1.

Вернемся еще раз к началу.

В магазине радиопринадлежностей, Тиэко, жена Ямано, обняв мужа, провела его вглубь помещения и спросила:

-Слышал сообщение, которое только что передавали? Потоплен американский военный корабль….

-Да, слышал по приемнику, который я починял у одного заказчика.

-А я слышала по радио здесь, в магазине, - и вдруг она понизила голос. –Командир, потопивший американский корабль, не тот ли лейтенант Маки?

Ямано невольно оглянулся по сторонам.

-Да, и корабль называется Нара. Когда я это услышал, то растерялся так, что даже заказчик как будто заметил.

-Но он поступает очень безрассудно – как и тогда по отношению к тебе, так и теперь.

-Да, а все-таки Маки неплохой человек, особенно, в данном случае, и мне кажется, что он спасет Японию. Он – вроде Жанны Д’Арк.

-Нет, нет, - возразила Тиэко. – Я недостаточно все понимаю, но и смерть твоей дорогой мамы, и то, что ты ушел из флота и боишься теперь людей, - всему этому виновен этот безжалостный офицер.

Ямано молчал. Воспоминания давили его грудь. Это было весной прошлого года, когда он плавал на приписанном в Иокосука миноносце Нара под своим настоящим именем – матрос 1-ого класса Кавано Цуиоси. Он получил известие, что его мать, жившая в ветхом домике в Токио, на улице Он, заболела. Как раз на этот день пришелся отпуск на берег, в баню, получаемый через каждые четыре дня, и Кавано поехал в Токио. Дверь в хижину, где помещалась конфетная мастерская, была закрыта. В маленькой комнате, держась за живот, стонала мать. Так как состояние ее было плохое, матрос нанял на последние деньги автомобиль, и отвез мать в бесплатную больницу Пукидзи, где осмотр производится врачами военно-морского флота.

Врач, осмотревший мать матроса, сказал:

-Вероятно, саркома, если так, то необходима операция. Сколько ей лет?

-Ровно пятьдесят.

-Ну, еще молодая, в таком случае, операция пройдет вероятно хорошо. Просите отпуск на берег, и завтра в десять часов утра приезжайте. Нужно будет сделать переливание крови.

Когда произвели исследование крови Кавано, нужной для переливания, он решил возвратиться на корабль с тем, чтобы вернуться сюда на следующий день утром.

-Я вас очень прошу и буду очень вам признателен, – и он почтительно пропустил доктора вперед, и прошептал на ухо матери:

-Я поеду ночью в Иокосука, попрошу отпуск и завтра утром пораньше приеду сюда.

Мать печально кивнула головой. Ее грустное лицо стояло перед глазами матроса и не покидало его, даже когда он вошел в трамвай.

Ему было стыдно, что он, живя так близко, редко навещал мать.

В ночном трамвае он упрекал себя.

Как матрос 1-ого класса, он получал жалование 16 иен в месяц. Большую часть своего жалования он высылал матери. Конечно, Он не мог бывать часто в Токио, но за последнее время не видел мать и по другим причинам. Ему казалось, что он сделала что-то плохое.

-Я увлекся Тиэко и забыл о матери. Любовь и Тиэко невольно подавила во мне чувства сына.

В эту ночь он совершенно не спал и беспокойно ворочался в узкой постели на миноносце, ожидая возвращения ротного командира. Но офицер, выслушав на следующее утро подробный рассказ матроса, ответил:

-Говоришь, мать больна? Врешь! Во-первых, в твоем формуляре никакой матери по имени Ямомура Тисэ не значится. Действительно, Если переделать Ямамура в Умемура и Тисэ в Тие, то получится мама лет так в девятнадцать. Ха, ха, ха. Вот так родня!

-Никак нет, господин офицер.

(Кто же это мог насказать офицеру?) Он усиленно объяснял ротному.

-По некоторым обстоятельствам моя мать была исключена из списков семьи Кавано.

-Ну, как бы там ни было, а я, как ротный командир, доложу командиру корабля.

Матрос не терял надежды и ждал распоряжения командира корабля. Но это был человек, на которого совершенно нельзя было надеяться.

-Корабль должен сейчас идти в плавание, - сообщил ротный по возвращении. –Кроме того, командир сказал, что он не может отпускать со службы из-за матери, не внесенной в формуляр.

В такое неблагополучное время сделать было ничего нельзя. Прошедшей ночью во время бури в открытом море у острова Иисима в Изуно потерпели аварию несколько рыболовных судов и управлением военного порта команде миноносца Нара было приказано выйти в море на помощь потерпевшим бедствие судам. Когда на следующий день оказавший помощь потерпевшим бедствие корабль возвратился, на имя матроса Кавано пришла телеграмма: «Процесс после операции Ямамура Тисэ неблагополучен, умерла пять часов утра».

Время похорон совпало со стоянкой на берегу, и Кавано смог поехать в Токио. По окончании похорон он посетил симпатичного военного врача, чтобы поблагодарить его. При уходе сестра милосердия сказала ему:

-Вы не приехали, и поэтому нельзя было произвести переливание крови. Она очень ждала….

Он выслушал ее и ушел.

 

2.

-Нии, запри дверь и иди домой.

Отослав прислуживающего в магазине мальчика, Тиэко вошла в комнату и постлала постель.

Несмотря на весну в Манчжурии, все еще было холодно.

Ударяясь в окно, шуршал снег. Тиэко спросила с беспокойством:

-Ты как будто думаешь что-то невеселое?

Муж молчал. Она переменила разговор.

-Я сегодня слышала от соседей, что Дайрэн строит четыре аэроплана, чтобы подарить их морскому министерству. Разве уже собирают по 2 иены с дома?

Но и разговор о самолетах не вызвал никакого интереса у мужа. Он по-прежнему молчал, как камень.

-Да что с тобой? – со слезами спросила молодая женщина. –Ведь в этой далекой стороне у меня нет больше близких людей.

-Я плохо сделал, - промолвил, наконец, муж. –Для тебя это действительно дальняя сторона, тебе, вероятно, хочется повидаться с матерью в Иокосука. Ведь нельзя даже послать письмо!

-Я этого не говорила, я пойду вместе с тобой хоть в Манчжурию, хоть в Сибирь.

-Куда бы мы ни поехали, я нигде не могу носить свое настоящее имя, а жить, скрываясь, как вор, мне надоело. Вот сегодня я исправлял радио в школе и очень напугался, когда бывший там офицер спросил меня: - Эй, радист, хорошая у тебя фигура, что, еще не мобилизован? При каком полку?

-Манчжурия велика. А вспомни, когда ты был в Японии, как ты метался по огромному Токио. Ведь ты сам говорил об этом.

-Да, когда я убежал после похорон матери, я снял военную форму, сел на пароход и уехал в Осака.

-Что же ты думал делать в Осака?

-У меня не было никакой цели. Я боялся жить в Токио и Иокосука. Когда я взял на станции Умеда билет и только что отошел от кассы, станционный служащий окликнул меня: «Извиняюсь, подожди немного». Я решил, что пропал….

Он вздрогнул, вспомнив о своем тогдашнем страхе.

-А зачем он тебя остановил? – шепотом спросила жена.

-Я забыл второпях передать билет. Ха-ха-ха!

Только в Дайрэне он почувствовал себя спокойнее.

Из Осака он опять вернулся в Токио, скрываясь там, как бродячая собака. Он дрожал, вспоминая об этом.

-Меня спасло знание радио, полученное во флоте, и вот, открыв здесь магазин, я кое-как живу, но моя жизнь хуже, чем у нищего.

-Да и я, когда незнакомый человек пришел ко мне в Иокосука и передал письмо с чеком от тебя, ничего не понимала.

-Я убежал сюда не из боязни военного суда и каторги. Мне стал ненавистен флот, который принес смерть самому близкому мне человеку – моей матери.

-Это сделал тот лейтенант Маки.

-И я так думал, по крайней мере, пока не вышел рескрипт о войне. Но теперь я чувствую, что моя ненависть к нему исчезла.

-Что ж, ты хочешь явиться?

-Да, это меня и мучает. Сегодня в школе офицер задел меня за живое. Так дальше продолжаться не может.

Тиэко молчала. Он продолжал:

-Эта война будет нелегкая для страны. Сейчас решается вопрос о том – погибнет Япония, существующая уже три тысячи лет, или она будет процветать. От кого зависит исход войны? Конечно, не от народа, не от правительства и не от армии. Вся ответственность лежит на флоте.

Тиэко покачала головой, но он продолжал:

-Но что бы то ни было, я явлюсь. Каторгу отсрочат, и я попаду на корабль. А ты….

-Хочешь сказать, возвращусь на родину? – прервала Тиэко, - хорошо, я возвращусь на родину. Я всюду буду Кавано Тиэко.

И когда муж хотел что-то сказать, молодая женщина, как будто стесняясь, промолвила:

-У меня будет ребенок.

 

3.

Поезд Токандосской железной дороги был переполнен матросами, одетыми в помятую форму. На всех были фуражки с одинаковыми надписями: «Иокосукский флотский экипаж». У многих головы были причесаны на пробор. Обросшие их лица казались старыми по сравнению с числом знаков различий на рукавах. Отсюда можно было заключить, что они находятся не на действительной службе.

Один из пассажиров спросил:

-И флот мобилизован?

-Да, это будет великая война. И на заградителях и на миноносцах одними служащими на действительной службе не обойдешься. Говорят реквизировано много тральщиков.

-А зачем тральщики?

-Они очищают море от мин и применяются для борьбы с подводными лодками.

-Разве могут прийти в Японию подводные лодки неприятеля?

-Придут или не придут, мы этого не знаем, но во всяком случае в Америке имеются так называемые подводные крейсера, которые могут пройти двадцать пять тысяч морских миль без пополнения топливом.

Собеседник удивился:

-Вот как? Значит, от Америки до Японии двадцать пять тысяч миль?

-Нет, от нас до Америки четыре тысячи пятьсот сорок пять миль, но если округлить эту цифру, то выйдет два с половиной хода туда и обратно.

-Если они и пройдут четыре тысячи пятьсот сорок пять миль, то, вероятно, не будут ходить несколько раз туда и обратно.

-Подводные лодки имеются и в более близком месте, в Маниле в тысяча семьсот четырнадцати милях от Иокосука. Эти подводные лодки поменьше.

-Ну, это большая разница.

Когда поезд подошел к Офуна, после пересадки в поезд электрической дороги, число одетых в матросскую форму еще более увеличилось. Несколько матросов, очевидно, сослуживцев, столпившись в дверях вагона, громко шумели.

-Э, ты жив еще?

-Смотри-ка, этот дурень отрастил усы! Ты что делал-то после службы?

-Я-то? Я на машине ездил.

-Где же, на паровозе или автомобиле? Военный должен говорить ясно.

-Верно, верно. На автомобиле шофером.

-А усы там обязательно нужны?

-Я был шофером полицейского конвойного автомобиля, там нужно поддерживать свое достоинство.

Поезд подошел к Иокосука и несколько сот матросов вышли из грязноватой станции. Старые матросы, забившие всю дорогу к Касугаура, удивленно осматривали совершенно изменившийся военный порт.

В Иокосукском экипаже от главных ворот до первого барака в два ряда располагались палатки, каждая из которых могла вместить по несколько десятков мобилизованных. В самой большой палатке за столом сидел с папиросой начальник отдела личного состава управления порта.

-По четыре!

Унтерофицер, стоявший у ворот, наводил порядок.

Старые матросы, разбившись по четыре, входили по одному, отдавали честь офицеру и называли фамилии и имена.

-Момма Китаро…..

Фельдфебель мобилизационного отдела, стоявший возле офицера, отмечал в алфавитном списке и громко кричал.

-Есть, следующий!

-Онадера Кенкити.

-Есть, следующий.

В критический для страны момент старые матросы съехались со всех сторон: с запада из префектуры Миэ, с севера с Хокайдо, с Сахалина.

Как местные, так и затребованные на помощь из соседнего морского госпиталя врачи производили в бараке медицинский осмотр мобилизованных.

Шел уже третий день призыва.

Сравнительно молодой для запасного матрос Кавано Цуиоси выступил на шаг вперед при командре «следующий».

-Кавано Цуиоси?… Нет такого…

-Кавано… Здесь нет.

Зауряд-офицер удивленно посмотрел на матроса.

-У него на фуражке совсем другая надпись.

Фуражку подошедшего опоясывала лента с надписью «15-ый дивизион миноносцев».

-Что такое, - спросил офицер. – Ты - запасной?

-Нет, я на действительной службе, - подавленно ответил матрос. – Я - матрос 1-ого класса Кавано Цуиоси, год тому назад дезертировавший с миноносца 15-ого дивизиона Нара.

-Ты – дезертир? – изумленно посмотрел на него офицер.

-Так точно, прошу отправить меня на корабль вместе с другими.

 

4.

Группа газетных работников пила кофе в столовой на пятом этаже редакции близ Сукиябаси в Токио и тихо разговаривала.

-Нет никаких сообщений?

-Получена телеграмма из Лондона.

Один из них вынул из кармана смятый кусочек бумаги и показали остальным.

-Америка переоборудует в арсеналах Нью-Йорка Леф Айланд, учебный корабль Вайоминг (26 000 тонн) и корабль-мишень – Юта (22 000 тонн) в боевые корабли. Работа производится непрерывно, круглые сутки.

-Учебный корабль и корабль-мишень? – воскликнул читавший.

-Эти корабли были исключены на предыдущей Лондонской конференции. В результате решения всех государств с них сняли пушки, паровые котлы и броню и превратили в учебные.

-В Японии Хией тоже учебный корабль.

-Значит, они увеличивают число боевых линейных кораблей с пятнадцати до семнадцати.

-Не ложь ли это?

-Нет, это так, поскольку для четырехмиллиардного строительства военного флота не готовы еще даже чертежи, они спешат переделать старые корабли, - ответил шепотом корреспондент морского министерства. – То же самое происходит в Японии: вот теперь переделывают Хией.

-Значит, семнадцать против десяти. Ничего себе?

-Нет, не так. Линейные корабли имеют крупные орудия. Вот, сравним их по числу этих крупных орудий, - морской корреспондент вынул записную книжку. –У Америки их сто восемьдесят два, у нас – девяносто шесть.

-Не пугайте, верно ли это?

-Конечно, верно. Я слышал об этом недавно в отделе пропаганды морского министерства.

-Немного рискованно. Можно ли вообще победить при девяносто шести орудиях.

Более твердый духом собеседник заявил:

-Это ничего. Главное в победе – это тактические принципы. Нападающая сторона должна иметь большее количество военных сил. Япония же предполагает защищать с запада Тихий океан, так что больших военных сил, в данном случае военных кораблей, здесь не нужно.

-О, как хорошо вы все знаете. Вы кто? Ито Манасори или Хирата Синсаку?

Его перебил «тактик»:

-Слушайте спокойно. Если взять исторические примеры, то мы увидим, что экспедиционные армии никогда не побеждали. Наполеон потерпел поражение в Москве, балтийская эскадра погибла в Японском море – это хороший урок.

Морской корреспондент возразил:

-Нет, такое рассуждение равносильно тому, что если потерпела неудачу экспедиция к южному полюсу генерала-лейтенанта Сирасэ, то такая же участь постигнет генерал-майора Веела.

-Я также видел кинокартину, посвященную этой экспедиции…. Успех ожидает того, кто сумеет лучше подготовиться….

-Вот и американское морское командование придерживается такого мнения. Они хорошо подготовились для борьбы на Дальнем Востоке.

-Ничего подобного, именно достаточных приготовлений-то и нет. У них даже не хватило смелости начать войну. Удар лейтенанта Маки как раз и был рассчитан на это.

-Это верно. Ты зря споришь, они не готовы по вспомогательным кораблям. Но поскольку линейных кораблей приходится три на пять, приготовления к нападению на Японию сделаны. Все зависит от линейных кораблей.

-Значит?

-Оставьте пустые разговоры. Загляните в книгу «Японо-русская война» Мидзуно Котоку. У эскадры Того было пятьдесят восемь орудий крупного калибра свыше восьмидюймовых. Такое же количество орудий имела эскадра Рождественского.

-Это не верно. Нападающая армия превосходит обороняющуюся по крайней мере на пятьдесят процентов, - вставил самозванный тактик. – Между тем американский флот имеет сто восемьдесят два орудия, это против наших девяносто шести пушек.

-Значит, это рискованная война? – спросил беспокоящийся.

-Я думаю, нужно прямо сказать, что если флот и население думают, что эта война похожа на русско-японскую, то они жестоко ошибаются. Японо-американская война более ужасная вещь. Дело не только в количестве военных кораблей и артиллерии, но и в другом. Американский флот не является наспех подобранной эскадрой, похожей на русский балтийский флот. Начиная с 1907 года, американские военные моряки крейсировали по всему миру на шестнадцати боевых кораблях и в течение тридцати лет они великолепно изучили дальневосточный театр военных действий.

-Я ни в коем случае не недооцениваю этого, - сказал «выдающийся» тактик. – Но морская война не в коем случае не ведется одними только линейными кораблями: и крейсера, и миноносцы, и подводные лодки имеют огромное значение. Подобно пешкам, которые опытный шахматист использует для того, чтобы ловко запереть врага, в морском деле им соответствуют вспомогательные корабли, имеющие огромное значение. Однако имеет ли Япония преимущество в этих вспомогательных кораблях?

-Нет, не имеет. Но вспомогательные корабли не так сильны, как линейные.

 

5.

Действительно, Америка переделала в линейные корабли Вайоминг (26 тыс. тонн) и Юта (22 тыс. тонн), а Япония учебный корабль Хией (26 300 тонн). Кроме того, обе страны совершенно переоборудовали палубы лучших пассажирских судов, превратив их в настоящих авианосцев. Но какие именно эти суда, было неизвестно. Однако, поскольку на всех судостроительных заводах враждебных стран находится много шпионов, то названия этих кораблей не могли долго оставаться в тайне.

С началом войны обе страны начали строить много крейсеров и подводных лодок, увеличили число тральщиков и построили истребителей подводных лодок. Единственное, в чем американские военно-морские круги встретили наибольшие затруднения, - это в укомплектовании команды этих новых кораблей.

Соединенные штаты почти целиком подчинили интересам флота тяжелую индустрию страны, все народное хозяйство. Однако в вопросе о личном составе они, как и предполагалось, очутились в тупике.

На всех углах улиц, в ресторанах, на вокзалах, в театрах, в кинематографах – везде были расклеены яркие декоративные плакаты. Был использован и давно умерший Джордж Вашингтон, портреты которого вывешивались на видных местах. На плакатах жирным шрифтом было написано: «САСШ нуждаются в Вас!» Знаменитая киноактриса Клара Боу обменивалась поцелуем с матросом в белой фуражке. По улицам ежедневно проходили демонстрации, сопровождавшиеся военно-морскими оркестрами, исполнявшими походные марши. Демонстранты несли знамена, на которых было написано: «Американский флот нуждается в Вас!»

Молодежь, которая хорошо понимала государственную политику страны в отношении Дальнего Востока, видя подобную суматоху по вербовке матросов, смеялась.

-Эти неустрашимые япошки не знают, что они затевают. Я не хочу ехать на Тихий Океан, чтобы умирать вместе с этими япошками. Но мы должны вернуть китайцам Манчжурию.

Сказать, что подобная вербовка матросов ни к чему не привела, нельзя. Наоборот, число завербованных по всей стране достигло 200 тысяч человек, что в 5 раз превышало число необходимых матросов.

Однако эти наскоро испеченные моряки были похожи на рыбаков, которых заставили выполнять работу деревенских дровосеков.

Было сообщено по радио о том, что «в виду многочисленных случаев дезертирства на военных кораблях морякам запрещается сходить на берег». Одна из этих телеграмм, посланных из Мексики, была перехвачена Японией. Хотя и неизвестно, насколько эти телеграммы были достоверными, все же нельзя считать их сплошной ложью.

Конечно, по сравнению с Америкой Япония находилась в более выгодном положении. Но Япония ввела в строй 20-30 новых кораблей, и японскому военно-морскому министерству для укомплектования команд этих кораблей пришлось брать всякую дрянь.

[Япония обладает хорошо обученным и ежегодно призываемым для переподготовки резервом личного состава, численность которого вполне обеспечивает нужды японского флота, так что «брать всякую дрянь» ей не придется. Ред.]

Кроме того, пришлось мобилизовать несколько сот офицеров из резерва, которые должны были достать свою помятую военную форму со дна своих чемоданов.

В связи с этим какой-то неизвестный человек крикнул перед мобилизационным отделом военно-морского министерства: «Имеются же такие дураки, которые не используют таких людей, как Маки Эйтаро, который может быть прекрасным командиров миноносца!» Уже через день появилось официальное извещение о том, что «Маки Эйтаро зачисляется лейтенантом японского флота» и что «командиром миноносца Куруми назначается лейтенант Маки Эйтаро».

На следующий день лейтенант Маки, находившийся в военно-морской базе Иокосуко, при помощи командира вспомогательного отряда начал подыскивать команду для вновь выстроенного миноносца Куруми.

-Я хочу, чтобы все торпедисты были исключительно моряками действительной службы, потому что у меня имеется много торпед новой конструкции, - так говорил командир вновь построенного миноносца, перелистывая именной список.

-Это неважно, что на твоем судне много торпед, - смеясь, ответил ему его собеседник офицер, - потому, что все равно наши торпеды уже топили корабли противника.

-Нет, я говорю серьезно, - возразил неустрашимый капитан, который при этом чуть покраснел. – Можешь ли ты мне сказать, где имеются свободные опытные торпедисты?

-Свободных торпедистов нет ни одного. Во-первых, вошли в строй миноносцы, построенные на заводах Исикавадзима и на иокогамских доках, и я туда посылаю одного человека – старшего торпедиста из неофицерского состава.

-Если ты наберешь людей на носовые торпедные аппараты, то как же быть с кормовыми?

-К кормовым аппаратам придется поставить неопытных матросов, или же торпедистов из резерва.

-Полно тебе, не говори жалких слов. Если ты возьмешь из резерва «героев», участвовавших во взятии Икасей во время японо-китайской войны, и заставишь их обращаться с 25-тидюймовыми торпедами, то от этого заплачут даже торпеды.

-Ну что же поделаешь, - раз нет людей, то придется набрать таких моряков и срочно их обучить.

-Так мы и сделаем. Там имеется один свободный старший минер. Кроме того, имеется еще один, хотя он и палубный, - матрос 1-ого класса.

-Это ничего, что он – палубный матрос. Однако, кто этот человек, и что это за «Там»?

-Там? Это тюрьма Оцу, ты тоже однажды был там. Фамилия его Кавано Цуиоси. Он – дезертир.

-Что, Кавано? – удивленно спросил капитан, - Разве Кавано пойман?

-Он пришел сам. Я видел его во время приема мобилизованных резервистов. – Офицер задумался.

-Вот как? Значит, он дезертировал с вашего корабля!

-Да. В его дезертирстве отчасти виновен и я, - проговорил командир миноносца Нара. – Хорошо, давай сюда этого Кавано.

-Подожди. Ведь он находится в настоящее время в тюрьме, и доставить его сразу на корабль не так легко.

-Правильно. Однако мы переживаем такое время, когда даже я, отставной офицер, стал командиром такого миноносца, и если попросить начальника тюрьмы об освобождении матроса 1-ого класса, то, пожалуй, он сделает исключение.