздно. И приняли они графа Дерби как сеньора, и принесли ему клятву верности и оммаж. Уезжая, названный граф оставил там сеньора Феррерса за управляющего и капитана.

Затем англичане приехали под Бониваль, где находился виконт де Брюникель с доброй сотней гасконцев. Они окружили город и начали его упорно штурмовать, а гарнизон стал обороняться, и провели там англичане три дня, прежде чем смогли завладеть Бонивалем. На четвертый день он был сдан с тем условием, что виконт и все воины гарнизона уйдут, не понеся никакого ущерба, и увезут всё свое имущество. Затем горожане присягнули графу Дерби на верность и поклялись, что с этого дня и в дальнейшем будут добрыми и верными англичанами. Граф назначил там капитаном монсеньора Жана де Мортела, чрезвычайно храброго человека.

Так ехал граф Дерби, подчиняя и захватывая города и замки. При этом он не встречал никаких сеньоров или иных людей, которые могли преградить ему путь.

 

Глава 100

О том, как гарнизон города Перигё совершил вылазку и захватил в плен графа Оксфорда

После того, как замок Бониваль сдался, граф поехал к доброму городу Перигё, выжигая и разоряя всю сельскую местность. Однако в этом городе находился сам граф Перигорский, а также его дядя, мессир Роже, и его зять, сир де Дюрас. И было в гарнизоне добрых 120 латников — рыцарей и оруженосцев — и большое количество других людей.

Когда граф Дерби и его воины пришли под Перигё, то рассмотрели и обсудили, как его можно взять. Они видели, что город очень сильно укреплен, и прослышали также, что в нём хороший гарнизон латников. Поэтому на совете было решено не штурмовать его вовсе. Довольно скоро уйдя оттуда, англичане направились к замку Пеллагрю, капитаном коего был мессир Бертран де Пре. Тем же вечером они заночевали на берегу одной маленькой речки, находившейся в двух лье от Перигё.

Однако случилось так, что граф Перигорский, его брат мессир Робер, их дядя, мессир Роже, и сир де Дюрас проведали, в каком месте англичане расположились на ночлег. Поэтому вечером примерно 200 латников вооружились, сели на лошадей и выехали из Перигё. Около полуночи они достигли вражеского лагеря и ворвались в него. Убив и ранив многих, они устроили большой погром, прежде чем всё войско поднялось по тревоге.

Гасконцы продвинулись столь далеко вперед, что нагрянули в расположение графа Оксфорда и застали его в тот момент, когда он вооружался. Они напали на него и силой принудили сдаться вместе с тремя или четырьмя рыцарями из его свиты (я точно не знаю). Затем гасконцы осмотрительно отступили в сторону дороги, которая вела к Перигё. Англичане же устремились в погоню. Перед барьерами города разгорелась очень большая, ожесточенная схватка, и много людей там было повержено наземь. Тем не менее гасконцы вошли в город, не понеся большого ущерба и удержав при себе пленников. Тогда вернулись восвояси те англичане, которые участвовали в погоне и преследовании: граф Пемброк, мессир Готье де Мони и сир Стаффорд. Они были крайне расстроены из-за того, что потеряли графа Оксфорда, но исправить пока ничего не могли.

 

Глава 101

О том, как граф Дерби захватил города Оберош и Либурн, а затем вернулся в Бордо

На следующий день, поутру, англичане снялись с лагеря и пришли под замок Пеллагрю. Окружив его со всех сторон, они начали мощный штурм, а защитники встретили их как добрые воины, ибо капитаном у них был один славный рыцарь, которого звали монсеньор Бертран де Пре.

Проведя под Пеллагрю три дня, англичане совершили множество приступов, но ни в чем не преуспели. Когда сеньоры увидели, что их люди стараются напрасно и не могут взять крепость штурмом, то решили на совете оставить ее и направиться к доброму городу Оберошу, который был более велик, обширен и не так сильно укреплен. Выступив из-под Пеллагрю, они прибыли под Оберош, полностью окружили его и принялись штурмовать, яростно и упорно. Осажденные бились отважно, но англичане так старались, тесня их приступами, что в итоге город был сдан с уговором, что солдаты гарнизона уйдут, не претерпев никакого ущерба, и при этом увезут и унесут свое добро. Горожане принесли графу Дерби оммаж и клятвенно обещали, что отныне и впредь будут добрыми англичанами. Названный граф принял их клятву и, уезжая, оставил в гарнизоне трех добрых рыцарей: монсеньора Франка де Халя, монсеньора Алэна Суинфорда и монсеньора Жана де Лефдаля.

Затем англичане прибыли под Либурн — добрый и большой город — и осадили его со всех сторон. Жители Либурна увидели, что англичане ведут осаду с великим упорством, и все окрестные земли покоряются им одна за другой. Поэтому на совете они решили тоже изъявить покорность, чтобы избежать непоправимого урона. И сдались они таким же образом, как и другие, поклявшись хранить верность графу Дерби и быть добрыми англичанами отныне и впредь.

Граф Дерби вошел в Либурн и задержался там на три дня, чтобы отдохнуть и восполнить силы. Сеньоры решили на совете, что на сей раз завершат свой поход и не станут ничего больше завоевывать. Вместо этого, они уделят внимание уже покоренным городам и замкам: восстановят и достроят укрепления, дабы лучше их оборонять в том случае, если военная мощь французов возрастет. Поэтому граф Дерби постановил, что граф Пемброк со своим отрядом отправится в Бержерак и будет находиться там до новых распоряжений; мессир Ричард Стаффорд, мессир Стивен Торнби и мессир Александр Ансель со своими отрядами останутся в Либурне, а сам граф Дерби, мессир Готье де Мони и остальные воины уедут в Бордо. В точном соответствии с этим распоряжением, все отряды разъехались и направились туда, куда было велено.

Когда граф Дерби вернулся назад в Бордо, ему устроили радостную встречу, ибо жителям города справедливо казалось, что он совершил очень удачный поход, коль скоро захватил у французов более сорока городов и замков. Горожане Бордо выказали графу великое уважение, воздали все мыслимые почести и предоставили ему столько продовольствия и снаряжения, сколько он сам пожелал. Дабы снискать у них еще больше любви, граф Дерби принимал всё это с признательностью и развлекался в их обществе.

 

Глава 102

О том, как граф де Л'Иль и другие гасконские сеньоры осадили Оберош

Однако расскажем вам о гасконских сеньорах, собравшихся в Ла-Реоле. Из-за потери стольких городов и замков они были весьма опечалены, и особенно горевал граф де Л’Иль, ибо англичане разорили и опустошили почти всю его землю. Поэтому он решил отомстить при первой же возможности.

Граф проведал, что сеньоры Англии отступили назад, разделились и не держатся больше вместе. Тогда сказал он, что желает выступить в поход и наведаться под Оберош, дабы взять его штурмом или осадой. Проведя сбор гасконских баронов и рыцарей, державших французскую сторону, граф выступил из Ла-Реоля. В его войске было добрых две тысячи латников и семь тысяч пехотинцев с копьями и павезами. Они оставили в гарнизоне Ла-Реоля монсеньора Аго де Бо, рыцаря из Прованса, а сами построились в большой походный порядок и двигались до тех пор, пока не прибыли под Оберош и не расположились вокруг него.

И скажу вам, что это было большое, превосходное войско. В нем находились все сеньоры, перечисленные ниже: прежде всего, граф де Л’Иль, затем граф Перигорский, мессир Роже де Перигор, граф Комменжский, мессир Карл де Пуатье, граф Валентинуа, виконт Кармэнский, виконт Вильмюрский, виконт Таларский, виконт Брюникельский, виконт Мюрандонский, виконт Лотрекский, сенешаль Тулузы, сенешаль Керсена, сенешаль Руэрга, сир де Ла-Барт, сир де Дюрас и многие другие бароны и рыцари. Все эти сеньоры держались в своих станах бодро, величаво и приказывали часто штурмовать город Оберош. Однако находившиеся в гарнизоне рыцари — мессир Франк де Халь, мессир Алэн Суинфорд и мессир Жан де Лефдаль — вместе со своими соратниками оборонялись так отважно и умело, что в течение долгого времени не несли никаких потерь.

Вышеназванные гасконские сеньоры велели воздвигнуть перед Оберошем четыре больших орудия, чтобы постоянно бросать и метать в крепость камни и ядра. Вместе с тем они приказывали своим пехотинцам очень упорно штурмовать город, так что его обитатели были чрезвычайно напуганы; и если бы не английские рыцари, находившиеся в гарнизоне, горожане сдались бы, вне всякого сомнения.

 

Глава 103

О том, как граф Дерби разгромил гасконских сеньоров в битве при Обероше, а затем с добычей и славой вернулся в Бордо

Однако к графу Дерби, находившемуся в Бордо, пришли вести о том, что защитники Обероша оказались крепко сжаты в кольце осады и очень нуждаются в помощи. Если он их не выручит, то может потерять добрый город Оберош и рыцарей, которых туда отрядил.

Граф Дерби вовсе не пожелал оставить это дело без внимания и, собрав людей, направился в Либурн. По прибытии он нашел там барона Стаффорда, монсеньора Ричарда Хебдона и многих других. Сеньоры переговорили о разных делах, и особенно о текущих событиях, которые сильно их затрагивали. Они рассмотрели, каким образом могут поддержать своих друзей, подвергавшихся в Обероше великой опасности, и, не найдя никакого иного выхода, решили поехать в ту сторону и сразиться с французами. Тогда граф Дерби написал графу Пемброку в Бержерак, приказывая, чтобы в такой-то день и такой-то час он был под Оберошем вместе со всеми своими воинами; ибо он, граф Дерби, даст битву французам, которые осадили названный город.

Посланцы срочно выехали в Бержерак, а граф Дерби, мессир Готье де Мони, мессир Ричард Стаффорд и другие воины, будучи уже в полном сборе, выступили из Либурна примерно в таком количестве: 300 латников и 700 лучников. Этим и следующим днем они ехали скрытно, а затем провели в поле еще три дня, постоянно отклоняясь от своего пути в разные стороны, так как ждали и высматривали графа Пемброка с его отрядом — но напрасно. На пятый день они въехали в лес, находившийся на расстоянии одного лье от французского лагеря, и задержались там до самых нон, ничем не выдавая своего присутствия и всё еще поджидая вышеназванного графа, который, к их великому удивлению, так и не прибыл.

Когда граф Дерби увидел, что граф Пемброк не выполнил его приказ и предписание, а до врагов осталось ехать всего одно лье, то потребовал совета: как ему действовать дальше? Там было произнесено много речей. Некоторые говорили, что людей у них вовсе недостаточно, чтобы сражаться с девятью или десятью тысячами человек, которые есть у французов. А другие возражали, говоря, что возвращение без битвы послужит им великим укором, и они потеряют город Оберош вместе со всеми, кто в нём находится. Учитывая всё это, лучше им с честью испытать судьбу и решительно напасть на французов, нежели отступить назад. Тогда рассмотрели они, как это можно удачней сделать. И решили на совете, что поедут вокруг леса, один край которого довольно близко примыкал к французскому лагерю, а затем ворвутся туда — все разом и внезапно. Англичане твердо полагали, что эту атаку лучше всего совершить в сумерках. Затем они подтянули коням подпруги, покрепче пристегнули латы и поехали вокруг леса, соблюдая тишину.

В тот час гасконские сеньоры находились в своих станах и не предвидели такого поворота событий. И вот внезапно появляются англичане, общей численностью примерно в 1200 человек — 400 латников и 800 лучников, все конные и готовые действовать. Пришпоривая коней и выкрикивая «Святой Георгий! Гиень!», они стремительно, все разом налетели на французский лагерь и начали с великой силой убивать, ранить и валить людей наземь целыми грудами. Когда гасконцы увидели, что англичане, примчавшись неизвестно откуда, застали их врасплох и наседают им на плечи, то были весьма испуганы и ошеломлены. И бежали те, кто не имел времени вооружиться, но успел вырваться.

Некоторые сеньоры в великой спешке кое-как вооружились и велели выставить свои знамена в поле, дабы собрать под ними людей. Они начали сражаться с англичанами, отвлекая их на себя, чтобы другие могли вооружиться полностью. Разыгралось великое побоище и очень лютая, упорная битва. Множество гасконцев было сражено, убито и повержено наземь. Тем не менее граф де Л’Иль, граф Перигорский, граф Комменжский и другие сеньоры сели на коней и храбро устремились на англичан. Там совершались прекрасные подвиги; многие были взяты в плен, и многие — красиво спасены. Англичане при этом держались молодцами, а иначе им было нельзя. Ведь они представляли собой лишь горстку людей по сравнению с французами, и потому тем более старались выполнить свою задачу.

Они потрудились столь славно и отважно, что поле боя, в конце концов, осталось за ними. Кроме того, мессир Франк де Халь, мессир Алэн Суинфорд и Жан де Лефдаль вышли из Обероша с сотней латников и вступили в битву. Это подкрепление подоспело к англичанам весьма своевременно.

Там были взяты в плен граф де Л’Иль, граф Комменжский и граф Перигорский; и погибли мессир Роже, брат графа Перигорского, сир де Дюрас, виконт Мюрандонский, виконт Брюникельский и виконт Таларский. Кроме того, в плен попали виконт Вильмюрский, виконт Кармэнский, сенешаль Руэрга, сенешаль Керсена, граф Валентинуа; и были убиты мессир Эмар де Пуатье со своими братьями и виконт Лотрекский. Среди пленных также были сенешаль Тулузы, сир де Ла-Барт и два брата де Дион — мессир Филипп и мессир Рено.

Лишь очень немногие гасконцы смогли избегнуть смерти иль плена. Англичанам же выпала большая удача, ибо они захватили в плен более пятисот рыцарей и оруженосцев, не считая графов, виконтов и великих баронов. Ведь под Оберошем собрался весь цвет Гаскони. Англичане были в таком затруднении из-за пленных, что не знали, как с ними поступить. Ибо все без исключения латники захватили по два или три пленника, и даже у лучников их было по одному или по два.

Эта битва под Оберошем состоялась в год милости Нашего Господа 1344, в канун дня Святого Лаврентия, в месяце августе.

Для гасконцев этот разгром был очень тяжелым, сокрушительным и обернулся великим ущербом. Ведь они пришли туда с большим и пышным снаряжением, а теперь все утратили — шатры, палатки, припасы, доспехи и другие ценные вещи, коими англичане весьма обогатились.

Тем же вечером, после битвы, англичане вошли в Оберош, очень ликуя по поводу одержанной ими превосходной победы. Они устроили ужин и вволю попотчевали пленников их же собственным продовольствием.

На следующий день, весьма ранним утром, с двумя сотнями копий и пятью сотнями лучников прибыл граф Пемброк, который еще ничего не знал о случившемся. Он был очень сильно огорчен из-за того, что не участвовал в деле, и сказал графу Дерби, что тот должен был его дождаться. Граф извинился и сказал, что не мог этого сделать. В конце концов они помирились и остались друзьями.

Затем на совете было принято решение, что англичане отвезут своих пленников в Бордо. Распорядившись о выступлении, сеньоры оставили в Обероше только монсеньора Алэна Суинфорда, дабы он охранял город. Затем все построились и двинулись в путь. Когда они вернулись в Бордо, их встретили с большим ликованием, и вполне заслуженно. Ведь они привезли с собой весь цвет Гаскони, благодаря чему город Бордо очень хорошо покрыл все издержки, понесенные в том году.

Новость об этом стала известна в Англии и во Франции. Английский король, разумеется, был очень обрадован, ибо его кузен, граф Дерби, с самого начала весьма хорошо выказал себя в Гаскони. Король Филипп Французский, напротив, крайне огорчился, услышав рассказ о том, какой разгром постиг его людей, и о том, какие города и прекрасные замки граф Дерби захватил в Гаскони. Поэтому сказал он, что пошлет туда сильное войско, которое сможет отвоевать утраченные земли и захватит еще и другие впридачу.

Когда летняя пора миновала, граф Дерби и другие английские сеньоры совершенно вольготно расположились в Бордо. Уделив внимание своим пленникам, они назначили за каждого выкуп в соответствии с его рангом и денежным достатком. Граф Перигора был отпущен в обмен на графа Оксфорда, а другие вышли из положения, как могли: одни освободились, внеся выкуп сразу, некоторые договорились об отсрочке выплаты, а иные, чьи дела были совсем плохи, остались в плену, как это принято в таких случаях.

Теперь ненадолго оставим рассказ о графе Дерби и его соратниках, чтобы повести речь о короле Англии. Мы еще вернемся к повествованию о названном графе и войнах, шедших в Гаскони, ибо забывать о них вовсе не следует.

 

Глава 104

Фруассар отрицает достоверность рассказа Жана Ле-Беля об изнасиловании графини Солсбери королем Эдуардом Английским

Прежде вы уже слышали подробный рассказ о том, как король Англии влюбился в графиню Солсбери. Однако монсеньор Жан Ле-Бель в своих хрониках говорит об этой любви более откровенно и менее пристойно, чем это должен делать я. Ведь, если угодно Богу, мне никогда не пришло бы на ум обвинять короля Англии или графиню Солсбери в каком-нибудь низком поступке. Поэтому теперь, в продолжение этой истории, я хочу открыть истинное положение дел, чтобы все добрые люди были спокойны на сей счет и знали, почему я вновь заговорил и вспомнил об этой любви.

Правда то, что мессир Жан Ле-Бель утверждает в своих хрониках, будто король Англии довольно подло обошелся с этой дамой и, как он говорит, исполнил свои желания относительно нее с помощью силы. Однако я говорю, и Бог мне свидетель, что я очень много путешествовал по Англии, живя главным образом при дворе короля, а также при дворах великих сеньоров этой страны. Но никогда я не слышал разговоров о таком гнусном деянии, а ведь я расспрашивал многих, кто знал бы непременно, если бы хоть что-нибудь случилось на самом деле. Впрочем, я даже представить не могу, и это невероятно, чтобы столь высокородный, отважный человек, коим был и остается король Англии, так опустился и позволил себе оскорбить и обесчестить знатную даму и знатного рыцаря, очень верно ему служившего всю свою жизнь. Поэтому отныне и навсегда я об этой любви умолкаю. Вернемся к графу Дерби и английским сеньорам, которые находились в Бордо.

 

Глава 105

О том, как граф Дерби выступил в поход на Ла-Реолъ и попутно завоевал Сен-Базей, Ла-Рош-Мийон и Монсегюр

Английские сеньоры провели в Гаскони всю зиму, временами наведываясь друг к другу и присматривая за своими крепостями. При этом они довольно спокойно владели страной, которая недавно была завоевана и возвращена под их власть.

В следующем, 1345 году, когда подошел месяц май и настала прекрасная пора для того, чтобы жить в полевом лагере и вести войну, граф Дерби призвал к себе баронов Гаскони, которые держали его сторону, а также графа Пемброка, графа Оксфорда, барона Стаффорда, монсеньора Ричарда Хебдона, монсеньора Франка де Халя и всех других, кто вместе с ним прибыл из Англии. Когда все собрались, граф Дерби сказал, чтобы они снарядились, подготовились и созвали своих воинов, ибо он желает выступить в поход на Ла-Реоль и Эгийон, в сторону Тулузена. Ведь они посланы сюда не на отдых, а именно для таких дел. Все с ним согласились.

Разъехавшись по своим гарнизонам, они подготовились и снарядились очень тщательно, без всякого нерадения, а затем собрались к назначенному дню в двух местах — Бордо и Бержераке. Примерно на Пятидесятницу граф Дерби выступил из Бордо с превосходным отрядом латников и лучников и направился в Бержерак. По прибытии он нашел там графа Пемброка, который тоже собрал хороший, красивый отряд. Поджидая всех остальных, они провели в городе Бержераке еще четыре дня. Затем они выступили оттуда, устроили полевой смотр и насчитали в своем войске 1000 латников и 2000 лучников. Соблюдая превосходный строй и порядок, англичане поехали к доброму городу, который называется Сент-Базей. Подступив к нему, они осадили его со всех сторон и начали большие приготовления к штурму на виду у осажденных.

Когда жители Сент-Базея увидели большое количество английских латников в полном вооружении, а также лучников, которые построились перед их стенами и рвами, то весьма испугались. Теперь у них не было никакого желания и намерения обороняться. Поэтому они вступили в переговоры с графом Дерби и сказали, что сдадутся, если он пообещает управлять ими по тем же законам и кутюмам, которые действуют в добром городе Бержераке. Граф обещал им это. Затем он принял клятву верности и оммаж у именитых горожан и вступил в Сент-Базей. Он отдохнул там три дня, а на четвертый день поехал дальше, но оставил от своего имени доброго английского капитана и лучников, дабы они, в случае необходимости, обороняли и защищали город.

Выступив из Сент-Базея, граф Дерби поехал в сторону Эгийона. Однако на своем пути он увидел один замок под названием Ла-Рош-Мийон. Несмотря на то, что в гарнизоне было довольно много солдат и артиллерии, граф отдал приказ о штурме. Тогда английские латники и лучники выдвинулись вперед и начали штурмовать замок, упорно и мощно. В свою очередь, воины гарнизона стали рьяно обороняться, бросая камни, бревна и большие куски железа. Действуя таким образом, они ранили многих из тех, кто лез наверх, что вызвало немалый гнев графа Дерби.

В этом положении замок продержался два дня, а на третий день лучники так доняли оборонявшихся своей стрельбой, что те ясно поняли — им больше не выстоять. Поэтому они предложили сдать замок в обмен на сохранность своих жизней и имущества. Граф принял их условия и, таким образом, овладел замком. Он велел уйти всем иноземным наемникам, которые его обороняли, и разместил в гарнизоне новых людей. Затем он снова выступил в путь со всем своим войском и двинулся вдоль реки Ло. Англичане ехали, пока не прибыли под добрый город Монсегюр, который велик и обширен. Кроме того, там стоит очень мощный замок, со всех сторон омываемый рекой Ло.

Придя под Монсегюр, граф Дерби велел, чтобы все его люди раскинули лагерь. Они взяли город в осадное кольцо и обустроили жилища для себя, а также стойла для своих лошадей.

Капитаном города Монсегюра был один добрый рыцарь, коего туда поставил и назначил граф де Л’Иль. Он очень хорошо и усердно порадел о защите города, и местные жители весьма на него полагались. А звали его монсеньор Юг де Батфоль.

Граф Дерби провел под Монсегюром 15 дней. И знайте, что за всё это время ни дня не проходило без штурма. По приказу графа были воздвигнуты большие осадные машины, которые денно и нощно обстреливали город, и это очень сильно угнетало защитников. Граф часто им заявлял, что если они сдадутся по-хорошему, то получат помилование, но если будут захвачены силой — он всех предаст мечу, а город полностью сожжет.

Жители Монсегюра боялись потерять свое имущество и не видели никакой помощи на подходе, ибо все великие бароны Гаскони сидели в плену или же были так рассеяны по разным местам, что не могли быстро собраться. Поэтому горожане переговорили со своим капитаном, мессиром Югом де Батфолем, и сказали, что хотят сдаться, дабы избежать всех опасностей. Выслушав их, рыцарь весьма разгневался и сказал, чтобы они оставили всякие страхи, ибо город может продержаться целых полгода, не понеся никакого урона.

Без дальнейших разговоров жители Монсегюра ушли от капитана. Однако уверенности у них не прибавилось, и сидеть в осаде они больше не желали. Напротив, они тайком дали знать графу Дерби, что готовы сдаться.

В одну из ночей горожане схватили своего капитана и посадили в узилище. Затем они позвали графа Дерби, и тот послал к ним монсеньора Готье де Мони с большим отрядом латников. Таким образом, граф завладел и городом и замком. Горожане выдали ему монсеньора Юга де Батфоля, однако он милостиво позволил рыцарю уйти вместе с его людьми, не причинив им никакого ущерба.

Покорив Монсегюр, граф Дерби принял клятву и залог верности у именитых горожан. Пять дней он отдыхал и набирался новых сил, а затем выступил в путь, но, уезжая, оставил в городе одного рыцаря из Гаскони, доброго англичанина, которого звали мессир Дрю дю Сан-Лион.

И поехал граф дальше со всем своим войском, разоряя и опустошая страну. Его маршалы и передовые разъезды встречали на своем пути большие селения и городки без коммунальных прав, где захватывали множество всякого добра, ибо страна была изобильной, густонаселенной и никогда прежде не подвергалась разорению.

 

Глава 106

О том, как кастелян мощного замка Эгийона без всякого сопротивления сдал его графу Дерби, а также о том, как названный граф взял штурмом замок Сагра и осадил город Ла-Реоль

Англичане ехали до тех пор, пока не оказались довольно близко от Эгийона. Этот замок — один из самых мощных на свете, а удачное местоположение делает его почти неприступным. Ведь он стоит между двумя большими реками, которые текут с двух сторон от него — одна справа, другая слева — и сливаются вместе возле самого его подножия. Одна из этих рек называется Ло, а другая — Гаронна. На этой же реке Гаронне, но только выше по течению, в семи лье от Эгийона, стоит город Тулуза.

Кастелян Эгийона был наслышан о том, что многие города и замки уже сдались графу Дерби. Поэтому, едва завидев английское войско, он тоже сдался без долгих разговоров. От этого граф и все его соратники испытали куда больше радости, чем если бы захватили для короля Англии 100 тысяч ливров.

Граф велел снабдить замок всеми припасами столь основательно, чтобы он мог служить ему оплотом и убежищем, если потребуется. И казалось графу, что он еще никогда не видел столь красивого, мощного и удачно расположенного замка, как этот. Он назначил там кастеляном одного мудрого, отважного рыцаря, коему весьма доверял. Звали его монсеньор Джон Гомбри.

Затем граф взял штурмом еще один очень мощный замок, именуемый Сагра, и прямо оттуда прибыл под крепкий город Ла-Реоль, управляющим и капитаном которого был мессир Аго де Бо, рыцарь из Прованса.

 

Глава 107

О том, как жители города Ла-Реоля сдали его англичанам, а местный комендант, мессир Аго де Бо, затворился с гарнизоном в замке

Итак, граф Дерби прибыл под Ла-Реоль и осадил его настолько сильно и плотно, что в город стало невозможно доставить никакого продовольствия.

Однако в гарнизоне было собрано достаточно людей и припасов, чтобы продержаться долгое время. Поэтому граф Дерби приказывал ежедневно донимать его приступами и стычками.

Рыцарь Аго де Бо и его соратники рьяно обороняли город. Очень часто выходя к барьерам, они завязывали с противником перестрелки, стычки и схватки на копьях. Там было совершено множество прекрасных подвигов, и многие были ранены как среди оборонявшихся, так и среди нападавших, ибо такие значительные военные предприятия не обходятся без больших потерь с обеих сторон. Если бы я пожелал описать вам все события, случившиеся под Ла-Реолем, мой рассказ слишком бы затянулся, поскольку граф и его войско просидели там девять недель, и за всё это время не было ни дня без какой-нибудь ратной переделки.

На девятой неделе состоялся приступ — чрезвычайно упорный, мощный и превосходно подготовленный. Англичане велели построить из больших бревен две осадные башни в три этажа. Обе башни стояли на четырех колесах. Для защиты от стрел и огня их бока, обращенные к городу, были полностью покрыты вареной кожей. И помещалось на каждом этаже по сто лучников. С помощью людской силы эти две башни подвели довольно близко к стенам. Ведь, чтобы проложить для них путь, англичане еще задолго до этого засыпали большие участки рвов. Затем находившиеся наверху лучники открыли ожесточенную стрельбу по защитникам города и многих ранили и сразили, так что остальные уже не смели приблизиться к стенам.

Тем временем три сотни воинов находились между этими двумя башнями и разрушали стены, используя большие ломы, кирки и другие орудия. Они быстро выбили и выломали много камней, ибо лучники, которые стояли на верхних этажах, возвышавшихся над стенами, стреляли столь сильно, что никто не осмеливался к ним приблизиться. Штурмуя город Ла-Реоль таким способом, англичане непременно его захватили бы. Но тут именитые горожане, совершенно испуганные, подошли к одним из ворот и попросили, чтобы с ними переговорил монсеньор Готье де Мони или какой-нибудь видный сеньор.

Весть об этом дошла до графа Дерби. Поэтому он посла л туда сеньора де Мони и барона Стаффорда, дабы узнать, что горожане хотят сказать и предложить. Рыцарям было сказано, что горожане Ла-Реоля решили сдаться в обмен на сохранность своих жизней и имущества.

«Видит Бог, сеньоры, — ответили рыцари, — мы не знаем, согласится ли граф Дерби принять вашу сдачу на таких условиях. Упорно обороняясь, вы слишком сильно его разгневали. Сейчас мы пойдем переговорить с ним, а потом сообщим вам о его решении».

Рыцари вернулись к графу, ожидавшему их неподалеку. Сидя верхом на коне, в полном доспехе, он наблюдал, как его лучники ведут стрельбу из осадных башен. Сеньоры пересказали предложение горожан, и граф выслушал их со вниманием. Вначале он хотел настаивать, чтобы горожане безоговорочно сдались на его волю, но потом сказал:

«Милые господа, вы так же, как и я, давали присягу королю, нашему государю, и мы с вами — соратники в этом походе. Возвращайтесь к горожанам и сделайте всё, что сочтете необходимым. Я подчинюсь вашему решению».

Вернувшись назад, два барона сказали жителям Ла-Реоля, что им не будет даровано никакой пощады, если они помимо того, что сдадут город и принесут графу Дерби клятву верности, не выплатят ему 20 тысяч экю. Однако затем эта сумма была уменьшена, ибо жителям Ла-Реоля она показалась чрезмерной. Они обязались выплатить 13 тысяч экю и доставить их в город Бордо не позднее чем через месяц. В подтверждение этого они дали хороших заложников, так что рыцари остались вполне довольны.

После этого штурм прекратился, и город был избавлен от всех опасностей.

Однако расскажу вам о том, что сделал монсеньор Аго де Бо. Пока рыцари вели переговоры и ходили между сторонами, он со своими товарищами отступил в замок Ла-Реоль, который стоит в одном из концов города. Дабы его можно было удерживать долгое время, рыцарь свез туда большое количество припасов.

Когда монсеньор Аго и все, кого он пожелал взять с собой, были уже в замке, он поднял мост, опустил решетку и твердо сказал, что так просто не сдастся.

 

Глава 108

О том, как один старец показал монсеньору Готье де Мони место захоронения его отца, который был убит под Ла-Реолем людьми из дома Мирпуа

Как вы уже слышали, жители Ла-Реоля заключили соглашение с графом Дерби и сдали ему свой город. Однако, когда английские сеньоры увидели, что мессир Аго укрылся в замке, то сказали, что все их труды пока ничего не стоят. Ведь если они уйдут, оставив замок непокоренным, то его гарнизон немедленно отвоюет город назад. Поэтому они решили на совете, что подвергнут замок осаде и штурму, и не уйдут до тех пор, пока не завладеют им силой или полюбовно. Затем они его окружили со всех сторон и стали раз за разом штурмовать, но мало чего сделали, ибо сей замок — мощный, высокий и стоит на крутом утесе.

В то время как граф Дерби и бароны Англии и Гаскони сидели под мощным замком, пришел к монсеньору Готье де Мони один почтенный старец, родившийся и проживший всю жизнь в городе Ла-Реоле. Представившись, он сказал:

«Сир, какую милость вы окажете тому, кто отведет вас в церковь и укажет то место, где некогда было погребено и до сих пор покоится тело вашего отца? Боже, храни его душу!»

Мессир Готье поднял голову, пристально посмотрел на почтенного мужа и сказал ему:

«Друг мой! Видит Бог, я дам такому человеку большую награду!»

«Итак, пойдемте со мной, — сказал благочинный старец, — я отведу вас прямо туда. Я лично присутствовал на похоронах и представлю вам совершенно надежные подтверждения своих слов».

Охотно вняв таким речам, сир де Мони покинул свое жилище и пошел с этим достойным человеком. Тот привел его в церковь, очень старую, стоявшую в пределах Ла-Реоля. И там, в одной маленькой часовне, было мраморное надгробие, грубо обтесанное, с закругленным верхом.

«Сир, — сказал достойный старец, — под этим мрамором покоится мессир ваш отец. Велите поднять верхнюю часть надгробия. Я полагаю, что на нижней плите вы найдете надпись с указанием его имени и времени, когда он был погребен».

Мессир Готье де Мони немедля приказал своим оруженосцам поднять крышку и действительно обнаружил всё то, о чем сказал ему старец. Однако поясню вам теперь, как и почему этот рыцарь, отец монсеньора де Мони, оказался погребен именно там. Ведь родом-то он был из Эно.

Некогда епископом Камбре был один гасконец из дома Мирпуа-ан-Гасконь. И случилось в ту пору, что возле города Камбре состоялся очень большой бугурт и турнир. Такие состязания там всегда проводились и будут проводиться, согласно обычаю. Вот и это было одним из таких.

На турнире сражалось добрых 500 рыцарей. Был среди них и племянник епископа Камбре, юный рыцарь с дорогими доспехами и конем. Он выбрал себе в противники монсеньора Ле-Борна де Мони, отца монсеньора Готье и его братьев. Будучи сильным, крепким рыцарем и хорошим турнирным бойцом, сир де Мони так отделал этого юношу из дома Мирпуа, что он уже не смог поправиться и скончался. Из-за этого епископ и вся его родня были крайне огорчены. Хотя почивший был человеком высокородным и очень богатым, в ту пору его смерть осталась без последствий, и никакого возмещения за нее не потребовали, ибо всё случилось в честной схватке на турнирной потехе.

Уже много времени спустя монсеньор Ле-Борн де Мони возымел благочестивое желание совершить паломничество в Сантьяго, что в Галисии, и отбыл из Эно с этой целью. Однако люди дома Мирпуа были извещены, что убийца их родственника вскоре должен проследовать через их земли. Тогда они устроили и подготовили много засад и однажды подстерегли его довольно близко от Ла-Реоля. Напав на рыцаря, они убили его и жестоко ранили слуг, так что двое из них умерли. После того как рыцарь был убит, жители Ла-Реоля пришли за его лошадьми, забрали их вместе с поклажей и всё обратили в деньги. Однако они похоронили мессира Ле-Борна де Мони в освященной земле и сделали ему гробницу, так как он был рыцарем и паломником.

Это событие осталось без последствий, поскольку дети убитого были тогда еще очень юными. Позднее, возмужав, они выдвинулись на ратном поприще. И, как вы слышали, особенно отличился и прославился мессир Готье. Когда он прибыл с графом Дерби в Гасконь, то вспомнил, что представители дома Мирпуа убили его отца. И отомстил он сполна: выжег все их земли и многих из них обрек на смерть. Ни разу не пожелал он взять выкуп за кого-нибудь из них — ни в битве при Бержераке, ни при Обероше, ни в других местах.

Когда сир де Мони точно убедился, что достойный старец сказал правду, то велел немедленно вручить ему 100 экю. Он также приказал выкопать отцовские кости, забальзамировать их, а затем сложить в один красивый ларец и погрузить на вьючного коня. Призвав двух братьев-миноритов, он велел выдать им золото и серебро, с тем чтобы они доставили кости в Валансьенн. Там, в Сен-Франсуа, то есть в обители кордельеров, их снова погребли и похоронили в одной часовне, довольно близко от хоров.

 

Глава 109

О том, как граф Дерби покорил замок Ла-Реолъ, а затем захватил Моппеза, Морон и Вильфранш

Однако расскажу вам о замке Ла-Реоль, который не сдавался англичанам долгое время. Мессир Аго де Бо оборонял его превосходно и продержался еще пять недель после того, как был сдан город. Однако в конце концов рыцарь понял, что граф Дерби не уйдет, пока не получит замок в свою волю, а какой-либо помощи со стороны не предвидится. Тогда он вступил с противником в переговоры и пообещал сдать замок при условии, что он сам и все его люди смогут уйти, унеся и увезя с собой всё свое имущество. Граф Дерби согласился на это. Защитники сдали замок и ушли, как было условлено. По этому поводу англичане испытали большую радость, ибо им уже совсем надоело там сидеть.

Овладев замком, граф Дерби велел его заново укрепить, пополнить припасами и назначил кастеляном одного доброго английского рыцаря, коего звали мессир Ричард Лаптоп.

После того как граф Дерби исполнил свою волю и замысел относительно города и замка Ла-Реоля, он выступил оттуда со всей своей ратью и поехал в сторону замка Монпеза, который тоже был мощным и красивым. Затем он взял его приступом, используя штурмовые лестницы, хотя при этом ему пришлось потерять очень многих своих лучников. Оставив в гарнизоне людей и пополнив его припасами, граф двинулся дальше и направился к городу и мощному замку под названием Морон. Подступив к нему, англичане устроили большой штурм, но не смогли его захватить. Однако на следующий день они всё-таки им завладели благодаря хитрости и находчивости одного дворянина из Гасконской земли, коего звали Александр, сеньор де Комон. По его совету, граф Дерби снялся с лагеря и сделал вид, что уходит со своими главными силами в другое место. Под Мороном он оставил лишь небольшой отряд во главе с графом Оксфордом. Когда горожане и воины гарнизона увидели, что под городом осталось так мало врагов, то вышли сражаться, надеясь сразу одержать победу и взять пленников. Англичане же, видя, что они наступают, подались назад и сделали вид, что бегут.

Когда граф Дерби, ждавший в засаде поблизости, увидел, что преследователи уже сильно удалились от Морона, то ринулся вперед и, обойдя противника с тыла, ворвался в город. И было большинство наемников, вышедших на бой, перебито.

Так, благодаря этой хитрости, был мощный замок и город Морон захвачен, а горожане взяты в плен ради выкупа. Затем, тоже с помощью хитрой уловки, был захвачен большой город, называемый Вильфранш. После того как Вильфранш полностью разграбили и разорили, граф Дерби велел его заново укрепить и пополнить всеми необходимыми припасами; и поставил во главе гарнизона доброго английского рыцаря, коего звали монсеньор Томас Кок.

Так ехал граф Дерби по стране, из одного края в другой, и не встречал никого, кто преградил бы ему путь. Его воины захватывали города и замки, брали пленников и назначали за них выкупы, и даже самые простые люди в английском войске были нагружены золотом и серебром.

 

Глава 110

О том, как граф Дерби, возвращаясь в Бордо, захватил Мирмон, Дамазан, Ангулем и осадил город Блав

После того, как граф Дерби свершил свою волю над Вильфраншем, он повернул назад в сторону Бордо и подступил к Мирмону — мощному и удачно расположенному замку. Он просидел под ним три дня, а на четвертый день замок сдался. Овладев им, граф отдал его своему оруженосцу, коего звали Джон Бристоль. После этого он взял еще один замок под названием Тоннен, а также мощный замок Дамазан. Затем он направился к городу Ангулему и осадил его. Однако город сдался довольно быстро, и граф разместил в нём большое количество латников и лучников, дабы они его охраняли и присматривали за горожанами.

Распорядившись, как считал нужным, насчет города Ангулема, граф Дерби направился к Блаву. Этот город очень хорошо укреплен, а с тыла его защищает река Гаронна. Граф раскинул перед ним лагерь и провел там долгое время. Он часто приказывал устраивать штурмы, но мало чего захватил, ибо город имел надежные укрепления, а в его гарнизоне было много добрых латников. В частности, там находились два рыцаря из Пуату, чрезвычайно храбрые люди, присланные королем Франции — монсеньор Гишар д’Англь и монсеньор Бусико. Вместе со своими соратниками они охраняли и обороняли город столь хорошо, что не понесли никакого ущерба.

 

Глава 111

О том, как граф Дерби прекратил осаду Блава и вернулся зимовать в город Бордо

Сеньоры Англии просидели под Блавом долгое время. Уже стала близиться зима, а они до сих пор ничего не добились. Поэтому они снялись с лагеря и подступили к одному замку, который называется Бур-под-Блавом. Начав осаду, англичане совершили много приступов и в конце концов взяли Бур мощным натиском. Затем они дополнительно укрепили замок, хорошо и надежно, и разместили 200 лучников для его охраны. Кастеляном же в нем назначили одного доброго оруженосца, по имени Джон Донкастер. После этого англичане переправились через Гаронну и вернулись в Бордо. Это было примерно в день Святого Михаила, в год 1345.

По правде сказать, эти походы, совершенные за два лета, принесли графу Дерби и его людям великий почет и немалую выгоду. Разными способами они захватили столько добычи, что даже самые бедные из них стали богаты. Даже их слуги перестали обращать внимание на золото и серебро — так ими запаслись! Вернувшись в Бордо, они разъехались по своим гарнизонам, а граф Дерби и мессир Готье де Мони там задержались.

 

Глава 112

О тому как Якоб ван Артевельде предложил королю Эдуарду сделать графство Фландрское наследственным владением его сына, принца Уэльского, но вскоре был убит горожанами Гента

[558]

Теперь поговорим немного о короле Англии и Якобе ван Артевельде, который управлял фламандцами на протяжении добрых девяти лет и, как вы уже слышали, был очень могуществен. Мало кто из графов Фландрских так крепко держал фламандцев в своей власти, как это делал он, пока был жив.

Артевельде был в очень хороших отношениях с королем Англии, и тот выказывал ему любовь, рассчитывая на великую выгоду с его стороны. Ведь Артевельде обещал, что сделает короля сеньором Фландрии, дабы он мог передать ее своему старшему сыну и сделать из нее герцогство. С этой целью король Англии снарядил на Темзе очень большую флотилию и созвал множество баронов и рыцарей своей страны. Он собирался весело погостить во Фландрии вместе со своим сыном, юным принцем Уэльским, и уже двинулся было в путь, когда к нему пришли вести о том, что жители Гента по своей дерзости убили Артевельде, его большого друга.

Из-за этого король Англии был столь разъярен и разгневан, что даже хотел пойти войной на фламандцев. И заявил он, что заставит их дорого заплатить за смерть его дорогого кума, который столь мудро ими правил. Как бы то ни было, на сей раз король повернул назад в Лондон и не пожелал зайти в своих действиях дальше.

Между тем жители Брюгге, Ипра, Куртре, Поперинге и других добрых городов Фландрии стали весьма опасаться, как бы король Англии не нанес им великий урон из-за смерти Артевельде. Поэтому они прибыли к нему извиниться и сказали, что нисколько не повинны в этом убийстве. Дескать, как только король пожелает, они заставят жителей Гента дать ему такое возмещение, что он останется вполне доволен. В любом случае, его влияние во Фландрии нисколько не ослабеет: граф не сможет там преуспеть в ущерб ему, а фламандцы и далее будут соблюдать в отношении него все условия и обязательства, которые прежде скрепили клятвой.

Благодаря этому король Англии постепенно успокоился. Оставив без последствий смерть Якоба ван Артевельде, он в дальнейшем выказывал фламандцам очень большую любовь.

 

Глава 113

О том, как молодой граф Гильом д’Эно погиб во Фризии, а также о том, как его дядя, мессир Жан д’Эно, перешел на службу к королю Франции

В начале моей книги я уже говорил о графе Гильоме д’Эно, сыне того графа, который скончался в Валансьенне и покоится там поныне. Дабы в грядущие времена знали, что с ним сталось, я сделаю об этом пояснение.

Правда, что этот граф был рыцарем очень отважным, смелым и предприимчивым, однако прожил он мало, к несчастью для его страны и друзей. Случилось тем летом, в год по счету 1345, что он осадил город Утрехт и принудил тамошних жителей покориться его воле. В скором времени он собрал большое количество рыцарей из своих земель — Эно и Голландии — и отправился во Фризию, дабы воевать с фризами. Там состоялась битва, которая завершилась для графа весьма неудачно: потеряв множество добрых рыцарей и оруженосцев, он погиб вместе с ними.

Мессир Жан д’Эно подвергался там великой опасности, и его жизнь зависела от случая. Он непременно был бы убит, если бы не Робер де Глен, один его оруженосец, который потом стал рыцарем. Этот Робер обхватил его руками и, отнеся далеко в море, бросил в одну лодку. Затем он доставил его на более крупное судно, так что благородный рыцарь был спасен.

Вернувшись из этого похода, мессир Жан стал исполнять должность бальи и управляющего в графстве Эно. Он делал это до тех пор, пока туда не прибыла его племянница, госпожа Маргарита, которая была в то время королевой Германии.

Между тем король Франции очень желал, чтобы благородный рыцарь монсеньор Жан д’Эно перешел на его сторону. Поэтому в скором времени он повелел, чтобы с ним провели переговоры граф Блуаский, женатый на его дочери и уже имевший в браке с ней трех сыновей, монсеньор Карл де Блуа, именовавшийся тогда герцогом Бретонским, а также многие другие французские сеньоры, которые пользовались его благорасположением и любовью. В частности, немало трудов на это потратил сир де Фаньоль, один из самых близких рыцарей и доверенных советников монсеньора Жана д’Эно.

Очень не хотел благородный рыцарь становиться французом, ибо лучшую пору своей молодости он провел на службе у короля Англии, который сделал ему много выгодных пожалований и назначил большой пенсион. Однако, чтобы его переубедить и переманить с английской службы, рыцарю внушили, что в Англии больше не хотят выплачивать ему пенсион. Именно это стало главным поводом, предлогом и оправданием для того, чтобы мессир Жан д’Эно отказался служить королю Англии. Когда он перешел на сторону короля Франции, тот с полным основанием испытал большую радость, ибо приобрел помощь, совет и службу опытного, отважного рыцаря, который отдавал мудрые распоряжения, пока был жив.

Итак, отныне и впредь имя монсеньора Жана д’Эно будет упоминаться в связи с военными предприятиями и походами короля Франции. В надлежащее время мы еще расскажем об этом.

 

Глава 114

О том, как мессир Годфруа д’Аркур, спасаясь от гнева короля Франции, нашел прибежище при дворе короля Эдуарда

В ту же пору навлек на себя очень большую немилость и ненависть короля Франции один великий банерет из весьма знатного нормандского рода, мессир Годфруа д’Аркур. Ему пришлось срочно бежать за пределы королевства Французского. Если бы король его задержал, то поступил бы с ним ничуть не менее сурово, чем с сеньором де Клиссоном и другими, коих он велел обезглавить в Париже. Поэтому мессир Годфруа как можно скорее скрылся и прибыл в Брабант, где у него были владения с прекрасным доходом. Герцог Жан Брабантский, который приходился ему родственником, долгое время его привечал и оказывал ему гостеприимство. Наконец, мессир Годфруа д’Аркур с ним простился и уехал в Англию, к королю Эдуарду, который был рад его видеть. Король немедленно взял мессира Годфруа на содержание вместе с большим количеством его людей и коней, пожаловал ему хорошие, доходные земли, чтобы он мог вести себя с надлежащим достоинством, и назначил его своим советником.

Теперь вернемся к военным действиям, шедшим в Гаскони, и расскажем о том, как герцог Нормандский, старший сын короля Франции, явился туда с большим войском, отвоевал у англичан многие города и крепости, а затем осадил мощный замок Эгийон.

 

Глава 115

О том, как герцог Нормандский с большим войском прибыл из Парижа в Тулузу и провел сбор в землях Лангедока

Король Филипп был хорошо осведомлен о том, что граф Дерби совершил поход в земли Гаскони, захватил города, крепости, замки и очень сильно разорил и опустошил эту страну. Крайне разгневанный, король объявил весьма большой и скорый военный сбор, повелевая, чтобы все знатные и незнатные люди, способные сражаться, прибыли в Париж. Это было примерно на день Всех Святых, в год 1345.

Повинуясь королевскому призыву, сеньоры и латники явились со всех концов. Герцог Бургундский и его сын, мессир Филипп Бургундский, раньше всех остальных привели в своем отряде 500 рыцарей и оруженосцев; и было у них добрых три тысячи лошадей. Кроме того, в Париж явились мессир Людовик, граф Форезский, с большим отрядом, герцог Бурбонский с большим отрядом, дофин Оверньский, а также граф Булоньский, граф де Руси, граф Порсьенский, сир де Куси, сир д’Оффемон и де Нель, и столько еще баронов и рыцарей, что их перечисление заняло бы слишком много времени.

Все эти сеньоры сразу, как приезжали, направлялись дальше по большой дороге на Тулузу. Тогда герцог Нормандский отбыл от короля, своего отца, с большим воинством и проследовал через Орлеан, а затем через Берри и Овернь. Так продолжал он свой путь, пока не прибыл в Тулузу, где его приняли с великой радостью, ибо очень ждали его приезда.

По прибытии в Тулузу герцог Нормандский объявил большой ратный сбор для земель Лангедока. В считанные дни к нему явились со всеми своими силами граф Нарбоннский, граф д’Юзе, сенешаль Бокера, сенешаль Руэрга, сенешаль Керсена и многие великие бароны и рыцари Гаскони, которые после битвы при Обероше уже полностью выплатили за себя выкупы и освободились из плена. Теперь они горели желанием отвоевать у англичан то, что потеряли.

Герцог Нормандский отпраздновал в Тулузе Рождество и день Поклонения Волхвов. Его силы постоянно росли, ибо к нему еще присоединились граф Гинский, коннетабль Франции, и граф Танкарвильский, которые привели в своих отрядах 3 тысячи бойцов.

 

Глава 116

О том, как герцог Нормандский выступил из Тулузы и захватил замки Мирмон и Вилъфранш, а затем осадил город Ангулем

Сразу после дня Поклонения Волхвов герцог Нормандский выступил с войском из Тулузы. Он велел своим маршалам, сеньору де Монморанси и сеньору де Сен-Венану, ехать в авангарде. Прежде всего, они подступили к мощному замку Мирмону, недавно захваченному англичанами, и стали его штурмовать, упорно и сильно. В гарнизоне было примерно 100 англичан во главе с капитаном — превосходным оруженосцем, коего звали Джон Бристоль. Он и его соратники обороняли замок столь долго, сколь могли, но в итоге не выстояли.

Взяв Мирмон штурмом, французы перебили всех англичан вместе с Джоном Бристолем, а также многих местных уроженцев.

Затем французы прибыли под большой и крепкий город Вильфранш, в котором был оставлен хороший английский гарнизон с припасами. Они стали сильно его штурмовать и провели там четыре дня. На пятый день французы взяли город приступом и убили целых две сотни английских лучников, которые там находились. При этом капитан гарнизона был столь тяжело ранен, что скончался.

Вильфранш был полностью разорен и разграблен, и французы захватили великую добычу, накопленную англичанами. Перед своим уходом они сожгли и уничтожили весь город, но замок оставили совсем невредимым и без охраны, о чем впоследствии сильно пожалели. Затем они направились к городу Ангулему и осадили его со всех сторон, ибо имели достаточно людей для этого. В городе находился большой английский гарнизон, а возглавлял его один оруженосец, весьма опытный воин, коего звали Джон Норвич.

 

Глава 117

О том, как граф Дерби послал из Бордо отряды в замки Вильфранш и Эгийон

Граф Дерби, находясь в Бордо, услышал, что герцог Нормандский и французские сеньоры явились с очень большом войском, чтобы отвоевать у него назад все гасконские земли. Уже взяли они Мирмон, а также Вильфранш, каковой полностью разграбили и сожгли, оставив нетронутым лишь замок.

Граф поразмыслил и срочно послал туда четырех своих рыцарей, коим особенно доверял. Он сказал, чтобы они взяли шестьдесят-восемьдесят латников, семьсот лучников и направились в Вильфранш, дабы вновь захватить замок, который был оставлен совсем пустым и невредимым. Пусть они также приведут в порядок городские ворота, наберут в гарнизон местных жителей и свезут туда достаточно припасов. А если французы снова придут штурмовать замок, пусть они стойко обороняются, ибо он, граф Дерби, окажет им помощь во что бы то ни стало.

Рыцари охотно согласились исполнить это поручение и выступили из города Бордо. Однако назову вам их имена: Стивен Томби, мессир Ричард Хебдон, мессир Ральф Гастингс и мессир Норман Суинфорд.

После этого граф Дерби переговорил с графом Пемброком, монсеньором Готье де Мони, монсеньором Франком де Халем, монсеньором Томасом Коком, монсеньором Джоном де Лилем, монсеньором Робертом Невилем, монсеньором Томасом Бисетом, монсеньором Джоном де Ла-Зушем, монсеньором Филиппом Боверсом, монсеньором Ричардом Роклифом и многими другими рыцарями и оруженосцами. Он сказал им, чтобы они соизволили отправиться в Эгийон и охраняли эту крепость, ибо он будет слишком огорчен, если потеряет ее. Они выступили с отрядом, в коем было добрых 40 рыцарей, 140 оруженосцев и 50 лучников, и прибыли в мощный замок Эгийон. В гарнизоне они нашли не менее 120 воинов, которых граф оставил там прежде. Затем они вдоволь и впрок запаслись мукой, хлебом, мясом и всяким иным продовольствием.

Четыре вышеназванных рыцаря, которых отрядили в Вильфранш, тоже захватывали по пути быков, коров, коней, свиней, вино, муку, хлеб и вообще всё, что находили из провианта. Доставив эту добычу в Вильфранш, они вновь завладели замком, а затем дополнительно укрепили его, хорошо и надежно, восстановили городские стены, ворота и сделали так, что теперь у них было более 150 человек в полной боевой готовности и запасы продовольствия на целых шесть месяцев.

 

Глава 118

О том, как сенешаль Бокера совершил рейд к городу Антени и захватил его, устроив засаду

Герцог Нормандский очень пожалел, что оставил замок Вильфранш пустым, когда прослышал, что англичане вновь его захватили, укрепили и разместили в нем гарнизон. Тем не менее он еще надолго задержался под городом Ангулемом и часто приказывал устраивать штурмы, но мало чего достиг, ибо город хорошо обороняли. Герцог Нормандский и его советники видели, что не могут захватить Ангулем приступом, и что, штурмуя его, они каждый день теряют своих людей. Поэтому был оглашен приказ, чтобы никто не ходил на приступ, но пусть все перейдут на новое место и раскинут лагерь поближе к городу. Тогда каждый, как и следовало, повиновался приказу своего верховного предводителя.

Пока продолжалась осада Ангулема, пришел однажды к герцогу сенешаль Бокера, отважный рыцарь, и сказал ему:

«Сир, я хорошо знаю все области этой страны. Если вам угодно, соизвольте дать мне 600 или 700 латников. Я поеду наудачу, чтобы поискать скот и продовольствие, ибо скоро мы начнем испытывать в них нужду».

Это предложение весьма понравилось герцогу и его совету. Поэтому на следующий день названный сенешаль взял с собой графа Блуаского, юного герцога Бургундского, герцога Бурбонского, шамбеллана Танкарвиля, епископа Бове, сеньора де Куси, сеньора де Монморанси, маршала Франции, сеньора де Руа, сеньора д’Оффемона, сеньора де Три, сеньора де Бозо, сеньора де Реневаля и многих других рыцарей и оруженосцев, так что в целом в его отряде насчитывалось 800 латников. С наступлением сумерек они сели верхом и ехали всю ночь до самого рассвета, пока не оказались в полулье от одного большого города, который был сдан англичанам и назывался Антени. Тогда к названному сенешалю прибыл его лазутчик и сказал, что в Антени находятся добрых 120 латников, гасконцев и англичан, и 300 лучников, которые станут хорошо оборонять город в случае штурма.

«Но я видел, — сказал лазутчик, — что из города уже вывели стада. В них 600 или 700 голов крупного скота, и они пасутся под городом, на лугах».

Когда сенешаль Бокера это услышал, то сказал находившимся там сеньорам:

«Господа, я бы советовал вам спокойно оставаться здесь, в долине. Я с шестьюдесятью воинами поеду захватить эту большую добычу и приведу ее сюда. Если же англичане выйдут из города, чтобы отбить скотину, — а я твердо полагаю, что они это сделают, — я обманным отходом завлеку их прямо к вам. Я уверен, что они неосмотрительно за мной погонятся».

Все одобрили этот совет. Сенешаль отделился от них и поехал, как было задумано. Захватив скотину, он нарочно провел ее перед городом. Когда воины гарнизона, гасконцы и англичане, это увидели, то выступили в полном вооружении и помчались следом, чтобы отбить добычу. Тогда сенешаль велел быстро гнать стадо вперед и поехал галопом на виду у врагов, изображая бегство; а они, не желая потерять скотину, непрестанно гнались за ним. Так, убегая, сенешаль заманил их прямо в то место, где находилась засада. Тут французские сеньоры и башелье ринулись из своего укрытия кто быстрей, восклицая: «Смерть им! Смерть!» Завязалась крепкая схватка, ибо гасконцы и англичане сплотились вместе, дабы лучше обороняться. Пойманные врасплох и отрезанные от крепости, они сражались, как могли, и много раз прекрасно выручали друг друга. Однако из-за неравенства сил они были разгромлены и большей частью погибли. Одержав победу, французские сеньоры направились к городу, полностью захватили его и остались там на весь день, а также и на ночь, ибо имели в этом большую необходимость, проведя предыдущую ночь без сна.

На следующий день, поутру, они оставили для охраны Антенн латников и многих генуэзских арбалетчиков, а сами вернулись с добычей в осадный лагерь, раскинутый под городом Ангулемом. Их встретили там с великой радостью и почетом.

 

Глава 119

О том, как капитан Ангулема, Джон Норвич, заключил с герцогом Нормандским трехдневное перемирие и беспрепятственно уехал со своим отрядом в Эгийон

Французские сеньоры держали город Ангулем в осаде долгое время. При этом они совершали набеги на земли, захваченные англичанами, устраивали там великий переполох и часто приводили в свой лагерь пленников и большие стада. В этих конных рейдах сенешаль Бокера снискал большой почет.

Джон Норвич, капитан и верховный управляющий Ангулема, видел, что герцог не собирается уходить, пока не получит город в свою волю. Вместе с тем, он уже слышал, что герцог отвоевал многие города и замки — такие как Вильфранш, Мирмон, Антени и другие. А припасы в Ангулеме были на исходе, и многие горожане, именитые и простые, уже перешли бы на сторону французов, если бы у них хватило смелости. Поэтому Джон Норвич придумал один ловкий ход, — сейчас скажу какой. Накануне Сретения, в начале февраля, он, совсем один, никому не открыв своего замысла, подошел к крепостным зубцам и помахал своим шапероном в знак того, что желает говорить с герцогом или его маршалом. Думая, что капитан хочет сдаться, герцог сам туда подъехал на своем жеребце и спросил, собирается ли он сдать город. Джон ему ответил, что еще не советовался об этом со своими товарищами, а переговоры завел потому, что на следующий день выпадает большое торжество. Ему кажется, что из почтения к Богородице, которой посвящен оный праздник, противникам надлежит воздержаться от того, чтобы досаждать друг другу, как в пределах города, так и вне его. Если герцог изволит дать осажденным три дня передышки, он, Джон Норвич, переговорит со своими товарищами, и они примут решение: сдать город или продолжать обороняться.

Герцог Нормандский довольно легко согласился на трехдневное перемирие и велел объявить о нем по всему лагерю.

В тот же день Джон Норвич пришел к соратникам и открыл им замысел, о котором вы сейчас тоже услышите. При этом он высказал в пользу своей затеи столько хороших доводов, что они полностью с ним согласились.

Теперь скажу вам, что же он сделал. На следующий день, в Сретение, когда все, и в городе, и в лагере, сидели за столами, он велел своим соратникам — латникам, наемникам и лучникам — незаметно для горожан приготовиться к отъезду и собрать в дорогу снаряжение и другое имущество. Затем он приказал открыть ворота и покинул город со всем своим отрядом. Когда воины в лагере увидели выезжающих англичан, то встревожились, что вовсе не удивительно, и побежали вооружаться. Однако Джон Норвич дал им понять, что они делают это напрасно, ибо он заключил доброе перемирие, которое еще продолжается, и у него нет никаких враждебных намерений. Тогда воины в лагере успокоились, а названный Джон проследовал дальше со всем своим отрядом и направился в Эгийон. По прибытии он поведал о своем приключении и о причинах, которые заставили его покинуть город Ангулем. Его хорошо встретили и оказали ему очень радушный прием.

Тем временем герцогу доложили, что Джон Норвич ушел со своим отрядом, ссылаясь на дарованное ему перемирие.

«Видит Бог, — сказал герцог, — он провел меня! Это не первый случай, да и не последний, коли проживу я долго».

 

Глава 120

О том, как герцог Нормандский завладел Ангулемом, а затем осадил замок Эгийон, попутно взяв Дамазан, Тоннен и Ле-Пор-Сент-Мари

Когда жители города Ангулема увидели, что они остались без капитана и могут рассчитывать лишь на себя, то не пожелали больше обороняться против герцога и сдались ему как можно скорей. Герцог послал к ним маршалов, которые вступили во владение городом, назначили там новых блюстителей и разместили добрых наемников, дабы отстаивать и оборонять Ангулем от англичан, если потребуется. Затем герцог снялся с лагеря и направился к замку Дамазан. Он провел под ним 15 дней, прежде чем смог им завладеть, и не было там ни дня без штурма. Наконец французы взяли замок приступом и перебили всех, кто в нем находился — и гасконцев, и англичан.

Взяв Дамазан, французы привели его в лучшее состояние, чем он был когда-либо прежде. Герцог Нормандский отдал замок под охрану одного оруженосца из Боса, по имени Ле-Борн де Мийи, и оставил вместе с ним 100 наемников. Затем он прибыл под Тоннен, который стоит на реке Гаронне. Там находился хороший гарнизон, состоявший из гасконцев и англичан. Они оборонялись рьяно и долго, несмотря на каждодневные приступы. Однако герцог провел там столько времени, что город, наконец, был сдан в обмен на сохранность жизней и имущества местных жителей; а гасконцы и англичане ушли оттуда, забрав с собой лишь своих коней.

Герцог Нормандский и все его воины задержались в Тоннене и окрестных землях до самой Пасхи, а потом направились к Эгийону. Однако прежде чем они к нему подступили, в двух лье от него, на речном берегу, им повстречался один хороший укрепленный городок, который держал английскую сторону и назывался Ле-Пор-Сент-Мари. В нем находилось не менее двух сотен наемников, гасконцев и англичан.

Тогда французы, не мешкая, начали штурм, однако взять городок оказалось не просто — для этого пришлось совершить много приступов. Наконец Ле-Пор-Сент-Мари был захвачен, разорен и разграблен, а все находившиеся в нем наемники — перебиты. Французы заново его укрепили, разместили в нем латников с припасами, а затем прибыли под Эгийон.

Итак, французские сеньоры прибыли с войском под мощный замок Эгийон и раскинули лагерь на красивых лугах вдоль реки. При этом каждый сеньор расположился со своими людьми отдельным станом, в соответствии с указаниями войсковых маршалов.

Вам следует знать, что войско, пришедшее под Эгийон, и его осадный лагерь были самыми прекрасными из всех, какие только видели с давних пор в королевстве Французском и иных краях. И длилась осада всё лето, до самого дня Святого Ремигия. В ней участвовало добрых 100 тысяч человек, носящих оружие, конных и пеших. Ни в какой истории, посвященной этой осаде, невозможно было бы описать все прекрасные подвиги и славные деяния, которые там были совершены с обеих сторон. Как вы услышите, еще никогда осажденные не терпели таких тягот и не оборонялись так рьяно, как воины, находившиеся в Эгийоне. Ибо всякий день им приходилось сражаться с противником по два или три раза, а чаще всего штурм продолжался с утра и до самой ночи, без перерыва. На приступ постоянно шли всё новые воины, генуэзцы и прочие, которые не давали защитникам отдыхать. Что же касается способов — как и откуда их штурмовали, я хочу вам это описать и объяснить со всей обстоятельностью.

 

Глава 121

О том, как французы, осаждая замок Эгийон, с великим трудом навели мост через реку, совершили много приступов и применили большие осадные машины, но так и не достигли успеха

Когда французские сеньоры прибыли под Эгийон, они, прежде всего, рассудили, что не смогут подступить к самой крепости, если не перейдут через реку. Однако для этого им надлежало навести мост. Тогда герцог повелел, чтобы мост был построен во что бы то ни стало. Вскоре туда призвали более 300 плотников, которые принялись трудиться день и ночь.

Когда защитники Эгийона увидели, что мост уже доведен до середины реки, то велели снарядить три судна. Выйдя на реку, они обратили в бегство всех строителей вместе с их охраной и разрушили всё, что было построено и сколочено за долгое время.

Увидев это, французские сеньоры жестоко разгневались. Они приказали, чтобы против неприятеля тоже снарядили нефы, и послали на них большое количество латников, генуэзцев, бидалей и арбалетчиков. Затем строителям было сказано работать под их защитой. Когда строители уже потрудились один день до полудня, мессир Готье де Мони и некоторые его соратники, взойдя на нефы, опять напали на плотников и их охранников. Всё, что они успели сделать, было полностью уничтожено, и многие из них были убиты или утонули. Это состязание и противостояние возобновлялось каждый день. В конце концов, французы прибыли туда с такими внушительными силами и стали так хорошо охранять своих строителей, что мост всё-таки был наведен — хороший и прочный.

По завершении строительства все воины перешли через реку, вооруженные и построенные к бою. Затем они начали штурмовать замок Эгийон упорно и мощно, не щадя ни себя, ни противника. Однако воины гарнизона оборонялись столь рьяно, что ничего не потеряли, и длился этот штурм весь день напролет. Вечером войско отступило и вернулось в свой лагерь. Между тем защитники замка тоже имели при себе много рабочих. Поэтому ночью они починили то, что у них было разрушено и сломано днем.

На следующий день французы собрались, чтобы рассмотреть и обсудить, как они могут скорей и крепче донять гарнизон замка. В итоге, желая довести врагов до изнеможения, они постановили разделить войско на четыре части: первая из них будет вести штурм с утра до часа прим, вторая — с прим до полудня, третья — с полудня до вечерни, четвертая — с вечерни до ночи. Они были уверены, что под таким натиском осажденные долго не выстоят.

Затем, весьма тщательно всё продумав, они начали приступ и вели его, придерживаясь принятого порядка, пять или шесть дней, но без всякого успеха, хотя и потеряли при этом уйму своих людей. Ибо защитники замка, несмотря на свою безмерную усталость, нисколько не падали духом и оборонялись столь самоотверженно, что нападавшие так и не смогли захватить мост, который был возле ворот замка.

Когда французы увидели, что выбранный способ не приносит им никакого успеха, то были совсем озадачены. Ведь герцог Нормандский сказал и поклялся, что не прекратит осаду до тех пор, пока не завоюет город и замок. Тогда французские сеньоры приняли на совете другое решение и послали в город Тулузу за восемью большими осадными машинами. Кроме того, они приказали построить еще четыре машины, даже более крупных, и обстреливать замок непрестанно, днем и ночью. Однако воины гарнизона были столь надежно защищены оборонительными сооружениями, что камни досаждали им, только если попадали в крыши жилищ. У них в замке тоже имелись хорошие орудия, которые своей стрельбой наносили повреждения всем орудиям противника и за короткое время разнесли до шести из них. Весьма огорченные этим, французы постоянно ломали голову, как бы сильнее донять осажденных.

 

Глава 122

О том, как отряд сира де Монморанси потерпел поражение в стычке под Эгийоном, а также о том, как французы устроили мощный штурм замка и захватили подъемный мост

Так, непрестанно, многими способами, штурмовали французы замок Эгийон и его гарнизон. Почти каждую неделю они придумывали и находили какое-нибудь новое решение, но осажденные принимали встречные меры для своей защиты.

В ходе этой осады много раз случалось, что мессир Готье де Мони выезжал из Эгийона с одной или двумя сотнями воинов и отправлялся за реку добывать продовольствие. На виду у врагов, к их немалой досаде, англичане часто пригоняли в замок большие стада. Однако как-то раз случилось, что мессир Шарль де Монморанси, маршал Франции, совершил рейд и уже возвращался назад.

При нем находилось добрых 500 воинов. Все конные, они уводили в лагерь большую добычу. Тут-то и повстречали они монсеньора Готье де Мони, который немедленно врезался в их отряд с теми людьми, что у него были. Завязалась славная, крепкая схватка, но англичане вскоре потерпели бы поражение, если бы к ним не подоспел на помощь граф Пемброк с тремя сотнями воинов. Тогда битва разгорелась еще сильней, и многие были в ней ранены с обеих сторон. Наконец французы оставили поле боя. При этом был очень тяжело ранен сир де Монморанси, и спасти его удалось лишь с великим трудом. Англичане захватили у французов всю добычу и увели ее в свой замок вместе со многими пленными. Таким вот образом, два или три раза в неделю, происходили там столкновения, схватки, нападения и стычки.

Помимо всего этого, французские сеньоры однажды приказали всем в лагере вооружиться и распорядились, чтобы воины из сенешальств Тулузы, Каркассона и Бокера вели штурм с утра до полудня, а воины из Кагора, Руэрга и Аженэ, в свой черед, с полудня до сумерек. При этом было объявлено, что первый, кто сумеет прорваться на внешний мост замка, немедленно получит 100 экю. Дабы лучше обеспечить успех этого дела, герцог Нормандский велел собрать большое количество нефов и лодок. Некоторые воины погрузились на них, чтобы переправиться через реку, а другие перешли ее по мосту.

Видя, что противник собирается идти на приступ, воины гарнизона полностью приготовились к обороне. Затем начался штурм — еще более мощный, чем все предыдущие. Глядя на то, как эти воины бесстрашно рискуют жизнью и телом, дабы заслужить 100 экю, и, приближаясь к мосту, напирают друг на друга, словно из ревности, а воины в замке столь же рьяно обороняются, — глядя на всё это, можно было весьма изумиться. Наконец, в разгар дела, несколько воинов на одном челне подошли совсем близко к подъемному мосту и забросили на него большие острые крючья. Затем они потянули за них столь сильно, что порвали цепи, державшие мост, и опустили его до самого конца. Тогда можно было видеть, как воины сражаются копьями на этом мосту и валятся грудами по десять или двенадцать человек, как обороняющиеся бросают сверху ворот большие камни, горшки с известью и крупные бревна, и как многие люди получают раны, увечья и падают вниз с моста, чтобы уже никогда не подняться. Тем не менее, в конце концов весь мост был захвачен силой вплоть до главных ворот, но за него пришлось заплатить очень многими жизнями — намного дороже, чем он действительно стоил. Когда мост был захвачен, нападавшие столкнулись с еще большими трудностями, ибо не могли придумать способ, как захватить ворота. В итоге французы отступили в свои расположения, поскольку было уже поздно, близилась ночь, и они нуждались в отдыхе. Когда они отступили, защитники замка вышли наружу и починили мост, укрепив его лучше прежнего.

 

Глава 123

О том, как французы пытались штурмовать Эгийон с помощью четырех осадных башен, поставленных на нефы, но потерпели неудачу, и о том, как король Франции распорядился, чтобы его сын, герцог Нормандский, продолжил осаду

На следующий день к герцогу и сеньорам из его совета прибыли два осадных дел мастера и сказали, что если им соизволят поверить и дадут в нужном количестве лес и рабочих, они соорудят на четырех крупных, прочных нефах четыре большие «кошки», мощные и вместительные, чтобы их затем подвели к самым стенам замка. Эти «кошки» будут такими высокими, что превзойдут высотой вражеские стены. Благодаря этому воины, находящиеся внутри «кошек», смогут сразиться врукопашную с защитниками замка.

Герцог внимательно к этому прислушался и повелел, чтобы четыре «кошки» были построены, чего бы это ни стоило. Пусть к работе привлекут всех местных плотников и щедро оплачивают их труды, дабы они работали быстрей и охотней.

Четыре «кошки» на четырех мощных нефах действительно были построены в соответствии с замыслами и указаниями мастеров, но это заняло много времени и стоило больших денег. После завершения строительства внутрь вошли латники, которые должны были сражаться с защитниками замка. Однако, когда они миновали середину реки, воины гарнизона разрядили в них четыре мартине, которые недавно были изготовлены по их приказу, дабы противостоять этим «кошкам». Четыре мартине бросали столь большие камни и так часто попадали в цель, что «кошки» начали очень быстро разрушаться. Не имея возможности уберечься от этого обстрела, латники и те, кто правил судами, были вынуждены повернуть назад, так и не достигнув противоположного берега. При этом одна из «кошек» рухнула в водную пучину, и большинство тех, кто в ней находился, утонули. I-Это стало тяжелой потерей, ибо там были добрые рыцари и оруженосцы-II.

Глядя на эту великую беду, герцог Нормандский и французские сеньоры поняли, что не смогут достичь своей цели. Весьма огорченные, они велели, чтобы три других нефа с «кошками» прекратили штурм, вернулись назад, а все, кто в них находился, сошли на берег.

Теперь сеньоры уже не могли придумать, каким путем, способом или хитростью можно завоевать мощный замок Эгийон. И всё же ни один III-герцог или граф-IV, сколь бы великим сеньором он ни был и какой бы близкой родней ни доводился герцогу Нормандскому, не осмеливался вести речь V-об уходе-VI. Ведь еще ранее названный герцог весьма твердо заявил, что не уйдет, пока не получит в свою волю замок вместе с гарнизоном; разве только король, его отец, отзовет его назад. VII-Поэтому сеньоры рассудили, что граф Блуаский, граф Гинский, коннетабль Франции, и граф Танкарвильский покинут лагерь и уедут во Францию, дабы отчитаться перед королем о ходе осады и узнать, какие дальнейшие указания он изволит дать своему сыну, герцогу Нормандскому. Затем, с благосклонного согласия герцога, три вышеназванных сеньора, а также некоторые французские рыцари выехали из лагеря. По прибытии в Париж они описали королю Франции по порядку весь ход осады и положение, в котором оказались французские воины и защитники замка. Король был весьма удивлен: как осажденные могут держаться так долго? Однако он не стал отзывать своего сына и легко согласился на то, чтобы герцог продолжил осаду и одолел защитников с помощью голода, коль скоро не смог взять их штурмом.

Однако оставим пока рассказ об осаде Эгийона и поведаем вам о том, как король Англии в ту же самую пору, по наущению монсеньора Годфруа д’Аркура, высадился в Нормандии на полуострове Котантен.-VIII [615]«A/В»: «Тогда решили сеньоры, что граф Гинский, коннетабль Франции, и граф Танкарвильский, покинут осадный лагерь и вернутся во Францию, дабы доложить и поведать названному королю о состоянии дел под осажденным Эгийоном. Довольно легко получив на это согласие у герцога, два графа выехали из лагеря и продолжали свой путь до тех пор, пока не прибыли в Париж, где они нашли короля Франции. Тогда они описали, как идет осада Эгийона, и как герцог, его сын, приказывал штурмовать замок много раз, но ничего не достиг. Король был весьма удивлен, и, тем не менее, он вовсе не отозвал тогда своего сына-герцога, но высказал твердое желание, чтобы тот оставался под Эгийоном и дальше, до тех пор, пока не изведет и не покорит осажденных с помощью голода, коль скоро не может взять их штурмом.
Однако воздержимся пока рассказывать о герцоге Нормандском и об осаде Эгийона, чтобы повести речь о короле Эдуарде Английском и об одном большом походе за море, который он совершил в тот сезон».

 

Глава 124

О том, как король Англии, по совету мессира Годфруа д’Аркура, провел большие военные сборы и вышел с флотилией в море, чтобы вторгнуться во Францию

Прежде вам уже было рассказано о том, что мессир Годфруа д’Аркур, который был одним из самых видных баронов Нормандии, навлек на себя гнев и немилость короля Филиппа Французского, а также о том, что он прибыл в Англию и нашел радушный прием у короля Эдуарда. Сделав мессира Годфруа своим придворным советником, король выделил ему и его свите обширные земли и щедрое содержание.

Однако мессир Годфруа с великим негодованием и возмущением вспоминал о гонениях, которым он подвергся по приказу короля Франции. Поэтому все свои силы и старания он направлял на то, чтобы убедить короля Англии высадиться с войском в Нормандии. Он упорно ему твердил, что Нормандия — одна из самых богатых земель на свете. Поскольку она изобилует всяким добром, король обретет там величайшую выгоду для себя и своих людей.

Мессир Годфруа д’Аркур так убеждал и уговаривал короля Англии, что тот загорелся желанием высадиться в Нормандии и вторгнуться во Францию столь далеко, как ему еще никогда не удавалось. Поэтому в начале летней поры он заготовил всевозможные припасы, очень большие и весьма внушительные. Однако, пока он собирался в поход, из Гаскони к нему пришло много писем от графа Дерби, его кузена. Находясь в Бордо, тот сообщал, с какими большими силами герцог Нормандский сидит под замком Эгийоном и держит в осаде его людей. В связи с этим король обдумывал разные возможности, но более всего склонялся к тому, чтобы оказать помощь Эгийону и сразиться с французами. Однако мессир Годфруа д’Аркур, который, как вы уже слышали, советовал ему высадиться в Нормандии, продолжал настаивать на своем.

Готовясь к походу, король Англии снарядил множество нефов и кораблей, как больших, так и малых, и велел свезти и доставить в гавань Хантона все припасы, необходимые латникам. Затем он объявил, что все люди, годные к войне, должны явиться на большой чрезвычайный сбор в Лондон и его округу, в канун дня монсеньора Святого Иоанна. Все прибыли туда к назначенному сроку, снарядившись и подготовившись, дабы отправиться с королем за море.

Довольно скоро после дня Святого Иоанна король простился с королевой, своей женой, поручив оберегать ее графу Кентскому, своему кузену, сеньору Перси и сеньору Невилю. Охрану королевства он доверил уже названным господам, а также четырем прелатам: архиепископу Кентерберийскому, архиепископу Йоркскому, епископу Линкольнскому и епископу Даремскому. Несмотря на военные сборы, королевство Английское вовсе не обезлюдело настолько, чтобы в нем не осталось довольно много добрых воинов, которые могли бы охранять и оборонять его в случае необходимости.

Король Англии прибыл в Хантон и вышел оттуда в море вместе со всеми своими людьми. В его превосходном войске было примерно 4 тысячи латников и 10 тысяч лучников, не считая еще уэльсцев и ирландцев, которые обычно следовали за войском пешие. Теперь перечислю вам некоторых сеньоров, отплывших с королем за море. Прежде всего, следует назвать его сына, принца Уэльского, которому тогда было 13 лет или примерно столько, затем графа Херифорда, графа Нортгемптона, графа Корнуолла, графа Уорика, графа Саффолка, графа Арундела, графа Марча, графа Хантингдона, мессира Рейнольда Кобхема, мессира Джона Бошема, мессира Льюиса Бошема, мессира Роджера Бошема, сира Росса, сира де Ла-Вара, сир Фелтона, мессира Вильяма Фитц-Уорена, сира Уилоуби, мессира Вильяма Виндзора, сеньора Брэдстоуна и сира Мултона. Вместе с ними было еще много других банеретов и рыцарей. Направляемые ветром и кормчими, они вышли в море и весь день плыли под парусами в сторону острова Гернси. Начальником своего флота король сделал монсеньора Годфруа д’Аркура, к которому испытывал большое доверие.

 

Глава 125

О том, как войско английского короля опустошило остров Гернси, а затем с боем высадилось в Ла-Уг-Сен-Ва-ан-Котантен

Король Франции был хорошо осведомлен о больших военных приготовлениях, проведенных королем Англии, но не знал, в каком месте надо ждать его высадки. Поэтому он разместил гарнизоны во всех своих морских портах и повсюду разослал латников. В Нормандию король послал своего коннетабля, графа Гинского, и графа-шамбеллана Танкарвильского, которые недавно вернулись из-под Эгийона. С большим количеством латников они обосновались в городе Кане. Одного из своих маршалов, монсеньора Робера Бертрана, король послал с большим отрядом латников в Котантен, ибо полагал, что мессир Годфруа д’Аркур может привести англичан именно в этот край. В Арфлёр он послал монсеньора Годмара дю Фэ, тоже с большими силами, и отдал под его охрану всю прибрежную область, начиная от Арфлёра и до самого Кале.

Король Англии плыл под парусами до тех пор, пока не пристал в начале августа к одному острову, который называется Гернси и расположен напротив побережья Нормандии. В ту пору этот остров подчинялся французам. Найдя его земли на редкость изобильными и богатыми, англичане полностью их выжгли и опустошили. Они провели там семь дней. Тогда-то и решил король на совете, что направится в Нормандию и, прежде всего, в добрый край Котантен. Подготовив свои корабли и суда, англичане взошли на них и развернули паруса в сторону Ла-Уг-Сен-Ва, который расположен довольно близко от Сен-Совер-Ле-Виконта, где в ту пору был маршал Франции с двумя тысячами воинов.

Флотилия английского короля плыла под парусами до тех пор, пока не приблизилась к берегу Ла-Уг-Сен-Ва. Это случилось в день Магдалены, в год 1346.

Мессир Робер Бертран, маршал Франции, прослышал, что король Англии выжег и опустошил остров Гернси, взял стоявший там мощный замок и теперь хочет высадиться в Нормандии. Тогда он созвал латников и других воинов со всех окрестных гарнизонов, дабы охранять и оборонять страну в соответствии с королевским приказом. Сбор он устроил в Сен-Совер-Ле-Виконте, который раньше принадлежал монсеньору Годфруа д’Аркуру, но потом, вместе со всеми землями, был конфискован у него королем.

Маршал Франции выступил в поле и сказал, что преградит путь королю Англии. При нем находились многие рыцари и оруженосцы из Нормандии, Мэна, Перша и графства Алансон. Затем, под руководством своего предводителя, французы хорошо и смело построились вдоль морского берега, выставив лучников и арбалетчиков впереди себя.

Когда король Англии и его воины уже должны были причалить, они обнаружили эту преграду. Посвятив своего сына в рыцари, король поручил оберегать его двум лучшим рыцарям своего войска: сеньору Стаффорду, который недавно вернулся из Гаскони от графа Дерби, и монсеньору Рейнольду Кобхему. Затем король приказал построить лучников вдоль бортов и начать высадку. Корабли наперегонки устремились к берегу.

Многие французы хорошо исполняли свой долг, препятствуя и мешая противнику высадиться. И была там на редкость упорная, жестокая схватка, и длилась перестрелка очень долго.

Когда королевский корабль приблизился к берегу, король, облаченный в до-спех, встал двумя ногами на борт и с великим порывом спрыгнул на землю. Однако при прыжке он поскользнулся и очень тяжело упал ничком на песок, так что кровь потекла по лицу. Находившиеся рядом рыцари подняли его и сказали:

«Сир, сир, вернитесь на ваш корабль! Вам ни к чему сейчас идти вперед и сражаться. В этой битве мы вполне управимся и без вас. То, что вы упали и столь тяжело ушиблись, нас очень тревожит. Мы видим в этом недобрый знак!»

Тогда король молвил в ответ своим рыцарям, говорившим эти речи:

«Господа! Господа! Всё как раз наоборот! Это очень хороший знак: земля страждет меня и признаёт, что я — ее природный сеньор. Идемте же вперед, во имя Бога и Святого Георгия! Сразимся с врагами!»

От такого ответа все, кто стоял поблизости, очень обрадовались и сказали между собой, что король отменно себя ободряет. Однако они всё-таки задержались там до тех пор, пока у короля не унялась кровь. А тем временем другие уже сражались.

Там была битва упорная, яростная и весьма продолжительная. Англичане высадились на берег лишь с великим трудом. Французы стояли перед ними и с самого начала многих из них ранили стрелами, прежде чем они смогли высадиться. Тем не менее, численность английских лучников постоянно росла. Они стреляли так дружно, что вынудили нормандцев попятиться. Тогда сошел на берег принц Уэльский со своим отрядом, а затем мессир Годфруа д’Аркур и граф Саффолк, которые были маршалами войска. Не выдержав натиска, французы были отброшены и разгромлены. При этом мессир Робер Бертран был очень тяжело ранен, а его сын, юный и горячий рыцарь, убит. Погибли и многие другие. И скажу вам, что если бы англичане имели при себе своих коней, которые в то время еще оставались на кораблях, от них не ушел бы никто, все противники были бы перебиты или пленены. Лишь едва-едва, с великим трудом, сумел спастись от них маршал Франции.

 

Глава 126

О том, как английское войско, разделенное на четыре части, начало поход по землям Нормандии

Одержав эту победу, король Англии с войском спокойно прибыл в Ла-Уг-Сен-Ва. Англичане задержались в поле на четыре дня, чтобы разгрузить корабли, привести в порядок свои силы и рассмотреть, в какую сторону им направиться. В итоге они решили на совете, что разделят войско на четыре части. Одна из них двинется по морю, чтобы выжечь и опустошить прибрежные области, где было много тучных, изобильных земель и добрых городов. По пути этот отряд будет захватывать все нефы и корабли, которые найдет у побережья. Тем временем король и его сын-принц с большой ратью пойдут по суше, разоряя и опустошая страну. Два маршала, граф Саффолк и мессир Годфруа д’Аркур, взяв по 500 всадников и 2000 лучников, направятся другими путями, но каждый вечер будут возвращаться в войско короля Англии, их сеньора.

В том отряде, который двинулся по морю, были мессир Ричард Стаффорд, мессир Рейнольд Кобхем, сир Росс, сир де Ла-Вар, Эдуард Клиффорд, сир Уилоуби, мессир Томас Фелтон и многие другие. Эти рыцари и их люди, плывя вдоль побережья, захватывали и уводили с собой все встречные нефы, большие и малые. В то же время лучники и пехотинцы шли по берегу рядом с ними, грабя и сжигая все городки, попадавшиеся на их пути. Так, по суше и по воде, продвигались они вперед, пока не подошли к одному доброму морскому порту и очень укрепленному городу, который называется Барфлёр. Они сразу им завладели, ибо горожане, боясь погибнуть, сдали его. Однако это вовсе не избавило город от полного разграбления. Англичане захватили там столько золота и серебра, что даже их слуги перестали обращать внимание на одежды, подбитые мехом, на перины и тому подобные вещи. Всем боеспособным горожанам было приказано покинуть город и взойти на английские корабли. Англичане взяли их с собой, ибо вовсе не желали, чтобы эти люди сплотились и досаждали им с тыла, когда они проследуют дальше.

После того как большой город Барфлёр был взят и разграблен, англичане продолжили свой путь и рассеялись по прибрежной местности. И творили они, что хотели, ибо не встречали никого, кто пытался бы им воспрепятствовать. Англичане двигались до тех пор, пока не подступили к доброму богатому городу с большим морским портом, который называется Шербур. Они его взяли, разграбили, как и Барфлёр, а затем поступили так же с Монтебуром, Валоныо и всеми другими добрыми городами, которые были в той области. При этом они захватили такие сокровища, что уже не обращали внимания на ценную утварь и ткани, сколь бы хороши они ни были, а единственно лишь на золото и серебро.

Затем они подступили к очень большому и хорошо укрепленному городу с мощным замком, который называется Карантан. От имени короля Франции там находилось много латников и наемников. Быстро сойдя со своих кораблей, английские сеньоры и латники сразу начали мощный штурм. Когда именитые горожане это увидели, то очень испугались, что их лишат жизни и имущества. Поэтому, вопреки воле французских воинов, находившихся в городе, они сдались, выговорив безопасность для себя, а также для своих жен и детей. Однако свое имущество они отдали в распоряжение англичан, ибо хорошо понимали, что оно всё равно будет разграблено. Увидев это, французские наемники укрылись в замке, который был очень мощным. Но английские сеньоры вовсе не пожелали оставить дело так. Войдя в город, они на протяжении двух дней штурмовали замок столь сильно, что осажденные, не видя никакой помощи на подходе, сдали его в обмен на сохранность своих жизней и имущества. Затем французские воины покинули Карантан и направились в другое место.

Свершив свою волю над этим добрым городом и мощным замком, англичане рассудили, что не смогут их удержать. Поэтому они их сожгли и разрушили, а затем велели именитым горожанам Карантана взойти на корабли и забрали их с собой подобно тому, как уже поступили с другими.

Однако расскажем не менее подробно о том, как двигалась рать короля Англии.

 

Глава 127

О том, как действовала основная английская рать и отряды маршалов

Как вы слышали, король Эдуард послал своих людей вдоль побережья, а затем и сам выступил из Ла-Уг-Сен-Ва. Монсеньора Годфруа д’Аркура он сделал маршалом, предводителем и проводником своего войска, поскольку тот знал в Котантене все входы и выходы. Взяв 500 латников и 2000 лучников, мессир Годфруа отделился от королевского войска и, чиня пожары и опустошения, удалился на целых шесть или семь лье. Англичане нашли, что этот край богат и изобилен всяким добром. Их взорам предстали амбары, полные муки, особняки, ломящиеся от ценного убранства, откормленные быки, самые тучные на свете коровы, а также многочисленные стада овец, баранов и свиней. Захватывая скотину, англичане всегда уводили ее в королевское войско, где бы оно ни располагалось на ночь. Однако они не сдавали людям короля найденное золото и серебро, но, напротив, оставляли его себе. Таким вот образом названный мессир Годфруа, будучи маршалом, ежедневно совершал рейды с правой стороны от основного королевского войска, а под вечер прибывал с отрядом туда, где, как он знал, король собирался остановиться на ночь. Но иногда случалось и так, что он задерживался на два дня, если находил богатую местность, где было много добычи.

Король же со своим обозом направился по дороге на Сен-Ло-ан-Котантен. Но прежде чем дойти до него, он провел три дня возле одной реки, поджидая своих людей, которые, как вы слышали, двигались в стороне. Когда они вернулись и погрузили всю добычу на повозки, граф Уорик, граф Саффолк, сир Стаффорд, мессир Рейнольд Кобхем, мессир Томас Холланд, мессир Джон Чендос и многие другие вновь поехали по дороге с левой стороны от войска. Имея в своем отряде 500 латников и 2000 лучников, они выжигали и разоряли земли Котантена подобно тому, как мессир Годфруа д’Аркур делал это в другой стороне. А вечером все непременно возвращались в королевское войско, если только не находили, что выгодней задержаться ради очень большой добычи.

Так выжигали, разоряли, опустошали и грабили англичане добрый и тучный Нормандский край.

 

Глава 128

О том, как король Франции, извещенный об английском вторжении, устроил великий воинский сбор под Парижем

К королю Франции, находившемуся в Париже, пришла весть о том, что король Англии идет по Котантену и разоряет всё на своем путиI–II. Тогда сказал он, что не даст англичанам уйти без битвы и сполна отплатит за все тревоги и огорчения, которые они доставляют его людям. Затем король велел написать множество писем и разослал их с гонцами, — прежде всего к своим добрым друзьям в Империю, поскольку путь к ним был особенно долог: к благородному и знатному королю Богемии, а также к его сыну, монсеньору Карлу Богемскому, который именовался королем Германии (он стал им благодаря деятельной поддержке своего отца и короля Франции и уже использовал императорский герб). Король Франции попросил их так настоятельно, как только мог, чтобы они прибыли к нему со всеми своими силами, ибо он желает выступить против англичан, которые опустошают его страну. Вышеназванные сеньоры не пожелали отделаться вежливыми извинениями. Проведя сбор латников — немецких, богемских и люксембургских, они спешно прибыли к королю.

Кроме того, откликнувшись на призыв короля, к нему на службу прибыл герцог Лотарингский III–IV с отрядом, в коем насчитывалось более четырехсот копий. Затем подоспели граф Зальм-на-Зальме, граф Саарбрюккенский, граф Людовик Фландрский и граф Гильом Намюрский — все с превосходными отрядами.

Король послал особый письменный призыв монсеньору Жану д’Эно, который недавно стал его союзником благодаря стараниям графа Людовика Блуаского, его зятя, и сеньора де Фаньоля. Названный рыцарь, мессир Жан д’Эно, прибыл служить королю с очень пышной свитой и большим отрядом добрых воинов, набранных в Эно и других землях. Весьма обрадованный, король удержал его при себе, средь своих самых близких и доверенных советников.

Король Франции созвал всех латников, откуда только мог, V-и устроил такой великий, многолюдный сбор знатных сеньоров и рыцарей, какого еще никогда не бывало во Франции — ни под Турне, ни в других местах-VI. Однако, поскольку он созывал людей отовсюду, и даже из самых удаленных земель, они съехались на сбор не сразу. Прежде чем это случилось, король Англии успел весьма жестоко разорить земли Котантена, Нормандии и Пикардии. Далее вам об этом будет рассказано.

 

Глава 129

О том, как король Англии, двигаясь по Нормандии, захватил город Сен-Ло-ан-Котантен

Выше вам уже был подробно описан походный порядок англичан — как они двигались тремя ратями: маршалы справа и слева, а король и принц Уэльский, его сын, посередине. И скажу вам, что король совершал малые переходы, ежедневно разбивая лагерь между часом терций и полуднем, вне зависимости от своего местоположения. Англичане нашли страну столь изобильной и богатой всяким продовольствием, что им не приходилось делать никаких запасов, кроме вина, но, разумеется, его они тоже находили достаточно. Поэтому вовсе не удивительно, что местные жители пребывали в страхе и смятении, ибо прежде они никогда не видели вражеских латников и не знали, как ведутся войны и сражения. Они бежали перед англичанами, словно овцы перед волками, не имея в себе никаких сил к сопротивлению.

В войске короля Англии и его сына, принца Уэльского, было примерно полторы тысячи латников, 6 тысяч лучников и 10 тысяч пеших сержантов, не считая тех, кто двигался вместе с маршалами. Так, как я вам сказал, совершал свое вторжение названный король, выжигая и опустошая страну и при этом нисколько не нарушая своего походного порядка. Он не стал сворачивать к городу Кутансу и направился к большому городу под названием Сен-Ло-ан-Котантен. Благодаря очень оживленной торговле этот город был намного богаче Кутанса и в три раза превосходил его по значению. В нем был весьма развит суконный промысел, приносивший великий доход, и проживало очень много богатых горожан. В целом там насчитывалось не менее 8 тысяч обитателей, как именитых, богатых горожан, так и простых ремесленников.

Когда король Англии подступил к Сен-Ло достаточно близко, то остановился рядом, ибо не хотел располагаться в городских пределах, опасаясь пожара. Несмотря на его величину, город был тотчас захвачен без особого труда, а затем полностью разорен и опустошен. Нет такого человека среди живущих, который мог бы мысленно представить и принять на веру, если бы ему перечислили всю великую добычу, захваченную в Сен-Ло. Великое множество добрых тканей оказалось тогда в руках англичан. Кто пожелал бы их купить — получил бы большую скидку. Но, хотя каждый мог брать, что угодно, на ткани уже не обращали внимания: все стремились добыть как можно больше золота, серебра, и весьма в этом преуспели. Англичане так увлеклись грабежом, что даже оставили город несожженным. Однако они взяли в плен и отослали в Англию почти всех богатых горожан, чтобы получить за них выкуп. И было убито множество людей из простонародья, которые пытались обороняться, когда англичане входили в город.

 

Глава 130

О том, как англичане, войдя в город Кан, захватили огромную добычу и множество пленников

Свершив свою волю над добрым городом Сен-Ло-ан-Котантен, король Англии выступил оттуда и направился к городу под названием Кан — самому большому, самому богатому и имевшему самый многочисленный гарнизон во всей Нормандии, не считая только Руана. Кан был полон великих сокровищ, тканей и всевозможных товаров, в нем проживало весьма много богатых горожан и знатных дам, и был он славен красивыми церквами и двумя богатыми аббатствами.

И вот прослышал король Англии, что в гарнизоне Кана находятся граф Э и Гина, коннетабль Франции, граф Танкарвильский и большое количество добрых рыцарей из Нормандии и других земель, коих король Франции послал туда, дабы они охраняли от англичан названный город и пролегающий через него путь. Тогда король направился в ту сторону и велел вновь собрать воедино свои рати.

Король продвигался вперед, пока не подступил довольно близко к городу Кану. Там, в двух лье от него, он и расположился на ночь.

Коннетабль и находившиеся при нём сеньоры, французские и местные, велели, чтобы город всю ночь очень бдительно охраняли. Поутру они приказали, чтобы все как один — рыцари, оруженосцы, а также и горожане — приготовились защищать город. Полностью вооружившись, они вышли из Кана и построились перед воротами, через которые должны были пройти англичане. Всем своим видом они показывали, что намерены стойко обороняться и подвергнуть свои жизни опасности.

В этот день, весьма ранним утром, англичане приготовились, чтобы идти на Кан. Выступив из лагеря, король велел своим людям построиться в боевые порядки, ибо не сомневался, что предстоит большое дело. Затем он вместе с построенными ратями неспешно двинулся к городу и велел маршалам ехать впереди с его знаменами. Так подступили они довольно близко к городскому предместью, где стояли французские сеньоры и горожане Кана, которые имели очень богатое вооружение и, казалось, крепко держали строй.

Взятие Кана англичанами в 1346 году

Однако, как только горожане Кана увидели маршалов, наступавших на них со знаменами короля Англии, и превосходных латников в количестве, доселе невиданном, то испытали великий ужас. Теперь никто на свете не мог бы удержать их в строю. Вопреки воле коннетабля и маршала они начали отступать в город. Было видно, как люди трепещут и приходят в смятение, а рать, так хорошо построенная, рушится без боя, ибо каждый стремился обратно в город, прочь от опасности.

Очень многие рыцари поспешили затвориться в замке, — им удалось спастись. А коннетабль и шамбеллан де Танкарвиль, вместе другими рыцарями и оруженосцами, укрылись в городских воротах. Поднявшись наверх к бойницам, они увидели, что английские лучники убивают людей без всякой пощады и не встречают никакого сопротивления. Тогда они весьма испугались, как бы с ними не поступили точно так же, если схватят.

Объятые великим смятением, они смотрели вниз на эту бойню и вдруг заметили благородного английского рыцаря, у которого не было одного глаза. Его звали мессир Томас Холланд, и с ним было пять или шесть добрых рыцарей, которые раньше уже составляли ему компанию и встречались с французами в Гранаде, Пруссии, Святой Земле и во многих иных местах, куда съезжаются славные воины. Тут французы их окликнули и сказали с мольбой:

«Эй, господа рыцари! Поднимитесь наверх и оградите нас от этих безжалостных людей, которые убьют нас, как и всех прочих, если схватят!»

Когда благородный рыцарь, мессир Томас, их увидел и вспомнил, то очень обрадовался, равно как и все его соратники. Затем они поднялись наверх ворот, и сдались им все, кто там укрывался: коннетабль, шамбеллан де Танкарвиль и другие. Охотно взяв пленников под свою защиту, мессир Томас Холланд и его соратники постарались спасти и уберечь их жизни. Они приставили к ним надежную охрану, дабы никто не осмелился причинить им зло или нанести оскорбление.

Затем эти английские рыцари проследовали через город Кан и постарались, насколько это было в их силах, пресечь великое смертоубийство, которое там творилось. Они спасли от поругания многих красивых горожанок и монахинь, тем самым проявив великое милосердие, любезность и истинное благородство.

Там были найдены и разграблены такие несметные сокровища, что трудно представить и поверить.

Описывать преследование, избиение, насилие и другие страшные беды, творившиеся тогда в добром городе Кане, нельзя без жалости. И великий ужас вызывает мысль о том, что христиане могут с таким удовольствием, без всякого зазрения совести уничтожать друг друга.

В двух концах этого доброго города Кана находились два очень больших и весьма богатых аббатства: одно — черных монахов, а другое — черных монахинь. Все монахини были благородными женщинами. Их точное число, как и ныне, должно было равняться ста двадцати, и сорок из них получали половинную пребенду. Как это ни жалко и ни печально, многие монахини были тогда изнасилованы, а оба аббатства почти полностью сожжены вместе с большей частью города. Король был весьма недоволен, но не мог этому помешать, ибо его люди, обуреваемые жаждой наживы, так рассеялись по всему городу, что собрать их было нельзя. И знайте, что очень многие захваченные сокровища так и не были выставлены на свет. Их награбили столько, что даже пажи и слуги стали настоящими богачами. Они уже не брали в расчет мелкую монету и были готовы отдать набитый ею сундук всего за пять или шесть флоринов.

Итак, король Англии исполнил свое намерение относительно доброго города Кана, а его люди, всё обшарив и обыскав, захватили столько ценного имущества, что его невозможно было бы сосчитать. Король и его советники некоторое время не знали, что делать с такой огромной добычей. Ведь они даже не предполагали, что в каком-нибудь королевстве может быть столько добра, сколько они захватили с тех пор как высадились на острове Гернси и проделали свой путь до города Кана. По точным подсчетам, они взяли в плен в Кане 107 рыцарей и более 400 богатых горожан, и еще удерживали в плену многих людей, захваченных в других добрых городах. Между тем весь их флот находился в Ла-Уг-Сен-Ва. Тогда они обстоятельно рассмотрели, как сохранить захваченное имущество, пленников и уберечь свой флот. В итоге король Англии постановил, что еще до того, как они продолжат свой поход, вся добыча должна быть свезена и доставлена на корабли, и чтобы туда же отвели всех пленников.

Все было сделано в точном соответствии с приказом. Англичане погрузили на нефы и корабли ткани, всякое имущество, бесчисленные драгоценности и таким образом сильно облегчили свой обоз. Затем они отвели на корабли всех своих пленников. Эта флотилия, вместе с двумя сотнями латников и пятью сотнями лучников, снова была отдана под начало графа Хантингдона. Отбыв из королевского войска, граф вышел в море и благополучно доставил всё вышеперечисленное в Англию. Однако поговорим теперь о короле Эдуарде и расскажем, как он продолжил свой поход.

 

Глава 131

О том, как английское войско перешло через реку Сену по восстановленному мосту в Пуасси и, разорив окрестности Парижа, направилось в Бовези

Когда король Англии распорядился вышесказанным образом, то велел своим маршалам ехать, придерживаясь прежнего порядка: одному — с правой стороны, другому — с левой. Сам же король и его сын, принц Уэльский, поехали между ними, посередине. По оставлении Кана они вошли в пределы графства Эврё, сжигая и опустошая всё на своем пути. И прибыли они в один город под названием Лувье, в котором производят больше сукна, чем в любом другом городе Франции. Он был почти таким же населенным, как город Эврё или Сен-Ло-ан-Котантен, но его взяли довольно быстро и малыми силами, ибо у него не было никаких укреплений. Его полностью разорили и разграбили, захватив очень большую добычу.

Когда король Англии свершил свою волю над городом Лувье и над всем графством Эврё, за исключением стоявших там крепостей (ибо он не пожелал задерживаться ни под одной из них), то прибыл на реку Сену и разорил всю местность вокруг Манта и Меляна. Затем король взял, опустошил и сжег очень большой город Вернон. Оттуда он прибыл в Пуасси, тоже весьма большой город, и обнаружил, что стоявший рядом мост сломан и разрушен так же, как и в Верноне. Король был тогда весьма огорчен и раздосадован; однако в реке еще оставались опоры и нижнее основание моста. Поэтому король задержался в Пуасси на пять дней. За это время, по его приказу, мост восстановили, хорошо и надежно, чтобы войско перешло на другой берег легко и быстро. В тот же день, выполняя приказ короля, маршалы — монсеньор Годфруа д’Аркур и граф Уорик — доехали до самого Сен-Клу и устроили там пожар, а затем сожгли и разрушили Сен-Жермен-ан-Лэ и Ле-Монжуа. Эти пожары были ясно видны из Парижа. Тогда в городе поднялась очень большая тревога. Ведь в ту пору он был укреплен лишь палисадами, и парижане опасались, как бы англичане, из дерзости, не пришли сразиться с ними.

Когда король Франции, находившийся в Париже, увидел, что англичане устраивают пожары так близко — всего в двух лье от него, то крайне разгневался и спросил совета, как ему действовать в таких обстоятельствах. В тот день при нем находилось большое количество прелатов и «шаперонов на меху».

А поскольку король Богемский, герцог Лотарингский, мессир Жан д’Эно, граф Намюрский и все королевские рыцари пребывали в Сен-Дени и его округе, королю посоветовали направиться к ним. Он решил выступить в поход на врагов и перекрыть им путь к отступлению в каком-нибудь месте, чтобы они уже никогда не смогли вернуться к своему флоту. И еще советники сказали королю в ободрение, чтобы он ничего не опасался, ибо с помощью дымов англичане никогда не смогут выгнать его из наследственных владений.

Покинув Париж, король прибыл в Сен-Дени, где находились король Богемский, герцог Лотарингский, его племянник граф Блуаский, монсеньор Жан д’Эно и великое множество доброго рыцарства. Они встретили его с большим воодушевлением и посоветовали выступить в поход на врагов. Тогда король объявил дополнительный сбор повсюду — в Бургундии, Шампани, Франции, Вермандуа, Артуа, Пикардии и во всех местах, где он рассчитывал набрать латников. Те, кто был призван, повиновались.

Между тем мост в Пуасси уже был восстановлен, добротно и надежно, и английский король перешел по нему на другой берег со всем своим войском. Расположившись в аббатстве Пуасси, он провел там ночь и день Богородицы, что в середине августа, а на следующий день выступил и поехал дальше, дорогой на Пикардию, в сторону Бове и Бовези.

 

Глава 132

О том, как король Англии, пройдя с войском через области Бове и Амьена, прибыл на постой в Эреп

В то время как король Английский, ведя основную рать, продолжал свой поход, мессир Годфруа д’Аркур, один из его маршалов, ехал особняком, в стороне, и вел авангард, в котором было 500 латников и 1200 лучников. Он повстречал множество горожан из Амьена, конных и пеших, которые шли с большим и ценным обозом в Париж по велению короля Филиппа. Мессир Годфруа и его отряд напали на горожан и стали рьяно их теснить, а те, в свой черед, начали довольно стойко обороняться, ибо они были многочисленными, сплоченными, бодрыми и хорошо вооруженными. Разгорелась большая и упорная битва, которая долго длилась. Ее участники с обеих сторон много раз превосходно выручали друг друга, ибо каждый очень старался хорошо выказать себя в деле. Наконец, горожане Амьена были разгромлены и почти полностью перебиты или пленены. Мало кто спасся. Они потеряли весь свой обоз со снаряжением и припасами, которые были велики и внушительны. И полегло их там, на месте, добрых 12 сотен.

Сражение между англичанами и амьенцами

Под вечер названный мессир Годфруа вернулся к королю Англии и рассказал о своем приключении. Король очень обрадовался, когда увидел, что дело завершилось в его пользу. Затем он поехал дальше и вступил в пределы Бовези, выжигая и опустошая сельскую местность, как уже делал это в Нормандии.

Так ехал он до тех пор, пока не остановился в очень красивом и богатом аббатстве, которое называется Сен-Мессьен и находится довольно близко от Бове. Король провел там одну ночь, а на следующий день двинулся дальше, но при этом допустил оплошность. Едва выехав из аббатства, он увидел, что всё оно пылает, подожженное изнутри. Король очень разгневался, ибо перед этим обещал монахам безопасность и сказал своим маршалам, чтобы аббатству не причиняли никакого зла. Поэтому он велел повесить поджигателей, дабы в следующий раз его приказы точно исполнялись.

Выступив из Сен-Мессьена, король проследовал возле города Бове, но не пожелал остановиться, чтобы его штурмовать или осаждать, ибо не хотел утомлять своих людей и тратить боевые припасы. В тот день он расположился на ночлег в одном городе, который называется Мийи-ан-Бовези. Однако два его маршала проследовали столь близко от Бове, что не удержались — поехали напасть на предместья и завязать стычку с защитниками барьеров. Разделив своих людей на три отряда, они повели штурм сразу против трех ворот. Хотя приступ был очень упорным, они ничего не достигли и не смогли нанести названному городу никакого вреда. Однако они сожгли все предместья Бове до самых ворот, два добрых аббатства, находившихся вне городских стен, и, напоследок, многие деревни в окрестностях. Затем два маршала вновь разделили свои силы и двинулись в разные стороны, постоянно выжигая, опустошая и грабя страну. Лишь под вечер они прибыли в Мийи и расположились подле короля, их сеньора.

На следующий день король выступил из Мийи и пошел по стране, всеми силами ее опустошая и разоряя. Он заночевал в большом и добром городе, который называется Гранвилье, а на следующий день двинулся дальше и проследовал до замка Даржи, где не оказалось никакой охраны. Англичане предали его огню и выжгли всю округу до самого города Пуа. В этом добром городе стояли два замка, но в них тогда не было ни сеньоров, ни охраны, а только две красивые барышни, дочери сеньора де Пуа. Они немедленно были бы изнасилованы, если бы не два английских рыцаря, которые взяли их свою под защиту и, дабы уберечь, отвели к королю. Этими рыцарями были мессир Джон Чендос и сир Бассет. Ради чести и благородства король оказал девушкам очень любезный прием и отослал их под охраной в безопасное место — туда, куда они сами пожелали отправиться.

Король заночевал в названном городе, в наиболее красивом из двух замков Пуа, а всё его войско расположилось по окрестным деревушкам. В ту ночь простолюдины Пуа договорились с маршалами войска, что город будет выкуплен за определенную сумму флоринов, которую они выплатят поутру. Когда настало утро, король выступил в путь со всеми своими воинами, за исключением лишь тех, кто задержался, чтобы получить выкуп.

Когда жители города собрались и увидели, что войско ушло, оставив лишь горстку людей, то не стали выполнять уговор и напали на англичан, чтобы их перебить. Эти англичане заняли оборонительную позицию и послали в свое войско гонцов с просьбой о помощи. Гонцы примчались туда, поспешая изо всех сил и восклицая: «Измена! Измена!» Когда воины их выслушали, то устремились назад, кто быстрей. Вернувшись в Пуа, они постарались найти и убить всех, кто учинил с ними этот подлый обман, а город и замки спалили так, что там не уцелело ни одного строения. Затем войско ушло из Пуа и двигалось без остановки, пока не прибыло в Эрен. Там король велел объявить под страхом веревки, чтобы никто не чинил вреда городу, ибо он желал отдохнуть в нем один-два дня и тем временем разузнать, в каком месте он мог бы перейти реку Сомму с наименьшим трудом.

 

Глава 133

О том, как король Франции выступил с войском из Сен-Дени и прибыл к Копеньи-Л’ Экизье, что под Амьеном

Теперь я желаю вернуться к королю Филиппу Французскому, который находился в Сен-Дени или его окрестностях. К нему постоянно, со всех сторон, прибывали новые воины, так что их было уже без счета. Затем названный король выступил из Сен-Дени со множеством баронов, намереваясь настичь короля Англии и сразиться с ним. Он испытывал к тому великое стремление, поскольку хотел отомстить за пожары и опустошения, учиненные англичанами в его королевстве. Король ехал, делая остановки, до тех пор, пока не прибыл в Копеньи-Л’Экизье, что в трех лье от Амьена. Там он задержался, чтобы подождать своих людей, прибывавших со всех концов, и разведать точное местоположение англичан.

 

Глава 134

О том, как маршалы короля Англии съездили на разведку вдоль берега Соммы, но не нашли ни одного места для переправы

Однако расскажем о короле Эдуарде, который, как вы слышали, остановился в Эрене. Он был очень хорошо осведомлен, что король Франции его преследует со всем своим войском, но при этом еще не знал, где бы ему переправиться через реку Сомму, которая велика, широка и глубока. Все мосты на ней были разрушены или же так хорошо охранялись добрыми латниками, что перейти по ним было нельзя. Поэтому король призвал двух своих маршалов, графа Уорика и монсеньора Годфруа д’Аркура, и сказал, чтобы они взяли 1000 латников и 2000 лучников на хороших лошадях и поехали вдоль реки Соммы, проверяя и высматривая, нет ли в ней места, I-где бы он мог переправиться со всем своим войском-II.

Тогда два вышеназванных маршала отбыли с хорошим отрядом, состоявшим из латников и лучников, и, проследовав через Лонпре, приблизились к Понт-а-Реми. Однако они обнаружили, что это место уже занято большим количеством французских рыцарей, оруженосцев и местных жителей, которые были там собраны, дабы стеречь и оборонять мост. Подъехав к мосту, англичане спешились и построились в добрый боевой порядок, чтобы атаковать французов. И был там очень большой и мощный приступ, который продолжался с утра и до самого часа прим. Но мост был столь надежно укреплен, и его столь хорошо обороняли, что нападавшие так и не смогли ничего захватить. Тогда они уехали оттуда и прибыли в один большой город, который называется Фонтен-сюр-Сомм. Поскольку у него не было никаких укреплений, англичане его полностью сожгли и разграбили, III-а затем поехали к другому большому городу, который называется Лонпре-сюр-Сомм. Этот город был богат, в его пределах находились хорошие каноникаты и очень красивые особняки. Англичане их полностью разграбили и сожгли, так что там не осталось ни одного целого строения. Однако мост через реку оказался разрушен, и англичане не смогли изыскать способ и возможность его починить -IV. Тогда они проехали еще дальше, к Пикиньи, и обнаружили, что город, замок и мост так хорошо охраняются, что их нельзя захватить.

Таким вот образом, в соответствии с распоряжениями короля Франции, была обеспечена охрана мостов и бродов на реке Сомме, дабы вражеское войско не могло переправиться. Ведь король желал навязать англичанам сражение в невыгодных для них условиях или извести их голодом, не пуская на другой берег Соммы.

Весь день английские маршалы проводили разведку, следуя вдоль берега Соммы. Когда же они убедились, что свободного прохода нет ни в одном месте, то вернулись назад в Эрен, к своему сеньору-королю, и подробно описали, как съездили и что обнаружили.

В тот же самый день король Франции прибыл ночевать в Амьен с войском, в котором насчитывалось более 100 тысяч воинов, и была вся округа занята его латниками.

 

Глава 135

О том, как король Англии выступил из Эрена и, пройдя через область Вимё, захватил город Уазмон

Когда король Англии выслушал своих маршалов, то радости у него не прибавилось. Он очень крепко задумался и повелел, чтобы на следующий день, поутру, все были полностью готовы выступить, ибо он желал покинуть Эрен. Англичане провели там ночь. На следующий день, рано утром, король Англии отслушал мессу, а затем пропели трубы и все сели на лошадей. Король поехал со своим войском через Вимё, прямо в сторону Уазмона и доброго города Абвиля, что в Понтьё. При этом передовые разъезды сновали во все стороны, выжигая и опустошая страну, как это было с самого начала похода.

В тот же день король Франции повелел монсеньору Годмару дю Фэ, чтобы он выступил из Амьена с большим количеством латников и, придя к Бланш-Таку, что под Абвилем, охранял речной брод от англичан, дабы они не могли переправиться. Тогда мессир Годмар дю Фэ взял добрых 2 тысячи латников и 5 тысяч пехотинцев, считая генуэзцев, и прибыл, куда было велено и приказано.

Кроме того, король Франции повелел, чтобы все сеньоры и прочие воины были готовы выступить, ибо он желал поехать к Эрену, где, как говорили, находился король Англии. Затем он оставил Амьен, перешел по мосту через Сомму и, выбрав путь на Эрен, прибыл туда в час нон. Однако король Англии выступил оттуда еще поутру, и французы нашли довольно много провианта, оставленного англичанами. Сразу по прибытии король Франции расположился в Эрене и провел там ночь и весь следующий день, дабы подождать своих людей и великое войско, следовавшее за ним.

А тем временем король Англии ехал через Вимё, всё сжигая и опустошая, пока не прибыл в Марей. Его люди спалили этот город и стали штурмовать замок. Он был взят приступом, а затем снесен и разрушен, равно как и аббатство в городе Марее, где располагался добрый гарнизон. Затем англичане поехали к Уазмону, чиня столь большие пожары и опустошения, что искры долетали даже до Абвиля.

Таким вот образом двигались они, пока не приблизились к городу Уазмону, где тогда собрались все жители земли Вимё. Когда эти люди, что были в Уазмоне, увидели приближающихся англичан, то вышли в поле, думая дать им хороший отпор, и напали на них яростно и стремительно. У французов был за капитана добрый рыцарь-банерет, сеньор де Бубер, на редкость отважный человек; и пришлось англичанам выдержать очень мощное столкновение, в котором многие из них получили раны и увечья.

Французы держались превосходно, но их теснили столь сурово и надвинулось на них столько людей, что они были вынуждены оставить поле боя и отступить назад в город с большим уроном для себя. Сир де Бубер, славный рыцарь, хорошо отбивался от вражеских атак, но в итоге был взят в плен монсеньором Джоном Чендосом. В плен также попали сир де Бримё, сир де Сэн, сир де Лувиль, сир де Сампи и многие другие рыцари и оруженосцы.

 

Глава 136

О том, как пленный француз Гобен Агаш сообщил королю Англии о броде через Сомму, именуемом Бланш-Так

Войдя в Уазмон, король Англии расположился в большом госпитале, а все его люди — в городе или поблизости, вдоль одной маленькой речки. В тот же самый день, когда был взят Уазмон, мессир Годфруа д’Аркур с некоторым количеством латников и лучников совершил набег до самого Сен-Валери. Там была большая стычка и упорная схватка, ибо город и замок охраняли добрые латники, которых возглавляли граф де Сен-Поль и мессир Жан де Линьи. Не сумев ничего захватить, англичане поехали назад к королю Англии и нашли его в Уазмоне. Король тогда напряженно думал о том, как ему переправиться через реку Сомму, ибо хорошо знал, что король Франции преследует его с огромным войском. Он велел переговорить об этом с некоторыми французскими рыцарями, находившимися у него в плену, и пообещал обойтись с ними очень любезно, если они соизволят указать какой-нибудь брод через Сомму в землях, лежащих между Вимё и Понтьё. Однако рыцари, дорожа своей честью, извинялись и говорили, что ни одного такого брода не знают.

Итак, находясь в большом госпитале в Уазмоне, король видел, что пленных рыцарей из земли Понтьё и иных краев никак не прельстить, дабы они согласились указать ему место на Сомме, где могло бы переправиться его войско. Все они, чести ради, вежливо отказывались. Тогда, по подсказке советников, он решил действовать иначе и велел, чтобы перед ним предстали люди скромного положения, из коренных уроженцев земли Вимё, которые находились у него в плену. Затем он сказал им так:

«Если среди вас найдется человек, который пожелает указать мне и моему войску место для переправы через реку Сомму, я, в благодарность, отпущу из плена его самого и пять или шесть его товарищей, а также пожалую ему 100 английских ноблей».

Там был один ратник по имени Гобен Агаш, который хорошо знал брод Бланш-Так, ибо вырос поблизости от него и много раз переправлялся через реку в обе стороны. Когда он услышал королевское обещание, то очень обрадовался возможности получить сразу и деньги и свободу. Поэтому он сказал:

«Сир, да ради Бога! Если вы соизволите сдержать уговор, я приведу вас завтра в такое место, где всё ваше войско переправится еще до часа терций, — не сносить мне головы! Я знаю один брод, где дважды за сутки могут пройти шеренгой сразу двенадцать человек, и при этом вода не будет им выше колен. Всё дело в морском приливе: прибывая, он так наводняет реку, что никто не может ее перейти. Но когда прилив, наступающий дважды в сутки, спадает, река становится в этом месте столь мелкой, что ее легко переходят верхом и пешком. Этого невозможно сделать ни в каком ином месте, кроме как там, — разве только по мосту в городе Абвиле, который велик, хорошо укреплен и находится под охраной большого гарнизона. Дно брода, о котором, сир, я вам говорю, покрыто галькой из белого рухляка — настолько крепкого и плотного, что по нему можно безопасно возить повозки. Потому-то и называют этот брод Бланш-Так».

Выслушав речь слуги, король обрадовался намного сильней, чем если бы ему подарили 20 тысяч экю. Он сказал, что как только убедится в его правдивости, то, в благодарность, отпустит всех его товарищей и увеличит обещанную награду. Агаш ему ответил: «Сир, да! Подготовьтесь же соответственно, дабы перед восходом солнца быть там, на реке». — «Охотно», — сказал король. Затем он дал знать по всему своему войску, чтобы по звуку трубы каждый вооружился и был готов выступить в другое место.

 

Глава 137

О том, как английское войско переправилось через реку Сомму, разгромив отряд мессира Годмара дю Фэ в бою при Бланш-Таке

В ту ночь король спал совсем немного. Поднявшись в полночь, он велел трубить сбор. Все тотчас снарядились и нагрузили обозных коней и повозки. Затем, на рассвете, англичане выступили из города Уазмона и поехали, ведомые слугой и его товарищами, через область, которая называется Вимё. Наконец, на восходе солнца они оказались довольно близко от брода, именуемого Бланш-Так. Однако морской прилив был тогда еще слишком высок, и они не смогли начать переправу немедленно. Кроме того, королю надо было подождать своих людей, которые двигались следом за ним. Поэтому он оставался там, возле брода, пока не миновал час прим и прилив полностью не отступил назад. Но прежде чем вода схлынула, прибыл на другой берег мессир Годмар дю Фэ с большим количеством латников, коих, как вы слышали, послал туда король Франции. Кроме того, вместе с латниками названный мессир Годмар привел множество местных жителей, пеших и конных. Они тотчас построились на берегу, чтобы преградить врагам путь. Однако король Англии вовсе не отказался от своего намерения переправиться и велел маршалам немедленно ринуться в реку, а своим лучникам — сильно стрелять по французам. Там началась крепкая схватка, ибо мессир Годмар и его люди рьяно обороняли речную переправу. Некоторые французские рыцари и оруженосцы из Пикардии, Артуа и из отряда монсеньора Годмара, желая снискать почет, устремились по названному броду навстречу англичанам, дабы сразиться с ними на копьях. Там разыгралось множество прекрасных поединков, и было совершено множество превосходных ратных подвигов. И скажу вам, что англичанам пришлось тогда выдержать очень упорный бой, ибо все воины, посланные охранять брод Бланш-Так вместе с монсеньором Годмаром дю Фэ, были как на подбор и держались в добром строю, в узком месте речной переправы. Поэтому англичан ждал суровый отпор, когда они достигали противоположного берега. А еще там были генуэзцы, которые причиняли им много зла своей стрельбой. Но английские лучники стреляли столь сильно и дружно, что это было удивительно! И, пока они донимали противника, латники переправлялись через реку.

Знайте, что англичане напрягали все силы, чтобы победить, ибо им было сказано, что король Франции их преследует с войском, в котором насчитывается более 100 тысяч человек. И некоторые конные разведчики с французской стороны уже подъехали к ним совсем близко, а потом, как вы слышали, доложили о них точные сведения королю Франции.

Очень упорной и ожесточенной была эта битва у брода Бланш-Так. Французы весьма хорошо защищали речную переправу, и было совершено в тот день множество прекрасных подвигов и с той, и с другой стороны. Но в конце концов англичане перешли реку, несмотря на все препятствия. После того, как они захватили брод, речной берег и вышли в поле, французы сразу были разгромлены. И была там великая бойня, в которой полегло множество людей, собранных из Абвиля, Сен-Рикье, Рю, Монтрея, Кротуа и земли Понтьё. Мессир Годмар дю Фэ уехал оттуда тяжело раненный вместе с некоторыми рыцарями своего отряда, остальные же были убиты или попали в плен.

Когда англичане, наступавшие впереди, оказались на другом берегу, они проложили путь для тех, кто шел следом, и для обоза с припасами. Однако прежде чем все переправились, на английское войско напали с тыла некоторые рыцари и оруженосцы, желавшие испытать удачу, — французские, и особенно из Империи, служившие королю Богемскому и монсеньору Жану д’Эно. Они захватили на берегу несколько лошадей с обозным снаряжением и убили англичан, которые старались их переправить.

К королю Филиппу Французскому, который в то утро выступил из Эрена и поспешно ехал вперед, пришли вести о том, что англичане уже переправились в Бланш-Таке и разбили отряд Годмара дю Фэ. От этих вестей король был жестоко разгневан, ибо рассчитывал застать англичан у переправы. Он спросил, есть ли возможность и ему переправиться в Бланш-Таке. Ему ответили, что никак нет: морской прилив уже начался. Тогда король решил на совете, что перейдет через реку Сомму по мосту в Абвиле. Очень расстроенный, он двинулся назад и прибыл в тот же четверг ночевать в Абвиль. Его войско последовало за ним, и сеньоры расположились в названном городе или его округе, ибо все не могли в нём поместиться — столь велика была их численность.

 

Глава 138

О том, как король Англии вступил в пределы Понтьё и раскинул лагерь возле Креси, намереваясь дать сражение королю Филиппу Французскому

Итак, расскажем теперь, что делал король Англии после того, как переправился в Бланш-Таке и разбил монсеньора Годмара дю Фэ с его французами.

Англичане собрались и построились в походный порядок, как делали ранее на протяжении всего своего пути, а затем поехали совсем спокойно и неспешно. В этот день, когда они вступили в пределы Понтьё, оставив реку Сомму у себя за спиной, король Англии многократно возблагодарил Бога, даровавшего ему такую милость. Он велел выйти вперед слуге, который указал ему местонахождение брода, и в знак признательности отпустил из плена его самого, а также всех его товарищей, и распорядился, чтобы ему выдали 100 ноблей и доброго ронсена. Об этом слуге я не знаю больше ничего. А что касается англичан, то они поехали дальше, уверенные в своей безопасности и очень веселые. В тот день они решили остановиться в одном добром и большом городе, расположенном поблизости и называемом Нуайель. Однако, узнав, что он принадлежит графине Омальской, сестре уже почившего монсеньора Робера д’Артуа, они обошли стороной сам город и прилежащие земли, из почтения к их владелице, каковая очень поблагодарила за это короля и маршалов. Затем они расположились на ночевку несколько дальше, ближе к Лабруа.

На следующий день, поутру, маршалы Англии отправились в разъезд и прибыли под Кротуа — добрый город, в котором идет оживленная торговля и есть хороший морской порт. Они захватили Кротуа без большого труда, поскольку он не был укреплен, а затем разорили и разграбили его, как хотели. Под вечер англичане вернулись в свое войско, приведя множество быков, коров, свиней и овец. В городе Кротуа также были найдены большие запасы вина, доставленного из Пуату и Гаскони, поэтому англичане привезли их в свой лагерь и провели ночь весьма вольготно. Утром они снялись с места и выбрали путь на Креси, что в Понтьё. В ту пятницу они ехали, пока не настал полуденный час. Тогда всё войско, по приказанию короля, расположилось довольно близко от Креси.

Из надежных донесений король Англии хорошо знал, что король Филипп Французский преследует его с великим воинством и горит желанием дать ему битву. Это явствовало из его действий, ибо он спешил за англичанами до самого Бланш-Така, а затем вернулся в Абвиль. Тогда король Англии сказал, что не двинется больше вперед, пока не дождется и не узрит своего врага. Ведь он сейчас находится в своем законном наследственном владении Понтьё, которое некогда было дано в приданое госпоже его матери. Поэтому у него больше причин и оснований дождаться врага именно здесь, нежели в каком-то ином месте, дабы принять судьбу и случай, ниспосланные Богом. Однако король хорошо знал, что людей у него вшестеро меньше, чем у противника. Поэтому, если он хотел сражаться, ему было крайне необходимо заранее продумать свое боевое построение и, учтя особенности местности, использовать их с выгодой для себя. В ту же пятницу он велел всем людям раскинуть лагерь и приказал через своего коннетабля и маршалов, чтобы каждый надлежащим образом подготовился и снарядился в ожидании предстоящих событий, ибо, если подойдут французы, им будет дано сражение. Поэтому всю пятницу каждый провел, занимаясь своими делами: начищая доспехи, приводя в порядок снаряжение и набираясь новых сил. А тем временем два маршала вместе с мессиром Рейнольдом Кобхемом и мессиром Ричардом Стаффордом внимательно осмотрели близлежащие земли, чтобы построить там полки и встретить врагов.

 

Глава 139

О том, как король Франции, находясь в Абвиле, постановил, что даст англичанам сражение на следующий день, в субботу

Всю пятницу король Франции провел в Абвиле, поджидая своих людей. Он также велел некоторым проследовать далее, чтобы они были уже наготове, когда придет время битвы. Кроме того, король Франции послал своих маршалов, монсеньора Шарля де Монморанси и сеньора де Сен-Венана, изучить и разведать позиции англичан. Вернувшись в час сумерек, они доложили, что англичане раскинули лагерь довольно близко от Креси-ан-Понтьё и показывают своими действиями, что дождутся французов. От этих вестей король Франции был очень обрадован и сказал, что, если угодно Богу, он даст битву следующим днем. Затем, в пятницу вечером, он попросил отужинать с ним высокородных сеньоров, которые тогда находились в Абвиле, — таких как король Богемский, его брат граф Алансонский, его племянник граф Блуаский, герцог Лотарингский, граф Фландрский, монсеньор Жан д’Эно, граф Намюрский, граф Саарбрюккенский, архиепископ Руанский, архиепископ Реймсский, архиепископ Сансский, епископ Ланский, граф Осеррский, граф Аркурский и многие другие.

Тем вечером король предавался большому отдохновению и много беседовал о ратных делах. И попросил он, чтобы все сеньоры были меж собой дружны и любезны, без зависти, гордыни и ненависти. И каждый ему это пообещал.

Король поджидал еще графа Савойского и его брата монсеньора Луи Савойского, которые должны были привести целую тысячу копий — савойцев и дофинесцев, ибо с этим уговором они были призваны, наняты и получили сполна свое жалованье за целых три месяца вперед.

Однако расскажем вам о том, какую боевую позицию занял король Англии и как он построил свои рати, а затем вернемся к королю Франции.

 

Глава 140

О том, как король Англии построил свое войско к бою

В ту пятницу, как я вам уже сказал, король Англии расположился в чистом поле со всем своим войском. Англичане хорошо подкрепились тем, что у них было, — а было всего вдоволь, ибо они нашли страну изобильной вином и всеми иными припасами. Король Англии дал ужин в ту пятницу всем баронам и большинству рыцарей своего войска. Он выказал им великое радушие, а затем дозволил пойти на отдых, что они и сделали.

Как я знаю по рассказам, в ту же ночь, когда все разошлись и возле короля остались только рыцари, состоявшие в его личной охране и при его покое, он вошел в свою молельню. Встав перед алтарем на колени, он провел какое-то время в молитвах, прося Господа помочь ему выйти из дела с честью. Примерно в полночь он пошел спать и поднялся на следующий день довольно ранним утром, как и следовало. Вместе со своим сыном, принцем Уэльским, он отслушал мессу и причастился, и так же поступило большинство людей в его войске. Все сеньоры отслушали мессу, причастились, исповедались и привели свой дух в доброе состояние.

После мессы король приказал всем своим людям вооружиться, выйти из лагеря и выдвинуться в поле. Вблизи от леса он велел из всех повозок и фур составить большой обозный парк, который имел бы лишь один вход, и поместить всех лошадей в этом парке. Затем он построил свое войско тремя ратями, неспешно и осмотрительно. Первую он отдал под начало своего старшего сына, принца Уэльского. В ней было 12 сотен латников, 4 тысячи лучников и 4 тысячи уэльсцев из его владений. Король вверил своего сына под охрану графа Кента, монсеньора Годфруа д’Аркура, монсеньора Рейнольда Кобхема, монсеньора Ричарда Стаффорда, монсеньора Джона Бошема, монсеньора Томаса Холланда, монсеньора Джона Чендоса и многих других добрых рыцарей и оруженосцев. Вторую рать он дал графу Нортгемптону, графу Саффолку, епископу Даремскому, монсеньору Льюису Бошему, сеньору де Ла-Вару, сеньору Уилоуби и многим другим добрым рыцарям и оруженосцам. В ней было 12 сотен латников и 3 тысячи лучников. Третью же рать, которая должна была находиться за двумя вышеназванными, король возглавил сам. Она состояла из 5 или 6 сотен латников, 4 тысяч лучников и прочих пехотинцев. И знайте, что всё его войско было набрано из англичан и уэльсцев. Там насчитывалось не более шести германских рыцарей, из которых я знаю по имени лишь мессира Расса Мазюре, да был еще мессир Ульфар де Гистель из Эно.

Итак, следуя советам маршалов, король Англии расположил свои рати на красивом и ровном поле, перед обозным парком, там, где не было ни валов, ни рвов; и все его воины были пешими. Затем король стал по очереди, из ряда в ряд, обходить все полки. При этом он с такой задорной улыбкой и таким великим воодушевлением призывал воинов хорошо исполнить свой долг, что всякий робкий человек стал бы тогда смельчаком. И повелел король под страхом веревки, чтобы при любых обстоятельствах никто не выходил и не выбивался из строя, не шел за добычей и не раздевал ни мертвых, ни живых без его дозволения, как бы ни обернулось дело. Ибо если удача будет с ними, каждому представится довольно времени и возможностей, чтобы обогатиться, а если удача оставит их, то добыча им будет уже ни к чему.

Отдав приказы и распоряжения, о коих вы уже слышали, король позволил всем пойти выпить и отдохнуть. А когда зазвучат трубы, пусть каждый вернется в свой боевой ряд, под свое знамя, в точно указанное место. Исполняя его приказ, все люди разошлись, чтобы выпить, немного перекусить и отдохнуть, дабы в нужное время быть бодрыми.

 

Глава 141

О том, как король Франции выступил из Абвиля в сторону англичан, но после донесения разведчиков велел отложить битву на другой день, и о том, почему его приказ не был исполнен

В то же субботнее утро, когда король Англии вышеописанным образом построил свои рати, король Франции выступил из Абвиля, где он провел всю минувшую пятницу, поджидая своих людей. И поехал он с развернутыми знаменами в сторону своих врагов. Было отрадно тогда посмотреть на сеньоров, которые восседали на превосходных и великолепно снаряженных лошадях, на их богатые одеяния и знамена, реявшие на ветру, и на отряды, строем ехавшие через поле. Их было там столько, что сразу и не счесть! Знайте, что общую численность войска короля Франции оценивали в 20 тысяч конных латников и более чем в 100 тысяч пехотинцев, средь которых было примерно 12 тысяч бидалей и генуэзцев. Между тем у короля Англии было примерно 4 тысячи всадников, 10 тысяч лучников, а также 10 тысяч уэльсцев и пеших сержантов.

Когда король Франции выехал в поле и удалился от Абвиля примерно на два малых лье, он отдал распоряжения по своим полкам, как советовали маршалы.

Его люди с развернутыми знаменами постоянно шли и ехали впереди него, а также и позади, ибо войско было столь велико, что они не могли ехать или идти в общем строю.

Генуэзским арбалетчикам было приказано неторопливо идти впереди всех и везти на повозках свои арбалеты с боезапасом, ибо сеньоры желали, чтобы они начали битву и сошлись с англичанами.

В тот день мессир Жан д’Эно находился подле короля Франции так близко, как никто другой. Король удержал его при себе в советниках, дабы принимать решения о том, как действовать против врагов.

Когда король Франции построил свои рати в боевые порядки, то велел немедля идти в наступление и атаковать англичан. Он также выслал вперед многих опытных рыцарей и воинов, чтобы разведать точное местонахождение противника, поскольку был уверен, что тот совсем недалеко. При этом всё войско, вместе с королем, непрестанно двигалось вперед.

Прежде чем король успел удалиться от Абвиля на четыре лье, вернулись рыцари, посланные в разведку, и сказали, что видели англичан: они находятся впереди, не более чем в трех лье от него. Тогда король попросил одного отважного и очень опытного в ратном деле рыцаря, по имени Ле-Монн де Базель, а также еще трех-четырех доблестных рыцарей, чтобы они соизволили съездить вперед и изучили позиции англичан с наиболее близкого расстояния. Отважные рыцари охотно согласились это сделать и отбыли от короля. А он совсем неспешно продолжил двигаться дальше, временами останавливаясь и ожидая их возвращения.

Уже был час нон, и солнце стало клониться к закату. Тогда король Англии велел трубачам играть сбор, и все его люди вернулись, как было приказано прежде, в свои полки, под свои знамена, ибо хорошо чувствовали, что французы приближаются. Затем все воины в строгом порядке расселись на земле, обратив спины к солнцу, и лучники при этом заняли передний край. В этом положении и застали их рыцари-разведчики. Они внимательно оглядели и изучили позиции англичан, чтобы точно о них доложить, и когда постигли вражеский замысел, то повернули назад. По пути, всего в одном лье от англичан, они встретили многие знамена своего войска, которые непрестанно ехали вперед, даже не зная точно куда. Тогда рыцари велели им остановиться, чтобы подождать других, а сами, по возвращении к королю и его советникам, доложили, что высмотрели и разведали англичан: они находятся менее чем в двух лье отсюда и спокойно их поджидают, построившись тремя ратями.

Находившийся при короле мессир Жан д’Эно выслушал это донесение очень внимательно, поскольку добрые рыцари докладывали верные сведения. И сказали королю названные разведчики, чтобы он изволил принять нужное решение. Тогда король попросил Ле-Монна де Базеля высказать свое мнение, ибо он был на редкость отважным рыцарем и пристально рассмотрел неприятеля с самого близкого расстояния. Ле-Монн ответил с многократными извинениями, что никак не хотел бы говорить прежде стольких знатных сеньоров и славных рыцарей, которые здесь присутствуют. Однако, несмотря на все извинения и вежливые отказы, король просил его столь настойчиво, что он, наконец, высказался в таких выражениях:

«Сир, ваши боевые порядки сильно разбросаны по этому полю. Станет слишком темно, прежде чем они будут собраны и построены воедино, ибо час нон уже миновал. Я бы посоветовал, чтобы вы приказали вашему войску расположиться прямо здесь. Завтра утром, после мессы, вы продуманно построите ваши полки, а затем ровными рядами, в строгом порядке поведете их на врага, во имя Бога и Святого Георгия. Исходя из увиденного, я уверен, что враги не сбегут и дождутся вас» [763] .

Этот совет понравился королю Франции, и он охотно бы ему последовал. Поэтому он велел послать вестовых в отряды разных сеньоров и просить, чтобы они приказали отвести свои знамена назад, ибо англичане уже стоят впереди в боевом строю, и он желает расположиться прямо тут, в поле, до следующего утра. Средь сеньоров было хорошо известно о приказе короля, но никто из них не желал возвращаться раньше передовых отрядов. А те, кто выдвинулся вперед, тоже не хотели повернуть назад раньше других. Это казалось им позорным, коль скоро они уже зашли так далеко. Поэтому они спокойно замерли на месте. Остальные же, кто был позади, непрестанно ехали вперед, поскольку хотели быть наравне с другими, если не дальше. Можно не сомневаться, что всё это происходило из-за гордыни и зависти. А поскольку Бог и удача не терпят эти два порока, всем добрым латникам стало нечего там делать.

Итак, совету отважного рыцаря не последовали и королевский приказ не исполнили. Это было безумием, ибо ничего хорошего не выйдет, если не повиноваться своему государю.

Там было столько великих сеньоров, баронов и рыцарей, что их перечисление заставило бы подивиться. Каждый действовал с оглядкой на других, желая добыть себе больше почета. Это, как говорят, доброе воинское соперничество, но только действовать при этом нужно с умом.

 

Глава 142

О тому как генуэзские арбалетчики завязали перестрелку с английскими лучниками, но потерпели поражение и стали препятствием для наступавшей французской конницы

Между тем начальник генуэзских арбалетчиков неуклонно вел свой отряд вперед, пока не оказался перед англичанами. Тогда генуэзцы остановились и, взяв свои арбалеты с боезапасом, приготовились к битве. Примерно в час вечерни разразилась гроза с великим громом и молнией. Хлынул бурный ливень с очень мощными порывами ветра, и хлестал он французам в лицо, а англичанам — в спину.

Когда начальник арбалетчиков построил генуэзцев для стрельбы, они стали очень громко вопить и горланить. Англичане же хранили полное спокойствие и, чтобы напугать генуэзцев, разрядили несколько пушек, которые были в их войске.

После того, как буря стихла, начальник арбалетчиков велел, чтобы бидали и генуэзцы прошли еще дальше, двигаясь впереди всех ратей, дабы стрелять в англичан и расстроить их ряды, как это обычно делается. Они подступили к англичанам столь близко, что между ними завязалась сильная перестрелка, но английские лучники довольно быстро одержали в ней верх. Тогда многие бидали и генуэзцы обратились бы в бегство, если бы могли. Однако латники в отрядах великих сеньоров столь горячо стремились отличиться в битве с врагом, что не заботились о взаимодействии, порядке и строе. Наступая совершенно беспорядочно, смешанной кучей, латники зажали генуэзцев между собой и англичанами, так что они уже не могли бежать. И падали слабые кони, наталкиваясь на них, а сильные кони падали, спотыкаясь о слабых, уже упавших. Те же, кто наступал следом, не постарались избежать этой давки, и потому падали, натыкаясь на тех, кто не мог подняться.

Битва при Креси

В то же время английские лучники стреляли в тех, кто был спереди и с боков, столь густо и часто, что кони, чуя в себе их стрелы с зазубринами, вытворяли диковины. Одни не желали идти вперед, другие вставали на дыбы, многие сильно брыкались, иные, вопреки воле своих седоков, поворачивались задом к противнику из-за стрел, которые чувствовали в себе, а те, что уже почуяли смерть, валились наземь.

I-Тогда английские ратники, стоявшие в пешем строю,-II бросались вперед и рыскали средь этих сеньоров и их людей, которые не могли помочь ни своим лошадям, ни себе самим. Держа наготове кинжалы, топоры и короткие боевые рогатины, крепкие и прочные, англичане убивали людей легко и беспрепятственно, не прилагая большого труда и не встречая сопротивления, ибо французы были беспомощны и не могли друг друга выручить. Это было несчастье, доселе невиданное — чтобы столько добрых людей погибло без боя!

 

Глава 143

О том, как добрый король Богемский и другие знатные сеньоры атаковали рать принца Уэльского

Это великое для французов бедствие продолжалось, таким образом, до самой ночи, пока темнота не разделила противников. Ведь когда началась битва, уже сгущались сумерки. В тот день ни сам король, ни кто-либо из его знамени не смог вступить в сражение. Не сделал этого и никто из ополчений добрых городов Франции. Один лишь I-сир де Нуайе, рыцарь старый, весьма почтенный и храбрый-II, заехал с орифламмой, главным королевским знаменем, столь далеко вперед, что там и остался.

Когда добрый король Богемии, который был весьма щедр и любезен, храбр и доблестен, услышал, что бой уже начался, то подозвал находившегося рядом Ле-Монна де Базеля вместе с его рыцарями, а также рыцарей из своих земель — Богемии и Люксембурга, которые были ему беззаветно преданы. Затем он обратился к ним с особой просьбой и поручением: пусть они соизволят провести его столь далеко вперед, чтобы он смог нанести один удар своим мечом. Рыцари согласились исполнить его желание. Сплотившись вместе, они велели, чтобы знамена их государя-короля начали атаку, и с великим порывом устремились на англичан. В разгоревшейся схватке, крепкой и упорной, они заставили попятиться рать принца Уэльского. Но затем подоспела рать графа Нортгемптона и епископа Даремского и поддержала рать принца.

Граф Блуаский и герцог Лотарингский со своими людьми очень рьяно вступили в бой с другой стороны и тоже заставили англичан весьма потрудиться. И был там такой момент, что рать принца Уэльского дрогнула, и пришлось ей весьма нелегко. Тогда два английских рыцаря из рати принца прибыли к королю Англии и сказали:

«Сир, соблаговолите прийти на помощь вашему сыну, ибо он находится в очень опасном положении!»

Король спросил, есть ли у принца какие-нибудь раны и повреждения. Ему сказали:

«Да, но не слишком тяжелые».

Тогда молвил король в ответ этим рыцарям:

«Возвращайтесь к нему и больше не зовите меня до тех пор, пока он не будет ранен настолько сильно, что станет беспомощным. Дайте мальчику заслужить себе шпоры».

После этого рыцари покинули короля и вернулись к принцу, в его рать.

 

Глава 144

О том, как король Филипп Французский был вынужден покинуть поле боя и уехать в Лабруа, и о том, как спаслись мессир Карл Богемский и граф Гильом Намюрский

Для французов в этой битве, которая прошла довольно близко от Креси, было слишком много неблагоприятных обстоятельств. Прежде всего, из-за своей гордыни они сражались без строя, порядка и вопреки воле короля. По этой причине ни сам король, ни мессир Жан д’Эно, удержанный в его свите, ни многие другие добрые рыцари так и не смогли вступить в битву.

Многие французы, наступавшие на англичан, весь день не ели, не пили, были усталыми и изнуренными. Все это не прибавляло им сил и бодрого дыхания. Когда они сражались, солнце светило им в глаза и очень мешало. В добавление ко всему, было уже очень поздно, и вскоре настала ночь. Поэтому многие не смогли примкнуть к своим знаменам и к своим предводителям, но те из них, кто желал испытать судьбу в сражении, вступали в него сразу, как прибывали. И когда они добирались до места битвы, то оказывались прямо напротив английских лучников, которые чинили им очень большое препятствие.

А тем временем сгущались ночные сумерки, стало совсем темно, и воины уже не могли узнавать друг друга. Однако англичане по-прежнему не двигались с тех мест, где были построены, и ни один латник с их стороны не вставал перед стрелявшими лучниками, ибо те легко могли обознаться.

Король Франции держался в отдалении от места битвы. При нем были монсеньор Жан д’Эно и некоторые советники, добрые и испытанные рыцари, составлявшие его личную охрану. Он часто спрашивал, как идет сражение. Примерно на заходе солнца ему сказали о беде и несчастье, постигшем его людей, и что ничего уже не исправить. Услышав эти вести, король жестоко воспламенился гневом и погнал своего коня шпорами в сторону врагов. Тогда те, кто находился рядом — мессир Жан д’Эно, мессир Шарль де Монморанси, сир де Сен-Дижье, сир де Сен-Венан и некоторые добрые рыцари, коим было поручено охранять особу короля и помогать ему советами — стали его удерживать. Ясно сознавая и оценивая опасность, они сказали ему:

«О! Дорогой сир и благородный король! Имейте в себе меру и осмотрительность! Если сегодня некоторая часть ваших людей погибла из-за своей безрассудной дерзости, то вы-то не извольте подвергать опасности себя и благородную корону Франции в таком злосчастном приключении! Ведь вы еще достаточно могущественны, чтобы собрать столько же людей, сколько потеряли, и даже больше. Ваше королевство никогда не будет так разгромлено, чтобы этого нельзя было сделать. Отступите сегодня в Лабруа, который находится довольно близко отсюда. В течение завтрашнего дня вы получите новые вести и добрый совет, если то угодно Богу».

Пылая гневом, король продолжал ехать вперед, но при этом осмысливал речи и советы, исходившие от добрых рыцарей, и более всего — от монсеньора Жана д’Эно. Ведь король считал его столь надежным и рассудительным человеком, что был уверен: дорожа своей честью, он не даст ложного совета ни в коем случае. Кроме того, по правде говоря, король хорошо видел, что уже поздно, и оставшаяся при нем горстка людей может мало что сделать после такого разгрома. Поэтому он сдержался и с помощью поводьев повернул своего коня назад. Избрав путь на Лабруа, он прибыл туда ночевать вместе с вышеназванными рыцарями из его свиты.

Некоторые участники битвы еще сражались и метались по полю, когда оттуда уехал мессир Карл Богемский, сын доброго короля Богемии, именовавшийся и подписывавшийся королем Германии. Так же сделали и многие другие сеньоры, поскольку было бы очень печально, если бы все там остались. Ведь, к сожалению, их и так полегло предостаточно. Но такие битвы и столь великие поражения не обходятся без больших людских потерь.

Под графом Гильомом Намюрским убили его скакуна, и он оказался в большой опасности. С великим трудом его подняли, но при этом погиб один добрый рыцарь из его свиты, коего звали мессир Луи де Жюплё. Граф был спасен лишь благодаря дружным усилиям своих людей, которые взяли руководство на себя и вывезли его из опасного места.

Невозможно вам рассказать и поведать, что приключилось с каждым участником битвы: как сражались те, кто там остался, и как спаслись те, кто уцелел. Для этого понадобилось бы слишком много слов и объяснений. Скажу вам только, что прежде еще никогда не слышали о таком великом разгроме и столь больших потерях средь великих сеньоров и доброго рыцарства, которые случились там при столь малом количестве ратных подвигов. Так свидетельствуют очевидцы с обеих сторон, записавшие об этом чистую правду.

Эта битва была в субботу, на следующий день после дня Святого Варфоломея, в месяце августе, в год милости Господа Нашего 1346.

 

Глава 145

О том, как англичане, одержав победу при Креси, провели ночь, а затем, поутру, разбили отряды французских ополченцев

Когда битва завершилась и сгустилась ночная тьма, король Англии велел объявить, чтобы под страхом веревки никто не пускался в погоню за врагом, и чтобы никто не раздевал и не передвигал мертвых до тех пор, пока он не даст дозволение. Этот запрет был наложен с той целью, чтобы поутру мертвых было легче опознать. И велел король, чтобы каждый шел отдыхать в свое расположение, не снимая доспехов. Он также попросил, чтобы все графы, сеньоры, бароны и рыцари пришли поужинать вместе с ним, и приказал своим маршалам окружить лагерь дозорами и обеспечить ему надежную охрану на всю ночь. Все королевские распоряжения были точно исполнены, и приглашенные явились к нему на ужин. Можете не сомневаться, что после прекрасной победы, которую им посчастливилось одержать, они испытывали великую радость и великий душевный покой.

Воскресным утром стоял густой туман. Поэтому, с дозволения короля, англичане в большом количестве выступили из лагеря, некоторые верхом, некоторые пешком, и двинулись через поле, чтобы посмотреть, не собираются ли какие-нибудь французы в толпы и отряды для нового нападения. Тогда нашли они множество ополченцев из добрых городов, которые группами дремали в кустах, рвах и за изгородями. Переговариваясь, эти люди спрашивали друг друга, что случилось и стряслось, ибо еще не знали, чем закончилась битва и что стало с их королем и другими предводителями. Когда они увидели, что приближаются какие-то воины, то дождались их, приняв за своих. А эти англичане набросились на них, как волки на овец, и убили, сколько хотели, без какого-либо сопротивления.

Еще один отряд англичан пошел наудачу в другую сторону. Там повстречал он большую толпу людей, которые шли по полю, дабы узнать какие-нибудь новости о своих сеньорах. Одни искали своих хозяев, другие — близких, иные — товарищей. Англичане же убивали их всякий раз, когда находили и встречали.

 

Глава 146

О том, как были опознаны и похоронены сеньоры, павшие в битве при Креси

Англичане вернулись в свои расположения примерно в час терций — как раз в тот момент, когда король и сеньоры слушали мессу. Затем они описали свое приключение и то, что совершили. Тогда король повелел монсеньору Рейнольду Кобхему, который был очень отважен и считался самым доблестным из английских рыцарей, чтобы он взял с собой некоторых рыцарей, сведущих в гербах, и всех герольдов. Ему надлежало обойти всех мертвых и составить списки рыцарей, коих удастся опознать. Он также должен был распорядиться, чтобы всех принцев и великих сеньоров положили особняком в одном месте, оставив на каждом надпись с именем, дабы потом их можно было опознать и похоронить в соответствии с их достоинством.

Названный монсеньор Рейнольд и его товарищи сделали, как было велено. В течение целого дня они исходили всё поле из конца в конец, осмотрели всех мертвых, а под вечер представили их списки королю, когда он ужинал. И стало известно из этих списков, что они нашли лежащими мертвыми в поле 11 предводителей высшей знати, считая одного прелата, 80 рыцарей-банеретов, примерно 12 сотен однощитных или двущитных рыцарей и добрых 15 тысяч других воинов — оруженосцев, турникелей, ополченцев из добрых городов, бидалей, генуэзцев и пехотинцев. А из англичан мертвыми были найдены только три рыцаря и примерно 20 лучников.

Теперь будет уместно назвать вам принцев и видных сеньоров, которые там полегли, ибо что касается остальных, то я не смог бы перечислить их до конца. Итак, начну с любезного и благородного короля Богемии, монсеньора Карла. Совершенно слепой, он, однако, пожелал быть первым в бою и весьма настоятельно приказал своим рыцарям любой ценой провести его столь далеко вперед, чтобы он мог нанести удар мечом по кому-нибудь из врагов. Исполнив его желание, все рыцари полегли рядом с ним. Так и нашли их лежащими вокруг доброго короля.

После него самым великим из павших сеньоров был мессир Карл, граф Алансонский, родной брат короля Франции; затем граф Людовик Блуаский, сын родной сестры короля Франции, затем граф Фландрский, затем герцог Лотарингский, затем граф Зальм-на-Зальме, затем граф Аркурский, затем граф Осеррский, затем граф Сансеррский, затем граф Омальский и затем великий приор Франции. Поэтому тогда говорили, что за минувшие двести лет еще не было видано или слыхано, чтобы столько принцев погибло в одной битве, будь то при Куртре, Беневенто или где-нибудь еще.

Боже, храни их души! Ибо они погибли, отважно служа королю, своему сеньору, который очень горько их оплакивал и скорбел, когда узнал правду. Однако сведения о потерях пришли к нему только в понедельник, в час нон, после того, как он, пользуясь коротким перемирием, послал к противнику четырех рыцарей и четырех герольдов. В ту пору король Французский находился в Амьене. Он прибыл туда воскресным утром, еще на рассвете покинув Лабруа со своей ближайшей свитой. Большинство людей короля, прослышав, что он остановился в Амьене, собрались там же или в городской округе.

Весь воскресный день после битвы, а также и вечер король Англии оставался на том месте, где одержал победу. В понедельник, поутру, от короля Франции прибыли герольды и предложили заключить перемирие только лишь на три дня, чтобы те, кто придет за телами своих господ и друзей, могли их похоронить. Король на это согласился и велел отнести тело короля Богемского, своего родственника, и тела других принцев в аббатство под названием Мэнтене, расположенное неподалеку. Мессир Годфруа д’Аркур очень оплакивал тогда смерть своего брата, графа Аркурского, но исправить ничего не мог.

Еще в воскресенье прибыл в ту область граф Савойский со своим братом и доброй тысячей копий. Они успели бы принять участие в сражении, если бы оно было проведено в соответствии с замыслом доброго рыцаря Ле-Монна де Базеля, который храбро остался с благородным королем Богемии, своим господином. Когда два савойских сеньора услышали, что битва уже прошла и они прибыли не ко времени, то очень расстроились. Тем не менее, желая принести какую-то пользу и отработать свое жалованье, они в то же воскресенье поехали дальше и, сильно опередив войско короля Англии, остановились в городе Монтрее, чтобы охранять и оборонять его от англичан, если потребуется. В ту пору Монтрей не был укреплен столь хорошо, как теперь, и его жители испытали очень большую радость от приезда савойских сеньоров.

 

Глава 147

О том, как король Англии подступил со своим войском к городу Кале и осадил его

В понедельник утром король Англии снялся с лагеря и поехал по направлению к Монтрею. Своих маршалов он послал в набег в сторону Эдена, дабы они выжгли и опустошили страну, как делали прежде. Они спалили Вабан и Борен, но местному замку не причинили никакого вреда, ибо он был очень мощным. Затем они повернули к Монтрею и, не удержавшись, попытались завязать стычку с савойцами, находившимися в гарнизоне, однако ни в чем не преуспели. Тогда они ушли оттуда, спалив предместья, и вернулись в войско короля, который избрал путь на Сен-Жосс и расположился тем вечером на берегу реки. Утром они двинулись дальше и переправились через реку. Люди короля предали огню Сен-Жосс, Этапль, Невшатель, Ле-Делю, а затем опустошили всю область Булоннэ, окрестности Булони и город Виссан, который тогда был добрым и большим. В нём-то и расположился король со всем своим войском на одну ночь.

Следующим утром король Англии выступил из Виссана и, придя под крепкий город Кале, осадил его со всех сторон. Он сказал, что не отступит ни зимой, ни летом, как бы стойко город ни держался, — разве только король Филипп снова придет сразиться и снимет осаду силой.

 

Глава 148

О том, как король Эдуард Английский построил под Кале целый осадный городу а также о милости, которую он оказал бедным людям, покинувшим Кале

Названный город Кале был очень сильно укреплен и в нём находилось много добрых латников — таких как монсеньор Жан де Вьенн, который был там капитаном, мессир Арнуль д’Одрегем, мессир Жан де Сюри, монсеньор Пепен де Вьер, монсеньор Анри дю Буа и многие другие. Поэтому король Англии ни разу не позволил своим латникам штурмовать город, ибо они могли больше потерять, чем выиграть. Вместо этого он велел немедленно отстроить для него дворец из бревен и досок — с большим залом, покоями и всем надлежащим — и хорошо покрыть его соломой, дабы он, король, мог провести там всю зиму, лето и даже еще больший срок, если понадобится. Кроме того, он велел выкопать большой ров вокруг всего лагеря, дабы в него нельзя было ворваться внезапно.

Все сеньоры, рыцари и остальные тоже велели отстроить себе жилища как можно лучше, соответственно своему положению, — одни из дерева, другие из дрока, иные из соломы, так что за довольно короткое время там вырос целый город, большой и укрепленный. В нем, на большом рынке, можно было купить всё необходимое для жизни. Там стояли мясные и галантерейные лавки, суконные ряды, и шла бойкая торговля всеми иными товарами точно так же, как если бы это было в Аррасе или Амьене. Ведь фламандцы, будучи на стороне англичан, всячески их снабжали.

Часть поставок шла также из Англии, по морю, которое там совсем не широко для переправы. Товаров было бы еще больше, если бы не генуэзцы и другие моряки, которые постоянно стерегли море. Рыская по нему в разные стороны, они беспокоили нападениями тех, кто плыл в английский лагерь или возвращался назад. Одного из предводителей этих моряков звали Маран, а другого — Местрель. Они часто объединялись с другими мореходами в большие отряды и доставляли англичанам много тревог и огорчений, захватывая у них корабли, нагруженные припасами. Это весьма сердило короля Англии и людей из его войска. Однако иногда французы получали отпор и тоже несли потери.

Многие англичане, желая выказать свою удаль, часто устраивали перестрелки и стычки с защитниками города, так что с обеих сторон были убитые и раненые. В поисках приключений английские маршалы со многими латниками и лучниками часто совершали рейды по землям вокруг Кале: один раз — в сторону Сент-Омера или Теруана, другой — в сторону Булони. При этом они захватывали крупный и мелкий скот для снабжения войска и опустошали всё на своем пути. Между тем гарнизон Сен-Омера состоял из хороших латников, которые охраняли город и подступы к нему. Такие же гарнизоны были в Монтуаре, Гине, Уа, Марке, Лике, Фьенне, Булони, Теруане, Эре, Бетюне, Сен-Венане, Аме, Ардре и всех других крепостях, стоявших в той местности. Поэтому там часто случались всевозможные приключения и опасные стычки. Одни в них теряли, а другие выигрывали, как это обычно происходит во время таких войн и осад. Однако сейчас я упомянул об этом довольно кратко, ибо думаю легко всё наверстать, прежде чем мой рассказ об осаде закончится.

Теперь же я хочу поведать о большой любезности, которую король Англии оказал бедным людям Кале.

Когда защитники города Кале увидели, что англичане не прекратят осаду и что их запасы продовольствия очень быстро истощаются, то решили на совете выслать прочь бедных жителей, от которых им не было никакой пользы. Затем они выставили за пределы города не менее 600 бедных, плохо обеспеченных людей и сказали им следовать прямо через английский лагерь. Как только король Англии узнал об этом, то велел их задержать и привести к нему в большой зал, построенный из дерева по его приказу. Там он велел, чтобы их сытно накормили, напоили, а затем, Бога ради, выдали всем по три старых стерлинга и проводили их в сохранности за пределы лагеря. Все почли это за великую милостыню и великое благородство.

Теперь я ненадолго отвлекусь от осады Кале и продолжу рассказ об осаде Эгийона — с того места, где я его оставил, когда начал говорить о высадке короля Англии в Нормандии. И расскажу я вам, как эта осада завершилась.

 

Глава 149

О тому как под Эгийоном погиб наследник герцога Бургундского, и о том, как герцог Нормандский прекратил осаду замка и ушел с войском во Францию

Всё это время — с середины апреля до середины сентября — герцог Нормандский провел в Гаскони, в осадном лагере под мощным замком Эгийоном. По его приказу, замок неоднократно штурмовали разными способами, и находилось при герцоге великое множество доброго рыцарства и знати.

Герцог очень сильно потратился на всякие осадные машины, орудия и штурмовые приспособления. Их верховным распорядителем был мессир Людовик Испанский — тот самый добрый рыцарь, о котором вам уже рассказывалось в связи с войной в Бретани. Очень ему доверяя, герцог прислушивался к его советам в первую очередь. Дабы нанести защитникам замка как можно больше вреда и ущерба, мессир Людовик Испанский придумал в ходе осады множество новых хитроумных орудий, коих еще никогда не видели в использовании. Однако в гарнизоне находились славные воины, которые превосходно от всего оборонялись и выстояли, как вы уже слышали.

Пока продолжалась осада Эгийона, редкий день обходился без штурмов и стычек. Однажды воины из лагеря вновь пошли на приступ, и было при этом совершено множество прекрасных подвигов. Случилось же так, что о начале этого штурма услышал мессир Филипп Бургундский, сын герцога Бургундского и двоюродный брат герцога Нормандского. Во французском войске, среди своих сверстников, он был одним из самых прекрасных рыцарей и искал случая выдвинуться на ратном поприще. Дабы скорей отличиться и принять участие в деле, он быстро вооружился, сел на весьма резвого скакуна и ударил его шпорами. Конь, который был очень сильным, норовистым и строптивым, пустился вскачь и споткнулся, перепрыгивая через ров. Перелетев через голову, он рухнул на монсеньора Филиппа Бургундского и так его расшиб и ранил, что рыцарь после этого уже не оправился и в скором времени умер. Разумеется, герцог Нормандский тогда весьма опечалился, ибо мессир Филипп принадлежал к самому могущественному дому Франции — и по линьяжу, и по земельным владениям, и по богатству.

Довольно скоро после этого события к названному герцогу пришли письменные известия о великом разгроме, постигшем французов в битве при Креси. Кроме того, король Франции, отец герцога Нормандского, отзывал его назад, повелевая, чтобы он прекратил осаду Эгийона и вернулся во Францию.

От таких известий герцог сильно расстроился, имея к тому все основания, ибо он уже поклялся, что не уйдет, пока не получит замок в свою волю. Однако теперь приказ короля, его отца, служил ему извинением и освобождением от клятвы. Как бы то ни было, прочитав письма, он призвал в свой шатер всех великих сеньоров, находившихся в лагере: герцога Бургундского, герцога Бурбонского, монсеньора Жака де Бурбона, графа Форезского, дофина Оверньского, графа Вандомского, графа де Л’Иля, графа Вантадурского, графа Булоньского, графа Нарбоннского, монсеньора Людовика Испанского с его сыном монсеньором Карлом Испанским, сеньора де Партене, сеньора де Крана, а также многих других банеретов и рыцарей из тех, что там были. Пересказав дошедшие до него вести и королевское повеление, герцог дружелюбно попросил, чтобы ему изволили дать достойный совет.

Все сеньоры, разумеется, были крайне расстроены и огорчены этими вестями о разгроме при Креси, ибо представлялось очевидным, что потери, понесенные высшей знатью, очень ослабят корону Франции. Тем не менее они единогласно посоветовали и сказали герцогу, что для его чести будет намного полезней, если он подчинится призыву короля, своего отца, нежели останется под Эгийоном, учитывая последние события и то, в каком положении оказалось королевство, которое он должен унаследовать. Тогда было постановлено и приказано, чтобы поутру каждый собрался в дорогу, а затем снялся с лагеря и следовал за знаменами.

Когда настало утро, все поспешили уложить свои вещи, сняться с места и выступить в путь. Защитники Эгийона тотчас заметили, что французское войско сворачивает лагерь и уходит за знаменами. Едва увидев это, мессир Готье де Мони побежал вооружаться и велел своим соратникам сделать так же. Затем они сели на коней, проехали по мосту, наведенному французами, и прибыли в их расположения. Там они застали довольно много людей, которые замешкались позади своего войска. Ринувшись в атаку, они убили их изрядное количество. Названный мессир Готье не пожелал на этом остановиться, но велел везти свой флажок навстречу вражескому арьергарду, который развернулся, чтобы подобрать и спасти отставших. Главой этого арьергарда был мессир Карл Испанский, носивший герб Кастилии с четвертью французского. Началась очень большая и упорная схватка. Многие рыцари и оруженосцы с обеих сторон были сброшены с коней наземь. Тем не менее англичане и гасконцы сражались столь хорошо, что поле боя осталось за ними. Арьергард был разбит, и в плен попал один добрый рыцарь из Нормандии, очень большой друг герцога, коего звали мессир Гримутон де Шамбли. Затем мессир Готье де Мони вернулся со своими соратниками в Эгийон, доставив туда много французских пленников, припасов и снаряжения.

 

Глава 150

О тому как мессир Готье де Мони поехал из Эгийона к королю Эдуарду и был задержан в пути, несмотря на охранную грамоту, полученную от герцога Нормандского

Как вы уже слышали, защитники Эгийона совершили вылазку и вернулись в замок с пленниками и добычей. После этого они спокойно и умело расспросили некоторых пленных дворян, почему герцог снялся с лагеря столь внезапно. Французы не хотели об этом говорить, но их донимали вопросами так настойчиво, что они поведали обо всех событиях, случившихся с королем Англии и его людьми: какой разгром они нанесли королю Франции и его воинству при Креси, как много принцев и сеньоров там полегло, а также о том, что король Англии осадил крепкий город Кале.

От таких вестей воины Эгийона были крайне обрадованы и в благодарность за это обошлись с пленниками как можно приветливей и учтивей. На следующий день они разделили свою добычу. Пленный мессир Гримутон де Шамбли достался монсеньору Готье де Мони, поскольку тот внес за него возмещение своим соратникам.

В скором времени случилось, что мессир Готье де Мони сказал своему пленнику, предлагавшему за себя выкуп в 3 тысячи старых экю:

«Гримутон, Гримутон, мне хорошо известно, что если бы я пожелал настаивать, вы заплатили бы все пять, а то и шесть тысяч выкупа. Ведь вы — один из великих рыцарей Нормандии и очень любимы герцогом. Но я скажу, что вы сделаете под ваше честное слово: вы поедете к вашему сеньору-герцогу, в чьем линьяже и совете вы состоите. Постарайтесь получить для меня охранную грамоту, скрепленную печатями герцога и короля Франции, его отца, дабы я мог без опаски ехать через королевство Французское, из города в город, от гостиницы к гостинице, всего лишь о двадцати лошадях, выплачивая разумную цену за стол, до тех пор, пока не прибуду под Кале к моему сеньору-королю, коего я очень хочу повидать. Я не стану задерживаться в каком-либо городе более одной ночи и буду хорошо платить за постой. А если вы не сможете получить для меня этот пропуск, то вернетесь сюда не позднее чем через месяц».

Рыцарь честно пообещал сделать всё, что в его силах. Затем он отбыл от сеньора де Мони и приехал во Францию, к герцогу Нормандскому. Испросив у него охранную грамоту для сеньора де Мони, он доставил ее назад в Эгийон и был принят там с великой радостью.

Понадеявшись на пропуск, выданный герцогом Нормандским, сир де Мони отправился в путь, всего лишь о двадцати лошадях, и проследовал через Францию без каких-либо препятствий до самого Орлеана. Однако там он был задержан, взят под стражу и не смог освободиться, несмотря на предъявленную грамоту. Затем рыцаря доставили в Париж, к королю, и его положение стало весьма тяжелым и опасным. Большинство королевских советников желало, чтобы ему отрубили голову, — так сильно ненавидели рыцаря за его великую доблесть! Однако в конце концов герцог Нормандский, прежде ручавшийся за безопасность мессира Готье, добился того, что он получил свободу, не понеся никакого ущерба. Затем благородный рыцарь прибыл под Кале и нашел очень почетный прием у короля Англии и всех сеньоров.

 

Глава 151

О том, как граф Дерби, выступив из Бордо, вторгся в Пуату и захватил Сен-Жан-д' Анжели, Монтрей-Бонен и Пуатье

В то же самое время граф Дерби, который находился в Бордо и провел там всё лето, задумал совершить поход с англичанами и гасконцами. Переправившись из Бордо в Блав, он вторгся со всеми своими людьми в Пуату. Затем англичане осадили город Сен-Жан-д’Анжели и, проведя под ним четыре дня, совершили много приступов. Именитые горожане, которые боялись потерять свои жизни и имущество, открыли ворота, сдали город и принесли графу клятву верности и оммаж. Выступив оттуда, названный граф быстро двинулся к Монтрей-Бонену. Когда англичане подступили к замку, то стали мощно его штурмовать. Там находилось добрых триста монетчиков, чеканивших деньги. Они не пожелали сдаться и сказали, что спокойно выдержат осаду. В конце концов Монтрей-Бонен был взят и захвачен штурмом, а все, кто в нем находился, погибли.

Когда замок оказался в распоряжении графа Дерби, он разместил там людей от своего имени. Затем он прибыл под город Пуатье, который был в ту пору весьма богатым и влиятельным. Англичане и гасконцы его окружили и, внимательно оглядев, решили, что ему не выстоять. Поэтому они устроили мощный штурм сразу в четырех местах и взяли город силой. Затем они его полностью разорили и разграбили, спалив при этом множество больших построек и славных, красивых церквей. И захватили они столь большую добычу, что без числа! Они нагрузились ею так, что даже перестали обращать внимание на полотна и сукна, ценя лишь золото и серебро.

Тогда англичане и гасконцы решили между собой, что уже достаточно сделали в этом походе и не пойдут дальше, но вернутся назад и поместят всю добычу в надежное место. Двинувшись обратно, они прибыли в Сен-Жан-д’Анжели, чтобы отдохнуть и набраться сил. Затем они вернулись в Бордо, из коего прежде выступили, и все их латники разъехались. По прошествии недолгого времени граф Дерби собрался в путь, намереваясь прибыть под Кале.

 

Глава 152

О том, как король Шотландский вторгся с большим войском в пределы Англии, но был разбит и захвачен в плен поблизости от Ньюкасла-на-Тайне

В то время как король Англии сидел под Кале, пришли в движение шотландцы. Весьма сильно ополчившись, они вторглись в Англию, дабы полностью ее выжечь, и проследовали между Бервиком и Роксбургом. В свите короля Шотландии находились граф Патрик, граф Морэйский, граф Дуглас, граф Сатерленд, граф Марский, граф Файф, мессир Роберт Вереи, мессир Саймон Фрезел, Александр Рамсей и многие другие. У них было добрых 2 тысячи латников и 20 тысяч других людей.

Королева Английская, находясь в пределах Нортумберленда, прослышала, что шотландцы устроили большой сбор и хотят вторгнуться в Англию. Тогда велела она созвать латников со всего королевства Английского, отовсюду, где думала их найти, и назначила день сбора в Ньюкасле-на-Тайне, дабы оказать противодействие шотландцам. В стране была тогда большая убыль в латниках, ибо они находились с королем Англии под Кале и с графом Дерби в Гаскони, а некоторые еще оставались в Бретани и вели там войну. Тем не менее добрая дама созвала всех людей, каких только могла, и прибыла в Ньюкасл-на-Тайне. Собравшись там, англичане выступили в поле, дабы сразиться с шотландцами, которые уже находились неподалеку.

Подготовка к сражению при Невилз-Кроссе

Тогда королева вверила все свои дела, а также своих латников и лучников под управление четырех прелатов и четырех баронов: архиепископа Кентерберийского, архиепископа Йоркского, епископа Даремского, епископа Линкольнского, сеньора Перси, сеньора Невиля, сеньора Моубрея и сеньора Ласи. Затем английские латники и лучники, коих в общей сложности было не более восьми тысяч, выдвинулись в поле и построились тремя ратями, хорошо и красиво: лучники, как обычно, на переднем крае, а латники — за ними. Разгорелась большая и упорная битва, ибо шотландцы — очень добрые, стойкие воины, и в ту пору они люто ненавидели англичан за понесенный от них великий ущерб. Кроме того, шотландцы были весьма многочисленны, и потому мало считались с противником. Там было совершено столько великих ратных подвигов, что рассказывать о них можно долгое время. Очень сильно пришлось постараться англичанам, коих [по сравнению с шотландцами] была лишь горстка; однако благодаря своей доблести и отваге они сделали так, что поле боя осталось за ними. Король Дэвид Шотландский был захвачен в плен английским оруженосцем по имени Джон Коупленд. Впоследствии король Англии оказал этому оруженосцу великие благодеяния и пожаловал ему все земли, которыми на то время владел в Англии сир де Куси. Там было убито и взято в плен большинство сеньоров Шотландии.

Битва при Невилз-Кроссе в 1346 году

Эта битва состоялась довольно близко от Ньюкасла-на-Тайне, в год милости Нашего Господа 1346, во вторник, ближайший после дня Святого Михаила, что в сентябре. Вам следует знать, что король Англии был очень благодарен своим людям, которые приняли участие в этой битве и столь хорошо сражались, что разгромили его врагов и взяли в плен короля Шотландии, его противника. О радости, которую он испытал, я не желаю долго распространяться, но вернемся теперь к осаде Кале.

 

Глава 153

О том, как в лагерь под Кале прибыли граф Дерби и королева Филиппа Английская, а также о переговорах, которые вел с фламандцами король Эдуард

Осада Кале была весьма затяжной. В ходе нее случилось так много приключений и было совершено столько прекрасных подвигов с обеих сторон, как на суше, так и на море, что я не могу поведать не то что обо всех, но даже о четверти из них. Ведь король Франции велел разместить по всем соседним крепостям таких добрых латников, что англичане, которые покидали лагерь конными или пешими, чтобы отправиться на поиски фуража или приключений, не имели преимущества над противником и часто подвергались нападениям, сильным и яростным. Кроме того, они часто устраивали перестрелки и стычки возле ворот. В какой-то день несла потери одна сторона, в какой-то — другая. А в море находился один моряк по имени Маран, который много раз весьма выручал защитников Кале.

Так продолжалась эта осада всю зиму. Тем временем граф Дерби совершил морское плавание и высадился возле Кале, а примерно на Рождество туда пожаловала и сама королева Англии. Разумеется, ее приняли с великой радостью.

Англичане получали очень большую помощь от городских общин Фландрии, ибо король Англии, как мог, берег дружбу с ними. В ту пору сын их [погибшего] сеньора, графа Фландрского, юный Людовик, находился под охраной жителей Гента, а герцог Брабантский желал выдать за него свою дочь и обещал королю Франции, что, если этот брак состоится, он перетянет Людовика с английской стороны на французскую. Когда король Англии узнал об этом, то отправил во Фландрию видных послов — графа Нортгемптона и других. От имени своего государя-короля эти послы весьма щедро одарили многих жителей земли Фландрской, дабы отвратить их от этой затеи с брабантским браком. При этом они обещали, что, если фламандцы согласятся на брак своего сеньора с дочерью английского короля, последний отвоюет для них у французов города Лилль, Бетюн, Дуэ и все относящиеся к ним владения. Фламандцы же, тут и сравнивать нечего, намного больше склонялись на сторону короля Англии, нежели на сторону короля Франции.

 

Глава 154

О том, как мессир Карл де Блуа попал в плен под Ла-Рош-Деръеном

Пока продолжалась осада Кале, в Бретани постоянно воевали между собой мессир Карл де Блуа и графиня де Монфор. Король Франции поддерживал монсеньора Карла де Блуа, своего племянника, а король Англии — названную графиню.

И вот прибыли в Бретань от имени короля Англии два очень отважных рыцаря с некоторым количеством латников и лучников. Одного из них звали мессир Томас Дагворт, а другого — монсеньор Джон Хардшелл. Они обосновались в городе Энбоне, и вместе с ними там еще находился один рыцарь, бретонский бретонец, коего звали Танги дю Шатель.

Однажды три вышеназванных рыцаря собрали как можно больше людей с той целью, чтобы подвергнуть осаде город и замок под названием Ла-Рош-Дерьен, капитаном которого был Тассар де Гин, очень опытный оруженосец.

Когда англичане и бретонцы прибыли под Ла-Рош-Дерьен, то осадили его со всех сторон и устроили мощный штурм. Однако там случилась такая беда: жители города больше поддерживали графиню де Монфор, нежели монсеньора Карла, и потому перешли на ее сторону. Оруженосец сделал так же и благодаря этому остался капитаном.

Когда мессир Карл де Блуа узнал о случившемся, то был очень разгневан и призвал людей, откуда только мог. Особенно много рыцарей прибыло к нему из Бретани и Нормандии. Затем он с 16 сотнями латников, 4 сотнями рыцарей и 12 тысячами пехотинцев явился под Ла-Рош-Дерьен, чтобы подвергнуть его осаде. Они начали штурмовать город и стеснили его очень сильно.

До графини де Монфор и английских рыцарей дошли вести о том, что Ла-Рош-Дерьен взят в осаду. Названная графиня тотчас приняла решение и созвала людей отовсюду, где могла их найти. В итоге у нее набралась добрая тысяча латников и 15 тысяч пехотинцев. Затем эти воины выступили в путь и приблизились к французам. Когда до войска монсеньора Карла оставалось всего два лье, они расположились на ночь вдоль одной реки с тем намерением, чтобы дать сражение на следующий день. Однако, уже после того как они раскинули лагерь и предались отдыху, монсеньор Томас Дагворт и мессир Джон Хардшелл отобрали половину своих людей, велели им вооружиться и сесть на коней. Незадолго до полуночи они отправились в набег, напали на лагерь монсеньора Карла с одной из сторон и нанесли великий урон. Тогда войско быстро всполошилось, и все в нём вооружились. Сильно замешкавшись, англичане и бретонцы не смогли отступить вовремя, поэтому люди монсеньора Карла окружили их и дали бой, да такой, что убили и взяли в плен большинство из них. Мессир Томас Дагворт был тяжело ранен и попал в плен, а мессир Джон Хардшелл отступил как можно скорее. Почти совсем упавший духом, он вернулся в свой лагерь и рассказал о случившемся.

Как раз в то время туда приехал с двумя сотнями латников один очень отважный английский рыцарь. Он сказал, что если его послушают, он пойдет на врага и выручит своих соратников или же всё потеряет. Ему доверились. Взяв оставшихся воинов, он немедленно выступил и примерно на восходе солнца напал на лагерь монсеньора Карла.

Пленение Карла де Блуа, герцога Бретонского, в сражении при Ла Рош-Дерьен

Французы, полагавшие, что одержали полную победу, спали в своих станах и были совсем безоружны. Поэтому они крайне встревожились, когда услышали крики: «К бою!» Поспешая изо всех сил, они стали вооружаться и собираться в отряд. Однако прежде, чем все смогли это сделать, бретонцы и англичане нанесли им такой урон, что освободили всех своих товарищей и, победив монсеньора Карла де Блуа, взяли его в плен.

В тот день было убито и взято в плен более 200 рыцарей, из коих 23 были банеретами. Всего же мертвыми полегло добрых 3 тысячи человек, а остальные бежали, бросив шатры, палатки и всё, что туда привезли и доставили. Когда англичане вернулись со всей этой добычей в Энбон, графиня устроила им великое чествование. Затем названный мессир Карл был отослан в Англию.

 

Глава 155

О том, как король Филипп Французский пришел с большим войском па гору Сангат, чтобы снять осаду с Кале, но был вынужден отказаться от своего намерения

Король Франции чувствовал, что его добрые люди, осажденные в городе Кале, терпят суровые лишения. Поэтому, поразмыслив, он сказал, что желает оказать им помощь и сразиться с королем Англии, дабы снять осаду. Затем он велел объявить по всему своему королевству, чтобы к празднику Пятидесятницы все рыцари и оруженосцы были в городе Амьене или поблизости от него. Оглашенное всюду, это распоряжение было исполнено. В городе Амьене собралось множество принцев, графов, рыцарей и оруженосцев. Они устроили великий совет и долго обсуждали, как им снять осаду с Кале. Ведь королю прямо говорили, что англичане заняли такие сильные позиции, что подступиться к ним невозможно. Из-за этого король Франции надолго задержался в Амьене, не двигаясь дальше, и постоянно в его войско вливались новые силы.

Король Англии, находясь под Кале, хорошо знал, что жители города не могут продержаться долго, ибо испытывают острую нехватку продовольствия. По суше к ним уже никто не мог подойти с какой-либо стороны. Кроме того, король велел перекрыть и морской путь, по которому им украдкой поставляли припасы. Он приказал построить на берегу, довольно близко от Кале, деревянный замок, а затем снабдить его пушками, спрингалдами и разместить в нем лучников, дабы никто не отважился проникнуть этим путем в город или, наоборот, покинуть его.

Находившиеся в Кале рыцари — мессир Жан де Вьенн, мессир Жан де Сюри и мессир Арнуль д’Одрегем — с великим трудом послали вестника к королю Франции. Сообщая о своем бедственном положении, они просили поддержать их, ибо в противном случае им придется сдаться. Тогда король Франции выступил из Амьена и велел всем своим людям подойти ближе к Кале. Они ехали и двигались до тех пор, пока не прибыли на гору Сангат, что стоит в двух лье от города. Затем король и сеньоры расположились там хорошо и основательно; и говорили тогда, что в войске короля Франции насчитывается добрых 200 тысяч человек.

Однако скажу вам, как поступил король Англии, когда узнал, что король Франции прибыл с очень большим войском, дабы сразиться с ним и заставить его снять осаду, которая потребовала от него стольких телесных трудов и денежных средств. Он рассудил, что французы могут приблизиться к его лагерю и городу Кале лишь двумя путями: либо по дюнам вдоль берега, либо повыше, где было великое множество рвов, торфяных топей и болот, а мост для переправы, называемый Нюлэ, был только один. Тогда король Англии велел подогнать свои корабли и нефы к прибрежным дюнам, хорошо снабдить их бомбардами и разместить на них латников и лучников, дабы французское войско не посмело и не смогло там проследовать. Кроме того, он велел графу Дерби, своему кузену, занять мост Нюлэ с большим количеством латников, чтобы французы не могли по нему переправиться.

Между горой Сангат и морем стояла одна высокая башня, которую охраняли 32 англичанина. Воины из Турне пошли на нее поглядеть. Они ее захватили и разрушили, а всех, кто в ней находился, убили.

Король послал своих маршалов, сеньора де Боже и сеньора де Сен-Венана, дабы они разведали и выяснили, где его войску будет легче пройти. Два барона поехали на разведку и хорошо изучили всю местность, а затем доложили королю, что пройти можно лишь по одной дороге, но она хорошо охраняется и по ней могут проехать бок о бок лишь четыре всадника.

Эти вести были очень неприятны королю Франции. Поэтому он послал монсеньора Жоффруа де Шарни и сеньора де Монморанси с охранными грамотами, дабы они переговорили с королем Англии. Проследовав через реку по мосту Нюлэ, они хорошо рассмотрели проезд. Затем они явились к королю Англии и сказали от имени пославшего их государя, что тот прибыл, дабы снять осаду с города Кале, и как можно скорей; однако король Англии столь плотно перекрыл все проходы, что к нему невозможно подойти. Поэтому король Франции просит, чтобы он соизволил освободить путь для него и его людей, и тогда ему будет дано сражение. А если он не желает этого сделать, король Франции отступит назад и предоставит ему пространство для битвы на своей стороне.

Король Англии сказал в ответ на эти речи, что не сделает ничего из предложенного; но если король Филипп не может пройти здесь, то пусть обойдет кругом, дабы найти подходящий путь. С этим ответом и вернулись два рыцаря в войско короля Франции.

Когда король Франции увидел, что не добьется ничего иного, то ушел с горы Сангат и счел город Кале потерянным. Отступив назад, в город Аррас, он распустил свое войско и предоставил защитникам Кале выходить из положения самостоятельно, как сумеют.

 

Глава 156

О том, как город Кале был сдан королю Англии и заселен англичанами, а также о двухгодичном перемирии, которое было заключено при посредничестве кардинала Булоньского

Когда жители Кале увидели, что не получат никакой помощи и король Франции уже отбыл назад, то пришли в смятение. Затем они повели долгие переговоры с монсеньором Готье де Мони, который, во имя Бога и милосердия, доносил их речи до короля Англии. Сначала он никак не мог смягчить короля и добиться пощады для горожан. Король желал всех предать смерти — так сильно они его разгневали в прошлые времена.

Однако в конце концов переговоры завершились тем, что шесть именитых горожан Кале отдали себя на волю короля. Совсем голые, с веревками на шеях, они пришли к нему и поднесли ключи от города. Король желал, чтобы они тотчас и немедля были обезглавлены, но королева Англии и мессир Готье де Мони просили за горожан столь горячо, что король простил их вину, и они не претерпели никакого телесного ущерба.

Затем король послал своих маршалов, чтобы они завладели городом Кале. Все находившиеся там рыцари были взяты в плен и отосланы в Англию, а король и королева с большим ликованием вступили в город. Затем из Кале были выдворены все его обитатели: мужчины, женщины и дети. Потеряв всё свое имущество и наследственное достояние, они ушли жить где придется. После этого король заселил город новыми людьми из Англии.

В том же году, стараниями кардинала Булоньского, который находился во Франции, между французским и английским королями было заключено перемирие сроком на два года. После этого король Англии хорошо снабдил город Кале припасами и вместе с женой-королевой вернулся в свою страну.

 

Глава 157

О том, как мессир Жоффруа де Шарни пытался захватить город Кале, подкупив его коменданта Эмери Павийского, но потерпел неудачу

Это перемирие соблюдалось довольно хорошо. Однако находившийся в Сент-Омере мессир Жоффруа де Шарни, как и некоторые другие рыцари Пикардии, крайне досадовал из-за потери Кале. И вот, в том же году, он сумел так столковаться с монсеньором Эмери Павийским, одним ломбардским рыцарем, капитаном Кале, что тот пообещал сдать город в определенный день, если ему выплатят 20 тысяч золотых.

Случилось же, что король Англии проведал об этой сделке — я не знаю как. Тогда он вызвал монсеньора Эмери к себе в Лондон и для начала хорошенько его припугнул. Однако в конце концов король велел ему оставить в силе соглашение с французами и сказал, что намерен прибыть в Кале ко дню сделки. Мол, с этим условием он полностью простит Эмери его вину.

Мессир Эмери, который уже почитал себя мертвым, обещал всё устроить и вернулся в Кале.

Король Англии вовсе не забыл о своем замысле: под покровом ночи он высадился в Кале с 1000 латников. А в день, когда названный мессир Эмери должен был сдать город, в его окрестности на тайный сбор прибыли мессир Жоффруа де Шарни, мессир Моро де Фьенн, мессир Жан де Ланда, мессир Эсташ де Рибемон, мессир Пепен де Вьер, мессир Анри дю Буа, сир де Киканпуа и многие другие рыцари из Артуа, Вермандуа и Пикардии. Затем, ночью, они были впущены в город. Тут англичане выскочили из укрытия, напали на французов и выбили их обратно. Разгорелась большая и лютая битва, ибо французы, которые были весьма многочисленны, сплотились в отряд.

Попытка французов вернуть Кале

Король Англии сражался в тот день под знаменем мессира Готье де Мони. А на стороне французов был превосходный рыцарь мессир Эсташ де Рибемон. Тем не менее французы потерпели полный разгром. Под вечер все они были убиты или взяты в плен и уведены в город Кале.

Король Англии дал ужин для пленных французских рыцарей и собственноручно поднес в подарок серебряный венец мессиру Эсташу де Рибемону как наилучшему бойцу на стороне противника. Он также отпустил его из плена без выкупа, дав ему двух коней и 20 экю, чтобы он смог вернуться к себе домой.

 

Глава 158

О том, как король Филипп Французский и его сын, герцог Нормандский, овдовели, но вскоре женились снова, а также о смерти названного короля Филиппа

В том же году ушла из этого мира королева Франции — жена короля Филиппа и сестра герцога Эда Бургундского, а следом за ней скончалась и госпожа Бонна, герцогиня Нормандская, дочь короля Богемии. Так стали отец и сын вдовцами, потеряв своих жен. Довольно скоро после этого король Филипп снова вступил в брак, женившись на госпоже Бланке Наваррской, дочери короля Карла Наваррского. Так же сделал и герцог Нормандский, женившись на графине Булоньской, герцогине Бургундской.

Тем временем перемирие между королем Франции и королем Англии постоянно соблюдалось в пределах Пикардии, но не в отдаленных краях; ибо в Пуату, Сентонже и на границах Аквитании постоянно происходили стычки и нападения.

Похороны Филиппа VI, короля Франции

В год милости Нашего Господа 1350 ушел из этого мира король Филипп. Сразу после этого в городе Реймсе с великой торжественностью был коронован его сын, герцог Нормандский.

Бой у брода Бланш-Так: французский отряд под руководством Годмара дю Фэ пытается помешать англичанам переправиться через Сомму (1346). Миниатюра из Первой Книги «Хроник» Жана Фруассара (Британский музей, Arundel, ms № 67, vol. 1, fol. 144)