Глава 12. ВОЗРОЖДЕНИЕ

Послушай, парень, Зейд сказал, чтобы к завтрашнему утру нас здесь не было, а ты все еще возишься с этим хламом!

— А ты не забыл, что мне поручено проверить пристань?

— Габи, перестань, мы серьезно рискуем, а ты собрался осматривать какую–то старую пристань.

— Не суетись. Можно подумать, они уже едут сюда с батальоном солдат. А там, на пристани и в сарае, можно найти массу полезных вещей.

— Ладно, если тебе так хочется, проверяй, но это пустая трата времени.

— Зейд так не считает.

— И что именно ты рассчитываешь найти? Ах да, начнем, пожалуй, с этого ржавого гвоздя. Я уверен, это очень полезная вещь.

— Знаешь, Стив, мне сейчас не до шуток. Идем.

— И ради того, чтобы поглазеть на старый сарай, ты вытащил меня из постели?

— Я пошел бы один, но это опасно. Помнишь, что случилось с Фрэнком?

— Угу. Но, Габриель, серьезно, на несколько миль вокруг нет ни одного полицейского.

— Ты же сам только что говорил, что мы ужасно рискуем, или мне послышалось?

— Я пошутил.

— Очень смешно…

— Не ворчи. Смотри, старая покрышка! Исключительно полезная вещь.

— Знаешь, если бы ты действительно хотел помочь, мы могли бы управиться за десять минут.

— И что ты рассчитываешь найти — гнилые доски и грязную воду? Я тебе говорю, здесь нет ничего полезного, кроме… о, черт!

— Что?

— Смотри, вон там!

— Где? Я ничего не вижу.

— На пристани, возле перил.

— Ни фига себе! Как думаешь, он живой?

— Есть только один способ проверить — подойти и посмотреть.

***

Тэк проснулся от того, что кто–то настойчиво толкал его кулаком в бок. Но он слишком устал, чтобы выяснять, кто мешает ему спать, и всего лишь перевернулся на другую сторону, надеясь, что от него отстанут.

— Эй, Габи, он шевелится! — воскликнул чей–то голос.

— Похоже, парень жив. Ну–ка, толкни его посильнее, — сказал другой голос.

Тэк почувствовал еще один толчок. Он застонал и машинально потер ушибленное место.

— Точно, живой, — сказал первый голос.

— Отстаньте, — сквозь сон пробормотал Тэк.

— О, он еще и разговаривает, — заметил второй голос.

— Ага. По–моему, он просто прилег отдохнуть. Ну и что нам с ним делать?

— Сейчас не самое подходящее время для вербовки новых членов организации, но, похоже, он наш клиент. Разбуди его и тащи в лагерь. Объясним ему, кто мы такие, а там уже пускай сам решает, куда идти.

— Разбудить? Хочешь, чтобы я толкнул его еще раз? — с готовностью откликнулся первый голос.

— У меня есть идея получше. Дай–ка твою бутылку с водой.

Тэк вздрогнул, когда ему на голову полилась холодная вода. Он вскочил, яростно мотая головой и отплевываясь. Свет ударил ему в глаза, он несколько мгновений приходил в себя, бессмысленно хлопая мокрыми ресницами; затем сознание прояснилось, и Тэк увидел, что он не один.

— Получилось! Смотри, Габриель, он очнулся.

Возле него стояли два незнакомца: один — бритый налысо темнокожий мальчик, внимательно вглядывающийся в лицо Тэка; у второго мальчика были голубые глаза, веснушки, разбросанные по всему лицу, и светлые волосы, давно не мытые пряди были разделены аккуратным пробором. В правой руке он держал толстую деревянную палку.

Заметив настороженный взгляд Тэка, мальчик быстро отшвырнул палку в сторону и протянул руку, предлагая подняться с земли. Тэк осторожно принял помощь.

— Привет, меня зовут Стив, — представился белобрысый парень. — А это Габриель, он мой босс, — Стив указал на своего приятеля.

— Не называй меня боссом, — огрызнулся Габриель.

— Габи отличается невероятной скромностью, — с радостной улыбкой сообщил Стив. — Хотя по натуре он настоящий деспот: чуть свет вытаскивает своих подчиненных из постели и тащит гулять по окрестностям.

— А меня зовут Тэ… — Тэк запнулся, он вдруг подумал, что, возможно, не стоит говорить свое настоящее имя этим странным парням. — Тэйкан, — быстро поправился он.

Габриель вскинул бровь.

— Приятно познакомиться, Тэйкан, — с нажимом произнес он.

Тэк окинул взглядом подозрительную парочку. У обоих из–за пояса торчали пистолеты, и теперь у него не осталось сомнений: перед ним бунтовщики. Однако он не спешил высказывать свои предположения вслух.

— Эй, парни, а что вы тут делаете в такое время? — сделав удивленное лицо, спросил Тэк.

— То же самое мы хотели спросить у тебя, — сказал Габриель.

— Вообще–то я хотел спросить, куда подевалась твоя рубашка, — добавил Стив.

Тэк вспомнил, как он сорвал с себя пиджак и разодрал рубашку, когда… перед глазами промелькнули языки пламени, черный дым, кровь, мертвые глаза сестры и холодное лицо убийцы, и мальчик почувствовал, как в душе снова вспыхнула ненависть.

Усилием воли он заставил себя успокоиться: нельзя позволить эмоциям снова взять верх над разумом, тем более сейчас, когда перед ним стояли двое незнакомых парней, которые и так поглядывали на него с подозрением.

— Меня исключили из школы, — быстро соврал Тэк, полагая, что такой ответ должен удовлетворить Стива и Габриеля. — Я убежал, а потом решил немного отдохнуть.

Парни переглянулись.

— За что тебя исключили? — с неподдельным интересом спросил Стив.

— Я бросил бумажную бомбу–вонючку в дисциплинарного инспектора, который пришел проверять нашу школу, — сказал Тэк.

Габриель тихонько присвистнул.

— Ого, здорово! — сказал Стив, на него ложь Тэка явно произвела впечатление. — И что же заставило тебя рискнуть собственной жизнью?

Тэк осторожно переступил с ноги на ногу и потер ушибленный бок:

— Мне все осточертело: школа, учителя и этот их новый закон о наказаниях.

— А–а, слышал, — с глубокомысленным видом закивал головой Габриель, — последнее время только об этом и говорят.

— А что произошло с вами? — с невинным видом поинтересовался Тэк. — Вас тоже исключили из школы?

— Ага, я опрыскал учителя дезодорантом, — захихикал Стив, — ему явно требовался освежающий душ. А Габриель всегда был пай–мальчиком. Он сам сбежал два года назад.

— А здесь вы что делаете? — с искренним интересом спросил Тэк.

— Я тоже хотел бы узнать, что мы тут делаем, — Стив покосился на своего приятеля.

— Обследуем старую пристань, — с невозмутимым видом сообщил Габриель. — Видишь ли, мы ведем небольшую войну против педагогов.

— Довольно большую войну, — поправил приятеля Стив. — Если Зейду удастся осуществить задуманное, — добавил он.

Тэк изо всех сил старался казаться спокойным. Значит, он не ошибся, и эти двое — действительно члены шайки бунтовщиков, такие же головорезы, как тот парень, который убил Сюзи, а потом, когда Тэк держал на руках остывающее тело сестры, спокойно повернулся и ушел, назвав ее случайной жертвой. Он сжал кулаки.

— Войну? — Тэк изобразил крайнюю степень удивления. — Что вы имеете в виду?

— Ты слышал о пропавших без вести педагогах, о полицейских, погибших при исполнении служебных обязанностей? — спросил Стив. — Время от времени сообщения об этом проскальзывают в новостях.

Тэк мрачно кивнул, вспомнив лежащее на тротуаре изуродованное тело мистера Кейна.

— И внезапные отключения электричества, и взрывы в общественных местах, причину которых никто не может толком объяснить, — добавил Габриель. — Это все наших рук дело!

— Вас двоих? — спросил Тэк, прекрасно зная, что это не так.

— Нет, конечно, — усмехнулся Стив. — Нас гораздо больше, наша организация насчитывает несколько сотен человек. Мы называемся бунтовщиками.

Тэк разрывался на части. С одной стороны, ему казалось, что он должен отомстить за смерть Сюзи и убить этих двоих прямо сейчас. Он был уверен в своих силах: не зря же Юмаши учил его рукопашному бою. Но с другой стороны, ни Стив, ни Габриель не вызывали у него ненависти — в их глазах не было того холодного равнодушия, которое Тэк видел в глазах убийцы Сюзи.

«Но если Габриель и Стив ни в чем не виноваты, — подумал Тэк, — возможно, они выведут меня на того, кто убил ее».

— А можно мне вступить в вашу организацию? — спросил Тэк.

Парни удивленно переглянулись.

— Ну-у, э-э, думаю, мы… — Габриель в растерянности покосился на своего приятеля.

— Думаю, лишние руки нам не помешают, Тэйкан, — с любезной улыбкой закончил Стив.

Тэк забыл, что назвался вымышленным именем. Он на секунду замешкался, но быстро пришел в себя, прежде чем бунтовщики успели заметить его смущение.

— А где вы живете? — деловито спросил Тэк. — У вас есть дом?

— Ну, дом не дом, а крыша над головой имеется, — ухмыльнулся Стив.

— Там вполне приличные условия, — Габриель смерил Тэка внимательным взглядом. — Сейчас сам все увидишь.

— Конечно, — сказал Тэк, чувствуя, как учащенно забилось сердце. — С удовольствием.

— Следуй за нами, — приказал Габриель. Он развернулся и зашагал по узкой тропинке, бегущей вдоль берега реки.

— Не отставай! — весело прикрикнул Стив.

Тэк двинулся вслед за мальчишками. Он шел чуть позади, чтобы дать приятелям возможность обсудить его просьбу о вступлении в шайку.

Они миновали пристань, прошли мимо покосившегося деревянного сарая и оказались на городской улице. По обеим сторонам дороги виднелись заброшенные дома с облупившейся штукатуркой. Тэк поймал себя на том, что идет крепко стиснув зубы и сжав кулаки. Он заставил себя разжать их, и на ладонях остались кровоточащие следы от ногтей. Одна навязчивая мысль сверлила мозг Тэка: убийца! Он должен найти убийцу Сюзи! Тэк решил, что логово бунтовщиков — самое подходящее место для того, чтобы начать поиски.

***

— Ну, как он тебе? — вполголоса спросил Габриель.

— Кажется, наш человек, — сказал Стив, перешагивая через кучу объедков, вывалившихся на тротуар из перевернутого мусорного бака. — И выглядит он довольно крепким, хотел бы я быть в такой отличной форме.

— А ты видел, какое у него было выражение лица, когда ты спросил его насчет рубашки? — прошептал Габриель, опасливо косясь на Тэка, который с мрачным видом рассматривал свои окровавленные ладони.

— Наверное, он убил всю свою семью, — Стив лениво зевнул, обходя стороной ржавый остов старого грузовика.

— А эти пятна у него на брюках, — страшным шепотом продолжил Габриель, — похоже на кровь.

— Может, он порезался где–нибудь, — предположил его приятель» — Ты что, серьезно думаешь, что этот парень убийца?

— Я думаю, он многого недоговаривает, — хмуро заметил Габриель.

— Ну, знаешь, не у всех бунтовщиков безупречное прошлое, — сказал Стив, и его замечание заставило приятеля сдержанно улыбнуться.

— Полагаю, бунтовщиков с безупречным прошлым вообще не существует, — тот поддал ногой смятую консервную банку, — Ладно, ты меня убедил! У нас нет времени обучать его, но мы дадим ему шанс освоить наше ремесло на практике.

— Ага, отличная мысль, — согласился Стив. — Честно говоря, я не помню, чтобы кто–нибудь вот так с ходу захотел примкнуть к нашей организации.

— Верно, — Габриель обернулся к Тэку: — Эй, Тэйкан, не отставай!

— Так, значит, мы идем домой? — с надеждой спросил Стив, перепрыгивая через пустую картонную коробку.

— Домой.

— Нет лучше места на земле, чем дом родной, — обрадовался Стив. — И поскольку ты вытащил меня из постели чуть свет, я немедленно отправляюсь спать и раньше завтрашнего утра прошу меня не беспокоить.

— Лентяй несчастный, — проворчал Габриель.

***

Лагерь бунтовщиков, куда мальчишки привели Тэка, оказался большим многоквартирным домом, где, по словам его новых приятелей, раньше жили портовые рабочие. Дом был разделен на множество крохотных однокомнатных квартир, предназначавшихся для самых бедных обитателей Тринадцатого района. Ребята прошли через высокую дверь — потрескавшиеся стекла были покрыты толстым слоем пыли — и оказались в просторном вестибюле. Под потолком горела одна–единственная тусклая лампочка. Бунтовщики содержали свое жилище в относительной чистоте, однако лифты не работали, и починить их, по словам Стива, не было никакой возможности. Он указал на дверь, ведущую на лестницу, и сказал, что придется топать пешком. Одна из створок двери была открыта, и, чтобы она не закрывалась, ее подперли стопкой книг, похожих на старые школьные учебники.

— Если захочешь лечь спать, большинство квартир на шестом этаже свободны, выбирай любую, — сказал Стив, протягивая Тэку универсальный ключ–отмычку. — Водопровод работает, так что можешь принять душ. Столовая на третьем этаже: когда проголодаешься, спускайся туда. Склад находится на втором этаже, попроси там кого–нибудь, чтобы тебе дали чистую рубашку. Бар находится там же. Когда нам нечего делать, большинство из нас проводит время там.

— В баре? — удивился Тэк.

— Ага, — Стив слегка замялся. — Конечно, Зейд возражает: говорит, что, когда у тебя башка трещит после попойки, тут уж не до войны с педагогами. Позавчера он прислал Нони, она велела нам избавиться от всех запасов спиртного.

Тэк нахмурился: Зейд и Нони… эти имена показались ему знакомыми, но он никак не мог вспомнить, где он их слышал.

— Кто такие Зейд и Нони? — спросил Тэк.

— Ах да, конечно, ты же новенький, — спохватился Стив. — Зейд — это наш главный, он заварил всю эту кашу. Самый сильный, самый умный и самый жесткий парень, с которым мне когда–либо доводилось встречаться. Он не из тех, кого можно запросто похлопать по плечу. Ну, ты понимаешь, о чем я. Опасный парень! Я рад, что мы с ним на одной стороне.

И тут Тэк вспомнил: Юмаши говорил о Зейде в тот день, когда они дрались деревянными мечами. «Зейд — предводитель бунтовщиков, и Нони — единственный человек, которого, насколько мне известно, Зейд обучал сам».

— А Нони? — спросил Тэк, желая убедиться, что он не ошибся.

— Хм, Нони, — ухмыльнулся Стив. — Никогда не встречал такой девчонки — бешеная, с такой шутки плохи. И при этом хладнокровная убийца, мочит людей направо и налево. Самая преданная сторонница Зейда, но я не думаю, что между ними что–то есть. Она при нем вроде помощницы.

— Понятно, — кивнул Тэк. Хладнокровная убийца… Описание вполне соответствовало поведению человека, убившего Сюзи, но Тэк был уверен, что на месте взрыва он видел мальчика, несмотря на длинные, забранные в хвост волосы.

— Ну, если это все, что ты хотел узнать, я отправляюсь спать, — Стив демонстративно зевнул. — В нашем доме всем заправляет Габи, так, ты представляешь, он вытащил меня из постели в шесть утра, зануда, и все равно мы не нашли ничего полезного, кроме тебя, конечно. А теперь скажи, куда он подевался?

Тэк оглянулся по сторонам: вестибюль был пуст.

Стив тяжело вздохнул.

— Видишь, что я говорил! Раз он смылся, я тоже ухожу, — Стив кивнул Тэку и направился к лестнице. — Мой тебе совет — ложись спать, ты выглядишь усталым. Завтра у нас много дел.

Тэк согласно закивал головой, он не стал спрашивать, что за дела намечены у бунтовщиков на завтрашний день. Как только шаги стихли, он метнулся к лестнице и помчался на второй этаж. Нет, ему сейчас не до сна! Стив сказал, что большинство бунтовщиков проводит время в баре. И если уж начинать поиски убийцы Сюзи с этого дома, то бар — самое подходящее место.

На втором этаже Тэк сразу попал в пустой холл: стены выкрашены белой краской, на полу — серый палас. Из–за приоткрытой двери в дальнем конце холла доносились громкие голоса и смех. Полагая, что это и есть бар, Тэк направился к дверям. Он уже собирался войти внутрь, когда дверь в противоположном конце холла распахнулась, он обернулся и увидел Габриеля. Главный бунтовщик дома аккуратно прикрыл за собой дверь с надписью «Склад»: крупные буквы были выведены черным фломастером прямо по белому пластику.

— Вот, держи! — Габриель протянул ему чистую футболку. — Я смотрю, на тебе брюки от школьной формы, но, наверное, они надоели тебе до смерти. Мы уже упаковали все вещи, так что мне пришлось открыть несколько коробок, чтобы найти тебе футболку. Не потеряй, она совсем новая.

— Не потеряю, — пообещал Тэк. — Спасибо.

Он натянул футболку и направился вслед за Габриелем в бар. Остановившись на пороге, Тэк принюхался — здесь витал легкий запах табака. Огляделся по сторонам. Комната была не очень большой, в одном углу громоздились составленные друг на друга книжные полки, возле них стояло несколько стульев, позади этой импровизированной стойки сидел толстый краснощекий мальчик. Бармен восседал на ящиках с дешевым пивом, справа от него возвышался холодильник. Вряд ли бар бунтовщиков можно было назвать шикарным заведением: выцветшие обои кое–где отошли от стен, линолеум на полу во многих местах затерт до дыр, однако в комнате было полно подростков, некоторые беседовали, стоя небольшими группками или сидя возле стойки.

— Чарльз! — неожиданно рявкнул Габриель, обращаясь к рыжеволосому мальчишке, сидевшему возле стойки с сигаретой в зубах. — Ты опять куришь?

— Извини, Габи, — мальчишка виновато смотрел на него. — Ничего не могу поделать, меня это успокаивает.

— Дай сюда, — Габриель шагнул к Чарльзу, выхватил сигарету у него изо рта и, швырнув на пол, раздавил каблуком ботинка. — Если Зейд узнает, что ты тратишь общественные деньги на сигареты…

— Нет, не говори ему! — взмолился Чарльз, его глаза расширились от ужаса. — Пожалуйста, Габи, не надо, клянусь, я брошу курить, только не говори Зейду.

— Значит, так, — грозным голосом начал Габриель, — первое: ты лишаешься карманных денег и отныне будешь питаться только в нашей столовой.

— Хорошо, — с обреченным видом пискнул Чарльз.

— А сейчас я пойду и проверю твою комнату, чтобы убедиться, что у тебя там ничего не припрятано… Как в прошлый раз, — добавил он, направляясь к выходу.

Как только Габриель скрылся из вида, Чарльз беспомощно оглянулся по сторонам и вдруг, приметив Тэка, ринулся к нему.

— Быстро, возьми это, — прошипел он, вытаскивая из кармана пачку сигарет и зажигалку. — Сейчас Габи обыщет мою комнату, а потом, когда не найдет то, что ищет, примется за меня. Тогда мне конец. Понимаешь, я покойник!

Чзрльз сунул Тэку сигареты и пулей выскочил из бара. Тэк остался стоять посреди комнаты, сжимая в руке полупустую пачку и зажигалку, остальные с интересом ждали дальнейшего развития событий. Не зная, как поступить, он сунул улики в карман. Взглянув на зажигалку, он тут же вспомнил об огне, о голодных языках пламени, пожирающих…

Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от навязчивых видений, но одновременно со взрывом вспомнил и о том, ради чего явился в лагерь бунтовщиков. Тэк осторожно окинул взглядом комнату: стараясь не вызывать подозрений, он внимательно вглядываясь в лица собравшихся, но убийцы Сюзи среди них не было. Он уже собирался покинуть бар, когда толстяк за стойкой вдруг подал голос.

— Эй, новенький!

— Я? — Тэк удивленно обернулся к бармену.

— Да, ты. Я тебя раньше не видел. Откуда ты взялся?

— Э-э, я… я только пришел, — сказал Тэк, приближаясь к стойке, — сегодня первый день.

— О, это ты удачно зашел, завтра наше заведение закрывается. Тебе Габриель, наверное, уже успел рассказать?

— Он что–то такое говорил насчет завтра, но подробностей я не знаю.

— А, ну тогда забудь, — поспешно сказал толстяк. — Считай, я тебя ни о чем не спрашивал. Но раз уж ты пришел, почему бы тебе не оказать нам посильную помощь? К завтрашнему дню мы должны избавиться от всех запасов спиртного, так что угощайся, сегодня выпивку раздают бесплатно.

— Нет, спасибо… — начал Тэк.

— Да брось ты, расслабься, — бармен весело подмигнул ему. — Ты паршиво выглядишь. Тебе обязательно надо пропустить стаканчик. Что будешь пить?

Тэк был в замешательстве. У него кружилась голова: мысль о том, что ему не удалось найти убийцу, вновь вернула его к воспоминаниям о Сюзи, о теплой крови и холодном теле…

Он тряхнул головой и суровым голосом произнес:

— Пиво!

Толстые щеки бармена колыхнулись, он расплылся в довольной улыбке и выхватил из холодильника стеклянную бутылку, наполненную золотистой жидкостью. Тэк открыл металлическую крышку, прихватив ее подолом своей новой футболки, глубоко вдохнул, поднес бутылку ко рту и сделал большой глоток. В следующее мгновение он зашелся в надрывном кашле, алкоголь обжигающей струей хлынул ему в горло, оставив на языке горьковатый привкус. Но Тэк был настроен решительно, и через минуту бутылка опустела.

— Еще! — потребовал он.

Прикончив половину второй бутылки, Тэк почувствовал, что его начало трясти, а слезы ручьем потекли из глаз. Он торопливо стер их рукавом, но остановить не мог. Тэк вспомнил слова рыжеволосого Чарльза: «Меня это успокаивает».

Желая как можно скорее избавиться от воспоминаний, которые причиняли невыносимую боль, он вынул из кармана сигареты и зажигалку. Выудив из пачки белый бумажный цилиндр, Тэк вставил его в рот.

— Эй, приятель, не советую, — толстяк с озабоченным видом наблюдал за ним. — Ты же не хочешь, чтобы Габи застукал тебя с куревом.

— Заткнись, — осипшим голосом рявкнул Тэк и старательно заллоргал ресницами, пытаясь смахнуть набегающие слезы.

Сделав первую затяжку, он снова зашелся в удушающем кашле. Вкус у сигареты был отвратительный, но он еще несколько раз бегло затянулся и потянулся к бутылке, надеясь избавиться от мерзкого ощущения во рту. Когда он прикончил вторую бутылку пива, неожиданно перед глазами все поплыло, голова закружилась, лицо вспыхнуло, словно от мороза, в правом виске возникла тупая пульсирующая боль.

Затуманенным сознанием Тэк понял, что выпил слишком много, да еще на голодный желудок. Он с трудом сполз со стула и, пошатываясь, побрел к выходу. Но немного не дойдя до двери, рухнул на пол.

Он слышал вокруг себя встревоженные голоса, но нарастающий шум в голове заглушили все остальные звуки. Сначала он подумал, что его отравили, потом до него долетели чьи–то слова, и Тэку показалось, что он узнал голос бармена: «Черт подери, да он пьян в стельку».

Затем он отключился.

 

Глава 13. ДЕМОНСТРАЦИЯ СИЛЫ

Еще никогда в жизни Тэку не было так плохо. Первое, что он почувствовал, придя в себя, — омерзительный вкус во рту. Он начал кашлять в надежде избавиться от этого вкуса, но обнаружил, что в глотке все пересохло. Хотел вдохнуть, но спазм сдавил горло, он захрипел и перекатился на спину, судорожно пытаясь глотнуть воздух, из глаз брызнули слезы. Вдобавок ко всему голова раскалывалась от боли, ему казалось, что у него под черепом работает отбойный молоток, методично вбивая в мозг огромный раскаленный гвоздь, и с каждым биением сердца гвоздь входил все глубже и глубже.

Затем он услышал голос:

— Это называется похмелье, Тэйкан. Выпей–ка вот это.

Он почувствовал, как к его губам прижали пластиковый стакан. Он был почти уверен, что это окажется лимонад, но, сделав глоток, почувствовал вкус апельсинового сока.

— А теперь ты должен принять эти таблетки, — приказал голос. — Просто проглоти их.

На языке у Тэка оказались две таблетки. Он быстро проглотил лекарство и сделал еще глоток сока. Противный вкус во рту исчез, Тэк жадно допил остатки сока и с трудом приоткрыл один глаз. Все было как в тумане, однако ему удалось разглядеть Габриеля, который сидел возле него, держа в руках картонную коробку с соком.

— Тебе лучше? — спросил Габриель.

— Да… да, я в порядке, — соврал Тэк и снова закрыл глаза.

— Зейд прав, — пробормотал Габриель, — мы должны выкинуть все запасы алкоголя. Слушай, Тэйкан, вчера тебе ничего не сказали, но сегодня мы уходим отсюда, встречаемся с Зейдом, а потом все вместе переезжаем в главный лагерь.

Тэк понимал: ему только что сообщили очень важную информацию, но пульсирующая боль в виске не давала сосредоточиться.

— Сейчас пять утра, — сказал Габриель, — к полудню нас здесь не будет. У тебя есть шесть часов, чтобы прийти в себя. Думаю, этого вполне достаточно. Мы никого не будем ждать, поэтому к полудню ты должен быть готов. Ты понял, Тэйкан?

— Да, — пролепетал Тэк, приоткрыв один глаз.

— Держи, — Габриель вложил в его руку сладкий пончик. — Поешь, тебе нужно набраться сил. Сок я тоже оставляю, у нас и так много вещей, всего не утащишь. Даже если ты его не допьешь, всего одной коробкой меньше.

Тэк благодарно кивнул и снова закрыл глаза. Как только Габриель ушел, он повернулся на спину и вытянул руки вдоль туловища, стараясь дышать глубоко и ритмично. Через некоторое время боль прошла, в голове прояснилось, и Тэк начал соображать более–менее четко: бунтовщики переезжают в главный лагерь, и у него снова появится шанс найти убийцу Сюзи.

Он мысленно вернулся к событиям предыдущего дня. Интересно, что сейчас делают мама и папа — люди, к которым Тэк не испытывал ни любви, ни жалости? А его учителя — те, кого он ненавидел всем сердцем? А Юмаши — мальчик, которым он восхищался и который научил его многим полезным вещам?

Затем он вспомнил, как сорвал с себя окровавленный пиджак и бросил возле догорающей машины. Это был его окровавленный пиджак. Возможно, и родители, и учителя думают, что Тэк погиб так же, как погибла его сестра. О том, чтобы возвращаться назад, не могло быть и речи: ему просто не к чему возвращаться. У него осталась единственная цель в жизни — месть! Он вольется в ряды бунтовщиков, будет жить среди них, воевать вместе с ними до тех пор, пока не найдет убийцу сестры. И тогда Тэк убьет его.

Тэк рассеянно поднес ко рту пончик и впился в него зубами. Он с наслаждением жевал упругое тесто, чувствуя, как рот наполняется сладким малиновым вареньем. Странно, подумал Тэк, маленькие радости остаются маленькими радостями, какие бы огромные несчастья ни обрушивались на человека.

***

— Итак, данные разведки подтвердились? — спросил Зейд, меряя шагами крышу здания, на которой они с Нони устроили наблюдательный пункт.

— Да, сэр, — как обычно ровным голосом ответила Нони.

— Значит, педагоги организовали воздушный патруль, вертолеты контролируют все заброшенные районы Города. Да, дорогое удовольствие для них и большая неприятность для нас.

— Сэр, переезд ребят намечен на двенадцать часов! Через двадцать три минуты они начнут покидать дом, есть вероятность, что их заметят с вертолета.

— Я знаю, — коротко бросил Зейд. — Но я не намерен менять планы. Переезд состоится точно в назначенное время. Мы воспользуемся ситуацией. Все, что нам надо сделать, — это перестрелять полсотни полицейских. Конечно, вертолеты несколько усложняют дело, но и они уязвимы.

— Да, сэр, — слова главнокомандующего не вызывали у Нони ни малейших сомнений.

— Надо предупредить Габриеля, — Зейд вынул из кармана мобильный телефон. — Группа Алекса переезжает в полночь, у нас будет время подготовиться.

Он набрал номер:

— Габриель? Планы меняются. Полицейские используют вертолеты, они контролируют все заброшенные районы. Поэтому вы сразу отправляетесь к месту засады. — Зейд замолчал, слушая ответ собеседника. — Я хочу, чтобы тебя заметили, — ответил Зейд. — Не волнуйся насчет погони, если они хотят помериться со мной силами, я их не разочарую. — Снова пауза. — А если они начнут преследовать тебя по воздуху, я разрешаю воспользоваться ракетами. — Он кивал головой, слушая ответ Габриеля. — Уходи в назначенное время, — приказал командир. — Если услышишь, что вертолеты приближаются, уходи раньше. Мы будем готовы. Все. Удачи. — Зейд захлопнул крышку мобильника и повернулся к Нони: все это время она стояла не шелохнувшись. — Пунктуальность — признак хорошего тона, — торжественным голосом объявил он. — Собирай команду, мы выступаем.

— Есть, сэр! — Нони вскинула подбородок и расправила плечи.

***

В одиннадцать тридцать Тэк поднялся на ноги, потянулся и решил, что готов встретить наступающий день. Выйдя из бара, он обнаружил, что в холле никого нет. Дверь с надписью «Склад» была приоткрыта, Тэк заглянул внутрь — комната пуста.

У него не было часов, но по тишине в доме он понял, что уже поздно. Кубарем скатился вниз по лестнице. В вестибюле на первом этаже кипела работа. Бунтовщики, словно муравьи, молча сновали взад и вперед, вытаскивая на улицу картонные коробки и ящики. Тэк заметил группу подростков, которые столпились в дальнем углу вестибюля. Подойдя поближе, он увидел целый арсенал оружия; подростки с серьезными лицами копались в лежащей на полу куче пистолетов и странных керамических ножей, выбирая себе подходящие. Всеобщее молчание показалось Тэку зловещим.

В противоположном углу комнаты он увидел Габриеля и Стива в окружении десятка бунтовщиков, они что–то напряженно обсуждали. Он направился к ним, но не успел сделать нескольких шагов, как раздался звонок мобильного телефона. Бодрая мелодия гулким эхом прокатилась по пустому вестибюлю, и бунтовщики дружно обернулись на звонок. Габриель вытащил телефон из кармана.

— Да, Зейд, это я, — многозначительным полушепотом ответил Габриель. — Вертолеты? А что, если они заметят нас и пришлют полицейских? — В вестибюле воцарилась мертвая тишина.

Габриель внимательно слушал, что ему скажет собеседник; время от времени он слегка кивал головой, словно соглашаясь со своим командиром. Тэк решил, что это хороший признак.

— А вертолет? — спросил Габриель и снова замолчал. Видимо, ответ командира удовлетворил его, на лице промелькнула легкая улыбка, он заметно повеселел. — Когда нам уходить? Хорошо. — Парень защелкнул крышку телефона. — Полагаю, мне придется воспользоваться твоим разрешением, — пробормотал он вполголоса, убирая телефон в задний карман джинсов. — Внимание, — сказал Габриель, обращаясь к своему воинству, — вы, очевидно, уже поняли: педагоги организовали воздушный патруль, вертолеты контролируют все заброшенные районы Города. Велика вероятность, что скоро они будут здесь.

По вестибюлю пронесся встревоженный шепот. Тэк оглянулся по сторонам и увидел напряженные лица бунтовщиков. Но на самого Тэка новость не произвела ни малейшего впечатления: он больше не боялся умереть.

— Нам приказано, — продолжил Габриель, — привлечь внимание полицейских и постараться заманить их в ловушку, которую приготовил Зейд. Мы уходим через десять минут. Поторапливайтесь!

Повисла пауза. Бунтовщики, которые во время телефонного разговора застыли посреди вестибюля, прижимая к себе картонные коробки и ящики, не двинулись с места, многие неуверенно переглядывались.

— Эй, вы слышали приказ? — гаркнул Стив. — Быстро, заканчивайте работу!

Ребята словно ожили. Они с удвоенной энергией забегали по вестибюлю, вынося на улицу коробки и ящики. Не зная, что делать, Тэк с растерянным видом стоял посреди зала и беспомощно озирался по сторонам. Габриель заметил новичка и подошел к нему:

— Привет, Тэйкан, я вижу, ты пришел в себя. Включайся в работу! Тащи это на улицу, — он указал на стоящую неподалеку коробку. — Эй, Чарльз! — крикнул Габриель, подхватывая другую коробку, — не советую тебе показываться на глаза Зейду с этой штукой в зубах.

Тэк обернулся — в дверях мелькнула рыжая физиономия Чарльза. Услышав окрик Габриеля, он поспешно выплюнул торчавшую изо рта сигарету. В следующее мгновение толпа бунтовщиков подхватила Тэка, и он вместе со своей коробкой оказался на улице. Здесь Тэка ждал еще один сюрприз: вся улица была запружена всевозможными средствами передвижения — от старых проржавевших легковушек, вытащенных чуть ли не со свалок, до новеньких сияющих свежей краской грузовиков. Среди вереницы автомобилей Тэк заметил пару патрульных полицейских машин. Весь этот караван растянулся вдоль улицы на целый квартал. Задние дверцы всех транспортных средств были открыты, бунтовщики закидывали туда многочисленные коробки со своими пожитками. Машины тихо урчали моторами, готовые в любую минуту сорваться с места.

Тэк быстро подбежал к ближайшей из них и передал коробку бунтовщику, который стоял внутри кузова. Парень принял коробку и поставил ее вместе с остальными. В этот момент оставшиеся в здании бунтовщики высыпали на улицу и начали быстро рассаживаться по машинам. Судя по быстроте и четкости, с которой они занимали свои места, каждый заранее знал, в какой автомобиль он должен сесть. Слаженность действий говорила об отличной организации и тщательной подготовке массового переселения бунтовщиков.

Тэк снова растерялся; ему казалось, что он случайно попал в большую дружную семью, где ему нет места. Вдруг воздух наполнился тяжелым гудением. Пятьдесят пар глаз уставились на небо, из–за облаков показались вертолеты. Машины приближались, на фоне полуденного солнца их силуэты напоминали больших черных стрекоз. Наблюдавшие за ними бунтовщики замерли.

— Эй, вы, идиоты, что уставились! — раздался грозный голос Габриеля. — ПО МАШИНАМ!

Ему не потребовалось повторять свой приказ дважды. В мгновение ока бунтовщики заняли свои места. На тротуаре остался один Тэк, он растерянно озирался по сторонам.

— Ты поедешь со мной, — ему на плечо легла чья–то рука.

Он обернулся. Габриель кивнул ему и повел за собой к красному пикапу, стоявшему во главе каравана. За рулем сидел Стив. На пассажирском месте громоздились коробки, но кузов машины был пуст. Габриель слегка подтолкнул Тэка, тот послушно запрыгнул внутрь и едва не упал, поскользнувшись на каком–то металлическом предмете. Тэк взглянул себе под ноги: на полу пикапа валялись пистолеты и керамические ножи, которые он видел в вестибюле здания. Мгновение спустя Габриель оказался рядом с Тэком.

— Давай–давай, поехали! — крикнул он Стиву.

Пикап рванул с места. Тэк не удержался на ногах и отлетел в дальний угол кузова, Габриель остался сидеть на куче оружия — нахмурив брови, он придирчиво осматривал свой арсенал. Тэк обернулся: остальные машины мчались вслед за их пикапом.

— Прямо к месту засады? — выкрикнул Стив, высунувшись из окна машины. Он лихо закрутил руль, и машина, скрипнув тормозами, свернула в боковую улицу.

— Да! — крикнул Габриель, продолжая рыться в куче оружия. — Смотри на дорогу.

Тяжелое гудение вертолета нарастало, Тэк взглянул вверх: черная машина нависла прямо над ними, очевидно, пилот, не веря своей удаче, пытался получше рассмотреть удирающих бунтовщиков. Тэк с тревогой отметил, что близость вертолета сказывается на движении машины. Стив, вцепившись в руль, пытался выровнять автомобиль, но пикап то и дело заносило, он вихлял из стороны в сторону, норовя выскочить на обочину.

— Что за засада? — заорал Тэк, не слыша за шумом вертолета собственного голоса; к этому моменту вертолет опустился так низко, что казалось, колеса вот–вот начнут цепляться за крыши домов.

— Зейд предполагал нечто подобное и подготовился к встрече с полицейскими. Скоро сам увидишь, — крикнул в ответ Габриель.

Вертолет догнал караван бунтовщиков и теперь играючи следовал за несущимися на полной скорости машинами.

— Думаешь, мы доживем до встречи с Зейдом? — на полном серьезе спросил Тэк, внимательно следя за воздушным монстром, который стремительно приближался к их пикапу.

— Я сам займусь им, а ты лучше пригни голову, — посоветовал Габриель. Пикап взревел мотором и резко свернул направо.

Тэк счел совет весьма разумным, пригнул голову и забился в дальний угол кузова. В этот момент Стив заложил крутой вираж, раздался пронзительный визг колес, автомобиль свернул влево, парней прижало к правому борту кузова.

Вертолет тоже ушел влево. И тут Тэк увидел черную фигуру, появившуюся на одном из его бортов: человек держал в руках пистолет. Стив на бешеной скорости продолжал нестись по улице. Человек в вертолете прицелился, раздались два выстрела. Первая пуля просвистела мимо, вторая чиркнула по кузову пикапа, задний фонарь машины разлетелся вдребезги.

— Не обращай внимания! — крикнул Габриель, продолжая что–то разыскивать в картонной коробке. — Ему просто повезло.

Рука Тэка машинально потянулась к лежащему на полу керамическому ножу. Тэк действовал так, как учил его Юмаши: взвесил нож на ладони, прицелился и с силой метнул его в человека с пистолетом. Нож вонзился ему в плечо, стрелок вздрогнул и выронил оружие. Тэку показалось, что сквозь шум винтов до него донесся злобный вопль и проклятия. Человек скрылся внутри вертолета.

— Неплохой бросок, — заметил Габриель, с удивлением глядя на Тэка. — Ты бросаешь нож не хуже самого Зейда.

— Смотри, они набирают высоту! — закричал Тэк, указывая на вертолет.

Действительно, удачный бросок Тэка заставил летчика оценить серьезность ситуации: он поднял вертолет чуть выше; оказавшись на безопасном расстоянии, воздушный монстр продолжал преследовать машины бунтовщиков.

— Да, обидно, — покачал головой Габриель. — Ты вспугнул их, надо было подождать, пока я найду настоящее оружие.

Тэк хотел спросить, что за оружие ищет Габриель, но в этот момент машину занесло, пикап подпрыгнул и выскочил на обочину. Тэк упал на пол. Приподняв голову, он оглянулся: оказалось, что их машина и весь остальной караван едва не врезались в полуразрушенную кирпичную стену.

— Ты не говорил мне, что на дороге столько мусора! — крикнул Стив, выглядывая из окна кабины.

— Я и сам не знал! Убери голову и следи за дорогой!

Пока Стив и Габриель орали друг на друга, Тэк принялся судорожно рыться в коробках и ящиках. Он не знал, что именно ищет Габриель, но решил, что, увидев это загадочное оружие, сразу поймет, что это оно.

— А еще чего ты не знаешь? — спросил Стив, выворачивая руль влево. — Каких неожиданностей прикажешь ждать?

— Узнаем по ходу дела, — рявкнул Габриель, вскрывая очередную коробку с боеприпасами. — Черт, смотри куда едешь!

Пикап наскочил на валявшийся посреди дороги пустой мусорный бак, алюминиевая емкость сплющилась под колесами машины и с грохотом отлетела в сторону.

— Не учи ученого, — огрызнулся Стив. Он заложил очередной вираж, выскочил на тротуар, затем вновь вернулся на проезжую часть.

— Делай свое дело и помалкивай, — парировал Габриель. — НАШЕЛ! — вдруг радостно завопил он, уже не обращая внимания на беспечного водителя, который на полном ходу снес перегораживавший улицу деревянный шлагбаум.

Тэк, вытянув шею, заглянул через плечо Габриеля. Он увидел, что в коробке под кучей пистолетов всевозможных форм и размеров лежит странная штука, похожая на пулемет с утолщением на конце ствола.

— Стингер, — пояснил Габриель, вскидывая оружие на плечо.

— Эй, похоже, они возвращаются, — сказал Тэк, указывая на небо.

Вертолет стремительно приближался. Он черной тенью завис над дорогой, рев винтов превратился в оглушительный грохот.

— Значит, их приятели совсем близко, — со злобным спокойствием произнес Габриель. — Как только этот гад спустится пониже, я поджарю ему хвост.

— Полицейские! — неожиданно выкрикнул Стив.

Тэк и Габриель обернулись. Из бокового проулка показались три полицейских автомобиля; завывая сиренами, они бросились наперерез каравану бунтовщиков. Мгновение спустя к ним присоединился бронетранспортер. Заметив подкрепление, летчик осмелел и вновь ринулся в атаку; вертолет, взревев винтами, пошел на снижение — теперь машина висела над крышей ближайшего дома.

— Приказываю остановиться! — Усиленный мегафоном голос, словно раскат грома прокатился над головами бунтовщиков. — Немедленно остановитесь, или мы открываем огонь!

— Похоже, они не шутят, — заметил Тэк, искоса поглядывая на Габриеля. Тот криво усмехнулся и, пристроив стингер на плече, прицелился.

— Предупреждаю в последний раз! — прорычал грозный голос. — Немедленно остановитесь, или…

— Открываем огонь, — закончил Габриель и нажал на курок.

Ракета с громким шипением вырвалась из ствола и, оставляя за собой дымный след, взмыла в воздух. Вертолет висел так низко, что промахнуться было невозможно: ракета вспорола его брюхо. Ярко вспыхнув, вертолет качнулся и, накренившись на бок, начал падать. Через мгновение он рухнул на крыши домов, раздался оглушительный взрыв, клубы черного дыма заволокли небо.

Огонь, грохот и поднимающийся в небо черный дым напомнили Тэку о вчерашнем взрыве машины и гибели Сюзи, но, к своему величайшему удивлению, Тэк вдруг понял, что вместо отчаяния и ненависти его охватила безумная радость: он торжествующе завопил и с размаху хлопнул Габриеля по плечу. Наверное, это потому, рассудил Тэк, что полицейские хотели убить нас, а Габриель убил полицейских.

Позади пикапа раздалась длинная автоматная очередь. Тэк оглянулся: полицейские, которых гибель вертолета привела в ярость, открыли стрельбу по несущимся вслед за пикапом машинам бунтовщиков. Бунтовщики не остались в долгу — высунувшись из окон, они открыли ответный огонь. Началась ожесточенная перестрелка.

— Стив! — крикнул Габриель, выхватывая из кучи оружия автомат.

— Ничего, прорвемся! — заорал Стив. — Мы уже почти доехали, они ждут нас за углом.

Услышав слово «за углом», Тэк обеими руками вцепился в борт пикапа. Стив резко выкрутил руль, машина повернула, Тэка бросило на правый борт. Он не успел опомниться, когда у него над ухом раздался крик Габриеля:

— Съезжай с дороги! На тротуар, быстро! Не хватало нам попасть под обстрел.

***

— Если этот шум можно считать сигналом к началу операции, — с саркастической усмешкой заметил Зейд, прислушиваясь к завыванию полицейских сирен и автоматным очередям, — думаю, очень скоро наши приятели лично прибудут на место встречи.

Нони молча кивнула. Они с Зейдом стояли посреди улицы, еще десять ребят выстроились в две шеренги по пять человек в каждой; они нервно переминались с ноги на ногу, сжимая в руках стингеры, заряженные реактивными снарядами. Перед ними на мостовой была насыпана большая куча белого порошка, от этой кучи тянулись длинные маслянистые дорожки, которые заканчивались у ног Зейда. В двух боковых проулках затаилась еще дюжина вооруженных бунтовщиков. Ловушка была расставлена, оставалось только дождаться жертву.

Шумная процессия приближалась.

— Первая шеренга, на колено! — скомандовал Зейд. — Оружие к бою!

Бунтовщики дружно вскинули оружие на плечо и опустились на одно колено.

— Спокойно, спокойно, — тихо повторял Зейд. — Сейчас они появятся.

Из–за угла на полной скорости вылетел красный пикап. Подлетев к насыпанной посреди дороги куче белого порошка, машина резко свернула вправо и, скрипнув тормозами, остановилась на тротуаре.

Зейд щелкнул зажигалкой и поднес пламя к началу маслянистой дорожки.

Из–за угла показались полицейские машины.

— Первая шеренга, огонь! — скомандовал он, убирая зажигалку в карман.

Пять ракет с шипением взвились в воздух и полетели навстречу полицейским машинам. Раздался взрыв, пять ослепительных огненных шаров завертелись посреди мостовой. Первые два автомобиля сгорели дотла в считаные секунды, три других не успели затормозить и на полной скорости врезались в горящие машины, вытолкнув их на тротуар.

— Вторая шеренга, вы знаете, что надо делать, — ленивым голосом произнес Зейд.

Еще пять ракет взвились в воздух, и еще пять автомобилей превратились в пылающие факелы. Уцелевшие машины успели затормозить, из них выскочила дюжина разъяренных полицейских, некоторые были в обычной форме, другие — в бронежилетах и касках. Но в этот момент пламя, бежавшее по маслянистым дорожкам, достигло лежащей посреди дороги кучи белого порошка, повалил дым. Полицейские даже не успели достать оружие, когда улица и близлежащие дома скрылись в густых белых клубах. Для бунтовщиков, затаившихся в боковых проулках, дым был сигналом к началу атаки. Они ринулись вперед, безостановочно паля из своих пистолетов в том направлении, где только что стояли полицейские, и через мгновение к ним присоединилось еще человек пятьдесят. Подъехав к месту сражения вслед за красным пикапом, они выскакивали из машин и бросались на помощь своим товарищам.

— Пора кончать с ними, — сказал Зейд, вытаскивая пистолет. — Не отставай, Нони! — крикнул он, бросаясь вперед.

Зейд и Нони вместе нырнули в клубы белого дыма, она выхватила из–за пояса два керамических ножа, а он вытащил из ножен керамический меч. Нони метнулась куда–то в сторону, Зейд мчался вперед, никуда не сворачивая, сквозь завесу белого дыма он заметил желтоватое свечение — приблизившись, Зейд увидел догорающие останки полицейских машин. За одной из машин он уловил легкий шорох, и, не раздумывая, бросился туда. Возле искореженной груды металла притаились двое полицейских. Зейд в упор расстрелял обоих и двинулся вглубь дымовой завесы. Он шел в том направлении, где, по его расчетам, находился бронетранспортер. Неожиданно из белой пелены выскочил полицейский в бронежилете и с разбегу налетел на Зейда. От неожиданности полицейский вскрикнул, а Зейд действовал почти машинально: он упал на землю и откатился в сторону, прежде чем противник успел открыть стрельбу. Оказавшись позади полицейского, Зейд вскинул меч и бросился на стража порядка. Незадачливый полицейский издал пронзительный вопль, когда на него обрушился сокрушительный удар, Зейд вскочил ему на спину и одним ловким движением перерезал несчастному горло.

Тем временем Нони словно молния промчалась сквозь клубы белого дыма. Неожиданно она оказалась лицом к лицу с четырьмя полицейскими, которые пытались укрыться за старым газетным киоском. Нони действовала молниеносно: она низко пригнулась и метнула один за другим несколько ножей, целясь полицейским в ноги. Ножи вонзились им в икры, полицейские были обезврежены, даже не успев понять, откуда прилетели эти смертоносные лезвия. Пока полицейские, завывая от боли, катались по земле, Нони легко поднялась на ноги и, подскочив к врагам, всадила в их спины еще по ножу. Полицейские остались лежать без движения, а Нони бесшумно исчезла в клубах дыма: две тонкие косички весело подпрыгивали, хлопая ее по спине. Мгновение спустя еще один полицейский, притаившийся возле ржавого почтового ящика, упал замертво со сломанной шеей; к тому моменту, когда его товарищ заметил случившееся, несколько ударов ножом в живот решили его судьбу. Затем Нони быстро собрала ножи, с безразличным выражением лица вытерла их о мундиры полицейских и беззвучно растворилась в белой дымовой завесе, словно и сама была частью этого дыма.

Тэк в это время тоже не сидел сложа руки. Как только дым окутал пикап, он выхватил из коробки несколько ножей и пистолет. Впрочем, как выяснилось позже, пистолет оказался не заряжен. Тэк и Габриель нырнули в дымовую завесу и почти стразу наткнулись на троих полицейских — стражи порядка стояли к ним спиной. Тэк, ни секунды не раздумывая, метнул нож в спину одному из них, Габриель выстрелом в голову уложил второго, однако третий оказался проворнее своих товарищей: он успел развернуться и уже поднял пистолет, целясь в Габриеля. Тэк метнул нож, который угодил полицейскому прямо в шею, тот захрипел и рухнул на землю.

— Спасибо, ты спас мне жизнь, — сказал Габриель, хлопнув Тэка по плечу.

— Не стоит благодарности.

Он не скромничал. Тэк действительно чувствовал расположение к бунтовщикам, словно они были его близкими товарищами. Может быть, потому, что и бунтовщики приняли его как своего, а может быть, потому, что сейчас они сражались с общим врагом. Тэк сражался среди них и вместе с ними.

Какова бы ни была причина воодушевления, но в самом разгаре этого странного сражения, где одна сторона не знала, что делает другая, и где стоны умирающих смешивались с воплями победителей, которые то и дело доносились из–за белой дымной завесы, Тэк вдруг остановился и кинул взгляд на тела убитых им людей. И в этот момент он в полной мере осознал, что убивал полицейских, убивал своих врагов и готов был делать это снова и снова.

 

Глава 14. ПОТЕРИ

— Итак, наши потери? — спросил Зейд. Он стоял, облокотившись о крыло бронетранспортера, в правом боку машины зияла огромная дыра, остывающий металл дымился.

— Трое убиты, — доложила Нони, — пятнадцать ранены, но ранения в основном несерьезные.

— Терпимо, — сказал Зейд, машинально поддевая носком ботинка лежащее возле его ног тело полицейского. — А с другой стороны сколько?

— Трудно точно сосчитать, сколько человек было в машинах, — сказала Нони, кивнув головой в сторону полицейских автомобилей, — но полагаю, не меньше тридцати плюс вертолет.

— Неплохо, вполне равноценный обмен, — Зейд удовлетворенно кивнул, отрываясь от крыла бронетранспортера. — Собери людей. Думаю, педагоги скоро сообразят, что произошло, и тогда сюда примчится вся полиция Города.

— Есть, сэр, — Нони развернулась и отправилась выполнять приказ командира.

Зейд остался стоять посреди улицы, окидывая взглядом поле боя. Ни одна из полицейских машин не уцелела, некоторые продолжали гореть, черный дым столбом поднимался в небо. Мостовая была усыпана телами полицейских, повсюду на асфальте виднелись красные лужи крови, кровь стекала в люки и бежала по водосточным канавам вдоль тротуара. Ни одному полицейскому не удалось уйти живым.

— Зейд!

Он обернулся: к нему приближался Габриель. Чтобы пробраться к своему командиру, ему приходилось перешагивать через валяющиеся на земле трупы.

— В чем дело? — спросил Зейд,

— Слушай, тут есть один парень… Когда мы вернемся в лагерь, ты обязательно должен взглянуть на него, — с воодушевлением в голосе сообщил Габриель. — Мы подобрали его вчера на старой пристани. Но он оказался на удивление подготовленным. Это невероятно, но он так кидает ножи, как… почти как ты.

— Серьезно? — Зейд удивленно вскинул бровь. — Ладно, обязательно приведи его ко мне. А сейчас собери своих людей, пускай рассаживаются по машинам, мы уезжаем.

— Хорошо, — Габриель развернулся и, перепрыгивая через мертвые тела полицейских, отправился выполнять приказ командира.

— Все в сборе, сэр, — за спиной Зейда возникла Нони.

Она подошла так тихо, что даже Зейд не слышал шагов своей помощницы.

— Да-да, идем, — бросил Зейд, беззвучное появление Нони ничуть не удивило предводителя бунтовщиков.

***

Тэк уже имел возможность убедиться, что бунтовщики пользуются тем, что им удается найти в заброшенных районах. Поэтому он не удивился, когда пикап подкатил к пятнадцатиэтажному знанию бывшего бизнес–центра, где, по словам Габриеля, располагалась главная штаб–квартира бунтовщиков. Высокое здание из стекла и бетона, с запыленными окнами, многие из которых были забиты фанерой, выглядело достаточно просторным для того, чтобы в нем могли разместиться сотни и даже тысячи людей. Рядом с бизнес–центром находилась кондитерская. Сквозь витрину Тэк заметил снующих внутри подростков. Вероятно, решил Тэк, они пользуются плитами и прочим оборудованием, сохранившимися на кухне.

Тэк выпрыгнул из пикапа, собираясь вместе с остальными бунтовщиками войти в здание бизнес–центра.

— Не спеши, — рука Габриеля легла на его плечо, — Зейд хочет лично познакомиться с тобой. — Лицо Габриеля сияло, словно он объявил Тэку, что тот выиграл в лотерею крупную сумму.

Тэк послушно двинулся вслед за Габриелем. Они подошли к низкому одноэтажному зданию, находившемуся рядом с бизнес–центром. Судя по вывеске, когда–то здесь располагался цветочный магазин. Слово «Цветы», выведенное витиеватыми буквами на стеклянной двери магазина, было наполовину скрыто другими, ярко–красными, буквами. У входа Тэк остановился, чтобы получше рассмотреть надпись. Это оказался символ движения бунтовщиков — большая буква «Б», заключенная в кривоватый круг, — неизвестный художник сделал рисунок краской из баллончика. Габриель открыл дверь в магазин и, не дав Тэку насладиться живописной картинкой, быстро втолкнул внутрь.

В магазине пахло сыростью, на выщербленном деревянном полу виднелись пятна плесени, под потолком горела тусклая лампочка, вдоль стен громоздились пустые глиняные горшки и пластмассовые ящики, возле входа стоял высокий шкаф–холодильник с прозрачными дверцами, в котором, догадался Тэк, когда–то хранили срезанные цветы. Теперь вместо цветов там держали продукты. Тэк с интересом рассматривал содержимое холодильника: за стеклянными дверцами виднелись всевозможные банки и пакеты — от мясных консервов и картонных коробок с молоком до свежих овощей. Когда Габриель сделал шаг вперед и остановился в центре комнаты, внимание Тэка переключилось на пластмассовый стол в дальнем углу комнаты. За столом сидели два человека, казавшиеся при тусклом освещении двумя черными тенями. Тэк прищурил глаза, но так и не смог разглядеть их лица.

Габриель обратился к тому, что был повыше ростом:

— Вот этот парень, Зейд.

— Вижу. Спасибо, что привел его, — произнесла черная тень. Тэк насторожился: голос показался ему знакомым. — А теперь оставь нас.

— Да, конечно, — уважительным тоном произнес Габриель, слегка кивнул головой, развернулся и вышел.

Тэк наряжено всматривался. Человек, чей голос показался Тэку знакомым, тоже разглядывал новичка, затем поднялся из–за стола и двинулся к мальчику. Сердце в груди Тэка учащенно забилось: сейчас он увидит легендарного Зейда, человека, которого Юмаши назвал равным себе по силе и знаниям, предводителя бунтовщиков, подростка, к которому все вокруг относились с необычайным почтением и даже страхом. Но когда Зейд вышел на середину комнаты, и тусклый свет лампы упал ему на лицо, сердце Тэка замерло.

Неподвижное, словно окаменевшее лицо, бледная кожа, длинные черные волосы, собранные на затылке резинкой, и холодный взгляд напомнили Тэку о смерти. На плечи Зейда была накинута черная куртка–ветровка, застегнутая у подбородка на одну пуговицу и напоминающая плащ средневекового рыцаря. Девятизначный номер на тыльной стороне руки указывал на то, что в прошлом Зейд был школьником. На Тэка повеяло холодом: от этого человека исходила мрачная тяжелая аура.

Тэк не мигая уставился на стоящего перед ним человека, не зная, что говорить и что делать. Зейд тоже молчал. Он окинул новичка внимательным взглядом, и под этим взглядом Тэк чувствовал себя крайне неуютно, как будто его препарируют живьем.

— Тебя зовут Тэйкан? — неожиданно спросил Зейд.

Тэк поймал себя на том, что смотрит на него раскрыв рот. Но мальчик быстро взял себя в руки и, постаравшись придать своему лицу бесстрастное выражение, молча кивнул. Тэк почувствовал, что эта ложь дает ему преимущество над Зейдом: предводитель бунтовщиков ничего не знает о нем, он не умеет читать чужие мысли и никогда не догадается о намерениях Тэка. Сознание своего превосходства над Зейдом вселило в мальчика уверенность; теперь он чувствовал себя намного спокойнее в присутствии этого опасного человека, который отныне был его заклятым врагом.

Зейд пристально вглядывался в лицо новичка. Неожиданно внутри у Тэка все оборвалось, к горлу подступила тошнота. Он с первого взгляда узнал в предводителе бунтовщиков убийцу сестры. А Зейд? Сможет ли он узнать в Тэке того плачущего мальчика, которого видел на месте убийства? Конечно нет, решил Тэк, ведь его лицо было покрыто копотью и перепачкано кровью.

Тэк сжал кулаки, мысленно проклиная себя за собственную слабость: перед ним стоит убийца Сюзи, которому он поклялся отомстить, и единственное чувство, которое он сейчас должен испытывать, — это безумную слепую ярость, достаточную для того, чтобы, забыв обо всем на свете, наброситься на Зейда и задушить голыми руками. Но под пристальным взглядом предводителя бунтовщиков Тэк словно окаменел, лишившись способности думать и действовать, его воля была полностью парализована, все его существо было охвачено благоговейным страхом.

Наконец Зейд заговорил:

— Ты выглядишь крепким парнем! Габриель говорил, неплохо владеешь оружием. Где ты этому научился?

— Я тренировался, — Тэк отвел глаза, стараясь не смотреть собеседнику в лицо.

— Посещая школу, ты находил время для тренировок? — Командир недоверчиво вскинул бровь.

— Я был не очень прилежным учеником, — признался Тэк, и на этот раз он говорил чистую правду.

— Я слышал, ты умеешь метать ножи, — продолжил Зейд. — Как тебе удалось освоить это искусство?

— Мне нравится метать ножи, это нечто вроде хобби, — пробормотал Тэк.

— А что еще тебе нравится? — с нажимом произнес Зейд.

— Я умею драться.

— Рукопашный бой? — продолжал допытываться Зейд.

— И на мечах, и с ножом, — честно признался Тэк: под пристальным взглядом Зейда трудно было говорить неправду.

Зейд молчал, словно взвешивая его ответы.

— Ты только вчера пришел к нам, верно?

— Да, сэр, — Тэк кивнул. Впервые с начала разговора вторая тень в дальнем углу комнаты шевельнулась.

— Почему ты решил присоединиться к нам?

— Мне некуда было идти, — сказал Тэк, и на этот раз он тоже не покривил душой.

— Разумно, — Зейд скрестил руки на груди. — Ты хочешь сражаться вместе с бунтовщиками?

— Да, сэр.

— И ты готов умереть за наше дело?

Тэк на мгновение замешкался.

— Да, сэр, — чуть менее уверенно ответил он.

— Хорошо, — кивнул Зейд. Тень в углу комнаты снова шевельнулась. — Тебя интересуют подробности, Тэйкан? Ты хотел бы знать, кто мы и за что сражаемся?

— Да, — не задумываясь, ответил Тэк; он мог бы задать массу вопросов, ответы на которые действительно интересовали его.

— Очень хорошо, я лично отвечу на все твои вопросы, — пообещал Зейд. — Нони, — не оборачиваясь, позвал он.

Девочка поднялась из–за стола и подошла к Зейду. Когда она вышла на свет, Тэк заметил, что ее холодные голубые глаза смотрят на него с нескрываемой ненавистью. Лицо ее было таким бледным, что кожа казалась прозрачной, и эта необыкновенная бледность резко контрастировала с гладкими иссиня–черными волосами, заплетенными в две длинные косички. Нижняя часть лица девочки была закрыта черным шарфом — это показалось Тэку несколько странным, особенно если учесть, что на улице был теплый весенний день. На ней были обтягивающие голубые джинсы с потертыми коленями, черная футболка и джинсовая безрукавка. В самом облике Нони было что–то враждебное, Тэк неловко переступил с ноги на ногу и быстро отвел глаза, стараясь не смотреть в лицо девочки.

Зейд, напротив, с интересом наблюдал за обоими.

— Нони, познакомься, это Тэйкан, Тэйкан — это Нони, — сказал Зейд, поглядывая то на новичка, то на свою помощницу.

— Привет, — робко выдавил Тэк.

Нони ничего не сказала, только сузила холодные голубые глаза и с еще большим подозрением уставилась на Тэка. Он невольно вспомнил слова Стива: «С такой шутки плохи».

— Ну а теперь, когда мы познакомились, думаю, настало время показать тебе наш лагерь, — сказал Зейд, направляясь к двери. — Если у тебя возникнут вопросы, задавай, не стесняйся.

Нони скользнула вслед за Зейдом, Тэк последовал за ними. Все трое вышли из цветочного магазина и направились к зданию бывшего бизнес–центра, превратившегося в лагерь бунтовщиков. Вновь прибывшие обитатели занимались разгрузкой машин, перетаскивая коробки и ящики в вестибюль здания. Как только машину разгружали, она уезжала. Когда Зейд появился на улице, несколько человек радостно окликнули своего командира. Он отвечал на приветствия взмахом руки; перейдя улицу, он поднялся по ступенькам крыльца и открыл высокую стеклянную дверь.

Они вошли в просторный вестибюль, ничем не отличавшийся от обычных вестибюлей в крупных учреждениях: мраморные полы, картинки на стенах и длинная стойка охраны, за которой сидели трое мальчишек. Увидев своего командира, они вскочили на ноги. Зейд коротко кивнул и прошел к двери, ведущей на лестницу. Судя по всему, в этом здании лифты тоже не работали.

— Мы решили собрать большую часть ребят в этом здании: так легче координировать наши действия, особенно сейчас, с наступлением лета, когда мы готовимся к масштабным операциям, — пояснил Зейд, шагая по ступенькам лестницы. — У нас остались и другие лагеря, но их не так много, как раньше.

Сейчас, когда Зейд перестал сверлить его взглядом, Тэк почувствовал себя немного свободнее и даже отважился задать вопрос, старательно убеждая себя в том, что просто собирается с духом, чтобы исполнить то, ради чего явился сюда, — отомстить убийце Сюзи.

— А как же вы кормите такое количество народа? — спросил Тэк, прикидывая, сколько же надо еды, чтобы прокормить такую ораву.

— Когда ты собираешь вместе сотни людей, можешь не сомневаться: встретишь массу самых разнообразных талантов, — усмехнулся Зейд. — К счастью, умение готовить — один из них. Мы кормим ребят два раза в день, обедом и ужином, но многие питаются самостоятельно в жилых районах Города.

— А откуда они берут деньги, чтобы расплатиться за еду? — спросил Тэк с таким хитрым видом, словно перед ним был участник викторины, которому он задал сложный вопрос.

— Большинство из них едят бесплатно, — сказал Зейд. — На самом деле, основную часть продовольствия мы получаем в качестве пожертвований.

— Пожертвований от кого? — удивился Тэк.

— Надеюсь, ты не думаешь, что для того, чтобы стать бунтовщиком, нужно перестать ходить в школу?! — рассмеялся Зейд. — У нас есть немало сторонников, которые поддерживают нас, но при этом продолжают исправно посещать школу. Мы принимаем в нашу организацию людей, которые умеют держать рот на замке. У многих из них вполне состоятельные родители, имеющие собственный бизнес. Чтобы помочь нам, совсем необязательно участвовать в сражениях. Некоторые из наших сторонников передают одежду, а некоторые могут просто накормить голодного бунтовщика, взяв в магазине своего отца хот–дог или сладкую булочку.

— А как вы вербуете таких людей? — с неподдельным интересом спросил Тэк.

— Чаще всего это происходит летом, — начал Зейд. — Для нас лето — самая горячая пора. Во время каникул на улицах появляется много школьников, поэтому нам легче затеряться среди них, и мы гораздо свободнее можем передвигаться по Городу. К тому же летом дети чаще помогают родителям в семейном бизнесе, соответственно и нам кое–что перепадает.

— То есть все, что у вас есть, — это добровольные пожертвования? — с недоверием спросил Тэк.

— Ты толковый парень, Тэйкан, — предводитель бунтовщиков бросил на него одобрительный взгляд, но его помощница по–прежнему косилась на новичка с презрением. — Нет, в основном за все плачу я.

— Каким образом? Ты богат?

— К счастью, я могу позволить себе свободно тратить деньги, это для меня не проблема, — с беззаботной улыбкой сообщил Зейд.

Тэк вдруг вспомнил, как в свое время похожую фразу он слышал от Юмаши, однако сейчас у него было ощущение, что он не получит вразумительного ответа, если спросит у Зейда, почему предводитель бунтовщиков может позволить себе не беспокоиться о деньгах. Вместо этого ему пришел в голову другой вопрос, но, прежде чем задать его, Тэк покосился на Нони: девчонка злобным взглядом сверлила ему затылок.

— Почему ты тратишь свои деньги на содержание бунтовщиков?

— А потому, Тэйкан, что деньги — это самая банальная вещь на свете. Важно не то, как ты потратишь свои деньги, а то, на что ты потратишь свою жизнь.

Они поднялись на второй этаж. Зейд привел Тэка в одну из жилых комнат, разделенную на несколько отсеков, в каждом из которых лежал свернутый в рулон спальный мешок. Зейд объяснил, что здесь живут все бунтовщики, и подробно рассказал, что находится на остальных этажах, не забыв упомянуть общие комнаты, где можно отдохнуть и посмотреть телевизор. Затем Зейд провел Тэка по коридору и показал, где находятся душевые. Столовую, по словам Зейда, они решили устроить в помещении бывшей кондитерской, где есть удобная кухня и все необходимое оборудование. Все это время Нони безмолвной тенью следовала за Зейдом и Тэком. Наконец, они вернулись в мраморный вестибюль на первом этаже.

— Надеюсь, экскурсия была полезной, — сказал командир, останавливаясь возле стойки, где сидели мальчишки–охранники. — Думаю, теперь ты не заблудишься. Еще вопросы имеются?

Тэк отрицательно качнул головой.

— Отлично, — Зейд потер руки и повернулся к Нони: — Который час?

Она на мгновение отвела холодные голубые глаза от лица Тэка и бросила взгляд на свои серебряные часы:

— Шесть сорок три.

— Группа Алекса переезжает в полночь. У нас есть пять часов. Может быть, мы пока пообедаем? Ты как, Тэйкан, не против?

— Я… э-э… — неуверенно начал Тэк.

— Да, сэр, — быстро ответила Нони.

— Договорились, — Зейд снова с удовольствием потер руки. — Идем, я знаю одно симпатичное местечко.

***

— Объясните мне наконец, — безжизненным голосом начал мэр, — один вертолет, пять патрульных машин, два бронетранспортера, целый взвод полицейских — и все погибли. Как такое возможно?!

— К тому моменту, когда прибыло подкрепление, от машин ничего не осталось, а все наши люди были мертвы, — скороговоркой произнес один из членов правительства, которому выпала опасная миссия — доложить мэру о провале операции по поимке бунтовщиков. — Мы не обнаружили тел бунтовщиков, хотя имеются явные признаки того, что как минимум трое из них было убито.

— Как это случилось? — Мэр сердито щелкнул зажигалкой.

— Мы не знаем, сэр, они устроили нечто вроде засады, — подал голос другой министр.

— Чудесное объяснение! Мне доставит истинное удовольствие выступить с ним перед жителями нашего Города, — саркастически хмыкнул мэр. — И вы утверждаете, что не обнаружили никаких следов огромного каравана машин, который преследовал полицейский патруль?

— Нет, сэр, — нервно теребя в руках карандаш, ответил министр.

Мэр с размаху грохнул кулаком по столу; от неожиданности члены правительства испуганно подскочили на своих местах.

— Я желаю знать, как им это удается, — сквозь зубы процедил он. — Раньше они никогда не вступали с нами в открытое противоборство; обычно эти ублюдки разбегались прежде, чем мы успевали прибыть на место.

— Наверное, так происходит потому, что они стали работать большими группами, — осмелился высказал предположение один из членов правительства.

— В следующий раз, когда они вылезут из своих нор, я хочу, чтобы их раздавили как клопов, — мэр сжал кулак, наглядно демонстрируя своим подчиненным, как именно им следует давить бунтовщиков. — С этого момента вся полиция должна находиться в постоянной готовности, чтобы в любую минуту, как только мы заметим малейшее движение в любом из заброшенных районов, отряд полицейских тут же мог выехать на место.

— Считайте, что ваш приказ уже выполнен, — заверил шефа расторопный министр, делая пометку в своем блок ноте.

— Да, и что касается воздушного патрулирования, — мэр окинул собравшихся грозным взглядом, — увеличьте количество машин и постарайтесь найти пилотов, которые способны сообразить, что не стоит приближаться к бунтовщикам на расстояние выстрела, когда те палят по вертолетам реактивными снарядами.

— Пилоты с мозгами, — чиновник добавил еще несколько строчек в свой блокнот.

— А теперь вон с глаз моих, болваны бестолковые! — прорычал мэр, решительно защелкивая крышку зажигалки.

Перепуганным членам правительства не нужно было повторять дважды: они толпой повалили к выходу; один особенно нервный министр продирался к дверям, расталкивая коллег локтями.

Кабинет опустел. Мэр устало потер виски пальцами и направился к столу. Усевшись в кресло, он придвинул к себе чистый лист бумаги и вынул из бронзовой подставки ручку с золотым пером. Он успел написать всего пару строк, когда в ручке кончились чернила.

— И здесь не везет, — раздраженно буркнул мэр и взялся за карандаш.

***

— Привет, Пит, давно не виделись!

Мальчик, затянутый в строгий черный костюм, как подобает официанту одного из самых фешенебельных ресторанов Города, стоял, облокотившись о стойку бара, и со скучающим видом делал пометки в меню. Он обернулся на голос, и в то же мгновение лицо его озарилось радостной улыбкой.

— Зейд! — воскликнул он, — Вот так сюрприз! Действительно, сто лет не виделись. Есть будешь?

— А зачем я, по–твоему, явился в ресторан? — улыбнулся Зейд. Он был явно доволен теплым приемом. — Думаю, с Нони вы знакомы. А это Тэйкан, один самых выдающихся членов нашей организации, он недавно с нами.

— Добро пожаловать! — с приятной улыбкой произнес Пит, протягивая руку.

Тэк смущенно пожал ее — трудно чувствовать себя выдающимся человеком, если ты являешься в дорогой ресторан в линялой футболке и потрепанных джинсах. Зейд и Нони, в отличие от него, оделись чуть более строго. И все же эта странная троица привлекла внимание взрослых: окружающие начали бросать на них любопытные взгляды, хотя пока никто не изъявил желания выпроводить подростков, заскочивших перекусить в шикарный ресторан, расположенный в одном из самых густонаселенных районов Города.

— Сегодня великий день, — шепнул Зейд на ухо Питу. — Следи за новостями, услышишь кое–что интересное, — еще тише добавил он, покосившись в сторону зала — кругом было слишком много посторонних ушей.

— А, теперь понятно, — с энтузиазмом закивал Пит. — Ты пришел отпраздновать это событие?

— Верно, — ухмыльнулся Зейд.

— О, замечательно. Пойдемте, — Пит сделал широкий жест рукой, — я устрою вас в отдельном кабинете.

Мальчик провел их по длинному коридору вдоль ряда высоких двустворчатых дверей. В конце коридора он распахнул одну из них, и ребята оказались в красиво убранной комнате: здесь, вдали от любопытных глаз и ушей, они могли спокойно пообедать.

— Что будете заказывать? — спросил Пит, когда все трое уселись за стол.

— Я доверяю твоему изысканному вкусу, Пит, — сказал Зейд, и официант вновь расплылся в ослепительной улыбке.

— Клянусь, вы не будете разочарованы, — пообещал он, вылетая из комнаты.

Пит сдержал обещание: уже через десять минут на столе появилось большое овальное блюдо, на котором лежала утка, приготовленная в кисло–сладком соусе из ананасов и чернослива, рис и свиные отбивные с хрустящей золотистой корочкой.

Тэк с наслаждением жевал нежное мясо, запивая его минеральной водой. Обед проходил в полном молчании, Нони вообще отказалась есть и внимательно следила за каждым движение Тэка. Он сосредоточился на угощении, стараясь не поднимать глаз от тарелки, и усилием воли заставил себя не думать о том, что сидит за одним столом с убийцей Сюзи. Несколько раз Тэк чуть сильнее, чем надо, сжимал в кулаке нож и вилку, но ему удалось совладать с собой, чему немало способствовали вкуснейшие блюда.

Обед закончился. Когда Пит убрал со стола тарелки, Зейд положил руки на скатерть и, прищурив глаза, уставился на Тэка. Мальчик вновь почувствовал себя так, словно его раздели донага и положили на операционный стол.

— Ты умный и сильный парень, Тэйкан, — сказал Зейд. — Редкая комбинация. Но я полагаю, что на самом деле ты гораздо более умелый боец, хотя почему–то скрываешь от нас свои таланты. Скажи, кто с тобой занимался?

Тэк судорожно пытался сообразить, что делать дальше. Зейд говорил так, словно ему все известно, но откуда… И тут Тэк вспомнил: Юмаши упоминал, что знаком с предводителем бунтовщиков. Насколько близко они знакомы? Какие у них отношения? Мог ли Юмаши рассказать Зейду о своем новом ученике? После секундного замешательства Тэк решил придерживаться первоначальной версии, искренне надеясь, что их знакомство Юмаши сохранил в тайне.

— У меня были хорошие тренеры, — спокойно произнес Тэк. — Родители хотели, чтобы в моем аттестате числились дополнительные предметы, которыми я занимался помимо основной школьной программы, поэтому они записывали меня в разные спортивные секции.

Тэк постарался придать своему лицу невозмутимо–спокойное выражение: общение с предводителем бунтовщиков немало способствовало развитию актерских способностей. Зейд молча смотрел в глаза Тэку, затем снова заговорил.

— Насколько ты уверен в себе? — спросил он.

Тэк нахмурился: раньше этот вопрос не приходил ему в голову.

— Вполне уверен, — медленно ответил он. — Думаю, я смогу справиться с любой работой, которую ты поручишь мне.

— Неужели? — вскинул бровь Зейд. — Очень хорошо… Тогда у меня есть отличный тест, специально для тебя.

Зейд перевел взгляд на свою помощницу: Нони стиснула кулаки. Тэк проследил за взглядом Зейда и впервые с момента знакомства с Нони увидел, что в ее холодных голубых глазах вспыхнул живой огонек. Она словно готовилась к чему–то, и, когда до Тэка наконец дошло, чего она с таким нетерпением ждет, внутри у него все похолодело.

 

Глава 15. МЕЧ

— Это керамическим меч, — сказал Зейд, проводя рукой вдоль клинка. — У меня самого есть точно такой же, но я заметил, что Нони давно заглядывается на это оружие.

Тэк взглянул на нее: девочка стояла, опустив голову, и смущенно смотрела себе под ноги.

— Просто для сведения, Тэйкан: меч сделан из особого вида керамики, которая крепче любой стали, и, главное, его невозможно обнаружить с помощью металлоискателя. Это оружие, — торжественно объявил Зейд, — станет наградой лучшему из вас, тому, кто достоин владеть таким мечом.

Нони подняла голову, ее голубые глаза вспыхнули. Тэк со своей стороны отнюдь не горел желанием заполучить этот чудо–меч, но он не был уверен, что Зейд поймет его, поэтому благоразумно решил промолчать.

Они втроем стояли посреди цветочного магазина. Возле стен толпились зрители, которых, как догадывался Тэк, Зейд специально пригласил посмотреть на поединок. На улице стемнело, единственным источником освещения была висевшая под потолком тусклая лампочка, остальная комната и зрители находились в тени. Тэку показалось, что среди этих безмолвных теней мелькнуло лицо Габриеля.

— Вы будете сражаться деревянными мечами, — сказал Зейд, указывая на стоявшую возле его ног корзину. — Правила просты: кто первым нанесет смертельный удар — тот и победил. Нони, Тэйкан, вам все понятно?

Нони кивнула и покрепче обмотала шарф вокруг нижней части лица. Пока она возилась с шарфом, Тэк с некоторой тревогой заметил, что девчонка намерена не просто участвовать в поединке. Судя по ее горящим ненавистью голубым глазам, она готовилась на самом деле убить его. Тэк терялся в догадках, что плохого он сделал Нони, чтобы заслужить такую жгучую ненависть. Откровенно говоря, у Тэка не было большого желания сражаться с человеком, которого ему отрекомендовали как хладнокровного убийцу. Он повернулся к Зейду, но, встретившись с ним глазами, понял: отказаться от поединка невозможно…

— Да, я все понял, — Тэк с обреченным видом кивнул головой.

— Отлично, — Зейд выхватил из корзины два деревянных меча и протянул их соперникам. — В таком случае, не будем заставлять наших зрителей ждать.

Тэк едва успел взяться за рукоятку меча, когда Нони с ходу ринулась в атаку, целясь острием меча в его голову. Он вздрогнул от неожиданности, но, как только рукоятка меча легла ему на ладонь и он почувствовал знакомую тяжесть оружия, Тэку вдруг показалось, что он больше не властен над своим телом; его руки и ноги двигались словно сами по себе, помимо воли хозяина.

Тэк быстро отскочил назад, меч Нони просвистел в миллиметре от его уха. Не обращая внимания на сдержанный ропот зрителей, она снова рванулась вперед, концы черного шарфа и две длинные черные косички развивались у нее за спиной. Тэк видел, что девчонка целится ему прямо в сердце, видел ее холодные голубые глаза. У него возникло уже знакомое ощущение, будто его загнали в угол и ему не остается ничего другого, как только отвечать ударом на удар. Тэку показалось, что он слышит далекий голос Юмаши:

«Тебе придется научиться отвечать ударом на удар, если не по собственному желанию, то хотя бы по необходимости!»

Тэк нырнул в сторону и, сделав кувырок, встал на ноги. Нони снова промахнулась. Она развернулась и вновь ринулась в атаку, а Тэк вдруг подумал, что до сих пор не сделал ни одного ответного выпада. Меч Нони просвистел возле его бедра, он снова отпрыгнул в сторону. С ворчанием, похожим на сердитое рычание рассвирепевшего зверя, она вскинула меч и резко рубанула сверху вниз, целясь Тэку в плечо. Он с трудом увернулся и попятился назад.

— Трус, — бросила девчонка. Сквозь шарф, закрывавший нижнюю часть лица, голос звучал глухо.

Глаза Тэка сузились.

«Ты боишься получить удар, и, что еще хуже, боишься сам наносить удары!»

Тэк рванулся вперед. Выпад застал Нони врасплох, она неуверенно отступила назад, меч прошел возле ее шеи. Но Тэк, не дав ей опомниться, снова взмахнул мечом, вынудив девушку блокировать удар. На мгновение они застыли, сцепившись мечами, затем оба отпрыгнули в сторону. Неожиданно каждый из них увидел противника в новом свете. Волнение среди зрителей нарастало, по рядам прошел приглушенный шепот.

«Повторение ведет к поражению!»

Нони снова ринулась в атаку, но на этот раз Тэк действовал на опережение. Когда девушка вскинула свой меч, он подпрыгнул и с силой ударил подошвой башмака по клинку, отбросив его назад. Лишь чудом Нони удалось удержать меч, не ударив себя по лицу собственным клинком. Тэк, воспользовавшись замешательством противника, снова подпрыгнул и ударил Нони ногой в живот. Она покачнулась.

«На самом деле ты не хочешь причинить мне боль, поэтому у тебя ничего не выходит!»

Тэк сделал выпад, готовясь нанести последний и решающий удар. Но Нони уже пришла в себя: выкинув вперед меч, она едва не разрубила Тэку бедро. Он успел подставить свой, но при этом оказался слишком близко к противнику и получил удар ногой в живот. Тэк задохнулся, Нони кинулась добивать противника, ее глаза сияли. Плохо понимая, что делает, Тэк пошарил рукой позади себя, и неожиданно его пальцы наткнулись на что–то холодное — Тэк сжал в руке спинку металлического стула, схватил его и с размаху обрушил на голову Нони. Она вскрикнула от неожиданности и упала на пол.

«Мы можем подумать о пощаде, когда враг побежден!»

Тэк сделал шаг вперед и ударил Нони ногой в бок. Он услышал недовольный ропот зрителей и ее стон, но все же поднял меч и нацелился острием в ее шею. Вдруг Нони извернулась всем телом и, словно змея, выскользнула из–под ног Тэка, быстро поднялась с пола и бросилась на него. Бросок был настолько неожиданным, что мальчик не успел среагировать. Одной рукой Нони вцепилась ему в горло и вскинула другую руку с мечом, собираясь нанести сокрушительный удар.

«В этом Городе есть люди, которые не разделяют твоих взглядов; если ты столкнешься с ними, они причинят тебе боль, если ты не остановишь их, они убьют тебя».

Тэк вскинул руку и перехватил запястье Нони, прежде чем она успела нанести удар. Но другая рука девушки крепко сжимала ему горло, Тэк чувствовал, что задыхается. Свободной рукой он поднял свой меч, еще мгновение — и Нони останется без головы. Увидев грозящую ей опасность, она отпустила Тэка и отскочила в сторону, оставив задыхающегося противника стоять посреди комнаты. Зрители замерли, в комнате воцарилась гробовая тишина. Тэк успел сделать несколько судорожных глотков воздуха, которых ему хватило, чтобы отразить несколько смертоносных ударов Нони, нацеленных ему в голову. Удары были настолько мощными, что у Тэка заломило руку. Но Нони не собиралась отступать. Тэк не сомневался — она намерена выиграть любой ценой. В какой–то момент, когда он взглянул в ее пылающие огнем голубые глаза, у него промелькнула мысль: если уж для Нони это настолько важно, почему бы не поддаться ей?

«Ты не должен сдаваться… Если ты живешь в этом Городе, ты не имеешь права сдаваться. Если ты сдаешься, это означает, что ты готов расстаться с собственной жизнью».

Мысль о капитуляции исчезла так же быстро, как появилась. Тэк бросил взгляд за спину Нони и увидел стоящий в углу пластмассовый стол, за которым они с Зейдом сидели сегодня утром. Когда Нони была совсем близко, Тэк отбросил меч — зрители издали дружный вздох изумления — и кинулся ей навстречу. Он на лету перехватил ее руку с мечом, затем с силой толкнул ее назад. Она не устояла на ногах и упала спиной на стол. Тэк подмял ее под себя, и неожиданно, поддавшись какому–то странному импульсу, протянул руку и сорвал шарф, закрывавший нижнюю часть ее лица.

На мгновение оба противника замерли, толпа у них за спиной ахнула, голубые глаза Нони наполнились ужасом. Взглянув на нее, Тэк понял, почему Нони так старательно закутывается шарфом: симпатичное личико было изуродовано длинным, похожим на глубокую борозду, шрамом, который начинался от подбородка, шел через всю щеку и заканчивался возле левого уха. Тэк подумал, что сейчас Нони выцарапает ему глаза, но пальцы девочки разжались, она выпустила меч и, соскользнув на пол, закрыла лицо ладонями.

«Похоже, ты сдал экзамен».

Тэк пришел в себя и услышал, что голоса зрителей стали чуть громче: вся комната гудела, словно растревоженный улей. Мальчик взглянул на скорчившуюся на полу Нони, и у него сжалось сердце: он чувствовал себя виноватым. Он уже готов был поддаться своей жалости, но предостерегающий взгляд Зейда заставил его остановиться. Командир пристально смотрел в лицо Тэку, словно напоминая, что он должен сделать. Тэк неохотно поднял с пола меч Нони и осторожно коснулся острием ее шеи.

В ту же секунду Зейд вышел вперед, и разговоры в комнате стихли.

— Молодец, Тэйкан! — сказал он, вручая Тэку керамический меч.

Тэк ничего не ответил. Он молча принял оружие из рук Зейда и отшвырнул в сторону деревянный меч, который с глухим стуком упал на дощатый пол. Тем временем Зейд присел на корточки возле Нони, отвел ладони, которыми она прикрывала лицо, и осторожно замотал шарфом ее изуродованную щеку и подбородок. Затем небрежно потрепал Нони по плечу и, распрямившись, с одобрением кивнул Тэку. Мгновение спустя Нони неуверенно поднялась на ноги и встала рядом с Зейдом. Тэк заметил, что она больше не сверлила его своими холодными голубыми глазами — напротив, старательно избегала взгляда Тэка.

— Который час, Нони? — не глядя на свою помощницу, спросил Зейд.

— Десять сорок два, сэр, — пролепетала Нони.

Голос ее звучал едва слышно, Тэку показалось, что она сейчас онемеет.

— Пора, — объявил Зейд, — скоро отряд Алекса тронется в путь, мы должны их встретить. Тэйкан, — он обернулся к Тэку, — я хочу, чтобы ты поехал со мной.

Тэк не мог не заметить, что Зейд не приглашает с собой Нони, и, естественно, она тоже обратила на это внимание. Она смотрела на Зейда так, словно он ударил ее. Тэку стало жаль Нони, он уже готов был отказаться, но пристальный взгляд командира вновь заставил его остановиться.

— Есть, сэр, — едва слышно пробормотал он.

***

— Я не знаю, кто вы такой, каким образом вам удалось получить разрешение Педагогического Совета и почему это дело не может подождать до утра, но я привела ее. Кстати, я в тот момент была в коридоре и своими глазами видела, как она швырнула бомбу в инспектора. И считаю, что удаление записи об этом преступлении из ее личного дела в обмен на ночной допрос — это в высшей степени…

— Да–да, конечно, мне понятны ваши сомнения, но для меня очень важно выяснить подробности происшествия, и как можно скорее; видите ли, мне только что сообщили, и я сразу… Итак, где она?

— Ждет в коридоре. Кстати, мне тоже пришлось встать среди ночи.

— Спасибо. Я ценю вашу жертву. Позовите ее.

— Хорошо. Но я могу сказать заранее, что ничего нового вы не узнаете. Мальчик мертв. Да, очень жаль, но ничего не поделаешь — несчастный случай.

— Я приму во внимание ваше мнение, но, знаете, трудно смириться со смертью друга. Просто мне хочется получить… исчерпывающую информацию.

— Надеюсь, вам удастся узнать то, что вас интересует… кем бы вы ни были.

Директриса, возглавляющая школу Двадцатого района, открыла дверь в коридор и крикнула визгливым голосом:

— Мелисса, здесь молодой человек, он хочет поговорить с тобой! Отвечай на все его вопросы, и мы… пересмотрим тот маленький инцидент. И, пожалуйста, говори правду.

Впустив в кабинет испуганную девочку с заспанным лицом и растрепанными волосами, директриса удалилась. Когда дверь за ней закрылась, девочка вскинула глаза на молодого человека, пожелавшего поговорить с ней среди ночи. Но стоило Мелиссе взглянуть на сидевшего за столом странного мальчика — сон как рукой сняло. Он поудобнее устроился в кресле директрисы, сдвинул на кончик носа солнечные очки и обратился к Мелиссе.

— Привет, Мелисса, — сказал он. — Меня зовут Юмаши.

— Привет, — осторожно ответила девочка. — Директор сказала, что ты хочешь поговорить со мной.

— Да, — кивнул Юмаши. — Это касается Тэка. Видишь ли, он был… моим другом, и, насколько я понимаю, ты была последней, кто видел его живым.

Мелисса прикусила губу:

— Да, верно.

— Расскажи, что произошло в тот день? Не бойся, я не веду никаких записей, и все, что ты скажешь, останется между нами. Более того, упоминание об этом инциденте будет убрано из твоего личного дела.

Мелисса молча уставилась на Юмаши. Несколько мгновений она напряженно щурила глаза, словно прикидывая, стоит ли верить его словам. Наконец, видимо решив, что Юмаши неопасен, девочка заговорила:

— Ну, у нас с Сюзи была подруга, на прошлой неделе ее увели из школы. Охранники схватили Кэт и еще одного мальчика, с тех пор их никто не видел.

— Это было связано с новым законом о наказаниях? — уточнил Юмаши.

— Ага, — кивнула Мелисса. — А потом я узнала, что к нам в школу приезжает инспектор, и решила в знак протеста бросить в него бомбу–вонючку,

— И что произошло потом? — осторожно спросил Юмаши.

— Сюзи сказала, что это она кинула бомбу, — голос девочки дрогнул. — И мистер Кейн забрал ее с собой.

— И брат Сюзи видел, как ее уводят, — тихо добавил Юмаши.

— Да, — слезы ручьями побежали по щекам Мелиссы. — Сюзи взяла вину на себя, и ее убили, на ее месте должна была быть я. А я просто стояла и смотрела.

— А Тэк не стоял и не смотрел, верно? — сказал Юмаши.

— Нет, — всхлипнула Мелисса, утирая слезы рукавом рубашки. — Он побежал догонять их, Он бежал за ними по улице и кричал. Я тоже должна была бежать вслед за Сюзи.

— Чувство вины — вполне естественное чувство, — спокойным голосом произнес Юмаши, — независимо от того, оправданно оно или нет. Но есть еще один очень важный вопрос, на который я хочу получить ответ.

Мелисса кивнула сквозь слезы. Юмаши положил руки на стол директора и слегка подался вперед:

— Ты видела Тэка мертвым?

— Нет, — Мелисса отчаянно замотала головой. — Он вместе с ними скрылся за поворотом в конце улицы, потом мы услышали ужасный грохот, а позже нам сказали, что в машине инспектора взорвался бензобак.

— Они сказали… что взорвался бензобак? — повторил Юмаши. — Сам по себе взорвался?

— Да-а, — протянула Мелисса, смахивая слезы со щек. — А что?

— Нет–нет, ничего, — быстро сказал Юмаши. — Спасибо, что согласилась встретиться со мной в такой поздний час. Можешь идти. А когда ты успокоишься и придешь в себя, вспомни мои слова: ты не виновата в смерти подруги.

Когда заплаканная Мелисса вышла из кабинета, Юмаши откинулся на спинку директорского кресла и прикрыл глаза. Оставшись один, он произнес вслух имя человека, который — Юмаши в этом не сомневался — был виновен в смерти Сюзи.

— Зейд, — пробормотал Юмаши. — Значит, Тэк и его сестра стали жертвами теракта, устроенного бунтовщиками. Но они не наши тело… и это означает, что ты жив. В таком случае, где же ты, Тэк?

***

Прошло около двух часов после окончания поединка, а Тэк уже стоял рядом с предводителем бунтовщиков на крыше старого кирпичного дома, на первом этаже которого когда–то располагалась прачечная. Он ожидал, что для полицейских, преследующих отряд Алекса, Зейд приготовит точно такую же западню, в которую угодили преследователи Габриеля. Но, к удивлению Тэка, они с Зайдем прошли мимо нескончаемого ряда старых стиральных машин и поднялись на крышу дома. Там оказалось всего два человека, бунтовщики сидели на деревянных ящиках, возле их ног лежали знакомые Тэку стингеры. Фонари на улице либо были неисправны, либо их нарочно разбили, но, так или иначе, весь квартал был погружен в непроглядную тьму.

Вдалеке раздались завывания полицейских сирен и автоматные очереди. Перестрелка продолжалась уже минуты две, однако Зейд не предпринимал никаких действий; он по–прежнему стоял у края крыши, лениво взирая вниз. Тэк начал нервничать. Шум становился все громче, и неожиданно из–за угла выскочила вереница машин, напоминавшая парад подержанных автомобилей. Караван бунтовщиков на огромной скорости приближался к тому месту, где их поджидали товарищи. С растущим беспокойством Тэк наблюдал за старыми фургонами и грузовиками, которые, громыхая колесами, неслись по узкой улочке.

Он нервно переминался с ноги на ногу и уже готов был нарушить молчание и спросить Зейда, почему он бездействует, но решил воздержаться от вопросов и посмотреть, как будут развиваться события. Вслед за караваном старых машин из–за угла появилось не меньше полудюжины сверкающих лаком полицейских автомобилей: они неслись на бешеной скорости, нагоняя удирающих бунтовщиков. Улица была довольно узкой, полицейским машинам пришлось выстроиться в цепочку, однако их автомобили были намного мощнее потрепанных машин бунтовщиков. Тэк понимал, что, как только они проскочат узкий участок и выйдут на более широкую дорогу, у бунтовщиков не будет ни единого шанса на спасение.

Тэк качнул головой. Потерю такого количества средств передвижения уже можно считать неприятностью, а сколько ребят сидит в этих машинах? Скольким из них удастся убежать от полиции?

Сжав зубы, он повернулся к Зейду, но тот как ни в чем не бывало спокойно стоял у края крыши и наблюдал за погоней. Теперь Тэк не сомневался: Зейд совершил ужасную ошибку, и его западня, приготовленная для полицейских, станет могилой для тех ребят, которые находятся там, внизу, в своих стареньких машинах. Глядя на Зейда, который со сдержанным интересом следил за погоней, Тэк вдруг почувствовал непреодолимое желание подбежать к нему и столкнуть с крыши, а потом броситься вниз, чтобы попытаться хоть как–то помочь бунтовщикам. Однако он решил, что подождет с местью за убийство сестры, пока не увидит, чем закончится схватка с полицией.

Тэк вновь собрался спросить Зейда, почему тот медлит, но в этот момент предводитель бунтовщиков вскинул руку и едва заметно качнул ладонью. В ту же секунду двое стрелков вскочили со своих ящиков, подхватив стингеры, подошли к краю крыши и остановились возле своего командира.

— Жаль убивать полицейских, — вполголоса пробормотал Зейд, — но мы не имеем права поддаваться жалости, когда речь идет о жизни наших товарищей.

Тэк покосился на Зейда: он по–прежнему стоял на краю крыши и с удивительным спокойствием наблюдал за приближающимися машинами. Однако лицо его было сосредоточенным, и Тэк понял, что он говорит вполне серьезно. Мальчику казалось, что ситуация выглядит безнадежной, но, похоже, Зейд знал, что делает. Тэк снова посмотрел вниз: машины бунтовщиков стремительно приближались и уже почти поравнялись с домом, где расположился Зейд со своей командой. Полицейские следовали за ними по пятам. Каков бы ни был план Зейда, он должен был действовать очень быстро!

Зейд не заставил Тэка ждать: как только последняя машина бунтовщиков проскочила мимо бывшей прачечной, предводитель повернулся к стоявшим позади него стрелкам.

— Подбей первую машину, — приказал он.

Ракета взвилась в воздух и со злобным шипением понеслась вниз, следом за ней тянулся дымный след. В следующую секунду Тэк, вытаращив глаза, смотрел на полицейский автомобиль, который, превратившись в пылающий факел, волчком завертелся на месте. Теперь он понял, что задумал предводитель бунтовщиков: возглавлявший колонну полицейский автомобиль взорвался, вторая машина, мчавшаяся на бешеной скорости, не успела затормозить и врезалась в горящие обломки первой машины, вслед за ней начали врезаться друг в друга остальные. Вскоре на дороге образовалась пылающая груда покореженного металла; автомобилям, которые шли в конце колонны, удалось вовремя остановиться, они начали поспешно сдавать назад.

— А теперь подбей последнюю, — приказал Зейд.

Второй стрелок послал ракету под углом: она промчалась над улицей и врезалась в лобовое стекло автомобиля, который замыкал процессию. Последовала секундная пауза, затем раздался взрыв, языки пламени взметнулись до верхних этажей соседних домов. Началась паника. Уцелевшие машины все еще пытались двигаться назад, нелепо и хаотично наскакивая друг на друга, пока полицейские не сообразили, что оказались в ловушке. Одна за другой начали распахиваться дверцы, стражи порядка выскакивали наружу, внизу замелькали тени, началась беготня.

Зейд, Тэк и двое стрелков инстинктивно отпрянули от края крыши. Мгновение спустя началась стрельба, полицейские палили по крышам домов, пули свистели в воздухе и врезались в стены, отламывая куски штукатурки.

— Что теперь, сэр? — спросил Тэк, глядя на Зейда с нескрываемым восхищением.

— А теперь подчистим то, что осталось, — Зейд одарил Тэка сдержанной улыбкой, — нехорошо оставлять после себя мусор. Принесите зажигалки, — скомандовал он, поворачиваясь к двум стрелкам, которые, не дожидаясь приказа, уже подтаскивали к краю крыши деревянные ящики.

Бунтовщики работали четко и слаженно, с помощь двух ломиков они быстро вскрыли ящики, внутри лежали…

— Воздушные шары? — не веря своим глазам, воскликнул Тэк.

— Да, а что? — усмехнулся Зейд. Он вынул один из шаров и протянул его Тэку. — Хочешь — присоединяйся к нам.

Пока полицейские внизу продолжали обстреливать дома, Зейд и еще пятеро бунтовщиков начали сбрасывать с крыши воздушные шарики, с восторгом швыряя их в разные стороны. Тэк, тщетно пытаясь воспринять эту детскую игру всерьез, неуверенно сбросил вниз свой шарик. Но когда вместо стрельбы снизу послышались испуганные крики полицейских, Тэк понял, почему Зейд назвал свои игрушки зажигалками.

— Что внутри шаров? — спросил он, оборачиваясь к Зейду.

— Да что ни попадя, — беззаботным тоном сообщил тот, сбрасывая с крыши последний шар, — газ для зажигалок, моторное масло, бензин, в некоторых даже налита водка: словом, все, что горит.

Тэк поморщился и бросил осторожный взгляд на мечущихся внизу обреченных полицейских.

— Их ждет страшная смерть, — с горечью заметил он и поспешил отвернуться.

— Возможно, — согласился Зейд. — Но ничего не поделаешь: либо мы, либо они.

Тэк с удивлением заметил, как по лицу командира пробежала легкая тень; она сменилась странным выражением, похожим на искреннее сожаление, но в следующую секунду все исчезло, и Зейд снова стал самим собой — невозмутимым предводителем бунтовщиков.

— Они хотели отнять наши жизни, но вместо этого огонь отнимет их собственные, — добавил Зейд, вытаскивая из кармана стеклянную бутылку, горлышко которой было заткнуто тряпкой.

Он щелкнул зажигалкой и поджег тряпку. Затем подошел к краю крыши и легким движением, так же как бросал воздушные шарики, швырнул вниз бутылку. Тэк почти машинально проводил ее глазами, и вдруг в голове возникла другая картина: точно такая же бутылка, описав в воздухе широкую дугу, разбивается о бензобак машины, затем — взрыв, корчащиеся в пламени тела, тошнотворный запах горелой плоти и мертвая девочка у него на руках. Видение исчезло, он пришел в себя и снова увидел, как горящая бутылка летит вниз, в темноту ночи. Она летела медленно, очень медленно, словно само время остановилось, чтобы Тэк мог проследить за ее полетом. Интересно, подумал он, успеют ли полицейские поднять голову, чтобы увидеть приближающуюся к ним смерть?

Бутылка взорвалась в метре от земли. Мгновение спустя вся улица озарилась ярким светом, тысячи огненных змей быстро расползались по мостовой, щедро политой бензином и машинным маслом. Когда огонь добрался до бензобаков полицейских машин, раздалось несколько мощных взрывов. В бушующем адском пламени метались черные тени, сквозь рев огня доносились душераздирающие вопли боли и ужаса, злобные красные языки жадно лизали стены домов, разрывая темноту ночи и поднимаясь все выше и выше. Там, внизу, пламя безжалостно пожирало людские жизни. Тэк закрыл глаза и отвернулся. Он заметил, что остальные бунтовщики тоже стараются не смотреть вниз; малолетние убийцы поднимали глаза к высокому ночному небу, усыпанному мерцающими звездами.

Никто не хотел смотреть вниз — никто, кроме Зейда. Он один пристально наблюдал за тем кошмаром, который сам же и сотворил, и в его широко раскрытых глазах плясали яркие отблески пламени. Но когда Тэк покосился на предводителя бунтовщиков, надеясь найти в выражении лица этого злодея новые основания для собственной ненависти, неожиданно для самого себя вместо злорадного торжества он увидел гримасу боли; странная, необъяснимая боль затуманила взгляд командира, когда он подошел к краю крыши и, не мигая, уставился вниз на тонущую в огне улицу. Это выражение боли на лице предводителя бунтовщиков еще больше усложняло задачу Тэка: теперь ему трудно было представить, что он сможет хладнокровно уничтожить убийцу своей сестры.

Но что бы ни привиделось Зейду на той объятой пламенем ночной улице, эту тайну он хранил при себе. Когда он наконец отошел от края крыши, молча спустился вниз и вместе со своим отрядом отправился в обратный путь, Тэк еще раз взглянул на него и вновь увидел невозмутимого предводителя бунтовщиков. Трудно было поверить, что на этом лице могло появиться какое–то иное выражение, кроме ледяного спокойствия.

 

Глава 16. БЕЗ ЖАЛОСТИ И ПОЩАДЫ

«Запомни, ты не должен поддаваться жалости и сам не можешь рассчитывать на жалость!»

«Мы должны быть жестокими и беспощадными, Тэйкан».

Тэк устало вздохнул и прислонился головой к холодному кафелю. Жалость… Похоже, это было единственное понятие, к которому наставники Тэка, бывший и настоящий, относились одинаково.

Последние несколько недель Тэк провел словно во сне, тщетно пытаясь разобраться в той путанице, которая воцарилась в его жизни. Ему казалось, что он превратился в марионетку; сначала Юмаши создал ее, потом появился Зейд и начал дергать куклу за ниточки. Зейд, как искусный кукловод, потратил немало времени, чтобы вбить в голову Тэка свою систему взглядов; к несчастью, эта система во многом противоречила тем взглядам, которые внушал ему Юмаши. Тэк разрывался на части: с одной стороны, до встречи с бунтовщиками он был близок к тому, чтобы поверить словам Юмаши, с другой стороны — слова Зейда звучали не менее убедительно. Мальчик в отчаянии пытался понять, как ему совместить постулат «не стремись к тому, чтобы отнять у человека жизнь», с настойчивыми внушениями: «отступление — это слабость» — и при этом не сойти с ума.

Тэк взглянул на улицу через высокую застекленную дверь школы; небо начинало темнеть. Он беспокойно переминался с ноги на ногу. Последние полчаса он прятался в коридоре неподалеку от кабинета директора школы, находящейся в незнакомом районе, где раньше никогда не бывал. После того как бунтовщики переехали в главный лагерь, Зейд все чаще начал дергать за ниточки свою новую марионетку. Он постоянно давал Тэку всевозможные задания, большинство из которых было связано с убийствами. Тэк безукоризненно их выполнял, отнимая жизнь у полицейских и педагогов, чьи имена попадали в черный список предводителя бунтовщиков.

И все же каждый раз, когда Зейд хвалил его за успешно выполненное задание, где–то в глубине сознания Тэка возникал беспокойный вопрос: почему он верой и правдой служит этому хладнокровному убийце, которого в глубине души ненавидит?

Тэк знал, что, даже если бы он не был бездушным исполнителем поручений Зейда, ему все равно не удалось бы избежать этого кровавого кошмара: ежедневные стычки бунтовщиков с полицией стали обычным делом. Теперь мальчик редко видел своих приятелей, которые когда–то привели его в лагерь бунтовщиков. Зейд старался держать его при себе. Это особое расположение командира смущало Тэка: в глубине души он чувствовал, что предает Сюзи. Однако, как ни мучила его совесть, Тэк не мог заставить себя убить Зейда и, махнув на все рукой, уйти от бунтовщиков.

Он снова тяжело вздохнул. Беспокойство его усиливалось еще и от того, что Зейд всячески старался отдалить от себя Нони. Совершенно очевидно, что виновником этого охлаждения девочка считала Тэка. Теперь она не просто избегала его взгляда, но старалась вообще не встречаться с ним. Он и сам не мог понять, почему его тревожит поведение Нони; само собой, у него были гораздо более серьезные проблемы, чем отношения с какой–то девчонкой, но после их поединка Тэк никак не мог отделаться от чувства вины.

Погруженный в свои мысли, он машинально запустил руку в карман куртки, и его пальцы наткнулись на стеклянную бутылку. Тэк крепко сжал горлышко. Сегодняшнее задание Зейда было крайне необычным: впервые Тэку поручили не убить жертву, а взять ее живьем. Более того, жертвой был не педагог или дисциплинарный инспектор — всего–навсего директор школы Шестого района. Тэк не знал, зачем Зейду понадобился директор школы, но подозревал, что этому несчастному вряд ли стоит рассчитывать на приятную беседу.

Тэк окинул взглядом коридор, проверяя, нет ли кого поблизости. Коридор был пуст: педагоги предпочитали не тратить средства на обеспечение личной безопасности, поэтому после уроков опустевшие здания школы оставались практически без охраны. В конце коридора сидел одинокий охранник; откинувшись на спинку кресла, страж порядка крепко спал и не проснулся, даже когда Тэк выстрелом из пистолета снес замок на дверях школы и вошел внутрь. Чтобы охранник не очнулся в самый неподходящий момент, Тэк воспользовался своим мечом.

Расправившись с несчастным, Тэк направился в кабинет директора. Он без труда нашел нужную комнату, поскольку Зейд заранее показал ему план школы и сказал, что сегодня вечером директор будет работать допоздна. Разведка бунтовщиков работала исправно: еще издали Тэк увидел пробивающуюся из–под двери полоску света. Он решил дождаться, пока директор закончит работу и сам покинет кабинет.

Мальчик сидел на корточках под дверью директорского кабинета, сжимая в одной руке стеклянную бутылку, а в другой старое махровое полотенце. Он прислушался — в комнате послышались шаги и шорох бумаг. Тэк понял, что директор собирается домой. Он быстро отвинтил крышку и смочил полотенце жидкостью из бутылки, стараясь держать все это как можно дальше от собственного носа. Затем, плотно завинтив крышку, приготовился к встрече с директором.

Прошло несколько напряженных минут ожидания. Свет в комнате погас, шаги приближались к двери. Тэк замер. Дверь распахнулась, на пороге появился толстый приземистый мужчина, сжимавший в руке плотно набитый портфель. Мальчик выскочил из–за двери, налетел на директора со спины, обхватил его левой рукой за шею, а правой крепко прижал полотенце к лицу жертвы. Мужчина выронил портфель. Несколько секунд он пытался вырваться из цепких объятий, судорожно размахивал руками и что–то приглушенно кричал в полотенце, затем тело обмякло, и директор затих. Тэк подхватил его под мышки и поволок по коридору. Тело оказалось невероятно тяжелым, и мальчик мысленно порадовался, что кабинет директора находился на первом этаже, недалеко от главного входа. Тэк распахнул ногой дверь и, вытащив тело на крыльцо, на секунду остановился, чтобы вытереть вспотевший лоб, затем снова подхватил свою ношу и поволок к припаркованному неподалеку черному автомобилю.

Зейд выскользнул из машины и распахнул заднюю дверцу.

— Эфир быстро подействовал? — спросил Зейд, когда они погрузили директора на заднее сиденье, придав телу сидячее положение.

— Ага.

— Отлично. Садись в машину. — Зейд распахнул переднюю дверцу и слегка подтолкнул Тэка.

Когда Тэк забрался внутрь и, захлопнув дверцу, взглянул на водителя, по спине у него пробежал холодок: за рулем сидела Нони. Крепко вцепившись обеими руками в руль, она с решительным видом смотрела вперед. Тэк заметил, что на этот раз Нони обмоталась шарфом с особой тщательностью.

— Вот мы и дождались нашего пассажира, — Зейд нырнул в машину и хлопнул по плечу обмякшее тело директора. — Теперь надо подумать, как мы будем развлекать нашего приятеля, — добавил Зейд, не обращая внимания на напряженное молчание на переднем сиденье.

Тэк по опыту знал, что лучше не спрашивать, где и как они собираются «развлекать» директора. Но Нони, судя по всему, была посвящена в план Зейда; она повернула ключ зажигания и, не дожидаясь дальнейших указаний, сорвалась с места.

— Когда мы доставим его на место, я хочу, чтобы вы присмотрели за нашим приятелем, — сказал Зейд, опустил стекло и с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух. — Когда господин директор придет в себя, позвоните мне.

Он подбросил мобильный телефон, Тэк ловко поймал его и спрятал в карман куртки.

— А ты куда собираешься? — спросил он.

— Покатаюсь на велосипеде, — в голосе Зейда звучала непривычная усталость. — Хочу навестить одного старого друга.

Тэк обернулся и внимательно посмотрел на Зейда. У предводителя бунтовщиков был мрачный вид, словно он собирался совершить нечто ужасное. Но как только Зейд заметил, что Тэк смотрит на него, он с равнодушным видом уставился в окно. Тэк покосился на Нони: она сосредоточила взгляд на дороге и не могла видеть лица Зейда, но, похоже, ей, как и Тэку, показалась необычной усталость, прозвучавшая в голосе их бравого командира. Однако оба прекрасно знали, что вопросы задавать не стоит.

Нони нервно заерзала на сиденье и крепче вцепилась в руль. Тэку показалось, что под его взглядом она чувствует себя неуютно. Он отвел глаза и, откинувшись на спинку сиденья, стал смотреть вперед. Тэк не был уверен, есть ли у Зейда друзья, как впрочем, и у всех остальных, сидящих в этой машине. За исключением, пожалуй, директора школы, который в данный момент спал безмятежным сном, даже не подозревая, что за пассажиры сидят рядом с ним и какие «развлечения» они для него приготовили.

***

— Надо же, какой неожиданный визит, — Юмаши захлопнул книгу и, сдвинув на кончик носа солнечные очки, взглянул на гостя.

Зейд, не обращая внимания на сарказм Юмаши, соскользнул с велосипеда и прислонил его к фонарному столбу. Он подошел столу и остановился напротив Юмаши. Прошло всего пятнадцать минут после того, как Зейд, оставив Нони и Тэка в безопасном месте, отправился с визитом к своему старому другу.

— Послушай, Юмаши, — устало произнес Зейд, — прежде чем ты выпустишь свои иголки и ощетинишься, как еж, я хочу сказать, что приехал к тебе не как предводитель бунтовщиков.

— Неужели? — Юмаши удивленно вскинул бровь. — А в качестве кого ты приехал?

Зейд сделал глубокий вдох и на мгновение закрыл глаза, словно человек, собирающийся совершить поступок, связанный с риском для жизни.

— В качестве твоего брата.

Лицо Юмаши мгновенно изменилось. Он окинул Зейда холодным взглядом, последовала напряженная пауза, затем он резким движением сдернул солнечные очки, и теперь на Зейда смотрели прищуренные глаза, в которых светилось негодование. Зейд с невозмутимым видом смотрел на Юмаши: именно такую реакцию он и ожидал.

— Ты мне больше не брат, — отрезал Юмаши. — Два года назад ты сам сказал мне об этом.

Зейд тяжело вздохнул:

— Согласен, я не сделал ничего, чтобы заслужить право назваться твоим братом. Но мы по–настоящему начинаем ценить вещи, когда теряем их. Знаешь, я соскучился по тебе.

— С каких это пор ты стал сентиментальным? — усмехнулся Юмаши.

— Должно быть, старею, — с легкомысленной улыбкой бросил Зейд.

Юмаши сдавленно хихикнул.

— Недавно ты взорвал машину инспектора, причем всего в нескольких кварталах отсюда. Я должен сделать какие–то выводы? — язвительным тоном спросил он.

— Ну, наверное, что я человек ответственный, — предположил Зейд, — и стараюсь не подвергать опасности близких мне людей. Послушай, Юмаши, я пришел не для того, чтобы ругаться с тобой, я просто хотел поговорить.

— Понятно. Ты являешься ко мне и заявляешь, что снова хочешь стать моим братом. Интересно, на что ты рассчитывал? — Юмаши возмущенно покачал головой. — Что я встречу тебя с распростертыми объятиями? И не пытайся разжалобить меня: с тех пор как мы покинули школу, этот трюк больше не проходит.

— Я и не пытаюсь, — с искренним недоумением воскликнул Зейд.

— Знаешь, я никогда не поверю, что ты прикатил сюда среди ночи лишь для того, чтобы сказать, как ужасно скучаешь по мне. Ответь честно: зачем ты пришел? Ты ведь ничего не делаешь просто так.

Зейд неловко переступил с ноги на ногу. Юмаши, все еще сжимая в руке солнечные очки, пристально смотрел на него.

— Я был неподалеку, по делам, — неуверенно начал Зейд. — Скоро мне надо возвращаться, у меня назначена встреча с моими помощниками. Но я действительно хотел видеть тебя. Вот и заскочил посмотреть, как ты тут.

— Ты встречаешься с помощниками? — Юмаши презрительно скривил губы. — И кого же вы намереваетесь прикончить сегодня?

— Никого. Хотя не стану отрицать: то, что мы намереваемся сделать, тебе вряд ли понравится, — брови Зейда сошлись на переносице, он с тревогой покосился на Юмаши.

— Ну уж нет, избавь меня от подробностей, твои грандиозные замыслы меня не интересуют. И, кстати, мне казалось, у тебя только один ассистент — Нони. Что произошло? Она тебе чем–то не угодила?

— Нет, Нони по–прежнему состоит у меня на службе, но мой новый помощник ничуть не хуже, а, может быть, даже лучше. — Зейд обрадовался возможности сменить тему разговора. — Он недавно пришел к нам, отличный парень и подготовлен неплохо, с ним даже не пришлось заниматься. Его зовут Тэйкан.

Юмаши замер и окинул Зейда внимательным взглядом. Затем на его лице появилось привычное невозмутимое выражение, он нацепил солнечные очки и откинулся на спинку стула.

— Тэйкан? — вполголоса повторил он.

— Да. — Зейд насторожился. — Ты его знаешь?

— Нет, — соврал Юмаши. — Просто мне казалось, что Нони была незаменимой, или, во всяком случае, самой преданной твоей помощницей.

— Незаменимых нет, — жестко произнес Зейд.

— Даже ты? — Юмаши вопросительно вскинул бровь.

— Да, даже я. А что, ты метишь на мое место?

— Да, да, именно об этом я и подумал, — усмехнулся Юмаши. — Ты же знаешь, я всем сердцем поддерживаю бунтовщиков.

— Да, знаю, — буркнул Зейд.

Неожиданно в кармане у Зейда запищал мобильник. Он нахмурился, вытащил телефон и быстро поднес к уху.

— Уже очнулся? — вполголоса спросил Зейд. — Хорошо, сейчас приеду.

Он захлопнул крышку телефона и снова повернулся к Юмаши, который с нескрываемым интересом наблюдал за предводителем бунтовщиков.

— Ну что же, дорогой братец, приятно было повидаться, но… — Зейд многозначительным жестом показал на мобильник: — Дела.

— О, пожалуйста, не смею тебя задерживать, — с королевским великодушием произнес Юмаши. — Ты волен приходить сюда, когда тебе вздумается, если, конечно действительно хочешь навестить меня. Но полагаю, что в ближайшее время мне не следует ожидать нового визита.

— Как знать, как знать, — загадочно произнес Зейд, усаживаясь на велосипед. — До свидания, Юмаши.

— Береги себя, Зейд, — крикнул ему вслед Юмаши.

Он смотрел, как Зейд неторопливо удаляется; вот велосипед свернул за угол, и улица опустела. Когда предводитель бунтовщиков скрылся из вида, Юмаши сдвинул на кончик носа солнечные очки и пробормотал вполголоса: «Так вот куда ты пропал. Что ж, значит, я больше не несу за тебя ответственность. Интересно, удастся ли Зейду справиться с тобой, дорогой Тэйкан».

***

— Спасибо, Нони, что помогла сторожить его. Теперь можешь идти, — громкий голос Зейда заставил их обернуться.

Тэк и Нони находились в глубоком котловане, вырытом под дом, который так и не был построен.

Тэк кинул быстрый взгляд на Нони; та смотрела на Зейда глазами полными боли и отчаяния. Тэк почти обрадовался тому, что в них появилось живое выражение: последние несколько часов ее взгляд был абсолютно пустым. Они с Нони караулили пленника, стоя у входа в один из многочисленных бетонных отсеков, среди толстых свай и труб, которыми был опутан подвал недостроенного дома. Поскольку, кроме труб, бетонных стен и друг друга смотреть было не на что, Тэк время от времени поглядывал на Нони и заметил, что в холодных голубых глазах девочки больше нет ни злобы, ни ненависти — лишь невыносимая скука.

Нони молча кивнула, ловко выбралась наверх и растворилась в наступающих сумерках. Зейд жестом приказал Тэку следовать за ним. Тоскливо оглянувшись, Тэк вместе с Зейдом вошел в маленький бетонный отсек, куда они затолкали директора школы.

Директор полусидел на покрытом засохшей грязью полу, прислонившись спиной к бетонной свае, прямо над головой у него проходила ржавая водопроводная труба. Тэк обратил внимание, что Зейд, прежде чем отправиться навестить своего так называемого друга, позаботился о том, чтобы у пленника не было ни малейших шансов на побег: он примотал несчастного веревкой к свае, связал ему ноги и завязал шарфом глаза. Услышав шаги, человек замер. Зейд смерил его суровым взглядом, затем прикрыл глаза и тяжело вздохнул, словно собираясь с силами. Открыв глаза, повернулся к Тэку и указал ему на врезанный в трубу вентиль. Тэк понял безмолвный приказ командира: он встал возле вентиля и положил руку на холодный металл. Зейд одобрительно кивнул и подошел к пленнику.

— Добрый вечер, мистер Флинт! — жизнерадостным голосом поздоровался подросток, словно перед ним был любимый учитель.

— В чем дело? Кто вы? — воскликнул мистер Флинт, поворачиваясь на голос.

— Меня зовут Зейд, сэр. Можете считать, что вы находитесь у меня в классе, — не скрывая иронии, произнес предводитель.

— Эй, вы соображаете, что делаете? — спросил директор, стараясь говорить суровым тоном педагога.

— Не волнуйтесь так, я привел вас сюда, чтобы устроить небольшой экзамен, — Зейд нагнулся и сдернул повязку с его глаз. — Смотрите на меня, когда я с вами разговариваю, мистер Флинт.

Несколько мгновений пленник бессмысленно хлопал ресницами. Когда глаза мистера Флинта привыкли к свету, и он наконец увидел своего похитителя, его лицо вытянулось от удивления:

— Да ты просто мальчишка!

— Мальчишка, — радостно подтвердил Зейд, — но не из тех, с кем вы привыкли иметь дело.

Удивление на лице директора сменилось облегчением. Дети! А он имеет дело с детьми. Уж с ними–то он как–нибудь справится.

— Молодой человек, немедленно развяжите меня, или у вас будут серьезные неприятности, — строгим голосом потребовал мистер Флинт.

В ответ он услышал резкий смешок. Директор ожидал несколько иной реакции.

— Вы неисправимы, мистер Флинт, — Зейд сокрушенно покачал головой. — Но, как я уже сказал, мы собираемся устроить небольшой экзамен, а если вы уйдете прямо сейчас, то в журнале против вашей фамилии будет стоять прочерк. А вы ведь не хуже меня знаете, что случается с теми, кто не является на экзамен. К ним применяют меры… дисциплинарного воздействия.

Мистер Флинт выглядел удивленным. Слова этого странного ребенка вызвали у него легкое беспокойство. Сама мысль о том, что его жизнь зависит от результатов какого–то неведомого экзамена казалась директору абсурдной, но вместе с тем в этом было что–то неприятно знакомое.

— Мистер Флинт, я жду от вас быстрых и точных ответов, — предупредил Зейд. — И само собой, я не потерплю никакого обмана, ведь вам известно, что обманщиков у нас наказывают особенно строго.

После этих загадочных слов Зейда мистер Флинт по–настоящему испугался, но самообладания не потерял. Ребенок, который с таким уверенным видом отдает приказания директору школы, действительно не был похож на тех детей, с которыми мистер Флинт привык иметь дело. Несмотря на весь свой педагогический опыт, директор был в замешательстве, но все же, полагал он, ребенок есть ребенок, и не с такими справлялись.

— Послушай, парень, прекрати молоть чепуху и немедленно развяжи меня, — не терпящим возражений тоном заявил он.

Зейд прищурил глаза, потом тяжело вздохнул и, повернувшись к Тэку, который с интересом наблюдал за происходящим, коротко кивнул головой. Тэк почти машинально повернул вентиль и только потом подумал, для чего он это сделал.

На конце трубы появилась капля ржавой воды: она медленно росла, затем сорвалась и упала на лысину мистеру Флинту.

— Что за черт! — От неожиданности он вздрогнул всем телом.

— Видите, как хорошо быть любознательным, — сказал Зейд, наблюдая за тем, как еще одна капля шлепнулась на голову директору. — Сегодня наш урок называется «Пытка водой». Я прочитал об этом в одной интересной книге, и вот теперь решил посмотреть, как подобная пытка действует на практике.

— И что дальше? — спросил мистер Флинт.

В его голосе не было паники, лишь легкий намек на волнение.

— А дальше капли будут медленно падать вам на голову. Сначала вы будете ждать, когда упадет следующая капля, ждать и бояться, затем, через несколько часов, ваш мозг начнет играть с вами в забавную игру. Вам будет казаться, что каждая капля, словно кузнечный молот, ударяет по черепу, медленно, но верно приводя вас к полному безумию. Я могу подождать, мистер Флинт, сколько вам потребуется, — часы, дни? У меня масса свободного времени.

— Ты сумасшедший, — прохрипел мистер Флинт, еще одна капля упала ему на голову и покатилась по лицу.

— Возможно. Но не вам ставить мне диагноз, — холодно заметил Зейд. — Хватит болтать, мы и так потратили половину нашего урока на всякую ерунду. Пора приступать к экзамену: чем раньше мы начнем, тем скорее вы сможете вернуться домой. Конечно, если вам не по вкусу эта изящная пытка, которую я для вас придумал, я могу применить иные меры дисциплинарного воздействия — они дают более быстрый эффект.

Зейд показал на лежащую в углу бутылку с бензином и спички.

Взглянув в указанном направлении, мистер Флинт побледнел и судорожно передернул плечами, словно надеялся освободиться от веревок.

— Ладно, что ты хочешь знать? — упавшим голосом спросил он.

— А, так вы наконец готовы приступить к экзамену? — ухмыльнулся Зейд. — Ответы принимаются в устной форме, мистер Флинт. Оценки я буду ставить исключительно по моему собственному усмотрению. Вопрос первый: говорили ли вам на заседании Педагогического Совета о бунтовщиках?

— О ком?

— О бунтовщиках.

— Ты имеешь в виду нарушителей дисциплины?

— Я имею в виду организацию под названием «Бунтовщики».

— Нет, мне об этом ничего не известно.

— Вы уверены?

— Да. Я прекрасно помню, о чем шла речь на Педагогическом Совете.

— Не сомневаюсь. Вопрос второй: где и когда состоится следующее заседание Совета?

— Следующий вторник, отель «Уотерфрант», конференц–зал на последнем этаже.

— Отлично. Вопрос третий…

Следующие пятнадцать минут Тэк с изумлением наблюдал, как Зейд допрашивает директора, и поражался разнообразию вопросов, которые задавал предводитель бунтовщиков. Зейда интересовало все — от статистических данных, касающихся посещаемости школ, до имен и адресов высокопоставленных педагогов. Иногда мистер Флинт не мог ответить на вопрос, тогда Зейд делал пометку в блокноте и переходил к следующему пункту. Вопросы следовали один за другим, капли воды ритмично падали на лысину, допрос превратился в настоящую пытку, и, когда Зейд добрался до конца списка, директор был на грани истерики.

— Вы сдали экзамен, мистер Флинт, но в ваших знаниях имеются пробелы. Вам следует учиться более прилежно.

— Теперь вы меня от… отпустите? — слабым голосом простонала жертва.

— Обязательно. Рано или поздно здесь кто–нибудь появится и освободит вас. А у меня очень много дел, извините, мне некогда возиться с каждым учеником.

— Ты псих! Ты проклятый сумасшедший! Развяжи меня немедленно!

— Благодарю, мистер Флинт, общение с вами доставило мне огромное удовольствие. Думаю, нам надо встречаться почаще, — мрачно усмехнулся Зейд. — Пойдем, Тэйкан. Похоже, в ближайшее время у вас с Нони будет немало работы.

Тэк развернулся и последовал за Зейдом, а ему в спину неслись истошные вопли. Когда они выбрались из пыльного котлована, Тэк почувствовал, как внутри у него поднимается волна гнева. Никто, даже директор школы, не заслуживает такой страшной участи. Пройдет много дней, прежде чем строители обнаружат мистера Флинта, и все это время он будет лежать в грязной яме, медленно сходя с ума и умирая от голода. Но почему–то, когда Тэк открыл рот, собираясь высказать свое несогласие с методами Зейда, вместо гневной речи он задал один–единственный вопрос:

— А что с директором?

— Оставим его здесь, — после минутного колебания ответил Зейд.

— Надолго?

— Запомни, Тэйкан, мы не имеем права поддаваться жалости, — мягко произнес Зейд, когда они выбрались со стройки и подошли к стоявшим под деревом велосипедам. — Он будет лежать там до тех пор, пока его не найдут строители.

Зейд сел на велосипед и не спеша поехал по улице, а оцепеневший Тэк остался стоять под деревом, до боли в ладонях сжимая руль.

***

Мальчик сидел на краю кровати в темной спальне детского дома. На коленях у него лежал альбом, в который он целых два года аккуратно подклеивал вырезки из газет. Мальчик включил фонарик и открыл альбом на последней странице.

Два года, два долгих года он провел в этом мрачном доме, среди других таких же сирот. Мальчик не помнил своих родителей, папа и мама давно умерли, но, по крайней мере, они успели оставить сыну достаточно денег, он не стал бездомным бродягой; средств хватало на то, чтобы влачить жалкое существование в сиротском приюте. И вот наконец после двух лет томительного ожидания он держал в руках то, что может полностью изменить его жизнь.

Это была вырезка из газеты. Заголовок, набранный крупными буквами, гласил:

ПЕДАГОГИ РАЗЫСКИВАЮТ МАЛЬЧИКА ИЗ ДЕВЯТНАДЦАТОГО РАЙОНА

Руки мальчика дрожали от возбуждения. Он коснулся шершавой газетной бумаги, с трудом веря, что это не сон, что наконец–то у него появился шанс осуществить свои самые потаенные мечты.

Сначала, увидев заголовок, он подумал, что речь в статье идет о Юмаши, его бывшем наставнике, этом погруженном в себя пацифисте, отправившемся в добровольную ссылку. Потом, читая статью, он проклинал ненавистную газету за то, что она обманула его ожидания. Но из любопытства он все же продолжил чтение и, только дойдя до описания мальчика, которого разыскивают, понял: да, разыскивают именно его. А это может означать только одно — педагогам нужна его помощь.

Мальчика звали Эдвард — шестнадцатилетний подросток с печальным прошлым и безмерными амбициями, касающимися его блестящего будущего.

Эдвард лениво перелистывал страницы альбома, пробегая глазами бесчисленные статьи. Здесь были некрологи с именами крупных городских чиновников и педагогов, истории о загадочных взрывах газа и внезапном отключении электричества, подробный рассказ о разгроме школы в Первом районе и много других очень странных историй. Они все были здесь, в альбоме Эдварда, но главное — он знал, кто за этим стоит. Он знал о бунтовщиках. Отсюда, из своего сиротского приюта, он внимательно наблюдал за ними.

На лице мальчика появилась хитрая улыбка: он знал, как уничтожить бунтовщиков.

 

Глава 17. ВКУС КРОВИ

Хорошая… э-э… хорошая сегодня погода, — заикаясь, пробормотал Тэк.

Нони ничего не ответила, только слегка повернула голову и уставилась на него своими холодными голубыми глазами. Тэк смущенно кашлянул и поспешно отвел взгляд. Завести разговор с Нони было намного труднее, чем убить полицейского, но, к несчастью, кроме нее, на крыше дома, где они устроили свой наблюдательный пост, поговорить было не с кем.

Тогда, на стройке в заброшенном котловане, Зейд сказал правду: у Тэка и Нони появилась масса дополнительной работы. Каждый день они отправлялись в разные концы Города выполнять задания, которые Зейд составил на основе информации, полученной от директора школы. В результате список педагогов и полицейских, ставших жертвами бунтовщиков, значительно увеличился. До сегодняшнего дня Зейд, видя какие напряженные отношения сложились у Тэка и Нони, не заставлял их работать вместе. Но сегодня вечером Зейд сказал, что для проведения операции в отеле «Уотерфрант» ему понадобятся двое самых надежных бойцов.

Итак, Тэк и Нони стояли бок о бок на крыше отеля, упорно избегая возможности встретиться взглядами. Возле их ног лежали два тяжелых рюкзака, содержимое рюкзаков было особым подарком, который бунтовщики подготовили участникам заседания Педагогического Совета. Тэк глазел в высокое голубое небо над головой и думал, что, возможно, Зейд совершил ошибку, отправив их вместе на такое ответственное задание. Тэк понятия не имел, как можно работать с человеком, если ты с ним не разговариваешь. Он видел, что те же сомнения терзают и Нони. До сих пор он никак не мог избавиться от чувства вины перед ней; каждый раз, когда он видел ее, Тэку становилось неловко. И тут ему пришла в голову мысль, что, пожалуй, сейчас самый подходящий момент, чтобы прояснить ситуацию.

— Нони, я не хотел тебя обидеть, — сказал Тэк, глядя прямо пред собой. — Я имею в виду наш поединок.

Нони резко обернулась и уставилась на Тэка. Он тоже вскинул голову и на этот раз выдержал пристальный взгляд девушки. Неожиданно Нони подняла руку и резким движением сдернула шарф, открыв изуродованное шрамом лицо.

— Ужасно, да? — с горькой усмешкой спросила она.

Только теперь, услышав голос Нони, Тэк вдруг понял, что во все глаза смотрит на ее шрам.

— Нет, совсем нет, — горячо запротестовал Тэк. — Ты нормально выглядишь.

Нони прищурила глаза, пытаясь понять, не издевается ли он над ней. Однако, поняв, что Тэк говорит искренне, Нони заметно успокоилась и даже села на край бетонного ограждения крыши.

— Я обязана Зейду жизнью, — сказала Нони. — Он спас меня много лет назад. Я была с ним с первого дня, когда наша организация только зарождалась.

— Но ты и сейчас помогаешь ему, — сказал Тэк, он был одновременно удивлен и рад, что Нони заговорила с ним.

— Нет, — качнула головой Нони, — теперь все не так. Теперь ты стал его любимчиком. Ну, ты знаешь, о чем я…

Тэк поморщился. Да, он прекрасно знал, что такое быть любимчиком Зейда. Статус фаворита был для него тяжкой ношей, и уж конечно Тэк с трудом мог представить, что кому–то захочется добровольно принять его.

— Я не хотел занимать твое место…

— Я знаю, — вздохнула Нони. — Когда он нашел меня, я была одинокой и совершенно беззащитной. Я была слабой, а рядом с ним я становлюсь сильной. Я позволила ему вести меня, мне не нужно было думать и принимать решения.

— А теперь ты считаешь, что он перестал руководить твоей жизнью? — осторожно спросил Тэк: слова Нони потрясли его до глубины души.

Она молча кивнула и отвела взгляд, словно пожалев о том, что вообще завела разговор с Тэком. Тэк тоже молчал, обдумывая слова Нони. «Любимчик Зейда» — само понятие внушало ему отвращение, однако Нони очень точно определила, что за ним стоит. И как бы ни хотелось Тэку вырваться из–под власти Зейда, решение принимал не он. Мысленно проклиная предводителя бунтовщиков, Тэк покосился на Нони. Она вытащила из наружного кармана рюкзака пластиковую бутылку с водой и, запрокинув голову, стала жадно пить прямо из горлышка; шарф по–прежнему болтался у нее вокруг шеи. Почувствовав на себе взгляд, Нони оторвалась от бутылки:

— Хочешь пить?

— Да, конечно, — Тэк вдруг понял, что буквально умирает от жажды.

Нони завинтила пробку и кинула бутылку Тэку. Он вдруг подумал, что давно не пил лимонада. Отвинчивая пробку, он вскинул глаза на Нони: девочка внимательно следила за каждым его движением. Тэк невольно покраснел и нахмурился, надеясь, что Нони не успела заметить его смущение. Запрокинув голову, он сделал большой глоток…

…И тут же выплюнул жидкость на бетонную крышу. С трудом переводя дыхание, Тэк с ужасом уставился на бутылку, судорожно пытаясь сообразить, не сошел ли он с ума. Лужа, которая растеклась перед ним по бетонному полу, была абсолютно прозрачной, однако Тэк не удивился бы, если бы увидел, что из прозрачной она превращается в кроваво–красную. Жидкость из бутылки лишь на мгновение коснулась его языка, но Тэк был уверен, что почувствовал вкус крови.

— Неужели ты никогда не пробовал минеральную воду? — с неподдельным удивлением спросила Нони.

Тэк взглянул на свою напарницу и увидел, что ее губы дрогнули в слабой улыбке. Тэк впервые видел, чтобы Нони улыбалась. Он тряхнул головой и снова в недоумении уставился на бутылку.

— Не.. нет, но вкус, это похоже на…

— Кровь? — закончила Нони.

Тэк кивнул.

— На самом деле это привкус железа, — Нони отвела глаза. — В крови есть железо, и в минеральной воде тоже много железа.

Тэк смотрел на Нони. Шарф все еще висел у нее вокруг шеи, ужасный шрам на щеке был хорошо виден. Тэк на мгновение замешкался, затем произнес тихим голосом:

— Но если ты прольешь воду, можно набрать новую бутылку, а пролитую кровь не соберешь.

Нони резко вскинула голову. Тэк затаил дыхание, пытаясь сообразить, зачем он это сказал и как Нони может интерпретировать его фразу. Девочка поднесла руку к лицу, ее пальцы коснулись шрама на щеке, она замерла, потом молча кивнула и отвернулась. Тэк перевел дух, взглянул на бутылку, которую все еще сжимал в руке. Вспомнив, что его мучает жажда, Тэк поднес бутылку ко рту и сделал небольшой глоток.

На этот раз вкус минеральной воды показался ему не таким отвратительным.

— Ты слышал? — вдруг встрепенулась Нони.

Тэк прислушался. Он уловил приглушенные голоса, доносившиеся из конференц–зала, который находился прямо под ними. Тэк молча кивнул, Нони сорвалась с места и подскочила к большому стеклянному куполу, через который хорошо просматривался весь зал. Тэк присел на корточки рядом с Нони и тоже прильнул к стеклу. Он увидел толпу мужчин, одетых в дорогие костюмы, — участники заседания начали рассаживаться по своим местам; большой круглый стол находился прямо под куполом.

— Я насчитала пятнадцать человек, — прошептала Нони.

— Возможно, еще не все собрались, — заметил Тэк.

— Когда не знаешь наверняка, с чем приходится иметь дело, следует начинать с дымовых шашек, — вполголоса пробормотала Нони.

— И одновременно подбросим им пластиковую бомбу, — согласился Тэк. — Одной бомбы будет достаточно, чтобы уничтожить тех, кто сидит за столом.

— Ты бросаешь бомбу, а я разберусь с теми, кто уцелеет после взрыва, — предложила Нони.

Тэк не возражал, он до сих пор с большой неохотой брал в руки пистолет — единственный вид оружия, о котором Юмаши принципиально никогда не разговаривал со своим учеником. Нони быстро вытащила из своего рюкзака автоматическую винтовку, Тэк тем временем приготовил дымовую шашку и бомбу — кусок пластмассовой трубы с двумя запалами. Тэк присел на корточки возле стеклянного купола, зажав под мышкой самодельную бомбу. Пока Нони проверяла свою винтовку, он вытащил из кармана зажигалку.

— Готова? — шепотом спросил Тэк.

— Да, — Нони кивнула. — Давай, твой ход.

Тэк щелкнул зажигалкой и поднес пламя к запалу, затем обеими руками поднял над головой пластмассовую трубу и, пробив стеклянный купол, сбросил бомбу вниз. Сначала на сидящих за столом людей посыпались осколки стекла, вслед за осколками на стол упала бомба. Участники заседания Педагогического Совета разразились возмущенными криками, в следующее мгновение прогремел взрыв. Возмущенные крики сменились отчаянными воплями, а еще через мгновение вопли раненых заглушила длинная автоматная очередь — Нони палила по всему, что двигалось.

Тэк услышал, как внизу хлопнула дверь, — в зал ворвалась охрана. Тэк схватил дымовую шашку, поджег фитиль и швырнул ее вниз. Последовал хлопок, и комната начала быстро заполняться белым дымом. В клубах дыма Тэк успел разглядеть темные фигуры людей, которые, размахивая пистолетами, беспорядочно метались по залу.

Тэк повернулся к Нони.

— Пора уходить, — прошептал он.

Нони кивнула, хотя Тэк видел, каким восторгом светились голубые глаза девочки, словно ей было жаль отрываться от такого замечательного зрелища. Пока люди внизу беспорядочно стреляли из пистолетов, тщетно пытаясь попасть во врага, которого они не видели, Нони и Тэк метнулись к двери, ведущей на чердак, и здесь на секунду замешкались. Оба были одеты в футболки и джинсы — ничего подозрительного, — бунтовщики могли легко затеряться в толпе и выскользнуть из отеля, если бы не рюкзаки, набитые взрывчатой, и автомат Нони. С другой стороны, существовала угроза, что охрана отеля начнет стрелять во всех детей, которые попадутся им на глаза.

— Ну как, рискнем? — спросил Тэк.

— Мы пойдем без оружия, — решительно заявила Нони. — Если нас попытаются остановить — у меня есть нож, а ты можешь воспользоваться своим мечом.

Рука Тэка невольно потянулась к рукоятке меча.

— Согласен, — Тэк без сожаления швырнул на пол свой рюкзак.

Нони положила рюкзак и оружие рядом с вещами Тэка. Затем они выскользнули на лестничную площадку и со всех ног помчались вниз. Спустившись на два этажа ниже, Тэк и Нони вышли в холл и направились к ближайшему лифту. Пока они терпеливо его дожидались, из комнаты напротив выскочили трое мужчин в черной униформе охранников отеля, двое рванули вверх по лестнице, третий задержался возле лифта; нахмурив брови, охранник окинул Нони и Тэка подозрительным взглядом.

— Эй, что вы тут делаете? — спросил охранник, недвусмысленным жестом вскидывая зажатый в руке пистолет.

— Ищем наших родителей, — пролепетал Тэк, стараясь придать своему лицу испуганное выражение. — Мы слышали какой–то шум наверху. Что там происходит?

Охранник замешкался, по–прежнему продолжая сверлить глазами Тэка и Нони.

— Что это у тебя? — спросил он, указывая на меч Тэка, который висел у него на поясе.

— Игрушечный меч, мне подарили его на день рождения, — с невинным видом сообщил Тэк.

Мужчина опустил пистолет. В следующее мгновение Тэк услышал короткий свист, нож Нони пролетел по воздуху и вонзился охраннику в горло. Человек захрипел и, захлебываясь кровью, рухнул на пол. Нони подошла к своей жертве, выдернула нож и обтерла лезвие об одежду охранника — движение получилось настолько непринужденным, что у Тэка по спине пробежал холодок.

— Зачем? — голос Тэка дрогнул. — Он же не собирался стрелять.

— Мы не можем оставлять свидетелей, — ровным голосом произнесла Нони, она выглядела абсолютно спокойной. Тэку показалось, что перед ним появился совершенно другой человек, не похожий на ту девочку, с которой он разговаривал на крыше всего несколько минут назад. — Идем, нельзя чтобы нас тут видели.

Тэк сжал зубы и посмотрел на лежащего на полу охранника, возле тела расползлась огромная лужа крови. Нони права: нельзя, чтобы их заметили. Решив, что у него еще будет время обдумать случившееся, Тэк тряхнул головой и последовал за своей напарницей. Они свернули за угол, прошли по коридору мимо бесконечного ряда дверей и снова оказались в холле. Нони нажала кнопку вызова, к счастью, лифт подошел почти сразу. Тэк вздохнул с облегчением, когда увидел, что в кабине никого нет.

Они спустились на первый этаж. Двери лифта открылись, Тэк и Нони вышли в вестибюль, вокруг царила паника. Швейцары, мальчишки–посыльные, портье, горничные и гости отеля — все с криками метались по вестибюлю, охранники тщетно пытались навести порядок и успокоить людей.

Тэк заметил, что Нони подняла шарф, тщательно закрыв нижнюю часть лица. Мимо сновали полицейские, не обращая внимания на двух подростков. Тэк и Нони смешались с толпой и благополучно выбрались из отеля, но снова попали в людской водоворот — перепуганные постояльцы выскакивали на улицу, где толпились зеваки. Полицейские машины одна за другой подъезжали к отелю.

«Иногда это даже неплохо, — подумал Тэк, когда они выбрались из толпы и неторопливой походкой направились к ближайшей станции метро, — что взрослые не воспринимают детей всерьез».

***

— Итак, плохая новость и хорошая новость? — Мэр несколько раз щелкнул зажигалкой, пока члены правительства рассаживались по своим местам. — Начнем, пожалуй, с первой. Последнее время мы так часто получаем плохие новости, что я к ним почти привык.

Министры с тревогой поглядывали друг на друга.

— Заседание Педагогического Совета было… прервано, — осторожно начал один из министров.

— Прервано? — Мэр сурово поджал губы. — Говорите прямо, сколько человек убито?

— Э-э… кхе… пять педагогов мертвы, девять серьезно ранены, — со скорбным выражением лица сообщил министр. — Погиб также один охранник отеля.

— Как они это сделали? — нетерпеливо перебил мэр.

— Они разбили стеклянный купол и сбросили самодельную бомбу, затем открыли стрельбу из автоматической винтовки, — доложил другой расторопный член правительства.

— А потом просто взяли и как ни в чем не бывало покинули отель?

— По дороге они убили охранника, — с надеждой в голосе вставил министр, словно факт гибели еще одного стража порядка должен был смягчить гнев мэра.

— Замечательно, я рад, что наличие дополнительной охраны дало свои результаты, — устало вздохнул мэр. — А теперь я желаю услышать хорошую новость.

Один из членов правительства выдернул из своей папки соответствующую страницу доклада и начал читать громким голосом:

— Сегодня вечером в пять часов двадцать семь минут во время патрулирования Города в районе номер тринадцать было отмечено движение возле здания старого кинотеатра. Двое патрульных насчитали не меньше дюжины бунтовщиков, однако вполне возможно, что внутри кинотеатра также находятся люди. В данной ситуации наши офицеры решили, что будет разумнее незаметно скрыться.

— Это главная база бунтовщиков? — с нескрываемым волнением в голосе спросил мэр.

— Не исключено, — кивнул министр, деловито перебирая страницы доклада. — Однако вероятнее всего мы имеем дело с одной из мелких групп, действующих самостоятельно. В любом случае, нам впервые удалось обнаружить логово бунтовщиков и при этом остаться незамеченными.

— Остаться незамеченными, — повторил мэр. — Вы уверены, что бунтовщики ничего не подозревают?

— Да, наши офицеры уверяют, что их никто не видел, — с готовностью подтвердил министр, на его лице было написано явное облегчение — похоже, хорошая новость действительно понравилась шефу.

— Наконец–то ваши офицеры хоть что–то сделали правильно, — мэр резким щелчком захлопнул крышку зажигалки. — Подготовьте штурмовую группу! Я даю вам полную свободу действий. Операция должна начаться с рассветом. Я желаю, чтобы наши милые детки погибли или были арестованы, прежде чем они успеют вылезти из своих теплых кроваток.

— Да, сэр, мы так и сделаем, — заверил министр.

— Отлично, — мэр радостно потер руки. — Возможно, это тот шанс, которого мы так долго ждали. Если в старом кинотеатре находится главная база бунтовщиков, с ними будет покончено. Но если это не так, мы все же отомстим им за бойню, которую они устроили в отеле. Да, кстати, — на лице мэра снова появилось грозное выражение, — думаю, нам пора обсудить так называемые меры повышенной безопасности, которые вы ввели в отеле.

***

— Вы можете сказать, сколько человек погибло? — жестким тоном спросил Зейд.

— Нет, сэр, — хором ответили Нони и Тэк.

— Ясно. Ну, в данном случае я на это и не рассчитывал. Вы выполнили поставленную задачу. Будем считать, что цель достигнута. Молодцы.

Тэк неловко переступил с ноги на ногу. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что Зейд хвалит его за умение убивать людей. Нони, напротив, выглядела чрезвычайно довольной, ее голубые глаза сияли, она стояла посреди цветочного магазина и, вытянувшись в струнку, с восторгом смотрела на своего командира.

— А теперь отправляйтесь спать, — велел Зейд. — Завтра у нас напряженный день.

— Что ты имеешь в виду? — мягко спросил Тэк, стараясь не показывать беспокойства, которое неприятной тяжестью поднялось из глубины живота.

— Сегодня вечером одна из наших групп вышла на связь, — пояснил Зейд. — Они считают, что их заметил полицейский патруль. — Зейд расправил плечи и гордо вскинул подбородок: — Я велел им принять бой.

Тэк уставился на предводителя бунтовщиков, затем покосился на Нони: его напарница тоже с удивлением смотрела на Зейда.

— Полицейские считают, что им удалось уйти незамеченными, — не обращая внимания на вытянувшиеся физиономии своих адъютантов, продолжил Зейд. — Полиции понадобится некоторое время для подготовки операции. Я уже направил в Тринадцатый район подкрепление.

Тэк не смог удержаться.

— Но зачем? — едва слышно выдохнул он.

— Потому что у нас достаточно сил, чтобы принять бой, — заявил Зейд. — Полиция вечно преследует нас, но они никогда не верили, что мы осмелимся вступить с ними в открытое противоборство. Мы ведем войну за контроль над Городом, и завтра вы увидите первое сражение этой войны.

— Но в открытом бою у нас нет шансов на победу! — воскликнул Тэк; уголком глаза он заметил удивленный взгляд Нони.

Зейд тоже вскинул бровь.

— Да, это правда, у полицейских гораздо больше сил и оружия, — начал свои рассуждения предводитель бунтовщиков. — И вполне возможно, завтра мы проиграем. Вероятно, многие из наших ребят погибнут.

— Но тогда зачем? Какой смысл посылать их на верную гибель? — не унимался Тэк.

Стоявшая рядом Нони не смогла сдержать вздох удивления.

— Потому что они хотят отдать жизнь за наше общее дело! — прошипел Зейд, и жесткая интонация в его голосе заставила Тэка поежиться. — Потому что, прежде чем умереть, они заставят педагогов содрогнуться от ужаса. И потому, что я так решил, их смерти будут на моей, а не на твоей совести, Тэйкан!

Глаза Зейда горели безумным огнем, верхняя губа поползла вверх, он стал похож на дикого зверя с оскаленной пастью. Никогда в жизни Тэк не видел такой ужасной гримасы на лице человека. Он невольно попятился. Мгновение спустя гнев Зейда утих, предводитель бунтовщиков расслабился и вернулся к своей обычной невозмутимости.

— Педагоги научатся воспринимать нас всерьез, — уже спокойно произнес он. — Завтра для нас наступит решающий день — либо мы выиграем, либо все проиграем. Вы оба можете идти. Жду вас к полуночи.

— Есть, сэр, — тут же откликнулась Нони.

— Есть, сэр, — вслед за ней повторил Тэк.

Зейд отвернулся и углубился в какие–то бумаги, разложенные перед ним на столе, словно ни Нони, ни Тэка вообще не было в комнате. Тэк развернулся и направился к выходу, Нони последовала за ним. Выйдя на улицу, Тэк остановился на крыльце. Солнце уже клонилось к закату, окрасив горизонт в багровые тона; приближающаяся ночь готовилась накрыть Город непроглядной тьмой. Тэк полной грудью вдохнул свежий вечерний воздух и повернулся к Нони. Она смотрела на него. На мгновение их взгляды встретились, затем девушка отвернулась и, спустившись с крыльца, растворилась в наступающих сумерках.

Тэк проводил ее глазами. Он уже собрался последовать совету Зейда отправиться в соседнее здание бизнесцентра, подняться в свою комнату и лечь спать, но, подумав немного, решительно тряхнул головой, развернулся и зашагал в противоположную сторону — туда, где находился бар бунтовщиков. Бар был расположен в двух кварталах от бизнес–центра, в заведении, организованном предприимчивыми бунтовщиками, торговали украденным пивом и прочими напитками по сравнительно низким ценам. С тех пор как Зейд собрал всех бунтовщиков в одном районе, бар стал единственным местом, где подростки могли раздобыть алкоголь.

Хозяева бара не получали официального разрешения Зейда на открытие своего предприятия, они даже не были уверены, что их предводитель знает о существовании бара. Правда, ходили слухи, что Зейду все известно, но он смотрит на это сквозь пальцы, понимая, что иногда его бойцам приходится выполнять такие задания, после которых им необходимо расслабиться. Что касается Тэка, то он взял за правило после каждого убийства вливать в себя достаточно алкоголя, чтобы избавиться от слишком навязчивых воспоминаний. Последнее время, кроме воспоминаний об обугленном теле Сюзи, его преследовало множество других картинок: меч, разрубающий человеческую плоть, кровь, сочащаяся из огнестрельных ран, бледное лицо человека, прижимающего руки к простреленной груди, толстый мужнина, заходящийся в безумном крике каждый раз, когда капля воды падает ему на лысину. Все эти люди были жертвами, его жертвами.

Тэк вошел в бар и направился к свободному стулу возле стойки. В заведении было полно посетителей, несколько клиентов оглушительно храпели, уронив голову на грязный стол, другие жадно хлебали дешевое пиво, проливая его на грудь, некоторые увлеченно болтали со своими приятелями.

Тэк опустился на стул и подал знак бармену:

— Пиво, любое, — Тэк кинул на стойку мятую купюру.

Бармен кивнул, вытащил из–под стойки бутылку теплого пива и поставил ее перед Тэком. Он сделал большой глоток, с наслаждением чувствуя, как горьковатая жидкость заливается в глотку. И вдруг у него за спиной раздался голос:

— Тэйкан! Эй, Тэйкан, привет!

Он обернулся: сквозь толпу бунтовщиков к нему продирался Стив. Тэк быстро прикинул: последний раз он видел Стива, когда они удирали от полицейского вертолета.

— Привет, Стив. Как дела? — Тэку пришлось приложить некоторое усилие, чтобы задать этот простой вопрос; проводя большую часть времени с Зейдом, он часто ловил себя на том, что ему стало трудно общаться с другими людьми.

— Ты уже слышал про завтрашний день? — воскликнул Стив; его глаза сияли от возбуждения.

— Ты имеешь в виду сражение?

— Ага! Здорово, правда? — Стив потер руки. — Наконец–то мы покажем этим педагогам, чего мы стоим на самом деле. Я ухожу вместе с первой группой.

— С первой группой? — Тэк нахмурился. — Я тоже. Во всяком случае, Зейд велел мне прийти в полночь.

— Класс, значит, будем сражаться бок о бок! — с энтузиазмом воскликнул Стив.

— Неужели тебе совсем не страшно? — спросил Тэк, удивляясь легкости, с которой Стив готов был расстаться с жизнью.

— Ты имеешь в виду смерть? — рассмеялся Стив. — Дорогой Тэйкан, если бы я думал о таких вещах, я никогда не пошел бы в бунтовщики. В моей жизни не осталось ничего такого, что заставило бы меня бояться смерти. Даже если завтра мне суждено погибнуть, я умру за правое дело, я заставлю педагогов содрогнуться от ужаса.

Слушая Стива, Тэк вспомнил слова Зейда. Все, что предводитель бунтовщиков сказал в момент гнева, оказалось правдой. Заливая алкоголем свой страх и болтая со Стивом, Тэк никак не мог отделаться от навязчивой мысли: что же это за Город, где такой парень, как Зейд, может захватить такую огромную власть и оказаться настолько правым… и в то же время настолько неправым.

***

Эдвард шагал по выложенной плитками дорожке Центрального парка. Ему нравилось смотреть на фонари: в прозрачной ночной дымке они были окутаны светящимся ореолом. Сегодня ночью Эдвард потихоньку ускользнул из приюта специально для того, чтобы прийти сюда — в Центральный парк Двадцатого района; сам приют находился в Восемнадцатом. Эдвард жил в приюте столько, сколько себя помнил, в том же Восемнадцатом районе он ходил в школу. Для Эдварда эта ночная прогулка была настоящим приключением: воспитатели в приюте были гораздо строже учителей в школе, поэтому в иной ситуации он вряд ли отважился бы на подобную авантюру.

Однако это была не просто ночная прогулка: Эдвард направлялся в Центральный парк с определенной целью. Сегодня он сделает первый шаг к осуществлению своей заветной мечты — мечты, которую он столько лет взращивал в своей душе, словно капризный цветок. Обладание властью и восстановление справедливости — разве не об этом мечтают все люди, живущие на земле? Однако мало кому удается осуществить свое желание. Эдвард хотел получить власть над теми, кто когда–либо обижал или унижал его — одноклассники, учителя, воспитатели, — все они ответят за свои преступления, никто из них не избежит его мести.

Но есть один человек, расправу над которым он прибережет напоследок, — Эдвард с наслаждением вдохнул ночной воздух, наполненный ароматом свежескошенной травы, — этого человека зовут Юмаши. От одной мысли о нем у Эдварда по спине пробежали мурашки. Однажды он уже пытался убить Юмаши… Эдвард поморщился: какую же боль и унижение ему пришлось пережить в тот злополучный день! Но теперь он будет действовать умнее, ни за что не станет лично вступать в контакт со своим бывшим наставником, по крайней мере до тех пор, пока вся власть в Городе не окажется в его руках. И вот тогда настанет время для окончательной расплаты.

У Эдварда были мечты.

Еще у него имелись воспоминания.

И некоторые из них были похоронены в этом парке.

Когда впереди показалась большая поросшая травой поляна, Эдвард начал тихонько насвистывать: эта поляна и была целью его сегодняшнего ночного путешествия. В темноте проступали очертания кустов и деревьев, но Эдварда интересовало одно–единственное дерево — не самое большое и не самое красивое: среди ветвистых дубов и пышных кустов дерево Эдварда выглядело тонким и хилым. Но именно под ним было спрятано сокровище, которое мальчик оставил здесь два года назад.

Достав припрятанную под полой куртки маленькую складную лопату, Эдвард приступил к работе. Ему не пришлось долго копать, и вскоре мальчик держал в руках свое сокровище, завернутое в кусок старого полотенца. Он быстро развернул сверток, взял лежащий внутри предмет и с ностальгическим вздохом повертел его в руках.

Сокровищем оказались солнечные очки. Эдвард украл их у Юмаши в тот день, когда ему пришлось на себе испытать, что такое стыд и горечь поражения. Эти очки стали для Эдварда чем–то вроде символа, доказательством того, что он побывал в логове Юмаши и выбрался оттуда целым и невредимым.

Эдвард ухмыльнулся, запихивая трофей в нагрудный карман рубашки. Он чувствовал, как внутри у него все трепещет от радостного предвкушения: его время приближается, скоро его терпение будет вознаграждено. Совсем скоро он совершит свой акт возмездия и выберется наконец из этого душного склепа, который называется сиротским приютом. Он поможет доведенным до отчаяния педагогам и полицейским уничтожить бунтовщиков.

А потом он уничтожит их самих.

«Юмаши! — Эдвард поднял голову и расхохотался. Его смех гулким эхом пронесся над темными аллеями парка. — Ты пожалеешь, что не убил меня в тот день, когда у тебя была такая возможность».

 

Глава 18. СРАЖЕНИЕ

— Они наверняка попытаются окружить нас, — Зейд склонился над расстеленной картой, испещренной красными точками. — Поэтому, чтобы прикрыть наши позиции с тыла, в этих местах мы заложили мины. Вот здесь, на крышах домов мы разместили снайперов. Им приказано экономить боеприпасы — на тот случай, если в дело вступят вертолеты. У полицейских остается только два пути для наступления: вот эта улица, справа, и эта — слева. Здесь, на левом фланге, мы построили деревянную баррикаду, которую подожжем при отступлении, на правом фланге мы взорвали часть домов, образовав из завалов еще одну баррикаду.

Тэк и еще одиннадцать бунтовщиков, столпившихся вокруг Зейда, согласно закивали головами. Они собрались в фойе кинотеатра, чтобы еще раз согласовать план сражения, прежде чем каждый из них отправится на заранее отведенные позиции. Тэку все же удалось поспать несколько часов: он уснул прямо в баре, уткнувшись лицом в стойку.

— Основные наши силы, — продолжил Зейд, — будут сосредоточены здесь, возле баррикад. У нас имеется еще два дополнительных отряда, в чью задачу входит прикрывать тылы, — на тот случай, если полицейские прорвутся через минное поле, хотя это маловероятно. Кроме того, возле баррикад мы установили бочки со взрывчаткой, это также задержит наступление противника, и последний сюрприз для наших приятелей: в конце обеих улиц на подходе к кинотеатру мы заложили дымовые шашки, при отступлении последний отряд подожжет их.

Зейд показал на карте два черных квадрата — места, где были заложены дымовые шашки.

— В том случае, если им удастся прорваться к зданию кинотеатра, мы забаррикадируем главный вход и будем удерживать противника до тех пор, пока все находящиеся внутри не уйдут через черный ход. Вокруг есть масса маленьких улочек и переулков, удобных для отступления, и заброшенных домов, где можно спрятаться… ну, это на тот случай, если наше отступление превратится в бегство. Кроме того, как вы и сами прекрасно видите, — Зейд ткнул пальцем в направлении выхода из фойе, — возле дверей мы заложили две пластиковые бомбы, это также поможет нам выиграть время при отступлении.

Зейд распрямился и окинул взглядом свое воинство. У столпившихся вокруг него бунтовщиков были озабоченные, но одновременно полные решимости лица.

— Как вы знаете, наши отряды разбиты на группы по пять человек, — сказал Зейд, — каждый из вас приписан к той или иной группе, в каждой группе есть командир, которому вы должны беспрекословно подчиняться. Это касается всех, кроме Нони и Тэйкана. Я попрошу вас ненадолго остаться… — Зейд по очереди окинул их взглядом. — Остальные могут идти по своим местам.

Бунтовщики осторожно двинулись к выходу, старательно обходя лежащие возле двери пластиковые бомбы. Нони и Тэк, вытянувшись по струнке, остались стоять возле стола. Зейд дождался, пока за последним бунтовщиком закроется дверь, и повернулся к своим помощникам:

— Тэйкан, ты будешь командовать правым флангом. Нони, твоя задача — баррикады на левом. Я буду перемещаться по всему полю боя, в зависимости от того, где в данный момент мое присутствие окажется нужнее. Если кому–то из вас придется начать отступление, вы подожжете дымовые шашки. Этот вопрос я оставляю на ваше усмотрение: дым будет сигналом для противоположного фланга; кроме того, дымовая завеса послужит вам прикрытием. Все понятно?

— Так точно, сэр, — хором ответили Нони и Тэк.

— Отлично. — Зейд подхватил стоявшую возле стола винтовку и вскинул себе на плечо, а в другую руку взял керамический меч. — Нам повезло, что полицейские до сих пор не напали на нас. Думаю, они рассчитывают захватить нас спящими, — саркастически хмыкнул Зейд. — Придется разочаровать их.

Зейд быстро пересек фойе, прошел мимо запертого окошка кассы, вышел на улицу и растворился в предрассветной мгле. Нони последовала за своим командиром: выскользнув из кинотеатра, она сбежала по ступеням крыльца и свернула налево, туда, где находились деревянные баррикады. Тэк тоже вышел на крыльцо, сделал несколько глубоких вдохов, стряхивая с себя остатки усталости, спустился по ступенькам и свернул направо.

Улица, где отряду Тэка предстояло вести бой с полицией, начиналась возле кинотеатра и через пару кварталов делала плавный поворот. Завернув за угол, Тэк застыл от удивления: вся улица была усеяна обломками бетонных плит и кусками полуразрушенных кирпичных стен, которые бунтовщики превратили в удобные укрытия для ведения огня по наступающему противнику. Возле каждого укрытия расположилась группа из пяти человек, на тротуаре вдоль стен домов были навалены груды старых ящиков и пустые мусорные баки, создавая дополнительную защиту с флангов. На крышах домов Тэк заметил темные силуэты снайперов, а впереди, в нескольких ярдах от себя, увидел большой белый брикет прямоугольной формы, который охраняли двое бунтовщиков, — дымовая шашка, догадался Тэк. Мощный оборонительный рубеж выглядел почти неприступным.

— Тэйкан, сэр! — раздался звонкий голос за его спиной.

Тэк обернулся и увидел незнакомого мальчика, который во весь опор мчался по улице, сжимая в руке трубку мобильного телефона. Сэр… Тэк подумал, что, вероятно, статус личного адъютанта Зейда предполагает и столь уважительное обращение.

— Да? Слушаю…

— Сообщение от наших наблюдателей, — выдохнул запыхавшийся мальчик, размахивая телефоном перед носом Тэка. — Полицейские патрульные машины и несколько бронетранспортеров направляются в нашу сторону. Они уже близко. Да, и еще вертолеты! Но, похоже, нас пока не заметили.

— Отлично, значит, мы сможем воспользоваться эффектом неожиданности. — Мозг Тэка лихорадочно работал. — Они не смогут проехать по улице, им придется вылезти из машин. Я пойду к началу улицы. Всем приготовиться к бою!

— Удачи! — с чувством произнес мальчик, затолкал трубку в карман, вскинул на плечо винтовку и помчался обратно — предупредить остальных бунтовщиков.

Тэк побежал к началу улицы. Он миновал несколько баррикад, возле одной из которых заметил троих парней со стингерами.

— Все, у кого есть стингеры, за мной! — в порыве вдохновения скомандовал Тэк.

И не без удивления, но и не без удовольствия заметил, что полдюжины бунтовщиков мгновенно выскочили из своих укрытий и последовали за ним; все–таки статус помощника главнокомандующего дает некоторые преимущества. Тэк добежал до огромного куска бетонной плиты, который лежал поперек улицы: здесь начинался оборонительный рубеж бунтовщиков, но ни один боец пока не отважился спрятаться за этой плитой. Тэк занял пустующее место, вооруженные стингерами парни с реактивными снарядами пристроились рядом.

Неожиданно над головой раздалось ровное гудение, шум постепенно нарастал. Тэк вскинул глаза и увидел в предрассветном розовато–сиреневом небе знакомый черный силуэт.

— Не обращайте внимания, — сказал Тэк стрелкам, которые с тревогой косились на вертолет. — Пускай им занимаются ребята, которые сидят на крышах. Ваша задача — полицейские машины: как только они появятся, стреляйте!

Буквально через минуту они услышали рев моторов. Еще через мгновение из–за поворота выскочила целая вереница машин, и у Тэка мелькнула мысль, что ни в одном полицейском участке Города не осталось ни единого автомобиля: машины на полной скорости и с включенными сиренами неслись прямо к тому месту, где притаились бунтовщики. Тэк осторожно выглянул из своего укрытия и насладился удивленной миной на лице водителя первой машины, когда тому пришлось затормозить перед неожиданным препятствием.

Тэк не собирался давать полицейским время на размышления:

— Огонь!

Шестеро ребят поднялись на ноги и, почти не целясь, выстелили. Тэк удовлетворенно кивнул, — ракеты попали в цель, первые несколько машин превратились в груду железа, создав дополнительное препятствие для всех остальных; лишь одна ракета просвистела мимо и вдребезги разнесла витрину магазина.

Бунтовщики разразились радостными воплями. Но их ликование было недолгим: первый шок прошел, полицейские пришли в себя и, словно пчелы из потревоженного улья, высыпали из своих машин. Тэк видел, как автомобили, стоявшие в конце колонны, начали сдавать назад и разворачиваться, очевидно собираясь подобраться к логову бунтовщиков с другой стороны.

— Эй, парни, отходите назад, — приказал Тэк и услышал шум у себя за спиной, — бунтовщики, пригнувшись, побежали к следующему укрытию.

Но Тэк не двинулся с места. Он вскинул винтовку и начал стрелять сквозь пламя и дым, поднимавшийся от горящих машин. Несколько раз до него долетали пронзительные крики, он улыбался — значит, пули попадали в цель. В клубах дыма показались темные фигуры, и Тэк сделал несколько выстрелов, убив еще троих полицейских прежде, чем они успели заметить его. Однако полицейских становилось все больше и больше; когда пули зачиркали по бетонной плите, Тэк вынужден был спрятаться в своем укрытии.

Он оглянулся. Из–за раскиданных вдоль улицы обломков бетонных плит виделись головы бунтовщиков: мальчишки отчаянно палили в набегающих полицейских. Один из бойцов яростно замахал ему рукой. Тут же из–за других укрытий поднялось еще четверо бунтовщиков: прикрывая отход Тэка, они открыли ураганный огонь. Он не стал мешкать, быстро нырнул в сторону, перекатился через спину и юркнул за другую бетонную плиту. И как раз в тот момент один из полицейских оказался на том месте, где только что стоял Тэк.

Он снова вскинул винтовку и начал методично отстреливать людей в голубой форме, которые бежали ему навстречу. Вокруг гремели выстрелы, Тэку казалось, что в голове у него грохочет кузнечный молот, он подумал, что еще немного — и он оглохнет. Однако мальчик продолжал стрелять, а полицейские все прибывали и прибывали.

Неожиданно сквозь шум и грохот до него долетел пронзительный вопль; он резко обернулся и увидел, что притаившийся за соседним укрытием бунтовщик рухнул на землю, вся голова мальчика была залита кровью. Двое других бунтовщиков, побросав винтовки, кинулись к своему товарищу. Тэк, не обращая на них внимания, продолжал стрелять; он знал: их усилия напрасны, с первого взгляда было ясно — мальчик мертв. Еще несколько полицейских упали, сраженные меткими выстрелами Тэка, но он видел, что к его укрытию быстро приближается большая группа людей в синей форме. Он покосился на своих напарников — те продолжали возиться с погибшим мальчишкой. Тэк издал боевой клич и выхватил меч.

— Оставьте его! — заорал он. — Назад, отходите назад!

Бунтовщики растерялись.

— Но как же… — начал один из них.

— НАЗАД! — гаркнул Тэк.

Увидев набегающих полицейских, мальчишки испуганно переглянулись, затем подхватили оружие и метнулись к ближайшему укрытию, за которым собрались остальные бунтовщики. Тэк снова остался один и, присев на корточки, притаился за бетонной плитой. Трое полицейских опрометчиво решили, что все бунтовщики переместились в другое укрытие, и ринулись вперед. Когда первый человек в снией форме, не заметив Тэка, пробежал мимо бетонной плиты, мальчик вскочил на ноги и вонзил меч ему в спину, затем быстро развернулся и всадил пулю в лоб второму полицейскому; третий успел остановиться, вскинул пистолет, собираясь пристрелить ловкого бунтовщика, но Тэк молниеносным движением выхватил нож и метнул его. Страж схватился за горло и рухнул на землю; брызнувшая из раны кровь испачкала одежду Тэка.

Тут появился еще один полицейский и взял Тэка на мушку. Мальчик припал к земле, сделал кувырок и, подкатившись к полицейскому, сшиб его с ног, затем выстрелом в упор размозжил ему череп. Остальные полицейские на мгновение замерли, не решаясь приближаться к опасному противнику.

Воспользовавшись заминкой, Тэк вскочил на ноги и метнулся к следующему укрытию. Когда он был возле бетонной плиты, над самым его ухом просвистела пуля. Он быстро пригнулся и юркнул за плиту, где его уже дожидались товарищи.

К этому моменту они оказались в той части улицы, где укрытий было чуть больше, теперь за каждой грудой камней сидела группа бунтовщиков. Наступление полицейских замедлилось. Вытирая окровавленное лезвие меча о рукав куртки, Тэк осторожно выглянул из укрытия и увидел, что полицейские изменили тактику: теперь они сами начали прятаться за бетонными плитами. Тэк разразился проклятиями, но его ругательства потонули в оглушительном шуме и грохоте. Вдруг над головой пролетел какой–то предмет и упал возле соседнего укрытия, а мгновение спустя раздался взрыв. Сквозь клубы дыма Тэк увидел лежащие на земле окровавленные тела.

— Что за черт? — в ужасе воскликнул сидевший рядом бунтовщик.

— Ублюдки, они используют гранаты! — в бешенстве заорал Тэк; почему–то ему казалось, что полицейские ведут себя нечестно. — Назад, — скомандовал он и до боли сжал зубы, поняв, что уже в третий раз отдает приказ об отступлении.

Бунтовщики с готовностью выполнили приказание командира, и вовремя, — через секунду следующая граната разорвалась возле той плиты, где они только что сидели. Но не успел рассеяться дым от второго взрыва, как среди грохота выстрелов раздался новый звук, заставивший Тэка похолодеть от ужаса. Задрав голову, он увидел надвигающийся на них черный вертолет, и эта машина была гораздо страшнее той, которую Тэку пришлось видеть, когда они вместе со Стивом и Габриелем удирали от полиции; на обоих бортах вертолета были укреплены пулеметы, и оружие находилось там явно не для украшения.

Ребята инстинктивно пригнулись к земле, когда вертолет спустился пониже и начал поливать огнем позиции бунтовщиков. Единственный положительный момент данной ситуации заключался в том, что полицейские тоже залегли на землю, очевидно не желая попасть под обстрел своих же товарищей.

Затем раздался взрыв. Тэк приподнял голову и взглянул наверх: вертолет завертелся волчком и, завалившись на бок, начал быстро падать; вслед за ним тянулся длинный шлейф черного дыма. Тэк мысленно поздравил меткого бунтовщика с удачным выстрелом. Вертолет рухнул прямо на головы полицейских: кое–кто успел отбежать в сторону, но больше десятка стражей исчезли в клубах дыма и бушующем пламени. Воспользовавшись паникой в рядах противника, Тэк выглянул из своего укрытия и прицелился в полицейского, который, забыв об осторожности, остановился посреди улицы и обернулся, чтобы посмотреть на упавший вертолет. Первая пуля угодила ему в плечо, вторая сразила зазевавшегося стража порядка наповал.

Но тут подоспел новый отряд полицейских; град пуль заставил Тэка пригнуться, он притаился за бетонной плитой и вдруг вспомнил о бочках с порохом, установленных возле стен домов. Он наугад сделал несколько выстрелов по стене ближайшего дома; видимо, одна из пуль попала в цель — раздался мощный взрыв, и тела полицейских, словно горсть рассыпавшегося гороха, полетели в разные стороны.

— Назад, отступаем, пока они не пришли в себя!

Бойцы Тэка, не дожидаясь повторных приказаний, повиновались своему командиру. Подбегая к следующему укрытию, Тэк приметил еще одну бочку с порохом и дал по ней очередь из автомата. Он не стал смотреть, к чему приведет очередной взрыв, а спрятался за осколком кирпичной стены, на которой сохранилась вывеска с надписью: «Гастроном». Вдруг земля под ногами вздрогнула. Тэк с удивлением обернулся назад и увидел горящие обломки — еще один вертолет, сбитый засевшими на крыше снайперами, упал прямо посреди улицы. От грохота у него так сильно заложило уши, что он не слышал шума приближающегося вертолета, и эта внезапная глухота встревожила его. Тэк тряхнул головой. Через мгновение он пришел в себя и увидел, что бунтовщики бегут по улице, огибают с обеих сторон догорающий вертолет и исчезают в клубах дыма — войско отступало, не дожидаясь приказа своего командира. Он видел, как несколько сраженных пулями мальчишек неловко споткнулись и упали на землю. Он разразился проклятиями и выхватил меч.

Полицейский, стрелявший в удирающих мальчишек, облокотился об осколок кирпичной стены, за которой спрятался Тэк. Когда перед ним словно из–под земли появился бунтовщик, этот меткий стрелок отшатнулся в сторону и широко разинуг рот. Вероятно, полицейский издал безумный вопль, во всяком случае, так решил Тэк, — из–за внезапной глухоты все происходящее напоминало ему сцену из немого кино. Тэк пронзил полицейского мечом; безжизненное тело повисло на стене, мальчик подхватил его и взвалил на плечо. Получилось нечто вроде щита; прикрываясь трупом, Тэк быстро добежал до следующего укрытия и, сбросив на землю свою ношу, юркнул за бетонную плиту. Оказавшись в относительной безопасности, оглянулся, и у него защемило сердце: его отряд отступил в самый конец улицы. В нескольких ярдах от себя Тэк заметил двух бунтовщиков, которым было поручено охранять дымовые шашки, они топтались возле больших белых брикетов и с тревогой посматривали по сторонам.

Тэк выглянул из своего укрытия: из–за обломков второго вертолета появилась большая группа полицейских, и тогда Тэк принял решение, которое, как он надеялся, спасет жизни многим ребятам из его отряда.

— Назад, все назад! — закричал он. — Мы отступаем!

Бунтовщики пустыми глазами смотрели на своего командира и не двигались с места. Тогда Тэк решил подать пример своим бойцам: он вскочил и побежал. Вокруг засвистели пули, Тэк слышал крики мальчишек, которые падали, сраженные меткими выстрелами полицейских. Тэк подскочил к дымовым шашкам, выхватил из кармана зажигалку и поднес пламя к запалу. Через секунду повалил густой белый дым, преследователи разразились проклятиями. Бунтовщики, воспользовавшись дымовой завесой, выскочили из своих укрытий и бросились наутек; они неслись по улице, заворачивали за угол и мчались к зданию кинотеатра. Сейчас Тэк понимал: с самого начала они были обречены на поражение. Зейд умел придумывать хитрые ловушки, он мог перехитрить полицейских, но невозможно победить врага, который во много раз превосходит по численности.

Тэк обернулся, намереваясь пристрелить первого же полицейского, которому удастся прорваться сквозь дымовую завесу. Но то, что он увидел, в первый момент привело его в состояние шока, затем его захлестнула волна гнева: на тротуаре стоял рыжеволосый парень и как ни в чем не бывало беседовал с двумя полицейскими, то и дело тыкая, пальцем в направлении кинотеатра. Один полицейский все время кивал головой, второй что–то быстро говорил по рации, затем они затолкали рыжеволосого бунтовщика в стеклянный павильон с надписью: «Пиццерия».

От бешенства у Тэка перехватило дыхание, перед глазами поплыли черные круги… Плохо соображая, что делает, он бросился в пиццерию. Когда Тэк был возле входа в павильон, из клубов дыма выскочила фигура в синей форме; почти не глядя, Тэк пристрелил полицейского, затем ударом ноги распахнул дверь в пиццерию. Он выхватил меч и по самую рукоятку всадил клинок в живот первому полицейскому, потом быстро развернулся и в упор расстрелял второго. Он стрелял до тех пор, пока не кончились патроны, и сделал ровно тридцать два выстрела: мертвое тело стража порядка было похоже на старое решето.

Тэк зарядил новую обойму и отправился на кухню, где спрятался рыжеволосый предатель. Парень сидел на корточках, забившись в дальний угол. Взглянув на предателя, Тэк с удивлением понял, что знает его: это был Чарльз, любитель сигарет, с которым Тэк познакомился в первый день своего пребывания в лагере. Он поднял пистолет, парень издал протяжный стон и вскочил на ноги. В пиццерии не было слышно выстрелов, которые гремели на улице, звон в ушах Тэка ослаб как раз настолько, чтобы до него дошли слова Чарльза.

— Не убивай меня, пожалуйста! — взмолился мальчишка, прижимая к груди обе руки. — Не стреляй, я не хотел ничего плохого! Я просто хотел уйти.

— Почему? — холодно спросил Тэк, ствол его пистолета был направлен прямо в лицо Чарльза.

— Потому что я больше не могу! Я не хочу умирать и не хочу, чтобы умирали другие, я просто хочу выбраться из этого кошмара. Я убегу, спрячусь, уйду из Города — все что угодно, только не убивай меня, пожалуйста, — заныл Чарльз.

— Ты предал нас!

— Нет, я просто хотел уйти. Я тоже ненавижу школу, и вы, парни, мне очень нравитесь, но я больше не могу видеть смерть! Я устал, мне уже ничто не помогает — ни алкоголь, ни сигареты, я боюсь сойти с ума. — Лоб Чарльза покрылся крупными каплями пота. — Пожалуйста, Тэйкан, умоляю, отпусти меня.

— Но почему ты нам ничего не сказал?

— Я не мог! — истеричным голосом выкрикнул Чарльз. — Ну ты же знаешь Зейда. Я боялся, но, даже если бы я сказал, он все равно не отпустил бы меня. Ты же знаешь, он ни за что не позволил бы мне уйти!

— Но ты разговаривал с полицейскими, — грозным голосом прорычал Тэк. — Ты рассказал им про кинотеатр и про бомбы, верно?

— Извини, пожалуйста, извини. Я сам не знал, что на меня нашло. Мне просто очень хотелось выбраться отсюда, очень, ты понимаешь? Эй, парень, пожалуйста, не убивай меня. — Чарльз рухнул на колени и залился слезами.

Тэк заколебался. В намерениях мальчишки не было ничего ужасного, он действительно не хотел никого предавать. И все же он предал, предал их всех, и из–за него бунтовщикам угрожает смертельная опасность. Если бы Тэк вовремя не остановил его, одному Богу известно, что еще он мог бы рассказать полицейским. Но если один мальчишка потерял контроль над собой, сколько еще может последовать его примеру?

Тэк взглянул на Чарльза, который продолжал скулить и размазывать по щекам слезы, и неожиданно почувствовал, как к горлу подкатил комок. Тэк окинул взглядом свою одежду: рубашка и брюки были перепачканы кровью, он был похож на кровожадное чудовище. Тэк зажмурился: он не хотел убивать своих товарищей, что бы они ни натворили, но его пистолет был направлен в лицо Чарльзу. С каких пор он стал таким бессердечным? Тэк опустил оружие.

— Встань, — хрипло произнес он.

Чарльз взглянул на Тэка; увидев, что тот опустил пистолет, мальчишка медленно поднялся на ноги.

— Все в порядке, не бойся, — успокоил его Тэк. — Но тебе придется вернуться.

Чарльз вытаращил глаза.

— Вернуться? Я не могу вернуться! — завопил он. — Зейд убьет меня в назидание другим. Он обязательно сделает это, у него просто не будет выбора.

— Он ничего тебе не сделает. Если он убьет тебя, это вызовет негодование среди остальных ребят, — Тэк пытался убедить не столько Чарльза, сколько самого себя в том, что это действительно так.

— Но как я смогу посмотреть им в глаза? Я сбежал с поля боя, я повел себя как последний трус. Они станут презирать меня.

— Черт побери, это же не школа! — вдруг взорвался Тэк. — Мы не воюем друг с другом!

— Нет, я не выдержу такого позора! — воскликнул Чарльз. — Пожалуйста, Тэйкан, позволь мне уйти! Я просто исчезну. Ты никогда не пожалеешь, что отпустил меня, и никто ничего не узнает.

Тэк открыл рот, собираясь возразить Чарльзу, но в этот момент у него за спиной раздался другой голос:

— Я узнаю.

Тэк знал: до конца жизни он не сможет забыть того выражения абсолютного ужаса, которое появилось на лице Чарльза, когда он увидел Зейда. Тэк обернулся — перед ним стоял предводитель бунтовщиков. Тэк хотел что–то сказать, попытаться как–то остановить Зейда, но, взглянув на него, почувствовал знакомую робость, словно само присутствие этого человека лишало его дара речи. Зейд снова был и судьей, и прокурором, а обвиняемый стоял перед ним на подгибающихся ногах и, вжавшись в стену, трясся от ужаса. Тэк тоже замер, но, вопреки ожиданиям, вместо гнева увидел грусть, которая мимолетной тенью пробежала по лицу Зейда.

Чарльз прекрасно понял, что означает эта грусть:

— Нет… нет, пожалуйста… нет, нет… НЕТ!

— Извини, Чарльз, — тихо сказал Зейд.

У Тэка перехватило дыхание. Он понимал, что сейчас должно произойти, знал, что сейчас произойдет. Он хотел предотвратить это, он дал себе слово, что не допустит… но когда наступил решающий момент, Тэк не нашел в себе сил для того, чтобы хотя бы попытаться остановить Зейда. Его пальцы крепко сжали рукоятку меча, но рука Тэка была безвольно опущена.

Зейд выхватил меч и одним молниеносным движением вонзил его в грудь Чарльза. Мальчишка сдавленно охнул и начал медленно сползать на пол; вслед за его телом по белой стене тянулся широкий кровавый след. Зейд, сгорбившись, словно на плечи ему навалилась невыносимая тяжесть, смотрел на Чарльза. Это длилось всего мгновение, в следующую секунду Зейд преобразился: он распрямил спину, выдернул меч из тела мальчика, обтер лезвие о его рубашку и убрал в ножны.

— Тэйкан, — Зейд повернулся к Тэку, — запомни: Чарльз погиб как герой, сражаясь с полицейскими. Ты понял?

На лице Тэка не дрогнул ни один мускул, хотя рука, сжимавшая пистолет, побелела от напряжения. Как он смеет! Нет, как он смеет! Он не имеет права — убить беззащитного мальчика так, словно его жизнь ничего не стоит. Это было еще одно хладнокровное убийство. Точно так же он убил Сюзи. Но, по крайней мере, в этот раз Зейд позаботился о репутации убитого им человека. А ради чего погибла Сюзи? Кто скажет, что ее смерть была героической? Никто. Тэк прекрасно помнил, как Зейд, ее убийца, с равнодушным лицом стоял в трех шагах от лежащей на земле мертвой девочки.

— Да, я понял, — хрипло произнес Тэк.

Зейд кивнул, развернулся и пошел к выходу. Тэк смотрел в спину предводителю бунтовщиков, и внезапно его охватил приступ дикой ненависти; он поднял пистолет и прицелился в Зейду в затылок. Тэк тяжело дышал, невыносимое напряжение отдавалось острой болью в каждой клеточке его тела. Зейд остановился, но возможно, Тэку это только показалось. Ярость захлестывала его, ослепляла, затмевала разум… Это было бы так просто! Невероятно просто — нажать на курок, и все закончится. Спасибо Зейду: благодаря своему новому наставнику Тэк великолепно знал Город. Он отомстит за смерть сестры, а потом исчезнет. Это убийство было бы самым легким из всех убийств, которые ему приходилось совершать. Разве не для того, чтобы отомстить предводителю бунтовщиков, Тэк присоединился к ним?

От напряжения у него слезились глаза — он моргнул, затем снова уставился на Зейда. Предводитель бунтовщиков по–прежнему стоял лицом к двери, прислушиваясь к тяжелому дыханию Тэка. Зейд не сделал попытки убежать или повернуться к Тэку лицом — он просто стоял и ждал. Еще пару секунд Тэк боролся с самим собой…

Затем громко выдохнул и уронил руку с пистолетом.

Зейд не проронил ни слова. Он сделал шаг к двери и ушел, оставив Тэка одного в пустой пиццерии. Тэк рухнул на колени, обхватил себя руками и затрясся как в лихорадке. Мысли путались, перед глазами все плыло, ярость уступила место смятению. Почему он не смог выстрелить? Зейд должен умереть! Тэк принял это решение в тот миг, когда распахнул дверцу машины и увидел мертвую Сюзи… Но тогда почему? Что остановило его?

— Не думай об этом, Тэйкан, — услышал он вдруг голос Зейда. — Смерть товарища всегда трудно принять…

Тэк не знал, как долго он пролежал на полу пиццерии, задыхаясь и вздрагивая всем телом. Он не плакал, хотя ему очень хотелось разрыдаться. Смятение и хаос в голове захлестнули сознание, все мысли о войне, об убийствах, о смерти исчезли, и он мог поклясться, что видел улыбающееся лицо Сюзи. Затем видение растаяло, чья–то теплая рука коснулась плеча Тэка.

— Тэйкан, — раздался ласковый голос, — Тэйкан, с тобой все в порядке?

Тэк поднял голову: перед глазами все плыло, но сквозь туман он сумел разглядеть встревоженный взгляд голубых глаз. Тэк отчаянно замотал головой и снова уткнулся лбом в кафельные плитки пола, словно это прохладное прикосновение могло избавить его от боли, разрывавшей душу.

— Это ведь не твоя кровь, Тэйкан? — Нони ощупывала руками его тело. — Ты не ранен. Тогда в чем дело? Что случилось?

Тэк замер под мягкими прикосновениями рук Нони. Из всех людей, которые могли увидеть его в минуту слабости, Тэку меньше всего хотелось, чтобы это была она. Забота ее причиняла ему невыносимую муку, словно Тэк знал, что не достоин ее утешений. Захлестнувшие его эмоции стали последней каплей: Тэк не выдержал.

— Все не так! — взвыл он, изо всех сил молотя кулаком по кафелю.

Тэк почувствовал, как две сильные руки обхватили его и крепко прижали к полу. Он открыл глаза и увидел, что на него смотрят два холодных голубых глаза. Тэк затих, словно этот немигающий взгляд заставил его забыть обо всех несчастьях. Нони выдержала взгляд Тэка, затем склонилась чуть ниже и взяла его лицо в свои теплые ладони.

— Там тебя ждут люди, они рассчитывают на тебя, — спокойным четким голосом произнесла Нони. Тэк слабо кивнул. — Ты не можешь подвести нас, Тэйкан.

Ее слова, словно глоток холодной воды, привели его в чувство; она помогла Тэку подняться с пола; он покачнулся, но устоял на ногах. Нони твердым жестом вложила ему в руку пистолет, слегка похлопала по спине, и Тэк понял, что больше не чувствует ни смятения, ни боли, что он совершенно спокоен. Не теряя времени, они оба вышли из пиццерии, одновременно вскинули оружие и открыли огонь.

Когда находившиеся поблизости враги были обезврежены, Нони и Тэк перезарядили оружие. Воспользовавшись передышкой, Тэк бросил взгляд в сторону соседней улицы, где сражался отряд под командованием Нони, и увидел поднимающиеся в небо густые клубы дыма. Сам кинотеатр тоже подвергся нападению — ступени крыльца были усеяны трупами полицейских. Небольшая группа бунтовщиков забаррикадировалась в будке кассира, готовясь отразить новую атаку стражей порядка. Нони крепко ухватила Тэка за руку и потащила его за собой. Когда они мчались к зданию кинотеатра, Тэк почувствовал, как одна из сандалий расстегнулась и слетела с ноги, но ему некогда было заниматься такими мелочами, как поиски свалившейся обуви.

— Твой фланг отступал несколько быстрее, чем мы рассчитывали, — осторожно заметила Нони, когда они Добежали до крыльца. — Мы подожгли баррикаду и дымовые шашки, это должно ненадолго задержать полицейских.

Тэк заметил, что за облаком белого дыма видны языки пламени. Когда Тэк и Нони подбежали к дверям кинотеатра, сидевшие в будке кассира бунтовщики дали команду по рации тем, кто находился внутри. Двери тут же распахнулись, Тэк и Нони оказались в фойе, где их дожидалось двое бойцов из отряда Нони; вскоре к ним присоединились и те, кто охранял вход в кинотеатр, — дав несколько прощальных залпов по особенно резвым полицейским, они юркнули внутрь и закрыли за собой дверь.

— Им известно, что мы приготовили бомбы, — заметил Тэк, указывая на два пластиковых цилиндра, которые лежали возле входа.

— Я знаю, — кивнула Нони. — Зейд сказал мне. Но полицейские ждут, что мы взорвем бомбы, когда они ворвутся внутрь, а мы заранее подкинем им одну бомбочку. Выкатим ее на крыльцо. Как только подожжем запалы, уходим через черный ход.

— А потом? Встречаемся в лагере? — неуверенно спросил Тэк.

— Да, как только нам удастся улизнуть от погони, идем в лагерь. Эй, Тэйкан, сегодняшнее сражение не было проиграно, они потеряли гораздо больше людей, чем мы!

— Угу, — рассеянно согласился Тэк.

— Помоги мне, — Нони подхватила один конец пластикового цилиндра.

Тэк взялся за него с другого конца. Нони, придерживая бомбу правой рукой, левой достала из кармана зажигалку и поднесла пламя к запалу. Тэк распахнул ногой дверь, и они, дружно качнув снаряд, швырнули его в самую гущу полицейских, которые осторожно подбирались к кинотеатру. Затем Нони подпалила запал на второй бомбе, схватила Тэка за руку и потащила за собой.

Они услышали, как один за другим раздались два взрыва. Тэк надеялся, что эти взрывы заблокируют вход в кинотеатр, но понимал, что вряд ли им удастся избежать погони.

И все же они выиграли время, успев добежать до запасного выхода из кинотеатра и выскочить на улицу, где валялась груда искореженного металла, — вероятно, полицейские автомобили попытались прорваться сквозь минное поле. Когда они с Нони мчались по улице, Тэк оступился и напоролся босой нагой на осколок кирпича. Тэк запрыгал на одной ноге и остановился; взглянув вниз, увидел, что ноготь на большом пальце содран почти полностью, а из раны хлещет кровь.

— Ты в порядке? — взволнованно спросила Нони. — Черт, трудно придумать более идиотское ранение, когда речь идет о войне!

— Ничего, от этого не умирают, — Тэк оскалил зубы в жизнерадостной улыбке. — У нас мало времени, идем!

Подняв голову и увидев нахмуренные брови Нони, он понял, о чем она подумала. Тэк и сам знал: у них гораздо больше шансов уйти от преследователей, если они разделятся. Он с сожалением отпустил руку Нони и захромал по мостовой, направляясь в боковой проулок.

***

— Тэйкан, Нони, вы молодцы, я вами доволен!

Зейд стоял возле окна цветочного магазина, повернувшись спиной к своим помощникам. Об инциденте с Чарльзом не было сказано ни слова, будто ничего и не произошло.

Тэку потребовалось несколько часов, чтобы уйти от преследователей; он долго блуждал по лабиринтам улиц и грязных вонючих переулков, прежде чем добрался до лагеря. Одежда его была перепачкана кровью, и в присутствии Нони и Зейда он почувствовал себя особенно неуютно. Нони оказалась более удачлива: на ее одежде не было ни пятнышка. Они с Зейдом сидели у окна цветочного магазина, когда Тэк наконец приковылял в лагерь.

— А наш бедняга Тэйкан ухитрился пораниться, — она широким жестом закинула за спину свои длинные тонкие косички.

— Неужели? — Зейд обернулся и окинул Тэка внимательным взглядом.

Тэк почувствовал, что заливается краской: Нони пытается выставить его на посмешище перед Зейдом; несомненно, в том, что касается язвительных замечаний, ей не было равных. Интересно, куда подевалась та внимательная и заботливая Нони, которая пришла за Тэком в пиццерию и тащила его за руку, когда они вместе удирали от полицейских?

— Чепуха, — отмахнулся Тэк, — просто натер палец на ноге.

— Ага, натер палец, — Нони снова тряхнула своими косичками, — ты почти полностью содрал ноготь.

— Мне не приходилось слышать, чтобы от этого умирали, — Зейд мельком взглянул на окровавленную ногу Тэка. — Хотя, если в рану попадет инфекция, могут возникнуть проблемы. Боюсь, в данный момент наши так называемые медики, которые знают, как обрабатывать раны, заняты другой работой, поэтому, Нони, будь добра, займись Тэком. Если тебе, конечно, не трудно.

Нони насупилась, а Тэк злорадно ухмыльнулся: ябеда угодила в собственную ловушку.

— Нет… конечно, мне не трудно, — девочка прищурила глаза, старательно демонстрируя свое неудовольствие заданием командира.

— Я был бы полным идиотом, если бы пытался положить конец мелким ссорам, личным обидам или соперничеству, которое возникает между моими бойцами, — сказал Зейд, снова отворачиваясь к окну, — но это не означает, что я позволю вам руководствоваться подобными мелочными чувствами, когда речь идет о жизни и здоровье товарища. Если кто–то из вас погибнет или пострадает из–за того, что товарищ не захотел вовремя оказать помощь, виновник будет чувствовать себя не очень уютно… Не говоря уж о том, что я сам рано или поздно доберусь до него или до нее.

— Я поняла, — тихо сказала Нони.

— Да, конечно, — едва слышно пробормотал Тэк.

— Отлично. А теперь обработайте раны — и спать! Сегодня нам всем не мешает хорошенько отдохнуть.

Зейд заложил руки за спину и уставился в окно. Тэк и Нони развернулись и, больше не говоря ни слова, вышли из магазина. Они подошли к зданию бизнес–центра, прошли сквозь крутящиеся двери, вошли в вестибюль и направились к лестнице, ведущей в полуподвальные помещения. Спустились вниз, двинулись по длинному коридору, прошли несколько слабо освещенных комнат, где бунтовщики устроили лазарет для раненых; оттуда доносились душераздирающие крики и стоны. Тэк изо всех сил старался не обращать внимания на эти ужасные звуки, и единственным утешением служило то, что голосов было не так уж много: тяжелораненых бунтовщики просто не могли вынести с поля боя, и в лазарете находились лишь те раненые, кому удалось самостоятельно добраться до лагеря. К счастью, их оказалось гораздо меньше, чем предполагал Тэк, но, тем не менее, пострадавшие были — печальный факт, говоривший о том, что даже такой гениальный полководец, как Зейд, далек от совершенства.

Тэк ухмыльнулся, в памяти всплыло улыбающееся лицо Сюзи — да, очень далек…

— В чем дело? — Нони покосилась на перекошенную физиономию Тэка.

— Ничего, все нормально…

Он смотрел на ее неподвижное лицо, недоумевая, как ей удается сохранять спокойствие, когда вокруг столько страданий. Как человек может с таким равнодушием проходить мимо своих товарищей, когда те корчатся от боли? Но, вспомнив, с каким хладнокровием Нони убивала людей, Тэк подумал, что, в сущности, она ничем не отличается от Зейда.

— Если тебя беспокоят их крики, просто не обращай внимания, — посоветовала Нони. Тэк заметил странное выражение, похожее на гримасу боли, промелькнувшую на лице девочки. — Они либо поправятся, либо умрут. Ты не в силах ничего изменить, так зачем растрачивать собственные силы, переживая из–за их страданий?

— А если бы с тобой случилось такое, неужели тебе не хотелось бы, чтобы кто–то переживал за тебя? — спросил Тэк, пристально вглядываясь в холодные голубые глаза Нони.

— Нет, — после секундной паузы ответила Нони.

— Значит, если такое случится со мной, ты не станешь переживать? — допытывался Тэк.

— Не понимаю, чем ты отличаешься от всех остальных, — заявила Нони, решительно глядя прямо перед собой,

— Ага, и ты не стала бы переживать, если бы за мной ухаживала какая–нибудь другая девчонка? — полушутя спросил Тэк.

Нони запрокинула голову и расхохоталась.

— Ты не такая важная птица, Тэйкан, — она улыбнулась и прищурила глаза. — Да, один раз тебе повезло — в нашем поединке ты оказался победителем, но, поверь, ты вовсе не так важен для меня, как тебе кажется.

Они молча дошли до конца коридора и вошли в свободную комнату. Тэк сел на стул и положил раненую ногу на край подоконника. Нони порылась в шкафчике и достала пузырек с йодом и бинт.

— Будет больно, — бесстрастным голосом предупредила она, открывая пузырек.

— Жду с нетерпением, — Тэк изобразил мечтательную улыбку.

На самом деле ему было не до смеха. Когда йод попадает на открытую рану, возникает ни с чем не сравнимое ощущение: сильная боль помогает избавиться от всех остальных ощущений и воспоминаний. Тэк сжал зубы и зажмурился.

— Похвально: ты не вопишь, как будто тебя режут, — с одобрением заметила Нони. Она оторвала кусок бинта, положила на него какую–то мазь и аккуратно забинтовала палец.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Тэк, когда Нони закончила свою работу.

— Пожалуйста, — глаза ее сверкнули. — Однако не надейся, что я буду и дальше возиться с тобой. В следующий раз вместо йода смажу тебе рану кислотой.

Тэк фыркнул:

— Думаю, после йода мне уже ничего не страшно. Нони пожала плечами:

— Расскажешь мне, что тебе больше нравится, когда будет возможность сравнить.

— Я вообще–то надеюсь, что в ближайшее время обойдется без травм, — хмыкнул Тэк.

— Я тоже, — отрезала Нони, направляясь к выходу. — Э-э… да, Тэйкан…

— Да?

— Постарайся ходить поменьше… пока рана не затянется.

Нони вышла, оставив Тэка в несколько более приподнятом настроении, чем после разговора с Зейдом.

 

Глава 19. САМЫЙ ОПАСНЫЙ УЧЕНИК

После «Дня кино», как бунтовщики прозвали сражение возле здания кинотеатра, прошло несколько недель, и почти все это время Тэк находился возле Зейда. Предводитель бунтовщиков держал его при себе, сделав чем–то вроде личного телохранителя; правда, сам Тэк считал это назначение абсолютно бессмысленным: большую часть дня он проводил в цветочном магазине и откровенно бездельничал. Зейд решил, что его воинству требуется небольшая передышка, он не назначал крупных операций, и даже убийства педагогов стали совершать реже. Кровопролитное сражение с превосходящими силами полиции пошатнуло боевой дух бунтовщиков. И хотя противник понес значительные потери, бунтовщики тоже недосчитались многих своих товарищей. Некоторых из погибших Тэк знал; он сам стал свидетелем бесславной кончины Чарльза на кухне пиццерии, а позже ему рассказывали, что Стив, сражавшийся в отряде Нони, погиб при взрыве гранаты.

Первые три дня Тэк провел в цветочном магазине, сидя возле окна на старом деревянном ящике из–под рассады, и глазел на улицу. Тэк не имел ничего против небольшого отдыха, но он настолько привык, что Зейд постоянно дает ему разные ответственные задания, что вскоре начал скучать. Но больше всего Тэка раздражало, что ему приходится нести свою вахту в полном одиночестве: последнее время Зейд держал Нони на некотором отдалении, она уже не следовала тенью за своим командиром. Тэк неожиданно для самого себя понял, что ему не хватает Нони.

Чтобы как–то убить время, Тэк метал дротики. Когда все десять дротиков один за другим вонзились в центральный круг мишени, Тэк покосился на Зейда. Но предводитель бунтовщиков словно не замечал своего помощника; он стоял, склонившись над раковиной, и неторопливо мыл голову. Тэк уже вскинул руку, собираясь сделать очередной бросок, и только тут понял, что запас дротиков кончился. Зейд выключил воду, повернулся спиной к Тэку и начал вытирать волосы. Наблюдая за ним, Тэк вдруг почувствовал непреодолимое желание выхватить из–за пояса нож и метнуть его в шею Зейду. Но вместо этого он тяжело вздохнул, слез со своего ящика и направился к мишени вынимать дротики.

Тем временем Зейд закончил вытирать голову, взял гребень и начал расчесывать свои длинные черные волосы. Когда Тэк выдергивал из доски последний дротик, он заметил, что расческа то и дело застревает в спутанных волосах Зейда. Колтун на затылке оказался особенно упрямым; Зейд несколько раз с силой дернул расческой, выдрав приличный клок волос, несколько прядей остались висеть на зубьях расчески. Тэк вернулся на свое место; усевшись на ящик, он взглянул на забинтованный палец на ноге, лениво пошевелил им, осторожно поправил повязку и снова посмотрел на Зейда. Предводитель бунтовщиков справился со своими волосами, они снова стали гладкими и приобрели привычный глянцевый блеск. Тэк провел пятерней по собственной голове: интересно, неужели Зейд считает, что прическа стоит таких усилий?

— Разве тебе совсем не больно?

— Расчесывать волосы? Это не так больно, как кажется. Если действовать достаточно энергично, расческа выдирает только слабые и непослушные волосы.

Зейд снял с расчески длинный волосок, внимательно изучил его, затем ухватил двумя пальцами и резко дернул; волос порвался.

— В волосах нет нервных окончаний, — пояснил Зейд. — Если бы это причиняло боль, я использовал бы стрижку в качестве средства устрашения при допросах несговорчивых педагогов.

Тэк выдавил слабую улыбку. Предводитель бунтовщиков говорил шутливым тоном, но Тэк видел — глаза его оставались абсолютно серьезными.

— Ну и кто же в таком случае мы — расческа или волосы? — спросил Тэк, неожиданно настроившись на философский лад.

Зейд удивленно вскинул бровь:

— Мы ни то и ни другое, Тэйкан.

— Так кто же мы?

— Руки.

Процесс ухода за волосами был окончен, Зейд отложил расческу и собрал волосы в привычный хвост.

— Меня не будет некоторое время, — сухо бросил он и вышел из комнаты, как обычно оставив Тэка в полном смятении.

Тэк нахмурился: Зейду всегда удавалось вывести его из себя, а в последнее время Тэк чувствовал себя совершенно опустошенным. Убийства, которые он совершил сам, и смерти, свидетелем которых ему пришлось стать, беспокоили его все больше и больше. Каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним возникли горы окровавленных трупов. Тэка начали мучить кошмары, во сне он постоянно видел взрывы, слышал вопли и стоны умирающих и не мог забыть, как на него смотрели полицейские, когда он целился в них из пистолета. Но больше всего Тэка беспокоил вопрос: почему, убив стольких людей, он не может убить Зейда и навсегда покончить с этим кошмаром. Тэк закрыл глаза. Он больше ни в чем не был уверен — ужасное состояние, когда сомневаешься во всем и во всех и, прежде всего, в самом себе.

Внезапно Тэк распахнул глаза и выпрямился — ему в голову пришла безумная идея. Взглянув на часы, Тэк понял, что у него есть время. Никаких сражений с полицией сегодня не ожидается, Зейда нет в лагере, его никто не станет искать, а даже если и станут — скорее всего, решат, что Тэк просто где–то напился и уснул. И почему он раньше до этого не додумался?

Он слез с ящика и направился к двери.

Ему вдруг ужасно захотелось выпить стаканчик лимонада.

***

— Мы провели тщательное расследование и пришли к выводу, что в кинотеатре располагался не главный лагерь, а всего лишь одна из баз бунтовщиков, — четким голосом доложил министр разгневанному шефу.

Мэр издал протяжный стон. Три дня он ждал доклада, а в результате получил подтверждение своим опасениям, которые возникли у него, как только начали поступать первые сводки с места сражения.

— Тогда почему бунтовщики так отчаянно защищали кинотеатр? — настаивал мэр; в течение трех бессонных ночей он не раз задавал себе этот вопрос.

— Мы можем только догадываться. Похоже, они решили устроить грандиозное сражение, но почему — мы пока не знаем, — министр пожал плечами. — Вероятно, хотели нанести ущерб, и, нужно признать, им это удалось: бунтовщики оставили после себя целую гору трупов.

— Да, мы потеряли немало полицейских, — согласился мэр, — и еще больше техники. Но я все равно доволен: по крайней мере и мы не остались в долгу. Сорок семь трупов бунтовщиков — очень неплохо! Впервые нам удалось за одну операцию расправиться с таким количеством маленьких негодяев.

— Да, сэр, совершенно верно, — с готовностью согласился министр. — Я хотел бы добавить, что счет не окончательный: мы не сомневаемся, что обнаружим еще тела, когда более тщательно обыщем окрестные дома.

— Не думаю, что они могут позволить себе регулярно терять столько людей, — с оптимизмом в голосе заметил мэр. — Так что, если детки снова пожелают вступить с нами в бой, я буду рад предоставить им такую возможность.

Министры радостно заулыбались и закивали головами, не часто им приходилось видеть своего шефа в таком радужном настроении.

— Ладно. Но вы говорили, что у вас есть еще какая–то хорошая новость.

— Да, сэр, — министр гордо расправил плечи. — Помните, несколько недель назад вы просили нас найти мальчика, который, как мы предполагаем, наведывался в Девятнадцатый район?

— Светловолосый парень? — Мэр крепко сжал в кулаке свою зажигалку.

— Да… его зовут Эдвард. Мы нашли его. Точнее, он сам нашел нас.

— Где он? — резко спросил мэр.

— Здесь. Ждет у дверей вашего кабинета.

— Так что же вы мне сразу не сказали?

Мэр поднялся из–за стола, быстро пересек комнату и распахнул дверь. В коридоре, у окна, скрестив на груди руки, стоял мальчик в серой школьной форме. У него были коротко стриженные светлые волосы и очень бледное лицо; его даже можно было бы назвать хрупким, если бы не тонкие острые брови, придававшие мальчишке хищный вид. Большие солнечные очки он сдвинул на самый кончик носа, поверх оправы выглядывали удивительно яркие зеленые глаза.

— Эдвард? — спросил мэр.

— Да, меня зовут Эдвард, — кивнул мальчик. — А вы, я полагаю, мэр?

— Да.

— Я много слышал о вас, — он сдернул с носа солнечные очки и, прищурив глаза, уставился на мэра. — Мой бывший наставник постоянно говорил о вас. Думаю, сейчас он горько сожалеет об этом.

Мэр расплылся в довольной улыбке человека, который только что вытащил выигрышный лотерейный билет, и повернулся к сидящим в комнате членам правительства.

Министры, вытянув шеи, с интересом наблюдали за происходящим.

— Оставьте нас, — сказал шеф.

Министры прекрасно знали, что возражать не стоит; они быстро собрали свои бумаги и, подхватив портфели, повалили к выходу. Когда последний министр скрылся из вида и коридор опустел, мэр кивнул мальчику:

— Заходи.

Эдвард прошел в кабинет и огляделся по сторонам. Заметив стоявшее в углу просторное кресло, прошествовал туда и удобно расположился на мягком кожаном сиденье, словно находился в своей собственной гостиной. Мэр сел за стол и внимательно посмотрел на мальчика:

— Итак, Юмаши занимался с тобой?

— Да, — мальчик, не мигая, смотрел прямо ему в глаза.

— И чему же он научил тебя?

— Многим вещам. Стратегии боя, основам личной обороны, даже преподавал кое–какие основы философии, правда, эта часть курса меня мало интересовала. — Эдвард улыбнулся. — Уверяю вас, господин мэр, я идеально подхожу для той работы, которую вы хотите мне поручить.

— Неужели? — Мэр щелкнул зажигалкой. — И что же это за работа?

Эдвард хмыкнул, в его зеленых глазах мелькнул насмешливый огонек:

— Я же не наивный простачок, господин мэр. Вы разыскивали меня с единственной целью: вам нужна помощь, чтобы разделаться с бунтовщиками.

— Да, ты абсолютно прав. Я знал, что мой сын не стал бы тратить время на глупого мальчишку. Но тогда у меня возникает вопрос: что заставило тебя разойтись с Юмаши?

Улыбка Эдварда растаяла:

— Юмаши и я… у нас были некоторые разногласия… Кажется, он считал меня слишком агрессивным. Нет, вы только подумайте — я слишком агрессивный.

Мэр вспомнил доклад полицейского агента, который приполз из Девятнадцатого района с переломанными ногами и вывихнутой рукой: после того как беднягу избил светловолосый подросток, агент стал инвалидом. Но столь явная жестокость не смутила мэра; напротив, он был весьма доволен: именно такой человек ему и нужен — злобный и агрессивный, который будет сражаться с бунтовщиками, пользуясь их же методами.

— А однажды Юмаши сказал, что я эгоистичен, — продолжил мальчишка. — Он пичкал меня своей пацифистской чушью, и я в конце концов послал его подальше. — Эдвард провел пятерней по светлым волосам, которые топорщились жестким ежиком. — Однако я должен признать, что недооценил вашего сына, — добавил он. — Прежде чем уйти, я попытался растолковать ему свою точку зрения и проиграл. Не хотел бы я еще раз попасться ему под горячую руку. Правда, мне удалось унести с собой вот это, — Эдвард показал пальцем на свои солнечные очки.

Мэр раздулся от гордости за своего сына, не замечая, что идет на поводу у Эдварда, который рассчитывал именно на такую реакцию.

— Итак, ты не расстроишься, если Юмаши осудит твое сотрудничество с нами?

— Я не сказал бы, что мы расстались друзьями. В любом случае, я никогда не разделял взглядов Юмаши. Да, я с уважением относился к его талантам, но не к его философии.

— А какие у тебя имеются таланты? — с нескрываемым интересом спросил мэр. — Что Юмаши говорил по этому поводу?

— Однажды Юмаши сказал, что из всех его учеников я самый опасный. До меня он занимался еще с двумя мальчиками, хотя почти ничего не рассказывал о них. Как бы там ни было, для вас я самый подходящий кандидат, ну, конечно, если вам не удастся уговорить вашего сына вылезти из своей норы и присоединиться к вам.

— Вряд ли, — мэр громким щелчком захлопнул крышку зажигалки. — Итак, ты уверен, что в состоянии помочь нам справиться с бунтовщиками?

— Да, уверен, — деловитым тоном ответил Эдвард. — Мой первый совет: перестаньте скрывать от людей сам факт существования бунтовщиков. Скрывая информацию, вы только помогаете мерзавцам.

— Каким образом? — недоуменно воскликнул мэр. — Если мы расскажем правду, люди будут думать, что мы больше не контролируем Город. Это только подтолкнет остальных детей, они толпами побегут из школ и начнут вступать в ряды бунтовщиков.

Ухмылка Эдварда превратилась в хищный оскал:

— Не побегут, если вы настроите их против бунтовщиков. У вас в руках средства массовой информации; представьте бунтовщиков опасными преступниками, врагами Города, и остальные дети начнут ненавидеть их.

— Мм… да, неплохая мысль, — промычал мэр. — Но существует еще одна проблема. Есть иные силы… организация… люди вне Города, которые внимательно следят за тем, что здесь происходит. И если они почувствуют, что мы теряем контроль над Городом, у нас начнутся гораздо более серьезные проблемы, чем война с бунтовщиками, и они коснутся всех без исключения.

Эдвард нахмурился:

— Юмаши никогда не говорил ни о чем таком. Вы могли бы рассказать поподробнее?

— Нет. Некоторые тайны должны оставаться тайнами. Юмаши никогда не говорил тебе ни о чем таком, потому что ни о чем таком ему самому не известно. Это, вероятно, самый хорошо охраняемый секрет нашего Города, и будем надеется, таковым он и останется.

Эдвард выглядел озабоченным. Судя по всему, мальчику очень не понравился отказ мэра посвятить его в главный секрет Города, однако он быстро взял себя в руки.

— Если вы примете остальные мои предложения, — продолжил он, — бунтовщики падут прежде, чем люди вне Города успеют вмешаться в наши дела. Поэтому одновременно с сообщением о том, что существует такая организация под названием «Бунтовщики», вы должны объявить о создании Детской Полиции.

— Детской Полиции?

— Да. Когда бунтовщики увидят, что другие дети взяли в руки оружие и повернули его против них, это станет для наших врагов сильнейшим психологическим ударом. Но и это еще не все! В школах Города учатся сотни тысяч подростков; просто предложите им в качестве награды за службу досрочное получение аттестата зрелости, и гарантирую, что в вашем распоряжении окажется огромная армия добровольцев.

— Но таким образом мы подорвем основы нашей Системы Образования, — мэр нахмурился.

— Таким образом вы решите проблему, — возразил Эдвард. — А восстановить Систему Образования можно и потом, когда с бунтовщиками будет покончено. А иначе сами бунтовщики покончат с вашей Системой. Когда имеешь дело с подобными людьми, надо действовать жестко и решительно, используя любые средства.

— Хорошо, Эдвард. Что еще ты можешь предложить? — Мэр уважительно глядел на сидящего перед ним мальчика.

— Объявите амнистию для всех бунтовщиков, которые добровольно сдадутся властям, — без запинки выпалил тот. — Я готов поспорить на что угодно: как только бунтовщики осознают, что им придется убивать других детей, половина негодяев сложит оружие и явится к нам с поднятыми руками. А мы, пользуясь полученной от них информацией, за пару недель расправимся с теми, кто не пожелает сдаться.

— Но мне не хочется отпускать их просто так, не надрав этим поганцам уши, — мэр щелкнул зажигалкой и уставился на пламя.

— Тогда присматривайте за ними, а потом, когда с бунтовщиками будет покончено, убейте, — Эдвард безразлично пожал плечами. — Мне все равно, что вы сделаете с ними потом.

— Все равно? — Мэр защелкнул зажигалку и опустил ее в карман пиджака. Хотя решительность и жесткость Эдварда нравились ему, он не мог отделаться от подозрений, что мальчишкой движут какие–то личные интересы. — А что ты хочешь получить в награду за службу?

— Ну, предположим, какую–нибудь руководящую должность, — уверенно заявил Эдвард. — Возможно, в составе вашего правительства. И в городском совете тоже.

Мэр улыбнулся. Так вот зачем мальчишка явился к ним! Человек с огромными амбициями, но в то же время умный и решительный — качества, необходимые для того, чтобы реализовать свои амбиции. Мэр нуждался в таких людях, однако он не собирался изменять своим принципам: надо присматривать за мальчишкой, чтобы тот не стал слишком амбициозным.

— У нас как раз освободилось место начальника полиции. Как тебе такое предложение?

— Для начала подойдет, — Эдвард расплылся в лучезарной улыбке.

— Для начала, — согласился мэр, быстро прикидывая в уме возможные варианты. — Знаешь, давай заключим соглашение. В течение ближайших двух недель ты будешь исполнять обязанности начальника полиции, и, если результаты твоей работы устроят нас — место твое! Я с радостью приму все твои предложения, но если тебе не удастся…

— Удастся, — Эдвард лениво откинулся на спинку кресла и провел ладонью по мягкому кожаному подлокотнику. — Я могу прямо сегодня приступить к работе?

— Почему бы нет? — мэр пожал плечами и поднялся из–за стола. — Пойдем на склад, попробуем найти тебе подходящую форму.

***

Тэка охватило ощущение нереальности происходящего, словно он вернулся в далекое прошлое. Он перелез через деревянный забор, спрыгнул вниз и, не удержавшись на ногах, упал на бок и ударился плечом об асфальт — точно так же, как в тот раз, когда он впервые оказался на запретной территории. Тэк поднялся с земли и уверенно зашагал по улице. Сколько раз он ходил этой дорогой! Когда Тэк завернул за угол, у него учащенно забилось сердце: посреди мостовой стоял знакомый стол, за столом сидел знакомый мальчик, в своей обычной позе, — положив ноги в кожаных сандалиях на край стола, — и читал книгу.

Тэк решительной походкой направился к нему. Мальчик захлопнул книгу, положил ее на асфальт и повернулся к гостю. Сдвинув на переносицу солнечные очки, мальчик с величественным видом наблюдал за тем, как Тэк размашисто шагает по тротуару. Приблизившись к столу, Тэк взялся рукой за спинку хорошо знакомого складного металлического стула, выдвинул его и сел напротив Юмаши.

Юмаши, скрестив руки на груди, молча смотрел на своего бывшего ученика, который нервно ерзал на стуле, тщетно пытаясь подобрать нужные слова. Пауза затягивалась. Тэк бросил жадный взгляд на кувшин с лимонадом; плавающий на поверхности лед почти растаял, кувшин запотел. Потом перевел взгляд на Юмаши: тот по–прежнему неподвижно сидел напротив. Тэк медленно вынул из кармана хрустящую банкноту и положил ее на стол.

Юмаши машинально протянул руку к стопке бумажных стаканчиков; другой рукой он поднял кувшин и налил в стаканчик золотистую жидкость. Когда Юмаши молча поставил стаканчик на стол и слегка подтолкнул его в сторону своего гостя, Тэку показалось, что он видит, как за темными стеклами очков глаза бывшего наставника превратились в две узкие щелочки. Тэк все еще не знал, какой реакции следует ожидать от Юмаши: он осторожно поднес к губам стаканчик с лимонадом, но понял, что от волнения не сможет сделать ни глотка. На лице Юмаши проступила улыбка.

— Тебя давно не было видно, Тэк, — в его голосе промелькнуло едва заметное удивление.

Тэк почувствовал облегчение, по телу пробежала теплая волна:

— Да…

— Ты прошел большой путь. Полагаю, теперь ты состоишь в бунтовщиках, занимаешь должность убийцы?

Тэк понятия не имел, откуда Юмаши знает, чем он сейчас занимается, но почему–то тот факт, что его бывшему наставнику все известно, ничуть не удивил Тэка. Он проглотил подступивший к горлу комок, соображая, что ему следует ответить. С самого начала Тэк задавал себе вопрос: почему он занимается тем, чем занимается? И не мог найти ответа. Возможно, его просто не было.

— В нашей жизни бывают периоды, когда мы совершаем какие–то поступки, и сами не понимаем, почему, — неожиданно добавил Юмаши. — Мы находимся в постоянном смятении, мы не можем логически обосновывать наши внутренние порывы и даже сопротивляться им, но они все равно продолжают руководить нашими действиями.

Тэк вскинул голову: он вдруг понял, что последние минут пять сидит потупившись, а позабытый стаканчик с лимонадом стоит перед ним на столе. Но Юмаши сделал предупреждающий жест рукой, заставив Тэка замолчать прежде, чем тот начал говорить.

— Есть вещи, которые, как нам кажется, мы обязаны сделать, — Юмаши слегка подался вперед. — Мы понимаем, что это неверный поступок, или бессмысленный, или даже преступный, но мы все равно совершаем его. Этот поступок рожден не гневом и не ненавистью, в нем вообще нет никаких эмоций, мы действуем с абсолютно трезвой головой. Такие вещи необъяснимы, мы просто делаем то, что делаем. А потом наступает момент, когда мы уже не в состоянии остановиться и перестаем винить себя за то, что делаем.

Тэк не мог произнести ни слова. Он вдруг ясно осознал, почему пришел сюда: Юмаши понимал его лучше, чем Тэк понимал самого себя.

— Зейд убил мою сестру, — чуть слышно прошептал он. — Я поклялся, что отомщу за нее, но… я чувствую, что не могу… я поддерживаю бунтовщиков… они мне симпатичны, а Зейд… он душа этой организации, она держится только на нем. Может быть, мне следует все бросить и уйти? Оставить бунтовщиков?

— Ты поклялся убить Зейда, а теперь чувствуешь, что не можешь выполнить клятву? — повторил Юмаши.

— Да, — Тэк кивнул.

Юмаши откинулся на спинку стула и погрузился в размышления. Тэк отпил глоток лимонада. Вкус у него был прежний, хорошо знакомый, но Тэку показалось, что теперь он стал чуть мягче и слабее.

— Твоя преданность сестре заслуживает восхищения, — наконец произнес Юмаши. — И я искренне завидую тебе, — он подался вперед, вглядываясь в лицо Тэка еще внимательнее, чем прежде. — Чем бы ты ни занимался в настоящее время, тебе не удастся покончить с этим, просто уйдя от бунтовщиков, которым, как мне кажется, ты действительно предан. Уход и от бунтовщиков, и от собственной клятвы заставит тебя разрываться на части, а это причинит тебе гораздо больше страданий, чем те вещи, которые ты делаешь сейчас.

— Таким образом…

— Ты должен остаться с бунтовщиками, — подвел итог Юмаши, — и закончить как бунтовщик, так или иначе. — Юмаши взял из стопки бумажный стаканчик и налил себе лимонада.

Тэк отхлебнул из своего стакана и плотно сжал губы. Как странно, подумал он, почему–то раньше никогда не обращал внимания на горечь цедры, которая придает напитку такой характерный вкус.

— Ты знаешь, что надо делать, когда тебе подсовывают всякую дрянь? — задумчивым голосом пробормотал Юмаши и покосился на кувшин с лимонадом.

Тэк захлебнулся сначала от хохота, затем от лимонада, который попал ему в нос. Пока Тэк кашлял и утирал слезы, Юмаши взял со стола мятую купюру и опустил в карман рубашки. Вдруг он насторожился.

— Кто–то идет, — прошептал он, резко поворачиваясь к Тэку. Тот прислушался: теперь и он уловил звук шагов, которые гулким эхом отдавались на пустой улице. — Скорее всего, это Зейд. Не надо, чтобы он видел тебя со мной.

— Зейд? — выдохнул Тэк, испуганно подавшись вперед.

— Да, я же говорил тебе, что мы знакомы, — небрежно бросил Юмаши. — Не бойся, — добавил он, видя что Тэк встревожен не на шутку, — наша встреча тебе ничем не грозит, поверь мне. А теперь прячься, быстро!

Тэк вскочил со стула. Стараясь двигаться как можно тише, метнулся к стоявшему на тротуаре старому мусорному баку и спрятался за него. Едва он успел присесть на корточки, как из–за угла появился Зейд. Предводитель бунтовщиков приблизился к столу, и Тэк услышал приглушенные голоса. Не в силах совладать с собственным любопытством, он осторожно выглянул из своего укрытия. Тэк прекрасно видел Юмаши и Зейда, но, к сожалению, не мог расслышать, о чем говорят его бывший наставник и теперешний командир.

Издали казалось, что они о чем–то увлеченно беседуют. Сейчас, когда они стояли рядом, Тэк впервые обратил внимание, как сильно они похожи. Но он не успел углубиться в размышления о том, что бы это могло значить, потому что вдруг заметил, что Зейд держит в руках убранный в ножны меч, хотя еще один висел у него на поясе. Тэк потер кулаком глаза: нет, он не ошибся — предводитель бунтовщиков действительно принес второй меч. Странно, подумал Тэк, если у Зейда всегда было три меча, почему он не мог просто отдать один Нони, если девчонке так хотелось иметь его?

Увидев, как Зейд протягивает второй меч Юмаши, Тэк почему–то сразу догадался, что это оружие было припасено именно для такого случая. Юмаши что–то сказал Зейду, его слова явно не понравились предводителю бунтовщиков, он резко отдернул руку и даже отступил на шаг назад. Ребята обменялись еще парой фраз, затем Зейд резко развернулся и зашагал прочь. На его лице было написано явное разочарование. Тэк бросил взгляд на Юмаши: его бывший наставник выглядел даже более невозмутимым, чем обычно.

Тэк попытался сообразить, что могла означать только что увиденная им сцена. Зейд явился к Юмаши и предложил ему взять меч, Юмаши наотрез отказался, и Зейд ушел. По всей видимости, Юмаши и Зейда связывало нечто большее, чем просто приятельские отношения. Но прежде чем беспокойство успело поселиться в душе Тэка, он вспомнил слова Юмаши: «Не бойся, наша встреча тебе ничем не грозит».

Да, конечно, Тэк ни секунды не сомневался. «Поверь мне».

Тэк верил ему. «Ты должен остаться с бунтовщиками, и закончить как бунтовщик, так или иначе».

Да, он останется с бунтовщиками и закончит как бунтовщик, он будет сражаться за их общее дело, но не за человека, который называется их лидером.