1.

Когда Соединенные штаты, следуя голосу возбужденной толпы, кричавшей «долой зарвавшихся японцев», наконец, поднялись, часть их военных сил, которая должна была оперировать в районе Тихоокеанского побережья, медленно двинулась в направлении к Панамскому каналу, что было выгодно для Японии. По мнению американцев потопление Хаустона японским морским офицером имело в виду именно такую обстановку, хотя лейтенант Маки, судя по его показаниям на военном суде, до этого еще не додумался.

Так или иначе – факт таков, что вследствие восстания на Кубе, вспыхнувшего за 3-4 дня до Усунского инцидента, Соединенные штаты как раз были вынуждены отправить военный флот из Тихого океана на Кубу для обследования положения. Предполагалось, что революционные волнения на Кубе улягутся, как обычно бывало, в течение 10 дней, самое большое – в течение 2 недель. Но они не улеглись ни в течение 20 дней, ни даже в течение месяца; огонь восстания становился все более и более грозным, и опасность стала угрожать жизни и имуществу американцев. Поэтому флот был послан не только для обследования. Он должен был усилить сухопутные военные части и защищать права и интересы соотечественников. Американское правительство не решилось сразу занять из-за Усунского инцидента антияпонскую позицию именно потому, что в этот важный момент оно было озабочено другими делами. Однако, после того, как американский конгресс в конце концов объявил войну Японии, посланная на Кубу эскадра должна была, не теряя ни минуты времени, соединиться с главными силами. Это было необходимо для военных действий против Японии. Если бы что-нибудь случилось в Панамском канале, который связывает Атлантический океан с Тихим, то эта эскадра смогла бы соединиться с главными силами, находящимися у Сан-Франциско, не иначе как проделав огромный путь в 13 000 миль – вокруг Южной Америки.

У побережья разместились подводные лодки, были расставлены мины; в крепостях устанавливались большие 14- и 16-тидюймовые орудия. Кроме того, были присланы воздушная эскадра и различные сухопутные военные части. Предполагалось, что при таких условиях никакие японские военные силы ничего не смогут предпринять против укрепленной зоны канала. Однако, - рассуждали американцы, - японцы хитры, во всяком случае, воспользовавшись услугами какого-нибудь шпиона, они могут причинить какую-нибудь крупную неприятность; поэтому надо поскорее пройти канал.

-Завтра в 1 час дня сюда прибудут сухопутные войска, и, сменившись, мы отправимся дальше, -так сообщил старший из командиров, капитан 1-ого ранга Вуд, командирам, собравшимся на линкоре Оклахома, стоявшем на рейде в Гаване.

-Через три часа после прибытия сухопутных частей, т.е. завтра в четыре часа пополудни, эскадра выйдет в море, и, идя со скоростью пятнадцать узлов, на третий день в восемь часов утра прибудет в Корон. Здесь изложен порядок прохождения кораблей по каналу, -с этими словами капитан Вуд раздал командирам кораблей напечатанный лиловыми буквами приказ: «Охрана кораблей при прохождении канала возлагается на сухопутные войска, но, желательно, чтобы каждый военный корабль держал наготове зенитные орудия и принял меры защиты против воздушного нападения. Не исключено нападение неприятельских самолетов на шлюзы канала или на корабли во время движения. Это требует тщательного наблюдения за каналом».

Даже такие хитрецы, как японцы не подумали о том, чтобы к началу войны двинуть поскорее авианосцы к Панамскому каналу! Но ведь не исключена возможность, что в соседних государствах – в Коста Рика, в Колумбии и в самой нейтральной Панаме – тайным образом скрыты японские самолеты и запасы бомб. Естественно, поэтому, что для наблюдения за каналом нужны были разведывательные и бомбардировочные военные самолеты. Но военные корабли и сами должны были себя защищать.

На следующий день в 4 часа согласно расписанию из Гаванской гавани вышли линкоры Оклахома и Невада, крейсера Пенсакола, Сальт-Лейксити и 8 миноносцев. Эскадра из 12 военных кораблей покинула знакомую Гавану, где они стояли 40 дней, и направились через Мексиканский залив в Караибское море. На головном линкоре Оклахома развевался флаг старшего командира – капитана 1-ого ранга Вуда.

-У нас убежал один человек, - доложил капитану Вуду помощник командира после выхода в море. –Это дезертир негр – бой командира корабля.

-Беспримерная сволочь, - сказал старший командир, - может быть, он прельстился девчонкой.

Дезертирство было обычным явлением.

-Да, Гавана, дурное место с точки зрения нравов, - заметил помощник командира.

Никто не обратил внимания на то, как смеялся вчера черный бой, найдя в каюте командира забытый на столе листок бумаги, как впился он глазами в лиловые буквы, читая: «Прохождение шлюза Гатан…. Оклахома – 10.30 минут утра».

Ведь лицо негра всегда совершенно черно, горюет ли он, гневен ли он, или объявят стыдом – все равно….

 

2.

Солнце медленно поднималось вдали, когда маленькая эскадра, вышедшая из Гаваны, обогнула маяк у входа их Карибского моря в канал и вошла в Лиманский залив.

Матросы в белых костюмах сновали по палубе, занятые подготовкой зенитных орудий, приготовлением предохранительных решеток и др.

Так как обо всем предварительно передавалось по беспроволочному телеграфу, на канале были сделаны все приготовления. С самого утра прекратилось всякое движение судов по каналу. Военные корабли должны были, не теряя ни часу времени, выйти в Тихий океан, преодолев 18-тимильный водный путь.

Около 9 часов утра первым двинулся в путь Оклахома. На мостике под тентом стоял румяный от теплого ветра капитан 1-ого ранга Вуд и говорил лоцману:

-Я прохожу этот канал тринадцатый раз, но только теперь я понял важность Панамского канала.

-Тринадцатый раз? Пожалуй, это плохой знак, - хотел сказать лоцман, услышав от капитана ненавистное морякам число «тринадцать», но промолчал.

-Говорят, что канал построен как раз для такого случая, как сегодня….

-Гм, да, - сказал капитан. – Когда мы были еще ребятишками, и наша страна воевала с Испанией, тогда 10 300-тонный военный корабль Орегон стоял в Сан-Франциско. Для того, чтобы выйти в район боевых действий Тихого Океана, он должен был обогнуть Южную Америку и проделать путь в 15 000 миль. На это надо было потратить шестьдесят дней. – Теперь же путь от Панамы до Сан-Франциско продолжается восемь или девять дней.

В этих словах не было преувеличения. Именно потому, что канал приносит такую большую пользу, Америка потратила на его сооружение 8 лет и вложила в это дело круглую сумму в 500 миллионов долларов.

-Канал – благодеяние только для друзей. Для врагов это – мишень, которую они прежде всего имеют в виду, - сказал капитан.

-Нет ли каких-нибудь новостей о движении неприятельского флота? Циркулируют слухи, что японские подводные лодки, для того, чтобы напакостить в канале, вошли в море Бальбоа.

-Это вранье. 5,5-дюймовые пушки японских подводных лодок не достанут до канала. А если лодки войдут в пределы досягаемости, то они взлетят на воздух от расставленных мин.

-Это так, но все боятся, что с японскими подводными лодками появятся и самолеты, которые обязательно взорвут шлюзы бомбардировкой с воздуха, - сказал лоцман, указывая на три военных самолета, летевших над гаванью Гатан, подобно диким гусям.

-Это – армейские самолеты производства фирмы Кертисс. Они охраняют с воздуха… А для того, чтобы уберечься от вражеских самолетов, у нас есть кое-что и на корабле, - сказал капитан, указывая на зенитные орудия. – Если даже предположить, что где-нибудь скрываются неприятельские бомбардировщики, мы не беззащитны.

От входа в канал до шлюза Гатан, в общей сложности 8 миль, корабль прошел не останавливаясь. Он вошел в шлюзы Гатан незадолго до 10 часов.

Шлюзы эти устроены так, что для того, чтобы пропускать суда, входящие из Тихого Океана, воду поднимают на высоту 85 футов над уровнем воды канала (или наоборот – для пропуска судов, идущих на север, вода опускается на 85 футов ниже уровня воды Тихого Океана). Эти шлюзы являются важнейшей частью канала.

По середине шлюзов, в длину, проходит толстая бетонная стена, которая разделяет шлюзы на правый и левый водные пути. Когда Оклахома вошел в правый водный путь, задние шлюзы плотно закрылись, и начала работать насосная станция. Корабль, движимый водой, медленно продвигался вперед. Когда вода во втором шлюзе достигала такой же высоты, открывался следующий шлюз, и корабль подтягивался электровозами, которые двигались по рельсам, проложенным по обоим берегам.

Между берегом и бортом корабля был промежуток в 6 футов, а часто почти совсем не было промежутка.

Лоцман, который доверил все дело насосам и электровозам, сказал капитану:

-Не предполагается ли, что, как только эта эскадра прибудет в Сан-Франциско, флот Соединенных Штатов, наконец, двинется к Жемчужной гавани и приступит….

-О действиях флота совершенно запрещается говорить, - смеясь сказал капитан. – А что, если вы окажетесь японским шпионом?

-Не шутите, - обиженно ответил лоцман. – Мои предки – настоящие американцы, и обо мне нельзя и подумать как о японском шпионе.

-Да, я пошутил. Но такая страна, как Соединенные Штаты Америки, должна быть настороже. Во время прошлой мировой войны американские немцы успешно проводили тайные действия….

Дзынь-дзынь-дзынь – зазвенело надо командирским мостиком.

-Десять с половиной, - сказал лоцман, внимательно посмотрев на наручные часы. – Вот ведь здесь триста пятьдесят тысяч японцев, но они что-то притихли. Может быть, что-либо и замышляют, но в Америке за ними очень зорко наблюдают. Вот негры, те по сравнению с японцами здорово расшумелись.

-Негры? – образ дезертировавшего в Гаване негра всплыл перед глазами капитана.

-Да, негр на этом корабле…. Что такое? – капитан, прервав разговор, насторожился. Где-то в кормовой части корабля послышался глухой взрыв.

-Кажется, на корме… Я немедленно пойду посмотреть, - и артиллерийский офицер быстро спустился по железной лестнице. Взрыв был слышен под нижней палубой в кормовой части корабля.

-Порох, - крикнул Вуд артиллерийскому офицеру. – Скорее топите пороховой погреб!

Густой желтый дым поднимался из заднего трюма, из бортовых отверстий и люков. В дыму с криками бежали матросы в белых костюмах. Корма корабля мгновенно скрылась в густом дыму. Пламя охватило нижнюю палубу.

Если бы пламя распространилось до порохового погреба 36-тисантиметровых орудийных башен, расположенных на корме, то судьба корабля была бы решена.

Все зависело от того, успеет ли артиллерийский офицер вовремя спустить воду.

Командир, старший штурман, лоцман, да и вся команда с трепетом ждали сообщения артиллерийского офицера. Наконец, из черного дыма появилась белая фигура артиллерийского офицера и раздался его громкий голос:

-Клапан открыт!

Все надеялись, что уже вырвались из объятий смерти, но в это время в передней орудийной башне раздался оглушительный взрыв, перевернувший, казалось, небо и землю.

Прежде, чем люди успели вскрикнуть, командирская рубка, палуба, дымовые трубы, шлюпки, мачты – все взлетело на воздух.

Страшный взрыв разрушил не только верхнюю часть корабля, но и все судно разлетелось на куски. Бесследно исчезли также электровозы и насосная станция. Но не только это. Шлюзы канала были уничтожены.

-Несчастье, несчастье! – кричали сбегавшиеся служащие канала. – Вода из озера Гатан вытекает!

Так как дамба была разрушена, вода из озера Гатан стала падать с высоты 85 футов, как водопад.

-Сюда, сюда, люди!

Обломки разбитого корабля вместе с десятками людей уносились течением. Спасать их было невозможно.

Получив сообщение о случившемся, отряд саперов из охраны поспешил на автобусах к месту происшествия, но был бессилен что-либо сделал. Вода продолжала убывать из озера в течение всего дня, ночи и следующего дня. В конце концов стало видно дно озера.

Разрушения одного шлюза было достаточно, чтобы великий канал сразу потерял все свое значение.

Когда вода спала, на дне шлюза стали видны жалкие остатки линкора Оклахома: разбитые и разорванные в клочья железные листы, искривленные части. А еще три дня тому назад никто в мире не мог себе представить линкор Оклахома потерявшим свою мощь.

Из тысячной команды осталось в живых лишь несколько человек, тяжело раненных и искалеченных.

Сообщение о потоплении Оклахома немедленно было передано линкору Невада, который находился в пути в Лиманской гавани, а также и другим кораблям. Опасались, не запрятаны ли и на них в пороховых складах и орудийных башнях адские машины.

«Заговор японцев!»

«Дело рук шпиона!»

Офицеры усиленно проверяли каждого человека из команды. Но не удалось обнаружить ничего похожего на японский заговор. Был только один заслуживавший внимания факт – побег негра во время стоянки в порту Гаваны.

В связи с этим, через неделю президент, получивший диктаторские полномочия, опубликовал закон: «Негры не могут находиться в рядах армии и флота Соединенных Штатов», В результате недостаточные силы американской армии и флота были еще более ослаблены.

 

3.

В 3 000 морских милях от Панамского канала находилась военная гавань Мэй-Айленд в бухте Сан-Франциско, которая была базой американского соединенного флота, действующего против Японии. Боевой отряд из линкоров Мериланд, Колорадо, Вест-Вирджиния, вооруженных 16-тидюймовыми (40-сантиметровыми) орудиями и Калифорния, Теннеси и Айдахо с 14-тидюймовым вооружением, т.е. почти половина флота Соединенных Штатов, сосредоточился в порту, ускоренным порядком забирая нефть.

В небольшом удалении от отряда в открытом море покачивались огромные зловещие корпуса авианосцев Лэксингтон и Саратога. Из парка Золотых ворот можно было увидеть вблизи от них авианосец Патока и на его причальной мачте громадный дирижабль Мэйкон.

Еще мористее, охраняя корабли от возможного нападения подводных лодок, мелькали стремительные тени миноносцев.

-Послушай-ка, видно, готовятся нападать на страну Фудзияма?

-Черт побери! Все равно сейчас ничего нельзя сделать!

Это было сказано на чистом английском языке. Но говорившие были японцы. Так называемые «американские японцы»: Франк Кодама, Джордж Такахаси, Генри Баба….

-Неосторожно так болтать даже с «Мэрикэн Джап», - заметил самый старший из них Франк Кодама. – Сегодня Джими Токата говорил, что Америка наша вторая родина и нужно быть ей преданными, как все американские граждане. Он прибавил, что если увидит среди нас кого-либо, кто замышляет недоброе против Америки, немедленно сообщит в полицию.

-Сволочь, - буркнул Генри Баба.

-Так или иначе, нам нужно что-нибудь предпринять! Ведь даже негров уже выбросили из Панамы и флота! Нам, чистокровным японцам, нельзя действовать. Кро….

В это время послышался скрип сапог полицейского, и Франк Кодама проглотил слюну.

Полицейский, увидев три фигуры, внимательно осмотрел их и повернулся в другую сторону.

Младший из говоривших, Джордж Такахаси, показав пальцем на авианосец, произнес:

-Я бы этот корабль…

-А я бы хотел расправиться с Мэйконом. Посмотрите, экая громада! Сколько бомб он при случае может обрушить вниз – страшно подумать. А ведь он, говорят, имеет ещё и самолеты…

-Гм….. – Кодама сжал руки. – Одному ничего нельзя сделать. Но Япония тоже имеет одну такую штуку.

-Нельзя? А если как-нибудь поджечь, она взорвется?

-Не будь глупым, Генри, - засмеялся младший. – Разве на американских дирижаблях не найдется галлона водорода?

-Нет, там гелий.

-Я думаю, что дирижабль можно уничтожить с воздуха, но нам это не под силу.

Трое людей с гневными лицами впились глазами в дирижабль, покачивавшийся вблизи от них над морем на высоте 100 футов.

Вторично полицейский, выступивший из тени гималайского кедра, прошелся мимо японцев.

Проводя его взглядом, Франк Кодама вымолвил серьезным тоном:

-А не сделать ли нам то, что предложил Джордж? Один самолет есть у Чарли Азума. Что касается бомбардировки, то, если обратиться к старику Те-сан, громившему китайцев, он с этим прекрасно справится.

-А кто будет управлять мотором? – спросил Баба.

-Сам Чарли.

-А получим?

-Деньги все сделают, - сказал Кодама. – Я - специалист по денежным делам, а ты, Генри, сходи к Адзума. Ты же, Джордж, пойдешь со мной к Те-сану.

Когда Генри Баба скрылся из глаз, Франк прошептал что-то на ухо Джорджу.

Джордж отскочил:

-Такое дело! Можно ли его осуществить? Нужно соблюдать осторожность.

-Разве ты, Джордж, не читал о таких вещах? Помнишь историю итальянского офицера, который во время мировой войны пробрался в неприятельский порт и потопил боевой корабль?

-Вот как? – с изумлением спросил Джордж. – Не врешь ли ты все, Франк?

-Конечно, - засмеялся старший. – Самолет Адзума взять нельзя…. Во-первых, Адзума не поедет, как это мы говорили….

-А зачем же Генри пошел?

-Я решил, что нужно его от нас удалить: кажется, этот негодяй – шпион!

 

4.

Когда Франк и Джордж благополучно отделились в моторной шлюпке от берега, незамеченные никем, они облегченно вздохнули. На небе не было видно ни луны, ни звезд. Черные облака плыли низко, казалось, готовые разразиться слезами…..

-Надо потерпеть. Погодка будет серьезная! Это для нас кстати. Заглушит шум мотора.

Рассуждая таким образом, они оба радовались хорошему началу. Но не все было так хорошо. Тьма на море скрывала от чьих бы то ни было взоров бот с двумя людьми, но в то же время мешала разглядеть воздушный корабль, и даже авианосец Патока был окутан мглой.

-Я думаю, он должен быть вот в этом направлении, - сказал Франк с беспокойством, спустя немногим более часа после того, как они отделились от берега.

Джордж оглянулся назад.

-А не правее ли, Франк?

Говоря так, Джордж ориентировался по огням стоявшего на холме отеля, видного с моря здания пароходства и по свету, излучавшемуся побережьем Окленда. Но он не чувствовал полной уверенности.

-Эх, дождь пошел!

Заметив это, Джордж еще раз посмотрел кругом. Огни Сан-Франциско окончательно потонули в тумане.

-Прохладно, - процедил, дрожа, Франк Кодама, когда дождь стал падать крупными каплями.

Дождь усиливался, и поле зрения все более суживалось. Вскоре уже ничего нельзя было разглядеть.

Слева появились два ярких луча прожектора, соединившиеся над заливом Золотых ворот. Это были сигналы порта Президио.

-О, уже три с половиной часа, - промолвил сидевший за рулем Кодама, взглянув на светящийся циферблат часов.

Прошел еще час.

-Когда нет компаса, нужно иметь бинокль, приспособленный для темноты.

-Все это будет, когда придем в другой раз, - сказал Джордж, упавший духом.

-Сегодня ночью вернемся?

-Хоть это и жаль, но ничего не поделаешь. Если бы рассвело….

Кодама взял направление на сигнальные огни Президио.

Когда им казалось, что шлюпка приблизилась к молу Сан-Франциско, Джордж вдруг приглушенно закричал с носа:

-Ой, Франк! Стоп!

Кодама резко повернул руль и глянул в темноту. Что-то колоссальное, подобное замку, чернело перед глазами.

-Авианосец!

Когда черная тень исчезла позади, Джордж прошептал:

-Значит, мы находимся возле авианосца Патока.

Вспомнив место расположения Патока, который он наблюдал днем из парка Золотых ворот, Кодама почувствовал близость дичи и воспрянул духом. Но он по-прежнему не мог преодолеть сильной дрожи.

Через 10 минут они уже увидели огромную черную тень дирижабля и сейчас же остановились.

Спрятали под дождевые плащи по железному молотку, засунули в сапоги какие-то инструменты небольших размеров. Правая рука каждого сжимала револьвер. Напряжение вызвало прилив необыкновенной энергии.

Молча заглушили мотор и пришвартовались.

Изумились тому, что у кормы авианосца была привязана моторная шлюпка и свисал шторм-трап.

Заглянув под брезент шлюпки, они при помощи ночного фонарика увидели рядом двух матросов, закутанных в шерстяные одеяла.

Франк прошептал на ухо Джорджу:

-Смотри, как бы они не поднялись!

-Ладно, пойдем!

Франк Кодама по шторм-трапу поднялся на палубу.

Вахтенный, вероятно, охранял сходни, а сигнальщик находился, по-видимому, в рубке. Усиливавшийся дождь не давал возможности никого разглядеть.

(Действительно, благодатный дождь! Спасибо! Спасибо!)

Благодаря небо за удачу, Франк стал решительно подниматься по скоб-трапу на причальную мачту, на которой был закреплен воздушный корабль.

Поднимаясь, неожиданно для себя почувствовал, что мачта действительно высока. Он должен был дважды передохнуть. Отдыхая, он снова и снова всматривался в палубу и в командирский мостик, но за исключением шума ветра и дождя ничего не было слышно, - на корабле царило полное спокойствие.

Когда он поднялся наверх, дирижабль, как огромный призрак, колебался от ветра.

Еще до отплытия они навели справки, и узнали, что дирижабль прикрепляется к причальной мачте своей узкой носовой частью. Эти сведения оказались весьма ценными.

-Вот он какой, - бормотал Франк, ощупывая холодное от дождя закрепление стального троса, удерживавшее дирижабль. – Совсем, как сцепка у поездов.

При помощи молотка Франк с громадными усилиями принялся разбивать сцепление, удерживавшее воздушный корабль. Спустя некоторое время он почувствовал, что силы его оставляют, но он представил себе погружающийся в пучину воздушный корабль, и с удвоенной энергией принялся за работу.

Вдруг со стороны шлюпки послышались 2-3 ружейных выстрела. Франк подумал, что еще не истекло время, которое они наметили. Сильным ударом он разбил сцепление. Громадный корпус Мэйкона дрогнул и стал удаляться.

Когда его огромная круглая тень исчезла во мгле в юго-западном направлении, Франк решил, что нужно спускаться.

Он был опьянен успехом, хотя это было еще преждевременно. Когда он спустился на 3-4 скобы, по всему кораблю уже гремели выстрелы, и сигнал горниста прозвучал из командирской рубки. Люди со всех сторон сбегались на палубу.

Пять минут спустя Франк Кодама и Джордж Такахаси были схвачены и избиты до полусмерти. Но исправить ситуацию это не помогло.

Весь военный порт пришел в движение. Разнесся слух о нападении японских подводных лодок. Когда истина разъяснилась, несколько десятков прожекторов устремилось в небо. С соседнего авианосца, несмотря на непогоду, вылетел разведывательный самолет Хоук. Из бухты Золотых ворот вышел миноносец с прожектором, но никто не смог разыскать следов воздушного корабля.